ЭКОНОМИЧЕСКИЙ...

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СОВЕТПРИ ГУБЕРНАТОРЕ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ

ПОЛИТИКА

НАУЧНЫЙ А ЛЬМАНА Х

Выпуск 4, 2015

Научный альманах «СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА» Экономического совета при Губернаторе Санкт-Петербурга

Выпуск 4, 2015

Учрежден Комитетом по экономической политике и стратегическому планированию Санкт-Петербурга

07 апреля 2014 г.

Зарегистрирован Управлением Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций

по Северо-Западному федеральному округуПИ № ТУ78-01557 от 07 апреля 2014 г.

Адрес редакции: 190000, Санкт-Петербург, пр. Вознесенский, д. 16.

Издатель: ФБУ «Тест-С.-Петербург»190103, Санкт-Петербург, ул. Курляндская, д.1

При перепечатке ссылка на источник обязательна.

© Комитет по экономической политике и стратегическому планированию Санкт-Петербурга, 2015

СОДЕРЖАНИЕ

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ

Шамахов В. А. О стратегическом планировании регионального развития ......................5

МАКРОЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА

Кудрин А. Л., Гурвич Е. Т. Новая модель роста для российской экономики .................12

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ТЕРРИТОРИЙ

Ходачек А. М. Социально-экономический комплекс Санкт-Петербурга в условиях кризиса ............................................................................................................41

Ивановский Л. В., Безлепкин М. Н., Якишин Ю. В. Методологические аспекты управления процессом социально-экономического развития территорий Санкт-Петербурга и оценки результатов развития .........................................54

Тимофеева Т. В. Принципы и подходы к разработке мер по обеспечению стабилизации и устойчивого социально-экономического развития Санкт-Петербурга ........63

МОДЕРНИЗАЦИЯ И ИНФРАСТРУКТУРНОЕ РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИКИ

Белый О. В., Баринова Л. Д. Актуальные проблемы развития транспортного комплекса Санкт-Петербурга .........................................................................67

УПРАВЛЕНИЕ РЫНКОМ ТРУДА

Исаев И. Ю., Лукашевич М. Л. Рынок экономико-управленческого персонала: пути интеграции образования, производства и консалтинга ...........................72

Кузнецов С. В., Иванов С. А. Экономика Санкт-Петербурга требует модернизации системы подготовки кадров .............................................................................82

СОЦИАЛЬНЫЕ ОТРАСЛИ ЭКОНОМИКИ

Елисеева И. И., Щирина А. Н. Внедрение международных классификаторов в российскую статистику жилищно-коммунального хозяйства ......................91

УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ

Азаренко С. А., Бурлов В. Г. О концепции гарантированного управления устойчивым развитием субъекта Российской Федерации ..................................................96

СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА № 4, 2015 5

УДК 332.145(470), ББК 659(2Рос)

О СТРАТЕГИЧЕСКОМ ПЛАНИРОВАНИИ РЕГИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ

Федерального Закона № 172 - ФЗ «О стра-тегическом планированиив РФ» (принят Государственной Думой 20 июня 2014 г. и одобрен Советом Федерации 25 июня 2014 г.; далее – Федеральный закон), разработанного в соответствии с «майскими указами» 2012 г. Президента РФ Владимира Путина [2].

Для региона принятие подобного доку-мента носит чрезвычайно важный и актуаль-ный характер. Это связано в первую очередь с серьезнейшей проблемой замедления тем-пов экономического роста в мире, в нашей стране и ее регионах. Следует отметить двой-ственное влияние процессов глобализации на региональное развитие. С одной стороны, это усиление взаимозависимости стран, возни кающее из-за воспроизводственной открытости национальных экономик. Так, в настоящее время воспроизводственная открытость, измеряемая процентным отно-шением внешнеторгового оборота (экспорт плюс импорт) к ВВП, составляет около 50% (в России данный показатель в 2013 г. был близок к 40%). Таким образом, почти поло-вина потребляемых в мире товаров и услуг полностью или частично создается за преде-лами тех стран, где они потребляются. Раз-витие сети международных производственно-кооперационных и торговых связей приводит многих экспертов к выводу о том, что глоба-лизация объективно ведет к размыванию и обесцениванию регулирующих функций национального государства [3, с. 95]. С дру-гой стороны, как показывает опыт, принятые мировым сообществом санкции против одной


ШАМАХОВВладимир Александрович,д.э.н., профессор, директор Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

В статье обоснована необходимость и актуальность стратегического планирования регионального развития, проанализирован его опыт в современной России. Стратегическое планирование рассматривается как непрерыв-ной процесс, требующий корректировки на отдельных его этапах. Доказана необходи-мость формирования новой области управлен-ческой деятельности – стратегического пла-нирования развития регионов. Показан первый опыт подготовки таких специалистов на кафедре стратегии, территориального раз-вития и качества жизни СЗИУ РАНХиГС при Президенте РФ. Основные идеи статьи про-иллюстрированы примером разработки Стра-тегии экономического и социального развития Санкт-Петербурга до 2030 г. и проекта Закона Санкт-Петербурга «О стратегическом плани-ровании в Санкт-Петербурге».

В нашем городе разработан проект За кона Санкт-Петербурга «О стра теги че-ском планировании в Санкт-Петер бурге» (далее – проект Закона) [1]. Этот документ – значительный шаг вперед в направлении фор-мирования целостной системы стратегиче-ского регионального развития. Его целью является организация деятельности государ-ственной власти в сфере стратегического планирования и реализация требований

6 Научный альманах Экономического совета при Губернаторе Санкт-Петербурга


из стран демонстрируют жизненную необхо-димость регулирующей функции националь-ного государства как в политической, так и в экономической сферах.

Укажем также на тот факт, что в мире усилился интерес к региональному страте-гическому планированию, что отчасти свя-зано со всеобщим обращением к проблемам пространственной экономики и кластерного развития. В свою очередь, актуальными задачи пространственного планирования стали благодаря усилению процессов глоба-лизации и повышению конкуренции на рын-ках, обострению проблем охраны окружаю-щей среды, ограниченности ресурсов, в том числе вследствие повышения спекулятивной торговли ими, а также усовершенствованию средств связи и коммуникаций, информаци-онных технологий и активной миграции насе-ления [4, с. 2].

Замедление темпов экономического роста как объективная глобальная тенденция проявляется и в нашей стране. Уже в пред-шествующее десятилетие проявилось отсут-ствие новых «прорывных» технологий и инду-стриальных проектов, требующих гигант-ского строительства и способных обеспечить долгосрочный региональный рост. Усугуби-лись структурные диспропорции хозяйствен-ной структуры, имеющие четкую территори-альную составляющую. Кроме того, по про-гнозам специалистов, экономическое и социальное развитие России в течение сле-дующих 10 лет может быть существенно огра-ничено из-за дефицита финансовых, трудовых и технологических ресурсов. Наиболее оче-видно этот факт проявится в региональном развитии, в замедлении его темпов.

Принятие проекта Закона особо акту-ально в нынешних условиях, когда проблема импортозамещения приобретает ключевое значение для национальной экономики. Поэ-тому закон, положения которого направлены на формирование долгосрочного сценария развития, поддержку отечественного това-

ропроизводителя и высокотехнологичных производств, создание внутренней конку-рентной среды, жизненно необходим.

Отрадно, что разработка документов стратегического планирования развития региона велась Комитетом по экономической политике и стратегическому планированию Санкт-Петербурга опережающими темпами. Это была работа по подготовке и принятию отдельных документов стратегического пла-нирования, не дожидаясь выхода Федераль-ного закона.

Федеральный закон готовился долго. На практике его отсутствие ощущалось посто-янно. Как отмечали специалисты, стратеги-ческие планы развития городов не всегда кор-респондировались с планами развития реги-онов, а те, в свою очередь, с планами развития народного хозяйства в целом. Нередко содер-жащие эти планы документы представляли собой результат бюрократического бумагот-ворчества. Неведомые ни населению, ни основным экономическим субъектам, планы формировались в отрыве от интересов основ-ных стейкхолдеров. В ряде случаев отсутство-вали процедуры мониторинга их выполнения и стратегического контроля [5, с. 87].

У современного отечественного страте-гического планирования есть существенные недостатки. Такими недостатками внедряемых схем стратегического планирования явля-ются: а) их ориентированность на инструмен-тальное управление и исключение представ-лений об институциональном управлении социально-экономическими процессами, самоорганизации; б) развитие стратегиче-ского планирования в России вне контекста общих системных преобразований общества и управления [6, c. 70].

Серьезной проблемой является отсут-ствие целостной теории и общепризнанной методологии регионального стратегического планирования, в результате чего на практике многие стратегические решения принима-ются на ситуационной основе, зачастую в


В. А. Шамахов

угоду политической конъюнктуре. Кроме того, существующее дублирование функций и документов по региональному развитию, соперничество между различными органами государственной власти за ресурсы и значи-мость перед центром приводят к игнориро-ванию инициатив в области регионального стратегирования [4, c. 8].

Солидарен с мнением ряда экономистов о несостоятельности господствующей ультра-либералистской методологии. Речь идет о методологии, не предусматривающей обяза-тельной детализированной оценки внешних и внутренних угроз экономической безопасно-сти страны, жесткой увязки промышленно-инновационной и инвестиционной политики с утвержденными национальными приорите-тами, учета мнения независимого экспертного сообщества, обоснования должного уровня целевых индикаторов (приближающих эко-номику страны к международной конкуренто-способности), ответственности государствен-ного аппарата за качественную реализацию соответствующих проектов [3, с. 97].

Реализация невнятной методологии при-водит к тому, что в большинстве регионов разработка стратегий ограничивается только обоснованием целей и направлений соци-ально-экономического развития территорий. Необходимый для реализации стратегий механизм управления в лучшем случае пози-ционируется в агрегированном формате, исключающем развернутую характеристику составляющих его форм, методов и инстру-ментов. Все эти и подобные им факты во многом обусловлены низкой квалификацией разработчиков стратегий, что в конечном счете пагубно отражается на качестве раз-рабатываемой стратегии, приводит к серьез-ным проблемам в ее реализации.

Таким образом, именно практика совре-менного социально-экономического разви-тия настоятельно диктует необходимость обучения в новой области управленческой деятельности – сегодня необходимы

специалисты по стратегическому планированию регионального развития. Совершенно очевидно, что управленческие кадры нужно готовить – учить их и теории, и практике стратегирования. Именно с дан-ной целью в СЗИУ РАНХиГС при Прези-денте РФ в октябре 2013 г. была создана кафедра стратегии, территориального раз-вития и качества жизни, которую возглавил ведущий теоретик в области стратегирова-ния, иностранный член РАН В. Л. Квинт.

Значимость грамотной стратегии развития показывает опыт нашего города в разработке Стратегии экономического и социального раз-вития Санкт-Петербурга до 2030 г. (далее – Стратегия). Методологической основой раз-работки Стратегии городского развития стали идеи В. Л. Квинта. Разработку городской Стратегии начали с определения конкурент-ных преимуществ региона, затем сопоставили стратегические приоритеты страны с данными конкурентными региональными преимуще-ствами. Как отмечает В. Л. Квинт, методоло-гически – это единственно правильный под-ход, особенно в условиях ресурсного дефи-цита [7]. В числе возможных «точек роста» экономики Санкт-Петербурга были опреде-лены: экономика знаний, жилищное строи-тельство, промышленность (желательно на инновационной основе), транспорт и сфера услуг.

Отметим тот факт, что насущной потреб-ностью сегодня является консолидация научных сил для выявления и активизации новых «точек роста».

При разработке планов стратегического развития необходимо учитывать отечествен-ный опыт. Россия имеет многолетний опыт (с 1930-х гг.) по стратегическому планирова-нию, разработкам долгосрочных планов раз-вития экономики страны и уникальный опыт их реализации в практической деятельности ВСНХ и Госплана СССР. Следует отметить труды специалистов Госплана СССР , таких как И. Т. Александров, В. Р. Вильямс, ака-



демик Н. А. Вознесенский, И. М. Губкин, Д. Н. Прянишников, чл.-корр. Г. М. Соро-кин, С. Г. Струмилин, М. А. Ша те лян. Однако современная идеология и методоло-гия стратегического планирования начали применяться в России с начала 90-х гг. как заимствование западного опыта. Стратеги-ческий план Санкт-Петер бурга, разработан-ный в 1996–1997 гг., стал одним из первых, воспринявших новую идеологию и опыт зару-бежных стран [6, с. 53].

Достоинство разработанного на основе Стратегии документа о стратегическом пла-нировании городского развития состоит в том, что его последовательная реализация призвана привести к созданию условий для достижения целей экономического и соци-ального развития региона в соответствии с долгосрочными и среднесрочными приори-тетами государственной политики, целей Стратегии. Проект Закона предусматривает повышение эффективности использования имеющихся ресурсов, их концентрацию на важнейших направлениях развития. В про-екте Закона закрепляется последователь-ность разработки долгосрочных и средне-срочных документов стратегического плани-рования, цели и приоритеты, необходимая периодичность разработки и корректировки. Таким образом, закрепляется важнейшее положение о стратегическом планировании как непрерывном процессе, предполагающем необходимость корректировки на его различных этапах.

В настоящее время в Санкт-Петербурге под руководством Комитета по экономиче-ской политике и стратегическому планиро-ванию Санкт-Петербурга ведется работа над еще одним важным стратегическим докумен-том – Программой социально-экономиче-ского развития Санкт-Петербурга на средне-срочный период, которая содержит цели и мероприятия по их достижению на период 2015–2020 гг. Данный документ будет свя-зующим звеном между Стратегией и Планом

по ее реализации и государственными про-граммами.

Подчеркнем важный момент: только после выхода Федерального закона послед-нее стало рассматриваться как универсальный инструмент, обеспечивающий систем-ное и взаимосвязанное стратегическое целе-полагание, постановку и реализацию крупных государственных задач с использованием механизма государственно-частного пар-тнерства и комплексный учет всего много-образия факторов внутреннего и внешнего характера [8, с. 5]. Недаром ст.3 Федераль-ного закона трактует ключевое понятие «стратегическое планирование» как дея-тельность участников стратегического пла-нирования по целеполаганию, прогнозиро-ванию, планированию и программированию социально-экономического развития Рос-сийской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, отраслей экономики и сфер государствен-ного и муниципального управления, обеспе-чения национальной безопасности Россий-ской Федерации, направленную на решение задач устойчивого социально-экономиче-ского развития Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муни-ципальных образований и обеспечение национальной безопасности Российской Федерации» [2].

Следует отметить, что только сейчас – после выхода Федерального закона о страте-гическом планировании – намечается коор-динация перспективного развития отдельных регионов. Но, разработанные в них ранее документы стратегического планирования подготовлены на основе различных методоло-гических подходов, утверждены на различные сроки, имеют разный масштаб действий и раз-ную глубину детализации [9, с. 17]. Более того, по оценке специалистов, в настоящее время имеется около 300 нормативных правовых актов и документов стратегического планиро-вания (федерального, регионального и отрас-



левого уровня), в т.ч. регламентирующих дея-тельность органов государственной власти и органов управления государственных корпо-раций и акционерных обществ с государствен-ным участием в этой области [8, с. 6].

Важным представляется закрепленное в Федеральном законе положение о необходи-мости мониторинга и контроля реализации документов стратегического планирования, предполагающего деятельность участников стратегического планирования по комплекс-ной оценке хода и итогов реализации докумен-тов стратегического планирования, а также по оценке взаимодействия участников стра-тегического планирования в части соблюде-ния принципов стратегического планирования и реализации ими полномочий в сфере соци-ально-экономического развития Российской Федерации и обеспечения национальной без-опасности Российской Федерации.

Более того, мониторинг и контроль за ходом реализации Стратегии являются ответ-ственностью не только властей и разработ-чиков, но и общественности региона в целом. Здесь проявляется интерактивный аспект регионального стратегического планирова-ния с привлечением всех стейкхолдеров, включая научную и политическую обще-ственность, государственные и частные кор-порации, средний и малый бизнес, социаль-ную сферу, представителей общественных движений. Учет мнений народного большин-ства может вестись в форме постоянно дей-ствующего форума для обмена мнениями в сети Интернет, путем проведения конферен-ций и симпозиумов. Нельзя умалять участие

крупного бизнеса в отраслевом планирова-нии, которое зачастую выходит за рамки регионов, соответственно, может противо-речить стратегии региона [4, с. 8].

В литературе появился подход, рассма-тривающий стратегическое планирование регионального развития как определенное соглашение. В этом случае Стратегический план не является просто административным документом. Скорее, это договор обществен-ного согласия, в соответствии с которым вла-сти, предприятия и общественные организа-ции принимают на себя определенные обя-зательства. Он разрабатывается и реализуется всеми факторами, влияющими на развитие региона (города), с учетом интересов и при участии населения. Обязательное условие успешности плана – участие в его формиро-вании органов власти областного и федераль-ного уровней, потенциальных инвесторов, общественных организаций, населения [5, с. 86]. В данном случае общественное участие представляет собой систему соглашений трех типов – гражданского, рыночного и обще-ственного мнения. Краткая характеристика данных типов дана в таблице [10, с. 33].

При таком подходе стратегическое плани-рование должно быть компромиссом между этими типами соглашений, однако на практике оказывается, что одна из сторон, а именно – бизнес – навязывает свои корыстные инте-ресы другим сторонам. Эта экспансия рыноч-ного соглашения проявляется в виде админи-стративных барьеров и коррупции [10, с. 33].

Отметим также, что имеет место преуве-личение исследователями влияния Интернета

Тип соглашения Основная норма поведения Субъекты нормы

Гражданское Подчинение индивидуальных интересов коллективным

Чиновники

Общественное мнение

Формирование определенного общественного мнения

Общество, средства массовой информации

Рыночное Максимизация индивидом полезности через удовлетворение потребностей других индивидов

Чиновники, предприниматели, граждане

Типы соглашений в региональном стратегическом планировании



на расширение сети участников стратегиче-ского планирования, например «институтов гражданского общества», представителей различных социальных групп. Специфика стратегического планирования, на наш взгляд, заключается не столько в опросе мнения большого количества населения по тем или иным вопросам социально-экономического развития региона, сколько в специальных знаниях об объекте стратегического плани-рования, что называется экспертным зна-нием. Такими знаниями основная масса насе-ления не обладает. Отчасти можно признать коллективный характер знания о социальной реальности, и здесь в качестве экспертов могут быть привлечены представители обще-ственных организаций (НКО) [6, с. 62–63].

Совершенно очевидно, что региональное экспертное сообщество может быть сфор-мировано только за счет того социального материала, которым обладают субъекты РФ. В этом материале выделяются, по меньшей мере, три группы, влияние которых на обще-ственные процессы различно. Во-первых, это так называемые «технари», занимающиеся научно-образовательной деятельностью в тех-нической сфере. Эта группа в большинстве своем индифферентна по отношению к системе управления, слабо ориентируется в ней и, как правило, включается в экспертную деятельность эпизодически – либо когда име-ется потребность в решении тех или иных про-блем, либо при принудительной мобилизации властью. Во-вторых, это «социологи», к числу которых можно отнести специалистов, связан-ных с научно-образовательными процессами, непосредственно относящимися к функцио-нированию общества (политологи, социологи, экономисты, управленцы). Они наиболее ком-петентны в сфере управления и более или менее регулярно ангажируются бюрократией как для оценки реальных проектов, так и для ее имитации. В-третьих, это «гуманитарии», представляющие собой специалистов, чья дея-тельность связана с творческими науками.

Им администраторы обычно отводят роль, связанную с формированием позитивного имиджа региона в целом, и системы управле-ния в частности. Они обычно привлекаются в качестве экспертов для оценки частных обще-ственных проблем [11, с. 8].

К примеру, в Санкт-Петербурге в каче-стве стейкхолдеров в разработке Стратегии участвовали представители государственной власти, общественности, крупнейших пред-приятий и корпораций, вузов и исследова-тельских институтов. Начальный вариант текста документа прошел онлайн-обсужде-ние: Интернет-сайт Стратегии посетили 150 тыс. пользователей. Поступило около 800 предложений по перспективам устойчи-вого развития города, по улучшению качества городской среды. Все они в значительной степени учтены при подготовке второй версии проекта Стратегии. Как подчеркнул Г. С. Пол-тавченко, можно этот документ в полном смысле этого слова назвать плодом коллек-тивного творческого труда [12].

Более того, предполагается, что важным элементом реализации Стратегии станет декларация общественного согласия. Точного названия у этого документа пока нет, но он будет носить согласительный характер. Цель данного документа – расширение круга общественных групп, вовлеченных в реали-зацию главного стратегического документа города. Это даст возможность застраховаться от изменения Стратегии в угоду конъюнктур-ным целям.

Согласно п.1. ст.1 Федерального закона стратегическое планирование осуществляется на федеральном уровне, уровне субъектов Рос-сийской Федерации и уровне муниципальных образований. Там же в ст.8 одной из основных задач стратегического планирования опреде-ляется координация государственного и муни-ципального стратегического управления и мер бюджетной политики.

Однако уже сейчас очевидны проблемы, которые обострятся при практической реа-



лизации Федерального закона. Наиболее острой представляется следующая: Как будут согласовываться документы стратегического плани рования на уровне региона и муници пальном уровне? Кто будет разрабатывать стратегии развития муниципального уровня? Учи-тывая значительное число «муниципалов» и разнородность их интересов, нетрудно предположить, что их стратегии будут «раз-ноголосыми», а порой противоречащими друг другу, региональным стратегиям и федеральному документу. Таким образом, возникает необходимость подготовки высо-коквалифицированных специалистов по стратегическому планированию на муни-ципальном уровне. СЗИУ имеет возможно-

сти для подготовки (повышения квалифика-ции) специалистов такого класса, тем более, что мы имеем определенный резерв времени, так как Федеральным законом и в решениях о его реализации прописано, что будет пере-ходный период до 1 января 2017 г., в течение которого возникнет порядок взаимодействия стратегий на федеральном, региональном и муниципальных уровнях.

С большой долей уверенности можно утверждать, что стратегическое планирова-ние регионального развития сегодня акту-ально и жизненно необходимо для развития территорий. В настоящих условиях последо-вательная реализация стратегических планов будет представлять собой эффективное сое-динение преимуществ рынка и плана.

Литература1. О стратегическом планировании в Санкт-Петербурге [Электронный ресурс]: Проект Закона. URL:

http://gov.spb.ru/law?d&nd=537967479&prevDoc=537967479&spack (Проверено 23.01.2015).2. О стратегическом планировании в Российской Федерации [Электронный ресурс]: федеральный закон

РФ от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ. URL: http://www.rg.ru/2014/07/03/strategia-dok.html (Проверено 12.12.2014).

3. Якутин Ю. Прогнозирование и стратегическое планирование в системах государственного и корпо-ративного управления / Ю. Якутин // Российский экономический журнал. – 2014. – № 4. – С. 94–101.

4. Егоров Е. Г. Стратегическое планирование развития регионов: мировой опыт и постановка задач в Рос-сийской Федерации / Е. Г. Егоров, И. Е. Егорова // Экономический анализ: теория и практика. – 2013. – № 5. – С. 2–10.

5. Гапоненко А. Л. Стратегическое планирование социально-экономического развития регионов и горо-дов / А. Л. Гапоненко // Управленческие науки. – 2012. – № 2 (3). – С. 85–90.

6. Корнилович В. А. Практика стратегического планирования как реакция государства на внутренние и внешние вызовы / В. А. Корнилович, М. А. Малышев // Вестник Московского университета. Серия 21. Управление (государство и общество). – 2014. – № 3. – С. 45–74.

7. Квинт В. Три года для стратегического маневра [Электронный ресурс] / В. Квинт // Аргументы и факты. URL: http://www.aif.ru/money/opinion/1077141 .

8. Назаров В. Стратегическое планирование как важнейший фактор повышения эффективности госу-дарственного управления / В. Назаров // Власть. – 2013. – № 12. – С. 4–11.

9. Викторов А. П. Стратегическое и территориальное планирование как базовый инструмент управления региональным развитием / А. П. Викторов // Этап: экономическая теория, анализ, практика. – 2011. – № 1. – С.13–19.

10. Идзиев Г. И. Институциональный подход в организации регионального стратегического планирования / Г. И. Идзиев // Экономический анализ: теория и практика. – 2013. – № 16. – С.32–37.

11. Бабинцев В. П. Экспертное сообщество как субъект гражданского участия в регионе / В. П. Бабинцев, И. Э. Надуткина, В. А. Сапрыка // Власть. – 2014. – № 7. – С.5–9.

12. Стенограмма заседания Экономического совета при Губернаторе Санкт-Петербурга от 17.12.2013. URL: http://www.cedipt.spb.ru/press_service/news/ newsdetail.php?ELEMENT_ID=60 (Проверено 15.01.2015).


УДК 338.22.021.1(470.23-25), ББК 65.261.3

НОВАЯ МОДЕЛЬ РОСТА ДЛЯ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ*

вырос на 83%, производительность труда – более чем на 70%, расходы на накопление основного капитала в реальном выражении – в 2 раза. Если в 1999 г. подушевая величина ВВП по паритету покупательной способности (ППС) составляла 9,3 тыс. долл., лишь на 1/4 превышая среднемировой уровень, то к 2008 г. этот показатель увеличился до 21,6 тыс. долл. (на 78% выше среднемирового значения). Доля России в мировой экономике (по теку-щему обменному курсу) за это время возросла более чем в четыре раза: с 0,6 до 2,7%. Суще-ственно улучшилось благосостояние граждан: реальная зарплата выросла в 3,4, реальные пенсии – в 2,8 раза.

Исключительно успешный (по крайней мере по формальным показателям) период развития российской экономики, начав-шийся после кризиса 1998 г., завершился с наступлением следующего кризиса. Если в докризисный период 2000–2008 гг. средне-годовые темпы прироста ВВП составляли 6,9%, то после кризиса (2009–2013 гг.) рост замедлился до 1,0%. Конечно, в это время темпы роста снизились во всем мире, однако даже в нефтедобывающих странах торможе-ние не было таким резким (табл. 1.)

В итоге ухудшились не только абсолютные показатели развития нашей страны, но и ее относительные позиции: из числа лидеров (середины второго дециля среди всех стран по темпам роста) Россия перешла в группу аут-сайдеров (начало восьмого дециля). Замедле-ние стало неожиданностью как для россий-ского правительства, так и для аналитиков.


КУДРИН Алексей Леонидович,к. э. н., профессор Санкт-Петербургского государственного университета

Проблемы, определяющие наблюдаемое торможение российской экономики, носят хро-нический характер и не могут быть решены простыми мерами, такими как смягчение денежно-кредитной или бюджетной поли-тики. Фундаментальная причина проблем – слабость рыночной среды, обусловленная в первую очередь доминированием государ-ственных и квазигосударственных компаний. Содержанием новой модели роста должно стать создание сильной мотивации к повы-шению эффективности как для бизнеса, так и для системы государственного управления. В статье названы основные направления, в которых необходимо действовать для построения такой модели.

В период между двумя финансовыми кри-зисами (1998 и 2009 гг.) российская эконо-мика продемонстрировала впечатляющую динамику. Объем ВВП за 2000–2008 гг.

ГУРВИЧ Евсей Томович,к. физ.-мат. н., руководитель Экономической экспертной группы (Москва)

* Статья была опубликована в журнале «Вопросы экономики». 2014. № 12.


А. Л. Кудрин, Е. Т. Гурвич

Если в середине 2012 г. официальный прогноз предусматривал увеличение ВВП за 2013–2015 гг. на 13%, то теперь общий рост за эти три года оценивается лишь на уровне 4%. Еще сильнее снизились за это время прогнозы МВФ: с 12 до 2%. Можно указать и на объ-ективные признаки ухудшения перспектив российской экономики. Темпы роста инвести-ций в основной капитал упали более чем в 10 раз – с 13% в докризисный до 1% в посткри-зисный период, чистый приток частного капи-тала, наблюдавшийся накануне кризиса, сме-нился его устойчивым оттоком (за 2009–2013 гг. из страны ушло 285 млрд долл.).

Правительство приняло меры по стиму-лированию роста, однако не дало ясного ответа на вопрос о причинах его замедления. Без ответа на него, на наш взгляд, невоз-можно выйти из стагнации на грани рецес-сии, в которой находится отечественная эко-номика. Рецепты лечения не могут быть уни-версальными, как не существует лекарства от всех болезней; более того, меры, целесо-образные в одних ситуациях, могут оказать негативное воздействие в других. Ниже мы попытаемся разобраться, в чем причины рез-кого замедления российской экономики и что можно сделать, чтобы не просто улучшить ситуацию, а качественно изменить ее.

Развитие российской экономики в 2000–2013 гг.

Чем же был обусловлен рост российской экономики в докризисный период и почему прежние драйверы перестали работать в посткризисный? В табл. 2 представлены темпы роста отдельных элементов исполь-зования ВВП. Прежде всего отметим опе-режающий – по сравнению с ВВП – рост внутреннего спроса в докризисный период, причем как инвестиционного, так и потре-бительского. Физический объем экспорта рос примерно с той же скоростью, что и ВВП в целом. С точки зрения источников роста, наша экономика разительно отличалась, например, от Китая и других динамично раз-вивавшихся стран Юго-Восточной Азии, где основным двигателем роста служит экспорт. Углубленный анализ показывает, что в рос-сийской экономике доходы от экспорта также были одним из источников роста, однако они формировались не за счет уве-личения объема внешних поставок, а благо-даря «счастливому случаю» – удорожанию нефти, газа и других сырьевых товаров на мировом рынке. Для оценки масштабов выигрыша российской экономики от повы-шения мировых цен на углеводороды мы рассчитали для каждого года экспортные

Таблица 1. Среднегодовые темпы прироста в докризисный и посткризисный периоды (в %)

Страна/группа стран 2000–2008 2009–2013

Мир 4,3 3,2

Страны с формирующимся рынком и развивающиеся 6,5 5,3

Китай 10,4 8,9

Россия 6,9 1,0

Индия 6,7 7,0

ОАЭ 6,2 2,2

Венесуэла 4,4 1,2

ЮАР 4,2 1,9

Бразилия 3,7 2,7

Источник: расчеты на основе данных МВФ (IMF, 2014).



сверхдоходы, полученные из-за удорожания нефти и газа по сравнению с 1999 г. (все цены переведены в постоянные доллары).

Базовый 1999 г., когда цена на нефть марки «Юралс» составила 17,2 долл./барр., типичен для 1990-х годов в целом: средняя цена в этот период (в долларах 1999 г.) была равна 19,6 долл./барр. Благодаря росту цен на углеводо-роды наша страна получала в 2000–2008 гг. от 5 до 15% ВВП дополнительных доходов (в сред-нем 9,4% ВВП в год). После кризиса, в 2010–2013 гг., величина сверхдоходов колебалась в

диапазоне от 12,5 до 14,5% ВВП. В докризис-ный период сверхдоходы устойчиво росли (за исключением 2001 и 2002 гг.) – в среднем еже-годно в эквиваленте 4% ВВП. В 2012–2013 гг. величина сверхдоходов в номинальном выраже-нии стабилизировалась – их прирост прекра-тился (рис. 1).

Суммарная величина нефтегазовых сверхдоходов страны за 2000–2013 гг. составила 2,1 трлн долл. (в долларах 2013 г.). При этом на девять лет докризисного периода

Таблица 2. Средние темпы роста элементов конечного спроса в постоянных ценах (в %)

Изменение за период Средние темпы роста

2000–2008 2009–2013 2000–2008 2009–2013

ВВП 82,5 5,3 6,9 1,0

Внутренний спрос 134,7 7,8 9,9 1,5

конечное потребление 102,6 16,0 8,2 3,0

в том числе домашних хозяйств 145,3 20,9 10,5 3,9

валовое накопление 343,8 –12,6 18,0 –2,7

в том числе основного капитала 199,9 5,1 13,0 1,0

экспорт 93,6 8,0 7,6 1,6

импорт 433,4 18,8 20,4 3,5

Источник: расчеты по данным Росстата.

Прирост (в % ВВП) Доля ВВП( в %, правая шкала)

Рис. 1. Расчетная величина нефтегазовых сверхдоходов

Источник: расчеты авторов.



пришлось 0,9 трлн, а на пять лет посткри-зисного – 1,2 трлн долл. Отметим, что общая величина сверхдоходов за весь период в 7,5 раза превышала ВВП 1999 г. (конечно, такое сопоставление носит в основном иллю-стративный характер).

Удорожание экспорта стимулировало экономический рост прежде всего за счет расширения внутреннего спроса по несколь-ким каналам. В результате проведенной в 2002 г. реформы налогообложения добычи нефти и газа основная часть природной ренты, возникающей в этом секторе (в сред-нем 70%), стала изыматься в бюджет (Гур-вич, 2010). В сочетании с ростом цен на угле-водороды это увеличило нефтегазовые доходы бюджета (понимаемые как изъятие природной ренты с помощью ресурсных пла-тежей и экспортных пошлин) в 40 раз за 2000–2008 гг., или почти в 8 раз в реальном выражении1. Благодаря этому правительству удалось существенно снизить налоги в несы-рьевом секторе без ущерба для бюджетной системы – ее суммарные доходы за этот период в реальном выражении почти удвои-лись. Вслед за доходами росли все виды госу-дарственных расходов: так, к 2008 г. инве-стиции в основной капитал за счет бюджет-ных средств выросли в реальном выражении почти втрое. Рост социальных расходов и зарплат в бюджетном секторе создавал дополнительный потребительский спрос, а увеличение госзакупок – спрос на продук-цию производственного назначения.

Часть сверхдоходов, которые оставались у производителей после налогообложения, направлялась на увеличение заработной платы, причем не только в нефтяной, газовой и металлургической отраслях, но и во всей экономике (табл. 3). В результате реальный рост заработной платы намного опережал

1 Для пересчета в постоянные цены использован деф-лятор внутреннего спроса, поскольку, на наш взгляд, именно этот показатель наиболее точно отражает динамику внутренних цен.

