Журнал "Воронежскiй телеграфъ", № 159, март 2013

ТЕАТР: ДЕНЬ ЗА ДНЕМТЕАТР: ДЕНЬ ЗА ДНЕМВладимир ПЕТРОВ Владимир ПЕТРОВ стр. стр. 19 – 2119 – 21

12+12+№ 159 // МАРТ№ 159 // МАРТ

ИМЕНАИМЕНАВОРОНЕЖАВОРОНЕЖАЕЛЕНА ЗВЕРЕВАЕЛЕНА ЗВЕРЕВАЛАРИСА ЕФИМОВАЛАРИСА ЕФИМОВА

ТРЕТИЙТРЕТИЙПЛАТОНОВСКИЙПЛАТОНОВСКИЙБАРБАРА ФРИТТОЛИБАРБАРА ФРИТТОЛИОN.ТЕАТРОN.ТЕАТР

ЛЮБИМОЕЛЮБИМОЕКИНОКИНО«ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ«ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧМЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ»МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ»

№ 159 // Воронежскiй Телеграфъ2

ИМЕНА ВОРОНЕЖАОткрытый, яркий цвет ее прежних работ сменяется тонкими и убедительными тонами живописи. стр. 4 – 5

БЫЛОЕ И МЫПьесы Островского становились для театров палочкой-выручалочкой. стр. 6 – 7

400-ЛЕТИЕ ДОМА РОМАНОВЫХКонечно, лошади не получили овса, но их дружное приветствие привело царя в восторг.стр. 8 – 9ПРЕМЬЕРАИнтересная, новаторская работа и труппы, и постановщика. стр. 10

80 ЛЕТ МУЗЕЮ ИМЕНИ КРАМСКОГОВсе это органично соединено с элементами романтизма, с его мечтательностью и лирикой.стр. 11

МЫ ПОМНИММногое осталось нерассказанным и неизвестным нам, живущим. стр. 12 – 13

ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДОДом стоит в живописнейшем месте, у высокого обрыва над Битюгом. стр. 14 – 15ВОРОНЕЖСКИЙ НЕКРОПОЛЬКоминтерновское кладбище было открыто в 1934 году – как раз в то каверзное время, когда начали сносить старинные погосты. стр. 16 – 17

ИМЕНА ВОРОНЕЖАПрима-балерина Набиля Валитова могла гордиться такой ученицей. стр. 18

ПЕРСОНАМнения людей, так или иначе оценивающих нашу работу, на самом деле очень важны.

стр. 19 – 21ТРЕТИЙ ПЛАТОНОВСКИЙПоявляется возможность выйти за пределы будничности. стр. 22В ОБЪЕКТИВЕ ИСТОРИИСтарые дома, наверное, не ждали такого вторжения всяческих частных заведений. стр. 23ИСТОРИЯ В ДЕТАЛЯХКаждый раз открываю в фильме новые пласты. стр. 24 – 25МИСТИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬФильмы, основанные на реальных событиях, всегда привлекают внимание. стр. 26 – 27РОДИЛИСЬ В МАРТЕХудожник любил повторять: «В моих работах нет чужих мыслей». стр. 28

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Встреча была организована региональным отделением Союза российских писателей при содействии культурно-просветительского центра ВГУ.

Люди слушали Поэта с гениальной россий-ской судьбой и Книжника в самом высоком понимании этого слова.

Выступление Юрия Кублановского совпало со Всемирным днем поэзии, учрежденным ЮНЕСКО в последний год ХХ века. Пожалуй, со времени приезда в Воронеж в 1999 году Андрея Вознесенского в нашем городе не было поэтического гостя такого уровня.

Юрий Кублановский рассказывал о своей жизни, об истории создания альманаха «Ме-трополь», о вынужденной эмиграции, о людях, которых знал: о Бродском, Солженицыне, Искандере, Ахмадулиной. Олег Ласунский го-ворил о людях прошлого и позапрошлого века, которых благодаря ему узнали все мы.

Что еще объединяет этих столь не похожих друг на друга людей? Прежде всего книга как великое достижение цивилизации, предмет страсти и ненависти, источник восторгов и бедствий, хранитель таланта и мудрости.

И еще – взгляд на будущее у этих людей схож. Дефиницию этого взгляда сейчас да-вать не время. Скажем мягко, что он пессими-стичен. И все-таки… Премия столь высокого

уровня дается, конечно, за большие заслуги и большой вклад в отечественную культуру. Но я бы сказал, что эта премия еще и за взгляд в будущее, за уверенность в завтрашней поэзии и в завтрашних книгах, за верность себе и сво-им жизненным принципам.

Пути любви к России тернисты и извили-сты, нельзя идти к ней по асфальтирован-ной дороге. Да и не пристали Поэту прямые признания. Он просто обращается к России, как к живому существу. А Книжник оживля-ет историю и несет ее на себе в завтрашний день, поскольку без нее мы мертвы. Несет, пока хватит сил…

23 марта Юрий Кублановский читал стихи в книжном клубе «Петровский». День прошел под знаком живой поэзии.

Александр БУНЕЕВ.

В НОМЕРЕ

СО

ДЕР

ЖА

НИ

Е //

№ 1

59

ПОЭТ И КНИЖНИК

АЛЕК

САН

ДР

ШУВ

АЕВ

Юрий Кублановский и Олег Ласунский.

21 марта в зале Воронежского университе-та прошла встреча с Юрием Кублановским, одним из последних поэтов, олицетворяю-щих уходящую эпоху, и Олегом Ласунским, известным историком, литературоведом и публицистом. Эти талантливые люди встретились в одном зале по весьма значи-мому поводу: оба стали лауреатами премии правительства РФ в области культуры за 2012 год.

ЛЮДИ СЛУШАЛИ ПОЭТА С ГЕНИАЛЬНОЙ РОССИЙСКОЙ СУДЬБОЙ И КНИЖНИКА В САМОМ ВЫСОКОМ ПОНИМАНИИ ЭТОГО СЛОВА.

ПРЕЗЕНТАЦИЯПриятно слышать хороший русский язык, хорошие стихи. стр. 29 – 31

ПоэтВалентин НЕРВИН.

АЛЕК

САН

ДР

ШУВ

АЕВ

АЛЕК

САН

ДР

ШУВ

АЕВ

3Воронежскiй Телеграфъ // № 159

С 1919 по 1993 год не выходил по независящим от редакции обстоятельствам. С сентября 1993 года выходит в виде приложения к газете «Воронежский курьер», а с 2010 года – в качестве журнала.

Главный редактор «Воронежского курьера»: Борис ПОДГАЙНЫЙ.

Заместители главного редактора «Воронежского курьера»:Сергей ЛЯЛИН, Елена ПОПОВА.

Редактор «Воронежского телеграфа»: Павел ПОПОВ.

Дизайн и верстка: Виталий ЯХНЕВ.

Корректоры: Ольга ДОРОХИНА, Наталья КИСЕЛЕВА, Кристина ШАБУНИНА.

Авторы:Александр АКИНЬШИН, Виктор БУДАКОВ, Александр БУНЕЕВ, Александр ГОЛУБЕВ, Екатерина ДАНИЛОВА, Павел ЛЕПЕНДИН, Светлана ЛЯШОВА-ДОЛИНСКАЯ, Валерия МЕРЕМЬЯНИНА, Валентин НЕРВИН, Александр НЕСТРУГИН, Александра НИКУЛИНА, Евгений НОВИЧИХИН, Борис ПОДГАЙНЫЙ, Валерий ПОПОВ, Павел ПОПОВ, Сергей ПОПОВ, Александр ПРЫТКОВ, Николай ТИМОФЕЕВ, Галина УМЫВАКИНА, Иван ЩЕЛОКОВ, Александр ЯГОДКИН.

Фото и иллюстрации: Евгения ЕМЕЛЬЯНОВА, Валерий ПОПОВ, Павел ПОПОВ, Александр ШУВАЕВ, архивы воронежских музеев и театров, альманах «День поэзии – 2012», семейные архивы.

Компьютерный набор: Татьяна САНИНА, Наталия ТАНДИЛЯН.

Редакция: 394006, г. Воронеж, ул. Пушкинская, 44. Телефон (473) 277-27-53.E-mail: [email protected]

© Журнал «Воронежскiй телеграфъ» зарегистрирован Управлением Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Воронежской области 1 марта 2012 г. Свидетельство о регистрации ПИ № ТУ36-00250.

Учредитель – АУ ВО «Газета «Воронежский курьер». Издатель: АУ ВО «Газета «Воронежский курьер».

Отпечатано с готовых оригинал-макетов в ОАО «Воронежская областная типография-издательство имени Е. А. Болховитинова». 394071, г. Воронеж, ул. 20-летия Октября, 73а.

Заказ № 705.Тираж 3200 экз.

Журнал СУДЬБА

Александр БУНЕЕВ

Представителям моего поколения нет нужды говорить о том, что он был писа-телем, драматургом, сценаристом. Про-сто Борис Васильев. Как просто – Анд-

рей Вознесенский. Как просто – Василий Белов. Как просто те, ушедшие в последние годы, непо-хожие, но сцементировавшие в единое целое ве-ликую и неповторимую литературную эпоху.

Перед войной Борис Васильев жил в Воро-неже с родителями, учился в школе и отсюда в 17 лет ушел добровольцем на фронт в 1941 году в составе истребительного комсомоль-ского батальона. Сын кадрового офицера цар-ской армии и потомок старинного дворянского рода по материнской линии. Нет здесь никаких противоречий, на которые было так богато со-ветское время, да и нынешнее наше существова-ние, поскольку судьба Бориса Васильева оказа-лась крепче судьбы его родной страны. Она, эта судьба, была правдивее, честнее, откровеннее. Его жизнь и творчество лишний раз доказывают нам, что история – это люди. Такие пронзитель-но талантливые, как он, и другие, неизвестные до поры, которых он воскрешал в своих книгах.

В основе творчества Бориса Васильева лежит правда: правдивый взгляд, правдивое слово, прав-дивые жизнь и смерть. Все это гораздо выше идео-логических постулатов, хотя спектакль по первой пьесе «Танкисты», переименованной в «Офице-ры», в 1956 году был запрещен. И «Иванов катер» лежал в «Новом мире» три года. Да и многие дру-гие вещи Бориса Васильева воспринимались на-стороженно. Но в итоге вышло все, и у читателей и зрителей на секунду прервалось дыхание. И от «Офицеров», и от повестей «Завтра была война», «В списках не значился», «А зори здесь тихие…». В его особом взгляде, в человеке, сквозь которого прошла война, в незащищенности и жертвенности – тот самый патриотизм, поисками которого сей-час так озабочены политики и идеологи.

Те, кому сейчас нет еще и 30, если они, ко-нечно, дали себе труд открыть книги Васильева, воспринимают жизнь так, как надо. И великая война в них жива. Такого настроя на правду не дадут ни формальные мероприятия, ни пустые и помпезные рассуждения о патриотизме, ни по-пулистские законы. Любовь к Родине выраста-ет изнутри, и если в семье не в чести память, а школа воспитывает в тебе дух противодействия системе, то камертоном послужат книги Васи-льева и десятков других замечательных писа-телей и поэтов, уже ушедших и тех, кто, слава Богу, еще жив. Их книги не только о каком-то конкретном времени. Они – о нынешнем дне и о завтрашнем. Они не о ком-то, а о тебе. Узнаешь в них себя, значит, поймешь что-то важное, не узнаешь – будешь жить в вечном слепом под-чинении, думая, что живешь правильно.

В одном из интервью Борис Васильев говорил о своей войне, в которой не было ни командова-ния, ни приказов, ни фронтов, ни авиации, ни ар-тиллерии. Ты отдавал приказы, брал на себя всю ответственность, старался выжить. Это главное – чувства человека, его поступки и его судьба.

Я не знаю, проще или сложнее будет жить тем, кто впервые прочитает книги Васильева. Но то, что честнее, – это наверняка.

«ЗНАЧИТ, НУЖНЫЕ КНИГИ ТЫ В ДЕТСТВЕ ЧИТАЛ»ПАМЯТИ БОРИСА ВАСИЛЬЕВА

Очерк Юрия Кур-гузова о Борисе Бабкине, авторе более чем 30 остросюжетных романов, чело-веке с непростой судьбой.

Художественный руководи-тель Воронежского академи-ческого театра драмы имени Кольцова – Владимир Петров// фото – Евгения Емельянова.

В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ «ВОРОНЕЖСКОГО ТЕЛЕГРАФА»:

НА ОБЛОЖКЕ:


ИМЕНА ВОРОНЕЖА // ЗВЕРЕВА

Валерий ПОПОВ

Ее картины, напоенные солн-цем, воздухом, насыщенные горячими красками, пере-дающими красоту и изоби-

лие нашего благодатного края, вы-зывают восторг и радость бытия у зрителей.

Елена Васильевна Зверева ро-дилась в 1946 году в столице Тад-жикской ССР – городе Сталинаба-де. Теперь это Душанбе, ближнее зарубежье, другая страна, другая жизнь. А тогда – просто советский послевоенный среднеазиатский го-род, где в мире и согласии сосуще-ствали различные культуры, обычаи и верования. Ее отец был отстав-ным военным, мать – преподава-телем. К моменту рождения Елены уже начался отток эвакуированных

русскоязычных семей на родину, но свое раннее детство она прове-ла среди таджиков – нации древ-ней и самобытной, с богатейшими литературой, музыкой, танцами, прикладным искусством и архитек-турой. Да и сам город, живописный и яркий, с его тенистыми садами, обилием фруктов, цветов и полным набором ориентальной экзотики, не мог не повлиять на формирование эстетических слагаемых будущей художницы. Впрочем, и в детстве, и в юности, когда семья Зверевых уже переехала в Воронеж, никаких признаков увлечения живописью у Елены не обнаруживалось. Все на-чалось после окончания средней школы, когда 18-летняя красивая и стройная девушка почти случайно попала на собрание «Вечерней сту-дии» при Воронежском отделении Союза художников СССР.

ГОДЫ УЧЕНИЧЕСТВАВ конце 60-х – начале 70-х го-

дов прошлого века в Большом зале Дома художников на улице Пуш-кинской два раза в неделю соби-рались и маститые, и начинающие живописцы для совместной работы, обмена мнениями и впечатлениями, нередко переходящими в бурные

споры. Мероприятие это чем-то на-поминало нынешние мастер-клас-сы. Как правило, на сеансы пригла-шались натурщица или натурщик, ставилось несколько натюрмортов, композиций из гипсовых слепков. Одним словом, каждый занимал-ся тем, что ему нравится, и атмос-фера царила дружеская. Особенно дружелюбно и внимательно здесь

ВОСТОРГ И РАДОСТЬ

БЫТИЯ

«Натюрморт в мастерской». 1978 год. «Сольвейг и Кармен». 2006 год.

СЕГОДНЯ ЕЛЕНА ЗВЕРЕВА – ОДНА ИЗ ЛУЧШИХ МАСТЕРОВ

НАТЮРМОРТА В ВОРОНЕЖЕ

Елена Зверева. «Автопортрет». 2010 год.


ИМЕНА ВОРОНЕЖА // ЗВЕРЕВА

относились к новичкам, среди ко-торых оказалась и юная Елена Зве-рева. Вспоминая то славное время и свои первые, робкие еще работы, художница до сих пор удивляется, как просто и естественно опреде-лила она для себя свое будущее. Разумеется, не без помощи старших товарищей по «Вечерней студии», рассмотревших ее несомненный та-лант и настоятельно рекомендовав-ших ей поступать в художественное училище.

Получение Зверевой специаль-ного художественного образования – отдельная история. Поскольку в Воронеже в то время еще не было своего художественного училища, она сначала поехала в Курск, где та-кое учебное заведение было. Все эк-замены по специальности (рисунок, живопись, композиция) сдала на «хо-рошо» и «отлично», но там еще был и вступительный экзамен по истории, который юное дарование успешно провалило. Потом она отправилась в Рязань. Но ей не понравилось мест-ное училище: слишком провинциаль-ным и серым оно показалось Елене. И наконец, с третьего захода она стала студенткой Пензенского художе-ственного училища, которое успешно окончила в 1973 году.

СЮЖЕТ И ОБРАЗВернувшись в Воронеж дипло-

мированным художником, Елена усиленно ищет свой собственный путь в изобразительном искусстве, неизменно выпадая из контекста кондового соцреализма. Ее яркие самобытные работы с большим скрипом проходили на выставко-мах и отборочных комиссиях. Нео-бычайно эмоциональная по натуре,

Зверева остро реагировала на все, что происходило вокруг, близко к сердцу принимала настороженное к себе отношение искушенных ма-стеров «конъюнктурного» жанра. Но, имея характер упорный, сво-ими принципами не поступалась. Ее работы раннего периода по на-строению, по композиционным и цветовым решениям могли бы быть отнесены к экспрессиониз-му, приглушенному элементами импрессионизма. Картины моло-

дой Зверевой – всегда эмоцио-нальный прорыв, но это и продукт кропотливого труда. Стремление четко изобразить и сюжет, и образ можно проследить на примере ее картины «Диспетчерская речного порта». История создания полотна показательна и любопытна.

Проявляя заботу о молодых да-рованиях, союзовское начальство как-то летом отправило ее в твор-ческую командировку в Лиски с конкретным заданием: живописать будни и трудовые подвиги работ-ников местного речного порта. Елена, скажем прямо, приуныла. Почти отчаявшись, она забрела на-конец в диспетчерскую порта, из широкого окна которого открыва-

лась захватывающая перспектива. И тут же пришло решение: на пе-реднем плане рабочий стол, какие-то бумаги, телефон, а за окном – горы золотистого песка, вытяну-тые конструкции кранов, бескрай-ний простор и никаких ударников коммунистического труда. Отлич-ная получилась картина. Она была выставлена на очередной област-ной выставке и закуплена музеем изобразительных искусств имени Крамского. С этой картиной и не-

сколькими другими работами в 1980 году ее приняли в Союз ху-дожников СССР.

ПОСТИЖЕНИЕ МАСТЕРСТВА

1980-е годы стали для Елены Зверевой особенно напряженны-ми и насыщенными. Судьба свела ее с замечательным воронежским художником Валерием Азовце-вым (1942 – 2010), который в то время активно работал в области монументального искусства. В со-ставе его бригады она многому на-училась, пробуя свои силы в мате-риале (мозаика, резьба по дереву, бетону, витражи и многое другое),

работая над эскизами оформления дворцов культуры, детских садов. Однако и для Азовцева, и для Зве-ревой живопись оставалась глав-ным. Несмотря на большую заня-тость, Елена писала много, но все как-то разбросанно, пробуя то одну, то другую манеру письма, но внутреннего удовлетворения не находила. Продолжалось это до тех пор, пока ее шеф, творче-ский наставник и друг Азовцев не сказал ей примерно следую-щее: «Лена, ты можешь покрывать холст квадратными метрами кра-ски, но пора бы уже определиться, что бы ты хотела получить в ре-зультате». Так в поисках и пробах выстраивалась система образов в творчестве Елены Зверевой, кото-рая в конце концов и определила ее авторский «внутренний кос-мос», в котором все стало искрен-ним, естественным и сугубо своим. Открытый, яркий цвет прежних работ сменяется тонкими и убеди-тельными тонами живописи. Она пишет портреты близких ей людей, сюжетные картины и натюрморты, пейзажи. Становится непременной участницей всесоюзных, всерос-сийских, зональных, областных и городских выставок. А в 2002 году в выставочном зале Союза худож-ников с большим успехом прошла ее персональная выставка.

С 1991 года Елена Зверева – преподаватель ГОУ СПР «Воро-нежское художественное учили-ще». Она воспитала и дала путевку в жизнь нескольким поколениям молодых художников, многие из которых продолжают свое образо-вание в творческих вузах Москвы и Санкт-Петербурга.

«Одиночество». 2011 год. «Натюрморт». 2004 год.

В ПОИСКАХ И ПРОБАХ ВЫСТРАИВАЛАСЬ СИСТЕМА ОБРАЗОВ ЕЛЕНЫ ЗВЕРЕВОЙ, КОТОРАЯ В КОНЦЕ КОНЦОВ И ОПРЕДЕЛИЛА ЕЕ АВТОРСКИЙ «ВНУТРЕННИЙ КОСМОС».


БЫЛОЕ И МЫ

Николай ТИМОФЕЕВ

Сто лет потребовалось Рос-сии, чтобы количество трансформировалось в новое качество. Сумаро-

ков, Волков, Дмитревский, Княж-нин, Фонвизин, Карамзин, Грибое-дов, Гоголь заложили фундамент в основание национального театра. Но только с приходом Александра Островского русская драматургия и театр обрели вполне выразитель-ное лицо: на сцене появились рус-ские проблемы и русские типы всей социальной вертикали – от монар-хов до чиновников и приказчиков, дворовых слуг и странников.

«Русский дух» сочинений Островского настолько пришелся ко времени, что пьесы его уже к концу 1850-х шли одна за другой не только в Москве и Петербурге, но и в провинции. В сущности, рус-ским национальным драматургом его можно по праву назвать после того, как он был понят и принят провинцией.

СПАСИБО КУЛЕБЯКИНУ!

