газета Российского социалистического движения

октябрь 2013

Жестокая экономия

Минфин предлагает начать «равномерно со-кращать расходы бюджета». Путин заявляет, что «тратить мы будем аккуратней». Чего ждать и к чему готовиться населению?

Начать хотят с госзакупок. Сэкономленные сред-ства планируют «направлять на финансирование приоритетных направлений».

Будут ли эти направления столь же «обществен-но значимы», как организация самой дорогой в истории Олимпиады или прокладка очередного убыточного газопровода – не уточняется.

Не раскрывается и то, какие именно госзакупки будут урезаны. Бюджет страны начал трещать по швам уже в начале года, когда в СМИ проник-ла информация о двухмиллиардном дефиците, однако именно сейчас по-настоящему запахло «жареным», раз даже «социально ответственный» президент начинает готовить население к затяги-ванию поясов.

Министр финансов Силуанов успокаивает: со-кращать расходную часть бюджета, касающуюся социального обеспечения – пенсий, стипендий, пока никто не планирует. Но требуется ли такая мера в условиях, когда официальная инфляция не отражает реального подорожания продуктов, роста тарифов ЖКХ и транспорта?

Тарифная удавкаУже этим летом тарифы на жилищно-

коммунальные услуги по стране были увели-чены в среднем на 10-15%. Повышение цен на электроэнергию составило примерно 12-14%, на газ – 15%, на тепло и водоснабжение при-мерно 10%. Рост тарифов идёт неравномерно по регионам, например, в Московском регионе темпы несколько ниже. Повышение анонсировалось на июль-август, однако, с учётом «единого дня голосования» введение этой меры отложили на сентябрь.

Превышение инфляции в 1,5-2 раза прави-тельство называет «индексацией тарифов», что должно вызывать особое умиление у трудящихся, давно забывших, что такое индексация зарплат. Одновременно, правда, правительство «замора-живает тарифы» на 2014 год. Министр экономи-ческого развития Улюкаев пояснил журналистам, что индексация тарифов по железнодорожным перевозкам, газоснабжению и электрическим се-тям переносится с 2014 на 2015 год. При этом она будет производиться по инфляции 2014 года.

Ситуация, однако, складывается весьма на-пряженная. Налицо очередное столкновение элит энергетических, транспортных и промышленных. Заморозка тарифов особенно выгодна промыш-ленникам, поскольку, как отмечают эксперты, именно потери данного сектора капитала от тарифных повышений наиболее чувствительны для правительства Медведева.

Как отмечают «Ведомости», «заморозка» встре-чает жесточайший отпор Минтранса, Минэнерго и всех крупных монополий. В государственной монополии РЖД предполагают потерять до 93,2 миллиарда рублей в 2014 году, если не отменят

нулевую индексацию тарифов на 2014 год. Через СМИ монополия грозит сократить 62,1 тысячи сотрудников. Этот конфликт власти так или иначе постараются уладить, найдя необходимый компромисс. Но это вовсе не означает каких-либо улучшений для населения, не участвующего в борьбе капиталов. Ведь о какой реальной «заморозке» для трудящихся может идти речь в условиях, когда тем же самым правительством вводится так называемая «социальная норма по-требления». Пока – в виде эксперимента.

Всему есть предел. И потреблению тоже

Эксперимент, скажем прямо, захватывающий. Эксперты правительства выбрали семь «пилот-ных» регионов, где местные власти установили норму потребления электроэнергии – произ-вольно. Потребление ниже нормы будет дешевле тарифа, выше – существенно дороже. О произ-вольном характере нормы свидетельствует то, что сама норма варьируется от 50 до 200 кВт/ч. Учитывая, что по данным «Российской газеты» в

той же Владимирской области в норму вписыва-ется всего лишь 40% населения, вырисовывается замечательная схема «аккумулирования». С такой схемой и официальная заморозка тарифов по-мехой не станет.

Эксперимент продлится год, и уже в конце 2014-го охватит всю страну, коснувшись не только электричества, но и газа, и воды.

Примечательно, что ряд регионов, таких как Кемеровская область, отказались участвовать в «пилотном проекте». Губернатор области Тулеев, поддерживающий образ защитника от федераль-ных властей, опасается недовольства населения. Одним из регионов-первопроходцев должна была стать Калужская область, однако её исключили из списка решением «сверху». Как заявил министр тарифного регулирования области Андрей Ми-галь: «Энерготарифы для населения у нас все эти годы росли максимально. Необходимость участия в пилотном проекте для нас была не так остра». Выходит, власть считает калужан уже достаточно «натренированными».

Очевидно, что введение «социальной нормы потребления» обернётся ещё большим скачком стоимости услуг ЖКХ. Уложиться в минимум смо-гут далеко не все. Хотя пытаться будут. Крупные

монополии уже сейчас отмечают снижение вну-треннего потребления. Как заявил журналистам анонимный представитель «Газпрома», даже 15% повышения тарифов не удовлетворяют аппетитов руководства. «Нищенские» 4% роста выручки и внутренние продажи свыше 90 миллиардов рублей – право, какие мелочи!

Им всё мало. А нам хватит?

Вырисовывается очередной замкнутый круг – тарифы будут расти, люди будут вынуждены экономить на потреблении услуг. В ответ на это тарифы будут взвинчены ещё выше. Государство в данной ситуации находится на перепутье. С одной стороны, давление со стороны главных заказчи-ков музыки – монополий уровня Газпрома и РЖД и фракции промышленного капитала, пролобби-ровавшего «заморозку тарифов на год».

С другой стороны – очевидность того факта, что тарифная удавка, в том или ином виде затянутая на шее наименее обеспеченной части населения может стать одним из существенных факторов роста недовольства. В условиях стремительно на-ступающего экономического кризиса, возможного роста безработицы и закрытия градообразующих предприятий достаточно будет одной искры, чтобы в регионах, где стоимость услуг ЖКХ сейчас составляет треть-четверть от средней заработ-ной платы, чтобы люди вышли на улицы с весьма серьезными требованиями. Никто не забыл опыт жестких и масштабных протестов, последовавших после печально знаменитой монетизации льгот для пенсионеров.

Власти помнят об этом прецеденте. Отсюда - небывалая решимость при принятии «заморозки» тарифов на год против воли финансовых гиган-тов. Что окажется сильнее, – алчность или страх перед народом, – покажет будущее.

Ясно только одно: до тех пор, пока население пассивно и неорганизованно, у людей, устанав-ливающих себе и своему окружению гигантские зарплаты и миллионные бонусы, есть простран-ство для маневра. Они могут подождать и посмо-треть, сможет ли народ «выживать» при том или ином уровне жизни – и если сможет и будет нем, это станет прекрасным поводом «затянуть ещё одну гаечку потуже».

Тем, кто искусственно и произвольно устанав-ливает в нашей стране правила игры и кормится за счёт большинства, всегда будет недостаточно прибыли, будь то барыши с тарифных повышений или же доход от работы конкретных предприятий.

Ответом на беспредел может быть только дей-ствие. Яркие вспышки массового протеста будут способны приостановить наступление на права большинства, как это было в 2005-м, однако лишь ровное пламя социальных движений и не-зависимых профсоюзов может помочь изменить ситуацию кардинально. Изменить, повлияв на соотношение сил в обществе. И хотя на данный момент ситуация с защитой населением своих прав и свобод, с организованностью и солидарно-стью достаточно плачевная, измениться всё может очень быстро. Ведь если одним «все мало» – то рано или поздно история достигнет той черты, когда всем остальным придётся сказать: «С нас хватит!».

Андрей Заводской

anticapitalist.ru

Визовый режим – решение или уход от решений? – стр. 5

Кто выиграл и кто проиграл на московских выборах – стр. 2

Павел Кудюкин: «Фундаментальная наука – прорыв в некапиталистическоебудущее» – стр. 8

Социальный порох в Малиновке – стр. 5

2 октябрь 2013

Первые за 10 лет выборы мэра Москвы, по замыслу их организаторов, должны были про-извести на избирателя ощущение «честных» и конкурентных. Замысел успехом не увенчался.

«Москвичи достойны сами выбирать себе мэра на честных, конкурентных выборах» – таков был главный тезис выступлений Сергея Собянина в ходе избирательной гонки.

В честность и «конкурентность» поверило менее 10 процентов граждан, имеющих право голоса – и, поддержав единственного допущенного властями «несистемного кандидата», получили в итоге, от самого же кандидата, лишь уверения, что выборы оказались «неконкурентны» и не-честны.

Цель Собянина обрести посредством данных выборов легитимность в качестве избранного москвичами, а не назначенного крайне непопу-лярной в городе федеральной властью, так и не была достигнута по ряду причин.

