Annotation

«Янтарныйтелескоп»—заключительнаякнигатрилогииФ.Пулмана«Темные начала». Захватывающая история рождения нового мира, вкоторой автор неожиданным образом балансирует на грани добройволшебнойсказкииледенящейдушуфантастическойсаги.

Лира и Уилл продолжают испытывать судьбу. Их путешествия поразныммирам, особенно поход в худший из них— странумертвых (длячего детям пришлось разлучиться со своими деймонами), сопряжены снебывалой опасностью. Но на помощь приходят старые друзья:бронированныймедведьЙорекБирнисон,ученыйМэриМалоун,ведьмыиангелы, знакомые нам по первым двум книгам— «Северное Сияние» и«Чудесныйнож».Иновыесоюзники:галливспайныверхомнастрекозахимулефа—колесныйнарод,способныйвидетьПыль.

ДетствоЛирыиУилла закончилось,итеперьонинетолькоуязвимыдля Призраков, пожирающих деймонов взрослых людей, но должныпринятьоченьтрудноерешение.Лирепредстоитсделатьроковойвыбор—от этого зависит будущее всех миров, исполнить миссию, к которой онабылапредназначенасудьбой.

ФилипПУЛМАН

ГлаваперваяГлававтораяГлаватретьяГлавачетвертаяГлавапятаяГлавашестаяГлаваседьмаяГлававосьмаяГлавадевятаяГлавадесятаяГлаваодиннадцатаяГлавадвенадцатаяГлаватринадцатаяГлавачетырнадцатаяГлавапятнадцатая

ГлавашестнадцатаяГлавасемнадцатаяГлававосемнадцатаяГлавадевятнадцатаяГлавадвадцатаяГлавадвадцатьперваяГлавадвадцатьвтораяГлавадвадцатьтретьяГлавадвадцатьчетвертаяГлавадвадцатьпятаяГлавадвадцатьшестаяГлавадвадцатьседьмаяГлавадвадцатьвосьмаяГлавадвадцатьдевятаяГлаватридцатаяЗаоблачнаягораГлаватридцатьперваяГлаватридцатьвтораяГлаватридцатьтретьяГлаватридцатьчетвертаяГлаватридцатьпятаяГлаватридцатьшестаяГлаватридцатьседьмаяГлаватридцатьвосьмая

notes1

ФилипПУЛМАНЯНТАРНЫЙТЕЛЕСКОП

Поведайомощиего,воспойегомилость—онтот,Чьеоблаченье—свет,чейпокров—свод.Гневаегоколесницы—облакасгромом,Теменпутьвозницынакрыльяхшторма.

РобертГрант.Из«Гимновдревнихиновых»

Озвезды,ужнеотвасли—приверженностькликулюбимой?Можетбыть,юношазнаетегоочертанья,яснуюихчистоту,ясностьсозвездийпознав?

Райнер Мария Рильке. Третья Дуинезская элегия(переводТ.Сильман)

Летучиепарыподнимаютсянадвсемживущим.Ночьбережнаихолодна,ангеламинаселена,Молотящимиживущих.Освещенызаводы,Неслышенбойчасов,Мывместе,наконец,хотядалекодруготдруга.

ДжонАшбери.Екклесиаст.Изкниги«Рекаигоры»

ГлаваперваяЗаколдованныйсон

КнейприходитсонИсовсехсторонСобралосьнаднейМножествозверей.

УильямБлейк(переводВ.Микушевича)

В долине, осененной рододендронами, близко к границе снегов, гдебежалмолочно-белыйручейсталойводойисредивеликанш-сосенлеталиголуби и коноплянки, была пещера, наполовину заслоненная сверхунависшейскалойижесткойтяжелойлиствой—снизу.

Лесбылполонзвуков: звонручьявкаменистомложе,шорохветравсосновых лапах, треск насекомых, крики маленьких древесных зверьков,птичье пение и время от времени— виолончельный стон кедровой илисосновойветви,трущейсяососедкуприсильномпорывеветра.

Это было царство солнечного света, но не сплошного, а пятнистого:лимонно-желтыелучиегопрошивалилеснуюкровлюиупиралисьвземлюмежду озерцами буро-зеленой тени. Свет был неспокоен и переменчив:кочевойтуманнаплывалнадеревья,цедилсквозьсебяжемчужноесияниеикаждуюшишкуодевалросой,зажигавшейся,когдаонрассеивался.Иногдавлагаоблаковконденсироваласьвизморось,котораянепадала,асмягкимшелестомоседаланамиллионыигл.

Вдоль ручья, от деревни внизу долины, вернее, просто горсткипастушьих хижин, тянулась тропинка к полуразрушенному святилищу насамомверху,подледником;там,навечномветрувысокогорья,развевалисьлинялыешелковыефлаги,идеревенскиескладывалисвоиприношения—ячменные лепешки и высушенный чай. Необыкновенное сочетание льда,водяныхпаровисветапостояннорождалорадугинаверхудолины.

Пещера располагалась выше тропинки. Много лет назад здесь жилсвятойчеловек—предавалсясозерцанию,постился,—ивпамятьонемэтоместопочитали.Пещерабыламетровдесятиглубиной,ссухимполом— идеальное логово для волка или медведя, хотя селились здесь толькоптицыдалетучиемыши.

Носущество,котороесиделосейчасвгорловинепещеры,поглядываяпо сторонам и насторожив острые уши, не было ни птицей, ни летучеймышью. Лоснистый золотой мех его горел на солнце, а цепкие лапыповорачивалишишку так и эдак; острые пальцы отщипывали чешуйки ивыколупывалисладковатыеорешки.

Позади него, там, куда уже не достигал прямой солнечный свет,миссисКолтергреланакеросиновойпечкемаленькуюкастрюлюсводой.Еедеймонпредостерегающебуркнул,ионаподнялаголову.

Потропинкешладеревенскаядевочка.МиссисКолтер знала ее.Амауже несколько дней носила ей пищу. Явившись сюда, миссис Колтерсообщиладеревенским,чтоонасвятая,чтоонапосвятиласебясозерцаниюимолитвеидалаобетникогданеразговариватьсмужчиной.Ксебеонанедопускаланикого,кромеАмы.

Однаконаэтотраздевочкапришланеодна.Снейбылотец,и,покаонаподнималаськпещере,онждалпоодаль.

Амаподошлакпещереипоклонилась.—Отецпослалменямолитьвасоблагорасположении.—Здравствуй,дитя.Девочка положила к ногам миссис Колтер еду, завернутую в

выцветшую ткань. Потом протянула букетик — десяток анемонов,перевязанныхниткой,—иторопливозаговорила.МиссисКолтернемногопонимала язык здешних горцев, но предпочитала скрывать это. Онаулыбнулась и велела девочке замолчать и наблюдать за их деймонами.Золотая обезьяна протянула черную ладошку. Бабочка, деймон Амы,нерешительноподлетелакнейиселанажесткийуказательныйпалец.

Обезьяна медленно поднесла ее к уху, и чужие мысли тонкимручейком полились в сознание миссис Колтер. Смысл девочкиных словстал проясняться. Жители деревни рады, что святая женщина миссисКолтерпоселиласьпоблизостиотнихвпещере,ноходятслухи,чтоснейживеткто-тоеще,могущественныйиопасный.

И жители деревни напуганы. Это другое существо — оно хозяинмиссисКолтерилиееслуга?Инедурнылиегонамерения?Ипочемуонавыбрала это место? Долго ли они тут пробудут? Ама передала все этивопросы,порожденныемножествомопасений.

ДеймонмиссисКолтерпонялих,ичерезнего—онасама.Ейпришелв голову неожиданный ответ.Можно сказать правду.Не всю, конечно,—часть. Она засмеялась про себя при этой мысли, но не подала вида иобъяснятьсталасерьезно:

—Да, сомнойещекто-тоесть.Нобоятьсянечего.Онамоядочь, ее

заколдовали, и теперь она спит. Мы прячемся здесь от волшебника,которыйзаколдовалее,ияпытаюсьеевылечитьиуберечьотзлодея.Еслихочешь,пойдипосмотринанее.

АмунаполовинууспокоилласковыйголосмиссисКолтер,хотяиспугеще не совсем прошел, а после слов о колдовстве и волшебнике онасмотрела на нее с еще большим благоговением. Но золотая обезьянадержала ее деймона так бережно, а саму ее так разбирало любопытство,чтоонавошлазаженщинойвпещеру.

Отец Амы внизу сделал было шаг, ворона, его деймон, раз-другойподнялакрылья,ноонпередумалиосталсянаместе.

Деньбыстрогас,миссисКолтер зажгласвечуипровелаАмув глубьпещеры. Глаза девочки возбужденно блестели в сумраке, и рукибезостановочнодвигались—большойпалецобуказательный,большойобуказательный,чтобыотвестиопасность,смутитьзлыхдухов.

—Вотвидишь?—сказаламиссисКолтер.—Онанепричинитвреда.Вамнечегобояться.

Амасмотреланачеловекавспальноммешке.Этобыладевочка,годана три или четыре старше ее, с волосами невиданного цвета— светло-желтыми,какульва.Губыунеебылисжаты,ионакрепкоспала—вэтомнебылосомнения,потомучтоеедеймон,свернувшиськалачиком,лежалунеенашееинеподавалпризнаковжизни.Онпоходилнамангусту,толькопомельчеи с золотисто-рыжиммехом. Золотая обезьянанежнопогладилаего между ушей, он беспокойно зашевелился и хрипло мяукнул. ДеймонАмы,принявшийвидмыши,прижалсякеешееисострахомсмотрелиз-подееволос.

— Можешь теперь рассказать отцу, что ты видела, — продолжаламиссис Колтер. — Никакого злого духа. Только моя дочь — спитзаколдованным сном, и я за ней ухаживаю. Но прошу тебя, Ама, скажиотцу, что этонадодержать в секрете.Никто, кроме вас двоих, не должензнать, что Лира здесь. Если чародей проведает, где она, он ее отыщет ипогубит и ее, и меня, и всех, кто поблизости. Так что ни слова. Скажитолькоотцуибольшеникому.

МиссисКолтер опустилась на колени возле спящей, убрала влажныеволосы с ее лица, потом наклонилась и поцеловала дочь в щеку. Онаподняла голову, улыбнуласьАме, и в ее печальном взгляде было стольколюбви и терпеливого сострадания, что в глазах у девочки помутилось отслез.

У выхода из пещерымиссисКолтер взялаАму за руку и увидела ееотца, с тревогой смотревшего снизу. Женщина сложила ладони и

поклонилась ему. На лице его выразилось облегчение, а его дочь,поклонившись миссис Колтер и заколдованной спящей, в сумеркахпобежала вниз по склону. Отец с дочерью еще раз поклонились пещере,зашагалипрочьискороскрылисьвгустойтенирододендронов.

МиссисКолтервернуласьксвоейпечке,гдеужезакипалавода.Присев, она накрошила в воду сушеных листьев— две щепотки из

одного мешочка, щепотку из другого, потом добавила три капли бледно-желтого масла и стала быстро размешивать. Она отсчитывала про себясекунды и через пять минут сняла кастрюльку с огня и села на землюждать,когдаотваростынет.

Вокруг валялось снаряжение из лагеря у синего озера, где умер сэрЧарльз Латром: спальный мешок, рюкзак со сменами одежды ипринадлежностямидлямытьяипрочее.Втомчислебрезентовыйчемоданс крепким деревянным каркасом, где лежали разные приборы,переложенныерастительнымпухом,ипистолетвкобуре.

Отваростывалбыстровразреженномвоздухе,и, когдаонохладилсядотемпературытела,онаосторожноперелилаеговметаллическийстакани перенесла в конец пещеры.Обезьяна бросила своюшишку и пошла заней.

МиссисКолтерпоставиластаканнаплоскийкаменьиопустиласьнаколени рядом со спящей Лирой. Золотая обезьяна присела с другойстороны,приготовясьсхватитьПантелеймона,еслионпроснется.

Волосы уЛиры были влажны, глаза двигались под веками.Она ужешевелилась: миссис Колтер заметила, как затрепетали ресницы дочери,когдаонаеепоцеловала,—скороЛирасовсемпроснется.

Миссис Колтер приподняла ей голову, а другой рукой убрала со лбавлажныепрядиволос.Лираразжала губыитихо застонала.Пантелеймончутьпередвинулсякеегруди.ЗолотаяобезьянанесводилаглазсдеймонаЛирыичернымипальчикамитеребилакрайспальногомешка.

МиссисКолтерпосмотрелананее,обезьянаотстраниласьиотпустиламешок. Женщина приподняла дочь за плечи; голова у Лиры свесиласьнабок.Девочкавздохнула,векиеезатрепетали,ионаструдомприоткрылаглаза.

—Роджер…—пробормоталаона—гдеты…яневижу…—Ш-ш-ш,—шепнуламать,—тихо,дорогая.На,выпей.ОнаподнеслакортуЛирыстаканислегканаклонила,чтобыжидкость

толькосмочилагубы.Лирапровелапонимязыком,итогдамиссисКолтерстала потихоньку вливать отвар, всякий раз дожидаясь, когда Лирапроглотиточереднуюпорцию.

Это заняло несколько минут, но в конце концов стакан опустел, имиссис Колтер снова уложила дочь. Как только голова Лиры коснуласьземли,Пантелеймонперелезкнейнагорло.Егозолотисто-рыжиймехбылтакжевлажен,какееволосы.Обакрепкоуснули.

Золотаяобезьянатихопробраласьквыходуизпещерыисновауселасьтам — наблюдать за тропинкой. Миссис Колтер окунула фланелевуютряпицу в тазик с холодной водой, смочила девочке лицо, а потомрасстегнуласпальныймешокиобтерлаплечи,шеюируки—Лиребыложарко.Потомвзялагребень,осторожнорасчесалаейспутавшиесяволосы,убралаихсолбаисделалааккуратныйпробор.

Оставив спальный мешок раскрытым, чтобы Лира немного остыла,миссис Колтер развязала узелок, принесенный Амой, и достала оттудалепешки, плитку прессованного чая и пригоршню липкого риса,завернутоговширокийлист.Порабылоразводитькостер.Здесь, в горах,по ночам стоял лютый холод.Онаметодично настрогала сухой трутовик,наложила сверху сучков и поднесла спичку. Об этом тоже пора былоподумать:спичкиподходяткконцуикеросинтоже,теперьпридетсяжечькостеркруглыесутки.

Деймонеебылнедоволен.Емуненравилосьвсееепредприятие,но,когда он пытался довести это до ее сведения, миссис Колтер толькоотмахивалась.Повернувшись к ней спиной и всем своим видом выражаяпрезрение,золотаяобезьянапродолжалалущитьшишку.МиссисКолтернеобращала на нее внимания. Умело и не торопясь она развела костер ипоставилакипятитьводудлячая.

Темнеменеескепсисдеймонапередалсяей,и,крошатемныйчайнадкастрюлей, она снова и снова спрашивала себя, что она, в самом деле,затеяла,несходитлионасума—ичтобудет,когдаобэтомузнаетцерковь.Правеедеймон:онанетолькоЛирупрячет,онапрячетголовувпесок.

Изтьмыпоявилсямальчикишептал,шептал,снадеждойистрахом:—Лира…Лира…Лира…Позади него другие фигуры, еще более призрачные, безмолвные.

Казалось,онизнакомымеждусобойивсеоднойпороды,нолицихнебыловидноинеслышноголосов.Аегоголоснеподнималсявышешепота,илицобыловтени,расплывчато,какчто-тополузабытое.

—Лира…Лира…Гдеэтобыло?Наогромнойравнине,гдечугунноенебонедавалосветаигоризонтсо

всехсторонбылскрыттуманом.Иголаяземля,утоптаннаямиллионаминог, хотя ноги эти были легче пуха; верно, время выгладило ее, хотя и

время в этом краю застыло; значит, все тут было так, как только имоглобыть.Самыйкрайнийкрай,последнийизмиров.

—Лира…Почемуонибылиздесь?Они были узниками. Кто-то совершил преступление, неизвестно

какое,инеизвестнокто,инеизвестно,какойсудьявынесемуприговор.ПочемумальчиквсевремязвалЛиру?Надежда.Ктоонибыли?Духи.ИЛиранемоглакоснутьсяих,скольконипыталась.Сноваисноваее

рукипопадаливпустоту,амальчиквсестоялипросилочем-то.—Роджер,—сказалаона,носгубслетелтолькошепот.—Роджер,

гдеты?Чтоэтозаместо?Онсказал:—Этомирмертвых,Лира…Янезнаю,чтомнеделать…Незнаю,

навечно ли я здесь, не знаю, что я сделал плохого, я старался бытьхорошим,номнездесьплохо,здесьстрашно,здесьужасно…

АЛирасказала:—Я…

ГлававтораяБальтамосиБарух

Идухпрошелнадомною;Дыбомсталиволосанамне.

КнигаИова.

—Помолчите,—сказалУилл.—Помолчите.Немешайтемне.Былоэтопослетого,какзабралиЛиру,послетого,какУиллспустился

с горы, после того, как ведьма убила его отца. Уилл зажег жестянойфонарик, найденный в отцовской сумке вместе с сухими спичками, и,присевзакамнем,открылрюкзакЛиры.

Он пошарил в нем здоровой рукой и наткнулся на тяжеленькийбархатныйсвертоксалетиометром.Приборзаблестелприсветефонаря,иУилл показал его двум стоявшим рядом фигурам, существам, которыеназвалисебяангелами.

—Выпонимаетеего?—спросилон.—Нет,— ответил голос.—Идем с нами. Ты должен идти. Идем к

лордуАзриэлу.—Ктовелелвамследитьзаотцом?Говорите,оннезнал,чтовызаним

ходите?Аонзнал,—созлостьюсказалмальчик.—Онпредупредилменя,чтовыпоявитесь.Онзналбольше,чемвыдумаете.Ктоваспослал?

—Никто.Мысами,—послышалсяответ.—МыхотимслужитьлордуАзриэлу.Апокойный—чтоонпросилтебясделатьсножом?

Уиллзамялся:—СказалотдатьеголордуАзриэлу.—Тогдаидемснами.—Нет.ПоканенайдуЛиру.Он завернул алетиометр в бархат и положил в свой рюкзак. Потом

закуталсяотдождявтяжелыйотцовскийплащиприселнакорточки,глядянапризрачныефигуры.

—Выправдуговорите?—спросилон.—Да.—Таквысильнеелюдейилислабее?—Слабее.У вас есть плоть, у нас нет.И всеже тыдолженпойти с

нами.—Нет.Разясильнее,вымнедолжныподчиняться.Крометого,ножу

меня. Поэтому приказываю, чтобы помогли мне найти Лиру. Все равно,скольковременимыбудемискать.СперваотыщуееитолькопотомпойдуклордуАзриэлу.

Несколько секунд обе фигуры молчали. Затем отплыли в сторону исталипереговариваться.Уиллнемограсслышатьихразговор.

Наконецонивернулись,ионуслышал:—Хорошо.Тынеоставилнамвыбора,хотясовершаешьошибку.Мы

поможемтебенайтиэтогоребенка.Уилл вглядывался в темноту, пытаясь рассмотреть их получше, но

дождьзаливалглаза.—Подойдитеближе,чтобыямогвасразглядеть.Ониприблизились,

ноочертанияихсталиещеболеесмутными.—Днемвасбудетлучшевидно?—Нет,хуже.Унасневысокийангельскийчин.— Ну, раз я не могу вас разглядеть, тогда и остальные не смогут.

Будете незаметными. Отправляйтесь и попробуйте узнать, куда деласьЛира.Онанеможетбытьдалеко.Тамбылаженщина,Лирадолжнабытьсней—женщина забрала ее.Давайте, ищите— вернетесь и скажетемне,чтовывидели.

Ангелы взмыли в грозовое небо и исчезли. На мальчика навалиласьтоскливаятяжесть;унегоидосхваткисотцомбыломалосил,атеперьиониподошликконцу.Толькоодногохотелось—закрытьглаза.Онибудтонабряклиивоспалилисьотслез.

Оннатянулплащнаголову,обнялрюкзакисразууснул.—Нигденет,—раздалсяголос.Уилл услышал его сквозь сон и заставил себя проснуться. Наконец

(прошла,наверное,целаяминута—такимглубокимбылоегозабытье)емуудалосьоткрытьглаза.Былоясноеутро.

—Гдевы?—Рядомстобой,—сказалангел.—Сэтойстороны.Солнце только что встало, под утренними лучами блестели свежим

блеском камни, обросшие мхом и лишайником, но фигур нигде не быловидно.

— Я же сказал, днем нас труднее увидеть, — продолжал тот жеголос.—Лучшевсегонасвидновсумеркахинарассвете,хужевсего—насолнце. Мы с моим товарищем обыскали склон горы и не нашли ниженщины,нидевочки.Ноестьозероссинейводой—там,наверное,была

уженщиныстоянка.Тамлежитмертвециведьма,съеденнаяПризраком.—Мертвец?Какойонизсебя?— Лет шестидесяти с чем-то. Полный, без морщин. Седые волосы.

Одетвдорогоеисильнонадушен.—СэрЧарльз,—сказалУилл.—Этоон.Его,наверное,убиламиссис

Колтер.Ну,хотьэтохорошаяновость.—Онаоставиласледы.Мойтоварищпошелпоним,вернется,когда

выяснит,гдеонаостановилась.Япобудустобой.Уиллвсталиогляделся.Грозаочистилавоздух,утростоялосолнечное,

светлое, и от этого пейзаж выглядел еще более гнетущим: неподалекувалялись теланесколькихведьм,провожавшихегоиЛирукотцу.Чернаяворона хищным клювом уже обклевывала лицо одной из них, и Уиллувидел, что в небе кружит птица покрупнее, будто присматривая самыйлакомыйкусок.

Уилл оглядел все тела по очереди, но СерафимыПеккала, королевыкланаизащитницыЛиры,срединихнебыло.Потомонвспомнил:ведьонаулетелаподругомуделуещедотемноты.

Такчто,можетбыть,онаещежива.Этамысльприободрилаего,ионокинулвзглядом горизонт—невидноли гдеСерафины,нокругомбылотолькочистоенебодаострыекамни.

—Гдеты?—спросилонангела.—Рядомстобой,—былответ.—Каквсегда.Уиллпосмотрелналево,откудашелголос,иничегонеувидел.—Значит,тебяниктоневидит.Аслышиткто-нибудь,какя?—Нет,еслишепчу,—язвительноответилангел.—Кактебязовут?Именаувасесть?—Да,есть.МенязовутБальтамос.Моеготоварища—Барух.Уиллзадумалсяотом,чтоделатьдальше.Когдавыбираешьодинобраз

действийизмногихвозможных,те,откоторыхтыотказался,сдуло,словноогоньки свечей, словно они и не существовали. А цепляться за ихсуществование—значит,ничегонесделать.Надобыловыбирать.

— Спустимся вниз, — сказал он. — Пойдем к озеру. Может, тамнайдетсячто-тополезное.Даипитьхочется.Япойдутак,какзнаю,аеслиошибусь,тыменяпоправишь.

Толькопройдянесколькоминутпокаменистомубездорожномусклону,Уилл сообразил, что рука у него не болит. Оказывается, с тех пор, какпроснулся,ониневспомнилоране.

Он остановился и посмотрел на грубую ткань, которой обмотал емурукуотецпослесхватки.Онапропиталасьмазью,нокровинанейнебыло.

Стехпоркаконлишилсяпальцев, кровьнеостанавливалась,и теперьунегодажесердцезабилосьотоблегчения.

Для пробы он пошевелил пальцами. Раны, конечно, еще болели, нобольбыласовсемдругая—нетаглубокая,выматывающаядушуболь,чтомучилаегоещевчера,агораздоболееслабая,глухая.Какбудтораныужезаживали.И это сделалотец. Заговорыведьмнепомогли, а отецисцелилего.

Повеселев,ондвинулсядальше.Путь занял три часа, несколько раз ему указывали направление, и

наконец они очутилисьпередмаленьким синимозером.К этому временивортуунегопересохло,идтивплащеподпалящимсолнцембылотяжелоижарко; но снять его он не мог—шея и голые руки горели. Он сбросилрюкзакиплащипоследниенесколькометровпробежалкозеру,окунулвнеговселицоипринялсяпить,глотокзаглотком,ледянуюводу.Онабылатакойхолодной,чтозаломилозубыилоб.

Утоливжажду,онселиогляделся.Вчераонбылневтомсостоянии,чтобызамечатьдетали,носейчасобратилвниманиенанасыщенныйцветводыирасслышалнастойчивыйшумнасекомыхвокруг.

—Бальтамос?—Тут,каквсегда.—Гдемертвец?—Заскалой,справаоттебя.—Призраковнетпоблизости?—Нет,ниодного.Уиллвзялрюкзакиплащипоберегупрошелкуказаннойскале.Занейбылиостаткинебольшоголагеря—пятьилишестьпалатоки

кострище. Уилл двигался осторожно, опасаясь, что там может прятатьсякто-тоживой.

Нотишинабыланепроницаемая,итрескнасекомыхтолькоцарапалееповерхность. Палатки выглядели нежилыми, озеро было спокойно— понемудосихпоррасходиласьрябьоттогоместа,гдеонпил.Что-тозеленоешмыгнуло возле ноги, и он встрепенулся — но это была всего-навсегомелкаяящерица.

Палатки были сшиты из камуфляжной материи, отчего особенновыделялись на фоне тускло-красных камней. Уилл заглянул в первую—пусто.Вовторойтоже.Втретьейобнаружилоськое-чтоценное:котелокикоробокспичек.Икусоккакого-тотемноговещества,длинойитолщинойсего предплечье. Сперва он принял его за кожу, но, вытащив на солнце,увидел,чтоэтовяленоемясо.

Ну,нож-тоунегоесть.Уиллотрезалтончайшийломтик,оказавшийсясолоноватым,нонежесткимиоченьдушистым.Уложивмясососпичкамив котелок, а котелок— в рюкзак, он обыскал другие палатки, но большеничегоненашел.Оставаласьодна,самаябольшая.

—Здесьмертвецлежит?—бросилонввоздух.—Да,—сказалБальтамос.—Егоотравили.Уилл осторожно подошел ко входу, обращенному в сторону озера.

Рядом с опрокинутым брезентовым стулом лежало тело человека,известноговмиреУиллакаксэрЧарльзЛатром,авмиреЛирыкаклордБореал,—человека,укравшегоунееалетиометр.ВрезультатеэтойкражиУилл стал обладателем чудесного ножа. Сэр Чарльз был ловким,бесчестнымимогущественнымчеловеком,атеперьонмертвец.Лицоегобыло неприятно искажено. Уиллу не хотелось на него смотреть, но,заглянув в палатку, он увидел там много подходящего для кражи. Онперешагнулчерезмертвеца,чтобыразглядетьвсеполучше.

Его отец, путешественник и военный, знал бы точно, что тут надовзять. Уиллу же пришлось брать наугад. Он взял небольшую лупу встальном футляре — с ней можно добывать огонь и экономить спички;катушку крепкой бечевки, металлическую флягу для воды, гораздо легчеего фляги из козьей шкуры; маленькую жестяную кружку, маленькийбинокль, бумажную колбаску с золотыми монетами длиной с большойпалец взрослого; походную аптечку, таблетки для обеззараживания воды,пакет кофе, три пачки прессованных сухофруктов, мешочек с овсянымпеченьем,шесть палочек постного сахара с мятой, упаковку рыболовныхкрючков, нейлоновую леску и, наконец, блокнот, два карандаша иэлектрическийфонарик.

Все это он сложил в свой рюкзак, отрезал еще ломтикмяса, наелся,наполнилфлягуизозераисказалБальтамосу:

—Как,по-твоему,ещечто-тонужно?—Немногоразума,—последовалответ.—Способностипризнавать

чужуюмудрость,уважатьееиприслушиватьсякней.—Атымудрый?—Гораздомудреетебя.—Понимаешь,мне-тоневидно.Тымужчина?Голосутебямужской.—Барухбылчеловеком.Я—нет.Теперьонангел.—Значит…—Уиллпрервалсвоезанятие—азанятонбылтем,что

перекладывал более тяжелые вещи ближе к дну рюкзака, — и поднялголову, чтобы посмотреть на ангела. Но ничего не увидел.— Значит, онбылчеловеком,апотом…Когдалюдиумирают,онистановятсяангелами?

Такэтопроисходит?—Невсегда.Вбольшинствеслучаев—нет…Оченьредко.—Таккогдажеонжил?—Четыретысячилетназадприблизительно.Ямногостарше.—Онжилвмоеммире?ИлиуЛиры?Иливэтом?—Втвоем.Номиров—мириады.Тебеэтоизвестно.—Акаклюдистановятсяангелами?—Кчемуэтиметафизическиеспекуляции?—Япростохочузнать.—Подумайлучшеосвоейзадаче.Тыобобралэтогопокойника,утебя

естьвсеигрушки,необходимыедляжизни,так,может,двинемсянаконец?—Когдаузнаю,кудаидти.—Кудабымынипошли,Барухнаснайдет.— Значит, найдет, если и здесь побудем. Мне надо еще кое-что

сделать.Уилл уселся так, чтобы не видеть тело сэра Чарльза, и съел три

квадратикапостногосахара.Послеедыонпочувствовалнеобыкновенныйприлив сил и бодрости. Потом он еще раз осмотрел алетиометр. Всетридцать шесть картинок на слоновой кости были совершенно четкими.Здесь младенец, здесь кукла, здесь хлеб и так далее. Смысл их былнепонятен.

—КакэтоегоЛирапонимала?—сказалонБальтамосу.—Вполневозможно,чтоонавсевыдумывала.Те,ктопользуетсяэтим

прибором, учились годы и годы и все равно не понимали бы его безпомощимножествасправочников.

—Она не выдумывала. Она его правильно понимала. Говорила мнетакое,чегоникакиначенемоглаузнать.

—Тогдадляменяэтотакаяжезагадка,поверь,—сказалангел.Глядянаалетиометр,Уиллвспомнил,чтоговорилаЛираотом,какего

понимать,вкакоесостояниенадопривестисебя,чтобыонработал.Емуэтотожепомогалосладитьсноровомсеребряноголезвия.

Любопытства ради он вынул нож и, не вставая с места, вырезалмаленькое окошко перед собой. Впереди было только голубое небо, новнизу,далековнизу—поляидеревья;безсомнения,егомир.

Выходит, горы в его мире не совпадают со здешними горами. Онзакрылокно,впервыевоспользовавшисьлевойрукой.Какрадостносноваеюдействовать!

Итутегопронзиламысль,неожиданно,какэлектрическийудар.Если миров мириады, почему нож открывает окна только между его

миромиэтим?Навернякаимможнооткрытьокновлюбой.Онсноваподнялнож,устремилвсемысликсамомукончику,какучил

ДжакомоПарадизи,исосредотачивалсянанемдотехпор,покасознаниенепоместилосьмеждусамихатомовинесталаощутимавсякаязацепкаинеровностьвпространстве.

Но не стал резать при первойжешероховатости, а продолжал вестиножотоднойкдругой.Словнодвигалсяпорядушвовбезнажима,чтобыниодногонеперерезать.

—Чтотыделаешь?—раздалсяголосввоздухе,вернувегоназемлю.—Пробую,— сказалУилл.—Помолчи и не лезь под руку. Будешь

близко—могунечаяннопорезать.Яжетебяневижу.Бальтамос недовольно буркнул. Снова вытянув руку с ножом, Уилл

нащупывал крохотные зазубрины и трещинки. Было их гораздо больше,чемондумал.И,нащупываяих,безжеланиянемедленновырезатьокно,онобнаружил, что у всех у них разные свойства: эта — твердая иопределенная, та — расплывчатая, третья — скользкая, четвертая —хрупкаяислабая.

Срединихбылитакие,которыеотыскивалисьлегче,и,ужезнаяответ,онвзрезалодну,чтобыубедиться:да,вегомир.

Он закрыл окна и поискал ножом задорину другого качества.Нашелэластичнуюиупругуюивдвинулнож.

Ну вот!Мир, который он увидел через окно, был не его мир: здесьземлябылаближеивместозеленыхполейимха—пустынясбарханами.

Он закрыл окно и вырезал другое: дымный воздух надиндустриальнымгородомивереницаугрюмых,скованныхцепямирабочихтянетсякфабрике.

Закрыл окно и опомнился. Слегка кружилась голова. Он впервыеосозналистинныевозможностиножа—покрайнеймере,некоторые—ибережноположилегопередсобойнакамень.

—Тынамеренпровестиздесьвесьдень?—сказалБальтамос.— Я думаю. Из мира в мир легче переходить, если земля на одном

уровне.Можетбыть,внекоторыхместахтаконоиесть,итамчащевсегопроделываютокна…Иостриемнадочувствовать, каковна ощупь вход втвоймир,иначеможноникогданевернуться.Заблудишьсянавсегда.

—Действительно.Нонепоралинам…— И надо знать, в каком мире земля на том же уровне, иначе

открыватьегобесполезно,—сказалУилл,нестолькодажеангелу,сколькосамомусебе.—Вобщем,этонетакпросто,какядумал.СОксфордоми

Читтагацценам,наверно,простоповезло…Ноя…Онсновавзялнож.Помимоясногоибезошибочногочувства,когдаон

прикасалсякточке,открывавшейвходвегомир,ониспытывал,иуженераз, другое ощущение: некоего резонанса, как бывает, когда ударишь вбольшой деревянный барабан, — с той, конечно, разницей, чтопроисходилоэтоотлегчайшегодвиженияножаввоздухе.

Вот и сейчас.Он отошел, прощупал ножом в другомместе— тожеощущение.

Онсделалвырез—догадкаподтверждалась.Резонансозначал,чтовмире,которыйонсейчасвскрыл,землянатомжеуровне.Открылсягорныйлугподпасмурнымнебом,иналугумирнопаслисьживотные,которыхонникогда не видел,— величиной с бизона, сширокими рогами, косматымголубыммехомигребнемжесткойшерстивдольхребта.

Онвошелтуда.Ближайшееживотноепосмотрелонанегоравнодушноисновазанялосьтравой.Незакрывокнаистояналугудругогомира,Уиллискалкончикомножазнакомыезацепкииопробовалих.

Да, он мог врезаться в свой мир из этого и по-прежнему находилсявысоко над фермами и живыми изгородями. И мог уловить резонанс—откликмираЧиттагацце,которыйонтолькочтопокинул.

СглубокимоблегчениемУиллвернулсявлагерьуозера,закрывпередэтим все окна. Теперь он может найти дорогу домой, теперь он незаблудится, теперь он может спрятаться в случае нужды и передвигатьсябезопаски.

По мере того как росло его знание, прибывало и сил. Он повесилножнынапоясивскинулрюкзак.

—Ну,готовнаконец?—послышалсясаркастическийвопрос.— Да. Если хочешь, могу объяснить, но, кажется, тебе не очень

интересно.—Онет,все,чтотыпредпринимаешь,менябуквальнозавораживает.

Но забудем обо мне. Что ты собираешься сказать людям, которые идутсюда?

Пораженный Уилл обернулся. Далеко внизу по тропинке медленноподнималаськозерувереницалюдейсвьючнымилошадьми.Ониегопоканевидели,ноеслиоставатьсяздесь,тоскороувидят.

Уилл поднял отцовский плащ, разложенный на камне, — материяуспелаподсохнутьнасолнцеибылауженетакойтяжелой.Оногляделся:взятьбольшенечего.

—Давайпройдемдальше,—сказалонангелу.Немешалобысделатьперевязку,носэтимможнобылоподождать.Он

двинулсяпоберегуозера,прочьоткаравана,иангел,невидимыйвяркомсвете,последовалзаним.

На исходе дня они спустились с каменистой горы к ее отрогу,заросшему травой и карликовыми рододендронами. Уилл уже мечтал оботдыхеичутьпогодярешилсделатьпривал.

В пути ангел был немногословен. Время от времени он ронял: «Несюда»или:«Слеватропинкаполегче»,иУиллпринималегосоветы;нонасамомделеондвигалсяпростодлятого,чтобыдвигатьсяичтобыуйтиоткаравана,потомучто,поканевернулсявторойангел,покидатьэтоместонеимелосмысла.

Солнцесадилось,ионкакбудтоужевиделсвоегоспутника.Ввоздухесловнобымерцалиочертаниятела,ивоздухвнутринихказалсяплотнее.

—Бальтамос,—сказалон,—яхочунайтиручей.Естьпоблизости?—Естьродникнижепосклону,—ответилангел.—Вонпередтеми

деревьями.—Спасибо.Уиллнашелродник,напилсяинаполнилфлягу.Онхотелспуститьсяк

лесу, но, услышав восклицание Бальтамоса, обернулся и увидел, какпрозрачный контур егофигуры понесся вниз по склону… к чему?Ангелбылразличимкакдвижущеесясгущениевоздуха,иУиллвиделеголучше,когда он был на периферии зрения. Ангел как будто застыл,прислушиваясь,апотомвзмылввоздухиметнулсяназад,кУиллу.

—Здесь!—сказалон,ивпервыенебыловегоголосенеодобренияинасмешки. — Барух прошел здесь. Тут окно, почти невидимое. Идем…идем.Идемже.

Уиллнетерпеливоустремилсязаним,забывобусталости.Заокном,ккоторому они подошли, открылся сумрачный ландшафт, похожий натундру, — равнина, в отличие от гористого Читтагацце, и небо над нейбылозатянутотучами.Онвошел,иБальтамосзанимследом.

—Чтоэтозамир?—Мирдевочки,—сказалангел.—Онипрошлиздесь.ИБарухушел

заними.—Откудатызнаешь,гдеон?Тычитаешьегомысли?—Конечно, я читаю егомысли. Где бы он ни был, мое сердце— с

ним,насдвое,ночувствуеммыкакодносущество.Уилл окинул взглядом местность. Никаких признаков человеческой

жизни;светуходил,искаждойминутойстановилосьвсехолоднее.— Спать здесь не хочу. На ночь останемся в Чигацце, а утром

вернемся сюда. Там хотя бы лес, могу костер развести. Теперь я знаю,

какойеемирнаощупь,ивсегданайдуегоножом…Слушай,Бальтамос!Атынемогбыпринятьдругойвид?

—Скакойстати?— В этом мире у людей деймоны, а если у меня не будет, это

покажется подозрительным.Так что, если собираемся бродить в еемире,ты притворись моим деймоном и прими вид какого-нибудьживотного. Кпримеру,птицы.Сможешьтогдалетатьхотябы.

—Дочегоутомительно.—Нувсе-таки?—Ямогбы,конечно…—Такпопробуйсейчас.Давайпосмотрим.Очертания ангела как будто сжались, превратились в маленький

воздушныйвихрь,апотомнатравуподногиУиллуслетелчерныйдрозд.—Сядькомненаплечо,—сказалУилл.Птица повиновалась и привычным брюзгливым голосом ангела

произнесла:— Я буду делать это только в случае крайней необходимости. Это

безумноунизительно.—Темхуже.Кактолькоувидимлюдейвэтоммире,тыстановишься

птицей.Споритьиерепенитьсянечего.Делайкаксказано.Дрозд взлетел с его плеча, растворился в воздухе, и в сумерках

обозначилась фигура раздосадованного ангела. Прежде чем вернуться,Уилл еще раз огляделся, примериваясь к миру, где держат в плену егоподругу.

—Гдесейчаствойтоварищ?—спросилон.—Следуетзаженщинойнаюг.—Значит,утроммыпойдемзаними.НаследующийденьУиллпустилсявпуть.Оншелчасзачасомине

виделнидуши.Кругомбылихолмы,поросшиекороткойсухойтравой,искаждой возвышенной точки Уилл оглядывал окрестность, но никакихпризнаковчеловеческогообитаниязаметитьнемог.Однообразиепыльногобуро-зеленогобезлюдьянарушилотолькопятнотемнойзеленивдали.Тудаонинаправился:Бальтамоссказал,чтотамлесирека,котораятечетнаюг.Когда солнце еще стояло высоко, он хотел поспать под невысокимикустами,нонесмогиподвечерсовсемусталинатерноги.

—Неочень-топродвинулись,—кислозаметилБальтамос.—Летатьнеумею,—отозвалсяУилл.—Неможешьсказатьничего

дельного,тогдалучшепомолчи.Клесуонподошелужепередзакатом;воздухбылнастольконасыщен

пыльцой, что Уилл несколько раз чихнул, вспугнув птицу, с крикомвылетевшуюоткуда-торядом.

—Первоеживоесуществозавесьдень,—сказалУилл.—Гдетыхочешьостановиться?—спросилБальтамос.Ангела время от времени было видно теперь в длинных тенях

деревьев.И,насколькомогразглядетьУилл,видунегобылраздраженный.Уиллсказал:—Остановитьсянадогде-тоздесь.Тымогбыпоискатьудобноеместо.

Яслышу,неподалекушумитвода,попробуйнайтиреку.Ангелскрылся.Уиллпоплелсядальшесквозьнизкиезаросливереска

ивосковницы,мечтаяотом,чтобынашласьтропинка,исбеспокойствомпоглядывая на небо: место для ночлега надо найти поскорее, в темнотевыбиратьуженепридется.

— Налево, — произнес Бальтамос где-то совсем рядом — Ручей исухоедереводлякостра.Сюда…

Уилл пошел на его голос и вскоре оказался на месте, о которомговорил ангел. По замшелым камням стремительно бежал ручей искрывался в узкой расселине под нависшими деревьями. Неширокийтравянистыйберегручьяокаймляликустыимолодаяпоросль.

Преждечемдать себе отдых,Уилл занялся заготовкойдрови вскоренабрел на кружок из закопченных камней среди травы — кто-то тутнедавножегкостер.Оннабралохапкупрутиковисучковпотолще,нарезалножом до удобной длины и только потом стал разводить огонь. Опыта унегобыломало,инесколькоспичекпропалозря.

Ангелстерпеливо-усталымвидомнаблюдалзаним.Наконец костер занялся. Уилл съел два овсяных печенья, немного

вяленогомясаипостногосахара, запивхолоднойводой.Бальтамосмолчасиделрядом,ивконцеконцовУиллневыдержал:

—Такибудешьвсевремязамнойнаблюдать?Яникуданесобираюсь.—ЯждуБаруха.Онскоровернется,тогда,еслитебетакудобно,ты

будешьпредоставленсамомусебе.—Поестьнехочешь?Бальтамоснемногопридвинулся—егоискушали.—Всмысле,янезнаю,ешьлитывообще,—сказалУилл,—ноесли

чего-тохочешь—пожалуйста.— А это что такое? — спросил привередливо ангел, показывая на

постныйсахар.—Сахарпобольшейчастиимята.На.УиллотломилквадратикипротянулБальтамосу.Тотнаклонилголову

ипонюхал.ПотомпрохладнымилегкимипальцамивзялсладостьсладониУилла.

—Ядумаю,этоменяподкрепит,—сказалон.—Благодарю.Одногокусочкавполнедостаточно.

Онсиделипонемногуоткусывалотквадратика.Уиллобнаружил,что,если смотреть в костер, а Бальтамоса держать на краю поля зрения, товиденонгораздоотчетливее.

—ГдеБарух?—спросилон.—Тыможешьснимсвязаться?—Ячувствую,чтоонблизко.Скоробудет здесь.Когдаонвернется,

поговорим.Поговоритьвсегдаполезно.Непрошлои десятиминут, как послышалсямягкийшумкрыльев, и

Бальтамосвскочил.Черезмгновениеангелыужеобнимались,иУилл,глядяв костер, увидел, насколько они привязаны друг к другу. Не простопривязаны:страстнодругдругалюбят.

Барух сел рядом с товарищем, а Уилл пошуровал в костре, чтобыангелов окутало облако дыма. Дым очертил их фигуры, и он впервыеразгляделихкакследует.Бальтамосбылхуденький,сизящносложеннымиза спиной узкими крыльями, лицо его выражало одновременновысокомернуюпрезрительностьигорячее,нежноесострадание,словноонготовбыллюбитьвсевещинасвете,еслибыхарактерпозволилемузабытьобихизъянах.НовБарухеонизъяновневидел,этобылоясно.Барух,сегомассивными снежно-белыми крыльями, выглядел моложе, как и сказалБальтамос,иотличалсяболеекрепкимсложением.ПонатуреонбылпрощеБальтамоса:вовзглядеегочиталось,чтотоварищдлянего—средоточиевсей радости и мудрости. Уилла заинтриговала и тронула эта взаимнаялюбовь.

—Тывыяснил,гдеЛира?—снетерпениемспросилон.—Да,—сказалБарух.—В гималайскойдолине, оченьвысоко,под

ледником, где из-за льда вечно висит радуга. Я нарисую тебе на землекарту, чтобы ты не плутал. Девочку усыпила и держит в пещере этаженщина.

—Усыпила?Иженщинаодна?Безсолдат?—Да,одна.Скрывается.—АЛирацела,здорова?—Да.Толькоспитивидитсны.Давайпокажутебе,гдеони.Прозрачным пальцем Барух начертил на голой земле возле костра

карту.Уиллвзялблокнотиточноеескопировал.Накартебылизображенледникстраннойзмеистойформы,спускавшийсястрехпочтиодинаковыхгорныхвершин.

—А теперь более крупный план,— продолжал ангел.— Долина спещерой — под левой стороной ледника, по ней течет горная речка.Вершинадолины—здесь…

Оннарисовалещеоднукарту,Уиллтожееескопировал;потомтретью— еще более крупного масштаба. Теперь Уилл видел, что сможет найтидорогу без труда— при условии, что ему удастся преодолетьшесть иливосемьтысячкилометровоттундрыдогор.Ножгодилсядлятого,чтобырезатьвыходывдругиемиры,нонемогсокращатьвнутринихрасстояния.

— Около ледника есть святилище,— закончил Барух,— там стоятизодранныеветромкрасныешелковыефлаги.Едувпещеруноситдевочкаизместных.Онидумают,чтоженщина—святаяиможетблагословитьих,еслионибудутзанейухаживать.

—Неужели?—сказалУилл.—Ипрячется…Вотчегонепонимаю.Прячетсяотцеркви?

—Похоженато.Уиллаккуратноубралкарты.Онпоставилкружкунакаменьукостра,

чтобы согреть воду, всыпал туда молотого кофе, размешал палочкой, апотом,обернуврукуплатком,снялкружку.

Горящаяветкаоселавкостре,крикнуланочнаяптица.Вдруг, неизвестно почему, оба ангела подняли головы и устремили

взглядводномнаправлении.Онпосмотрелтудаже,ноничегонеувидел.Также было однажды с его кошкой: она дремала, вдруг встрепенулась ипосмотреланакого-тоневидимого,ктовошелвкомнату.Втотразволосыунегонаголовезашевелились—исейчастоже.

—Загасикостер,—шепнулБальтамос.Уиллзагребздоровойрукойземлюиприбилогонь.Холодмгновенно

пробрал его до костей, и охватила дрожь. Он закутался в плащ и сновапосмотрелнаверх.

Теперьсталовидно:надоблакамисветилоськакое-тотело,иэтобыланелуна.ОнуслышалшепотБаруха:

—Колесница?Неможетбыть!—Чтоэто?—прошепталУилл.Барухнаклонилсякнемуишепотомответил:—Онизнают,чтомыздесь.Онинашлинас.Уилл,берисвойнож…Он не договорил— кто-то ринулся с неба и врезался в Бальтамоса.

МгновениемпозжеБарухпрыгнулнаэтосущество,аБальтамосизвивался,пытаясь освободить крылья. Трое борющихся возились в сумраке, какбольшиеосывгигантскойпаутине,инеиздавалинизвука:Уиллслышалтолькохрустветочекподногамидашуршаниелистьев.

Оннемогвоспользоватьсяножом—онидвигалисьслишкомбыстро.Тогдаонвытащилизрюкзакафонарикивключил.

Трое не ожидали этого. Нападавший вскинул крылья, Бальтамосприкрыл глаза рукой, и только у Баруха хватило самообладания непрекращатьборьбу.НотеперьУиллразглядел этоговрага: тожеангел,нонамногокрупнееисильнееих,иБарухладоньюзажималемурот.

—Уилл!—крикнулБальтамос.—Нож…режьокно…ВтужесекундунападавшийвырвалсяизрукБарухаизакричал:—ЛордРегент!Яихпоймал!УУиллазазвенеловушах—онникогданеслышалтакогокрика.Еще миг, и ангел взлетел бы, но Уилл бросил фонарь и прыгнул на

него.Онубилскальногомару,ноприменитьножпротивпохожегонатебясозданиянесравненнотруднее.Темнеменееонобхватилбольшиекрыльяи полоснул по перьям ножом — раз, другой, третий, так что в воздухвзвились белые хлопья, и в пылу борьбыоннеожиданно вспомнил словаБальтамоса: «У вас есть плоть, у нас нет». Люди сильнее ангелов, этооказалосьправдой:онприжалангелакземле.

Атотпродолжалкричатьоглушительнымголосом:—ЛордРегент!Комне,комне!Уиллвзглянулвверхиувидел,какзаволновалисьивзвихрилисьтучии

засветилисьизнутри—этобылочто-тогромадноеискаждыммгновениемусиливавшееся, словно сами тучи светились от внутренней энергии, какплазма.

Бальтамоскрикнул:—Уилл,отойди,режьокно,покаоннеспустился…Ноангелбылсилен—онужеосвободилоднокрыло,оторвалтелоот

земли, и Уилл вынужден был продолжать борьбу, чтобы не упустить егоокончательно. Барух бросился к нему на помощь и стал отгибать головувраганазад,назад.

—Нет!— снова закричал Бальтамос.—Нет! Нет! Он подскочил кУиллу, стал дергать его за руку, за плечо; враг между тем опять пыталсязакричать,ноБарухзажималемурот.

Наверху раздался глубокий гул, словно заработало исполинскоединамо,—гул,такойнизкий,чтобылпочтинеслышен,хотясотрясалсамимолекулывоздухаиотдавалсядрожьювкостяхУилла.

— Он приближается, — рыдающим голосом крикнул Бальтамос, итеперьУиллупередалсяегострах.—Пожалуйста,прошутебя,Уилл…

Уиллподнялголову.Тучи раздвинулись, и в черном разрыве возникла мчащаяся фигура;

сперва маленькая, она с каждой секундой становилась все больше иприобреталавсеболеегрозныйвид.Этосуществонеслосьпрямокним—иявноссамымизлыминамерениями;Уиллуказалось,чтоонвидитдажеегоглаза.

—Уилл,немедли,—умолялБарух.Уиллподнялсяихотелсказать:«Держиегокрепче»,—нораньше,чем

фразасложиласьвегоголове,ихврагоселназемлю,расплылся,рассеялся,кактуман,иисчез.НедоуменноисотвращениемУиллоглянулсякругом.

—Яубилего?—спросилондрожащимголосом.—Тынемогиначе,—сказалБарух.—Носейчас…— Ненавижу, — выкрикнул Уилл, — правда, правда, ненавижу эти

убийства!Когдажеонипрекратятся?—Надобежать,—пролепеталБальтамос.—Скорее,Уилл,скорее…

прошу…Обаонибылисмертельнонапуганы.Уиллощупалвоздухкончикомножа:влюбоймир,толькобыотсюда.

Он быстро прорезал окно и посмотрел вверх: тот, другой ангел, был внескольких секундах от них, и лицо его было ужасно. Даже на такомудалении и в минуту спешки Уилл почувствовал, что все его существообысканоипросвеченонасквозькаким-томогучим,злымибезжалостныминтеллектом.

И что еще страшнее, у ангела было копье— он уже поднимал его,чтобыметнуть…

Несколькомгновенийпотребовалось ангелу, чтобыостановитьполет,принять вертикальное положение и замахнуться копьем, и за это времяУилл шмыгнул вслед за Барухом и Бальтамосом в окно и закрыл его засобой. Когда его пальцы стягивали последний сантиметр просвета, онпочувствовал,каквздрогнулвоздух.Итутжестих.Копьепрошилобыего,останьсяонвтоммире,нотеперьонибылинедосягаемы.Ониочутилисьна песчаном берегу под яркой луной. Вдали от берега возвышалисьгромадные, похожие на папоротники деревья; а вдоль воды, насколькохваталглаз,тянулисьнизкиедюны.Быложаркоивлажно.

—Ктоэтобыл?—Он,дрожа,повернулсякангелам.—ЭтобылМетатрон,—сказалБальтамос.—Тынапрасно…—Метатрон?Ктоон?Почемуоннапал?Тольконевритемне.— Мы должны ему сказать, — обратился к товарищу Барух. —

Почемутыраньшенесказал?—Да,надобыло,—согласилсяБальтамос,—ноябылсердитнанего

изатебябеспокоился.

—Такскажитесейчас,—потребовалУилл.—Ипомните:тольконенадообъяснять,чтоядолженделать,—дляменяэтопустойзвук.Главноедляменя—Лираимоямать.Ивэтом,—онповернулсякБальтамосу,—смысл,кактыихназвал,всякихметафизическихспекуляций.Барухсказал:

— Я полагаю, мы должны сообщить тебе то, что знаем. Так вот,Уилл,—почемумыискалитебяипочемудолжныдоставитьтебяклордуАзриэлу. Мы открыли тайну царства… мира Властителя… и должнысообщитьему.Мыздесьвбезопасности?—озираясь,добавилон.—Сюданельзяпроникнуть?

—Этодругоймир,другаявселенная.Песокподногамибылмягок, склондюныпо соседству такиманил

прилечь.Нидушивокруг,безлюдныйберегбылвиденприлуненамногокилометров.

—Такрасскажите.РасскажитеоМетатронеичтоэтозатайна.Почемуангелназывалегорегентом?ИктотакойэтотВластитель?Бог?

Он сел, и оба ангела, лучше различимые при луне, чем когда-либопрежде,селиснимрядом.Бальтамостихозаговорил:

— Властитель, Бог, Творец, Господь, Яхве, Эл, Адонаи, Царь, Отец,Всемогущий—всеэтиименаондалсебесам.Оннебылсоздателем,онбыл ангелом, как мы, — да, первым ангелом, самым могучим, нообразовалсяизПыли, какимы, аПыль—этопростоназвание того, чтопроисходит, когда материя начинает сознавать себя. Материя любитматерию.Она хочет познать себя, и так рождаетсяПыль.Первые ангелыобразовались изПыли, и Властитель был самым первым.Он сказал тем,ктопоявилсяпосле,чтоонихсоздал,ноэтобылаложь.Однаизтех,ктопоявилсяпозже,быламудрееегоиузналаправду—итогдаонееизгнал.Мы ей по-прежнему служим. А Властитель по-прежнему царствует, иМетатрон—егорегент.Носамогоглавного,чтомыузналинаЗаоблачнойгоре, мы сказать тебе не можем. Мы поклялись друг другу, что первымуслышитобэтомсамлордАзриэл.

—Тогдаскажите,чтоможете.Янехочублуждатьвпотемках.—МынашлидорогукЗаоблачнойгоре,—сказалБарухипродолжал:

— Прости, мы слишком легко бросаемся этими названиями. Иногда ееназывают Колесницей. У нее нет постоянного местоположения, онапередвигаетсясместанаместо.Там,гдеонанаходитсясейчас,тамиестьегопрестол,егоцитадель,егодворец.КогдаВластительбылмолодым,онанебыласкрытаоблаками,носовременемонсталокружатьсебяимивсеболее и более плотно. Тысячи лет уже никто не видел эту вершину.ПоэтомуцитадельизоветсятеперьЗаоблачнойгорой.

—Чтовытамнашли?— Сам Властитель занимает покои в глубине горы. Мы не могли

приблизиться,новиделиего.Еговласть…— Значительную долю власти, как я уже говорил, он передал

Метатрону,—вмешалсяБальтамос.—Тывидел,каковон.Мыуходилиотнегопрежде,атеперьонопятьнасувидел—большетого,онувиделтебяиувиделнож.Яжеговорил…

— Бальтамос, — мягко перебил его Барух, — не ругай Уилла. Мынуждаемсявегопомощи,иеслионнезналтого,чтомысамитакдолгонемогливыяснить,этонееговина.

Бальтамосотвелвзгляд.Уиллсказал:—Таквымненеоткроетеэтувашутайну?Ладно.Тогдаскажитемне:

чтопроисходит,когдамыумираем?Бальтамоссудивлениемповернулсякнему.Барухсказал:— Ну, есть мир мертвых. Где он и что там происходит, никому не

известно.Мойдух,благодаряБальтамосу,туданеотправился;я—то,чтобылонекогдадухомБаруха.Мирмертвыхнамневедом.

—Этокаторжныйлагерь,—сказалБальтамос.—Властительосновалегоназаревеков.Зачемтебезнать?Всвоевремяувидишь.

—Толькочтоумермойотец,вотзачем.Онбырассказалмневсе,чтознает, еслибыегонеубили.Тыговоришь, это—мир, то есть такой, какэтот,другаявселенная?

БальтамоспосмотрелнаБаруха,тотпожалплечами.—Ачтопроисходитвмиремертвых?—неотставалУилл.—Невозможносказать,—ответилБарух.—Все,чтокасаетсяего,—

тайна.Дажецерковьнезнает;онаговоритверующим,чтоонибудутжитьнаНебесах,ноэтонеправда.Еслибылюдидействительнознали…

—Идухмоегоотцаотправилсятуда?— Без сомнения, так же, как бесчисленные миллионы умерших до

него.Уиллбылпотрясен.— Почему же вы прямо не отправились к лорду Азриэлу со своей

великойтайной?—спросилон.—Асталиискатьменя?—Мысомневались,чтооннамповерит,—сказалБальтамос.—Если

мы не представим ему доказательства наших добрых намерений. Дваангела невысокого чина среди могущественных, с которыми общаетсяон,— воспримет ли он нас серьезно? Но если мы доставим ему нож исамогоносителя,он,можетбыть,прислушается.Нож—могучееоружие,илордАзриэлбудетрад,еслитыстанешьнаегосторону.

—Чтож,жаль,—сказалУилл,—номеняэтонеубедило.Еслибывыдействительно верили в свою тайну, вам не нужно было бы повода длятого,чтобывстретитьсяслордомАзриэлом.

—Естьидругаяпричина,—сказалБарух.—Мызнали,чтоМетатронбудет преследовать нас, и не хотели допустить, чтобы нож попал ему вруки. Если бы мы убедили тебя сначала отправиться к лорду Азриэлу,тогда,покрайнеймере…

—Нет, этомуне бывать,—сказалУилл.—Вы толькомешаетемненайти Лиру, а не помогаете. Она важнее всего остального, и вы о нейсовершеннозабываете.Нуая—нет.Отправляйтесь-каклордуАзриэлуиоставьте меня в покое. Заставьте его слушать. Вы долетите до негогораздобыстрее,чемядойду.ЯнамеренпервымделомнайтиЛиру,атамбудетвидно.Давайтеже,отправляйтесь.Оставьтеменя.

— Но я тебе нужен, — возразил Бальтамос, — потому что могупритворитьсятвоимдеймоном,иначевеемиретыбудешьвыделяться.

Уиллнемогговоритьотзлости.Онвсталипрошелдвадцатьшаговпорыхломупеску,потомостановился—влажнаяжарабыланевыносима.

Он обернулся и увидел, что ангелы разговаривают, сблизив головы;потомониподошликнему,смирныеисмущенные,ивсежегордые.Барухсказал:

— Извини. Я сам отправлюсь к лорду Азриэлу, сообщу ему нашисведенияипопрошуегоприслатьтебепомощьдляпоисковегодочери.Этодвадняполета,еслиправильновыберукурс.

—Аяостанусьстобой,Уилл,—сказалБальтамос.— Хорошо, — сказал Уилл, — спасибо. Ангелы обнялись. Потом

Барух обнял Уилла и поцеловал в обе щеки. Поцелуй был легкий ипрохладный,какрукиБальтамоса.

—ЕслимыбудемдвигатьсякЛире,тынайдешьнас?—спросилУилл.—ЯникогданепотеряюБальтамоса,—сказалБарухиотступилна

шаг.Потомоноторвалсяотземли,взмылвнебоипропалсредизвезд.Бальтамосстоскойсмотрелемувслед.— Заночуем здесь или двинемся дальше? — сказал он наконец,

обернувшиськУиллу.—Заночуемздесь.—Тогдаспи,аяпостоюнастраже.Уилл,ябылрезокстобойибыл

неправ. На тебе самое большое бремя, и я должен тебе помогать, а непопрекатьтебя.Сэтойминутыяпостараюсьбытьдобрее.

ИУиллулегсянатеплыйпесок,зная,чтогде-торядомсторожитангел,ноэтоегонеоченьутешало.

…выберусьотсюда,Роджер,обещаю.ИУиллидетсюда,яуверена!Оннепонял.Онразвелбледныерукиипокачалголовой.—Янезнаю,ктоэто,ионсюданепридет,—сказалРоджер,—а

еслипридет,онменянезнает.—Онидеткомне,—сказалаона,—имысУиллом,ох,незнаюкак,

но,клянусь,мыпоможемтебе,Роджер.Инезабывай,мыведьнеодни.ЗанасСерафина,иЙорек,и…

ГлаватретьяСтервоядные

Костирыцаря—прах,Верныймечзаржавелвпотьмах,Нодухего,верю.—внебесах.

С.Т.Кольридж

Серафина Пеккала, королева клана ведьм с озера Инара, летела вмутном небе Арктики и плакала. Это были слезы ярости, страха ираскаяния: причиной ярости была эта женщина Колтер, которую онапоклялась убить, причиной страха— то, что происходило с ее любимойземлей,араскаяние…Придетчередираскаянию.

С болью в сердце она смотрела сверху на тающую шапку льда, назатопленныелесавнизинах,навздувшеесяморе.Ноонанепрерваласвойполет, чтобы заглянуть в родныекрая, утешитьиподбодрить сестер.Оналетелавседальшеидальшенасевер, сквозьтуманыишторма, гулявшиенад Свальбардом, королевством Йорека Бирнисона, бронированногомедведя.

Онаструдомузналаостров.Горыобнажились,сталичерными,илишьв немногих глубоких долинах, почти недоступных солнцу, в уголках натеневой стороне, сохранилось немного снега, — но почему вообще тутсолнцевэтовремягода?Всеперевернулосьвприроде.

Короля медведей она искала почти целый день. Увидела его средискал,насеверномкраюострова.Онстремительноплылзаморжом.Вводемедведю охотиться труднее: когда земля была покрыта льдом и большиеморскиемлекопитающиеподнималисьнаверхзавоздухом,преимуществоммедведейстановиласьихзащитнаяокраскаито,чтодобычанаходиласьневсвоейстихии.Былотак,какдолжнобыть.

Но Йорек Бирнисон проголодался, и его не смущали даже грозныебивнимогучегоморжа.Серафинанаблюдалазаихсхваткой:морскаяпенаокрасиласьвкрасныйцвет,иЙореквытащилдобычуизволннаширокийкаменный выступ. С почтительного расстояния за ним следили тридовольнооблезлыхпесца,дожидаясьсвоейочерединапиру.

Когдакорольмедведейзакончилтрапезу,Серафинаподлетелакнемуи

заговорила.Пришелчередираскаянию.— Король Йорек Бирнисон,— сказала она,— могу я поговорить с

тобой?Якладусвоеоружие.Она положила лук и стрелы на мокрый камень между ними. Йорек

бросилнанихкороткийвзгляд,ионапоняла,что,еслибыегомордамоглавыражатьчувства,тонанейвыразилосьбыудивление.

— Говори, Серафина Пеккала, — прорычал он. — Мы никогда невоевали,верно?

—КорольЙорек,яподвелатвоегодругаЛиСкорсби.Черные глазки и окровавленная морда медведя застыли.Она видела,

какветерерошиткремово-белыймехнаегоспине.Онмолчал.—МистерСкорсби погиб,—продолжалаСерафина.—До того как

расстаться с ним, я дала ему цветок, чтобы он мог вызвать меня, еслипонадоблюсь. Я услышала его зов и полетела к нему, но опоздала. Онпогиб, сражаясь с отрядоммосковитов,—не знаю, что привело их туда,почемуонсдерживалих,хотялегкомогспастисьбегством.КорольЙорек,менямучаютугрызениясовести.

—Гдеэтопроизошло?—спросилЙорекБирнисон.—Вдругоммире.Вдвухсловахнерасскажешь.—Тогданачинай.Она рассказала ему о том, что Ли Скорсби пустился на поиски

человека,известногоподименемСтанислаусаГруммана.Рассказалаотом,чтолордАзриэлвзломалбарьермеждумирами,иопоследствияхэтого,вчастности о таянии льдов. О том, как ведьма Рута Скади летела заангелами, — и Серафина попыталась описать королю медведей этикрылатые создания так, как описывала ей Рута: разреженный свет,окружающийих,хрустальнуюпрозрачностьихтел,ихглубокуюмудрость.

Онарассказалаотом,чтоувидела,явившисьназовЛиСкорсби:—Янавелачарынатело,чтобыпредохранитьегоотразложения.Оно

полежит до твоего прихода, если ты захочешь пойти туда. Но меня этобеспокоит,корольЙорек.Беспокоитвсе,нобольшевсего—это.

—Гдедевочка?—Яоставилаеесмоимисестрами,потомучтодолжнабылалететьк

Ли.—Втомжемире?—Да,втомже.—Какмнепопастьтуда?Онаобъяснила.ЙорекБирнисонвыслушалеебезвсякоговыраженияи

сказал:

—ЯпойдукЛиСкорсби.Апотомотправлюсьнаюг.—Наюг?— Лед растаял на наших островах. Я думал об этом, Серафина

Пеккала.Язафрахтовалсудно.Три песца терпеливо ждали. Два из них легли, опустили головы на

лапы и только глядели, а третий продолжал сидеть, прислушиваясь кразговору. Песцы, хоть и питаются падалью, отчасти усвоили язык, номозги их устроены так, что они понимают только предложения внастоящемвремени.БеседаЙорекаиСерафиныбыладляних,побольшейчасти, бессмысленным шумом, к тому же в их собственных разговорахвсегдабыломноголжи,такчто,еслибыониисталиэтопересказывать,всеравно никто не разобрал бы, где правда, а где нет. Впрочем, доверчивыескальныемарынередковерилипочтивсему,иразочарованияничемуихненаучили. И медведи, и ведьмы привыкли к тому, что их разговорырастаскиваютсяпокусочкам,какобъедкиихдобычи.

—Аты,СерафинаПеккала?—спросилЙорек.—Что тынамеренаделать?

—Яхочунайтицыган,—сказалаона.—Думаю,онипонадобятся.—ЛордФаа,—сказалмедведь,—да.Хорошиебойцы.Счастливого

пути.Онповернулся,безвсплескаскользнулвводуипоплыл,размереннои

неутомимозагребаялапами,кновомумиру.ПослеЙорекБирнисоншелмеждуобгорелыхкустовитреснувшихот

жара камней по краю сгоревшего леса. Сквозь дымную мглу жарилосолнце, но он не обращал внимания ни на жару, ни на угольную пыль,покрывшуюегобелыймех,нинагнуса,тщетнопытавшегосядобратьсядоегокожи.

Он проделал большой путь и в какой-то момент почувствовал, чтовплывает в другой мир. Почувствовал, что изменились вкус воды итемпературавоздуха,нодышатьбыломожно,водаещедержалаеготело,ион поплыл дальше, а теперь, оставив море позади, приближался к месту,описанному Серафиной. Он остановился в раздумье, глядя чернымиглазаминаокутаннуюмаревомстенуизвестковыхскал.

От сгоревшего леса к горам тянулся пологий склон, усыпанныйкрупными камнями, щебнем и обломками обожженного, искореженногометалла — балками и распорками, видимо, частями какой-то сложноймашины. Йорек Бирнисон осмотрел их глазами кузнеца и воина, нообломкибылининачтонегодны.Пораспорке,пострадавшейменьше,чемостальные,онпровелмогучимкогтемчертуи,ощутивхлипкостьметалла,

сразуотвернулсяисноваокинулвзглядомскалы.Теперьонувиделто,чтоискал:узкуюлощинуснеровнымистенамии

привходевнееширокийнизкийкамень.Он стал подниматься туда. Под его громадными лапами с треском

ломались в тишине сухие кости— здесь полегло много людей, ставшихдобычейкойотов,грифовиразныхмелкихтварей.Необращаявниманиянаостанки, медведь упорношел к камню. Грунт был ненадежен, тем болееприеговесе,ионнеразскатывалсявнизнаосыпях,вздымаяпыльипесок.Но,съехаввниз,онпродолжалвосхождение,упорно,неутомимо,инаконецдостигскалы,давшейлапамтвердуюопору.

Каменьбылисклеванпулями.Все, очемповедалаведьма, оказалосьправдой, и, словно в подтверждение, горел красным светомопознавательный знак — маленький арктический цветок-камнеломка,посаженныйведьмойвтрещинескалы.

Йорек Бирнисон обошел камень. Он был хорошим укрытием отобстрела снизу, но недостаточно хорошим: в граде пуль, изъязвившихкамень, несколькоштук нашли своюмишень и застряли в теле человека,которыйлежал,вытянувшисьвтеникамня.

Но это было тело, не скелет, потому что ведьма заколдовала его,предохранивотразложения.Йорекувидел,чтолицоегостароготоварищаосунулось и на нем застыло выражение боли, увидел дыры от пуль водежде.Ведьминычарынераспространялисьнакровь,которойпролилось,наверно, немало, и насекомые, солнце, ветер не оставили от нее дажеследов.ЛиСкорсбинепоходилнаспящего,вобликеегонебылопокоя;онвыглядел как человек, погибший в бою, но погибший с сознанием, чтоотдалжизньнезря.

И поскольку техасский аэронавт был одним из немногих людей,уважаемыхЙореком, медведь принял от человека его последний дар. Онловкоосвободилотодеждытелопокойного,однимдвижениемвспоролегои стал насыщаться плотью и кровью своего старого друга. Он уженесколькоднейнеелибылголоден.

Но ум его был занят не только голодом и насыщением: тесня другдружку, в нем роились другие, более сложные мысли. Воспоминание одевочкеЛире,которуюонсравнилсптицейСиринивпоследнийразвиделна своем острове, Свальбарде, когда она прошла по хрупкому снежномумостику над пропастью. Затем— волнения среди ведьм, слухи о пактах,союзахиовойне;затем—превосходящийвсякоеразумениефактвстречисновыммиромиутверждениеведьмы,чтоестьещемножествотакихмировисудьбаихкаким-тообразомзависитотсудьбыэтойдевочки.

И таяние льдов. Он со своим народом жил во льдах; льды были ихдомом, льды были их крепостью. После колоссального природноговозмущения в Арктике лед стал исчезать, и Йорек понимал, что долженнайтиновуюледянуютвердынюдлясвоегонарода,аиначе—гибель.Лиговорилемуогорахнаюге,такихвысоких,чтоихдаженельзяперелететьна воздушномшареионивесь годпокрытыснегомильдом.Следующаяегозадача—обследоватьэтигоры.

Но сейчас его сердцем владело более простое желание, отчетливое,твердое,непоколебимое,—желаниемести.ЛиСкорсби,вывезшийегоизосажденногофортанасвоемшареисражавшийсярядомснимвАрктикеихпрежнегомира,убит.Йорекотомститзанего..Плотьикостихорошегочеловека и подкрепят его, и не дадут успокоиться, покуда он не прольетдостаточнокрови,чтобыутихомиритьсвоесердце.

КтомувременикогдаЙореккончилтрапезу,солнцеужесадилосьиввоздухе потянуло холодком. Собрав то, что осталось от тела, в кучку,медведьвыдернулзубамицветокизскалыиположилсверху,какпринятоулюдей. Ведьмины чары больше не действовали— останки были теперьпоживой для любого, кто подойдет.Скоро они станут пищей для десяткавидовживыхсуществ.

АЙорекдвинулсявнизпосклону,сновакморю,кюгу.Скальные мары любили полакомиться песцом, когда удавалось его

добыть.Пойматьхитрогозверькабылотрудно,номясоегобылонежнымипахучим.

Прежде чем убить этого, скальный мара дал ему поговорить ипосмеялсянадегоглупымлепетом.

— Медведь должен идти на юг! Клянусь! Ведьма беспокоится!Правда!Клянусь!Обещай!

—Медведямнаюгенечегоделать,лживаятварь!— Правда! Король медведей должен идти на юг! Моржа тебе

показываю—хороший,жирный…—Корольмедведей—наюг?— А у летучих сокровище! Летучие — ангелы — хрустальное

сокровище!—Летучие—какмары?Сокровище?—Каксвет,некакмары.Богатые!Хрустальное!Аведьмабеспокоится

—ведьмаогорчается—Скорсбимертвый…— Мертвый? Человек с шара мертвый? — Сухие утесы эхом

отозвалисьнахохотскальногомары.— Ведьма его убивает. Скорсби мертвый, медвежий король идет на

юг…— Скорсби мертвый! Ха-ха, Скорсби мертвый! Скальный мара

свернулпесцуголовуиподралсясбратьямизаегопотроха.