рост производительности труда (измеряемой как соотношение физического объема про-изводства и совокупных затрат труда).

Таблица 3. Индекс роста реальной зарплаты по видам деятельности (в %, 2000 г. = 100%)

Вид деятельности 2008/2000 2012/2000

Сельское хозяйство 315 386

Добыча полезных ископаемых 205 229

Обрабатывающие производства 249 279

Строительство 258 265

Транспорт и связь 236 263

Государственное управление и военная безопасность

289 355

Образование 335 413

Здравоохранение 359 417

Источник: расчеты по данным Росстата.

Удорожание экспорта вносило опреде-ленный вклад и в увеличение прибыли пред-приятий – главного источника осуществляе-мых ими инвестиций. Однако положительное влияние удорожания экспортной продукции на инвестиции не сводилось к увеличению прибыли. Быстрый рост производства созда-вал ожидания будущего спроса на продукцию и тем самым подстегивал инвестиционный спрос (по «модели акселератора»). Особенно значительным такой эффект оказывался для иностранных инвесторов: ВВП в долларовом выражении увеличился за 2000–2008 гг. в 8,5 (!) раза – в среднем на 27% в год.

В результате постепенно снижался чистый отток частного капитала, а с 2006 г. начался его чистый приток. В целом, по оценкам Е. Гур-вича и И. Прилепского (2013), повышение цен на нефть на 1% в реальном выражении уве-личивало внутренний спрос на 0,22%.

Поступающие в бюджет нефтяные сверх-доходы в 2000–2008 гг. частично сберега-лись, чтобы предотвратить перегрев эконо-мики и рост инфляции, а также создать запас прочности на случай падения цен на нефть. Сберегаемые сверхдоходы бюджета были



использованы на погашение государствен-ного долга (его величина снизилась со 161 млрд долл. в начале 2000 г. до 41 млрд долл. в конце 2008 г.) и накопление бюджетных нефтегазовых фондов.

Фактически правительство проводило контрциклическую политику, сглаживая вли-яние колебаний внешней конъюнктуры на российскую экономику. Как известно, такая политика позволяет существенно уменьшить негативное воздействие макроэкономиче-ской волатильности на рост (Fatas, Mihov, 2009), что особенно важно для нефтедобы-вающих стран (Кудрин, 2006; 2013; Davis et al., 2003). Это подтвердил опыт кризисного периода, когда значительная часть Резерв-ного фонда была потрачена на смягчение последствий резкого падения цен на нефть. Анализ жизненного цикла российских пред-приятий показал, что более высокая по срав-нению с сопоставимыми странами макроэко-номическая волатильность препятствует диверсификации отечественной экономики, затрудняя выживание «молодых» фирм (Gon-zález et al., 2013).

При этом сбережение нефтедолларов нельзя рассматривать как «вычет» из воз-можного увеличения внутреннего спроса. Проводившееся правительством за счет нефтяных доходов сокращение внешнего долга, как и создание Стабилизационного фонда, а затем Резервного и ФНБ, умень-шали все виды макроэкономических рисков, обеспечивали повышение суверенных и кор-поративных кредитных рейтингов и сниже-ние стоимости заимствований для всех кате-горий российских заемщиков, тем самым дополнительно стимулируя рост.

В целом с 2000 по 2013 гг. сбережения в виде досрочного погашения внешнего долга и чистых (за вычетом расходов на создание госкорпораций, поддержку экономики в 2009 г. и т. п.) накоплений в нефтегазовых фондах составили 215 млрд долл. (в долларах 2013 г.). Таким образом, на сбережения

было направлено примерно 10% общих нефтегазовых сверхдоходов экономики и 15% нефтегазовых сверх доходов бюд-жета. Если бы эти средства были полно-стью потрачены, то расходы расширен-ного бюджета на протяжении рассма-триваемого периода превышали бы фактические на 3,5%.

Трудно согласиться с мнением, согласно которому именно этой незначительной добавки правительству не хватило, чтобы обеспечить диверсификацию экономики, инновационное развитие и достижение высокой конкурентоспособности (особенно учитывая, что за 2000–2013 гг. государ-ственные расходы в реальном выражении выросли более чем вдвое). При полном рас-ходовании сверхдоходов бюджета можно было бы скорее ожидать ухудшения показа-телей развития из-за резкого усиления зави-симости российской экономики от колебаний внешней конъюнктуры, роста макроэконо-мических рисков и, соответственно, процент-ных ставок. На ускорение роста работали и другие механизмы, повышавшие доступность финансовых ресурсов. Во-первых, в условиях низких базовых процентных ставок в США и еврозоне, а также растущего кредитного рычага возрос переток капитала из развитых стран в развивающиеся (рис. 2). Всего за восемь лет (2000–2007 гг.) чистый приток капитала в развивающиеся страны и страны с формирующимся рынком вырос почти в 20 раз!

Во-вторых, курсовая политика Банка России на фоне последовательно дорожаю-щей нефти формировала ожидания стабиль-ного номинального курса рубля, в результате пересчитанные в рубли условия внешних заимствований выглядели чрезвычайно выгодными. При этом расширение внутрен-него рынка благодаря росту производства и укреплению рубля повышало привлекатель-ность российской экономики для иностран-ных инвестиций. В итоге на смену масштаб-



ному оттоку капитала (11% ВВП в 1999 г.) пришел его существенный приток (7% ВВП в 2007 г.).

Разумеется, важную роль в этом сыграли и другие факторы. Так, в 2006 г. Правитель-ство РФ и Банк России сняли почти все огра-ничения на операции с капиталом (это сни-зило видимые риски для иностранных инве-сторов). Был также создан солидный запас «макро экономической прочности»: бюджет и счет текущих операций имели устойчивый профицит, были накоплены значительные золотовалютные и бюджетные резервы, существенно снижен внешний долг (правда, эти достижения тоже стали возможны бла-годаря высоким ценам на нефть). В целом в 2007 г., когда приток иностранного капитала в Россию достиг пика, дополнительные (по сравнению с наблюдавшимися в 1999 г.) инвестиционные ресурсы за счет этого фак-тора превысили 100 млрд долл. При этом, по оценке Экономической экспертной группы (ЭЭГ), повышение цены на нефть на 1 долл./барр. увеличивало чистый приток капитала в страну на 1 млрд долл.

Столь значительный разворот потоков частного капитала способствовал бурному развитию кредитования. На рис. 3 показан рост накопленной величины кредитов, выдан-

ных организациям и физическим лицам, – в 11,3 раза в реальном выражении за 2000–2008 гг. (или с 10 до 41% ВВП). Еще одна причина этого в том, что некоторые направ-ления финансового сектора развивались почти с нуля. Так, реальная величина кре-дитов физическим лицам выросла за докри-зисные годы в 46 раз (в среднем на 53% в год!).

На рис. 4 представлена динамика допол-нительных ресурсов, которые приходили в российскую экономику по двум рассмотрен-ным каналам. Хотя их природа и условия получения существенно различаются, с точки зрения факторов текущего роста их можно с некоторой условностью складывать. Достиг-нув пикового значения (свыше 300 млрд долл.) в 2007 г., этот показатель несколько снизился и сейчас стабилизировался на уровне около 250 млрд долл. в год.

К рассмотренным механизмам влияния на экономику цен на нефть и потоков капи-тала следует добавить еще один – воздей-ствие на формирование ожиданий инвесто-ров. Этот канал реже обсуждается – веро-ятно, потому, что его труднее прямо измерить. Одним из способов количественной оценки эффекта ожиданий мы считаем анализ эле-мента использования ВВП «изменение запа-

Рис. 2. Чистый приток капитала в страны с формирующимся рынком и в развивающиеся (млрд долл.)

Источник: IMF, 2014.



сов материальных оборотных средств»2. По динамике этого показателя можно оценивать ожидания производителей относительно будущего спроса на их продукцию.

Отметим, что в докризисный период сред-ние темпы роста валового накопления на 5 п. п. превышали темпы роста накопления

2 Разность между валовым накоплением и накопле-нием основного капитала.

основного капитала, а в посткризисный период, напротив, первый показатель был почти на 4 п. п. ниже. Это означает, что на первом этапе запасы материальных оборот-ных средств в среднем росли намного быстрее, чем производство, а на втором – намного медленнее. В докризисный период данный элемент конечного спроса, по нашим оцен-кам, повысил средние темпы роста ВВП на

В реальном времени % ВВП(правая шкала)

Нефтегазовые доходы Всего (включая приток капитала)

Рис. 3. Величина выданных кредитов (в %, 1 янв. 2000 г. = 100%)

Источник: расчеты авторов по данным Банка России.

Рис. 4. Дополнительные ресурсы российской экономики (млрд долл. 2013 г.)

Источник: расчеты авторов.



1,1 п. п., а в посткризисный снизил их на 0,8 п. п. Иными словами, при переходе от «опти-мистических» ожиданий, когда производи-тели увеличивали запасы, к «пессимистиче-ским», когда запасы сокращались, рост эко-номики замедлился почти на 2 п. п. Роль запасов ярко проявилась в период кризиса 2009 г., когда рекордное падение производ-ства (на 7,8%) почти полностью объяснялось именно их сокращением (иначе спад составил бы лишь 0,5%).

В ряде исследований построены количе-ственные оценки влияния цены на нефть на показатели развития российской экономики. В большинстве работ получены относительно близкие результаты: эластичность физического объема ВВП по ценам на нефть составила 0,15 (Kubo niwa, 2012), 0,2 (Rau tava, 2013) или 0,24–0,25 (Ito, 2008; Korho nen, Ledyaeva, 2010). По оценке П. Суни, рост цен на нефть в 2001–2006 гг. повышал ежегодные темпы роста ВВП примерно на 2,5 п. п., что соответствует вели-чине коэффициента эластичности на уровне 0,2 (Suni, 2007).

Применяя приведенные оценки к данным об удорожании нефти в докризисный период, можно оценить связанную с этим добавку к

росту российского ВВП на уровне 3–3,5% в год. Таким образом, из 6,9% среднего роста в этот период примерно половину определяли благоприятные (и постоянно улучшающиеся) внешние условия. На долю «собственного» роста остается 3,5–4% в год по сравнению с 4,3% роста мировой экономики. Расчеты ЭЭГ дают несколько меньшую оценку вклада нефтяной конъюнктуры в рост (порядка 2% в год), однако очень высоко оценивают ее вклад в рост зарплаты: гипотетическое суммарное увеличение реальной зарплаты при сохране-нии в 2000–2008 гг. неизменных цен на нефть и стабильного притока капитала составило лишь 50% – почти в пять раз меньше фак-тического прироста (244%). Связь между нефтегазовыми сверхдоходами и экономиче-ским ростом отражена на рис. 5. Отметим, что она стала особенно тесной с 2009 г. Если в докризисный период корреляция между при-ростом сверхдоходов и темпами роста ВВП составляла 0,57, то в 2009–2013 гг. она воз-росла до 0,93 (!).

Таким образом, главным двигателем роста российской экономики в докризис-ный период служил массированный при-ток в страну ресурсов извне. Это позво-

Рис. 5. Темпы роста ВВП и нефтегазовые сверхдоходы (в %)

Темпы роста Прирост сверхдоходов (в % ВВП, правая шкала)

Источник: Росстат; расчеты авторов.



ляет условно охарактеризовать дей-ствовавший экономический механизм как «модель импортированного роста». Конечно, далеко не весь рост производства определялся внешними ресурсами. Частично он был обусловлен динамичным развитием всей мировой экономики (и соответствую-щим расширением внешнего спроса на рос-сийскую продукцию), но в большей мере, по всей видимости, действием рыночных сил после завершения переходного периода и финансового кризиса 1998 г.

Однако после кризиса 2009 г. другие фак-торы практически перестали действовать – возможно, из-за возникших негативных усло-вий. К последним можно отнести возросшую неопределенность макроэкономической среды – в частности, волатильность обмен-ного курса (Rautava, 2013), непоследова-тельность действий правительства по ряду вопросов (наиболее ярким примером могут служить многократно и непредсказуемо менявшиеся решения о судьбе накопитель-ной пенсионной системы) и др. По мнению Всемирного банка, это привело к «кризису доверия» со стороны инвесторов (World Bank, 2014). В итоге рост, судя по всему, почти полностью стал определяться изменением нефтегазовых доходов.

Потенциал и перспективы действующей модели роста

Попробуем оценить потенциал нынеш-ней модели экономического роста, ответив на два вопроса: во-первых, существуют ли предпосылки для ее развития, позволяющие рассчитывать на снижение ресурсной зави-симости; во-вторых, можно ли надеяться, что в обозримом будущем сложатся условия, при которых «модель импортированного роста» опять заработает? Для ответа на первый вопрос проведем дополнительный анализ, с одной стороны, поведения правительства и компаний, а с другой – достигнутых резуль-татов.

По мере того как главным двигателем эко-номического роста становился внешний при-ток доходов и капитала, экономическая поли-тика постепенно все больше концентрирова-лась на вопросах распределения этих ресурсов. В начале 2000-х годов реформы были направ-лены преимущественно на решение базовых институциональных проблем (введены в дей-ствие новый Бюджетный, Налоговый, Трудо-вой, Земельный кодексы, проведена реформа электроэнергетики) и формирование благо-приятных условий для бизнеса (реализовыва-лась программа «дебюрократизации», сни-жалась налоговая нагрузка на несырьевой сектор). Затем главным трендом стало увели-чение государственного участия в экономике, а основным рычагом управления – распреде-ление финансовых ресурсов. Поддержка роста на данном этапе проводилась преимуще-ственно за счет создания госкорпораций и раз-личных институтов развития.

В этот период были созданы Инвестицион-ный фонд для финансирования крупных бизнес-проектов на началах государственно-частного партнерства, АИЖК для поддержки ипотечного кредитования, Российская венчурная компания как элемент национальной инновационной системы, расширил свои функции и масштабы деятельности Российский банк развития (ВЭБ). Параллельно были сформированы несколько госкорпораций, в которые в ряде случаев вклю-чили компании, ранее действовавшие (иногда вполне успешно) на рыночных принципах, и консолидированные компании ОАК и ОСК. Одновременно принимались и другие реше-ния – например, по разграничению полномочий бюджетов различных уровней, монетизации льгот и др., но они уже не определяли основной линии политики правительства.

Изменение вектора экономической поли-тики можно проиллюстрировать, сопоставив проведенные в 2000-е годы две пенсионные реформы.

Реформа 2002 г. содержала революционные институциональные изменения: была создана



накопительная компонента пенсионной системы, страховая составляющая трудовых пенсий была построена на получившем международное признание условно-накопительном принципе, позволяющем увязывать размер пенсии с сум-марным трудовым вкладом работника на про-тяжении всей трудовой карьеры, и т. д. Реформа, проведенная в 2010 г., почти целиком сводилась к повышению размера пенсий: на 30% проин-дексированы базовые пенсии, увеличены пен-сионные права за работу в советский период (до 1991 г.). Фактически не предпринимались попытки повысить эффективность пенсионной системы или создать соответствующие стимулы.

Намерение поддержать развитие опре-деленного вида экономической деятельности на практике сводилось к выделению в той или иной форме финансовых ресурсов. Широкое распространение получило предоставление налоговых льгот – их суммарный объем в 2012 г. составлял 2,9% ВВП3. К этой цифре, учитывающей прямые льготы, следует доба-вить еще много неявных субсидий. Так, при-менение пониженных ставок экспортных пошлин на нефтепродукты фактически озна-чает снижение налоговой нагрузки на нефте-переработку. Однако подобная политика нередко приводила к обратному результату, позволяя получателям субсидий успешно выживать без проведения модернизации (Гурвич, 2010). В результате долгое время консервировалось глубокое технологическое отставание отечественной нефтеперера-ботки: по оценкам Института энергетической стратегии, средняя за 2007–2010 гг. глубина переработки нефти составила в России 73% по сравнению с 92% в странах ОПЕК.

Быстрое расширение внутреннего спроса повлияло на стратегии предприятий: они ока-зались ориентированы преимущественно на наращивание объема производства, а повы-шение его эффективности рассматривалось

3 Основные направления налоговой политики Рос-сийской Федерации на 2015 год и на плановый период 2016 и 2017 годов. www.minfin.ru/common/upload/library/ 2014/07/main/ ONBP_2015-2017.pdf.

как второстепенная задача. Как показано в табл. 4, по доле организаций, оценивавших расширение производственных мощностей как один из основных результатов инновационной деятельности, Россия сопоставима с другими странами с переходной экономикой. В то же время доля организаций, считавших одним из важных результатов снижение затрат на оплату труда, в нашей стране оказалась незна-чительной. Отметим также, что в других стра-нах финансовый кризис заставил предприятия резко активизировать усилия по сокращению издержек, а российские предприятия почти не изменили свои стратегии. Практически нет признаков оживления интереса производите-лей к инновациям: удельный вес организаций, проводивших технологические инновации, в промышленности в 2000 г. составлял 10,6%, в 2008 г. – 9,6, в 2012 г. – 9,9%4.

Попробуем в целом оценить эффектив-ность докризисной модели роста. Ее очевидная слабость в том, что динамика производства очень сильно зависит от внешних условий: возобновление притока новых финансовых ресурсов оживляет рост, а их сокращение ведет к спаду (как в 2009 г.). Но насколько эффективно использовались огромные дополнительные финансовые ресурсы, кото-рые получила Россия в 2000-е годы? Удалось ли с их помощью не только повысить уровень жизни и расширить выпуск, но и создать прочные основы дальнейшего развития эко-номики, то есть повысить ее конкурентоспо-собность? В качестве одного из критериев можно использовать динамику доли россий-ской продукции на мировых несырьевых рын-ках (табл. 5). Как показывают результаты расчетов, доля нашей страны на высокотех-нологичных рынках за 2002–2008 гг. увели-чилась незначительно (оставаясь крайне низкой). Положение России на рынках нето-пливной продукции несколько укрепилось благодаря удорожанию металлов – второй после углеводородов позиции в структуре

4 Индикаторы инновационной деятельности, 2014.



нашего экспорта, но осталось почти неиз-менным для «машин и оборудования». Таким образом, резкий рост доли российской эко-номики в мире не был основан на заметном повышении ее конкурентоспособности. Правда, следует оговориться, что доля нашей страны на мировых рынках не снизилась, несмотря на большое увеличение зарплаты в долларовом выражении.

Рассмотрим далее динамику производ-ства торгуемой продукции. Как показано на рис. 6, общий рост производства был обе-спечен в основном неторгуемым сектором.

Таблица 4. Доля организаций, оценивших отдельные результаты инновационной деятельности как основные

Год Россия Болгария Польша Чехия

Расширение производственных возможностей

2008 21,1 21,7 25,7 26,1

2012 24,1 27,1 31,8 24,2

Сокращение затрат на оплату труда

2008 4,5 15,9 13,8 18,2

2012 5,5 25,9 21,8 25,0

Источник: Индикаторы инновационной деятельности, 2014: стат. сб. / НИУ ВШЭ. – М., 2014.

Таблица 5. Доля российской продукции на мировых рынках (в %)

Сектор 2001 2008 2013

Нетопливный 0,88 1,21 1,02

Машины и оборудование

0,28 0,30 0,33

Справочно:

доля России в мировой экономике

0,94 2,67 2,81

Источник: расчеты авторов по данным ФТС РФ и International Trade Centre.

Темпы роста Прирост сверхдоходов (в % ВВП, правая шкала)

Рис. 6. Индекс физического объема производства по секторам (в %, 2002 г. = 100%)

Источник: расчеты авторов по данным Росстата.



Средние за 2003–2008 гг.5 темпы роста выпу-ска торгуемых отраслей составляли 4,2% (несколько медленнее, чем мировая эконо-мика, – 4,8%), а неторгуемый сектор рос очень быстро – на 9,6% в год. Рекордсме-нами здесь были финансовая деятельность (рост в 3,5 раза), строительство и торговля (рост на 93 и 91% соответственно). Опере-жающее расширение производства в нетор-гуемых секторах отражало динамичное уве-личение внутреннего спроса. Но в сферах, где приходилось конкурировать с зарубежными производителями, мы отставали от мировой экономики. Отметим, что инвестиции также направлялись преимущественно в отрасли, ориентированные на неторгуемую продукцию или услуги, либо в сырьевой сектор (табл. 6).

Таблица 6. Структура инвестиций в основной капитал по видам экономической деятельности (в %)

Вид деятельности 1999 2008 2012

Добыча полезных ископаемых

14,5 13,4 14,3

Обрабатывающие производства

18,1 14,8 13,2

Транспорт и связь 18,6 23,0 27,5Операции с недвижимым имуществом

16,6 18,4 15,4

Прочие 32,2 30,4 29,6

Источник: рассчитано по данным Росстата.

Опережающий рост неторгуемого сек-тора – один из признаков «голландской болезни». Однако в ряде исследований пока-зано, что в российской экономике наблюда-ются лишь отдельные симптомы, но в целом нет оснований говорить о ее существенном проявлении (Oomes, Kalcheva, 2007; Dobryn-Dobryn-skaya, Turkisch, 2010 и др.). Так, рост цен на нефть оказывал положительное влияние на объем производства обрабатывающих отрас-лей, то есть отсутствовал главный признак «голландской болезни» (Kuboniwa, 2012).

5 Сопоставимые ряды показателей рассчитываются Росстатом лишь с 2002 г.

Вместе с тем можно предположить, что Россия не избежала действия более общего эффекта «ресурсного проклятия», который предсказывает негативное влияние ресурс-ного богатства на долгосрочный экономиче-ский рост из-за снижения качества государ-ственных институтов. Так, наличие ресурс-ной зависимости и длительный опыт жизни при социализме затрудняли формирование рыночных институтов в странах с переходной экономикой и ухудшали показатели экономи-ческого роста (Beck, Laeven, 2006). В другом исследовании показано, что чем выше удель-ный вес добывающих отраслей в экономике российских регионов, тем ниже там качество регулирования (De Rosa, Ioott, 2012).

Подведем итоги. Огромные сверхдоходы, полученные страной в условиях благопри-ятной конъюнктуры сырьевых рынков, суще-ственно ускорили рост производства, обе-спечили рекордное увеличение доходов насе-ления (включая зарплату во всех отраслях экономики, в том числе в бюджетном сек-торе, пенсии и т. д.), повысили макроэконо-мическую надежность. Вместе с тем нельзя сказать, что значительные ресурсы, направленные на модернизацию эконо-мики (в виде госинвестиций, расходов на создание институтов развития, предо-ставления различных субсидий и т. п.), дали осязаемые результаты, поскольку характеристики международной конку-рентоспособности не улучшились. Это ставит под сомнение возможности «ресурсного подхода» создавать условия для долгосрочного роста экономики.

Период 2009–2013 гг. фактически под-тверждает этот вывод. В 2011 г. цены на нефть выросли, еще раз обновив историче-ский рекорд, а затем оставались примерно на том же уровне. Потоки капитала в разви-вающиеся страны и страны с формирую-щимся рынком колебались около отметки, лежащей ниже рекордного уровня 2007 г., но выше всех предшествующих. Таким обра-



зом, условия для российской экономики не ухудшились. Тем не менее даже их стабили-зации оказалось достаточно, чтобы приток капитала сменился его устойчивым оттоком, рост инвестиций в основной капитал посте-пенно снижался и прекратился в 2013 г., а рост ВВП замедлился до 1,3% – самого низ-кого значения за последние 15 лет (не считая кризисный 2009 г.). Обратимся ко второму вопросу: можно ли надеяться на возвраще-ние притока внешних финансовых ресурсов, который снова запустит прежнюю модель роста? Чтобы ответить на него, рассмотрим внешние и внутренние условия функциони-рования российской экономики в ближай шие годы.

Цены на нефть. После достижения исторического рекорда в 2011 г. стоимость барреля последовательно снижается. Боль-шинство прогнозов исходят из того, что в ближайшие годы нефть на мировых рынках будет постепенно дешеветь. Так, МВФ в про-гнозе от октября 2014 г. предсказывает, что в ближайшие шесть лет цена на нефть в постоянных долларах снизится более чем на 20% (IMF, 2014) (рис. 7). Еще более песси-мистичен прогноз Международного энерге-

тического агентства (МЭА)6, согласно кото-рому к 2019 г. цена на нефть в постоянных долларах упадет ниже 80 долл./барр. Нис-ходящий тренд обусловлен расширением добычи сланцевой нефти в США и высокой вероятностью возвращения на рынок Ирана, Ливии и Ирака при одновременном замед-лении спроса со стороны как развитых, так и развивающихся стран. Резкое падение нефтяных котировок в октябре–ноябре 2014 г. показывает, что процесс снижения цен на углеводороды может существенно ускориться.

Эконометрический анализ приводит к выводу, что долгосрочная динамика цен на нефть описывается как медленно растущий тренд, на который накладываются масштаб-ные циклические колебания (Jacks, 2013; Shafiee, Topal, 2010). Как показано на рис. 7, период таких колебаний (промежуток между двумя пиками цен) составлял в последние десятилетия примерно 30 лет. Эти выводы вместе с приведенными прогнозами позво-ляют предположить, что мы прошли очеред-ной пик цен на нефть и вошли в фазу их сни-

6 IEA Medium-Term Oil Market Report (MTOMR), June 2014. www.iea.org/publications/ medium-termreports/.

Примечание. Для 1965–1983 гг. приведены цены на нефть Arabian Light, для 1984– 2013 гг. – на нефть Brent, для последующего

периода – оценки на основе прогноза динамики цен МВФ, опубликованного в октябре 2014 г.Источник: расчеты авторов на основе данных BP (BP, 2014) и МВФ (IMF, 2014).

Рис. 7. Отчетные и прогнозные цены на нефть (долл. 2013 г./барр.)



жения. Судя по прошлому опыту, она может продлиться примерно 15 лет.

Объем добычи нефти. По прогнозу Пра-вительства РФ, в ближайшие 15 лет добыча нефти будет оставаться практически на неиз-менном уровне7. Введенные США в рамках санкций ограничения на поставки в Россию оборудования для добычи трудноизвлекаемой нефти в сочетании со снижением мировых цен на углеводороды ухудшат перспективы добычи и, вероятно, вызовут ее заметное сокращение.

Потоки капитала. На рис. 2 видно, что потоки капитала в развивающиеся страны и страны с формирующимся рынком в 2009–2013 гг. колебались около отметки 400 млрд долл. Однако по мере сворачивания про-граммы количественного смягчения в США и постепенного повышения процентных ста-вок в ведущих странах капитал будет уходить туда. Это отражено, в частности, в прогнозах Всемирного банка, предсказывающего сокра-щение чистого притока капитала в страны с формирующимся рынком8.

7 http://economy.gov.ru/minec/activity/sections/macro/prognoz/doc20131108_5.

8 World Bank Global Economic Prospects. June 2014. www.worldbank.org/en/publication/ global-economic-prospects.

Демографический прогноз. По прогнозу Росстата, в ближайшие годы численность населения в работоспособном возрасте будет последовательно сокращаться9. В среднем варианте прогноза этот показатель за 15 лет снизится на 7%. В таких условиях правитель-ство ожидает уменьшения численности рабо-чей силы на 8% к 2030 г. Эта тенденция может стать серьезным ограничением для роста российской экономики.

Рост уровня зарплаты. В последние годы в российской экономике устойчиво про-исходили неблагоприятные сдвиги в распре-делении первичных доходов. В 2006–2013 гг. доля оплаты труда выросла на 8 п. п., а доля валовой прибыли упала на 7,3 п. п. (рис. 8). Это означает, что с каждым годом кривая совокупного предложения сдвигается влево, снижается инвестиционная привлекатель-ность российской экономики, сокращаются инвестиционные ресурсы предприятий (что особенно важно в условиях ограниченного доступа к финансовым ресурсам).

Тарифы естественных монополий. За 2008–2013 гг. внутренние цены на газ для

9 www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/ demography/#.

Оплата труда Валовая прибыль

Рис. 8. Доля оплаты труда и валовой прибыли в ввп (в %)

Источник: Росстат.



промышленных потребителей выросли в 2,6 раза, то есть прирост этих цен почти в 2,5 раза превышал прирост ИПЦ.

Учитывая, что на долю газа приходится примерно 70% объема топлива для генера-ции электроэнергии, это означает удорожа-ние тепла и электроэнергии. Тарифы на железнодорожные грузовые перевозки также выросли несколько больше, чем потребительские цены. Заморозив тарифы естественных монополий в 2014 г., прави-тельство со следующего года вновь плани-рует последовательно повышать их. В соче-тании с опережающим ростом оплаты труда это делает весьма проблематичным поддер-жание конкурентоспособности российских производителей.

Кредитование. Пределы наращивания кредитования по некоторым направлениям – прежде всего розничному – близки к исчер-панию. В ближайшие годы нельзя надеяться, что российская экономика вновь окажется в идеальной ситуации, в которой сформирова-лась «модель импортированного роста» и на которую рассчитан ее механизм. Напротив, практически по всем направлениям придется действовать в трудных, совсем не тепличных условиях. Серьезным дополнительным фак-тором, еще более осложняющим положение в российской экономике, станут новые про-блемы, возникшие в связи с событиями вокруг Крыма, Восточной Украины и последовав-шими за этим санкциями. Они ограничат приток капитала в Россию, замедлят как динамику инвестиций в целом, так и процесс импорта передовых технологий, следова-тельно, и рост экономики.

Снижение цен на нефть и отток капитала означают, что российская экономика входит в длительный период сокращения притока внешних ресурсов. В таких условиях все опи-санные выше механизмы, работавшие на рост экономики, будут работать на ее тормо-жение. Учитывая, что стабилизация цен на нефть привела к стагнации экономики, их

снижение (при сохранении прежней модели роста) может вызвать длительную рецессию.

К перечисленным объективным факторам добавляется значительное ухудшение ожида-ний экономических агентов, которое делает проблематичным расширение производства и, следовательно, инвестиций. В свою оче-редь, сокращение инвестиционной активно-сти ухудшает ожидания – в итоге они стано-вятся «самосбывающимися». Именно этим можно объяснить отток капитала в посткри-зисный период – он оказывается просто невостребованным при неопределенных пер-спективах развития страны.

Потенциал нынешней модели роста рос-сийской экономики отражают долгосрочные прогнозы ее развития. Согласно оценкам ОЭСР, средние темпы роста российской эко-номики в период до 2030 г. составят 2,8%, а между 2030 и 2060 гг. снизятся до 1,2% (OECD, 2014). По расчетам Гурвича и При-лепского (2013), долгосрочные средние темпы роста российской экономики составят 2,2%. В результате последующего пересмо-тра среднесрочной динамики российской экономики и динамики цен на нефть обе при-веденные оценки роста, очевидно, должны быть заметно снижены. Согласно опублико-ванному в октябре 2014 г. прогнозу МВФ, средний за ближайшие шесть лет темп роста российской экономики составит 1,3% (IMF, 2014). В любом случае динамика отечествен-ной экономики будет заметно отставать от мировой (темпы ее роста ОЭСР прогнози-рует на уровне 3,7 и 2,3% для первого и вто-рого периодов соответственно), а доля Рос-сии в мировой экономике – быстро падать.

Низкие темпы роста в сочетании с уде-шевлением углеводородов создают тяжелые проблемы для нашей экономики. Во-первых, это приведет к стагнации, если не падению, реальных доходов населения. Во-вторых, возникнут сложности в бюджетной сфере. Многие расходные программы принимались в расчете на быстрый рост ВВП, и большая



часть статей расходов не корректируется автоматически при замедлении роста эконо-мики. Страны, оказавшиеся в подобной ситу-ации в кризисный период (например, Гре-ция), столкнулись с тем, что расходы не уда-ется сократить пропорционально падению доходов, а заимствования в ситуации расту-щего дефицита оказываются практически невозможными. В результате всем таким странам пришлось пройти через болезнен-ный в экономическом и социальном отноше-нии период радикального сокращения обя-зательств государства, тем более трудного, что оно вынужденно проводилось в спешке.

Как показал проведенный анализ, про-блемы российской экономики носят хрони-ческий и долгосрочный характер. Если цены на нефть не будут вновь быстро расти (а такой сценарий практически нереа-лен), то существующая модель не смо-жет обеспечить экономический рост. Нет никаких признаков, что экономика сумеет выйти из стагнации, если не будет создана новая модель роста.

Правительство осознает серьезность проблемы. В «Основных направлениях дея-тельности Правительства Российской Феде-рации на период до 2018 года»10 указано, что без активной экономической политики рост экономики замедлится до 2–3% в год, что не позволит сбалансировать экономические и социальные составляющие развития страны. Таким образом, построение новой модели роста российской экономики, способной дей-ствовать даже при ухудшающихся внешних условиях, становится абсолютным импера-тивом.

Контуры новой модели экономического роста

Рассмотрим возможные пути восстанов-ления роста российской экономики на основе разработанного Д. Родриком и использован-ного для ряда стран принципа «диагностики

10 http://government.ru/info/761/.

роста» (Rodrik, 2010). Предложенный им алгоритм предусматривает в качестве пер-вого шага выделение ключевых препятствий для роста, а затем – выбор мер, реализуемых в рамках существующих политических усло-вий, административных ресурсов и т. п. и способных снять или хотя бы смягчить боль-шинство основных ограничений.

Диагностика должна начинаться с опре-деления основной причины неудовлетвори-тельного роста: либо экономика не имеет доступа к финансовым ресурсам в необходи-мом объеме, либо экономическая деятель-ность в стране не обеспечивает достаточную доходность (с учетом явных и неявных издер-жек и рисков). Этот выбор фактически раз-деляет все варианты восстановления эконо-мического роста. Если мы считаем, что глав-ная проблема – недостаток финансовых ресурсов, то экономическая политика должна предложить их дополнительные источники или способы компенсировать их дефицит (например, временно замещая недостаток капитала для частных инвестиций государ-ственными капиталовложениями). Такой под-ход можно назвать «ресурсным»: фактически он продолжает линию, сформировавшуюся в докризисный период, когда экономическая политика была ориентирована в основном на управление финансовыми ресурсами.