Главной и достаточно активной электоральной базой московских городских властей долгое вре-мя были бюджетники, которые по-прежнему ис-пытывают некоторую ностальгию по последним годам пребывания в должности градоначальника Юрия Лужкова. Нынешняя кампания пришлась как раз на тот момент, когда реформа столичной бюджетной сферы, ранее отрабатывавшаяся в рамках «пилотных проектов» перешла в актив-ную стадию, а её результаты ощутил каждый работник.

И хотя статистика показывает существенный рост зарплат в социальной сфере, обратной стороной этого роста явились массовые сокра-щения штатов, увеличение нагрузки, изменение соотношения постоянной, гарантированной части зарплаты – и части непостоянной, зависящей от оценки «результатов труда» конкретного работ-ника работодателем в пользу последней.

Либеральные публицисты любят изображать бюджетника тупым, запуганным и ничем не инте-ресующимся существом, которое готово сделать всё, что ему укажет «начальство», а также рас-суждать о необходимости «повышения эффек-тивности» труда бюджетников. Но московский врач, учитель, работник вуза или НИИ явно не безграмотен – время, когда в силу крайней нище-ты эти категории работников не имели доступа к прессе и Интернету давно прошло – теперь они тоже имеют возможность читать, думать, сравни-вать, делать самостоятельные выводы.

Столичному бюджетнику вполне очевидно, что

программа социальных преобразований, выдви-гаемая либеральной оппозицией, ничуть не от-личается от социальной политики действующего московского правительства, а значит – не имеет никакого смысла выражать поддержку ни одному из либеральных кандидатов.

Этой ситуацией попыталась воспользоваться некогда главная оппозиционная партия – КПРФ. Сейчас она нуждается в подтверждении своего права выступать от имени «трудящегося боль-шинства» в не меньшей степени, чем нуждается в легитимации своей власти Собянин. Именно поэтому кандидатом в мэры от КПРФ был вы-ставлен один из главных и наиболее компетент-ных представителей леволиберальной критики социальной политики правительства, к тому же весьма популярный в среде столичных педагогов Иван Мельников.

Однако даже в своём во всех смыслах родном Московском государственном университете он уступил по результатам голосования Алексею На-вальному. Просто потому, что выборы мэра – это выборы мэра, и если кандидат не имеет никакого намерения мэром становиться, а просто озвучи-вает свои взгляды, то слушают его, конечно же, с интересом, уважительно, но голосовать идут (если вообще идут) за кого-нибудь другого.

Нулевые результаты профессиональных спой-леров из ЛДПР и «Справедливой России» также показывают явное избавление избирателей от каких-либо иллюзий. Данная политтехноло-

гия больше не работает, что конечно должно вызывать большую тревогу у лиц, для которых основным бизнесом является деятельность дан-ных политических партий.

Но утверждать, что выборы эти вообще ничего не решали, и что не было реальной соревно-вательности, было бы опрометчиво. Выборы состоялись и оказались вполне конкурентными. Только это были не выборы мэра Москвы, а выбо-ры официального лидера либеральной интелли-генции. Это были настоящие выборы, в которых настоящую победу одержал Алексей Навальный, и настоящее, очень горькое поражение – Сергей Митрохин.

Стратегия партии «Яблоко», сформированная в момент её рождения, оказалась на данных вы-борах абсолютно устаревшей. Это в начале 90-х можно было сочетать социальный популизм «для избирателя» с последовательной неолиберальной повесткой «для спонсора». Эта стратегия была логичным продолжением идеологических увёрток «прорабов перестройки», которые в своей пропа-ганде необходимости приватизации даже Ленина в конце 80-х на знамя своё помещали. Нынешний социальный популизм Митрохина – лишь отго-лосок тех давних и некогда весьма эффективных решений – и это уже не работает.

Либеральный политик – существо циничное. Если они спорят друг с другом – то это всегда либо спор о том, в пользу какого бизнеса должен быть перераспределён государственный бюджет,

либо о том, как эффективней убедить трудящихся поддержать политику, объективно ущемляющую их интересы. Конфликт между Митрохиным и Навальным, в результате которого Навальный был исключён из партии «Яблоко», был конфликтом между двумя разновидностями популизма – со-циального и националистического.

Во внутрипартийной грызне Митрохин проявил себя более опытным аппаратчиком, но в большой политике Навальный сумел получить убедитель-ный реванш. Националистический популизм оказался более эффективен, чем популизм со-циальный.

Но эта победа Навального над Митрохиным оказалась возможной лишь в ситуации массового неприятия устроенных властями выборов как ин-струмента выражения общественного мнения. В общей совокупности за Навального и Митрохина пришло голосовать людей меньше, чем приходило голосовать за яблочных кандидатов в 2000-м. А эффектные цифры Навального, несмотря на яв-ное сдувание традиционной «яблочной» публики, выглядят внушительными лишь на фоне совершен-но обвального снижения явки всей другой публики.

«Левые» (типа Мельникова) популисты любят призывать к наказанию чиновников, отвечающих за те статьи бюджета, которые подвергаются сокращению. Это смешно, поскольку оператор бюджета всегда хочет его раздуть, ему это вы-годно, и явно не он это сокращение лоббирует. «Правые» (типа Навального), любят порассуждать

Кто выиграл и кто проиграл на московских выборах

3октябрь 2013

Наступать дважды на одни и те же грабли – дав-няя русская традиция. Разве что грабли каждый раз адаптируются под современные требования. Наблюдая нынешнюю истерику изрядной части российских «несогласных» вокруг Алексея На-вального, так и вспоминаешь конец 80-х...

Уж слишком много совпадений и по форме, и по сути… Я наблюдал изнутри гущу протеста, выплеснувшуюся в день приговора Навальному на Тверскую и Охотный ряд. Такого масштабно-го несанкционированного митинга Россия не видела уже лет двадцать. Много тысяч людей, фотографии кумира в руках, скандирование его фамилии… Не все, конечно, в этой гуще были сторонниками Навального, но общая тональность была именно в его поддержку. Решительную и безапелляционную. Кто не с нами, тот на стороне власти – чёрно-белая картина мира. Всё как тогда, в конце 80-х.

На первый взгляд, тогдашний кумир протеста Борис Ельцин совсем не похож на нынешнего. Номенклатурный аппаратчик уральской закваски против столичного беспартийного бизнесмена. Но это – внешняя оболочка. Суть одна и та же – сочетание жёстко либеральной экономической программы под флагом «борьбы с коррупцией» и популизма. Разрушительное для страны сочета-ние – и тогда, и сейчас.

Начну с первого компонента. Экономиче-ские гуру Навального – те же, что и у Ельци-на – представители всё той же либеральной школы. Питомцы гнезда Ясина. Тогда это был Егор Гайдар, сейчас – Сергей Гуриев. Разница не принципиальна. Для широкой публики главным достоинством этой программы является «борьба с коррупцией». Помните ельцинские разоблаче-ния партийных привилегий? В том же духе – и блогерские разоблачения Навального в адрес видных единороссов. При этом звучат те же тре-бования, что и в конце 80-х – демократические выборы, честный суд, ответственный парламент…

Народ в восторге, и никто уже не вчитывается в остальную, экономическую, часть. В этом-то и ловкость рук. Ведь там и «подушевое» финан-сирование образования и здравоохранения, и плоская шкала налогообложения – короче, та либеральная модель, которая только закрепит разрыв между богатыми и бедными. Тот колос-

сальный разрыв, в который, как в чёрную дыру, проваливается страна…

Но ещё опаснее те популистские методы, с помо-щью которых претендент может придти к власти. Вновь вспоминаю конец 80-х… Когда власть аре-стовала членов Комитета «Карабах», разжигав-ших ненависть к азербайджанцам, то тогдашние либеральные лидеры во главе с Галиной Старо-войтовой пламенно призывали освободить их. Дескать, как можно ущемлять подъём националь-ного духа?! Что было потом – известно. Тоталь-ная депортация азербайджанцев из Армении, а вскоре – ответная депортация армян из азербайд-жанских городов. Гибель тысяч людей, взаимная ненависть двух народов. Такая же национальная истерика, подогреваемая тогдашними либералами, заполыхала по всему СССР – от Средней Азии до Прибалтики. Даже в России с их подачи на «ура» была принята «декларация о независимости» – от кого?! В итоге – развал страны, поломанные судьбы миллионов. Трагедия нашего поколения, слишком поздно очнувшегося от того гипнотиче-ского морока.

В этом и была задача ельцинского окружения – придти к власти на популистской, националисти-ческой волне. Пусть даже ценой усечения страны. Скинув её, как старую одежду, Ельцин надел новую царственную мантию – в новой стране. Его идейные продолжатели готовы разыграть тот же сценарий прихода к власти. Увы, народ легче всего привлечь апелляцией к низменным, примитивным инстинктам. Мол, «наших оби-жают, вставайте, люди армянские, киргизские, русские... (нужное – подчеркнуть)». Разве не то же самое делает исключённый в своё время из «Яблока» за национализм Навальный, называя сход в Пугачёве «восстанием» (кого против кого?), раздувая любой бытовой конфликт до раз-меров межнационального и призывая отделить от России Кавказ, откуда, по его словам, «приезжают патлатые чабаны»?