Одной из причин популярности пьес великого драматурга именно на воронежской сцене, безуслов-но, являлось присутствие в труп-пе в те годы Ивана Колюбакина, большого приятеля Островского. Актер знал и любил его ранние со-чинения еще до начала их сцениче-ской жизни, когда драматург в кон-це 1840 – начале 1850-х читал их в Москве. Оба они, и драматург, и студент университета Иван Колю-бакин, входили в «молодую редак-цию» модного в то время журнала

«Москвитянин», который основал и редактировал Михаил Погодин. В начале 1850-х Колюбакин вы-нужден был прекратить учебу в Московском университете и по се-мейным обстоятельствам податься в провинцию. К середине 1850-х он обосновался в Воронеже, и весьма надолго. Для воронежской сцены это была находка. Он оказался од-ним из самых выдающихся испол-нителей ролей в пьесах Островско-го. По воспоминаниям известного театрала тех лет Стаховича, Иван Колюбакин «был положительно много талантливее многих актеров Малого театра 60-х годов и имел все, чтобы быть на московской сце-не преемником Садовского». Са-довские – известный театральный род, связанный с Малым театром еще с 1840-х годов и до середины ХХ века.

Иван Колюбакин весьма доро-жил дружбой с драматургом и не прерывал с ним связей, находясь в воронежской труппе. Поэтому практически все новые сочинения Островского вслед за Малым теа-тром в Москве и Александринским в Петербурге тотчас же ставились на воронежской сцене. В народе его неудобная для русского слуха фамилия нередко звучала как Ку-лебякин. Впрочем, такое написа-

ние можно было встретить порой и в афише очередного представ-ления. «Кулебяка» – пирог с на-чинкой – слово, понятное каждому в то время. Роли в пьесах Остров-ского наиболее соответствовали широкой русской натуре и мощным физическим данным, которыми об-ладал Иван Колюбакин, выходец из простой крестьянской семьи Ря-занской губернии. Он играл Люби-ма Торцова, Юсова, Кит Китыча… В том числе и благодаря его велико-лепной игре воронежский зритель к концу 1850-х по достоинству оце-нил пьесы Островского. И они шли здесь с неизменным успехом.

Тому способствовало еще одно важное обстоятельство. Граждан-ским губернатором Воронежа был тогда прогрессивных взглядов че-ловек граф Дмитрий Толстой.

А в апреле 1860 года Воронеж вообще отличился. Здесь была поставлена запрещенная цензу-рой еще в 1850 году первая пьеса Островского «Банкрот, или Свои люди – сочтемся». Губернатор в то время был главным директором те-атра. За такие вольности в те вре-мена вполне можно было попла-титься и губернаторским креслом. Тем более что среди дворян и чи-новников было немало недоволь-ных прогрессивными взглядами и

действиями Дмитрия Николаеви-ча. Впрочем, так оно и случилось чуть позже: в 1861 году он был отозван из Воронежа. В столицах пьесу «Свои люди – сочтемся» разрешили только год спустя по-сле воронежской постановки, и то с большими купюрами. А в перво-начальном авторском варианте ее дозволили к постановке на россий-ской сцене лишь в 1881 году.

ДРАМАТУРГ В ВОРОНЕЖЕ

Слухи о том, что его пьесы име-ют в Воронеже шумный успех, дош-ли до автора. И в первой половине мая 1860 года Александр Николае-вич приезжает в наш город вместе

«ДОМ ОСТРОВСКОГО» В ВОРОНЕЖЕК 190-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ДРАМАТУРГА

Воронежскому театру в становле-нии драматургии Островского в русской провинции принадлежит особая роль. Пьесой «Не в свои сани не садись» открылся в 1856 году в Воронеже новый театральный сезон. И вот начиная с середины 1850-х годов воронежский театр уже не расстается с его драматургией.

РУССКИМ НАЦИОНАЛЬНЫМ

ДРАМАТУРГОМ ОСТРОВСКОГО

МОЖНО ПО ПРАВУ НАЗВАТЬ ПОСЛЕ

ТОГО, КАК ОН БЫЛ ПОНЯТ И ПРИНЯТ

ПРОВИНЦИЕЙ.

Фрагмент программы

спектакля «Бешеные

деньги». 1989 год.

ХудожникАлексей

Голод.

Александр Островский на фоне Малого театра.

Открытка 1989 года.


со своим другом ведущим актером Александринского театра Алексан-дром Мартыновым, лучшим в то время исполнителем роли Тихона в «Грозе». Тут следует упомянуть еще одно удивительное для того времени обстоятельство. Автор за-кончил пьесу в конце ноября 1859 года, а в начале января года сле-дующего она уже была поставле-на на воронежской сцене. Это был еще один воронежский подарок драматургу.

Появление в Воронеже двух знаменитостей вызвало сенсацию. Столичный «Театральный и музы-кальный вестник» сообщал из Во-ронежа: «Еще на афишах не было возвещено о предстоящих спекта-клях, а уж все места, несмотря на высокие цены, были разобраны. Всем хотелось насладиться игрою артиста-художника». Такова была

слава Мартынова даже в далеком от Петербурга провинциальном Воронеже. Кстати говоря, факт, свидетельствующий о высокой миссионерской роли театра в во-ронежской городской жизни того предреформенного времени.

О том, каким праздником для великого драматурга стало пре-бывание в нашем городе, свиде-тельствует его письмо из Вороне-жа, посланное Прову Садовскому в Москву: «Нашлось много знако-

мых: Кулебякин с женой, Востоков с мнимой женой, Люция Шмитгоф (пальчики оближешь)…». А далее – весьма лестные слова о нашем городе: «Воронеж нам очень по-нравился, такого миленького, чи-стенького города я не видывал! Мы так провели там восемь дней, что выезжать не хотелось, особенно мне. Долго я буду помнить о Во-ронеже!». Еще бы! В честь гостей ежедневно устраивали банкеты. И местная труппа, и сам губернатор Толстой, удививший Островского откровением, что «кроме его пьес, он ничего не смотрит, знает их наи-зусть и поправляет актеров, когда те соврут». Куда уж более нагляд-ный пример, что судьба искусства напрямую зависит от общей куль-туры и отношения к искусству пер-вого лица.

Три вечера подряд, когда игра-ли «Грозу» с Мартыновым в роли Тихона, наш «театр оглушался бур-

ными рукоплесканиями и криками «браво!».

Если в Воронеже «Гроза» была принята на ура, то одесский гене-рал-губернатор Строганов запре-тил ее представление, начертав: «Невзирая на цензуру III отделе-ния, не дозволить представление «Грозы», не токмо неблагопри-стойной, но даже похабной». Была цензура государственная, а была местническая. К тому же нередко действовал принцип: что дозво-лено столицам, то не разрешено в провинции.

Просветительскую, в том числе театральную деятельность в Воро-нежской губернии после отставки Дмитрия Толстого поддерживал и новый губернатор генерал-майор Михаил Чертков, правнук намест-ника Василия Черткова, основав-шего в 1787 году первый воронеж-ский театр «благородных». При Михаиле Черткове в сезоне 1863 – 1864 годов. в репертуаре воро-нежского театра значились десять (!) пьес Островского.

Так что воронежский театр в то время по праву можно было назвать «Домом Островского» в провинции.

ЧЕРЕЗ ВЕКАЕсли бы кто-нибудь задумал по-

считать, сколько раз имя Остров-ского встречалось в афишах воронежской драмы начиная с се-редины ХIХ века, был бы поражен результатом. Наверняка гораздо более тысячи!

Даже в 1870 годы, когда обще-ство устало от реформ и требова-ло развлечения в виде вошедших тогда в моду веселых опереток, талантливым актерам удавалось привлекать внимание публики ис-полнением ролей в пьесах Остров-ского. Среди них игравший не-сколько сезонов на воронежской сцене, впоследствии знаменитый на всю страну Владимир Давыдов. В первой половине 1870-х годов он сыграл здесь в спектаклях «Гроза», «Не в свои сани не садись», «Сняв-ши голову по волосам не плачут» и «Поздняя любовь». Во второй по-ловине 1870-х здесь играл в пьесах Островского еще один корифей русского театра – Василий Дал-матов. В том числе в пьесах «Бед-ность не порок», «Грех да беда на кого не живут».

В начале ХХ века, когда в ре-пертуаре театров уже преоблада-ли пьесы Чехова и Горького, Иб-сена и Метерлинка, великая Вера Комиссаржевская отважилась сы-грать в Воронеже Ларису Огуда-лову в «Бесприданнице» и Варю в «Дикарке».

Пьесы Островского станови-лись для театров «палочкой-выру-чалочкой» и в годы политическо-го и социального хаоса. А с 1920 по 1930 год в воронежском теа-

тре было поставлено десять пьес Островского. Ставились они и поз-же. С 1935 по 1990 год в афише на-шего театра было 12 названий пьес великого драматурга. Пьеса «Без вины виноватые» была поставлена в этот период четыре раза.

К сожалению, доводилось мне видеть даже на фестивалях спек-такли, режиссеры которых иска-жали самую суть глубоко психо-логичных пьес Островского. Здесь существуют две крайности. Одна – сугубое погружение в быт той эпохи: длиннополые зипуны, за-мызганные тришки, странный вы-говор давно позабытых слов, на-громождение бытовых деталей, соответствующих времени дей-ствия. Другая – нарядить персона-жей в современные костюмы, а то и вовсе заставить бегать по сцене в чем мать родила, дать им в руки ноутбуки и т. д.

Тут необходимо вспомнить по-становки пьес Островского Анато-лием Ивановым. В 1994 году он по-ставил «Волки и овцы» спектакль назывался «Резвые крылья амура, или Бывшая Ваша благодетельница Меропа Мурзавецкая». За главную роль великая Римма Мануковская получила приз имени Фаины Ра-невской на фестивале «Русская ко-медия» в Ростове-на-Дону. «Бес-приданница», поставленная двумя годами позже, была показана на Международном фестивале имени Чехова в Москве. А «Доходное ме-сто», дипломный спектакль курса Анатолия Иванова в нашей акаде-мии искусств, был снят творческой группой телестудии ТВ-Центр и показан по телевидению России. Потом в течение нескольких лет он с успехом шел на нашей сцене. «БанкротЪ», поставленный в 2007 году, был представлен на двух фе-стивалях – в Самаре и Таганроге. В постановках пьес Островско-го с блеском проявилось мастер-ство ведущих артистов Кольцов-ского театра Тамары Семеновой, Анатолия Гладнева, Валерия По-танина, Вячеслава Зайцева, Сер-гея Карпова, Надежды Леоновой, Елены Гладышевой, Константина Афонина, Александра Смольяни-нова, Магдалены Магдалининой, Светланы Поваляевой, Романа Слатвинского…

БЫЛОЕ И МЫ

В сегодняшней афише Кольцовского театра две пьесы Александра Ни-колаевича: поставленный в реали-стической стилистике режиссером Анатолием Ивановым «БанкротЪ» и мистико-романтический, почти по Мейерхольду, спектакль «Без вины виноватые» народного артиста Ар-мении Ваге Шахвердяна. Первый в репертуаре уже шестой сезон, второй – с 2009 года. 27 марта состоялось 74-е представление «Банкрота».

ЕСЛИ БЫ КТО-НИБУДЬ ЗАДУМАЛ ПОСЧИТАТЬ, СКОЛЬКО РАЗ ИМЯ ОСТРОВСКОГО ВСТРЕЧАЛОСЬ В АФИШАХ ВОРОНЕЖСКОЙ ДРАМЫ НАЧИНАЯ С СЕРЕДИНЫ ХIХ ВЕКА, БЫЛ БЫ ПОРАЖЕН РЕЗУЛЬТАТОМ.

«БАНКРОТЪ», «БАНКРОТЪ», ПОСТАВЛЕННЫЙ ПОСТАВЛЕННЫЙ

В 2007 ГОДУ, БЫЛ В 2007 ГОДУ, БЫЛ ПРЕДСТАВЛЕН ПРЕДСТАВЛЕН

НА ДВУХ НА ДВУХ ФЕСТИВАЛЯХ.ФЕСТИВАЛЯХ.

«БанкротЪ». Валентина Юрова (Фоминишна) , Татьяна Егорова (Большова), «БанкротЪ». Валентина Юрова (Фоминишна) , Татьяна Егорова (Большова), Вячеслав Зайцев (Большов).Вячеслав Зайцев (Большов).

«Таланты и поклонники». 1954 год. Борис Левицкий (Мелузов), «Таланты и поклонники». 1954 год. Борис Левицкий (Мелузов), Юлия Колесниченко (Негина).Юлия Колесниченко (Негина).


400-ЛЕТИЕ ДОМА РОМАНОВЫХ

Александр АКИНЬШИН

До того момента, о котором пойдет речь, последний раз царь посещал Воронеж в 1722 году. Это был Петр Великий. Затем – долгий перерыв. И

вот почти век спустя в наш город приехал импе-ратор Александр I. Монарх-странник, монарх-путешественник, не раз бывавший в Европе и объехавший значительную часть европейской России (вспомним пушкинское «Всю жизнь провел в дороге...»), с чего бы ему обходить своим вниманием Воронеж? Даже странно, что Александр Павлович побывал в нашем городе только дважды. При местоположении Вороне-жа на дороге с юга в Москву можно было ожи-дать большего.

А БЫЛО ТАК...К 1818 году относится масштабная поездка

Александра Павловича по империи. С 1 марта по 18 апреля он находился в Варшаве, где произнес многообещающую речь при открытии польско-го сейма. В Царстве Польском (оно было частью российского государства) вводилась в действие Конституция, и речь царя можно было тракто-вать как намерение ввести конституционное правление во всей стране.

О том, что город вскоре удостоится Высо-чайшего посещения, жителям Воронежа стало известно 20 марта, когда царь еще был в Вар-шаве. Месяц спустя фельдъегерь доставил гу-бернатору Николаю Дубенскому расписание маршрута, из которого следовало, что приезд царя в Воронеж намечен на 27 мая. 18-летний купеческий сын Алексей Капканщиков отме-тил в своем дневнике 2 мая: «Какая перемена в городе! Какое смятение! Многие строения, которые были недоделаны или пришедшие в ветхость, построены и поновлены. Рабочих: каменщиков, плотников везде видеть можно. Большая половина города обязана подпиской, чтобы вместо баляс поставлены были перед дворами надолбы, выкрашенные черною, бе-лою и красною краскою».

Отвлечемся пока от Воронежа и возвратимся к императору. Из Новочеркасска по Кавказско-му тракту он следовал в Воронежскую губер-нию. Первая остановка при въезде в губернию обычно бывала или в селе Бычок Богучарско-го уезда или в Нижнем Мамоне Павловского уезда: здесь на почтовых станциях меняли ло-шадей. На ночлег останавливались в уездном Павловске. Для организации встречи импера-тора из Новочеркасска с опережением царской свиты выехал флигель-адъютант императора полковник Александр Михайловский-Данилев-ский. Из его воспоминаний следует, что он пре-одолел расстояние в 384 «версты с небольшим в сутки» и приехал в Павловск поздно вечером 25 мая. В городе он застал командира 5-го ре-зервного кавалерийского корпуса генерал-лей-тенанта графа Карла Ламберта.

Флигель-адъютант ненамного опередил Его Величество. Тот прибыл в Павловск поздно но-чью 25 мая. Утром 26 мая в Павловском соборе была панихида по фельдмаршалу Барклаю-де-Толли, который умер 14 мая. Известие «полу-чено было в крепости св. Дмитрия; оно сильно

поразило императора; его величество несколь-ко раз перечитывал донесение». После обедни состоялся смотр учебных эскадронов конных егерей. В этот же день государь посетил село Хреновое Бобровского уезда, где провел оста-ток дня. Александр I был встречен владелицей этого села камер-фрейлиной Анной Орловой-Чесменской. После обеда у графини Орловой император осматривал знаменитый конный за-вод, который, по мнению Михайловского-Дани-левского, «есть лучший не только в России, но и в Европе». Гости присутствовали на скачках и забеге рысаков. Орлова «подвела государю пять лошадей» и подарила каждому из членов свиты по лошади.

При осмотре Хреновского конного завода произошло весьма интересное событие. Управ-ляющий заводом Василий Шишкин решил вос-пользоваться редким случаем. Он хотел не только показать завод в образцовом порядке, но и обратить на себя внимание императора в надежде получить вольную. С этой целью он разработал хитроумную операцию. Лошади во время раздачи овса по кормушкам нетерпеливо ржут. Этим и решил воспользоваться Василий Иванович. Он распорядился закрыть все окна в конюшне наружными ставнями. На протяжении нескольких недель перед тем, как кормить ло-шадей, ставни открывались в тот момент, когда в кормушки сыпали овес. Вполне естественно, что у лошадей за это время выработался ус-ловный рефлекс. Как только Александр I пере-ступил порог конюшни, конюхи, поставленные снаружи у окон, по сигналу Шишкина, откры-ли ставни. Тишина сменилась оглушительным ржанием сотен лошадей. Конечно, животные не получили овса, но их дружное приветствие при-вело царя в восторг. Он подарил управляюще-му перстень ценою в 2,5 тыс. рублей и попросил графиню дать ему вольную, что в тот же день и было исполнено. Обо всем этом в мельчай-ших подробностях рассказывают экскурсантам в музее Хреновского конного завода. Я слышал об этом еще в начале 1980-х годов от основа-теля музея Федора Бдюкина. Это можно было бы принять за красивую легенду, если бы она

МОНАРХ-СТРАННИК

Александр I.

АЛЕКСАНДР I – В ВОРОНЕЖЕ


не имела подтверждения в воспоминаниях Ми-хайловского-Данилевского (отмечен «расход» из царских сумм в 2 тыс. 500 рублей) и, самое главное, в очерке известного историка конноза-водства Василия Коптева о Шишкине – автор слышал этот рассказ от своего героя.

Ночевали гости в Хреновом. Помещений для этого там было достаточно. Флигель-адъю-тант Михайловский-Данилевский вновь выехал раньше, чем царь, и прибыл в Воронеж в пять ча-сов вечера. Воронеж, по его словам, есть «один из красивейших губернских городов».

Мы настолько привыкли к бездорожью в черноземном крае, что с трудом можем понять, как два века назад передвигались многокон-ные экипажи. Да не просто передвигались, а мчались, проезжая в день 150, а то и 200 верст. И при том ехали иногда не почтовыми, а про-селочными дорогами. Александр I повернул с Черкасского тракта вправо у села Шестакова и через Мечетку проследовал в Хреновое, минуя Бобров. После ночлега маршрут пролегал через Старую Чиглу – Мартынов Лог – Красный Лог с выходом на тракт в районе села Московского. Высочайший кортеж состоял из 19 экипажей, из которых только одна бричка была запряже-на тройкой, две – четверней, а в остальные 16 колясок и карет запрягали по шесть лошадей. Всего требовалось 107 лошадей. Управлять шестеркой, да еще на проселочной дороге – целое ис-кусство. При этом придворных кучеров было только семеро, а остальных брали на почтовых станциях.

ГРОМКИЕ ВОСКЛИЦАНИЯ

Для описания пребывания Александра I в Воронеже вновь предоставим слово Алексею Кап-канщикову: «Мая 27. В понедель-ник часов в девять вечера прибыл в Воронеж император Александр Павлович и, въехавши в город, приехал прямо в Благовещенский собор, где на монастыре и в церкви было народу множество. Бороздин, губернатор, архиерей и прочие чи-новники встретили государя на паперти собора. Взошедши государь в церковь, кланялся по обе-им сторонам народу. По отправлении молебена государь прибыл на квартиру, в дом Лизаветы Васильевны Тулиновой. Ехатши из собора, сте-чение народу было ужасно, который при гром-ком восклицании «Ура!» бежал в след государя. Перед квартирой государя горела прозрачная картина. Город был улиминован. Часов в один-надцать государь изволил быть в доме Дмитрия Василье[вича] Черткова. Часу в первом ночи го-сударь выехал из дому Черткова. Народ гнал-ся за коляской, до самой квартиры восклицая «Ура!».

28 мая. Утром изволил государь быть при разводе, после коего ездил в судебные места, в лазарет, в госпиталь. Был у Михайлы Михай-ловича Бороздина на завтраку. От Борозди-на изволил отправиться в дорогу по тракту на Москву».

Спишем погрешности орфографии на возраст и недостаточное образование Капканщикова. Но атмосферу праздничного для воронежцев дня его записки вполне передают. Собствен-ные впечатления о бале в доме Черткова (нахо-дился на углу современных улиц Чайковского и Фридриха Энгельса) добавляет Михайловский-

Данилевский: «Вечером в Воронеже был пре-красный бал в доме дворянского предводителя Черткова, на который государь послал меня за полчаса перед собою для того, чтобы я сделал список почетных дам и означил бы в оном по порядку, с кем его величеству надлежало тан-цевать польские. Я поставил в первом нумере супругу генерала Загряжского, за что на меня сердился губернатор Дубенский, желавший, чтобы его жена открывала бал». Речь идет о Елизавете Карловне, урожденной баронессе Врангель, жене генерал-майора Петра Загряж-ского, который командовал 2-й конно-егерской бригадой, входившей в состав 4-го резервного кавалерийского корпуса, которым, в свою оче-редь, командовал генерал-лейтенант Николай Бороздин. Упомянутый ранее Михаил Бороздин – его старший брат, тоже генерал-лейтенант, находился в это время в отставке и жил в Воро-неже. И Бороздины, и Загряжский – активные участники Отечественной войны 1812 года. Бал организовало воронежское дворянство, собрав-шее с этой целью по 20 копеек с каждой принад-лежавшей им ревизской души.