Несмотря на популярность точки зрения, что «в экономике не хватает денег», первая гипотеза не подтверждается объективными экономическими данными. В самом деле, норма сбережений в российской экономике высока по международным меркам (в сред-нем за последние три года она составила 27% ВВП) и устойчиво превышает норму нако-пления (в среднем 24% ВВП). Значительная доля частных национальных сбережений инвестируется за рубежом (несмотря на рекордно низкие, близкие к нулю процент-ные ставки в развитых странах). За послед-ние три года чистый отток частного капитала составлял в среднем 3,3% ВВП в год, а вало-



вой вывоз российского капитала – 7,5% ВВП. Даже если считать, что до половины притока иностранных инвестиций фактиче-ски отражает репатриацию ранее вывезен-ного отечественного капитала, то объем финансовых ресурсов, доступных для инве-стирования в российскую экономику, превы-шает 30% ВВП. Если бы эти ресурсы полно-стью использовали, то Россия вновь оказа-лась бы среди лидеров мирового роста.

Каковы же важнейшие риски и как их можно снизить? Когда говорят о причинах недостаточной инвестиционной привлека-тельности российской экономики, обычно называют низкое качество институциональ-ной среды (незащищенность собственности, несовершенство судебной системы, высокие административные барьеры, коррупцию). Признавая важность всех этих факторов, мы считаем, что главная проблема отече-ственной экономики имеет еще более глубокий характер – она заключается в слабости рыночных механизмов. Зрелая рыночная система состоит из агентов (ком-пании, банки, работники), имеющих силь-ные стимулы и участвующих в конкуренции по установленным правилам. К сожалению, в российской экономике ни одно из этих условий не выполняется в достаточной сте-пени.

И в банковском, и в нефинансовом сек-торах доминируют государственные, квази-государственные (госкорпорации) или сме-шанные (частично государственные) компа-нии. Такие компании, как правило, имеют существенно искаженную мотивацию: они менее заинтересованы в получении прибыли, их коммерческая деятельность во многих случаях сочетается с фактическим выполне-нием функции «агента правительства», у них слабее ответственность за результаты дея-тельности – убытки могут быть тем или иным способом покрыты правительством (в последнее время мы видим все больше подобных примеров).

Проведенное Всемирным банком обсле-дование 79 тыс. российских предприятий за период 2003–2008 гг. подтвердило, что у предприятий государственной и муниципаль-ной форм собственности значительно хуже показатели производительности, чем у част-ных (Bogetić, Olusi, 2013).

Отметим, что квазигосударственные компании могут демонстрировать еще менее рыночное поведение, чем полностью госу-дарственные (Vahabi, 2012). Можно пред-положить, что это в полной мере относится к России, где госкорпорации даже юридиче-ски представляют собой некоммерческие организации. Кроме того, как показывают многие исследования (например, Sharafutdi-Sharafutdi-nova, Kisunko, 2014), для нашей страны характерны тесные неформальные связи между властями и бизнесом, что ставит в особое положение не только прямо, но и кос-венно аффилированные с государством ком-пании. Конечно, из общей закономерности бывают исключения. Так, некоторые иссле-дователи находят, что российские государ-ственные банки более эффективны, чем частные (Karas et al., 2008). Однако причины такого результата, возможно, неявные пре-имущества государственного статуса, гаран-тирующие в глазах вкладчиков высокую надежность банков.

Роль рыночных сил (или их отсутствия) можно проиллюстрировать на примере совет-ской экономики. В ряде исследований была показана ее крайне низкая эффективность, пре-жде всего из-за слабости системы стимулов, свойственной огосударствленному народному хозяйству (см.: Easterly, Fischer, 1994; Brixiová, Bulíř, 2002). Более того, по оценкам авторов первой работы, экономика СССР демонстриро-вала в 1960–1989 гг. худшую в мире динамику факторной производительности.

Задача укрепления рыночных механиз-мов не сводится к улучшению инвестицион-ного климата, она значительно шире. Нераз-витость рыночной среды приводит к неверной



оценке деятельности компаний, не поощряет лучших производителей и не отсеивает худ-ших, не заставляет бизнес искать новые, более совершенные стратегии и т. д. В резуль-тате экономические ресурсы не перемеща-ются в наиболее продуктивные отрасли, отсутствует спрос на инновации, необходи-мость поддержки «своих» компаний повы-шает нагрузку на бюджет – таким образом, экономика все больше отстает в развитии.

Важнейший признак нерыночной среды – серьезное ослабление зависимости компаний от экономических результатов их деятель-ности.

Для обозначения такой ситуации Я. Кор-наи ввел термин «мягкие бюджетные огра-ничения» (МБО), показав, что МБО высту-пают неизбежным свойством управляемой государством экономики и приводят к избы-точному, непродуктивному использованию всех ресурсов (Корнаи, 1990). Предпосылка формирования МБО – готовность государ-ства мириться с неэффективной работой «своих» компаний, компенсируя ее финан-совой поддержкой (в виде прямых субсидий, тех или иных налоговых послаблений, льгот-ных кредитов и т. п.), комфортным регули-рованием цен и тарифов, предоставлением привилегий при распределении госзаказов, месторождений и т. п. Именно механизм МБО (прежде всего возможность получать кредиты на нерыночных условиях) больше всего ослабляет стимулы государственных компаний повышать свою производитель-ность (Bartel, Harrison, 1999). Самым «сла-бым звеном» в такой системе оказываются государственные монополии, которые одно-временно не имеют конкурентов и действуют в условиях мягких бюджетных ограничений.

Искаженная мотивация государствен-ных и квазигосударственных компаний не только определяет их собственные действия, но и накладывает отпечаток на всех участ-ников рынка. У поставщиков государства или госкомпаний исчезают стимулы сокра-

щать издержки, поскольку они могут срав-нительно легко включать их в свои цены (из-за неэффективных действий государства при проведении госзакупок, регулировании цен естественных монополий и т. п.), не испытывают тогда давления и производители аналогичной продукции – и дальше по цепочке поставщиков. В итоге этот феномен широко распространяется по экономике, как следствие – неизбежно снижается конку-рентоспособность производства.

В нерыночной среде могут не работать стандартные инструменты экономической политики. Например, едва ли не главным стимулом, заставляющим компании повы-шать производительность, служит сильная конкуренция (Ospina, Schiffbauer, 2010). Однако такой результат наблюдается для относительно «передовых» российских предприятий, а развитие «отстающих» под действием конкуренции может тормозиться (Aghion, Bessonova, 2006). Согласно данным Е. Бессоновой, положительное влияние конкуренции на эффективность производ-ства сдерживается сосуществованием в российской экономике предприятий с высо-кой и низкой производительностью из-за институциональных барьеров для выхода из отрасли наименее эффективных предпри-ятий (Бессонова, 2010). Таким образом, для повышения производительности требуется не только снизить барьеры для входа на рынок, сдерживающие конкуренцию, но и облегчить перемещение факторов произ-водства из менее эффективных отраслей в более эф фективные, то есть фактически активизировать процесс «созидательного разрушения» (по Шумпетеру). Иными сло-вами, для создания должной мотивации необходимо кардинально усилить положи-тельные стимулы и ужесточить ответствен-ность за результаты деятельности всех финансовых и нефинансовых компаний, действующих на рынке. Это требует повы-сить качество рыночной среды: слабая



защита собственности, низкая конкурен-ция, избыточное госрегулирование, как и мягкие бюджетные ограничения, увеличи-вают вероятность ухода с рынка эффектив-ных фирм и выживания неэффективных (Hallward-Driemeier, 2009).

Еще одно очень важное следствие высо-ких рисков для всех участников российской экономики состоит в смещении решений в направлении сиюминутных, дающих быструю отдачу. Применительно к гражданам эту ситуацию иллюстрируют результаты иссле-дования, опубликованного в 2010 г. (Wang et al., 2010).

Участникам эксперимента в 45 странах (включая развитые, развивающиеся и страны с формирующимся рынком) предлагали выбрать между получением 3400 долл. в текущем месяце либо 3800 долл. в следующем. Результаты пока-зали, что в России лишь 39% опрошенных пред-почли подождать месяц и получить на 400 долл. больше. По степени «терпеливости» Россия оказалась в последнем дециле выборки: пред-ставители только четырех стран оказались еще менее терпеливыми, а 40 стран – более терпе-ливыми. В число последних вошли и участники из сопоставимых с Россией стран, таких как Мексика (58% «терпеливых»), Аргентина и Турция (по 63%), Чехия (80%) и др.

Для бизнеса признаком «короткого гори-зонта» может служить отмеченное выше пре-обладание в бизнес-стратегиях задачи расши-рить выпуск над целью сократить издержки: удовлетворение существующего спроса за счет механического наращивания выпуска обеспе-чивает немедленный результат, а модерниза-ция производства дает отдачу намного позд-нее. Сдвиг предпочтений правительства в сторону решения текущих задач был особенно заметен в последние годы в пенсионной поли-тике, где объем ресурсов на текущие выплаты пенсий рос, а предназначенных для финанси-рования будущих пенсий сокращался. Однако и в других сферах все более ощутима ориен-тация на меры, предполагающие получение

немедленных результатов. По всей видимо-сти, это обусловлено, с одной стороны, сохра-няющейся критической зависимостью рос-сийской экономики от непредсказуемых перепадов внешней конъюнктуры, а с дру-гой – частым изменением формальных и неформальных «правил игры», усиливаю-щимся по мере нарастания избыточного государственного регулирования.

«Близорукие» предпочтения крайне затрудняют проведение реформ, поскольку их положительный эффект обычно проявля-ется не сразу. Именно «близорукость», а не ошибки в проведении денежно- кредитной политики, ограничивает доступность «длин-ных» денег в стране и, соответственно, реа-лизацию частных проектов с длительными сроками окупаемости. Но главное послед-ствие такого сжатия горизонта планирования в том, что он определяет поворот как бизнеса, так и органов власти от стратегии развития к стратегии «фиксации прибыли» – рацио-нальной в текущий момент, но не имеющей перспектив политики. Одна из важнейших задач правительства – восстановить нару-шенный баланс между долгосрочными и крат косрочными целями. Меры, объявлен-ные, разрабатываемые или уже реализован-ные правительством в последнее время, при всем разнообразии их целей можно разделить на три группы. Первую образуют широко обсуждаемые меры по фискальному и/или монетарному стимулированию экономики (такие как снижение базовой ставки ЦБ). Ко второй группе относятся меры, предусматри-вающие увеличение бюджетных расходов (что подразумевает ослабление бюджетного правила) или дополнительное финансирова-ние инвестиционных проектов из средств ФНБ, Банка России (обеспечивающего рефинансирование кредитов на реализацию инвестиционных проектов) и т. д. Наконец, третье направление составляют меры по совершенствованию экономической среды (включая улучшение условий для ведения



бизнеса). Оценим, насколько предлагаемые меры помогают сделать российскую эконо-мику более рыночной и снижают риски, бло-кирующие ее развитие.

Стимулирующие меры – стандартное средство контрциклической политики, оправ-данное при краткосрочном спаде (как в 1998 или 2008–2009 гг.). Однако если мы всту-пили в период длительного снижения цены на нефть, то вызванное этим масштабное сокращение внутреннего спроса невоз-можно компенсировать за счет денежного или бюджетного стимулирования. Так, в октябре–ноябре 2014 г., в условиях деше-веющей нефти, даже повышение базовой ставки Банка России не остановило переток денег на валютный рынок. Чистый отток капитала в октябре, по оценкам, достиг 28 млрд долл. – больше, чем суммарный отток на 2014 г., прогнозировавшийся ЦБ РФ. Этот процесс удалось затормозить, только ограничив предоставление банкам ликвид-ности. Ясно, что смягчение денежной поли-тики привело бы лишь к дополнительному оттоку капитала, а не к увеличению внутрен-него спроса. Представляется, что предложе-ния использовать стимулирующие меры – пример стандартных рекомендаций, не рабо-тающих в нынешней нестандартной ситуации.

Отнесенные ко второй группе меры, свя-занные с увеличением бюджетных расхо-дов и финансированием крупных допол-нительных проектов, нацелены на заме-щение приходящих извне ресурсов другими источниками и в основном предполагают передачу этих ресурсов государственным компаниям. Это означает, что речь идет ско-рее о попытках сохранить старую, чем построить новую модель роста. Кроме того, при реализации мер рассматриваемой кате-гории возникают серьезные ограничения. Во-первых, источником их финансирования сейчас выступают в основном сбережения, накопленные в ФНБ в период устойчивого улучшения нефтяной конъюнктуры, иными

словами, остатки (достаточно ограниченные) поступивших извне сверхдоходов. Следова-тельно, результатом может стать лишь крат-косрочное оживление производства до исчер-пания резервных ресурсов. Во-вторых, как показывает анализ международного опыта, реализация инфраструктурных проектов положительно влияет на экономический рост преимущественно в период их проведения, после чего нельзя рассчитывать на его замет-ное ускорение (Warner, 2014). Наконец, в-третьих, государственные инвестиции уско-ряют рост лишь при условии жесткого обще-ственного контроля над их эффективностью (здесь нам предстоит сделать очень многое) – низкое качество и завышенная стоимость сводят их положительное воздействие на нет (Morozumi, Veiga, 2014). Вспомним, что в последние 10–15 лет существования СССР, несмотря на очень высокую норму накопле-ния (27–30% ВВП) и реализацию мегапро-ектов (например, БАМа), рост российской экономики последовательно замедлялся (По номаренко, 2002).

В целом можно заключить, что реализа-ция крупных проектов может продлить на некоторое время срок действия «ресурсной» модели. Однако, учитывая, что реформы, как правило, проводятся, когда в них появляется крайняя необходимость, реальным резуль-татом второй группы мер станет задержка с началом создания новой модели роста, то есть потеря остродефицитного времени.

Примером мер, направленных на улучше-ние инвестиционного климата и условий для бизнеса, могут служить «дорожные карты» в рамках Национальной предпринимательской инициативы (НПИ), предусматривающие устра-нение ключевых ограничений для деятельности бизнеса. Так, одна из них предполагает сокра-щение числа административных процедур, необ-ходимых для получения разрешения на строи-тельство, с 51 в 2012 г. до 11 в 2018 г., а время их прохождения – соответственно, с 423 до 56 дней. Успешная реализация таких мер могла бы сделать Россию существенно более привле-



кательной для инвесторов. Однако решить поставленные задачи крайне сложно, поскольку результаты будут определяться не только и даже не столько изменениями в нормативной базе, сколько практическими действиями работников органов власти всех уровней по всей стране. В силу этого совершенствование нормативной базы должно сопровождаться серьезным улуч-шением системы государственного управления. В противном случае эти реформы могут повто-рить судьбу обновленной версии Таможенного кодекса, принятого в 2003 г. При его разра-ботке, как и в рамках нынешних «дорожных карт», были сформулированы амбициозные количественные цели по облегчению таможен-ного оформления при экспорте и импорте. Тем не менее в 2008 г. Россия занимала по этому показателю лишь 155-е место среди 178 стран в рейтинге ведения бизнеса Всемирного банка11.

Подводя итог, можно сказать, что меры, которые обсуждаются или реализуются сегодня, не соответствуют масштабам про-блем, стоящих перед российской экономи-кой. Содержанием новой модели роста должно стать создание сильной мотивации к повышению эффективности как для компа-ний, так и для системы государственного управления. Деятельность последней необ-ходимо максимально ориентировать на фор-мирование благоприятных условий для эко-номического развития и минимизацию всех видов экономических и институциональных рисков.

Сложность исходных условий, в которых предстоит решать поставленную задачу, можно проиллюстрировать на ряде приме-ров.

Госуправление

1. Чем больше численность занятых в сек-торе госуправления в российских регионах, тем хуже их экономические показатели (Libman, 2012). Можно предположить, что такая пара-доксальная связь обусловлена ростом регуля-

11 Doing Business-20 08 / World Bank. w w w.doingbusiness.org/~/media/GIAWB/ Doing%20Business/Documents/Annual-Reports/English/DB08-FullReport.pdf.

торного бремени по мере увеличения числен-ности бюрократии.

2. Анализ факторов, определявших вероят-ность переназначения губернаторов российских регионов в 2005–2010 гг., не выявил их значи-мой зависимости от экономических результатов региона (Reisinger, Moraski, 2013). В то же время А. Яковлев (2015) указывает, что в Китае продвижение региональных руководителей определяется прежде всего результатами, достигнутыми территориями под их руковод-ством, что, вероятно, обеспечивает блестящие показатели роста страны.

3. Согласно Указу Президента РФ № 1199 от 21.08.2012 г., при оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов РФ одним из критериев выступает уровень безработицы. Теоретически его можно снизить, создавая условия для развития биз-неса, однако на практике нередко используют более простой способ – вводят неформальные ограничения на увольнение работников. Тем самым становятся невыгодными, а значит, бло-кируются многие проекты модернизации про-изводства.

4. Один из важнейших стимулов для реги-ональных и муниципальных властей при созда-нии благоприятных условий для бизнеса – заин-тересованность в расширении налоговой базы для увеличения собственных бюджетных дохо-дов. Однако этот стимул перестает действовать, если при повышении собираемости налогов сокращаются трансферты из центра. Экономе-трический анализ распределения трансфертов между муниципалитетами не позволяет отвер-гнуть гипотезу о такой компенсации (Alexeev, Kurlyandskaya, 2003). Для решения этой про-блемы при распределении федеральных транс-фертов между регионами был разработан доста-точно эффективный механизм объективного расчета трансфертов на выравнивание бюджет-ной обеспеченности, однако в последнее время его удельный вес сокращается по сравнению с другими, «неформальными», что может снижать стимулы для регионов.

Бизнес

По защищенности прав собственности Рос-сия занимает 120-е место среди 144 оценивае-мых стран (ВЭФ, 2014). Понятно, что простота



захвата чужой собственности снижает стимулы для инвестиций – успешное развитие повышает вероятность потерять бизнес или создает необ-ходимость «откупаться».

По степени регуляторной нагрузки на биз-нес Россия занимает 111-е место из 144 (ВЭФ, 2014).

В совместном исследовании Всемирного банка и ГУ–ВШЭ показано, что в каждой отрасли российской промышленности разрыв в уровне производительности труда между 20% лучших и 20% худших предприятий составляет 10–20 раз (Голикова и др., 2007). На предпри-ятия-аутсайдеры приходится незначительная часть выпуска, но существенная доля матери-альных ресурсов и занятости. Это подтверж-дает широкое распространение в российской экономике мягких бюджетных ограничений. Использование большого набора средств, помо-гающих выживать всем предприятиям, можно образно назвать «промышленным патер на-лизмом».

По уровню инновационной активности Рос-сия отстает не только от наиболее развитых стран, но и от всех стран с формирующимся рынком (табл. 7)12. Это свидетельствует об очень слабых стимулах у российских компаний повышать эффективность своей деятельности.

Таблица 7. Показатели инновационной деятельности, 2012 г.

Страна

Удельный вес организаций, проводивших

технологические инновации

Совокупный уровень

инновационной активности

Россия 9,1 10,3

Бразилия 41,2 76,0

Польша 16,2 28,1

Турция 35,2 51,4

ЮАР 65,4 73,9

Источник: Индикаторы инновационной деятельности, 2014.

12 У России хуже показатели инновационной актив-ности по сравнению не только со странами, включенными в табл. 7, но и со всеми примерно 50 развитыми странами и странами с формирующимся рынком, по которым при-водятся оценки в указанном источнике.

Фундаментальный характер задач, кото-рые необходимо решить для построения новой модели экономического роста («модели стимулирования роста» – МСР), означает, что необходимо не просто принять отдельные меры по его стимулированию, а провести глубокие изменения в экономической поли-тике и в системе государственного управле-ния, внедрив в них сильные стимулы к повы-шению эффективности. Невозможно в рам-ках отдельной статьи дать развернутые предложения по всем возникающим при этом проблемам – мы намечаем лишь общие направления действий. Ниже пере-числены ключевые задачи, которые нужно решить для построения МСР.

Отметим, что практически по каждому направлению выработаны конкретные пред-ложения, реализация которых могла бы обе-спечить серьезный прогресс13. Более того, по многим ключевым проблемам уже опре-делены серьезные меры, которые в ряде случаев должны были быть исполнены еще полтора–два года назад14. Однако анализ показывает, что они либо до сих пор не реа-лизованы, либо исполнены лишь фор-мально. Вряд ли сейчас нужно изобретать новые меры – важнее понять, почему не проводятся в жизнь или не дают результата ранее предложенные реформы и что необ-ходимо сделать, чтобы они начали работать. В табл. 8 приведены важнейшие задачи, которые нужно решить для построения «модели стимулирования роста», и уже предложенные меры (в правом столбце).

Разумеется, не следует считать, что ука-занных в правом столбце таблицы 8 мер достаточно для достижения поставленных целей, речь идет об обозначении вектора,

13 При разработке представленных ниже мер исполь-зованы предложения А. Кудрина (2012) и Е. Гурвича (2013), а также Стратегии-2020 (2013).

14 Указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике»; Указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 601 «Об основных направлениях совершенствования системы государствен-ного управления».



Задача Необходимые меры

Радикально сократить неры-ночный сектор, включающий государственные и квази-государственные компании, которые в основном руко-водствуются нерыночной мотивацией

1) Обеспечить до 01.12.2012 г. разработку и реализацию компаниями с государственным участием, в которых Российская Федерация владеет более 50% акций, программ от-чуждения непрофильных активов (Указ Президента РФ № 596).

2) Обеспечить до 01.03.2013 г. проведение анализа эффективности работы «консолиди-рованных» государством компаний (Указ Президента РФ № 596).

3) Выполнить программу приватизации (поступления в бюджет в 2012–2013 гг. по Закону о федеральном бюджете – 728 млрд руб., по факту – 86 млрд руб.).

4) Завершить до 2016 г. выход государства из капитала компаний несырьевого сектора, не относящихся к естественным монополиям и оборонному комплексу (Указ Президента РФ № 596).

5) Ограничить приобретение акций и долей хозяйственных обществ компаниями с пре-имущественно государственным участием (Указ Президента РФ № 596).

6) Сократить политические или некоммерчески мотивированные поручения правительства госкомпаниям.

Мотивировать руководите-лей ведомстви регионов поддерживать экономический рост

До 01.09.2012 г. представить проект указа Президента, предусматривающий внедрение системы оценки эффективности деятельности руководителей федеральных органов ис-полнительной власти (ФОИВ) и субъектов РФ на основе качественных и количественных показателей улучшения инвестиционного климата (Указ Президента РФ № 596).

Создать обратные связи в оценке деятельности регио-нальных и местных органов власти

1) До 01.09.2012 г. внести в Государственную Думу проект федерального закона, пред-усматривающий расширение перечня выборных муниципальных должностей (Указ Президента РФ № 601).

2) До 01.01.2013 г. обеспечить внесение в законодательство Российской Федерации из-менений, предусматривающих установление критериев и порядка оценки гражданами, в том числе с использованием информационно-телекоммуникационных сетей и инфор-мационных технологий, эффективности деятельности руководителей: территориальных органов ФОИВ, их структурных подразделений; органов местного самоуправления (Указ Президента РФ № 601).

Перераспределить часть полномочийи бюджетных ресурсов в пользу регионов, укрепить местное самоуправление

Резко сократить федеральное воздействие на деятельность субнациональных властей: – повысить финансовую автономию каждого уровня власти; – восстановить условия для местного самоуправления; – усилить роль конкуренции территорий как стимула экономического роста.

(Стратегия-2020, 2013. Гл. 23).Устранить дестимулирующее действие механизмов рас-пределения межбюджетных трансфертов

1) Повысить долю объективно рассчитываемых дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности.

2) Постепенно перейти к объективным методам распределения трансфертов муниципа-литетам.

Повысить защищенность собственности

1) Представить до 01.10.2012 г. предложения по реализации принципа независимости и объективности при вынесении судебных решений (Указ Президента РФ № 596).

2) До 01.12.2012 г. внести изменения в законодательство Российской Федерации в целях исключения возможности решения хозяйственного спора посредством уголовного пре-следования (Указ Президента РФ № 596).

Сократить масштабы адми-нистративного контроля за деятельностью бизнеса

1) До 01.01.2013 г. обеспечить замену в отдельных отраслях экономики избыточных и (или) неэффективных административных механизмов государственного контроля аль-тернативными рыночными механизмами, включая страхование ответственности (Указ Президента РФ № 601).

2) Внедрить принцип «презумпции невиновности» бизнеса, перейти от контроля со стороны органов исполнительной власти к решениям о компенсации вреда в рамках гражданского законодательства (Стратегия-2020, 2013. Гл. 18).

Провести оценку эффектив-ности институтов развития и при необходимости рефор-мировать их

В последнее время их деятельность рассыпалась на множество разрозненных проектов, порой напрямую не связанных с инновациями (Послание Президента РФ Федеральному собранию, 2013 г.).

Усилить конкуренцию на внутренних рынках

1) Повысить реальный вес ФАС, ориентировав ее деятельность на устранение барьеров входа на рынки и борьбу с монополизмом крупных компаний.

2) Продолжить реформирование естественных монополий.

Таблица 8. Задачи и меры, требуемые для создания основы «модели стимулирования роста»



в котором требуется развернуть экономиче-скую политику. Важно зафиксировать, что большинство задач уже осознаны как приори-тетные и намечены подходы к их решению. К сожалению, большинство этих мер не реа-лизуются, в отличие от мер, предусматрива-ющих дополнительные государственные рас-ходы или инвестиции. Однако без повышения качества государственного управления реа-лизация финансируемых государством про-ектов в лучшем случае даст ограниченный по размерам и во времени эффект.

В качестве примера приведем концепцию реформы правоохранительной системы, под-готовленную Институтом проблем правопри-менения (2013) для Комитета гражданских инициатив.

Диагностический анализ, проведенный Институтом проблем правоприменения, выявил

следующие системные причины постоянного снижения качества выполнения правоохрани-тельной функции:

– избыточная централизация правоохрани-тельных ведомств;

– преобладание вертикальной иерархиче-ской координации;

– множественность параллельных верти-калей управления;

– сохраняющаяся «палочная» система оценки, порождаемая централизованным управ-лением;

– отсутствие внешнего контроля, связи с местными сообществами и гражданскими вла-стями.

Разработанная концепция реформирования правоохранительных органов включает три основных направления:

а) оптимизация управления правоохрани-тельными структурами;

б) освобождение их от непрофильных функ-ций и за счет этого сокращение численности;

Задача Необходимые меры

Демонтировать сложившу-юся систему «мягких бюд-жетных ограничений» (или «промышленного патерна-лизма»)

Отказаться от государственной поддержки неэффективных компаний, устранить препят-ствия для выхода несостоятельных компаний с рынка.

Отказаться от патерналист-ской социальной политики

В частности, повысить адресность социальной поддержки – она должна предоставляться на основе критерия нуждаемости граждан (Бюджетное послание Президента РФ на 2014–2016 гг.*)

Использовать резервы экономии государственных средств

Обеспечить, начиная с 2013 г., обязательный публичный технологический и ценовой аудит всех крупных инвестиционных проектов с госучастием (Указ Президента РФ № 596).До 01.06.2012 г. подготовить доклад о реализации мер по обязательному публичному обсуждению заказов на поставки для государственных и муниципальных нужд на сумму свыше 1 млрд руб. (Указ Президента РФ № 596).

Усилить конкуренцию в секторе госконтрактов и госзакупок

До 01.12.2012 г. создать механизмы привлечения иностранных организаций, обладающих современными технологиями, к участию в конкурсах на строительство автодорог (Указ Президента РФ № 596).

Провести дальнейшие ре-формы в бюджетных сек-торах

Реформы образования, здравоохранения, правоохранительных органов и т. д.

Повысить общую эффектив-ность бюджетных расходов

Среди основных резервов оптимизации расходов федерального бюджета в Бюджетном послании Президента РФ на 2014– 2016 гг.* отмечены, в частности:обеспечение долгосрочной сбалансированности пенсионной системы с поэтапным сокра-щением дотаций Пенсионному фонду РФ из федерального бюджета;оптимизация государственных закупок;оптимизация бюджетной сети и численности госслужащих. Такие изменения должны про-водиться после тщательной подготовки, в рамках реформ, повышающих эффективность работы бюджетного сектора.

Окончание табл. 8

* Бюджетное Послание Президента Российской Федерации о бюджетной политике в 2014–2016 годах. www.kremlin.ru/acts/18332.



в) реформа системы оценки и контроля дея-тельности правоохранительных органов. В каче-стве ключевого шага реформы предлагается соз-дать трехуровневую полицию – федерального, регионального и муниципального уровней – с соответствующими каждому уровню полномочи-ями, обязанностями и подотчетностью. В целом концепция предлагает систему взаимосвязанных мер с целью ориентировать правоохранителей на решение выявленных проб лем при сохранении всех необходимых функций правоохранительной системы и ее работоспособности.

Примером задачи, требующей комплекса взаимодополняющих мер, может служить изменение устойчивой тенденции к сниже-нию доли валовой прибыли в структуре ВВП. Это особенно трудно в условиях сокращения рабочей силы, создающего дополнительное повышательное давление на оплату труда. Необходимо, во-первых, избавляться от избыточной занятости там, где она есть; во-вторых, по возможности увеличивать предложение труда; в-третьих, пытаться не допустить опережающего повышения зар-платы по сравнению с ростом производи-тельности труда. Анализ показывает, где имеются резервы для решения этих проблем: а) численность занятых в бюджетном секторе явно избыточна (по их числу на 1000 человек населения Россия превосходит как развитые страны, так и страны с формирующимся рын-ком); б) в последние годы резко повышалась зарплата в ряде отраслей государственного сектора, что затем распространялось на всю экономику; в) в России установлен едва ли не самый низкий среди сопоставимых стран пенсионный возраст. Исходя из этого можно предложить следующий комплекс мер:

– отказ от повышения зарплаты в бюд-жетном секторе, которое не увязано с ростом его производительности;

– оптимизация численности занятых в бюджетном секторе;

– переход от борьбы с безработицей (размеры которой вряд ли будут значимыми) к борьбе за конкурентоспособность;

– повышение мобильности и расшире-ние переобучения рабочей силы;

– совершенствование механизмов регу-лирования миграции в интересах привлече-ния необходимых рынку труда работников;

– поэтапное повышение пенсионного возраста.

Необходимо восстановить доверие инве-сторов и к макроэкономической устойчивости российской экономики, и к политике инсти-туциональных изменений. К обоим направ-лениям относится, в частности, решение долгосрочных проблем пенсионной системы. Их острота определяется, во-первых, тем, что долго обсуждавшиеся изменения в пен-сионной системе, вступающие в силу в 2015 г., не решают проблему старения насе-ления; во-вторых, замораживанием на два года накопительной системы, еще более усу-губляющим долгосрочные дисбалансы. Инвесторы хорошо понимают, что без энер-гичных мер по их устранению пенсионные проблемы в будущем придется решать за счет повышения налогов, что дополнительно ослабляет их стимулы вкладывать средства в российскую экономику. Конкретные под-ходы к проведению действенной пенсионной реформы предлагались неоднократно (см.: Стратегия-2020, 2013; Кудрин, Гурвич, 2012; Гурвич, 2011). Формирование доверия к действиям правительства увеличит гори-зонт принятия решений как бизнесом, так и гражданами. Однако для этого власть должна избегать непоследовательных действий, когда объявленные меры вскоре отменяются или пересматриваются.

Особенно важно восстановить доверие инвесторов к перспективам улучшения усло-вий ведения бизнеса в России. В качестве общего принципа можно, например, объя-вить длительный мораторий на ухудшение деловой среды. При крайней необходимости можно принять изменения, имеющие кос-венные негативные последствия для нее, но это должно компенсироваться другими



мерами, обеспечивающими весомые выгоды для бизнеса.

Важно поддержать ранее сформировав-шиеся тенденции, в частности заимствование передовых технологий. Этот путь признан наиболее эффективным для повышения про-изводительности в странах, находящихся на нашем уровне развития. Надо сознавать, что ни одна страна не в состоянии самостоятельно заново создать все технические новинки. Так, суммарные расходы на исследования и раз-работки десяти стран-лидеров более чем в 30 раз превышают расходы России на эти цели (расчет по ППС).

Как отмечалось выше, для построения новой модели роста нужно существенно изменить образ действий и органов исполни-тельной власти, и бизнеса. Однако на началь-ном этапе ведущую роль должна принять на себя власть, от которой потребуется:

– создать новую систему стимулов в рам-ках системы государственного управления;

– начать формирование по-настоящему рыночной среды для бизнеса;

– показать на своем примере, как можно подходить к сокращению издержек и повы-шению операционной эффективности.

Решение перечисленных в табл. 8 задач позволит сделать большой шаг в направлении построения новой модели роста, не завися-щего от притока внешних ресурсов. Усиление стимулов создаст спрос компаний на иннова-ции (которые могут частично удовлетворяться благодаря импорту современного оборудова-ния, а частично – за счет собственных раз-работок). Повышение эффективности бюд-жетных расходов даст возможность выпол-нять обязательства государства без увеличения налоговой нагрузки, а сокращение производственных издержек увеличит как прибыль, так и оплату труда, расширяя спрос и создавая возможности для дальнейшей тех-нологической модернизации. Потенциал уско-рения роста российской экономики при реа-лизации намеченной программы очень велик.