…онипридут,придут!—Ногдеты,Лира?Этогоонанезнала.—По-моему,ясплю,Роджер,—толькоимоглаонасказать.Позади мальчика она видела других духов, десятки, сотни;

сгрудившись,онисмотрелинанееиприслушивалиськкаждомуслову.—А этаженщина?— спросилРоджер.—Надеюсь, она не умерла.

Надеюсь,онапоживетподольше.Потомучто,еслионаспуститсясюда,тогда уженегдебудетспрятаться,мынавсегда станем ее пленниками.Это единственное, что есть хорошего в мире мертвых, — что ее тутнет.Толькознаю:когда-нибудьонасюдаявится…

Лирабылавстревожена.—Кажется, я сплюи я не знаю, гдеона!Она где-тоблизко, и я не

могу…

ГлавачетвертаяАмаилетучиемыши

Будтозатаясьоналежала.Жизньотнеёубежала,ЧтобыобратноприйтиПоследолгогопути.

ЭмилиДикинсон

ОбразспящейдевочкинакрепкозаселвголовеуАмы—дочьпастухадумалаонейнепереставая.Нина секундунеусомниласьонав том,чторассказала ей миссис Колтер. Колдуны безусловно существуют, и нетничего удивительного в том, что они наводят сонные чары и что мать стакой свирепой заботливостью ухаживает за дочерью. Ама восхищаласькрасивой женщиной в пещере и ее заколдованной дочерью, почтибоготворилаих.

Она приходила в долину при всякой возможности, чтобы выполнитьпоручениеженщиныилипростопоговоритьснейипослушатьеечудесныерассказы. И всякий раз надеялась хоть краем глаза увидеть спящую; ноудалосьейэтотолькооднажды,ионапримириласьс тем,чтоейврядлипозволятувидетьдевочкуснова.

И все время, пока она доила овец, расчесывала и прялашерсть илимололаячменьдляхлеба,еенеоставлялимыслиозаколдованнойдевочкеиотом,почемуеезаколдовали.МиссисКолтертакинеобъяснилаэтого,иАмамоглавоображатьчтоугодно.

ОднаждыонавзялалепешкумедовогохлебаипроделалатрехчасовойпутьдоЧоулунсе,гдестоялмонастырь.Лестью,терпениемиподкупом—отломив привратнику кусок медовой лепешки, она добилась приема увеликогоцелителяПагдзынатулку[1],остановившеговсеголишьгодназадвспышкубелойлихорадкиинеобычайномудрого.

Ама вошла в келью великого врачевателя, низко поклонилась и ссамымсмиреннымвидомпротянулаоставшуюсячастьмедовойлепешки.Деймонмонаха,летучаямышь,сталаноситьсянадееголовой;еедеймон,Куланг, испугался и спрятался у нее в волосах, но Ама старалась нешевелитьсяимолчаслушалаПагдзынатулку.

— Да, дитя? Быстрее, говори быстрее, — сказал он, и его длиннаяседаябородавздрагивалаприкаждомслове.

Всумраке,кромеэтойбородыиегоблестящихглаз,онапочтиничегоне видела. Его деймон подлетел к балке, повис наконец спокойно, и онасказала:

—Пагдзынтулку,яхочунабратьсямудрости,хочунаучитьсячарамиволшебству.Выможетеменянаучить?

—Нет.Онаэтогоожидала.—Тогдаможетерассказатьмнетолькоободномлекарстве?—робко

спросилаона.—Можетбыть.Тольконескажу,какоеоно.Ямогудатьтебеснадобье,

нонеоткроюсекрет.— Хорошо, спасибо, это великое благодеяние, — сказала она и

несколькоразпоклонилась.—Чтозаболезньикогоонапостигла?—спросилстарик.— Это сонная болезнь, — объяснила Ама. — А заболел сын

двоюродногобратамоегоотца.Ейказалось,чтоонаответилаоченьхитро,поменявполбольногона

случай,еслицелительслышаложенщиневпещере.—Аскольколетмальчику?—Натригодастаршеменя,Пагдзынтулку,—сказалаонанаугад,—

двенадцать,значит.Онспитиспит,инеможетпроснуться.—Почемунепришлиегородители?Почемуприслалитебя?—Ониживутдалеко,надругомкраюмоейдеревни,иоченьбедные,

Пагдзынтулку.Ятольковчерауслышала,чтозаболелмойродственник,исразупошлаквамзасоветом.

— Мне надо видеть больного, надо подробно осмотреть его ивыяснитьположениепланетвтотчас,когдаонзаснул.Спешкавтакомделенегодится.

—Иникакоголекарстванеможетедатьдлянего?Деймон мудреца, летучая мышь, упал с балки и, замахав черными

крыльямиуженадсамымполом,молчазаметалсятудаисюдапокелье,такбыстро, что Ама не поспевала за ним взглядом; но блестящие глазацелителявнимательноследилизаегополетом,и,когдаонсноваповисвнизголовойнабалкеиукрылсятемнымикрыльями,стариквсталипринялсяходитьотполкикполке,откувшинаккувшину,откоробкиккоробке—тут зачерпывал ложку порошка, там добавлялщепотку трав, точно в томпорядке,вкакомоблеталихдеймон.Всеингредиентыонссыпалвступкуи

растер, бормоча заклинания.Потомпостучалпестикомпо звонкомукраюступки, чтобы сбросить последние крошки, взял кисточку и тушь и налисткебумагиначертилкакие-тозначки.Когдатушьвысохла,онвысыпалпорошокнабумагуснадписьюиловкосложилизнееквадратныйпакетик.

— Пусть они кисточкой закладывают порошок в ноздри спящему,понемногу при каждом вдохе, — сказал старик, — и он проснется. Этонадо делать с большой осторожностью. Если слишком много сразу, онзадохнется.Исамоймягкойкисточкой.

— Спасибо вам, Пагдзынтулку.—Ама взяла пакетик и засунула вкарман самойнижней рубашки.—Жалко, уменя нет для вас еще одноймедовойлепешки.

—Однойдостаточно,—сказалцелитель.—Ступайи,когдапридешьвследующийраз,скажимневсюправду,анеполовину.

Девочкабыласконфуженаи,чтобыскрытьсмущение,поклониласьдоземли.

Онанадеялась,чтовыдаланеслишкоммного.Следующим вечером, как только освободилась, она поспешила в

долину,захвативссобойсладкогориса, завернутоговширокиймясистыйлист.Ейнетерпелосьрассказатьженщинеотом,чтоонасделала,датьейлекарство, услышать от нее похвалу и принять благодарность, но большевсегоейхотелось,чтобыспящаяочнуласьотколдовскогоснаипоговориласней.Онимогутстатьподругами!

Нозаповоротомтропинки,посмотревнаверх,онанеувиделаувходавпещерунизолотойобезьяны,нитерпеливойженщины.Пусто.Последниенесколькометровонапробежалавстрахе,чтоониушлисовсем,—ностулженщиныбылнаместе,ипринадлежностидлястряпни,ивсеостальное.

СбьющимсясердцемАмазаглянулавтемнуюпещеру.Нет,девочканепроснулась: в сумракеАма разглядела очертания спальногомешка, болеесветлое пятно— ее волосыи белый клубок— ее спящего деймона.Онатихонько подошла поближе. Сомнений не было: они куда-то ушли иоставилизаколдованнуюдевочкуодну.

Ясная,какмузыкальнаянота,вголоверодиласьмысль:ачто,еслионасамаразбудитдевочкудоихвозвращения?..

Но она даже не успела обрадоваться этой идее — на тропинкепослышались шаги, и вместе с деймоном она виновато юркнула закаменный выступ в боку пещеры. Ей не полагалось здесь быть. Онашпионила.Этонехорошо.

Азолотаяобезьянаужеприселаувхода,принюхиваясьиповорачиваяголовуизсторонывсторону.Амаувидела,чтоонаскалитострыезубы,и

почувствовала, как ее деймон, приняв вид мыши и дрожа, зарылся в ееодежду.

—Что такое?—спросилаженщина обезьяну, и в пещере стало ещетемнее,потомучтоеефигуразагородилавход.—Девочкаприходила?Да…оставила еду.Но входить ей не следовало.Надо договориться оместе натропинке,пустьоставляеттам.

Невзглянувнаспящую,женщинанаклонилась,чтобыраздутькостер,и поставила греться кастрюлю с водой, а обезьяна присела рядом инаблюдалазатропинкой.Времяотвременионаподнималасьиоглядывалапещеру,иАма,которойбылотесноинеудобновееубежище,ругаласебяза то, что вошла, а неподождала снаружи.Сколько еще ей сидеть в этойзападне?

Женщина сыпала в горячую воду какие-то порошки и травы. Попещере распространился вместе с паром резкий запах. В глубинепослышались звуки — это завозилась и забормотала девочка. Амаповернула голову: спящая шевелилась, переворачивалась с боку на бок,закрываларукойглаза.Онапросыпалась!Аженщинанеобращалананеевнимания!

Онавсеслышалаидажеоглянуласьнадочь,нотутжесновазаняласьсвоим отваром.Налила его в металлический стакан, поставила стакан напол и только тогда повернулась к просыпавшейся девочке. Ама непонимала их речь, но прислушивалась к ней со все возраставшимудивлениеминедоверчивостью.

—Тихо,дорогая,—говорилаженщина.—Ненадобеспокоиться,тывбезопасности.

—Роджер…—бормоталадевочкавполусне.—Серафина!КудаделсяРоджер…Гдеон?

—Тут толькомы с тобой,—нараспев, почти воркуя, приговариваламать.—Поднимись,даймаметебявымыть…Поднимайся,любимая…

Аманаблюдала,какдевочкасостонамивыбираетсяизсна,пытаетсяоттолкнутьмать, а та, окунув губку в тазик с водой, обмывает ей лицоитело,апотомвытираетдосуха.

К этому времени девочка почти совсем проснулась, и женщинеприходилосьдействоватьбыстрее.

— Где Серафина? И Уилл? Помогите, помогите! Я не хочу спать…Нет,нет!Небуду!Нет!

Железнойрукойженщинадержаластакануеерта,адругойпыталасьподнятьейголову.

—Тихо,милая…успокойся…нешуми…выпейчай…

Но девочка оттолкнула ее, чуть не разлив отвар, и закричала ещегромче:

—Отстань!Яхочууйти!Пустименя!Уилл,Уилл,помоги…помогимне…

Женщинакрепко схватила ее за волосы, отогнула головуи сунула кортустакан.

—Нехочу!Толькотроньменя,Йорекоторветтебеголову!Йорек,гдеты?ЙорекБирнисон,помогимне!Йорек!Нехочу…нехочу…

Тогда по команде женщины золотая обезьяна прыгнула на деймонаЛиры и схватила его жесткими черными пальцами. Ама никогда еще невидела,чтобыдеймонменялобликстакойбыстротой:кот—змея—крыса—лиса—птица—волк—гепард—ящерица—хорек…

Но обезьяна держала его мертвой хваткой, и тогда Пантелеймонпревратилсявдикобраза.

Обезьянавзвизгнулаиотпустилаего.Веелапеторчалитридрожащиеиглы.МиссисКолтер зарычалаитыльнойсторонойладониударилаЛирупо лицу с такой силой, что та повалилась навзничь. Не успела онаопомниться, как ко рту ее был поднесен стакан, и ей оставалось толькопроглотитьсодержимоеилизадохнуться.

Аме хотелось заткнуть уши: бульканье, плач, кашель, всхлипывание,мольбы,рвотныепотуги—слышатьэтобылоневыносимо.Нопостепенновсестихло,толькоразадвавсхлипнуладевочкаисновапогрузиласьвсон.Заколдованная? Отравленная! Одурманенная, обманутая! Ама увиделабелую полосу, появившуюся на шее девочки,— это ее деймон с трудомпревратился в длинного гибкого, снежно-белого зверька с блестящимичернымиглазкамиичернымкончикомхвостаиулегсянаеегорле.

Аженщинатихонапевала,убаюкиваладевочку,убиралапрядкиволосс еелба, обтираларазгоряченноелицо,идажеАмапонимала,чтоонанезнаетсловпесенки,—этобылибессмысленныезвуки,«ля-ля-ля»,«ба-ба-бу-бу», — вот что выводила она нежным голосом. Наконец пениепрекратилось,итогдаженщинасделалачто-тостранное.Взяланожницыиподкоротила спящей девочке волосы, поворачивая ее голову так и эдак,чтобыполучилоськакможноровнее.Потомвзяларусуюпрядкуиспряталав маленький золотой медальон, который носила нашее. Ама догадалась,зачем: она собиралась колдовать с помощью волос; но сначала женщинапоцеловаламедальон…Да,всеэтобылостранно.

Золотаяобезьянавытащилаизлапыпоследнююиглудикобразаичто-тосказалаженщине,атаподняларукиисняласпотолкапещерыспящуюлетучую мышь. Маленькое черное существо затрепыхалось и запищало

тонкимпронзительнымголоском;потомАмаувидела,чтоженщинаотдалалетучуюмышьобезьяне,атасталаоттягиватьиоттягиватьчерноекрыло,пока оно не обломилось и не повисло на белом сухожилии. Умирающаямышьприэтомкричала,аеетоваркивмучительномнедоуменииметалисьпо пещере. Крак— крак— крак— золотая обезьяна разорвала летучуюмышь на части, а женщина хмуро улеглась на спальный мешок возлекостраисъелапалочкушоколада.

Прошло еще сколько-то времени. Наступила ночь, взошла луна, иженщинасосвоимдеймономуснули.

Ама, у которой от напряжения и неудобной позы затекли ноги,выбралась из своего убежища, на цыпочках прошла мимо спящих инеслышноспустиласьдосерединытропинки.

Подгоняемая страхом, она побежала дальше по узкой тропе, а еедеймон, сова, летел рядом, бесшумно взмахивая крыльями. Чистыйхолодныйвоздух,бегущиенавстречувершиныдеревьев, лунное свечениеоблаков в темном небе с миллионами звезд, — все это немного ееуспокоило.Завидягорсткукаменныхдомиков,онаостановилась,идеймонуселсяейнакулак.

— Она обманывала! — сказала Ама. — Она врала нам! Что намделать,Куланг?Надосказатьпапе?Чтомыможемсделать?

—Неговори,—ответилдеймон.—Лишнеебеспокойство.Унасестьлекарство. Мы можем ее разбудить. Можем пойти туда, когда женщинаотлучится,разбудимдевочкуиуведем.

От этой мысли обоим стало страшно. Но она была высказана,бумажныйпакетиклежалвкарманеуАмыцелехонек,ионизнали,какимвоспользоваться.

…проснуться.Яееневижу…Думаю,онагде-тоблизко…онасделаламнебольно…

—Лира, только не пугайся! Если ты тоже испугаешься, я сойду сума.

Они хотели обнять друг друга, но их руки прошли сквозь пустоту.Лира хотела объяснить, о чем она говорит, и зашептала в темноте,совсемблизкокегомаленькомубледномулицу:

— Я просто стараюсь проснуться… Я боюсь, что просплю всюжизнь,апотомумру…яхочудоэтогопроснуться!Пускайхотьначас,хотьчасбытьживойине спать…Не знаюдаже,на самомлиделе всеэтопроисходит…нояпомогутебе,Роджер!Клянусь!

—Ноеслитебеэтоснится,Лира,тыможешьпотомнеповеритьв

это,когдапроснешься.Сомнойбытакибыло,ябыподумал,чтоэтобылтолькосон.

—Нет!—сжаромсказалаонаи…

ГлавапятаяАдамантоваябашня

ПрестолВсевышнегохотелпоколебатьИсгосподомсравняться,возмутивНебесныедружины…

ДжонМильтон(переводАрк.Штейнберга)

Озеро расплавленной серы, протянувшееся по всей длинеколоссального каньона, выдыхало ядовитые испарения, преграждая путьодинокойкрылатойфигуре,котораястояланаегоберегу.

Еслионподниметсявнебо,вражескиеразведчики,заметившиеего,апотомпотерявшие,немедленноегоувидят;ноеслионостанетсяназемле,топутьвобходэтойотравленнойпропастизайметтакмноговремени,чтоонможетопоздатьсосвоейвестью.

Приходилось рискнуть. Он дождался момента, когда над желтойповерхностьювздулосьоблакозловонногодыма,иринулсявверх,всамуюегогущу.

Четыре пары глаз в разных частях неба увидели это короткоедвижение, и сразу же четыре пары крыльев взбили дымный воздух ипонеслинаблюдателейкоблаку.

Затем началась погоня, где преследователи не видели дичь, а дичьвообщеничегоневидела.Тот,ктопервымвырветсяизоблаканадальнейстороне озера, получит преимущество, и для одного это будет означатьспасение,адлядругого—удачнуюохоту.

К несчастью для преследуемого, он вылетел из мглы на несколькосекунд позже, чем один из охотников. Они тут же сблизились, таща засобойдымныехвосты,обаодурманенныезлотворнымипарами.Поначалупреследуемыйбралверх,нопотомвылетелдругойохотники,схватившисьв стремительной и яростной борьбе, извиваясь в воздухе, как языкипламени,онивзлеталиипадали,исновавзлетали,чтобырухнутьвконцеконцовсредискалнадальнемберегуозера.Другиедваохотникатакиневырвалисьизоблака.

На западном краю зубастого горного хребта, на вершине, откуда

открывался вид на широкую равнину внизу и долины позади, стояла,словно выросшая из горы, выдавленная из недр миллион лет назадвулканическимисиламибазальтоваякрепость.Вогромныхкатакомбахподнеприступными стенами хранились всевозможные запасы; в арсеналахоснащались, калибровались и испытывались военные машины; вглубинных кузницах вулканический огонь ревел в громадных горнах илитейных, где титан и фосфор соединялись в неизвестные и неиспользовавшиесяпреждесплавы.

На самой открытой стороне крепости, в тени контрфорса, гдеисполинская стена вырастала прямо из древних потоков лавы, быламаленькая дверь, скрытый ход; днем и ночью за ней стоял часовой идопрашивалкаждогожелающеговойти.

Пока менялся караул на бастионах вверху, часовой топал ногами ихлопалсебяпоплечамрукамивперчатках,пытаясьсогреться,—этобылсамыйхолодныйчасночи,ималенькаягарнаялампанакронштейнерядомс ним не давала никакого тепла. Он должен был смениться через десятьминут и уже мечтал о кружке горячего шоколада, щепотке курительноголиста,аглавное,опостели.

Меньшевсегонасветеоножидалстукавдверь.Однакоонбылначеку:онсразуоткрылглазокиодновременнооткрыл

кран, пропускавший струйку гарного масла к запальнику снаружи сконтрфорсе. Осветились три фигуры в капюшонах, державшие на рукахтело неопределенных очертаний — судя по виду, это был больной илираненый.

Ближайший носильщик откинул капюшон. Лицо его было знакомочасовому,темнеменееонсказалпарольиобъяснил:

—Мынашлиегоусерногоозера.Говорит,чтоегозовутБарухом.УнегосрочноесообщениедлялордаАзриэла.

Часовой отпер дверь, и его деймон, терьер, задрожал, когда троепришедших стали с трудом протаскивать свою ношу через узкий вход.Потомсобаказаскулилаитутжесмолкла,ачасовойувидел,чтонесутониангела,раненного.Ангеланизкогочина,малосильного,новсежеангела.

—Положитееговкараулке,—сказалчасовой,асампокрутилручкутелефонаидоложилначальникукараулаопроисшествии.

Над самым высоким бастионом крепости высилась адамантоваябашня:одинмаршлестницыинесколькокомнатсокнами,выходящиминасевер,наюг,навостокиназапад.Всамойбольшой—столсостульямиишкаф с картами, в другой—походная койка. Третьим помещением быланебольшаяванная.Вбашне, за столом, заваленнымбумагами, сиделлорд

Азриэл,анапротивнего—начальникразведки.Надстоломвиселагарнаялампа,рядомстоялажаровнясуглямидляобогревакомнаты—ночьбыластуденая.Накронштейневозледверипримостилсяполевойлунь.

Начальника разведки звали лорд Рок. Внешность его былапоразительна: ростом с ладонь лордаАзриэла и тонкий, как стрекоза.Ноостальные командиры обращались с ним крайне почтительно, посколькупринемвсегдабылооружие—шпорысядом.

Онимелобыкновениесидетьнастолеипавсякоеобращенноекнемуслово, если оно не было предельно вежливым, отвечать высокомерно излобно. Он и его народ, галливспайны, не обладали качествами,необходимыми хорошим шпионам, за исключением, конечно, роста: онибыли настолько горды и обидчивы, что никак не могли бы действоватьнезаметно,будьониростомслордаАзриэла.

— Да, — резко и отчетливо произнес лорд Рок, причем глаза егоблеснули, как капельки чернил. — Ваша дочь, милорд: я знаю о пей.Очевидно,знаюбольшевашего.

Лорд Азриэл посмотрел на него в упор, и малыш сразу понял, чтозлоупотребляет вежливостью главнокомандующего: взгляд лорда Азриэлабылкакщелчок,шпионпотерялравновесиеивынужденбылсхватитьсязабокал лорда Азриэла. Мгновением позже лицо лорда Азриэла сноваприобрело невинно-вежливое выражение, точь-в-точь как у его дочери, ипослеэтоголордРоксталвестисебяосторожнее.

— Не сомневаюсь, лорд Рок, — сказал лорд Азриэл. — Но понеизвестныммнепричинамнадевочкесосредоточилосьвниманиецеркви,ияхочузнатьпочему.Чтотамговорятоней?

— Магистериум возбужден и озабочен; в одном подразделенииговорят одно, другое подразделение что-то исследует, и каждое стараетсядержать свои открытия в секрете от других. Наиболее активныДисциплинарный Суд Консистории и Общество Трудов Святого Духа. Вобоихуменяшпионы,—сказаллордРок.

— Так вы проникли в Общество? — спросил лорд Азриэл. —Поздравляю.Преждеонобылозакрытонаглухо.

—МойшпионвОбществе—дамаСалмакия,весьмаискусныйагент.Таместьсвященник,наегодеймонаонасумелавоздействовать,когдаониспали.ПодеевнушениемэтотчеловексовершилзапрещенныйритуалдлявызоваМудрости.ВкритическиймоментдамаСалмакияпоявиласьпередним. Теперь священник думает, чтоможет сноситься сМудростью, когдапожелает,ичтоМудростьявляетсяемувобликегалливспайныиобитаетвегокнижномшкафу.

ЛордАзриэлулыбнулсяисказал:—Ичтоонавыяснила?— По мнению Общества, ваша дочь — самый важный ребенок в

истории. Они полагают, что в скором времени разразится величайшийкризисичтосудьбавсегосущего зависитот того, каконаповедет себявэто время. Что до Дисциплинарного Суда Консистории, он сейчас ведетрасследование и привлек свидетелей из Больвангара и других мест.МойшпионвСуде, кавалерТиалис, ежедневносносится сомнойпосредствоммагнетитового резонатора и сообщает о том, что им удается выяснить.Насколько я понимаю, Общество Трудов Святого Духа очень скороопределит местонахождение ребенка, но ничего в связи с этим непредпримет. У Дисциплинарного Суда на это уйдет несколько большевремени,ноонбудетдействоватьрешительноибезпромедления.

—Кактольковыяснитечто-тоеще,сразумнесообщите.Лорд Рок поклонился, щелкнул пальцами, и маленький лунь,

сидевшийнакронштейнеудвери,расправилкрыльяиподлетелкстолу.Нанембылоседло,уздечкаистремена.ЛордРоквспрыгнулемунаспину,ионивылетеливокно,котороераспахнулдлянихлордАзриэл.

Несмотрянажгучийхолод,он закрылегоне сразу, аоблокотилсянаподоконник,поглаживаяушиснежногобарса,своегодеймона.

—ОнапришлакомненаСвальбард,ияеюпренебрег,—сказалон.—Ты помнишь это потрясение… Мне нужна была жертва, ребенок — ипервой появляется моя дочь… Но когда я понял, что с лей пришел ещеодин,уменякаменьсдушисвалился.Неужелиэтобылароковаяошибка?Я и не вспоминал о ней после этого ни разу, — а от нее все зависит,Стелмария.

—Рассудим,—отвечалемудеймон.—Чтоонаможетсделать?—Сделать?Немного.Можетбыть,оначто-тознает?—Онаовладелаалетиометром;унееестьдоступкзнанию.—Вэтомнетничегоособенного.Онанеоднатакая.Икудаона,будья

проклят,делась?Вдверьпостучали,ионмгновеннообернулся.— Милорд, — сказал вошедший офицер, — через западный вход

толькочтодоставилиангела-раненого…оннастойчивопросит,чтобыегодопустиликвам.

Минутой позже Барух уже лежал на складной кровати, внесенной вглавную комнату. Вызвали медика, но жить ангелу оставалось недолго:крыльяегобылиизодраны,глазамутны.

ЛордАзриэл селпоближеи бросил горсть травына угли вжаровне.

Какивтотраз,когдадымкострапозволилУиллулучшеразглядетьфигурыангелов,такисейчасявственнообозначилосьтелоБаруха.

— Я вас слушаю, сэр, — сказал лорд Азриэл, — что вы хотелисообщить?

— У меня три сообщения. Только позвольте мне закончить с ними,преждечемзаговоритесами.МенязовутБарух.МойтоварищБальтамосияпринадлежимкпартиимятежниковивсталиподвашезнамя,кактолькоонобылоподнято.Но,посколькусобственныенашисилымалы,мыхотелипринести вам нечто ценное, и недавно нам удалось найти путь ксердцевинеЗаоблачнойгоры,цитаделиВластителя.Итаммыузнали…

Он сделал паузу, чтобы вдохнуть травяного дыма, как будтодобавившегоемусил.Ипродолжал:

—Мы узнали правду о Властителе. Мы узнали, что он удалился вхрустальный чертог в глубине Заоблачной горы и больше не управляетповседневными делами царства. Он предается размышлениям оглубочайших тайнах.Вместо него и от его имени правит ангел по имениМетатрон.Смеюдумать,чтохорошознаюэтогоангела,хотя,когдаязналего…

ГолосБарухаослаб.ГлазаулордаАзриэлагорели,ноонсдерживалсяимолчал,дожидаясьпродолжения.

—Метатронгорд,—продолжалБарух,собравсилы,—иамбицииегобезграничны. Четыре тысячи лет назад Властитель назначил его своимРегентом, и планы они строили вместе. У них новый план, нам стоварищем удалось его выведать. Властитель считает, что мыслящиесущества всех видов стали угрожающе независимы, поэтому Метатроннамерен гораздо активнее вмешиваться в людские дела. Он хочет тайноперевестиВластителяизЗаоблачнойгорывпостояннуюцитадельгде-товдругомместе, а самугорупревратитьввоеннуюмашину.Церквивовсехмирах, считает он, растлились и ослабели, слишком легко идут накомпромиссы… Он хочет учредить в каждом из миров постояннуюинквизицию, управляемую непосредственно Престолом. И первая егокампаниябудетпротиввашейреспублики…

Оба дрожали, и ангел, и человек, но один от слабости, а другой отвозбуждения.Барухнапрягпоследниесилыипродолжал:

—Теперьвтороесообщение.Естьнож,которыйможетпрорезатьходымежду мирами и резать все, что в них находится. Возможности егобезграничны,—нотольковрукахтого,ктоспособенимпользоваться.Этомальчик…

Ангел был вынужден взять передышку. Он был испуган, он

чувствовал, как распадается его существо. Лорд Азриэл видел, какихусилий ему стоит удерживать себя в целости, и сидел, вцепившись вподлокотники кресла, покаБарух собирался с силами, чтобыпродолжитьречь.

—Сейчас с этим мальчиком мой товарищ.Мы хотели привести егопрямоквам,ноонотказался,потомучто…Иэтотретье,чтояхотелвамсказать.Онивашадочь—друзья.Ионотказываетсяидтиквам,поканенайдетее.Она…

—Ктоэтотмальчик?— Он сын шамана. Станислауса Груммана. Лорд Азриэл был так

удивлен,чтоневольновстал,отогнаввсторонуангелановыеклубыдыма.—УГрумманабылсын?—сказалон.—Грумманродилсяневвашеммире.НастоящееегоимянеГрумман.

Нас с товарищем привело к нему то, что он сам хотел найти нож. Мыследовали за ним, зная, что он приведет нас к носителю ножа. И хотелипривлечьносителянавашусторону…Номальчикнехочет…

Барухуопятьпришлосьзамолчать.ЛордАзриэлсел,проклинаясвоюнетерпеливость,иподкинултравыв

жаровню.Его деймон лежал рядом,медленно подметая хвостом дубовыйпол и не спуская глаз с измученного лица ангела. Барух несколько развздохнул; лорд Азриэл хранил молчание. Единственным звуком былохлопаньеверевкинафлагштоке.

—Неторопитесь,сэр,—мягкосказаллордАзриэл.—Вызнаете,гдемоядочь?

— В Гималаях… в ее собственном мире, — прошептал Барух. —Высокиегоры,пещеранаддолинойрадуг…

—Далекоотсюда,вобоихмирах.Выбыстролетели.— Это мой единственный дар, — сказал Барух, — кроме любви

Бальтамоса,которогоябольшеникогданеувижу.—Ноесливыеетаклегконашли…—Тоилюбойдругойангелсможет.ЛордАзриэл выхватил изшкафа большой атлас и стал листать, ища

страницысГималаями.—Можноточнее?—спросилон.—Можететочнопоказатьмне,где?—Сножом…—забормоталБарух,илордАзриэлпонял,чтомысли

егоблуждают.—Сножомонможетвойтивлюбоймиривыйти…Егоимя—Уилл, но они в опасности, он и Бальтамос…Метатрон знает, что намизвестна его тайна. Они преследовали нас… Они перехватили меня награницевашегомира…Ябылегобратом…Воткакмынашлипутькнему

в Заоблачной горе. Метатрон когда-то был Енохом, сыном Иареда, сынаМалелеила…УЕнохабыломногожен.Онлюбилплоть…МойбратЕнохотвергменя,потомучтоя…О,милыйБальтамос…

—Гдедевочка?—Да.Да.Пещера…еемать…долинаветровирадуг…Изодранные

флагинадсвятилищем…Онприподнялся,чтобызаглянутьватлас.В этомгновение снежный барс вскочил и прыгнул к двери, но было

ужепоздно.Адъютантпостучалсяисразуоткрылее,недожидаясьответа.Здесьвседелалосьбезпромедления,ничьейвинытутнебыло;но,увидев,скакимвыражениемадъютантсмотритмимонего,лордАзриэлобернулся.Барух дрожал, напрягая все силы, чтобы удержать свое раненое тело отраспада. Сил уже не хватило. Ветерок из открытой двери долетел докровати,ичастицытелаангела,ужеобособившиесяиз-занедостаткасил,взвилисьвверхирассеялисьвпустоте,исчезли.

—Бальтамос!—прошелестеловвоздухе.ЛордАзриэлположилрукуна загривок деймона; снежный барс почувствовал, что она дрожит, иуспокоилее.ЛордАзриэлповернулсякадъютанту.

—Проститеменя,милорд…—Выневиноваты.ПередайтемойприветкоролюОгунве.Будурад,

если он и другие командиры немедленно прибудут сюда. И надо, чтобыприсутствовал мистер Василид с алетиометром. И наконец, приказываюзаправитьипривестивбоевуюготовностьэскадрильюгироптеров,атакжедирижабль-заправщик и немедленно направить их на юго-запад.Дальнейшиераспоряженияониполучатввоздухе.

Адъютантотдалчестьи,ещеразкинувсмущенныйвзгляднапустуюкойку,вышелизакрылдверь.

ЛордАзриэлпостучалпостолубронзовымциркулемиотошел,чтобыоткрытьюжноеокно.Далековнизувсумеркахгорелинегаснущиеогнииподнималсядым;даженаэтойвысоте,сквозьвойветра,слышенбылстукмолотов.

—Чтож,мымногоузнали,Стелмария,—тихосказалон.—Нонедостаточно.Вдверьсновапостучались,ивошелалетиометрист.Этобылсредних

лет,бледный,худойчеловек;звалиегоТевкрВасилид,иегодеймономбылсоловей.

—Добрый вечер, мистер Василид,— сказал лордАзриэл.—У наспроблема, и я прошу вас заняться ею сразу, отодвинув на время всеостальное…

Онпересказалученомуто,чтосообщилБарух,ипоказалатлас.—Найдитеэтупещеру.Определитееекоординатыкакможноточнее.

Более важной задачи у вас еще не было. Пожалуйста, приступайтенемедленно.

…топнуластакойсилой,чтоногесталобольнодажевосне.— Ты не веришь, что я это сделаю, Роджер, так что молчи. Я

проснусь,иянезабуду.Воттак!Онаогляделасьинеувиделаничего,кромеширокораскрытыхглази

лиц, выражавших отчаяние, бледных лиц, темных лиц, старых лиц,молодыхлиц,—мертвыетеснилисьинапирали,безмолвныеитоскливые.

УРоджерабылодругоелицо.Тольковнемтеплиласьнадежда.Онасказала:—Почемутынепохожнаних?Почемутынетакойжалкий?Почему

тынепотерялнадежду?Ионсказал:—Потомучто…

ГлавашестаяУпреждающееотпущение

Четки,буллы,мощи,Обрывкииндульгенций,лоскутыПомиловании…

ДжонМильтон(переводАрк.Штейнберга)

—Атеперь,братПавел,—сказалСледовательДисциплинарногоСудаКонсистории, — прошу вас, если сможете, точно вспомнить слова,сказанныенакораблеведьмой.

ВтускломпредвечернемсветедвенадцатьчленовСударассматривалислужителя церкви на свидетельском месте. Это был ученого видасвященник, и деймон его имел вид лягушки. Суд уже восемь днейвыслушивал свидетелей по этому делу в древнем высокобашенномКолледжеСвятогоИеронима.

—Янемогувточностиприпомнитьсловаведьмы,—усталосказалбратПавел.—Какядоложилвчерасуду,раньшемненедоводилосьвидетьпытки, и я почувствовал слабость и дурноту. Так что точно повторить ееслова яне смогу, но смыслихпомню.Ведьма сказала, что кланыСеверапризнали в девочке Лире ту, о ком было пророчество, известное им сдавнихвремен.Ейпредстоитсделатьроковойвыбор,отеевыборазависитбудущеевсехмиров.Акрометого,естьимя,котороезаставляетвспомнитьаналогичный случай, и оно внушит церкви страх и ненависть поотношениюкдевочке.

—Ведьманазвалаэтоимя?— Нет. Она не успела его произнести — другая ведьма,

присутствовавшаяподпокровомневидимости,сумелаубитьееискрыться.—ТакчтовданномслучаеэтаженщинаКолтернеуслышалаимени?—Совершенноверно.—ИвскоремиссисКолтеротбыла?—Да,так.—Чтовывыяснилипослеэтого?— Я выяснил, что девочка перешла в другой мир через брешь,

проделаннуюлордомАзриэлом,ипользуетсяпомощьюмальчика,который

имеет в своем распоряжении нож, обладающий необыкновеннымисвойствами,—сказалбратПавел.Потомоннервнооткашлялсяиспросил:—ЯмогуговоритьпередСудомвполнесвободно?

— Совершенно свободно, брат Павел, — последовал резкийотчетливыйответПрезидента.—Васненакажутзато,чтовыуслышалиотдругих.Прошуваспродолжайте.

Священниксоблегчениемпродолжал:—Нож,принадлежащийэтомумальчику,способенпроделыватьходы

между мирами. Но он обладает еще большими возможностями… мнестрашносказать…онспособенубиватьсамыхвысшихангеловитого,ктовышеих.Неттакого,чегонемогбыуничтожитьэтотнож.

Он потел и дрожал, а лягушка, его деймон, от волнения упала спомостанапол.БратПавелохнулотболии, быстроподобрав ее, дал ейглотнутьводыизсвоегостакана.

— Вы пытались еще что-нибудь разузнать о девочке? — спросилСледователь.—Выяснилиимятой,окомговорилаведьма?

—Да.ИяопятьпрошууСудазаверений,что…—Они вам даны,— оборвал его Президент.— Не бойтесь. Вы не

еретик.Доложите,чтовывыяснили.Неотнимайтеунасвремя.— Нижайше прошу прощения. Этому ребенку предназначено

повторить роль Евы, жены Адама, нашей общей прародительницы ипричинывсяческогогреха.

Стенографистки,записывавшиекаждоеслово,былимонахиниорденаСвятойФиломелы,давшиеобетмолчания;ноприэтихсловахбратаПавлаоднаизнихсдавленноохнула,изаихстоломзамелькалируки:женщиныосенялисебякрестнымзнамением.БратПавелпоежилсяипродолжал:

—Позвольте напомнить: алетиометр не предсказывает; он говорит:«Еслито-тоито-топроизойдет,тогдапоследствиябудут…»—итакдалее.Ионговорит,что,еслиэтотребенокподвергнетсяискушению,какЕва,то,вероятнее всего, согрешит. От исхода будет зависеть… всё. И еслиискушениевозникнетидевочкаподдастсяему,тогдавосторжествуютПыльигрех.

Всестихловзалесуда.Тусклыйсолнечныйсветпросачивалсясквозьогромные окна в свинцовых переплетах, и в косых его лучах роилисьмиллионызолотыхпылинок.Этобылапыль,неПыль;нонеодномусудьеувиделся в ней образ той другой, невидимой Пыли, что собирается накаждомчеловеке,какбыпослушнониисполнялонзаконы.

—Атеперь,братПавел,—сказалСледователь,—сообщитенам,чтовамизвестноонынешнемместонахождениидевочки.

—Она в руках у миссис Колтер,— сказал брат Павел.— И они вГималаях. Пока что большего я не могу сказать. Я сейчас же пойду ипостараюсьуточнитьместо.Икактолькоустановлю,сообщуСуду…но…

Онзамолчал,съежившисьотстраха,идрожащейрукойподнескгубамстакан.

—Да,братПавел?—сказалотецМакфейл.—Ничегонеутаивайте.—ОтецПрезидент,ядумаю,чтоОбществоТрудовСвятогоДухазнает

обэтомбольше,чемя.—Онпроговорилэтопочтишепотом.—Воткак?—сказалПрезидент,иглазаеговспыхнули.Деймон брата Павла тихонько квакнул. Священник знал о

соперничествемеждуразнымиподразделениямиМагистериумаизнал,чтопопасть под их перекрестный огонь очень опасно; но скрывать своисведениябылобыещеопаснее.

— По-моему, — с дрожью в голосе продолжал он, — они гораздоближектому,чтобыточновыяснитьместонахождениеребенка.Унихестьдругиеисточникисведений,закрытыедляменя.

— Действительно, — сказал Следователь. — Вы установили это спомощьюалетиометра?

—Да.—Хорошо,братПавел.Япопрошуваспродолжатьвашиизыскания.

Все,чтовампонадобитсяполиниицерквиилисекретарскойпомощи,—квашимуслугам.Можетебытьсвободны.

БратПавелпоклонилсяи,слягушкой-деймономнаплече,собралсвоизаписи.Онвышелиззала.Амонахинитемвременемразминалипальцы.

ОтецМакфейлпостучалкарандашомпостаринномудубовомустолу.—СестраАгнесса,сестраМоника,—сказалон.—Вытожеможете

идти.Кконцудня,пожалуйста,положитерасшифровкумненастол.Монахининаклонилиголовыиудалились.—Джентльмены,—сказалПрезидент(такбылопринятообращаться

другкдругувСудеКонстистории),—приступимксовещанию.Двенадцать членов Суда, от старейшины (дряхлого, со слезящимися

глазами отца Макепве) до самого молодого (отца Гомеса, бледного инеистовофанатичного),собралибумагиивследзаПрезидентомперешливсовещательную комнату, где, сидя друг против друга за длинным столом,моглибеседоватьбезпосторонних.

Нынешним Президентом Суда Консистории был шотландец ХьюМакфейл. Его избрали молодым; пост Президента был пожизненным, аМакфейлушелтолькопятыйдесяток,ипредполагалось,чтоонещемноголет будет вершить деламиСудаКонсистории и, тем самым, всей церкви.

Человек внушительнойнаружности, высокий, смуглый, с гривойжесткихседыхволос,он,наверное,располнелбы,еслибынесуровоеотношениексобственному телу: он пил только воду, ел только хлеб и фрукты иежедневноупражнялсяцелыйчасподнаблюдениемтренера, готовившегоспортсменов-чемпионов.Поэтомуонбылподжар,морщинистиподвижен.Деймономегобылаящерица.

Когдаонирасселись,отецМакфейлсказал:— Итак, положение вещей понятно. Перед нами стоят следующие

проблемы.Во-первых, лорд Азриэл. Ведьма, дружественная церкви, сообщила,

что он собирает большую армию, включая, возможно, ангельские силы.Намерения его, насколько выяснила ведьма, враждебны церкви и самомуВластителю.

Во-вторых, Жертвенный Совет. Его исследовательская программа вБольвангареифинансированиедеятельностимиссисКолтеруказываютнато, что он надеется занять место Дисциплинарного Суда Консистории вкачестве самого могущественного и действенного подразделения СвятойЦеркви.Насобходят,джентльмены.Онидействуютумелоибезжалостно.Насследовалобынаказатьзато,чтомыпосвоейвялостидопустилитакое.Кнашимзадачамвсвязисэтимявернусьчутьпозже.

В-третьих, мальчик, о котором говорил брат Павел, и нож снеобычайными свойствами. Ясно, что мы должны как можно скорееразыскатьмальчикаизавладетьножом.

В-четвертых,Пыль.Япредпринялшаги,дабыустановить,чтоузналонейЖертвенныйСовет.

Одногоизтеологов-экспериментаторов,работавшихвБольвангаре,мыубедили рассказать нам, что именно им удалось открыть. В конце дня япоговорюснимвнизу.

Кое-ктоизчленовсудапоерзал:«внизу»—означалоподвалыздания,выложенные белой плиткой, с выходами для антарного тока,звукоизолированныеисхорошимдренажем.

—НочтобымыниузналиоПыли,—продолжалПрезидент,—мыдолжныпостоянноиметьввидунашуконечнуюцель.ЖертвенныйСоветстремилсяпонятьвоздействиеПыли.Мыдолжнывообщеееуничтожить.Только так. Если для того, чтобы уничтожить Пыль, мы должны будемуничтожить Жертвенный Совет, Коллегию Епископов, все до единогоорганыСвятойЦеркви, посредством которых она совершает труд во имяВластителя, — да будет так. Быть может, джентльмены, сама СвятаяЦерковьвызванакжизниименнодлятого,чтобыисполнитьэтуработуи,

совершивее,погибнуть.НолучшемирбезЦерквиибезПыли,чеммир,гдеизоднявденьмынадрываемсяподбезобразнойношейгреха.Лучше—мир,очищенныйотвсегоэтого!

ОтецГомескивнул,восторженносверкаяглазами.—Инаконец,—сказалМакфейл,—девочка.Покаещедитя,ядумаю.

Это Ева, которая будет искушаема; если она поддастся искушению,учитывая прошлый урок, то ее падение будет погибелью для всех нас.Джентльмены, из всех возможных решений проблемы, стоящей переднами, я намерен предложить самое радикальное, и уверен, что высогласитесь.Япредлагаюпослатьчеловека,чтобыонразыскалееиубилдоискушения.

—ОтецПрезидент,—сразуоткликнулсяотецГомес,—каждыйденьмоей взрослой жизни я исполнял упредительную епитимью. Я изучал, яготовился…

Президент поднял руку. Упредительная епитимья и отпущение былидоктринами, разработаннымиСудомКонсистории, ноширокой церкви неизвестными. Они предполагали наказание за еще не совершенный грех,напряженное и жаркое раскаяние с самобичеванием, чтобы накопить внекотором роде кредит добродетели. И когда этот кредит достигалразмеров, соответствующих определенному греху, кающемуся заранеедавалосьотпущение,хотясовершитьэтотгрехунего,возможно,инебудетслучая.Иногда,например,необходимобылоубиватьлюдей,идляубийцыбылонетакобременительносделатьэто,будучиужепрощенным.

—Овас я и думал,—мягко сказал отецМакфейл.—Судодобряетмойвыбор?Да.КогдаотецГомесотправится снашегоблагословения,онбудетпредоставленсамсебе,снимнельзябудетсвязатьсяиотозватьего.Чтобынипроисходиловмире,он,какбожьястрела,устремитсяпрямокдевочке и поразит ее. Он будет невидим; он придет ночью, как ангел,поразивший ассирийцев; он будет безмолвен. Насколько лучше было быдля всех нас, если бы такой отец Гомес явился в сад Эдемский! Мынавсегда остались бы в раю. Молодой священник чуть не плакал отгордости.Судблагословилего.

А в самом темном углу под потолком, спрятавшись между темныхдубовых балок, сидел человек, ростом не больше ладони. На ногах егобылишпоры,ионслышалкаждоесловосудей.

Вподвале,подголойлампочкой,стоялчеловекизБольвангара,одетыйтолько в грязную белую рубаху и мешковатые штаны без ремня. Однойрукойонпридерживалих,авдругойдержалдеймона—крольчиху.ПереднимвкреслесиделотецМакфейл.

—Присядьте,докторКупер,—заговорилПрезидент.Кроме стула, деревянной койки и ведра, в камере ничего не было.

Голос Президента неприятно отражался от белых кафельных стен ипотолка.

Доктор Купер сел на койку, не сводя глаз с сухопарого седогоПрезидента. Он облизал пересохшие губы и ждал следующейнеприятности.

—Итак,вампочтиудалосьотделитьдевочкуотеедеймона,—сказалотецМакфейл.

ДрожащимголосомдокторКуперответил:— Мы решили, что откладывать это нет смысла, поскольку

эксперимент так или иначе надо было провести, и уже поместили ее вэкспериментальнуюкамеру,новмешаласьмиссисКолтеризабраларебенкаксебе.

—Надодумать,этобылоогорчительно,—сказалотецМакфейл.— Вся программа была чрезвычайно напряженной, — поспешил

согласитьсядокторКупер.—Удивляюсь,чтовынеобратилисьзапомощьюкСудуКонсистории.

Унасздеськрепкиенервы.—Мы…я…мыполагали,чтопрограммасанкционирована…Еевел

Жертвенный Совет, но нам сказали, что она одобрена ДисциплинарнымСудомКонсистории.Иначемы ни за что не стали бы участвовать.Ни зачто!

— Ну разумеется. А теперь о другом.— Отец Макфейл перешел кистинной цели допроса. — Вам что-нибудь известно о предметеисследований лорда Азриэла? О том, каков мог быть источникколоссальнойэнергии,которуюемуудалосьвысвободитьнаСвальбарде?

ДокторКуперсглотнул.Вмертвойтишинеобауслышали,какупаланабетонныйполкапляпота,сорвавшаясясегоподбородка.

— Видите ли… — начал он, — один из сотрудников нашейлабораторииотметил,чтовпроцессесепарациивыделяетсяэнергия.Чтобыуправлять ею, потребовались бы огромные силы, но так же, какдетонатором атомного взрыва служит заряд обыкновенной взрывчатки,этого можно было добиться путем концентрации мощного антарноготока… Однако его не принимали всерьез. Я не прислушивался к егоидеям,— с чувством сказал он,— зная, что без одобрения властей онивполнемогутбытьеретическими.

—Оченьразумно.Аэтотколлега—гдеонтеперь?—Онбылсредитех,ктопогибпринападении.Президентулыбнулся.

Эталасковостьбылатакнеожиданна,чтодеймондоктораКуперазадрожалиприпалкегогруди.

— Мужайтесь, доктор Купер, — сказал отец Макфейл. — Мынуждаемсяввашейсилеисмелости!Переднамивеликаязадача,впереди— великая битва. Вы должны заслужить прощение Властителя,сотрудничая с нами, не утаивая ничего, даже самых нелепыхпредположений, даже сплетен. Сейчас вам необходимо полностьюсосредоточиться на том, что вы помните из разговоров вашего коллеги.Ставил ли он эксперименты? Оставил ли записи? Доверял ли еще кому-нибудьсвоиоткрытия?Какойаппаратуройонпользовался?Вспомнитевсе,выполучитепероибумагу,столько,скольконужно.

Этакомнатанеоченьудобна.Мыпереведемвасвболееподходящеепомещение.Какая,например,вамнужнамебель?Выпредпочитаетеписатьзастоломилизабюро?Нужналивамбуквопечатающаямашина?Иливамудобнеедиктоватьстенографистке?

Сообщите охране, и вам будет предоставлено все необходимое. Нонадо,чтобывыежесекунднодумалиосвоемколлегеиеготеории.Передвамиважная задача—вспомнить, а еслинеобходимо, зановооткрытьто,что узнал он. Когда вы решите, какие приборы вам нужны, вам ихпредоставят. Это великая задача, доктор Купер! Вам оказано великоедоверие!ВозблагодаритеВластителя.

—Яблагодарен,отецПрезидент!Яблагодарен!Подхватив спадающие штаны, философ поднялся и, сам того не

замечая,сталотвешиватьпоклонзапоклономвследуходящемуПрезидентуДисциплинарногоСудаКонсистории.

ТемжевечеромкавалерТиалис,галливспайнскийшпион,пробиралсяпо улицам и переулкам Женевы на встречу со своей коллегой, дамойСалмакией.Этобылоопасноепутешествиедлянихобоих,опасноеидлятех,ктовсталбынаихпути,—нодлямаленькихгалливспайновопасноесмертельно.Неоднабродячаякошкаприняласмертьотихшпор,новсегонеделюназадкавалерчутьнепотерялрукувсхваткесшелудивымпсом,испаслиеготолькорешительныедействиядамы.

Они встретились в седьмом из условленных мест, между корнейплатана, на невзрачной маленькой площади, и обменялись новостями.Агент дамыСалмакии вОбществе уведомил ее, что сегодня вечером тамполучилидружескоеприглашениеПрезидентаСудаКонсисторииприйтииобсудитьвопросы,представляющиеобоюдныйинтерес.

—Временинетеряют,—сказалкавалер.—Стопротиводного,чтооннескажетимобубийце.

ОнрассказалейопланеубитьЛиру.Салмакиянеудивилась.— Вполне логичное решение, — сказала она. — Большие логики.

Тиалис,выдумаете,намудастсякогда-нибудьувидетьдевочку?— Не знаю, но хотелось бы. Счастливого пути, Салмакия. Завтра у

фонтана.Не упомянуто в этой короткой беседе было то, чтоникогда у нихне

обсуждалось:краткостьихжизнипосравнениюслюдской.Галливспайныдоживалидодевятиилидесятилет,редкобольше,аТиалисуиСалмакиишел восьмой год. Они не боялись старости, их народ умирал в расцветесил, внезапно, и детство их было очень коротким; по сравнению с ними,жизнь такого ребенка, как Лира, простиралась в будущее так далеко, какжизниведьмпосравнениюсвекомЛиры.

КавалервернулсявколледжСвятогоИеронимаипринялсясоставлятьдонесение,котороеонотправитлордуРокупомагнетитовомурезонатору.

А пока он встречался с дамой Салмакией, Президент вызвал отцаГомеса. Они час молились в президентском кабинете, после чего отецМакфейл дал молодому священнику упредительное отпущение, послекоторого убийство Лиры вовсе не будет убийством. Отец Гомеспреобразился: убежденность переполняла все его существо, и глаза будтоизлучалисвет.

Они обсудили практические детали, деньги и тому подобное; затемПрезидентсказал:

— Отец Гомес, когда вы отправитесь в путь, вы будете совершенноотрезаны от нашей помощи. Возможно, вы никогда не вернетесь; вы неполучите от нас никаких вестей. И самое лучшее, что я могу вампосоветовать:неищитедевочку.Этовасвыдаст.Ищитесоблазнительницу.Следуйтезасоблазнительницей,ионаприведетваскдевочке.

—Она?—спросилизумленныйотецГомес.— Да, она, — подтвердил отец Макфейл. — Это сказал нам

алетиометр. Мир, из которого придет искусительница,— странный мир.Вы увидите много такого, что озадачит и поразит вас, отец Гомес. Недопустите,чтобыстранностьэтихвещейотвлеклавасотвашейсвященнойзадачи. Я верю, — ласково добавил он, — в прочность вашей веры.Ведомаясиламизла,этаженщинадержитпутьктомуместу,гдеонаможетвстретитьсясдевочкойисоблазнитьее.Втомслучае,конечно,еслинамнеудастсяубратьребенкаоттуда,гдеонсейчаснаходится,—этонашпервыйплан. Вы, отец Гомес, — наша окончательная гарантия того, что адскиесилыневосторжествуют.Еслинашплансорвется.

Отец Гомес кивнул. Его деймон, большой переливчато-зеленый жук,

щелкнулнадкрыльями.Президент выдвинул ящик и вручил молодому священнику стопку

бумаг.—Здесьвсе,чтомызнаемобэтойженщине,—сказалон,—откуда

она происходит, и о месте, где ее видели в последний раз. Прочтитевнимательно,мойдорогойЛуис,идабудетблагословенвашпуть.

Он впервые назвал священника по имени. Глаза у отца Гомесазащипалоотслез,ионпоцеловалПрезидентанапрощание.

…ты—Лира.Тогда она поняла, что это значит. Она почувствовала, что у нее

закружилась голова,дажевосне;почувствовала,какаяношалеглаейнаплечи.И,делаяееещетяжелее,наваливалсясон,илицоРоджератаяловомраке.

— Да, я… я понимаю… На нашей стороне самые разные люди…докторМалоун… знаешь, Роджер, есть другойОксфорд, такойже, какнаш.Иона…Янашлаеев…Онапоможет…Ноестьтолькоодинчеловек,который…

Мальчика уже почти невозможно было разглядеть, и мысли ееразбредались,каковцыналугу.

—Мыможем ему доверять, Роджер, клянусь тебе,— проговорилаона,напрягаяпоследниесилы,—…

ГлаваседьмаяМери,одна

ИстатныестволыДеревьев,словновпляске,наконецВосстали,простираяветвикрон,Сплошьазавязяхобильныхиплодах.

ДжонМильтон(переводАрк.Штейнберга)

Примерно в это же время соблазнительница, за которой предстоялоследоватьотцуГомесу,самабороласьссоблазном.

—Спасибо,нет-нет,этовсе,чтомненужно,большененадо,честноеслово, спасибо, — говорила доктор Мэри Малоун пожилой чете воливковойроще,аонивсенагружалиинагружалиееснедью.

Они жили на отшибе, бездетные, и боялись Призраков, блуждавшихсреди серебристо-серых деревьев, но, когда по дороге пришла МэриМалоун со своим рюкзаком, Призраки испугались и уплыли. СтарикипригласилиМэри в свой увитый виноградом домик, потчевали ее вином,сыром,хлебом,оливкамиитеперьнехотелиееотпускать.

—Ядолжнаидти,—повторилаМэри.—Спасибо,выоченьдобры…Янеунесу…ах,хорошо,ещенемногосыра…спасибо…

Они явно видели в ней талисман от Призраков. Хотела бы она имбыть.ЗаэтунеделювмиреЧиттагацце,сегозапустением,онанавидаласьвзрослых, съеденныхПризраками,навидаласьодичалыхдетей-мародеров,и ей самой внушали ужас и отвращение эти бестелесные вампиры. Онапонялатолько,чтоониуплываютприееприближении,нонемоглажеонаоставатьсяскаждым,ктохотелэтого,—ейнадобылоидти.

Она запихнула в рюкзак последнюю лепешку козьего сыра,завернутуюввиноградныелистья,улыбнулась,поклониласьивпоследнийраз глотнула из ключа, булькавшего между серыми камнями. Потомсложилаладони,вподражаниехозяевам,повернуласьирешительнопошлапрочь.

Решительность ее была больше внешней.КогдаМэри последний разобщалась с теми, кого называла Тенями, а Лира—Пылью, они были наэкране ее компьютера, и по их указанию она его уничтожила. И теперь

была в замешательстве. По их совету она ушла через окно из своегоОксфорда, из мира, которому принадлежали и сама она, и Уилл, а этотновый, ни на что не похожий мир изумлял ее до трепета, доголовокружения. Единственной ее задачей здесь было найти мальчика идевочку,послечегосыгратьрользмея,чтобыэтонизначило.

Ивотонашла,осматривалась,изучалаэтотмиридосихпорничегоненашла. Но теперь, решила она, свернув на дорожку, уводившую отоливковойрощи,ейпонадобитсясовет.

Отойдя подальше от маленькой фермы, когда уже можно было неопасаться помех, она села под соснами и развязала рюкзак. На дне,завернутаявшелковыйшарф,лежалакнижка,доставшаясяейдвадцатьлетназад,—китайскаякнигагаданий«Ицзин».

Онавзялаееподвумпричинам.Однабыласентиментальной—книгудалейдед,ионачастоприбегалакнейвшкольныегоды.АдругаяпричинабыласвязанасЛирой.КогдаЛирапришлакнейвлабораториюиспросила:«Что это?», показав на дверь, где висел лист со знаками из «И цзина», авскорепосле этого, сизумительнойбыстротойосвоивкомпьютер,поняла(поеесловам),чтоПыльможетразговариватьслюдьмисамымиразнымиспособами,иодинизних—спомощьюэтихкитайскихсимволов.

Поэтому,наскорособравшисьпередтем,какпокинутьсвоймир,МэриМалоун взяла с собой «Книгу перемен» — так она называлась — истебельки тысячелистника, с помощью которых по ней гадают. И сейчаснасталовремяимивоспользоваться.

Она расстелила на земле шелк и начала делить и считать пучкистеблей,делитьисчитатьиоткладывать,самозабвенно,каквотрочестве.Стех пор прошло много времени, она почти забыла процедуру. Но вскорепоследовательность действий вспомнилась, и вместе с ней вернулосьсостояниесосредоточенности,стольнеобходимойдляразговорасТенями.

Наконец она получила числа, которые указывали на выпавшую ейгексаграмму, значок из шести прерванных или сплошных линий. Мэрираскрыла книгу, чтобы найти значение гексаграммы. Это была самаятруднаячасть:книгавыражаласьзагадочно.

Мэрипрочла:

Питаниенавыворот—ксчастью.Тигрсмотрит,вперясьвупор.Егожеланиепогнатьсявслед.Хулынебудет.

Это вселяло надежду. Она читала дальше, двигаясь по лабиринтутолкований,поканедошладотакого:

Неподвижно стоит гора; это боковая тропа; это означаетмаленькиекамни,двериипроемы.

Ясностинебыло.Слово«проемы»напоминалоотаинственномокневвоздухе, через которое она вошла в этот мир; а первые слова как будтоозначали,чтоонадолжнадвигатьсявверх.

В некотором недоумении, но все же приободрившись, она спряталакнижкуистеблитысячелистникаидвинуласьдальшепотропе.

Идтибыложарко, и за четыречаса онаустала.Солнце стоялонизконад горизонтом. Неровная тропа кончилась, и чем дальше, тем труднеебылопробиратьсямеждувалунамиикамнямипомельче.Слевабылсклон,аподнимввечернейдымке—оливковыеилимонныерощи,неухоженныевиноградники и брошенные ветряные мельницы. Справа щебеночная игравийная осыпь поднималась к гряде выветренных известняковых скал.Она устало поддернула рюкзак, поставила ногу на следующий плоскийкамень — и замерла, не успев даже перенести на нее вес. В воздухевысветилось что-то странное, она загородила глаза от залитой солнцемосыпиипопыталасьнайтиэтоместоснова.

Иувидела:будтолистстеклависелввоздухебезопоры—ностекланеотражающего,безбликов—простоквадратнаязаплатавпространстве.ИМэривспомнила,чтоговорилосьв«Ицзине»:боковаятропа,маленькиекамни,двериипроемы.

Этобылоокно,такоеже,какнаСандерленд-авеню.Мэризаметилаеготолькоблагодаряосвещению:стоялобысолнцечутьвыше,иона,вероятно,ничегонезаметилабы.

Сгорая от любопытства, она подошла к воздушному лоскуту: впрошлыйраз ейбылонекогда, надобылоубраться какможно скорее.Ноэто окно она изучила подробно: трогала края, заходила сбоку, где оностановилось невидимым, дивилась абсолютному несходству здесь итам.Этобылоневероятно,головаунеешлакругом.

Носитель ножа, проделавший окно приблизительно в эпохуАмериканскойреволюции,незакрылегопонебрежности,аместозаокномбылооченьпохоженато,чтобылопоэтусторону,—тожеподскалой.Нопородапотусторонубыладругая,неизвестняк,агранит,и,шагнувчерезокновновыймир,Мэриочутиласьнеуподножиявысокогоутеса,апочтинавершиненизкогокаменногогребнянадширокойравниной.

Здесьтожебылвечер;онасела,чтобыотдышаться,датьотдыхногамибез спешки впитать сознанием это чудо. Перед ней простиралась

бескрайняяпрерияилисаванна,залитаязолотымсветом,—всвоеммиреМэри ничего подобного не видела. Во-первых, эта равнина, поросшаякороткой травой бесконечно разнообразных оттенков — бежевой,коричневой, зеленой, охристой, желто-золотой, — и волнистая, чтоособенно бросалось в глаза при косом вечернем освещении, вся былапрошитакакбыречкамисветло-серогокамня.

Во-вторых, там и сям на равнине стояли купы деревьев, немыслимоогромных. Однажды, приехав в Калифорнию на конференцию по физикевысокихэнергий,Мэривыкроилавремя,чтобыпосмотретьнагромадныесеквойи,ибылапораженаихразмерами.Ноэтидеревьяпревосходилиих,по крайней мере, в полтора раза. У них были плотные темно-зеленыекроны,акрасноватыестволыотливализолотомвзакатномсолнце.

И наконец, вдалеке паслись стада каких-то животных, но из-зарасстояния разглядеть их как следует было невозможно. В их движенияхбылочто-тостранное—чтоименно,Мэринемоглапонять.

Онасмертельноустала,вдобавокхотелосьпитьиесть.Ксчастью,где-то неподалеку журчала вода, и через минуту Мэри нашла ее — чистыйродниксредизамшелыхкамнейикрохотныйручеек,сбегавшийпосклону.Онадолгоижаднопила,потомнаполнилабутылкииустроиласьнаночлег—небобыстротемнело.

В спальном мешке, прислонясь спиной к камню, она поела темногохлебаскозьимсыромикрепкоуснула.

Проснулась она оттого, что утреннее солнце било прямо в лицо.Воздух был еще прохладен, и роса мельчайшим бисером покрывала ееволосы и спальный мешок. Несколько минут она лежала, наслаждаясьсвежестью утра, и чувствовала себя так, словно была первым человеком,появившимсявовселенной.

Она села, зевнула, потянулась, поежилась, а потом, умывшись вхолодномроднике,съеланесколькосушеныхинжиринисновавнимательноогляделаокрестности.

Занебольшимвозвышением,гдеонаночевала, земляплавноуходилавниз,адальшеопятьначиналсяподъем;затовпередиоткрывалсяширокийвиднапрерию.Длинныетенидеревьевпротянулисьсейчасвеесторону,итамкружилисьстаиптиц,такихмелких,чтонафоневысоченногозеленогопологаониказалисьпылинками.

Собрав рюкзак, она двинулась вниз по жесткой густой траве кближайшейкупедеревьев,докоторойбылокилометровшесть-семь.

Трава доставала до колен, а внизу, на уровне щиколоток, стелилиськустикинаподобиеможжевеловых;кругом—цветы,похожиетонамаки,

то на лютики, то на васильки, — они и придавали дымчатуюмноготонностьландшафту.ПотомМэриувиделапчелу,крупную,размеромсфалангубольшогопальца,—пчеласеланаголубойцветок,онсогнулсяизакачался под ее тяжестью, но, когда она выбралась из чашечки и сновавзлетела,Мэрипоняла,чтоэтововсенепчела:секундойпозжеонауселасьейнапалец,нежноподнеслатоненький,какиголка,клювкеекожеи,необнаружив нектара, взлетела. Это был крохотный колибри; его крылья, сбронзовым опереньем, двигались так быстро, что расплывались впрозрачноепятно.

Какпозавидовалбыейлюбойбиолог,еслибывиделто,чтовидитона!Она пошла дальше и вскоре приблизилась к стаду существ, которые

паслись здесь вчера вечером и удивили ее странностью своих движений.Величиной они были с оленя или антилопу и похожеймасти, но вот чтозаставило ее остановиться и протереть глаза: расположение их ног. Онибыли расположены в форме ромба: две посередине, одна спереди и однапод хвостом, так что животные двигались со странной раскачкой. Мэриужасно захотелось увидеть скелет и понять, как работает такаяконструкция.

А травоядные смотрели на нее нелюбопытным взглядом и невыказывали никакой тревоги.Она с удовольствиемподошла быпоближе,чтобыкак следует разглядеть их, но стало оченьжарко, большие деревьяобещалиприятнуютень,и,вконцеконцов,спешитьбылонекуда.Вскореона ступила с травы на одну из тех каменных речек, которые виделасверху,—итутееждалановаянеожиданность.

Возможно, это был какой-то поток лавы. Подстилающий слой былтемный, почти черный, а поверхность светлее, словно истертая.Гладкостью она не уступала ровным дорогам в еемире, ишагать по нейбылоопределеннолегче,чемпотраве.

Поэтойдороге,широкойдугойуводившейклесу,Мэриипошла.Чемближеонаподходила,тембольшеизумляласьтолщинестволов,широких,примернокакеедом,ивысоких—высоких,как…Тутдажеугадатьбылотрудно.

Она подошла к первому дереву и положила ладонь на золотисто-красную, с глубокими бороздами кору. Ноги по щиколотку утопали вкоричневых скелетах листьев, длиной с ее ступню, мягких и душистых.Вскореееокружилооблакокрохотныхлетучихсозданийистайкаколибри,подлетела желтая бабочка с размахом крыльев величиной в ее ладонь.Стоятьздесьбылонеуютно—слишкоммноготварейползалоподногами.Воздухбылнаполненгудением,жужжанием,тихимстрекотом.

Онашлапорощестакимчувством,какоеиспытывалавсоборе:тотжепокой,тажеустремленностьвверх,тожеблагоговейноезамираниевдуше.Онадобраласьсюдапозже,чемдумала.Приближалсяполдень:лучисвета,пробившегося сквозь листву, стояли почти вертикально. С соннымудивлениемМэриподумала:почемуэтитравоядныенепрячутсяотжарыподдеревьями?Новскорепоняла.

Стало оченьжарко, идти дальше не хотелось;Мэри прилегла междукорнямигигантскогодерева,положивподголовурюкзак,изадремала.

Она пролежала с закрытыми глазами минут двадцать, в полусне, ивдругоченьблизкораздалсягромкийтреск,землявздрогнула.

Потом еще раз. Мэри встревожилась, села и увидела что-тодвижущееся — оно оказалось круглым предметом метрового диаметра,катившимсяпоземле.Предметостановилсяиупалнабок.

Потомчутьподальше,сверху,упалдругой;онударилсяотолстенныйкорень дерева, напоминавший контрфорс, и укатился.Подумав, что такаяштукаможетсвалитьсяинанее,Мэриподхватиларюкзакивыбежалаизрощи.Чтоэтотакое?Семенныекоробки?

Опасливо поглядывая наверх, она рискнула вернуться под дерево ирассмотреть ближайший из этих круглых предметов. Она поставила егостоймя и выкатила из рощи, а потом положила на траву и сталаразглядывать.

Онбылсовершеннокруглый,толщинойвширинуееладони.Вцентре—углубление,гдеонприкреплялсякветке.Нетяжелый,ночрезвычайнотвердыйипокрытволокнами,лежавшимипоокружности, такчтоводнусторонуонамоглалегкопровестипонимрукой,авобратную—нет.Онаковырнулаповерхностьножом—ножнеоставилицарапинки.

Апальцыунее какбудто стали скользкими.Понюхала: сквозь запахпыли пробивался тонкий аромат. Она снова посмотрела на семеннуюкоробку. В центре она немного блестела, и, потрогав это место, Мэрипочувствовала, что пальцы скользят по нему. Коробка выделяла какое-томасло.

Мэри положила ее на землю и задумалась о том, как здесь шлаэволюция.

Если ее догадка об этих вселенных была правильна и это былимножественные миры, предсказываемые квантовой теорией, тогданекоторыеизнихразошлисьсеевселеннойнамногораньше,чемдругие.Здесь эволюция создала исполинские деревья и крупных животных сромбовиднымскелетом.

«До чего же узок мой научный горизонт, — подумала она. — Ни

геологии, ни ботаники, ни вообще какой бы то ни было биологии —невежественнакакдитя».

А потом она услышала глухой, напоминающий громовые раскатырокот,инемоглаопределитьегоисточник,поканеувиделаоблакопыли,движущееся по каменной дороге, — к деревьям, к ней. Оно былокилометрах в полутора, но двигалось довольно быстро, и она вдругощутиластрах.

Она нырнула обратно в рощу. Нашла узкую яму между двумягигантскими корнями и, забившись в нее, посмотрела из-за деревянногобрустверанаприближающеесяпыльноеоблако.

От увиденного у нее закружилась голова. Сперва ей показалось, чтоэто группамотоциклистов.Потом—что это стадоживотныхна колесах.Ноэтоневозможно.Уживотныхнебываетколес.Еймерещится.Ноейнемерещилось.

Их было больше десятка. Примерно такой же величины, как те, чтопаслись на равнине, но более поджарые и серой масти, с рогами икороткими хоботами вроде слоновьих.И такоеже ромбовидное строениетела, как у травоядных, но эволюционировали они иначе: на передней изаднейноге—колеса.

Однако природа не создала колес, в голове у нее мутилось; как этоможет быть? Нужна ось и совершенно отдельная вращающаяся ступица,этонемыслимо,невозможно…

Затем, когда они остановились в каких-нибудь пятидесяти шагах иулеглась пыль, Мэри все поняла и не могла удержаться от радостногосмеха.

Колесами были семенные коробки. Идеально круглые, легкие инеобыкновенно твердые, они как будто специально были для этогосозданы. Животные продевали когти передней и задней ноги в центркоробок, а двумя боковыми ногами отталкивались от земли. При всемсвоемудивленииМэрибыланемногонапугана:рогаихвыгляделиужасноострыми,идаженатакомрасстояниионанемогланеувидеть,чтоглазаихсветятсяумомилюбопытством.

Асмотрелионинанее.Одноизнихзаметилосеменнуюкоробку,которуюМэривыкатилаиз

рощи,иподъехалокней.Хоботомпоставилокоробкунареброиоткатилоксвоимсобратьямнадорогу.

Собравшись вокруг семенной коробки, они осторожно потрогали еесвоимисильными,гибкимихоботами,иМэриуслышалатихоечириканье,пощелкиваниеигудки,истолковавихкакнеодобрение.Кто-товозилсясих

колесом,этонехорошо.Потом она подумала: я пришла сюда с какой-то целью, хотя еще не

понимаюее.Неробей.Возьминасебяинициативу.Поэтомуонавсталаисмущеннопроизнесла:— Я здесь. Это я. Я осматривала семенную коробку. Извините.

Пожалуйста,непричиняйтемневреда.Они немедленно повернули к ней головы, подняли хоботы и

уставилисьнанееблестящимиглазами.Ушиунихвсталиторчком.Онавышлаизсвоегоукрытияиостановиласьпередними.Протянула

руки, хотя понимала, что этот жест может показаться бессмысленнымсуществу, лишенному рук. Но что еще она могла сделать? Она подняларюкзакипотравевышланакаменнуюдорогу.

Вблизи— в пяти шагах — она могла гораздо лучше разглядеть ихтела, но внимание ее было приковано к их глазам, удивительноживымиумным.Этисуществапочтитакжеотличалисьоттравоядныхнаравнине,какчеловекоткоровы.

Онапоказаланасебяипроизнесла:—Мэри.Ближайшеесуществопротянулокнейхобот.Мэриподошлапоближе,

и оно коснулось ее груди в томместе, куда она показала пальцем.И тутМэриуслышалаегоголос:

—Мерри.—Ктовы?—сказалаонаиуслышала:—Ктовы?—Ячеловек.—Ничеголучшегоейнепришловголову.—Я еловек,— произнесло существо, а затем произошло нечто еще

болеестранное:этисозданиярассмеялись.От их глаз разбежались морщинки, они помахивали хоботами,

закидывали головы, и звуки, исходившие от них, несомненно, былизвуками веселья. Она не могла удержаться и тоже засмеялась. Потомподошлодругоесуществоипотрогалохоботомееруку.Мэрипротянулаидругую, навстречу этому осторожному, немного колючему, пробномуприкосновению:

—А,— сказала она,— вы почувствовали запах масла из семеннойкоробки…

—Семеннокоробки,—проговорилосущество.— Если вам удается повторять за мной слова, мы когда-нибудь,

наверное, сможем общаться. Уж не знаю, как.Мэри, — повторила она,показываянасебя.

Никакогоотклика.Онисмотрели.Онаповторилаещераз:—Мэри.Ближайшее существо дотронулось хоботом до своей груди и что-то

сказало.Дваслогаилитри.Оноповторилословоещераз,итеперьМэрипостараласьпроизнеститежезвуки:

—Мулефа,—нерешительновыговорилаона.Остальныеподхватили:«Мулефа»,подражаяееголосу,смеясьикакбудтодажеподдразниваяэтоговорящееживотное.