Утром 28 мая был проведен смотр драгун-ским и конно-егерским эскадронам корпуса ге-нерала Николая Бороздина. После этого импе-ратор покинул Воронеж и отправился в Липецк.

Вот топография царского пребывания в Во-ронеже. Александр Павлович въехал в город со стороны Придачи. Через гать и деревянный Чернавский мост он пересек реку Воронеж. Далее коляска поднялась вверх по Поповоры-ночной улице и повернула налево, на Большую Дворянскую улицу. Здесь, в центре города, на-ходился недавно выстроенный дом Елизаветы Тулиновой, вдовы коммерции советника Васи-лия Тулинова. Он прекрасно сохранился и ра-дует глаз ампирным фасадом (пр. Революции, 30). Справа от него был расположен дом гене-рала Михаила Бороздина. Благовещенского со-бора и дома предводителя дворянства Дмитрия Черткова, увы, ныне нет: разрушены в годы ми-нувшей войны. Комиссариатское депо (интен-дантство) той поры занимает сейчас областной художественный музей имени Крамского (пр. Революции, 18). Заведения приказа обществен-ного призрения располагались на берегу реки, близ Успенской церкви, тюремный замок нахо-дился на Острожном бугре – сейчас это полно-стью застроенная площадь Детей.

ВЕДЬ ЖИЛИ ЛЮДИТеперь об огромной императорской свите.

Флигель-адъютант Михайловский-Данилев-ский остановился в доме купца Пажитнова, лейб-медик Яков Виллие – в доме купца Пле-тенева, флигель-адъютант полковник Афана-

сий Соломка – в доме купца Михнева. Царский фаворит генерал от артиллерии граф Алексей Аракчеев поместился в доме купца Синицына, а его канцелярия – в доме купца Шуклина. На-чальник Главного штаба генерал от инфантерии, генерал-адъютант князь Петр Волконский квар-тировал в доме Ираклия Левшина, генерал от кавалерии, генерал-адъютант граф Федор Ува-ров – в доме купца Молоцкого, генерал-майор, генерал-адъютант светлейший князь Александр Меншиков – в доме Ильи Дебольцова. Генерал австрийской службы (позднее – фельдмаршал) принц Филипп Август Фридрих Гессен-Гамбург-ский и генерал от инфантерии граф Михаил Ми-лорадович ночевали в доме Капканщиковых. Статс-секретарь Василий Марченко (он упомя-нул о приезде в Воронеж в «автобиографиче-ской записке») со своей канцелярией занял дом Петра Гарденина, камердинерам Петру Аниси-мову и Григорию Воробьеву был отведен дом Плохова, метрдотелю Федору Миллеру – дом аптекаря Кинцебаха. Семь кучеров, среди ко-торых, надо полагать, был и знаменитый Илья Байков, поместились в доме Калиновского, ла-кеи – в доме Переславцева. Архитектор Семен Соколов в своих воспоминаниях упоминает поч-ти все эти дома – они располагались по обеим сторонам Большой Дворянской. Уцелели только

особняки Тулинова и Капканщи-кова. Желающих выявить точное местоположение квартир свиты отсылаю к книге «Записки старого пешехода».

По традиции 27 мая, в день пре-бывания Александра I в Воронеже, губернатор Дубенский представил ему «Краткое статистическое опи-сание Воронежской губернии» на 19 листах. Это своеобразный от-чет о положении губернии с исто-рическими, географическими и экономическими сведениями. На-селение губернии в этот момент составляло 646947 душ мужского пола и 678955 женского пола, все-го 1325902 человека. К описанию

прилагался и план города.Приведем из этого отчета любопытные све-

дения о внешнем облике Воронежа, в котором тогда проживало около 20 тыс. человек.

«Город сей имеет пространства в длину до 6, в ширину до 4 верст; положение его на гори-стых местах и черноземе, отчего весной и осе-нью бывают большие грязи, в отвращение коих хотя и предназначено мостить улицы каждому хозяину против дома своего, но так как камень получают из одного близлежащего селения, на-зываемого Девица, то обыватели берут за оный цены непомерные и от того постройка мостовой весьма безуспешна; для усовершенствования как сего предмета, так и всего полицейского устройства учрежден по повелению начальника комитет; а между тем улицы противу казенных и общественных зданий, площадей замащива-ются камнем на счет общественной суммы, под ведением городовой суммы состоящей. Ощути-тельный недостаток претерпевают здешние жи-тели в воде и все к отвращению оного старания остались доныне безуспешными».

В заключение скажем, что воронежский гражданский губернатор, действительный стат-ский советник Николай Дубенский, назначен-ный на эту должность в июне 1817 года, в январе 1819 года был переведен в столицу на долж-ность директора Департамента разных податей и сборов Министерства финансов.

400-ЛЕТИЕ ДОМА РОМАНОВЫХ

Флигель-адъютант Михайловский-Данилевский.

ВЕЧЕРОМ В ВОРОНЕЖЕ БЫЛ ПРЕКРАСНЫЙ БАЛ В ДОМЕ ДВОРЯНСКОГО ПРЕДВОДИТЕЛЯ ЧЕРТКОВА, НА КОТОРЫЙ ГОСУДАРЬ ПОСЛАЛ МЕНЯ ЗА ПОЛЧАСА ПЕРЕД СОБОЮ.


ПРЕМЬЕРА

Екатерина ДАНИЛОВА

Собственно, это не одна пьеса, а семь. И после каждой из них автор про-сит актеров раскланивать-

ся и давать занавес. Режиссер-по-становщик Никита Рак разделяет семь коротких пьес затемнениями.

«Танец Дели» – скорее фило-софский трактат, разложенный на голоса, чем классическая пьеса. Найти, нащупать верную интона-цию – сделать половину дела. Произносить эти сентенции «по-театральному», педалируя эмоции, невозможно. Порой, чего греха таить, возникает впечатление, что этот текст не предназначен для театрального действа. И главное здесь – не следить за игрой и ми-микой актеров, а вслушиваться в переливы текста, в котором Ницше смешивается с буддизмом, а закан-чивается все констатацией суще-ствования мировой души.

«Вся наша боль, наше страда-ние, наши надежды, наши радости и наши мечты – все это велико-лепные узоры, созданные одной непрерывной линией. Это одна ли-ния. Одна боль на всех. У нас ведь одна боль на всех. Одна линия, и одна красота, и одно счастье. У нас ведь одно счастье на всех. И один сон. Один сон на всех. Когда мы спим, мы все равны. Во сне мы все равны». Это Вырыпаев.

«Люди, львы, орлы и куропат-ки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, кото-рых нельзя было видеть глазом, –

словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли... Уже тысячи веков, как земля не носит на себе ни одно-го живого существа, и эта бедная луна напрасно зажигает свой фо-нарь. На лугу уже не просыпаются с криком журавли, и майских жу-ков не бывает слышно в липовых рощах. Холодно, холодно, холод-но. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно». Это, как вы по-нимаете, Чехов.

«Бог танцует во мне». Это Ниц-ше. Идеи «Танца Дели» вообще во многом заимствованы у немецкого философа, который многое любил сравнивать с танцем. «Танец нуж-но не смотреть, а ощущать, нуж-но, чтобы танец завладел тобой, и тогда нет ни того, кто танцует, ни того, кто смотрит, а есть единое целое».

Плюс рассуждения о том, не-сут ли люди ответственность за свои поступки и так ли необходи-мо современному человеку чувство вины. Не лучше ли принять все как данность и улыбнуться вопреки страданию?

Не случайно один из критиков назвал «Танец Дели» пособием для начинающего буддиста.

И как, скажите на милость, это ставить, как играть? Ведь у Выры-паева главное – не конфликт меж-ду героями, не драматургическая коллизия, а поток слов, которые сами кружатся в танце, цепляются друг за друга, порождают новые смыслы, оттенки, нюансы, аллюзии. И темпоритм этого «танца» про-диктован внутренним ритмом тек-ста. Персонажи в большей степени транслируют авторские идеи, чем живут своими жизнями. Они слов-

но разделены стеклянными пере-городками. В спектакле Кольцов-ского театра эта метафора нашла буквальное воплощение. Каждый персонаж наделен своим прозрач-ным кубом (художник-постанов-щик – Алексей Лобанов). Время от времени герои оказываются в этих «аквариумах» и совсем перестают слышать друг друга. Они и до этого более успешно, чем партнера, слы-шали себя.

И все же Никита Рак сумел пройти между Сциллой и Хариб-дой, по лезвию бритвы, по краю пропасти. Не разрушая авторского замысла и ткани пьесы, режиссер наполнил эти философские этюды гуманистическим содержанием. Да, актеры вначале просто произ-носят текст, но вдруг практически незаметно переходят грань, отде-ляющую читку от проживания, бес-страстность от выраженной эмо-ции. И театр берет свое.

Одно из главных достоинств ре-жиссера – умение работать с ак-терами. Очевидно, что молодому

постановщику удалось добиться от исполнителей адекватного вопло-щения его замысла. В этой слож-ной, совершенно не бытовой пье-се, в этом неординарном спектакле они существуют и органично, и ин-тересно. Особенно хочется отме-тить Дину Мищенко (Катя), Ирину Кулешову (Алина Павловна), Ната-лью Мирандолу (Оля), Марию Ем-булаеву (Медсестра). Близок опти-мальному решению роли Андрюши Роман Слатвинский. Плосковато и не столь интересно работает в этом спектакле Елена Гладышева, очень похожая на самое себя в других по-становках театра. К тому же актри-са порой захлебывается текстом, невнятно его произносит, а этого

ни Вырыпаев, ни зритель, теряю-щий нить повествования, простить не могут.

Да, это интересная, новаторская работа и труппы, и постановщика. Но, как метко подметила критик Лидия Маслова, написавшая о не-давно вышедшем фильме «Танец Дели», «после него остается ощу-щение, будто тебе дали послушать, как что-то булькает в хитро устро-енном сосуде, где эмоционального содержания на донышке, а осталь-ное – не то чистый кислород, не то абсолютная пустота».

А может быть, попробовать по-ставить классику? Как бы хотелось увидеть, как над большой сценой театра драмы расправляет крылья чеховская «Чайка»!

ТАНЦУЕТ ВО МНЕСПЕКТАКЛЬ ПО ПЬЕСЕ ИВАНА ВЫРЫПАЕВА – НА МАЛОЙ СЦЕНЕ ТЕАТРА ДРАМЫ ИМЕНИ КОЛЬЦОВА

P.S. Академический театр драмы имени Кольцова присту-пил к репетициям «Чайки» Ан-тона Чехова. Сдача спектакля назначена на июль.

ВОЗНИКАЕТ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ЭТОТ ТЕКСТ НЕ ПРЕДНАЗНАЧЕН ДЛЯ ТЕАТРАЛЬНОГО ДЕЙСТВА. И ГЛАВНОЕ ЗДЕСЬ – НЕ СЛЕДИТЬ ЗА ИГРОЙ И МИМИКОЙ АКТЕРОВ, А ВСЛУШИВАТЬСЯ В ПЕРЕЛИВЫ ТЕКСТА.

Сцена из спектакля.Сцена из спектакля.

Андрюша (Роман Слатвинский) и Катя (Дина Мищенко).Андрюша (Роман Слатвинский) и Катя (Дина Мищенко).

11Воронежскiй Телеграфъ // № 159 11

80 ЛЕТ МУЗЕЮ ИМЕНИ КРАМСКОГО

Пожалуй, одним из наиболее прослав-ленных немецких живописцев XVIII века, представленных в экспозиции музея двумя живописными работами

«У реки» и «У переправы», является Иоганн Христиан Фоллердт. В 2013 году исполняется 305 лет со дня его рождения.

Имя этого немецкого художника известно в России малому кругу даже сведущих в изобрази-тельном искусстве любителей пейзажной живо-писи. И это несмотря на то, что в собрании Госу-дарственного музея изобразительных искусств имени Пушкина в Москве хранится несколько его работ («Нападение разбойников», «Пейзаж со всадником», «Пейзаж с горным озером»).

Биографические сведения о художнике край-не скудны: родился он в Лейпциге (по другим сведениям – в Дрездене) в 1708 году. Обучался живописи у известного саксонского пейзажиста Иоганна Александра Тиле, который впослед-ствии стал придворным художником польского короля. Излюбленные мотивы Фоллердта в не-больших по размерам пейзажах: изображения рек, водных пространств, животных, людей. Его произведения часто повторялись граверами.

Особое место в творческом наследии худож-ника занимает серия полотен с изображением берегов Рейна – реки, которая была воспета многими художниками, поэтами и музыкантами разных стран.

В картинах, представленных в экспозиции воронежского музея, четко прослеживают-ся традиции классицистического (идеально-го) пейзажа с четким соблюдением правил его создания: кулисность построения композиции, сдержанность колорита, введение в пейзаж стаффажных фигур людей, занимающихся по-вседневными делами.

Широко разлились по долине голубые воды Рейна. Многочисленные фигурки про-стых людей, жизнь которых связана с этой ре-кой, изображены по берегам. Лодки с рыбаками отплывают от берега. Позади, среди лесов, воз-вышается крутая скала, тающая в голубоватой дымке облаков. С другой стороны, все это ор-ганично соединено с элементами романтизма, с его мечтательностью и лирикой.

Оба полотна поступили из Музея древностей и изящных искусств Воронежского государ-ственного университета, а ранее находились в рисовальной школе императорского Дерптско-го – Юрьевского университета, в дар кото-рой их передал профессор, известный филолог и нумизмат Карл Моргенштерн. С 1816 по 1860 год картины были приобретены на аукционе из коллекции балтийского помещика барона фон Нольде и находились в его личном собрании.

Редко встречающиеся в собраниях музеев про-изведения Фоллердта по праву признаны цените-лями искусства жемчужинами собрания немецкой школы пейзажной живописи. Интерес к творче-ству художника XVIII века не ослабевает и ныне. Свидетельством тому является периодическое появление его картин на крупнейших аукционах.

Валерия МЕРЕМЬЯНИНА, старший научный сотрудник ВОХМ имени И.Н. Крамского.

ПЕЙЗАЖИ НА ВЕКАК 305-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ НЕМЕЦКОГО ХУДОЖНИКА ИОГАННА ХРИСТИАНА ФОЛЛЕРДТА

Иоганн Христиан Фоллердт (1708 – 1769). «У реки». Холст, масло. 31,5x45.

Иоганн Христиан Фоллердт (1708 – 1769). «У переправы». Холст, масло. 32x44,5.

ОСОБОЕ МЕСТО В ТВОРЧЕСКОМ НАСЛЕДИИ ХУДОЖНИКА ЗАНИМАЕТ СЕРИЯ ПОЛОТЕН С ИЗОБРАЖЕНИЕМ БЕРЕГОВ РЕЙНА – РЕКИ, КОТОРАЯ БЫЛА ВОСПЕТА МНОГИМИ ХУДОЖНИКАМИ, ПОЭТАМИ И МУЗЫКАНТАМИ РАЗНЫХ СТРАН.


МЫ ПОМНИМ

Александр ЯГОДКИН

ЗНАК БЕДЫТак получилось, что с Гончаро-

вым мы пересекались в этой жизни только в моем раннем детстве и в его поздней старости. К последней нашей встрече в прошлом году он приготовил подарок: стопку ста-рых фотографий и семейную ре-ликвию – портрет своего деда и моего прадеда Дмитрия Ягодкина, который работал в Бутурлиновке народным учителем, а потом слу-жил диаконом Спасо-Преображен-ского собора и оставил по себе до-брую и долгую память. И еще один наш общий родственник был по церковной линии – дьяком в Воро-нежском кадетском корпусе.

На тех фотографиях мы с отцом и дядькой – на берегу реки Воро-неж в Рамони. Речку моей родины помню хорошо, а о чем были разго-воры на том берегу – нет. Мал еще был. А нынешние разговоры наши по телефону и в его квартире пом-ню, и они умножают скорбь.

Юрий Данилович любил пого-ворить. И много рассказывал, ино-гда повторяясь, но это в укор не ему, а мне. Он хотел достучаться и позвать куда-то, а я дверь открыл, но с ним не пошел.

Мой отец (его двоюродный брат и внук того самого диакона Дми-трия) тоже перед смертью пытался вспоминать и рассказывать обрыв-ки своей жизни – наверное, это у многих стариков. Его тоже вежли-во выслушивали, но у слушающих были свои семьи, заботы, смыслы жизни и натоптанные колеи.

Теперь можно хотя бы попы-таться понять смысл тех разго-

воров. Первый из них вот какой. В один день в России умерли два строптивых человека, для кото-рых честь и достоинство были выше мирских благ, и они никому не позволяли править свои филь-мы и рукописи, – Алексей Герман и Юрий Гончаров. Пусть лучше пыльные полки или ящик стола на десятки лет, чем чужие слова и мысли.

Два матерых человека ушли вместе. Их души были родственны в том, что все реже знакомо ныне живущим. Обоих гнобила власть за самое опасное для нее челове-ческое качество – непокорность: фильмы Германа прятали на даль-ней полке, а Гончаров, который старше Германа на 15 лет, еще в 1964-м попал в такие же «блокад-ные» списки, как и Ахматова с Па-стернаком. Это было знаком беды и главным испытанием в жизни писа-теля – творческим небытием. Чер-ная метка разрушала круг общения, и коллеги Юрия Даниловича (неко-торые из них считаются воронеж-скими классиками) объявляли, что Гончарова не читали, но решитель-но осуждают. Хотя были и те, кто понимал, с чем имеет дело, но пы-тался ему хоть как-то помочь. Сло-вом или делом.

В разговорах Юрий Данилович часто возвращался к теме бойкота, но просто как к факту и никогда не рассказывал, каково же существо-вать Мастеру в творческом карцере. Это честь, конечно, – чтобы целый ЦК КПСС выпустил против писателя закрытое Постановление (с осужде-нием повести «Теперь – безымян-ные...» 1964 года о гибели под Воро-нежем 12 тыс. сибирских стрелков), но сколько ж нужно сил, чтобы не-сти такую честь более 20 лет…

ПЕРО И ШПАГАФЕВРАЛЬ 2013-ГО: УМЕР ЮРИЙ ДАНИЛОВИЧ ГОНЧАРОВ. 24 ДЕКАБРЯ ЭТОГО ГОДА ЕМУ ИСПОЛНИЛОСЬ БЫ 90 ЛЕТ


МЫ ПОМНИМ

ЛИШЬ БЫ ОСТАТЬСЯ ЛЮДЬМИ

С началом перестройки, ког-да Юрию Гончарову было уже 63 года, его талант отпустили на свободу. Он получил признание: премии Союза писателей РСФСР, имени Платонова, знак «За заслу-ги перед Воронежской областью», звания почетного доктора наук ВГУ и почетного гражданина Вороне-жа, членство в Высшем творческом совете Союза писателей России. Повесть «Целую ваши руки» удо-стоили Государственной премии. Вышел четырехтомник избранно-го, а в Госархиве Воронежской об-ласти создан личный фонд Юрия Гончарова. Как будто обвалился потолок, и все накопленное и за-стрявшее наверху посыпалось на Мастера. А он уже и не знает, что с этим делать – жизнь прошла…

Юрий Данилович рассказывал иногда о войне простые и жуткие вещи, о которых я никогда не читал в книгах и о которых даже думать невозможно. Зато можно ощутить, почему люди в России готовы тер-петь любые лишения и несправед-ливость, «лишь бы не было войны». Лишь бы остаться людьми и не пе-рейти в звериное или скотское со-стояние – самое подлое следствие любых войн.

Но чаще он рассказывал о после-военном Воронеже, и живая исто-рия наполнялась живыми людьми.

Как шел он пешком в Гремячье на первую после войны встречу с моим отцом и что видел по дороге. Или о том, как двое молодых военных (одному 20, другому 22, оба ране-ные, в медалях, оба – победители в самой великой и гнусной войне) приехали в Бутурлиновку с намере-

нием вернуть себе дом своих пред-ков – тот самый, в котором жили их знаменитый дед и целые поколения большой семьи. Ничего, правда, у бравых вояк из этого не вышло.

Здоровья к 90 годам много не бы-вает, и Юрий Данилович в послед-ние годы не мог не то что писать, но и читать. Оставалось разве что – поговорить… И эти годы были чем-то похожи на времена творческой блокады. Он никогда не предлагал мне что-то записывать и был кате-горически против диктофона, не говоря уже о каких-либо интервью, которые я по глупости упорно пред-

лагал ему. Не знаю, почему он так никогда и не выразил ясно своих же-ланий: может, гордыня и память про власть, не желающую правды, а мо-жет, просто хотел поделиться с кем-то вслух. Просто, по-человечески. Пьющие делают это в пивной или в рюмочной, а остальным бывает трудно найти выход такому жела-нию. Роскоши человеческого обще-ния Гончарова лишали надолго. А он и не напрашивался.