Прямые потери от неэффективной анти-монопольной политики составляют не менее 2,5% ВВП (РАНХиГС, 2012). Значительный выигрыш связан с перераспределением ресур-сов в более эффективные производства за счет устранения мягких бюджетных ограничений. Оптимизация распределения ресурсов может повысить общую факторную производитель-ность Китая на 30–50%, а Индии – на 40–60% (Hsieh, Klenow, 2009). Представляется, что для России соответствующий потенциальный выи-грыш был бы не меньше. Потенциал дополни-тельного роста российского ВВП в случае успешного проведения комплекса структурных реформ (регулирование товарных рынков, рынка труда, налогов на труд и пенсионной системы) оценен на уровне 6% за пять лет и 13% за десять лет (Bouis, Duval, 2011). Огромны возможности экономии бюджетных средств: так, оценки потерь при проведении госзакупок достигают 1 трлн рублей в год. При этом значимый эффект может быть получен только в случае энергичной реализации широкой программы согласованных и взаимодополняющих реформ, а не отдельно взятых мер. В частности, невозможно добиться положительного эффекта от реформ без доста-точной защиты собственности (Christiansen et al., 2009). Худшее, что можно сделать, – свер-нуть всю поддержку производства, сохранив при этом давление на бизнес и избыточное госрегу-лирование.

Предлагаемый путь построения новой модели роста трудный, требует большой политической воли, в том числе проведения непопулярных реформ. Однако мы убеж-дены, что альтернативы этому курсу нет.

* * *

Подведем итоги.1. В России сформировалась модель

экономического роста, ориентированная на превращение нефтегазовых сверхдоходов (их общая сумма за 2000–2013 гг. превы-сила 2 трлн долл.) во внутренний спрос. Она обеспечила быстрый рост производства, рекордное увеличение зарплаты во всех отраслях и социальных трансфертов, повы-шение макроэкономической стабильности.



Однако бизнес-стратегии оказались ориен-тированы на расширение производства, а повышение эффективности не стало прио-ритетной задачей.

2. В ближайшие годы нельзя надеяться на возвращение идеальных условий, в кото-рых сформировалась «модель импортиро-ванного роста». Соответственно, нет шансов на выход российской экономики из стагнации без создания новой модели роста.

3. Проблемы нашей экономики носят хронический характер и не могут быть ре шены отдельными мерами, такими как смягчение денежно-кредитной или бюджет-ной политики. Причины этих проблем в сла-бости рыночной среды, вызванной домини-рованием государственных и квазигосудар-ственных компаний, имеющих искаженную мотивацию по сравнению с обычной рыноч-ной логикой и «неформальные» отношения с государством.

4. Меры, которые обсуждаются или реа-лизуются сегодня, не соответствуют масшта-бам проблем, стоящих перед российской экономикой. Большая их часть предполагает расширение тем или иным способом вну-треннего спроса, что позволит лишь нена-долго продлить действие старой модели

роста, но не способствует формированию новой модели.

5. Содержанием новой модели роста должно стать создание сильной мотивации к повышению эффективности как для бизнеса, так и для системы государственного управ-ления. Требуется радикально ослабить бремя госрегулирования и защитить права соб-ственности. Необходимо обеспечить жесткую и равную рыночную ответственность всех компаний за результаты своей деятельности независимо от их принадлежности, отказав-шись от «промышленного патернализма».

6. Ряд шагов, необходимых для постро-ения новой модели роста, предусмотрен ука-зами Президента РФ и другими норматив-ными документами. К сожалению, большин-ство из них не выполняется или выполняется лишь формально, в отличие от активно при-нимаемых решений о выделении средств на реализацию тех или иных государственных проектов.

7. Потенциал ускорения роста россий-ской экономики при реализации намеченной программы очень велик, однако для этого требуется энергично проводить целый ком-плекс реформ, а не ограничиваться набором отдельных мер.

Литература

1. Бессонова Е. В. (2010). Влияние внутренней конкуренции и иностранных инвестиций на эффектив-ность российских промышленных предприятий // Прикладная эконометрика. № 1. С. 106–127.

2. ВЭФ (2014). Рейтинг глобальной конкурентоспособности 2014–2015 / Всемирный экономический форум.

3. Голикова В., Гончар К., Кузнецов Б. и др. (2007). Российская промышленность на перепутье. М.: ГУ–ВШЭ.

4. Гурвич Е. (2010). Нефтегазовая рента в российской экономике // Вопросы экономики. № 11. С. 4–24.

5. Гурвич Е. (2011). Принципы новой пенсионной реформы // Вопросы экономики. № 4. С. 4–31. 6. Гурвич Е. (2013). Долгосрочные перспективы российской экономики // Экономическая политика.

№ 3. С. 7–32. 7. Гурвич Е., Прилепский И. (2013). Как обеспечить внешнюю устойчивость российской экономики //

Вопросы экономики. № 9. С. 4–39. 8. Институт проблем правоприменения (2013). Правоохранительная деятельность в России: структура,

функционирование, пути реформирования. Санкт-Петербург. 9. Корнаи Я. (1990). Дефицит. М.: Наука. 10. Кудрин А. (2006). Стабилизационный фонд: зарубежный и российский опыт // Вопросы экономики.

№ 2. С. 28–45.



11. Кудрин А. Л. (2012). Чего мы ждем от нового правительства // Экономическая политика. № 2. С. 59–72.

12. Кудрин А. (2013). Влияние доходов от экспорта нефтегазовых ресурсов на денежнокредитную поли-тику России // Вопросы экономики. № 3. С. 4–19.

13. Кудрин А., Гурвич Е. (2012). Старение населения и угроза бюджетного кризиса // Вопросы эко-номики. № 3. С. 52–79.

14. Пономаренко А. Н. (2002). Ретроспективные национальные счета России, 1961–1990. Москва. 15. РАНХиГС (2012). Последствия слабой конкуренции: количественные оценки и выводы для поли-

тики // Экономическая политика. № 6. С 5–53. 16. Стратегия -2020 (2013). Стратегия-2020: Новая модель роста – новая социальная политика. Т. 1–2.

М.: Дело. 17. Яковлев А. (2015). Стимулы в системе государственного управления и экономический рост: опыт

СССР, Китая и России // Общество и экономика. № 1 [в печати]. 18. Aghion P., Bessonova E. (2006). On Entry and Growth: Theory and Evidence // Revue de l’OFCE. Vol.

2006/3. № 97 bis.19. Alexeev M., Kurlyandskaya G. (2003). Fiscal Federalism and Incentives in a Russian Region // Journal

of Comparative Economics. Vol. 31, № 1. P. 20–33.20. Bartel A., Harrison A. (1999). Ownership versus Environment: Why Are Public Sector Firms Inefficient //

NBER Working Paper. № 7043.21. Beck T., Laeven L. (2006). Institution Building and Growth in Transition Economies // Journal of

Economic Growth. Vol. 11, № 2. P. 157–186.22. Bogetić Ž., Olusi O. (2013). Drivers of Firm-Level Productivity in Russia’s Manufacturing Sector //

World Bank Working Paper. № WPS6572.23. Bouis R., Duval R. (2011). Raising Potential Growth after the Crisis: A Quantitative Assessment of the

Potential Gains from Various Structural Reforms in the OECD Area and beyond // OECD Working Paper. № 835.

24. BP (2014). BP Statistical Review of World Energy, 2014.25. Brixiová Z., Bulíř A. (2002). Growth Slowdown under Central Planning: A Model of Poor Incentives //

William Davidson Working Paper. № 448.26. Christiansen L., Schindler M., Tressel T. (2009). Growth and Structural Reforms: A New Assessment //

IMF Working Paper. № WP/09/284.27. Davis J., Ossowski R., Fedelino A. (eds.) (2003). Fiscal Policy Formulation and Implementation in

Oil-producing Countries. Washington: IMF.28. De Rosa D., Ioott M. (2012). Are Natural Resources Cursed? An Investigation of the Dynamic Effects

of Resource Dependence on Institutional Quality // World Bank Policy Research Working Paper. № 6151.

29. Dobrynskaya V., Turkisch E. (2010). Economic Diversification and Dutch Disease in Russia // Post-Communist Economies. Vol. 22, № 3. P. 283–302.

30. Easterly W., Fischer S. (1994). The Soviet Economic Decline: Historical and Republican Data // World Bank Policy Research Working Paper. № 1284.

31. Fatas A., Mihov I. (2009). Macroeconomic Policy: Does It Matter for Growth? The Role of Volatility // Commission on Growth and Development Working Paper. № 48.

32. González A., Iacovone L., Subhash H. (2013). Russian Volatility Obstacle to Firm Survival and Diversification // World Bank Policy Research Working Paper. № 6605.

33. Hallward -Driemeier M. (2009). Who Survives? The Impact of Corruption, Competition and Property Rights across Firms // World Bank Policy Research Working Paper. № 5084.

34. Hsieh C. T., Klenow P. (2009). Misallocation and Manufacturing TFP in China and India // The Quarterly Journal of Economics. Vol. 124, № 4. P. 1403–1448.

35. IMF (2014). World Economic Outlook. October. Washington.36. Ito K. (2008). Oil Price and Macroeconomy in Russia // Economics Bulletin. Vol. 17, № 17. P. 1–9.37. Jacks D. (2013). From Boom to Bust: a Typology of Real Commodity Prices in the Long Run // NBER

Working Paper. № 18874.



38. Karas A., Schoors K., Weill L. (2008). Are Private Banks More Efficient than Public Banks? Evidence from Russia // BOFIT Discussion Papers. № 3.

39. Korhonen I., Ledyaeva S. (2010). Trade Linkages and Macroeconomic Effects of the Price of Oil // Energy Economics. Vol. 32, № 4. P. 848–856.

40. Kuboniwa M. (2012). Diagnosing the ‘Russian Disease’: Growth and Structure of the Russian Eco-nomy / Institute of Economic Research, Hitotsubashi University // Japan Comparative Economic Stud-ies. Vol. 54, № 1. P. 121–148.

41. Libman A. (2012). Democracy, Size of Bureaucracy, and Economic Growth: Evidence from Russian Regions // Empirical Economics. Vol. 43, № 3. P. 1321–1352.

42. Morozumi A., Veiga F. (2014). Public Spending and Growth: The Role of Institutions // NIPE Wor king Paper. № 11/ 2014.

43. OECD (2014). Economic Outlook № 95: Long-term Baseline Projections. May.44. Oomes N., Kalcheva K. (2007). Diagnosing Dutch Disease: Does Russia Have the Symptoms? // IMF

Working Paper. № WP/07/102.45. Ospina S., Schiffbauer M. (2010). Competition and Firm Productivity: Evidence from Firm-Level Data

// IMF Working Paper. № WP/10/67.46. Rautava J. (2013). Oil Prices, Excess Uncertainty and Trend Growth. A Forecasting Model for Russia’s

Economy // Focus on European Economic Integration. Q4/13. P. 77–87. 47. Reisinger W., Moraski B. (2013). Deference or Governance? A Survival Analysis of Russia’s Governors

under Presidential Control // Russia’s Regions and Comparative Subnational Politics / W. Reisinger (ed.). London: Routledge. P. 40–62.

48. Rodrik D. (2010). Diagnostics before Prescription // Journal of Economic Perspectives. Vol. 24, № 3. P. 33–44.

49. Shafiee S., Topal E. (2010). A Long-term View of Worldwide Fossil Fuel Prices // Applied Energy. Vol. 87, № 3. P. 988–1000.

50. Sharafutdinova G., Kisunko G. (2014). Governors and Governing Institutions. A Comparative Study of State–Business Relations in Russia’s Regions // World Bank Policy Research Working Paper. № 7038.

51. Suni P. (2007). Oil Prices and the Russian Economy: Some Simulation Studies with NiGEM. Helsinki: The Research Institute of the Finnish Economy.

52. Vahabi M. (2012). Soft Budget Constraint and the Parastatal Sector // MPRA Paper. № 37926.53. Wang M., Rieger M., Hens T. (2010). How Time Preferences Differ: Evidence from 45 Countries //

Swiss Finance Institute Research Paper. № 09-47.54. Warner A. (2014). Public Investment as an Engine of Growth // IMF Working Paper.№ WP/14/148.55. World Bank (2014). Russia Economic Report № 31. Washington.


УДК 330.354/338.124.4(470.23-25), ББК 65.011

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС САНКТ-ПЕТЕРБУРГА В УСЛОВИЯХ КРИЗИСА

В условиях резкого удорожания транс-портно-логистических услуг и системного спада в экономике должны быть рассмо-трены возможности расширения межрегио-нальных связей, активизации взаимодей-ствия Санкт-Петербурга и Ленинградской области, разработки антикризисных мер и программ импортозамещения в реальном секторе экономики.

Оценивая тенденции изменения эконо-мического положения города, можно отме-тить следующее. На общероссийском фоне он выделяется как крупнейший промышлен-ный и транспортный узел, научно-образова-тельный и инновационный центр. Санкт-Петербург в состоянии сохранить свои веду-щие позиции в сфере культуры, туризма, торговли, а также усилить функции крупного банковского и финансового центра. Каждое из названных направлений имеет возмож-ности для развития [1] даже в условиях кри-зисной ситуации.

Анализ перспектив изменившегося эко-номического положения указывает на необ-ходимость выбора сценария, реализованного с разной степенью полноты. Это определяется спецификой прогнозного периода до 2030 г.

Тенденции экономического и социального развития на 2015–2017 гг. характеризуются неопределенностью, отсутствует однозначная перспектива, развитие ситуации может про-исходить по различным сценариям. Это обу-словливает важность корректировки Страте-гии экономического и социального развития Санкт-Петербурга до 2030 г. (далее – Стра-


ХОДАЧЕК Александр Михайлович,д.э.н., профессор, президент НИУ ВШЭ – Санкт-Петербург

В статье изложены основные направления антикризисной политики Санкт-Петербурга. Сформулированы цели развития экономики города в целом и по отдельным отраслям. Предложены варианты сценариев развития города. Оценивается специфика и структура городской экономики в рамках антикризисных мероприятий в сфере экономики, социальных отношений и демографии.

Экономическая ситуация к концу 2014 г. была неблагоприятной на фоне осложнения геополитической обстановки в мире. Итоги 2014 г. продемонстрировали резкий рост инфляции – 11,5%, что в перспективе при-ведет к снижению спроса и падению оборота розничной торговли. Практически прекра-тился рост реальных располагаемых доходов населения.

Стратегический выбор города и город-ская политика в условиях кризиса требуют определенной корректировки и уточнения приоритетов развития.

Поставленные экономические цели пред-полагают принятие стратегических решений, реализация которых обеспечит сохранение макроэкономических показателей на докри-зисном уровне.



тегия). Определенные варианты развития города, в том числе неблагоприятные, могут осуществиться на практике и поэтому должны быть детально просчитаны.

Низкие показатели итогов 2014 г. повли-яют в негативном плане на динамику инве-стиций. Следует отметить, что точный экс-траполяционный прогноз невозможен, так как отрицательные тенденции еще четко не сложились. В числе стабильных – тенденции экологического и отчасти демографического характера, некоторые структурные сдвиги.

В числе факторов, оказывающих воздей-ствие на развитие города, такие как инфра-структура рынка, постепенная концентрация и последующий отток капитала, образование значительного количества безработных (по методике МОТ), регулирующая роль город-ской администрации, стагнация рынка недви-жимости, сокращение поступления в регион топливных и сырьевых ресурсов, замедление

развития инженерно-транспортной инфра-структуры.

При разработке вариантов необходимо учесть как перспективные требования, так и ограничения развития города. Они должны быть определены в целях развития Санкт-Пе тер бурга на стратегическую перспек-тиву, в задачах выхода из кризиса и поддер-жания социальной стабильности на основе разработки 17 государственных программ (табл. 1) [2]. Важным является определение пороговых значений в сфере уровня жизни, демографии, экологии, социально-имуще-ственного расслоения, безработицы, значи-тельное снижение которых не должно быть допущено. В числе требований перспектив-ного характера – включение в оборот ресур-сов городской территории и инфраструктуры, сохранение рынка труда, поддержание мини-мальных социальных гарантий и стандартов, условий эффективной деятельности всех

№ п/п

Программамлрд руб.

в % к итого

1 Развитие образования в Санкт-Петербурге 706 25,32 Развитие транспортной системы Санкт-Петербурга 550 19,73 Развитие здравоохранения Санкт-Петербурга 470 16,94 Социальная поддержка граждан в Санкт-Петербурге 315 11,35 Обеспечение доступным жильем и услугами ЖКХ жителей Санкт-Петербурга 200 7,26 Развитие культуры и туризма в Санкт-Петербурге 122 4,4

7Комплексное развитие систем коммунальной инфраструктуры, энергетики и энергоснабжения 115 4,1

8 Развитие физической культуры и спорта 75 2,79 Социально-экономическое развитие территорий Санкт-Петербурга 58 2,1

10 Повышение эффективности государственного управления в Санкт-Петербурге 52 1,911 Благоустройство и охрана окружающей среды 36,5 1,312 Обеспечение законности, правопорядка и безопасности в Санкт-Петербурге 32 1,113 Общественное согласие в Санкт-Петербурге 22,65 0,814 Развитие промышленности, инновационной деятельности и АПК 12 0,415 Развитие предпринимательства и потребительского рынка Санкт-Петербурга 7,8 0,316 Содействие занятости населения в Санкт-Петербурге 7 0,317 Экономическое развитие и экономика знаний 4,5 0,2

Итого 2785,45 100

Таблица 1. Перечень* государственных программ Санкт-Петербурга

*В данном перечне отсутствует ключевая программа по привлечению инвестиций и улучшению инвестиционного климата на расчетный период.


А. М. Ходачек

секторов экономики. Может быть сформу-лировано пять основных вариантов перспек-тивного развития Санкт-Петербурга.

Вариант 1 (инновационный). Развитие реформ, активное регулирующее воздей-ствие городской администрации. Городская поддержка и структурная модернизация крупных предприятий в части их инноваци-онного развития. Расширение инвестицион-ной политики города и снятие администра-тивных барьеров. Создание возможности реализовать для города задачи выхода к 2030 г. по основным показателям произ-водства и потребления на новой социально-экономической основе с учетом снижения инвестиционного спроса со стороны инфра-структурного сектора и замораживания зна-чительной доли государственных капиталь-ных вложений.

Вариант 2 (умеренно-оптимистиче-ский). Форсированное развитие отдельных территорий с положительными экономиче-скими результатами. Значительные соци-ально-экономические издержки – диспро-порции в развитии ряда отраслей экономики, стагнация предприятий, усиление соци-ально-имущественного расслоения. Сильная зависимость от федерального Центра в реа-лизации ряда крупных инфраструктурных проектов. Недостаточная стабильность соци-ально-экономического положения, сохране-ние уровня жизни в среднем по городу.

Вариант 3 (консервативный). Медлен-ное продвижение структурных и экономиче-ских реформ. Развитие административного регулирования, «автономизация» предпри-ятий. Сдерживание обострения социально-экономической ситуации. Сохранение суще-ственной зависимости от федерального Цен-тра. Сокращение развития инновационного потенциала. Обострение рисков устойчиво-сти экономики. Сохранение базиса для соци-ально-экономической модернизации в после-дующий период как задача-минимум для города.

Вариант 4. Неудача реформ, их вре-менная консервация. Возврат в модифици-рованном виде к старым методам хозяйство-вания. Развитие бюрократизма. Жесткая налоговая и бюджетная политика. Услож-нение условий для предпринимательства. Малоблагоприятный общероссийский фон, сильная зависимость от федерального Цен-тра. Снижение инвестиционной привлека-тельности. Сокращение экспортного потен-циала города.

Вариант 5. Резкое обострение эконо-мического и социального кризиса. Распад значительной части рыночных структур в сфере малого бизнеса. Возникновение эле-ментов неуправляемости. Вынужденные дей-ствия городской администрации в режиме чрезвычайных ситуаций. Жесткое бюджет-ное, налоговое и тарифное регулирование из федерального Центра. Большие затраты на социальную помощь. Дальнейшее сокраще-ние производства. Стабилизация потребле-ния на уровне ниже 2014 г. Перенос реали-зации основных задач структурной модерни-зации экономики за пределы 2020 г.

Вероятность вариантов определяется прежде всего двумя факторами – развитием кризисной общероссийской ситуации и характером действий городской администра-ции. Если отойти от этих факторов, то шансы каждого из вариантов примерно равны. С точки зрения городской стратегии и поли-тики, могут быть приняты в расчет лишь пер-вые три варианта, приоритет же, на наш взгляд, должен быть отдан варианту компро-миссному, сформулированному из первых трех (табл. 2) [2]. На его реализацию должны быть направлены усилия администрации, он может рассматриваться как стратегическая платформа развития города. Вместе с тем необходимо предусмотреть и развитие по двум последним вариантам. Важными меро-приятиями должны быть построение моделей и сценариев развития по всем пяти вариан-там, разработка соответствующих перспек-



тивных стратегических документов, создание структур управления, способных гибко пере-страиваться и действовать в быстроменяю-щейся ситуации.

Анализ возможных вариантов развития позволяет перейти к рассмотрению дискус-сионного вопроса о стратегическом выборе города.

Стратегический выбор – это определе-ние долгосрочных целей города. Для Санкт-Петербурга они следующие:

– достижение качества жизни, соответ-ствующего северному европейскому макро-региону, в который входит город;

– сохранение традиций, облика и функ-ций, благодаря которым Санкт-Петербург стал городом мирового значения;

– создание новых стимулов роста, дви-жения к обеспечению развития города на основе внутренних источников.

Эта специфика города находит отраже-ние в различных сферах его жизнедеятель-ности, связанных с политикой, социальными отношениями, демографическими и эконо-мическими факторами.

Политика. Санкт-Петербург в перспек-тиве развивается как территория с высокой степенью самоуправления, сбалансирован-ным бюджетом. Выполняет ряд функций как второй столичный город России, прежде всего в сфере международного сотрудниче-

ства, отношений со странами – членами ЕврАЗЭС, а также как «столица» СЗФО.

Экономика. Выбор состоит в реализации собственной региональной модели иннова-ционный экономики. Она представляет собой последовательное преобразование экономического потенциала в направлениях, обеспечивающих наибольший доход для города при соблюдении необходимых эколо-гических и иных ограничений; проведение курса на диверсификацию хозяйства и реги-ональное сотрудничество с Ленинградской областью.

Социальные отношения. Главное направ-ление – формирование социально разно-образной среды, где будет достигнут для самых разных групп населения баланс трудо-вой активности, экономических и духовных интересов, исключены социальные взрывы, будут развиваться новые элементы городской среды, новые социальные технологии и реше-ния, существенно снизится уровень бедности (доля населения с доходами ниже прожиточ-ного минимума к концу расчетного периода составит 8–8,5%) [2].

Демография и экология. Целесообразно проведение мер по стабилизации численности населения (на уровне 5300–5600 тыс. чел.), обеспечению полноценного воспроизводства человеческого капитала, внедрению новых принципов внутригородского расселения,

Наименование показателя, единица измерения

Наименование сценария

консервативныйумеренно-

оптимистическийинновационный

Среднегодовая численность постоянного населения, млн чел.

5,5 5,8 5,9

Доля занятого в экономике населения в общей численности постоянного населения, %

48,0 49,0 50,0

Увеличение ВРП в сравнении с 2012 г. (в сопоставимых ценах), раз

1,9 2,6 3,5

Среднегодовые темпы роста реальных денежных доходов населения, %

2,1 2,4 3,5

Таблица 2. Различия между количественными ориентирами реализации сценариев развития Санкт-Петербурга в 2030 г.



созданию гармоничной городской среды, трансформации или выводу экологически вредных объектов.

Необходимо в связи с этим формировать макроусловия долгосрочного действия, обе-спечивающие реализацию новой стратегии социально-экономического развития на период до 2030 г. В их числе: условия без-опасности для населения, предпринимате-лей, отечественных и иностранных тури-стов; уменьшение административной и финансовой зависимости от федерального Центра, переход на более эффективные базовые связи по сырью, топливу, полуфа-брикатам, продукции АПК; содействие раз-витию горизонтальных связей на внутри-российском рынке; создание эффективной организационной структуры городского управления.

Важнейший аспект стратегического выбора – приоритетные функции города, обеспечивающие на перспективу экономи-ческий и социальный эффект. Для Санкт-Петербурга они могут быть следующие:

• Производство инновационной про-мышленной продукции (от 25 до 35% от общего объема) с ориентацией на новые тех-нологии, использование кадров высокой ква-лификации. Акцент на выпуск стартовых серий новой техники, высококачественных потребительских товаров.

• Возвращение Санкт-Петербургу тра-диционной роли «Северной столицы», выпол-няющей такие функции, как:

– предпринимательский и транспортный форпост России;

– финансово-коммерческий центр;– международный туристический центр

с развитой инфраструктурой туризма;– культурный, научно-информационный

центр;– межрегиональный организующий центр

для территорий СЗФО. • Рациональное функционирование

города как военно-стратегического центра

(производство военной техники, технологии и кадров, базирование военных структур).

В части направлений деятельности город-ской администрации на период до 2030 г. могут быть выбраны следующие:

– формирование стратегии города и го родской политики;

– формирование региональных условий для эффективной деятельности экономиче-ских субъектов и населения;

– непосредственная организационно-хозяйственная и регулирующая деятельность по комплексному решению вопросов разви-тия города, функционированию городского хозяйства;

– обеспечение участия граждан при при-нятии решений по вопросам перспективного развития города;

– разработка и принятие Генерального плана развития Санкт-Петербурга на новый расчетный срок.

Стратегический выбор города обуслов-ливает необходимость соответствующих структурных изменений институционального и экономического характера.

Объективная необходимость структур-ной перестройки экономики города вызвана также требованиями сохранения уровня жизни населения, остротой экологической ситуации, выявившейся неэффективностью в новых кризисных условиях ряда традици-онных отраслей и предприятий города.

Важнейшие показатели прогноза разви-тия Санкт-Петербурга до 2030 г. отражены в табл. 3 [2].

Первостепенное значение имеют макро-экономические структурные сдвиги в хозяй-стве города. Они направлены на эффективное использование городского потенциала, мак-симальное получение дохода с каждой еди-ницы городской территории. В связи с этим следует ожидать увеличения в структуре дохо-дов города доли таких сфер, как торговля, недвижимость, внешний транспорт, услуги, туризм, финансово-посредническая сфера.



№ п/п

Наименование показателя, единица измеренияОтчет

Прогноз (инновационный сценарий)

2010 2011 2012 2013 2020 2025 2030

I Население1 Численность постоянного населения

(среднегодовая), тыс. чел.4866,0 4926,3 4990,6 5080,0 5541,0 5728,0 5870,0

1.1 Темпы роста, % к предыдущему году 101,0 101,2 101,3 101,8 100,8 100,7 100,92 Ожидаемая продолжительность жизни при

рождении, лет72,1 73,1 73,4 73,6 76,9 77,5 78,0

II Труд и занятость3 Численность занятых в экономике, среднегодовая

(по методологии трудового баланса), тыс. чел.2466,3 2500,9 2530,4 2805,5 2966,9 3089,1 3174,2

4 Уровень безработицы (по методологии МОТ), % 2,6 2,0 1,1 1,5 1,7 1,9 1,9III Валовой региональный продукт5 Валовой региональный продукт (ВРП), млрд руб. 1699,5 2091,9 2292,0 2599,7

(оценка)5310,5 8570,0 14000,0

5.1 Индекс физического объема, % к предыдущему году

105,5 108,3 104,3 103,2 (оценка)

105,2 106,0 107,0

5.2 Индекс-дефлятор, % 107,5 112,5 105,1 109,9 105,0 103,8 103,0IV Инвестиции6 Объем инвестиций в основной капитал, млрд руб. 401,5 360,4 351,9 366,9 982,7 1750,0 3000,0


113,9 87,1 92,6 100,3 106,5 107,0 107,4

6.2 Индекс-дефлятор, % 105,5 103,0 105,5 106,3 105,2 103,8 103,27 Иностранные инвестиции, всего, млрд долл. США 5,2 6,1 10,8 13,4 15,2 15,5 17,0

7.1 В т.ч. прямые иностранные инвестиции, млрд долл. США

0,5 1,1 0,9 1,4 3,9 4,3 5,4

V Промышленность8 Объем промышленного производства, млрд руб. 1448,5 1891,1 2222,1 2313,4 4550,0 7250,0 11120,09 Индекс промышленного производства, % к

предыдущему году109,4 113,3 104,1 98,8 103,0 105,0 104,5

VI Строительство10 Объем работ, выполненных по виду деятельности

«строительство», млрд руб.381,0 367,5 353,1 349,6 638,2 975,5 1480,0


107,2 91,8 94,9 95,3 105,5 105,3 105,5

10.2 Индекс-дефлятор, % 104,3 105,1 101,2 103,9 103,4 103,2 102,811 Ввод общей площади жилья, млн кв. м 2,7 2,7 2,6 2,6 3,7 3,9 4,112 Обеспеченность общей площадью жилья, кв. м/чел. 23,0 23,3 23,8 24,1 27,0 31,0 35,0VII Потребительский рынок13 Оборот розничной торговли, млрд руб. 685,1 742,1 844,8 946,7 1884,0 2900,0 4200,0


106,0 100,5 108,2 105,9 106,3 105,4 104,5

13.2 Индекс-дефлятор, % 106,7 107,8 105,2 105,8 104,1 103,8 102,8VIII Денежные доходы населения14 Денежные доходы населения, млрд руб. 1449,6 1541,1 1664,1 1944,6 3199,4 4715,6 6691,815 Среднедушевые денежные доходы населения, тыс.

руб. в среднем в месяц24,8 26,1 27,8 31,9 48,3 68,7 95,0

16 Доля населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума, %

8,8 9,1 9,0 8,9 8,4 8,2 8,0

Таблица 3. Основные показатели прогноза развития Санкт-Петербурга до 2030 года*

*Прогнозные показатели требуют корректировки с учетом антикризисных мероприятий и эффекта «низкой» базы в 2015–2017 гг.



Важнейшее значение в структурной перестройке имеет реорганизация и сохра-нение научно-технического потенциала и его использование для модернизации в дру-гих отраслях.

В качестве приоритетных направлений науки и техники в Санкт-Петербурге могут быть выделены следующие:

– развитие областей фундаментальной и прикладной науки, в которых имеются сло-жившиеся школы мирового уровня;

– поддержка и развитие отраслей при-кладной науки, направленных непосред-ственно на нужды населения и сферы город-ского хозяйства;

– развитие инновационной инфраструк-туры, обеспечивающей разработку нововве-дений на внутреннем и внешнем рынках;

– развитие информационной сферы и систем связи, обеспечивающих участие в международной системе обмена научной информацией.

Структурная перестройка сферы обра-зования должна быть ориентирована на сохранение и укрепление кадров, изменение профиля, состава направлений и специаль-ностей, их соотношения исходя из изменив-шихся потребностей рынка труда.

В качестве первоочередных мер, направ-ленных на структурную перестройку про-мышленности, рекомендуется модернизация и реструктуризация ряда предприятий. В пер-вую очередь это коснется тех предприятий, которые экономически не эффективны, имеют неблагоприятные санитарные и архи-тектурно-планировочные характеристики, высокие удельные объемы потребления ресурсов, физический износ основных фон-дов. Приоритетное значение будет иметь под-держка промышленных предприятий, свя-занных с обеспечением функционирования городского хозяйства и выпуском инноваци-онной продукции.

Для обеспечения структурных сдвигов в промышленности необходимо гибкое соче-

тание государственной и региональной про-мышленной политики.

Структурная перестройка экономики затронет практически все сферы. В резуль-тате ее осуществления доля занятых в про-мышленности существенно снизится. В то же время возрастет доля занятых в других сферах, особенно в сфере услуг, транспорта, логистики.

Основные ожидаемые структурные сдвиги институционального экономиче-ского и социального характера в Санкт-Пе-тербурге могут быть проиллюстрированы на основе ресурсной обеспеченности Стра-тегии (табл.4) [2].

Стратегия реализуется в городской соци-ально-экономической политике.

Проведение антикризисной городской политики обеспечивается на основе различ-ных форм и методов финансово-экономиче-ского и налогового регулирования, перспек-тивных документов. Важнейшее место среди них должны занимать разработка и реализа-ция социально-экономической программы на основе Стратегии, городских отраслевых политик, региональной инвестиционной про-граммы.

В среднесрочной перспективе основные цели антикризисной городской политики могут быть сформулированы как следующие:

– недопущение дальнейшего развития кризиса;

– четкое проведение экономической политики в ее региональном варианте;

– предотвращение «обвала» крупной промышленности и реального сектора эко-номики;

– обеспечение развития города на основе стабильного продовольственного и топливно-энергетического снабжения;

– недопущение социальных взрывов, обеспечение социальных гарантий и безопас-ности граждан, создание предпосылок для восстановления докризисного уровня потреб-ления;



– стимулирование процессов структур-ной, инновационной и технологической пере-стройки хозяйства города;

– выработка оптимальной модели эко-номических и финансовых взаимоотношений с федеральным Центром.

Ограниченность ресурсов, в том числе ресурсов управления, сложность стагнаци-онного периода не позволяют решать сово-купность задач городской политики. В рамках реализации вышеназванных целей выделены приоритетные направления, проекты, меро-приятия. Главные среди них:

– поддержание системы жизнеобеспе-чения города;

– сохранение и развитие местной про-довольственной базы на основе сотрудниче-ства с Ленинградской областью;

– развитие метрополитена и наземного пассажирского транспорта;

– поддержка социально незащищенных категорий населения;

– сохранение исторического центра Санкт-Петербурга;

– развитие транспортно-логистической инфраструктуры.