— Мулефа! — произнесли они еще раз, словно это была смешнаяшутка.

—Ну,развыумеетесмеяться,тогдаврядлизахотитеменясъесть,—сказалаМэри.Сэтойминутыихобращениедругсдругомсталосвободнееидружелюбнее,аМэрипересталанервничать.

Ионикакбудтоуспокоились: ониприехалисюдаподелу,непростокатались.Мэри увидела у одного из них на спине седло или вьюк. Двоедругихуложилинанегосеменнуюкоробкуиловкимидвижениямихоботовзакрепилиспомощьюремешков.Стоя,ониопиралисьнабоковыеноги,анаходуменялинаправление,поворачиваяипереднююногу,и заднюю.Вихдвиженияхбыласилаиграция.

Одно из них подъехало к дороге и затрубило, подняв хобот.Травоядные все разом подняли головы и затрусили к ним. Подойдя, ониостановилисьпереддорогойитерпеливостояли,междутемкакколесныесущества медленно двигались между ними, трогали их, проверяли,пересчитывали.

Потом Мэри увидела, что одно из них протянуло хобот к выменитравоядного и стало доить. А потом оно подъехало кМэри и деликатноподнеслохоботкеерту.

Сперваонаотпрянула,новглазахсуществабылоожидание,поэтомуона сделала шаг вперед и раскрыла губы. Существо выпустило ей в ротнемного сладкого жидкого молока, подождало, пока она проглотит, далоновую порцию, потом еще и еще. Это было так разумно «любезно, чтоМэри порывисто обняла голову существа и поцеловала его, почувствовавтеплыйпыльныйзапахшкурыитвердостькостейподсильнымимускуламихобота.

Немногопогодявожактихозатрубил,итравоядныедвинулисьпрочь.Мулефатожесобралисьуходить.Ейбылорадостно,чтоонипринялиее,инемногогрустно,чтоониуходят;нотутееожидалновыйсюрприз.Одноизсуществопустилосьнаколениисделалокакой-то знакхоботом, адругиепоманилиее…Понятно:онипредлагалиотвезтиее,взятьссобой.

Еще одна мулефа подняла ее рюкзак и закрепила на седле третьей.Мэринеуклюжезабраласьнаспинутой,чтостояланаколенях,исела,незная,гдедержатьноги—толивпередиеебоковыхног,толисзади.Изачтоухватиться?

Но так и не успела сообразить: мулефа поднялась, и вся группадвинуласьпокаменнойдорогевместесовсадницей.

…потомучтоон—Уилл.

ГлававосьмаяВодка

…ясталпришельцемвчужойземле.

Исход

Когда Барух умер, Бальтамос почувствовал его смерть в то жемгновение.Онгромкозакричаливзмылвночноенебонадтундрой;онбилкрыльямиирыдал,изливаясвоегоретучам.НескоросовладалонссобойивернулсякУиллу,которыйнеспалисножомврукевглядывалсявсыруюхолоднуюмглу.

—Чтотакое?—сказалУилл,когдарядомснимопустилсядрожащийангел.—Опасность?Встаньпозадименя.

—Барухумер!—закричалБальтамос.—МоймилыйБарухумер.—Когда?Где?Бальтамоснемогсказать;онзналтолько,чтополовинасердцаунего

сгорела.Оннемогоставатьсянаместе:сновавзлетал,озираянебо,словноискалБарухатоводнойтуче,товдругой,извалего,плакализвал;потомему становилось стыдно, он спускался и уговаривал Уилла спрятаться,затаиться,обещалстеречьегобезустали;апотомподтяжестьюгоряпадалназемлю,вспоминалвсепоступкиБаруха, гдепроявляласьегодобротаидоблесть,аихбылитысячи,ионниодногонезабыл;икричал,чтотакаядушанеможетпогибнуть,исновавзлеталвнебо,инеистовометалсятам,забывобосторожности,внесебяотгоря,проклинаясамыйвоздух,облака,звезды.ВконцеконцовУиллсказал:

—Бальтамос,идисюда.Ангел беспомощно повиновался. В сумраке тундры мальчик,

дрожавшийотлютогохолодавсвоемплаще,сказалему:— Хватит, утихомирься. Ты же знаешь, там могут напасть на тебя,

еслиуслышатшум.Сножомямогузащититьтебя,еслитырядом,ноеслинападут в небе, я не смогу помочь, а если ты тоже умрешь, тогда конецвсем делам. Мне надо, чтобы ты помог найти Лиру. Пожалуйста, незабывайэтого.Барухбылсильным—итыбудь.Прошу,будьтаким,какон.

Бальтамосответилнесразу.—Да. Да, конечно, я должен. Ложись спать, Уилл, я буду стоять на

страже,ятебянеподведу.Уилл поверил ему; ничего другого не оставалось. И вскоре опять

уснул.Когда он проснулся, весь мокрый от росы и до костей продрогший,

ангел стоял рядом. Солнце только-только поднималось и уже позолотиловерхушки тростника и болотных растений.Не успелУилл пошевелиться,какБальтамоссказал:

—Ярешил,чтомненадоделать.Ябудунаходитьсяпритебеднеминочью, охотно и с радостью, ради Баруха. Я проведу тебя к Лире, еслисмогу,апотомвасобоихпровожуклордуАзриэлу.Япрожилтысячилети,еслименянеубьют,проживу ещемного тысяч;но яникогдане встречалтакойдуши,какБарух,—никтоневселялвменятакогогорячегожеланияделать добро, быть добрым. Много раз я оказывался недостойным, новсякоемоепрегрешениеискупалосьегодобротой.Теперьегонет,ядолженстараться сам.Наверное, я не всегда смогу бытьна высоте, но все равнопостараюсь.

—ТогдаБарухгордилсябытобой,—дрожа,ответилУилл.—Полететьмневперед,посмотреть,кудамыпопали?—Да. Лети высоко и расскажимне, что там впереди.Похоже, этим

болотамнебудетконца.Бальтамос поднялся в воздух. Он не высказал Уиллу всех своих

опасений—не хотел его волновать; но он знал, что у ангелаМетатрона,Регента, от которого они едва спаслись, лицо Уилла накрепко засело впамяти — и не только лицо, но и все, что способны увидеть ангелы,включая ту часть его существа, которую Лира назвала бы его деймоном.ТеперьМетатронпредставлялдлянегобольшуюопасность,икогда-нибудьБальтамос должен будет сказать ему об этом; но не сейчас.Это слишкомтрудно.Решив,чтоонбыстреесогреетсяходьбой,чемеслибудетсобиратьтопливоиждать,покаразгоритсякостер,Уиллвскинулна спинурюкзак,поплотнеезакуталсявплащидвинулсянаюг.Тутбылатропинка,грязная,изрытая,вколдобинах,—видно,людикогда-тоздесьходили.Ноплоскийгоризонт был так далек со всех сторон, что Уиллу казалось, будто онтопчетсянаместе.

Через какое-то время, когда посветлело, рядом раздался голосБальтамоса:

—В полудне пути отсюда—широкая река и город с пристанью. Ялетел высоко и видел реку на большом протяжении, она течет с юга насевер.Еслибыустроитьсянасудно,тыбыдвигалсябыстрее.

—Отлично,—сэнтузиазмомотозвалсяУилл.—Этадорожкаведетк

городу?—Онапроходит через деревню с церковью,фермамиифруктовыми

садами,адальше—кгороду.—Интересно,накакомязыкетутговорят?Надеюсь,менянепосадятв

тюрьму,еслиянепонимаюпо-ихнему.—Ябудутвоимдеймоном,—сказалБальтамос,—ибудупереводить

тебе. Я освоил много человеческих языков; наверняка пойму и тот, накоторомздесьговорят.

Уилл пошел дальше. Дорога была трудная и однообразная, но, покрайнеймере,ондвигался,икаждыйшагприближалегокЛире.

Деревня оказалась захудалой: горстка изб и огороженные выпасы ссеверными оленями и собаками, залаявшими при его приближении. Изжестяныхтрубшелдыминизкостлалсянаддраночнымикрышами.Землябылатопкая,ногавязла—по-видимому,здесьнедавнобылонаводнение,истены до уровня середины дверей хранили следы ила, а поломанныедеревянные балки и оторванные листы рифленого железа указывали наместасмытыхверанд,сараевидругихнадворныхстроений.

Нонеэтобылосамымстраннымвдеревне.Сперваонподумал,чтоунегопомутилосьвголове,идажеразилидваспоткнулся:домастоялиневертикально,анаклонившисьнанесколькоградусов,причемвсе—воднусторону.Куполцерквушкитреснул.Илитутбылоземлетрясение?

Собаки исступленно лаяли, но не осмеливались подойти. Бальтамос,войдя в роль деймона, принял вид большого белого косматого пса счерными глазами и, завернув хвост кренделем, рычал так свирепо, чтонастоящие собаки держались поодаль. Они были тощие и облезлые, аоленитожевкаких-токолтунахивялые.

Уилл остановился посреди деревеньки и стал оглядываться, не зная,куда идти дальше. Пока он стоял, появились несколько мужчин, тожеостановились и уставились на него. Это были первые люди, которых онувиделвмиреЛиры.Одетыонибыливтяжелыемеховыешубы,грязныесапоги,меховыешапкиигляделинедружелюбно.

Белый пес превратился в воробья и сел на плечо Уилла.Местные иглазом не моргнули: у всех тут, понял Уилл, есть деймоны, по большейчастисобаки—такойужэтомир.Бальтамосунегонаплечешепнул:

— Иди вперед. Не смотри им в глаза. Опусти голову. Так будетвежливо.

Уилл пошел дальше. Он умел вести себя незаметно; это был егоглавный талант, и, пока он шел к ним, люди потеряли к нему всякийинтерес. Но потом открылась дверь самого большого дома на дороге, и

человекчто-тогромкосказал.Бальтамосшепнул:—Священник.Проявиуважение.Станькнемулицомипоклонись.Уиллтакисделал.Священникбылгромадныйседобородыймужчина

в черной рясе, и на плече у него сидел деймон — ворона. Быстрыевнимательные глаза священника пробежали по лицу Уилла и по всейфигуре.Онпоманилегоксебе.

Уиллподошелкдвериисновапоклонился.Священникчто-тосказал,иБальтамосперевелвполголоса:—Онспрашивает,откудатыидешь.Отвечай,чтохочешь.—Яговорюпо-английски,—медленноиотчетливопроизнесУилл.—

Другихязыковнезнаю.— Англичанин! — радостно воскликнул священник уже по-

английски. — Милый юноша! Добро пожаловать в наше село, нашемаленькоеиуженеперпендикулярноеХолодное.Кактебякличутидалеколидержишьпуть?

—МенязовутУилл,аидунаюг.Япотерялсемью,хочуихнайти.— Тогда будь моим гостем, подкрепись, — сказал священник и,

положивтяжелуюрукунаплечиУилла,толкнулеговдверь.Ворона,егодеймон,сильнозаинтересоваласьБальтамосом.Ноангелнеудариллицомвгрязь:онсделалсямышьюиюркнулпод

рубашкуУилла,якобыотзастенчивости.Священник провел его в накуренную горницу, где на столике сбоку

тихошумелсамовар.—Кактебязовут?Скажиещераз.—УиллПарри.Ноянезнаю,каквасзовут.—Отец Семен,— сказал священник, поглаживая Уилла по плечу и

подводя к стулу. Отец— потому что я служитель Святой Церкви. Зватьменя Семеном, а отца моего звали Борисом, стало быть, я СеменБорисович.Акактвоегозовут?

—ДжонПарри.— Джон — это Иван. Выходит, ты Вил Иванович, а я отец Семен

Борисович.Откудатыидешь,ВилИванович,идалеколинаправляешься?—Я заблудился,— сказал Уилл.—Мы с родителями ехали на юг.

Отец—военныйиарктическийисследователь,нопотомчто-тослучилось,имыпотерялидругдруга.Поэтомуяидунаюг—язнаю,чтопотоммытудасобирались.

Священникразвелрукамиисказал:— Военный? Английский путешественник? Грязные дороги нашего

Холодного векамине видали такихинтересных людей, но нынче, когда в

миревсепошлокувырком,ктознает,—может,онзавтратутпоявится.Атыбудьмнегостем,ВилИванович,заночуешьуменя,будемстобойестьибеседовать.ЛидияАлександровна!—крикнулон.

Молчавышлапожилаяженщина.Ончто-тосказалейнасвоемязыке,она кивнула и налила из самовара стакан горячего чая. Поставила передУилломиподалаблюдечковареньяссеребрянойложкой.

—Спасибо,—сказалУилл.— Вареньем чай подсласти, — сказал священник. — Черничное,

ЛидияАлександровнасамаварила.Чай получился противно-сладкий, но Уилл стал понемногу

отхлебывать. Священник разглядывал его, подавшись вперед, трогал егоруки — не замерз ли, — гладил по колену. Чтобы отвлечь его, Уиллспросил,почемунаклонилисьдомавдеревне.

—Поземлетрясунпрошел,—сказалсвященник.—ВсепредсказановОткровенииСвятогоИоанна.Рекивспятьпотекли…Тутрядомбольшаярека, всегда текла в Ледовитый океан. Тысячи и тысячи лет текла, с техпор,какГосподьБогсотворилземлю,—итеклаонанасеверажссамыхгор Центральной Азии. Но когда земля затряслась, пришел туман инаводнение, все переменилось, и целую неделю река текла на юг, покаобратнонасевернеповернула.Мирвверхтормашкамивстал.Атыгдебылвэтовремя?

—Далекоотсюда,—сказалУилл.—Янепонял,чтотворится.Когдарассеялсятуман,родителейнебыло,иянезнаю,гдеясейчас.Высказалимненазваниедеревни,ногдеэто?Гдемы?

— Подай-ка мне большую книгу с нижней полки, — сказал СеменБорисович.—Сейчаспокажу.

Священник подтянул свой стул к столу, лизнул палец и стал листатьтолстыйатлас.

— Вот,— он показал грязным ногтем на точку в Сибири, далеко квостокуотУрала.Реказдесь,каконисказал,теклаотсеверныхпредгорийТибетавАрктику.

УиллвнимательносмотрелнаГималаи,нонеувиделничегопохожегонакарту,нарисованнуюБарухом.

АСеменБорисовичвсеговорилиговорил,расспрашивалУиллаоегожизни, о родителях, о доме, и Уилл, опытный обманщик, отвечал емувполне подробно. Потом экономка принесла свекольный суп с чернымхлебом,священникпрочелдлиннуюмолитву,ипринялисьзаеду.

— Ну, как время проведем, Вил Иванович? — сказал СеменБорисович.—Сыграемвкартыилилучшепоговорим?

Онналилещестаканчая,иУиллнерешительноеговзял.— Я не умею играть в карты, — сказал он, — я спешу, мне надо

двигаться дальше. А если я выйду к реке, как вы думаете, там можнопопастьнапароход,которыйидетнаюг?

Большоелицосвященникаомрачилось,ионмелкоперекрестился.— В городе неладно,— сказал он.— Тут приходила сестра Лидии

Александровны из города и сказала, что вверх по реке идет судно смедведями,сбронированнымимедведями.ОниприплылиизАрктики.Тывиделнасеверебронированныхмедведей?

СвященниксмотрелнаУиллаиспытующе,иБальтамосшепнул,чтобыбылослышнотолькоему:«Будьосторожен».

Уиллсразупонял,почемуонсказалтак:сердцеунегозастучало,когдаСеменБорисовичзаговориломедведях,ведьонужезналонихотЛиры.Лучшеневыдаватьсвоихчувств.Онсказал:

— Мы были далеко от Свальбарда, а медведи были заняты своимиделами.

—Да,такяслышал,—кегооблегчению,согласилсясвященник.—Но теперь они ушли со своего острова и направляются на юг. У нихпароход,агородскиенехотятдаватьимтоплива.Онибоятсямедведей.Дакак их не бояться? Этоже исчадия дьявола. Все, что с севера,— все отдьявола. Ведьмы хотя бы— дьявольское отродье! Церковь должна быладавноихперебить.Ведьмы—божеупасииметь снимидело, слышишь,ВилИванович?Знаешь,чтоониделают,когдатыввозраствойдешь?Онистараютсятебясоблазнить.Всесвоихитростииуловкипустятвход,будутсоблазнять тебя своим телом, своей гладкой кожей, нежными голосами изаберут твое семя. Ты понял меня? Высосут из тебя все, оставят однукожуру! Отнимут у тебя будущее, твоих детей, которых ты породил бы,ничеготебенеоставят.Казнитьихнадо,всехдоодной.

Священникпротянулрукукполкепозадисвоегостулаивзялбутылкуидвастаканчика.

—Теперь хочупредложить тебе немного выпить,ВилИванович.Тымолодой, поэтому только стопку-другую. Скоро будешь взрослым, надовсякое узнавать, например, какова на вкус водка.ЛидияАлександровна впрошломгодусобралаягоды,аперегонка—моедело.Ивоттеберезультат— единственное, на чем отец Семен Борисович сошелся с ЛидиейАлександровной!

Он засмеялся, откупорил бутылку и наполнил стаканчики до краев.Это предисловие ужасно смутило Уилла. Что делать? Как отказать, непроявивневежливости?

—ОтецСемен,—сказалонивстал,—выоченьдобры,ияхотелбыпобытьувасподольше,попробоватьвашнапитокипослушатьвас,потомучтовыинтереснорассказываете.Нопонимаете,яскучаюпородителямимненетерпитсяихнайти,такчтолучшеяпойду,хотьижалко.

Бородатый священник надул губы и нахмурился, но потом пожалплечамиисказал:

— Что ж, раз надо, так надо. Но прежде чем уйдешь, ты долженвыпитьсвоюводку.Давайвместе!Возьмии—залпом.

Онопрокинулстаканчик,осушилеговодинприем,послечегогрузноподнялся и встал вплотную к Уиллу. В его толстых грязных пальцахстаканчик казался совсем крохотным; но он да краев был наполненпрозрачной жидкостью, и Уиллу ударил в нос острый запах спиртного,остывшегопота,пятенотедынарясе,иегозатошнилоещедотого,каконсделалглоток.

— Пей, Вил Иванович! — с угрожающей сердечностью крикнулсвященник.

Уилл поднял стакан и без колебаний, залпом выпил обжигающуюжидкость.Теперьемупредстоялосдерживатьподступающуютошноту.

Но его ожидало еще одно тягостное дело. Наклонившись с высотысвоегогромадногороста,СеменБорисовичсхватилУиллазаплечи.

—Мальчикмой,—сказалон,послечегозакрылглазаисталнараспевчитатьтолимолитву, толипсалом.Отнегоразилотабаком, алкоголемипотом,астоялонтакблизко,чтоегогустющаябородаприкаждомсловезадевалалицоУилла.Уиллзадержалдыхание.

СеменБорисовичкрепкообнялегоипоцеловалвщеки—вправую,влевую,ещеразвправую.УиллпочувствовалострыекоготкиБальтамосанасвоемплечеистоялсмирно.Головаунегокружилась,животсхватило,нооннешевелился.

Однако всему приходит конец: священник отстранился и оттолкнулУилла.

—Ну,сБогом,—сказалон,—идинаюг,ВилИванович.Иди.Уилл взял свой плащ и рюкзак и, стараясь ступать ровно, вышел за

порогизашагалподороге,вониздеревни.Он шел два часа, тошнота потихоньку отступала, и на смену ей

пришла медленно пульсирующая боль в голове. В какой-то моментБальтамос заставил его остановиться, положил прохладные руки ему налобизатылок,ибольнемногоутихла;однакоУиллпообещалсебебольшеникогданепитьводку.

К концу дня дорожка расширилась, вышла из тростников, и Уилл

увиделвпередигород,азанимводныйпростор,такойширокий,какбудтоэтобыломоре.

Дажеиздалисталозаметно,чтовгороденеспокойно.Тоиделоиз-закрыш поднимался клуб дыма, а через несколько секунд долетал звукпушечноговыстрела.

—Бальтамос,придетсятебеопятьстатьдеймоном.Держисьрядомсомнойибудьначеку.

Онвошелнаокраинунеопрятногогородка, гдедомапокосилисьещезаметнее, чем в деревне, а наводнение оставило свои грязные следы настенахвышеегоголовы.Окраинабылабезлюдна,нопомеретогокаконприближалсякреке,крики,вопли,винтовочнаястрельбастановилисьвсегромче.

Наконец он увидел людей: некоторые смотрели из окон верхнихэтажей, другие опасливо выглядывали из-за углов, и все взгляды былиустремлены на берег, туда, где над крышами торчали шеи подъемныхкрановимачтыбольшихсудов.

Стенывздрогнулиотвзрыва,изокнапоблизостивыпалостекло.Людипопрятались,потомсновасталивыглядывать,идымныйвоздухогласилсяновымикриками.

Уиллдошелдоперекресткаиувиделнабережную.Когдадымипыльчастично рассеялись, показалось ржавое судно поодаль от берега; оноработало машиной, удерживаясь против течения, а на пристани вокругбольшойпушкитолпилисьлюди,вооруженныевинтовкамиипистолетами.НаглазахуУиллапушкавыстрелила—вспышка,орудиедернулосьназад,и возле судна поднялся водяной столб. Уилл поднес к глазам ладонькозырьком.Насудневиднелисьфигуры,но…—онпотерглаза,хотязнал,чего ожидать, — фигуры были не человеческие. Это были громадныеметаллическиесозданияилиживотныевтолстойброне.Наносовойчастипалубы вдруг вспыхнул огненный цветок, и люди испуганно закричали.Пламя с дымнымхвостомоторвалось от палубы, оно взлетало все выше,приближалось,рассыпаяискры,инаконецупалоиразлилосьвозлепушки.Людискрикамибросилисьврассыпную—некоторые,охваченныеогнем,побросались в воду, и их унесло течением. Уилл увидел рядом с собойчеловека,похожегонаучителя,испросил:

—Выговоритепо-английски?—Да,да,конечно…—Чтотутпроисходит?— Медведи атакуют, мы пытаемся их отбить, но это трудно, у нас

всегооднапушкаи…

Огнебойнасуднеметнулещеодинкомгорящейсеры,иэтотупалещеближекпушке.Сразужераздалосьтримощныхвзрыва—ониозначали,что огонь попал на снаряды. Артиллеристы отбежали, а ствол пушкибессильноопустился.

— Ох, плохо дело, — простонал сосед Уилла, — теперь не смогутстрелять…

Командир развернул судно и направил к берегу. В толпе раздалиськрики отчаяния; они стали еще громче, когда на палубе возник новыйогненныйшар,илюдисвинтовками,давнескольковыстрелов,бросилисьнаутек.Нона этот размедвединеметнули свой снаряд, а судно, работаяпротивтечения,сталобортомкпристани.

Два матроса (люди, не медведи) спрыгнули на берег и захлестнулишвартовы за тумбы; горожане встретили этих людей-предателей злобнымшипением и криками. Матросы, не обратив на них внимания, побежалиспускать сходни. Когда они поднимались на борт, где-то рядом сУилломпрогремелвыстрел,иодинизматросовупал.Егодеймон,чайка,исчез,какогонекзадутойсвечи.

Медведей это привело в ярость. К огнебою снова поднесли запал,повернули его в сторону берега, пылающая масса взлетела в небо ирассыпаласьогненнымливнемнадкрышами.Анаверхусходнейпоявилсямедведь,размерамипревосходящийвсехостальных,—видениезакованнойв железо мощи, и пули, осыпавшие его, с визгом и звоном отлетали отброни,неоставляянанейнималейшейцарапины.

Уиллспросилсоседа:—Почемуонинапалинагород?—Имнужнотопливо.Номынехотимиметьделасмедведями.Они

покинулисвоекоролевствоиплывутвверхпореке—ктознает,чтоунихнауме?Поэтомумывынужденыдраться.Пираты…грабители…

Огромный медведь спустился по сходням, а позади него ужесгрудилисьдругие,тяжестьюсвоейнакренивсудно.Уиллувидел,чтолюдинапристанивернулиськорудиюизагоняютвказенникснаряд.

В голову ему пришла идея—он выбежал на пристань, на ничейноепространствомеждуартиллеристамиисудном.

—Стойте!—закричалон.—Нестреляйте.Дайтемнепоговоритьсмедведем.

Наступило затишье. Все застыли в изумлении перед этимсумасшедшим.Саммедведь,уженапружившийсядляброска,недвинулсясместа,хотядрожалотярости.Могучиекогтивпилисьвнастил, ачерныеглазавщелистальногошлемагорелиогнем.

— Кто ты такой? Что тебе надо? — рявкнул он по-английски,посколькуУиллговорилнаэтомязыке.

Люди недоуменно переглядывались, а те, кто понимал чужой язык,переводилидругим.

—Я буду драться с тобой один на один,— если ты уступишь, бойдолженпрекратиться.

Медведь нешелохнулся. Что до толпы, то, как только до нее дошелсмысл слов Уилла, она разразилась криками, издевательским смехом иулюлюканьем. Но продолжалось это недолго. Уилл невозмутимоповернулсякгорожанам,обвелтолпухолоднымвзглядом,исмехсмолк.Ончувствовал,какдрозд-Бальтамосдрожитунегонаплече.

Когдавсестихло,онкрикнул:—Еслиязаставлюмедведяуступить,выпродадитеимтопливо.Они

поплывутдальшеиоставятвасвпокое.Соглашайтесь.Несогласитесь—онивасвсехперебьют.

Он знал,чтомедведь-исполинстоитвсеговнесколькихшагах за егоспиной, но не обернулся; он наблюдал за тем, как переговариваются,спорят, размахивают руками городские, и через минуту в толпе раздалсяголос:

—Малый!Заставьмедведясогласиться!Уиллповернулсякругом.Онсглотнул,набралвгрудьвоздухаикрикнул:

—Медведь!Соглашайся.Еслитымнеуступишь,бойпрекратится,тысможешькупитьтопливоимирноплытьдальше.

—Невозможно!—рявкнулмедведь.—Мнестыдностобойдраться,тыслаб,какустрицабезраковины.Янемогустобойдраться.

— Верно, — согласился Уилл. Сейчас его вниманием безраздельновладело это огромное свирепое существо. — Это будет нечестноесостязание. Ты весь в броне, а у меня ее нет. Ты сможешь снести мнеголову однимдвижениемлапы.Так сделаемчестнее.Даймне часть свойброни,какуюхочешь.Шлем,например.Тогдашансынемногоуравняются,итебенестыднобудетсразитьсясомной.

С рычанием, в котором смешались ненависть, гнев и презрение,медведь поднял лапу и длинным когтем отстегнул цепь, удерживавшуюшлем.

Всезатихлонаберегу.Никтонеиздалнизвука,никтонепошевелился.На глазах у горожан происходило что-то невиданное, и они не моглипонять,что.

Слышно было только, как плещется вода о деревянные сваи, стуксудовоймашиныибеспокойныекрикичаекнадголовой.Затеммедведьс

грохотомшвырнулшлемподногиУиллу.Уиллпоставил рюкзак и приподнялшлем за один конец.Это стоило

ему огромного труда. Шлем был сплошной, сделан из одного листа,темный, сощербинами, с прорезью для глаз наверху и массивной цепьюснизу.ДлинойонбылспредплечьеУилла,атолщинойсбольшойпалец.

—Таквотонкаков,твойдоспех.Кажетсямне,оннеоченькрепкий.Незнаю,можнолинанегонадеяться.Ну-ка,посмотрим.

Онвынулизрюкзаканож,приставилостриемкпереднейчастишлемаисрезалуголок,словномасло.

—Такяидумал.—Уиллотрезалещекусок,иеще,изаминутушлемпревратилсявгрудужелезныхобрезков.Онзахватилгорсть,выпрямилсяипротянул медведю: — Это было твоей броней, — сказал он и ссыпалобрезкинакучуусвоихног,—аэто—мойнож.Иразтвойшлеммненеподошел,ябудудратьсябезнего.Тыготов,медведь?Ядумаю,теперьмывравных условиях. В конце концов, и я могу снести тебе голову однимударомножа.

Мертвая тишина. Черные глаза медведя горели, как смола, и Уиллпочувствовал,какмеждулопатокунегопотекластруйкапота.

Потоммедведьпокачалголовой.Онсделалшагназад.—Слишком сильное оружие,— сказал он.—Против него не могу

сражаться.Мальчик,твоявзяла.Уилл знал, что через секунду горожане начнут свистеть, кричать и

улюлюкать,поэтому,недожидаясь,когдамедведьдоговоритслово«взяла»,онповернулсякнимизакричалпервым:

—Унасбылуговор.Займитесьраненымиипогаситепожар,апотомдавайтетопливонасудно.

Он понимал, что, пока его переведут и передадут из уст в уста егослова,пройдетнесколькоминут,иэтопомешаетлюдямдатьволюсвоемугневуирадости.Подействует,какзащитнаядамбаизмешковспескомвовремяпаводка.Медведьнаблюдалзавсемэтимипонимал,чтоонделаетизачем,—понималлучшесамогоУилла,чегоондобился.

Уиллспряталножврюкзакипереглянулсясмедведем,нонаэтотразвихвзгляденебыловраждебности.Ониподошлидругкдругу,амедвединасудне принялись разбирать огнебой; к пристани подвалили другие двасудна.

Горожане занялись расчисткой набережной, а несколько человек слюбопытством окружили Уилла, разглядывая мальчика, который имееттакуювластьнадмедведем.Порабылосновасделатьсянезаметным,ионупотребил магию, которая отводила все виды внимания от его матери и

годамиоберегалаихобоих.Конечно,никакаяэтобыланемагия,апростоспособ поведения. Он замолчал, стал двигаться вяло, смотреть тупо, ичерезминутулюдипотеряликнемуинтерес,пересталиобращатьнанеговнимание. Им просто наскучил этот тупой ребенок, они отвернулись изабылионем.

Но внимание медведя было не чета людскому, он видел, чтопроисходит, и понимал, что это — еще одно орудие в арсенале Уилла.Подойдя к нему, он заговорил тихо, низким голосом, рокочущим, каксудовыемашины.

—Кактебязовут?—спросилон.—УиллПарри.Тыможешьсделатьсебеновыйшлем?—Да.Чеготыдобиваешься?—Выплыветевверхпореке.Яхочуплытьсвами.Мненадовгоры,а

это—самыйбыстрыйпуть.Возьметеменя?—Да.Яхочупосмотретьнож.—Япокажуеготолькотомумедведю,которомудоверяю.Яслышал,

есть одинмедведь, которомуможно верить.Он—корольмедведей, другодной девочки— ее-то я и хочу найти в горах. Ее зовут Лира Сирин, амедведя—ЙорекБирнисон.

—ЯЙорекБирнисон.—Ятакипонял,—сказалУилл.Судно уже принимало топливо: к нему подтягивали вагонетки,

опрокидывалинадспускнымижелобами,угольсгрохотомвалилсявтрюм,иввоздухподнималосьоблакочернойпыли.

Не замеченный горожанами, увлеченно подметавшими стекло испорившими о цене на топливо, Уилл поднялся за королем медведей наборт.

ГлавадевятаяВверхпореке

…инадсознаньем,проплываеттень,тактучаобнимаетсолнцевжаркийдень.

ЭмилиДикинсон

— Дай посмотреть нож, — сказал Йорек Бирнисон. — Я понимаюметалл.Встальномижелезномдлямедведянеттайн.Нотакогоножа,кактвой,яникогданевиделихочупознакомитьсяснимпоближе.

Уилл и король-медведь сидели на передней палубе речного пароходапод теплыми лучами заходящего солнца. Судно ходко двигалось противтечения, в трюмебылополноугля, быловдоволь едыдляУилла,иони сЙорекомприсматривалисьдругкдругупослебеглогознакомстванаберегу.

Уилл протянул ему нож черенком вперед, и медведь осторожно взялего. Ноготь большого пальца располагался у медведя насупротивостальных, поэтому он мог обращаться с предметами так же ловко, каклюди,исейчасвертелножпередглазами,ставилпротивсолнца,пробовалострие—стальноеострие—накускежелеза.

—Этой стороной ты резал мойшлем,— сказал он.—А другая—очень странная. Не понимаю, что это, что она может делать, как ееизготовили.Нохочупонять.Каконтебедостался?

Уиллрассказалемупочтивсе,умолчавтолькоотом,чтокасалосьегоодного:оматери,очеловеке,которогоонубил,оботце.

— Ты дрался за него и потерял два пальца? — сказал медведь. —Покажирану.

Уилл протянул руку. Благодаря отцовской мази обрубки быстрозаживали,нокожананихбылаещеоченьнежная.Медведьпонюхалруку.

—Кровяноймохиещечто-то,немогуопределить.Ктотебеэтодал?—Один человек— он и сказал мне, что делать с ножом.Потом он

умер.Унегобыламазьвкостянойкоробочке,онаизалечиларану.Ведьмытожепробовали,толькоихзаговорынепомогли.

— Что он велел тебе делать с ножом?— спросил Йорек Бирнисон,осторожновозвращаяегоУиллу.

—ИспользоватьввойненасторонелордаАзриэла,—сказалУилл.—

НоспервамненадовыручитьЛируСирин.—Тогдамыпоможем,—сказалмедведь,исердцеуУилларадостно

забилось.За несколько дней Уилл выяснил, почему медведи собрались в

Центральную Азию, так далеко от дома. После катастрофы, взломавшейграницумеждумирами,арктическийлёдначалтаять,ивморепоявилисьновые течения. Лед был необходим медведям, и, поскольку пищей имслужили животные, обитатели холодного моря, они понимали, что, еслиостанутсянаместе,скороначнутвымиратьотголода.Существаразумные,онирешили,чтоимнадопредпринять.Надопереселитьсявтеместа,гдеснегиледвизобилии:насамыевысокиегоры,которыедостаютдонеба,далекие, на другом боку земли, но неколебимые, вечные, утопающие вснегу.Морскиемедведистанутгорныминатовремя,покамирнепридетвсебя.

—Таквыненавойнусобрались?—спросилУилл.— Наши прежние враги исчезли вместе с тюленями и моржами.

Встретимновых—чтож,мыумеемдраться.— Я думал, приближается большая война и она затронет всех. Вы

тогданачьейстороневоевалибы?— На той, которая выгодна медведям. На какой же еще? Но я

учитываюещекое-кого, кромемедведей.Одногочеловека, которыйлеталнавоздушномшаре.Онпогиб.Другая—ведьмаСерафинаПеккала.Третья— девочка Лира Сирин. Так что раньше всего я буду думать о польземедведей,потом—опользедевочки,ведьмыиоместизамоегоубитоготоварищаЛиСкорсби.ВотпочемумыпоможемтебеспастиЛируСиринотэтойгнуснойженщиныКолтер.

ОнрассказалУиллуотом,какснесколькимиподданнымиприплылкустьюреки,нанялсудноикоманду,заплативзолотом,каквоспользовалсяоттоком воды из Арктики, и несколько дней река несла их в глубьконтинента.Истокиеенаходятсявпредгорьяхтогосамогохребта,которыйимнужен,иЛирутамжедержатвневоле,такчтовсепокаскладываетсяблагополучно.

Так шло время. Днем Уилл дремал на палубе, отдыхал и набиралсясил,потомучтобылизмотандопредела.Наблюдал,какменяетсяпейзаж,иволнистая степь сменяется невысокими травянистыми холмами, потомвозвышенностью, иногда с ущельями и водопадами; а пароход все шелвверх.

Уилл из вежливости разговаривал с капитаном и командой, но, необладаяЛиринойлегкостьювобщениисчужими,с трудомнаходилтему

для разговора; да и они не особенно им интересовались. Для них этопросто была работа, и, когда она кончится, они отбудут, не оглянувшисьлишнийраз;ктомужеимедвединеочень-тоимнравились,несмотряназолото. Уилл иностранец, им до него нет дела, лишь бы за еду платил.Вдобавок и деймон у него какой-то странный, смахивает порой наведьминого:тоонздесь,атокуда-тоисчезает.Суеверные,какбольшинствоматросов,онибылитолькорады,чтопаренькнимнепристает.

Бальтамос, со своей стороны, старался держаться тихо.Иногда, не всилах совладать с горем, он покидал судно и реял в облаках, отыскиваялоскут неба или струйку аромата в воздухе, или падучую звезду, илиатмосферныйфронт,которыенапомнилибыемуотом,чтоемупришлосьпережить вместе с Барухом. Если он и заговаривал— ночью, в темнотемаленькой каюты, где спал Уилл,— то для того лишь, чтобы сообщить,насколько они продвинулись и далеко ли еще до нужной им долины ипещеры.Возможно, он думал, чтоУилл емумало сочувствует, хотя, еслибы спросил его, оказалось бы, что это вовсе не так. В разговорах онстановилсявсеболеекратокиофициален,хотяксарказмунеприбегал—выполнил,покрайнеймере,этообещание.

А Йорек, как одержимый, исследовал нож. Часами разглядывал его,испытывалобаострия, сгибал,подносилк свету, трогал языком,нюхалидажеслушал,скакимзвукомонрассекаетвоздух.Уиллнеопасалсянизасвой нож, потому что Йорек, несомненно, был мастером высочайшегокласса; ни за самого Йорека, чьи могучие лапы действовали с такимизяществом.

ВконцеконцовЙорекподошелкУиллуисказал:—Этодругоеострие.Тымненесказал,чтооноделает.Изчегоонои

какдействует?—Здесьянемогупоказать,—ответилУилл,—из-затого,чтосудно

двигается.Когдаостановимся,покажу.—Ямогудуматьонем,—сказалмедведь, глядянаУиллачерными

глазами,—нонепонимаю,чтоядумаю.Такойстраннойвещияникогданевидел.

И с обескураживающе долгим непроницаемым взглядом вернул емунож.

Рекактомувремениизменилацвет—ееводысмешалисьсостаткамипервогонаводнения,хлынувшегоизАрктики.Уиллзаметил,чтокатаклизмпо-разному подействовал на разные участки суши; деревни стояли покрышувводе,исотнибездомныхлюдейвлодкахиканоэпыталисьспастиостаткиимущества.Похоже,земляздесьнемногопросела,посколькурека

расширилась и замедлила свое течение. Капитану стало трудно находитьфарватер в этом широком и мутном потоке. Воздух прогрелся, солнце внебе стояло выше, имедведям сталожарковато; некоторыеиз нихплылирядомспароходом—вроднойводе,забравшейсяначужбину.

Нонаконецрека сузилась, опять стала глубокой,ив скоромвременипоказались горы великого Центрально-Азиатского плато. Однажды Уиллзаметилнагоризонтебелыйободок,онпотихонькуросирос,делилсянаотдельные вершины, гребнииперевалымеждуними—на такой высоте,что,казалось,донихрукойподать.Насамомжеделедонихбылодалеко— просто горы были колоссальные и, приближаясь с каждым часом,заслонялиужеполнеба.

Большинствомедведейникогданевиделигор,еслинесчитатьскалихострова Свальбарда, и молча смотрели на все еще далекую гигантскуюгряду.

— На кого мы там будем охотиться, Йорек Бирнисон? — спросилодин.—Водятсявгорахтюлени?Какбудемжить?

—Тамснегилед,—ответилкороль,—подходящийклимат.Имногодиких животных. На какое-то время наша жизнь изменится. Но мывыживем,и,когдамирсновастанеттаким,какимдолженбыть,иАрктикасновазамерзнет,мыбудемживы,вернемсятудаивернемеесебе.Еслибыосталисьтам,умерлибысголоду.Приготовьтеськнепривычному,кновойжизни,медведи.

Наступилдень, когдапароходуженемогдвигатьсядальше—руслосузилось и обмелело. Капитан остановил судно на дне долины, где вобычноевремярослатраваигорныецветыипогравиюбежалаизвилистаяречка,асейчасстоялоозеро.Капитанзаявил,чтодальшеидтинерешается—несмотрянаприливизАрктики,тугвсеравномелководье.

Поэтому они причалили на краю долины, где каменный выступобразовывалчто-товродепирса,ивысадились.

— Где мы сейчас? — спросил Уилл у капитана, плохо владевшегоанглийским.

Капитаннашелпотертуюстаруюкарту,ткнулвнеетрубкойисказал:—Этадолина.Мыздесь.Бериее,иди.— Большое спасибо, — сказал Уилл и подумал, не предложить ли

плату;нокапитанотвернулсяинаблюдалзавыгрузкой.Очень скоро тридесяткамедведей, все в броне, уже стоялинаузкой

полоске берега. Капитан выкрикнул команду, пароход тяжеловесноповернул, вышел на стрежень и дал свисток, долго отдававшийся эхом вдолине.

Уиллсиделнакамне,изучаякарту.Еслионправильноеепонимал,тодолина,где,пословамангела,держалиЛиру,располагаласькюго-востоку,икратчайшийпутьтудабылчерезперевалСунчен.

—Медведи, запомните это место,— сказал Йорек Бирнисон своимподданным. — Когда настанет время возвращаться в Арктику, мысоберемсяздесь.Атеперьидитектокудахочет—охотиться,естьижить.Невоюйте.Мыпришлисюданедлявойны.Еслибудетугрожатьвойна,явассозову.

Медведивбольшинствесвоемодиночкиисобираютсявместетолькопоособымслучаямиливовремявойны.Теперьпереднимилежаластранаснегов, им не терпелось уйти туда и каждому самостоятельно ееисследовать.

—Ну,пошли,Уилл,—сказалЙорекБирнисон,—найдемЛиру.Уиллподнялрюкзак,ионипустилисьвпуть.Первая часть его была приятной. Солнце грело, но тень сосен и

рододендронов спасала от жары, воздух был свеж и прозрачен. Шли покамням,нокамнибылиустланыигольникомимхом,асклоны,покоторымприходилось подниматься, — не очень круты. Ходьба доставляла Уиллуудовольствие. Дни, проведенные на пароходе, вынужденный отдых,восстановилиегосилы.КогдаонвстретилсясЙореком,ониужебылинаисходе.Онэтогонепонимал,затопонималмедведь.

Когдаониосталисьвдвоем,УиллпоказалЙореку,какдействуетдругоеостриеножа.Онвырезалокновокутанныйпаромтропическийлес,откудахлынул влажный воздух, насыщенный ароматами зелени, и смешался счистымгорнымвоздухом.Йореквнимательнонаблюдал,трогаллапойкраяокна, принюхивался, а потом вошел в этот парной, жаркий мир и молчаогляделся. Оттуда доносились до Уилла крики обезьян и птиц, стрекотнасекомых, кваканье лягушек и беспрестанная капель конденсирующейсявлаги.

Йореквернулся,понаблюдал,какУиллзакрываетокно,попросилещеразпоказатьножирассматривалсеребряноеостриетаквнимательно, такблизкоподносилкморде,чтоУиллиспугался,непоранитлионглаз.Йорекдолгоизучалножинаконецвернул,сказавтолько:

—Ябылправ:янемогпротивнегосражаться.Они двинулись дальше, почти не разговаривая, что устраивало их

обоих. Йорек Бирнисон поймал газель и большую часть съел, а самоенежное мясо оставил Уиллу, чтобы тот себе поджарил. А однажды ониподошликдеревнеи,покаЙорекждалвлесу,Уиллобменялоднузолотуюмонетуналепешкугрубогохлеба,сушеныефрукты,сапогиизшкурыякаи

овчинныйжилет,потомучтоночамистановилосьхолодно.Тамжеонспросилодолинерадуг.Бальтамоспомогему,приняввид

вороны, потому что вороной был деймон человека, с которым Уиллразговаривал.Этооблегчилоразговор, иУиллполучил ясныеиполезныеуказания.

Оставалосьтридняпути.Ониприближалиськцели.Ноидругиетоже.ОтрядлордаАзриэла,эскадрильягироптеровидирижабль-заправщик,

достиглипроходамеждумирами—брешивнебенадСвальбардом.Путьимпредстоялоченьдлинный,ноонилетелибезостановок,еслинесчитатькоротких пауз для заправки и технического обслуживания, а командир,африканский король Огунве, дважды в день связывался с базальтовойкрепостью. На борту его гироптера находился галливспайн, оператормагнетитовойсвязи,исегопомощьюкорольузнавалотом,чтотворитсявдругихместах,такжебыстро,каксамлордАзриэл.

Новостибылинеутешительные.Маленькаяшпионка,дамаСалмакия,скрытно наблюдала, как два могущественных подразделения Церкви —Дисциплинарный Суд Консистории и Общество Трудов Святого Духа—решилизабытьразногласияиподелитьсясвоимисведениями.УОбществабыл алетиометрист, более искусный и быстрый, чем брат Павел, иблагодаря ему Суд Консистории теперь точно знал, где находится Лира.Большетого:знал,чтолордАзриэлотправилотрядейнавыручку.Нетеряявремени, Суд снарядил звено дирижаблей, и в тот же день батальонШвейцарскойгвардииначалгрузитьсянадирижабли,ожидавшиенаберегуштилевогоЖеневскогоозера.

Таким образом, каждая из сторон знала, что другая тоже посылаетсвоисилыкпещеревгорах.Иобепонимали,чтотот,ктоприлетитпервым,будет иметь преимущество. Результат гонки предсказать было трудно:гироптеры лорда Азриэла летали быстрее, чем дирижабли СудаКонсистории,нолететьимпредстоялодальше,ивдобавокихзадерживалсобственныйдирижабль-заправщик.

И другое соображение: тот, кто первым захватит Лиру, на обратномпути должен будет отбиваться от вражеского отряда. Суду Консисториибылопроще—вегозадачуневходилодоставитьЛируневредимой.Онилетели,чтобыубитьее.

В гондоле дирижабля, где летел Президент Суда Консистории,находились, неведомо для него, другие пассажиры. Кавалер Тиалисполучилпомагнетитовомурезонаторураспоряжение:емуидамеСалмакиипроникнуть на борт. Когда дирижабли прилетят в долину, дама и он

должнысамостоятельнодобратьсядопещеры, гдедержатЛиру,и вмерусвоих возможностей охранять ее, пока не прибудет на выручку отрядкороляОгунве.Еебезопасность—ихпервейшаязабота.

Попастьнадирижабльбылосложноинебезопасно—невпоследнююочередь из-за снаряжения, которое они вынуждены были везти с собой.Помимо магнетитового резонатора, самым важным багажом были двеличинки насекомых и пища для них. Когда из них вылупятся взрослыеособи, они будут больше всего похожи на стрекоз, но отнюдь не таких,каких видят люди в мире Уилла или Лиры. Во-первых, они гораздокрупнее.Галливспайнывыводилиихочень тщательно,иукаждогоклананасекомые отличались от остальных. Клан кавалера Тиалиса разводилмощных и прожорливых стрекоз в красную ижелтую полоску, а в кланедамы Салмакии это были стройные и быстрые существа с ярко-синимтелом, способные светиться в темноте. Каждый шпион располагалнесколькими такими личинками и, кормя их по определенному графикумасломимедом,моглибозадержатьихразвитие,либобыстродовестидовзрослого состояния.УТиалиса иСалмакии в распоряжении было околотридцати шести часов (это зависело от ветра), чтобы вывести взрослыхособей. Примерно столько времени займет полет, а насекомые должнывылупитьсяраньше,чемприземлятсядирижабли.

Кавалер и его спутница нашли укромный уголок за переборкой ипрятались там, пока дирижабль грузили и заправляли топливом.Наконецмоторы взревели, сотрясая всю легкую конструкцию, от носа до хвоста,стартовая команда отдала швартовы, и восемь воздушных кораблейподнялисьвночноенебо.

Галливспайны — хотя такое сравнение они сочли бы смертельнооскорбительным — умели скрываться не хуже крыс. Сидя в своемубежище,онимногоемоглиуслышать,икаждыйчассвязывалисьслордомРоком,летевшимнагироптерекороляОгунве.

Но об одном они не могли узнать в гондоле дирижабля, потому чтоПрезидент не говорил об этом, — о миссии убийцы, отца Гомеса, ужеполучившегоотпущениегреха,которыйемупредстоялосовершить,еслисосвоимделомнесправитсяСудКонсистории.ОтецГомесбылгде-тодалеко,иниоднадушанеследилазаегопродвижением.

ГлавадесятаяКолёса

…вот, небольшое облако поднимается от моря,величиноювладоньчеловеческую.

ТретьякнигаЦарств

—Да,—сказаларыжаядевочкавсадупокинутогоказино.—Мыеевидели,яиПаоло,обавидели.Онапроходилатутнесколькоднейназад.

ОтецГомесспросил:—Атыпомнишь,каконавыглядела?—Потная,—сказалмальчик,—вселицомокрое.—Сколькоей,по-вашему,лет?—Ну…—девочказадумалась,—может,сорокилипятьдесят.Мыее

близконевидели.Может,итридцать.Онабылапотная,Паолоправильносказал, и тащила большой рюкзак, гораздо больше вашего, вот такойбольшой…

Паолочто-тошепнулей,скосившисьприэтомнасвященника.Солнцесветилоемувлицо.

—Ну да,—нетерпеливо сказала девочка,— знаю.Призраки.—И,повернувшиськотцуГомесу:—ОнасовсемнебояласьПризраков.Прошлапогороду,ихотьбыхны.Никогданевидела,чтобывзрослыетаксебявели.Какбудтовообщепронихнезнала.Прямокаквы,—добавилаона,глядянанегосвызовом.

—Ямногогонезнаю,—мягкозаметилотецГомес.Мальчикподергалеезарукавиопятьзашептал.—Паологоворит,вы,наверное,хотитеотобратьнож.У отца Гомеса мурашки побежали по коже. Он вспомнил показания

братаПавланаследствиивСудеКонсистории:видимо,речьотомженоже.—Еслиудастся,заберу,—сказалон.—Ножведьотсюда?— Из Торре дельи Анжели, — подтвердила девочка, показав на

прямоугольную каменную башню, возвышавшуюся над красно-коричневыми крышами. Она зыбилась в полуденном мареве. — Амальчишка,которыйукралего,онубилнашегобратаТуллио.Призракиснимразделались.Еслихотитеубитьмальчишку,оченьхорошо.Идевчонку

—онаврунья,онанелучшенего.— Здесь и девочка была?— сказал священник, стараясь не выдать

своегоинтереса.—Врунья,дрянь,—созлобойответиларыжаядевочка.—Мыубили

быихобоих,еслибынеприлетелиэтиженщины…—Ведьмы,—сказалПаоло.—Ведьмы—мынемоглиснимидраться.Ониихзабрали,мальчишку

идевчонку.Мынезнаем,кудаониделись.Аженщина,онапришлапозже.Мыподумали,может,иунейкакой-тонож,чтобыПризраковотгонять.Аможет,иувастоже,—добавилаона,задравподбородокидерзкоглядяемувглаза.

—Уменянетножа,—сказалотецГомес.—Ноуменясвятоедело.Можетбыть,оноиохраняетменяотэтих…Призраков.

— Да, может быть, — сказала девочка. — В общем, если она вамнужна,онапошланаюг,кгорам.Мынезнаем,куда.Носпросителюбого—еслипроходиламимо,вамскажут,потомучтопохожихнанеевЧигацценетиникогданебыло.Еелегконайти.

—Спасибо,Анжелика,—сказал священник.—ХранивасБог, детимои.

Он надел рюкзак, вышел из сада и, довольный, зашагал по жаркимбезмолвнымулицам.

За три дня в обществе колесных существ Мэри Малоун узнала ихлучше,ионионеймногоузнали.

Впервоеутроеечасвезлипобазальтовойдорогекпоселкууреки,иезда была некомфортабельная: спина у мулефа оказалась твердой,держатьсянезачто.Онимчалисьспугающейскоростью,ногрохотколесна твердой дороге и топот быстрых ног вселяли бодрость и заставлялизабытьонеудобствах.

За время поездки Мэри немного лучше поняла анатомию этихсуществ.Какиу травоядных, основуих скелета составляларомбовиднаярама,иконечностирасполагалисьпоуглам.Когда-то,вдалекомпрошлом,у их предков сформировалась такая конструкция и оказалась выгодной,подобно тому, как у далеких ползающих пращуров Мэри оказалсявыгоднойконструкциейспиннойхребет.

Базальтоваядорогапошлавниз.Постепенносклонстановилсякруче,имулефа смогли ехать свободным ходом, подобрав боковые ноги. Ониповорачивали,наклоняясь то в одну сторону, то в другую,имчалисьприэтом со скоростью, от которой захватывало дух, хотяМэри должна былапризнать,чтонималейшегочувстваопасностиприэтомнеощущала.Если

быбылозачтодержаться,онаполучалабыдажеудовольствие.Внизуполуторакилометровогосклонастоялакупадеревьев-великанов,

рядом,заровнымлугом,виднеласьизлучинареки,аещедальшекакбудтопоблескивалширокийводоем,ноМэринесталакнемуприсматриваться:мулефа направлялись к поселку на берегу реки, и ее разбиралолюбопытство.

В поселке было двадцать или тридцать хижин, стоявших не совсемровнымкругом,—оназаслонилаглазаотсолнца,—какбудтомазаноксдеревянным каркасом, крытых соломой или тростником. Там работалидругие мулефа: одни чинили крыши, другие вытаскивали сеть из реки,третьиносилихворостдлятопки.

Итак,унихбылязык,унихбылогоньиунихбылообщество.Тут-тоМэри и обнаружила, что перестала думать о них как о существах и просебяименуетихнародом.«Существаэтинелюди,ноонинарод,—сказалаонасебе,—неони,амы».

Они подъехали уже близко к поселку, жители их заметили и сталиокликать друг друга, показывая на них. Ее группа замедлила ход иостановилась, Мэри встала на занемевшие ноги; зная, что позже онизаболят.

—Спасибо,—сказалаонасвоему…Кому?Коню?Велосипеду?Итоидругоеказалосьабсурднымпривидеэтихясных,дружелюбныхглаз.Онаостановиласьнаслове«друг».

Онподнялхоботиповторил:—Патибо.—Иобавеселорассмеялись.Она сняла рюкзак с другого существа (Патибо! Патибо!) и вместе с

нимисошласбазальтанаутоптаннуюземлюпоселка.Исголовойокунуласьвихжизнь.Занесколькоднейонаузналаонихтакмного,чтопочувствоваласебя

ребенком,впервыепришедшимвшколуиошеломленнымнепривычностьюпроисходящего.Но и колесный народ дивился ей не меньше.Хотя бы еерукам.Рукиеебылиобъектомнеутолимоголюбопытства:своимихоботамимулефа деликатно ощупывали каждый сустав, обследовали большиепальцы, костяшки, ногти, осторожно сгибали пальцы и с изумлениемнаблюдали за тем, как она поднимает рюкзак, подносит пищу ко рту,чешется,причесывается,молится.

И сами позволяли ощупывать свои хоботы. Длиной с ее руку,утолщавшиесякоснованию,онибылибесконечногибкимиивместестемнастолькосильными,чтомогли,наверное,раздавитьейчереп.Двапохожихнапальцывыступанаконцебылинеобыкновенносильными,ноприэтом

нежными;мулефа,по-видимому,моглименятьтонусколеинавнутреннейстороне этих пальцев — она могла становиться мягкой, как бархат, итвердой, как дерево. Поэтому они способны были выполнять и тонкуюработу,например,доитьтравоядных,игрубую—ломатьсучья.

Постепенно Мэри поняла, что хоботы служат им для общения.Движение хобота изменяло смысл звуков, так что слово, звучавшее как«чух», если оно сопровождалось движением слева направо, означало«вода»;есликонецхоботазаворачивалсявверх,—«дождь»;есливниз—«грусть»;еслижечутьдергалсявлево—«молодыепобегитравы».Заметивэто,Мэристалаподражатьим,повозможностиделая такиежедвижениярукой;мулефаже,поняв,чтоонаразговариваетсними,пришливвосторг.

Разговорам стоило только начаться (по большей части на их языке,хотя ей удалось научить их нескольким своим словам: они могли безособого труда сказать «патибо», «трава», «дерево», «небо», «река» ипроизнести ее имя), и дальше дело пошло быстрее. Себя как народ ониименовалимулефа,адляиндивидовбылословозалиф.Мэриказалось,чтомеждузвукамизалиф-онизалиф-онаестьразница,нослишкомтонкаяипотомутрудноуловимая.

Она стала все записывать, составлять словарь, но прежде чемполностьюпогрузитьсявновуюжизнь,досталасвоюзатрепаннуюкнижкуи стебли тысячелистника и спросила у «И цзин», остаться ей здесь изаниматьсяэтимилиидтидальшеипродолжатьпоиски?

Ответвыпалтакой:Необходимостьждать.Обладайправдой.Тогдаблескееразовьется,

истойкостьбудетксчастью.И дальше: Как гора неподвижна в себе, так и мудрый человек не

позволяетсвоейволебродитьзаграницамисвоейситуации.Яснее некуда. Она отложила стебельки, закрыла книгу и только тут

заметила,чтовокругстоятмулефаинаблюдаютзаней.Одинсказал:—Вопрос?Разрешишь?Любопытно.Онасказала:—Пожалуйста.Смотрите.Мулефа стали осторожно перекладывать палочки, как делала она, и

переворачиватьстраницыкниги.Онинепереставалиудивлятьсятому,чтоунеедверуки,чтоонаможетодновременнодержатькнигуилистатьее.Им нравилось наблюдать, как она сплетает пальцы, или ставит кулак накулак,илитретуказательнымпальцемобольшой—также,каквэтожесамоевремяделалаАма,отгоняязлыхдухов.

Изучив стебли и книгу, они аккуратно завернули стебли в шелк и

вместескнигойположиливрюкзак.СоветДревнегоКитаяобрадовалееиободрил—согласноему,чтоонабольшевсегохотеласейчасделать,тоидолжнабыладелать.

ИслегкимсердцемМэриприняласьизучатьжизньнародамулефа.Она выяснила, что у них есть два пола и что живут они парами в

постоянномбраке.Употомстваихдолгоедетство,поменьшеймередесятьлет—детирастутмедленно,насколькоонапонялаобъяснениявзрослых.Впоселке было пятеро детей, один уже совсем большой, остальныепомоложе; маленькие еще не могли пользоваться колесами из семенныхкоробок.Детипередвигались,кактравоядные,начетырехногах,ипривсейих энергии и предприимчивости (они подбегали к Мэри и отбегали,пытались лазить по деревьям, плескались в мелкой воде и так далее)выгляделинеуклюжими,словнопопалиневсвоюстихию.Поконтрастусними быстрота, мощь и грация взрослых были поразительны, и Мэрипредставляласебе,какмечтаетподрастающиймалышотомдне,когдаонсможетнадетьколеса.Онанаблюдалаоднажды,каксамыйстаршийизнихподошелкскладу,гдехранилисьсеменныекоробки,ипопробовалпродетькоготьпереднейногивцентральноеотверстие;но,попытавшисьвстатьнаколесо, сразу свалился, и этот звук привлек взрослого. Ребенок возился,старался высвободить ногу, повизгивал от испуга, и Мэри не моглаудержатьсяотсмехапривиденегодующегородителяивиноватогоребенка,которыйвсежеосвободилсявпоследнююминутуиускакал.

Очевиднобыло,чтоколесаизсеменныхкоробокчрезвычайноважны,иоченьскороМэрипоняла,какуюонипредставляютценность.

Начать с того, что мулефа затрачивали много времени на уход заколесами. Ловко подняв и повернув коготь, они вытаскивали его изотверстия, а потом, держа колесо хоботом, подробнейшим образом егорассматривали,очищалинаружныйкрай,проверяли,нетлитрещин.Коготьбыл фантастически крепок: роговая или костяная шпора, расположеннаяподпрямымугломкногеислегкаизогнутая, такчтовершинаэтойдуги,посередине, передавала вес тела на осевое отверстие колеса. ОднаждыМэривидела,какзалифаобследовалаотверстиепереднегоколеса,трогалаегохоботом,поднималахоботиопускала,будтопринюхивалась.

Мэри вспомнила, как намаслились ее пальцы, когда она впервыеосматривала семенную коробку. С разрешения залифы она потрогала еекоготь—ничего подобного но гладкости она в своеммире не встречала.Пальцы просто не задерживались на поверхности. Коготь как будто былпропитан маслом, издававшим слабый аромат, и, понаблюдав несколькораз, как мулефа проверяют состояние своих колес и когтей, она задалась

вопросом:чтовозниклопервым—колесоиликоготь?Ездокилидерево?Впрочем, присутствовал, конечно, и третий элемент, а именно —

геология. Мулефа могли воспользоваться колесами только в таком мире,который предоставил им естественные шоссе. Видимо, в минеральномсоставе здешней лавы было что-то такое, что позволяло ей растекатьсялентами по необъятной саванне, отлично противостоять выветриванию ине трескаться. Мало-помалу Мэри начала понимать, как здесь всевзаимосвязано и как всем этим распоряжаются мулефа. Они знали, гдепасется какое стадо травоядных, каждую купу деревьев, каждый клочоксъедобной травы, каждое животное в стаде, каждое дерево и обсуждалисостояние своих дел и свою судьбу. Ей довелось увидеть, как мулефаотбраковаличастьстадатравоядных,отогналивсторонуипереломалиимшеи своимимощнымихоботами.Ничтонепропадало зря.Взяв в хоботыкаменныепластиныс острыми, какбритва, краями,мулефа за считанныеминуты освежевали и выпотрошили животных, а потом началась умелаяразделкатуш:нежноемясоотделялосьотболеегрубогоикостей,срезалсяжир, удалялись рога и копыта, и Мэри, уважавшая всякое мастерство, судовольствиемнаблюдалазаэтойспоройработой.

Вскоре вывешены были вялиться на солнце полоски мяса, другие,пересыпанные солью, завернуты в листья; шкуры отскоблили от жира,который еще пригодится, и опустили для дубления в ямы с настоемдубовойкоры.Астаршийребеноквэтовремяразвлекалмладших,нацепиврогаиизображаятравоядное.Вечеромнаужинбылосвежеемясо,иМэринаеласьдоотвала.

Так же хорошо мулефа знали, где ходит лучшая рыба, где и когдаименно ставить сеть. Желая быть полезной, Мэри пошла к вязальщикамсетей и предложила свою помощь. Увидев, как они работают, непоодиночке,апарами,связываяузлыдвумяхоботами,онапоняла,почемуонитакизумляютсяеерукам—она-то,конечно,моглавязатьузлысама.Сначала она подумала, что в этом ее преимущество,— ей не нужен былнапарник;нопотомосознала,чтоэтоотрезаетееотдругих.Возможно,вселюди—такиеиндивидуалисты.Сэтогомоментаонасталаработатьоднойрукойвпаресзалифой,котораясделаласьееближайшейподругой:пальцыихоботдвигалисьводномритме.

Но из всех даров природы, которыми пользовался колесный народ,большевсегозаботыонпроявлялодеревьях,дающихсеменныекоробки.

У этого поселка было с полдюжины рощ, остальные располагалисьподальше и принадлежали другим группам. Каждый день в рощи изпоселка отправлялась партия— проверить здоровье могучих деревьев и

собратьупавшиесеменныекоробки.Яснобыло,какуюпользуполучаютотдеревьевмулефа;нобылаликакая-нибудьпользадеревьямотних?Мэрииэтоузнала.Однажды,когдаонаехала с такойпартией, внезапнораздалсягромкийтреск, всеостановилисьиокружили залифа, укотороголопнулоколесо.Каждаягруппавезлассобойодноилидвазапасных,такчтозалифс лопнувшим колесом вскоре снова был на ходу; но само треснувшееколесоаккуратнозавернуливтканьипотомотвезливпоселок.

Там его раскрыли и вынули все семена — светлые, плоские овалывеличиной с ноготь еемизинца, и каждый тщательно осмотрели.Мулефаобъяснили ей, что семенные коробки должны постоянно подвергатьсяударам на твердых дорогах, иначе они вообще не раскроются, а семенапрорастают очень трудно. Без ухода деревья просто погибнут. Оба видазависелидруготдруга,иважнейшимэлементомихвзаимосвязиоказалосьмасло.Это было нелегко понять, номулефа как будто бы объясняли, чтомасло определяет все их мышление и чувства; молодые не обладаютмудростьюстарших,потомучтонепользуютсяколесамиинепоглощаютмасло через когти. Вот тут Мэри стала улавливать связь между жизньюмулефаипроблемой,котораязанималаеепоследниенескольколет.

Но сразу разобраться в этом ей не удалось (беседы с мулефа былидолгими и сложными, потому что мулефа любили объяснять подробно, суточнениями, иллюстрировать свои доводы десятками примеров, словноничего не забывали, и все, что они узнали за свою жизнь, немедленномоглобытьиспользовановрассуждении)—напоселокнапали.

Мэриперваяувиделаврагов,хотяещенезнала,чтоонивраги.Случилось это во второй половине дня, когда она помогала чинить

крышухижины.Мулефастроилитолькоодноэтажныедома,лазитьонинеумели;аМэрисудовольствиемвзбираласьнакрышии,послетогокакейобъяснили технику, укладывала и перевязывала тростник двумя рукаминамногобыстрее,чемони.

Упершисьногамивстропила,оналовиласвязкитростника,которыеейбросали снизу, и радовалась прохладному ветерку с реки, умерявшемузной,ислучайнозаметилавдалекечто-тобелое.

Абелоеэтовозниклонадпоблескивавшейповерхностью,какбудтобыморя. Она поднесла к глазам ладонь и увидела в мареве один… два…больше… целую вереницу пока еще далеких белых парусов, беззвучноскользившихкустьюреки.

—Мэри!—крикнулснизузалиф.—Чтотыувидела!Она не знала, как у них называется парус или лодка, и сказала:

высокие,белые,много.

Залифсразужеиздалтревожныйкрик,ивсе,ктослышалего,бросилиработу и устремились к центру поселка, созывая молодых. Через минутувсемулефабылиготовыкбегству.

Аталь,ееподруга,крикнула:—Мэри!Мэри!Беги!Туалапи!Туалапи!Все произошло так быстро, что Мэри даже не успела двинуться с

места.Белыепарусаужевошливустьеилегкодвигалисьпротивтечения.Мэри поразила дисциплина матросов: они меняли курс дружно, как покоманде, словно стая скворцов. Идо чего же были красивы эти снежно-белыестройныепаруса,разомнаклонявшиесякводе,ловившиеветер…

Их было сорок по меньшей мере, и они поднимались по реке судивительнойбыстротой.Ноонанеувиделаматросов,апотомсообразила,чтоэтововсенелодки:этобылигигантскиептицы,азапарусаонапринялаих крылья, одно спереди, одно сзади, а наклоняла и поворачивала этипарусасиламускулов.

Остановитьсяирассмотретьихнебыловремени,потомучтоониужедостиглиберегаивыходилинасушу.Унихбылилебединыешеииклювыдлиной в половину ее руки. Крылья вдвое выше ее и (она оглянулась набегу, уже с испугом) мощные ноги: неудивительно, что они так быстродвигалисьвводе.

Мэриизовсехсилбежалазасвоими,аони,торопяськшоссе,звалиееза собой. Аталь ждала ее и, когда Мэри вскарабкалась ей на спину,заработаланогамиипомчаласьвверхпосклонузаостальными.

Птицы, не способные передвигаться по суше так же быстро,прекратилипогонюивернулисьвпоселок.Ониразгромиликладовыеисрычанием и храпом, задирая кверху свои жуткие клювы, заглатываливяленоемясо,зерноизаготовленныевпрокфрукты.Всесъедобноеисчезловминуту.

А потом туалапи нашли склад колес и попытались расклеватьсеменныекоробки,ноэтобылоимнеподсилу.АдрузьяМэривтревогенаблюдали с вершины невысокого холма, как одно колесо за другимшвыряют на землю, пинают могучими ногами, скребут когтями, непричиняя семенным коробкам ни малейшего вреда. Мулефа былиобеспокоены другим: несколько коробок пинками и клювами птицыотогналикводе,ионипоплыликморю.

Апотомгромадныеснежно-белыептицыпринялисьгромитьвсе,чтопопадалось на глаза, — крушили могучими ударами ног, дробили ирастрепывали клювами. Мулефа причитали тихими голосами, бессильнонаблюдаяразгром.

—Япомогаю,—сказалаМэри.—Мыделаемснова.Но мерзкие твари еще не закончили; подняв свои красивые крылья,

они присели над обломками и опорожнились. Ветер донес снизу вонь;среди поломанных балок и разбросанного тростника стояли кучи и лужичерно-зеленого и коричневого помета. Потом неуклюжей чванливойпоходкойптицывернулиськрекеипоплыливнизпотечениюкморю.

Итолькотогда,когдапоследнеебелоекрылоскрылосьвпредвечернейдымке,мулефапоехаливнизкпоселку.Онибылиопечаленыиразгневаны,нобольшевсегобеспокоилисьзасвойзапассеменныхкоробок.

Из пятнадцати штук осталось всего две. Остальные, сброшенные вводу, пропали. Но на ближней излучине реки была песчаная отмель, иМэри подумала, что какое-нибудь колесо могло там застрять. И вот, наглазахуизумленныхивстревоженныхмулефа,онаснялаодежду,намоталана талию кусокшнура и поплыла туда. На отмели она нашла не одно, апятьдрагоценныхколеси,продевшнурвихразмякшиецентры,струдомпоплылаобратно,волочаихнабуксире.

Мулефа были бесконечно признательны ей. Сами они никогда невходили в воду, рыбу ловили только с берега, опасаясь замочить ноги иколеса. Мэри была рада, что наконец-то смогла сделать для них что-тополезное.

Вечером, после скудного ужина из сладких кореньев, они рассказалией,почемутакбеспокоятсяиз-заколес.Впрежниевременабылоизобилиесеменныхкоробок,природабылабогатаипреисполненажизни,радостножили и мулефа со своими деревьями. Но много лет назад что-топроизошло, мир лишился благодати, потому что, сколько ни старалисьмулефа, сколько ни заботились о своих деревьях, как ни ухаживали заними,—деревьяумирали.

ГлаваодиннадцатаяСтрекозы

Правда,сказаннаязлобно,Лжиотъявленнойподобна.

УильямБлейк(переводС.Маршака)

Ама поднималась по тропинке к пещере; в мешочке за спиной онанеслахлебимолоко,аголоваунеебылазанятаоднимвопросом:какжеейвсе-такидобратьсядоспящейдевочки?

Она подошла к большому камню, где женщина велела ей оставлятьеду. Выложила ее, но домой не пошла: стала подниматься выше, мимопещеры, через заросли рододендрона, туда, где деревья стояли реже иначиналисьрадуги.

Там она со своим деймоном затеяла игру: они карабкались вверх поскальным карнизам, мимо маленьких бело-зеленых водопадов, мимоводоворотов,сквозьрадужнуюводянуюпыль,такчтоееволосыиресницыи его беличий мех обрастали тысячами крохотных жемчужных капелеквлаги.Игра состояла в том, чтобыдобраться до верха, не вытерев глаз, ажелание было большое, потому что солнечный свет начинал искриться идробиться в глазах на лучи, красные, желтые, зеленые, синие и всехпромежуточных цветов, но провести по глазам ладонью, чтобы лучшевидеть,былонельзядосамойвершины,иначеиграпроиграна.

Ее деймон Куланг вспрыгнул на каменный выступ над маленькимводопадом, и она знала, что он сразу повернулся и смотрит на нее—нестерлалионабрызгисресниц.Нооказалось,оннесмотрел.

Онзамертамигляделвперед.Ама вытерла глаза — удивление се деймона положило конец игре.

Вскарабкавшись наверх, чтобы выглянуть за гребень, она охнула и тожезастыла. Сверху на нее смотрело невиданное существо: медведь, ноогромный, страшный, вчетверобольшебурыхлесныхмедведей, кремово-белый, с черным носом, черными глазами и когтями, длинными, каккинжалы.Оннаходилсяотнеенарасстояниивытянутойруки.Онавиделакаждуюшерстинкунаегоголове.

— Кто там? — послышался мальчишеский голос, и, хотя Ама не

поняласлов,смыслихухватиласразу.Через секунду рядом с медведем появился мальчик, грозно

нахмурившийся,супрямымподбородком.Ичтоэтозадеймонвозленего,вродебыптица?Но такой страннойптицыонаникогдане видела.ПтицаподлетелакКулангуикороткосказала:

— Друзья. Мы тебя не обидим. Огромный белый медведь нешевелился.

—Подойди,—сказалмальчик,иегодеймонсновапередалейсмыслслов.

С суеверным страхом глядя на медведя, она вскарабкалась на скалуподле маленького водопада и робко остановилась. Куланг сделалсябабочкой, сел ей на щеку, но тут же запорхал вокруг другого деймона,спокойносидевшегоналадонимальчика.

—Уилл,—сказалмальчик,показываянасебя.Ионаответила:—Ама.Теперьонамоглакакследуетегоразглядеть,ионпоказалсяейчутьли

нестрашнеемедведя;унегобылаужаснаярана—нехваталодвухпальцев.ПривидеэтойраныуАмызакружиласьголова.

Медведь отвернулся, прошел вдоль молочного ручья и лег в воду,наверное, чтобы остыть. Деймон мальчика взлетел, порхал теперь сКулангомсредирадуг,идетипостепенносталипониматьдругдруга.