ЗВЕНЬЯ ЦЕПИБыла и вторая тема его расска-

зов. Для меня она стала удивитель-ным открытием. Лишь со временем я отчасти понял ее так: мы все, жи-

вущие здесь и сейчас, – часть гло-бального колеса истории. Мы счи-таем себя мелкими и незаметными, никому не нужными – ни себе, ни государству, а на самом деле все наоборот, и очень жаль, что мы не считаем себя большими и важными для истории. Вот считали б – мо-жет, и смыслы жизни менялись, и находилось бы место в них для са-моуважения, чести и достоинства, а места для уничижений и само-оправдания стало б намного меньше.

Вот в чем дело: вдруг выясни-лось, что и Юрий Гончаров, и мой отец оказались звеньями в удиви-

тельной цепи событий и времен. Аж с начала прошлого века. А если покопаться, то цепочка намного длиннее.

Вот, к примеру, считаете вы себя мелким и незначительным, а вдруг оказывается, что ваш двоюродный дед по имени Леонид участвовал в знаменитом Брусиловском насту-плении, где после гибели команди-ров молодой поручик русской ар-мии принял командование на себя и проявил такие героизм и мудрость, что потом сам государь император (Николай II) лично навестил его в госпитале, вручил Георгиевский крест и «сто рублев». А в Граждан-скую этот же Леонид был красным

командиром и сражался в Первой Конной рядом с самим Буденным! Какие бездны открываются… А по-сле Гражданской стал промышлен-ным комиссаром в Бутурлиновке. У Леонида было несколько братьев, и у каждого – своя история. И еще была у них одна сестра – матушка Юрия Даниловича Гончарова.

И вот теперь, в старости, он охотно вспоминал ее рассказы о родственниках и об этом доме, прямо в котором творилась рос-сийская история. Потому что ро-дительский дом их в Бутурли-новке в Гражданскую постоянно становился чьим-то штабом. И обитатели его делили кров, на-пример, с генералом Деникиным. Общались с Нестором Махно. Ви-дели бунт красноармейцев, дис-лоцированных в Бутурлиновке и ее окрестностях: им велели идти на Крым добивать белую гвардию, а они оголодали и обносились, истосковались по женам своим и детишкам и кричали классиче-ское: хватит, навоевались! Пущай теперь другие воюют! В Бутур-линовку тогда приехал сам глав-нокомандующий революции Лев Троцкий, держал речь перед изму-ченной Красной Армией, и держал ее так, что Красную Армию надо было сдерживать, чтоб не «побег-ла» она немедленно вышибать бе-логвардейцев из Крыма.

То, что рассказывал мне Юрий Данилович, – лишь малая часть того, что вмещала и переживала его душа. И многое осталось не-рассказанным и неизвестным нам, живущим. Жаль. Но часть сохрани-лась – в его книгах.

Пусть земля ему будет пухом. А душа успокоится: свои долги жи-вым он отдал с лихвой.

ЧАЩЕ ОН РАССКАЗЫВАЛ О ПОСЛЕВОЕННОМ ВОРОНЕЖЕ, И ЖИВАЯ ИСТОРИЯ НАПОЛНЯЛАСЬ ЖИВЫМИ ЛЮДЬМИ.

Послевоенный Воронеж.


ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО

Павел ПОПОВ

Бывшая усадьба с обширным тенистым парком. Здесь же, в центре поселка, – храм, построенный на средства поме-щиков, князей Барятинских. Без усадь-

бы Анна не была бы Анной.До Барятинских владельцами усадьбы были

Ростопчины. Знающие свою историю аннинцы, ко-нечно, скажут вам, что здесь жила молодая и ми-лая графиня Евдокия Ростопчина, которая писала стихи и прозу, дружила с Пушкиным и Лермонто-вым, а московские театры ставили спектакли по ее пьесам. Однако на вопрос о том, сохранился ли в усадьбе дом Ростопчиной, почти никто из мест-ных жителей не даст точного ответа.

Усадьбу не один раз обследовали историки и архитекторы, искусствоведы и сотрудники органов охраны памятников. В 1994 году по-становлением администрации Воронежской об-ласти усадебный комплекс был взят под охрану государства как памятник истории и архитекту-ры. Но каждый раз обследование проводилось без привлечения архивных документов. Ныне материалы Государственного архива Воронеж-ской области позволили наконец открыть «тай-ну дома Ростопчиной».

ВЛИЯНИЕ ПОЭТЕССЫНачиная с 1993 года в краеведческой литера-

туре велись споры о сохранившемся двухэтаж-ном кирпичном доме. Высказывались различные догадки. Может, перед нами дом управляющего второй половины XIX века? Или основной уса-дебный дом графа Андрея Федоровича Ростоп-

чина (1813 – 1892), построенный в первой по-ловине того же столетия? В таком случае его супруга Евдокия Петровна именно здесь жила и сочиняла стихи…

Судя по документам, Андрей Ростопчин по-лучил имение при селах Анна и Верхняя Тойда по наследству от отца – обер-камергера, графа Федора Васильевича Ростопчина. В 1825 году (за год до смерти) он написал в Москве завеща-ние. Тогда в двух селах ему принадлежали 2234 души крепостных крестьян мужского пола.

В 1835 году составлена подробная опись име-ния корнета Андрея Ростопчина. Выясняется, что в усадьбе действительно стояло ныне со-хранившееся здание! Но это отнюдь не господ-ский дом. Барское жилище (не только главный господский дом, но и еще два дома) показано в описи не каменным, а деревянным: «Угодьев состоит в селе Анна, как то: дом господский жи-лой дубового леса, на каменном фундаменте, о

14 покоях, длиною 17 саженей, шириною 8 са-женей, крытый тесом, при оном флигель новый соснового лесу, на каменном фундаменте, дли-ною 9 саженей, шириною 4 сажени, покрыт те-сом, при том же кладовая каменная с выходом каменным, второй дом на каменном фундаменте о 9 покоях, длиною 10 саженей, шириною 3 са-жени, соснового леса, покрыт тесом, третий дом на каменном фундаменте о 5 покоях, длиной 8 саженей, шириною 5 саженей, крытый тесом, флигель каменный длиной 8, шириною 2 1/2 са-жени, о двух покоях с сенцами и в оных очаг с чугунною плитою…».

А в уцелевшем доныне здании, оказывает-ся, размещалась одна из первых в нашем крае больниц. Дом был сооружен в 1830-х годах, ибо он описан как «новый корпус каменный двухэтажный, длины 21 сажень, ширины 4 са-жени, в коем помещается больница и разные мастеровые заведения, крытый железом, по-крашенным зеленою краскою, при ней люд-ская каменная с ледником и погребницею». Вместе с жилыми домами и флигелями новый корпус относился к главному господскому двору, все строения которого были обнесены «каменною оградою».

С 1830-х годов сохранились даже некоторые украшения – сандрики и замковые камни на торцевом фасаде. А центральный вход, укра-шенный солидными полуколоннами, на поверку оказался «сталинским», послевоенным – судя по кирпичной кладке, которую мне удалось ос-мотреть под обвалившимся слоем штукатурки.

Я бы опровергнул и мнение о том, что су-пруг поэтессы «не был склонен к успешному хозяйствованию», как утверждалось в литера-

БЕЗВЕСТНЫЙ УГОЛОК

НЕОБЫЧНОЕ СТАРИННОЕ УСАДЕБНОЕ ЗДАНИЕ, СВЯЗАННОЕ С ИМЕНЕМ ПОЭТЕССЫ ЕВДОКИИ РОСТОПЧИНОЙ, СОХРАНИЛОСЬ В АННЕ

Храм Рождества Христова.Храм Рождества Христова.

Дом Ростопчиных (ул. Ватутина, 42а).Дом Ростопчиных (ул. Ватутина, 42а).

ПАВ

ЕЛ П

ОП

ОВ

ПАВ

ЕЛ П

ОП

ОВ


ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО

туре. «Огромное состояние, доставшееся ему по наследству, он успешно промотал за 30 лет, ничего не оставив детям» – читаем в книге о провинциальных усадьбах. Но, во всяком слу-чае, хотя бы в 1830-х годах он не только под-держивал старое хозяйство, но и содержал но-вую больницу. Кстати, для помещиков во все времена важнейшим побудительным мотивом к хозяйствованию была семейная жизнь, стремле-ние к благополучию, согласию. Надо полагать, Евдокия Ростопчина оказала на мужа свое влия-ние в открытии больницы.

Учтем, что и флигель при господском доме на-зван в описи новым. А еще действовали на реке «три водяные мельницы о 6 поставах и 3 толчеи, ветряная мельница каменная о двух мукомоль-ных поставах, крытая тесом, при том же селе конный двор и в оном манеж каменный <…> 6 конюшен каменные <…> при том же конном дво-ре еще 5 конюшен каменных...». При Аннинской усадьбе также стояла деревянная церковь во имя Рождества Христова. В имении насчитывалось 6620 десятин распаханной степи, 4020 десятин земли для покоса, 200 десятин «строевого леса», 1875 десятин «дровяного леса» и 1093 десятины земли под усадьбой. Да еще в Верхней Тойде у Ростопчина числился новый господский дом «осинового лесу» и при нем различные хозяй-ственные постройки и земельные угодья. В архи-ве есть вторая опись имения, составленная в 1849 году: мало что изменилось, новых построек не добавилось, а старые уцелели. Не «промотал»!

В то же время граф великодушно отпускал на волю своих крепостных. По документам 1841 года, отпущено из Верхней Тойды 58 кре-стьян и 10 дворовых людей – всего 68 душ с семействами…

ОСТАТКИ КРАСОТЫМного хорошего можно сказать про поздних

владельцев аннинской усадьбы – князей Ба-рятинских, к которым имение перешло в 1870-

е годы. Владимир Анатольевич Барятинский (1843 – 1914) – очень примечательная лич-ность. В 1866 году его назначили адъютантом к наследнику цесаревичу – будущему императо-ру Александру III. В русско-турецкую войну 1877 – 1878 годов он сопровождал царевича в армию и участвовал в боевых действиях. В 1879-м его назначили флигель-адъютантом к императору Александру II. С 1883-го он – генерал-майор, «егермейстер Двора Его Императорского Вели-чества» и «начальник Императорской охоты».

В Анне Барятинские субсидировали строи-тельство школы и земской больницы, прокладку железнодорожной линии до станции Графская. В 1899 году взамен старого, обветшавшего, по-строили новый великолепный Христорожде-ственский храм, который сегодня заслуженно считается символом поселка.

Жаль, что утрачен главный двухэтажный дом Барятинских (его даже «дворцом» называли). Но от тех же хозяев остался внушительный кирпич-ный флигель с высоким деревянным мезонином, где на аттиках выложена из дощечек дата строи-тельства: «1908». Судя по конструкции, устрой-ству и архитектуре этого здания, в нем, скорее всего, обитали управляющий имением и другая

главная прислуга. В сохранившийся усадебный комплекс входят также кирпичные одноэтажные службы Ростопчиных – Барятинских середины XIX – начала XX века и парк XVIII – XX веков.

Хотя Евдокия Ростопчина явно не жила в хо-зяйственно-больнично-жилом корпусе с сан-дриками, все же это замечательный памятник, связанный с ее именем. Дом стоит в живопис-нейшем месте, у высокого обрыва над Битюгом. По словам Зинаиды Фроловой, живущей в од-ной из нынешних квартир около 30 лет, она еще застала остатки мраморных ступеней, которые вели вниз. Другие старожилы поселка сумели описать мне всю мраморную лестницу, замеча-тельное озеро в пойме реки и даже сводчатый подземный ход, который якобы вел из усадьбы в храм. Жаль, что всех этих красот и раритетов уже нет в усадьбе.

Графиня-поэтесса не могла не бывать в таком значимом здании. Она гуляла рядом на прекрас-ном обрывистом берегу. Именно об этом уголке Подворонежья напоминают ее стихи:

А ты, затерянный, безвестный уголок,Немногим памятный по моему изгнанью, – Храни мой скромный след,

храни о мне преданье...А воронежцы обязаны сохранить усадьбу

хотя бы в том виде, в каком она дошла до наших дней. Если же желать большего, то хозяйствен-но-больничный корпус заслуживает научной реставрации, возвращения всем фасадам перво-начального вида.

Думается, именно на этом здании необхо-димо установить мемориальную доску, посвя-щенную Евдокии, а надпись на доске можно на-чать со слов: «В этой усадьбе жила поэтесса…». Уместно высечь на доске и ее известные стихот-ворные строки. Для пояснения, что же за здание мы оберегаем, лучше всего установить вторую доску – охранную. Но для экономии я предло-жил бы объединить мемориальный и охранный текст в одной доске.

Флигель Барятинских.Флигель Барятинских. Князь Владимир Барятинский.Князь Владимир Барятинский.

Графиня Евдокия Ростопчина.Графиня Евдокия Ростопчина.

ПАВ

ЕЛ П

ОП

ОВ

ПАВ

ЕЛ П

ОП

ОВ

ИМЕННО НА ЭТОМ ЗДАНИИ НЕОБХОДИМО УСТАНОВИТЬ МЕМОРИАЛЬНУЮ ДОСКУ, ПОСВЯЩЕННУЮ ЕВДОКИИ РОСТОПЧИНОЙ.


ВОРОНЕЖСКИЙ НЕКРОПОЛЬ

ОБРАТНАЯ СТОРОНА

КАМНЕЙНА КОМИНТЕРНОВСКОМ КЛАДБИЩЕ

ВОРОНЕЖА ПРИЧУДЛИВЫМ ОБРАЗОМ ПРОДОЛЖАЕТСЯ ЖИЗНЬ МНОГИХ

ПОКОЛЕНИЙ ГОРОЖАН – ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ


Обычно кладбища наве-вают мысли о быстро-течности жизни. Комин-терновское оставляет

двойственное впечатление. С од-ной стороны, здесь до сих пор продолжаются захоронения и уже многие люди, которых ты знал при жизни, удостоились почетных над-гробий. С другой – при вниматель-ном осмотре могил обнаружива-ются невероятно старые камни, уцелевшие с дореволюционных времен – с XIX и начала XX века. Надгробия, казалось бы, полно-стью ушедших в небытие, давно разоренных городских кладбищ – Чугуновского и Новостроящегося – вдруг фантастически «воскре-сают» на Коминтерновском сре-ди новых захоронений. Возникает ощущение, что стрелки истории пустились в обратный ход…

Дело в том, что Коминтернов-ское кладбище было открыто в 1934 году – как раз в то каверз-ное время, когда начали сносить старинные погосты. Оттуда при-возили бесхозные надгробия или же камни чьих-то родственников – и использовали их во второй раз. Скалывали старую эпитафию. На обратной стороне камня высекали новую надпись.

Вот в третьем квартале уникаль-ные надгробия из черного швед-ского гранита в виде саркофагов. Такие делали аж в середине XIX века! Как они попали сюда? Раз-глядывая наполовину уничтожен-ные надписи, удается все же про-читать имена захороненных. Да это же знаменитый городской го-лова и благотворитель, строитель первого городского водопровода Степан Лукьянович Кряжов (1818 (?) – 1888) и его супруга Глафира Ива-новна Кряжова (1826 – 1911)! Об-

стоятельства перемещения над-гробий раскрыл в своих мемуарах инженер, краевед и коллекционер антиквариата Владимир Петров-ский. Это он приобрел со сносив-шегося Чугуновского кладбища три «саркофага» – для своей се-мьи. Выбор объяснялся не только роскошным видом надгробий, но и родственными связями поку-пателя с Глафирой Кряжовой. По надписям на камнях видно, как хитроумно поступил Петровский: уничтожил не все буквы и цифры, и из оставшихся сложились ини-циалы и даты жизни его матери и сестры.

Получается, надо сказать спаси-бо инженеру за то, что он сохранил такие кладбищенские раритеты прошлого.

В пятом квартале видим усе-ченную пирамиду из черного по-лированного гранита, на которой не ликвидирована, а полностью со-хранена старая надпись: «Георгiй Васильевичъ Алексеев священник села Большой Усмани Воронеж-ской губ. и уезда скончался на 54 году 19 августа 1907 г.». Из доре-волюционных газет выясняем, что на самом деле священник был по-гребен на Новостроящемся клад-бище. Действительно, это очеред-ной камень-«путешественник». На обороте надгробия – посвящение некоему Кириллу Митину, погре-бенному на Коминтерновском в 1939 году.

Неизвестно, чье надгробие ис-пользовали во втором квартале в 1935 году при похоронах Германа Александровича Пуле. Черная гра-нитная стела имеет завершение в виде массивного креста. В эпита-фии Пуле скромно назван инжене-ром. Видимо, родственники побоя-лись. Герман Александрович – сам из эпохи, канувшей в Лету из-за двух революций 1917 года. Он был дворянином (и родным прадедом

Как ни уничтожали надписи на «саркофагах», знаменитая фамилия Кряжовых все равно проглядывает.


ВОРОНЕЖСКИЙ НЕКРОПОЛЬ

известного музыканта Мстисла-ва Ростроповича). Периодически «исполнял должность» городско-го головы Воронежа с 1915 года, а потом вступил в непрерывное «ис-полнение» этой должности с мар-та 1917 года, после Февральской революции.

В том же квартале находим «реликтовый» памятник Михаила Ходеева. Он умер не так давно (в масштабе нескольких веков) – уже после Великой Отечественной вой-ны, в 1959-м. Но сзади читаем ста-рую-престарую эпитафию, какие высекали в эпоху дворян, купцов и мещан. Любопытный, характерный стиль тогдашней кладбищенской лирики:

Незабвенному моему другуВ страданьях любящей

тебя душиТы памятник воздвиг Себе нетленный, простри,

о друг! твоиМольбы и ими утешиСкорбь лютую твоейПодруги верной…(Далее все слова сколоты.)

Интересны гранитные памят-ники, изображающие древесные стволы с обрубленными ветвями. Своеобразные символы угасшей жизни. Вероятно, когда-то в Во-ронеже было немало подобных надгробий, которые изготавлива-ли где-то далеко, в столичных и даже нерусских городах. Ныне на Коминтерновском: только два «де-рева» – одно в первом квартале, другое – в четвертом. Наиболее интересен второй памятник, где для посмертного текста предусмо-трена площадка в виде большого старинного свитка.

Вместе с краеведом Бори-сом Фирсовым мы насчитали 45 здешних дореволюционных па-мятников. По прежним меркам,

все они были дорогими привоз-ными (не местными) изделиями. На нескольких сохранилось ви-тиеватое фигурное оформление (угловые полуколонки, навершия в виде нарядных кокошников и прочее). В большинстве случаев камни стоят на могилах 1930-х и начала 1940-х годов. Среди ре-ально похороненных есть и сту-дентка строительного института Галина Егорова (1935), и рабочий завода имени Ленина Александр Гюне (1936), и директор треста «Главптицепром» орденоносец Степан Толстой (1936), и комсо-молец Алексей Павлов, погиб-ший при исполнении служебных обязанностей (интересно, ка-ких?) в 1937 году, и некто Вик-тор Саввин – тоже погиб, но в 1940-м…

А еще на многих заброшенных могилах обнаруживаем древние металлические ограды, состоящие из кованых деталей. Порой они ограждают недавние памятники.

С годами таких курьезов «ма-шины времени» остается все мень-ше и меньше. А пока – цел музей под открытым небом…

Раритеты прошлого – обрубленное каменное дерево, старинная мольба, обращенная к Богу, гранитные листья и желуди.

НАДГРОБИЯ ДАВНО РАЗОРЕННЫХ ГОРОДСКИХ КЛАДБИЩ – ЧУГУНОВСКОГО И НОВОСТРОЯЩЕГОСЯ – ВДРУГ ФАНТАСТИЧЕСКИ «ВОСКРЕСАЮТ» НА КОМИНТЕРНОВСКОМ СРЕДИ НОВЫХ ЗАХОРОНЕНИЙ. ВОЗНИКАЕТ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО СТРЕЛКИ ИСТОРИИ ПУСТИЛИСЬ В ОБРАТНЫЙ ХОД…

ПАВ

ЕЛ П

ОП

ОВ


ИМЕНА ВОРОНЕЖА // ЕФИМОВА

Валерий ПОПОВ

В детстве она понятия ни о каком балете не имела. Лариса Ефимова родилась в Сибири, в семье военного, в пригранич-ном поселке Хилок Читинской области.

Ее воспитанием занималась в основном мать – школьный преподаватель немецкого языка. Жизнь этой семьи, как и всех военных семей, проходила в постоянных переездах из одного населенного пункта в другой вдоль границы не-объятной страны. Полукочевое существование закончилось лишь после того, как отец вышел в отставку и в начале 1960-х годов осел с семьей в Воронеже, где у него были родственники.

К тому времени Лариса уже получила на-чальное образование и после сибирской глу-хомани стала активно приобщаться к благам цивилизации большого города. Надо сказать, что девочка она была самостоятельная, кон-тактная и обнаруживала признаки натуры творческой. Помимо школьных занятий увле-клась хоровым пением, играла в самодеятель-ном кукольном театре. Родители к интересам дочери относились спокойно до тех пор, пока Лариса не увидела объявление о наборе уча-щихся в Воронежское хореографическое учили-ще и не заявила, что станет артисткой балета. Отец был категорически против, мать сохра-няла нейтралитет, а дочь преспокойно отпра-вилась на просмотр в училище и была принята. Правда, на народное отделение, поскольку ей уже исполнилось 13 лет, а на отделение класси-ческого балета принимали с девятилетнего воз-раста. Вот с тех самых пор танец стал смыслом и содержанием всей ее дальнейшей жизни.