Основные направления выхода города из кризиса, проблемы городского хозяйства и социальной политики

Санкт-Петербург, как и Российская Фе -дерация в целом, переживает сложный период кризисного развития. Первоочередное значе-ние в связи с этим приобретают меры по сдер-живанию дальнейшего разрастания кризиса. Без этого не решаются задачи перспективного характера, нет системной реализации город-

Наименование показателя 2012 2020 2030

Трудовые ресурсы

Численность занятых в экономике (по методологии трудового баланса), тыс. чел. 2530,4 2966,9 3174,2

Доля лиц с высшим образованием в общей численности занятых в экономике, % 44,7 47,0 50,0

Число высокопроизводительных рабочих мест, тыс. единиц 102,7 280,0 400,0

Территориальные ресурсы

Площадь территории, тыс. кв. км 1,4 1,4 1,4

Плотность населения, тыс. чел. на кв. км 3,4 3,9 4,2

Доля земель, занятых жилой и общественно-деловой застройкой, в общей площади территории, %

30,6 30,9 30,9

Инвестиционно-финансовые ресурсы

Инвестиции в основной капитал, всего, млрд руб. 351,9 982,7 3000,0

Инвестиции в основной капитал в расчете на 1 жителя, тыс. руб. 70,5 178,0 511,1

Иностранные инвестиции, всего, млрд долл. США 10,8 15,2 17,0

В том числе - прямые иностранные инвестиции, млрд долл. США 0,9 3,9 5,4

Денежные доходы населения, млрд руб. 1640,9 3199,4 6691,8

Доходы консолидированного бюджета, млрд руб. 379,9 648,3 1401,4

Расходы консолидированного бюджета, млрд руб. 382,3 630,9 1401,4

Производственные (топливно-энергетические, инженерные) ресурсы

Трансформаторная мощность сети снабжения электроэнергией, МВА 12104,0 15904,0 21356,0

Установленная мощность источников теплоснабжения, Гкал/час 26081,2 29238,2 31003,2

Установленная мощность источников водоснабжения, тыс. куб. м в сутки 3028,0 2799,0 2251,0

Мощность системы очистки сточных вод, тыс. куб. м в сутки 2327,0 2444,5 2758,0

Таблица 4. Ресурсная обеспеченность реализации Стратегии



ской экономической и соци альной политики. Поэтому необходимо проведение комплекса антикризисных и стабилизационных мер. В Санкт-Пе тербурге характер кризисной ситуации различен. Серьезная кризисная ситуация в большей части крупной промыш-ленности города, в строительстве, инже-нерно-транспортной инфраструктуре, в соци-ально-экономическом положении значитель-ной группы лиц с минимальными доходами. Налицо кризис в инвестиционной сфере. В тяжелой ситуации находятся вузы города, попавшие в число неэффективных, сфера академической науки, состояние здоровья населения, сфера безопасности, положение молодежи и подростков. Возможно развитие кризиса в сфере устойчивого продоволь-ственного обеспечения города, сфере заня-тости и социальных взаимоотношений, с уче-том большого количества мигрантов.

Действия городской администрации по выходу из кризиса целесообразно концен-трировать на следующих направлениях:

– специальный антикризисный монито-ринг и ситуационный анализ;

– осуществление мер по подготовке к неизбежным или возможным кризисным ситуациям;

– проведение мероприятий восстанови-тельного и стабилизационного характера.

Первостепенное значение должно быть отведено непрерывному мониторингу и кон-тролю следующих позиций и параметров социально-экономической ситуации: уровень потребительских цен и доходов населения; характер спроса на товары и услуги; уровень неплатежей; выполнение кассового плана; уровень запасов топлива и товаров первой необходимости; уровень смертности; уровень заболеваемости; высвобождение работаю-щих с предприятий; количество и характер правонарушений. По большинству позиций должен осуществляться автоматизирован-ный экспресс-прогноз. Статистический и экспертный мониторинг должны сопрово-

ждаться социологическим опросом обще-ственного мнения и настроений в различных слоях населения.

К важнейшим мерам можно отнести сле-дующие:

– разработка условий и порядка функци-онирования предприятий и городских служб в кризисном режиме;

– создание антикризисных организаци-онных структур, штабов и структур быстрого реагирования в городской администрации и на территориях районов;

– организация и укрепление аварийных служб энергетических, водопроводных и кана-лизационных систем, подвижного состава городского транспорта;

– проведение специального учета город-ских ресурсов, разработка схем их размеще-ния и использования, увеличение городских резервных и аварийных запасов топлива, продовольствия, других материально-техни-ческих ресурсов.

Городская политика в отношении систем жизнеобеспечения заключается прежде всего в создании условий для их сбалансиро-ванной и эффективной работы, в обеспече-нии надежности. Особенно значительных изменений можно ожидать в энергообеспе-чении города. В связи с этим важное значе-ние имеет осуществление городской про-граммы теплоэнергоснабжения. Основные ее направления должны предусматривать: замену изношенных теплосетей; применение жестких экономических санкций за нераци-ональное использование ресурсов; сложные проблемы на городском транспорте. Из-за чрезмерной подвижности населения, вызван-ной диспропорциями в размещении мест при-ложения труда и мест проживания, транспорт работает на пределе своих возможностей. В будущем важно не допускать возобновле-ния существовавших ранее острых диспро-порций между трудовым и расселенческим факторами. В развитии метрополитена прин-ципиальное значение имеет проблема финан-



сирования начатого ранее масштабного строительства и ремонта действующих стан-ций. Важным элементом системы жизнеобе-спечения города является его экологическая инфраструктура. В связи с этим важное зна-чение имеют: дальнейшее строительство мусороперерабатывающих заводов; усиле-ние финансово-экономического воздействия на организации и объекты – загрязнители городской среды.

Необходима реализация комплексной экологической программы для города. Отсут-ствие ее ставит под угрозу значение Санкт-Петер бурга как мирового туристического центра.

Жизнеобеспечивающими системами го ро да являются его инженерная инфра-структура и коммунальные службы. Значи-тельная их часть требует ремонта и замены, многие объекты находятся в аварийном состоянии.

Важнейшей задачей является обеспече-ние функционирования города в зимний период и в чрезвычайных ситуациях. Санкт-Петербург может подвергаться трем основ-ным опасностям: экстремально низкие зим-ние температуры, авария на АЭС, техноген-ные аварии в дельте р. Невы.

Предотвращение тяжелых последствий экстремально низких температур требует под-держания запасов топлива для ТЭЦ на уровне месячной потребности. Необходимо иметь схемы перехода объектов теплоэнергетики на резервное топливо и четко отработанные схемы поставки этого топлива в Санкт-Пе-тербург.

Другой крупный блок городского хозяй-ства – это социальная сфера Санкт-Пе-тербурга, сохранение и развитие которой является важной задачей социальной поли-тики городской администрации.

В число основных задач социальной политики, учитывая характер социальных проблем города и ограниченные ресурсные возможности, входят следующие:

— недопущение уменьшения реальных доходов населения ниже пороговых уровней, существенное сокращение разрыва в уровне доходов;

– сохранение достигнутого равновесия на потребительском рынке, принятие мер по сохранению и защите местной продоволь-ственной базы как стратегического резерва города;

– стабилизация жилищного строитель-ства, организация резервного фонда муни-ципального жилья, создание и поддержание платежеспособного спроса на жилье у насе-ления с доходами выше среднего уровня;

– принятие мер по росту рождаемости, охране детства, материнства;

– недопущение обвальной безработицы, организация возможностей переквалифика-ции и переподготовки кадров, неполной заня-тости, проведения общественных работ, сти-мулирование создания новых рабочих мест; политика максимального сохранения имею-щихся рабочих мест;

– адресная социальная помощь наибо-лее уязвимым социальным слоям населения;

– принятие комплекса мер по социаль-ному надзору и обустройству следующих категорий граждан: одинокие престарелые, беспризорные, лица БОМЖ, хронические больные, лица с ослабленным психическим здоровьем и др.;

– сохранение действующих систем соци-ального обслуживания населения, поэтапное внедрение новых форм и систем на основе государственно-частного партнерства;

– принятие неотложных мер по форми-рованию и проведению комплексной моло-дежной политики, так как в молодежной сфере намечается развитие опасных тенденций рез-кого падения уровня жизни, социальной дез-ориентации, антиобщественного поведения.

Реализация предлагаемой социальной политики потребует переориентации дея-тельности органов управления. Важными элементами, на наш взгляд, являются:



– сосредоточение усилий на приоритет-ных сферах социальной экономики с соот-ветствующей концентрацией ресурсов;

– перемещение акцента деятельности администрации с управления подведомствен-ными отраслями на управление комплексным решением конкретных проблем – жилищ-ной, транспортной, здравоохранения и др.; обеспечение соответствующей ответствен-ности структур администрации;

– перенос акцента в деятельности адми-нистрации с прямого управления на регули-рующее воздействие, нахождение и приме-нение разнообразных форм и методов этого воздействия;

– развитие практики социальных дого-воров в рамках Санкт-Петербурга и Ленин-градской области, регулирующих вопросы трудоустройства, ценообразования и тариф-ной политики, социальной помощи, развития социальных программ в рамках Санкт-Пе-тер бургской агломерации;

– расширение применения экономи че-ских методов, содействующих более раци о-наль ному использованию имеющегося жи лищ ного фонда, социальной инфраструк-туры;

– разработка критериев и создание орга-низационных структур, обеспечивающих реа-лизацию принципов избирательной ад ресной социальной помощи.

Говоря о социальной экономике и поли-тике, нельзя не рассмотреть вопросы, свя-занные с социально-демографической ситу-ацией, которая оказывает определяющее воздействие на большинство сфер жизни города, на его экономическое и социальное развитие.

Неустойчивость социально-экономиче-ской ситуации, уменьшение объемов про-изводства, рост розничных цен, возникшая безработица, резкое снижение жизненного уровня неблагоприятным образом сказы-ваются на демографических процессах: сокращается рождаемость, ухудшается

состояние здоровья горожан, повышается смертность.

В процессе исследования анализу и про-гнозированию были подвергнуты основные демографические характеристики, выявлено их влияние на экономику и социальные про-цессы.

С 1988 г. начали падать как абсолютные, так и относительные показатели рождаемо-сти, и в 1994 г. число родившихся составило 30 тыс., а в расчете на тысячу жителей – 6 человек, т.е. показатели уменьшились по сравнению с 1987 г. в 2,5 раза. Следует под-черкнуть, что коэффициенты рождаемости уменьшились у женщин практически всех возрастных групп, а это свидетельствует о дискомфортном положении, в котором нахо-дится население, и социальной напряжен-ности в обществе не только в Санкт-Пе-тербурге, но и в Российской Федерации в целом (табл. 5) [3]. Одновременно наблюда-ется повышение смертности населения с 11 человек на тысячу жителей в 1987 г. до 19 человек в 1994 г. При этом симптома-тично, что смертность возросла у населения в трудоспособном возрасте. В результате в городе начался и все усиливается процесс депопуляции. В 1994 г. отрицательное сальдо естественного движения населения достигло почти 60 тыс. человек.

С 1989 г. усилился отток из города насе-ления, а с 1991 г. сальдо миграции стало отрицательным. Прошедшие две переписи населения свидетельствуют о переломе этой тенденции. Население Санкт-Петербурга достигло к 2013 г. 5,3 млн чел. [4, 5, 6].

Реализация антикризисной политики, решение проблем городского хозяйства неразрывно связаны с совершенствованием системы управления городом применительно к новым экономическим условиям. В числе основных направлений здесь – переход от отраслевого к сферно-проблемному прин-ципу, усиление методов косвенного управ-ления и регулирования, активное использо-



вание потенциала управления на уровне городских районов и отдельных территорий опережающего развития. С учетом новых функций городского управления должна фор-мироваться его организационная структура.

Взаимоотношения районных админи-страций с городскими отраслевыми структу-рами нуждаются в совершенствовании. Основные проблемы здесь связаны с недо-статочным уровнем согласованности реше-ний по вопросам: финансирования соци-ально-экономического развития районов на основе смет и нормативов; землепользова-ния; распоряжения бюджетными сред-ствами; социальной помощи отдельным груп-пам населения; комплексной застройки микрорайонов и развития городского пасса-жирского транспорта, организации дорож-ного движения.

В заключение следует отметить следуе-щее. Антикризисные меры по стабилизации экономической ситуации в Санкт-Петербурге должны охватывать как крупные промыш-ленные предприятия, так и средние; малый бизнес; сферы ЖКХ, транспорта и строи-тельства; сферу услуг, потребительского рынка и, конечно, социальную сферу. Про-ведение мониторинга состояния экономики целесообразно начать с аудита естественных монополий в части обоснованности тарифов для реального сектора экономики и населе-ния, их индексации на уровне ниже инфляции за 2014 г. Жизненно важно снижение адми-нистративных барьеров для бизнеса при под-

ключении к объектам естественных монопо-лий и получении разрешений на строитель-ство. Особое внимание – системе госзакупок в части недопущения массового пересмотра ранее заключенных госконтрактов и реали-зуемых проектов.

Привлечение инвестиций в ОЭЗ в Санкт-Петербурге возможно на основе субсидий из федерального Центра для покрытия части кредитов и таможенных платежей резиден-там ОЭЗ. Для реализации программ импор-тозамещения необходимо решение Прави-тельства РФ по освобождению от НДС при импорте комплектующих, полуфабрикатов и запасных частей, а также части технологи-ческого оборудования, не производимых в РФ. Для поддержки отечественного товаро-производителя целесообразно принять про-грамму выпуска машиностроительной про-дукции: «Промышленность Санкт-Петер-бурга – городскому хозяйству».

В сфере занятости нужна разработка совместно с Ленинградской областью «Про-граммы сохранения и создания рабочих мест и развитие рынка труда на 2015–2019 годы». Потребуется пересмотр «Трехстороннего соглашения» между Правительством Санкт-Петербурга, профсоюзами и работодате-лями, а также отраслевых тарифных согла-шений.

В бюджетной сфере необходимо сокра-тить неэффективные расходы не ниже чем на 10%. В пределах полномочий субъекта РФ рассмотреть возможность снижения налогов

№ пп

Наименование показателя, единица измерения 2011 2020 2025 2030

1 Численность населения, среднегодовая, млн чел., всего

143,0 143,9–147,1 143,1–149,4 141,8–151,4

1.1 В том числетрудоспособного возраста 87,5 79,3–80,3 77,6–79,5 77,4–80,5

1.2 старше трудоспособного возраста 32,1 38,3–39,2 39,8–41,6 40,7–43,6

2 Миграционный прирост, тыс.чел. 320,0 327–451 334–493 341–531

3 Ожидаемая продолжительность жизни, лет 69,8 72–74,5 73–76,5 73,9–77,9

Таблица 5. Основные показатели демографического прогноза развития России



на прибыль, на имущество для малых пред-приятий.

В сфере АПК для поддержки товаропро-изводителей и реализации «Доктрины про-

довольственной безопасности РФ» необхо-димо создание продовольственных фондов совместно с Ленинградской областью и дру-гими регионами СЗФО.


1. Потенциал социально-экономического развития Санкт-Петербурга до 2020 года: возможные стра-тегии / Фонд «Центр стратегических разработок «Северо-Запад» под рук. В. Н. Княгинина. – СПб., 2011.

2. Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 13.05.2014 № 355 «О стратегии экономиче-ского и социального развития Санкт-Петербурга на период до 2030 года».

3. Прогноз долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2015 года и на плановый период до 2016 и 2017 годов / Минэкономразвития России. – Москва, март 2014.

4. Прогноз долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2030 года / Минэкономразвития России. – Москва, март 2014.

5. Россия в цифрах. 2013: крат. стат. сб. – Росстат. – М., 2013.6. Санкт-Петербург в 2013 году / Петростат. – СПб., 2014.7. Санкт-Петербург. Основные факты. СПб., 2014.



УДК 332.145/30(470.23-25), ББК 65.23

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ УПРАВЛЕНИЯ ПРОЦЕССОМ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ТЕРРИТОРИЙ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГА И ОЦЕНКИ РЕЗУЛЬТАТОВ РАЗВИТИЯ

В последние годы в научных изданиях уси-лился интерес к проблемам территориального планирования и управления развитием тер-риторий. Однако большинство публикаций по данной тематике посвящено территори-альному развитию регионов или муниципаль-ных образований (городов) как целостных объектов. В то же время проблемы устране-ния диспропорций развития отдельных тер-риторий крупных городов и их оценки оста-ются слабо освещенными.

Крупные города России – Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск и другие, исчерпав возможности моноцентризма, постепенно осуществляют переход к полицентрическим моделям развития мегаполиса. Ускоряются процессы поглощения крупными городами пригородов, городов-спутников и других при-легающих территорий и формирования на их основе агломераций. Часто в российской практике данные процессы имеют хаотиче-ский, неуправляемый характер. При этом дис-пропорции в развитии отдельных территорий города усугубляются, порождая неудовлетво-ренность жителей условиями проживания и как следствие – социальную напряженность.

Придание территориальному развитию крупных городов управляемого характера во многом сдерживается из-за отсутствия цело-стной научной методологии. Для Санкт- Пе тер бурга формирование методологиче-ских основ управления территориальным развитием города также является актуальной проблемой. В недавно принятой Стратегии экономического и социального развития Санкт-Пе тербурга на период до 2030 г. (далее – Стратегия-2030) впервые постав-лена стратегическая цель – обеспечение

ИВАНОВСКИЙ Леонид Витальевич,д.э.н., профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, директор практики управленческого консалтинга ООО «БАЛТ-АУДИТ-ЭКСПЕРТ»

На основе анализа состава и масштаба структурных преобразований территорий, предусмотренных Стратегией экономиче-ского и социального развития Санкт-Пе тер-бурга до 2030 г., разработаны предложения по формированию методологических основ управ-ления территориальным развитием города. Обоснована иерархия объектов управления и оценки, а также структура системы показа-телей. Изложен взгляд на организацию инфор-мационного обеспечения оценки уровня разви-тия территорий города. Раскрыто содержа-ние проблемы разработки территориальных нормативов. Изложены предложения по изме-нению подходов к функциональному зонирова-нию территорий.

БЕЗЛЕПКИН Максим Николаевич,к.соц.н., старший специалист практики управленческого консалтинга ООО «БАЛТ-АУДИТ-ЭКСПЕРТ»

ЯКИШИН Юрий Владимирович,к.э.н., старший научный сотрудник Института проблем региональной экономики РАН


Л. В. Ивановский, М. Н. Безлепкин, Ю. В. Якишин

сбалансированного социально-экономиче-ского развития территорий. Утверждена государственная программа Санкт-Пе тер-бурга «Экономи ческое и социальное разви-тие территорий Санкт-Петербурга на 2015–2020 годы». Ключевым элементом террито-риального развития города должен стать переход к полицентрической модели. Решить данную задачу предполагается путем форми-рования многофункциональных зон, удоб-ных для проживания населения, обладаю-щих привлекательными условиями для раз-вития бизнеса, в которых обеспечивается системное управляемое развитие террито-рий. В Стратегии-2030 они получили назва-ние экономических зон. В пределах таких зон предполагается обеспечить сбалансирован-ное соотношение мест приложения труда и мест проживания, добиться высокой транс-портной доступности объектов, связанных с жизнедеятельностью человека и экономи-кой, точнее сбалансировать потребности и мощности инженерной инфраструктуры, что позволит рационально решить двуединую задачу повышения качества жизни населения и повышения эффективности использования городских территорий.

Смена парадигмы управления социально-экономическим развитием с переносом цен-тра тяжести на управление территориями требует внесения изменений во взгляды на стратегическое управление территориальным развитием города и должна быть учтена при корректировке Генерального плана Санкт-Петербурга и подготовке Экономической политики города.

Фундаментом в действиях на пути реали-зации потенциала, заложенного Стратегией- 2030 в области развития территорий города, является создание методологии управления процессом социально-экономического раз-вития территорий Санкт-Петербурга, кото-рая должна включать следующие элементы:

1. Понятийный аппарат, включая научно и юридически обоснованную терминологию,

описывающую вопросы территориального развития с уточнением понятий социально-экономического развития территории, сба-лансированности, агломерации, территории и зоны развития, наименований территори-альных объектов и ресурсов и др. В насто-ящее время кроме терминов, закрепленных в Стратегии-2030, в официальных докумен-тах используются и другие, близкие по содержанию: территориально-экономиче-ские зоны, зоны (территории) опережающего развития, промышленные зоны (террито-рии), «серый пояс», Южная планировочная зона, исторический центр Санкт-Петербурга. Это приводит к неоднозначному пониманию стратегических целей и задач, затрудняет взаимодействие участников процесса раз-вития территорий. Целесообразно ввести единый тезаурус, включающий свод юриди-чески и научно обоснованных определений и специализированной лексики, использу-емой органами государственного управле-ния, бизнесом и общественностью в рамках реализации политики развития территорий города.

2. Описание иерархии объектов и субъ-ектов управления территориальным раз-витием, а также иерархии объектов, рас-сматриваемых при оценке уровня соци-ально-экономического развития территорий Санкт-Петербурга. Цели и задачи управ-ления, а также структура и состав показа-телей оценки уровня социально-экономи-ческого развития территории для каждого уровня иерархии.

В качестве объектов управления и оценки могут рассматриваться многофунк-циональные территории и их части. По нашему мнению, иерархия объектов может иметь следующий вид.

Первый уровень: экономическая зона или иная крупная ограниченная территория, на которой могут проявиться и быть изме-рены результаты реализации стратегических целей, связанных с развитием территорий.



Второй уровень: – территория (зона) развития – часть

экономической зоны, на которой локализу-ются основные мероприятия, связанные с ее развитием;

– функциональная (отраслевая) зона – часть экономической зоны, на которой лока-лизуются объекты-носители свойств оце-ниваемой функции (отрасли). В качестве функциональных (отраслевых) зон могут использоваться зоны, предусмотренные в Генеральном плане Санкт-Петербурга.

Третий уровень: единичная террито-рия – часть экономической зоны, принятая в качестве единицы площади, например, кадастровый квартал.

Четвертый уровень: совокупность функциональных (отраслевых) объектов, размещенных на единичной территории.

Пятый уровень: объект-носитель функ-циональных (отраслевых) свойств.

Показатели, используемые для измерения интенсивности свойств объектов пятого уровня, являются первичными исходными данными для проведения оценок социально-экономического развития территории. Оценки четвертого и третьего уровня носят тактиче-ский характер в силу незначительного про-странственного размаха и ограниченного объ-ема реализуемых мероприятий (создаваемых объектов). В ряде случаев, например, при решении задач расселения коммунальных квартир в каком-либо квартале, проведения реконструкции и введения в хозяйственный оборот высвобождающихся территорий, может производиться оценка ограниченной территории с небольшим количеством када-стровых кварталов. Такую оценку также сле-дует отнести к тактической. Результаты оценок на четвертом и третьем уровнях используются в качестве исходных данных для стратегиче-ских оценок первого и второго уровней.

Описанной иерархии объектов должна соответствовать иерархическая совокупность математических моделей, а также иерархи-

ческая система показателей. Система пока-зателей первого уровня оценки должна обе-спечивать измерение уровня достижения на исследуемой территории следующих целей:

– генеральной цели Стратегии – повы-шение качества жизни населения и развитие экономики;

– стратегической цели, непосредственно связанной с обеспечением сбалансирован-ного развития территории;

– стратегических целей, обеспечиваю-щих достижение указанных выше целей.

По результатам выполненных нами иссле-дований для стратегической оценки на первом уровне может быть предложена следующая структура показателей:

– показатели качества жизни населения; – показатели условий ведения бизнеса; – показатели уровня сбалансированно-

сти территориального развития; – экономические показатели (включая

показатели экономической эффективности территории).

При докладе результатов оценки лицу, принимающему решения, их целесообразно дополнить общими характеристиками терри-тории: площадь, численность населения, функциональное назначение территории и т.д.

Система показателей второго уровня, предназначенная для оценки функциональ-ных (отраслевых) зон, должна обеспечивать измерение уровня достижения на исследуе-мой территории целей следующих стратеги-ческих направлений:

– «Развитие человеческого капитала» (в части локализуемых целей здравоохране-ния, образования, культуры, физической культуры и спорта, социальной поддержки населения и др.);

– «Повышение качества городской среды» (в части локализуемых целей доступ-ности и качества жилья, благоустройства городских территорий, транспорта, содер-жания дорог, обеспечения парковочными местами и др.);



– «Модернизация и комплексное разви-тие коммунальной инфраструктуры и энер-гетики» (в части локализуемых целей элек-тро-, тепло-, газо- и водоснабжения, водо-отведения, обеспечения подключения к сетям и др.).

3. Создание инструментов (методик) регулярного объективного измерения и мо ни торинга уровня развития и сбаланси-рованности развития территорий, объеди-няющей методы качественного и количе-ственного наблюдения за основными харак-теристиками социально-экономического развития по всей иерархии выделенных территориальных объектов. Обоснование применения альтернативных источников статистического наблюдения за социально-экономической динамикой общества, использующих преимущества современных телекоммуникационных средств. Органи-зация автоматизированного сбора и обра-ботки данных о социально-экономическом развитии территорий в рамках городской информационной системы, интегрирующей в себя отраслевые информационные и гео-информационные базы данных.

Город продолжает активно развиваться, меняется система расселения жителей, воз-никают новые точки роста, появляются новые, ранее не учитывавшиеся элементы качества жизни (покрытие сети сотовых опе-раторов, доступность широкополосного Интернета, плотность дорожек немоторизо-ванного передвижения и др.). Одновременно возникают новые средства объективной фик-сации параметров социальной и экономиче-ской жизни города, позволяющие с большей точностью определять потребность и резуль-таты управляющего воздействия на терри-тории города, в т.ч. данные сотовых опера-торов, сведения об активности граждан на порталах взаимодействия общества и власти (например, на порталах «Наш Петербург» и «Красивый Петербург»), данные спутнико-вых систем и систем видеофиксации. Сегодня

только малая часть из этих источников дан-ных о социально-экономическом развитии города используется при принятии управлен-ческих решений на городском и территори-альном уровнях. Перспектива создания сквозной методологии управления террито-риальным развитием и действия по диверси-фикации номенклатуры показателей терри-ториального развития в сторону роста числа локальных данных должна дать зеленый свет применению новых способов исследования городской жизни и их интеграции в единую аналитическую базу данных общегородского масштаба.

Рост объективности исследования тер-риторий и их элементов, динамики их разви-тия, в т.ч. в соотношении с качеством жизни людей, должен быть обеспечен за счет улуч-шения баланса качественных и количествен-ных показателей, характеризующих терри-торию. Уйдя от языка голых цифр в ведом-ственной статистике и данных Росстата к большей значимости показателей, описыва-ющих отношение жителей территории к сло-жившейся социально-экономической реаль-ности и планам ее изменения, совмещая их с результатами «новых» источников данных (данные сотовых операторов, спутниковых систем, общедоступных геоинформационных систем), можно обеспечить более эффектив-ное расходование средств городского бюд-жета и ресурсов на реализацию инвестици-онных проектов развития территорий, в т.ч. с использованием механизмов государ-ственно-частного партнерства. Подобные подходы уже широко применяются в коммер-ческой сфере и могут быть успешно конвер-тированы для информационной поддержки управленческих решений в области государ-ственного управления территориальным раз-витием.

Для целей измерения и мониторинга уровня развития и сбалансированности раз-вития территорий показатели, характеризу-ющие территориальные объекты всех иерар-



хических уровней, должны быть обеспечены регламентами сбора данных, описывающими способ получения данных для нужд системы управления территориями (запросы в органы исполнительной власти, закупка данных федерального статистического наблюдения и данных у коммерческих поставщиков на конкурсной основе), регулярность монито-ринга, способы повторного сбора данных1, регулярность актуализации. Введение регла-ментации сбора данных и конкурсных про-цедур для поставщиков данных позволит не только обеспечить формализацию процессов сбора данных (в целях автоматизации), уста-новить контроль над их стоимостью, регу-лярностью, качеством, но и со временем изменить подход к номенклатуре и источни-кам данных о развитии территории, суще-ственно расширив их число за счет данных от альтернативных Росстату и ведомственной статистике поставщиков, что может приве-сти к созданию нового рынка качественной экспертной информации для целей террито-риального развития.

Одним сбором данных мониторинг уровня развития не может быть ограничен. Необхо-димо обеспечение процесса оценки уровня социально-экономического развития терри-торий инструментами сопоставления с уста-новленными нормативными значениями. В этой области Санкт-Петербург не может быть отнесен к числу лидеров в силу различ-ных причин. Многие нормативные значения, описывающие градостроительные харак-теристики, общественные пространства, транспорт, являются либо устаревшими, либо не утверждены вовсе. Стандарты каче-ства жизни для Санкт-Петербурга не утверж-дены в составе документов стратегического планирования и не применяются. Дифферен-циация нормативных значений характеристик

1 Например, для дорогостоящего технического обследования зданий в историческом центре Санкт-Петербурга актуализацию данных целесообразно про-водить методами математического анализа.

городской среды для различных территорий города проведена фрагментарно. Установле-ние и реализация региональных нормативов градостроительного проектирования нахо-дится в одних руках, что некорректно с точки зрения логики развития города. В краткосроч-ной перспективе для успешного создания полноценной методики оценки уровня соци-ально-экономического развития территорий целесообразно провести комплекс работ по обоснованию широкой номенклатуры теку-щих и перспективных нормативных значений, описывающих качественные и количествен-ные характеристики территорий города в раз-резе их удобства для проживания и ведения экономической деятельности.

Для эффективной эксплуатации мето-дики регулярного объективного измерения и мониторинга уровня развития и сбалансиро-ванности развития территорий требуется создание городской автоматизированной информационной системы, отвечающей кри-териям функциональной полноты, деше-визны использования, скорости и надежно-сти работы, системности охвата, доступности для участников процесса развития террито-рий, интеграции с отраслевыми информаци-онными системами.

Вопросы интеграции автоматизирован-ной информационной системы мониторинга уровня развития территорий являются клю-чевыми ввиду необходимости контроля издер-жек бюджета на сбор и обработку большого объема данных (в т.ч. одноименных) разными органами исполнительной власти и постав-щиками данных и возможности обеспечения комплексного охвата всех основных направ-лений социально-экономического развития территорий в Санкт-Петербурге (социаль-ной сферы, экономики, демографии, ЖКХ и др.). Интеграция должна осуществ ляться с существующими информационными систе-мами, включенными в городской реестр, и с применяемыми в коммерческом обороте базами данных о территории. В идеале все



эти системы должны быть объединены на основе соглашений об информационном обмене (на межведомственной и коммерче-ской основах) в рамках единой информацион-ной базы данных о территориях города с при-вязкой данных к географическим координатам и картографической информации в масштабе города (на платформе Региональной геоин-формационной системы Санкт-Петербурга или коммерческих платформах российской разработки – Геоинтеллект, Nextgis и др.).

Отдельные элементы такой системы уже существуют. Перед правительством города стоят задачи по их объединению, дополне-нию, выстраиванию системы эффективной эксплуатации, обеспечению доступа широ-кого круга участников социальных и эконо-мических процессов на территориях Санкт-Петербурга. Де-факто описываемая система обладает признаками систем smart city, и целесообразно развивать ее в таком формате в долгосрочной перспективе.

Новые широкие возможности для роста эффективности управления территориями города может дать применение в автомати-зированной информационной системе мони-торинга уровня развития территорий методик обработки больших данных (big data) и при-менение облачных вычислений. Конверсия коммерческих решений, в т.ч. петербургской разработки, в области обработки больших массивов данных и облачных вычислений позволит относительно быстро перейти к новому уровню аналитической информации и знаний о реальной социальной и экономи-ческой жизни города, принимать на город-ском и территориальном уровнях решения с глубоким и объективным обоснованием.

4. Разработка методики распределения ресурсов при формировании государствен-ных программ с учетом задач территориаль-ного развития Санкт-Петербурга и методики прогнозирования влияния.

При распределении ресурсов между стратегическими направлениями Страте-

гии-2030 и следующими из ее стратегических целей государственными программами неиз-бежно возникает проблема определения приоритетов.

Создание методики обеспечит привязку мероприятий государственных программ и направленных на это ресурсов к решению практических задач, в том числе в области выявленных дисбалансов конкретных город-ских территорий, вопросов развития потен-циальных точек роста городской экономики, строительству фактически востребованных социальных и инфраструктурных объектов.

Управленческие решения по распределе-нию ресурсов между мероприятиями государ-ственных программ, основанные на ком-плексных и валидных данных о социально-экономическом развитии территорий города, проранжированные с помощью соответству-ющей методики, обеспечат рост эффектив-ности бюджетных затрат и повышение уровня достижения целей Стратегии-2030.

5. Формирование системы целей и задач развития территорий города в рамках иерар-хии территориальных объектов, экономиче-ски и социально приемлемых механизмов реализации программ развития территории, перечней приоритетных территорий.

В рамках иерархии территориальных объектов должно быть создано дерево целей и задач со взаимнокомплиментарными уров-нями и одновременно с этим, отражающее специфику и утвержденные Стратегией-2030 приоритеты развития экономических зон и их элементов (точек роста – территорий раз-вития). Такая система позволит реализовы-вать диверсифицированную экономическую и социальную политику на территориях, взи-моувязанную со стратегическими направле-ниями и целями развития города, создавать условия для появления новых центров уско-ренного роста, в т.ч. на периферии Санкт-Петербурга.

6. Разработка новой концепции зониро-вания территорий взамен функционального



подхода, направленной на обеспечение сба-лансированности территорий через диффу-зию и гибридизацию функций территорий.

Поставленные Стратегией-2030 задачи становления новых социально-экономиче-ских центров на периферии Санкт-Пе тер-бурга, снижения маятниковых перемещений между жилыми и общественно-деловыми зонами, развития экономики знаний, повы-шения качества городской среды и экологи-ческой обстановки требуют смены пара-дигмы зонирования города и перехода к мно-гофункциональным территориям. На таких территориях должны обеспечиваться высо-кие стандарты качества жизни и ведения экономической деятельности за счет гибри-дизации и диффузии жилых, общественно-деловых, производственных, транспортных и других функций мегаполиса.

Изменение структуры городской эконо-мики вследствие перехода к рынку и прогно-зируемый переход к новым экономическим укладам (пятому и шестому) ведут к оконча-тельной архаизации существующей системы жесткого функционального зонирования территории Санкт-Петербурга, закреплен-ной Генеральным планом, и ее несоответ-ствию современным и будущим требованиям к качеству жизни и удобству ведения бизнеса. Система функционального зонирования, порожденная «Афинской хартией»2 в 1930-е годы, не может оставаться догмой спустя более 80 лет со своего создания. Наряду с актуализацией действующего Генерального плана на очередной прогнозируемый период, правительству города стоит задуматься над методологическими вопросами будущего развития города, в том числе с учетом фор-сайт-исследований развития Санкт-Петер-бурга, анализа опыта изменения системы зонирования в передовых городах мира.