Ичтожеискалиэтипришельцы,какнепещерусоспящейдевочкой!Амаобрадованнозатараторила:—Язнаю,гдеона!Ееусыпилаженщина,говорит,чтоонаеемать,но

никакаяматьнебылабытакойжестокой!Заставляетдевочкучто-топить,чтобы она спала, но у меня есть травы, которые ее разбудят,— мне бытолькопробратьсякней.

Уиллтолькокачалголовойиждал,когдаемупереведетБальтамос.Наэтоушлобольшеминуты.

— Йорек, — позвал он, и медведь пошел по ручью, облизываясь,потому что только что проглотил рыбину. — Йорек, — сказал Уилл, —девочка говорит, она знает, где Лира. Я пойду с ней, посмотрю, а тыостаньсяздесьикарауль.

ЙорекБирнисон, стоя всеми четырьмя лапами в воде,молча кивнул.Уилл спрятал рюкзак, прицепил к поясу нож и стал спускаться подрадугами вместе с Амой. Он все время протирал глаза, чтобы видеть вхолоднойводянойпыли,кудаставитногу.

Когда они миновали последний водопад, Амажестами показала, чтодальшенадоидтиосторожно,нешуметь,иУиллсталспускатьсязанейпо

склону, между замшелыми камнями и большими, искривленными ветромсоснами, где плясали на зелени пятна света ижужжали, трещали тысячикрохотныхнасекомых.Ониспускалисьвсенижеиниже,исолнечныйсветпровожал их в глубь долины, а над головой в ясном небе беспрерывноколыхалисьветви.

НаконецАмаостановилась.Уиллподошелктолстомустволукедраипогляделв тусторону,кудаонапоказываларукой.Сквозь гущулиствыипереплетениеветоконувиделчутьвышеисправаскалу…

—МиссисКолтер,—прошепталон,исердцеегоучащеннозабилось.Женщина появилась из-за скалы, встряхнула ветку с листьями,

бросилаееиобтерларуки.Подметалапол?Рукаваунеебылизасучены,аволосы перевязанышарфом.Уилл не ожидал, что она может предстать втакомзатрапезномвиде.

Потоммелькнулозолото,появиласьзлобнаяобезьянаивскочилакнейнаплечо.Словнозаподозривчто-то,ониозирались,причемотдомовитостимиссисКолтернеосталосьиследа.

Ама возбужденно шептала Уиллу: она боится золотого деймона, онлюбитотрыватькрыльялетучиммышам,ещеживым.

—Естьснейкто-нибудьеще?—спросилУилл.—Солдатыиликто-нибудьтакой?

Аманезнала.Онаникогданевиделасолдат,новдеревнеговорилионепонятныхистрашныхлюдяхилипривидениях—поночамихвиделивгорах…Но в горах всегда былипривидения, об этом все знают.Так что,можетбыть,онинеимеютникакогоотношениякженщине.

Так, подумал Уилл, если Лира в пещере и миссис Колтер от нее неотходит,придетсякнимзаглянуть.Онсказал:

—Ачтоутебязалекарство?Чтоснимнадоделать,еслихочешьееразбудить?

Амаобъяснила.—Гдеоносейчас?—Дома,—сказалаона.—Спрятано.—Ладно.Жди здесь, близко не подходи. Если потом встретишься с

ней,неговори,чтоменязнаешь.Тыменяневиделаимедведятоже.Когдатыопятьпринесешьеду?

—Заполчасадозаката,—сказалдеймонАмы.—Тогдазахватилекарство,—сказалУилл.—Будуждатьтебяздесь.Онарастерянносмотрелаемувслед.Конечно,оннеповерилтому,что

онасказалапродеймона-обезьяну,иначенешелбытакбеспечнокпещере.На самом деле Уилл изрядно нервничал. Все его чувства были

напряжены,онзамечалмельчайшихнасекомых,пролетавшихвсолнечныхлучах,слышалшорохкаждоголиста,виделдвижениеоблаковнадголовой,хотянесводилглазспещеры.

—Бальтамос,—шепнулон,и ангел-деймон, краснокрылаяптичка сблестящимиглазами,подлетелакегоплечу.—Держиськомнепоближеиследизаобезьяной.

—Тогдапосмотринаправо,—краткопосоветовалБальтамос.ИУиллувиделвжерлепещерызолотоепятно,смордойиглазами—и

глазасмотрелинанего.Междунимибылонебольшедвадцатишагов.Оностановился,азолотаяобезьянаповернулаголову,сказалачто-товпещеруисноваповернуласькнему.

Уиллпотрогалрукояткуножаидвинулсядальше.Когдаонподошелкпещере,женщинаужеждалаего.Онасвободносиделанапарусиновомстульчикескнигойнаколеняхи

невозмутимо смотрелана него.Наней была дорожная одежда защитногоцвета,нотакхорошоскроенная,итакизящнабылаеефигура,чтоэтохакиказалосьпроизведениемвысокоймоды,акрасныйцветочек,приколотыйкгруди, выглядел ничем не хуже самого элегантного драгоценногоукрашения. Волосы ее блестели, глаза сияли, а голые ноги отливализолотомвлучахзаката.

Она улыбнулась. Уилл чуть не улыбнулся в ответ — ему не так-точастодоводилосьвидетьобворожительнуюмягкостьвулыбкахженщин,иэтовывелоегоизравновесия.

—ТыУилл,—обволакивающимголосомпроизнесламиссисКолтер.—Откудавызнаетемоеимя?—грубоспросилон.—Лираназываетеговосне.—Гдеона?—Вбезопасности.—Яхочуеевидеть.—Тогдапойдем.—Онавсталаибросилакнигунастул.ВпервыепослевстречиснейУиллпосмотрелнаеедеймона,обезьяну.

Мех ее был длинным и лоснистым, каждый волосок точно из чистогозолота и гораздо тоньше человеческого, а мордочка и лапы черные. ВпоследнийразУиллвиделэтуморду,искаженнуюненавистью,втотвечер,когдаонисЛиройукралиалетиометрусэраЧарльзаЛатромаизегодомавОксфорде. Тогда обезьяна рвалась покусать его, но Уилл, размахиваяножом,заставилдеймонаотступитьитолькопослеэтогосмогзакрытьокнои спрятаться от них в другом мире. Теперь он ни за что на свете несогласилсябыоставитьееусебязаспиной.

Ноптица-Бальтамосвнимательноследилзаобезьяной,иУиллвследзамиссис Колтер подошел к маленькому телу, неподвижно лежавшему втемнойчастипещеры.

Да, это была его подруга, и она спала. Какой же она выгляделамаленькой! И куда подевался весь ее огонь и сила, до чего же мягкой имирнойбылаонавосне.Пантелеймон,хорек,лежалунеенашее,мехегоблестел,иблестеливлажныеволосыналбууЛиры.

Уиллопустилсяпереднейнаколенииотодвинулволосы.Лицоунеепылало. Краем глаза Уилл увидел, что золотая обезьяна изготовилась кпрыжку, и взялся за нож; но миссис Колтер слегка покачала головой, иобезьянауспокоилась.

Не подавая вида, Уилл запоминал план пещеры, форму и величинукаждого камня, наклон пола, высоту потолка над спящей девочкой.Возможно,емупридетсяпроникнутьсюдавтемноте,и,возможно,другогослучаязаранеевсеразглядетьунегонебудет.

—Каквидишь,онавбезопасности,—сказаламиссисКолтер.—Почемувыдержитееездесь?Ипочемунедаетепроснуться?—Давайсядем.Онаневоспользоваласьстулом,аселавместесУилломназамшелые

камнивозлевходавпещеру.Говорилаонатакласково,истолькопечальноймудрости было в ее взгляде, что Уилл почувствовал к ней еще большеенедоверие.Емуказалось,чтокаждоеееслово—ложь,вкаждомдвижениискрыта угроза, за каждой улыбкой прячется обман. Ладно, придется и ееобманывать: пусть думает, что он безобидный. До сих пор он успешнообманывалкаждогоучителя, каждогополицейского, каждого социальногоработника,каждогососеда,проявлявшегоинтерескнемуикегодому;онупражнялсявэтомвсюжизнь.

«Ладно,—подумалон.—Ястобойразберусь».—Хочешьчего-нибудьпопить?—спросиламиссисКолтер.—Ятоже

выпью…Этонеопасно.Смотри.Она взрезала какой-то коричневатый морщинистый фрукт и выжала

мутныйсоквдвастаканчика.Изодногоглотнуласама,другойпредложилаУиллу.Онтожевыпил—сококазалсясладкимиприятнымнавкус.

—Кактынашелдорогусюда?—Проследитьзавамибылонетрудно.—Видимо,да.АлетиометрЛирыутебя?— Да, — сказал он, предоставив ей гадать, умеет он обращаться с

приборомилинет.—Иутебяже,насколькояпонимаю,нож.

—ЭтовамсэрЧарльзсказал?— Сэр Чарльз? А… Карло, ну конечно. Да, он сказал. Это что-то

поразительное.Можнонанегопосмотреть?—Нет,конечнонет,—сказалон.—ПочемувыдержитеЛируздесь?— Потому что я ее люблю. Я ее мать. Над ней нависла страшная

опасность,иянедопущу,чтобыснейпроизошлонесчастье.—Откогоопасность?—Ну…Наклонившись вперед, так что волосы повисли по обеим сторонам

лица, она поставила свой стаканчик на землю. Когда она выпрямилась изаправила волосы за уши, на Уилла пахнуло ароматом ее духов, запахомчистого тела, и он ощутил какое-то волнение. Если миссис Колтер изаметилаэто,товидунеподала.

—Слушай,Уилл,янезнаю,кактыпознакомилсясмоейдочерью,незнаю, что тебе уже известно, и решительно не знаю, можно ли тебедоверять;но,сдругойстороны,яисамаусталаоттого,чтовынужденавсевремялгать.Таквоттебеправда.

Мне стало известно, что моей дочери угрожают те самые люди, кчислукоторыхпринадлежалая,—церковь.Поправдеговоря,ядумаю,чтоонихотятееубить.Понимаешь,яоказаласьпередвыбором:повиноватьсяцеркви или спасти дочь. А я служила церкви верой и правдой. Болееревностныхслугунеенебыло;япосвятилаейсвоюжизнь;яслужилаейсострастью.

Ноуменябыладочь…Знаю, я не заботилась о ней так, как следует, когда она была

маленькой.Ееотнялиуменяиотдалинавоспитаниечужимлюдям.Можетбыть,из-заэтогоонаинедоверяетмне.Но,покаонаросла,явидела,какаяей угрожает опасность, и трижды пыталась ее уберечь. Мне пришлосьстать отступницей и прятаться в этой глуши; я думала, здесь мы вбезопасности, но видишь, с какой легкостью ты нас нашел… Меня этобеспокоит. Церковь не намного от тебя отстанет. И они хотят убить ее,Уилл.Онинепозволятейжить.

—Почему?Зачтоониеетакненавидят?—Зато,чтоона,поихпредставлению,собираетсясделать.Чтоэто,я

незнаю,нохотелабызнать—тогдамнепрощебылобыуберечьее.Знаютолько,чтоониеененавидятиневедаютжалости.

Подавшиськнему,оназаговорилатихоисжаром:— Почему я тебе это рассказываю? Могу ли я доверять тебе?

Наверное,должна.Мнебольшенекудабежать,негдеспрятаться,аеслиты

другЛиры,томожешьбытьимоимдругом.Мненужныдрузья,мненужнапомощь.Еслицерковьнайдетнас,онаубьетиЛиру,именя.Яодна,Уилл,одна в пещере с моей дочерью, и сильные всех миров стараются насвыследить.Ито,чтотыздесь,показывает,какэтопросто.Чтотынамеренделать,Уилл?Чеготыхочешь?

—Почемувынедаетеейпроснуться?—сказалон,нежелаяотвечатьнаеевопрос.

—Ачтобудет,еслионапроснется?Онасразусбежит.Ипятиднейнепроживетпослеэтого.

—Нопочемувыейэтонеобъясните—пустьсамарешает?— Думаешь, она станет меня слушать? А если и выслушает, то

поверитлимне?Онамненеверит,онаменяненавидит,Уилл.Тыдолженэто понять. Она меня презирает. Я… не знаю, как это сказать… я таклюблюее—яотказаласьотвсего,чтоуменябыло:отуспешнойкарьеры,от многих радостей, от положения в обществе и богатства — от всего,чтобызабитьсявэтупещерусредигор,питатьсясухимхлебомикислымифруктами, но сохранитьжизнь дочери.И еслидля этогонадо, чтобыонаспала, — она будет спать. Я должна уберечь ее. Разве твоя мать непоступилабытакже?

Уилларезануло этоупоминаниеоматери, онбылвозмущен тем, чтомиссисКолтеросмелиласьсослатьсянанеевоправданиесвоихдействий.Но гнев был отчасти притушен мыслью, что, в конце концов, не матьоберегала его, а он должен был ее оберегать. Неужели миссис КолтерлюбитЛирубольше,чемЭлейнПарри—его?Ноэтонесправедливо:егомать—больнойчеловек.

Миссис Колтер либо не понимала, какую бурю чувств вызвали еепростыеслова,либобылачудовищнохитра.Онакротконаблюдалазатем,как покраснел и заерзал Уилл, и в эту минуту показалась ему до жутипохожейнасвоюдочь.

—Авсе-таки,чтотысобираешьсяделать?—спросилаона.— Ну, Лиру я увидел, — сказал Уилл, — она жива, это ясно, и,

кажется,ейничтонеугрожает.Этовсе,чтомненужнобылоузнать.Теперьузнал,могуидтинапомощьлордуАзриэлу,какисобирался.

Ееэтоудивило,ноонапостараласьскрытьразочарование.—Тыхочешьсказать…Ядумала, тыпоможешьнам,—сказалаона

спокойно,непрося,аспрашивая.—Утебянож,явидела,чтотысделалвдоме сэра Чарльза. Ты мог бы и нас обезопасить, правда? Помочь намвыбратьсяотсюда.

—Мненадоидти,—сказалУилливстал.

Она подала ему руку. Грустная улыбка, пожатие плечами и кивок—словнопризнаниемастерствапротивника-шахматиста,сделавшегоудачныйход.Онпоймалсебянатом,чтоонаемунравится—потомучтоонасмелаяи похожа на Лиру, только сложнее ее, утонченнее и загадочнее.Расположениевозниклоунегопомимоволи.

Онпожалейруку,прохладную,крепкуюивместестеммягкую.Онаобернуласькзолотойобезьяне,всеэтовремяпросидевшейунеезаспиной,ионисозначениемпереглянулись.Чтоозначалихвзгляд,Уиллнепонял.

Потомонасулыбкойповернуласькнему.—Прощайте,—сказалон.Ионатихоотозвалась:—Прощай,Уилл.Он вышелиз пещеры, зная, что она смотрит ему в спину, но самни

разунеоглянулся.Амынигденебыловидно.Онвернулсятойжедорогой,какой шел сюда, держась тропинки, пока не услышал впереди шумводопада.

— Она врет,— говорил он получасом позже Йореку Бирнисону.—Конечно, врет. Будет врать даже себе во вред, так любит врать, что неможетостановиться.

—Икакойтвойплан?—Медведьнежилсянасолнышке,лежабрюхомвснежномкарманемеждускалами.

Уилл расхаживал взад и вперед, обдумывая маневр, опробованный вХедингтоне: с помощью ножа выйти в другой мир, там встать напротивместа, где лежит Лира, вырезать окно обратно в этот мир, утащить ееотсюдавдругойизакрытьокно.Самоеочевидноерешение—почемужеонколебался?

Бальтамос знал почему. В своем ангельском облике, струясь иволнуясь,какмаревоподсолнцем,онсказал:

—С твоей стороны было глупостью пойти к ней. Теперь ты толькоодногохочешь—увидетьееснова.

Йорек глухо заворчал. Уилл сначала подумал, что он предостерегаетБальтамоса, по потом понял, что медведь соглашается с ангелом, и былслегкаогорошенэтим.Досихпоронипочтинеобращаливниманиядругна друга — уж очень разным был у них образ жизни. А тут они явнопридерживалисьодногомнения.

Уилл нахмурился, но это была правда.МиссисКолтер покорила его.Всеегомыслисходилиськней:думаяоЛире,ондумалотом,какпохожаона будет на мать, когда вырастет; думая о церкви, пытался вообразить,сколькосвященниковикардиналовподпалиподеечары;думаяопокойномотце, спрашивал себя, восхищался бы ею отец или испытывал бы к ней

отвращение;акогдадумаломатери…Сердцеунегосжалось.Онотошелотмедведяивсталнаскале,откуда

открывался вид на всю долину. В чистом холодном воздухе явственнослышался далекий стук топора, глуховатый звук железного бубенчика нашееуовцы,шорохдревесныхкронвнизу.Онотчетливовиделмельчайшиерасселины в горах на горизонте и грифов, круживших над каким-тополумертвымживотнымзамногокилометровотсюда.

Сомневатьсянеприходилось:Бальтамосправ.Этаженщинаочаровалаего. Приятно и соблазнительно было думать об этих прекрасных глазах,вспоминать ее нежный голос, вспоминать, как она подняла руки, чтобыоткинутьназадблестящиеволосы…

Сусилиемвернувшиськдействительности,онуслышалсовсемновыйзвук: далекое гудение. Он покрутил головой, чтобы определить, с какойстороныидетзвук,—оказалось,ссевера,откудапришлионисЙореком.

— Дирижабли,— раздался голос медведя, и Уилл вздрогнул: он неслышал,какподошелэтотвеликан.

Йорекстоялрядомсним,смотрелвтужесторону,апотомподнялсяназадниелапы,сделавшисьвдвоевышеУилла,ипродолжалвглядыватьсявдаль.

—Сколько?—Восемь,—отозвалсячерезминутуЙорек,итогдаУиллувиделих

сам:маленькиепятнышки,однозадругим.— Можешь сказать, через сколько времени они прилетят сюда? —

спросилУилл.—Будутздесьвскорепосленаступлениятемноты.—Значит,темноговремениунасбудетмало.Жаль.—Чтотызадумал?— Сделать окно, вытащить Лиру в другой мир и быстро закрыть,

чтобымать занейнеуспела.Удевочкиестьлекарствоот сна,нокакимпользоваться, она не смогла толком объяснить, поэтому ее тоже надопривести в пещеру. Но не хочу подвергать ее опасности. Может, тыотвлечешьмиссисКолтер,покамывозимся?

Медведь буркнули закрыл глаза.Уилл огляделся и увидел ангела—очерченныйросойконтурегофигурывпредвечернемсвете.

—Бальтамос,—сказалон,—япойдувлес,поищубезопасноеместодля первого окна. А ты наблюдай и скажешь мне, когда она подойдетблизко—онаилиеедеймон.

Бальтамос кивнул, поднял крылья и стряхнул с них влагу. Потомвзлетелвхолодноенебоипарилнаддолиной,покаУиллотыскивалмир,

гдеЛирабудетвбезопасности.Внутри вибрирующей скрипучей двойной переборки на головном

дирижабле вылуплялись стрекозы. Дама Салмакия наклонилась надлопнувшимкокономсвоейярко-синейипомоглаейвыпростатьтоненькиевлажныекрылья.Необходимобыло,чтобыеелицопервымзапечатлелосьвэтихфасеточных глазах, необходимо было успокоить это существо послешокаметаморфоза,шепотомобъяснитьему,ктоонотакоеикакегозовут.

ЧерезнесколькоминуткавалеруТиалисупредстоялозанятьсятемже,носейчасонотправлялсообщениепомагнетитовомурезонатору,ивсееговнимание было сосредоточено на движении смычка и собственныхпальцев.

Онпередавал:«ЛордуРоку.Мы приблизительно в трех часах лета от долины. Дисциплинарный

Суд Консистории намерен выслать отряд к пещере сразу послеприземления.

Отрядразделитсянадвое.Первоеподразделениедолжнопрорватьсяк пещере, убить девочку и отрезать ей голову в доказательство еесмерти.Еслиудастся,онодолжнозахватитьженщину,аеслинеудастся—убитьее.

Второеподразделениедолжнозахватитьживьеммальчика.ОстальнаячастьсилвступитвбойсгироптерамикороляОгунве.По

их расчетам гироптеры должны прибыть вскоре после дирижаблей.Согласновашемуприказу,дамаСалмакияиявскорепокинемдирижабльиполетимпрямокпещере, гдепопытаемся защититьдевочкуотпервогоподразделенияисдерживатьегодоприходаподкреплений.

Ждемвашегоответа».Ответпришелпочтисразу.«КавалеруТиалису.В свете вашего доклада — изменение плана. Дабы предотвратить

убийстводевочки,чтобылобынаихудшимисходом,вамидамеСалмакиинадлежит объединить силы с мальчиком. Пока он владеет ножом,инициатива в его руках; поэтому, если он откроет окно в другой мир изабереттудадевочку,выдолжныпомочьемувэтомипоследоватьтудазаними.Будьтепринейпостоянно».

КавалерТиалисответил:«ЛордуРоку.Вашесообщениеполученоипринятоксведению.Дамаиявылетаем

немедленно».

Маленькийшпионзакрылрезонаторисобралсвоеснаряжение.— Тиалис, — послышался шепот из темноты, — она вылупляется.

Идитесюдаскорее.Он прыгнул к стойке, возле которой стрекоза силилась выбраться

наружу, и осторожно помог ей освободиться от лопнувшего кокона.Погладивеепобольшойхищнойголове,онрасправилеесвернутыеивсёещевлажныеусики,давейпочувствоватьизапахсвоейкожи,послечегоонасталаполностьюпокорнаему.

Салмакия надевала на свою стрекозу сбрую, которую постоянноносилассобой:поводьяизпаучьегошелка,титановыестременаиседлоизкожи колибри. Сбруя была почти невесома. Тиалис уже занимался своейстрекозой,надевалседло,затягивалподпругу.Онабудетноситьэтусбрую,поканеумрет.

Потом он вскинул сумку на плечо и взрезал промасленную тканьдирижабля.Дамаоседлаласвоюстрекозуипустилаеевпрорезь,навстречуяростному ветру. Сложив хрупкие дрожащие крылья, стрекозапротиснуласьвузкующель,предвкушаяужерадостьполета,ивырваласьнапростор.НесколькимисекундамипозжеТиалисприсоединилсякдаме,тожеверхомнастрекозе,рвавшейсявступитьвсхваткусбурнымвоздухом.

Они взвились вверх навстречу холодному потоку, на несколькомгновений зависли в быстро сгущавшихся сумерках, чтобысориентироваться,ивзяликурснадолину.

ГлавадвенадцатаяПобег

Ионбежал,взоробративназад,Какбудтовёлзанимпогонюегожестрах.

ЭдмундСпенсер

Когдаспустиласьночь,вотчтопроисходиловразныхместах.В своей адамантовой башне расхаживал лорд Азриэл. Внимание его

былоприкованоккрохотнойфигуркеподлемагнетитовогорезонатора;всеостальные доклады не принимались; мысли его заняты были толькоизвестиями,приходившимиизмаленькогоаппарата.

КорольОгунвевкабинесвоегогироптераспешноразрабатывалплан,какпомешатьзамысламСудаКонсистории,окоторыхонтолькочтоузналот галливспайна, сидевшего в его машине. Штурман написал какие-тоцифры на обрывке бумаги и передал пилоту. Решающим фактором быласкорость: исход дела зависел от того, чей отряд высадится в долинепервым.Гироптерылетелибыстреедирижаблей,нопокачтоотставали.

ВдирижабляхСудаКонсисториишвейцарскиегвардейцызанималисьсвоимснаряжением.

Стрелы их арбалетов сохраняли убойную силу на дистанции неменьше пятисот метров, а стрелок мог выпустить пятнадцать стрел вминуту.Спиральныйстабилизаторнахвосте,сделанныйизрога,придавалвращениестреле,ипоточностионанеуступалавинтовочнойпуле.Крометого,оружиебылобесшумным,аэто—большоепреимущество.

МиссисКолтерлежалаувходавпещеруинеспала.Золотаяобезьянабыла беспокойна и расстроена: с наступлением темноты летучие мышивылетелиизпещеры,имучитьбылонекого.Онабродилавокругспальногомешка миссис Колтер, сковыривала ороговелым пальчиком редкихсветляков, залетевших в пещеру, и размазывала их светящиеся тельца покамню.

Лираметаласьвжару,носонеебылглубок,потомучтоматьвлилавнеесвойотварвсегочасназад.Ейчастоснилсяодинитотжесон,исейчасонавиделаегоопять,тихоньковсхлипывалаотжалости,гневаиневедомойсонной решимости; грудь ее вздрагивала, и Пантелеймон-хорек

сочувственноскрежеталзубками.Анеподалеку,подсоснами,которыетрепалветер,УиллиАмашлипо

тропинкекпещере.УиллпыталсяобъяснитьАмесвойплан,ноеедеймонничегонепонимал,акогдаонвырезалокноипоказалей,онаотужасачутьнеупалавобморок.Онвынужденбылдвигатьсяспокойноиговоритьтихо,чтобы она не сбежала, — она отказалась отдать ему порошок и дажеобъяснить, как им пользоваться. В конце концов он просто сказал ей:«Помалкивайиидизамной»,—надеясь,чтоонапослушается.

Йорек в броне был где-то рядом, готовый сдерживать солдат сдирижаблей,чтобыУиллухватиловременидляегодела.Обаонинезнали,что отряд лорда Азриэла тоже приближается. Ветер время от временидоносил до Йорека какое-то далекое тарахтение, но если звукдирижабельных моторов был ему знаком, то гироптеров он никогда неслышалипричинушуманепонимал.

Ему мог бы объяснить Бальтамос, но Уилл беспокоился за ангела.Теперь,когдаонинашлиЛиру,ангелсновапредалсягорю:сталмолчалив,угрюм,рассеян.ИобъяснятьсясАмойсталотруднее.

Ониостановилисьнатропинке,иУиллсказалввоздух:—Бальтамос?Тыздесь?—Да,—безвыраженияответилангел.— Бальтамос, пожалуйста, побудь со мной. Держись поближе и

предупреждайобопасности.Тынуженмне.— Я тебя пока не бросил, — сказал ангел. Ничего более

вразумительногоУиллотнегонедобился.В вышине, борясь с ветром, реяли Тиалис и Салмакия и пытались

углядеть пещеру. Стрекозы в точности исполняли их приказания, но ониплохо переносили холод, а кроме того, их все время швыряло ветром.Седокинаправилиихвниз,подзащитудеревьев,идальшелетелиответкик ветке, стараясь не сбиться с курса в сгущавшейся темноте.Под луной,подшум ветра, Уилл и Ама подобрались к пещере поближе, но с такимрасчетом, чтобы их оттуда не увидели. Они остановились за пышнымкустомрядомстропинкой,итамонвырезалввоздухеокно.

Только один мир удалось ему найти с таким же рельефом почвы—голое каменистое место, где яркая луна светила со звездного неба набелесую,каквыбеленныекости,землю,ивнеобъятнойтишинетрещалиистрекоталимелкиенасекомые,ползавшиеподногами.

Ама вошла вслед за ним, лихорадочно потирая большие пальцыуказательными, чтобы предохраниться от дьяволов, которые навернякаводятсявэтомжуткомместе;аеедеймон,моментальноприспособившись

к обстановке, сделался ящерицей и быстрыми лапками засеменил покамням.

Но возникло осложнение. Когда он откроет окно в пещеру миссисКолтер, этотяркийлунныйсвет,отраженныйбелымикамнями,превратитвсеокновподобиелампы.Поэтомуокнонадооткрытьбыстро,вытащитьЛируисразузакрыть,абудитьможноужевэтоммире,здесьбезопасно.

ОностановилсянакрутомсклонеисказалАме:—Надодействоватьоченьбыстроибесшумно.Низвука,нишепота.Онапоняла,хотяибылаиспугана.Пакетикспорошкомлежалунеев

нагрудномкармане.Аматоиделопроверяла,невыпаллион,ивместесдеймоном репетировала работу столько раз, что была уверена: онисправятсядажевполнойтемноте.Онисталивзбиратьсяпобелымкамням.Уилл тщательно измерял расстояние; наконец, по его прикидкам, онидостиглиместа,откудасразудолжныбылипопастьвнутрьпещеры.

Тогдаонвынулножипрорезалсамоемаленькоеокошко,чтобытолькозаглянуть,—небольшекруга, какойонмогописатьбольшимпальцемиуказательным.

Онсразузаглянулвокно,чтобызагородитьголовойлунныйсвет.Все,как надо: он правильно рассчитал.Впереди был виден выход из пещеры,темныескалынафоненеба, силуэт спящеймиссисКолтерирядом—еезолотой обезьяны, виден был даже ее хвост, небрежно закинутый наспальныймешок.

Чуть передвинувшись за отверстием, он увидел камень, за которымлежалаЛира.Носамойеенебыловидно.Может,онслишкомблизко?Уиллзакрылэтоокно,отошелшаганадваиоткрылновое.

Еетутнебыло.—Слушайте,—сказалонАмеиеедеймону,—женщинапередвинула

ее,ияневижу,гдеона.Мнепридетсятудавойти,поглядетьвокруг,найтиее и сразу резать ход обратно. Так что отойдите в сторонку, чтобы я васслучайно не поранил, когда буду возвращаться. Если я там почему-либозастряну,возвращайтесьиждитеудругогоокна,там,гдемывошли.

—Тогдапойдемвместе,—сказалаАма,—язнаю,какееразбудить,аты—нет,ипещеруязнаюлучшетебя.

Лицоунеебылоупрямое,онасжалагубы,стиснулакулаки.Ящерица,еедеймон,сразуобзавеласьбрыжамиимедленнорастопырилаих.

Уиллсказал:—Хорошо, ладно. Только входим быстро, и ни звука, и делаешь то,

чтояговорю,сразу.Поняла?Она кивнула и опять похлопала себя по карману — на месте ли

лекарство.Уилл проделал маленькое отверстие близко к земле, заглянул туда,

потомбыстроегорасширилисразупролезначетверенькахвпещеру.Аманемедленно последовала за ним, так что в общей сложности окнооставалосьоткрытымменьшедесятисекунд.

Вместе с Бальтамосом, принявшим вид птицы, они присели забольшим камнем, дожидаясь, когда привыкнут глаза к сумраку пещерыпосле яркого лунного света в другоммире.И звуков здесь было больше:главнымобразомэтобылшумветравдеревьях,носквозьнегопрорывалсядругойзвук.Рокотдирижабля,иуженеоченьдалеко.

СножомвправойрукеУиллосторожноподнялсянаногииогляделся.Амаиеедеймон-соватожекрутилиголовами.НоЛирынебыловэтом

конце пещеры. Определенно. Уилл высунул голову из-за камня и долговнимательно смотрел на вход, где крепко спала миссис Колтер со своимдеймоном.

Сердцеунегоупало.ТамлежалаиЛира,вглубокомсне,вытянувшисьрядомсмиссисКолтер.Очертанияихтелсливалисьвтемноте—понятно,почемуонувиделеенесразу.

УиллтронулрукуАмы,показаввтусторону.—Надоделатьэтооченьосторожно,—шепнулон.А снаружи что-то происходило. Рычание дирижаблей теперь было

гораздо громче, чем шум ветра в деревьях, и по земле метались пятнасвета,пробившегосясверхусквозьветви.ЧембыстрееонивытащатЛиру,темлучше,аэтозначит—броситьсятудасейчасже,поканепроснуласьмиссисКолтер,вырезатьокно,перетащитьЛирунаружуисразузакрыть.

ОнпрошепталэтоАме.Онакивнула.Икогдаонужеизготовился,миссисКолтерпроснулась.Оназашевелилась,что-тосказала,изолотаяобезьянатутжевскочила.

Уилл видел ее силуэт в горловине пещеры: она стояла на задних лапах внастороженнойпозе.ТутжеселасамамиссисКолтеризагородилаглазаотсветаснаружи.

Левой рукой Уилл сжимал запястье Амы. Миссис Колтер встала наноги,полностьюодетая,гибкая,бодрая,словнововсеинеспала—аможетбыть,иправда,бодрствовалавсеэтовремя.Онаизолотаяобезьянастоялиувыхода,прислушиваясьинаблюдаязатем,чтопроисходитснаружи,—атам ревели моторы дирижаблей, лучи их фар метались по верхушкамдеревьев,мужскиеголосавыкрикивалипредостереженияикоманды.Ивсеэто означало, что действовать надо быстро, очень быстро. Не выпускаязапястья Амы и глядя в пол, чтобы не споткнуться, Уилл, пригнувшись,

бросилсявперед.И вот он уже возле Лиры, она спит крепким сном, и Пантелеймон

обвилеешею,иУиллподнялнож,прощупываяимвоздух,черезсекундубудет вырезано окно, и Лира будет спасена… Но он поднял глаза. Онпосмотрел на миссис Колтер. Женщина молча обернулась, яркий свет снеба, отраженныймокрой стенойпещеры, упална ее лицо, инамиг оноперестало быть ее лицом; это было лицо его матери, ее укоризненныйвзгляд, и сердце Уилла дрогнуло от горя; он ткнул ножом, но мысль егососкользнула с острия, он дернул рукой, раздался треск, и лезвиеразвалилосьначасти.

Обломкиупалиназемлю.Врукеосталсятолькочеренок.Теперьонинемогливыбратьсянаружу.ОнсказалАме:—Разбудиее.Прямосейчас.И повернулся, готовый к бою. Сперва он задушит эту обезьяну. Он

напружинилсявожиданииееброскаи толькотутвспомнил,чтовкулакезажатарукоятьножа—покрайнеймере,еюможноударить.

Но нападения не последовало — ни со стороны обезьяны, ни состоронымиссисКолтер.Женщинатолькочутьпередвинулась,чтобысветснаружи упал на пистолет, который она держала в руке. При этом светпопалинаАму:онасыпалапорошокнаверхнююгубуЛирыинаблюдала,как Лира вдыхает его через ноздри, а чтобы помочь этому, придвигалапорошоккноздрям,используяхвостсвоегодеймонакаккисточку.

Уиллуслышал,чтошумснаружипеременился—кревудирижаблейпримешалсяновыйзвук.Знакомый,словновестьизегопрежнегомира,—ионузналего:этогремелвертолет.Потомсталслышенещеодин,иеще,ивсебольшелучейобметаловолнующиесякроныдеревьев,превращаялесвроссыпьзеленыхогней.

Услышавновыйзвук,миссисКолтернамигповернуласьвегосторону,но миг этот был слишком коротким, чтобы Уилл мог броситься к ней иотнять пистолет. Тем более что деймон-обезьяна не сводила с Уиллазлобных глаз и сама готова была прыгнуть. Лира уже шевелилась ибормотала. Уилл наклонился и сжал ее руку, а деймон Амы расталкивалПантелеймона,поднималемуголову,что-тошептал.

Снаружипослышался крик, с неба упал человеки с отвратительнымстуком ударился оземь в каких-нибудь пяти шагах от пещеры. МиссисКолтер не дрогнула; она хладнокровно взглянула на упавшего и сноваповернуласькУиллу.Черезминутунаверхугрохнулвинтовочныйвыстрел,аещечерезсекундувыстрелыслилисьвсплошнойгрохот,небоозарилось

трескучимивспышками,выбросамидульногопламени.Лирамучительностараласьпроснуться—пыхтела,вздыхала,стонала,

садилась и тут же бессильно падала на спину, а Пантелеймон зевал,потягивался, рычал на другого деймона и неуклюже шлепался набок:мышцы не желали его слушаться. Уилл между тем с величайшейтщательностьюобыскивал пол пещеры, собирая обломки лезвия.Некогдадумать,какэтослучилосьиможнолиегопочинить;он—носительножаив любом случае должен собрать его. Куски лезвия он поднимал свеличайшей осторожностью— каждый нерв напоминал его телу о двухнедостающих пальцах. Потом опускал в ножны. Обломки были хорошовидны—металлотражалсвет,попадавшийснаружи;ихбылосемь,самыймаленький—кончик.Уилл собрал их все, а потомповернулся в сторонувыхода—надобылопонять,чтозавойнаидетснаружи.

Где-тонаддеревьямивиселидирижабли,илюдиспускалисьизгондолпоканатам,ноиз-запорывистоговетрапилотамбылотрудноудерживатьсвои воздушные корабли на месте. Между тем над скалой появилисьпервые гироптеры. Садиться они могли только по одному — площадкабыла узкая, — после чего африканским стрелкам приходилось ещеспускаться по скале вниз. Одного из них и сняли удачным выстрелом сраскачивавшегося дирижабля.Оба противника уже высадили часть своихсил. Кое-кто был убит прямо в воздухе; еще несколько человек былираненыилежалинаутесеилимеждудеревьев.Нонитенидругиеещенедостиглипещеры,ихозяйкойположенияздесьбыламиссисКолтер.

Перекрываяшумбоя,Уиллгромкоспросил:—Чтовысобираетесьделать?—Держатьвасвплену.—Что,заложниками?Аим-тоневсеравно?Ониитакхотятнасвсех

убить.—Однасторона—определенно,—ответилаженщина,—адругая—

незнаю.Будемнадеяться,чтоафриканцыпобедят.Голосеезвучалвесело,и при свете, падавшем снаружи, Уилл видел, что лицо у нее радостное,полножизнииэнергии.

—Высломалинож,—сказалон.—Нет,нея.Мнеоннуженбылцелым,чтобымымоглиуйти.Тысам

егосломал.РаздалсянастойчивыйголосЛиры:—Уилл?Этоты,Уилл?—Лира!—Онбыстроопустилсярядомснейнаколени.Амапомоглаейсесть.

—Чтопроисходит?—спросилаЛира.—Гдемы?Ох,Уилл,мнеопятьснилось…

—Мы в пещере. Не делай быстрых движений. Закружится голова.Давайпотихоньку.Проверьсвоисилы.Тымного-многоднейспала.

Веки у нее еще слипались, она то и дело зевала, но ей отчаяннохотелосьпроснуться.Уиллпомогейвстатьизакинулеерукусебенаплечи,так,чтобыбольшаячастьеевесапришласьнанего.Амаробконаблюдалаза ними, потому что теперь странная девочка проснулась, а онапобаивалась ее. Уилл с удовольствием вдыхал запах ее сонного тела,радуясь,чтоонасним,чтоонажива.

Ониселинакамень.Лирадержалаегозарукуитерлаглаза.—Чтопроисходит,Уилл?—прошепталаона.—ЭтоАма принесла порошок, чтобы тебя разбудить,—очень тихо

сказалон.Лираповернуласькдевочке,впервыезаметивее,исблагодарностью

положиларукуейнаплечо.—Яторопилсяктебеизовсехсил,—продолжалон,—новидишь,

какие-то солдаты тоже поторопились. Не знаю, кто они такие. Уберемсяотсюда,кактолькосможем.

Снаружи бой был в разгаре, и шум стал еще сильнее; один изгироптеров был обстрелян пулеметным огнем с дирижабля, когда егострелкиещетолькоспрыгивалинаскалу.Онзагорелся,и,малотого,чтовнем погиб экипаж, теперь на скале не могли приземлиться остальныегироптеры.

Тем временем другой дирижабль отыскал свободное место ниже подолине, и высадившиеся из него арбалетчики бежали вверх по тропинке,чтобы поддержать тех, кто уже вел бой. Миссис Колтер следила запроисходящим, насколько ей позволяла это узкая горловина пещеры.Онаподняла пистолет, держа его обеими руками, и тщательно прицелилась.Уилл увидел ее выстрел, но ничего не услышал из-за взрывов ивинтовочнойстрельбыснаружи.

«Еслибудетпродолжать,—подумалон,—яброшусьисшибуее».ОнхотелшепнутьэтоБальтамосу,ностревогойобнаружил,чтоангеларядомнет.Ангелзабилсявугол,дрожалтамихныкал.

—Бальтамос!—строго сказалУилл.—Перестань, онипротив тебябессильны! Ты должен помогать нам! Ты умеешь драться — ты жезнаешь…тынетрус…тынамнужен…

Ноангелнеуспелответить.МиссисКолтервскрикнулаисхватиласьзащиколотку,ивтотжемигзолотаяобезьянасрадостнымрычаниемчто-

то поймала в воздухе. Оттуда, из обезьяньей лапы, послышался голос,женскийголос,нокакой-тотихий:

—Тиалис!Тиалис!Этобылакрохотнаяженщина,ростомсладоньЛиры,иобезьянауже

выворачивала,выворачивалаейруку,аонакричалаотболи.Амазнала,чтообезьянанеостановится,поканеоторветрукусовсем;ноУиллувидел,чтомиссисКолтервыронилапистолет,икинулсятуда.

Он поймал пистолет на лету, а миссис Колтер застыла, и наступиластраннаяпауза.

Изолотаяобезьяна,имиссисКолтернешевелились.Лицоженщиныбыло искажено болью и злобой, но она не осмеливалась пошевелить ипальцем,потомучтонаплечеунее,прижавкаблуккеешееивцепившисьобеимирукамиейвволосы,стоялкрохотныймужчина.Уиллсизумлениемувидел на его пятке блестящую роговую шпору и понял, почему онавскрикнуласекундуназад.Должнобыть,онукололеевщиколотку.

Но и маленький человек ничего не мог сделать с миссис Колтер,потому что его подруга была у обезьяны в лапах. А обезьяна ничего немогла сделать с ней из страха, что маленький мужчина вонзит ядовитуюшпорувсоннуюартериюмиссисКолтер.Всечетверобудтоокаменели.

Глубоко дыша и ежесекундно сглатывая, чтобы как-то совладать сболью,миссисКолтеробратилакУиллуналитыеслезамиглазаиспокойнопроизнесла:

—Ну,господинУилл,чтотеперьприкажетеделать?

ГлаватринадцатаяТиалисиСалмакия

Тынехмурься,мракночной!Полночь,сжальсянадомною;Подымисвоюлуну,Лишьресницыясомкну!

УильямБлейк(ПереводС.Маршака)

Сжав в руке тяжелый пистолет, Уилл наотмашь ударил золотуюобезьяну,свалилееиоглушил,такчтомиссисКолтергромкозастонала,акрохотнаяженщинавырваласьизобезьяньейлапы.

Миг, и она отбежала к камням, а маленький мужчина отпрыгнул отмиссис Колтер — оба двигались быстро, как кузнечики. Троим детямнекогда было изумляться. Тиалис нежно ощупал плечо и руку подруги,обнялееиокликнулУилла:

— Ты! Мальчик! — Голос его, хотя и тихий, был низким, как увзрослогомужчины.—Ножутебя?

—Конечно,уменя,—сказалУилл.Еслионинезнают,чтоонсломан,тонезачемимэтосообщать.

—Тысдевочкойдолженследоватьзанами.Ктототдругойребенок?—Ама,издеревни,—сказалУилл.— Скажи ей, чтобы шла домой. Давайте подчиняйтесь, пока

швейцарцынеподошли.Уилл не колебался. Каковы бы ни были намерения этих двоих, он с

Лирой может уйти через окно, которое открыл за кустами, ниже потропинке.Онпомогейподнятьсяисинтересомпонаблюдалзатем,какдвамаленькихчеловекавскочилина…кого?Наптиц?Нет,настрекоздлинойпочти с его предплечье— они, оказывается,ждали всадников в темноте.Уилл иЛира бросились к выходу из пещеры, где лежала миссис Колтер.Сонная,оглушеннаябольюпослеуколашпоры,онатемнеменееподняларуку,когдаонипробегалимимо,икрикнула:

—Лира!Лира,дочьмоя,моядорогая!Лира!Неуходи!Неуходи!Лирагорестнопосмотрелананеесверху,нопотомпереступилачерез

теломатерииоторвала слабуюрукумиссисКолтерот своейлодыжки.А

женщинаплакала;Уиллувидел,чтощекиунееблестятотслез.Пригнувшись в горловине пещеры, трое детей дождались короткого

затишья в перестрелке, а затем бросились вдогонку за стрекозами,устремившимисявнизвдольтропы.Освещениепеременилось:кхолодномуантарномусветуфардирижаблейдобавилосьпляшущееоранжевоепламя.

Один раз Уилл оглянулся. Миссис Колтер стояла на коленях,протягиваяруки,адеймонжалостливольнулкней.Озаренноеогнямилицоеебылострашнойтрагическоймаской,ионакричала:

— Лира! Лира, любимая моя! Мое сокровище, моя единственная,Лира, Лира, не уходи, не покидай меня! Доченька, ты разрываешь мнесердце…

Яростное горькое рыдание вырвалось из груди Лиры — все-такимиссис Колтер была ей матерью, и другой у неё никогда не будет. Уиллувидел,какслезыручьемполилисьпоеещекам.

Но приходилось быть безжалостным. Он схватил Лиру за руку.Всадникнастрекозелетелрядомсегоголовой,убеждалпоспешить,ион,пригибаясь,тащилеепотропинке,прочьотпещеры.Влевойрукеунего,снова кровоточившей после того, как он ударил обезьяну, был пистолетмиссисКолтер.

— Поднимись на вершину скалы, — сказал всадник, — и сдайсяафриканцам.Они—твояединственнаянадежда.

Помня об острыхшпорах, Уилл ничего не ответил, хотя не имел нималейшегожелания подчиниться.Стремился он вовсе не туда, куда былосказано, а кокну закустами;онпригнул голову,побежалещебыстрее,иЛирасАмойзанимследом.

—Стой!Человек… нет, трое стояли на тропинке, преградив им путь: в

мундирах… белые люди с арбалетами и рычащими волкодавами-деймонами.Швейцарскиегвардейцы.

—Йорек!—сразужекрикнулУилл.—ЙорекБирнисон!Его рычание и тяжелые удары лап слышались совсем близко — и

воплисолдат,которымнепосчастливилосьвстатьнаегопути.Но помощь явилась другая, и неожиданная: неясным пятном с неба

низвергся в отчаянии Бальтамос и стал между детьми и солдатами.Гвардейцы отпрянули в изумлении перед неведомо откуда взявшимсяпризраком.

Ноэтобылихорошообученныесолдаты,черезмгновениеихдеймоныбросились к ангелу, оскалив белые зубы, и Бальтамос дрогнул — онзакричалотстрахаистыда,попятился,апотомвзлетел,колотяповоздуху

крыльями. Уилл разочарованно проводил глазами призрачную фигурусвоего проводника и друга, мгновенно исчезнувшую среди древесныхвершин.

Лиранаблюдалазапроисходящимвсеещесоннымиглазами.Длилосьэтокаких-нибудьдве-трисекунды,ношвейцарцыуспелиперестроиться,ивожакихужеподнималарбалет.Выборанебыло:Уиллвскинулпистолет,обхватил рукоять правой рукой и нажал на спусковой крючок. Выстрелотдалсяунеговкостях,нопуляпопаласолдатувсердце.

Онповалился,словноеголягнулалошадь.Уиллиморгнутьнеуспел,как маленькие шпионы спрыгнули со стрекоз на двоих оставшихся.Женщинаоказаласьрядомсшеейсвоейжертвы,амужчины—усвоейназапястье.Дваударашпор,мучительныйхрап,иобашвейцарцаумерли, аихдеймоны,коротковзвыв,растаяливвоздухе.

Уилл с Лирой перепрыгнули через тела и побежали дальше,Пантелеймонпопятамзанимиввидедикогокота.«ГдеАма?»—подумалУиллитутжеувиделее:онамчаласьвнизподругойтропинке.Теперьонавбезопасности,решилон,ачерезсекундуувиделслабосветящеесяокнозакустами. Он схватил Лиру за локоть и потащил в ту сторону. Кустарникцарапал им лица, цеплял одежду, ноги их то и дело подворачивались накамняхикорнях,ноонидобралисьдоокнаивыкатилисьнаружу,вдругоймир, на голые камнипод яркойлуной, в бездоннуютишину, оглашаемуюлишьслабымтрескомнасекомых.

Уилл сразу же схватился за живот, и его вырвало. Сейчас он нечувствовал ничего, кроме ужаса и смертельного отвращения. Это ужевторойчеловекимубит,не считаяпарнявБашнеангелов…Онне хотелэтого. Тело восстало против того, что заставил его сделать инстинкт, итеперь Уилл стоял на коленях, и мучительные кислые спазмы сотрясалиего,покаокончательнонеопустошилижелудокисердце.

Лирабеспомощнонаблюдалазаэтим,баюкаяпагрудиПана.Уилл пришел в себя и огляделся.И сразу увидел, что они не одни в

этоммире—маленькиешпионыпоследовали за ними сюда; их поклажалежала на земле, а стрекозы носились над камнями, ловили мошек.Мужчина массировал женщине плечо, и оба строго смотрели на детей.Глазаихтакблестели,илицабылитаквыразительны,чтосомневатьсявихчувствахнеприходилось,аУиллужепонимал,чтоэтапара,ктобыонинибыли,—грозныепротивники.ОнсказалЛире:

—Алетиометруменяврюкзаке.— Ой, Уилл… я так надеялась, что ты его найдешь… Но что

произошло? Ты нашел отца? А я во сне… Уилл, то, что мы должны

сделать… в это просто не верится, я даже думать об этом боюсь…И онцел!Тысумелдонестиеговсохранности…

Слова сыпались из нее с такой быстротой, что она и не ожидалаответов. Она крутила в руках алетиометр, ее пальцы гладили тяжелоезолото,гладкийхрустальиголовкиснасечкой,такхорошоимзнакомые.

Уилл подумал: Он скажет нам, как починить нож! Но промолвилтолько:

—Кактысебячувствуешь?Пить,естьхочешь?—Незнаю…да.Нонеочень.Вобщем…—Надоуйтиотокна,—сказалУилл.—Онимогутнайтиегоиявятся

сюда.—Да,правильно,—сказалаона,ионипошливверхпосклону,Уиллс

рюкзаком,а счастливаяЛира—ссумочкой,вкоторойлежалалетиометр.КраемглазаУиллвидел,чтомаленькиешпионыследуютзаними,ноонидержалисьнарасстояниииникакнеугрожали.

Выше по склону был узкий скальный выступ, под которым можнобылоукрыться.Они селиподним, проверив сначала, нет ли змей, поелисушеныхфруктовивыпиливодыизфлягиУилла.Уиллтихосказал:

— Нож сломался. Не понимаю, как это произошло. Миссис Колтерчто-то сделала или сказала, я подумал о матери, и нож из-за этого то лизастрял, то линеудачноповернулся, то ли…Непонимаю, что случилось.Ноеслимыегонепочиним,деланашиплохи.Янехотел,чтобыобэтомузнали маленькие, — пока они думают, что нож у меня цел, последнеесловозамной.Слушай,может,спросишьуалетиометра,как…

—Да!—живооткликнуласьона.—Яспрошу.Лира не мешкая вынула золотой прибор и вышла на лунный свет,

чтобы лучше видеть шкалу. Заправив волосы за уши, таким же жестом,какойвиделУиллуеематеривпещере,онасталапривычноповорачиватьголовки,аПантелеймон,принявшийвидмыши,сиделунеенаколене.Новиднобылонетакхорошо,каконарассчитывала,илижелунныйсветбылобманчив. Ей пришлось несколько раз повернуть прибор, поморгатьглазами,итолькотогдасимволысталивидныясно.Нодальшевсепошлокакнадо.

Едва начав, она издала взволнованное восклицание и, хотя стрелкапродолжала качаться, сияющими глазами посмотрела на Уилла. Ноокончательного ответа еще не было, она снова опустила глаза, сдвинулаброви,дожидаясь,когдаостановитсястрелка.Потомубралаалетиометрисказала:

—Йорек?Онгде-тонедалеко?Тывродезвалего,апотомяподумала,

чтомнеэтопочудилось.Онправдаздесь?—Да.Онможетпочинитьнож?Такговориталетиометр?—О,изметалла онможет сделать что угодно!Не толькоброню, он

может делать тонкие вещи… — Она рассказала ему, как Йорек сделалжестянуюкоробочкудляжука-шпиона.—Ногдеон?

— Недалеко. Он пришел бы, когда я звал, но, видно, дрался в этовремя…АБальтамос?Какжеон,наверное,испугался!

—Кто?Уиллкороткообъяснил,чувствуя,какунегосамогокраснеютщекиот

стыда,который,должнобыть,испытывалангел.—Про него—отдельная история.Очень странная…Онмного чего

порассказал мне, и, кажется, я даже понял…— Уилл провел руками поволосамипотерглаза.

—Тымневсерасскажи.Все,чтобылостобойстехпор,каконаменязахватила.Ох,Уилл,утебявсеещекровьидет.Беднаятвоярука…

— Нет. Отец ее вылечил. Раны открылись, когда я ударил золотуюобезьяну,носейчасужелучше.Ондалмнесвоюмазь…

—Тынашелотца?—Нуда,нагоре,втуночь…Он дал ей промыть раны и наложить свежей мази из костяной

коробочки,асамвэтовремярассказывалотом,чтопроисходило:осхваткеснезнакомцем, и как ониузналидруг друга за секундудо того, как отцасразила стрела ведьмы, о встрече с ангелами, о своем путешествии кпещереиознакомствесЙореком.

—Стольковсегослучилось,аяспала,—изумляласьЛира.—Знаешь,мне кажется, она заботилась обо мне. Уилл… Я правда думаю… Я недумаю,чтоонахотеламненавредить…Онасделаластолькоплохого,но…—Лирапотерлаглаза.—Новосне,Уилл…даженемогупередать,дочегостранно!Вродетого,каксалетиометром:такаяясность,ивсепонятнодосамойглубины,додна,какбудтовсевиднонасквозь.

А во сне…Помнишь, я рассказывала тебе промоего другаРоджера,как его поймали Жрецы, и я поехала его выручать, но все получилосьнаоборот,илордАзриэлегоубил?

Вот,яувиделаего.Воснеегоувидела,толькоонбылмертвый.Ионманил,звалменя,нояегонеслышала.Оннехотел,чтобыябыламертвой,нет.Онхотелговоритьсомной.

А ведь это я повезла его на Свальбард, где его убили, я в этомвиновата.Явспоминала,какмыиграливИордан-колледже,Роджерия,накрыше, в городе, на рынках, на реке и на Глинах… Мы с Роджером и

остальные ребята… Я поехала в Больвангар спасать его, а сделала ещехуже, и, если не попрошу прощения, тогда вообще все зря, это толькопустаятратавремени.Понимаешь,ядолжнаэтосделать,Уилл.Ядолжнапойтивстранумертвых,найтиегои…исказать:прости.Мневсеравно,чтопотомбудет.Тогдамысможем…ясмогу…Неважно,чтопотом.

Уиллсказал:—Аэтоместо,гдемертвые…Это—мир,вродездешнего,илимоего,

илитвоего,иликакого-нибудьдругого?Тудаможнопопастьсножом?Лирупоразилаэтамысль.— Ты можешь спросить,— продолжал он.—Спроси, где он и как

тудапопасть.Онасклониласьнадалетиометром,потерлаглазаи,приблизивлицок

циферблату,быстрозаработалапальцами.Ответпоявилсячерезминуту.— Да, — сказала она, — но это странное место, Уилл… Такое

странное… Неужели нам удастся? Неужели сможем пройти в странумертвых? Только… в каком виде? Ведь деймоны исчезают, когда мыумираем…явидела…анашитела,онилежатвмогилеигниют,такведь?

—Значит,должнабытькакая-тотретьячасть.Другая.—Знаешь,—взволнованносказалаона,—наверное,этотак!Потому

чтоямогудуматьосвоемтелеиосвоемдеймоне—значит,должнабытьещекакая-точасть,котораядумает!

—Да!Это—дух.ГлазауЛирыгорели.—Может,мывызволимдухРоджера.Может,удастсяегоспасти.—Можетбыть.Надопопробовать.—Да.Такисделаем!—подхватилаона.—Пойдемвместе!Но если не удастся починить нож,— подумал Уилл,— мы вообще

ничегонесможемсделать».Когда в голове прояснилось и живот немного успокоился, Уилл сел

поудобнее и окликнул маленьких шпионов. Они были неподалеку ивозилисьскаким-томиниатюрнымаппаратом.

—Ктовы?—спросилон.—Иначьейвыстороне?Мужчиназакончилсвоиманипуляцииизакрылдеревяннуюкоробочку,

похожую на футляр для скрипки, но длиной с грецкий орех. Первойзаговорилаженщина:

— Мы — галливспайны. Я — дама Салмакия, а мой спутник —кавалерТиалис.МышпионылордаАзриэла.

Она стоялана камне в трех-четырехшагах отУиллаиЛиры, и лунаярко освещала ее фигуру. Голос ее был тих, но очень внятен, а лицовыражало уверенность. На ней была свободная юбка из какой-то

серебристойматерииизеленаяблузкабезрукавов,аногисошпорами—босые, как и у мужчины. Он был в одежде такой же расцветки, но сдлиннымирукавамиивширокихбрюках,достававшихдосерединыикры.Оба—сильныесвиду,ловкие,безжалостныеигордые.

— Из какого мира вы пришли?— спросила Лира.— Я никогда невиделатаких,каквы.

—Внашеммиретеженеприятности,чтоиувас,—сказалТиалис.—Мыизгнанники.Нашвождь,лордРок,услышаловосстаниилордаАзриэлаиторжественнопообещал,чтомыегоподдержим.

—Ачтовыхотелисделатьсомной?—Доставитьтебякотцу,—ответиладамаСалмакия.—ЛордАзриэл

выслал отряд под командованием короля Огунве, чтобы спасти тебя имальчикаиобоихпривестивкрепость.Мыздесьдлятого,чтобыпомочьвэтом.

—Ну,аеслиянехочукотцу?Еслияемуневерю?—Мнегрустноэтослышать,—сказалаона,—нотаковнашприказ:

доставитьваскнему.Лира не могла сдержаться: она громко рассмеялась при мысли, что

малыши собираются здесь командовать. Но это была ошибка. Внезапноснявшись с места, женщина хищно схватила мышку-Пантелеймона иприставила острие шпоры к его ноге. Лира охнула: это было такое жепотрясение, как в Больвангаре, когда его схватили мужчины. Никто несмееттрогатьчужогодеймона—этопреступлениепротивжизни.

Но потом она увидела, что Уилл сгреб мужчину правой рукой и,крепкодержазаноги,чтобыоннемогвоспользоватьсяшпорами,поднялнадголовой.

—Сновамывтупике,—хладнокровнопроизнесладама.—Мальчик,поставькавалераназемлю.

— Сперва отпустите ее деймона, — ответил Уилл. — У меня нетнастроенияпрепираться.

Лиру обдало холодом: она видела, чтоУилл готов расшибить головугалливспайнаокамень.Иобамаленькихтожеэтопонимали.

Салмакия отняла шпору от ноги Пантелеймона, он сразу вырвался,сделалсядикимкотом,яростнозашипел,вздыбилшерстьирезковзмахнулхвостом.Егооскаленныезубыбыливкаких-нибудьдесятисантиметрахотлицаженщины,ноонасмотрелананегосполнымсамообладанием.Черезнесколько секунд он оставил ее и, обернувшись горностаем, вспрыгнулЛире на грудь, аУилл аккуратно опустилТиалиса на камень рядом с егоподругой.

—Тебе следовалобыпроявлятьнекотороеуважение,—сказалЛирекавалер. — Ты глупый, невоспитанный ребенок, и несколько храбрыхмужчин погибли сегодня вечером, чтобы спасти тебя. Так веди себявежливее.

—Да,—смиренноотозваласьона,—извините,япостараюсь,правда.—Ачтодотебя…—продолжалон,повернувшиськУиллу.НоУиллнедалемудоговорить.—Чтодоменя,янепотерплю,чтобысомнойтакразговаривали,так

чтоинепробуйте.Уважениедолжнобытьвзаимным.А теперь слушайтеменявнимательно.Невытутраспоряжаетесь,амы.Еслихотитеостатьсяипомочь, тогда делайте, как мы говорим. Иначе отправляйтесь к лордуАзриэлупрямосейчас.Ибезвозражений.

Лира видела, что маленькие люди обозлены, но Тиалис смотрел нарукуУилла,котораялежалапаножнахподпоясом,ияснобыло:ондумает,что,покаУиллсножом,силанаегостороне.Значит,онинивкоемслучаенедолжныузнать,чтоножсломан.

—Хорошо,—сказалкавалер.—Мыбудемпомогатьвам,потомучтотаковнашприказ.Новыдолжнысказатьнам,каковывашинамерения.

— Это справедливо, — отозвался Уилл. — Я вам скажу. Когдаотдохнем, мы намерены вернуться в мир Лиры и найти нашего друга,медведя.Оннедалеко.

— Медведя в броне? Очень хорошо, — сказала Салмакия. — Мывиделиеговбоюипоможемегонайти.НотогдавыдолжныотправитьсяснамиклордуАзриэлу.

— Да. Ну конечно, тогда мы сразу и отправимся, — с самымискреннимвидомсовралаЛира.

Пантелеймон немного успокоился и опять стал любопытен; онапозволилаемуперебратьсяксебенаплечоиизменитьоблик.Онсделалсястрекозой, такой же большой, как те две, что носились над камнями вовремяразговора.

—Этот яд,— сказалаЛира, повернувшись к галливспайну,— ну, вваших шпорах, он смертельный? Вы ведь ужалили мою мать, миссисКолтер,верно?Онаумрет?

— Это был только легкий укол, — сказал Тиалис. — Полная дозаубилабыее,да,ноэтацарапинкасделаетееслабойисоннойнаполдняилиоколотого.

Ибудетпричинятьневыносимуюболь,—нообэтомонумолчал.— Мне надо поговорить с Лирой наедине, — сказал Уилл. — Мы

отойдемнаминутку.

—Сэтимножом,—возразилкавалер,—тыможешьперебратьсяизодногомиравдругой,так?

—Вымненедоверяете?—Нет.— Ладно, оставлю его здесь. Раз он не у меня, я не смогу им

воспользоваться.Уиллотстегнулножныиположилнакамни,потомонивместесЛирой

отошли и сели так, чтобы видеть галливспайнов. Тиалис внимательносмотрелнарукоятьножа,нонепритрагивалсякней.

— Придется потерпеть их пока что, — сказал Уилл, — когда ножпочинят,мыуйдем.

—Онитакиебыстрые,Уилл.Ининачтонепосмотрят,убьюттебя.—Надеюсьтолько,чтоЙорекегопочинит.Непредставлялсебе,как

мызависимотэтогоножа.—Онпочинит,—уверенносказалаЛира.Она следила за Пантелеймоном, который носился по воздуху, как

другиестрекозы,ихваталналетумошек.Оннемоготлететьтакжедалеко,какони,нонеуступалимвбыстротеищеголялдажеболееяркойокраской.Она подняла руку, и он сел на нее, подрагивая длинными прозрачнымикрылышками.

—Думаешь,еслиуснем,ониничегонесделают?—Да.Они свирепые, но, по-моему, честные.Вернулись к большому

камню,иУиллсказалгалливспайнам:— Сейчас лягу спать. Тронемся утром. Кавалер ответил коротким

кивком,иУилл,свернувшиськалачиком,тутжеуснул.Лираселарядомсним,аПантелеймонпревратилсявкотаиумостился

унеенаколенях.Какхорошо,чтоонаможетприсмотретьзаУиллом,покаон спит! Он совсем бесстрашный, и она восхищалась им несказанно; новрать, предавать и обманывать он не умел, а у нее это получалосьестественно,какдыхание.Когдаонадумалаобэтом,ейстановилосьтепло,и она чувствовала себя добродетельной, потому что лгала ради Уилла, аникакнерадисебя.

Она собиралась еще раз посоветоваться с алетиометром, но, квеликомусвоемуудивлению,почувствовалатакуюусталость,какбудтовсеэти дни бодрствовала, а не валялась в забытьи. Она легла рядом с ним,закрылаглазаи,передтемкакуснуть,сказаласебе,чтоминуткувздремнет.

ГлавачетырнадцатаяЗнай,очемпросишь

Трудбезрадостинизок.Трудбезпечалинизок.Печальбезтруданизка.Радостьбезтруданизка.

ДжонРёскин

УиллиЛирапроспаливсюночьипроснулись,когдасолнцебросилосветнаихвеки.Пробудилисьонисразрывомвнесколькосекундисоднойи той же мыслью; но, когда огляделись, кавалер Тиалис спокойно стоялрядомнастраже.

—СолдатыСудаКонсисторииотступили,—сообщилон.—МиссисКолтерврукахукороляОгунвеилетитклордуАзриэлу.

—Откудавызнаете?—струдомсев, спросилУилл.—Выходиливокно?

—Нет.Мы сообщаемся по магнетитовому резонатору. Я доложил онашейбеседемоемукомандирулордуРоку,—обратилсяТиалискЛире,—ион согласился, чтобымыпроводили вас кмедведю, а после того, как сним увидитесь, вы отправляетесь с нами. Так что мы союзники и будемпомогатьвамвсем,чемможем.

—Хорошо,—сказалУилл.—Тогдапоедимвместе.Выедитенашупищу?

—Да,спасибо,—сказаладама.Уилл вынул остатки еды — несколько сушеных груш и черствый

ржанойхлеб—иразделилмеждувсеми,хотяшпионам,разумеется,нужнобыломало.

—Аводывэтоммире,кажется,нетпоблизости,—сказалУилл.—Спитьемпридетсяподождать,поканевернемсяобратно.

—Тогдадавайпоскорее,—сказалаЛира.Но сперва она развернула алетиометр. Сейчас она видела символы

ясно, не так, как вчера ночью, зато пальцы после долгого сна плохослушались и двигались медленно. Есть ли еще какая-то опасность вдолине? Нет, ответила стрелка, все солдаты ушли, а деревенские сидят

дома.Можнобылоотправляться.Под ослепительным солнцем пустыни окно выглядело странно: оно

выходилоназатененныйкустарник.Квадратгустойзеленивиселввоздухе,как картина. Галливспайнам хотелось рассмотреть его, и они былиизумлены тем, что спереди его совсемне видно, а появляется оно толькотогда,когдазаходишьсбоку.

—Когдапройдем,надобудетегозакрыть,—сказалУилл.Лирапопыталась стянуть краяпальцами,нопальцыихненаходили;

не смогли и шпионы, при всей своей сноровке и чувствительности рук.Только Уилл мог точно почувствовать, где проходят края, и соединил ихбыстроичисто.

—Многолимировоткрываеттвойнож?—спросилТиалис.—Столько, сколькоих есть,—сказалУилл.—Авыяснить, сколько

их,никакойжизнинехватит.Он надел рюкзак и первым пошел по лесной тропинке. Стрекозы

наслаждались свежим влажным воздухом и, словно иглы, прошивалиснопы света. Деревья сегодня раскачивались не так сильно, воздух былпрохладен и спокоен, и тем поразительнее было видеть искореженныеобломки гироптера, застрявшие в ветвях, труп африканского пилота,наполовинувывалившийсяиздверииудерживаемыйпривязнымремнем,ачуть выше — обгорелые остатки дирижабля, почернелые полосы ткани,закопченныеподкосыитрубы,разбитоестеклои триобугленныхтела соскрюченнымирукамииподжатыминогами,какбудтолюдиизготовилиськбою.

Иэто—толькоте,ктопогибвозлетропы.Асверху,наскале,иниже,средидеревьев,—другиетелаиобломки.Потрясенныедетимолчашлипополю боя, а шпионы на своих стрекозах, привыкшие к войнам, озиралипобоище спокойнее, подмечая, как шло сражение и чья сторона понеслабольшепотерь.

Достигнув верха долины, где деревья стояли реже и начиналисьводопадысрадугами,ониостановились,чтобынапитьсяледянойводы.

—Надеюсь,девочкадошлаблагополучно,—сказалУилл.—Мыбыни за что тебя не вытащили, если бы она не разбудила тебя.Специальноходилаксвятомучеловеку,чтобыдостатьэтотпорошок.

— Благополучно, — сказала Лира. — Вчера ночью я спросила уалетиометра. Но она думает, что мы дьяволы. Она боится нас. Жалеет,наверное,чтоввязаласьвэтодело,ноонаживаиздорова.

Ониподнималисьнаверхмимоводопадов,наполнилиуодногофлягуУилла и направились по плато к хребту— туда, как показал алетиометр,

ушелЙорек.Ибылденьдолгой,труднойходьбы—Уилл-топривык,нодляЛиры

онбылмучителен,потомучтомышцыослаблиотдолгогосна.Онаскореевырвалабысебеязык,чемпризналась,какейтрудно:прихрамывая,сжавгубы,дрожа,онанеотставалаотУиллаинежаловалась.Тольковполдень,когдасели,онапозволиласебезакряхтеть,ито—когдаонотошел,чтобыоблегчиться.

ДамаСалмакиясказала:—Отдыхай.Усталость—этонепозор.—ЯнехочуподводитьУилла!Нехочу,чтобыондумал,будтояслабая

изадерживаюего.—Вотужочемоннедумает.—Выне знаете,—буркнулаЛира.—Вы его знаете не лучше, чем

меня.—Но когда мне грубят, хорошо знаю,— спокойно сказала дама.—

Послушайсяменяиотдохни.Поберегисвоюэнергиюдляходьбы.Лирахотелаогрызнуться,ноблестящиешпорыдамыбылиоченьчетко

видныподсолнцем,поэтомуонапромолчала.Кавалер тем временем распаковывал магнетитовый резонатор;

любопытство в Лире переселило гнев, и она стала наблюдать за егодействиями.Аппаратбылпохожнаогрызоккарандаша,толькоизтусклогосеро-черногокамня,илежалнадеревяннойподставке,акавалерводилпонемумаленькимсмычком,наподобиескрипичного,пальцамидругойрукинажимая на разныеместа каменного цилиндра.Никаких отметок на этихместах не было, и казалось, что он трогает их как попало, но пососредоточенности его выражения и беглости движений Лирадогадывалась,чтоэтаработатребуетнеменьшегоискусства,чемобщениесалетиометром.

Черезнесколькоминутшпионотложилсмычок,взялпарунаушниковразмеромнебольшечемноготьеемизинца,захлестнулпроводзаколокводном конце камня, протянул к колку на другом конце и тоже намотал.Передвигая колки и регулируя натяжение провода между ними, он, по-видимому,слушалответнасвоесообщение.

—Каконработает?—спросилаЛира,когдаонзакончил.Тиалиспосмотрелнанее,словнорешая,всамомлиделеейинтересно,

апотомсказал:— Ваши ученые, теологи-экспериментаторы, как вы их называете,

вероятно, знают о явлении, которое называется квантовым сопряжением.Сутьеговтом,чтоможетсуществоватьпарачастицсобщимисвойствами,

и все, что происходит с одной частицей, в тот же момент происходит сдругой,какоебырасстояниеихниразделяло.Таквот,внашеммиренайденспособ связывать все частицы в обычном магнетите, а затем расщеплятьего на две части так, чтобы они резонировали. Двойник моего камнянаходится у лорда Рока, нашего командира. Когда я играю смычком наэтом,тотточновоспроизводитзвуки,итакимобразоммысообщаемся.

Онотставилаппаратичто-тосказалдаме.Ониотошли,разговариваятак тихо, что Лира их не слышала, но Пантелеймон сделался совой инаставилбольшиеушивихсторону.

ПотомвернулсяУилл,ионитронулисьдальше,теперьчутьмедленнее,посколькуденьперевалилзасередину,дорогасталакруче,алинияснеговближе.Онисделалиещеодинпривалнаверхукаменистойдолины.ТеперьдажеУиллзаметил,чтоЛираидетизпоследнихсил:онасильнохромала,илицоунеебылосерым.

—Дай-капосмотрютвоиноги,—сказалон.—Еслистерла,яположумазь.

Ноги она действительно сбила и, пока он втирал мазь из кровяногомха,лежала,закрывглаза,искрипелазубами.

Кавалерсновазанялсясвоимделом,ичерезнесколькоминут,отложиврезонатор,сказал:

—Я сообщил лорду Року наши координаты.Он высылает гироптер,чтобызабратьнас,когдаповидаетесьсвашимдругом.

Уиллкивнул.Лираоставилаегословабезвнимания.Немногопогодяона села, усталонатянуланоскии туфли,иониопятьпошли.Ещечас,идолинапочтивсяужебылавтени,иУиллсомневался,найдутлионисебепристанищедоночи;новдругЛирарадостновскрикнула:

—Йорек!Йорек!Она увидела его раньше Уилла. Король медведей был еще довольно

далеко,иегобелыймехсливалсясоснегом,нокогдаудвоенныйэхомголосЛирыдонесся донего, онповернул голову, принюхалсяипобежал книмвнизпосклону.

НаУиллаондаженевзглянул,аЛираобхватилаегозашеюизарыласьлицомвмех.Онзаворчалбасовито,такчтоУиллощутилвибрациюпочвыпод ногами; но Лире был сладок этот звук, и она мигом забыла о своихволдыряхиусталости.

—Йорек,милый, как я рада тебя видеть!Я думала, никогда тебя неувижу…послеСвальбарда…КакмистерСкорсби?Кактвоекоролевство?Тыздесьсовсемодин?

Маленькиешпионыкуда-топропали;вовсякомслучае,казалось,что

ихтолькотроенаэтомсумрачномсклоне—мальчик,девочкаигромадныйбелыймедведь.Словно только этого она иждала,Лира вскарабкалась наспину, подставленнуюЙореком, и, гордая, счастливая, проехала на своемдругепоследнюючастьдорогикегопещере.