Навязывается миф о том, что туда уходят огром-ные бюджетные средства, хотя на самом деле в республики Северного Кавказа уходит в пять раз (!) меньше дотаций, чем в регионы Сибири и Дальнего Востока. Навальный сам называл себя «русским националистом» и говорил, что на-ционализм «должен стать стержнем политической системы России». Кому-то надо объяснять, что это разрушительно для страны?

Я видел плоды разжигания межнациональной ненависти на улицах моего родного многонацио-нального Баку. Видел, что такое депортация по этническому признаку. Мне этого хватило, чтобы смыслом моей жизни стало – не допустить повто-рения этой картины в России. И ненавидеть тех, кто к подобному призывает. Любому нормаль-ному человеку понятно, что нужно не допускать – и жёстко пресекать! – демонстрацию любого национального превосходства, любого межнацио-нального неуважения.

Со стороны какой бы нации это ни происходило. Понятно, что подонки есть и среди кавказцев, и среди русских – примерно в равном количестве. Понятно, что необходимо сурово бороться с кор-рупцией, позволяющей одним то, что непозволи-тельно другим. Но при чём тут разрезание страны по живому? Разве непонятно, что следствием разжигания «кавказофобии» станет ответная не-нависть – к сотням тысяч русским, проживающим на Кавказе?

Либерал-националистам из окружения Наваль-ного на них наплевать! Лишь бы только пролезть к желанной власти – на плечах «национально-

освободительного восстания». Помните историю шагреневой кожи? Исполняя желание, она с каждым разом уменьшалась в размерах. Мечта Ельцина придти к власти исполнилась ценой развала СССР. Я не хочу, чтобы аналогичная мечта Навального сбылась ценой скукоживания России! Гераклит говорил: «В одну реку нельзя войти дважды». Войти в реку, может, и нельзя, а вот вляпаться в одно и то же дерьмо – вполне. Надеюсь, с нашей страны одного горького опыта вполне достаточно...Игорь Дмитриев

про чиновничьи откаты, добиваясь лишь сокра-щения бюджетных статей расходов (вот против размещения стабфонда в американских бумагах Навальный возражал? нет).

В начале избирательной кампании, исходя из националистического популизма всех кандидатов, у представителей либеральных СМИ возникла иллюзия, что этот вот националистический по-пулизм – и есть перспективная история. А про СМИ понятно – живут они рейтингами и рекламой, и потому всегда стараются предугадать настрое-ния своей аудитории. Поэтому либеральные СМИ все хором поддержали Навального. И получили в итоге свои рекламные прибыли – в аудитории либеральных СМИ националистическая тема оказалась вполне востребованной.

Но в сухом остатке – проиграли все. Да, Со-бянин непопулярен, и голосовать за него пришло катастрофически меньше, чем за Лужкова. Но и либеральный популизм оказался тоже непопуля-рен – явка избирателей «Яблока» тоже упала.

Отдельная история – это волонтёрское движе-ние «за честные выборы», которое сумел оседлать Навальный. «За любого несистемного кандида-та», «За честные выборы, и не важно кто на них побеждает – главное вернуть веру в выборы». Эффект первых за 10 лет выборов сработал в пользу Навального, которого либеральные СМИ (единственные профессиональные, а потому убедительные СМИ) сделали главным оппонентом режиму. В том числе и потому, что с точки зрения

владельцев этих СМИ националистический попу-лизм лучше левого, ведь «левый» популизм всегда означает увеличение социальных издержек.

Вовремя съехав со своей главной темы на пере-строечную стилистику: «Перемен! Требуют наши сердца!» – и не важно каких перемен, лишь бы те так как сейчас, Навальный сумел узурпировать право выступать вообще от имени всех, кто «не согласен». Молодёжь увидела в Навальном реаль-ного кандидата, который точно хочет (в отличие от Мельникова) стать мэром – и это хорошая, правильная аудитория. Её абстрактным лозунгом «перемен» Навальный завоевал – и они своим массовым волонтёрством «за лишь бы перемен» ему победу над профессиональным и скучным Митрохиным обеспечили.

Однако массовый абсентеизм показывает, что основная масса трудящихся не верит никому из считающих их «быдлом» махинаторов и ждёт хотя бы минимальной последовательности.

Эта последовательность и расставит все по местам: либо ты либерал и считаешь, что надо всё приватизировать, а работников российских палками бить, чтоб работали лучше несчастных китайцев, либо ты к этим самым работникам апел-лируешь, ни на кого другого не оглядываясь и ни-чего не стесняясь. Провал выборов мэра Москвы показывает, что у левых нет иной стратегии.Сергей Козловский

И Ельцин такой молодой…

4 октябрь 2013

Именно так можно назвать действия и за-явления правительства в последние несколько месяцев. За очередное обострение экономиче-ского кризиса правящий класс вновь пытается расплатиться из карманов трудящихся.

1 сентября, выступая перед студентами Даль-невосточного федерального университета, Путин объявил о переходе к политике бюджетной экономии и сокращения соцрасходов. «Мировая экономика припала, и наша за ней присажива-ется», – заявил в свойственной ему манере пре-зидент, объясняя грядущие непопулярные меры. И поддержал прозвучавшее ранее предложение министра финансов Силуанова о замене выплат материнского капитала «адресной помощью бедным семьям».

Впрочем, спустя несколько дней, Дмитрий Мед-ведев заявил, что материнский капитал все-таки не отменят. «Но модифицируют…», – шепотом добавил министр труда Топилин.

То, что общественное мнение зондируют в столь чувствительном месте, весьма показатель-но. Материнский капитал является, чуть ли не единственным широко разрекламированным социальным достижением путинской эпохи. Пу-тин неоднократно утверждал, что «это была его идея». И вот, теперь этот существенный элемент путинского социального популизма, открыто ставится под вопрос.

Не менее вызывающе выглядят и эксперимент по внедрению социальных норм потребления электроэнергии (см. выше текст Андрея За-водского «Жестокая экономия»), и фактическое повышение пенсионного возраста, о котором говорили давно, и которое сегодня как никогда близко к реализации. По словам вице-премьера Ольги Голодец: «мы не обсуждаем тему по-вышения возраста для какой-либо категории работающих. Мы пошли по другому сценарию – стимулирования добровольного откладывания выхода на пенсию, это наша принципиальная позиция и позиция правительства». Впрочем, подобные уловки вряд ли могут кого-либо ввести в заблуждение.

Однако наиболее скандальны откровения правительственных чиновников, касающиеся трудовых отношений. Если еще совсем недавно г-н Топилин обосновывал решение своего мини-

стерства не индексировать копеечные пособия по безработице тем, что «в настоящее время на рынке труда сохраняется высокая вероят-ность трудоустройства», то сегодня г-н Медведев говорит прямо противоположное: «Пора уйти от политики сохранения занятости любой ценой и не бояться сокращения неэффективных рабо-чих мест… Всех нас ждут не самые простые времена… Кому-то – это может быть довольно значительная часть населения – придется менять не только место работы, но и профессию, и место жительства». Что трудные времена настали, это сомнения не вызывает. А вот насчет «всех нас» – тут г-н премьер явно лукавит. Себя правящая элита рабочими местами и сверхдоходами обде-лять отнюдь не собирается. Вот и г-н Путин в беседе с Франсуа Фийоном изящно намекнул, что «не исключает» выдвижения своей кандидатуры на четвертый президентский срок.

Но так ли уж сильно «присела» российская экономика, чтобы оправдать столь болезненные эксперименты над населением? Не является ли пресловутая стагнация лишь благовидным пред-логом для выполнения давнишних планов господ из РСПП?

Как сообщалось в конце августа, за счет отмены материнского капитала и сокращения пенсион-ных расходов Минфин планировал сэкономить 1,1 трлн. руб. за 3 года. В то же время расходы федерального и региональных бюджетов на под-готовку к Чемпионату мира по футболу 2018 года должны составить 438 млрд. рублей, т.е. почти полтриллиона. У многих еще свежи в памяти массовые протесты и беспорядки в Бразилии, вызванные чрезмерными тратами властей на Мундиаль-2014. Россиянам есть чему поучиться у бразильцев.