2 Архитектурный манифест, разработанный груп-пой архитекторов под руководством Ле Корбузье в 1938 г., утвердивший современные принципы функци-онального зонирования.

Целесообразно обеспечить широкую дис-куссию местных и внешних экспертов в дан-ной области и утвердить результаты дискус-сии в форме соответствующей концепции. Данный документ может быть использован и как основа для внесения поправок в Градо-строительный кодекс РФ и в региональные документы градостроительного регулирова-ния, подтвердив высокий уровень петербург-ской школы градостроительного проектиро-вания и ее готовность к инновационному сценарию территориального развития Санкт-Петербурга.

Отсутствие городской утвержденной концепции изменения принципов зонирова-ния в структуре новых долгосрочных норма-тивно-правовых документов, регулирующих градостроительное развитие, приведет к закреплению существующих дисбалансов развития города и деградации городской среды, снижению эффективности затрат ресурсов на развитие территорий.

Новая концепция зонирования должна обеспечить реализацию принципов парти-сипативности при ее формировании, т.е. ра зумное распределение ответственности за разработку и реализацию планов разви-тия города между всеми сторонами процесса (городские власти, бизнес, население, феде-ральные органы власти и госкомпании) и принципа смешения функций зон, например, аналогичных смешению цветов при постро-ении изображений (RGB).

7. Создание методики сравнения и ран-жирования территорий Санкт-Петербурга по уровню социально-экономического раз-вития и степени сбалансированности.

В основу методики может быть положен принцип измерения отклонений: оценка уровня социально-экономического развития территорий Санкт-Петербурга производится путем измерения отклонений значений пока-зателей социально-экономического развития от целевых и нормативных значений этих показателей. Отклонение от целевых значе-



ний показателей, установленных в Страте-гии, оценивается в моделях первого уровня. На других уровнях оценки производится сравнением с нормативом. С этой целью для каждого показателя социально-экономиче-ского развития территории должно быть установлено актуальное для Санкт-Петер-бурга нормативное значение одним из сле-дующих способов:

– выборкой из действующих отраслевых нормативных документов федерального и регионального уровней;

– экспертной оценкой; – проведением научно-исследователь-

ских работ по обоснованию нормативов. Как следует из изложенного выше, мето-

дика будет содержать иерархическую сово-купность математических моделей с большим количеством оцениваемых показателей. Причем в оценку будут вовлечены показа-тели, которые ранее не применялись в прак-тике управления, и нормативы по ним отсут-ствуют. Опыт Санкт-Петербурга по внедре-нию финансовых нормативов в образовании, здравоохранении, социальной защите насе-ления, культуре и других отраслях социаль-ной сферы показал, что минимальный срок обоснования, апробации и утверждения нор-мативов правовыми актами составляет 3–5 лет. Столько же времени уходит на то, чтобы норматив «устоялся» и обрел обще-ственное доверие. Суммарная продолжи-тельность жизненного цикла норматива, как правило, не превышает 20 лет. По его исте-чении норматив нуждается в переоценке. Учитывая изложенное, следует понимать, что в описываемой методике, наряду с докумен-тально подтверждаемыми, придется исполь-зовать нормативы, определенные методом экспертных оценок. В методике будет при-менен ряд новых показателей, по которым еще не создан научный задел, достаточный для обоснования нормативов, отсутствуют публикации, не сформировались мнения экс-пертов. В этой ситуации для обеспечения

работоспособности методики на начальном этапе можно рекомендовать к использова-нию метод аналогий. В дальнейшем рекомен-дуется провести научно-исследовательские работы по обоснованию нормативов с после-дующей процедурой их апробации и утверж-дения нормативными правовыми актами Санкт-Петербурга.

Один и тот же показатель может иметь разные нормативные значения для различ-ных районов города. Данный факт учитыва-ется введением корректирующих коэффици-ентов, с помощью которых базовое значение норматива пересчитывается в текущее с уче-том конкретных особенностей территории. В наибольшей мере применение корректи-рующих коэффициентов актуально для тер-риторий исторического центра города, где в силу объективных причин достижение обще-принятых нормативов невозможно.

При проведении прогнозных оценок необходимо также учитывать, что значения нормативов будущих периодов могут отли-чаться от действующих.

Следует отметить, что работа по обосно-ванию системы нормативов по уровню науч-ной сложности, трудоемкости и стоимости, по нашему мнению, значительно превышает аналогичные характеристики работ по соз-данию иерархической совокупности матема-тических моделей.

8. Разработка научных основ функцио-нирования системы стратегического управ-ления развитием территорий Санкт-Петер-бурга, объединяющей интеллектуальные, финансовые и административные ресурсы органов исполнительной власти РФ и города, органы местного самоуправления, обще-ственности и бизнеса.

Описанные выше элементы методологи-ческого обеспечения процесса управления социально-экономическим развитием терри-торий Санкт-Петербурга, связанные со стра-тегическим анализом и прогнозированием, принятием управленческих решений, мони-



торингом исполнения стратегических планов должны быть интегрированы в динамическую модель функционирования системы управ-ления с последующим формированием на ее основе положений об органах управления развитием территорий, должностных инструк-ций и регламентов.

Во второй половине 2014 г. органы вла-сти Санкт-Петербурга начали разработку комплексной методики анализа социально-экономического развития территорий Санкт-Петербурга. Выполненные нами в связи с этим исследования показали, что проблему оценки уровня развития территорий следует ставить шире, связывая ее с разработкой методологических основ стратегического управления территориальным развитием города. Изложенные выше результаты отра-жают итоги начального этапа исследований, носят эскизный характер и, безусловно, не являются истиной в последней инстанции. Их следует рассматривать как приглашение к дискуссии.

Авторы отдают отчет в том, что разра-ботка сформулированных методологических по ложений с доведением до работающих

методик, математических моделей, методи-ческих материалов, автоматизированных информационных систем, апробированных распорядительных и других документов представляет сложную научную и практиче-скую проблему. Для ее реализации должен быть сформирован научный коллектив спе-циалистов различных отраслей знаний (гуманитарных и технических). Полученные научные результаты по мере их готовности должны быть вынесены на широкое обсуж-дение научной общественности, пройти обсуждение в общественных организациях бизнес-сообщества, после чего рассмотрены на Экономическом совете при Губернаторе Санкт-Петербурга.

Подобного рода сложные и масштабные задачи не могут быть решены за 2–3 месяца, как иногда считается, но и затягивать нельзя. К организации работ целесообразно приме-нить проектный подход, разработать график реализации проекта и предусмотреть внесе-ние ряда первоочередных работ в государ-ственную программу «Экономическое и социальное развитие территорий Санкт-Пе-тербурга» при ее плановой корректировке.


Т. В. Тимофеева

УДК 338.242/330.34(470.23-25), ББК 65.011

ПРИНЦИПЫ И ПОДХОДЫ К РАЗРАБОТКЕ МЕР ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ СТАБИЛИЗАЦИИ И УСТОЙЧИВОГО

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

потребительских товаров и продуктов пита-ния в экономике Санкт-Петербурга;

– падение темпов роста потребитель-ского спроса и, соответственно, снижение его стимулирующей роли;

– усиление проблем с получением кре-дитных ресурсов для бизнеса и населения.

Основные данные по итогам социально-экономического развития Санкт-Петербурга приведены в таблице.

Следует отметить, что лучшие результаты в прошедшем году показали отрасли, на раз-витие которых делался акцент в последние годы: строительство (в том числе жилья +26,3%), образование (+9,4%), здравоох-ранение (+31,6%). Последние составляют основу «экономики знаний», переход к кото-рой провозглашен Стратегией экономиче-ского и социального развития Санкт-Пе тер-бурга до 2030 года.

Таким образом, приоритетами стабили-зационной политики Санкт-Петербурга определены:

– всесторонняя поддержка субъектов реального и высокотехнологичного сектора экономики (в т.ч. малого и среднего бизнеса);

– содействие импортозамещению и под-держка отечественного производителя;

– поддержание устойчивости рынка труда и социальной стабильности в городе;

– поиск и формирование новых «точек роста» экономики;

– контроль (мониторинг) ситуации в социально-экономической сфере.

В разработке мер стабилизации эконо-мики принимал активное участие академик РАН А. Г. Аганбегян.

ТИМОФЕЕВА Татьяна Владимировна,к.э.н., заместитель председателя Комитета по экономической политике и стратегическому планированию Санкт-Петербурга

В условиях замедления экономического роста актуальность разработки мер госу-дарственной поддержки и стимулирования стала первоочередной. Санкт-Петербург одним из первых российских регионов разра-ботал и начал реализацию своей Программы мероприятий по обеспечению устойчивого развития экономики и социальной стабиль-ности. В статье охарактеризованы основные принципы и подходы, применявшиеся в данной работе. В начале 2015 г. Правительством Санкт-

Петербурга предпринят ряд действий, направ-ленных на стабилизацию экономики и обе-спечение социальной устойчивости в городе.

Существенные условия и факторы, кото-рые легли в основу и учитывались при под-готовке стабилизационных мер:

– снижение в 2014 г. объема промыш-ленного производства и темпов роста реаль-ного сектора, вклад которого в экономику оценивается около 23–25% валового реги-онального продукта Санкт-Петербурга;

– угроза высвобождения в связи со стагнацией большого числа занятых в эко-номике;

– значительный объем импортных мате-риалов, комплектующих, оборудования,



Приоритеты стабилизационной поли-тики закреплены в Программе первоочеред-ных мероприятий по обеспечению устойчи-вого развития экономики и социальной ста-бильности Санкт-Петербурга в 2015 г. и на 2016–2017 гг., утвержденной распоряже-нием Губернатора Санкт-Петербурга от 12.02.2015 № 10-рп (Программа).

Программа основана на положениях федерального «Плана первоочередных мероприятий по обеспечению устойчивого развития экономики и социальной стабиль-ности в 2015 году», утвержденного распо-ряжением Правительства Российской Фе де-рации от 27.01.2015 № 98-р (План РФ). Длительность реализации Программы – до 2017 г., однако основная масса мероприятий рассчитана на реализацию в 1 полугодии 2015 г.

В развитие реализации Программы раз-работан и 04.03.14 утвержден Губернатором Санкт-Петербурга детальный план-график

реализации Программы, фактически явля-ющийся «дорожной картой» по реализации Программы (План СПб).

Обобщая мероприятия Программы и Плана СПб по обозначенным приоритетным направлениям, можно выделить следующие группы мер:

1. Меры, направленные на поддержку субъектов реального и высокотехнологич-ного сектора экономики:

– разработка и реализация планов под-держки приоритетных отраслей Санкт-Петербурга, в том числе в разрезе сис-те мообразующих предприятий Санкт-Петербурга;

– определение приоритетов реализации инвестиционных проектов за счет бюд-жета Санкт-Петербурга, в том числе в зависимости от выполнения доходной части бюджета Санкт-Петербурга;

– введение моратория на применение торгового сбора на территории Санкт-

Наименование показателяЯнварь –

декабрь 2014

В % к январю-

декабрю 2013

Справочно РФ (в % к январю-

декабрю 2013)

Индекс промышленного производства, % - 91,8 101,7

Объем отгруженной продукции обрабатывающих производств (в действующих ценах), млрд руб.

2191,1 108,3

Оборот розничной торговли, млрд руб. 1001,2 100,8 102,5

Оборот оптовой торговли, млрд руб. 3372,6 97,7 -

Объем платных услуг населению, млрд руб. 370,7 98,6 101,3

Объем работ по виду деятельности «строительство», млрд руб.

433,4 100,7 95,5

Индекс потребительских цен, % (к декабрю 2013 г.) - 113,3 111,4

Реальные денежные доходы населения, % - 102,9 100,0

Номинальная средняя начисленная заработная плата одного работника, руб.

40660 110,7 109,5

Число убыточных организаций, ед. (январь-ноябрь) 553 114,0 -

Объем инвестиций в основной капитал организаций (за счет всех источников финансирования), млрдруб.

502,6 101,8 97,5

Внешнеторговый оборот, млрд долл. США 50,2 92,9 93,0

Итоги социально-экономического развития Санкт-Петербурга


Т. В. Тимофеева

Пе тербурга и на увеличение ставок арендной платы за имущество в соб-ственности Санкт-Петербурга;

– разработка мер по снижению издержек на предприятиях Санкт-Петер бурга, в частности, по оптимизации нормативов энергопотребления;

– установление упрощенного порядка продления договоров аренды земель-ных участков, находящихся в собствен-ности Санкт-Петербурга или собствен-ность на которые не разграничена, для добросовестных арендаторов сроком на три года;

– установление «налоговых каникул» для впервые зарегистрированных индиви-дуальных предпринимателей, применя-ющих упрощенную или патентную системы налогообложения;

– содействие предприятиям пищевой промышленности в создании сырьевой продовольственной базы (агроком-плекса) и рынков сбыта на территории СЗФО;

– субсидирование части затрат на уплату процентов по кредитам, полученным городскими предприятиями в россий-ских банках на приобретение высоко-технологичного и дорогостоящего обо-рудования;

– и другие.2. Меры по содействию импортозамеще-

нию и поддержке отечественного произво-дителя:

– реализация плана мероприятий по содействию импортозамещения в Санкт-Петербурге, в том числе созда-ние Фонда поддержки развития про-мышленности и инноваций в Санкт-Петербурге; создание Центра импор-тозамещения и локализации;

– Проведение мониторинга реализации в Санкт-Петербурге требований ст.30 Федерального Закона «О контрактной системе в сфере закупок товаров,

работ, услуг для обеспечения государ-ственных и муниципальных нужд», а также выполнения указаний о заклю-чении государственных контрактов преимущественно с отечественными товаропроизводителями.

В январе 2015 г. Правительством Санкт-Петербурга утвержден План мероприятий по содействию импортозамещения в Санкт-Петербурге на 2015–2017 гг., в котором предусмотрена реализация комплекса меро-приятий по следующим основным направле-ниям:

– создание условий для повышения кон-курентоспособности промышленности Санкт-Петербурга;

– содействие продвижению продукции на рынках сбыта в целях импортозамеще-ния;

– совершенствование нормативно-пра-вовой базы в области промышленной политики Санкт-Петербурга;

– проведение мониторинга ситуации в промышленности Санкт-Петербурга в целях выявления производств, пер-спективных для импортозамещения, и выявления проблем, препятствующих развитию производства.

3. В целях обеспечения социальной ста-бильности, недопущения роста безработицы, поддержки населения Санкт-Петербурга реализуются следующие меры:

– исполнение социальных обязательств в отношении роста заработной платы категорий работников бюджетной сферы, определенных Указами Прези-дента Российской Федерации;

– содействие занятости работников, пла-нируемых к увольнению в связи с лик-видацией организации либо сокраще-нием штатной численности, в том числе организация опережающего обучения;

– информирование граждан и работода-телей о ситуации на рынке труда Санкт-Петербурга и об услугах, оказываемых



службой занятости Санкт-Петербурга, организация работы телефонов «горя-чей линии» для консультирования по вопросам занятости населения Санкт-Петербурга;

– разработка предложений по расшире-нию финансирования жилищных про-грамм для населения;

– разработка программы поддержки мало-имущих граждан совместно с предпри-ятиями розничной торговли, в том числе по установлению минимальных наценок на товары первой необходимости, про-граммы специализированных скидок и купонов на приобретение товаров.

4. В сложный период очень важными являются поиск и отбор проектов, которые позволят перейти в недалеком будущем к ускоренному развитию и опережающему росту, сделать так называемый «экономиче-ский маневр».

Предлагаются следующие возможные направления:

– поддержка проектов, связанных с раз-витием IT-технологий, основательная база для которых уже имеется в Санкт-Петербурге (подготовка кадров для отрасли, преференции для IT-компаний, занятость молодежи);

– поддержка начавшего развиваться в городе фармацевтического и медико-технического кластера;

– поддержка некапиталоемких отраслей, позволяющих легко начать и развивать бизнес и обеспечивать занятость (лег-кая, пищевая отрасли);

– поддержка инвестиционных проектов, способных создавать синергетический эффект в результате своей реализа-ции.

5. В целях мониторинга и контроля ситу-ации в экономике и социальной сфере, в том числе предотвращения роста потребитель-ских цен, предусмотрено:

– определение порядка осуществления регионального государственного кон-троля за установлением цен на лекар-ственные препараты;

– проведение мониторинга отпускных и розничных цен на отдельные виды социально-значимых продовольствен-ных товаров, лекарства, строительные материалы, горюче-смазочные матери-алы и другие значимые товары в целях оперативного реагирования на возмож-ный рост цен;

– проведение мониторинга и анализа ситуации на рынке труда Санкт-Пе-тер бурга, в том числе причин принятия работодателями решений об уволь-нении (осуществление мониторинга увольнения) работников в связи с лик-видацией организации, сокращением штатной численности.


УДК 656.078(470.23-25), ББК 39.1

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ ТРАНСПОРТНОГО КОМПЛЕКСА САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

устойчивой мобильности населения, увели-чении взаимосвязей отдельных видов транс-порта, создании логистических цепочек, снижения нагрузки на городскую среду от деятельности транспорта с целью ее сохра-нения для настоящего и будущих поколений и в конечном итоге для улучшения качества жизни населения. В этой связи необходимо определиться с приоритетами развития города в плане его стратегического разви-тия, проанализировать сложившуюся транс-портную ситуацию в городе и разработать комплексные поэтапные меры по модерни-зации ТК, причем всех компонентов, входя-щих в его состав(подвижной состав, транс-портные магистрали, объекты транспортной инфраструктуры).

Эти комплексные меры носят различный характер, начиная от организационных, про-ектных, технологических, природоохранных и др. Нами разработан научно обоснованный комплексный подход по решению проблем ТК города на основе принятой концепции устойчивого развития, предусматривающей решение социальных, экономических и эко-логических вопросов. Транспортной отрасли отводится особая роль в улучшении качества жизни городского населения, в том числе и в снижении техногенной нагрузки на среду, поскольку именно транспорт является основ-ным источником загрязнения воздушной среды города. Транспорт города не должен развиваться стихийно, как это было в начале 90-х гг., когда стали развиваться коммерче-ские перевозки на некачественном подвиж-


БЕЛЫЙ Олег Викторович,д.т.н., директор Института проблем транспорта им. Н. С. Соломенко РАН

В статье рассмотрены актуальные про-блемы транспортного комплекса Санкт-Петербурга и намечены пути их решения, первоочередным из которых является разра-ботка концепции развития транспорта города на ближайшую и отдаленную перспек-тиву с учетом современных тенденций, ком-плексных подходов и новейших технологий.

В соответствии с Транспортной страте-гией РФ, основные принципы которой раз-работаны Институтом проблем транспорта (ИПТ РАН) с последующим совершенство-ванием Минтранса, должны быть сформу-лированы стратегии развития транспорта на региональных и более низких уровнях с уче-том их специфики.

Развитие транспортной системы региона должно строиться на обеспечении принципа

БАРИНОВА Людмила Дмитриевна,к.т.н., заведующая лабораторией Института проблем транспорта им. Н. С. Соломенко РАН



ном составе, что привело к тому, что город стал местом комфортного проживания не для людей, а для автомобилей. Приоритетом стратегического развития должен стать обще ственный транспорт качественно нового уровня, удовлетворяющий потреб-ностям города.

Через Санкт-Петербург проходят три международных транспортных коридора и обеспечивают 40% экспортно-импортных перевозок страны.

Отечественные и западноевропейские эксперты видят следующие основные тен-денции в развитии транспорта, связанные с потребностями страны на ближайшую и отдаленную перспективу:

– развитие наиболее эффективных направлений экономической деятельности исходя из происходящей глобализации миро-вой и децентрализации национальной эконо-мик;

– развитие и устойчивое функциониро-вание транспортной (коммуникационной) инфраструктуры, что, в свою очередь, позво-лит уменьшить размер транспортной состав-ляющей в цене товара;

– дальнейшее развитие логистики как транспортной составляющей на основе новейших технологий;

– обеспечение экологических приорите-тов в транспортной отрасли.

Рассмотрим состояние и перспективы развития отдельных видов транспорта и транспортной инфраструктуры СПб.

Так, Большой порт Санкт-Петербурга исторически занимает важнейшее географи-ческое значение в транспортной системе России, являясь связующим звеном восточ-ных, южных и северо- западных регионов России со странами Европы и Америки. С развитием международных транспортных коридоров «Восток-Запад» и «Север-Юг» он органично превратился в крупный миро-вой транспортный центр. Именно это обсто-ятельство определяет необходимость выра-

ботки четкого представления о потенциаль-ных возможностях его развития на обозримую и отдаленную перспективу.

Основными объективными факторами, влияющими на развитие портовой деятель-ности, являются:

– возможность привлечения дополни-тельного объема так называемых «чистых» грузов для перевозки морским транспортом в Северо-Западный федеральный округ в общем и в Большой порт Санкт-Петербурга в частности;

– ограниченные возможности существу-ющего причального фронта по приему и обработке перспективных типов судов, а также возможность увеличения пропускной способности причального фронта за счет строительства новых причалов, реконструк-ции существующих причалов;

– неудовлетворительное состояние большинства причалов и других гидротехни-ческих сооружений в порту;

– отсутствие подъездных дорог и стоя-нок, что приводит к проблемам общегород-ского плана;

– ограниченная пропускная способность объектов железнодорожного транспорта;

– значительная экологическая нагрузка на город и Невскую губу от деятельности порта, морского и других видов транспорта.

Дорожная составляющая транспортного комплекса Санкт-Петербурга и Ленинград-ской области должна обеспечить решение следующих основных задач:

а) осуществлять качественную перевозку грузов по автомобильным дорогам, входя-щим в систему транспортных коридоров округа (для увеличения транзитного потен-циала страны);

б) обеспечивать транспортную доступ-ность населения к местам проживания и работы;

в) способствовать интенсификации вну-трихозяйственных связей между субъектами округа, а также вовлечению в хозяйственную


О. В. Белый, Л. Д. Баринова

деятельность ранее неосвоенных территорий и месторождений различных видов природ-ных ресурсов;

г) влиять на развитие малого предпри-нимательства, в т.ч. в сфере транспортных услуг.

В целях реализации вышеуказанных задач, с нашей точки зрения, целесообразно развитие дорожного хозяйства по двум основ-ным направлениям:

1) проведение реформы органов управ-ления дорожным хозяйством в округе;

2) дальнейшее развитие сети автомобиль-ных дорог Санкт-Петербурга и Ленинград-ской области с качественным дорожным покрытием и инфраструктурными объектами.

Одним из элементов в реформе управле-ния дорожным хозяйством округа может явиться создание филиала ОАО «Российские автомобильные дороги», который сможет осуществлять функции по управлению стро-ительством и эксплуатации новых и суще-ствующих автомобильных дорог округа (с учетом ныне существующего разделения автодорог на федеральные, территориальные и муниципальные).

Для дальнейшего развития сети автомо-бильных дорог округа, которое должно обе-спечить реализацию вышеуказанных задач, возможно целесообразно (помимо приори-тетных транспортных проектов Северо-Запада) рассмотреть вопрос о строительстве следующих автомобильных дорог:

а) областная кольцевая автомобильная дорога вокруг Санкт-Петербурга, начало которой будет в порту г. Приморска, а окон-чание – в порту Усть-Луги с развязками со всеми трассами;

б) муниципальных автомобильных дорог, обеспечивающих доступность населения к местам проживания и работы.

Одной из приоритетных задач является логистическое обеспечение на транспорте. В настоящее время в соответствии с процес-сами, происходящими в мире, роль транс-

портно-логистической системы Санкт-Пе-тер бурга и области становится все более значимой. Это связано с тем, что кластер транспортно-логистических услуг становится зачастую решающим фактором, определяю-щим динамику социально-экономического развития, конкурентоспособность и инвести-ционную привлекательность регионов, воз-можности для расширения коммерческой, финансовой и культурной деятельности.

В то же время в развитии транспорта и логистики имеется значительное количество проблем:

– недостаточно развита транспортная инфраструктура;

– отсутствует должная координация между различными видами транспорта;

– не проводится мониторинг состояния развития логистики в регионах;

– качество и объемы услуг по перевозке грузов в большинстве не соответствуют тре-бованиям международных стандартов;

– медленно внедряются современные складские технологии;

– недостаточно развито применение современных информационных технологий, что препятствует созданию единого инфор-мационного пространства рынка транспорт-но-логистических услуг.

Все это приводит к тому, что: – скорость обработки грузов и товаро-

движения в европейских портах выше, чем в российских, почти в 2 раза;

– конечная доля транспортных расходов в цене товаров в Европе составляет 12–15%, в России доходит до 40%–50%;

– в Санкт-Петербург напрямую (с про-хождением всех процедур таможенной очистки) поступает только около 4% от про-даваемых китайских товаров;

– около 60% российских экспортно-импортных автомобильных перевозок осу-ществляется зарубежными перевозчиками.

В соответствии с многолетней междуна-родной практикой одним из эффективных



путей расшивки «узких мест» в транспортно-логистической отрасли регионов, областей, территорий является создание и эффектив-ная работа логистических центров.

В Европе уже создан ряд логистических центров, которые в настоящее время выпол-няют функции сети. Общие стратегические задачи логистических центров:

– создать реальную интеграцию разных способов транспортировки: автомобильным и железнодорожным транспортом, по вну-тренним водным путям и по морю (и в лучшем случае – по воздуху);

– извлечь экономическую выгоду из вну-тренней кооперации и кооперации с другими логистическими центрами;

– осуществить концентрацию грузопе-ревозок, обеспечив основу для создания эффективных международных транспортных звеньев;

– создать развитую инфраструктуру для транспортного сектора.

Таким образом, для действенного логи-стического обеспечения Северо-Запада пре-жде всего необходим интегрирующий вирту-альный логистический центр. Необходимо определить, каким критериям должен соот-ветствовать этот центр и какие основные приоритетные задачи он должен решать.

По вопросу кадрового обеспечения транспорта следует сказать, что в Санкт-Петербурге находятся 4 транспортных вуза, а в целом по РФ – 20 вузов и 81 среднее учебное учреждение. Кроме того, для автодо-рожного и морского транспорта готовят спе-циалистов 5 вузов транспортного профиля.

Учебные заведения транспорта испыты-вают определенные затруднения в подго-товке специалистов с квалификационными характеристиками, полностью отвечающими требованиям работодателей. Перспективы развития экономики страны в целом, а в частности и находящегося в прямой зависи-мости от нее транспортного комплекса, ста-вят новые задачи как качественного, так и

количественного плана в сфере развития кадрового потенциала. Требуется суще-ственно повысить качество подготовки спе-циалистов, адаптированных к условиям рынка, способных обеспечить управление взаимодействием различных видов транс-порта, не только следовать за имеющимися тенденциями устойчивого экономического роста, но ориентироваться на опережающие прогнозные показатели потребностей.

Востребованность выпускников транс-портных вузов отражается в трудовом балансе ТК, содержащем оценку трудового потенци-ала транспорта и информацию о его исполь-зовании. В целях более надежного прогнози-рования потребности ТК в кадровом обеспе-чении целесообразно учитывать трудовой баланс ТК при разработке трудового баланса страны.

При разработке концепции развития транспортной отрасли в форме ФЦП необ-ходимо выделить в самостоятельную подпро-грамму вопросы кадровой обеспеченности отрасли, в условиях необходимости реализа-ции Стратегии транспортной отрасли РФ.

Говоря о роли науки в развитии транс-портной отрасли, необходимо отметить, что в Санкт-Петербурге расположены научно-исследовательские, проектные и высшие учебные организации практически по всем видам транспорта и транспортной инфра-структуры. Санкт-Петербург является сто-лицей проведения крупнейших транспортных форумов, в первую очередь – международных транспортных конференций, на которых каж-дые 4 года формируется международная политика транспортной сферы мира.

В Санкт-Петербурге находятся круп-нейшие научные структуры транспортной отрасли: руководство и штаб Российской академии транспорта (РАТ), Транспортный союз Северо-Запада и Институт проблем транспорта им. Н. С. Соломенко РАН.

Многих недостатков можно было избе-жать, если бы к решению проблем совместно


О. В. Белый, Л. Д. Баринова

привлекались: ИПТ РАН, Транспортный союз Северо-Запада и специалисты Российской академии транспорта, которые по определе-нию могут решать эти проблемы комплексно.

Практика показывает, что наиболее эффективная экспертная оценка результатов всех форм деятельности обеспечивается, если она осуществляется единым, автори-тетным органом, обеспечивающим высокий

профессионализм, абсолютную объектив-ность, полную беспристрастность и порядоч-ность. Все эти качества такого единого органа должны быть признаны транспортной общественностью. Эффективность деятель-ности такого органа должна обеспечиваться не только административным назначением, но единством подходов и методов его экс-пертной деятельности.


1. Транспортная стратегия Российской Федерации на период до 2030 года. – URL:http://www.mintrans.ru

2. Реализация устойчивой городской транспортной политики ЕКМТ (Европейская конференция мини-стров транспорта) CEMT/ CM(2001)12. – URL: www.thepep.org

3. Белый О. В. Фундаментальные проблемы развития транспортного комплекса / О. В. Белый // Сборник докладов участников секции «Новая экономика России» VIII встреча лауреатов Нобелев-ской премии: 2013. – С. 54–64.

4. Баринова Л. Д. Пути снижения негативного воздействия транспортного комплекса на городскую среду / Л. Д. Баринова, Л. Э. Забалканская // Транспорт: наука, техника, управление: сб. ВИНИТИ РАН. – 2012. – №2. – С. 14–18.


УДК331.5.024.5/377.3(470.23-25), ББК 65.240

РЫНОК ЭКОНОМИКО-УПРАВЛЕНЧЕСКОГО ПЕРСОНАЛА: ПУТИ ИНТЕГРАЦИИ ОБРАЗОВАНИЯ, ПРОИЗВОДСТВА

И КОНСАЛТИНГА

Анализ, проведенный в рамках разра-ботки Стратегии экономического и социаль-ного развития Санкт-Петербурга до 2030 г., выявил место в потенциале города и основные проблемы развития сегмента высшего про-фессионального образования.

Интеллектуальный потенциал Санкт-Пе тербурга определяется наличием мощной научно-образовательной базы, большим числом высокотехнологичных предприятий, участвующих в инновационных процессах. В городе сосредоточено около 10% научного потенциала России. Функционирует около 350 научных организаций, включая более 60 организаций Российской академии наук и других государственных академий, более 250 государственных организаций, занима-ющихся научными исследованиями и раз-работками, и 12 государственных научных центров. Город имеет хорошо развитую сеть высококлассных образовательных органи-заций, способную предоставлять все виды и типы образовательных услуг (от общего до высшего профессионального и последи-пломного образования). Кадровый потен-циал науки и образования Санкт-Петербурга составляют более 170 тысяч сотрудников научных организаций и высших учебных заведений, в том числе более 9 тысяч док-торов наук и более 26 тысяч кандидатов наук [1, с. 74].

По состоянию на 2012/2013 год (на конец учебного года) в Санкт-Петербурге функционировали 60 учреждений среднего


ИСАЕВ Игорь Юрьевич,к.э.н., председатель Совета директоров ООО «Эккона»

В статье анализируются причины дис-баланса между потребностью в кадрах с выс-шим управленческим и экономическим обра-зованием и предложением специалистов вузами города. На основе зарубежного опыта, в частности вузов Германии, обосновыва-ются предложения по направлениям инте-грации вузов и кооперации с предприятиями города в процессе подготовки экономистов и менеджеров.

Перспективы развития нашего города будут во многом определяться сбалансиро-ванностью рынка труда в целом и таким его важным сегментом, как персонал в сфере экономики и управления предприятиями и организациями различных отраслей и форм собственности. Рассмотрим состояние под-готовки кадров в этой сфере.

ЛУКАШЕВИЧ Михаил Леонидович,к.э.н., доцент кафедры мировой экономики и международных экономических отношений Санкт-Петербургского государственного экономического университета


И. Ю. Исаев, М. Л. Лукашевич

профессионального образования (число обу-чающихся – 61 тыс. чел.) и 95 учреждений высшего профессионального образования (число обучающихся – 381,7 тыс. чел.) [1, с. 120]. Однако большинство учреждений высшего профессионального образования, находящихся на территории Санкт-Петер-бурга, находятся в федеральном ведении, поэтому возможности влияния городских органов исполнительной власти на функци-онирование учреждений высшего образова-ния ограничены.

Структура подготовки кадров свидетель-ствует, что по направлению подготовки «Эко-номика и управление» число выпускников выросло в 2005–2012 гг. с 20 до 23,8 тыс. чел., т.е. на 20%, что составило в общем объ-еме выпуска бакалавров 30,2%, в то время как по естественным наукам за тот же выпуск увеличился только на 4%,что в общем объ-еме составило только 1,4% [1, с. 141]. В то же время город предъявляет спрос на рабочие и инженерные специальности.

Правда, в текущем году в петербургских университетах число бюджетных мест сокра-тилось на 2,6% при увеличении приема на инженерно-технические специальности в ряде технических вузов. В Министерстве образования и науки уверяют: «Объем и структура контрольных цифр приема были сформированы на основе предложений субъектов Российской Федерации, крупней-ших работодателей и согласованы с феде-ральными министерствами, имеющими под-ведомственные вузы». Минобрнауки изме-нило распределение бюджетных мест между направлениями подготовки, однако это никак не повлияло на то, какие абитуриенты пришли поступать на ту или иную специ-альность. Никаких инструментов для при-влечения абитуриентов на востребованные экономикой специальности не планируется и в 2014 г. [2].