В училище обнаружилось, что ученица Ефи-мова – девочка, несомненно, одаренная, пла-стичная, музыкальная и физически развитая. Конечно, потея у станка и постигая премудрости народного танца, Лариса втайне мечтала о клас-сическом балете. Уроки вела опытная балерина Бетти Гохман, которая, присмотревшись к Ефи-мовой, поняла, что ей есть смысл перевестись на классическое отделение. Соответствующую возрастную группу вела в это время прима-ба-лерина воронежского Театра оперы и балета Набиля Валитова – ученица великой Агриппи-ны Вагановой и ревнительница ленинградской школы классического танца. Гохман посовето-вала ей внимательно посмотреть на Ларису, и после того, как девочка, не напрягаясь, прокру-тила на глазах у изумленной Валитовой 12 фуэ-те, ее дальнейшая судьба была предопределена.

В 1965 году Ефимова окончила училище и вместе с другими ученицами Валитовой – Ал-лой Петриной, Натальей Калининой, Вален-тиной Черемухиной, Татьяной Софиной – по-полнила балетную труппу оперного театра. Это было «стартовое» время становления воро-нежского балета. Возглавлял труппу опытный и чуткий балетмейстер Константин Муллер. Он уделял огромное внимание молодым артистам,

смело вводил их в спектакли текущего реперту-ара, старался как можно полнее раскрыть каж-дое молодое дарование.

Роли Ларисы Ефимовой – особый разго-вор. Яркой балерины такого амплуа в труппе не было. Высокая, стройная, темпераментная, яркая – она не тяготела к исполнению лирико-драматических партий так называемой «белой» классики: Одетта, Жизель, Сильфида. Ее внеш-ним данным и внутреннему содержанию больше соответствовали иные образы. Зарема в «Бахчи-сарайском фонтане», Мирта в «Жизели», Клео-патра в «Антонии и Клеопатре» и, разумеется, Кармен в одноименном балете на музыку Бизе

– Щедрина – в этих трагических ролях она не имела себе равных. К примеру, повелительницу фантастических виллис Мирту во втором акте «Жизели» танцевали и до нее, и после многие воронежские балерины, но ни одной их них не удавалось таким драматизмом, таким напряже-нием наполнить действие, в котором противо-борство сил любви, жертвенности, предатель-ства и возмездия достигало бы высочайшего накала.

Прима-балерина Набиля Валитова могла гордиться такой ученицей. Она не только заста-вила Ларису Ефимову освоить все технические тонкости вагановской школы классического танца, но и помогла раскрыться ей как подлинно драматической актрисе, что в балетном театре случается не часто. Уроки мастера не прошли даром.

В 1985 году Ефимова завершила свою танце-вальную карьеру и полностью посвятила себя преподавательской деятельности. Сначала ра-ботала в институте искусств, преподавала та-нец на кафедре хореографии. В 1995 году при-шла в качестве педагога классического танца в Воронежское хореографическое училище, где успешно трудится по сей день. За это время сделала 15 выпусков, и в каждом были балери-ны экстра-класса. Анастасия Федорова, работа-ющая сейчас в Швейцарии, Евгения Беспалова, танцующая в Москве, Анна Щелокова – солист-ка пражского Театра оперы и балета, Юлия Жа-рова, которая живет и работает в США, Екатери-на Любых, Вера Болотова, Галина Ветчинкина, Ольга Бурмистрова – солистки балета воро-нежского театра.

В 2010 году Лариса Ефимова была удостое-на почетного звания «Заслуженный работник культуры РФ», а в 2012-м стала одним из лау-реатов конкурса «Лучший учитель года». Ны-нешним летом она будет опять набирать новый курс, и среди девчонок, которых приведут ро-дители на просмотр, наверняка обнаружит бу-дущих Улановых и Плисецких.

ВСЕГДА В ДВИЖЕНИИ

Партия Заремы в балете «Бахчисарайский фонтан».

ВАЛ

ЕРИ

Й П

ОП

ОВ

ЖИЗНЬ ЛАРИСЫ ЕФИМОВОЙ ВСЕЦЕЛО ПОСВЯЩЕНА БАЛЕТУ И ТАНЦУ

В ТРАГИЧЕСКИХ РОЛЯХ ОНА НЕ ИМЕЛА СЕБЕ РАВНЫХ.

Педагог Лариса Ефимова на занятиях в классе.Педагог Лариса Ефимова на занятиях в классе.


ПЕРСОНА

– Владимир Сергеевич, в вашем личном календаре Междуна-родный день театра отмечен красным цветом?

– Для меня куда большее зна-чение имеют очередной удачный спектакль, хорошие отзывы людей, которые пришли в театр. Сам по себе день – лишний повод обра-тить внимание на театр, его жизнь, проблемы, развитие и движение, поиск новых форм.

– Что вы вкладываете в понятие «новые формы» в театре?

– Во-первых, новые темы, иной, может, и непривычный публике со стажем театральный язык. Во-вторых, представление зрителям тех произведений, с которыми они еще не сталкивались на подмост-ках сцены. Возьмите недавнюю пре-мьеру нашего театра «Танец Дели» в постановке Никиты Рака по пьесе Ивана Вырыпаева. Там нет линейно-го развития сюжета, все события пе-ремешаны. Публика сталкивается с тем, что перед ней будто разложены пазлы, в финале все-таки складыва-ющиеся в единую картину. В Воро-неже сегмент зрителей, которые мо-гут воспринимать новое, включать свое воображение, быть терпимыми и пытаться разобраться в том, что видят, увы, небольшой. Основная масса консервативна. И этот кон-серватизм является естественной защитной реакцией организма от потрясений, которые повседневная жизнь дает нам в большом количе-стве. Поэтому, когда люди приходят в театр и видят не то, что ожидали, это чаще всего вызывает их актив-ный протест. В таком случае всегда хочется сказать: «Постарайтесь по-нять, помочь, включиться в ритмы размышлений режиссера». Если че-ловек видит, что художником на-рушены определенные моральные

законы, тогда можно выражать свое возмущение. А когда возмущаются просто из-за того, что сделано не так, как хотели и ожидали, – это неправильно. В искусстве понятия «хорошо» и «плохо» неоднознач-ны. У нас нет общего закона для всех, как в спорте.

– Наверное, должно пройти определенное время, чтобы в Воронеже к вам привыкли.

– Именно так. Пять лет как ми-нимум. За то время, что театром руководил Анатолий Иванов, он сформировал свою публику, соз-дал свою команду. Зрители до сих пор ходят на его спектакли, кото-рые мы пока еще играем в концерт-ном зале. Своя публика, к счастью, есть и у Михаила Бычкова. Но мне рассказывали, что в первые годы становления Камерного театра ему приходилось нелегко. Теперь же люди идут к Бычкову. Они знают, с какой эстетикой столкнутся, какую драматургию им предложат, какие актеры выйдут на сцену. И у них нет отторжения, которое я пока испытываю на себе. Сейчас мне нужно сформировать актерскую команду, определиться, в какую игру мы играем, развить в них ин-терес к разным жанрам. При работе над каждым новым произведением артисту нужно искать иной способ существования на сцене, а не брать наработанные штампы, излагая историю своим голосом, при этом спрятавшись за чужой текст. Пока

тебе интересно жить – живи инте-ресно! Иначе зачем тратить силы, время и просто тиражировать то, что уже было. Для многих такой путь непривычен. Во многих теа-трах, особенно на периферии, за годы сложилась традиция не выхо-дить за рамки привычного. Кому-то это представляется единственно верным решением. Мнение таких людей, безусловно, имеет право на жизнь. Я же смотрю на театральное искусство несколько шире.

– Помните тот момент, когда впервые в детстве встретились с театром?

– Нет. Меня с семи лет «му-чили» музыкой. В те годы по всей стране гремел вундеркинд-музы-кант Алеша Наседкин (его фами-лию я запомнил на всю жизнь). По-этому многие родители отдавали своих детей в музыкальные школы. Потом пошла мода на фигурное ка-тание, гимнастику. Я же попал под «фортепианный каток». Причем, к моему несчастью, у меня обнару-жили некие способности. Поэтому детства в привычном для многих понимании этого слова у меня не было. Утром – общеобразователь-ная школа. Приходишь домой, обе-даешь, берешь папку с нотами – и в музыкальную, где четыре часа за-нятий. Возвращался к вечеру, де-лал уроки, затем два часа занимал-ся за инструментом, а потом надо уже ложиться спать. А за окном на улице ребята играют в футбол, раз-

влекаются, как могут. Там бурлит жизнь, а у меня одно и то же изо дня в день. Я до сих пор не умею свистеть и драться, что для мужчи-ны, согласитесь, странно. Поэтому ни о каком театре я с детства не мечтал. Но понимал, что у меня, ве-роятнее всего, гуманитарный склад ума. В школе мне нравились лите-ратура, история, география. Не лю-бил математику, физику, химию.

В своих музыкальных занятиях я дошел до определенных вершин. Моя «виртуозность» заключалась в том, что по памяти я играл, до-пустим, Шопена, а сам в это время параллельно читал «Трех мушке-теров». Мама много времени про-водила на кухне, слышала звук инструмента и думала, что я при-лежно занимаюсь. Как только воз-никала минута тишины, всегда слышал ее голос: «Володя, что слу-чилось?». Вновь начинал играть, но не отвлекался от погружения в манящий мир романа Дюма.

– Не было обиды на родителей за такую муштру?

– В детстве, может, иногда и про-скальзывала. Но потом понял, как они были правы. Благодарен им за то, что привили мне любовь к музы-ке, которую хорошо понимаю и чув-ствую. Она является одним из моих инструментариев при постановке спектаклей. После школы в моей жизни произошел скачок в совер-шенно иную сферу. Я поступил в ин-ститут на геологический факультет. В те годы молодежь влекла роман-тика путешествий, поиска полезных ископаемых, новых месторождений. Русский язык и литературу у нас в вузе преподавала замечательная женщина – Эмма Осиповна Бревда. Она организовала Клуб Интересных Встреч (КИВ), где мы общались с ли-тераторами, другими неординарны-

«ПОСТАРАЙТЕСЬ ПОНЯТЬ» СЕГОДНЯ У НАС В ГОСТЯХ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ ВОРОНЕЖСКОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО ТЕАТРА ДРАМЫ ИМЕНИ КОЛЬЦОВА, ЗАСЛУЖЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ ИСКУССТВ РФ, ЛАУРЕАТ НАЦИОНАЛЬНОЙ ТЕАТРАЛЬНОЙ ПРЕМИИ «ЗОЛОТАЯ МАСКА» ВЛАДИМИР ПЕТРОВ. ЕВ

ГЕН

ИЯ

ЕМЕЛ

ЬЯН

ОВА

ЕВГЕ

НИ

Я ЕМ

ЕЛЬЯ

НО

ВА

ЕСЛИ ПРИГЛАШАЮТ КОЛЛЕГИ

Когда меня зовут, всегда откликаюсь на приглашения. Часто бываю в Театре оперы и балета, смотрел несколько спектаклей в Камерном, в ТЮЗе. Всегда интересно вырваться из своего про-странства, вдохнуть иной воздух, встретиться с людьми, кото-рых раньше не знал и не видел.


ми людьми. Именно там мне на одну ночь дали почитать запрещенный «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Там же я пристрастился к КВН, стал капитаном нашей команды. Сам на-чал писать сценарии, ставить сцен-ки. А потом еще меня заметили в толпе и пригласили на главную роль в короткометражном фильме, где я в итоге снялся. И понял: пропал. Начал грезить об искусстве. Но в те годы после вуза нужно было от-работать положенные два года по специальности. Как только отдал долг государству, сразу поступил на актерский факультет в театральный институт.

– Все это было в вашем родном городе – Киеве?

– Да.

– Столицу советской Украины в ту пору многие считали одним из культурных центров бывшего СССР. Что из театральных по-становок тех лет сохранилось в вашей памяти?

– Я довольно часто ходил в те-атр. Но тогда по всей стране греме-ли Эфрос, Товстоногов, Ефремов, Гончаров. В Украине равных им фи-гур не было. И мы, будучи студен-тами, использовали каждую воз-можность, дабы съездить в Москву или Ленинград, чтобы посмотреть спектакли известных режиссеров. До сих пор помню, как случайно, благодаря легендарному худож-нику Боровскому, оказался на Та-ганке на спектакле с Высоцким. Когда мы окунались в атмосферу московской культурной жизни, то понимали – Киев, в общем-то, во многом отстает от нее. Да, и у нас были талантливые ребята. Неко-торые даже сумели организовать свои театры. Но такие коллекти-вы в ту пору не могли долго вы-живать. Признаюсь, после теа-трального института предпринял вместе с однокурсницей попытку показаться в Москве Анатолию Эфросу. Нами двигали молодость, азарт. Анатолий Васильевич тогда ставил «Ромео и Джульетту». Тем не менее нашел время, чтобы нас послушать. Я представлял Гамлета, Ваську Пепла из «На дне». Эфрос все внимательно выслушал, посмо-трел, а потом сказал: «Вы имеете хорошую фактуру, голос. Вы нор-мальный артист. Но Москву надо потрясти! Скажу вам больше: мы были на гастролях в одном городе, и один парень нас там буквально

потряс. Я пригласил его в театр. Сейчас мы репетируем «Ромео и Джульетта». Меркуцио – его роль на 100%. Но я иду рядом по жизни с артистом Смирнитским. Это тоже его роль. И кому, по-вашему, я ее отдам? Поэтому будьте там, где вы нужны». Финальную фразу масте-ра я запомнил на всю жизнь.

– Судя по фразе Эфроса, кото-рая запала вам в душу, именно с этим обстоятельством связано то, что в вашей творческой био-графии значится такое количе-ство театров, городов?

– Не знаю, почему так проис-ходило. Я никогда ничего не пред-принимал для того, чтобы ока-заться в том или ином коллективе. Просто жизнь так складывалась. Есть хорошая буддистская посло-вица: «Удача приходит к тем, кто умеет ждать». Не секрет, что кое-кого к успеху в искусстве приводят излишняя суета, нужные знаком-ства, интриги, попытки кому-то понравиться. Из своего первого театра в Харькове я ушел не пото-му, что просто хотел сменить об-становку. Там я работал актером, поставил два спектакля. У меня была группа молодых артистов, которым я мог сказать: «Сегодня вы должны на голове стоять, а зав-тра – сесть на шпагат». И они бы это сделали. Но появился очеред-ной главный режиссер, который прикрыл одну мою работу. И я в связи с этим стал для определен-ных слоев коллектива знаменем в борьбе с ним. Такое положение вещей категорически претит моей натуре. Руководство местной куль-туры попросило меня уйти, дабы я не был центром притяжения всего происходящего.

В театр Русской драмы в Риге меня пригласил знаменитый Ар-кадий Кац. Поехал, не раздумы-вая. Тогда там существовал остро-вок свободы, где ставились пьесы, которые фактически нельзя было показывать в других театрах Со-юза: «Утиная охота», «Беседы с Сократом», «Телевизионные помехи». Шли там даже амери-канские мюзиклы (в частности, «Вестсайдская история»), что во-обще было в СССР неприемлемо! Работу в Риге считаю большой удачей и счастьем. К тому време-ни у меня уже было режиссерское образование. Я немало ставил, но при этом выходил на сцену и в ка-честве артиста.

– Что же тогда вас подвигло на то, чтобы все бросить и пере-браться в Украину?

– Первоначально меня пригла-сили на постановку в Севастополь. Судя по отзывам, она получилась интересной. Тогда меня и стали ак-тивно звать туда худруком. Когда об этом узнал Кац, он сказал мне: «Володя, что вы делаете! Куда вы едете? В Украину! Да вы с ума сош-ли!». В то время я понимал, что дальше рядом с ним быть не смо-гу. Кац – яркая, сильная творче-

ская личность. Я при нем – все-го лишь подмастерье. А надо уже было самому становиться на ноги. Поехал, принял театр. В Севасто-поле отработал несколько инте-ресных лет. Дальше, если идти по биографии, вернулся в Киев, в Те-атр Леси Украинки. Но и оттуда в итоге уехал. Случилось так, что за три-четыре года, которые я там проработал, была постоянная че-харда среди главных режиссеров. Все дело в том, что там были две великие актрисы: Ада Роговцева и Валерия Заклунная. Совершен-но не соперницы, в разных амплуа, но театр был так устроен, что ре-жиссер, приходящий на главного, должен был сориентироваться, на какую группу он работает. Репер-туар строился либо на Заклунную и поддерживавших ее, либо – на Роговцеву. Каждый клан вел свою игру, «съедая» нового, неугодного одному из них режиссера. Я решил проскользнуть между ними и сде-лал ставку на молодежь. Тогда обе актрисы впервые в жизни объеди-нились… Против меня. И я ушел из театра. Много ставил по стране, пока…

– …в вашей жизни не появился Омск?

– Совершенно верно. Я встре-тился с Борисом Мездричем, ко-торого считаю одним из лучших театральных директоров нашей страны. Мы с ним практически не выходили из театра, у нас была масса интересных проектов. Те-атр получил «Золотую маску» за мою постановку по Кобо Абэ. По-сле чего случился небольшой кон-фликт. Мездричу так понравилась эта история с лауреатством, что

он стал приглашать на постановки режиссеров, оказавшихся в шорт-листе премии с надеждой вновь оказаться в числе призеров. Но чаще всего подобные опыты закан-чивались неудачей. Не буду вда-ваться в подробности, но в итоге мы с Борисом Михайловичем рас-стались, причем мирно. Я собрал труппу, сообщил им о своем уходе и покинул Омск. А затем на моем творческом горизонте появился Олег Табаков. Его никто не просил насчет меня, просто так совпало, что Олег Павлович позвал меня на постановку. С тех пор я работал в Москве, преподавал в Школе-сту-дии МХАТ, ставил спектакли в сто-лице, Петербурге, Риге, многих других городах. И вот звонок от директора Кольцовского театра Игоря Чижмакова, который звал меня в Воронеж еще четверть века назад. Но тогда я ему сказал, что, как честный человек, обязан «же-ниться» на Севастополе, посколь-

ПЕРСОНА

В ВОРОНЕЖЕ ПОТИХОНЬКУ ПОЯВЛЯЮТСЯ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ МНЕ БЛИЗКИ, ИНТЕРЕСНЫ.

ДАВАЙТЕ СНАЧАЛА ПОСТАВЛЮ СПЕКТАКЛЬ.

ГОРОД МЕНЯ УЗНАЕТ.

МАМА МНОГО ВРЕМЕНИ ПРОВОДИЛА НА КУХНЕ, СЛЫШАЛА ЗВУК ИНСТРУМЕНТА И ДУМАЛА, ЧТО Я ПРИЛЕЖНО ЗАНИМАЮСЬ.

Сцена из спектакля «Арест». Владимир Петров в роли Комиссара. Сцена из спектакля «Арест». Владимир Петров в роли Комиссара.

С мамой Евой Семеновной. 1948 год.

Володя Петров – первоклассник. 1953 год.


ку обещал им возглавить театр. Позвали Анатолия Иванова. Когда его не стало, вспомнили обо мне. Предложение было заманчивым, но я сразу сказал: «Давайте снача-ла поставлю спектакль. Город меня узнает. Зачем сразу принимать на себя руководство театром?». Та-ким образом появился «Арест» Ануя.

– Когда у вас произошла вну-тренняя трансформация из арти-ста в режиссера?

– Я много думал об этом. Дело в том, что в идеале режиссер – это дилетант высокого уровня. Что есть у меня? Я играю на музыкаль-ных инструментах, знаю актерское ремесло, рисовал и рисую (пони-маю композицию пространства и разбираюсь в жанрах живописи), пишу (у меня есть свои пьесы, рас-сказы, стихи). Актерское поприще в своих узких рамках не дало бы мне возможности все это осуществлять. Не подумайте, что на то был какой-то холодный рассчет. Первые свои капустнические постановки я на-чал делать еще в студенческие, кавээновские годы. Потом, обуча-ясь на актерском факультете, стал ставить отдельные отрывки. Когда пришел в театр, то почувствовал особый вкус к режиссуре. Очевид-но, все было связано с какими-то зревшими во мне умениями. Не ска-жу, что гениальными. Если человек чувствует внутри желание сказать нечто большее (кроме того, чтобы

выйти на сцену и сыграть опреде-ленную роль), обладает набором необходимых качеств, то это часто приводит к тому, что он начинает заниматься режиссурой.

– По внутреннему ощущению какая ипостась больше преобла-дает над вами?

– Когда я ушел из рижского те-атра, Аркадий Кац в одном из ин-тервью сказал относительно меня: «Боже мой! Какой артист пропал! Зачем он пошел в режиссуру?». Вы

знаете, при всей радости актерской работы (если она, конечно, получа-ется и доставляет удовлетворение) все-таки для меня режиссерская профессия интереснее. Во-первых, ты сам являешься инициатором вы-бора того материала, о котором сей-час болит или радуется душа. Во-вторых, режиссура обладает куда большими возможностями выразить свое внутреннее «я» в надежде на то, что найдешь понимание среди других людей. При этом никогда не надо считать, что ты отдельная, сто-ящая над всеми другими личность. Высказываться нужно в том аспекте, который может подразумевать не эмоциональный, а конструктивный диалог. Есть режиссеры, которые считают, что они такие уникаль-ные и чье-то стороннее мнение их не интересует. Им все равно, ког-да из зала во время спектакля ухо-дят люди, кричат с мест: «Позор!». Они считают себя выдающимися. У меня подобной амбициозности нет. Я готов к диалогу. Для меня главным является зрительская оценка, пони-мание моего видения, а не чествова-ние моей персоны после окончания спектакля.