Занятый своими мыслями, Уилл не прислушивался к ее разговору смедведем,ноодинраздонегодонессяееиспуганныйвозглас:

—МистерСкорсби…неможетбыть!Какойужас!Правдапогиб?Тынеошибся,Йорек?

— Ведьма сказала мне, что он отправился на поиски человека поимениГрумман,—ответилмедведь.

ТутУиллсталприслушиваться,потомучтоБарухсБальтамосомкое-чтоемуобэтомрассказывали.

—Как это случилось? Кто его убил?— дрожащим голосом сказалаЛира.

— Он погиб в бою. Сдерживал целую роту московитов, чтобы этотчеловек смог уйти. Я нашел его тело. Он умер как храбрец. Я за негоотомщу.

Лира рыдала, не сдерживаясь, а Уилл не знал что сказать, — этотнеизвестный умер, спасая его отца; Лира и медведь знали и любили ЛиСкорсби,аон—нет.

СкороЙорекповернулковходувпещеру,черномунафонеснега.Уиллне знал, где шпионы, но не сомневался, что они где-то рядом. Он хотелтихонько поговорить с Лирой, но прежде надо было увидеть шпионов,убедиться,чтоонинеподслушают.

Онположилрюкзакувходавпещеруиусталосел.Унегозаспиноймедведь разводил костер, и Лира, несмотря на свое огорчение, слюбопытством наблюдала за его действиями. Взяв в левую лапу камень,похожийнажелезняк,онразатри-четыреударилимпотакомужекамнюнаполу.

Всякий раз удар высекал струйку искр, летевшую точно туда, кудахотел Йорек, — к горке размочаленных прутиков и сухой травы. Оченьскоро она занялась, Йорек стал спокойно накладывать сучья, и костерзапылал.

Дети обрадовались ему—былоуже очень холодно, ноихждал ещелучшийподарок: задняянога какого-тоживотного, скорее всего—козла.Медведь, конечно, съел мясо сырым, а для них нанизал кусок назаостреннуюпалкуиподжарилнадкостром.

—Здесьвгорахлегкоохотиться?—спросилаунегоЛира.—Нет.Мойнароднеможетздесьжить.Ясделалошибку,ноудачную

—васнашел.Какиевашипланы?Уилл окинул взглядом пещеру. Они сидели у костра, желтые и

оранжевыеотсветы егоигралинамедвежьеммехе.Шпионов он такинеувидел,новыборанеоставалось:спроситьбылонеобходимо.

—КорольЙорек,уменясломалсянож…—ТутУиллпосмотрелкуда-тозаспинумедведяисказал:—Нет,подожди.—Онпоказалнастену.—Есливыслушаете,—громкопроизнесон,—тогдавыходитеислушайтечестно.Нечегозанамишпионить.

Лира и Йорек недоуменно обернулись. Из темноты на свет вышелмаленькийчеловекиспокойностоялнакаменномкарнизе,немноговышедетскихголов.Йорекзаворчал.

— Вы не спросили у Йорека Бирнисона разрешения войти в егопещеру, — сказал Уилл. — Он король, а вы — всего-навсего шпионы.Почтительнеенадобыть.

Лира слушала это с удовольствием. Она восхищенно посмотрела наУилла:еголицовыражалопрезрениеигнев.

Акавалергляделнанегоснеприязнью.—Мывелисебясвамичестно,—сказалон.—Атынасобманывал,и

этонизость.Уилл поднялся на ноги. Деймон его, подумала Лира, был бы сейчас

тигрицей,ионадажесъежилась,представивсебеяростьбольшогозверя.—Еслимыобмануливас, тобезэтогобылонельзя,—сказалон.—

Согласилисьбывыприйтисюда,еслибызнали,чтоножсломан?Данет,конечно.Оглушилибынас своимядом, вызвалибыпомощьиутащиликлордуАзриэлу.Такчтопришлосьпохитритьсвами,Тиалис,авампридетсяэтоскушать.

ЙорекБирнисонспросил:—Ктотакие?—Шпионы — посланы лордом Азриэлом. Вчера они помогли нам

выкрутиться, но если они на нашей стороне, тогда нечего прятаться иподслушивать.Аразподслушивают,тогданеимговоритьонечестности.

Во взгляде шпиона была такая ярость, что, казалось, он готовнаброситься на самого Йорека, не говоря уже о безоружном Уилле; ноТиалис был неправ и понимал это. Оставалось только поклониться ипопроситьпрощения.

—Вашевеличество,—сказалонЙореку,атотвответзарычал.Кавалер обдал Уилла ненавидящим взглядом, с вызовом и угрозой

посмотрелнаЛируисхолоднойопасливойпочтительностью—наЙорека.Наегочеткомподвижномлицевсеэтивыражениячиталисьясно,какесли

бынанегопадаляркийсвет.РядомснимпоявиласьизтенидамаСалмакияи, не обратив никакого внимания на детей, сделала перед медведемреверанс.

—Извините нас,— сказала онаЙореку.—Привычку к скрытностипобедить очень трудно, а мой коллега, кавалер Тиалис, и я — дамаСалмакия, так долго прожили среди врагов, что просто по привычке неоказаливамдолжныхзнаковпочтения.

Мысопровождаеммальчикаидевочку,стемчтобыониблагополучноприбыли к лорду Азриэлу. У нас нет никакой иной цели и, безусловно,никакихдурныхнамеренийпоотношениюквам,корольЙорекБирнисон.

Если Йорек и удивился тому, каким образом эти крошки могут емуповредить,тонеподалвида;малотогочтопоегомордевсегдабылотрудноугадать его настроение, он и сам кое-что понимал в этикете, а дамаизъясняласьвполнелюбезно.

—Идите к костру,— сказал он.— Если вы проголодались, еды навсеххватит.Уилл,тызаговорилоноже.

— Да, я и не думал, что такое может случиться, но он сломан.Алетиометр сказал Лире, что ты сможешь его восстановить. Я хотелспроситьвежливее,носпрошупрямо:Йорек,тыможешьегопочинить?

—Покажи.Уиллвытряхнулизноженобломкии сталосторожнопередвигатьих

покаменномуполутак,чтобыкаждыйзанялсвоеместоисталовидно,чтони один не пропал. Лира держала горящую ветку, и при ее свете Йореквнимательноразглядывалкаждыйобломок,близкоподносякнемуморду,осторожно трогал массивными когтями, поднимал, поворачивал в лапе,изучалслом.Уиллдивилсяловкостиэтихогромныхлап.ПотомЙорексел,иголоваегооказаласьвысоконадними.

—Да,—краткоответилоннавопросУиллаиничегонедобавил.Догадавшись,чтозаэтимкроется,Лираспросила:— Но ты недоволен, Йорек? Ты не представляешь себе, как он

важен,—еслиегонепочинить,мыокажемсявужасномположении,инетолькомы…

—Ненравитсямнеэтотнож,—сказалЙорек.—Ябоюсьтого,чтоонможет сделать. Никогда не видел такой опасной вещи. Самыесмертоносныебоевыемашины—игрушкипосравнениюсэтимножом;онможет причинить бесконечный вред. Если бы его не существовало, всембылобылучше.

—Носним…—вмешалсябылоУилл.Йорекнедалемузакончитьипродолжал:

—Имтыможешьделатьнеобыкновенныевещи,нотынезнаешь,чтоэтот ножможет делать сам по себе. Твои целимогут быть хорошие.А уножамогутбытьсвоицели.

—Кактак?—удивилсяУилл.—Цельорудия—втом,чтооноделает.Цельмолотка—бить,цель

тисков—крепкодержать,цельрычага—поднимать.Цель—то,длячегоихсделали.Ноиногдаорудиеможетиметьдругиеприменения,окоторыхтынезнаешь.Иногда,делаято,чтонамеревался,тыодновременноделаешьто, что вознамерился делать нож, и не знаешь об этом. Ты можешьразглядетьостриеэтогоножа?

—Нет,—сказалУилл,иэтобылаправда.Лезвиесужалосьдотакойостроты,котораяглазунедоступна.

—Такоткудатыможешьзнатьобовсем,начтоонспособен?—Немогу.Новсеравнодолженимпользоватьсяиделатьто,отчего

становится лучше. Если бы я ничего не делал, я был бы хуже, чембесполезным.Ябылбывиновным.

Лиравнимательноприслушиваласькихразговоруи,видя,чтоЙорекуэтоделонеподуше,сказала:

—Йорек,ты-тознаешь,какимизлымибылилюдивБольвангаре.Еслимынепобедим,онисмогутвсегдатворитьтакиебезобразия.Акрометого,если нож будет не у нас, они сами смогут им завладеть. Когда мывстретилисьстобой,Йорек,мыничегоонемнезнали,иниктонезнал,нотеперь, когда знаем, мы должны сами им пользоваться — иначе простонельзя,этобылобыслабостью,этобылобынеправильно,этобылобывсеравно что отдать им нож и сказать: пользуйтесь, мы вам не помешаем.Ладно, мы не знаем, на что он способен, но я ведь могу спросить уалетиометра?Тогдамыбудемзнать.Ибудемдуматьонемправильно,анепростогадатьибояться.

Уиллнехотелговоритьосвоейглавнойзаботе:еслиножнепочинить,он никогда не вернется домой, никогда не увидит мать; она никогда неузнает,чтопроизошло,будетдумать,чтоонпокинулее,какотец.Нож—прямаяпричинатого,чтоониобаеепокинули,ондолженвернутьсякнейспомощьюножаилиникогдасебенепростит.

Йорек Бирнисон долго молчал и, отвернувшись, смотрел в темноту.Потом поднялся, подошел к выходу из пещеры и посмотрел на звезды:иныебылизнакомыему,онвиделихнасевере,аиныебылидлянегоновы.

У него за спиной Лира поворачивала над огнем мясо, а Уиллосматривалсвоираны—хорошолизаживают.ТиалисиСалмакиямолчасиделинасвоемкарнизе.ПотомЙореквернулся.

— Ладно, сделаю это с одним условием, — сказал он. — Хотячувствую,чтоэтоошибка.Умоегонароданетбогов,нетдуховидеймонов.Мыживем, умираем, и на этом—все.Людские дела не доставляютнамничего,кроменеприятностейиогорчений.Ноунасестьязык,мывоюемипользуемся оружием; может быть, мы должны занять чью-то сторону. Ивсе-такиполноезнаниелучшеполузнания.Лира,посмотривсвойприбор.Узнай, о чемпросишь.Еслибудешьпо-прежнему этого хотеть, я починюнож.

Лирасразувынулаалетиометрипридвинуласьккостру,чтобылучшевидетьшкалу.Колеблющийсясветмешалей,аможетбыть,дымелглаза,иработа заняла больше времени, чем обычно. Наконец она заморгала,вздохнулаивышлаизтранса.Видунеебылобескураженный.

—Никогда еще не было так запутано,— сказала она.—Он многочего сказал. Мне кажется, я поняла. Кажется, так. Сперва он сказал оравновесии.Онсказал,чтоножможетнестизло,аможет—добро;ноэтовсе так ненадежно, такое тонкое равновесие, что малейшая мысль илижелание могут все повернуть в одну сторону или в другую… И этокасалось тебя,Уилл.Того, что ты захочешьилиподумаешь, только он несказал,какаямысльбудетхорошей,акакаяплохой.

Потом… он сказал: да. — Лира стрельнула глазами в сторонушпионов.—Онсказал,да,починитьнож.

Йорекпосмотрелнанеедолгимвзглядом,затемкивнул.ТиалисиСалмакияспустились,чтобынаблюдатьзаработойвблизи,а

Лирасказала:—Тебенужнобольшедров,Йорек?МысУилломсходимипринесем.Уилл понял, что она имеет в виду: вдали от шпионов можно

поговорить.Йорексказал:— У тропы, под первой развилкой, растет смолистый кустарник.

Притащитесколькосможете.Лиравскочиласразу,Уиллвышелзаней.Висела яркая луна, дорожку обозначали смазанные следы в снегу,

холодный воздух обжигал. Оба были бодры, оживлены надеждой. Но неразговаривали,поканеотошлиподальшеотпещеры.

—Чтоонпоказал?—спросилУилл.— Кое-чего я не поняла и до сих пор не понимаю. Он сказал, нож

может быть смертью для Пыли, а потом сказал, что он— единственноесредствосохранитьПыльживой.Янепоняла,Уилл.Ноопятьсказал,чтонож опасен, и все время это повторял. Он сказал, что если мы… ну,понимаешь…очемяговорила…

—Еслимыпойдемвстранумертвых…—Да…еслипойдем…онсказал,мыможемневернуться,Уилл.Не

останемсявживых.Уилл ничего не ответил, и дальше онишли не так весело—искали

кусты, о которых говорил Йорек, и молча думали о том, что их можетожидатьвпереди.

—Ноидтинадо,—сказалон,—верно?—Незнаю.— Нет, теперь мы знаем. Ты должна поговорить с Роджером, а я

долженпоговоритьсотцом.Теперьмыобязаны.—Мнестрашно,—сказалаона.Онпонимал,чтоонабольшеникомувэтомнепризналасьбы.—Онсказал,чтобудет,еслимынепойдем?—Пустота. Ничего. Я не поняла этого. Но думаю, понять надо так,

что,хотьэтоиопасно,мыдолжныпопытатьсявыручитьРоджераТольконетак, как я выручала его из Больвангара; тогда я не понимала, что делаю,просто отправилась, и мне повезло. То есть мне помогали самые разныелюди—цыгане,ведьмы.Атам,кудамыпойдем,никакойпомощинебудет.И я видела…Во сне видела…Этоместо…Оно было хуже Больвангара.Вотпочемуябоюсь.

—Аябоюсь,—сказалУиллчерезминуту,неглядянанее,—ябоюсьгде-тозастрятьиникогданеувидетьмаму.

Инеизвестнопочемувспомнилось:онмаленький,этоещедовсехеенеприятностей,ионболен.Всюночь,наверное,матьсиделавтемнотенаего кровати, пела детские песенки, рассказывала сказки, и он знал, что,пока здесь звучитееродной голос, емуничегоне грозит.Неможетонеебросить.Неможет!Еслинадо,онбудетухаживатьзанейвсюжизнь.

И,словнодогадавшись,очемондумает,Лирарастроганносказала:— Да, правильно, это было бы ужасно… Знаешь, про мою мать я

никогданепонимала…ярослаодна.Не помню, чтобы кто-нибудь обнял меня или приласкал… сколько

помню себя, всегда только мы с Паном… Не помню, чтобы миссисЛонсдейлтаккомнеотносилась,онабылаэкономкойвИордан-колледже,иее только одно заботило: чтобы я была чистая, да еще манеры… А впещере, Уилл, я правда почувствовала… это так странно— я знаю, онаделаластолькоужасного—атамяправдачувствовала,чтооналюбитменяи заботится обо мне… Она, наверное, думала, что я умру, раз не могупроснуться… наверное, я заразилась какой-то болезнью, — но она всевремя за мной ухаживала. Помню, раз или два я просыпалась, и она

обнималаменя…Яэтопомню,янеошибаюсь…Иябытаксебявела,еслибыуменябылребенок.

Выходит,онанезнала,почемувсеэтовремяспала.Долженонсказатьейиразрушитьэтивоспоминания,пустьонииложные?Нет,конечно,оннестанет.

—Этоткустарник?—спросилаЛира.Вяркомлунномсветебылвиденкаждыйлист.Уиллотломалветку,и

напальцахосталсясмолистыйсосновыйзапах.—Амаленькимшпионамничегоговоритьнебудем,—сказалаона.Ониналомалипоохапкеветокипонесливпещеру.

ГлавапятнадцатаяГорн

Яшелсредиадскихогней,имоеВдохновеньеказалосьАнгеламмукамиилибезумием…

УильямБлейк(переводА.Сергеева)

В это время галливспайны разговаривали о ноже. ЗаключивсомнительныймирсЙорекомБирнисоном,онизабралисьнасвойкарниз,чтобы не путаться под ногами. Когда костер разгорелся сильно и в немзатрещалисучья,Тиалиссказал:

—Мывсевремядолжныбытьснимрядом.Послетогокакпочинятнож,мыдолжныследоватьзанимкактени.

— Он всегда начеку. Все время нас высматривает, — отозваласьСалмакия.—Девочкадоверчивее,—думаю,мысможемееуговорить.Онанаивнаивлюбчива.Можноееобработать.Инужно,по-моему.

—Новедьножунего.Толькоонумеетимпользоваться.—Безнееонникуданепойдет.—Нет,разножунего,онадолжнаидтизаним.Идумаю,кактолько

нож починят, они постараются улизнуть от нас, уйти в другой мир. Вызаметили,каконостановилее,когдаонахотелаещечто-тосказать?Унихсвоякакая-тотайнаяцель,исовсемнета,котораяпоставленапереднами.

—Посмотрим.Но,думаю,выправы,Тиалис.Мыдолжнынаходитьсяпринемвочтобытонистало.

С некоторым пренебрежением они наблюдали за тем, как ЙорекБирнисонраскладываетинструментывсвоейимпровизированнойкузнице.Сильные оружейники на заводах под крепостью лорда Азриэла, с ихдомнами и прокатными станами, с их ангарными горнами игидравлическимипрессами,посмеялисьбынадэтимоткрытымогнем,надкаменным молотом и наковальней, которую заменяла деталь медвежьейброни. Однако медведь точно оценил свою задачу, и уверенность егодействийзаставиламаленькихшпионовзабытьосвоемскепсисе.

КогдаЛираиУиллпринеслидрова,Йорекпоказалим,какразмещатьветкинакостре.Онразглядывалкаждую,поворачивалтакиэдак,апотом

говорилУиллуиЛире,подкакимугломееположитьилижеотломитьотнее кусок и положить отдельно с краю. В результате костер заполыхалбурно,иосновнойжарбылсосредоточенсоднойстороны.

В пещере стало очень жарко. Йорек продолжал наращивать пламя изаставил ребят еще дважды сходить за топливом, чтобы его навернякахватилодоконцаработы.

ЗатеммедведьвывернулизполамаленькийкаменьипопросилЛируподыскатьещенесколькотакогожесостава.Онсказал,чтоэтикамнипринагревании выделяют газ, который окружит лезвие и не допустит к немувоздух: если раскаленное лезвие будет соприкасаться с воздухом ипоглощатьего,тостанетменеепрочным.

Лира занялась поисками и с помощью Пантелеймона,превратившегося в глазастую сову, набрала десяток с лишним камней.Йорексказалей,какихразместитьигде,показал,какнадомахатьветкой,чтобыпотокгазаравномернообдувалобрабатываемуюдеталь.

Уиллбылназначенкочегаром,иЙорекнесколькоминутруководилим,объясняя, по какой системе он должен действовать. От правильногоразмещениядровзависелооченьмногое,авовремяработыЙорекунекогдабудетостанавливатьсяипоправлятьпомощников:Уиллдолженпонятьвсезаранее,итогдасамсможетдействоватьправильно.

Кроме того, пусть не рассчитывают, что восстановленный нож будетвыглядеть в точности как новый. Он станет короче, потому что каждаячастьлезвиядолжнанемногонакладыватьсянасоседнюю,чтобыихможнобыло сварить; и поверхность немного окислится, несмотря на каменныйгаз, так что металл потеряет прежний опаловый блеск, и, конечно,обуглитсячеренок.Нолезвиебудеттакимжеострымибудетработать.

ИвотУиллнаблюдалслезящимисяглазамизаяростнымпламенемнадсмолистымисучьямиипристраивалобожженнымирукамикаждуюновуюветкутак,чтобыжарсфокусировалсявместе,нужномЙореку.

Сам же Йорек оббивал и обскребывал камень величиной с кулак,отвергнув перед тем несколько других, которые не подошли ему по весу.Сильными ударами он придал ему нужную форму и выгладил его. Дошпионов, наблюдавших сверху, вместе с запахом дыма донессяхарактерный паленый запах, который возникает при ударе кремня окремень. Даже Пантелеймон был при деле: он превратился в ворону имахалкрыльями,раздуваяпламя.

Наконец молоток был готов; тогда Йорек поместил первые дваобломка лезвия на пылающее дерево в самом жарком участке костра ивелелЛирегнатьнанихгаз.Самонпокатольконаблюдал,иегодлинная

белая морда казалась раскаленной при свете костра. На глазах у Уилламеталлначалсветитьсякрасным,потомжелтым,потомбелым.

Йорекследилзаметалломпристально,приготовясьвыхватитьизогняобломки. Через несколько секунд поверхность металла снова изменилась—сталагладко-блестящей,ипонейпобежалиискры,какотшутихи.

ИтогдаЙорекпринялся заработу.Егоправаялапанырнулавогонь,выхватила один обломок, потом другой, сжимая их концами массивныхкогтей, и положила на спинную плиту брони. Уилл почувствовал запахподпаленныхкогтей,ноЙорекнеобращалнаэтовниманияи,действуяспоразительнойбыстротой,приставилосколкидругкдругуподправильнымуглом,послечегоподняллевуюлапуисильноударилкаменныммолотком.

Кончик ножа подпрыгнул от удара. Уилл думал о том, что вся егодальнейшая жизнь зависит от судьбы этого маленького металлическоготреугольника, острия, которое находит бреши в атомах.Каждый нерв егобыл натянут, он ощущал колебание каждого языка пламени ивысвобождение каждого атома из кристаллической решетки металла. Дотогокакработаначалась,ондумал,чтодлякузнечнойсваркилезвиянужнанастоящаяпечьитончайшиеинструменты,атеперьувидел,чтоэтоиестьсамые лучшие инструменты и что искусный Йорек соорудил самыйлучшийгорн,какойтолькоможетбыть.

Перекрываястук,Йореккрикнул:—Держи его крепко в мыслях! Ты тоже должен ковать! Это и твоя

работа,нетолькомоя!Уилл чувствовал, как все его существо вздрагивает от ударов

каменногомолотка.Ещеодинобломоклезвиятоженагревалсявкостре,иЛираветкойгналагорячийгазнаобечасти,ограждаяихотразъедающегометалл воздуха. Уилл все это чувствовал, ощущал, как атомы металладвижутся навстречу друг другу через разлом, образуя новые кристаллы,напряженнозанимаясвоиместавневидимойрешеткешва.

—Края!—рявкнулЙорек.—Ровняйих!Он имел в виду:мысленно, иУиллмгновенно повиновался, ощущая

микроскопическиезазорыиихисчезновение,когдакраяобломковсовпалиточно.Закончивсэтимшвом,Йореквзялследующийобломок.

—Свежийкамень,—сказалонЛире.Она отбросила в сторону первый и на его место положила в огонь

другой.Уиллпосмотрелнакостериразломилпополамсук,чтобывернеенаправитьпламя,аЙорексновазаработалмолотком.Уиллчувствовал,какусложняетсяегозадача:теперьондолженбылудерживатьновыйобломоквправильномположенииотносительнопредыдущихдвухипонимал, что

поможетЙорекусваритьих,толькоеслисделаетэтоточно.И работа продолжалась. Сколько времени— он понятия не имел; а

Лира, у которой болели руки, слезы лились из глаз, кожа покраснела отжара,менялакаменьзакамнемпоприказуЙорека,иусталыйПантелеймонисправномахалкрыльями,раздуваяпламя.

Когда дело дошло до последнего шва, Уилл уже так устал отумственногонапряжения,чтогуделаголоваионедвамогподнестиветкуккостру.Ондолженбылпониматькаждыйстык,иначеонинесварилисьбы.Последнийшовбылсамымсложным:почтизаконченноелезвиенадобылосоединитьспеньком,оставшимсянаручке,—еслибыоннесмогудержатьего в сознании вместе со всеми остальными фрагментами, тогда ножпросторассыпалсябы,словноЙорекиненачинал.

Медведь тоже это почувствовал и сделал перерыв перед тем, какнагреватьпоследнюючасть.ОнпосмотрелнаУилла,ивегоглазахУиллнеувидел ничего, никакого выражения, только бездонный черный блеск.Однакоонпонял:это—работа,ионатрудная,ноонаимпосилам,всемтроим.

Этого Уиллу было достаточно, он снова повернулся к костру,сосредоточил всемысли на обломке с рукоятьюи собрался с силами дляпоследнейисамойизнурительнойчастиработы.

Такон,ЙорекиЛираковалинож,ионнезнал,скольковременизанялпоследний шов; но когда Йорек ударил в последний раз и Уилл ощутилпоследнее сцепление атомов через разлом, силы покинули его, и онопустился на пол пещеры. Лира устала не меньше, взгляд у нее былмутный, глаза покраснели, волосы закоптились, да и сам Йорек стоялпонурясь, на его кремово-белом мехе появилось несколько подпалин ичерныхугольныхполос.

ТиалисиСалмакияспалипоочереди,одинизнихвсегдабодрствовал.Сейчас бодрствовала она, а он спал; но когда лезвие остыло до красногоцвета, апотомдо серогои,наконец, до серебристогоиУиллпотянулсякрукоятке, Салмакия разбудила Тиалиса, тронув рукой за плечо. Онпроснулсямгновенно.

НоУиллне прикоснулся к ножу.Только подержалнад ним ладонь ипочувствовал, что он еще слишком горячий. Шпионы на своем карнизеуспокоились,аЙорексказалУиллу:

—Выйдемнаружу.—Апотом,повернувшиськЛире:—Оставайсяздесьинетрогайнож.

Лира села рядом с наковальней, где остывал нож, а Йорек велел ейподдерживатьогоньвкостре,потомучтоосталасьещеоднаоперация.

Уилл вышел за медведем на темный склон. После адской жары впещереегообдалохолодом.

Когдаонинемногоотошли,Йорексказал:—Этот нож вообще не надо было делать, и мне, наверное, не надо

былоегочинить.Яобеспокоен,араньшеникогданебеспокоился,никогданесомневался.Теперьявсомнении.Сомнение—человеческоечувство,немедвежье.Еслияпревращаюсьвчеловека,что-тонетак,что-тонехорошо.Иясделалещехуже.

—Нокогдапервыймедведьсделалпервуюброню,развеэтонебылотакжеплохо?

Йорекмолчал.Онмолчалдотехпор,покаонинедошлидобольшогосугроба;медведьлегвнегоисталкататься,взметаяснегнафонечерногонеба,такчтоказалось,будтоонсамвесьизснега—воплощениеснежнойстихии.

Накупавшись вдоволь, он встал, энергично отряхнулся и, видя, чтоУиллвсеещеждетответанасвойвопрос,сказал:

—Да,можетбыть,оноитак.Нодопервогобронированногомедведядругихнебыло.Мынезнаем,чтобылодоэтого.Таквозникобычай.Мызнаем свои обычаи, они тверды и неизменны, и мы следуем имнеукоснительно. Без обычая медвежья природа не защищена, так же кактеломедведябезброни.

Но, думаю, япреступилмедвежьюприроду, когдапочинил этотнож.Думаю,ябылглуп,какЙофурРакнисон.Времяпокажет.Ноянеуверениполонсомнений.Атеперьскажимне:почемусломалсянож?

Пытаясьпрогнатьбольвголове,Уиллпотерлобобеимируками.—Этаженщинапосмотреланаменя,имнепоказалось,чтоунеелицо

моей матери, — сказал он, честно стараясь вспомнить тогдашниеощущения. — И нож наткнулся на что-то, чего не мог прорезать, а ямыслямитолкалеговпередиодновременнотянулназад,ионлопнул.Такядумаю.Женщиназнала,чтоонаделает.Яуверен.Онаоченьхитрая.

—Когдатыговоришьоноже,тыговоришьоматерииоботце.—Да?Да…наверное.—Чтотысобираешьсяимделать?—Незнаю.ВнезапноЙорекметнулсякУиллуи сильноударил еголевойлапой:

таксильно,чтоуУиллазазвенеловушах,и,полуоглушенный,онкубаремпокатилсявнизпосклону.

Йорек медленно спустился к нему и, дождавшись, когда Уиллподнимется,сказал:

—Отвечайправдиво.Уиллуоченьхотелосьответить:«Тынепосмелбы,еслибыуменяв

рукебылнож»,ноонпонимал, чтоЙорек это сампонимает,ипонимает,чтоонэтопонимает,ибылобыневежливоиглупопроизноситьэтовслух.Темнеменеетакоеискушениебыло.

Онсдержалсяи,утвердившисьнаногах,посмотрелвглазаЙореку.—Ясказал:«Незнаю»,—онстаралсяговоритьспокойно,—потому

чтоещенезадумывалсякакследуетнадтем,чтособираюсьсделать.Ичтоэто значит. Это пугает меня. И Лиру пугает. Но я согласился сразу, кактолькоонасказала.

—Такчтожеэто?—Мыхотимсойтивстранумертвыхипоговоритьсдухомеедруга

Роджера, того, которого убили на Свальбарде. И если в самом деле естьтакоймирмертвых, томойотец тоже там, и еслимы сможем говорить сдухами,тояхочупоговоритьсним.

Ноявнерешительности,яразрываюсь,яхочувернутьсявсвоймирипозаботитьсяоматери, ведь это возможно; а ещеотеци ангелБальтамоссказалимне,чтоядолженотправитьсяклордуАзриэлуиотдатьемунож,и,можетбыть,онитожеправы…

—Ангелудрал,—сказалмедведь.—Он не был воином.Он делал, чтомог, а потом больше ничего не

смог сделать. И не он один боялся; я тоже боюсь.Мне надо как следуетподумать. Может быть, иногда мы не поступаем правильно, потому чтонеправильноекажетсяболееопасным,амынехотимвыглядетьтрусамиипоступаем неправильно только потому, что это опасно. Нам важнее невыглядеть трусами, чем правильно рассудить. Это очень сложно. Вотпочемуятебенеответил.

—Понимаю,—сказалмедведь.Долгое время они стояли молча, и особенно долгим оно показалось

Уиллу,гораздохужезащищенномуотмороза.НоЙорекещенекончил,ауУилла ещене прошло головокружение и слабость от удара, он не вполнедоверялсвоимногамипоэтомунедвигалсясместа.

—Яизменилсебе,—сказалкорольмедведей.—Бытьможет,помогаятебе,яокончательнопогубилсвоекоролевство.Аможетбыть,нет,можетбыть,оноитакпогиблобы;можетбыть,яотсрочилегогибель.Поэтомуяобеспокоен: я занялся не медвежьими делами, стал рассуждать исомневаться,какчеловек.

Искажутебеодно.Тыисамэтознаешь,нонехочешьзнать,поэтомуговорютебепрямо,чтобытысебянеморочил.Еслихочешьсовершитьэто

дело,тыбольшенедолжендуматьоматери.Отставьее.Еслитвоичувствабудутраздваиваться,ножсломаетсяопять.

АтеперьяхочупопрощатьсясЛирой.Тыподождивпещере;этапарашпионовнеспускаетстебяглаз,аянехочу,чтобыонислышалинашснейразговор.

Уиллненаходилслов,хотячувствапереполнялиего.—Спасиботебе,ЙорекБирнисон,—толькоэтоисмогонвымолвить.Они с Йореком поднялись к пещере, излучавшей теплый свет в

безбрежнуютемноту.Там Йорек приступил к последней фазе в восстановлении ножа. Он

положил его на самые яркие угли, лезвие раскалилось, и Уилл с Лиройувиделисотницветов,вихрящихсявдымчатойглубинеметалла.Когдаондостиг нужного градуса, Йорек велел Уиллу взять его и сразу сунуть всугроб,которыйнамелоснаружи.

Рукояткаизрозовогодеревабылаобожженаиместамиобуглилась,ноУиллобернулрукувнесколькослоевподоломрубахиисделал,каквелелЙорек. Шипение, облако пара. Уилл ощутил, как атомы окончательноустанавливаютсянасвоиместаиножсновастановитсяпрочным,аостриебесконечночутким.

Но с виду лезвиеизменилось.Оно стало более короткимине такимизящным, а нашвах серебристая поверхность потускнела. Нож выгляделневзрачно, выглядел таким, каким и был,— раненным. Когда он остыл,Уилл убрал его в рюкзак, не обращая внимания на шпионов, и селдожидатьсяЛиру.

Йорекувелеевверхпосклону,туда,гдеихнебыловидноизпещеры.Онусадилееиобнялбольшимилапами,аПантелеймонмышьюумостилсяу нее на груди. Йорек склонил к ней голову и ткнулся носом в ееобожженные и закопченные руки. Ни слова не говоря, он вылизал ихдочиста; его язык успокаивал боль от ожогов, и Лира никогда еще нечувствоваласебятакойзащищенной.

Но, отмыв ее руки от грязи и сажи,Йорек заговорил. Голосмедведяотдавалсяунеевспине.

—ЛираСирин,чтоэтозаидеяпосетитьмертвых?—Онапришлакомневосне,Йорек.ЯвиделадухРоджера,ионзвал

меня…ТыпомнишьРоджера—послетогокакмыстобойрасстались,егоубили,иэтобыламоявина—покрайнеймере,ятаксчитала.Идумаю,ядолжна просто закончить то, что начала: должна пойти туда и сказать«прости»,аеслиудастся,вызволитьегооттуда.ЕслиУиллсможетоткрытьходвстранумертвых,томыдолжнытудапойти.

—«Может»—ещенезначит«должен».Ноеслитыдолжнаиможешь,тогданикакихотговорокнет.Покатыжива,твоедело—жить.

— Нет, Йорек,— мягко возразила она,— наше дело— выполнятьобещания,дажееслиэтотрудно.Скажутебепосекрету:ядосмертибоюсь,илучше,еслибынебылоуменяэтогосна,аУиллунепришлобывголовупройтитудасножом.Ночтобыло,тобыло,иотступатьнельзя.

Лира чувствовала, как дрожит Пантелеймон, и гладила егообожженнымируками.

—Правда,мынезнаем,кактудапопасть,—продолжалаона.—Инеузнаем,поканепопробуем.Атычтобудешьделать,Йорек?

—Вернусьнасеверсмоимнародом.Мынеможемжитьвгорах.Дажеснегтутдругой.Ядумал,мысможемтутжить,нонамлегчежитьуморя,пусть и теплого. Это стоило выяснить. Кроме того, я думаю, что мыпонадобимся.Пахнетвойной,ЛираСирин;ячуюее;яслышуее.Передтемкакотправитьсясюда,яговорилсСерафинойПеккала,ионасказала,чтополетитклордуФаа,кцыганам.Начнетсявойна—мыпонадобимся.

Услышав о друзьях, Лира заволновалась и села. Но Йорек еще некончил.

— Если вы не найдете выхода из мира мертвых, мы больше неувидимся, потому что у меня нет духа. Мое тело останется на земле, апотомстанетеечастью.Ноеслимыстобойобаостанемсяживы,тывсегдабудешьдорогимипочетнымгостемнаСвальбарде,иУиллтоже.Онсказалтебе,какмыпознакомились?

—Нет,сказалтолько,чтонареке.—Онвзялнадомнойверх.Ядумал,этоникомунепосилам,ноперед

умомидерзостьюэтогоподросткаяспасовал.Менянерадуетвашплан,ноянискемнерешилсябыпойтинатакое,кромеэтогомальчика.Выстоитедругдруга.Счастливо,ЛираСирин,моймилыйдруг.

Невсилахговорить,онаобнялаегозашеюиуткнуласьлицомвмех.Черезминутуонвстал,мягкоосвободилсяотеерук,потомповернулся

и молча ушел в темноту. Лире показалось, что его фигура почти сразуслиласьсбелымснегом,но,возможно,этообъяснялосьтем,чтоглазаунеебылиполныслез.

КогдаУиллуслышалеешагинатропинке,онпосмотрелнашпионовисказал:

— Не ходите за мной. Смотрите, нож здесь, я не собираюсь еговынимать.Оставайтесьнаместе.

Он вышел наружу и увидел Лиру, неподвижную, плачущую, иПантелеймона, волка, поднявшего морду к черному небу. Она молчала.

Освещал ее только отраженный сугробом свет гаснущего костра, и он, всвоюочередь,отражалсяотеемокрыхщек,аееслезысамиотражалисьвглазахУилла:таксвивалимеждунимифотонысвоюнемуюсеть.

— Как я люблю его, Уилл! — прошептала она прерывающимсяголосом. — А он выглядел старым] Выглядел голодным, старым игрустным… Все ложится на нас, да, Уилл? Нам больше не на когорассчитывать…Только на себя. Но мы еще не взрослые.Мы молодые…Слишком молодые… Если бедный мистер Скорсби умер и Йорекпостарел…Вселожитсянанас,мывседолжнысделатьсами.

—Мысможем,—сказалон.—Ябольшенебудуоглядыватьсяназад.Мысможем.Нонамнадопоспать.А если останемся в этоммире,могутприлететь, как их там, гироптеры, которых вызвали шпионы… Сейчас ясделаюокно,найдемдляснадругоймир,аеслишпионыпойдутзанами—ничегострашного.Значит,избавимсяотнихпотом.

— Да. — Она всхлипнула, утерла нос тыльной стороной ладони иобеими руками потерла глаза. — Так и сделаем. Ты уверен, что нождействует?Тыегоиспытал?

—Действует,язнаю.С Пантелеймоном, принявшим вид тигра в надежде отпугнуть

шпионов,УиллиЛиравернулисьвпещеруивзялисвоирюкзаки.—Чтовыделаете?—спросилаСалмакия.—Уходимвдругоймир,—сказалУилливынулнож.Поощущению

ножсновабылцелым;досихпорУиллнепредставлялсебе,каконснимсроднился.

— Но вы должны дождаться гироптеров лорда Азриэла, — суровопромолвилТиалис.

—Инесобираемся,—ответилУилл.—Еслиприблизитеськножу,явасубью.Идемтеснами,есливамтакнадо,ноздесьвынезаставитенасостаться.Мыуходим.

—Тылгал!— Нет, — сказала Лира, — вру я. Уилл не врет. Вы об этом не

подумали.—Нокудавыидете?Уилл не ответил. Он прощупал ножом сумрачное пространство и

прорезалокно.Салмакиясказала:—Высовершаете ошибку.Выдолжны этопонятьиприслушаться к

нам.Вынеподумали…— Подумали, хорошенько подумали и завтра скажем вам, что мы

надумали.Можетеидтиснами,аможетевернутьсяклордуАзриэлу.Окно открылось вмир, куда он спрятался с БарухомиБальтамосом,

чтобы спокойно выспаться: на теплый бескрайний берег с дюнами идеревьями,похожиминапапоротники.Онсказал:

—Здесь…здесьбудемспать…подходяще.Онпропустилихвпередитотчас закрылзасобойокно.Изнуренные

дети сразу легли, дама Салмакия осталась караулить, а кавалер открылмагнетитовыйрезонаториначалпередаватьсвоесообщениевтемноту.

ГлавашестнадцатаяМыслелёт

Широкиеврата.Двебронзовыестворкираспахнув,Открыливзорамвнутреннийпростор.Созвездьялампионов,гроздьялюстр,Гдегорныегорятсмолаимасло,Посредствомчарподкуполомпарят.

ДжонМильтон(переводАрк.Штейнберга)

— Дочь моя! Моя единственная! Где она? Что вы сделали? МояЛира… лучше бы сердце мне разодрали… со мной она была вбезопасности,вбезопасности—гдеонатеперь?

Крики миссис Колтер гулко раздавались в комнате на верхуадамантовой башни.Она была привязана к креслу; волосы растрепались,одеждапорвана,вглазахотчаяние.Еедеймон,обезьяна,извивалсяибилсянаполу,опутанныйсеребрянойцепью.

ЛордАзриэлсиделрядомиписалчто-тоналистебумаги,необращаяна нее внимания. При нем стоял адъютант и нервно поглядывал наженщину. Когда лорд Азриэл протянул ему листок, он отдал честь истремительновышел, а егодеймон, терьерсподжатымхвостом,выбежалзаним.

ЛордАзриэлповернулсякмиссисКолтер:— Лира? Меня она не интересует, — сказал он тихим хриплым

голосом.— Нелепая девчонка должна была оставаться там, где ей быловелено, и делать то, что сказано. Я больше не могу тратить на нее моевремяиресурсы;еслионаотказываетсяотпомощи,пустьпеняетнасебя.

—Тытакнедумаешь,Азриэл,иначетыне…— Именно так я и думаю. Суета, поднятая вокруг нее, никак не

соизмерима с ее достоинствами. Заурядная английская девочка, не оченьумная…

—Умная!—сказаламиссисКолтер.— Хорошо, сметливая, но не интеллектуалка, импульсивная,

нечестная,алчная…

—Смелая,щедрая,любящая.—Вполнезаурядныйребенок,ничемневыдающийся…— Заурядный? Лира? Она необыкновенная! Подумай, что она уже

совершила.Можешьнелюбитьее,Азриэл,нонесмейговоритьсвысокаосвоейдочери.Исомнойонабылавбезопасности,пока…

—Тыправа,—сказалонивстал.—Онаединственнаявсвоемроде.Укротить,приручитьтебя—этонепростойподвиг.Онаотнялаутебяяд,Мариса,вырвалаутебязубы,огоньтвойпотухвводичкесентиментальнойжалости.Кто бымогподумать?Безжалостный агентцеркви,фанатичныйврагдетей,изобретательницачудовищныхмашин,придумавшаярассекатьих надвое и отыскивать в их маленьких испуганных душах малейшиепризнаки греха,— и вот является хамоватая, невежественная девчонка сгрязныминогтями,и тыкудахчешьирастопыриваешьперьянадней, какнаседка. Чтож, признаю: видимо, есть у нее какой-то дар, которого я незамечал.Ноесливесьон—втом,чтобыпревратитьтебявхлопотливуюмамашу,этодовольножалкий,унылый,убогийдар.Атеперьпопрошутебязамолчать. Я созвал моих командиров на срочное совещание и, если тыбудешьголосить,прикажувставитьтебекляп.

МиссисКолтербылабольшепохожанадочь,чемдумала.Вответнаэтоонаплюнулаемувлицо.Онспокойновытерсяисказал:

—Кляпиотэтогонасизбавит.— Поправь меня, если я не права, — сказала она, — тот, кто

показывает своегопленника, привязанного к креслу, своимподчиненным,конечно,образецгалантности.Развяжи,илиязаставлютебязаткнутьмнерот.

— Изволь, — сказал он и вынул шелковый шарф из ящика стола,собираясьзавязатьейрот,нооназамоталаголовой.

—Нет,нет,Азриэл,ненадо.Умоляю,ненадоменяунижать.Наглазахунеевыступилисердитыеслезы.—Хорошо, я тебя развяжу, но она побудет в цепях.—ЛордАзриэл

бросилшарфвящикиразрезалнанейверевкискладнымножом.Она потерла запястья, встала, потянулась и только тут заметила, в

каком состоянии ее одежда и волосы. Лицо у нее было бледное иосунувшееся, остатки галливспайновского яда еще действовали, вызываямучительнуюболь в суставах, но она нежелала, чтобы это заметил лордАзриэл.

—Можешьпомытьсявонтам.—Онпоказалнакомнаткувеличинойсчулан.

Она подняла закованного деймона, глядевшего злобными глазами

черезееплечоналордаАзриэла,ипошлазаниматьсятуалетом.Появилсяадъютантидоложил:— Его величество король Огунве и лорд Рок. Вошел африканский

генералвчистоммундиреисвежейповязкенараненомвиске,алордРокподлетелкстолуверхомнаполевомлуне.

Лорд Азриэл радушно поздоровался с ними и предложил вино.Галливспайн сошел с птицы, и та отлетела к кронштейну у двери. В этовремя адъютант доложил о приходе третьего командующего войскамилорда Азриэла — ангела Ксафании. Она принадлежала к гораздо болеевысокомучину,чемБарухиБальтамос,иоприсутствииееговорилтолькомерцающийбеспокойныйсвет,истекавшийкакбудтоиздругогоисточника.

ПоявиласьимиссисКолтер,взначительноболееопрятномвиде,ивсетроекомандировпоклонилисьей;аона,еслиибылаудивленаихвидом,тоникакэтогонепоказала—тольконаклонилаголовуиспокойносела,держанарукахскованнуюобезьяну.

Нетратявремениналюбезности,лордАзриэлсказал:—КорольОгунве,какпрошлавашаэкспедиция?Могучийафриканецответилнизкимголосом:—Мыубилисемнадцатьшвейцарскихгвардейцевиуничтожилипять

дирижаблей. Мы потеряли пять человек и один гироптер. Девочка имальчикскрылись.МызахватилиледиКолтер,несмотрянаеедоблестноесопротивление, и доставили сюда. Надеюсь, она считает, что мыобращалисьснейвежливо.

—Явполнедовольнатем,каквысомнойобращались,сэр,—сказалаонасчутьзаметнымударениемнаслове«вы».

— Есть ли раненые? Повреждения других гироптеров? — спросиллордАзриэл.

—Несколькораненыхинесколькоповреждений,новселегкие.—Хорошо.Спасибо, корольОгунве; ваш отряд действовал отлично.

ЛордРок,чтовыуслышали?Галливспайнсказал:—Моишпионынаходятсяпримальчикеидевочкевдругоммире.Оба

ребенка живы и невредимы, хотя девочку много дней держали в сонномсостоянии при помощи лекарств. По какой-то случайности мальчик впещере лишился ножа. Нож разломился на куски. Но теперь онвосстановленусилиямисущества,обитавшегонасеверевашегомира,лордАзриэл.Исполинскогомедведя,весьмаискусногокузнеца.Кактольконожбылвосстановлен,мальчиквырезалпроходвдругоймир,гдеонисейчасинаходятся. Мои шпионы, разумеется, с ними, но есть затруднение: пока

мальчиксножом,егонельзяникчемупринудить;еслижеубитьеговосне,ножбудетдлянасбесполезен.ПокачтокавалерТиалисидамаСалмакиябудут повсюду сопровождать их— так, по крайней мере, мы сможем заними проследить. По-видимому, у них есть какой-то план; во всякомслучае,лететьсюдаониотказываются.Моидвоенепотеряютих.

—Втоммире,гдеонисейчас,имничтонеугрожает?—спросиллордАзриэл.

— Они на берегу, рядом папоротниковый лес. Вокруг никакихпризнаков животнойжизни. Сейчас мальчик и девочка спят. Я говорил скавалеромТиалисомнеболеепятиминутназад.

— Спасибо, — сказал лорд Азриэл. — Теперь, когда двое вашихагентов сопровождают детей, у нас нет своих наблюдателей вМагистериуме. Рассчитывать можно только на алетиометр. По крайнеймере…

Тут,кихудивлению,вмешаласьмиссисКолтер.—Об остальныхподразделениях не знаю,— сказала она,—но что

касается Суда Консистории, алетиометрист у них брат Павел Рашек.Добросовестный,ноработаетмедленно.Ониузнают,гдеЛира,нераньшечемчерезнесколькочасов.

ЛордАзриэлсказал:—Спасибо,Мариса.Атынепредставляешьсебе,каковымогутбыть

намеренияЛирыиэтогомальчика?—Нет, совершенно.Смальчиком я разговаривала, но онпроизводит

впечатлениеупрямогоребенкаи,кажется,умеетхранитьсвоисекреты.Непредставляю,каковыихнамерения.АповедениеЛирывообщеневозможнопредсказать.

—Милорд,—сказалкорольОгунве,—позвольтеспросить,являетсялидамачленомвоенногосовета?Еслида,токаковыеефункции?Еслинет,ненадолиудалитьееотсюда?

— Она наша пленница и мой гость и, как видный в прошломпредставительцеркви,можетрасполагатьполезнымидлянассведениями.

—Сообщит ли она их добровольно?Или надо будет подвергнуть еепытке?—сказаллордРок,глядяейвлицо.

МиссисКолтеррассмеялась.—Ядумала, командирылордаАзриэлапонимают, что выяснять под

пыткойистинубессмысленно,—сказалаона.ЛордАзриэлнемогневосхититьсяеебесстыднымлицемерием.—ЗаповедениемиссисКолтеряручаюсь,—сказалон.—Оназнает,

чего ожидать, если предаст нас; впрочем, у нее не будет такой

возможности. Однако, если у вас есть сомнения, поделитесь ими безопаски.

—Уменяесть,—отозвалсякорольОгунве.—Носомневаюсьввас,аневней.

—Почему?—удивилсялордАзриэл.—Еслибыонасоблазнялавас,вынеустоялибы.Захватитьеебыло

правильно.Нонеправильно—пригласитьнаэтотсовет.Обходитесьснейучтиво,предоставьтеейвсевозможныеудобства,нопоместитеотдельноинеобщайтесьсней.

—Чтож,япредложилвамвысказаться,—ответиллордАзриэл,—ипринимаювашупрек.Вашеприсутствие,корольОгунве,дляменяважнее,чемее.Япопрошуееудалить.

Онпотянулсякзвонку,номиссисКолтеропередилаего:— Прошу вас, выслушайте меня сначала, — настойчиво сказала

она,—ямогупомочь.Выврядлинайдетедругогочеловека,которыйбылбытакжеблизоккруководствуМагистериума,какя.

Я знаю, как они мыслят, могу предугадать их действия. Вы непонимаете, почемумнеможно доверять, что заставиломеня расстаться сними?Всепросто:онинамереваютсяубитьмоюдочь,онибоятсяоставитьее в живых. В ту минуту, когда я выяснила, кто она… что собоюпредставляет…чтопророчатейведьмы…японяла,чтодолжнапокинутьцерковь;японяла,чтояврагцеркви,аона—мойвраг.Янезнала,вчемваша цель, и кто я для вас. Это была тайна; но знала, что должнапротивостоятьцеркви,всему,вочтоонаверит,аеслинадо—тоисамомуВластителю…

Она умолкла. Все командиры напряглись, ожидая продолжения.СейчасонасмотрелавлицолордуАзриэлуи заговорилакакбудтоснимодним,тихоигорячо,блестяглазами:

—Ябыла самойплохойматерьюна свете.Позволилаотнятьуменяединственного ребенка, когда он былмладенцем, потому что он былмнеобузой.Меняинтересовалатолькомоякарьера.Всеэтигодыянедумалаодочери, а если и думала, то всего лишь сожалела о неприятностях,связанныхсеерождением.

Но потом церковь заинтересовалась Пылью и детьми, и что-тошевельнулось в моем сердце, я вспомнила, что я мать и Лира… мойребенок.

Возникла угроза для нее, и я ее спасала. Я трижды вмешивалась,чтобыизбавить ее от опасности.Первыйраз—когдаЖертвенныйСоветначалсвоюработу:яотправиласьвИордан-колледживзялаеексебежить,

вЛондон, где я могла уберечь ее от Совета. Так я рассчитывала.Но онасбежала.

Второйраз—вБольвангаре, когда я нашла ее в последнююминутупод…подлезвием…уменячутьнеостановилось сердце…Они…мы…проделывали это с другими детьми, но когда коснулось моей… Вы неможете представить себе ужас этого момента; надеюсь, вам никогда непридется пережить такое… Но я освободила ее, отняла у них; спаславторойраз.

Несмотрянаэто,явсеещесчитала,чтопринадлежуцеркви,считаласебя ее слугой, верным, преданным слугой, потому что трудилась во имяВластителя.

Апотомяузналаопророчествеведьм.Каким-тообразомскороЛираподвергнется искушению, как Ева, вот что они сказали. Каким будет этоискушение, я не знаю, но она как-никак взрослеет. Представить себенетрудно.Итеперь,когдацерковьтожезнаетобэтом,онапостараетсяееубить.ЕсливсезависитотЛиры,развеонирискнутоставитьеевживых?Посмеют липонадеяться на то, что она устоит передискушением, какимбыононибыло?

Нет,онивочтобытонисталоееубьют.Еслибымогли,онивернулисьбывЭдемиубилиЕвудотого,каконасоблазнилась.Убийстводлянихнепроблема;самКальвинприказалубитьребенка;ониубьютеебезпышныхцеремонийимолитв,безсетований,псалмовигимнов—убьют.Еслионапопадеткнимвруки,онапогибла.Поэтому,когдаяуслышала,чтосказалаведьма,яспасламоюдочьвтретийраз.Язабралаеевтакоеместо,гдеонабылавбезопасности,таммыиосталисьбы…

— Вы опоили ее, — сказал король Огунве. — Вы держали ее вбессознательномсостоянии.

—Вынужденно,—ответиламиссисКолтер,—потомучтоонаменяненавидела. — До сих пор она говорила с большим чувством, носдерживалась,атутееголоспрервалсякороткимрыданиемизадрожал:—Онабояласьменяиненавиделаи,еслибыянепогрузилаеевсон,бежалабыотменякакотогня.Выпредставляете,чтодолжначувствоватьвтакомположении мать? Но это был единственный способ уберечь ее! День заднемвпещере…спит,глазазакрыты,беспомощная,идеймонсвернулсяунее на шее… Меня переполняла такая любовь, такая нежность, такоеглубокое…Мойребенок,иявпервыемогучто-тосделатьдлянее,длямоеймаленькой…Ямыла ее, кормила, согревала, берегла, старалась, чтобы еетело не пострадало во время сна…Лежала с ней рядом ночью, брала наруки,баюкала,лиласлезынадееголовой,целовалазакрытыеглаза…

Это было бесстыдное представление. Она говорила тихо; недекламировала,неповышалаголоса.Когдаунеевырвалосьрыдание,онаподавила его, так что можно было принять его за икоту, — она как бысдерживала свои чувства ради приличия. «Это придает ее наглой лжиубедительность,—сотвращениемподумаллордАзриэл,—лживадомозгакостей».

АдресовалаонасвоюречьглавнымобразомкоролюОгунве,нокакбынезаметно,хотялордАзриэлэтовидел.Корольнетолькобылееглавнымобвинителем, онбылчеловеком, в отличиеот ангелаи лордаРока, и оназнала,каксыгратьнаегочувствах.

На самом же деле наибольшее впечатление она произвела нагалливспайна.ЛордРокещеневстречалчеловека,понатурестольблизкогок скорпиону, и прекрасно понимал силу яда, скрывавшегося за этимидушевными речами. «Скорпионов лучше держать там, где ты ихвидишь»,—подумалон.

Поэтому он поддержал короля Огунве, когда тот переменил своемнениеипредложил,чтобыонаосталасьсними.ЛордАзриэлувидел,чтоегообошлисфлангов:сам-тоонхотелтеперьудалитьее,новынужденбылуступитьжеланиюкомандиров.

Миссис Колтер посмотрела на него с выражением ласковой ипростодушной озабоченности. Он был уверен, что больше никто незаметил,какблеснуловееглазаххитроеторжество.

—Хорошо,останься,—сказалон.—Нотыдостаточнопоговорила.Теперьпомолчи.Яхотелобсудитьпланразмещения гарнизонанаюжнойгранице. Вы читали доклад: это реально? Это желательно? Затем я хочузаглянуть на оружейный завод. Затем выслушать доклад Ксафании одиспозицииангельскихсил.Начнемсгарнизона.КорольОгунве?

Заговорилафриканскийвождь.Обсуждениедлилосьдовольнодолго,имиссисКолтербылапораженатем,насколькохорошоониосведомленыовойскахцерквииосильныхсторонахеекомандования.

НотеперьТиалисиСалмакиянаходилисьпридетях, своихшпионовприМагистериуме больше не было, и эти сведения должны были вскореустареть.ВголовумиссисКолтерпришлаидея,ионасосвоимдеймономобменяласьвзглядом,подобныммощнойантарнойискре;однаконичегонесказалаитолькопогладилазолотоймех,продолжаяслушатькомандиров.

НаконецлордАзриэлсказал:— Достаточно. Этой проблемой мы займемся позже. Теперь — о

заводе. Я знаю, что они готовы испытать мыслелет. Спустимся ипосмотрим.

Онвынулизкарманасеребряныйключикиотперцепь,опутывавшуюлапызолотойобезьяны,стараясьприэтомнедотронутьсядажедокончиказолотойшерстинки.

Лорд Рок оседлал своего луня и вместе с лордом Азриэлом иостальнымиспустилсяполестницеизбашнинакрепостнуюстену.

Холодныйветервышибалслезуиз глаз.Синийлуньвзмылвбурномпотокевоздухаискрикамикружилвнебе.КорольОгунвезапахнулпальтоиположилладоньнаголовусвоегодеймона,гепарда.

МиссисКолтерпочтительноспросилаангела:—Простите,миледи,вашеимяКсафания?—Да.МиссисКолтеризумляласьеевидутакже,какизумляласьведьмаРута

Скади ее собратьям, встретив их в небе: Ксафания не сияла, а отражаласияние,будтонесамабылаисточникомсвета.Онабылавысокая,крылатая,нагая и древностью морщинистого лица превосходила все живое, с чемкогда-либосталкиваласьмиссисКолтер.

—Выизтехангелов,которыевоссталивдалекомпрошлом?—Да.Истойпорыстранствуюмеждумирами.Теперьяприсягнула

на верность лорду Азриэлу, потому что его великое предприятие даетнадеждупокончитьнаконецстиранией.

—Аеслиононеудастся?—Тогданасвсехистребят,ижестокостьвоцаритсянавеки.Они разговаривали на ходу, а впереди, охлестываемый ветром,

стремительно шагал лорд Азриэл, направляясь к огромной лестнице,уходившейвтакуюглубь,чтодажесветяркихлампнастенахнедостигалееподножия.Мимонихпронессялуньиполетелвниз,всумрак,вспыхиваясинимоперениемвозле каждойлампы, апотомпревратился в крохотнуюискруиисчезсовсем.

Ангел нагнал лорда Азриэла, и миссис Колтер спускалась теперьрядомсафриканскимкоролем.

—Извинитемоеневежество,сэр,—сказалаона,—нодовчерашнейсхваткивпещереяникогданевидаласуществ,подобныхэтомугосподинунаптице,инеслышалаотаких…Откудаон?Выможетерассказатьмнеоегонароде?Низачтонасветенехотелабыегооскорбить,но,ничегоонемнезная,могунечаяннодопуститьбестактность.

—Хорошо,чтовыспросили.Этогордыйнарод.Ихмирразвивалсянетак, как наш; там два вида разумных существ— люди и галливспайны.Люди по большей части — слуги Властителя и с незапамятных временстремятся истребить маленький народ. Они считают его дьявольским

отродьем.Поэтому галливспайны до сих пор не вполне доверяют существам

нашегороста.Ноони гордыеинеукротимыевоины, смертельноопасныеврагииценныешпионы.

—Весьихнародсвамиилиониразделились,каклюди?—Некоторые—снашимиврагами,нобольшинствоснами.—Ачтоангелы?Знаете,донедавнеговремениядумала,чтоангелы

— средневековая выдумка, нечто воображаемое… И вдруг ты самаразговариваешь с ангелом, это несколько ошеломляет… Много ли их слордомАзриэлом?

— Миссис Колтер, это как раз такие вопросы, которые стал бызадаватьшпион.

— Хорош шпион, который расспрашивает так открыто, — ответилаона.—Я пленница, сэр, я не могу отсюда уйти, даже если бы для менянашлось безопасное место. Отныне я вполне безвредна, можете мнеповерить.

—С удовольствием верю, раз вы так говорите,— сказал король.—Ангеловгораздотруднеепонять,чемлюдей.Начатьстого,чтоониневсеодинаковы,естьболееименеесильные,междунимисуществуютсложныесоюзыидревняявражда,имыобэтоммалознаем.Властительугнеталихстехпор,какпоявилсянасвет.

Миссис Колтер остановилась. На этот раз она была в самом делепотрясена. Африканский король остановился тоже, решив, что ей сталодурно,—иправда,остановилисьонанапротивлампы,инаеелицележалимертвенныетени.

—Выпроизнеслиэтотакимбудничнымтоном,—сказалаона,—какбудтоимнеобэтомизвестно…Нокакжетак?Властительсотворилмиры,развенет?Онсуществовалдовсего.Каконмогявитьсянасвет?

— Это — ангельское знание, — сказал Огунве. — Мы тоже былипотрясены, узнав, что Властитель не творец. Творец, возможно, и был, авозможно, нет: мы не знаем. Мы знаем только, что в какой-то моментВластительвоцарилсянадмирами,истехпорангелывосставали,илюдитожепротивилисьему.Это—последнеевосстание.Никогдапрежделюди,иангелы,исуществаизвсехмировневыступаливместе.Никогдаещенесобиралисьтакиебольшиесилы.Ноитакихможетоказатьсянедостаточно.Увидим.

— Так что же задумал лорд Азриэл? Что это за мир и почему онпришелсюда?

—Онпривелнассюда,потомучтоэтотмирпуст.Тоестьвнемнет

разумной жизни. Мы не колониалисты, миссис Колтер. Мы пришли незавоевывать,астроить.

—Ионсобираетсянапастьнанебесноецарство?Огунвеневозмутимопосмотрелнанее:— Мы не намерены вторгаться в царство, но если оно вторгнется

сюда, пусть знает, что его ждет война, — мы подготовились. Я король,миссисКолтер,новысочайшаячестьдляменя—строитьвместеслордомАзриэлом мир, где нет никаких королевств. Ни королей, ни царей, ниепископов,нисвященников.Царствонебесноеизвестноподэтимименемстех пор, какВластитель поставил себя над остальными ангелами.Мынехотим иметь к этому никакого касательства. Здесь — другой мир. Мынамереныбытьсвободнымигражданаминебеснойреспублики.

МиссисКолтерхотелапродолжатьразговор,наязыкеунеевертелисьновыевопросы,нокорольустремилсядальше,нежелаязадерживатьсвоегокомандира,иейоставалосьтолькопоследоватьзаним.

Лестница спускалась так глубоко, что к тому времени, когда онидостигли нижнего уровня, неба наверху уже не было видно. Ей сталотрудно дышать еще на полпути, но она не жаловалась. Они очутились впросторномзале,освещенномкристаллами,вделаннымивстолбы,которыеподдерживалипотолок.Всумракенаверхутерялосьпереплетениелестниц,мостков, балок и трапов, по ним деловито сновали крохотные фигуркилюдей.

Когда подошла миссис Колтер, лорд Азриэл разговаривал со своимикомандирамии,недавейпередохнуть,сразудвинулсячерезбольшойзал,где время от времени по воздуху проносилась светлая фигура, а иногдаопускалась на пол, чтобы перекинуться с ним несколькими словами.Воздух был стоячий и теплый. Миссис Колтер заметила, что к каждомустолбуприкрепленкронштейннавысотечеловеческогороста—вероятно,изуваженияклордуРоку,чтобытаммогсестьеголуньигалливспайнмогпринятьучастиевразговоре.

Но в большом зале они оставались недолго. В дальнем конце егослужащийоткрыл тяжелуюдвойнуюдверьипропустилихнаплатформужелезной дороги. Там ждал маленький крытый вагон, прицепленный кантарномулокомотиву.

Машинистпоклонился,аегодеймон,коричневаяобезьяна,спряталсязаегоногипривидезолотойобезьяны.ЛордАзриэлсказалемунесколькослов и пригласил остальных в вагон, обшитый изнутри полированнымипанелямикрасногодереваи также, как зал,освещенныйкристалламинаконсолях.

Лорд Азриэл вошел последним, и поезд, плавно тронувшись, сталстремительно набирать скорость. Когда он разогнался, она пересталачувствоваться,представлениеонейдавалтолькошумколес,катящихсяпогладкимрельсам.

—Кудамыедем?—спросиламиссисКолтер.—Наоружейныйзавод,—краткоответиллордАзриэл.Онотвернулся

итихозаговорилсангелом.МиссисКолтеробратиласьклордуРоку:—Милорд,вывсегдапосылаетешпионовпарами?—Почемувыспрашиваете?— Просто из любопытства. Мы с моим деймоном попали тогда в

пещеревпатовуюситуацию,иябылапораженаихвоинственностью.—Почемуже«поражены»?Выдумали,разонималенькие,значит,не

могут быть хорошими бойцами? — В его вопросе слышалась неуемнаягордость.

—Да,—хладнокровно глядянанего,ответиламиссисКолтер.—Ядумала, что мы легко их одолеем, а они чуть не одолели нас. Судовольствиемпризнаюсвоюошибку.Новывсегдасражаетесьпарами?

—Васжедвое,выивашдеймон?Выполагали,чтомыотдадимвамтакое преимущество? — В его надменном взгляде, в глазах, яркоблестевших даже при рассеянном свете кристаллов, был вызов, нерасполагавшийкновымвопросам.

Онаскромнопотупиласьиничегонесказала.Прошлонесколькоминут, имиссисКолтер почувствовала, что поезд

несетихвниз,всеглубжевгорныенедра.Труднобылоопределить,сколькоони проехали, но минут через пятнадцать поезд стал замедлять ход;наконецонвырвалсяизтемноготуннеляизатормозилуяркоосвещеннойплатформы.

ЛордАзриэлоткрылдвери,ивсевышли.Воздухздесьбылнастолькогорячинасыщенпарамисеры,чтоумиссисКолтерперехватилодыхание.Слышалсягрохотогромныхмолотовискрежетжелезаокамни.

Служитель открыл дверь, ведущую с платформы, и грохотудесятерился, а приехавшихобдало волнойжара.Они заслонили глаза отослепительногосвета;тольконаКсафаниюкакбудтонеподействовалэтотобвал звуков, света и жара. Немного привыкнув к ним, миссис Колтер слюбопытством огляделась. В своем мире она видела горны,чугунолитейныеимеханическиезаводы—рядомсэтимсамыйбольшойизних показался бы деревенской кузницей. Молоты размером с доммгновенно поднимались к далекому потолку, а затем обрушивались на

железныеболванкивеличинойсдревесныйствол,расплющиваяиходнимударом, от которого содрогалась гора; из отверстия в каменной стеневыливался поток расплавленного сернистого металла; его отсекалаадамантоваязаслонка,иогненнаярекаразбегаласьпоканаламижелобаммимо открытых задвижек в стоявшие рядами формы и остывала там воблаках зловонного дыма; гигантские отрезные станки и валы резали,складывалиисжималитолстенныелистыметалла,какпапироснуюбумагу,азатемисполинскиемолотысноварасплющивалиихстакойсилой,чтовсеслоимгновенно сваривались вцельныйлист, толькоболеепрочный,—итакраззаразом.

ЕслибыЙорекБирнисонувиделэтотзавод,то,наверное,призналбы,что люди тоже умеют кое-что делать с металлом. Миссис Колтермоглатолькосмотретьиудивляться.Разговариватьздесьбылоневозможно,никто и не пытался. Лорд Азриэл жестом предложил сопровождающимпройти за ним по решетчатому мостику, подвешенному над еще болеепросторнымподземельем,гдешахтерыскайламиилопатамивырубалиизматеринскойпородыглыбыруды.

Онипрошлипомостикуисталиспускатьсяподлинномукоридорувскале, где висели странно окрашенные сталактиты; грохот и скрежетпостепенно затихали. Миссис Колтер ощущала разгоряченным лицомпрохладныйветерок.Кристаллы,освещавшиекоридор,небылиукрепленыни на консолях вдоль стен, ни вделаны в столбы, а беспорядочноразбросаныпополу; не было здесьифакелов с открытымпламенем, такчтомало-помалулюдиначализамерзать;потомвдругкоридоркончился,иониочутилисьподночнымнебом.

Здесьсклонгорыбылсрезан,такчтообразоваласьплощадкаразмеромсучебныйплац.Видныбылислабоосвещенныежелезныеворотавстене,некоторыеоткрытые,некоторыезакрытые;изоднихлюдивывозилинечтозакрытоебрезентом.

—Что это?—спросиламиссисКолтеру африканского короля, и онответил:

—Мыслелет.Миссис Колтер не представляла себе, что это может значить, и с

громадным любопытством наблюдала за тем, как с машины стаскиваютбрезент.

ОнастоялавплотнуюккоролюОгунве,словноискалаунегозащиты.—Какондействует?Длячегоон?—Скороувидим,—сказалкороль.Машина напоминала сложную бурильную установку с кабиной

гироптераилибольшогоподъемногокрана.Надсиденьембылстеклянныйколпак,апередним—неменьшедесяткарычаговиручек.Аппаратстоялна шести ногах, суставчатых и расположенных под разными углами ккорпусу,такчтовыгляделодновременноэнергичныминеуклюжим;самжекорпуспредставлялсобойнагромождениетрубок,цилиндровспоршнями,кабелей, свитых в спирали,шестерен, клапанов и разных измерительныхприборов.Труднобылопонять,чтоотноситсяксамомуаппарату,ачтонет;светбылпозадинего,ибольшуюегочастьневозможнобылоразглядетьиз-затемноты.

ЛордРокнасвоемлунеспустилсяпрямокаппаратуикружилнадним,рассматриваяегосовсехсторон.ЛордАзриэлиангелобсуждаличто-тосинженерами,адвоемеханиковужеслезалисаппарата,одинсблокнотом,другойсмоткомпроволоки.

Миссис Колтер жадно разглядывала машину, пытаясь запомнитькаждую деталь и уловить их взаимоотношения.Между тем лорд Азриэлзабрался на сиденье, закрепил ремни у себя на поясе и плечах и наделшлем. Его деймон, снежный барс, вскочил туда за ним, и лорд Азриэлповернулся,чтобыприладитькнемукакой-топредмет.Инженерпроизнеснесколькослов,лордАзриэлответил,илюдиотошликворотам.

Мыслелет ожил, хотя миссис Колтер не могла понять, по какимпризнакамопределилаэто.Онкакбызавибрировалилинапрягся,хотяпо-прежнему неподвижно стоял нашести своих членистых ногах.Потом ондействительнозашевелился,итеперьонаувидела,чтопроисходит:какие-тодеталиеговращались,поворачивалисьводнусторонуидругую,будтообшаривая темное небо над головой. Лорд Азриэл был полностьюсосредоточен: передвигал рычаги, проверял показания приборов,устанавливалрегуляторы;ивдругмыслелетисчез.

Непонятно, как он оказался в воздухе. Сейчас он парил над ними,примернонавысотедерева,имедленноповорачивалсявлево.Неслышномотора, не видно никаких признаков борьбы с земным притяжением. Онпростовиселввоздухе.

—Прислушайтесь,—сказалкорольОгунве.—Наюге.Онаповернулаголовуисталаслушать.Гуделветернагорномсклоне,

удары молотов дрожью отдавались в земле, из освещенных дверейдоносились голоса, но вдруг, словнопо сигналу, они смолкли,и свет тампогас.Сталотихо,итеперьпорывыветрадоносилидонеедалекийрокотгироптеров.

—Чьиони?—вполголосаспросилаона.— Приманка, — ответил король. —Мои пилоты получили задание

заманитьнеприятелясюда.Смотрите.Онанапряженновглядываласьвтемноту,новидныбылилишьредкие

звезды. А над головой, словно прикованный к небу, висел мыслелет.Порывыветранеоказывалинанегонималейшегодействия.Светвкабиненегорел,очертаниямашиныелеугадывались,алордаАзриэлавообщенебыловидно.

Потом над горизонтом показались огоньки, и в ту же минуту звукмоторов сделался непрерывным. Шесть гироптеров летели на большойскорости,одинизних,по-видимому,былповрежден.Занимтянулсядым,и он отставал.Они летели к горе, но, судя по всему, курсомне на нее, амимо.

Их преследовала и уже нагоняла пестрая группа летательныхаппаратов. Они еще были далеко, но миссис Колтер разглядела тяжелыйгироптер странного вида, два самолета с прямыми крыльями, большуюптицу, мчавшуюся как будто без усилий с двумя вооруженныминаездниками,итрехиличетырехангелов.

— Диверсионный отряд, — сказал король Огунве. Они были ужеблизко к гироптерам. От самолета протянулась огненная трасса, а черезодну-двесекундыпослышалсянизкийзвуквыстрела.Носнаряднедостигсвоейцели,поврежденного гироптера,потомучтов тотжемомент, когдаони увидели выстрел, но еще не услышали звука, в мыслелете что-товспыхнуло,иснарядразорвалсяввоздухе.

Миссис Колтер еще не успела толком разобраться в этой быстройпоследовательностивспышекизвуков,абойуженачался.Даипроследитьзанимбылонепросто:слишкомтемнымбылонебоислишкомбыстрымиперемещения летательных аппаратов. Но несколько раз склон горыозарилсявспышками,сопровождавшимисякороткимтихимшипением,какбудто откуда-то вырывался пар. Каждая вспышка каким-то образомпоражала одного из налетчиков: взорвался или загорелся самолет,гигантская птица издала крик, похожий на треск разрывающегосягигантскогополотна,ирухнуланаскалыдалековнизу;чтодоангелов,тоони просто исчезли в струях светящегося воздуха тысячами мерцающихчастиц,быстротускневшихиугасшихкакфейерверк.

Ветер отнес в сторону тарахтение гироптеров-приманок, ужескрывшихся за склоном горы, и наблюдавшие этот бой молчали. Пламясбитых аппаратов далеко внизу освещало нижнюю часть мыслелета,который по-прежнему висел в воздухе и сейчас медленно поворачивался,словно озираясь. Уничтожение диверсионной группы было настолькоэффектным, что миссис Колтер, повидавшая много поразительного на

своем веку, тем не менее была потрясена. Очертания мыслелета слегкарасплылись, как будто он откуда-то высвободился, и через мгновение онужепрочностоялназемле.