Но, может быть, великие спортивные стройки создадут много новых рабочих мест и окупят потраченные на них деньги налогоплательщи-ков? Нет, не окупят. В отличие от великих строек советской эпохи, когда средства вкладывались, прежде всего, в развитие производства, олимпиа-ды, универсиады и мундиали – мероприятия по определению убыточные для государства. Эконо-мическую катастрофу в Греции многие аналитики связывают с Олимпиадой 2004 года, обогатившей транснациональные корпорации и истощившей

государственные финансы. Убыточной называют и Лондонскую олимпиаду. Что касается Олим-пиады в Сочи, то ее нерентабельность признают практически все серьезные эксперты, включая главу ВТБ Владимира Дмитриева, заявившего в интервью «Ведомостям», что «серьезная по объему часть проектов расчетно убыточна». По словам Дмитриева: «при существующей модели и конъюнктуре есть большие проблемы с окупае-мостью. Например, в Имеретинской низменности строится 1 млн кв. м гостиничного фонда. Когда после Олимпиады его выбросят на рынок, даже 60%-ной заполняемости будет достичь трудно. Многие проекты в ходе реализации серьезно подорожали… по многим объектам отсутству-ет полная проектная документация, нет под-твержденных смет – все это подтверждает наши сомнения».

Что же касается рабочих мест, то они и впрямь будут созданы… для тысяч трудовых мигрантов. Принятый специально к Чемпионату федераль-ный закон №108 не оставляет в этом никаких сомнений. Закон, во-первых, устанавливает особые, облегченные правила въезда в страну иностранных рабочих, задействованных в под-готовке к Мундиалю, а во-вторых – ограничивает действие целого ряда норм трудового законода-тельства, фактически легализуя рабский труд. Как констатируется в заявлении Конфедерации труда России, «В Российской Федерации за-

конодательно установлена возможность бескон-трольного ввоза и привлечения дешевой рабочей силы, подрывающего национальный рынок труда, ведущего к снижению уровня заработных плат, законодательных гарантий в области трудовых отношений, и росту уровня безработицы среди населения страны».

Правительству глубоко наплевать на судьбу работников в период кризиса. И оно этого почти не пытается скрывать. Чего стоит хотя бы недав-нее предложение все того же Топилина лишить бесплатной медицинской помощи неформально занятых и безработных, не стоящих на учете в службе занятости?

В свете всего вышесказанного становятся понятны и действия Кремля, направленные на примирение с либеральной оппозицией, а также неожиданные инициативы вроде возвращения в избирательные бюллетени графы «против всех». Власть опасается роста социального недоволь-ства и стремится направить его в безопасное для правящей элиты русло. Удастся ли этот политиче-ский маневр – зависит в том числе от готовности левых политических сил и профсоюзов бороться за общественное мнение, за то, чтобы борьба против мер жесткой экономии стала в России таким же мобилизующим лозунгом, как в Греции, Испании и других странах, переживающих по-следствия кризиса капиталистической системы.

И.Н.

Социальная резня бензопилой

8 сентября в Иркутске прошли выборы в За-конодательное собрание области. Предвыборные страсти улеглись и теперь можно спокойно проа-нализировать итоги избирательных кампаний.

Победа, как легко догадаться, досталась «Еди-ной России». Однако в отличие от большинства предыдущих выборов, на этот раз в них принима-ли участие и народные кандидаты с вполне левой программой – активисты профсоюзов и соци-альных движений. К сожалению, они набрали небольшой процент голосов (явка же по области была около 25%).

Разбирать кандидатов от партий власти, я думаю смысла нет – они одинаковы в большин-стве регионов. Однако избирательные кампании

народных кандидатов (в которых принимали участие и иркутские социалисты), стоит рассмо-треть подробней.

Таких кандидатов было два. Первый – известный в городе социальный активист, глав-ный редактор газеты «Народный Контроль Сиби-ри» и председатель общественной организации «Народный Контроль» Евгений Еремеев. Его имя известно практически всякому кто сталкивался с незаконной застройкой, обманом в сфере ЖКХ и другими подобными проблемами. С его стороны было вполне логично продолжить борьбу и в Законодательном собрании. Основой программ-ных тезисов Еремеева был лозунг: «Власть под народный контроль», т.е. участие жителей в решении таких вопросов как застройка, охрана окружающей среды и проблемы ЖКХ, создание общественной силы, противостоящей как чинов-никам, так и бизнесменам-застройщикам.

За годы существования «Народного Контроля» во многих районах Иркутска, а так же обла-сти, были созданы так называемые «активы жителей». Это инициативные группы, которые протестовали по какому-либо вопросу, который касался их напрямую – незаконная застройка, жилищные или экологические проблемы. В неко-торых районах города, эти активы исчезали после решения проблемы или явного поражения. Но кое-где они приобретали устойчивые формы (как например в пос. Маркова Иркутского района). Именно на эти активы и опирался Еремеев. Во время предвыборной кампании социальные акти-висты работали наблюдателями, координаторами и агитаторами.

Выдвигался Евгений Еремеев по одномандат-ному округу и по спискам партии «Коммунисты России». Да, конечно, эта структура не является ни левой, ни партией, а лишь спойлером КПРФ. Но списки остальных парламентских «левых» партий уже давно укомплектованы, человеку со стороны в них попасть невозможно, а уж тем более на «проходные места», если конечно он не «денежный мешок» или полностью лояльный функционер. Исходя из этого, и было принято решение воспользоваться неизвестной иркутско-му избирателю партией.

Надежда пройти по партийным спискам себя не оправдала. КР набрали всего 1,64% голосов (что даже меньше, чем у еще более откровенного спойлера – КПСС, у которых – 3,26%), тогда как по одномандатному округу было набрано 9,75%.

Второй кандидат – председатель независимого профсоюза работников Иркутского авиационного завода «Защита» – Александр Савостьянов. Он проходил по избирательному округу №3 (именно в том месте где расположен завод). Его основным лозунгом был: «Вы – это власть, я – ваш голос». Выдвигался он, прежде всего, для «депутатской помощи профсоюзу» и для дополнительной ре-кламы, как профсоюза, так и самой возможности борьбы на производстве. Кампания проходила при практически полном отсутствии финансовых средств и активную «предвыборную» форму приняла только в последние дни перед голосо-ванием.

Агитаторская работа шла в основном на самом заводе (предприятие огромное – около 15 тыс. работников) и в прилегающих к нему районах.

Логично, что он опирался главным образом на помощь членов профсоюза. Его результат – 1,96% голосов (притом, что явка по этому округу была одной из самых низких в области – 18,5%). По-видимому, это связано с тем, что известность кандидата была связана только с борьбой на предприятии, а далеко не все работники завода проживают в его окрестностях.

На мой взгляд, относительно слабые результа-ты обоих кандидатов обусловлены изоляцией и малочисленностью социальных активов. Про-стому избирателю, не связанному с борьбой за социальные права часто неизвестны ни примеры сопротивления, ни его герои. Для него искренний и честный социальщик аналогичен единороссу или КПРФ-нику. Поэтому «простой человек» сде-лает так, как он и привык делать – не приходит на выборы.

Однако промежуточный выигрыш всё-таки есть – это популяризация низовых социальных ини-циатив. Людей заинтересовавшихся как профсо-юзной борьбой, так и жилищными инициативами во время предвыборной кампании стало гораздо больше. Да и общий посыл кандидатов – макси-мальное участие граждан в социальной политике – выгодно отличал их от обычных политиканов с их стандартным девизом: «Выберите меня, и я вас защищу». В этот раз призывы к активности не побороли апатию и пресловутый «администра-тивный ресурс». Но хотя бы ради промежуточной победы левым стоит участвовать в региональных и муниципальных выборах. Участвовать и учиться побеждать. Василий Востриков

Народные кандидаты на выборах в Иркутске

В Петербурге вспыхивают новые очаги граждан-ской самоорганизации. Один из самых ярких – борьба за сохранение парка Малиновка в районе Ржевка-Пороховые, историческом районе на востоке города, где в петровские времена рас-полагался пороховой завод, а во время блокады проходила Дорога жизни.

В первой половине 1970-х район был охвачен массовой «брежневской» застройкой, позво-лившей десяткам тысяч рабочих и инженеров получить жилье. По мере роста населения, а сейчас это порядка 350 тысяч человек, Красног-вардейский район начал благоустраиваться. На месте речки Малиновка был создан довольно обширный парк с прудами. Сегодня он является единственным местом на Ржевке, где жители района могут гулять, заниматься спортом, кататься на велосипедах.

Однако в первой половине нулевых, с приходом к власти госпожи Матвиенко, парк подвергся се-рии «застроечных атак»: был построен огромный торговый центр «Июнь», платный теннисный корт, затем православная часовня, плавно эволюциони-ровавшая в церковь, и, разумеется, Макдоналдс.

От парка отхватили внушительный кусок, но на этом наступление не закончилось. Весной 2013-го выяснилось, что РПЦ намеревается по-строить на территории парка еще один храм с

подземной парковкой, превосходящий размерами даже упомянутый гипермаркет. За строитель-ные дела взялась специальная организация при РПЦ, созданная для того, чтобы не бросать тень коммерции на церковь – так называемый «приход святого Петра и Павла».