– За то время, что вы работаете в Воронеже, этот город по духу стал вам близок?

– Не могу так сказать. Потому что сам город знаю плохо. Факти-чески я живу в театре. Так было и в Севастополе, и в Омске. В Вороне-же потихоньку появляются люди, которые мне близки, интересны, могут что-то рассказать, кое-че-му научить. Но их немного. Ког-да работал в Омске, то поражал-ся тому, насколько там открытые, добрые люди, готовые прийти на помощь любому только что при-ехавшему в их город человеку. И такое отношение передается из поколения в поколение. Там ус-ловия жизни более суровые, по-тому и люди намного сплоченнее, нежели в Воронеже. Здесь благо-датный край. Недаром воронеж-ский чернозем является эталоном в мире. Складывается ощущение, что местные жители, завидев чу-жака, начинают думать: «Пона-ехали к нам на плодородные зем-ли». Никто в открытую подобного не говорит, но определенное от-торжение я чувствую. Таким же образом относятся к приезжим и в Санкт-Петербурге.

– Может, подобное происходит из-за того, что Воронеж имеет формальный статус столицы Черноземья и пытается на пери-ферийном уровне равнять себя с Москвой?

– Нет. В Москве все наоборот. Она, как и Нью-Йорк, состоит в основном из приезжих. Там дей-ствуют по принципу «кто на но-венького». Сначала всячески под-держивают, помогают, а потом с такой же радостью затаптывают человека, заметив очередной объ-ект охоты. Естественно, в столице больше возможностей сделать ка-рьеру, заработать денег. Но жить там, конечно, тяжело. Москву в провинции никто не любит. И пра-вильно делают. Но я-то не корен-ной москвич! У многих существует стереотип: вот он приехал, зара-ботает себе денег и всех нас бро-сит. В Воронеже, да и в самом те-атре некоторые почему-то считают меня временным человеком. Но я со всей ответственностью могу вам заявить: Кольцовский – мой последний театр. Больше никогда за подобное дело не возьмусь. Не получится здесь – это конец! Да, буду ездить, что-то ставить, пото-му что без дела сидеть не смогу.

Бросить все, отдать в чужие руки театр, который при поддержке гу-бернатора и правительства обла-сти создавался мною совместно с художником Юрием Купером, бу-дет очень тяжело. Добровольно я не пойду на такой шаг. Конечно, меня могут корректно попросить уехать из города. Но мне бы этого не хотелось.

– Владимир Сергеевич, вы бо-лезненно относитесь к критике в свой адрес?

– Скажу так: небезразлично. Когда читаю нелицеприятные от-зывы о себе или своих работах, никогда не уподобляюсь Агафье Тихоновне из гоголевской «Же-нитьбы», которая говорит: «Пошли вон, дураки!». Мне важно мнение и зрителей, и критиков. Те режиссе-ры, которые озвучивают в интер-вью, будто им неважно, что о них говорят и пишут, поверьте мне, лукавят. Мы занимаемся публич-ной профессией. Поэтому мнения людей, так или иначе оцениваю-щих нашу работу, на самом деле очень важны. Конечно, бывает не-приятно на душе, когда тебя руга-ют. Но есть и приятные моменты, когда критик находит в твоей по-становке новые смыслы, пытается с ними разобраться, понять замысел и даже увидеть в спектакле такое, о чем режиссер, может, и не за-думывался. Еще Пушкин говорил, что художника нужно судить по законам, созданным им самим, им предложенным.

– Расскажите, что сейчас на-ходится в вашем творческом портфеле?

– Полностью готов проект по «Горячему сердцу» Островско-го, который я сделал совместно с художником Юрием Хариковым. Кстати, уроженцем Воронежа. Но работа сложная, дорогостоящая. Сможем ли мы ее осуществить, зависит от целого ряда обстоя-тельств. Уже приступил к репети-циям чеховской «Чайки». Режиссер Анатолий Слюсаренко принялся за работу над «Тартюфом» Мольера. Петербуржец Александр Бартман, который уже видел несколько на-ших постановок, в январе следую-щего года планирует порадовать нас своим спектаклем. Мы пока не определились, что именно это будет за название. В марте 2014 года к работе приступит еще один наш земляк режиссер Александр Огарев. Мы с ним обсуждаем три названия: «Игрок», «Я, бабушка, Илико и Илларион» и «Любовью не шутят». На чем остановимся, пока не ясно. Все будет зависеть от того, какое финансовое состоя-ние сложится в театре. Как видите, планов у нас много.

Беседовал Павел ЛЕПЕНДИН.

ПЕРСОНА

ХУДОЖНИКА НУЖНО СУДИТЬ

ПО ЗАКОНАМ, СОЗДАННЫМ

ИМ САМИМ, ИМ ПРЕДЛОЖЕННЫМ.

Сцена из спектакля «Энциклопедия». Режиссер – Владимир Петров. Сцена из спектакля «Энциклопедия». Режиссер – Владимир Петров.

О ОТДЫХЕ

Основной отдых для меня – банально включить телевизор и смо-треть спортивные программы. Еще люблю уехать куда-нибудь за границу, пофотографировать. Но это случается только раз в год – во время отпуска. А книги читаю постоянно, но в основном по работе. Я не рыбак, не играю в карты, в домино, бильярд. После травмы не могу уже выйти на футбольное поле. Честно говоря, вообще не умею отдыхать. Даже гуляю мало. Но в Воронеже есть места, которые хочется увидеть. Непременно схожу прогуляться по историческим улочкам за главным корпусом ВГУ.


ТРЕТИЙ ПЛАТОНОВСКИЙ

ПЛАТОНОВСКАЯ ПРОГРАММА «Платонов. Живя главной жизнью» по произведениям Андрея Платонова

Лаборатория ON.ТЕАТР, Санкт-Петербург

В основе спектакля – про-за Платонова («Эфирный тракт», «Фро», «Антисексус», «Возвра-щение»), а также его переписка с женой Марией Александровной, опубликованная после смерти пи-сателя под заглавием «Живя глав-ной жизнью».

Два актера – Сергей Яценюк (Платонов и другие) и Мария Зими-на (Мария Александровна и другие) – рассказывают историю о борьбе жизни и творчества в судьбе вели-кого писателя. Что такое «главная жизнь» для художника – его твор-

чество или окружающая, повсед-невная реальность? Что важнее? Понятно, что одно без другого не-возможно, но как быть, когда одно противостоит другому, «когда не-возможность быть рядом с родны-ми людьми взрывает сердце – и начинаешь разговаривать с семьей текстом своих произведений». Зрители спектакля попадают в из-мерение, где метаморфозы, проис-ходящие с героями, превращения одних персонажей в совершенно других выглядят естественными и даже неизбежными. И появляет-ся возможность выйти за пределы будничности, ощутить себя не про-

сто зрителем на спектакле, а чело-веком, вслед за Платоновым шаг-нувшим внутрь себя в стремлении понять, что есть жизнь, что есть творчество, что есть любовь...

У режиссера Дениса Хусниярова получился спектакль, полностью соответствующий эстетике Лабо-ратории ОN.ТЕАТР, в программе которой декларируется, что «каж-дый отдельный спектакль – это эксперимент и виденье, свободное выражение конкретного режиссе-ра, а это значит, что каждый раз, приходя в ON.ТЕАТР, вы можете сами, как Зритель, совершить ОТ-КРЫТИЕ». Славно, что и у зрителей

III Платоновского фестиваля такая возможность будет.

Театральная режиссерская ла-боратория ОN.ТЕАТР – главный проект Молодежного центра теа-трального и киноискусства «МИГ» – была организована в 2009 году и стала экспериментальной откры-той площадкой для молодых ре-жиссеров, художников и актеров. ON ( «Оpen New»), «открываем новое» – девиз лаборатории.

ОN.ТЕАТР работает как с новой драмой, так и с традиционной клас-сикой. Репертуар ориентирован на молодого (не только возрастом, но и духом) зрителя, которому ин-тересны «современный язык и не-стандартные подходы». Имеются в виду язык театра и подходы к твор-честву. Насколько они интересны окажутся воронежцам, увидим в июне.

5, 6 июня. Театр юного зрителя.

ОСНОВНАЯ ПРОГРАММА К 200-летию Джузеппе ВердиШедевры оперной классики

Барбара ФРИТТОЛИ, сопрано, Италия

Воронежский академический симфониче-ский оркестр. Дирижер – Владимир Вербицкий

Фестиваль откроется 3 июня уникальным кон-цертом «Шедевры оперной классики» певицы Бар-бары Фриттоли, которую называют итальянским шелковым сопрано. Основой программы станут арии из опер Джузеппе Верди. Столь масштабную программу из произведений гениального итальян-ца примадонна исполнит в России впервые.

Барбара Фриттоли, окончившая Миланскую консерваторию имени Джузеппе Верди, получи-ла мировую известность как образцовая испол-нительница ведущих партий в операх Моцарта, Верди и Пуччини.

Фриттоли – лауреат многих международ-ных конкурсов, выступает на самых известных сценах: в нью-йоркской Metropolitan Opera, ми-ланском La Scala, лондонском Covent Garden, парижской Opera Bastille, флорентийском теа-тре Maggio Musicale, брюссельском La Monnaie, Баварской Государственной опере, дрезден-ской Semperoper, туринском Teatro Reggio, теа-трах Неаполя, Барселоны, Филадельфии, Цюри-ха, Генуи, на фестивалях в Зальцбурге, Равенне, Глайндборне.

Лучшие партии певицы – Дездемона («Отел-ло» Верди), Леонора («Трубадур» Верди), Алиса («Фальстаф» Верди), Фьордилиджи («Так посту-пают все» Моцарта), графиня Розина («Свадьба Фигаро» Моцарта), Маргарита («Фауст» Гуно), Виттелия («Милосердие Тита» Моцарта), Лю («Турандот» Пуччини), Мими («Богема» Пуччи-ни). В концертный репертуар Барбары Фриттоли входят оратория Гайдна «Сотворение мира», «Немецкий реквием» Брамса, «Большая месса» Моцарта, оратория Гуно «Смерть и жизнь», Чет-вертая симфония Малера, «Stabat Mater» Пер-голези, Stabat Mater Россини и многие другие произведения.

Среди дирижеров, с которыми сотруднича-ла певица, – Джеймс Конлон, Валерий Герги-

ев, Колин Дэвис, Чарльз Маккерас, Зубин Мета, Джеймс Ливайн... Барбара Фриттоли пользу-ется особой симпатией великого итальянца Риккардо Мути, который почти 20 лет был ху-дожественным руководителем и главным дири-жером театра La Scala. На сцене Воронежского театра оперы и балета примадонна выступит с Воронежским академическим симфониче-ским оркестром под управлением Владимира Вербицкого.

В 2004 году вместе с солистами Мариинско-го театра Фриттоли пела в «Реквиеме» Верди. Запись «Реквиема» получила премию «Грэмми» 2010 года в двух номинациях – «Лучший клас-сический альбом» и «Лучшее хоровое исполне-ние». В 2008-м примадонна выступила в Кон-цертном зале имени Чайковского с программой из произведений Моцарта, Бетховена и Мартуч-чи. В июне 2011 года на «Звездах белых ночей» в зале Мариинского театра Фриттоли пела в гала-концерте «Музыка Сарти», а на закрытии V Зимнего международного фестиваля искусств в Сочи в 2012 году исполнила арии из моцар-товских опер в сопровождении ансамбля «Со-листы Москвы» под управлением Юрия Башме-та. В январе 2013 года легендарная итальянская певица выступала в Государственном Кремлев-ском дворце в концерте «Дмитрий Хворостов-ский и друзья», посвященном 50-летию знаме-нитого российского баритона.

3 июня. Театр оперы и балета.

С 3 ПО 15 ИЮНЯ В ВОРОНЕЖЕ БУДЕТ ПРОХОДИТЬ III МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПЛАТОНОВСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ ИСКУССТВ. ПРЕДСТАВЛЯЕМ ВАМ СОБЫТИЯ И УЧАСТНИКОВ КУЛЬТУРНОГО ФОРУМА ГОДА.

СОПРАНО И ВЕРДИ

МЕТАМОРФОЗЫ ОТКРЫТИЙ

Под

гото

вил

Бори

с П

ОД

ГАЙ

НЫ

Й

ДВА АКТЕРА – СЕРГЕЙ ЯЦЕНЮК ДВА АКТЕРА – СЕРГЕЙ ЯЦЕНЮК И МАРИЯ ЗИМИНА – И МАРИЯ ЗИМИНА – РАССКАЗЫВАЮТ ИСТОРИЮ РАССКАЗЫВАЮТ ИСТОРИЮ О БОРЬБЕ ЖИЗНИ О БОРЬБЕ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА В СУДЬБЕ И ТВОРЧЕСТВА В СУДЬБЕ ВЕЛИКОГО ПИСАТЕЛЯ. ВЕЛИКОГО ПИСАТЕЛЯ.



Большая Дворянская – про-спект Революции. 100 лет разделяют два фотосним-ка нашей главной улицы. А

дома остались почти те же самые, что ничуть не удивительно. Один из самых фешенебельных угол-ков Большой Дворянской – он во многом определял облик истори-ческой центральной части города. Его изображали на многих дорево-люционных открытках. И поныне без него трудно представить про-спект. В XX веке советские зодчие сохранили эти здания после воен-ной разрухи, а затем краеведы по-заботились о том, чтобы взять их под охрану как памятники истории и архитектуры.

ВЕК XIXПеред нами – цепь домов круп-

нейшего воронежского капитали-ста конца XIX века Дмитрия Само-фалова. Справа – часть бывшей гостиницы «Центральная», кото-рую богатейший купец-миллионер построил в 1878 – 1880 годах и сам содержал (ныне дом № 44). Со-оружение в ярком русском стиле. В центре старой открытки – самое презентабельное здание (теперь дом № 46). Это Самофалов при-дал ему такой внешний вид в 1890 – 1891 годах. Точнее, по его заказу городской архитектор Александр Баранов богато декорировал улич-ный фасад, ориентируясь на про-тотипы барокко. Увенчал третий этаж барочными аттиками с кру-глыми слуховыми окнами и боль-шой, широкой башней со сложной и выразительной двухъярусной металлической кровлей: внизу она начиналась как усеченный шатер, а верхний ярус был выгнут на ма-нер церковного или дворцового купола (он исчез в Великую Отече-ственную войну). Однако в основе здания доныне осталась историче-ская реликвия, ценность которой не выразить ни цифрами, ни сло-вами: дом Кольцовых. Тот самый

дом, где жил поэт Алексей Кольцов и где он скончался в 1842 году со-всем еще молодым, 33-летним. По-сле Кольцовых изменен декор, но старые стены не сломаны.

Левее виднеется дом № 48. Его в конце 1870 – начале 1880-х го-дов перестроил купец Федор Ад-лер, на рубеже XIX и XX веков ку-пил Самофалов, а после войны, в конце 1940-х годов, восстановил и надстроил в духе советского клас-сицизма изветсный зодчий Алек-сандр Миронов.

ВЕК XXПосле революции главному

самофаловскому дому дали вы-сочайший статус и торжествен-ное название: «Первый Дом Со-ветов». Его занял губисполком. Знал бы «суперкапиталист» Са-

мофалов, для кого и для чего он невольно готовил апартаменты! Именно в его доме колесо исто-рии уверенно разворачивали в прямо противоположную – анти-капиталистическую – сторону. Отсюда руководили всеми гран-диозными переменами, проис-ходившими в губернии в 1918 и 1919 годах (до того как в городе начались бои между красными и белыми).

Но, как оказалось, колесо исто-рии катится по спирали, и сейчас наш любимый уголок вернулся в свою «родную капиталистиче-скую» эпоху. Конечно, разница есть. Нет покосившихся деревян-ных столбов. Зато со старого фото можно брать пример, как подоба-

ет ухаживать за деревьями – ак-куратно обрезать их, чтобы они не загораживали архитектуру, как теперь.

ВЕК XXIСтарые дома, наверное, не жда-

ли такого вторжения всяческих частных заведений. Но тут ничего не поделать: реклама пестрила и в старину. А сегодня первый этаж 46-го дома загорожен разномаст-ными и чужеродными витрина-ми, яркая реклама поползла и на второй этаж. Терпи, «памятник», так и должно быть: ночной клуб, стриптиз-бар, банк, салон швей-царских часов, узбекская кухня, за-граничная обувь…

Конечно, с памятниками над-лежало бы обращаться совсем по-другому. Разумеется, приве-сти здание к кольцовскому виду очень трудно. Реставрировать пристало «Дом Самофалова». Вот бы многочисленные предприни-матели взялись и сообща восста-новили купол над крышей! Вот за что воронежцы сказали бы им спасибо!

Но пока на исторический квартал надвигается великая опасность: строительство не только высотной, но и объемной по ширине гостиницы (за сосед-ним зданием ЦУМа). Такая гро-мада задавит все лучшие здания проспекта. Вот почему архитек-турная и другая общественность бьет тревогу. Спасибо сказа-ли бы и тем, кто внял бы эле-ментарным градостроительным принципам…

В ОБЪЕКТИВЕ ИСТОРИИ

КАЖДЫЙ ВЕК ПРИДАЕТ ГЛАВНОЙ УЛИЦЕ ВОРОНЕЖА СВОЙ НЕПОВТОРИМЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ КОЛОРИТ

БОЛЬШАЯ ДВОРЯНСКАЯ

СТАРЫЕ ДОМА, НАВЕРНОЕ, НЕ ЖДАЛИ ТАКОГО ВТОРЖЕНИЯ ВСЯЧЕСКИХ ЧАСТНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ. НО ТУТ НИЧЕГО НЕ ПОДЕЛАТЬ: РЕКЛАМА ПЕСТРИЛА И В СТАРИНУ.

В год с мистическим числом «2013» мы решили обратиться к одному из самых любимых заня-тий наших читателей и вообще ревнителей воронежской исто-рии: сравнением старых и новых видов Воронежа, изображающих одни и те же места города.

ПАВ

ЕЛ П

ОП

ОВ

ПАВ

ЕЛ П

ОП

ОВ


Павел ЛЕПЕНДИН

Фильм Леонида Гайдая сразу получил оглуши-тельный успех. В прока-те картина заняла тре-

тье место. Ее посмотрели 60,7 млн зрителей. Если прибавить к ним число приобщившихся к картине и полюбивших ее на протяжении че-тырех десятилетий, то количество посмотревших легендарную ленту явно за миллиард перевалило.

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬПризнаюсь, сам пересматриваю

ее чуть ли не каждый месяц. Домо-чадцы порой злятся: «Не надоело смотреть одно и то же? Уже наи-зусть все знаешь». Не надоело. Потому как каждый раз открываю в фильме новые пласты, заложен-ные в него режиссером, автором первоисточника Михаилом Булга-ковым, создателями сценария кар-тины и великолепными актерами, воплотившими на экране неподра-жаемые образы. С некоторыми ис-полнителями ролей мне посчаст-ливилось встречаться и общаться. На память остались совместные фотографии, автографы и теплые воспоминания.

Сегодня сложно вспомнить, когда впервые увидел «Ивана Ва-сильевича…». В детстве меня, как и мою девятилетнюю племянницу Веронику, больше интересовали не смысловые аллюзии и парал-лели между историей и современ-ностью, а погони, каскад юмора, прекрасная музыка Александра Зацепина. Гораздо позже стал по-нимать, что, прикрывшись коме-дией, эксцентрикой, Гайдай делал акцент не столько на коллизиях сюжета, сколько говорил вслед за Булгаковым эзоповым языком о тех «чудесах», которые происходят здесь и сейчас, в реальной жизни 70-х годов прошлого века.

В конце лета 1971 года Владлен Бахнов и Леонид Гайдай подали за-явку на сценарий, которая была тут же принята. Осенью он был уже на-писан и принят сценарно-редакци-онной коллегией. В начале декабря Гайдай и Бахнов засели за режис-серский сценарий. Работа продол-жалась до января 1972 года, после чего рукопись была отправлена в Комитет по кинематографии. 3 фев-раля оттуда пришел ответ, что сце-нарий в целом принимается, но в него необходимо внести некоторые поправки. В частности, от авторов требовалось, чтобы они перенес-ли место действия из Московско-го Кремля на другую территорию. Кроме того, в отзыве говорилось

следующее: «Экскурс в прошлое не должен иметь конкретно-истори-ческий характер; сюжет не следует адресовать определенным истори-ческим лицам… В сценарии немало интересной выдумки, однако необ-ходимо предостеречь авторов от излишнего комикования». В итоге 24 мая после ряда бюрократиче-ских процедур было дано добро на начало съемок.