КорольОгунвеподбежалкмашине,аследомзанимдругиекомандирыи инженеры — они распахнули ворота, и на испытательную площадкухлынулсвет.Пораженнаябоевымивозможностямимашины,миссисКолтерзастыланаместе.

—Почемуонпоказалегонам?—тихоспросилеедеймон.—Немогже онпрочесть нашимысли?—ответила она ему также

тихо.Она имела в виду тот момент в адамантовой башне, когда взглядом,

подобнымискре,онисообщилидругдругу,чтоунихродиласьоднаитажемысль.Аподумалиобаотом,чтобысделатьлордуАзриэлупредложение:они отправятся в Дисциплинарный Суд Консистории в качестве егошпионов. Она знала все рычаги власти и всеми могла манипулировать.Трудно будет убедить Суд в ее преданности, но она сумеет. Шпионов-галливспайновтамбольшенет,ониследуютзаУилломиЛирой,иАзриэл,конечно, не откажется от такого предложения. Но сейчас, когда онасмотрела на эту странную летающуюмашину, у нее родилась еще болеедерзкаямысль,ионарадостнообнялазолотуюобезьяну.

— Азриэл, можно посмотреть, как работает твоя машина? —простодушноспросилаона.

Лорд Азриэл посмотрел на нее сверху, недовольный тем, что егоотвлекли.Но он еще не остыл после удачного боя, он был в восторге отсвоей машины, и миссис Колтер понимала, что он не устоит передискушением продемонстрировать ее. Король Огунве отошел в сторону, алордАзриэлподалейрукуивтянулеевкабину.Тамонусадилее,ионасталарассматриватьрычагиуправления.

—Каконработает?Чтоимдвижет?—спросилаона.— Твои мысли. Отсюда и название. Если ты вознамерилась лететь

вперед,онполетитвперед.— Это не ответ. Нет, расскажи мне, какой у него мотор? Благодаря

чемуонлетит?Яневижуникакихаэродинамическихплоскостей.Ноэтирычаги…внутрипохоженакабинугироптера.

Емубылотрудноудержаться,и,посколькуонабылавеговласти,онсталобъяснять.Показалейкабель,заканчивавшийсякожанымутолщениемсглубокимиследамизубовегодеймона.

— Твой деймон, — объяснял лорд Азриэл, — должен держать этурукоятку — зубами или лапами, неважно. А ты должна быть в шлеме.

Между ними идет ток через усилитель… На самом деле это устроеносложнее,нолетатьнанемпросто.Рычаги,каквгироптере,мыустановилипростопотому,чтоснимипривычнее,но,вконцеконцов,онинамвообщенепонадобятся.Летатьнанем,конечно,можеттолькочеловексдеймоном.

—Понимаю,—сказалаона.Иссилойвытолкнулаегоизкабины.Вследующеемгновениеонанаделашлем,золотаяобезьянасхватилась

за кожаную рукоятку. Миссис Колтер взяла рычаг, который в гироптереуправлялбыплоскостями,вдвинуларучкудросселя,имыслелетвзвилсяввоздух.

Но она еще не совсем приноровилась к управлению. Несколькосекунд, пока она искала рычаг для движения вперед, аппарат виселнеподвижно,слегканаклонившись,изаэтинесколькосекундлордАзриэлсделалследующее.Онвскочилнаноги,остановилкороляОгунве,готовогоотдатьприказсолдатамстрелятьпомыслелету,исказал:

—ЛордРок,будьтедобры,отправляйтесьсней.Тутжегалливспайнподняллуняввоздух,иптицаподлетелакещеоткрытойдверикабины.

Наблюдатели внизу видели, что женщина и золотая обезьянаповорачивают головы из стороны в сторону, но ни та, ни другая незаметили, как маленькая фигурка лорда Рока спрыгнула в кабину позадиних.

Миг, и мыслелет пришел в движение, а лунь отлетел от него иопустился на запястье лорда Азриэла. Через каких-нибудь две секундымашинаскрыласьвовлажнойзвезднойтемноте.

Лорд Азриэл проводил ее печальным и вместе с тем восхищеннымвзглядом.

—Чтож,вашевеличество,выбылиправы,—сказалон,—ядолженбыл прислушаться к вашим словам. Она мать Лиры, чего-нибудь в этомродеиследовалоожидать.

—Вынепошлетепогоню?—спросилкорольОгунве.—Что,уничтожитьтакуюзамечательнуюмашину?Разумеется,нет.—Куда,выдумаете,онаотправится?Искатьребенка?—Несразу.Онанезнает,гдеееискать.Яточнознаю,чтоонасделает:

она явится в Суд Консистории, передаст им мыслелет в доказательствосвоей преданности и будет шпионить. Шпионить за ними для нас. Онаперепробовала все виды обмана— это будет для нее новый опыт.И кактольковыяснит,гдедевочка,отправитсятуда,имызанейпроследим.

—АкогдалордРокдастейзнать,чтоприбылснейвместе?—Ну,ядумаю,этотсюрпризонприбережетнапотом,правда?

Они засмеялись и вернулись в цех, где дожидалась осмотра новая иболеесовершеннаямодельмыслелета.

ГлавасемнадцатаяМаслоилак

Змейбылхитреевсехзверейполевых,КоторыхсоздалГосподьБог.

Бытие

МэриМалоунделалазеркало.Недлятого,чтобылюбоватьсясобой—собой она не слишком интересовалась: она хотела проверить одну идею.Она хотела поймать Тени, а без лабораторного оборудования надо былокак-тообходитьсяподручнымиматериалами.

Мулефапочтинепользовалисьметаллами.Изкамня,дерева,волокон,раковин и рога они делали изумительные вещи, но все, что у них былометаллического, было выковано из самородков меди и других металлов,которыеудавалосьнайтивпескенаберегуреки,иникакихинструментовиз металла не изготавливали, он использовался только для украшений. Кпримеру, пары, вступавшие в брак, обменивались полосками блестящеймеди,которыенаворачивалисьнаоснованиерогаиозначаличто-товродеобручальногокольца.

Они дивились швейцарскому армейскому ножу, самому ценномупредметувимуществеМэри.

ОднаждыМэрираскрыланож,показаласвоейлучшейподругеАтальвсе его инструменты и объяснила, как могла, при своем ограниченномзапасеслов,длячегоонислужат.Атальсопровождалапоказизумленнымивосклицаниями. Среди прочего в ноже была миниатюрная лупа, и Мэриначала выжигать ею узор на сухой ветке — тут-то она и задумалась оТенях.

Былоэтововремярыбнойловли,новодаврекестояланизко,ирыба,наверное, куда-то ушла; они оставили сеть в воде, а сами сидели натравянистомберегуиразговаривали.Мэриувиделасухуюветкусгладкойбелойповерхностьюи,кбольшомуудовольствиюподруги,выжглананейузор—простуюмаргаритку.Нокогданадпятнышком,гдесфокусировалсясолнечный свет, поднялась ниточка дыма, Мэри подумала: если веткастанет ископаемым и через десять миллионов лет ученый найдет ее, онобнаружитвокругнееТени,потомучтоянаднейпоработала.

Ееразморилонасолнце,ионазамечталась.НаконецАтальспросила:—Очемтыдумаешь?Мэрипопыталасьрассказатьейосвоейработе,освоихисследованиях,

о лаборатории, о Тенях и о поразительном открытии, что они наделенысознанием. Рассказ настолько захватил ее саму, что ей захотелось сноваочутитьсявлабораториисредисвоихприборов.

Она не рассчитывала, что Аталь поймет ее объяснения, во-первых,потому, что сама недостаточно владела их языком, и, во-вторых, потому,что мулефа казались такими практичными, так прочно привязанными кповседневномуматериальномумиру,авеерассказемногоебылосвязаносматематикой.НоАтальудивилаее,сказав:

—Да,нампонятно,очемтыговоришь,мыназываемэто…—Ионапроизнесласлово,позвучаниюнапоминавшеесловосветнаихязыке.

Мэрипереспросила:—Свет?ИАтальсказала:—Несвет,а…—Онапроизнесласловомедленнееиобъяснила:—

Как свет на воде, когда там маленькая рябь, а солнце садится иотражаетсямаленькимияркимилоскутками,—такмыихназываем,ноэтоили-слово.

Мэриужезнала,чтоили-словомониназываютметафору.Исказала:—Тоестьнасамомделе,несвет,новыэтовидите,иэтопохожена

отражениезакатногосолнцавводе?—Да.Увсехмулефаэтоесть.Иутебятоже.Такмыипоняли,что

ты похожа на нас, а не на травоядных, у них этого нет. Хотя тывыглядишь странно и жутко, ты такая, как мы, потому что у тебяесть…—ИАтальопятьпроизнесласлово,которогоМэринемоглахорошорасслышать и воспроизвести: что-то вроде шраф или сарф,сопровождаемоекороткимдвижениемхоботавлево.

Мэри разволновалась, но, чтобы найти правильные слова, должнабыласдерживатьволнение:

—Чтовыобэтомзнаете?Откудаэтоидет?—Из нас и из масла,— последовал ответ, иМэри поняла, что речь

идетомаслеизбольшихсеменныхкоробок.—Извас?—Когда мы взрослые. Но без деревьев это опять исчезло бы. При

колесахимаслеоновсегдаснами.«Когдамывзрослые…»ИопятьизстрахазаговоритьбессвязноМэри

постаралась успокоиться. Она и у себя еще догадывалась, что дети и

взрослые реагируют на Тени по-разному, или же Тени проявляют поотношению к ним неодинаковую активность. Да и Лира сказала ей, чтоученыев еемиреобнаружилинечтоподобноеуПыли, какониназываличастицы-Тени.Ивотздесьтожесамое.

И все это увязывалось с тем, что сказали ей Тени на экранекомпьютерапередуходомвдругоймир:чембыонанибыла,этасущность,онаимелаотношениекрезкойпеременевчеловеческойистории,перемене,которую символизировала судьба Адама и Евы, Искушение, Падение,ПервородныйГрех.Исследуяископаемыечерепа,ееколлегаОливерПейнобнаружил, что примерно тридцать тысяч лет назад количество частиц-Теней, связанных с человеческими останками, резко увеличилось. Что-топроизошло тогда, какой-то скачок в эволюции, сделавший человеческиймозгидеальнымусилителемихдействия.

Онаспросила:—Какдавнопоявилисьмулефа?Атальсказала:—Тридцатьтритысячилетназад.КэтомувременионанаучиласьразбиратьсяввыраженияхлицаМэри,

покрайнеймересамыхпонятных,исейчасрассмеялась,увидев,какМэрираскрыларот.Смеялисьмулефапростодушноивеселоитакзаразительно,что Мэри обычно тоже начинала смеяться. Но на этот раз она осталасьсерьезной—никакнемоглаопомнитьсяотудивления.

—Откудавыэтознаететакточно?Выхранитеисториювсехэтихлет?—Да,—сказалаАталь.—Стехпоркакунасестьшраф,унасесть

памятьичуткость.Доэтогоунасничегонебыло.—Какслучилось,чтоуваспоявилсяшраф?— Мы узнали, как пользоваться колесами. Однажды безымянное

существо обнаружило семенную коробку, она стала с ней играть и вовремяигрыона…

—Она?— Да, она. До этого у нее не было имени. Она увидела, как змея

пролезаетчерезотверстиевсеменнойкоробке,измеясказала…—Змеяговориласней?— Нет! Нет! Это или-слово. В предании говорится, что змея

сказала:«Чтотызнаешь?Чтотыпомнишь?Чтотывидишьвпереди?»И она сказала: «Ничего, ничего, ничего». Тогда змея сказала: «Проденьногу в отверстие семеннойкоробки, с которойя забавлялась, и станешьмудрой». И она продела ногу туда, куда проползла змея. Ив ногу еепроникломасло,ионасталавидетьяснее,ипервое,чтоонаувидела,был

шраф. Было этотакстранно и приятно, что ей захотелось поделитьсяновостью со всеми сородичами. Она и ее супруг взяли первые коробки итогдаузнали,ктоони,узнали,чтоонимулефа,анетравоядные.Онидалидругдругуимена.Назвалисебямулефа.Онидалиимяколесномудеревуивсемживотнымирастениям.

—Потомучтоонисталидругими,—сказалаМэри.—Да,другими.Идетиихтоже,потомучто,когдападалисеменные

коробки,онипоказалидетям,какихиспользовать.Икогдадетиподросли,онитожесталииспускатьшраф,акогдасталитакимибольшими,чтосмоглиездитьнаколесах,шрафвернулсясмасломиосталсясними.Таконипоняли,чтодолжнысажатьновыеколесныедеревья,радимасла,нокоробкибыликрепки,исеменаоченьредкопрорастали.Ипервыемулефапоняли, как надо помочь деревьям, — ездить на колесах, чтобы онилопались.Такмулефаиколесныедеревьявсегдажиливместе.

ПоначалуМэрипонялапримерночетвертьтого,чтосказалаАталь,носпомощьювопросовправильнодогадаласьиобовсемостальном.Онавселучше овладевала их языком.Чем больше она узнавала, тем сложнее всестановилось, потому что каждое новое сведение порождало нескольконовыхвопросов,притомразнородных.

Нооназаставиласебясосредоточитьсянатемешрафа,самойважной,иейпришловголовусделатьзеркало.

Натолкнуло ее на эту мысль сравнение шрафа с искрящейся водой.Отраженный свет, например блеск моря, поляризован: возможно, что иТени,еслиониведутсебякаксветовыеволны,тожеполяризуются.

—Яневижушрафа,каквы,—сказалаона,—нохочусделатьизлаказеркало—можетбыть,онопозволитмнеувидеть.

ЭтаидеяувлеклаАталь;онисразувытащилисвоюсетьипринялисьсобирать нужные материалы. В сети оказались три рыбины — хорошеепредзнаменование.

Лак добывали из других растений, гораздо меньших, — мулефавыращивалиихспециальнодляэтого.Ониуваривалиихсокиразводиливспирту, который получали перегонкой фруктового сусла. Образовывалосьвещество, по консистенции похожее на молоко, но нежно-желтого цвета,используемое как лак. На деревянную основу или раковину наносили додвадцати слоев, причем каждому давали созреть под влажной тканью. Врезультатеповерхностьприобреталабольшуютвердостьиблеск.Чащеееделали непрозрачной, добавляя разные окислы, но иногда оставлялипрозрачной, — это как раз и нужно было Мэри, потому что чистый,янтарного цвета лак обладал тем же любопытным свойством, что и

минерал, называемыйисландскимшпатом.Он расщепляет световые лучинадвое,такчто,когдасмотришьсквозьнего,всеудваивается.

Она еще не совсем понимала, чего добивается, но чувствовала, что,если повозиться с этим как следует, не торопясь, не подгоняя себя, тогдапрояснитсяизадача.Онавспомнила,какпроцитировалаЛиресловапоэтаКитса,икакЛирасразупоняла,чтоименновтакомсостояниионаработаетсалетиометром.Такинадобылотеперьдействовать.

Она начала с того, что подобрала более или менее плоский кусокдревесины,напоминавшейсосновую,исталавыглаживатьегопесчаником(нет металла, нет и рубанков), покуда он не сделался совсем плоским.Такимметодомпользовалисьмулефа,иондавалнеплохойрезультат,еслинежалетьусилийивремени.

Потом она сходила в рощу лаковых деревьев вместе с Аталь,предварительно объяснив ей, что собирается делать, и попросивразрешениядобытьтамсок.Мулефаохотноейпозволили,нонеслишкомзаинтересовались ее планом, будучи заняты своими делами. С помощьюАталь она нацедила вязкого смолистого сока, а затем начался долгийпроцесс уваривания, разведения, снова уваривания, и наконец лак былготов.

Мулефананосилиеготампонамиизволокна,напоминавшегохлопок,но из другого растения, и, следуя инструкциям мастера,Мэри терпеливопокрывалазеркаловсеновымииновымислоямилака.Слоибылитонкими,и один проход как будто бы ничего не добавлял, и все же корка лакапостепенно утолщалась. Мэри нанесла больше сорока слоев — онапотерялаимсчет,иктомувременикогдакончилсялак,прозрачнаякоркадостигла,покрайнеймере,полусантиметровойтолщины.

Затем началась полировка: целый день она бережно натиралаповерхность плавными круговыми движениями, пока боль в руках и вголовеневынудилаеепрекратитьработу.

Тогдаоналегласпать.Утром мулефа отправились к молодой поросли ватных, как они их

называли, деревьев — проверить, нормально ли развиваются саженцы,подтянутьперевязки,чтобыурастенийформироваласьправильнаякрона.Здесь помощьМэри была очень кстати— ей легче было протиснуться вузкие междурядья и двумя руками было удобнее работать в тесномпространстве.

Закончивработу,онивернулисьвпоселок,иМэрисмоглаприступитьк своим экспериментам, вернее, к игре, потому что пока еще непредставляласебеясно,чегодобивается.

Сначала она попробовала использовать свое изделие просто какзеркало, но, поскольку серебряная подложка отсутствовала, увидетьудавалосьтолькотусклоеудвоенноеотражение,какбыотдерева.

Тогдаонаподумала,чтонуженейнасамомделелакбездерева,нопримысли о том, что придется делать новый лист, дрогнула— да и как егосделаешьплоскимбезосновы?

Онарешилапросто срезатьдеревоиоставитьодинлак.На это тожетребовалосьвремя,но,покрайнеймере,унеебылшвейцарскийнож.Онапринялась аккуратно состругивать дерево с края, стараясь не поцарапатьлак сзади.В конце концов она сняла большую часть дерева, но осталосьмножество щепочек, накрепко приставших к пластине прозрачноготвердоголака.

Онаподумала:чтобудет,еслиразмочитьдеревовводе?Размякнетлилак?Нет,сказалеенаставник,оностанетсятвердымнавсегда;нопочемунесделатьтак?—ипоказалейжидкость,хранившуюсявкаменнойчаше,объяснив, что она разъест любое дерево за несколько часов. По виду изапахуэтобылакакая-токислота.

Лакуонапочтинеповредит,анебольшиецарапинылегкопоправить.Он заинтересовался ее проектом и помог осторожно смочить деревокислотой, рассказав, что готовят ее из минерала, который находят наберегах мелких озер, где Мэри еще не бывала. Минерал размалывают,растворяют,апотомперегоняютраствор.Деревопостепенноразмягчилосьи отстало от лака, и теперь у Мэри была прозрачная желто-коричневаяпластинавеличинойсостраницунебольшойкнижки.

Она отполировала тыльную сторону так же основательно, каклицевую, и обе теперь были плоскими и гладкими, как поверхностьхорошегозеркала.

Акогдапосмотреласквозьпластину…Ничего особенного. Совершенно прозрачная, она давала двойное

изображение; правая часть довольно близко к левой и градусов напятнадцать выше. Мэри подумала: «А что, если смотреть сквозь двепластины?»

Она снова взяла нож и попыталась процарапать линию поперекпластины, чтобыразделить ее на две.Онапроводила ножомпоцарапинемного раз, время от времени правя нож на гладком камне, и наконецпрорезала довольно глубокую черту, чтобы попытаться переломитьпластину.Положила ее вверх чертой на тонкую палку и резко нажала наоба края, так, как делал, при ней стекольщик. Получилось; теперь у неебылодвепластины.

Положила их одну на другую и посмотрела. Янтарный цвет сталнасыщеннее; лак, как светофильтр, приглушал одни цвета и подчеркивалдругие, так что характер пейзажа немного изменился, но странно:раздвоениеисчезло,картинасновасталаодинарной…ИникакихнамековнаТени.

Она стала раздвигать пластины, наблюдая, как меняется при этомизображение. Когда они разошлись сантиметров на двадцать, случиласьлюбопытная вещь: янтарная окраска исчезла, все приобрело нормальныецвета,толькоболеесочные,яркие.

ВэтовремяподошлаАталь,посмотреть,чемоназанимается.—Теперьтывидишьшраф?—спросилаона.— Нет, но вижу другие вещи, — ответила Мэри и попыталась ей

показать.Аталь проявила интерес, но из вежливости, а не потому, что была

захвачена этим исследованием, как Мэри. Вскоре ей надоело смотретьсквозьлаковыепластинки,ионауселасьнатраву,чтобызанятьсясвоимиколесами.Иногдамулефаухаживали за когтями соплеменников, просто взнакдружелюбия,инесколькоразАтальпросилаМэрипоухаживатьзаеекогтями.Мэри,всвоюочередь,позволялаАтальприводитьвпорядоксвоиволосы, и ей было приятно ощущать, как мягкий хобот подругиприподнимаетиопускаетпрядиимассируеткожунаголове.

Мэрипочувствовала,чтосейчасАтальхочетэтого.Онаотложиласвоипластинки и провела пальцами по когтям Аталь и внутри колесногоотверстия, более гладкого и скользкого, чем тефлон.Контуры его и когтясовпадали в точности, и, когда Мэри проводила пальцами внутриотверстия,никакойразницывфактуренеощущалось:мулефаисеменнаякоробка как будто представляли собой единый организм и только чудоммоглиразниматьсяисноваскладываться.

Это занятие действовало успокаивающе и на Аталь, и на Мэри. Ееподруга быламолодой и незамужней, а в их поселкемолодых самцов небыло, так чтомужа предстояло искать на стороне.Поселкимежду собойсообщалисьмало, иМэри иногда казалось, чтоАталь обеспокоена своимбудущим. Поэтому она не жалела о времени, проведенном с подругой, исейчас судовольствиемочищалаотверстиявколесахотнабившейся тудапылии грязиисмазываладушистыммасломкогти,междутемкакАтальхоботомразглаживалаейволосы.

УдовлетвореннаяАтальнаделаколесаипоехалаготовитьужин.Мэрисновазаняласьпластинкамиисразужесделалаоткрытие.Она раздвинула пластины сантиметров на двадцать, так, чтобы они

сновадалияркоеизображение,нонаэтотразпроизошлокое-чтоеще.Посмотрев сквозь них, она увидела окружавший фигуру Аталь рой

золотыхискр.Онивидныбылитолькочерезмаленькийучастокпластины,и Мэри поняла почему: в этом месте она дотрагивалась до поверхностимаслянымипальцами.

— Аталь! — позвала она. — Вернись! Скорее! Аталь повернула ипоехаланазад.

—Даймненемногомасла,—сказалаМэри.—Смазатьлак.Аталь охотно позволила ей провести пальцами по поверхности

отверстий в колесах и с любопытством наблюдала, как Мэри смазываетоднуизпластинокпрозрачнымдушистыммаслом.

Потом она сложила пластины, потерла одну о другую, чтобы маслораспределилосьравномерно,иопятьраздвинуласантиметровнадвадцать.

Посмотреласквозьних—всеизменилось.ОнаувиделаТени.Еслибыона была в Комнате Отдыха Иордан-колледжа, когда лорд Азриэлпоказывал фотограммы, сделанные на особой эмульсии, эта картинапоказалась бы ей знакомой. Куда бы она ни посмотрела, всюду былозолото,какописывалаАталь,—блестки,где-топлававшиеввоздухе,агде-тодвигавшиесянаправленно,потоком.Асрединихтотмир,которыйонамогла видеть невооруженным глазом: трава, река, деревья; но там, гденаходилось разумное существо, кто-нибудь из мулефа, рой блесток былгуще и двигались они энергичнее. Они отнюдь не скрывали форму тел,наоборот,выявлялиеечетче.

—Непредставляла,чтоэтотаккрасиво,—сказалаМэриподруге.—Ну конечно, — ответила Аталь. — Удивительно, что ты их не

видела.Посмотринамалыша…Онапоказаланаребенка,игравшеговвысокойтраве,—оннеуклюже

прыгал за кузнечиками, вдруг останавливался, чтобы рассмотреть лист,падал, поднимался, подбегал к матери и что-то говорил ей, потом еговнимание привлекала какая-то палочка, он пытался поднять ее и,обнаружив,чтопохоботуползутмуравьи,взволнованнотрубил…Вокругнегоплавалзолотойтуман,такжекаквокругнавесов,рыболовныхсетей,вечернегокостра,—болееплотный,чемнадними,ноненамного.Аещеонотличался тем, что внемвсе время возникалималенькиепотокии вихринамерений, они клубились, разделялись, отплывали в сторону, исчезали,сменяясьновыми.

Вокругегоматеризолотыеискрыроилисьгораздогуще,ипотокиихбыли гораздо сильнее и постояннее. Она занималась стряпней: сыпаламуку на плоский камень, раскатывала тесто для тонких лепешек,

посматривая между тем на ребенка, и Тени, или шраф, или Пыль,омывавшая ее, казалась овеществленной ответственностью и мудройзаботой.

—Нувот,тывидишьнаконец,—сказалаАталь.—Тогдапойдемсомной.

Мэри посмотрела на подругу озадаченно. Непривычный был тон уАталь: она как будто говорила: ты готова наконец; мы ждали этого;теперькое-чтоизменится.

Совсех сторонприближалисьмулефа—с холма, от своих сараев, среки,—членыее группы,нои чужие, незнакомые, смотревшиенанее слюбопытством. Их колеса катились по утрамбованной земле с низким,ровнымзвуком.

—Кудаядолжнаидти?—спросилаМэри.—Почемувсеедутсюда?—Не беспокойся,— сказала Аталь,— иди со мной, тебя никто не

обидит.Похоже было, что это собрание ожидалось давно— все знали, куда

ехатьизачем.Накраюпоселкабылневысокий,правильнойформыбугор,хорошоутрамбованный,спандусамипообеимсторонам,имулефа,числомне меньше пятидесяти, как определила Мэри, направлялись к нему. Ввоздухе висел дым очагов, на которых готовилась пища, и заходящеесолнце окутывало все предметы собственной золотой дымкой. До Мэридоносился запах жареной кукурузы и самих мулефа — отчасти масла,отчастиразогретыхтел,приятныйконскийзапах.

Атальповелаеекбугру.Мэрисказала:—Чтопроисходит?Скажи!—Нет,нет…Подожди.Саттамаксбудетговорить…Мэри в первый раз слышала это имя, и самого залифа, на которого

показала Аталь, она прежде не встречала. Он был старше всех, кого онавидела до сих пор: на основании хобота у него росли белые волоски, идвигалсяонскованно,какбудтострадалартритом.Остальныеотносилиськнему почтительно, и Мэри, украдкой посмотрев на него через лаковыепластины, поняла почему: рой Теней вокруг старого залифа был такимбольшимисложным,чтоионаневольнопочувствовалакнемууважение,хотя сам по себе вид этого роя ничего ей не объяснил. Когда Саттамаксприготовился говорить, остальные мулефа смолкли. Мэри стояла передбугромрядомсАталь,дляхрабрости,—всевзглядыбылиустремленынанее,ионачувствоваласебя,какновенькаявклассе.

Саттамаксзаговорил.Голосунегобылнизкий,богатыйинтонациями,адвиженияхоботасдержанныиизящны:

—Мы собрались здесь, чтобы приветствовать чужестранкуМэри.Утехизнас,ктознаетее,естьоснованиябытьблагодарнымизавсе,чтоонаделала для нас стех пор, как здесь появилась.Мыждали, когда онаовладеет нашим языком. С вашей помощью, в особенности с помощьюзалифыАталь,чужестранкаМэринаучиласьпониматьнас.

Но ей надо было понять еще одно.Шраф. Она знала о нем, но невиделаего,какмы,поканесделалаприбордлятого,чтобыеговидеть.

Теперьонаеговидитипоймет,чемонаможетнампомочь.Мэри,поднимисьсюдаивстаньрядом.Онабыласмущена,растеряна,новсежеподняласьнабугоривстала

рядомсостарымзалифом.По-видимому,ейнадобылочто-тосказать.—Высделалитак,чтояпочувствоваласебявашимдругом.Выдобры

игостеприимны.Япришлаизмира,гдежизньсовсемнепохожанавашу.Но некоторые из нас тоже знают о шрафе, и я благодарна за то, что выпомоглимнесделатьстекло,черезкотороеяегоувидела.Еслиямогувамчем-топомочь,тосделаюэтосрадостью.

Говоритьпереднимиейбылотруднее,чемсАталь,ионабоялась,чтоплоховыражаетсвоимысли.Непонятнобыло,вкакуюсторонусмотреть,когдатынетолькоговоришь,ноидолжнажестикулировать;однакооникакбудтопонималиее.Саттамакссказал:

—Приятно узнать, чтотыразговариваешь.Мынадеемся, чтотыпоможешь нам. Если же нет, непонятно, как нам удастся уцелеть.Туалапиперебьютнасвсех.Ихсталобольше,чемкогда-либовпрошлом,ичисленность их с каждым годом увеличивается. В мире что-то пошлонеправильно.Мулефасуществуюттридцатьтритысячилет,ипочтивсеэто время мы заботились о земле. Все было сбалансировано. Деревьяблагополучноросли,травоядныебылиздоровыми.И,хотятуалапивремяот времени нападали на нас, их численность и наша оставаласьпостоянной.

Нотристалетназаддеревьяначалихиреть.Мыследили заэтимстревогойистарательноухаживализаними;темнеменееонидаваливсеменьше семенных коробок, роняли листья раньше срока, а некоторые изнихпростоумирали,чегопрежденебыло.Внашейпамятинесохранилосьничегоподобного.

Да, происходило этомедленно, нотаков ритмнашейжизни.Мынесознавалиэтого,поканеявиласьты.Мывиделибабочекиптиц,ноунихнетшрафа.Утебя есть, притом, как необычноты выглядишь; нотыбыстра и действуешь без промедления. Ты поняла, что должна найтиспособ увидеть шраф, и сразу же соорудила нужный инструмент из

материалов, которыми мы пользовались тысячи лет. Рядом с нами тыдумаешьидействуешьсбыстротойптицы.Такэтовыглядит,итакмыпоняли,чтонашритмкажетсятебемедленным.

Ивэтомнашанадежда.Тывидишьто,чтоневиднонам,тывидишьсвязи, возможностии варианты, скрытыеотнас,также, какоттебябылскрытшраф.Иеслимыневидимспособасохраниться,тонадеемся,что его можешь увидетьты.Мы надеемся, чтоты быстро откроешьпричину древесной хвори и найдешь от нее средство; надеемся, чтопридумаешь способ защитыоттуалапи,такихмногочисленных итакихсильных.

Инадеемся,чтосделаешьэтоскоро,иначемывсепогибнем.Толпа одобрительно зашумела. Все смотрели на Мэри, и она еще

острее ощутила себя новичком в школе, от которого ждут большихдостижений. Притом она чувствовала себя польщенной: ее сравнили состремительной птицей, а она всю жизнь считала себя упорным имедлительнымработником.Вместестемейказалось,что,воспринимаяеетак,онистрашноошибаются—непонимаютее;несможетонаоправдатьихнадежды.

Нодолжна.Ониждали.— Саттамакс, — сказала она, — мулефа, вы поверили в меня, и я

сделаювсе,чтовмоихсилах.Выдобры,вашажизнькрасиваиправильна,и я постараюсь помочь вам. Теперь, когда я увидела шраф, я знаю, японяла,чемзанимаюсь.Спасибо,чтовымневерите.

Мэри спустилась с бугра; мулефа кивали ей, что-то говорили ипоглаживалиеехоботами.Аейбылострашно.Чтоонавзвалиланасебя?

Тем временем в мире Читтагацце священник-убийца отец Гомесподнималсяпокаменистойтропенагорумеждуискривленнымистволамиолив. Вечернее солнце пробивалось сквозь их серебристые кроны, и ввоздухестоялстрекоткузнечиковицикад.

Впередивиднелсяфермерскийдомик,увитыйползучимирастениями,тамблеялакозаижурчалродниксредисерыхкамней.Возледомачто-тоделалстарик,астарухавелакозукведруитабуретке.

Внизу, в деревне, ему сказали, что женщина проходила здесь иговорила, что собирается в горы;может быть, эти старики ее видели.Вовсяком случае, он попробует купить у них сыра и оливок и напьется изключа.ОтецГомеспривыкобходитьсямалым,аспешитьбылонекуда.

ГлававосемнадцатаяПреддвериестранымёртвых

Будьтовозможно,мысобралисьбынадвадня,Чтобсовещатьсясмёртвыми…

ДжонУэбстер

Лира проснулась перед рассветом; Пантелеймон дрожал от холода унее на груди. Небо уже серело. Она поднялась и начала ходить, чтобысогреться. Тишина стояла мертвая, такой не было даже в заснеженнойАрктике; безветрие, неподвижное море, ни одна даже самая крохотнаяволнаневыбегаетнапесок.Казалось,мирзамермеждувыдохомивдохом.

Уиллкрепкоспал,свернувшиськлубкомиположивголовунарюкзак,чтобыне укралинож.Плащ свалился с его плеча, иЛирапоправила его,стараясь не задеть воображаемого деймона, которого представила себе ввиде кошки, свернувшейся так же, как он. «Лежала бы где-то здесь»,—подумалаона.

С сонным Пантелеймоном на руках она отошла от Уилла и селапоодальнасклонедюны,чтобынеразбудитьегоразговором.

—Этималенькие…—сказалПантелеймон.—Онимнененравятся,—решительноподхватилаЛира—По-моему,

надокакможноскорееотделатьсяотних.Поймаемихвсетьилиещечто-нибудь,Уиллвырежетокно,закроет,ивсе—мысвободны.

—Нетунассети,—сказалон,—ивообщеничего.Ипотомонинетакиеглупые.Сейчасонзанамиследит.

Перед этимПантелеймон принял вид ястреба, и зрение у него былоострее,чемуЛиры.

Серое небо с каждойминутой окрашивалось бледнейшей воздушнойголубизной, и вот уже выпростался из моря ослепительный краешексолнца.ПосколькуЛирасиделанадюне,егосветупалнанеенесколькимисекундами раньше, чем на берег, и она увидела, как он подбирается кУиллу. Тут же осветилась фигурка кавалера Тиалиса, стоявшего рядом сголовойУилла;бодрый,нискольконесонный,онсмотрелвихсторону.

— Все равно, — сказала Лира, — они не могут заставить наспоступать, как им хочется. Должны ходить за нами.Могу спорить— им

уженадоело.— Если они возьмутся за нас,— сказал Пантелеймон, имея в виду

себяиЛиру,—иприставяткнамсвоиядовитыешпоры,Уиллупридетсяихслушаться.

Лира задумалась. Она вспомнила жуткий крик боли, вырвавшийся умиссисКолтер,когдаядпрониквеекровь,еесудороги,закатившиесяглазаи обезьяну, превратившуюся в тряпку… А ведь это была всего лишьцарапина,какнедавнонапомнилиеематеривбашне.Уиллвынужденбудетподчинитьсяисделатьто,чтоонихотят.

—Допустим,онидумают,чтоонвсеравнонеподчинится,—сказалаЛира,— допустим, они думают, что он бессердечный и просто даст намумереть.ТогдапускайУиллпопробуетвнушитьимэто.

Лиразахватилассобойалетиометр.Светабылоужедостаточно,чтобывидетьциферблат,и,бережноразвернувприбор,онаположилаеговместесчернымбархатомнаколени.Мало-помалуонапришлавсостояниетранса,когда становились прозрачны многие слои значений и ей открывалисьсложные переплетения связей между ними. Стрелки под ее пальцаминаходили нужные символы, а сознание подбирало слова: как намизбавитьсяотшпионов?

Главнаястрелказаметаласьпошкалеснебывалойбыстротой—Лиравпервыеиспугалась,чтонесможетуследитьзаеескачкамииостановками,нокакая-точастьсознаниярегистрировалаих,ионасразупоняла,чтоейсказалприбор.

Онсказалей:Непытайся,потомучтовашажизньзависитотних.Этобылонеожиданностью,инеприятной.Ноонане остановиласьи

спрашиваладальше.Какнампопастьвстранумертвых?Спускайтесь.Следуйтезаножом.Идитевперед.Следуйтезаножом,

—пришелответ.И наконец она неуверенно спросила, почти стыдясь:Мы правильно

поступаем?Да,—немедленноответилалетиометр.—Да.Лира вздохнула, приходя в себя, заправила волосы за уши и

почувствовала первое тепло солнца на лице и плечах.Возниклии в этоммире звуки:шуршали насекомые и под легким ветеркомшелестела сухаятрававышенадюне.

Она отложила алетиометр и подошла к Уиллу. Пантелеймон принялвид льва и сделался, насколько мог, большим, в надежде припугнутьгалливспайнов.

Кавалер был занят своим магнетитовым резонатором, и, когда он

закончил,Лираспросила:—ВыговорилислордомАзриэлом?—Сегопредставителем,—сказалТиалис.—Мынеидемтуда.—Такяемуисказал.—Чтоонответил?—Этопредназначалосьдлямоихушей,недлятвоих.—Наздоровье,—сказалаона.—Выженатынаэтойдаме?—Нет,мыколлеги.—Увасестьдети?—Нет.Пока он упаковывал аппарат, проснулась дама Салмакия. Изящно и

медленноонаселавямке,которуювырыладлясебявпеске.Стрекозыещеспаливтонких,какпаутина,путах;крыльяихбыливросе.

—Ввашеммире есть большиелюдиили всемаленькие, как вы?—спросилаЛира.

—Мыумеемобходитьсясбольшимилюдьми,—неслишкомлюбезноответилТиалисипродолжалтихийразговорсдамой.

Лиреонбылнеслышен,ноонасудовольствиемнаблюдалазатем,какони утоляют жажду росой с песчаного тростника. «Наверное, воду онивоспринимают по-другому, — мысленно сказала она Пантелеймону, —представляешь,капляскулак!Внееивпитьсянепросто,унееоболочкаупругая,какувоздушногошара».

ТеперьужепросыпалсяструдомиУилл.Первымделомонпосмотрел,гдегалливспайны,—теответилиемупристальнымвзглядом.

ОнотвернулсяиувиделЛиру.—Надопоговорить,—сказалаона.—Идисюда,подальшеот…— Если хочешь отойти от нас, — донесся до нее внятный голос

Тиалиса, — оставь нож. Если не хочешь оставить нож, разговаривайтездесь.

— Мы что, не можем поговорить друг с другом? — возмутиласьЛира.—Мынехотим,чтобывынасслушали!

—Тогдаидите,аножоставьте.Никого поблизости не было, а галливспайны, конечно, не могли им

воспользоваться.Уилл порылся в рюкзаке, достал флягу с водой, два сухих печенья,

отдалодноЛиреивместеснейподнялсянадюну,повыше.—Яспросилаалетиометр,—сказалаона,—онговорит:непытайтесь

избавиться от маленьких, потому что они спасут нам жизнь. Так что

придетсябытьсними.—Тысказалаим,чтомынадумали?— Нет! И не скажу. Они передадут это по своей скрипке лорду

Азриэлу,аонпошлетзанамиипомешает,такчтонадопрямоидти,апринихобэтомнеразговаривать.

— Но они шпионы, — напомнил Уилл. — Значит, мастераподслушиватьипрятаться.Такчтолучшенамвообщеобэтомнеговорить.Мызнаем,кудаидем.Такпростоидеминеговоримобэтом.Аимостаетсятерпетьиидтиснами.

—Сейчасонинаснеслышат.Онидалеко.Уилл,яещеспросила,кактудапопасть.Онсказал,следоватьзаножом,ивсе.

— Ишь, как просто. А наверняка ведь нет. Знаешь, что сказал мнеЙорек?

—Нет.Онсказал…когдаяснимпрощалась…сказал,тебеэтобудеточеньтрудно,ноондумает,чтотысправишься.Тольконесказал,почему…

—Ножсломалсяпотому,чтояподумаломатери,—объяснилон.—Поэтому я должен прогнать ее из головы. Но… это вроде того, как тебеговорят:недумайпрокрокодила,атыдумаешь,неможешьиначе…

—Ну,вчераночьютынормальновырезал,—сказалаона.— Да. Устал — наверное, поэтому. Ладно, посмотрим. Просто:

следуйтезаножом?—Толькоэто.—Разтак,можнопрямосейчас.Тольковотедыосталосьмало.Надо

что-тонайтивдорогу:хлеб,фруктыилиещечто-нибудь.Такчтосперваянайдумир,гдеможнодобытьеды,апотомужебудемискатькакследует.

—Хорошо,—сказалаЛира,радуясьтому,чтосновапуститсявпуть,сПантелеймономиУиллом,живаяинесонная.

Они вернулись кшпионам, которые стерегли нож, уже с сумками заплечами.

—Мыхотимзнатьвашинамерения,—сказалаСалмакия.—Ну,клордуАзриэлумы,вовсякомслучае,несобираемся,—сказал

Уилл.—Сперванамнадокое-чтосделать.—Выскажетенам,чтоименно,посколькумывсеравнонеможемвам

помешать?— Нет, — сказала Лира, — потому что вы сразу доложите им.

Придется вамидти снами, а кудаидем, вынеузнаете.Можете, конечно,отказатьсяилететькним.

—Исключено,—сказалТиалис.— Нам нужна какая-то гарантия, — сказал Уилл. — Вы шпионы,

значит, должны быть нечестными, такая ваша специальность. Как мыпоймем,чтовамможноверить?Вчераночьюмыусталиинеподумалиобэтом—ачтовампомешаетдождаться,когдамыуснем,потомужалитьнас,чтобы мы стали беспомощными, и вызвать лорда Азриэла по этоймагнетитовойштуке.Вамэтопростосделать,значит,намнужнагарантия,чтовытакнепоступите.Обещаниянедостаточно.

Обагалливспайназатряслисьотгнева—задетабылаихчесть.Овладевсобой,Тиалиссказал:— Мы не принимаем односторонних требований. Мы должны

получить что-нибудь в обмен. Объясните нам ваши намерения, тогда яотдамвамнахранениемагнетитовыйрезонатор.Когдаязахочуотправитьсообщение, вы мне его дадите. Таким образом, это всегда будетпроисходитьсвашеговедомаисогласия.Такованашагарантия.Атеперьскажитенам,кудавынаправляетесьизачем.

УиллиЛирапереглянулись,чтобыубедиться,обалисэтимсогласны.—Ладно,— сказала Лира,— это справедливо. Значит, вот куда мы

идем:мыидемвстранумертвых.Мынезнаем,гдеона,ноеенайдетнож.Воткакиенашинамерения.

Шпионы смотрели на нее, не веря своим ушам. Потом Салмакияморгнулаисказала:

—Втом,чтотыговоришь,нетникакогосмысла.Мертвыемертвы,ивсетут.Нетникакойстранымертвых.

—Ятожетакдумал,—сказалУилл.—Атеперьнезнаю.Ничего,сножоммыэтовыясним.

—Нозачем?ЛиравзглянуланаУилла,онкивнул.— До того как я встретила Уилла, задолго до того, как уснула, я

привела своего друга в плохоеместо, и его убили.Я думала, что спасаюего, а только сделала еще хуже.Когдаменя усыпили, онмне снился, и яподумала,что,можетбыть,заглажувину,еслиотправлюсьтуда,гдеон,ипопрошуунегопрощения.АУиллхочетнайтиотца:оннашелегоуже,ноотцасразуубили.Понимаете,лордуАзриэлудоэтогоделанет.ИмиссисКолтер.Еслимыпойдемкнему,нампридетсяделатьто,чегоонхочет,акРоджеруонбезразличен—этомойдруг,которыйпогиб;Роджердлянегоничегонезначит.Дляменя—значит.Такчтовоткудамысобираемся.

— Девочка, — сказал Тиалис, — когда мы умираем, на этом всекончается.Другойжизнинет.Тывиделасмерть.Тывиделамертвыетелаивидела,чтослучаетсясдеймоном,когдаприходитсмерть.Онисчезает.Чтоещеможетостатьсяживымпослеэтого?

—Мыпойдемтудаиузнаем,—сказалаЛира.—Теперьявамсказала,идавайтевашрезонатор.

Она протянула руку, и леопард-Пантелеймон встал, размахиваяхвостом,чтобыподкрепитьеетребование.Тиалисснялзаплечнуюсумкуиположил ей на ладонь. Она оказалась на удивление тяжелой — не дляЛиры,конечно,ноонаудивиласьсилекавалера.

— И сколько времени, вы думаете, отнимет эта экспедиция? —спросилон.

— Не знаем, — сказала Лира. — Мы вообще ничего не знаем, небольшевашего.Пойдемтуда,будетвидно.

— Сперва надо добыть воды и какой-нибудь пищи, — вмешалсяУилл,—такой,чтобынетяжелобылонести.Поэтомуяпоищуместо,гдеможноеедобыть,апотомотправимся.

ТиалисиСалмакияоседлалисвоихстрекозипокаудерживалиихназемле. Насекомые дрожали от нетерпения, им хотелось взлететь, но ониполностьюподчинялисьволевсадников.Лира,впервыеувидевшаяихприсвете дня, удивлялась изяществу серыхшелковых поводьев, серебристыхстремяникрохотныхседел.

Уиллвзялножипочувствовалсильноежеланиевыбратьсявсвоймир:унегоещебылакредитнаякарточка,онмогкупитьпривычнуюпищу,могдажепозвонитьмиссисКупериспросить,каксебячувствуетмать…

Ножзавибрировалвруке с таким звуком, какбудто гвоздемпровелипошероховатомукамню,иУиллпохолодел.Еслиопятьсломаетлезвие,это—конец.

Переждав несколько секунд, он попробовал еще раз. Теперь он нестаралсянедуматьоматери,асказалсебе:«Да,язнаю,чтоонатам,нонебудусмотретьвтусторону…»

На этот раз получилось. Он нашел новый мир, вырезал ножомотверстиеичерезнесколькосекундвсечетверостоялинадвореопрятнойи, по-видимому, зажиточной фермы в какой-то северной стране,напоминавшейГолландиюилиДанию.Мощенныйплитамидворбылчистовыметен,адверистойлоткрыты.Солнцесветилосквозьдымку,ввоздухестоял запах горелого и еще какой-то, менее приятный. Никаких звуков,выдававших присутствие человека, не было слышно, зато из конюшендоносилось жужжание, такое громкое и энергичное, что, казалось, тамработаетмашина.

Лира подошла к конюшне, заглянула туда и вернулась с бледнымлицом.

— Там четыре… — она сглотнула, схватилась за горло, — четыре

дохлыелошадиимиллионымух.—Погляди,—сказалУиллитожесглотнул,—или,пожалуй,нестоит.Онпоказывалназарослималины,окаймлявшиесадзакухней.Из-под

кустов, в самом густом месте, торчали ноги мужчины, одна в башмаке,другаябосая.

Лираотвернулась,аУиллпошелпосмотреть,живлиещечеловекиненуждаетсяливпомощи.Назадпришелсмущенный,качаяголовой.

Тем временем оба шпиона подлетели к приоткрытой двери дома.Тиалисметнулсяназадисказал:

—Тампахнетприятнее,—азатемсновавлетелвдом.Салмакия облетала надворные постройки, а Уилл последовал за

кавалером. Он очутился в большой квадратной кухне, обставленнойстаромодно, с белым фаянсом в деревянном буфете, отмытым сосновымстоломиочагом,гдестоялостывшийчерныйчайник.Рядомбылакладовая:две полки там ломились от яблок, и кухню наполнял их аромат. В доместоялагнетущаятишина.

Лиратихосказала:—Уилл,этоиестьмирмертвых?Емупришлавголовутажемысль.Ноонответил:—Нет,врядли.Простоэтомир, гдемыещенебыли.Слушай,надо

взять столько, сколько сможем унести. Тут какой-то черный хлеб, этохорошо…онлегкий…исыр…

Когдаонинагрузились,Уиллбросилвящикбольшогососновогостолазолотуюмонету.

—Ачто?—сказалаЛира,увидев,какТиалисподнялброви.—Есличто-тоберешь,надоплатить.

В это время через заднююдверь влетелаСалмакия и посадила своюярко-синююмерцающуюстрекозунастол.

— Сюда идут люди, — сказала она, — пешие, с оружием. Внесколькихминутахотсюда.Азаполемгоритдеревня.

Ониуслышали звукшаговпо гравию, голос, отдававшийкоманды,извяканьеметалла.

—Тогданадоуходить,—сказалУилл.Он ощупал воздух кончиком ножа и сразу ощутил в нем что-то

непривычное. Лезвие как будто скользило по очень гладкой поверхности,вродезеркала,азатеммедленноушловглубину,такчтоонмогужерезать,но чувствовал сопротивление, словно бы плотной ткани, и, сделавотверстие, удивленно заморгал: этот новый мир в мельчайших деталяхсовпадалстем,гдеонисейчаснаходились.

—Чтотакое?—спросилаЛира.Шпионысмотреливотверстиеснедоумением.Нонедоумениемдело

не ограничилось. Так же, как воздух сопротивлялся ножу, что-то в окнесопротивлялось их проходу. Уиллу пришлось проталкиваться сквозьневидимую преграду, а затем втягивать за собой Лиру. Галливспайны жевообщенемоглипролететь.Онибыливынужденыпосадитьсвоихстрекозна руки детей, и все равно их пришлось протаскивать словно бы сквозьуплотнившийся воздух: хлипкие крылышки гнулись и скручивались, амаленькиевсадникигладилистрекозпоголовамишепотомуговаривалинебояться.

Посленесколькихсекундтакойборьбыонивсежепротиснулись,Уиллотыскал края окна (хотя увидеть его было невозможно) и закрыл его,отрезавпрежниймирвместесшагамисолдат.

—Уилл,— сказалаЛира, и он, обернувшись, увидел, что в кухне снимиещеодинчеловек.

Сердце у него упало.Этого человека он видел десятьминут назад вкустах,мертвого,сперерезаннымгорлом.

Мужчинасреднихлет,худой,судяповнешности,привычныйкработенаоткрытомвоздухе.Носейчасвидунегобылпотрясенный,онпоходилна безумного или паралитика. С расширенными глазами, так что вокруградужныхоболочеквсюдубылвиденбелок,онтрясущейсярукойдержалсяза край стола. Горло его, к облегчению Уилла, было не повреждено.Мужчинаоткрывалрот,нонемогпроизнестинислова.ТолькопоказывалпальцемнаУиллаиЛиру.Лирасказала:

—Извините, что влезли в ваш дом: сюдашли люди, нам надо былоспрятаться.Жаль,еслимываснапугали.Я—Лира,аэтоУилл,аэтонашидрузья, кавалерТиалисидамаСалмакия.Не скажете, как вас зовути гдемы?

Эта простая просьба как будто привела человека в чувство; онвздрогнул,словнопроснулся.

—Ямертв,—сказалон.—Ялежутаммертвый.Язнаю,чтоумер.Вынемертвые.Что происходит? Господи, спаси.Они перерезалимне горло.Чтопроисходит?

Когдаонсказалямертв,ЛиравсталапоближекУиллу,аПантелеймонмышью шмыгнул к ней на грудь. Что до галливспайнов, они пыталисьсовладать со своими стрекозами — большие насекомые, по-видимому,испытывалиотвращениекэтомучеловекуиметалисьпокухневпоискахвыхода.

Ачеловекихнезамечал.Онвсеещесилилсяпонять,чтопроизошло.

—Выдух?—осторожноспросилУилл.Тотпротянулруку,иУиллхотелвзятьсязанее,ноегопальцысхватили

воздух.Онничегонепочувствовал,толькохолодок.Незнакомец увидел это и в ужасе уставился на свою руку.Шок уже

проходил,ионсталосознаватьжалкостьсвоегосостояния.—Правда,—сказалон,—мертв…Яумериотправлюсьвад.—Тихо,—сказалаЛира.—Мыотправимсявместе.Каквасзовут?— Я был Дирком Янсеном, но я уже… я не знаю, что делать…Не

знаю,кудаидти…Уилл открыл дверь. Скотный двор выглядел по-прежнему, сад за

кухней не изменился, так же сквозь дымку светило солнце. И так жележаловкустахтелочеловека.

Дирк Янсен издал тихий стон, словно у него исчезли последниесомнения. Стрекозы вылетели за дверь, пронеслись над самой землей ивзвилисьвнебобыстреептиц.Мужчинабеспомощноозирался,поднималрукиистихимкрикомсноваопускал.

—Янемогуздесьоставаться…Немогу,—говорилон.—Этонетаферма,которуюязнал.Немоя.Ядолженидти…

—Кудавыпойдете,мистерЯнсен?—спросилаЛира.—Подороге.Незнаю.Долженидти.Немогуоставатьсяздесь…СалмакияслетеланарукуЛиры.Крохотныекоготкистрекозыукололи

ее,адамасказала:—Из деревни идут люди— такие же, как этот человек, все идут в

одномнаправлении.—Тогдапойдемсними,—сказалУиллиповесилрюкзакнаплечо.Дирк Янсен уже проходил мимо собственного тела, отведя от него

глаза. Он шел как пьяный, останавливался, двигался дальше, вилял изстороны в сторону, цеплялся ногами за камни и маленькие рытвины надорожке, которую знал как свои пять пальцев. Лира тронулась следом заУиллом,аПантелеймонпревратилсявпустельгуивзлетелтаквысоко,чтоЛирадажеохнула.

—Она права,— сказал он, спустившись.—Из деревни идет целаявереницалюдей.Мертвых…

Ивскореониувиделиихсами:десяткадвамужчин,женщинидетей;все двигались, как Дирк Янсен, неуверенно, будто оглушенные. Деревнябыламеньшечемвкилометре,илюдишливихсторону,одинзадругим,посерединедороги.ДиркЯнсенувиделихипобежалкним,спотыкаясь,аонипротягивалиемунавстречуруки.

—Может,ониинезнают,кудаидут,ноидуттудавместе,—сказала

Лира.—Лучшепойтисними.—Думаешь,вэтоммиреунихбылидеймоны?—спросилУилл.—Непойму.Еслибытыувиделтакоговсвоеммире,тыбыдогадался,

чтоондух?—Трудносказать.Выглядятнесовсемнормально…Унасвгородея

виделодногочеловека,онходилоколомагазинов,всегдасоднимитемжепластиковым пакетом, ни с кем не разговаривал и никогда не заходилвнутрь.Инанегониктонесмотрел.Аявоображал,чтоондух.Онинанегонемногопохожи.Может,вмоеммиреполнодухов,аяэтогонезнал.

—Вмоем—врядли,—ссомнениемсказалаЛира.— В общем, кажется, здесь мир мертвых. Их только что убили, те

солдаты,наверное,итеперьониздесь—издесьвсетакже,каквмире,гдеонижили.Ядумал,внембудетвсепо-другому…

—Ноздесьсмеркается,—сказалаона.—Гляди!Онасхватилаегозаруку.Уиллостановилсяипосмотрелвокруг:онабылаправа.ВОксфорденезадолго до того, как он набрел на окно и шагнул через него в мирЧиттагацце,случилосьсолнечноезатмение,ивместесмиллионамидругихлюдейонстоялднемнаулицеинаблюдал,какгаснетяркийдневнойсветипогружаются в жутковатый сумрак дома, парк, деревья. Все оставалосьотчетливым,какднем,ноосвещениепостепенноуменьшалось,словновсясилавытекалаизумирающегосолнца.

Сейчас происходило нечто подобное, только страннее, потому чтоконтурывещейтожетерялиопределенностьистановилисьрасплывчатыми.

—Инепохоженато,чтослепнешь,—испуганносказалаЛира,—мыжевидимвещи,онисамикакбудтогаснутирастворяются…

Краски уходили из мира, капля за каплей. Вместо яркой зеленидеревьевитравы—зеленоватаясерость,тусклыйсеро-песчаныйцветещенедавножелтогополякукурузы, тусклаякроваво-сераяокраскакирпичей,опрятногофермерскогодома…

Люди, которых они постепенно нагоняли, тоже заметили это ипоказывалипальцами,хваталидругдругазаруки,просяподтверждения.

Единственными яркими пятнами во всем ландшафте былисверкающие — красно-желтое и ярко-синее — тела двух стрекоз и ихмаленькие наездники, да еще Уилл, и Лира, и пустельга-Пантелеймон,вьющийся над ее головой.Они почти нагнали процессию, и теперь былоясно: это духи. Уилл и Лира невольно приблизились друг к другу, нобояться было нечего, потому что духи боялись их гораздо больше и нехотеликнимприближаться.

Уиллкрикнул:

—Небойтесь,мываснеобидим.Кудавыидете?Онипосмотрелинасамогостаршегосрединих,словноонбылихпроводником.

—Идемтуда,кудавсеуходят,—сказалон.—Якакбудтознаю,нонепомню,чтобыкогда-нибудьобэтомслышал.Должнобыть,поэтойдороге.Мыпоймем,когдапридемвнужноеместо.

—Мама,—сказалребенок,—почемусталотемноднем?— Тише, милый, не бойся, — отозвалась мать. — От того, что

боишься,лучшенебудет.Мыумерли,наверное.— А куда мы идем?— спросил ребенок.—Мама, я не хочу быть

мертвым!—Мыидемкдедушке,—стоскойвголосесказаламать.Ребенокбылбезутешенигорькоплакал.Остальныесмотрелинамать

—ктоссочувствием,ктосраздражением,—нопомочьейничемнемоглии уныло плелись дальше по угасавшей, расплывавшейся местности, аребеноквсеплакалтонкимголоском,плакал,плакал.

Кавалер Тиалис, что-то сказав Салмакии, помчался вперед. Уилл иЛира жадным взглядом следили за яркой энергичной стрекозой,уменьшавшейсявдали.ДамаслетеланарукуУилла.

—Кавалерполетелпосмотреть,чтовпереди,—объяснилаона.—Мыдумаем,местностьпогружаетсявсумракпотому,чтоэтилюдиеезабывают.Чемдальшеониотходятотсвоихдомов,темтемнеетутбудетстановиться.

— Но зачем же они уходят?— спросила Лира.— Если бы я быладухом,яосталасьбывзнакомыхместах,анепобрелабынеизвестнокуда,чтобызаблудиться.

—Онинесчастливы здесь,—догадалсяУилл.—Здесь они умерли.Поэтомуздесьимстрашно.

—Нет,ихчто-товлечеттуда,—возразиладама.—Ихгонитвпередкакой-тоинстинкт.

И в самом деле, теперь, когда их деревня скрылась из виду, духидвигались более целеустремленно. Небо потемнело, как перед сильнойгрозой,ноникакогоэлектричестваввоздухе,какбываетпередгрозой,неощущалось.Духиупорношливперед.Переднимилежалапрямаядорога,аместностьвокругпочтисовсемужелишиласьдеталей.

Времяотвременикто-нибудьизнихоглядывалсянаУиллаиЛируилинаяркуюстрекозуснаездником—какбыслюбопытством.Наконецсамыйстаршийсказал:

—Вы,вы,мальчикидевочка.Вынемертвые.Вынедухи.Зачемвыидетеснами?

— Мы попали сюда по случайности, — сказала Лира, опередив

Уилла.—Янезнаю,какэтопроизошло.Мыхотелиспастисьоттехлюдейикак-тооказалисьздесь.

—Каквыпоймете,чтопришликуданадо?—спросилУилл.—Яполагаю,намскажут,—уверенноответилдух.—И,надодумать,

отделят грешников от праведников. Теперь молиться незачем. Поздномолиться.Молитьсянадобылоприжизни.Теперьбесполезно.

Яснобыло,ккакойгруппеонпричисляетсебя,итакжеясно,что,поегомнению,онанебудетмногочисленной.Остальныедухивыслушалиегообеспокоенно,ноонбылединственныйунихвожатый,ионишлизанимнепрекословя.

Шли,брелибезмолвноподмеркнувшимнебом,котороевскоресталотусклым, железно-серым и больше уже не темнело. Живые смотрели посторонам,вверх,подноги,внадеждеувидетьчто-нибудьяркое,веселое,новсе было напрасно, пока впереди не показалась искорка, мчавшаяся повоздуху в их сторону. Это был кавалер Тиалис, и Салмакия с радостнымвозгласомпустиласвоюстрекозуемунавстречу.

Онипоговорилииподлетеликдетям.—Впередигород,—сказалТиалис.—Онпохожналагерьбеженцев,

ноявностоиттамнескольковеков,еслинебольше.Имнекажется,чтозаниммореилиозеро,ноонозакрытотуманом.Яслышалкрикиптиц.Тудастекаютсялюдисовсехсторон,сотнямикаждуюминуту,люди,похожиенаэтих,—духи…

Духи тоже прислушивались к его словам, но без большоголюбопытства.Оникакбудтоотупели,впаливоцепенение,иЛирехотелосьвстряхнуть их, расшевелить, чтобы они начали сопротивляться, искатьвыход.

—Уилл,какнампомочьэтимлюдям?—сказалаона.Но ему ничего не приходило в голову, и онишли дальше. И вот на

горизонте,слеваисправа,сталоугадыватьсякакое-тодвижение,авпередивстоячемвоздухевялоподнималсягрязныйдым,ещебольшезатемнявшийунылое небо.А то, что двигалось вдалеке, оказалось толпами людей илидухов: цепочками, парами, группами, по одному, все с пустыми руками,сотни, тысячимужчин,женщини детей плелись по равнине к источникудыма.

Земля пошла под уклон и все больше и больше напоминала свалку.Воздухбылтяжелым,задымленныминаполнялсяновымизапахами:едкиххимикалий,гниющихрастительныхвеществ,нечистот.Ичемдальше,темсильнее они становились. Ни клочка чистой земли кругом, а если что иросломестами,товонючийбурьянижесткаясераятрава.

Вперединадводой стоял туман.Онвозвышалсякак гора, сливаясь сугрюмымнебом,иоттудадоносилиськрикиптиц,какиописывалТиалис.

Междукучамиотбросовитуманомлежалпервыйгородмертвых.

ГлавадевятнадцатаяЛираиеёсмерть

Вяростьдругменяпривёл—Гневизлиля,гневпрошел.

УильямБлейк(переводС.Маршака)

Там и сям среди развалин горели костры. Город представлял собоюбеспорядочное нагромождение — ни улиц, ни площадей, ни одногооткрытогоучастка,еслинесчитатьмест,гдеобрушилсядом.Надгородомвозвышалось несколько церквей и общественных зданий, но у них либокрышибылидырявые,либостенывтрещинах, ауодногоотрухнувшегопортика остались только колонны. Между остовами каменных домовтеснились в беспорядке лачуги и хибарки, кое-как слепленные из старыхстропил, сплющенных керосиновых бидонов, жестянок из-под печенья,рваных листов полиэтилена, обломков фанеры и древесно-стружечнойплиты.

Духи, с которыми они пришли, теперь спешили к городу, и со всехсторон туда же тянулись другие, в таком множестве, что напоминалипесчинки, устремившиеся в воронку песочных часов. Духи двигалисьсквозьэтотбезобразныйлабиринтцелеустремленно,какбудтоточнознали,куда идут; Лира и Уилл готовы были последовать за ними, но ихостановили.

Открыласьзаплатаннаядверь,оттудапоявилсячеловекипроизнес:—Подождите,подождите.Задверьючто-тотусклосветилось,илицоегобылотрудноразглядеть;

но они поняли, что он не дух. Он был, как они, живой: худой человек,совершеннонеопределенноговозраста,вгрязномпотрепанномкостюме;врукахондержалкарандашипачкубумаг,скрепленнуюзубастымзажимом.Азданиенапоминалотаможенныйпостнаредкопосещаемойгранице.

— Что это за место? — спросил Уилл. — И почему мы не можемпройти?

— Вы не мертвые, — устало объяснил человек. — Вам придетсяподождатьвзонеожидания.Идитеподорогеналевоиотдайтеэтибумагичиновникууворот.

—Извините,сэр,—сказалаЛира,—можноСпроситьувас,какмыдошлисюда,еслимынемертвые?Ведьэтомирмертвых,правда?

—Этопреддвериемирамертвых.Иногда сюдапопадаютпо ошибкеживые, но, прежде чем следовать дальше, они должны побыть в зонеожидания.

—Скольковременипобыть?—Поканеумрут.Уиллпочувствовалголовокружение.Онвидел,чтоЛираготовазатеять

спор,и,чтобыпредотвратитьего,вмешался:—Необъяснитенам,чтопроисходитпотом?Всмысле,духи,которые

сюдапришли,онинавсегдаостаютсявгороде?—Нет, нет,— сказал чиновник.—Это перевалочный порт. Дальше

ониследуютнасудне.—Куда?—спросилУилл.—Этогоянемогувамсказать,—ответилтотскривойулыбкой.—Но

прошувас,пройдите.Вамнадлежитбытьвзонеожидания.Уиллвзялунегобумаги,схватилЛируподрукуиповелпрочь.Теперьстрекозылетеливяло,иТиалисобъяснил,чтоонинуждаютсяв

отдыхе; поэтому их посадили на рюкзак Уилла, а сами шпионы сели наплечи кЛире.Пантелеймон, принявший вид леопарда, посмотрел на нихревниво,ноничегонесказал.Онишлиподорожке,огибаяжалкиехибарыи лужи нечистот, и наблюдали за нескончаемым потоком духов,беспрепятственновходившихвгород.

—Надоплытьвместесостальными,—сказалУилл.—Может,взонеожидания скажут, как нам устроиться на судно. Они вроде не злые и невредные.Странно.Аэтибумаги…

Это были просто листки, вырванные из блокнота, со случайнымисловами, написанными карандашом и зачеркнутыми. Здешние люди какбудто играли в какую-то игру и только ждали, когда путники заспорят снимиили,наоборот,примутигруи засмеются.Однаковыгляделовсе этосерьезно.

Становилось все темнее и холоднее, и за временем трудно былоуследить.Лире казалось, что они идут уже полчаса, аможет быть, вдвоедольше; пейзаж оставался прежним. Наконец они подошли к деревяннойхибарке,похожейнату,гдеихостановиливпервыйраз.Наддверьювиселанапроводеслабаялампочка.

Навстречуимвышелчеловек,одетыйпримернотакже,какпервый.Врукеондержалкусокхлебасмаслом.Нислованеговоря,онпосмотрелихбумаги, кивнул, вернул бумаги и хотел уже уйти в дом, ноУилл спросил

его:—Извините,куданамтеперь?— Идите, поищите, где остановиться, — без раздражения сказал

тот.—Поспрашивайте.Всеждут,такжекаквы.Он ушел, закрыл за собой дверь от холода, а путники повернули к

центружалкогопоселка,гдедожидалисьсвоейочередиживые.Он был очень похож на главный город: убогие лачуги, сто раз

чиненные, залатанные кусками пластика или гофрированного железа,кособоко клонящиеся одна к другой над слякотными проулками. Кое-гдемежду ними висели провода, дававшие слабенький ток одной или двумголым лампочкам. Но большей частью поселок освещался кострами. Ихдымный, красноватый, неверный свет плясал на кучах строительногомусора,словноэтобылипоследкиколоссальногопожара,простоназлонежелавшиегаснуть.

Но когда Уилл, Лира и галливспайны подошли ближе и глазам ихоткрылосьбольшедеталей,ониувиделивполутьменесколько…нет,многофигур:иныестояли,прислоняськстенам,иныесидели,чащепоодиночке,аиногдаималенькимигруппами—тогдатамслышалисьтихиеразговоры.

—Почемуэтилюдинесидятдома?—сказалаЛира.—Холодно.—Этонелюди,—отозваласьдамаСалмакия.—Идаженедухи.Что-

тодругое,ноянезнаючто.Они подошли к первой группе лачуг, освещенных большой

слабосильной лампочкой на проводе, который слегка раскачивался нахолодномветру,иУиллподнесрукукпоясу,взялсязарукояткуножа.Тутсобралось несколько этих человекоподобных созданий, они сидели накорточкахибросаликости.Когдадетиподошли,онимолчавстали:пятеро,всемужчины,вобтрепаннойодежде.Лицаихскрывалисьвтени.

—Какназываетсяэтотгород?—спросилУилл.Ответанебыло.Кто-тоизнихотступилнашаг,ивсепятеросбилисьвкучку,какеслибыимбыло страшно.УЛирыморозпобежалпо коже, волоскина руках всталидыбом,хотяонасаманемоглапонятьпочему.Пантелеймондрожалунееподрубашкойишептал:

—Нет,нет,Лира,уходи,давайвернемся,пожалуйста…«Люди»нешевелились.ВконцеконцовУиллпожалплечамиипошел

прочь,сказав:—Ладно,всеговамхорошего.Так же вели себя и другие, когда с ними заговаривали, и с каждым

разомребятамстановилосьвсетревожнее.— Уилл, они Призраки? — спросила Лира. — Мы уже так

повзрослели,чтовидимПризраков?—Не думаю. Если бы так, они напали бы на нас, а они, по-моему,

самибоятся.Незнаю,ктоонитакие.Открылась дверь, и осветилась грязная площадка перед хибарой. В

дверях стоял человек — живой человек, мужчина — и смотрел на них.Фигуры перед дверью почтительно расступилась, и они увидели лицочеловека,беззлобное,спокойное,флегматичное.

—Ктовы?—сказалон.— Путешественники, — ответил Уилл. — Мы не понимаем, куда

попали.Чтоэтозагород?—Этозонаожидания.Выиздалекаидете?—Да,издалекаиустали,—сказалУилл.—Здесьможнокупитьедыи

устроитьсянаночлег?Человек смотрел мимо них в темноту, потом отошел от двери и

оглянулся, словно кого-то недосчитывался. Потом обратился к страннымфигурам,стоявшимрядом,испросил:

—Вывиделиещечью-нибудьсмерть?Онипомоталиголовами,идетиуслышалислабыеголоса:«Нет,нет,ни

одной».Онповернулсякребятам.Издверизаегоспинойвыглядывалилица:

женщина, двое маленьких детей и еще один мужчина. Вид у них былвстревоженный.

—Смерть?—сказалУилл.—Мынепривелиникакойсмерти.Но,похоже,именноэтоихибеспокоило:услышавсловаУилла,живые

тихоохнули,афигурыснаружидажеотшатнулись.Лира выступила вперед и самым вежливым тоном, как будто за ней

надзираласейчасэкономкаИордан-колледжа,сказала:—Простите, пожалуйста, я невольно обратила внимание— эти вот

джентльмены,онимертвые?Извинитезагрубыйвопрос,нотам,откудамыпришли, это очень необычно, и мы никогда не видели ничего похожего.Еслиэтоневежливо,япрошууваспрощения.Но,понимаете,вмоеммиреу нас есть деймоны, у всех есть деймоны, и мы бы страшно удивились,если быувидели человека без деймона,—также, как выудивилисьпривиденас.Асейчасмыпутешествуем,Уиллия.ЭтоУилл,ая—Лира,ияузнала,чтоестьлюди,укоторыхбудтобынетдеймонов.ВотУиллтакой,иябоялась,поканепоняла,чтоониобыкновенныелюди,ну,какя.Такчто,можетбыть,поэтомукое-ктоввашеммиресопаскойсмотритнанас,размыкажемсядругими.

Человекспросил:

—Лира?ИУилл?—Да,сэр,—смиренноответилаона.— Это ваши деймоны? — спросил он, показывая на шпионов,

сидевшихунеенаплече.— Нет. — У нее было искушение сказать: «Они наши слуги», но

Уиллуэтонепонравилосьбы,ионасказала:—Этонашидрузья,кавалерТиалис и дама Салмакия, мудрые и почтенные люди, они путешествуютвместе с нами. Ох, а деймон мой — вот. — Она вынула мышь-Пантелеймона из кармана. — Видите, он безобидный. Мы обещаем непричинятьвамвреда.Намнужнапищаикров.Завтрамыуйдем.Честно.

Человека немного успокоил ее уважительный тон, а шпионы тожепостарались выглядеть скромными и безобидными. Помолчав, человексказал:

—Однакостранновсеэто.Времена,видно,такиестранные…Чтож,заходите,располагайтесь…

Фигуры, стоявшие перед дверью, кивнули, некоторые даже слегкапоклонились и почтительно расступились перед ребятами. Уилл и Лиравошли в теплую освещенную комнату.Мужчина закрыл за ними дверь инабросилкрючокнагвоздь,чтобыонанераскрывалась.

Комнатабылаодна,невзрачная,ночистая,иосвещалаеегарнаялампана столе. Фанерные стены были украшены картинками, вырезанными изкиножурналов, и узорами из отпечатков пальцев, смазанных сажей. Устены стояла железная печка, перед ней сушилка с поношеннымирубашками, от которых шел пар, а на туалетном столике— нечто вродеалтаря, с пластмассовыми цветами, морскими раковинами, цветнымифлакончиками из-под духов, еще какой-то пестрой дрянью, и все этоокружалокартинкусвеселымскелетомвцилиндреитемныхочках.

Народубылополно:кромесамогомужчины,женщиныидвухдетей,младенец в люльке, мужчина постарше и в углу, в куче одеял, древняястаруха,стакимжемятым,какодеяло,лицомиблестящимилюбопытнымиглазами. Взглянув на нее, Лира испытала легкое потрясение: одеялазашевелились,из-поднихпоявиласьвысохшаярукавчерномрукаве,а заней еще одно лицо, настолько высохшее, что скорее напоминало череп скартинки,чемживогочеловека.Уиллтоже заметилэтоновоелицо,ивсечетверо гостейодновременнопоняли,чтообладательилиобладательницаэтоголицаизтойжепороды,чтоисмутныевежливыефигуры,оставшиесязадверью.Ивсечетверотакжеопешили,какхозяин,когдатолькоувиделих.