Но на этот раз чиновники и церковники про-считались – согласно генплану города зеленая территория парка в таких масштабах застраивать-ся не может. На защиту парка встали жители. В первый же месяц было собрано несколько тысяч подписей за сохранение Малиновки (на данный момент их около 15 тысяч). Активисты ходили по парку, беседовали с людьми. Через группу ВКонтакте savemalinovka – к инициативной группе, первоначально – из 10 -15 человек, стали присоединяться жители района. И пиаром, и юриспруденцией, и дизайном агитматериалов за-нимались сами жители, причем многие делали это впервые в жизни. Подали иск в суд. И вот, успех: все претензии церковников и властей признаны незаконными.

Однако тут-то и началась настоящая борьба. Церковь и городские власти не смирились с по-ражением. Чиновники решили внести поправки в генплан, чтобы лишить жителей возможности отстоять Малиновку правовыми методами.

В этом нет ничего неожиданного: нынешний

губернатор Петербурга Георгий Полтавченко неоднократно высказывался в поддержку рас-ширения влияния церкви. Известно что многие бизнес-структуры поддерживают РПЦ именно с легкой руки губернатора. Обличение «безбожия» и прославление «традиционных ценностей» в Заксобрании становится правилом хорошего тона. Например, депутат Андрей Анохин даже пригрозил борцам за сохранение парка «карой божьей», публично заявив, что «препятствование строительству храмов имеет глубокие духовные последствия».

Активисты требуют внесение парка в ЗНОП (перечень зеленых территорий общего пользо-вания), и в этом их поддерживает большинство жителей района. Успех агитационной кампании обусловлен, во-первых, тем, что активисты вы-брали позитивную, не оскорбительную с точки зрения подавляющего большинства людей рито-рику: «Мы не против религии, мы за парк. Стройте церкви, но не мешайте людям!». Во-вторых, была проведена большая работа в социальных сетях. В-третьих, участники инициативной группы много общались с людьми на улице, клеили стикеры и раздавали листовки.

С определенной долей уверенности можно гово-рить, что грамотная информационная стратегия и живое общение составляют основу успеха любой социальной или политической кампании сегодня.

Подобные кампании влияют не только на рост демократических и антицерковных, но и социа-листических настроений. На прошедшем недавно массовом (около полутора тысяч человек) митинге активисты Малиновки довольно часто ис-пользовали левую риторику: власти собираются строить еще один храм, а где школы? Где больни-

цы, музеи? И действительно, в Красногвардейском районе со всем этим – беда. Участвуя в решении повседневных, даже, казалось бы, банальных про-блем люди учатся отличать свободу от угнетения. Конечно, никакой локальный протест не заменит политической борьбы. Что бы осталось делать жителям, если бы за «приходом Петра и Павла» стояли не интересы отдельно взятых попов, а, к примеру, нефтегазовых корпораций? Ничто не помешало бы правительству трижды пересту-пить через закон и применить насилие, как это было в Химкинском лесу. Проблему храмового строительства в зеленых уголках Питера (а эта проблема стоит отнюдь не только в Малиновке) можно кардинально решить, лишь вырвав власть в городе из рук прямых ставленников строи-тельных корпораций и церковников, радикально демократизировав процесс управления городом. Как неоднократно показывала история, социаль-ные движения и общеполитическая борьба – две стороны одной медали.Владимир Плотников

5октябрь 2013

Требование ввести визовый режим со странами Средней Азии и Закавказья часто повторяют люди, в целом далекие от национализма. Многим оно кажется наиболее разумным и наименее людо-едским путем решения миграционных проблем. Но в действительности оно просто избавляет от необходимости думать…

Самым странным мне кажется тот факт, что гром-че всех о необходимости визового режима кричат люди, считающие себя борцами с нелегальной иммиграцией. Ведь очевидно же, что ужесточение правил въезда в страну cделает большую часть мигрантов нелегалами.

Но, может быть, необходимость тайно пересекать российскую границу остановит или хотя бы суще-ственно уменьшит поток приезжих? Чтобы понять всю смехотворность этого утверждения достаточ-но указать на тот факт, что защищенную «великой стеной», частично проходящую по безводной пу-стыне границу между Мексикой и США ежегодно, несмотря на огромный риск, преодолевает более миллиона мексиканцев и латиноамериканцев.

Протяженность мексикано-американской

границы – 3141 км. Длина одной лишь российско-казахстанской границы - 7512,8 км. Большая ее часть проходит в степях и пустынях. Как пишет Википедия, «демаркация границы имеет место лишь в местах пересечения её основными транс-портными магистралями». Т.е. граница даже толком не проведена и не обозначена. Нужны ли еще комментарии?

Но, возможно, визовый режим отвечает каким-то глубоким геополитическим интересам России? В таком случае понимание этих интересов «русски-ми имперцами» как то уж слишком сильно отлича-ется от реальных интересов реального российско-го капитализма, стремящегося удержать в сфере своего влияния республики бывшего СССР.

ОК! Давайте закроем эти границы! Но тогда придется закрыть их не только перед дешевой и бесправной рабочей силой из Узбекистана, но и перед газом, хлопком, золотом, медью, ураном и другими природными богатствами этой бедной и самой коррумпированной в мире страны.

По данным ЕврАзЭс, «Исходя из оценки стои-мостного выражения узбекского экспорта, наи-

более востребованы товары производителей Узбекистана в России: на долю этого северного соседа приходится более пятой части всего экспорта страны. Приблизительно десятая часть товарооборота – результат сотрудничества с Китаем».

Пусть «Русал» откажется от разработки залежей таджикского алюминия, а Кремль – от 201-й военной базы РФ на территории этой много-страдальной республики. Пусть г-н Вексельберг продаст Кара-Балтинский горнорудный комби-нат, добывающего киргизский уран (в целом на Россию приходится 19,2% экспорта Кыргызстана, вывозящего хлопок, табак; золото, ртуть, уран, сурьму и другие товары).

Мы, левые, считаем, что все богатства Средней Азии должны принадлежать ее народам, что позорная практика торговли людьми, на которой наживаются российские капиталисты и местные «баи» должна быть прекращена. Лозунг «Не-легальных людей не бывает», может и хорош, но только не тогда, когда речь идет о легальной работорговле.

Ограничение экспорта в Россию дешевых ра-бочих рук, вероятно, подорвало бы стабильность деспотических и коррумпированных среднеази-атских режимов, ослабило бы зависимость этих стран от России. Оно позволило бы защитить рос-сийский рынок труда, что в определенной мере улучшило бы положение российских трудящихся.

Однако никакие визовые режимы, концлагеря и показательные депортации не остановят приток обездоленных бедняков в российские мегапо-лисы, пока их каторжный труд остается эконо-

мически выгодным для российского бизнеса и бюрократии. Усиливая бесправие и забитость приезжих, подобные меры лишь делают эксплуа-тацию их труда более прибыльной, а проблемы преступности, нищеты, этнической вражды – более острыми.

Проблема – не в присутствии на наших улицах людей из других стран, еще недавно – наших соотечественников. Проблема – в существовании огромного гетто нищеты, социальной уязвимости и бесправия, гетто, созданного руками россий-ской элиты. В этом вонючем болоте пребывают не только мигранты, но и многие россияне. За-дача состоит в том, чтобы осушить его.

Решение миграционных проблем лежит совер-шенно в ином поле, чем представляют Собянины и Навальные. Бороться нужно не с рабами, а с рабовладельцами. Работодатели, использующие труд мигрантов должны нести дополнительное налоговое бремя и социальные обязательства; чиновники, менты, расисты – все, кто нажива-ется на эксплуатации иностранных работников – сурово наказываться, а государство – вести политику, направленную на интеграцию трудовых мигрантов в социум и борьбу с националистиче-скими предрассудками.

Да, создание школ, больниц, общежитий для мигрантов, защита их трудовых прав, выглядели бы далеко не так эффектно и стоили бы гораздо дороже, чем постройка концлагерей. Но речь идет не о выборе между разными вариантами решений. Речь идет о выборе между решением и его отсутствием. Иван Овсянников

Визовый режим – решение или уход от решений?

Социальный порох в Малиновке

6 октябрь 2013

В наше время не бывает просто событий – есть информационные поводы. Недавно в городе на Неве произошло «идеальное» преступление, а в нескольких других регионах – аналогичные, но совсем не резонансные. Как сообщили СМИ, в Питере уроженец Узбекистана попытался изна-силовать трехлетнего мальчика.

Преступление сразу же получило широкую огласку. Националистическая общественность не-медленно устроила «народный сход» с требовани-ем выселить всех «чурок» из города.

21 июня в Иркутской области пьяный отец семейства на глазах малолетних сыновей из-насиловал свою семилетнюю дочь. 17 июля подобное преступление произошло в Плесецке, а 24 июля – в Астраханской области. Но, в отличие от Питера и Пугачева, известия об этих регулярно повторяющихся гнусностях почему то не вывели на улицы ни одного русского патриота и даже не вызвали сколько-нибудь заметных откликов в Интернете. Почему?