Сформировали команду, куда Леонид Иович пригласил уже зна-комых по предыдущим картинам оператора, художника, компози-тора, звукооператора, директора. Гайдай намеревался и костяк ак-терской команды составить из тех, с кем его сводила работа. Отчасти это ему удалось. Свое согласие дали Демьяненко, Пуговкин, Крама-ров, Селезнева, Этуш, Крачковская, Филиппов и некоторые другие. Режиссер надеялся, что главные роли – царя Ивана Грозного и дом-управа Бунши – сыграет Юрий Никулин. Но артист, сославшись на занятость, отказался. По воспо-минаниям вдовы Гайдая актрисы Нины Гребешковой, режиссер силь-но переживал по этому поводу. Но делать было нечего. Леонид Иович провел немало проб известных ак-

теров. В результате остановился на двух претендентах: Евгении Лебе-деве и Юрии Яковлеве. Когда Гай-дай увидел пробы Юрия Василье-вича, то радостно воскликнул: «Вот он, настоящий Иван Грозный!». На роль Жоржа Милославского было два главных претендента – уже знакомый Гайдаю Андрей Миро-нов и Леонид Куравлев, с которым режиссеру работать до этого не до-водилось. В результате выбор был сделан в пользу Куравлева. Други-ми актерами, ни разу до этого не снимавшимися у Гайдая и успешно прошедшими пробы, стали Наталья Кустинская, Нина Маслова (ее про-бы на роль царицы не позволили сыграть эту роль Наталье Гундаре-вой), Наталья Гурзо и еще несколь-ко человек.

МОТОР! ПОЕХАЛИ!Съемки фильма начались 26 ав-

густа с экспедиции в Ростов-Яро-славский, где снимались натурные эпизоды: погоня за «демонами», народ у стен Кремля, отправка вой-ска на войну. Затем группа перееха-ла в столицу, где опять же сделали акцент на натурных съемках, а по-том вынуждены были уйти в «про-стой». Ждали, когда будут готовы

ИСТОРИЯ В ДЕТАЛЯХ

ШЕДЕВРЫ НЕ СТАРЕЮТ40 ЛЕТ НАЗАД НА ЭКРАНЫ СТРАНЫ ВЫШЕЛ ФИЛЬМ «ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ»

ВЛАДИМИР ЭТУШ

ОЦЕНИВ КАРТИНУ ОЦЕНИВ КАРТИНУ ПОЛОЖИТЕЛЬНО, ДИРЕКЦИЯ ПОЛОЖИТЕЛЬНО, ДИРЕКЦИЯ

ВСЕ ЖЕ ПОТРЕБОВАЛА ВНЕСТИ ВСЕ ЖЕ ПОТРЕБОВАЛА ВНЕСТИ В НЕЕ РЯД ПОПРАВОК. ИЗЪЯЛИ В НЕЕ РЯД ПОПРАВОК. ИЗЪЯЛИ

ЭПИЗОД, ГДЕ ИВАН ГРОЗНЫЙ ЭПИЗОД, ГДЕ ИВАН ГРОЗНЫЙ ЖАРИТ НА КУХНЕ КОТЛЕТЫ. ЖАРИТ НА КУХНЕ КОТЛЕТЫ.

У ВСЕХ ТРУДЯЩИХСЯ ДВА ВЫХОДНЫХ ДНЯ В НЕДЕЛЮ. МЫ, ЦАРИ, РАБОТАЕМ БЕЗ ВЫХОДНЫХ.

ЮРИЙ ЯКОВЛЕВ

ЧТО ЭТО ЗА ПЬЯНЫЕ ВЫХОДКИ? Я НА ВАС ЖАЛОБУ ПОДАМ! КОЛЛЕКТИВНУЮ!


ИСТОРИЯ В ДЕТАЛЯХ

объекты (всего их было 16) для па-вильонных съемок. Весь комплекс разместился на площади в 1428 кв. м. С 15 января 1973 года начал-ся монтаж фильма. Правда в марте группе пришлось вновь отправить-ся в Ялту – переснимать эпизод, в котором Зина (Наталья Селезнева) исполняет знаменитую песню «Зве-нит январская вьюга…», поскольку на пленке обнаружился брак.

12 апреля лента «Иван Васи-льевич меняет профессию» была сдана генеральной дирекции «Мосфильма». Оценив картину положительно, дирекция все же потребовала внести в нее ряд по-правок. В частности, надо было сократить погоню за Жоржем Ми-лославским (в фильме осталось только ее начало – когда Жорж удирает от милиции, облачившись во врачебный халат), пребыва-ние царя в квартире Тимофеева (изъяли эпизод, где Иван Гроз-ный жарит на кухне котлеты), за-бавы Жоржа в царских палатах, разговор в телефонной будке и так далее. Были изъяты некото-рые фразы, звучавшие из уст ге-роев. В эпизоде приема шведско-го посла Бунша восклицал: «Мир и дружба», но в окончательном варианте он произносит другую фразу: «Гитлер капут!». В эпизо-де «трапеза» тот же Бунша спра-шивал: «За чей счет этот банкет? Кто будет оплачивать?» – на что следовал ответ: «Народ, ваше ве-личество». Фразу заменили более лояльной: «Во всяком случае, не мы». В другом эпизоде – опять

с участием Бунши, – когда он удивленно спрашивает: «Что за репертуар у вас?» – дальше шло: «Соберите завтра творческую ин-теллигенцию. Я вами займусь». Эту концовку тоже изъяли. В об-щей сложности фильм был обре-зан на 177 метров пленки.

10 мая отдел контроля за ки-норепертуаром разрешил ленту к прокату на территории СССР. 13 июня фильму была присуждена 1-я группа по оплате (за это решение проголосовали 22 человека, чего ранее с фильмами Гайдая не наблю-далось). Согласно бухгалтерским документам гонорары за фильм участникам съемок распредели-лись следующим образом: Гайдай – 5 тыс. 948 рублей (плюс 2 тыс. рублей за сценарий); Демьяненко – 1 тыс. 663 рубля; Селезнева – 362 рубля; Яковлев – 4 тыс. 350 рублей; Куравлев – 2 тыс. 312 рублей; Пу-говкин – 788 рублей; Этуш – 630 рублей; Крамаров – 1 тыс. 129 рублей; Крачковская – 347 рублей; Маслова – 101 рубль; Филиппов – 258 рублей; Кустинская – 168 рублей. У многих актеров гонора-ры получились весьма по тем вре-менам солидные. При максималь-ной зарплате обычных граждан в 120 – 150 рублей, при стоимости буханки черного хлеба в 14 копеек, труд режиссера и артистов оплачи-вался весьма достойно. На хорошее кино в Союзе выделялись хорошие деньги.

Бюджеты современных картин превышают миллионы долларов, гонорары исполнителей растут как

на дрожжах. Но будут ли через 40 лет с таким же воодушевлением пе-ресматривать эти фильмы – боль-шой вопрос.

ПАМЯТНЫЕ ВСТРЕЧИПри каждом просмотре «Ивана

Васильевича…» всегда вспомина-ются встречи с актерами, занятыми в фильме. Лет 20 назад не мог себе представить, что с некоторыми из них меня сведет судьба. Мне дове-лось общаться с семерыми из тех, кто причастен к созданию леген-дарного фильма: это Юрий Яков-лев, Наталья Селезнева, Леонид Куравлев, Владимир Этуш, Наталья Крачковская, Юрий Чернов (играв-ший в фильме эпизодическую роль музыканта с балалайкой в оркестре на трапезе) и Валерий Золотухин, который за кадром исполняет пес-ню «Счастье вдруг…». Не зря в списке на первое место поставил Яковлева. Не счесть встреч и теле-фонных разговоров с любимым актером. Он весьма скептически относится ко многим своим кино-работам. Но про съемки у Гайдая в «Иване Васильевиче…» говорит: «Главной моей задачей было «рас-тянуть» себя на две роли. Сделать их внешне похожими, но при этом совсем разными людьми». С ис-полнителем роли Шпака (Этушем) тоже довелось встречаться не раз. Был эпизод, когда мы поздним ве-чером пересеклись с ним на на-бережной в Геленджике во время летнего отдыха. А потом в одном

из московских театров оказались рядом на банкете. Напротив сидела известная актриса (не буду назы-вать ее имя), которая, выпив бокал вина, через некоторое время обра-тилась к Владимиру Абрамовичу со словами: «Ой, что-то я захмелела». На что Этуш молниеносно париро-вал со знакомой интонацией: «За-кусывать надо!».

Две милые Натальи – Селезне-ва и Крачковская – не устают по-ражать. Над этими женщинами не властен возраст: они так же милы, общительны и обладают уникаль-ным чувством юмора. Заветы гай-даевской школы несут, словно знамя. Об этом фильме они гото-вы говорить бесконечно. Вспоми-нают детально чуть ли не каждый день съемок. Селезнева была не-много обижена Леонидом Иови-чем. Она записала фонограмму своей знаменитой песни. Однако режиссер, услышав голос певицы Нины Бродской, решил, что в кар-тину войдет ее трактовка песни. Но Наталья Игоревна абсолютно справедливо решила, что на своих творческих вечерах может испол-нять ее в собственной вариации. Скажу вам – очень похоже. Да и публика просит. Тоже самое дела-ет на своих вечерах Валерий Зо-лотухин. В детстве мне казалось, что Куравлев поет сам. Когда же узнал, что за кадром звучит голос Золотухина, живьем не единожды послушал гораздо поздние вариа-ции в исполнении Валерия Сергее-вича, поинтересовался у него: «Не обидно было, что ваш голос припи-сывался другому актеру?». Он рас-смеялся и ответил: «Что вы! Наша профессия подразумевает такие казусы. Зато потом, на концертах и вечерах, как только звучали пер-вые аккорды мелодии и я начинал: «Счастье вдруг…» – зал взрывал-ся аплодисментами».

40 лет легендарной картине. Но она с каждым годом молодеет. Мо-жет, высказываю свой субъектив-ный взгляд. Однако январская вью-га звенит, закусывать непременно надо и лепота всегда радует глаз…

Юрий Яковлев: «Главной моей задачей было «растянуть» себя на две роли».

СЧАСТЬЕ ВДРУГ, В ТИШИНЕ,ПОСТУЧАЛОСЬ В ДВЕРИ.НЕУЖЕЛИ ТЫ КО МНЕ?ВЕРЮ И НЕ ВЕРЮ…

ЛЕОНИД КУРАВЛЕВ

НАТАЛЬЯ КРАЧКОВСКАЯ

А ФАМИЛИЯ МОЯ – ФАМИЛИЯ МОЯ СЛИШКОМ ИЗВЕСТНАЯ, ЧТОБЫ Я ЕЕ НАЗЫВАЛ!

В

И ТЕБЯ ВЫЛЕЧАТ, И ТЕБЯ ТОЖЕ ВЫЛЕЧАТ. И МЕНЯ ВЫЛЕЧАТ.

ЛЕ

ВАЛЕРИЙ ЗОЛОТУХИН

ЮИЙ ЗОЛОТУХИН


Александр ПРЫТКОВ

Фильмы, основанные на реальных событиях, всегда привлекают вни-мание. В первую оче-

редь именно тем, что сводят на нет выражение «как в кино»: показы-вают, что в жизни и не такое бы-вает. При этом довольно большой интерес имеют не только «объ-яснимые» события, но и происше-ствия с налетом тайны, до конца не разгаданные. Можно сказать, с до-лей мистики.

ОТ ВОРОНЕЖА ДО АМЕРИКИ

Не так давно на экраны вышли два таких фильма. «Сомнамбула» рассказывает о событиях, проис-шедших в одном из интернатов Воронежской области. «Тайна перевала Дятлова» берет за ос-нову таинственную гибель тури-стов в Уральских горах. Сюда же с большой натяжкой можно отнести триллер «Метро» про катастрофу в метрополитене. Он снят по ро-ману Дмитрия Сафонова, но мож-но проследить и документальные корни: в 1986 году вышел фильм «Прорыв» о реальной аварии при строительстве станции ленин-градского метро. В «Метро», од-нако, мистики никакой нет, а по-тому о нем разговор зайдет лишь вскользь.

«Сомнамбула» же и «Тайна пе-ревала Дятлова» любопытным об-разом перекликаются. Кроме того, что их объединяют неразгаданные события, они еще и в некотором смысле являются антиподами.

«Сомнамбула» снята без при-влечения каких-либо крупных про-дюсеров: по словам режиссера Алексея Смирнова, бюджет филь-ма составил 100 тыс. долларов, и на него «скинулись с друзьями».

Заявленный бюджет «Тай-ны перевала Дятлова» – 4,5 млн долларов. Однако главное не это. Данный фильм – российско-аме-риканского происхождения. Роли играют американцы, а режиссиро-вал Ренни Харлин, снявший в свое время второго «Крепкого орешка», а также пропагандистский боевик «5 дней в августе» – грузинский взгляд на события августа 2008 года. Российская сторона в «Тай-не…» представлена в основном продюсерами. Среди них – Алек-сандр Роднянский, выпустивший

немало коммерчески успешных фильмов, вкладывающий деньги в некоторые зарубежные постановки (последний пример – «Облачный атлас») и к тому же еще президент фестиваля «Кинотавр». То есть человек в кинобизнесе далеко не последний. Конечно, эту историю могли бы снять и соотечественни-ки, но пригласили иностранцев. Очевидно, для того, чтобы посте-пенно выводить Россию на между-народную киноарену.

Алексей Смирнов говорит, что его «Сомнамбула» готовится к прокату в Великобритании и Китае, а также расписана более чем на 100 фестивалей.

Таким образом, за зрительское (в том числе и зарубежное) вни-мание борются малобюджетный фильм от неизвестного широкой публике режиссера и снятое аме-риканцами на преимущественно русские деньги кино.

А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?Первый раунд – жизненную

основу – «Тайна…» выигрывает вчистую.

Группа лыжников из турклуба Уральского политехнического ин-ститута под предводительством пятикурсника Игоря Дятлова от-правилась в Уральские горы. 1 фев-раля 1959 года они остановились на ночлег на склоне горы Холатчахль (или Холат-Сяхл, в переводе с ман-сийского – «Гора мертвецов» либо «Мертвый холм») недалеко от безы-

мянного перевала (позднее назван именем Дятлова). 12 февраля группа должна была прибыть на конечную точку маршрута, но не пришла. По-исковые группы в феврале обнару-жили в нескольких сотнях метров от палатки пять практически неоде-тых трупов. И еще четыре – в мае. Причем у одного из погибших че-репно-мозговая травма, у другого – перелом грудной клетки, у третьей – вырван язык. Палатка, в которой ночевали туристы, была разрезана изнутри. О причине столь странной гибели споры не утихают до сих пор, версии выдвигаются самые разные – от банальной лавины до смерти от рук шпионов или инопланетян.

Фильм тоже заигрывает с доку-ментализмом: он снят с помощью приема «найденная видеозапись». Большая часть кино – хроника, ко-торую снимают прибывшие на Урал американские студенты. Прием не нов. Его успешно опробовали соз-датели «Ведьмы из Блэр» – фаль-сифицированной истории о трех студентах, решивших снять кино про легендарную ведьму. Тогда благодаря грамотной рекламной кампании фильм при бюджете в 22 тыс. долларов собрал почти 250 млн. Сейчас этот трюк вряд ли кто повторит.

Как утверждают создатели «Сомнамбулы», фильм основан на истории, которая произошла в 1993 году в одном из интерна-тов Воронежской области, куда поступил семилетний Андрей

Яковлев. Каждое утро на теле мальчика появлялись ссадины и царапины. Ночные дежурные не сводили с мальчика глаз, но причину ссадин не выяснили. В спальнях интерната установи-ли камеры видеонаблюдения. В основу фильма легли секретные файлы, а также свидетельства очевидцев. Режиссер даже обе-щал показать документальные кадры, где мальчик прыгает на высоту в 15 метров.

Но не показал. По его словам, в связи с цензурой им пришлось вырезать около 20% фильма, в том числе и хронику. «Доку-менталка» появляется только в

титрах, и на ней какой-то маль-чик поет какую-то песню. Как утверждает Алексей Смирнов, «воронежский сомнамбула» жив до сих пор, ему 29 лет, он жи-вет в одном из российских го-родов и «связан с химической деятельностью».

Учитывая то, что в фильме хро-ники считай что и нет, а запросы в Сети в подавляющем большинстве выдают ссылки на «Сомнамбулу», но не дают сведений из газет того времени, в реальность этой исто-рии верится с трудом.

В этом плане даже фильм «Ме-тро» ближе к реальности.

НЕРЕАЛЬНАЯ СМЕСЬРеальные или якобы ре-

альные события фильмы не реконструируют.

МИСТИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

РУССКИЕ ИДУТОЧЕРЕДНАЯ ПОПЫТКА ЭКСПАНСИИ РОССИЙСКОГО КИНО НА ЗАПАД

В СУЩНОСТИ, ПРО ЧТО БЫ КИНО НИ СНИМАЛИ, ОНО ДОЛЖНО РАССКАЗЫВАТЬ О ЧЕЛОВЕКЕ.

«Сомнамбула».


В «Сомнамбуле» показано лишь несколько эпизодов из интерната. Причем сцена с установкой видео-камер по хронометражу минимум равна, а то и длиннее запечатлен-ных на эти камеры сцен. В осталь-ном – полный (как говорил режис-сер, художественный) вымысел. Тут есть немного из доинтернатов-ского детства и события из жизни уже взрослого героя.

В «Тайне перевала Дятлова» группа американских студентов отправляется на Урал, чтобы снять документальный фильм о гибели туристов в 1959 году. А дальше на-чинается форменный ужас, причем не в буквальном смысле (то есть фильм ужасов), а в переносном: на американцев сваливаются напасти одна абсурднее другой.

Кому как, а я очень люблю уме-ло смешанный с реальной жизнью вымысел, в том числе мистический. Если правильно соблюсти пропор-ции, то зритель/читатель пове-рит в то, что рядом с нами живут вампиры, волшебство/колдовство – вполне себе реальная вещь, а эксперименты спецслужб по вы-ведению идеального убийцы дей-ствительно проходили.

Ни в том, ни другом фильме пропорций не соблюли.

В «Сомнамбуле» мистики недо-дали. Начинается все прекрасно: довольно странно умирает бабуш-ка главного героя, и ее почему-то хоронят в лесу, а не на кладбище. Обряд отпевания при этом совер-шается. И хоронят в каком-то меш-ке, а не в гробу. Тут-то и открывает-ся большой простор для фантазии, но на поверку оказывается, что ба-бушка всего лишь является внуку во снах и приходит к его близким.

В «Тайне…» с необычным, на-оборот, переборщили. Объясняя гибель теперь уже американцев, в фильм добавили охотящихся за ними людей, секретный бункер с мутантами и трупами советских

солдат и в довершение всего – комнату с порталом. В результа-те вместо одной стройной теории получилось несколько невнятных. Оставляющих после себя вопросы: «что это было?», «зачем это сня-ли?» и «зачем это смотреть?».

НЕТ ЧЕЛОВЕКА – НЕТ КИНО

В общем-то, оба фильма можно назвать довольно беспомощны-ми. И потуги создателей напугать часто оборачиваются либо отсут-ствием эмоций у зрителя, либо смехом.

У «Сомнамбулы» проблема с сюжетом: некоторые линии зия-ют дырами, и логика повествова-ния страдает. Режиссер увязывает это с тем, что ему пришлось фильм резать. Но ведь можно было бы как-то эту проблему решить. Кро-ме того, у этой ленты проблемы со звукорежиссером. Местами звук так неудачен, что создается эф-фект пыхтящего оператора: каме-ра движется, а за ней кто-то актив-но сопит и пыхтит. Всех актеров переигрывает бабушка-колдунья, роль которой исполнила не про-

фессионалка, а просто «человек с активной жизненной позици-ей» – 94-летняя Вера Васильевна Сибирева.

«Тайна…» такими ляпами не грешит. При всей абсурдности сю-жета смотреть фильм довольно ин-тересно, и он, надо сказать, даже держит в напряжении. А особой актерской игры здесь никто и не требует.

Нотки саспенса проскакивают и в «Сомнамбуле», но далеко не всегда. Фильм Алексея Смирнова выигрывает в другом.

В сущности, про что бы кино ни снимали, оно должно рассказы-вать о человеке. Антураж фильма при этом может быть самым разно-образным – от унылой драмы до приключенческой фантастики.

«Сомнамбула» – не столько о странностях лунатизма и ведьмах, сколько о человеке. На презента-ции фильма в Воронеже режиссер неоднократно подчеркивал, что ба-бушка – скорее метафора того зла, что сидит в каждом из нас. «Тай-на…» же о человеке не говорит – она рассказывают об идиотской гибели не самых разумных граждан США.

ВОСТОК – ЗАПАДМожно сказать, что в случае с

обеими лентам привязка к реаль-ным событиям является маркетин-говым ходом и ничем больше.

Идея показать такое кино за рубежом, в принципе, верная. Блокбастерами Запад мы не поко-рим, потому что экшн снимать там умеют лучше. С комедиями ситуа-ция та же. Можно было бы пойти в Голливуд с драмами, но это все же больше фестивальное направ-ление. В широком прокате у нас даже лауреаты Канн, Берлина и других статусных фестивалей не представлены.

Так что выход – жанровое кино: триллеры и ужасы. А если они основаны на реальных собы-тиях, то это только плюс. Зачем что-то выдумывать, когда по обе стороны Урала в жизни проис-ходит много чего интересного и загадочного?