Люди в переполненной хижине— все, кроме спящего младенца,—

былирастеряныинезнали,чтосказать.ПервойнашласьЛира:—Выоченьдобры, спасибо,добрыйвечер,намоченьприятнобыть

здесь.Ивсамомделе,извините,чтомынепривелисюданикакойсмерти,еслиувастакпринято.Номыпостараемсянемешатьвам.Понимаете,мыищемстранумертвых,вотпочемумыздесьочутились.Номынезнаем,гдеонаиотноситсяликнейвашгород,незнаем,кактудапопасть,ивообще.Так что, если вы нам что-нибудь скажете об этом, мы будем оченьблагодарны.

Хозяевапо-прежнемуглазелинапришельцев,нословаЛирынемногоразрядилиатмосферу,иженщинаподтянулакстолускамьюипригласилаихсесть.УиллиЛираотнеслиспящихстрекознаполкувтемномуглу,гдеонипроспятдоутра,каксказалТиалис,апотомвсечетвероселизастол.

Женщинаготовилажаркоеи,чтобыхватилонавсех,очистилаещедвекартофелины,амужапопросилапринестигостямчто-нибудьвыпить,покажаркое тушится. Муж принес бутылку прозрачного алкоголя, запахомнапомнившегоЛиреможжевеловыйспиртцыган,ишпионызачерпнулиизподанногоимстаканасвоимималенькимикружечками.

Лираожидала,чтосемьябудетбольшеудивлятьсягалливспайнам,ноУиллионавызывалиунихнеменьшеелюбопытство.Недолгодумая,онаспросилапочему.

—Выпервые,когомывидимбезсмерти,—сказалмужчина,которогозвали,каквыяснилось,Питером.—Тоестьстехпор,какмыпришлисюда.Мы так же, как вы, пришли сюда живыми по какой-то случайности. Идолжныждать,когданашасмертьскажетнам,чтопора.

—Вашасмертьскажетвам?—переспросилаЛира.—Да.Чтомыузнали,когдапришлисюда,—абольшинствоизнасох

какдавноздесь,—мыузнали,чтокаждыйприводитссобойсвоюсмерть.Только здесь мы это узнали. Она с тобой все время, а мы об этом недогадывались. Понимаешь, у каждого есть смерть. Она ходит с нимповсюду,совсемрядом.Нашисмерти—онизадверью,насвежемвоздухе,но войдут в свое время. Бабушкина смерть лежит с ней, близко, совсемблизко.

—А вам не страшно, что ваши смерти все время рядом с вами?—спросилаЛира.

—Почемустрашно?Еслионаздесь,тыможешьприглядыватьзаней.Ягораздобольшенервничалбы,еслибынезнал,гдеона.

—Иукаждогоестьсвоясмерть?—изумилсяУилл.—Нуконечно,втотмиг,когдатырождаешься,твоясмертьприходитв

мирвместестобой,ионажетебяуводит.

—Ага,—сказалаЛира,—намэтонеобходимознать,потомучтомыхотим найти страну мертвых и не знаем, как туда попасть. Куда мыотправляемся,когдаумрем?

— Твоя смерть трогает тебя за плечо или берет за руку и говорит:пойдемсомной,пора.Этоможетслучиться,когдатызаболелалихорадкой,или подавилась хлебом, или упала с высокой крыши, и посреди твоихмучений смерть приходит к тебе с добром и говорит: успокойся, дитя,успокойся,пойдемсомной,—итыотплываешьснейналодке,втуман.Ачтопроисходиттам,никтонезнает.Никтоневозвращался.

Женщина велела ребенку позвать тех, кто снаружи, он подбежал кдвериипоговорилсними.УиллиЛиранедоуменнонаблюдализаэтим,агалливспайны прислонились друг к другу: смерти, у каждого из членовсемьи своя, вошли в комнату — бледные, неприметные фигуры впоношеннойодежде,тихие,серенькие,унылые.

—Этовашисмерти?—сказалТиалис.—Они,сэр,—ответилПитер.—Вамизвестно,когдаониваспозовут?—Нет.Но,когдазнаешь,чтоониблизко,этоутешает.Тиалиспромолчал,нояснобыло,чтоподобноеутешениеемувовсене

понутру.Смертивежливовсталивдольстенки,истраннобыловидеть,какмаломестаонизанимаютикакмалопривлекаютксебевнимания.УиллиЛира вскоре совсем перестали смотреть на них, хотя Уилл думал: люди,которыхяубил,—ихсмертибылирядомснимивсевремя,аониэтогонезнали,иянезнал…

Женщина, Марта, разложила жаркое по обколотым эмалированныммискам, а часть положила в глубокую чашку для смертей, чтобы онипередавалиеедругдружке.Онинеели,ноимнравилсяприятныйзапах.Асемья и гости с жадностью набросились на еду, и Питер спросил ребят,откудаонипришлиикаковизсебяихмир.

—Явамвсерасскажу,—вызваласьЛира.Когда она это сказала, взяла главную роль на себя, в груди у нее

возниклоприятноечувство,будтовскипелопузырькамишампанское.Оназнала, что Уилл наблюдает за ней, и рада была исполнить то, чтополучалось у нее всего лучше, — исполнить ради него и ради всехостальных.

Начала она с рассказа о своих родителях. Они были графом играфиней,оченьважнымиибогатымилюдьми,которыхлишилсостоянияибросил в тюрьму политический враг. Но им удалось бежать, ониспустилисьповеревкесмаленькойЛирой,которуюотецдержалнаруках,

и удалось вернуть фамильное состояние, — после чего на них напалипреступникииубилиобоих.Лирутожеубилибы,поджарилиисъели,еслибывовремянепришелнавыручкуУиллинеувелеевлескволкам,средикоторых он вырос. Младенцем он упал за борт отцовского корабля, егоприбилокпустынномуберегу,итамеговскормилаволчица,спасшаяемужизнь.

Люди слушали этот вздор с безмятежной доверчивостью, и дажесмерти подошли поближе, чтобы послушать,— одни присели на скамьюпоблизости,другиелеглирядомнаполискротким,вежливымвыражениемналицахвнималидлиннойповестиотом,каконажиласУилломвлесу.ЛираиУиллпожилисволками,апотомперебралисьвОксфорд,работатьнакухневИордан-колледже.ТамонипознакомилисьсРоджером,акогданаИордан напали кирпичники,жившие на Глинах, им пришлось бежать.ВтроемониугналицыганскуюдлиннуюлодкуипоплыливнизпоТемзе,чутьнезастряливАбингдонскомшлюзе,апотомихпотопилиуоппингскиепираты,ионивплавьдобралисьдотрехмачтовогоклипера,отплывавшеговкитайскийпортХаньчжоузачаем.

На клипере они встретились с галливспайнами, пришельцами сЛуны, — их принесло на Землю могучим ураганом, родившимся наМлечномПути.Галливспайныпряталисьв«вороньемгнезде»,аона,УиллиРоджерпоочередиихтамнавещали,толькооднаждыРоджерсорвалсяиупалвморе.

Они уговаривали капитана повернуть назад и поискать друга, но онбыл безжалостный человек и думал только о том, как бы поскорееприплытьвКитайиполучитьсвоюприбыль.Онзаковалихвкандалы.Ногалливспайныпринеслиимнапильники…

Итакдалее.ВремяотвременионаобращаласькУиллуилишпионамза подтверждением, и Салмакия прибавляла какие-нибудь детали, Уиллкивал, и, наконец, повесть подошла к томуместу, где дети и их друзья сЛунырешилиотправитьсявстранумертвых,чтобывыяснитьуродителей,гдезакопаныфамильныесокровища.

—Еслибымытамзналиосвоихсмертях,каквыздесь,то,наверное,былобыпроще,—сказалаона,—но,считаю,намповезло,чтомынашлидорогусюдаиможемспроситьувассовета.Испасибовамзавашудобротуизато,чтовыслушалиинакормилинас,этооченьмилосвашейстороны.

Ночтонамнужносейчас—илиутром—понимаете,намнужнокак-топереплытьтуда,кудаотбываютмертвые.Какую-нибудьлодкутутнельзянанять?

Лицавзрослыхвыразилисомнение.Усталыедетипереводилисонный

взгляд с одного взрослого на другого, но никто не представлял себе, гдеможнонайтилодку.

Итогдараздалсяголос,которогоонираньшенеслышали.Голосиз-пододеял в углу, надтреснутый, гнусавый, не женский голос, не живой: этозаговорилабабушкинасмерть.

— Переплыть озеро и попасть в страну мертвых, — сказала она,наставив костлявый палец на Лиру, — вы можете только со своимисмертями.Выдолжныихпозвать.Яслышалаолюдяхвродевас,которыенеподпускаютксебесвоюсмерть.Ониеенелюбят,ионаизвежливостидержится незаметно. Но она недалеко. Ты поворачиваешь голову, а онаныряет тебе за спину. Куда ни посмотришь, она прячется. Можетспрятатьсявчашке.Иливкаплеросы.Иливдуновенииветра.Нетак,какмысостарухойМартой.—Онаущипнуластарухузаморщинистующеку,атаоттолкнулаееруку.—Мыживемвлюбвиидружбе.Воттебеответ,вотчтотыдолжнасделать,скажи:добропожаловать,подружисьсней,будькней добра, подзови к себе поближе и тогда увидишь, о чем с нейможнобудетдоговориться.

Слова ее падали в душу Лиры, как тяжелые камни, и Уилл тожечувствовалихмертвыйгруз.

—Какнамэтосделать?—спросилон.—Надотолькозахотеть,ивсесделано.—Подождите,—сказалТиалис.Всевзглядыобратилисьнанего, а смерти,лежавшиенаполу, селии

повернулисвоикроткиебездумныелицакэтомустрастномучеловечку.ОнстоялрядомсСалмакией,положиврукуейнаплечо.Лирапонимала,очемон думает: он хотел сказать, что это зашло слишком далеко, надовозвращаться,этойбезответственнойглупостипораположитьконец.Ионавмешалась.

—Извините,—сказалаонаПитеру,—намсмоимдругомкавалеромТиалисом надо на минутку выйти, потому что он хочет поговорить сосвоимидрузьяминаЛунечерезмойособыйаппарат.Мыненадолго.

Онаосторожноподнялаего,стараясьнезадетьзашпоры,ивынеслазадверь, в темноту, где оторвавшийся лист гофрированного железамеланхолическистучалокрышунахолодномветру.

— Остановись, — сказал Тиалис, когда она посадила его наперевернутую керосиновую бочку под лампой, раскачивавшейся напроводе.—Этоужеслишком.Хватит.

—Ноунасбылуговор.—Надознатьмеру.

—Хорошо.Оставьтенас.Летитеобратно.Уиллможетпрорезатьокноввашмириливлюбой,какойхотите,вернетесьцелымииневредимыми,вчемдело,мынепротив.

—Тыпонимаешь,чтотызатеяла?—Да.—Непонимаешь.Тыбезрассудная,безответственная,лживаядевочка.

Фантазииутебярождаютсятаклегко,чтонечестностьсталатвоейвторойнатурой, и ты нежелаешь признать правду, даже когда она смотрит тебепрямо в лицо. Хорошо, если ты не понимаешь, скажу тебе прямо: ты неможешь, не должна устраивать игры со смертью. Ты должна сейчас жевернуться с нами. Я вызову лорда Азриэла, и через несколько часов мыблагополучноприбудемвкрепость.

УЛиры рвалось из груди яростное рыдание; не в силах сдержаться,онатопнуланогой.

—Вы не знаете!— выкрикнула она.—Вы не знаете, что у меня вголове и в сердце! Не знаю, бывают ли у вас дети, может, вы яйцаоткладываетеилиещечто—янеудивлюсь,потомучтовынедобрые,выне великодушные, не заботливые…вынежестокие даже— это было былучше,еслибывыбылижестокими,этозначилобы,чтовывоспринимаетенасвсерьез,анепростоидетеснами,когдавамвыгодно…Теперьясовсемне могу вам верить! Вы сказали, что поможете и мы пойдем вместе, атеперьхотитенасостановить—этовынечестный,Тиалис!

—Я не позволил бы своему ребенку так самовольничать и дерзить,кактебе,Лира.Незнаю,почемуяненаказалтебяраньше…

—Такдавайте!Наказывайте!Чеговамстоит?Давайте,воткнитесвоипроклятыешпоры!Вотмоярука,ну!Выпонятиенеимеете,чтоуменянасердце,гордое,эгоистичноесоздание—вамнепонять,какмнегрустноигорько и какой подлой я себя чувствую из-за моего друга Роджера…Вылюдей убиваете, вот так, — она щелкнула пальцами, — они для васничто… а для меня мучение и горе, что я не попрощалась с другом, и яхочусказатьпрости,хотьнемножкоэтоисправить…вамэтогоникогданепонять,совсейвашейгордостью,совсемвашимвзрослымумом.Иеслиядолжнаумереть,чтобысделатьто,чтоправильно,тогдаяхочуумереть,ибуду рада. Я похуже видала. Хотите убить меня, сильный человек,безжалостныйчеловек,ядоносец,кавалер,такдавайте,убивайте.Тогдамыс Роджером будем вечно играть в стране мертвых и смеяться над вами,жалкоевысоздание.

Нетрудно было видеть, что готов сделать Тиалис, — он пылаляростью, он трясся; но не успел он шевельнуться, как позади Лиры

раздался голос, заставивший их обоих похолодеть. Лира обернулась, ужезная,когоонаувидит,истрашасьэтого,несмотрянавсюсвоюбраваду.

Смертьстоялаоченьблизко,сдобройулыбкой;лицоунеебылоточнотакоеже,какуостальных,которыхвиделаЛира,ноэтобылаеесмерть,игорностай-ПантелеймонуЛирынагрудипискнулизадрожал,выбралсякнейнашеюипопыталсяоттолкнутьееотсмерти.Ноиз-заэтогосамтолькоприблизился к смертии, поняв это, сноваприльнул к ее теплому горлу ссильнобьющейсякровьювартериях.

Лираприжалаегоксебеипосмотреласмертивлицо.Чтосказалаейсмерть,онаужезабылаикраемглазавидела,какТиалисторопливоготовиткработемагнетитовыйрезонатор.

—Вымоясмерть,да?—спросилаона.—Да,моядорогая.—Новыменяещенезаберете?—Японадобиласьтебе.Явсегдаздесь.—Да,но…понадобились,да,но…Яхочупопастьвстранумертвых,

этотак.Нонеумереть.Янехочуумирать.Ялюблюжить,ялюблюмоегодеймонаи…Деймонынепопадаюттуда,правда?Явидела,ониисчезают,гаснут, как свечка, когда человек умирает. В стране мертвых у них естьдеймоны?

—Нет.Твойдеймонисчезаетввоздухе,атыисчезаешьподземлей.—Тогда я хочу взять деймона с собой в страну мертвых,— твердо

сказала Лира. — И хочу вернуться обратно. Такие случаи бывали слюдьми?

—Нет,ужемноговековотакомнеслышали.Вконцеконцов,дитя,тыпопадешь в страну мертвых без всяких усилий, без риска, спокойно иблагополучно, в обществе твоей смерти, твоего ближайшего преданногодруга,которыйсопровождалтебявсютвоюжизньизнаеттебялучше,чемтысама…

—Пантелеймон—мойсамыйблизкийипреданныйдруг!Янезнаютебя,Смерть,язнаюПанаилюблюПана,иеслимыкогда-нибудь…еслимыкогда-нибудь..

Смерть кивала.Она слушала заинтересованно и благожелательно, ноЛиранинамиг не забывала, кто она такая: ее собственная смерть, и такблизко.

—Язнаю,идтитудабудеттрудно,—сказалаонаужеспокойнее,—иопасно, но я хочу, Смерть, честное слово. И Уилл тоже. У нас слишкомбыстроотнялиблизких,имыхотимэтокак-тоисправить,покрайнеймерея.

—Всехотелибыпоговоритьстеми,ктоотправилсявстранумертвых.Почемудлятебядолжнобытьсделаноисключение?

—Потому что,— начала выдумывать она,— я должна там кое-чтосделать,нетолькоповидатьсясмоимдругомРоджером,аещекое-что.Этозаданиедалмнеангел,ибольшениктоэтогонесможетсделать,толькоя.Слишкомважноедело,чтобыждать,когдаяумруобычнымпорядком,этонадосделатьсейчас.Понимаете,ангелприказалмне.Вотпочемумысюдапришли,яиУилл.Мыдолжныбыли.

ПозадинееТиалисубралсвойаппаратисидел,прислушиваяськтому,какдевочкауговариваетсвоюсмертьотвестиеетуда,кудаживымдорогазаказана.

Смерть чесала в затылке, поднимала ладони, но ничто не моглоостановить этот поток слов, ничто не могло изменить намерения Лиры,дажестрах:поеесловам,онавидалакое-чтопохужесмерти,итутонанелгала.

Такчтовконцеконцовсмертьсказала:— Если тебя никак нельзя разубедить, тогда остается одно: иди со

мной,яотведутебятуда,встранумертвых.Ябудутвоимпроводником.Ямогу показать тебе дорогу туда, но обратно тебе придется выбиратьсясамой.

—Исмоимидрузьями,—сказалаЛира.—СмоимдругомУилломиостальными.

—Лира,—сказалТиалис,—всевомневосстаетпротивэтого,номыпойдемстобой.Минутуназадясердилсянатебя.Нонатебятрудно…

Лира поняла, что настал момент для примирения, и рада былапомириться,посколькудобиласьсвоего.

— Да. Простите меня, Тиалис, но если бы вы не рассердились, мыникогдане встретилисьбы с этой госпожой, котораянасповедет.Ярада,чтовынаснебросили,выидамаСалмакия,иправдаблагодарнавамзато,чтовыснами.

ТакЛираубедиласмертьповестиееиспутниковвстрану,кудаушелРоджериотецУилла,иТониМакариос,имногие,многиедругие;асмертьвелелаейприйтинарассветекпристаниибытьготовойкотплытию.

НоПантелеймондрожалитрясся,тихонькостонал,и,какнистараласьЛира, успокоить его она не могла. Так что, когда она улеглась на полувместе с остальными обитателями хижины, сон ее был тревожным инеглубоким,асмертьеебодрствовалавсюночь,сидярядом.

ГлавадвадцатаяНадереве

Каквысокоидалеко—Кнемувзбираласьпосучкам—Виселосчастьетам…

ЭмилиДикинсон

У мулефа было много разновидностей веревок и канатов, и МэриМалоун все утро изучала и проверяла запасы семьи Аталь. Идеяскручивания волокон в этом мире не прижилась, и все здешние веревкибыли плетеными; но по прочности и эластичности они не уступализемным,иМэринаконецотыскалаименното,чтохотела.

—Чтотыделаешь?—спросилаАталь.В языке мулефа не было слова, означающего «взбираться», и Мэри

прибеглакпомощижестовииносказаний.Поняв,очемидетречь,Атальстрашноперепугалась.

—Тыхочешьзалезтьнаверхушкудерева?— Я должна увидеть, что происходит, — объяснила Мэри. —

Пожалуйста,помогимнеприготовитьверевку.Как-торазвКалифорнииМэрипознакомиласьсоднимматематиком,

которыйпроводилвсевыходные,лазаяподеревьям.ПреждеМэринемногоувлекалась альпинизмом и, сжадностью выслушав его рассказ о техникелазаньяиснаряжении,решила,чтоприслучаеобязательноиспытаетсебявэтом деле. Конечно, она не думала, что ей придется заниматься этим вдругой вселенной, да и перспектива подъема в одиночку не слишком еевдохновляла,нотутужвыборанебыло.Все,чтоейоставалось,—этокакможнотщательнеепровестиподготовительныйэтап.

Мэри подыскала веревку, которуюможно было бы перекинуть черезоднуизнижнихветвейвысокогодереватак,чтобыобаееконцадоставалидо земли, и вдобавок очень прочную — она выдержала бы вес, какминимум,несколькихчеловек.Затем,нарезавболеекороткую,нонеменеенадежнуюверевкунамногокусков,онапривязалаихнадежнымиузламикосновной—получилисьпетли,опорыдлярукиног.

Теперь нужно было каким-то образом перекинуть основную веревку

черезветвь.Час-другойэкспериментированиястонкойкрепкойбечевойикуском пружинистой ветки — и получился неплохой лук; с помощьюсвоего армейского ножа Мэри сделала несколько стрел с оперением излистьев, и на этом подготовительный этап завершился. Но солнце ужесадилось, а руки уМэри ныли от усталости. Поэтому она поела и легласпать,ниначтобольшенеотвлекаясь, амулефаещедолгообсуждалиеепредприятиетихиммузыкальнымшепотом.

Поутру она первымделом отправилась к дереву, чтобы забросить нанего веревку. Любопытные мулефа стояли вокруг; они боялись, как бы сней чего-нибудь не случилось. Идея альпинизма была настолько чуждаэтимсуществамнаколесах,чтовнушалаимнастоящийужас.

ОтчастиМэриразделялаихопасения.Подавивтревогу,онапривязалакоднойизстрелсамуютонкуюилегкуюверевкуивыстрелилаеюизлука.

Первая попытка оказалась безуспешной: стрела воткнулась в корудерева, и выдернуть ее не удалось. Вторая перелетела через ветку, но недостала до земли, — Мэри попробовала стащить ее обратно, но танамертво застряла в развилке, и после долгих усилийМэри вернула себетолькообломокдревка.Тогдаонапривязалаверевкукочереднойстреле,ивтретийразвсепрошлоблагополучно.

Стараясь тянуть осторожно и без рывков, чтобы не зацепить и непопортитьверевку,онавыровнялаееконцы,азатемкрепкопривязалаихкмогучемукорню,выступающемуизземли,—онбылтолщинойснеесамуи показался ей достаточно надежным. Только бы не ошибиться! Ксожалению, снизу она немогла судить о том, насколько прочна ветвь, откоторой зависела надежность всей системы и ее собственная жизнь. Вотличие от восхождения на гору, где веревку привязывают к вбитым всклон крюкам через каждые несколько метров, так что даже еслисорвешься,далеконеулетишь,здесьонадолжнабылаиметьделосоченьдлинной веревкой, свободно висящей в воздухе, и падение грозило ейроковымипоследствиями.Дляпущейбезопасностионасплелавместеещетрикоротенькиеверевочкиизавязалаихвокругобоихсвисающихконцовосновнойверевкисвободнымузлом,чтобызатянутьего,еслиеелестницавдругначнетскользить.

ПотомМэрисунуланогувпервуюпетлюиполезлавверх.Она добралась до кроны скорее, чем предполагала. Все шло как по

маслу, веревка совсем не обдирала руки, и хотя она не продумывалазаранее, как забраться на первую ветку, это оказалось довольно легко: вкоре были глубокие борозды, послужившие ей отличнымидополнительнымиопорами.Всегоминутчерезпятнадцатьпослетого,как

ее ноги оторвались от земли, Мэри уже стояла на первой ветке исоображала,какзалезтьнаследующую.

Она захватила с собой ещедвамотка веревки, рассчитывая заменитьсистемой надежно зафиксированных тросов карабины, крюки,альпенштокиипрочеескалолазноеснаряжение.Какое-товремяушлонато,чтобы наладить эту систему; затем, обезопасив себя, Мэри выбрала изследующих веток самую крепкую на вид, смотала освободившуюсяверевкуитронуласьдальше.

Последесятиминутосторожногопродвижениявверхонаочутиласьвсамой густойчастикроны.Отсюдаонамогладостатьдоузкихлистьевипровестипонимрукой;тамисямейпопадалисьдонелепостикрошечныебеловатые цветки, и в середине каждого было что-то вроде маленькоймонетки—зародышитехсамыхсеменныхкоробок,прочныхкакжелезоиудивительныхвомногихдругихотношениях.

Найдяудобноеместоуоснованиятрехрасходящихсяветвей,Мэрикакследует закрепила веревку, затянула самодельный страховочныйремень иустроиласебеотдых.

Сквозь прорехи в листве она видела чистое, искрящееся синееморе,которое поднималось до самого горизонта; а с другой стороны, за ееправым плечом, бугрились низкие холмы золотисто-бурой прерии,перехваченныечернымилентамидорог.

Легкий ветерок доносил до нее слабый аромат цветков и шевелилжесткие листья, и Мэри на миг почудилось, что ее держит в своихгигантских ладонях какой-то добрый бесформенный великан. Лежа вразвилкеогромныхветвей,онапогрузиласьвблаженство,котороераньшеейдовелосьиспытатьлишьоднажды—иэтобылоотнюдьневтотдень,когдаееприняливмонастырь.

Спустя некоторое время правую ступню свело из-за неудобногоположения, и эта боль вернула ей ясность мысли. Выпростав ногу,застрявшую между ветвями, она вновь сосредоточилась на своей задаче,хотя легкое головокружение, вызванное радостным сиянием бескрайнегомиравокруг,ещенесовсемеепокинуло.

Наземлеонаобъясниламулефа,чтоможетвидетьшрафтолькочерезлаковые пластинки, раздвинутые примерно на двадцать сантиметров; ееновые друзья сразу поняли, что ей нужно, и изготовили из бамбукакороткую трубку, укрепив в ней янтарные стекла наподобие линзтелескопа. Перед восхождением Мэри сунула эту подзорную трубу внагрудный карман. Теперь она вынула ее и, заглянув в окуляр, сноваувидела золотые искорки — шраф, Тени, Лирину Пыль, — парящие в

воздухе гигантским облаком. В основном они перемещались хаотически,какпылинкивлучесолнечногосветаилимолекулывстаканеводы.

Нотольковосновном.Чемдольшеонасмотрела,темзаметнеестановилосьдвижениеиного

рода. Хаотическая толкотня происходила на фоне более мощного, болеемедленного и всеохватывающего течения шрафа — от земли в сторонуморя.

Очень странно! Обвязавшись одним из страховочных тросов, Мэрипоползла по горизонтальной ветке, внимательно разглядывая всепопадающиеся по дороге цветки. И вскоре ей стало понятно, что здесьтворится. Она продолжала наблюдать, пока у нее не исчезли последниесомнения, а затем начала медленный, кропотливый, трудоемкий процессспуска.

Вернувшись,Мэриуспокоиламулефа: еенебылотакдолго,чтоониуспеливсерьезиспугаться.ОсобеннообрадоваласьеевозвращениюАталь—онавстревоженноощупалаеехоботомсногдоголовыи,убедившись,что Мэри цела и невредима, испустила тихое удовлетворенное ржание.Затем все мулефа, которых было под деревом около дюжины, быстроповезлиееобратновпоселок.

Те, кто первым завидел их на кромке холма, сразу же оповестилиостальных,икогдаМэрисдрузьямиявилисьнаместодлясобраний, тамужеждала целая толпа—Мэри догадалась, чтомногие пришли сюда издругихпоселков,чтобыеепослушать.

Первым на помост поднялся старый залиф Саттамакс — он теплоприветствовал ее, и она отвечала ему со всей учтивостью, стараясьсоблюдатьпринятыйумулефаэтикет.ПослеобменаприветствиямислововзялаМэри.Сзапинками,используямножествоописательныхвыражений,онасказала:

— Мои добрые друзья! Я побывала на вершине одного из вашихдеревьев и внимательно рассмотрела растущие листья, молодые цветки исеменныекоробки.

Мне удалось увидеть наверху движениешрафа.Он движется противветра. Ветер дует с моря в глубь материка, однако шраф медленноперемещается ему навстречу. Можете ли вы заметить это с земли? Я немогла.

—Нет,—ответилСаттамакс.—Мывпервыеслышимобэтом.—Так вот,— снова заговорила она,— все деревья словно окутаны

шрафом, и часть его притягивается к цветкам. Я видела, как этопроисходит:раскрытыецветкиобращеныкнебу,иеслибышрафопускался

вертикальновниз,онпопадалбыпрямоналепесткииоплодотворялих,какзвезднаяпыльца.

Ношрафнепадаетвниз,ондвижетсякморю.Еслицветокслучайнораскрываетсявпротивоположнуюсторону,шрафможетпопастьвнего.Вотпочему некоторые семенные коробки образуются до сих пор. Нобольшинствоцветковсмотрятвверх,ишрафпростоплыветмимоних,непопадая внутрь. Должно быть, цветки привыкли расти именно так,посколькувпрежниевременавесьшрафопускалсяпрямикомвниз.Что-тослучилось, но не с деревьями, а со шрафом. И это его движение можноувидетьтольконаверху,поэтомувыонемнедогадывались.

Получается, что, если вы хотите спасти деревья, а с ними и жизньмулефа,надопонять,отчегошрафтаксебяведет.Покаянезнаю,вчемтутсекрет,нояподумаю.

Онавидела,какмногиемулефавытягиваютшеи,стараясьразглядетьдвижениеПыливвышине.Нозаметитьегосземлибылонельзя:онасамасмотрелавсвойтелескоп,ноувиделалишьяркуюсиневунеба.

Ониговорилидолго,пытаясьотыскатьхотькакое-нибудьупоминаниео потоках шрафа в своих преданиях и легендах, но там не было ничегоподобного.Испоконвекаонизналиошрафетолькоодно:чтоонспускаетсясозвезд,ивэтомсмысленичтонеизменилось.

Наконецониспросили,естьлиунеедругиеидеипоэтомуповоду,ионаответила:

—Мненужнопонаблюдатьещенемного.Нужновыяснить,всегдалиэтот поток движется в одномнаправлении илименяется в течение суток,как обычный бриз. Поэтому я должна провести больше времени наверхушкахдеревьев—спатьтамнаверхуинаблюдатьночью.Надеюсь,выпоможете мне построить что-нибудь вроде платформы, чтобы я не упалаоттудавосне.Нонаблюдениянеобходимопродолжить.

Практичные мулефа, обеспокоенные ее рассказом, готовы былинемедленнопостроитьдлянеевсе,чтооназахочет.Ониумелиработатьсблоками и талями, и вскоре один из них придумал, как поднять Мэринаверхпростымспособом,незаставляяеесрискомдляжизнивзбиратьсяполестнице.

Довольные,чтодлянихнашлосьдело,онисразужепринялисьискатьматериалы,плестиивязатьподееруководствомверевкииканаты,атакжесобиратьвсенеобходимоедлясооруженияэкспериментальнойплатформы.

Послебеседысостариками-супругамиуоливковойрощиотецГомеспотерялслед.Несколькоднейушлонапоискиирасспросыповсейокруге,нотаженщинакаксквозьземлюпровалилась.

Несмотря на столь обескураживающие результаты, он и не думалсдаваться—распятиеунегонашееивинтовказаспинойбылидвойнымсимволомегорешимостидовестиделодоконца.

Ноэтозанялобыунегогораздобольшевремени,еслибынепеременапогоды. В том мире, где он находился, стояла жара и засуха, и егопостоянно мучила жажда; поэтому, увидев на скалистой вершине осыпимокрое пятно, он забрался туда в надежде отыскать родник. Его там неоказалось, но в мире, где росли колесные деревья, только что прошелдождь;такотецГомесобнаружилокноипонял,кудадеваласьМэри.

ГлавадвадцатьперваяГарпии

Яненавижусплошныевыдумки…Основанепременнодолжнабытьправдивой…

Байрон

ИЛира,иУиллпроснулисьсощущеньембезысходногоужаса,точноосужденныевденьказни.ТиалиссСалмакиейкормилисвоихстрекоз:онипринесли им мотыльков, наловленных с помощью лассо у антарнойлампочкинад керосиновой бочкой во дворе,мух, вынутыхиз паутины, иводувжестянке.УвидеввыражениелицаЛиры—Пантелеймон,мышонок,испуганно жался к ее груди,— дама Салмакия оставила свое занятие иприблизиласькней.Уиллтемвременемвышелпобродитьоколохижины.

—Выещеможетепередумать,—сказалаСалмакия.— Нет. Решили так решили. — В голосе Лиры звучало упрямство,

смешанноесострахом.—Аеслимыневернемся?—Вамидтинеобязательно,—заметилаЛира.—Небросатьжевас.—Новедьвытожеможетеневернуться.—Чтож,значит,мыумрем,делаяважноедело.Лира смолчала. Раньше она не приглядывалась к своей спутнице, но

теперь видела ее очень ясно при свете коптящей гарной лампы, котораястоялавсегонарасстояниивытянутойрукиотних.Салмакиясмотрелананее со спокойным дружелюбием— ее лицо едва лиможно было назватькрасивым,ноименнотакиелицаприятновидетьчеловеку,еслионболен,несчастенилинапуган.Голосудамыбылнизкийивыразительный,селеуловимымоттенкомнасмешливойтеплоты.СколькоЛирасебяпомнила,ейниктоникогданечиталнаночь,никтонерассказывалейсказок,ненапевалколыбельную и не целовал ее, прежде чем потушить свет. Но она вдругподумала, что если и есть в мире голос, способный наполнитьуверенностью и согреть любовью, то он наверняка похож на голос дамыСалмакии, и ей захотелось, чтобы когда-нибудь у нее появилсясобственный ребенок— тогда она будет баюкать и утешать его, напевая

емупесенкитакимголосом.—Ну…—УЛирысдавилогорло,онасглотнулаипожалаплечами.—Ладно,посмотрим,—сказаладамаивернуласькстрекозам.Позавтракавсухимикоркамиигорькимчаем—большевдоменичего

съедобного не было, — они поблагодарили хозяев, взяли рюкзаки иотправилисьпозастроенномуоднимилачугамигородунаберегозера.Лирапоискала глазами свою смерть и тут же увидела ее, вежливо шагавшуючуть впереди: она не хотела идти вровень с ними, но все времяоглядывалась,проверяя,неотсталилиони.

Все кругом было затянуто мутной дымкой. Казалось, уже наступаютсумерки, однако день только начался; ленты тумана уныло стелились наддорожными лужами и льнули к антарным кабелям над головой, словнопокинутые влюбленные. Изредка друзья встречали чью-нибудь смерть—живые люди им не попадались, — но стрекозы носились во влажномвоздухе, точно прошивая его насквозь невидимыми нитями, и это яркоемельканиескрашивалоимпуть.

Вскоре они достигли городской окраины и стали пробираться вдольленивогоручья,заросшегомелкимкустарникомсголымиветками.Поройраздавался всплеск или хриплое кваканье потревоженного земноводного,но единственным существом, попавшимся им на глаза, была жабавеличинойсоступнюУилла—онамучительнодышала,надуваясьоднимбоком,какбудтоеестрашноизувечили.Пытаясьотползтистропинки,онагляделатак,словнождаларасправы.

—Милосерднеебылобыубитьее,—сказалТиалис.—Откудавызнаете?—возразилаЛира.—Может,онавсеравноеще

хочетжить.—Убить—значитвзятьеессобой,—сказалУилл.—Ноонахочет

остаться здесь. Я уже слишком многих убил. Даже сидеть в грязнойвонючейлуже,наверное,лучше,чембытьмертвым.

—Аеслиейбольно?—спросилТиалис.—Еслибыонаобэтомсказала,тогдадругоедело.Нопосколькуона

неможет,янестануееубивать.Этоозначалобыслушатьсебя,анежабу.Онитронулисьдальше.Скороизменившийсязвукихшаговподсказал

им,чтозаросликончаются,хотятумансталещегуще.Пантелеймон,лемурсогромнымиглазами,сиделуЛирынаплече,прижавшиськеепокрытымкапелькамиволосам,иозиралсявокруг,новиделнебольше,чемонасама.Идрожал,дрожалнепереставая.

Потом все они услышали, как разбилась о камни крошечная волна.Звук был тихий, но близкий. Стрекозы с седоками вернулись к детям,

Пантелеймон переполз к Лире на грудь, а она, осторожно ступая поскользкойтропинке,стараласьдержатьсяпоближекУиллу.

Ивдругониочутилисьуозера.Маслянистая,подернутаяпенойводалежалапереднимипочтинеподвижно—лишьизредкапонейпробегаласлабаярябь,такчтоволнойедвасмачивалоприбрежнуюгальку.

Тропинка пошла левее, и еще через минуту-другую впередипоказалосьрасплывчатоепятно,котороепостепенноприобрелоочертаниякриво торчащей над водой деревянной пристани. Полусгнившие сваи,зеленый от слизи настил — и больше ровным счетом ничего; тропинкакончалась там, где начиналась пристань, а там, где кончалась пристань,начинался туман. Смерть Лиры, их проводница, вежливо поклонилась ирастаялавомглепрежде,чемееуспелиспросить,чтоделатьдальше.

—Слушай,—сказалУилл.С воды донеслись размеренные звуки: скрип дерева и негромкие

ритмичные всплески. Рука Уилла потянулась к ножу на поясе; оносторожношагнулнаподгнившиедоски.Лираследовалазанимпопятам.Стрекозы опустились на две поросшие мхом причальные тумбы, точногеральдические стражи, а дети замерли в конце пристани, вглядываясь втуман и стряхивая с ресниц осевшие на них капли. Тишину нарушалитолько медленное поскрипывание и всплески, которые слышались всеближеиближе.

—Давайвернемся!—прошепталПантелеймон.—Нельзя,—шепнулавответЛира.ОнапосмотреланаУилла.На его лице застыла угрюмая решимость;

нет, он не повернет назад. И галливспайны, Тиалис на Уилловом плече,Салмакия на Лирином, были спокойны и внимательны. Крылья стрекозсеребрились от влаги, как паутина, и время от времени они быстротрепетали ими, отряхиваясь, — потому что от воды крылья могутотяжелеть,подумалаЛира.Онанадеялась,чтовстранемертвыхотыщетсячто-нибудьсъестноеидлястрекоз.

Итутпоявиласьлодка.Этобыластариннаяшлюпка,ветхая,гнилая,латаная-перелатаная;даи

сам гребец был древний старик, одетый в рубище из мешковины иподпоясанный веревкой, — он сидел сгорбившись, сжимая веслакостлявыми руками, и его светлые слезящиеся глаза смотрели вперед изскладокморщинистойсеройкожи.

Потомонотпустилвеслоиухватилсяскрюченнойрукойзажелезноекольцо,вделанноевстолбнауглупристани.Подгребаядругимвеслом,онпоставилшлюпкувплотнуюкдоскам.

Все было ясно без слов. Первым в лодку прыгнул Уилл, за нимдвинуласьЛира.Нотутлодочникподнялруку.

—Безнего,—хриплымшепотомсказалон.—Безкого?—Безнего.—Онпротянулизжелта-серыйпалец,указываяпрямона

Пантелеймона в облике горностая, и красно-коричневая шубка деймонанемедленнопревратиласьвснежно-белую.

—Ноон—этоя!—воскликнулаЛира.—Еслитыотправляешься,ондолженостаться.—Номынеможем!Мыумрем!—Развенеэтоготыхочешь?ИтогдаЛиравпервыепо-настоящемуосознала,начтоонирешились.

Деватьсябылонекуда.Онастояла,дрожа,охваченнаяпаникой,итаккрепкоприжималаксебесвоегодеймона,чтототзаскулилотболи.

— А они…— беспомощно пробормотала она и осеклась: нечестнобыло сетовать на то, что троим ее спутникам не надо ни от чегоотказываться.

Уиллтревожносмотрелнанее.Онаобвелавзглядомозеро,пристань,грязнуютропинку,стоячиелужи,мертвыеипромокшиекусты…ЕеПан—каконсможетуцелетьздесьбезнее?Ондрожалподеерубашкой,наголойкоже, его меху было необходимо ее тепло. Нет, это немыслимо! Онаникогданепойдетнатакое!

—Ондолженостатьсяздесь,еслитыпоедешь,—повториллодочник.Дама Салмакия дернула вожжи, и ее стрекоза перепорхнула с

Лириного плеча на борт лодки. Тиалис присоединился к ней.Они что-тосказалилодочнику.Лираследилазаними,какприговоренный—засуетойв конце судебного зала, могущей означать, что явился вестник спомилованием.

Лодочникнаклонился,прислушиваясь,затемпокачалголовой.—Нет,—сказалон.—Еслионаедет,ондолженостаться.— Но это несправедливо, — вмешался Уилл. — Нам ведь не надо

оставлятьздесьчастьсебя.ПочемужеЛирадолжнаэтосделать?—Вытожеэтосделаете,—ответиллодочник.—Простоейменьше

повезло:онаможетвидетьтучасть,которуюдолжнапокинуть,иговоритьсней.Авыпочувствуете,чтосвамислучилось,тольковпути,когдабудетужепоздно.Новамвсемпридетсяоставитьздесьчастьсебя.Таким,какон,нетдоступавстранумертвых.

Нет,подумалаЛира,иПантелеймонподумалвместесней:неужеливсе, что мы пережили в Больвангаре, было напрасно? Разве мы сможем

когда-нибудьнайтидругдругаснова?И она вновь оглянулась на грязный, унылый берег, отравленный

ядовитыми миазмами, представила, как ее драгоценный Пантелеймоностанется здесь один и будет смотреть, как она исчезает в тумане,— изарыдала взахлеб. Ее отчаянные рыдания не отзывались эхом, посколькутуман глушил звуки, но все искалеченные существа, прячущиеся подразбитыми корявыми пнями и в бесчисленных ямах и норах по всемуберегу, услышали этот безутешныйплач и, напуганные таким горем, ещетеснейприникликземле.

—Пожалуйста,пустьон…—воскликнулУилл,невсилахвидетьеестрадания,нолодочникпокачалголовой.

—Онможетсестьвлодку,ноеслионсядет,лодкаостанетсяздесь,—сказалон.

—Нокаконапотомотыщетего?—Незнаю.—Еслимыотправимся,топриедемназадтемжепутем?—Назад?—Мысобираемсявернуться.Мыедемвстранумертвыхисобираемся

вернутьсяоттуда.—Неэтимпутем.—Значит,другим,номывернемся!—Яперевезмиллионы,иниктоещеневозвращался.—Значит,мыбудемпервые.Мынайдемобратнуюдорогу.Иразмы

всеравноэтосделаем,будьдобр,лодочник,имейсострадание,позвольейвзятьеедеймона!

—Нет,—сказалон,качаясвоейдревнейголовой.—Этонеправило,которое можно нарушить. Это такой же закон, как… — Он перегнулсячерез борт, набрал впригоршнюводыинаклонилладонь, выливмутнуюжижуобратно.—Такойже,кактот,чтозаставляетводусновавыливатьсявозеро.Янемогунаклонитьрукуизаставитьводуподнятьсявверх.Иточнотакженемогу взять ее деймона в странумертвых.Поедет она самаилинет,ондолженостаться.

Лира ничего не видела; она зарылась лицом в кошачью шубкуПантелеймона. Но Уилл заметил, как Тиалис спрыгнул со стрекозы,готовый броситься на лодочника, и почти одобрил намерение шпиона;однакостариктожеувиделэтои,повернувдревнююголову,промолвил:

—Как,по-вашему,скольковековяперевожулюдейвстранумертвых?Если бы что-то могло навредить мне, разве этого уже не случилось бы?Думаете, люди, которых я забираю, отправляются со мной охотно? Они

сопротивляются и плачут, они пытаются подкупить меня, они дерутся иугрожают; но все напрасно. Вы не сможете мне повредить — жальтесколькохотите.Нолучшебывамутешитьдевочку—онаедет,—анаменянеобращайтевнимания.

Уилл едва мог вынести это зрелище. Лира совершала свой самыйжестокийпоступокзавсюжизнь,ненавидясебя,страдаязаПана,сПаноми из-заПана,— пыталась посадить его на холодную тропинку, отцепитьегокошачьикогтиотодеждыиплакала,плакала.Уиллзаткнулуши:унегонебылосилэтослышать.Раззаразомонаотталкиваласвоегодеймона,атотвсеплакалильнулкней.

Онамоглаповернутьназад.Могласказать:нет,этонегодится,мынедолжныэтогоделать.Могла остаться верной тем давним, самым тесным и близким

отношениям, которые связывали ее с Пантелеймоном, поставить их напервоеместо,авсепрочеевыкинутьизголовы…

Ноонанемоглатакпоступить.—Этогониктоещенеделал,Пан,—шепталаона,дрожа,—ноУилл

говорит,чтомывернемсяназад,ияклянусь,Пан,ялюблютебяиклянусь,что мы вернемся… я вернусь… береги себя, милый… ты будешь вбезопасности…мывернемся, и еслидажемнепридетсяпотратитьна то,чтобы найти тебя, всю жизнь до последней минуты, я это сделаю, я неостановлюсь,ябудуискатьбезотдыха…ах,Пан…милыйПан…ядолжна,должна…

Ионаоттолкнулаего,такчтоонскорчилсянагрязнойземле,жалкий,озябшийииспуганный.

Каким зверьком он сейчас был, Уилл вряд ли смог бы сказать. Онвыгляделсовсемдетенышем—толищенком,толикотенком,побитымибеспомощным,такглубокопогруженнымвстрадание,чточудилось,будтоэтоуженесущество,асамострадание.ОннесводилглазслицаЛиры,иУиллвидел,каконазаставляетсебянеизбегатьеговзгляда,неуклонятьсяот вины, и, мучительно переживая за нее, в то же время восхищался еечестностью и мужеством. Между ними возникла такая напряженностьчувств,чтосамыйвоздухказалсянаэлектризованным.

ИПантелеймоннеспросил«почему?»,потомучтознал;инеспросил,неужелиЛиралюбитРоджерабольше,чемего,потомучтозналподлинныйответ и на это. Он знал, что, стоит ему заговорить, и она не выдержит;поэтому деймон хранил молчание, чтобы не расстраивать человека,которыйпокидалего,итеперьобаонипритворялись,чтоэтонетакаяужбольшаябеда,скороониопятьсоединятсяивсеобязательнобудетхорошо.

Но Уилл понимал, что Лира оставляет здесь свое вырванное из грудисердце.

Потом онашагнула в лодку. Девочка была так легка, что лодка едвапокачнулась. Сев рядом с Уиллом, Лира продолжала смотреть наПантелеймона,которыйстоял,дрожа,напристаниуберега;нокактолькостарик отпустил железное кольцо и взмахнул веслами, деймон-щенокобреченно протрусил в самый ее конец, тихонько постукивая когтями повлажнымдоскам,иостановилсятам,молчаливоглядяимвслед,—алодкауплывалавдаль,пристаньтаялаивскоресовсемскрыласьвомгле.

ИтогдаЛиразарыдалатакгорько,чтодажевэтомзатянутомдымкоймире откликнулось эхо— но, конечно, это было не эхо, а та, другая еечасть, ответившая плачем из страны живых ей, плывущей в странумертвых.

—Моядуша,Уилл…—простоналаонаиприниклакнему;еемокроелицобылоискаженомукой.

Таксбылосьпророчество,котороеМагистрИордан-колледжауслышалнекогдаотБиблиотекаря:чтоЛирасовершитстрашноепредательствоиэтопричинитейужасныестрадания.

НоУиллтожечувствовал,каквгрудиунегонарастаетболь,и,борясьс ней, видел, что галливспайны, обнявшиеся подобно ему с Лирой,испытываюттежемучения.

Отчасти они были физическими. Словно железная рука сдавила емусердцеипыталасьвытащитьегосквозьребра,аон,прижавкэтомуместуладони, тщетно пытался удержать его внутри. Эта боль была гораздосильнее и хуже той, которой сопровождалась потеря пальцев. Болело нетолько тело, но и душа; что-то самое дорогое и потаенное вытаскивалинаружу, где ему совсем не хотелось быть, и Уилл задыхался от стыда имуки,страхаизлостинасебя,посколькувиновникомэтогобылонсам.

Мало того. Это было как если бы он сказал: «Не надо, не убивайтеменя,потомучтоябоюсь;убейтелучшемоюмать—мневсеравно,янелюблю ее», а она услышала бы эти слова, но притворилась, что неслышала,щадяегочувства,исама,движимаялюбовью,предложиласебявжертвувместонего.Воткакемубылоплохо—хужеибытьнеможет.

НоУиллпонимал:всеэтоозначает,чтоунеготожеестьдеймоничтоегодеймон,какимбыоннибыл,сейчасосталсявместесПантелеймономна том унылом, пустынном берегу. Эта мысль пришла в голову Уиллу иЛире одновременно, и они обменялись взглядами — глаза обоих былиполныслез.Ивовторой,ноневпоследнийразвжизникаждыйувиделналицедругогосвоевыражение.

Только лодочника да стрекоз, похоже, не угнетало это путешествие.Огромныенасекомыебылибодрыидажевлипкомтуманесверкалияркимикрасками,отряхиваяпрозрачныекрылышкиотвлаги,астариквхламидеизмешковинынаклонялся впереди назад, впереди назад, упираясь босыминогамивпокрытоеслизьюднища.

Дорога была долгой — Лира боялась даже прикинуть, сколько онипроплыли. Хотя она по-прежнему невыносимо страдала, вспоминая оброшенном на берегу Пантелеймоне, какая-то часть ее сознания ужесживаласьсболью,оцениваясвоисилыипытаясьугадать,чтопроизойдетдальшеигдеонивысадятсяназемлю.

Ее обнимала крепкая рука Уилла, однако он тоже смотрел вперед,стараясь рассмотреть что-нибудь во влажной сероймгле и расслышать заритмичным плеском весел другие звуки. И вскоре что-то действительноизменилось: впереди появился то ли утес, то ли остров. Сначала онипонялиэтонаслух,апотомувиделисгущениевтумане.

Лодочникпридержалодновесло,чтобычутьповернутьшлюпкувлево.— Где мы? — раздался голос кавалера Тиалиса, негромкий, но

уверенный,каквсегда,хотятеперьвнемтожечувствовалосьнапряжение,говорящееоперенесенныхмуках.

—Уострова,—ответиллодочник.—Ещепятьминут,ипричалим.— У какого острова? — спросил Уилл. Его голос тоже звучал

напряженно—настолько,чтоонсамелеузналего.— На этом острове находятся врата страны мертвых, — сказал

лодочник.—Всеприбываютсюда—цари,королевы,убийцы,поэты,дети;всеприходятэтимпутем,иниктоещеневернулсяобратно.

—Мывернемся,—яростнопрошепталаЛира.Старикпромолчал,новегодревнихглазахсветиласьжалость.

Подплыв ближе, они увидели низко нависшие над водой ветвикипарисов—широкие, хмурые, темно-зеленые. Берег здесь был крутой,деревья росли так густо, что между ними с трудом пробрался бы дажехорек, и при этой мысли Лира подавилась рыданием, потому что Панобязательнопоказалбыей,какловкоонможетсправитьсястакойзадачей;услышитлионаещекогда-нибудьегобезобидноехвастовство?

—Мыужемертвы?—спросиллодочникаУилл.—Этоневажно,—ответилтот.—Некоторыеприезжаютсюда,таки

неповерив,чтоумерли.Всюдорогутвердят,чтоониживы,чтоэтоошибкаикому-топридется занее заплатить; ачтотолку?Естьидругиебедняги,которые давно мечтали умереть, поскольку вели жизнь, полную горя истраданий, — они убили себя, надеясь на благословенный отдых, и

обнаружили,чтовсетолькоизменилоськхудшему,авыходанасейразнет:ведь вернуться к жизни уже невозможно. А бывают такие больные ихрупкие — новорожденные младенцы, к примеру, — что, едва успевродиться, они сразу отправляются к мертвым. Я много, много раз плылсюда, держа на коленях крохотного плачущего ребенка, который так и незаметилразницымеждуверхниммироминижним.Истарики—богатыехужевсего,ониругаютсяипроклинаютменя,визжатискандалят:дактоятакой! Разве не прибрали они к рукам все золото, до которого моглидотянуться?Такпочемубымненевзятьнемногоинедоставитьихобратнонаберег?Они-деотдадутменяподсуд,унихмогущественныедрузья,онизнакомыссамимпапойримским,скоролемтаким-тоигерцогомтаким-то,ужони-тодобьютсятого,чтобыменяжестокопокарали…Ноиэтибуянывконцеконцовосознаютсвоеистинноеположение:теперьонивмоейлодке,напутивстранумертвых,ачтодопапскоролями,тоиониокажутсяздесьвсвойчеред,раньше,чемимбыхотелось.Янемешаюимбесноваться:мнеониповредитьнемогутираноилипоздноутихают.

Поэтому,еслитынезнаешь,умертыилинет,аэтадевочкаклянется,чтовывернетеськживым,янебудувамвозражать.Скоровамстанетясно,ктовынасамомделе.

Все это время онне переставая греб вдоль берега, а потом вынулизводывесла,уложилихвлодкуипотянулсявправо,кпервомудеревянномустолбику,торчащемуизводы.

Поставивлодкубортомкузкомупричалу,онпридержалее,чтобыонимогли вылезти. Лира не хотела выходить: пока она сидит в лодке,Пантелеймонможетдуматьонейправильно,потомучтоименнотакойонвиделеевмоментрасставания,ностоитейвыбратьсянасушу—ионнебудет больше знать, какой ее себе представлять. И она замешкалась, нострекозывзлетеливвоздух,ибледныйУилл,держасьзагрудь,шагнулнапричал,такчтоейволей-неволейпришлосьпоследоватьихпримеру.

—Спасибо,—обратиласьонаклодочнику.—Есливыувидитемоегодеймона,когдавернетесьназад,пожалуйста,скажитеему,чтоялюблюегобольшевсехивмиремертвых,ивмиреживыхиобещаю,чтовернуськнему, пускай даже никто раньше этого не делал. Это клятва, и я ее ненарушу.

—Хорошо,передам,—ответилстарик.Оноттолкнулсяотстолбика,искороразмеренныйплесквеселзатихв

тумане.Пролетевнемного,галливспайнывернулисьи,какпрежде,устроились

у детей на плечах: она — на Лирином, он — на Уилловом. Путники

медлили,стоянапорогестранымертвых.Ихокружалсплошнойтуман,новпередионбылтемнее,чемпозади,ионидогадались,чтотамвозвышаетсягигантскаястена.

Лира содрогнулась. Ей казалось, что ее кожа стала дырявой, какрыболовнаясеть,ипромозглаясыростьльетсяейпрямовгруднуюклетку,обжигая ледяным холодом свежую рану, нанесенную разлукой сПантелеймоном.Однако,подумалаона,Роджернавернякачувствовалтожесамое, когда бежал вниз по горному склону, отчаянно вцепившись в ееруку…

Они стояли неподвижно и прислушивались. Единственным звукомбыло безостановочное кап-кап-кап стекающей с листьев воды; онипосмотреливверх,иимналицаплюхнулисьдве-трихолодныекапли.

—Немогуздесьбольше,—сказалаЛира.Держасьвплотнуюдругкдругу, они двинулись прочь от пристани к маячащей впереди стене.Огромные каменные глыбы, зеленые от древней слизи, поднимались,насколько хватал глаз, и терялись в тумане. Теперь, подойдя ближе,путники стали различать за стеной что-то похожее на плач, ночеловеческийонилинет,понятьбылоневозможно:протяжные,тоскливыестоны и причитания висели в воздухе, словно тончайшие щупальцагигантскоймедузы,вызывающиебольсвоимприкосновением.

—Вотидверь,—хриплым,напряженнымголосомсказалУилл.Дверь была старая, деревянная, под каменным козырьком. Но едва

Уилл протянул руку, чтобы открыть ее, как прямо у них над ухом,перепугав их чуть не до обморока, раздался высокий пронзительныйвскрик.

Галливспайнытутжеметнулисьввоздух—ихстрекозыбылипохожина крохотных боевых коней, рвущихся в бой. Но спикировавшее с небессущество отшвырнуло их жестоким взмахом крыла и грузно уселось наскалистыйвыступпрямонадголовамидетей.ТиалисиСалмакия,придявсебя,успокаивалисвоихдрожащихнасекомых.

Существо оказалось крупной птицей, похожей на стервятника, но сженскимилицомигрудью.Когда-тоУиллужевиделтакихнакартинках,ивегопамятимгновенновсплылослово«гарпия».Еегладкое,безморщин,лицодышалоглубокойдревностью,несравнимойдажесвозрастомведьм;на ее глазах протекли целые тысячелетия, и всежестокости и страдания,свидетелемкоторыхонабыла,наложилинаеечертыпечатьненависти.Ичем пристальнее рассматривали ее путешественники, тем большуюнеприязньонаимвнушала.Вуголкахееглазскопиласьмерзкаяслизь,аееалые губы запеклись и потрескались, точно она раз за разом изрыгала

древнюю кровь. Спутанные, грязные черные волосы свисали до плеч;зазубренные когти свирепо впились в камень; могучие темные крыльясложились на спине, и стоило ужасному существу пошевелиться, какпутниковобдавалосмрадом.

Несмотряна головокружениеи сосущуюболь внутри,Уилл сЛиройвыпрямилисьисмеловстретиливзглядгарпии.

—Таквыживы!—хрипло,насмешливокаркнулаона.Ниодинчеловекизтех,когоУиллудоводилосьвстречатьвжизни,не

вызывалунеготакойненавистиистраха.— Кто ты? — спросила Лира, превозмогая отвращение, ничуть не

меньшее,чемуУилла.Гарпияответилаейвоплем.Онараскрыларотикрикнулапрямоимв

лицо,такчтоунихзазвенеловушахионичутьбылонеупалинавзничь.Уилл схватился за Лиру, и они приникли друг к дружке, а вопль жуткойтвари перешел в раскаты сатанинского хохота, на который откликнулисьдругие гарпии, невидимые в окутавшем берег тумане. Этот язвительный,полный ненависти хохот напомнил Уиллу не знающих жалости детей нашкольной площадке, но здесь не было ни учителей, способныхпредотвратитьбеду,ниукрытия,чтобыспрятаться.

Онвзялсязарукоятьножанапоясеипосмотрелгарпиипрямовглаза,хотяголоваунегоещекружиласьотееоглушительногокрика.

— Если ты хочешь остановить нас,— сказал он,— будь готова нетолькоорать,ноибиться.Потомучтомысейчаспройдемвэтудверь.

Мерзкиекрасныегубыгарпиисновазашевелились,нонасейраздлятого,чтобыизобразитьсаркастическийпоцелуй.Потомонасказала:

—Твояматьодна.Мынашлемнанеекошмары.Онауслышитвосне,какмывоем!

Уилл не тронулся с места: краешком глаза он видел, что дамаСалмакия осторожно подкрадывается к гарпии по каменному карнизу.Тиалисназемледержалподуздцыеестрекозуснетерпеливодрожащимикрылышками.Затемодновременнопроизошлидвевещи:дамапрыгнуланагарпиюи,развернувшись,вонзилашпорувеечешуйчатуюногу,аТиалисотпустил стрекозу. Меньше чем через секунду Салмакия соскочила скарнизапрямонаспинусвоегоярко-синеголетучегоконяивзмылананемввоздух.

Эффект оказался мгновенным. Очередной вопль, гораздо громчепредыдущих, разорвал тишину, и гарпия захлопала темными крыльями,подняв такой сильный ветер, что Уилл с Лирой едва устояли на ногах.Гарпия вцепилась в скалу когтями; лицо ее стало багровым от злости, а

волосынаголовевздыбились,точнорассерженныезмеи.Уилл дернул Лиру за руку, и они вместе побежали к двери, но

разъяреннаятварьметнуласьзанимивслед,итольконожврукеУилла—мальчик повернулся и, толкнув Лиру за спину, выхватил оружие —заставилеесновавзлететьвверх.

Галливспайны тут же атаковали гарпию: они метались у нее передносомтуда-сюда,ихотяимнеудавалосьнанестиудар,этомельканиесбилоеестолку,иона,замахавкрыльями,чутьнеупаланаземлю.

—Тиалис!Салмакия!—закричалаЛира.—Остановитесь!Шпионы осадили стрекоз и зависли высоко над головами детей. Во

мгле замаячили новые тени, а в отдалении послышались крики сотендругих гарпий. Первая из них отряхивала крылья, трясла волосами и поочереди вытягивала ноги, сжимая и разжимая когти. Она была цела иневредима,иЛираэтозаметила.

Спустя несколько секунд галливспайны спланировали к Лире, а онавытянула руки ладонями вверх, чтобы им было куда сесть. Салмакияпоняла,чтоудевочкинауме,исказалаТиалису:

—Онаправа.Мыпочему-тонеможемпричинитьейвред.— Как ваше имя, уважаемая? — спросила Лира. Гарпия широко

распахнула крылья, и путников окатило волной такого невыносимогогнилостногозловония,чтоониедванелишилисьчувств.

—Нетимени!—каркнулаона.—Чеговыотнасхотите?—продолжалаЛира.—Ачтовыможетемнедать?—Мымоглибырассказатьвам,гдемыбыли;незнаю,вдругэтобудет

ваминтересно.Подорогесюдамывиделиоченьмногостранного.—Значит,тыпредлагаешьмнепослушатьисторию?—Еслихотите.—Может,ихочу.Ачтопотом?—Вымоглибыпуститьнасвэтудверьипозволитьнамнайтидуха,

которогомыищем.Тоестьесливыбудететакдобры.Янаэтонадеюсь.—Ладно,давайпопробуем,—сказалаНет-Имени.И, несмотря на всю боль и тошноту, Лира почувствовала себя так,

словноейсдаликозырноготуза.— Осторожнее, — шепнула Салмакия, но Лира уже лихорадочно

вспоминалаисторию,которуюрассказываланакануневечером,соображая,чтовнейизменить,чтоукоротить,чтоулучшитьилидобавить:родителиумерли;фамильноесокровище;кораблекрушение;побег…

—Ну,—заговорилаона,настраиваясьнадолгийрассказ,—вообще-

товсеначалось,когдаябылаещемаленькая.Понимаете,моипапасмамойбыли герцог и герцогиня Абингдонские, богатые — страсть! Отец былсоветник самого короля, и король часто приезжал к нам и оставалсяночевать,ужнепомню,сколькораз.Ониохотилисьвнашемлесу.Адом,где я родилась, был самый большой во всей Южной Англии. Онназывался…

Без всякого предупреждения гарпия бросилась на Лиру, распустивкогти.Лира еле успела пригнуться, но один коготь всеже чиркнул ее поголовеивырвалклокволос.

—Лгунья!—взвизгнулагарпия.—Лгунья!Лгунья!ОнасновавзлетелаибросиласьпрямикомнаЛиру,ноУиллвыхватил

нож и вклинился между ними. Нет-Имени с трудом увернулась отстрашногооружия,иУиллсталподталкиватьЛирукдвери,потомучтоонаонемелаотужасаипочтиослеплаотзаливающейглазакрови.Оннеимелнималейшегопонятияотом,кудаделисьгалливспайны,агарпияопятьиопятькидаласьнанихсяростными,полныминенавистивоплями:«Лгунья!Лгунья!Лгунья!»

Ее голос словно исходил сразу отовсюду и отдавался в туманеискаженным эхом, как будто сама гигантская стена соглашалась с этимгневнымобвинением.

Уиллприжималдевочкук груди, сгорбившись, чтобы защитить ее, ичувствовал,каконадрожитирыдает;наконецоночутилсяпереддверью,погрузилножвгнилоедеревоивырезалзамокоднимбыстрымповоротомлезвия.

Потом они с Лирой, а вслед за ними и шпионы на своих юркихстрекозахпрорвались в странудухов, а гарпия за их спинамикричаланеумолкая,иеетоваркивторилиейповсемузатянутомумглойпобережью.

ГлавадвадцатьвтораяШептуны

…листваОсенняя,устлавшаяпластамиТекущиеподсеньютёмныхкронДубравыЭтрурийской…

ДжонМильтон(пер.Арк.Штейнберга)

ПервымделомУилл заставилЛирусесть, а затемвынулкоробочкусмазью из кровяного мха и осмотрел рану, нанесенную гарпией. Онаоказаласьнеглубокой,хотя,какэтообычнобываетсоссадинаминаголове,изнееобильнотеклакровь.Оторвавкусокотполысвоейрубашки,Уиллпромокнулрануи смазал еелекарством, стараясьнедуматьо том, какимгрязнымбылоцарапавшийЛирукоготь.

Взгляддевочкиостекленел,ащекипокрылисьпепельнойбледностью.—Лира!Лира!—сказалУиллилегонькопотрясее.—Очнись,нам

надоидти.Она встрепенулась, испустила долгий судорожный вздох, и глаза ее,

полныепаническогоужаса,сфокусировалисьнанем.— Уилл… у меня больше не получается… я больше не могу! Я

разучилась лгать! Мне казалось, это так легко… но у меня ничего невышло…этовсе,начтояспособна,иононесработало!

— Это не все, на что ты способна. Ты же умеешь пониматьалетиометр, разве нет? Брось, давай лучше поглядим, куда мы попали.ПоищемРоджера.

Он помог ей подняться, и они в первый раз осмотрелись в странедухов.

Вокругних расстилалась огромная равнина, края которой терялись втумане. Ее заливало слабое свечение, исходившее, казалось, равномерноотовсюду,такчтопредметынеотбрасывалитенейибылиокрашеныводинитотжетусклыйсерыйцвет.

Наэтомбесконечномпросторестоялидухи,взрослыеидети;ихбылотак много, что Лира не могла даже приблизительно оценить сколько.Точнее,вбольшинствеонистояли,хотянекоторыеизнихсидели,адругие

лежали,погруженныетолив сон, толив апатию.Никтонедвигался,небегал и не играл, однако многие повернулись, чтобы посмотреть нановоприбывших; в их широко раскрытых глазах светилось испуганноелюбопытство.

—Духи,—прошепталаЛира.—Значит,вотонигде—все,ктокогда-тоумер…

С ней больше не было Пантелеймона, и, конечно, именно по этойпричине она тесно прижалась к руке Уилла, но он был этому рад.Галливспайны улетели вперед, и он видел их — маленькие яркиепятнышки, мечущиеся и ныряющие над головами духов, которыепровожалиихизумленнымивзорами,—ноглубокаятишинаугнеталаего,а серый свет наполнял душу страхом, и только теплое плечо Лирынапоминалоосуществованиинасветечего-тоживого.

Позади них, за стеной, до сих пор эхом перекатывались по берегувоплигарпий.Некоторыедухибоязливопоглядываливверх,ноостальные,почтивсе,несводилиглазсУиллаиЛирыинаконецмедленнодвинулиськним. Лира съежилась— она еще не собралась с силами для того, чтобывстретитьихлицомклицу,какхотелараньше,—такчтоУиллупришлосьзаговоритьпервым.

—Вы говорите по-нашему?— спросил он.—Вы вообще говоритьумеете?

Дрожащие, напуганные и измученные, путешественники все равночувствовали,чтоимнечегоопасатьсямертвых, сколькобыихнибыло:уэтихбеднягпочтинеосталосьсобственныхсил,и,услышавголосУилла—первыйясныйголос,прозвучавшийвэтойстраненаихпамяти,—многиеизнихускорилишаги,горяжеланиемответить.

Ноонимоглитолькошептать.Тихие,едваслышныезвуки,небольше,чемслабоедыхание,—вотвсе,чтослеталосихгуб.Икогдаони,теснясь,двинулись вперед, обуреваемые волнением, галливспайны снизились истали летать перед ними туда-сюда, чтобы не дать им подойти слишкомблизко.Духи-детисмотреливверхсотчаяннойтоской,иЛирасразупонялаотчего: они решили, что стрекозы — это деймоны, и им страстнозахотелось снова прижать к себе своих деймонов, с которыми онирасстались.

—Нет-нет,этонедеймоны,—вырвалосьуЛирыпомимоволи,—иесли бымой деймон был здесь, честное слово, я разрешила бы вам всемпотрогатьегоипогладить…

И она протянула к детям руки. Взрослые духи отшатнулись, кторавнодушно, а кто опасливо, но дети тут же хлынули вперед. Эти

несчастныебылинеболеематериальны,чемтуман,ирукиЛиры,также,как и руки Уилла, свободно проходили сквозь них. Они всё шли теснойтолпой, легкие и безжизненные, чтобы согреться кровью и сильнобьющимися сердцами двоих путников, и когда они проходили сквозь ихтела, согреваясь по пути, Уилл с Лирой ощущали это как множествослабых, нежных, прохладныхдуновений.Двоеживых детей чувствовали,как мало-помалу тоже становятся мертвыми: они не могли бесконечноотдаватьсвоюжизньитепло,имсамимужесталохолодно,акатящимсянанихтолпамнебылоконцаикраю.

Наконец Лире пришлось остановить их. Она подняла ладони ивзмолилась:

— Пожалуйста… мы хотели бы дотронуться до вас всех, но мыспустились сюда, чтобыотыскатьодногочеловека,и япрошувас сказатьмне,гдеоникакегонайти.Ах,Уилл,—прошепталаона,склонивкнемуголову,—дочегомнеихжалко,ночтоподелаешь…

Духи были заворожены видом крови на Лирином лбу. Здесь, всумерках, она блестела, точно ягода остролиста, и несколько духовскользнули по ней, стремясь ощутить контакт с этой пронзительно яркойчастицейживого.Однадевочка-дух—должнобыть,когдаонаумерла,ейбыло лет девять-десять,— робко потянулась к Лире, чтобы потрогать еелоб,иотпрянулависпуге,ноЛирасказала:

—Небойся,мыне сделаемтебеничегоплохого…поговориснами,еслиможешь!

Бледные губы девочки-духа зашевелились, но путники едварасслышалиееголос:

—Этогарпии,да?Онинаваснапали?—Да,—ответилаЛира,—но если это все, что онимогут, я их не

боюсь.—Нет-нет…ах,онимогутхуже…—Что?Чтоонитакогоделают?Но духи не хотели объяснять. Они качали головами и ничего не

говорили,покаодинмальчикнесказал:—Когдапробудешьздесьлетсто,всестановитсянетакплохо,потому

что рано или поздно ты устаешь и они уже не могут очень сильно тебянапугать…

— Больше всего они любят говорить с новенькими, — добавилаперваядевочка.—Онипросто…Ах,этопростомерзко.Они…нет,немогусказать.

Ихголосабылинегромчешелестасухихлистьев.Приэтомговорили

только дети; все взрослые казались погруженными в такую древнююлетаргию,чтоотнихтеперьврядлиможнобылодождатьсясловаилихотябыжеста.

— Послушайте,— сказала Лира.— Послушайте меня, пожалуйста.Мыпришлисюда,яимоидрузья,потомучтонамобязательнонадонайтимальчикапоимениРоджер.Онздесьнедолго,всегонескольконедель,такчто,наверное,малоскемпознакомился,ноесливызнаете,гдеон…

Но,ещенеуспевзакончить,онасамапоняла,чтоонимогутблуждатьздесь, пока не состарятся, искать и заглядывать в лицо каждомувстречному, и все же обойти лишь крохотный кусочек страны мертвых.Бремяотчаянияпридавилоеекземле—такоетяжкое,словноейнаплечиуселасьгарпия.

Однакоонастиснулазубыиупрямозадралаподбородок.«Ведьмыжедобралисьсюда,—подумалаона,—значит,частьделаужесделана».

Перваядевочкасновасказалачто-тосвоимелеслышнымголосом.—Зачемоннамнужен?—переспросилУилл.—Ну…Лирахочетс

ним поговорить. Кстати, я тоже хочу кое-кого найти.Мне надо отыскатьотца, Джона Парри. Он где-то здесь, и я хочу увидеть его до того, каквернусьобратновтотмир.Такчтопозовите,пожалуйста,РоджераиДжонаПарри — скажите, чтобы они пришли поговорить с Лирой и Уиллом.Спроситеих…

Новдругвседухи,дажевзрослые,повернулисьиразлетелись, точносухие листья под внезапным порывом ветра. В мгновение ока равнинавокруг детей оголилась, и через секунду они поняли почему: воздух надниминаполнилсявизгом,воем,криками,инанихнабросилисьгарпии—снова невыносимая вонь, хлопанье крыльев, хриплые вопли инасмешливый,злобный,издевательскийхохот.

Лиратутжекинуласьназемьничком,зажавуши,аУилл,пригнувшисьнадней,выхватилнож.Онвидел,какнесутсякнимТиалиссСалмакией,ноонибылиещевнекоторомотдалении,ионсмотрел,какгарпиикружатввоздухе,снижаясьиснованабираявысоту.Онвиделихчеловеческиелица,видел, как онищелкают зубами, точно ловя насекомых, и слышал слова,которые они выкрикивали, — презрительные, грязные слова,оскорбляющиематьУиллаиранящиееговсамоесердце;нокакая-точастьего сознания оставалась холодной и отстраненной, думала, взвешивала,наблюдала.Поканиоднагарпиянерискнулаприблизитьсякножу.

Дляпроверкионраспрямился.Однойизних—можетбыть,этобыласамаНет-Имени—пришлосьрезковзмытьвверх,потомучтоонанесласьсовсем низко, рассчитывая проскользнуть прямо у него над головой. Ее

тяжелые крылья неуклюже затрепыхались, и она едва справилась споворотом.Онвполнемогбыдотянутьсядонееиснестиейголовуоднимударомножа.

Теперькнимподоспелиигалливспайны;обаониужехотелиринутьсяватаку,ноУиллостановилих,крикнув:

—Тиалис,сюда!Ивытоже,Салмакия!—Ониселикнемунаплечи,ионпродолжал:—Посмотрите как следует.Видите?Они тольколетаютиорут. По-моему, она ударила Лиру по ошибке. Кажется, они вообще нехотятнастрогать.Мыможемнеобращатьнанихвнимания.