Ответ очевиден. Питерское происшествие «иде-ально», поскольку обвиняемый: а) азиат, б) пе-дофил, в) «гомосексуалист». Хотя нет, не совсем идеально, ведь, судя по имеющейся информации, он не довел своего намерения до конца. Любой нравственно здоровый человек этому обстоятель-ству лишь порадуется. Но только не завсегдатай «народных сходов».

Попытка изнасилования ребенка в Питере хорошо подходит для целей националистиче-ской пропаганды. Оно спекулирует на чувстве естественного возмущения действиями маньяка и ловко переводит их в область идеологии. Почему мы не можем быть спокойны за безопасность наших детей? Потому что кругом бесчинствуют «понаехавшие».

Убедительность подобному объяснению при-дают наглядные факты… определенным образом подобранные. Зато другие, не менее красноре-чивые факты, говорящие о том, что куда чаще опасность для ребенка представляет не «черный человек с улицы», а собственные родители, за-малчиваются. Люди, устраивающие митинги про-тив геев, «чурок» или абортов приходят в неис-товство, если при них в положительном контексте

упомянуть ювенальную юстицию. Хотя очевидно, что, например, закон об охранных ордерах, запре-щающий домашнему агрессору приближаться к жертве избиения в течение определенного срока, мог бы спасти немало жизней. Трудно себе пред-ставить, что пьяный глава семейства, изнасило-вавший свою семилетнюю дочь, до этого был при-мерным отцом и мужем. Скорее всего, до момента трагедии было немало случаев рукоприкладства. Если бы не противодействие традиционалистов, с пеной у рта отстаивающих «священный домашний очаг», насильников можно было бы остановить.

Но вернемся к «этнопреступности» и тен-денциозному отбору фактов. Судя по тому, как настойчиво и власти, и оппозиция всех оттенков муссируют тему миграции, можно подумать, что иностранцы и впрямь совершают большин-ство преступлений в нашей стране. Однако по статистике МВД в январе-декабре 2012 года иностранными гражданами на территории России совершено 42,7 тыс. преступлений. Всего в 2012 году было зарегистрировано 2302,2 тыс. престу-плений, из которых не раскрыто 1014,7 тыс. Таким образом, на долю мигрантов приходится около 3% раскрытых преступлений.

Но когда каждый преступник, не принадлежа-щий к русскому этносу, тщательно маркирован как «узбек», «таджик», «дагестанец» и т.п., когда каждое происшествие с участием «нерусских» неизменно подается как аргумент националисти-ческой пропаганды и настойчиво пиарится, про-блема преступности предстает перед обывателем в совершенно искаженном свете.

Конечно, достоверность официальной статисти-ки весьма сомнительна и зависит от политической конъюнктуры. Чиновники МВД неоднократно делали громкие заявления о высокой доле тяжких преступлений, совершенных приезжими. Напри-мер, в 2011 году начальник главного следствен-ного управления СК по Москве Вадим Яковенко утверждал, что «каждое седьмое убийство и каж-дое третье изнасилование в 2011 году совершено иностранцами, в основном приезжими из бывших союзных республик». В том же году прокурор Москвы Юрий Семин заявлял, что иностранцы в столице совершают каждое третье убийство, а его

преемник Сергей Куденеев в интервью «Россий-ской газете» говорил о «каждом пятом убийстве и каждом втором изнасиловании». В то же время глава ФМС Константин Ромодановский опровергал эти данные.

Как видим, отношение к фактам у больших на-чальников, по меньшей мере, небрежное. «Офи-циальная статистика преступности среди ино-странцев зависит и от текущей геополитической ситуации, – отмечала по этому поводу Русская служба BBC, например, во время конфликта между Москвой и Тбилиси российские правоохранители сообщали о росте преступности среди выходцев из Грузии, а во время скандала с осуждением в Таджикистане российского летчика вдруг выясни-лось, что чаще других нарушают закон уроженцы именно этой горной страны».

Россияне обоснованно не доверяют правоохра-нительной системе, официальным данным и СМИ. Поэтому когда говорят о статистике преступлений, совершенных приезжими, предполагается, что она занижена. Однако, куда логичнее было бы заключить обратное, ведь риторика российских властей направлена на то, чтобы переложить ответственность за все плохое, что происходит в стране на зловещие внешние силы. Народ по-стоянно убеждают, что «жить стало лучше, жить стало веселей», а чудовищная преступность в эту бодрую картину мира явно не вписывается. Закономерно предположение, что так же как рост протестных настроений приписывается козням Госдепа, ухудшение криминогенной ситуации власти сваливают на мигрантов.

Все мы знаем, что коррупция и непрофессиона-лизм являются визитной карточкой российских полицаев. Но тогда откуда такая доверчивость, когда речь заходит о так называемой «этнопре-ступности»? Учитывая расизм, процветающий в силовых структурах, вполне правдоподобно допу-щение, что во многих случаях мигранты (особен-но те из них, кто не может откупиться) становятся жертвой произвола. Но когда общество живет по законам Линча, правосудие мало кого интересует. В таких условиях возможность отчитаться о рас-крытии очередного убийства, выбив показания из первого попавшегося таджика кажется уж очень привлекательной…

Впрочем, даже если предположить что стати-стика и начальники не врут или врут не слишком нагло (в любом случае, приезжие, разумеется, не ангелы), миф об этнопреступности все равно

играет реакционную роль. Шумиха по поводу злых кавказцев и азиатов полностью блокирует обсуждение любых вопросов, связанных с соци-альными причинами преступлений и социальной политикой, необходимой для их предотвраще-ния. Если поверить заявлению г-на Яковенко о «каждом третьем изнасиловании», то все равно остается вопрос: «а как быть с остальными 2/3?». А главное, чем отличается изнасилование, со-вершенное азиатом от «славянского» изнасилова-ния? Почему вообще нужно делить преступления на «этно-» (когда речь идет о представителях неславянских народов) и «не-этно» (как будто, насильник-русский не имеет национальных черт)?

Политически антииммигрантская истерия играет на руку властям. Конечно, на ней пытается играть и всевозможная оппозиция, соревнующаяся с режимом в ксенофобии. Но, в отличие от какого-нибудь Навального, власть всегда имеет возмож-ность продемонстрировать обывателю «реальные дела» вроде массовых зачисток на московских рынках и устройства фильтрационного лагеря для нелегалов в Гольяново. Националистические страсти укрепляют полицейское государство. Раз можно устроить облаву и отправить тысячи людей в лагерь, то почему нельзя поступить так же с участниками разогнанного митинга (скажем, под предлогом проверки на предмет участия в экс-тремистской деятельности)?

События в Пугачеве в очередной раз показали, что к уроженцам Чечни или Дагестана в европей-ской России относятся как к иностранцам. Дей-ствительно, требование выселить всех приезжих из Псковской области из Питера или Ярославской – из Москвы из-за того, что кто-то из них кого-то прирезал, было бы воспринято как странное. Так не пора ли русским нацикам и поддерживающим их обывателям объединиться с ваххабитами и об-щими усилиями развалить-таки матушку Россию?

Но еще более опасным, чем все перечисленное, мне кажется полнейшая девальвация нравствен-ных ценностей. Ведь когда протест против со-вершенного злодеяния отравлен национализмом, никого больше не волнуют страдания жертвы или поиск рациональных решений. Все поглощает ненависть к «иным». Преступление становится лишь предлогом для проявления этой ненависти. Своего рода наркотиком, который нужно прини-мать постоянно, чтобы держать себя в тонусе.Иван Овсянников

Ложь в стиле “этно”

Активисты РСД в Петербурге инициировали сбор подписей под онлайн-петицией, предлагаю-щей ввести особый налог для верующих. Почему мы считаем это требование справедливым и полезным для трудящихся, вне зависимости от их отношения к религии?

Любой человек, желающий выразить свою при-надлежность общественной организации, партии, движению понимает, что их деятельность не-обходимо финансировать. Обычно есть два пути – самофинансирование и деньги спонсоров.

Религиозная организация или община в этом смысле не отличается от общественного движе-ния. У любой общины есть расходы на храм, свя-щенника и прочие повседневные нужды. Однако встает вопрос: на чьи деньги осуществляется вся эта деятельность?

Мы уже привыкли, что когда в СМИ появля-ется аббревиатура РПЦ, то нередко поводом становится скандал: то у патриарха исчезают часы на фотографии, то пьяный священник на джипе устраивает аварию. Какая связь между налогом и подобными случаями? Самая прямая.

Ведь подобные истории порождает, в том числе, финансовая непрозрачность церкви.