Можно сказать, что такая ситуация – результат неадекватного ответа системы

образования на запросы рынка. Количество выпускников непрофильных вузов превы-шает количество выпускников профильных вузов. Но, как известно, спрос рождает предложение, а спрос молодежи на техни-ческие специальности оставляет желать лучшего [3]. Возможно, соединение техни-ческого и экономического образования в инженерно-экономическое будет одновре-менно и привлекать молодежь, и решать кадровую проблему.

Пока же большой объем выпуска эконо-мистов и менеджеров отнюдь не свидетель-ствует об их высоком качестве. Наоборот, качество таких специалистов постоянно сни-жается.

В советское время большой популярно-стью пользовались специалисты инженеры-экономисты с отраслевой специализацией. Они представляли средний уровень (началь-ники участков и цехов, планово-экономиче-ских отделов) управленческого персонала на промышленных предприятиях и организа-циях сферы обслуживания. Подготовка таких специалистов велась как в специализирован-ных вузах: Ленинградском инженерно-эко-номическом институте (ЛИЭИ), Институте советской торговли (ЛИСТ), так на соответ-ствующих факультетах технических вузов. Экономистов для финансовой сферы и госу-дарственного управления в большей степени готовил Ленинградский госуниверситет (ЛГУ) и Ленинградский финансово-экономический институт (ЛФЭИ).

Все эти вузы серьезно занимались при-кладной наукой, выполняя солидные иссле-дования по хозяйственным договорам с отрас-левыми министерствами, организациями городского хозяйства и промышленными предприятиями. Так, в ЛИЭИ функциониро-вал научно-исследовательский сектор (НИС) с численностью штатных работников около 300 чел., что было сопоставимо с численно-стью профессорско-преподавательского состава вуза (350 чел.). В трех отраслевых



лабораториях выполнялись хоздоговорные исследования в интересах министерств элек-тротехнической и оборонной промышленно-сти и Плановой комиссии Ленгорисполкома. На базе результатов этих исследований защи-щались кандидатские и докторские диссерта-ции, писались научные статьи и монографии, разрабатывались учебные курсы, отражав-шие актуальные на тот момент проблемы. Преподаватели и студенты не чувствовали себя оторванными от реальной управленче-ской практики, поскольку принимали непо-средственное участие в проведении научных исследований и внедрении их результатов на производстве.

К сожалению, с развалом промышлен-ности рухнул спрос и на инженеров-эконо-мистов. Сейчас в условиях развертывания «новой индустриализации» на базе ино-странных инвестиций и заемных технологий вновь формируется спрос на специалистов, владеющих экономикой предприятия и раз-бирающихся в технологиях производства. Но следует честно сказать, что компетенции в области подготовки таких специалистов во многом утрачены.

Инженер-экономист (экономический инженер) объединяет две специальности: экономику и технику. Он может решать тех-нические задачи с учетом коммерческих ком-петенций, выходить за границы подразделе-ний предприятия, а также координировать различные интересы. Поэтому инженерно-экономическое образование (ИЭО) является междисциплинарным интерфейсом. В то время как инженер-строитель строит мост из бетона и стали, инженер-экономист дей-ствует в качестве посредника при строитель-стве моста между различными специальными дисциплинами. В ИЭО естествознание, тех-нику и экономику изучают параллельно, чтобы позднее быть в состоянии создать связи между экономистом предприятия, инженером, ученым в области социальных и естественных наук и экономистом-народно-

хозяйственником. Инженеры- экономисты являются, таким образом, специалистами широкого профиля, которые имеют широкие знания, заботятся об эффективной коопера-ции функциональных специалистов, прини-мают собственные управленческие решения. Например: если автопроизводитель хочет выпустить с конвейера новую машину, то машиностроитель планирует необходимое производственное оборудование, логистик оптимизируют поставку автокомпонентов, экономист калькулирует бюджет. Инженер-экономист стоит посреди этой цепочки. Он координирует все процессы и увязывает потоки информации между всеми участни-ками.

Тенденцией российского высшего эко-номического образования становится вместо реальной оценки спроса и разработки соот-ветствующих образовательных инструментов компанейщина, бюрократизм, строительство в погоне за пресловутыми рейтингами «потемкинских деревень» в виде объедине-ния вузов.

Если советские экономические вузы через свои НИСы напрямую контактировали с предприятиями и организациями – заказчи-ками НИР, то сегодня такие контакты скорее исключение. Место НИСов заняли консал-тинговые фирмы, многие из которых в начале 90-х годов и были созданы вузовскими пре-подавателями и исследователями. Они заклю-чают договора напрямую с клиентами, при-влекая для их выполнения также напрямую не вузы, а лучших преподавателей и студентов своих бывших альма-матер. При этом сами экономические вузы, в отличие от техниче-ских, не могут конкурировать с консалтинго-выми фирмами, поскольку для выполнения исследований по экономике и управлению не требуется дорогостоящее оборудование, а необходимую информацию можно приобре-сти на рынке.

Вообще связь с практикой составляет отдельную проблему нашего экономического



образования. Поэтому сегодня вузовские преподаватели предпочитают вести фунда-ментальные исследования. Но их студентам обычно нужно изучать инженерное дело и получать конкретные навыки, а не знания физики твердого тела. Поскольку пока наука и преподавания устроены именно таким обра-зом, инноваторам сложно найти себе место в структуре вуза [4].

Провозглашенный курс на инновацион-ное развитие, на так называемую «индустри-ализацию 2.0» требует адекватного кадро-вого обеспечения, в том числе и персоналом в сфере экономики и управления предпри-ятиями, восстановления или приобретения вновь утраченных компетенций.

Представляется, что для решения задач новой индустриализации в цепочке «вуз–предприятие» должно появиться звено, кото-рое возьмет на себя роль интегратора и посредника в области трансфера знаний и опыта между экономическими вузами и пред-приятиями. В рамках актуальных сегодня кластерных технологий ни один из формиру-емых кластеров не обойдется без консалтин-говых компаний, которые возьмут на себя задачу привлечения вузовских компетенций и передачу производственного опыта в виде кейсов реализованных проектов.

В связи с этим полезно изучения опыта стран, которые не на бумаге, а на деле раз-вивают свою промышленность и кадры для нее. Поэтому рассмотрим опыт управления инновационным развитием подготовки спе-циалистов в германской земле Баден-Вюр-темберг, являющейся одним из лидеров инновационного развития страны.

Опыт Германии, занимающей лидирую-щие позиции в глобальных рейтингах инно-вационности и конкурентоспособности стран, показывает, что спрос на инновации со стороны индустрии рождает и предложе-ние образовательных инноваций. Это наце-ливает подготовку кадров на решение кон-кретных задач инновационного развития

предприятий региона, а также их филиалов и дочерних компаний за рубежом. Если страна фокусируется на индустриальном раз-витии, то на это же должна быть нацелена и система подготовки кадров.

Земля Баден-Вюртемберг со столицей в г. Штутгарте имеет один из самых высоких в Европе индексов инновационного развития Евростата (35,2), а в структуре предприятий более 98% составляют высокоспециализи-рованные малые и средние предприятия. Также она характеризуется следующими показателями:

– на ее территории зарегистрировано 160 тыс. предприятий. ВРП земли составляет 93 млрд евро, что равняется ВВП Венг рии. Из 2,7 млн жителей 1,4 млн занятых. Уровень безработицы составляет всего 4% – самый низкий в Германии.

– здоровый баланс крупных концернов и инновационных малых и средних предпри-ятий;

– важнейшие отрасли: транспортное маши ностроение, автомобилестроение («Дайм лер», «Бош», «Ауди»), машиностро-ение, информационные технологии, элек-тротехника, творческие отрасли;

– предприятия региона инвестируют в НИОКР в среднем 7,1% ВРП;

– доля занятых в высокотехнологичных отраслях составляет 23,5%. По этому пока-зателю, а также по числу патентных заявок – 4775 Штутгарт находится на первом месте в Германии;

– на территории земли расположены несколько кластеров: автомобилестроитель-ный («Даймлер» и поставщики), машино-строительный (AEG, Stihl, Karcher)1.

Поддержку инновационному развитию Штутгарта осуществляет созданное в 1995 г. Агентство по поддержке предприниматель-ства Штутгарта (Wirtschaftsförderung Region Stuttgart GmbH, WFS). Оно занимается

1 Wirtschaftsföerderung in der Region Stuttgart.



решением задач по усилению позиций реги-она в национальной, европейской и между-народной конкуренции, а также задач по улучшению регионального сотрудничества, маркетинга в регионе, управлению землями, поддержке предприятий, управлению реги-ональными кластерами и сетями, стимули-рованию развития кооперации, поддержке инноваций.

Одним из наиболее эффективных инстру-ментов содействия является развитие реги-ональных центров компетенций и инноваций (РЦК). Их основной идеей выступает объе-динение в региональную сеть по возможно-сти как можно большего количества регио-нальных игроков одной технологической области (предприятий, исследовательских институтов, вузов). Такие центры выступают в качестве платформы для обмена ноу-хау и опытом в развитых регионах.

В этом позиции Баден-Вюртемберга и Санкт-Петербурга схожи.

Так, в утвержденной в 2007 г. концепция социально-экономического развития Санкт-Петербурга до 2025 г. приоритетными направ-лениями инновационной деятельности при-знавались:

– интеграция научных организаций и образовательных учреждений в единые научно-образовательные комплексы, соз-дание и развитие инновационно-технологи-ческих центров и технопарков;

– активное развитие инноваций внутри кластеров (на крупных промышленных пред-приятиях, в конструкторских бюро, научно-исследовательских институтах, учреждениях образования);

– коммерциализация знаний, создавае-мых в научных организациях и высших учеб-ных заведениях;

– и др.Что касается зарубежного опыта, то в

качестве примера опять же можно привести систему подготовки специалистов вузами в земле Баден-Вюртемберг, где действует

специальная региональная программа под названием PUSH!, представляющая собой партнерскую сеть стартапов из местных вузов. В рамках этой программы проводится подготовка предпринимателей, а также ока-зываются консультационные услуги пред-принимателям от науки.

Кроме того, мероприятия WFS (Агент-ство по поддержке предпринимательства Штутгарта) включают поддержку создания новых предприятий путем повышения квали-фикации предпринимателей в вузах, консуль-тирование и посредничество между старт-апами и сетью бизнес-ангелов и другими инвесторами; оказание помощи в найме и подготовке персонала, консультировании по вопросам рынка труда (через специально соз-данный Интернет-портал); расширение меж-дународного присутствия региона в европей-ских органах, проектах и сетях (бенчмаркинг, инновационных идей, обмен опытом).

Всего было простимулировано 100 про-ектов, в которых в качестве непосредствен-ных участников и партнеров было задейство-вано свыше 450 предприятий, 50 вузов и исследовательских институтов.

Изменения в российской экономике и глобальные мировые тренды требуют прин-ципиально новых стратегий взаимодействия игроков рынка труда.

В советское время существовала ра зумно устроенная кооперация академической и отраслевой науки, у каждой стороны была своя зона ответственности [5].

В текущих условиях предприятия вынуж-дены заниматься подготовкой квалифициро-ванных рабочих кадров самостоятельно: система образования не удовлетворяет их требованиям. Это дает бизнесу возможность развиваться, но с точки зрения экономики – фантастически неэффективно.

Принцип обучения своими силами взяли на вооружение крупные промышленные предприятия и ИТ-компании. Некоторые из них самостоятельно обучают с нуля и пере-



обучают людей. Также практикуется разра-ботка обучающих программ средними специ-альными учебными заведениями, которые реализуются как на базе созданных предпри-ятиями учебных центров, так и на базах учеб-ных заведений. Что же касается инженеров, то заключаются договоры о сотрудничестве с вузами.

Европейские вузы действуют в рамках как «традиционной» модели высшего обра-зования – использование традиционных эле-ментов структурирования вузов по отраслям работы и функциональным обязанностям выпускников, так и «смешанной» и «новой» (американской) моделей – создание «школ бизнеса» для подготовки управленческих кадров всех уровней и одновременно осу-ществляющих широкий спектр научных исследований в области менеджмента и эко-номики. Таким образом, происходит опреде-ленная конвергенция «традиционной» и «новой» модели высшего образования.

Переход к смешанной модели образова-ния происходит вследствие усиления роли послевузовского образования (переподго-товки и повышения квалификации) и интер-национализации процесса образования путем трансформации традиционных факультетов менеджмента в бизнес-школы (например, в TU Reutlingen, WHU – Otto Beisheim School of Management) и, наоборот, организации бакалаврской и магистерской подготовки на базе бизнес-школ.

В Германии, где высшее образование было исключительно государственным, про-исходит тренд в сторону частных вузов. При-мером может служить созданный в 1984 г. как совместный проект промышленности и ВУЗа частный экономический университет WHU – Otto Beisheim School of Manage-Manage-ment, а также образованный в 2010 г. сетевой экономический университет Steinbais.

Вузы, откликаясь на требования про-мышленности, активно интегрируют процесс образования с наукой и практикой. Интегра-

ция происходит как в форме кооперационных соглашений, так и институционально.

Кооперация предполагает создание спе-циальных организационных структур, аффи-лированных институтов – юридически и организационно самостоятельных малых совместных предприятий ВУЗа и внешних научно-исследовательских организаций (часто созданных учеными вуза), финанси-руемых за счет хоздоговоров с промышлен-ностью.

Институциональная интеграция пред-полагает объединение небольших ВУЗов, исследовательских организаций и консуль-тационных компаний в рамках холдинговой структуры. Примером является универси-тет Штайнбайс, г. Берлин (Steinbeis SHB). Интег рация позволяет на практике объеди-нить опыт и учесть интересы образования, науки, консалтинга и промышленности.

Интегрирующиеся вузы во всех моделях высшего образования сохраняют свою орга-низационную, хозяйственную и правовую самостоятельность, делегируя управляю-щей компании (головному вузу) часть прав на координацию и контроль.

Преимуществом такой мягкой интегра-ции является сохранение исторического бренда вуза, получение более широкого доступа к образовательным технологиям (деловым играм, e-learning), совместным научным исследованиям, квалифицирован-ным преподавательским кадрам, а также к новым рынкам, в том числе зарубежным. За получение дополнительных выгод вузы, вхо-дящие в холдинг, платят головной структуре роялти. Ярким примером такой мягкой инте-грации является сетевой университет Stein-Stein-beis, включающий 47 небольших вузов с полномасштабным учебным процессом (бакалавры, магистры).

Бизнес-модель сетевого университета Штайнбайс – это пример организационных инноваций. Университет, являясь крупней-шим аккредитованным частным вузом Герма-



нии, объединяет исследовательские, образо-вательные и консалтинговые организации, обеспечивая трансфер образовательных тех-нологий как внутри сети, так и между его под-разделениями и внешними клиентами.

В отличие от обычных университетов, Штайнбайс не поставляет студентов, а про-дает услуги. Эти услуги включают подбор, подготовку и переподготовку кадров для немецких и зарубежных предприятий в рам-ках проектно-компетентностного обучения, экспертизу, проведение НИОКР.

В состав Steinbeis входят предприятия (более 800 предприятий), совместно с кото-рыми университет ведет проектно-компетент-ностное обучение. Наиболее эффективное обучение обеспечивается благодаря взаимо-действию университета с другими транс-ферными институтами, такими как консал-тинговые центры и центры исследований и инноваций. Благодаря структуре Штайнбайса и профессорам, ответственным за большую часть проводимых исследований и разрабо ток, ведущим также практическую деятельность, Штайнбайс предоставляет предприятиям новейшие результаты исследований быстро и без бюрократических проволочек.

Обучение проводится с использованием инноваций в области образования. Приме-ром этого является глобальный институт Тюбингена (земля Баден-Вюртемберг), вхо-дящего в сетевой университет (Steinbas Glo-bal Institute Tuebingen, SGIT).

Технологическими образовательными инновациями можно назвать новшества в области организации и методов обучения, ведущих к снижению затрат и повышению качества образования. В Академии экс-порта, на базе которой был создан институт Тюбингена, впоследствии вошедший в сете-вой образовательный холдинг «Университет Штайн байс г. Берлина», такой инновацией являет смешанная система очно-заочного обучения с преподавателем и электронного самостоятельного обучения, в рамках кото-

рой широко используются методы генерации идей и деловых игр.

Доступности образования способствует также так называемое «обучение, сопрово-ждающее профессию» – разновидность очно-заочного обучения, не требующего от студента ежедневного пребывания в вузе, но проводимого при жестком контроле посеща-емости и выполнения заданий (через e-lear-ning). Такая форма активно развивается, в частности, в TU Wildau и Export Akademie Steinbas Tuebingen.

Инновационным продуктом в случае гло-бального института Тюбингена является образовательная программа проектно-ком-петентностного обучения ПКО (включение студента через проект в проблематику ком-паний), представляющая собой пример так называемого обучения, сопровождающего профессию, на базе разрабатываемого прак-тического проекта в течение всего учебного процесса. Тема проекта согласовывается перед началом обучения. Как правило, это реальная проблема предприятия, которая должна решаться или через подготовку соб-ственного сотрудника, или путем привлече-ния сторонних консультантов.

В процессе обучения в соответствии с трехсторонним договором между вузом, предприятием и студентом вуз выступает фактически не только в качестве образова-тельного учреждения, но и как консультант по реальному проекту, заданному предпри-ятием и выполняемому студентом.

Суть этого подхода состоит в том, что студент (в рамках магистерской подготовки) разрабатывает с самого начала и до конца процесса обучения конкретный проект (тема задается или предприятием, или вузом), параллельно он осваивает необходимые для реализация проекта учебные дисциплины, выполняет и защищает курсовые работы по отдельным промежуточным этапам проекта, сдает необходимые экзамены и зачеты. Таким образом происходит интеграция обра-



зования и консалтинга, поскольку заказчи-ками проектов нередко выступают консал-тинговые компании.

Компания может отправить сотрудника на полноценное обучение экономике и менед-жменту (например, в очно-заочной форме), имеющего инженерное образование на усло-виях оплаты обучения 20% на 80% (студент платит 20%). При этом между вузом, студен-том и компанией заключается трехсторонний договор, в котором указывается ответствен-ность сторон, определяются приобретаемые в процессе обучения компетенции, задается тема проекта, оговариваются другие реле-вантные условия.

Российская система подготовки эконо-мистов и менеджеров в целом неэффек-тивна. Такой вывод основан на следующих аргументах:

– неэффективное содержание общего образования – устаревшее, неусваиваемое, перегруженное, наукообразное и нефункци-ональное, оторванное от реальных потреб-ностей жизни;

– неэффективное профессиональное образование, в значительной части неконку-рентоспособное и невостребованное на рынке труда;

– неэффективное управление образова-нием, не способное мобилизовать как вне-, так и внутрисистемные факторы и ресурсы развития образования [6].

Идея объединения и укрупнения ВУЗов, по замыслу государства, должна привести к улучшению материально-технической базы и усилению административного ресурса, что в конце концов приведет к повышению каче-ства образования. Среди преимуществ укруп-нения называли также аккумуляцию средств, которая позволит больше вкладываться в исследования.

Главная цель процесса – концентрация ресурсов: технических, материальных, интел-лектуальных. Улучшится ли качество обра-зования – вопрос спорный. Объединение

даст перераспределение собственности между госучреждениями, но вряд ли карди-нально отразится на улучшении качества пре-подавания, так как это не избавит от корруп-ции при наборе студентов и в процессе учебы. Подготовка студентов сегодня и так в боль-шинстве вузов оторвана от реальности и тре-бований рынка. Если процесс их объединения приведет к появлению более крупной и более бюро кратизированной структуры, то ждать от этого улучшения качества подготовки кадров не приходится. Кроме того, непонятен принцип принудительного присоединения одного вуза к другому без обсуждения данного вопроса в коллективе.

В числе проблем, с которыми сталкива-ются вузы при объединении, находятся слож-ности в согласовании учебных планов и обра-зовательных программ, необходимость опти-мизации дублирующих друг друга структур (факультетов, кафедр), неизбежны сокраще-ния и конфликты между коллективами объ-единенных вузов из-за различной корпора-тивной культуры [7]. Также могут быть поте-ряны научные школы, сокращено число студентов, преподавателей, и тогда придется забыть о высоком профессионализме выпу-скаемых специалистов. Стрессом для всех участников процесса становится неопреде-ленность, связанная с изменением их статуса.

По мнению специалистов Высшей школы экономики, проведших исследование опыта интеграции вузов в разных странах, успех слияния/поглощения зависит от нескольких важных факторов.

Во-первых, количество участников про-цесса: два или больше.

Во-вторых, статус участников – равные по величине и престижу университеты или один явно имеет преимущество над другим.

В-третьих, кто выступил инициатором поглощения – сами вузы или третья сторона.

В-четвертых, была ли интеграция слия-нием, то есть союзом равных, или поглоще-нием, когда один вуз просто «съел» другой.



И, наконец, как расположены кампусы вновь созданного объединения – на одной территории или в разных муниципальных образованиях.

Недоучет влияния этих факторов может обрушить систему подготовки кадров. Кстати, например, в Норвегии вузы, решившие объ-единиться, могут через несколько лет решить, что это была плохая идея, и разъединиться. Возможность прекратить интеграцию на любом этапе, существующая в Норвегии, значительно упрощает ситуацию, в отличие от России [4].

В Германии позитивно проявила себя инициатива объединения 15 вузов. Но там она исходила от самих вузов, на доброволь-ной основе, с чётко прописанными и осяза-емыми позитивными последствиями для каж-дой из упомянутых сторон. У нас же процесс слияния вузов не регламентирован каким-либо значимым документом. В таких усло-виях ожидаемые результаты могут быть как позитивные, так и негативные.

В качестве перспективной можно рас-смотреть идею объединения вузов в кла-стеры, предусматривающие участие и под-держку ведущих отраслевых предприятий и консалтинговых компаний. Принципиальная разница слияния университетов и объедине-ния в кластеры – в кадровом управлении. Все вузы кластера должны сохранить свою автономию. Осуществлять общее управле-ние кластером может надстройка во главе с председателем совета ректоров. Ее задача – не текущие вопросы хозяйствования вузов, а изучение конъюнктуры мирового и вну-треннего рынка с участием ведущих предпри-ятий отрасли и составление ежегодных ана-литических докладов для руководства госу-дарства, способных лечь в основу стратегии и тактики развития отраслей. В качестве учредителя и основного управленца этой

вузовской системы, как полагают некоторые ученые, лучше назначить РАН [8].

В рамках кластеров возможны совмест-ные образовательные и исследовательские проекты экономических вузов, консалтинго-вых компаний и промышленных предприятий. В рамках таких проектов могут организовы-ваться зарубежные стажировки и практики студентов и преподавателей, как это широко распространено в Европе, в частности в Гер-мании, где вузы создают международные образовательные программы (включающие обязательное семестровое обучение и прак-тику за рубежом) для подготовки и перепод-готовки кадров для международных компа-ний. Для реализации таких программ иногда создаются специальные структуры в форме совместных предприятий или договорных альянсов. Вузы экспортируют путем продажи лицензий свои учебные программы и образо-вательные технологии, адаптируя их к усло-виям стран-импортеров (перевод на местный язык, консультации по использованию, мастер-классы). Кроме того, вузы переносят образовательный процесс в другие страны, инвестируя в создание своих 100% филиалов или совместных предприятий с местными партнерами. Часто в этих филиалах готовится персонал для работы в дочерних иностранных компаниях (часто из стран базирования головного вуза). Так, университет Steinbeis через продажу своих образовательных про-грамм и открытия совместных филиалов в Китае готовит кадры для немецких компаний, оперирующих в этой стране.

Следует помнить, что время уходит, и город должен активно вмешаться в процесс управления интеграцией образования и про-изводства, объединения вузов, ликвидируя перекосы в структуре специальностей, созда-вая современную образовательную среду и, в конце концов, зарабатывая на этом рынке.


1. Анализ социально-экономического развития Санкт-Петербурга. Аналитические материалы к раз-работке стратегии социально-экономического развития Санкт-Петербурга до 2030 года. – С. 74.



2. Демидов Н. Ветер перемен – всегда встречный / Н. Демидов // Эксперт Северо-Запад. – 2013. – 7 окт. – №40 (637).

3. Смирнова Е. Побороть инерцию / Е. Смирнова // Эксперт Северо-Запад. – 2012. – 12 нояб. – №45 (592).

4. Почему слияния вузов даются непросто http://www.hse.ru/news/64098302.html5. Кулешов А. Профессионалы не требуются / А. Кулешов // Эксперт. – 2013. – 27 мая. –№21 (852). 6. Аванесов В. Неэффективность российских вузов: реальная и мнимая. [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://viperson.ru/wind.php?ID=657524&soch=17. В Петербурге состоялось четыре слияния высших учебных заведений. – Режим доступа: http://www.

dp.ru/a/2012/ 04/16/V_Peterburge_uzhe_sostojalo/8. Вузы экстра-кластера Объединение высших учебных заведений должно идти по новому принципу. –

Режим дсотупа: http://netreforme.org/news/vuzyi-ekstra-klastera-obedinenie-vyisshih-uchebnyih-zavedeniy-dolzhno-idti-po-novomu-printsipu/


управление рынком труда

УДК 331.526/377.3(470.23-25), ББК 65.240

ЭКОНОМИКА САНКТ-ПЕТЕРБУРГА ТРЕБУЕТ МОДЕРНИЗАЦИИ СИСТЕМЫ ПОДГОТОВКИ КАДРОВ

экономических и социальных институтов, система производственных и социальных отношений. Под структурным сдвигом в дан-ном случае понимается существенное изме-нение отраслевых пропорций в экономике, сфере занятости населения, изменение дина-мических процессов, протекающих во всех видах экономической деятельности.

Структурные сдвиги в экономике Санкт-Петербурга обусловили серьезные транс-формации в отраслевой, профессионально-квалификационной структуре занятости, изменение структуры экономически актив-ного населения.

Так, в начале и середине 90-х гг. шла на спад численность занятых в промышленно-сти и одновременно наблюдался рост заня-тых в сфере обслуживания, торговле, обще-ственном питании. В последние годы было сделано немало усилий по возрождению промышленного потенциала Санкт-Петер-бурга, поддержке приоритетных отраслей экономики, более активному использова-нию научно-инновационного потенциала города.

В частности, был принят Закон Санкт-Пе тербурга от 16.09.2009 № 411-85 «Об основах научно-технической политики Санкт-Пе тер бурга» [1], реализован План основных мероприятий по развитию научной деятель-ности в Санкт-Петербурге на 2008–2011 гг., утвержденный постановлением Правитель-ства Санкт-Петербурга от 19.06.2007 № 684 «Об основных мероприятиях по развитию научной деятельности в Санкт-Петербурге на 2008–2011 годы» [2]. В 2011 г. Прави-тельством Санкт-Петербурга была одобрена Комплексная программа «Наука. Промыш-ленность. Инновации» в Санкт-Петербурге


КУЗНЕЦОВ Сергей Валентинович,д.э.н., профессор, директор Института проблем региональной экономики РАН

В статье исследуется ситуация в сфере кадрового обеспечения экономики Санкт-Петербурга; анализируется динамика профес-сионально-квалификационной структуры под-готовки кадров в системе высшего и среднего профессионального образования и трудо-устройстве выпускников; приводятся данные о привлечении в экономику города трудовых мигрантов; предлагается ряд рекомендаций по решению кадровых проблем экономики Санкт-Петербурга в контексте институцио-нальных и инфраструктурных преобразований.

Произошедшие в последние два десяти-летия структурные сдвиги в экономике Санкт-Петербурга существенным образом изменили ситуацию в социально-экономи-ческом пространстве региона, задали новые тренды развития экономики, в том числе в вопросе ее кадрового обеспечения.

В структуре экономики Санкт-Петер-бурга, как и любой другой региональной эко-номике, отражается сложившаяся система приоритетных отраслей, уровень развития

ИВАНОВ Сергей Анатольевич,д.э.н., доцент, заведующий лабораторией Института проблем региональной экономики РАН

СтратеГия развития и ЭКоНомичеСКая ПолитиКа № 4, 2015 83

С. В. Кузнецов, С. А. Иванов

на 2012–2015 гг., направленная на форми-рование в Санкт-Петербурге конкурентоспо-собной и современной региональной иннова-ционной системы, развитие и эффективное использование научно-технического и обра-зовательного потенциала Санкт-Петербурга, увеличение вклада науки и техники в соци-ально-экономическое развитие Санкт-Пе-те р бурга.

В 2013 г. специальным постановлением правительства города утвержден ряд государ-ственных программ Санкт-Петербурга, в том числе такие программы, как «Развитие про-мышленности, инновационной деятельности и агропромышленного комплекса в Санкт-Петербурге» [3], «Экономическое развитие и экономика знаний в Санкт-Пе тер бурге» [4], «Комплексное развитие систем коммуналь-ной инфраструктуры, энергетики и энерго-снабжения в Санкт-Пе тер бурге» [5] и ряд других.

Эти и реализованные ранее программы дали определенный эффект.

В структуре валового регионального продукта Санкт-Петербурга (далее – ВРП) доля обрабатывающих производств увели-чилась с 20,9 в 2005 г. до 23,2% в 2012 г. Выросло число инновационно активных

предприятий: с 12,7 в 2005 г. до 18,0% в 2013 г. и соответственно, увеличился объем инновационной продукции: с 3,1 до 12,2% (в процентах от общего объема отгружен-ных товаров, выполненных работ, услуг) (рис. 1) [6].

Одновременно структурные сдвиги в эко-номике Санкт-Петербурга обусловили ощу-тимую трансформацию структуры занятости населения.

Так, численность занятых в обрабатыва-ющих отраслях экономики Санкт-Петербурга снизилась с 436,1 чел. в 2005 г. до 364,0 тыс. чел. в 2013 г. Заметно сократилось количе-ство исследователей (численность персо-нала, занятого научными исследованиями и разработками): с 87 861 чел. в 2005 г. до 78 773 чел. в 2013 г. Снизилось число и самих организаций, выполняющие научные иссле-дования и разработки (с 381 ед. до 302 ед.), что для Санкт-Петербурга как одного из ведущих научно-технических центров страны можно рассматривать как ослабление его инновационного, технологического потенци-ала (рис. 2) [6, 7].

Снижение численности занятых в обра-батывающих отраслях экономики Санкт-Петербурга, численности исследователей в

3,1

8,09,0

12,1 12,2

0

2

4

6

8

10

12

14

%

2005 2010 2011 2012 2013

Рис. 1. Динамика объема инновационной продукции в Санкт-Петербурге в процентах от общего объема отгруженных товаров, выполненных работ, услуг

%



организациях научно-инновационной сферы является свидетельством кадрового дефи-цита, который испытывают предприятия и организации приоритетных для города видов экономической деятельности.

Действительно, только заявленная пред-приятиями и организациями в службу заня-тости Санкт-Петербурга потребность в работниках на конец декабря 2014 г. соста-вила 82 888 единиц. При этом в течение года было еще 15 257 обращений работодателей за содействием в подборе необходимых работников [1].

Одной из причин хронического «кадро-вого голода» промышленных предприятий Санкт-Петербурга является сравнительно низкая численность выпускаемых специали-стов технического профиля как вузами, так и учреждениями среднего профессиональ-ного образования.

Так, почти половину (49,7%) всего выпу-ска в 2013 г. специалистов государственными образовательными организациями высшего образования Санкт-Петербурга составили прошедшие обучение по двум группам спе-циальностей: «Экономика и управление» (33,2%) и «Гуманитарные науки» (16,5%) (табл. 1) [8].

В то же время доля выпускников вузов по многих актуальным и востребованным экономикой города специальностям остается на крайне низком уровне.

Например, удельный вес выпускников по специальности «Автоматика и управление» составила в 2013 г. 1,7%, по специальности «Химическая и биотехнологии» – 1,5, по спе циальности «Приборостроение и опто-техника» – 0,9, по специальности «Инфор-ма ци онная безопасность» – 0,6% от общего числа выпускников государственных образо-вательных организаций высшего образова-ния Санкт-Петербурга по группам специаль-ностей.

Дисбаланс профессионально-квалифи-кационной структуры спроса и предложений на рынке труда Санкт-Петербурга, «пере-выпуск» специалистов с высшим обра-зованием по ряду специальностям обу-словливают проблемы трудоустройства выпускников вузов города, в том числе про-шедших подготовку по очной форме обуче-ния (табл. 2) [8].

Как видно из данных, приведенных в табл. 2, доля выпускников очной формы обу-чения государственных вузов Санкт-Пе тер-бурга, не получивших направления на работу,

381,0338,0 346,0

325,0302,0

0

100

200

300

400

%

2005 2010 2011 2012 2013

Рис. 2. Динамика количества организаций, выполняющие научные исследования и разработки в Санкт-Петербурге, ед.

%



Таблица 1. Динамика выпуска специалистов государственными образовательными организациями высшего образования Санкт-Петербурга по группам специальностей, чел.

Наименование групп специальностей 2011 2012 2013

Всего 65345 64241 55875

Физико-математические науки 491 494 405

Естественные науки 648 627 516

Гуманитарные науки 10215 10442 9243

Социальные науки 779 692 494

Образование и педагогика 2598 2420 1939

Здравоохранение 2264 2276 2228

Культура и искусство 2563 2467 2565

Экономика и управление 23847 22107 18564

Информационная безопасность 310 475 356

Сфера обслуживания 2009 1977 1811

Сельское и рыбное хозяйство 823 827 768

Геодезия и землеустройство 189 173 166

Геология, разведка и разработка полезных ископаемых 498 474 448

Энергетика, энергетическое машиностроение и электротехника 1307 1563 1245

Металлургия, машиностроение и материалообработка 1452 1349 1119

Морская техника 1100 948 844

Транспортные средства 2358 2477 2385

Приборостроение и оптотехника 854 709 524

Электронная техника, радиотехника и связь 1593 1321 1204

Автоматика и управление 1149 1339 937

Информатика и вычислительная техника 1649 1766 1450

Химическая и биотехнологии 1052 895 835

Воспроизводство и переработка лесных ресурсов 718 670 680

Технология продовольственных продуктов и потребительских товаров

1099 1078 1019

Архитектура и строительство 1778 2142 1906

Безопасность жизнедеятельности, природо-обустройство и защита окружающей среды

1253 1694 1422

Таблица 2. Распределение выпускников очной формы обучения государственных образовательных организаций высшего образования Санкт-Петербурга, %

Способы трудоустройства 2011 2012 2013

Получили направления на работу 36,1 35,6 36,0

Не получили направления на работу 9,4 7,5 13,6

Самостоятельное трудоустройство 33,7 32,7 25,1

Продолжили обучение на следующем уровне по дневной форме обучения 18,6 22,0 22,7



Таблица 3. Динамика выпуска специалистов государственными образовательными организациями среднего профессионального образования Санкт-Петербурга по группам специальностей, чел.