Другое дело, что подкачала реализация. И «Сомнамбулой» при всей ее неоднозначности, и «Тайной перевала Дятлова» за-падного зрителя не привлечешь. Потому что как раз в них нет (или почти нет) человека, «этих зага-дочных русских», которые могут оказаться в точно такой же ситу-ации, как британцы, американцы или немцы.

Запад можно привлечь филь-мами о нас, о том, что мы такие же люди, а не спецэффектами и эпиче-ским размахом событий.

Более всего на данный момент в этом плане подошли бы не псев-домистические фильмы, а «Метро» – пусть очень затянутый, но весь-ма добротный триллер. Не будем перечислять все его недостатки, но он даже с ними делает главное – показывает простых людей, чьи судьбы довольно легко проециру-ются на твою собственную в слож-ной ситуации. И выжимают из зри-теля настоящие эмоции.

ЗАЧЕМ ЧТО-ТО ВЫДУМЫВАТЬ, КОГДА ПО ОБЕ СТОРОНЫ УРАЛА

В ЖИЗНИ ПРОИСХОДИТ МНОГО ЧЕГО ИНТЕРЕСНОГО И ЗАГАДОЧНОГО?

«Тайна перевала Дятлова».

ЗАПАД МОЖНО ПРИВЛЕЧЬ ФИЛЬМАМИ О НАС, О ТОМ, ЧТО МЫ ТАКИЕ ЖЕ ЛЮДИ, А НЕ СПЕЦЭФФЕКТАМИ И ЭПИЧЕСКИМ РАЗМАХОМ СОБЫТИЙ.

«Метро».

МИСТИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ


Многие города России могут гордиться тем, что ак-тер, режиссер, антрепренер и педагог Собольщи-ков-Самарин так или иначе отметил их в своей твор-ческой биографии. Не стал исключением и Воронеж.

Николай Собольщиков (такова его настоящая фамилия) родился в Санкт-Петербурге в крестьянской семье. В раннем возрасте начал вы-ступать в любительских спектаклях. С 1883 года играл и ставил спектакли на клубных сценах тогдашней столицы и в ее пригородах. По географии поездок Николая Ивановича можно было составить своеобразную карту гастрольных путей провинциального театрального деятеля. В искусстве, которому Собольщиков-Самарин посвятил жизнь, знал буквально все. Он создал несколько театров, руководил ими, писал пьесы. Как режиссер по-ставил почти все пьесы Чехова, 15 пьес Островского. Кто-то из театраль-ных работников назвал Собольщикова «Островским русской режиссуры». Успехом пользовались и его постановки драматургии Горького.

В нашем городе он бывал не раз. Но, пожалуй, самым запоминающим-ся стал для воронежцев его приезд в 1904 году. Собольщиков-Самарин стремился поднять уровень театральной культуры провинции. Много за-нимался просветительской деятельностью, пытаясь привлечь к театру са-мые широкие круги публики, для чего устраивал спектакли по сниженным ценам или бесплатные. Воспитал множество учеников, впоследствии став-ших значимыми фигурами в театральном мире. По стопам отца пошла и его дочь Антонина.

Николай Иванович прожил долгую жизнь. Большая ее часть была связа-на с Нижним Новгородом (бывшим Горьким), где он и окончил свой земной путь. Собольщиков поздно стал народным артистом страны. Но, по воспо-минаниям современников, он никогда и не стремился к чинам и званиям.

РОДИЛИСЬ В МАРТЕ

Под

гото

вил

Пав

ел Л

ЕПЕН

ДИ

Н

МАСАБИХ АХУНОВ(3.3.1928 – 8.6.2008 )

НИКОЛАЙСОБОЛЬЩИКОВ-САМАРИН(28.3 (9.4) 1868 – 20.7.1945 )

АРКАДИЙПОЛЯКОВ

(6(18).3.1893 – 9.4.1966 )

85 ЛЕТ85 ЛЕТ

145 ЛЕТ145 ЛЕТ

120 120 ЛЕТЛЕТ

Деятельность заслуженного художника РСФСР Масабиха Ахунова – один из примеров творческого долголетия и преданности из-бранной профессии. Несмотря на тяжелую болезнь, он практиче-ски до последнего дня продолжал создавать свои произведения.

Ахунов родился в Башкирии в селе Верхне-Мончарово Илишевского района. Его отец был портным, мать работала в колхозе. Семья была боль-шая: в ней воспитывалось 13 детей. С детства у Масабиха обнаружился ху-дожественный талант. Дома все стены и печка были изрисованы углем. В одном интервью Масабих Фатхулисламович вспоминал: «Отец не возра-жал, хотя по мусульманской религии людей и животных нельзя рисовать. Но родители знали, что запрещать мне было бесполезно».

После окончания восьми классов школы работал в тракторной бригаде, семь лет служил в рядах Советской армии, год учился в Казанском худо-жественном училище. В Воронеж Ахунов перебрался в 1957 году. Работал в редакциях газет, на телевидении, ретушировал фотографии. После уча-стия в 1964 году в первой зональной выставке, что проходила в Воронеже, жизнь Ахунова резко изменилась. Через три года он уже был членом Сою-за художников СССР, с 1967-го участвовал во всех всесоюзных и республи-канских выставках. В 1970-е годы Ахунов дважды избирался председа-телем правления местного отделения Союза. Он работал в техниках графики, карандашного рисунка, много сделал для развития та-кого сложного и трудоемкого жанра, как линогравюра. Худож-ник любил повторять: «В моих работах нет чужих мыслей».

Незадолго до персональной выставки, приуроченной к 80-летию мастера, Ахунов признался, что она да-ется ему слишком тяжело: все больше стало под-водить здоровье. На самой церемонии в марте 2008 года он был весел и старался держаться бодрее. Но через три месяца его не стало. Похоронили Масабиха Ахунова на Лес-ном кладбище Воронежа.

Актер, режиссер, народный артист РСФСР Аркадий Поляков был кумиром несколь-ких поколений воронежских зрителей. В общей сложности на сцене драмтеатра Ар-

кадий Васильевич проработал почти четверть века. Сыграл здесь более 200 ролей. От театралов со ста-жем не единожды доводилось слышать: «Поляков – это высший пилотаж!».

Будущий артист появился на свет в деревне По-ляна Романово-Борисоглебского уезда Ярославской губернии. Его отец был перчаточником. Аркадий су-мел окончить лишь церковноприходскую школу, а затем вынужден был идти работать. Жилось ему в ту пору нелегко. Однако молодой человек не уны-вал. Был силен, задорен, а главное, несмотря ни на что стремился к своей мечте – театру. В основном азы искусства Мельпомены познавал на практике.

Самый яркий период театральной биографии Аркадия Васильевича пришелся именно на годы ра-боты в Воронеже. Здесь он блистал в спектаклях по произведениям Шекспира, Лермонтова, Ростана, А. Островского, Ибсена, Войнич, Шиллера, Чехова… Сам поставил несколько спектаклей, которые имели заслуженный успех у публики. С каждой новой ра-ботой на воронежских подмостках росла и популяр-ность Полякова. Вскоре о нем заговорили далеко за пределами нашего региона. Он был одним из пер-вых в местном Театре драмы, кто в еще в 1934 году получил звание «Заслуженный артист РСФСР». А уже через шесть лет он стал народным.

В 1942 году Поляков принял решение переехать в столицу, в легендарный Малый театр. Там пробыл семь лет. Многие считали этот шаг ошибочным. За годы пребывания в Москве артист не сыграл ни од-ной значимой роли. Потом были два года работы в Германии, а затем очередное десятилетие успеха в Воронеже. Он работал в театре до тех пор, пока позволяло здоровье. Но возраст и болезни давали о себе знать. Большой трагедией для Аркадия Васи-

льевича стал вердикт врачей о срочной ампута-ции ноги. Наш город он покидал с тяжелыми

чувствами. Но ничего не оставалось, как перебраться в Москву, к бывшей жене

и дочери. В столице он прожил пять лет, там и скончался. Похоронили

артиста в колумбарии Новоде-вичьего кладбища. Одна из

улиц города носит имя Аркадия Полякова.


ПРЕЗЕНТАЦИЯ

Александр БУНЕЕВ

15 марта в актовом зале библиотеки имени Никитина прошла презен-тация альманаха «День поэзии – 2012». Этот выпуск подготов-

лен журналом «Подъем» в творческом содру-жестве с «Литературной газетой», московской ассоциацией «Лермонтовское наследие» при поддержке департамента культуры и архивного дела Воронежской области.

– Многие любители литературы помнят вы-ходивший огромным тиражом в советское вре-мя ежегодный альманах «День поэзии», – гово-рит главный редактор журнала «Подъем» Иван Щелоков. – К сожалению, он прекратил свое существование в 1990 году. Однако в 2006-м энтузиасты из Москвы и Воронежа предпри-няли попытку его возрождения. Инициативу российских поэтов Андрея Шацкова, Сергея Мнацаканяна и их коллег поддержали тогда министр культуры России Александр Соколов и президент ассоциации «Лермонтовское насле-дие» Михаил Лермонтов – правнучатый пле-мянник великого поэта. «День поэзии» состав-ляли в Москве, а напечатан он был в Воронеже, в городе, который по праву считают третьей столицей русской поэзии. Так была возрожде-на замечательная культурная и литературная традиция.

В последнее время изданием альманаха за-нялись известные в России «толстые» жур-налы. В 2010 году ежегодник издавался на базе литературно-художественного журнала «Нева» (Санкт-Петербург), в 2011-м поэтиче-ский проект реализовывал журнал «Юность» (Москва). Почетная миссия готовить к изда-нию альманах «День поэзии России» за 2012

год выпала журналу «Подъем». «Воронеж-ский выпуск» «Дня поэзии» объединяет свы-ше 140 авторов из различных городов России, Белоруссии, Казахстана, Украины, Израиля. В нем – стихи патриархов русской поэзии Евге-ния Евтушенко, Новеллы Матвеевой, Валенти-на Сорокина, Владимира Кострова, Глеба Гор-бовского, Александра Городницкого, Юрия Ряшенцева, Юрия Кублановского, знакомые читателям, и новые имена, серьезные размыш-ления о поэзии, о жизни и творчестве Михаила Лермонтова, Алексея Константиновича Тол-стого, Марины Цветаевой, Игоря Северянина, Самуила Маршака, произведения воронеж-ских авторов.

Жаль, что нынешние тиражи ежегодника ми-зерны по сравнению с его советским аналогом. Ведь альманах – серьезное литературное со-бытие, позволяющее оценить уровень поэзии современной России, а главное – понять, что поэтическое творчество в нашей стране живо и востребовано.

На презентации – хотя это, конечно, был по-этический вечер – читали свои стихи известные московские, питерские, воронежские поэты: креативный редактор альманаха Андрей Шац-ков, главный редактор журнала «Всерусскiй со-боръ» Владимир Шемшученко, литературный критик Аршак Тер-Маркарьян, главный редак-тор журнала «Невечерний свет» Владимир Хох-лев, Иван Щелоков, Александр Голубев, Вален-тин Нервин, Сергей Попов.

Приятно слышать хороший русский язык, хо-рошие стихи, приятно общаться со знакомыми и незнакомыми людьми, приятно видеть студен-тов, которые делились с аудиторией своим еще несмелым творчеством, приятно слышать, как зрители, слушая поэтов, шепотом угадывают рифмы. Наконец, приятно идти по мартовским лужам со свежим выпуском альманаха в руке. Что-то забытое, но живое и неистребимое таит-ся в этих ощущениях.

Экземпляры альманаха уедут в Москву и Санкт-Петербург, поступят в наши городские библиотеки, может быть, в библиотеки других городов.

Маститые поэты имеют свою аудиторию. А вот стихи молодой девушки, студентки универ-ситета инженерных технологий, пожалуй, надо отметить. Она говорила в них о тех, кто живет со «связанными конечностями», придумав себе «ложную вечность». Ее стихи вызвали в зале аплодисменты и добрый смех, но смеялись зри-тели напрасно. Если человек в таком возрасте, в такое время говорит о «ложной вечности», то это дорогого стоит. Неважно, будет ли она поэтом, но остро мыслить и правильно чувство-вать будет всегда. Не так уж прагматично и без-духовно наше молодое поколение, а значит, не все потеряно.

И еще одно наблюдение. Поэзию в Воронеже не только любят и знают, но пока еще держатся за нее, как за надежную опору. Значит, мы еще идем по жизни, не теряя равновесия.

Мы предлагаем вашему вниманию стихи во-ронежских поэтов, вошедшие в альманах, а также замечательные иллюстрации Алексея Загородных и Андрея Шепеля, несомненно, уси-лившие лирико-философское содержание изда-ния, его особое, ни с чем не сравнимое воронеж-ское обаяние.

В ВОРОНЕЖЕ – ПОЭЗИЯ РОССИИ

ПОЭЗИЮ В ВОРОНЕЖЕ НЕ ТОЛЬКО ЛЮБЯТ И ЗНАЮТ, НО ПОКА ЕЩЕ ДЕРЖАТСЯ ЗА НЕЕ, КАК ЗА НАДЕЖНУЮ ОПОРУ.

АЛЕК

САН

ДР

ШУВ

АЕВ

ИЛ

ЛЮ

СТР

АЦ

ИИ

ИЗ

АЛ

ЬМА

НА

ХА

«Д

ЕНЬ

ПО

ЭЗИ

И –

20

12»


«Мария». 2010 год.

Андрей ШЕПЕЛЬ(с. Нижнедевицк,

Воронежская область)


АЛЬМАНАХ «ДЕНЬ ПОЭЗИИ – 2012»

Виктор БУДАКОВ(Воронеж)

АУСТЕРЛИЦГолуби мира мокнут на крыше,В Славкове – дождь.Старый дворец – или эхо услышал?Странная дрожь...С этих ли жалких мокрых сокрылийПадает весть,Что поразверзлись былые могилы – Воины есть!Вновь полыхает страшная сеча,Страх – у столиц?И покрывается славою вечнойАустерлиц!Ты его грозное эхо услышалИз глубины.Словно не голуби мира на крыше – Голубь войны!

Александр ГОЛУБЕВ(Воронеж)Ты зачем спешишь, дорога,в дальний крайлогом, пыльным и пологим,через молочай?Я спешу судьбе навстречуэкий год.К вишнев платье подвенечном,там, где поворот.Где у речкис темным руслом,возле хат,ранен был

солдат безусыймного лет назад.Лесом, полем и полянойвсе бегу.Может быть,живым застану,может, помогу.

Светлана ЛЯШОВА-ДОЛИНСКАЯ(Старая Калитва, Воронежская область)

ОНОн еще не рожден, этот мальчик, бегущий прокосом.Разрывающий звонкую сеть комариного сна,Не касаясь земли... Уберите снующие косы!Он еще не рожден. И безвестны его имена...Он еще не рожден. Он еще между зыбкими «ныне»,В глицериновой зыбке бесформенных вяжущих рек.Он еще не рожден, из янтарной ячейки не вынутСквозь агонии снов за границами сомкнутых век.Подождите его на звенящих российских развилках,Разглядите его в полусвете нездешних икон.Он в пространствах иных, разбегаясь, скользит и резвится...Он пока еще снится церквам. Он еще не рожден.

Валентин НЕРВИН(Воронеж)Жизнь устаканилась, и понемногуопределилось ее существо:я направляю послания Богуи получаю ответы Его.Если идти по течению Леты,то получается, как ни крути,что доставляются эти ответычерез людей незнакомых почти.Вон рыбачок у причала шаманит,я подойду, за спиной постою;он обернется и запросто глянетс облака в самую душу мою.

Александр НЕСТРУГИН(Петропавловка, Воронежская область)Много ли значит он, вид из окна – И затуманен стеклом, и не нов?Вид, что упрямо хранит племенаВетел разлатых, талов и тернов...Вид, что окну твоему надоел:Луг, огород и еще огород.Речка. И всхолмий ликующий мел,Что на поруки безвестность берет.Зябнущий прочерк лесной полосы – И горизонта округлый нажим...Стежка, которую ты на весыВека – с туманом речным – положил.Время забыло друзей имена.Имя страны ветер носит листвой.Он же все ловит, тот вид из окна,Взгляд неотрекшийся стынущий твой...

«Откровение». 2010 год.

«Предчуствие». 2010 год.

СТИХИ ВОРОНЕЖСКИХ ПОЭТОВ

ИЛ

ЛЮ

СТРА

ЦИ

И И

З АЛ

ЬМА

НА

ХА

«Д

ЕНЬ П

ОЭ

ЗИИ

– 2012»



«Рыбак». 1999 год.

«Мишень». 1997 год.

АлексейЗАГОРОДНЫХ

(Воронеж)

Александра НИКУЛИНА(Калач, Воронежская область)

ВОЗДУХЕсли нас называют и видят калеками – Обязательно – боль? Обязательно – груз?Я как пыльная ведьма с зашитыми веками.Я пытаюсь распробовать воздух на вкус.Не сочувствуй мне!Сердце откликнуться ленится,И душа – раз глаза есть ее зеркала.Если я их открою, хоть что-то изменится?Я не знаю, но я бы сейчас не смогла.Если я их открою, то что-то убавится! – От инстинктов качнет в направленье ума...Забери свою мелочь. Я не христарадница.Меня кто-то слепил, ослепила – сама.Воздух нервный, сухой,Перепачкан дыханием...Страх. Восторг. Вожделение.Ненависть. Страх.Воздух плотный и сытный.Чреват привыканием.Он совсем не опасный на первых порах.Кто придумал его, это странное варево?Не подумай плохого – я все-таки имНе питаюсь. Пытаюсь я им разговаривать.Что ты чувствуешь в воздухе – влажность и дым?Как ничтожно! У нас, из пещерности вышедших,Где-то память хранится, как воздух читать.Он густой. Он настоян на чувствах всех дышащих.Вот оттуда берется желанье летать.Мы забыли... Оттуда – ушибы и вывихи,Неумение и нежеланье вернуть.Я катаю во рту твои вдохи и выдохи,Языком разминая их терпкую суть.Я травлюсь. Я пьянею. А раньше хотела лишь,Чтоб в глазах отражался герой, а не трус...Утопи меня в зеркале. Стой, что ты делаешь!Я пытаюсь распробовать воздух на вкус.

Евгений НОВИЧИХИН(Воронеж)Смешон и непонятенв мире этом,Гляжу на жизнь сконфуженно слегка.Я – как пришелец здесьс другой планеты,Любить не разучившийся пока.Весна с ее цветастыми нарядамиНе к нам с тобой – к другим была добра.Нас осень осыпала листопадамиИ грела у вечернего костра.Но мы не станемзвать неповторимое – Все то, что обошло нас стороной.Я и зимой шепну тебе:«Любимая...».И ты в ответпрошепчешь мне:«Родной...».Взыграл февральсвоей метелью белоюИли опятьромашки на лугу, – Последний вздохс тобою вместе – сделаю,Но раньшеили позже – не смогу...

Сергей ПОПОВ(Воронеж)Прожуешь июня веселый мел,проживешь впритирочку темноту.Кто посмел, тот спел,кто просил, тот съел.Ну и поезд, как говорят, ту-ту.А потом – неметь, поджидая фарт,привокзальный опознавая скверв неподвижных зенках включенных фарсквозь пустую музыку черных сфер.На невидимом вечер висит крюкеи качается – профиль, а то анфас.Простучит состав к ледяной реке,полной мертвыми звездами про запас.Заколотится тамбурный будний дымо нечистый пластик дрожащих стен...И навстречу враз полыхнут плоды – на ветвях забвенья – звезда к звезде,

отраженным светом питая путь,разрезая зренье на сектора.И прищуром пристальным не спугнутьпереглядку бисера, серебра – урожай пропаж перебором шпалне избыть осям до слепой волны,круговой, в которую – наповал – только звезды на дне видны.

Галина УМЫВАКИНА(Воронеж)Давай еще немного погостиму жизни, на родимой стороне,что держит нас, как сеятель, в горсти,и жнет, и забывает на стерне.Зла не держи, не гневайся, не плачь,не бойся и пощады не проси:тут колыбель твою качал палачи страж острожный на руках носил.Кликушествовать брось – разуй глаза,не причитай и душу не трави:здесь птицы нас манили в небесаи внуки вырастали из травы.Нам в прошлое заказаны пути,грядущее чем дальше, тем странней...И все ж давай покуда погостиму жизни, на родимой стороне.

Иван ЩЕЛОКОВ(Воронеж)Родина стареет вместе с нами,Вместе с грушей в папином саду.Ей не спится зимними ночами,Долгими и злыми, как в аду.Жить бы, ничего не опасаться,Не зависеть сердцем от беды...Вьюга за окошком скачет зайцем,Путая от времени следы.Родина стареет, как и мама,С мыслями: у всех она в долгу...До последней клеточки до самойГорько, что ничем не помогу.Лучше бы не видеть, не терзаться,Зоркий глаз не пялить в зеркала:Что там может в сумрак отражатьсяКроме мглы от черного крыла?От Камчатки до балтийской чайки,До кремлевских башен и зубцовЯ – свидетель и живой участникВсех ее случившихся рубцов.

ре

клам

а

Журнал "Воронежскiй телеграфъ", № 159, март 2013

Documents

Transcript of Журнал "Воронежскiй телеграфъ", № 159, март 2013