Когда религиозная община перейдет на само-финансирование, у прихожан появится возмож-ность контролировать расходование своих денег. Каждый сможет потребовать отчет о расходо-вании той суммы, которую он перечислил на счет церкви, каждый сможет требовать зримый результат: реставрацию церкви, икон, закупку всего необходимого для служб инвентаря.

Не секрет, что строительство новых храмов и реставрация старых – почва для коррупции. На-пример, немало вопросов вызывает деятельность петербургской строительной фирмы «Балтстрой», которая занимается реставрацией знаменитых монастырей. Деятельность этой компании сопро-вождается целой серией скандалов. В частности, ее обвиняют в хищении 100 млн. руб. при рестав-рации Изборской крепости и в варварской «ре-ставрации» Троице-Сергиевой лавры. По слухам, эта компания подконтрольна ФСО и потому имеет приоритет в реставрации церковных памятников. Но почему сами верующие не могут заниматься

определением строительных компаний, ответ-ственных за реставрацию храмов? Ведь понятно, что в проектах подобного масштаба всегда играет роль интерес высших церковных иерархов и во-ротил строительного бизнеса, причем, очевидно, небескорыстный.

Финансирование церкви ее прихожанами по-зволило бы поставить деятельность по строи-тельству и реставрации храмов и монастырей под контроль самих верующих. Отдавая свои деньги, они имели бы полное право требовать прозрачности финансовых потоков и отчетности церковнослужителей перед прихожанами.

Финансовое участие – дисциплинирующий фактор. Церковные деятели порой жалуются на то, что непонятно, кто именно составляет приход церкви, что приход – мифическая организация. К тому же, готовность финансировать собствен-ную религиозную общину – еще один показатель твердости убеждений человека. Раннее хри-стианство знало лишь самофинансирование, и во многих библейских текстах содержатся как призывы вносить деньги в общину, так и жалобы на непоступление взносов. В современном мире религиозный налог существует в ряде стран. В Германии, например, он составляет 8-9% от подоходного налога и уплачивается конкретной религиозной общине.

Налог стал бы препятствием на пути расходова-ния государственных средств на нужды религиоз-ных организаций. Россия – светское государство,

а значит, правительство не должно выказывать предпочтения никакой религиозной конфессии, а также не помогать ей финансово. На практике же мы наблюдаем тесный альянс светской и ду-ховной автократии: патриарх Кирилл фактически стоит выше Святейшего Синода, как и президент Путин выше любых законодательных и исполни-тельных органов.

Автономию патриарха от православных верую-щих как раз и обеспечивает то, что РПЦ живет не за счет взносов прихожан, а на доходы от недвижимости в центре Москвы, беспошлинной продажи табака и алкоголя, деньги спонсоров. Если бы финансирование осуществлялось за счет верующих, Святейший Синод получил бы возмож-ность играть более самостоятельную роль по от-ношению к патриарху, да и в целом деятельность церковных иерархов стала бы более доступной для контроля. Ведь когда мы даем кому-то деньги, мы вправе спросить, как этот человек ими распорядился.

Требование введения налога для верую-щих – требование демократическое. Атеисты и агностики имеют право требовать расходования государственного бюджета не на строительство пустующих храмов, а на образование, науку, медицину. Верующие же должны иметь воз-можность контролировать деятельность своих религиозных общин, а контроль финансовый, как известно, самый эффективный.Тимофей Раков

7октябрь 2013

Недавно в соцсетях появилась серия фотогра-фий американских военных с плакатами вроде «не для того я шел в армию, чтобы участвовать в чужих гражданских войнах» и «не для того я шел во флот, чтобы воевать за Аль-Каиду».

Речь идет о планирующейся американскими властями военной интервенции в Сирию, где не первый год идет кровавая гражданская война. Конечно, доблестные GI, фотографируясь, стыдливо прячут лица, да и вообще подержать плакат – не приказ нарушить. Но сам факт того, что волна возмущения прошлась не только по улицам, кабинетам некоторых конгрессменов и редакциям условно прогрессивной прессы, но и по столь консервативной институции, как армия США, служит не только важным прецедентом, но и симптомом важного сдвига в общественном сознании стран «первого мира».

Об этом говорят и разоблачения Мэннинга и Сноудена, и перманентный парламентский клинч, в котором ни президент, ни республиканская оп-позиция не могут получить устойчивого преиму-щества, и массовые протесты против ввода войск в Сирию (который, по данным опросов, категори-

чески не одобряет до 59% американцев).Американское правительство столкнулось с та-

ким неприятием собственной политики впервые за очень долгие годы. Да, были протесты и обще-ственные кампании против Вьетнама и Ирака, был Уотергейтский скандал, были конфликты в Конгрессе и много что еще. Но антивоенные про-тесты почти не вторгались на территорию самой армии, а бравые солдаты и сотрудники спецслужб в былые времена не спешили поделиться планами начальства со всем миром. И если Никсон выгля-дел подлецом, Картер – лузером, а Буш-младший – клиническим идиотом, то никто из них, в отли-чие от Обамы, не превращался за четыре года из символа всеобщей надежды в объект всеобщих насмешек.

Если даже госсекретарь публично заявляет, что с главным поводом для интервенции – примене-нием химического оружия, – до сих пор ничего не ясно, а вполне лояльные сенаторы ставят условием поддержки президентской резолюции ограничение длительности операции тремя меся-цами, то, видимо, совсем плохи дела у Вашингтон-ского обкома.

Не лучше обстоят дела и у власть предержащих по ту сторону океана. Речь не только о Велико-британии, где явно не без давления массовых уличных протестов парламент пока что не под-держал идею какого-либо участия в вооруженном вторжении. И не только о других европейских странах, где накал страстей вокруг вопроса об ин-тервенции был меньшим, но все равно ощутимым. Речь о России, где президент Путин и другие офи-циальные лица непривычно вяло реагируют на попытки западных стран начать операцию против одного из главных своих союзников в стратегиче-ски важном ближневосточном регионе.

И, конечно же, речь о самой Сирии. Граждан-ская война, идущая без малого два с половиной года (начиная с первых массовых протестов против режима президента Асада в марте 2011) и ставшая, возможно, самым длительным кровавым эпизодом «арабской весны», давным-давно пере-шла в затяжную фазу. В этакий цугцванг, где ни

власть, ни разнородная по составу оппозиция не могут ни одержать верх, ни окончательно сдать партию противнику. Ситуация тем более патовая, что выбор между связанными одновременно с Западом и международными исламистскими структурами вроде «Аль-Каиды» боевиками и диктатором во втором поколении Асадом, окруженным погрязшими в коррупции олигар-хическими кланами – явно не то, о чем мечтали простые сирийцы.

Многочисленные документальные свидетель-ства зверств со стороны как армии, так и повстан-цев, шкурный интерес целого ряда правительств – от американского до турецкого, экономическая (высокий уровень коррупции и безработицы, падение добычи нефти) и религиозная (Асад и его приближенные – алавиты, большинство повстанцев – сунниты, а еще есть шииты и целый ряд христианских конфессий) подоплеки кон-фликта только усугубляют запутанность картины и убеждают в том, что «оба хуже». Убеждены в этом, похоже, не только сторонние наблюдатели, но и сами сирийцы, массово бегущие из страны.

Все это – приметы с каждым годом все наби-рающего обороты глобального кризиса политиче-ского доверия. Того же кризиса, который застав-ляет испанцев организовывать вольные коммуны, а рабочих Порт-Саида – устраивать политические стачки, проклиная одновременно военных и «Братьев-мусульман», датчан – разочаровываться во всех традиционных партиях сразу, а жителей Сиэтла – голосовать за априори «протестного» кандидата от социалистов.

Нет, разумеется, очередной приступ недове-рия к властным институтам, вызванный угрозой войны в Сирии – это определенно еще не признак конца империализма. Кто знает, возможно, и Обаме, и Кэмерону удастся не мытьем, так ката-ньем склонить парламенты своих стран к началу военной операции, проигнорировав массовое недовольство и протесты оппозиции. Кто знает, не решатся ли прилизанные европейские режимы урвать свой кусок в сирийской войне, как уже урвали в ливийской; тем паче, что уже сейчас

представители госдепа заявляют, что девять стран, в принципе, готовы поддержать интервен-цию, если на таковую решатся Штаты.

Кто знает, не включит ли Путин вновь режим строптивого альфа-самца, начав активно (в пер-вую очередь, материально) поддерживать Асада из принципа. Не качнутся ли внезапно чаши ве-сов внутри Сирии и не получит ли одна из сторон конфликта безусловное преимущество?