Наименование групп специальностей 2011 2012 2013

Всего 15372 14556 13216

Гуманитарные науки 1212 1231 865

Образование и педагогика 1214 1068 1129

Здравоохранение 2009 1781 1566

Культура и искусство 647 692 665

Экономика и управление 3448 3038 2289

Сфера обслуживания 1604 1527 1498

Геодезия и землеустройство 88 116 146

Энергетика, энергетическое машиностроение и электротехника

227 213 144

Металлургия, машиностроение и материалообработка 414 423 372

Морская техника 178 178 263

Транспортные средства 1014 1124 1038

Приборостроение и оптотехника 103 85 87

Электронная техника, радиотехника и связь 301 282 263

Автоматика и управление 210 190 204

Информатика и вычислительная техника 921 746 778

Химическая и биотехнологии 54 87 63

Воспроизводство и переработка лесных ресурсов 124 111 125

Технология продовольственных продуктов и потребительских товаров

652 677 644

Архитектура и строительство 776 803 739

Другие 176 184 338

выросла за последние три года (2011–2013 гг.) почти в полтора раза: с 9,4 до 13,6%.

Во многом схожая ситуация наблюда-ется и в части подготовки специалистов со средним профессиональным образованием. Доля выпускников учреждений среднего профессионального образования, подготов-ленных по таким группам специальности, как «гуманитарные науки», «образование и педагогика», «здравоохранение», «куль-тура и искус ство», «экономика и управле-

ние», «сфера обслуживания» составила в 2013 г. 60,6% от общего объема выпуска (табл. 3) [8].

Вместе с тем надо отметить, что в системе среднего профессионального образования доля выпускников, не получающих направ-лений на работу, значительно меньше, чем среди заканчивающих обучение в вузах, к тому же в СПО она снижается.

Так, если в 2011 г. удельный вес выпуск-ников учреждений среднего профессиональ-ного образования Санкт-Петербурга состав-



Таблица 4. Структура распределения выпускников очной формы обучения государственных образовательных организаций среднего профессионального образования

Санкт-Петербурга, %

Способы трудоустройства 2011 2012 2013

Получили направления на работу 20,5 29,2 33,0

Не получили направления на работу 9,2 8,8 3,7

Самостоятельное трудоустройство 39,1 31,5 34,7

Продолжили обучение на следующем уровне по дневной форме обучения 22,7 21,7 18,7

лял 9,2%, то к 2013 г. он снизился в два с половиной раза, составив лишь 3,7%. При этом отмечен заметный рост доли тех выпуск-ников, кто покидает образовательные учреж-дения, имея на руках направления на кон-кретные предприятия (табл. 4) [8].

И все-таки город испытывает перма-нентную потребность в трудовых ресурсах. Правда, справедливости ради надо отметить, что в значительной степени эта потребность распространяется на квалифицированных рабочих. По крайней мере, из заявленной предприятиями и организациями в службу занятости Санкт-Петербурга потребности в работниках (на конец декабря 2014 г.) в 82 888 ед. на профессии рабочих приходилось 64 664 ед. или 78% [9].

Нехватка востребованных предприяти-ями города специалистов вынуждает рабо-тодателей искать их «на стороне», пополняя кадровый потенциал своих организаций за счет мигрантов. При этом не надо думать, что в заявках работодателей на привлече-ние работников из других регионов Рос-сии доминирует, как это принято считать, низкоквалифицированная рабочая сила. В действительности, по данным Комитета по труду и занятости Санкт-Петербурга, доля низко квалифицированных работников в общей установленной квоте на привлече-ние иностранных работников составила в 2013 г. – 37,7%, в 2014 г. – 29,3%. При этом общая величина заявляемой работо-дателями Санкт-Петербурга потребности

в трудовых мигрантах в последние три года устойчиво растет (рис. 3) [10].

Анализ структуры по профессиональ-ным группам внешних трудовых мигрантов, проведенный Комитетом по труду и занято-сти Санкт-Петербурга, также свидетель-ствует о том, что доля привлеченных ино-странных работников, имеющих относи-тельно низкую квалификацию, составляет немногом более четверти общего контин-гента этих работников (26,8%). В то же время квалифицированные работники отрас-левых и сквозных профессий составили в 2013 г. в общей сложности почти две трети от общей численности трудовых мигрантов (63,0%) (рис. 4) [10].

Представляется, что решение кадровых проблем экономики Санкт-Петербурга должно идти по нескольким направлениям, носящим как институциональный, так и инфраструктурный характер, затрагивать как сферу подготовки кадров, так и регули-рования рынка труда, сферы занятости насе-ления.

На уровне образовательных учреждений основное внимание следует уделить форми-рованию инновационной инфраструктуры, обновлению содержания образования, форм и механизмов вовлечения учащихся и студен-тов в производство на базе предприятий в процессе их обучения в образовательных учреждениях.

В региональной системе профессиональ-ного образования необходимо прежде всего



171838,0168456

72682

205719,0

156515

59007

236487,0

136232

39975

0

50000

100000

150000

200000

250000

чел.2012 2013 2014

заявка квота низкоквалиф.

Рис. 3. Динамика потребности предприятий Санкт-Петербурга в трудовых мигрантах (заявленная работодателями потребность; установленная квота, число

низкоквалифицированных работников в квоте).

Рис. 4. Распределение внешних трудовых мигрантов в Санкт-Петербурге по профессиональным группам, %

26,8

6,1

4,3

4,0

56,9

0 10 20 30 40 50 60

квалиф. раб. отраслевых профессий

неквалиф. рабочие

квалиф. раб. сквозных профессий

руководители

специалисты со средним проф. образ.



проведение серьезной реструктуриза ции сети образовательных учреждений с созданием многофункциональных центров квалифи-каций, многопрофильных ресурсных реги-ональных и межрегиональных (отрас левых) центров, многоуровневых образо ва тельных учреждений с интегрированными програм-мами подготовки. Во-вторых, необходимо развивать инфраструктуру системы под-готовки кадров, стимулируя создание цен-тров сертификации квалификаций, цент ров карьеры, центров изучения рынка труда и пр.

Очень важно развитие нормативно-пра-вовой базы целевого приема на бюджетные места и целевой контрактной подготовки специалистов за счет средств юридических лиц в образовательных учреждениях выс-шего и среднего профессионального обра-зования. Эти изменения должны обеспечить закрепление (трудоустройство) выпускни-ков образовательных учреждений профес-сионального образования, обучавшихся на условиях целевого приема или целевой контрактной подготовки, на предприятиях, в организациях соответствующего про-филя. Возможно, следует предусмотреть, в частности, обязанность таких выпускни-ков в случае нежелания трудоустройства на предприятии, финансировавшем обучение, возвращать средства, потраченные на их

обучение, в бюджет или указанному пред-приятию.

На федеральном уровне целесообразно дополнить российское законодательство нормами, устанавливающими участие субъ-ектов Российской Федерации в решении вопросов определения масштабов и струк-туры подготовки специалистов в федераль-ных учебных заведениях, расположенных на их территории.

Разработать механизмы стимулирования подготовки кадров высшей квалификации (кандидатов и докторов наук) с целью укре-пления кадрового потенциала научно-инно-вационной сферы, поддержки молодых пре-подавателей и научных работников, в том числе путем увеличения стипендий для аспи-рантов и докторантов высших учебных заве-дений и научных организаций.

Также на государственном уровне надо обеспечить поддержку развития частно-госу-дарственного партнерства системы образо-вания и бизнеса путем предоставления последнему преференций (в т.ч. налоговых) по участию в софинансировании целевой контрактной подготовки востребованных специалистов, формированию совместных с вузами специализированных лабораторий, научно-образовательных центров и других элементов инновационной инфраструктуры.


1. Об основах научно-технической политики Санкт-Петербурга: Закон Санкт-Петербурга от 16.09.2009 № 411-85.

2. Об основных мероприятиях по развитию научной деятельности в Санкт-Петербурге на 2008–2011 года: Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 19.06.2007 г. № 684.

3. О государственной программе Санкт-Петербурга «Развитие промышленности, инновационной дея-тельности и агропромышленного комплекса в Санкт-Петербурге» на 2015-2020 годы: Постановле-ние Правительства Санкт-Петербурга от 23 июня 2014 года № 495.

4. О государственной программе Санкт-Петербурга «Экономическое развитие и экономика знаний в Санкт-Петербурге» на 2015–2020 годы: Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 23 июня 2014 года № 496.

5. О государственной программе «Комплексное развитие систем коммунальной инфраструктуры, энер-гетики и энергосбережения в Санкт-Петербурге на 2015–2020 года»: Постановление Правитель-ства Санкт-Петербурга от 17 июня 2014 г. № 486.



6. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2014: Р32: ст. сб. / Росстат. М., 2014. – 990 с.

7. Наука и инновации Санкт-Петербурга и Ленинградской области в 2013 году: ст. сб. / Петростат. – СПб., 2014. – 121 с.

8. Здравоохранение, образование, культура в Санкт-Петербурге и Ленинградской области в 2013 году: ст. сб. / Петростат. – СПб., 2014. – 163 с.

9. Основные показатели рынка труда и сферы занятости Санкт-Петербурга в январе-декабре 2014 года. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ktzn.gov.spb.ru/analiticheskaya-informaciya/rynok-truda-sankt-peterburga

10. Реализация мероприятий Программы «Миграция». [Электронный ресурс] / Комитет по труду и занятости населения Санкт-Петербурга. 2014 год. – Режим доступа:http://ktzn.gov.spb.ru/media/uploads/userfiles/2014/04/16/Презентация миграция.pdf.


УДК 332.8/001.82, ББК 65.441

ВНЕДРЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ КЛАССИФИКАТОРОВ В РОССИЙСКУЮ СТАТИСТИКУ

ЖИЛИЩНО-КОММУНАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА

сферы внедряется программно-целевой метод управления, который позволяет использовать формат программы при пла-нировании ресурсов в соответствии с поставленными целями [4, с.118–119]. Обя-зательным элементом программы является система показателей оценки эффективно-сти средств, направленных на ее реализа-цию.

Экономическая ситуация, сложившаяся к концу 2014 г., не позволяет надеяться на рост бюджетных и внебюджетных инвести-ций в жилищно-коммунальную сферу. Однако проблема не только в объеме вло-жений, но и в составе и качестве услуг, пре-доставляемых населению. В создание воз-можностей продвинуться в решении дан-ного вопроса важная роль принадлежит статистике. Поиск адекватных измерителей должен лежать в плоскости обеспечения международной сопоставимости показате-лей, а значит, рассматриваться в контексте СНС-2008.

Используемые классификаторы и возможности их гармонизации

В жилищно-коммунальной сфере одно-временно действует ряд классификаторов, причем все они не согласуются с междуна-родными стандартами.

Перечень услуг, оказываемых населению жилищно-коммунальным комплексом, раз-личен в Общероссийском классификаторе видов экономической деятельности (ОКВЭД), в Общероссийском классификаторе продук-


ЕЛИСЕЕВА Ирина Ильинична,член-корреспондент РАН, д.э.н., профессор, заведующая кафедрой статистики и эконометрики факультета экономики и финансов Санкт-Петербургского государственного экономического университета

Обсуждается противоречивая ситуация с классификацией видов работ и услуг, сложив-шаяся в отечественном секторе жилищно-коммунального хозяйства. Подчеркивается необходимость внедрения классификатора, гармонизированного с принятыми в междуна-родной практике и отвечающими критериям СНС-2008. Предлагается подход к достижению этой цели, основанной на использовании клас-сификатора ОКПО 2, введенного Росстандар-том с 01 января 2015 г.

Устойчивое развитие российской эконо-мики во многом определяется качеством жизни населения, важными составляю-щими которого являются стоимость и каче-ство услуг, предоставляемых жилищно-коммунальным комплексом. Для повыше-ния эффективности и прозрачности этой

ЩИРИНА Анастасия Николаевна,к.э.н., профессор, кафедра статистики и эконометрики факультета экономики и финансов Санкт-Петербургского государственного экономического университета



тов по видам экономической деятельности (ОКПД 2) и в Методических рекомендациях по расчету и сбору платежей населения за жилищно-коммунальные услуги (далее – Методические рекомендации) [6]. В ОКВЭДе показаны отдельные виды этой деятельности только в разделах K«Операции с недвижи-мым имуществом, аренда и предоставление услуг» и O «Предоставление прочих комму-нальных, социальных и персональных услуг» с детализацией не более чем до пятого знака. В Методических рекомендациях присутствует подробный перечень всех возможных, даже мелких и разовых видов работ, таких как сня-тие пружин на входных дверях, укрепление флагодержателей, смена перегоревших элек-тролампочек и т. п.

Столь выраженное различие в уровне детализации услуг, предоставляемых насе-лению, исключает какую-либо возможность получения адекватной информации и делает невозможным анализ реализации про-граммно-целевого подхода к управлению дан-ным сектором экономики как составляющей приоритетных национальных проектов.

Приватизация изменила структуру соб-ственников жилья. Сегодня на рынке жилья присутствуют две крупные группы: вла-дельцы приватизированного (или куплен-ного) жилья и лица, проживающие в квар-тирах муниципальной (или иной) формы собственности. В системе национальных счетов эти группы собственников отража-ются по-разному.

При определении границ производства СНС предусматривает включение в границы производства «производство жилищных услуг владельцами жилищ, в которых они проживают». Эти услуги входят в конечное потребление и приравниваются к услугам, которые могли бы быть произведены другими единицами с помощью рыночных операций, но которые по факту производятся собствен-никами жилья для их личного потребления. Но экономические цели и формы поведения

домашних хозяйств имеют специфику, заключающуюся в том, что они выступают не только как потребители, но, оставаясь в секторе «Домашние хозяйства», выполняют неформальную деятельность и, следова-тельно, могут рассматриваться как некорпо-рированные предприятия.

К некорпорированным предприятиям относятся собственники жилых помещений, в которых они живут, производят жилищные услуги, потребляемые ими же самими [2, с. 121, п.6.117]. Рассматривая отраслевую структуру экономики, СНС опирается на категорию «заведение». Под заведением понимается единица учета, которая может предоставить данные о выпуске товаров и услуг, промежуточном потреблении, числен-ности работников и отработанном времени, изменении запасов материальных оборотных средств. Домашние хозяйства, принадлежа-щие их собственникам, формально относи-мые к некорпорированным производствам, не предоставляют такой информации и потому «услуги в связи с проживанием владельцев в собственных жилищах исключаются из этой (производствен-ной. – И. Е., А. Щ.) деятельности» [2, с. 548, п.25.24]. При хорошо организован-ном рынке арендуемого жилья стоимость жилищных услуг, созданных владельцами жилья, может быть оценена исходя из их рыночной стоимости, т.е. через арендную плату, которую квартиросъёмщик заплатил бы за такое же по размеру и качеству жилье. Однако «во многих случаях хорошо органи-зованный рынок жилищных услуг не суще-ствует»[2, с. 122], что приводит к невозмож-ности отнесения услуг, производимых соб-ственниками жилых помещений, к одной из отраслей экономики.

В качестве классификатора видов про-изводственной деятельности в последней версии СНС используется Международная стандартная отраслевая классификация (МСОК), которая включает 21 раздел,


И. И. Елисеев, А. Н. Щирина

88 подразделов, 238 групп и 419 подгрупп. Группы и подгруппы формируются исходя из характера товара или услуги, производимой в качестве основного продукта данного вида деятельности.

Классификация как способ упорядочен-ного распределения единиц классификации по разделам, подразделам и более дробным единицам на основе определенных признаков играет важнейшую роль в обеспечении меж-дународной сопоставимости статистических показателей. Единица классификации – эле-мент классифицируемой совокупности. Каж-дому уровню классификации присваивается классификационный код, то есть знак или совокупность знаков, характеризующий место данного объекта в классификации.

Для классификации товаров и услуг используют четыре группы признаков: функ-ционально-целевые, генетические, техноло-гические и специфические, характеризую-щие свойства товаров, и т.п.

Цель международной стандартной отрас-левой классификации (МСОК) состоит в том, чтобы обеспечить статистико-экономические службы набором видов экономической дея-тельности, позволяющим совершенствовать и гармонизировать с другими классификато-рами статистические данные, обеспечиваю-щие международные сопоставления. В чет-вертой версии МСОК1 представлена расши-ренная номенклатура услуг.

В МСОК виды деятельности ЖКХ пред-ставлены разделами :

– D «Снабжение электричеством, газом, паром и кондиционированным воз-духом»;

– E « Водоснабжение; системы кана-лизации, удаление отходов и меры по вос-становлению окружающей среды»;

– N «Деятельность в сфере админи-стративных и вспомогательных услуг».

1 Принята статистической комиссией ООН в каче-стве международного стандарта на 37-й сессии в марте 2006 г.

Классификация услуг ЖКХ, гармонизи-рованная с международной системой учета, вполне достижима, так как ОКВЭД и МСОК имеют общие основы построения. Оба клас-сификатора содержат по 99 групп; причем первые четыре знака в обеих классифика-циях теоретически должны быть одинако-выми, поскольку соответствуют видам эко-номической деятельности. ОКВЭД сопоста-вим с ОКДП: три последних знака в ОКВЭД и два знака в ОКДП являются кодами про-дуктов.

Современная учетно-экономическая практика в сфере жилищно-коммунального хозяйства опирается, в основном, на Обще-российский классификатор услуг населению (ОКУН), который построен по иерархиче-скому принципу. Кодовое обозначение объ-ектов включает шесть цифровых десятичных знаков.

В отношении подхода к классификации услуг ЖКХ, соответствующей международ-ным стандартам, наша гипотеза такова: услуги ЖКХ, достаточно подробно представ-ленные в ОКУН, должны быть агрегированы с ОКПД 2 при наличии в последнем свобод-ного классификационного поля. В связи с этим остановимся на принципах построения ОКПД 2.

ОКПД 2 (КПЕС) был принят приказом Росстандарта совсем недавно, 31.01 2014 г. (приказ № 14-ст) и предполагает с 1 января 2015 г. отмену ОКДП, ОКПД, ОКУН и ОКП, что еще раз подтверждает актуальность под-нятой нами темы, направленной на достиже-ние международных сопоставлений. ОКПД 2 гармонизирован со Статистической класси-фикацией продукции по видам деятельности, принятой в Европейском экономическом сообществе(КПЕС 2008). В ОКПД 2 пере-несены из КПЕС 2008 коды до шести знаков включительно. Сохранена и формулировка понятий. Предполагается, что специфика российской экономики будет отражена в позициях с 7 до 9 разрядов.



ОКПД 2 основан на иерархическом методе классификации и соответствующей последовательности кодирования. Код состоит из 2–9 цифровых знаков. Последователь-ность кодирования показана ниже на рисунке.

XX класс

XX.X подкласс

XX.XX группа

XX.XX.X подгруппа

XX.XX.XX вид

XX.XX.XX.XX0 категория

XX.XX.XX.XXX подкатегория

Структура кодирования в ОКПД 2

В тех случаях, когда не выполняется деление вида на более дробные части, знаки 7–9 помечаются нулями.

Покажем на примере раздела Е ОКПД 2 механизм нахождения свободного классифи-кационного поля при включении в него кон-кретных видов работ (услуг) ЖКХ. В разделе Е ОКПД 2 классифицируются виды деятель-ности и продукция (услуги), связанные с водоснабжением, водоотведением, услугами по удалению и рекультивации отходов. Этот раздел содержит четыре класса:

– код 36 «Природная вода, услуги по очистке воды и водоснабжению»;

– код 37 «Услуги по водоотведению, шлам сточных вод»;

– код 38 «Услуги по сбору, обработке и удалению отходов; услуги по утилизации отходов»;

– код 39 «Услуги по рекультивации и прочие услуги по утилизации отходов».

Каждый из классов подразделяется на подклассы, подгруппы и в некоторых случаях группы. Подчеркнем, что категории, под-категории и виды не заняты. Подтвердим этот тезис, продолжая наш пример.

Класс 36 содержит подкласс 36.0, группу36.00, подгруппу 36.00.1 и виды: 36.00.11 «Вода питьевая» и 36.00.12 «Вода не питьевая». Дальнейшее классификаци-онное поле свободно: категории и под-категории не заняты.

Класс 38 подразделяется на подклассы: 38.11 «Отходы неопасные» и 38.12 «Отходы опасные» и связанные с ними услуги. В под-классе 38.2 учитываются услуги по обработке и утилизации отходов, в подклассе 38.3, при-сутствует подгруппа 38.31 учитывающая услуги по демонтажу оборудования. Таким образом, по кодам 37,38,39 раздела Е клас-сификация заканчивается на уровне 5–6 зна-ков. Для отражения услуг ЖКХ важен код 38.11.21, в который входят работы по общему сбору отходов, отбросов, хлама, остатков и

Группировка по действующему ОКПД 2

(Кодирование на уровне класса, подкласса, группы, подгруппы)

Предлагаемое включение позиций ОКУН в ОКПД 2

Предлагаемые коды на уровне категорий и подкатегорий

Наименование услуг ЖКХ (по ОКУН)

Код до уровня категории 36.00.20.130

«Услуги по транспортированию и распределению воды по

водопроводам»

36.00.20.131 Услуги холодного водоснабжения

36.00.20.132 Услуги горячего водоснабжения

36.00.20.133 Перевозка (доставка) населению питьевой воды

Класс 38, вид 38.11.21*

«Услуги по сбору неопасных отходов городского хозяйства, непригодных

для повторного использования»

38.11.21.110 Сбор твердых и жидких бытовых отходов

38.11.21.120 Вывоз твердых и жидких бытовых отходов

Агрегирование позиций ОКУН и ОКПД 2

* Другие подклассы данного класса и другие классы раздела не связаны с деятельностью ЖКХ.


И. И. Елисеев, А. Н. Щирина

смешанных материалов из жилых зданий, уличных мусорных, дворовых мусорных кон-тейнеров или автоматический сбор по регу-лярному расписанию или скользящему гра-фику работы. Дальнейшее классификацион-ное поле свободно.

Выше в таблице приведен фрагмент раз-работанного нами варианта приведения к международным стандартам услуг ЖКХ по коду 36.00.20.130 «Услуги по транспортиро-ванию и распределению воды по водопрово-дам» и по коду 38.11.21«Услуги по сбору неопасных отходов городского хозяйства, непригодных для повторного использования».

Вычленение в классификаторе более низких уровней кодирования необходимо в связи с тем, что значимость отдельных услуг

различна в домах разного года постройки и, следовательно, адекватная организация обе-спечения населения услугами не может опи-раться только на классификацию высокого уровня.

В заключение следует отметить, что реализация программно-целевого подхода к управлению жилищно-коммунальным сектором в России невозможна без перехода на систему учета, принятую в международ-ной практике. Введение приказом Росстан-дарта классификатора ОКПД 2 (КПЕС) с 1 января 2015 г. создает условия для пере-хода этого сектора экономики на принципы учета, сформулированные в последней вер-сии системы национального счетоводства (СНС ООН 2008).


1. Акинин П. В. Жилищно-коммунальное хозяйство: инновации и безопасность / П. В. Акинин. – Став-рополь: Изд-во СГУ, 2011. – 179 с.

2. Система национальных счетов 2008. Нью-Йорк, 2012. – 64 с.3. Ускова Т. В. Жилищно коммунальное хозяйство муниципалитета: состояние, проблемы, тарифное

регулирование: препринт / Т. В. Ускова, А. С. Барабанов. – Вологда: ИСРЭТ РАН, 2013. – 88 с.4. Хайбуллина Л.И. Программно-целевой метод реформирования ЖКХ в муниципальных образова-

ниях РФ (на примере г. Братска) / Л. И. Хайбуллина // Известия Санкт-Петербургского государ-ственного экономического университета. – 2011. – №5. – С.118–120.

5. http://pandia.org/text/77/221/13416.php. Дата обращения 20.12.20146. http://www.infosait.ru/norma_doc/41/41590/index.htm. Дата обращения20.12.20147. http://moskvarenta.ru/yuridicheskaya-informatsiya/vidy-arendy-zhilya. Дата обращения 20.12.2014


УДК 332.146/303.725(470), ББК 65.9(2Рос)

О КОНЦЕПЦИИ ГАРАНТИРОВАННОГО УПРАВЛЕНИЯ УСТОЙЧИВЫМ РАЗВИТИЕМ

СУБЪЕКТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

должностных лиц по практическому воплощению выработанных на основе соответствующих процедур управленческих решений.

Управление субъектом Российской Фе де рации (далее – Субъект), как любое другое управление, осуществляется на основе результатов моделирования процессов социальноэкономического развития Субъекта в рамках выбранной концепции управления. Модель (фр. modèle, от лат. modulus – «мера, аналог, образец») – это система, исследование которой служит средством для получения информации о другой системе [1]. В системотехнике существуют только два подхода к разработке систем [2]:

1. Разработка системы на основе анализа (разработка модели на основе анализа).

2. Разработка системы на основе синтеза (синтез модели).

Исторически сложилось, что в области управления социальными и экономическими системами традиционно используются модели, разработанные на основе анализа, в которых закономерности в исследуемых областях в процессе моделирования далеко не в полной мере можно учесть. Достаточно высокий уровень риска при использовании разработанных на основе анализа моделей приводит к тому, что результаты управления не в полной мере соответствуют ожиданиям принимающего решение лица или органа, то есть их использование далеко не полно обеспечивает условия гарантии достижения цели государственного управления. Этот факт нашел свое


АЗАРЕНКО Станислав Александрович,к.т.н., профессор, начальник Организационно-контрольного управления Комитета по экономической политике и стратегическому планированию Санкт-Петербурга

При управлении регионом необходимо иметь возможность формировать процессы с наперёд заданными свойствами. Традиционно для управления обычно используются модели, основанные на базе анализа. Достаточно высо-кий уровень риска при использовании разрабо-танных на основе анализа моделей приводит к тому, что результаты управления не в пол-ной мере соответствуют ожиданиям прини-мающего решение лица или органа, так как их использование далеко не полно обеспечивает условия гарантии достижения цели государ-ственного управления. В статье представлена концепция управления, основанная на синтезе, позволяющая формировать процессы с наперёд заданными свойствами. Новый подход требует решения обратной задачи управления.

Государственное управление – деятельность органов государственной власти и их

БУРЛОВ Вячеслав Георгиевич,д.т.н., профессор, заведующий кафедрой национальной безопасности Санкт-Петебургского государственного политехнического университета


С. А. Азаренко, В. Г. Бурлов

(ПДС) – это целостная упорядоченная иерархическая совокупность показателей, формируемая на основе закона сохранения целостности.

3. Свойства ПДС отождествляются с тремя взаимосвязанными свойствами «Объективность», «Целостность», «Изменчивость» (или «Объект», «Предназначение», «Действие») [4,5] .

4. Определяются основные системообразующие ПДС, соответствующие трем свойствам. Ими являются демографический показатель (x – показатель численности населения), показатель занятости в реальном секторе экономики (y – показатель количества рабочих мест в реальном секторе экономике) и показатель ресурсопотребления региона (z – показатель количества ресурсов).

5. В рамках концепции применения закона сохранения целостности строится иерархическая система взаимосвязанных показателей деятельности региона. Системообразующей основой динамической модели является система дифференциальных уравнений (далее – СДУ), описывающая изменения трех основных системообразующих показателей. Через коэффициенты СДУ (в СДУ девять коэффициентов) проявляются механизмы реализации региональной политики в интересах достижения цели государственного управления.

Модель гарантированного управления устойчивым социально-экономическим

развитием субъекта Российской

Федерациигде х – показатель численности населения;

y – показатель количества рабочих мест в реальном секторе экономике;

отражение в проекте Закона СанктПетербурга «О стратегическом планировании в СанктПетербурге» [3]. В нем содержится требование о необходимости учета «научно обоснованных представлений о рисках социальноэкономического развития» при разработке методического обеспечения на этапе стратегического планирования.

Использование синтеза модели процесса управления предпочтительнее, чем разработка модели на основе анализа. В синтезированной модели разработчик имеет возможность формировать процессы с наперед заданными свойствами и учитывать в формализованном виде характерные предметной области закономерности [2].

Установлено, что для снижения уровня риска концепцию гарантированного управления устойчивым социальноэкономическим развитием целесообразно строить на основе синтезированной модели, а при ее построении необходимо использовать закон сохранения целостности [4,5]. Закон сохранения целостности – это объективная устойчивая повторяющаяся связь свойств объекта и свойств его действия, проявляющаяся во взаимной трансформации свойств объекта и свойств его действия при фиксированном предназначении. Использование закона сохранения целостности позволяет управленцу формировать процессы с наперед заданными свойствами, что, в свою очередь, позволит снизить уровень риска при управлении и планировании социальноэкономического развития.

В основу построения концепции положена синтезированная модель процесса управления (суть обратной задачи процесса управления).

Основные этапы формирования модели:1.Конкретизируется закон сохранения

целостности в модели в интересах достижения цели управления.

2. Обосновываются системообразующие показатели деятельности Cубъекта.

Показатели деятельности субъекта

,

,

,



Трен

д со

воку

пнос

ти

инде

ксов

про

изво

дств

а

Трен

д до

ли з

анят

ых

в

реал

ьном

сек

торе

Трен

д чи

слен

ност

и на

селе

ния

x(t)

z(t)

y(t)

Трен

д со

воку

пнос

ти и

ндек

сов

прои

звод

ства

Трен

д чи

слен

ност

и на

селе

ния

Трен

д до

ли з

анят

ых

в

реал

ьном

сек

торе

x(t)

z(t)

y(t)

Респ

убли

ка Т

атар

стан

с 1

992

по 2

012

гг.

Сан

кт-П

етер

бург

и Л

енин

град

ская

обл

асть

с 1

992

по 2

012

гг.


С. А. Азаренко, В. Г. Бурлов

z – показатель количества ресурсов;а – коэффициент демографической

активности;b – коэффициент антимотивации людей

к деторождению; q – коэффициент обеспеченности людей

ресурсами;с – коэффициент заинтересованности

людей в развитии экономики;р – коэффициент сокращения количе

ства рабочих мест;γ – коэффициент обеспеченности рабо

чих мест ресурсами;µ –коэффициент изменения обеспечен

ности ресурсами в субъекте;τ– коэффициент затрат ресурсов на обе

спечение населения;δ –коэффициент затрат ресурсов на обе

спечение рабочих мест.Рассмотренные девять коэффициентов,

входящих в систему дифференциальных уравнений есть суть компонентов вектора государственного управления. На технологическом (практическом) уровне реализации модели задача органов государственного управления сводится к формированию этих коэффициентов по специально разработанным авторами модели методикам и обеспечение их достижения путем различных управленческих решений и действий.

Модель позволяет при заданных значениях основных системообразующих ПДС, соответствующих требуемому уровню развития региона, формировать процесс жизнеде

ятельности региона с гарантированными наперед заданными свойствами и определять необходимые управляющие воздействия для их достижения в виде формирования коэффициентов в интересах достижения целей гарантированного управления устойчивым социальноэкономическим развитием субъекта Российской Федерации через 5,10 и т.д. лет.

Результаты проверки на практике данной модели показаны на графиках рисунка.

Сплошной линией представлены статистические данные Росстата, а пунктирной – результаты моделирования на интервале 1992–2012 гг.

Таким образом, рассчитанные с помощью модели значения системообразующих показателей деятельности регионов передают все тенденции значений системообразующих показателей деятельности этих регионов, полученных экспериментально Росстатом.

В статье рассматривался первый (базовый) уровень управления. Далее строится сверху вниз система моделей в виде систем дифференциальных уравнений, которые последовательно конкретизируют показатели деятельности региона на различных уровнях иерархии управления.

Предложенная концепция позволяет формировать условия устойчивого социальноэкономического развития Субъекта в интересах человека, экономики, благоприятной среды жизнедеятельности человека на базе синтезированной модели процесса государственного управления.


1. Неуймин Я. Г. Модели в науке и технике / Я. Г. Неуймин. – История, теория, и практика. Л., 1984.2. Гуд Г. Х. Системотехника: введение в проектирование больших систем / Г. Х. Гуд, Р. Э. Маккол. –

М.: Советское радио, 1962. – 383 с.3. О стратегическом планировании в Российской Федерации: федер. закон от 28 июня 2014 г. № 172ФЗ.4. Бурлов В. Г. Основы моделирования социальноэкономических и политических процессов. Часть1.

(Методология. Методы) / В. Г. Бурлов. – СПб., 2007. – 287 с.5. Бурлов В. Г. Основы моделирования социальноэкономических и политических процессов. Часть 2.

(Модели. Технологии) / В. Г. Бурлов. – СПб., 2007. – 278 с.

Подписано в печать 24.04.2015.Формат 60×841/8. Усл. печ. л. 12,5.

Тираж 300 экз. Заказ № Распространяется бесплатно.

Оригинал-макет подготовлен в ФБУ «Тест-С.-Петербург»

190103, Санкт-Петербург, ул. Курляндская, д. 1

Отпечатано в типографии ООО «Полиграфия для города»198095, Санкт-Петербург, ул. Шкапина, д. 32–34, офис 506.

Стратегия развития и экономичеСкая политика

Научный альманах

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ...

Documents

Transcript of ЭКОНОМИЧЕСКИЙ...