Но это определенно признаки того, что массы устают - устают терпеть. Устают от неспособ-ности традиционных политических сил решить хоть какие-то проблемы, вызванные затяжной социально-экономической депрессией. Устают от двуличия и беспринципности властей. Устают от непрекращаюхся войн, приносящих только дивиденды ТНК и нескончаемый поток цинковых гробов. Устают от капитализма и порожденных им политических, социальных, культурных химер. А это дает надежду на то, что чаша терпения, наконец, переполнится и мир еще увидит цепную реакцию антикапиталистических революций.Георгий Комаров

Сирия. Локальная война, глобальная усталость

Налог ДЛЯ верующихи неверующих

В 1724 была основана Российская академия наук. Спустя два года Екатерина I поручи-ла «особому апартаменту», состоящему из светских чиновников взять на себя управление всеми церковными вотчинами. Необходимость этой меры мотивировалась тем, что от хо-зяйственных и административных дел духо-венство «стало быть отягощено». В 2013-м путинское правительство проделывает с ака-демической наукой то же, что просвещенные монархи XVIII столетия сделали с церковью.

О том, что означает реформа Российской академии наук беседуем с доцентом Высшей школы экономики, социал-демократом, со-председателем профсоюза «Университетская солидарность» Павлом Кудюкиным.

– Многие эксперты одобряют реформу, критикуя РАН за консерватизм и отсталость, несоответствие современному уровню науки. В «Известиях» один комментатор призывал руководство Академии: «Займитесь… непосред-ственно организацией российской науки и иссле-дований, положением дел в некогда знаменитых

академгородках, заменой оборудования, настоя-щим научным обменом опытом и знаниями, а не подсчетом миллионов гектаров и площадей». Так может быть, действительно, конфликт вокруг имущества РАН – это обычная распря между чиновниками?

– Интересно, как комментатор в «Известиях» представляет себе «замену оборудования» без возможности распоряжения собственностью? Особенно с учётом того, насколько громоздки бю-рократические процедуры, которые в некоторых моментах учёным удалось несколько смягчить. Да и коммерческое использование собственности в системе РАН не так значительно, как это иногда представляется - сдаются в коммерческую аренду лишь несколько процентов тех площадей, которые находятся в распоряжении (не в собственности!) Академии наук.

И эта вынужденная финансово-экономическая деятельность в условиях хронического недофи-нансирования даёт исследовательским институ-там хоть какую-то независимость от непредска-зуемых изгибов правительственной политики.

Рядовых учёных спор о преобразовании акаде-мий касается самым непосредственным образом. Мы уже видим, что делает со своими подведом-ственными НИИ Минкультуры, требуя отказаться от проведения фундаментальных исследования и переключиться на всяческую конъюнктуру по заказам начальства. Поскольку институты трёх уничтожаемых академий предполагают передать в ведение различных органов исполнительной власти, можно только догадываться, что будет происходить с программами исследований. И совершенно очевидно, что предусматривается масштабная «оптимизация» в стиле резни бензо-пилой - слияния, сокращения, ликвидации.

Так что спор руководителей страны с элитной частью своей обслуги не могут оставить равно-душными многосоттысячную массу рядовых от науки.

Другое дело, что им предстоит осознать, что здесь стратегическая задача состоит не в том, чтобы поддержать одну сторону против другой, а организоваться самим и потребовать демократи-ческой реформы организации науки, в интересах тех, кто её делает и общества в целом, а не бюро-кратии и/или крупного капитала.

Фундаментальная наука по своей природе - про-рыв из современности в некапиталистическое будущее, и её надо спасать в том числе и в этом качестве.

– Что может произойти?– О возможных последствиях я отчасти уже ска-

зал. Несомненно, что сам «переходный период» будет очень болезненным.

Вполне возможны перебои в финансировании и даже в выплатах зарплаты. Ведь пока академи-ческим институтам будут менять подведомствен-ность, они останутся «бесхозными».

Как частенько у нас бывает, при передаче собственности часть её «потеряется». Затем может начаться период масштабных переселений учреждений из зданий в престижных районах на окраины, а то и в «новую Москву» с приватиза-цией «освобождающихся» помещений. Вряд ли всё это будет сильно способствовать созданию творческий атмосферы.

Очень вероятно, что активизируют процесс

слияния институтов по чисто бюрократической логике «зачем нам столько организаций с по-хоже звучащими названиями?» Почти наверняка начнётся массовое выбрасывание сотрудников пенсионного возраста, притом, что никаких пред-посылок для массового притока молодых сил не создаётся.

Очень разрушительным окажется анонсирован-ный переход на полностью грантовую систему финансирования. Гранты и сами по себе не очень-то пригодны для финансирования имен-но фундаментальных исследований, а с учётом специфики нашей родной бюрократии это будет означать крайне неравномерное финансирова-ние с обременением учёных подготовкой массы бюрократических бумаг (которые частенько забирают больше времени, сил и нервов, чем хо-рошая статья и, естественно, в ущерб написанию последней).

– Какова, если можно так выразиться, идеаль-ная цель Минобрнауки?

– «Идеальная цель» Минобрнауки, как можно понять, это превращение науки в «зарабатываю-щую отрасль». Это очень «неолиберально», но ещё более безграмотно и свидетельствует о край-ней степени некомпетентности тех, кому доверено «руководство» наукой и образованием.С Павлом Кудюкиным беседовал Иван Овсянников

8 октябрь 2013

Российское социалистическое движение – межрегиональная организация радикальных левых, дей-ствующая в Москве, Петербурге, Перми, Калуге, Новосибирске, Иркутске, Ярославле и других городах. РСД выступает за полный демонтаж путинского режима и олигархического капитализма в России, за переход экономической и политической власти в руки трудящихся.

Наша цель – новый социализм, основанный на общественной собственности на ресурсы и средства производства, регулировании экономики в интересах простых граждан, политической демократии и самоуправлении во всех сферах.

Члены РСД активно участвуют в строительстве нового рабочего движения, борьбе за демократические права и свободы, жилищных, экологических и других гражданских инициативах, выступают за подлин-ное равенство всех людей, независимо от гендера, расы или национальности. Мы убеждены, что только создание массовой левой партии, представляющей интересы угнетенных, даст шанс революционным переменам в жизни страны.

Контакт с нами: socresist@gmail.com

Российскоесоциалистическоедвижение

anticapitalist.ru

В этом году прогнозируется рекордный мировой урожай зерновых – 2,5 млрд. тонн. Нетрудно подсчитать, что на одного жителя планеты это со-ставляет треть тонны в год, т.е. килограмм хлеба на человека в день. Но в реальности на Земле 1 миллиард более или менее сыт, 1 миллиард голо-дает, а остальные 5 вынуждены экономить на еде.

Это означает, что даже если уничтожить все мировые посевы картофеля и овощей; ликвиди-ровать все масличные и сахароносные культуры; пустить под нож все поголовье скота и затопить весь рыболовный флот – то даже в этом случае пищевых ресурсов в распоряжении человечества оказалось бы достаточно, чтобы в мире никто не голодал.

А если не уничтожать все вышеперечисленное, то каждому жителю Земли может быть обеспечен

ежедневный вполне неплохой и гармоничный стол. Проблема голода на современном уровне развития человечества в принципе стоять не должна. И можно представить, сколько других социальных проблем решилось бы автоматически, если бы все были сыты.

Ежедневно в мире тысячи тонн продовольствия, даже напичканные консервантами, сгнивают и исчерпывают срок годности, не находя покупа-теля; тысячи тонн уничтожаются прямо на месте производства из-за невозможности их продать; все больше пищевого сырья идет на производ-ство органического топлива; и еще миллионы тонн зерновых попадают в карусель финансовой спекуляции на еде. Хлеб – вечная ценность, человек должен есть каждый день, а это является гарантией прибыли и делает спекуляцию на зерне крайне выгодной.

Почему так происходит? Откуда это дьявольское противоречие между избытком продовольствия и недоеданием миллиардов людей? Проблема за-ключается в том, что продукты питания находятся в руках транснациональных монополий, которые, разумеется, распоряжаются ими не из расчета интересов населения, но видя монету в каждом зернышке.

В руках монополий продовольствие остается товаром, который не может дойти до потребителя если у последнего нет денег. Сам капиталисти-ческий характер производства и распределения продуктов питания становится тем препятствием, которое не позволяет людям получить имеющееся сегодня в избытке продовольствие.

Ситуация, когда капиталистическое общество из-за частной собственности монополий на средства производства и на произведенную продукцию не может потребить произведенные им товары, ха-рактерна и для других продуктов. Простые люди, проводя большую часть жизни в работе, вынужде-ны при этом экономить на всем – и это в XXI веке! Но именно в области продовольствия ситуация доходит до той крайности, когда «невидимая рука рынка» оборачивается костлявой рукой голода.

Человечество жизненно нуждается в уни-чтожении капитализма и господства монополий. Невозможно придумать ничего более гуманного, чем социалистическая революция, цель которой - вырвать общество из цепких рук «эффективных собственников» и дать возможность простым людям пользоваться результатами своего труда.Рудаков

О хлебе насущном

Павел Кудюкин: «Фундаментальная наука – прорыв в некапиталистическоебудущее»