Лира взглянула вверх; глаза ее были широко раскрыты. ГарпииносилисьвокругУилла,иногдапролетаявсеговкаком-нибудьполуметреотего головы, но всякий раз успевая свернуть в последний момент. Ончувствовал, что шпионы рвутся в бой — крылышки стрекоз, готовыхвзмыть в воздух со своими смертоносными седоками, дрожали отнетерпения,—ноониосталисьнаместе,видя,чтоонправ.

Смелость Уилла произвела впечатление и на духов: заметив, что онбесстрашностоитвполныйрост,целыйиневредимый,ониснованачалистекаться к путешественникам. Они осторожно косились на гарпий, нотеплая плоть и кровь пришельцев и сильное биение их сердец былислишкомбольшимсоблазном.

Вслед заУиллом встала иЛира.Ее рана снова открылась, и струйкасвежейкровипотеклапощеке,ноонасмахнулаее.

— Уилл, — сказала она, — я так рада, что мы спустились сюдавместе…

Он уловил в ее голосе знакомую нотку, а на лице — знакомоевыражение,которыенравилисьемубольшевсегонасвете,идогадался,чтооназадумалачто-тодерзкое,ноещенеготоваобэтомзаговорить.

Онкивнул,показывая,чтопонимает.Девочка-духпрошелестела:—Сюда…идитеснами…мынайдемих!Иуобоихвозниклооченьстранноеощущение:словнорукималеньких

духовпрониклипрямокнимвгрудьилегонькотянутзаребра,приглашаяследоватьдальшевстранумертвых.

Ионидвинулисьвпутьпоэтойбескрайнейунылойравнине,агарпиикружилинадихголовами,всевышеивыше,икричалибезумолку.Однакоони больше не приближались, и галливспайны летели рядом, не теряябдительности.

Подорогедухизавелиснимиразговор.—Извините,—сказала однадевочка-дух,—но где вашидеймоны?

Проститеменя,чтоспрашиваю,но…Ни на миг Лира не забывала о своем драгоценном покинутом

Пантелеймоне.Горлоеесжалось,иУиллответилзанее.— Мы оставили их снаружи, в безопасности, — ответил он. —

Заберемнаобратномпути.Аутебятожебылдеймон?—Да,—ответиладевочка.—ЕгозвалиСандлинг…ах,какялюбила

его…—Ионужеопределился?—спросилаЛира.— Нет, еще не успел. Он думал, что станет птицей, а я не хотела,

потомучтомненравилось,когдаонпоночампушистыйвпостели.Ноонвсечащеичащеделалсяптицей.Акакзовуттвоегодеймона?

Лирасказалаей,идухиопятьжадностолпилисьвокруг:каждомуизнихнетерпелосьпоговоритьосвоемдеймоне.

—АмоегозвалиМатапан…—Мывсегдаиграливпрятки,онаменяласькакхамелеон,иясовсем

немогеенайти,онатакловкопряталась…— Я однажды повредила глаз и ничего не видела, а он отвел меня

домой…—Онникакнехотелопределяться,нояхотеластатьвзрослой,имы

частоспорили…—Онавсегдасворачиваласьклубочкомуменяврукеизасыпала…—Онивсеещеестьгде-нибудь,нездесь?Мыувидимихснова?—Нет.Когдатыумираешь,твойдеймонпростогаснет,каксвечка.Я

самавидела.Правда,яневиделамоегоКастора…такинепопрощаласьсним…

—Их нет нигде? Но где-нибудь они же должны быть!Мой деймонточногде-нибудьесть,язнаю!

Теснящиеся духи разволновались, глаза у них заблестели, а щекипотеплели,словнопутникиподелилисьснимисвоейжизнью.

— Есть тут кто-нибудь из моего мира, где у людей не виднодеймонов?—спросилУилл.

Худенький дух-мальчик примерно одного с ним возраста кивнул, иУиллповернулсякнему.

—Да,—последовалответ.—Мынепонимали,ктотакиедеймоны,нознали,каковоэто—остатьсябезних.Здесьестьлюдиизсамыхразныхмиров.

—Ая знала своюсмерть,—вмешаласьоднадевочка.—Всевремязнала,покаросла.Когдаяслышаларазговорыпродеймонов,мнеказалось,эточто-товроденашихсмертей.Теперьяпонейскучаю.Яникогдабольше

еенеувижу.«Мнеконец»,—вотпоследнее,чтоонамнесказала,апотомпропаланавсегда.Покаонабыласомной,язнала,чтонасветеестькто-то,комуямогудоверять,иэтоткто-тознает,кудамыидемичтонадоделать.Ноеебольшенет,итеперьясовсемнепонимаю,чтобудетдальше.

— Дальше ничего не будет! — раздался новый голос. — Ничего иникогда!

—Ты-топочемзнаешь?—возразилдругой.—Онижевотпришли!Ужтакоготочнониктонеждал!—ДухявноговорилобУиллесЛирой.

—Этопервое,чтоздесьслучилосьзадолгое-долгоевремя,—сказалдух-мальчик.—Можетбыть,теперьвсеизменится.

—Ачтобытысделал,еслибымог?—спросилаЛира.—Сноваподнялсябывтотмир!—Даже если бы тебе сказали, что ты увидишь его еще только один

раз,тывсеравносогласилсябынаэто?—Да,да!Конечно!—Нуладно,сначаламненадонайтиРоджера,—пробормоталаЛира.

Новая идея не давала ей покоя, но первым о ней должен был услышатьУилл.

На бескрайней равнине, заполненной сонмами духов, возникломедленноевсеобщеедвижение.Детинемоглиэтогозаметить,ноТиалисиСалмакия, летящие над ними, видели, как маленькие бледные фигуркисталиперемещаться;всякартинанапоминаламиграциюогромныхптичьихстайилистадсеверныхоленей.Вцентреэтогодвижениянаходилисьдвоеживыхдетей,неуклонношагавшихвперед;онинеувлекалидуховзасобойинеследовализаними,нопредставлялисобойточку,накоторойкаким-тообразомфокусировалосьвниманиевсехдухов.

Шпионы,мысликоторыхнеслисьещебыстрее,чемихкрылатыекони,обменялись взглядом и заставили стрекоз сесть рядышком на сухойсморщеннойветке.

—Аунасестьдеймоны,Тиалис?—спросиладама.—Послетогокакмыселивлодку,япочувствовалсебятак,словноу

меня вырвали сердце и бросили его, все еще бьющееся, на берегу, —ответилтот.—Однакоэтобылообманчивоевпечатление:ведьмоесердцепо-прежнемустучитуменявгруди.Выходит,какая-томоячастьивправдуосталась там вместе с деймоном девочки — да и ваша часть тоже,Салмакия,потомучтовыосунулисьирукиуваспобелелиивысохли.Да,унас есть деймоны, хотьмыихине видим.Возможно, людиизЛириногомира — единственные, кто знает своих деймонов в лицо. Наверное,поэтомумятежиначалименноодинизних.

Тиалисспешилсяинадежнопривязалстрекозукветке,азатемвынулмагнетитовыйрезонатор.Но,едвадотронувшисьдоприбора,остановился.

—Нетотклика,—мрачнопромолвилон.—Значит,мыотрезаныотвсехмиров?—Во всяком случае, помощиждать неоткуда. Чтож, мы знали, что

отправляемсявстранумертвых.—Этотмальчикпойдетснейхотьнакрайсвета.—Каквыдумаете,егоножоткроетнамобратнуюдорогу?—Думаю,самонвэтомуверен.Ноя…янезнаю,Тиалис.— Он еще очень молод. Оба они молоды. Знаете, если она не

переживет этого путешествия, то вопроса, сделает ли она правильныйвыбор перед лицом соблазна, попросту не возникнет. Это уже не будетиметьзначения.

— По-вашему, она уже выбрала? Когда решила оставить на берегусвоегодеймона?Может,именноэтотвыборейпредстоялосделать?

Кавалер глянул вниз, где миллионы обитателей страны мертвыхтянулись за ярким,живымпятнышкомпоимениЛираСирин.Отсюдаонедва различал ее волосы — легчайшую пушинку в сумерках, а рядомсильным,густыммазкомтемнелачерноволосаяголовамальчика.

—Нет,—ответилон,—врядли.Пожалуй,главныйвыборунееещевпереди.

—Значит,мыдолжныпозаботитьсяотом,чтобыдоэтогоснейничегонеслучилось.

—Снимиобоими.Теперьонисвязанынакрепко.ДамаСалмакиявстряхнулалегкие,какпаутинка,поводья;еестрекоза

мгновенно снялась с ветки и порхнула вниз, к живым детям, а кавалерпоследовалзаней.

Но они не остановились около них; пролетев над детьми пониже иудостоверившись, что с ними все в порядке, галливспайны понеслисьдальше — отчасти потому, что их стрекозы лучше чувствовали себя вдвижении, а отчасти потому, что им хотелось узнать, далеко липростираетсяэтаунылаяравнина.

Лиразаметилаихвнебе,иейсразусталолегчеоттого,чторядоместьчто-тобыстроеиблистающеекрасотой.ПотомонаповернуласькУиллу:ейбыло больше невмоготу держать свою идею при себе, но говоритьпришлосьшепотом.Онаприблизилагубыкегоуху,ионуслышалееслова,смешанныестеплымщекотнымдуновением:

—Уилл, я хочу забратьотсюдавсех этих бедныхмертвых детей…ивзрослых тоже… мы освободим их, Уилл! Сначала найдем Роджера и

твоегоотца,апотомоткроемдорогувовнешниймириосвободимихвсех!Он повернулся и одарил ее преданной улыбкой— до того теплой и

счастливой, что уЛиры внутри что-то словно дрогнуло и оборвалось; покрайней мере, такое у нее было чувство, хотя без Пантелеймона она немогла спросить себя, что это значит.Можетбыть, ее сердце сталобитьсяпо-новому?Глубокоудивленная,онавелеласебеидтировно,асвоейголове—перестатькружиться.

Онишливседальшеидальше.Шепот:«Роджер»—распространялсябыстрее, чем они двигались; слова: «Роджер…Лира пришла…Роджер…Лираздесь…»—передавалисьотдухакдуху,какэлектрическийсигнал,которыйпередаетсявчеловеческомтелеотоднойклеткикдругой.

И Тиалис с Салмакией, летая над ними на своих неутомимыхстрекозах и озираясь вокруг, вскоре заметили какое-то новое движение.Вдалеке зародился маленький круговорот. Спланировав вниз, ониобнаружили, что духи впервые перестали обращать на них внимание,посколькуегоприковалоксебенечтоболееинтересное.Обитателистранымертвыхвозбужденнопереговаривалисьелеслышнымшепотом,указываликуда-то,помогаликому-топроложитьпутьвтолпе.

Салмакияспустиласьсовсемнизко,нонемоглаприземлиться:духовбыло слишком много, и даже если бы кто-нибудь из них осмелилсяпредложить ей ладонь или плечо, она не удержалась бы на такой опоре.Увидевмальчика-духасчестнымипечальнымлицом,ошеломленноготем,чтошепталиемутоварищи,онаобратиласькнему:

—Роджер?ТебязовутРоджер?Изумленный,встревоженный,онглянулвверхикивнул.Салмакияпорхнуланазадксвоемуспутнику,ионибыстрополетелик

Лире.Дорогабыланеблизкой,инайтидевочкуоказалосьнетакужлегко,но, ориентируясь по рисунку движения призрачных масс, они наконецувиделиее.

— Вон она,— сказал Тиалис и крикнул:— Лира! Лира! Твой другтам!

Лира подняла голову и протянула руку, подставляя ее стрекозе.Огромное насекомое тут же село ей на ладонь — его красно-желтоетуловище блестело, как эмалированное, прозрачные крылья застыли,прижавшиськбокам.Лираопустиларукунауровеньглаз,стараясь,чтобыТиалисубылолегчесохранитьравновесие.

—Где?—Отволненияейсталотруднодышать.—Далеко?—В часе ходьбы,—ответил кавалер.—Но он знает, что ты здесь.

Емуужесказалипротебя,имыубедились,чтоэтоон.Простоидивперед,

искоротыегонайдешь.Тиалис заметил, что Уилл с усилием выпрямился, точно собирая

остаткисилпередважнойвстречей.Лирежеэнергиибылонезанимать,иона набросилась на галливспайнов с расспросами: как выглядел Роджер?Говориллионсними?Обрадовалсялиизвестиюоней?Адругиедети—онипонимали,чтопроисходит?Помогалиониемуилитолькопуталисьподногами?

Итакдалее.Тиалисотвечалейтерпеливоиподробно,какмог,ишагзашагомживаядевочкаприближаласькмальчику,которогосамапривеланасмерть.

ГлавадвадцатьтретьяНетвыхода

И познаете истину, и истина сделает вассвободными.

ЕвангелиеотИоанна

—Уилл,— сказала Лира,— как ты думаешь, что сделают гарпии,когдамывыпустимдухов?

Мерзкие твари кричали все громче, подлетали ближе, и ихстановилосьвсебольшеибольше,точносамыйполумраквокругпорождалэтисгусткиненавистиинаделялихкрыльями.Духивсевремясопаскойпоглядываливверх.

—Далекоеще?—окликнулаЛираСалмакию.— Уже нет, — послышался голос парящей над ними дамы. — Вы

увидитеего,еслиподниметесьвоннатускалу.Но Лира не хотела зря терять время. Она изо всех сил старалась

выглядеть довольной, чтобы не расстроить Роджера, однако перед ееглазами до сих пор стояла ужасная картина—Пан,маленькийщенок напристани, исчезающий в тумане,—и она готова была выть от тоски.Ейприходилось то и дело повторять себе, что раскисать нельзя: она должнавнушатьРоджерунадежду,ведьонпривыкполагатьсянанее.

Когдаонинаконецсошлисьлицомклицу,этослучилосьнеожиданно.ЛиравдругувиделавплотнойтолпезнакомыечертыРоджера;онпоказалсяейосунувшимся,нообрадованным,насколькоэтовозможнодлядуха.Онкинулся вперед, чтобы обнять ее, но прошел насквозь прохладнымдуновением;ихотяонапочувствовала,какегомаленькаярукакоснуласьеесердца,унегонехватилосилудержатьсятам.Теперьонибольшеникогданесмогутпо-настоящемудотронутьсядругдодруга.

Ноонмогшептать,ионауслышалаегоголос:—Лира,яневерил,чтокогда-нибудьувижутебяснова…думал,что,

даже если ты спустишься сюдапосле смерти, ты будешь гораздо старше,совсемвзрослая,инезахочешьсомнойговорить…

—Нопочемуже?..— Потому что я поступил неправильно, когда Пан вырвал моего

деймонаудеймоналордаАзриэла!Надобылонедратьсясним,аубегать!Мымоглибыпобежатьктебе!Тогдаоннеуспелбыопятьсхватитьмоегодеймона,итотосталсябысомной,когдаобвалилсяснег!

—Этоженетвоявина,глупый!—воскликнулаЛира.—Главное,чтояпривелатебятуда,вместотогочтобыотправитьвместесцыганаминазад,какдругихдетей.Этоя,яоднавиновата!Мнетакжалко,Роджер,честноеслово,—еслибынея,тынеочутилсябыздесь…

—Ну…—отозвалсяон.—Незнаю.Может,явсеравнокак-нибудьумербы.Толькоэтоинетвоявина,Лира,пойми.

Оначувствовала,чтоначинаетвэтоверить,итемнеменееейстрашногорько было видеть это бедное маленькое холодное существо, такоеблизкоеивсежетакоенедосягаемое.Онапопыталасьвзятьегозаруку,иеепальцысомкнулись,точнонапустомместе;однакоонпонялиселназемьрядомсней.

Другиедухирасступились,чтобынемешатьим,иУиллтожеотошелвсторону, присел и стал баюкать раненую кисть. Она снова началакровоточить, и, пока Тиалис носился перед духами, стараясь держать ихпоодаль,СалмакияпомогалаУиллуперевязатьрану.

НоЛирасРоджеромничегоэтогонезамечали.—Итынемертвая,—сказалон.—Кактыпопаласюда,ещеживая?

АгдеПан?—Ах,Роджер…мнепришлосьброситьегонаберегу…хужеэтогосо

мной в жизни ничего не было, это так больно… ты сам знаешь… а онпростостоялисмотрел,иячувствоваласебянастоящейубийцей,Роджер…ноядолжнабылаэтосделать,иначенедобраласьбысюда!

— Я все время понарошку говорил с тобой с тех пор, как сюдапопал,—сказалон.—Какмнехотелосьпоговоритьстобойвзаправду—ужасно хотелось! Я хотел выбраться отсюда вместе со всеми другимимертвыми,потомучтоэтоужасноеместо,Лира,здесьнетнадежды;когдаты мертвый, ничего уже не меняется, и эти птицы… знаешь, что ониделают?Дождутся,когдатысядешьотдохнуть—тутникогданеспят,какживые, а только дремлют, — потом подкрадутся сзади и начинаютнашептыватьтебеобовсемплохом,чтотысделал,покабылжив,чтобытыничего этого не забывал.Они знают о тебе все самое плохое. Знают, какзаставитьтебямучитьсявоспоминаниямиобовсехтвоихглупыхидурныхпоступках. И все жадные и недобрые мысли, которые у тебя когда-тобыли, — они знают их все и стыдят тебя, пока ты сам себя невозненавидишь…Ноотнихникуданеспрячешься.

—Вотчто,—сказалаона,—слушай.Понизивголосинагнувшиськ

ухуРоджера—вточностикактогда,когдаонизамышляликакую-нибудьочереднуюпроделкувИордане,—онапродолжала:

— Ты, наверно, не знаешь, но у ведьм — помнишь СерафинуПеккала?—таквот,унихестьпророчествонасчетменя.Онинезнают,чтояпронегознаю,иостальныетоже.Раньшеяникомупроэтонеговорила.Но когда я была в Троллезунде и Фардер Корам, цыганский вождь, взялменяссобойкведьминомуконсулу,докторуЛанселиусу,мнетамустроиличто-то вроде испытания. Консул сказал, чтобы я вышла и выбрала срединесколькихветокоблачной сосныправильную—тогдаонповерит, что яумею понимать алетиометр. Ну, я так и сделала, а потом поскорейвернулась, потому что было холодно, а у меня все получилось в однусекунду, это была легкота. А консул говорил с Фардером Корамом и незнал, что мне все слышно. Он сказал, что у ведьм есть про меняпророчество: будто бы я должна сделать что-то важное и великое, ислучитсяэтовдругоммире…

Толькояникомунасчетэтогонеговорилаивообще,наверно,забылапрототслучай:такмноговсегопроисходило,чтоэтовродекаквыпалоуменя из памяти. Даже с Паном про это не говорила, потому что он, мнекажется,простообсмеялбыменя,ивсе.

Но потом, позже, миссис Колтер поймала меня и усыпила, и мнеприснилось это пророчество, и ты тоже. И я вспомнила ту цыганку, МаКосту,—нутыпомнишьее,этонаеелодкумыселивИерихоне,тамбылиещеСаймон,Хьюивсеостальные…

— Ага! И доплыли почти до самого Абингдона! Это было самоелучшее, что мы сделали, Лира! Я никогда этого не забуду, даже еслипроведутутмертвыйтысячулет…

—Да,нотыпослушай…когдаяубежалаотмиссисКолтервпервыйраз, я снова нашла этих цыган, и они позаботились обо мне, и… Ах,Роджер,я такмноговсегоузнала, тынеповеришь,новотчтоважно:МаКостасказаламне…онасказала,чтоуменявдушеестьведьмино-масло,сказала,чтоцыгане—водныйнарод,аяогненнойпороды.

И теперь я думаю, что этим она вроде как подготавливала меня кведьминомупророчеству.Язнаю,чтомнепредстоитсделатьчто-товажное,а по словам того консула, доктора Ланселиуса, необходимо, чтобы я незнала,вчеммоепредназначение,покаононесвершится,понимаешь…мненивкоемслучаенельзяспрашиватьобэтом…Ну,яинеспрашивала.Дажеи не думала никогда, что бы это могло быть. И у алетиометра неспрашивала.

Нотеперь,мнекажется,язнаю.Ито,чтоянашлатебя,—этовроде

какдоказательство.По-моему,Роджер,моепредназначениесостоитвтом,чтобыпомочьвсемдухамвыбратьсяизстранымертвыхнавсегда.ЯиУилл—мыдолжныспастивасвсех.Япростоуверена,чтоэтотак.Да-да,точно.Ииз-затого,чтолордАзриэл,мойотец,сказал»онсказалоднажды:смертьдолжнаумереть.Правда,янезнаю,какэтослучится.Нотынедолженимничегоговорить,обещай.Тоесть,скорейвсего,вынесможетеуцелетьтам,наверху.Но…

Емуотчаяннохотелосьчто-тосказать,ионаостановилась.— Именно об этом я и думал! — взволнованно зашептал он. — Я

говорил им, всем остальным мертвым… сколько раз говорил, что тыпридешь! Точно так же, как пришла и спасла детей в Больвангаре! Яговорил:есликтоисможетэтосделать,тактолькоЛира.Ониоченьхотелидумать,что этоправда,хотелимневерить,ноунихнеполучалось, я этовидел.

Во-первых, — продолжал он, — каждый ребенок, когда он сюдапопадает, сразу говорит: спорим, мой папа придет и заберет меня, или:спорим, мама придет, как только узнает, где я, и возьмет меня обратнодомой.Аеслинепапаинемама,тогдадрузьяилидедушка,—словом,кто-нибудь обязательно придет и спасет их. Только этого никогда не бывает.Поэтомуниктомнеиневерил,когдаяговорил,чтотыпридешь.Ая-тобылправ!

—Да,— откликнулась она,— хотя безУилла у меня ничего бы невышло.ЭтовонегозовутУилл,атамкавалерТиалисидамаСалмакия.Ястольковсегомоглабырассказатьтебе,Роджер…

— А кто этот Уилл? Откуда он взялся? Лира принялась объяснять,сама не замечая, как изменился ее голос и расправились плечи,— дажеглазаеесталивыглядетьпо-другому,когдаонарассказывалаисториюсвоейвстречисУилломиборьбызаобладаниечудеснымножом.Откудаейбылознать?НоРоджерзаметилвсеэтосгрустной,безмолвнойзавистьювечнонеизменныхмертвых.

Тем временем Уилл с галливспайнами вели поодаль свой тихийразговор.

—Чтовысобираетесьделать,тыиЛира?—спросилТиалис.— Открыть этот мир и выпустить духов. Вот ради чего я завладел

ножом.Он еще никогда не видел такого изумления ни на чьем лице— тем

болеена лицах людей,мнение которыхбылодлянего важно.А эти двоеуспели внушить ему немалое уважение. С минуту они сидели молча, апотомТиалиссказал:

— Это все перевернет с ног на голову. Более страшный удар ипридумать-тоневозможно.ПослеэтогоВластительокажетсябессилен.

—Онидажепредположитьтакоенемогут!—добавиладама.—Этобудетдлянихкакгромсредьясногонеба!

—Ачтопотом?—поинтересовалсяТиалис.—Потом?Ну,потомнамнадобудеткак-товыбратьсяотсюдасамими

найтисвоихдеймонов…Нонасчет«потом»думатьрано.Покаунасибезтогохватаетзабот.Яещеничегонеговорилдухам—вдругунасничегонеполучится. Так что и вы пока не говорите.Сейчас я собираюсь поискатьмир, который можно открыть, но гарпии за нами следят. Если хотитепомочь,попробуйтеотвлечьих,аязаймусьделом.

Галливспайны мгновенно взмыли в нависшую над землей мглу, гдетучей,словномясныемухи,носилисьгарпии.Уиллнаблюдал,какстрекозыбесстрашноврезалисьвсамуюихгущу,будтогарпии—этоивпрямьвсеголишьмухи,которыхможнозапростосхватитьчелюстями,несмотрянаихогромные размеры. Он подумал, как, наверное, обрадуются этисверкающиенасекомые,еслиимсновадоведетсяпорхатьвчистомнебенадпрозрачнойголубойводой.

Затем он вынул нож.И сразу вернулись слова, которые бросали емугарпии, — насмешки над его матерью. Ему пришлось остановиться,отложитьножипопытатьсяочиститьотнихсознание.

Онсделалещеоднупопытку,стемжерезультатом.Емубылослышно,как они гомонят наверху, несмотря на все отчаянные стараниягалливспайнов: этих тварей слетелось так много, что двое его друзей немоглипомешатьим.

Чтож,деватьсябылонекуда—налегкийуспехонинерассчитывал.ИУиллпозволилсеберасслабиться,отстранитьсяотвсегоипростосиделнаместе,державрукенож,поканепочувствовал,чтоготовпопробоватьснова.

На этот раз нож сразу прорезал воздух—и уткнулся в скалу.По тусторону окна, открытого Уиллом в этом мире, оказались земные недрадругого.Онзакрылпервоеокноисделалновыйнадрез.

Иопятьтожесамое—хотяонзнал,чтопопалвкакой-тотретиймир.Прежде, выглядывая в иныемиры, он иногда обнаруживал землю далековнизу, так что вполне можно было очутиться и под ней; в этом не былоничегостранного,однакоонслегказабеспокоился.

В следующий раз он стал осторожно прощупывать воздух кончикомножа—онуженаучилсяэтому,—отыскиваямир,гдеземлянаходиласьбынатомжеуровне.Однаковсебылонапрасно.Путьнаружубылперекрыт;

кудабыоннисунулся,еговстречалавсетажеглухаястена.Лира почувствовала неладное и, оставив дух Роджера, мигом

подбежалакУиллу.—Чтотакое?—тихонькошепнулаона.Онобъяснилейситуациюи

добавил:— Надо отправиться куда-нибудь еще и попробовать проникнуть в

другой мир оттуда. Но гарпии наверняка будут мешать нам. Ты ужерассказаладухам,чтомызадумали?

—Нет.ТолькоРоджеру,ипопросилаегопокамолчать.Онсделаетвсе,что я скажу. Ах, Уилл, я боюсь, ужасно боюсь. А вдруг мы так и невыберемсяотсюда?Изастрянемтутнавсегда?

— Моим ножом можно резать скалу. В крайнем случае пророемтуннель.Этозайметмноговремени,иянадеюсь,чтонамнепридетсяэтогоделать,нотакаявозможностьесть.Неволнуйся.

—Да.Тыправ.Конечно.Ноонапосмотрелананегостревогой.Онвыгляделсовсембольным,

лицоунегоосунулосьотмучений,подглазамибылитемныекруги,рукидрожали,аизраныопятьсочиласькровь;вобщем,еговидбылподстатьеевнутреннемусостоянию.Врядлионидолгопротянутбездеймонов.Онапочувствовала,какзатрепеталвнутриеесобственныйдух,икрепкообняласебя.ЕегрызлатоскапоПану.

Однако духи, эти бедные существа, опять столпились вокруг: они,особеннодети,немоглиоставитьЛирувпокое.

—Извините,—сказалаоднадевочка,—выженезабудетенас,когдавернетесьназад,правда?

—Нет,—ответилаЛира,—никогда.—Ивыпронасрасскажете?—Обещаю.Кактебязовут?Но бедная девочка ужасно смутилась: она забыла. Она отвернулась,

прячалицо,акакой-томальчиксказал:—Наверное, лучше забыть.Я тоже забыл свое имя.Те, что пришли

сюданедавно,пожалуй,ещепомнят,ктоони.Анекоторыедетиздесьужетысячилет.Онинестаршенасизабыливсеподчистую.Кромесолнечногосвета.Еговсепомнят.Иещеветер.

—Да,—подтвердилдругой,—расскажинамоних!ИвседетинаперебойсталипроситьЛирурассказатьимотом,чтоони

помнили,—осолнце,ветреинебе,—иотом,чтозабыли:например,какиграютвразныеигры;ионаповернуласькУиллуизашептала:

—Чтомнеделать,Уилл?

—Рассказывай.—Ябоюсь.Послетого,чтослучилосьнедавно…сэтимигарпиями…—Говориимправду.Агарпиймынеподпустим.Она взглянула на него с сомнением. Если честно, ее тошнило от

страха.Онавновьобернуласькдухам, которые толпились вокругнее всетеснейитесней.

— Пожалуйста! — шелестели они. — Ты же только что оттуда!Расскажи,расскажинам!Мыхотимпослушатьомире!

Невдалекеотнихбылодерево—простомертвыйстволсбелыми,каккости, ветвями, торчащими в промозглом сером воздухе,— и, посколькуЛира очень устала и опасалась, что не сможет одновременно идти иговорить, она двинулась туда, собираясь под ним сесть. Духизаволновалисьирасступилисьпередней.

Когдаониужеподходиликдереву,ТиалисопустилсякУиллунарукуижестомпопросилегонагнутьсяпоближе.

—Гарпии,—тихосказалон.—Онивозвращаются.Ихвсебольшеибольше.Держиножнаготове.Мысдамойпостараемсянепускатьихквамкакможнодольше,нотыдолженбытьначеку.

Незаметно, чтобы не встревожить Лиру, Уилл расстегнул ножны иположил руку на пояс. Тиалис снова улетел, а Лира тем временемдобраласьдодереваиселанатолстыйкорень.

Вокруг нее сгрудилось так много мертвых — полных надежды, сширокораскрытымиглазами,—чтоУиллпопросилихчуть-чутьотступитьи не напирать так; но Роджеру он позволил остаться рядом с девочкой,потомучтототнесводилснееглазислушалкакзавороженный.

ИЛираначаларассказыватьомире,которыйзнала.Она рассказала им о том, как они с Роджером залезли на крышу

Иордан-колледжаинашлиграчасперебитойлапкойикаконивыхаживалиего,покаоннесмоглетатьснова;икакониисследоваливинныепогреба,гдевсебылопокрытотолстымслоемпылиизатянутопаутиной,ивыпиликанарского, а может, токайского, она не разобрала, и какие они сталипьяные.ИдухРоджераслушал,охваченныйгордостьюижгучейпечалью,кивал и шептал: «Да, да! Именно так все и было, это чистая правда,клянусь!»

Потом она рассказала им все о великой битве между оксфордскимидетьмиидетьмикирпичников.

Сначала она описалаГлины, постаравшись вспомнить о них все, чтомогла: широкие охряные карьеры, черпальные ковши, печи, похожие наогромные кирпичные ульи. Она рассказала им об ивах на берегу реки,

листьяукоторыхсобратнойсторонысплошьсеребряные;рассказала,какпосле нескольких солнечных дней подряд глина растрескивалась набольшиекрасивыекускисглубокимищелямимеждунимиикакприятнобылозасовыватьвэтищелипальцыимедленноподниматьпластинусухойгрязи, так чтобы она получилась как можно больше и не сломалась приэтом.Аснизуонабылаещемокрая—самоето,чтобыкидатьсявлюдей.

Описала она и запахи в тех краях: дым при обжиге кирпичей,гниловатый запах тины с реки, когда дул юго-западный ветер, теплыйаромат печеной картошки, которую ели кирпичники; и журчание воды,весело бегущей в ямы по специальным желобам, и медленное густоечмоканье, когда отрываешь ногу от раскисшей земли, и тяжелое мокроешлепаньезатворавнасыщеннойглинойводе.

Пока она говорила, играя на всех их чувствах, духи подходили всеближе, жадно впитывая ее слова, вспоминая время, когда и у них былаплоть и кровь, нервы и ощущения, и надеясь, что она никогда неперестанет.

Потом она рассказала, как дети кирпичников вечно лезли в драку сгородскими,хотябылинеповоротливыеитупые,сглинойвместомозгов,агородские по сравнению с ними были шустрые и сообразительные, какворобьи;и какоднаждывсе городскиепроглотили свои взаимныеобиды,собралисьвместе,составилипланиатаковалиГлиныстрехсторон,прижавдетейкирпичниковкреке;онишвырялисьцелымипригоршнямитяжелойлипкой глины, напали на глиняную крепость противника и разломали ее,превративукреплениявснаряды,такчтовоздух,земляиводасмешалисьибылоуженеразобратьгдечто,ивседетисталисовершенноодинаковыенавид—грязьсногдоголовы,иниукогоизнихвжизнинебылолучшегодня.

НаконецоназакончилаивзглянуланаУилла,совсемобессиленная.Итутейпришлосьиспытатьновоепотрясение.

Кроме духов, молчаливо стоящих вокруг, и ее живых друзейпоблизости, у нее обнаружились и другие слушатели: все ветви деревабылигустоусеяныпохожиминаптичьисилуэтами,исовсехстороннанеесмотрелиженскиелица,мрачныеисосредоточенные.

Онавскочилависпуге,ноонинешевельнулись.— Эй вы,— отчаянно воскликнула она,— раньше вы нападали на

меня,когдаяпыталасьчто-товамрассказать.Чтожеваммешаеттеперь?Давайте, разорвитеменякогтями—пусть я тожепревращусьвдуха, каквсе!

—Мыещеинетосделаем,—откликнуласьгарпия,сидящаявцентре;

этооказаласьихперваязнакомая,Нет-Имени.—Послушайменя.Тысячилет назад, когда сюда спустились первые духи, Властитель наделил насспособностьювидетьвкаждомсамоехудшее,истехпормыпиталисьим,покасаманашакровьненачаласмердетьисердцаненаполнилисьядом.Итем не менее нам нечем было больше питаться. У нас больше ничего небыло.Атеперьмыузнали,чтотысобираешьсяоткрытьдорогувверхниймиривывестивсехдуховнаружу…

Тут ее грубый голос потонул в шепоте миллионов, потому что вседухи, способныеслышать,испустилитихиевозгласырадостиинадежды.Однако все гарпии в ответ завизжали и захлопали крыльями; они неунималисьдотехпор,покадухиснованепогрузилисьвмолчание.

—Да,—крикнулаНет-Имени,—вывестиихнаружу!Ичтоженамделать?Яскажутебе,чтомысделаем:сэтойминутымыбольшеничегонестанем скрывать. Мы будем ранить и клеймить, будем терзать и мучитькаждого духа, который здесь появится, пока он не обезумеет от страха,раскаяния и ненависти к самому себе. Сейчас это просто пустыня—мыпревратимеевад!

И все гарпии до единой отозвались на ее слова торжествующимивоплями,имногиеизнихсорвалисьсветокпрямонадухов,заставивихвужасеотшатнуться.ЛираприжаласькрукеУиллаизашептала:

—Онивыдалинашзамысел,итеперьунасничегоневыйдет…онинасвозненавидят…решат,чтомыихпредали!Вместотогочтобыпомочь,мытольковсеиспортили!

—Тихо!—прервалееТиалис.—Непаникуй.Позовитеихобратноизаставьтенасвыслушать.

ИУиллзакричал:—Вернитесь!Эйвы,все,ктоздесьесть!Вернитесьипослушайтенас!Одна за другой гарпии — на их злобных, жадных лицах было

написано страстное желание поскорее упиться чужими страданиями, —стали слетаться обратно к дереву, а за ними потянулись и духи. Кавалероставил свою стрекозу на попечении Салмакии и вскочил на скалу —отсюда этот маленький, стройный темноволосый человечек в зеленомкамзолебылвиденвсем.

— Гарпии! — начал он. — Мы можем предложить вам кое-чтополучше. Ответьте честно на мой вопрос и послушайте, что я скажу, апотом решайте. Когда Лира говорила с вами за стеной, вы на неенабросились.Почему?

—Ложь!—хоромзакричалигарпии.—Ложьифантазии!—Однакосейчасвсевыслушали,каконарассказывает,иниоднаиз

васдаженешелохнулась.Опятьспрашиваю:почему?—Потомучтоэтобылаправда,—ответилаНет-Имени.—Потомучто

онаговорилаправду.Потомучтоэтобылоприятно.Потомучтоэтопиталонас.Потомучтомыничегонемоглиподелать.Потомучтоэтобылаправда.Потомучтораньшемынеподозревали,чтонасветеестьещечто-то,кромемерзости. Потому что мы узнавали новое о мире, о солнце, о ветре и одожде.Потомучтоэтобылаправда.

—Чтож,—сказалТиалис,—тогдадавайтезаключимсвамисделку.Вместо того чтобы видеть в духах, которые сюда спускаются, толькоалчность, жестокость и другие пороки, с этого дня вы получите правотребоватьоткаждогодуха,чтобыонрассказалвамисториюсвоейжизни,икаждыйновоприбывшийдолженбудетрассказатьвамправдуотом,чтоонвиделислышал,кчемуприкасался,чтолюбилизналвверхнеммире.Укаждогоизэтихдуховсвояистория;илюбой,ктопридетсюдавбудущем,сможет рассказать вам что-нибудь правдивое о том мире. И у вас будетправослушатьих,аонидолжныбудутвамрассказывать.

Лираподивиласьмужествумаленькогошпиона:оннебоялсяговоритьс этими существами так, словно в его власти наделять их правами!Ведьлюбая из гарпий может запросто перекусить его пополам, разорватькогтямиилиподнятьвысоковнебоисброситьоттуданаземлю,такчтоотнего останется только мокрое место. А он стоит здесь, гордый ибесстрашный,ипредлагаетимсделку!Ионислушаютегоисовещаются,наклоняясьдругкдругуипереговариваясьтихимиголосами!

Вседухииспуганномолчали,наблюдаязапроисходящим.ЗатемНет-ИменисноваповернуласькТиалису.— Этого недостаточно, — сказала она. — Мы хотим больше. По

старым законам у нас было свое дело. Мы честно несли службу —прилежновыполнялинаказВластителя,инасуважализаэто.Да,боялись,да, ненавидели— но и уважали тоже. А что будет теперь? Разве станутдухи обращать на нас внимание, если смогут просто-напросто выйтиобратновмир?Унасестьсвоягордость,итынедолженсбрасыватьеесосчетов.Мыхотимбыть на почетномместе!Намнужно свое дело и своиобязанности—этообеспечитнамуважение,которогомызаслуживаем!

Гарпии согласно забормотали и задвигались на ветках, топорщакрылья.НотутСалмакиявспрыгнуланаутесккавалеруивоскликнула:

— Вы абсолютно правы! У каждого должно быть дело, котороеприноситемууважениеикотороеможновыполнятьсгордостью.Таквотоно, дело, которое под силу только вам, поскольку вы хранители иблюстители этого края. Вашей задачей будет провожать духов от места

высадкиуозерачерезвсюстранумертвыхкновомувыходувверхниймир.А взамен они будут рассказывать вам свои истории — это честная исправедливаяплатазаваштрудпроводников.Чтоскажете?

Нет-Имени посмотрела на своих сестер, и те закивали. Тогда онаответила:

—Втакомслучаепустьунасбудетправонепоказыватьимдороги,еслионисолгут,илиутаятчто-нибудь,илиненайдутчтонамрассказать.Тот, кто живет в мире, обязан видеть и чувствовать, слышать, любить иузнаватьновое.Мысогласнысделатьисключениедлямладенцев,которыенеуспелиничегоузнать,ноесликто-нибудьдругойпридетсюдаспустойпамятью,мынестанемеговыводить.

—Этосправедливо,—откликнуласьСалмакия,иостальныепутникиснейсогласились.

Так был заключен договор. И в обмен на Лирину историю, которуюониужеуслышали,гарпиипредложилипроводитьпутешественниковвтучастьстранымертвых,откудалегчевсегопроникнутьвверхниймир.Идтитуда надо было долго, по туннелям и пещерам, но они обещали честнопоказатьдорогуиразрешиливсемдухамсопровождатьих.

Но не успели они тронуться в путь, как раздался чей-то возглас—настолько громкий, насколько громким может быть шепот. Это был духхудогочеловекассердитым,страстнымлицом,ионвоскликнул:

—Чтоже теперьбудет?Когдамыпокинемстранумертвых, сможемлимыжитьснова?Илиисчезнем,какнашидеймоны?Братьяисестры,мынедолжныидтизаэтойдевочкой,поканеузнаем,чтоснамислучится!

Ипрочиедухиподхватили:— Да, скажи нам, куда мы идем! Скажи, чего нам ждать! Мы не

пойдем,поканеузнаем,чтоснамистанет!ВотчаянииЛираповернуласькУиллу,ноонпроизнес:—Скажиимправду.Спросиуалетиометраипередайимегоответ.—Хорошо,—согласиласьона.И вынула золотой прибор. Через минуту ответ был получен; она

спряталаалетиометривстала.—Случится вотчто,—сказалаона,—и этоправда, чистаяправда:

когдавывыйдетеотсюда,частицы,изкоторыхвысостоите,потеряютсвязьдругсдругомирассеютсяввоздухе,какбылосвашимидеймонами.Еслиувас на глазах кто-нибудь умирал, вы знаете, как это выглядит. Но вашидеймоны не превратились в ничто— они стали частью всего.Атомы, изкоторых они состояли, сделались частицами воздуха и деревьев, земли ивсего живого. Они никогда не исчезнут. Они просто смешались со всем

миром.Иименноэтопроизойдетсвами—клянусь,яваснеобманываю.Да,васразвеетповетру,новысноваокажетесьнасвободеисновастанетечастьювсего,чтоживет.

Никто не нарушал тишины. Те, кто видел, как исчезают деймоны,помнили об этом, а кто не видел, тот мог себе это представить, и всемолчали,покавпередневыступилаоднамолодаяженщина.

Она умерла мученицей несколько веков назад. Оглядевшись, онасказала:

—Когдамыбылиживы,намговорили,чтопослесмертимыпопадемврай.Арай,говорилинам,—этоместо,гдецарятвосторгиликование,имы будем целую вечность упиваться блаженством в обществе святых иангелов,воспевающихВластителя.Вотчтонамговорили.Иэтиобещанияпобудили некоторых из нас расстаться с жизнью, а других — провестидолгие годы в уединенной молитве, пока все радости жизни проходилистороной,притомчтомыэтогодаженезамечали.

Однако в стране мертвых никого не награждают и не наказывают.Странамертвых—этоцарствопустоты.Сюдапопадаютиправедники,игрешники,ивсемывечнопрозябаемвэтихсумеркахбезвсякойнадеждынасвободу,радость,сон,покойилиотдых.

Но вот сюда пришла эта девочка— она предлагает нам выход, и яготова следовать за ней. Даже если это означает забвение, друзья, — яприветствую его, ибо это не будет ничто, ибо мы снова станем жить втысяче травинок и в миллионе листьев, мы будем падать в дождевыхкапляхиноситьсявсвежемветре,мыбудемблестетьвросеподлунойизвездамитам,вфизическоммире,аон—нашаистиннаяродинаивсегдабылею.

Ияпризываювас:вернемсясэтойдевочкойтуда,подясноенебо!Но тут говорившую оттолкнул дух мужчины, похожего на монаха:

худой и бледный даже после смерти, с темными глазами фанатика. Онперекрестилсяипробормоталмолитву,азатемсказал:

—Этодурнаяидея,печальнаяижестокаяшутка.Развевыневидитеправды? Перед вами не девочка, а посланница самого Сатаны! Мир, вкотором мы жили, был юдолью разврата и слез. Ничто в нем не моглоудовлетворить нас. Но Властитель дал нам в вечное владение этоблагословенное место, этот рай, который падшим душам кажетсябезрадостными унылым, хотя глаза верующего видят, каков онна самомделе:внемтекутрекиизмедаимолокаизвучитсладостноепениеангелов.Воистину, здесь самый настоящий рай! А посулы этой злой девчонки—ложь,ибольшеничего.Онахочетотвестивасвад!Идитеснейнасвою

погибель. Я и мои товарищи, люди подлинной веры, останемся здесь, вэтомблагословенномраю,ибудемцелуювечностьпетьхвалуВластителю,которыйодарилнасспособностьюотличатьистинноеотложного.

Дух вновь перекрестился, а потом он и его товарищи отвернулись вужасеиомерзении.

Лируохватиларастерянность.Можетбыть,онанеправа?Исовершаетроковую ошибку? Она огляделась вокруг: повсюду были серость изапустение.Новидимостьбываетобманчива:Лирапомнила,какоедовериевызвалиунеепрелестнаяулыбкаиблагоухающаякрасотамиссисКолтер.Атеперь,когдаснейнетеедорогогодеймона,запутатьсяивовсеничегонестоит…

НоУиллпотрясеезаруку.Потомвзялеелицовладониикрепкосжал.— Ты знаешь, что это неправда, — сказал он. — И знаешь, и

чувствуешь.Необращайвнимания!Ионивсетожепонимают,чтоонлжет.Аведьихсудьбазависитотнас.Давай,нампораидти.

Онакивнула.Ейследовалодоверитьсясвоемутелуисвоимчувствам;оназнала,чтоПанпоступилбыименнотак.

И они тронулись в путь, и несметные полчища духов потянулись заними следом. Позади них, так далеко, что дети не могли этого видеть, когромной процессии присоединялись все новые и новые обитатели мирамертвых, прослышавшие о последних событиях. Тиалис с Салмакиейслетали туда и были вне себя от радости, когда увидели представителейсвоегособственногонарода.Здесьбылисамыеразныемыслящиесущества,чьимуделомповолеВластителясталиизгнаниеисмерть,инекоторыеизних совсем не походили на людей. Мэри Малоун узнала бы среди нихмулефа,аиныедухивыгляделиещечуднее.

Но у Лиры с Уиллом не было сил оглядываться назад; они моглитолькобрестивследзагарпиямиинадеяться.

—Неужелиунасполучится,Уилл?—прошепталаЛира.—Неужелиэтомускоробудетконец?

Оннезнал,чтоейответить.Ноонитакусталииимбылотакплохо,чтоонсказал:

— Да, конец уже близко; потерпи чуть-чуть. Скоро мы выберемсяотсюда.

ГлавадвадцатьчетвертаяМиссисКолтервЖеневе

Каковаматьтаковаидочь.

КнигапророкаИезекииля

Миссис Колтер дождалась вечера и лишь затем приблизилась кколледжуСв.Иеронима.Когдасумеркисталигуще,онаопустиламыслелетсквозь облако и медленно двинулась вдоль берега озера вровень сверхушкамидеревьев.КолледжвыделялсясредипрочихстаринныхзданийЖеневы,ивскореонаувиделаегошпиль, зияющиепроемыпогруженныхво тьму галерей и квадратную башню, где находились апартаментыПрезидентаДисциплинарногоСудаКонсистории.Онаужетриждыбывалав этом колледже и знала, что в лабиринте его надстроек и печных трублегкоспрятатьдажетакоекрупноеустройство,какмыслелет.

Медленно скользя над черепичным покрытием, блестевшим посленедавнего дождя, она направила машину в узкую щель между крутымскатомкрышииотвеснойстенойбашни.СюдаможнобылозаглянутьразвечтосколокольниЦерквиСвятогоПокаянияпоблизости;лучшегоубежища,пожалуй,несыщешь.

Она осторожно снизилась, позволив своему шестиногому аппаратусамостоятельно утвердиться на крыше и придать кабине горизонтальноеположение. Мыслелет нравился ей все больше и больше: он мгновеннореагировал на еежелания и вел себя очень тихо. Если бы ей вздумалосьзависнуть всего в полуметре у кого-нибудь над головой, этот человекникогда не догадался бы о ее присутствии. За день, прошедший послекражиаппарата,миссисКолтеросвоиласьсуправлением,нодосихпорнеимелапонятияотом,откудаберетсяэнергия.Этобылоединственным,чтоеетревожило:онамогланезаметить,каккончитсятопливоилиразрядятсябатареи.

Убедившись, что машина стоит прочно и крыша под ней непровалится,онаснялашлемиспустиласьвниз.

Еедеймонужевыламывалоднутяжелуюстаруючерепицу.Онасталапомогать ему, и вскоре они вынули с полдюжины черепиц; удаливдеревянные перекладины, служащие опорой верхнему настилу, миссис

Колтерпроделалавкрышедостаточнобольшуюдыру.—Идиосмотрись,—шепнулаона,идеймонпрыгнулвтемноту.Она слышала, как его когти тихонько постукивают по полу чердака;

потом в дыре появилась его чернаяморда в окаймлении золотойшерсти.Она сразу все поняла и тоже соскользнула в дыру; там ей пришлосьподождать,покаглазапривыкнуткполумраку.Скороонасталаразличатьочертаниядлинногочердакасчернымипятнамишкафов,столов,книжныхполок:здесьявнохранилисамуюразнообразнуюмебель.

Дляначалаоназадвинуладырувкрышевысокимшкафом.Потомнацыпочках подкралась к двери в дальнем конце и попыталась повернутьручку. Конечно, чердак был заперт, но у нее нашлась булавка, а замококазался простым. Через три минуты они с деймоном уже стояли вдлинном коридоре; скудные лучи, проникающие сквозь пыльное окошконаверху,освещалиузкуюлестницувдальнемегоконце.

Еще через пять минут они отворили окно кладовой рядом с кухнейдвумяэтажаминижеивылезливпереулок.Воротаколледжанаходилисьзаближайшим углом, а им, как сказала она золотой обезьяне, важно былопроникнутьтудаобщепринятымпутемнезависимооттого,какимспособомпридетсявозвращаться.

—Уберитеотменяруки,—спокойносказалаонапривратнику,—ибудьте со мной повежливее, не то я велю содрать с вас кожу. ПередайтеПрезиденту, что прибыла миссис Колтер и что она желает видеть егонемедленно.

Мужчина отступил, и его деймон, пинчер, скаливший зубы наневозмутимо-вежливую золотую обезьяну, мгновенно съежился и поджалобрубокхвоста,спрятавегомеждуногами.

Страж покрутил ручку телефона; не прошло и минуты, как впривратницкой появился священник со свежим молодым лицом. Онторопливо вытер ладони о мантию на случай, если гостья захочетобменятьсярукопожатием.Ноонанезахотела.

—Ктовы?—осведомиласьона.—БратЛуи,секретарьСудаКонсистории,—ответилтот,успокаивая

своегодеймона,крольчиху.—Небудетеливытаклюбезны…—Япришласюданедля того,чтобыболтать спростымписцом,—

отрезалаона.—ОтведитеменякотцуМакфейлу.Сейчасже.Клирикрастеряннопоклонилсяизашагалпрочь;миссисКолтер—за

ним.Стражзаееспинойоблегченновздохнул.После двух-трехпопыток завязать разговор братЛуи сдался имолча

довелгостьюдопрезидентскихапартаментоввбашне.ОтецМакфейлбыл

занят молитвой, и когда несчастный брат Луи стучал в дверь, рука егоотчаянно дрожала. Они услышали вздох, стон, а затем приближающиесятяжелыешаги.

Когда Президент увидел, кто пришел, глаза его расширились, а ротрастянулсявволчьейулыбке.

—МиссисКолтер!—Онпротянулейруку.—Оченьрадвасвидеть.Вмоемкабинетезябко,инамнечемособеннопотчеватьгостей,новходите,прошу.

—Добрыйвечер,—ответилаона,переступивпорогунылойкомнатыс каменными стенами, и дала отцу Макфейлу возможность разыгратьмаленькуюцеремониюспредложениемстула.—Благодарю,—сказалаонабратуЛуи,которыйещемедлилудвери.—Пожалуй,явыпилабыстаканшоколатла.

Ее еще ничем не угощали, и она знала, что с клириками не принятообращаться как со слугами, но он был так жалок, что заслужил этоунижение.Президент кивнул, и братЛуи, внутренне негодуя, отправилсявыполнятьеепросьбу.

— Естественно, вы арестованы, — заметил Президент, беря другойстул,изажеглампу.

—Кчемуотравлятьбеседу,котораяещедажененачалась?—сказаламиссисКолтер.—Япришласюдадобровольно,сразупослетогокакмнеудалосьбежатьизтвердынилордаАзриэла.Видители,отецПрезидент:ярасполагаю обширной информацией о его войсках, а также о девочке, иявилась,чтобысообщитьеевам.

—Ах,одевочке.Снееиначните.—Моей дочери сейчас двенадцать лет. Очень скоро у нее наступит

критический возраст, и тогда никто из нас уже не сможет предотвратитькатастрофу: природа и удобный случай встретятся, как трут и искра.Благодарявашемувмешательствутеперьэтосталогораздоболеевероятно.Полагаю,выудовлетворены.

— Мы считали, что обязаны взять ее на свое попечение, доставивсюда.Выжепредпочлиспрятатьсявгорнойпещере—хотякакпривашемумевымоглинадеятьсянато,чтоваснеотыщут,ядосихпорневсилахпонять.

— По-видимому, мой уважаемый Президент, вы не в силах понятьоченьмногого,начинаясотношениймеждуматерьюиееребенком.Есливыхотьнасекундумоглиповерить,будтояотдамсвоюдочьнапопечение—напопечение!—целойармиимужчин,помешанныхнасексуальности,мужчин с грязными ногтями, воняющих застарелым потом, мужчин, чьи

тайные помыслы будут ползать по ее телу, как тараканы, — если выдумали, что я подвергну свое дитя такому испытанию, то вы, мойуважаемыйПрезидент,ещеглупее,чемяввашихглазах.

Неуспелонответить,какраздалсястуквдверь,ивошелбратЛуисдвумястаканамишоколатланадеревянномподносе.Онопустилподноснастол и пугливо поклонился, улыбаясь Президенту, в надежде, что егопопросят остаться; однако отец Макфейл кивнул на дверь, и юношанеохотнопокинулкомнату.

—Такчтожесобиралисьделатьвы?—спросилПрезидент.— Я хотела продержать ее в убежище до тех пор, пока не минует

опасность.—Окакойопасностивыговорите?—Онподалейстакан.— Думаю, вам понятно, что я имею в виду. Где-то существует

искуситель—змей,таксказать,—ияхотелапредотвратитьихвстречу.—Снейещемальчик.— Да. И если бы вы не вмешались, оба они были бы под моим

наблюдением. Сейчас же они могут быть где угодно. Впрочем, у лордаАзриэлаихнет.

— Не сомневаюсь, что он будет их искать. У мальчика нож снеобычайнымивозможностями.

Ужеодногоэтогодовольно,чтобыпуститьсязанимивпогоню.—Выправы,—согласиласьмиссисКолтер.—Мнеудалосьсломать

этотнож,ноонумудрилсяпочинитьего.Президентувиделнаеелицеулыбку.Ужневосхищаетсялионаэтим

жалкиммальчишкой?—Мызнаемобэтом,—сухоответилон.—Ахвоткак?Должнобыть,братПавелсталрасторопней.Преждеон

непрочелбыэтихновостейизамесяц.Онапригубилашоколатл,жидкийибезвкусный.«Чтож,—подумала

она,—этовполневдухездешнейскучнойбратии—распространятьсвоеправедноевоздержаниенанивчемнеповинныхпосетителей».

—РасскажитемнеолордеАзриэле,—попросилПрезидент.—Все,чтознаете.

МиссисКолтерустроиласьпоудобнееисталарассказывать—невсе,но на полную откровенность с ее стороны он и не рассчитывал. Онаповедалаемуокрепости,осоюзниках,обангелах,окопяхиолитейных.

На лице отцаМакфейла не дрогнул ни единый мускул; его деймон-ящерицаловилизапоминалкаждоеслово.

—Какжевысюдапопали?—спросилон.

— Угнала гироптер. У него кончилось топливо, и я бросила его напустыренеподалекуотсюда.Остатокпутипрошлапешком.

—ЛордАзриэлоченьстараетсянайтидевочкуимальчика?—Конечно.—Полагаю,большевсегоемунуженнож.Вызнаете,чтоунегоесть

имя?Скальныемары с севера зовут его «божья погибель».—Президентпересек комнату и выглянул из окна в галерею.— Разве не это задумаллордАзриэл—погубитьВластителя?Есть ведь и такие, кто утверждает,чтоБогужеумер.Видимо,Азриэлнеизихчисла,иначеоннелелеялбычестолюбивыйзамыселубитьего.

—НогдевашБог,еслионещежив?—спросиламиссисКолтер.—Почему он молчит? В начале мира Бог ходил по саду и разговаривал сАдамом и Евой. Потом он стал понемногу отдаляться, и уже Моисейслышалтолькоегоголос.Позже,вовременаДаниила,онсостарился—егоназывалиВетхийДнями.Агдеонтеперь?Живлиеще,тольконемыслимостар, немощен и безумен, не способен ни мыслить, ни действовать, ниговорить, нидажеумереть—пустая скорлупа, внутри которой все давносгнило? И если так оно и есть на самом деле, разве не будет высшимблагодеянием,истиннымдоказательствомнашейлюбвикБогунайтиегоипреподнестиемувдарсмерть?

Внешнеспокойная,миссисКолтерчувствовалаприятноевозбуждение.Она не поручилась бы за то, что выйдет отсюда живой, но ее пьянилавозможностьговоритьтакиевещивлицоэтомучеловеку.

—АПыль?—спросилон.—Чтовы, с головойпогрязшаяв ереси,думаетеоПыли?

—Ничего не думаю,— сказала она.—Яне знаю, что это такое.Иниктонезнает.

—Понятно.Чтож;ссамогоначаланашейбеседыянапомнилвам,чтовы под арестом. Наверное, пора подыскать вам место для ночлега. Вамбудет удобно, никто вас не тронет, но уйти вы не сможете. А завтрапотолкуемеще.

Онпозвонилвколокольчик,ипочтисразувошелбратЛуи.—ПроводитемиссисКолтервлучшуюкомнатудлягостей,—сказал

Президент.—Изапритееетам.Лучшая комната для гостей оказалась довольно убогой, с дешевой

мебелью, но по крайней мере здесь было чисто. Как только ключповернулсявзамке,миссисКолтерприняласьискатьмикрофон;вскореонанашлаодинважурнойлюстре,адругой—подкроватью.Оборвавпроводауобоих,онаподнялаглазаиобмерла.

Возледвери,накомоде,сиделинаблюдалзанейлордРок.Она вскрикнула и оперлась ладонью о стену: у нее подогнулись

колени.Галливспайнсидел,удобноскрестивногииничутьнескрываясь,но ни она, ни золотая обезьяна вначале его не заметили.Когда сердце еепересталостучатькакбешеное,аспазмвгорлепрошел,онасказала:

—И когдаже вы собирались поставить меня в известность о своемприсутствии,милорд?Дотого,какяразденусь,илипосле?

—До,—ответилон.—Попроситесвоегодеймонауспокоиться,иначеяегопарализую.

Золотая обезьяна оскалила зубы, шерсть на ней вздыбилась. В еевзгляде было столько презрительной злобы, что любой обычный человекпал бы духом, но у лорда Рока это вызвало лишь улыбку. Его шпорыпоблескиваливполутьме.

Потоммалютка-шпионвсталипотянулся.—Пять минут назад я говорил со своим связным в крепости лорда

Азриэла,—продолжал он.—ЛордАзриэл выражает свое восхищение ипросит вас сообщить ему о намерениях этих людей, как только вы ихвыясните.

У миссис Колтер перехватило дух, точно лорд Азриэл швырнул ееназемь мощным броском. Глаза ее расширились, и она медленноопустиласьнакровать.

—Длячеговысюдаявились—чтобышпионитьзамнойиличтобыпомочь?—спросилаона.

—Итоидругое.Кстати,вамповезло,чтояздесь.Сразупослевашегоприбытия они запустили внизу, в подвале, какую-то антарную установку.Не знаю, чем они занимаются, но там работает целая бригада ученых.Когдавыпришли,унихсловнооткрылосьвтороедыхание.

— Не знаю, как мне быть — чувствовать себя польщенной иливолноваться.Честноговоря,яоченьусталаихочуспать.Есливынепротивпомочьмне,можетепосторожить.Адляначалахотябыотвернитесь.

Он поклонился и отвернулся к стене, а она умылась над щербатымтазиком, вытерлась тощим полотенцем, разделась и легла в постель. Еедеймон вновь начал проверять комнату, заглядывая в шкаф, под рамукартины,зашторы,всматриваясьвтемнотугалереизаокном.ЛордРокнеспускал с него глаз. Наконец золотая обезьяна присоединилась к миссисКолтер,ионисразузаснули.

ЛордРокнесказалмиссисКолтервсего,чтоузналотлордаАзриэла.Союзники следили за всеми существами, пересекающими по воздухуграницыреспублики,изаметилиназападеуплотнениеатмосферы,которое

могло означать либо появление ангелов, либо что-то совсем иное. Ониотправилитудаотрядразведчиков,нодосихпорничегоневыяснили:то,чтовиселотам,окружилосебянепроницаемымтуманом.

Шпион подумал, что не стоит беспокоить миссис Колтер этимисведениями: она и так переутомилась. Пусть поспит, решил он и сталмедленно обходить комнату, то прислушиваясь у двери, то выглядывая вокно,чуткийибдительный.

Примерно через час он услыхал за дверью тихий шум — слабоецарапанье и шепот. Одновременно в коридоре зажегся слабый свет,очертившийконтурыдвери.ЛордРокотступилвдальнийуголиспряталсязаножкойстула,накоторомлежалаодеждамиссисКолтер.

Прошла минута, и в замке очень тихо повернулся ключ. Дверьприоткрыласьнасантиметр-другой,небольше,исновасталотемно.

Лорд Рок видел достаточно хорошо при скудном свете,просачивающемся сквозь занавеси, но глаза непрошеного гостя еще непривыкли к полумраку. Наконец дверь приотворилась еще — оченьосторожно,ивкомнатускользнулмолодойсвященник,братЛуи.

Перекрестившись, он на цыпочках подкрался к кровати. Лорд Рокнапрягмышцы, готовыйпрыгнуть,однакоклириклишьпослушалровноедыхание миссис Колтер, убедился, что она спит, а затем повернулся ктумбочке.

Вспыхнул карманный фонарик; брат Луи прикрыл его ладонью,оставивлишьтонкийлучик,пробивающийсямеждупальцами.Онизучалтумбочку так пристально, что почти уткнулся носом в ее поверхность,однаконужнойклирикувещитамнебыло.Преждечемлечьспать,миссисКолтер положила у изголовья кое-какие мелочи: горстку монет, кольцо,наручныечасы,—ноонибратаЛуинезаинтересовали.

Он снова обернулся к ней и наконец увидел то, что искал: воздухвырвалсяунегомежзубовстихимсвистом.ЛордРокпонялпричинуегоразочарования: объектом поисков священника был медальон на золотойцепочке,висевшийнашееумиссисКолтер.

ЛордРокнеслышнодвинулсявдольплинтусакдвери.Священниквовторойразосенилсебякрестом,посколькутеперьему

предстояло дотронуться до спящей. Затаив дыхание, он склонился надкроватью,итутзолотаяобезьянашевельнулась.

БратЛуизамернаместеспротянутойрукой.Крольчиха,егодеймон,дрожалаунегоподногами.«Хотьбыпоследила,чтобыбеднягунезасталиврасплох»,— подумал лорд Рок. Обезьяна перевернулась во сне и опятьуспокоилась.

Простояв с минуту, точно восковое изваяние, брат Луи опустилдрожащиерукикшеемиссисКолтер.Онвозилсятакдолго,чтолордРокуже стал гадать, успеет ли он справиться с замкомраньше, чемнаступитрассвет; однако в конце концов священник осторожно снял медальон ивыпрямился.

Не успел он повернуться, как лорд Рок быстро и тихо, точномышь,выскользнул за дверь.Онподождал в темномкоридоре, и, когдамолодойклирик на цыпочках вышел и запер за собой комнату, галливспайннезаметнотронулсязаним.

Брат Луи направился в башню. Когда Президент открыл ему дверь,лордРокюркнулвнутрьистрелойметнулсяканалоювуглукабинета.Там,втеникарниза,онприселнакорточкиисталслушать.

ОтецМакфейл был не один: братПавел, знаток алетиометра, листалсвоикниги,ауокнапереминалсясногинаногутретийчеловек—докторКупер, специалист по экспериментальной теологии из Больвангара. Обаониподнялиглаза.

— Отличная работа, брат Луи,— сказал Президент.— Давайте егосюдаисадитесь.Нуже,показывайте,показывайте!Великолепно!

БратПавелотодвинулстопкукниг,июныйклирикположилзолотуювещицу на стол. Остальные склонились над ней, наблюдая, как отецМакфейлвозитсясзащелкой.ДокторКуперпротянулемуперочинныйнож,ивскорераздалсямягкийщелчок.

—Ах!—вырвалосьуПрезидента.ЛордРокзабралсянааналой,чтобылучшевидеть.Что-тоотливалона

свету гарной лампы темным золотом: это былмаленький локон, которыйПрезидент,разглядывая,поворачивалтакисяк.

—Выуверены,чтоэтоволосыдевочки?—спросилон.—Уверен,—послышалсяусталыйголосбратаПавла.—Инамэтогохватит,докторКупер?Бледнолицыймужчинанагнулся

ивзяллоконизпальцевотцаМакфейла.Затемподнесегоклампе.—Ода,—ответилон.—Довольнобылобыиодноговолоска.Аэтого

хватитслихвой.— Замечательно, — сказал Президент. — А теперь, брат Луи, вы

должнывернутьмедальоннашеюнашейдобройледи.Священник обмяк: он надеялся, что все испытания уже позади.

Президент положил прядку Лириных волос в конверт и защелкнулмедальон, оглянувшись при этом по сторонам, так что лорду Рокупришлосьнырнутьвтень.

—ОтецПрезидент,—сказалбратЛуи,—я,конечно,выполнюваше

повеление,номожномнеузнать,зачемвамволосыребенка?— Нет, брат Луи, ибо это смутит тебя. Оставь эти заботы нам. А

теперьиди.Молодойклирик взялмедальони вышел, проглотивобиду.ЛордРок

подумал,невернутьсялисним,чтобыразбудитьмиссисКолтеркакразвтотмомент, когда он будет возвращатьмедальон наместо, и посмотреть,чтоонасделает;однаковажнеебыловыяснитьнамеренияэтихлюдей.

Когда дверь закрылась, галливспайн опять спрятался в тень инасторожилслух.

—Откудавыузнали,чтоунееэтоесть?—спросил;ученый.— Всякий раз при упоминании о ребенке ее рука тянулась к

медальону, — пояснил Президент. — Итак, когда вы сможете всеподготовить?

—Этовопроснесколькихчасов,—сказалдокторКупер.—Аволосы?Онивамзачем?— Мы помещаем их в резонатор. Видите ли, каждая личность

уникальна, у нее свой порядок генетических частиц… Так вот, послеанализа волос информация кодируется в форме антарных импульсов ипередается наводящему устройству. Оно отыскивает… э-э… источникматериала, где бы он ни находился. Вообще-то здесь используется ересьБарнарда-Стокса,идеяомножественностимиров…

—Нетревожьтесь,доктор.БратПавелужесообщилмне,чтодевочкавдругом мире. Пожалуйста, продолжайте. Снаряд наводится посредствомволос?

— Совершенно верно. Его целью становятся те волосы, от которыхотрезаныэти.

—Значит,когдаонвзорвется,девочкабудетуничтожена,гдебыонанибыла?

Послышался тяжелый судорожный вздох ученого, затем неохотное«да».Сглотнув,онпродолжал:

— Мощность для этого требуется огромная. Антарная мощность.Атомнойбомбенужнаобычнаявзрывчатка,чтобысжатьуранизапуститьцепную реакцию; точно так же и этому устройству нужен колоссальныйток,чтобывысвободитьгораздобольшуюэнергиюсепарации.Ядумал…

—Неважно,гдепроисходитдетонация?—Да.Местоможновыбратьлюбое.—Ивсеужеготово?—Теперь,когдаунасестьволосы,да.Новотмощность…—Этояпредусмотрел.Длянашихнуждреквизированагидроантарная

станциявСен-Жан-Лезо.Как,по-вашему,еемощностихватит?—Да,—ответилученый.—Тогдамыотправляемсясразуже.Пожалуйста,идитеипозаботьтесь

обаппарате,докторКупер.Подготовьтеегоктранспортировкекакможноскорее. Погода в горах переменчива, а сейчас туда движется грозовойфронт.

УченыйвзялконвертиксЛиринымиволосамиипугливопоклонился.Бесшумно,кактень,лордРоквыскользнулизкомнатывследзаним.

Как только ониудалились отпрезидентского кабинетана безопасноерасстояние, лорд Рок прыгнул. Доктор Купер, шедший перед ним полестнице,почувствовалсильныйуколвплечоисхватилсязаперила;ноегорука вдруг странным образом ослабела, он рухнул и покатился вниз.Пролетев до конца лестницы, он остался лежать на площадке почти безсознания.

ЛордРокснекоторымтрудомвысвободилконвертизегодергающейсяруки—этарукабылавеличинойсдобруюполовинутелагалливспайна—идвинулсяпосумрачномукоридоруккомнате,гдеспаламиссисКолтер.

Емуудалосьпротиснутьсявщельподдверью.БратЛуиужепобывалздесь, но не осмелился надеть цепочку с медальоном обратно на шеюмиссисКолтер:вещицалежаларядомснейнаподушке.

Лорд Рок сжал руку спящей, чтобы разбудить ее. Несмотря на своюизмотанность,онатутжеочнуласьисела,протираяглаза.Онобъяснил,чтослучилось,ипротянулейконверт.

— Уничтожьте это немедленно, — посоветовал он. — Тот человексказал,чтодостаточноодноговолоска.

Она посмотрела на маленький локон золотистых волос и покачалаголовой.

—Поздно,—сказалаона.—Здесьтолькополовинапряди,которуюяотрезалауЛиры.Должнобыть,оноставилчастьволоссебе.

ЛордРокзашипелотгнева.—Когдаоглядывался!—воскликнулон.—Мнепришлосьнырнутьв

тень…наверное,втотмоментонихиспрятал!—Иунаснетнималейшегошансаотыскатьих,—добавиламиссис

Колтер.—Ноеслимынайдембомбу…—Тс-с-с!Этобылазолотаяобезьяна.Онаскорчиласьудвери,насторожившись,

ивскореонитожеуслышалиих—тяжелыеприближающиесяшаги.МиссисКолтербросилаконвертиволосылордуРоку,атотсхватилих

и прыгнул на гардероб. Затем она улеглась в постель рядом со своим

деймоном,итутжевзамкесоскрипомповернулсяключ.—Гдеони?Кудавыихдели?ЧтовысделалисдокторомКупером?—

прозвучалрезкийголосПрезидента,инакроватьупаллучсвета.МиссисКолтервскинуларуку,прикрываяглаза,ипопыталасьсесть.—Выивпрямьнедаетесвоимгостямскучать,—соннопробормотала

она.—Эточто,новаяигра?Чеговыотменяхотите?ИктотакойдокторКупер?

ВместесотцомМакфейломвкомнатувошелстражизпривратницкой;он осветил фонариком углы помещения, потом заглянул под кровать.Президентвыгляделслегкаразочарованным:векимиссисКолтернабряклисосна,ионасильнощуриласьнаяркомсвету,падающемизкоридора.Яснобыло,чтоонанепокидалапостели.

—У вас есть сообщник,— сказал он.—Кто-то напал на одного изнашихгостей.Ктоон?Коговыпривелиссобой?Гдеонсейчас?

—Ясовершеннонепонимаю,очемвыговорите.Ичтоэтоза…Онаопустиларуку,чтобыоперетьсянанее,инаткнуласьнамедальон.

Взяв его с подушки, она посмотрела на Президенташироко раскрытымисонными глазами, и лорд Рок подивился ее актерскому мастерству,услышавозадаченное:

— Но это же мой… откуда он тут взялся? Кто заходил сюда, отецМакфейл?Кто-то снял его с моейшеи!А где… где волосыЛиры? Здесьбылапрядьволосмоегоребенка.Ктовзялее?Изачем?Дачтопроисходит?

Она уже стояла— волосы растрепаны, сердитый голос звенит,— свидутакаяженедоумевающая,какисамПрезидент.

ОтецМакфейлотступилнашагиподнесрукуколбу.—Кто-топрониксюдавместесвами.Увасдолженбытьсообщник,—

проскрипелон.—Гдевыегопрячете?— У меня нет никакого сообщника, — раздраженно откликнулась

она. — Если в вашей цитадели прячется невидимый убийца, это можетбытьразвечтосамДьявол.Полагаю,ончувствуетсебяздеськакдома.

— Отведите ее в подземелье, — обратился отец Макфейл кпривратнику.—Изакуйтевкандалы.Толькотакможносправитьсясэтойженщиной;жаль,чтоянеподумалобэтомсразу.

Оназатравленноосмотреласьинадолюсекундывстретиласьвзглядомс лордом Роком, глаза которого блестели в темноте под потолком. Онмгновеннопоймалвыражениееелицаипонялвточности,чегоонаотнегождет.

ГлавадвадцатьпятаяСен-Жан-Лезо

Браслетволосвокругмоейкости…

ДжонДонн(пер.Д.Щедровицкого)

ВодопадСен-Жан-Лезо был зажат между двумя пиками в восточномконцеодногоизотроговАльп,агидроантарнаястанцияприлепиласькгоренадним.Этобылапустыннаяидикаяместность,иниктонесталбыздесьничего строить, если бы не перспектива использовать мощь тысяч тоннводы,сревомнизвергающейсявущелье,длявращениятурбингигантскихантарныхгенераторов.

В ночь после ареста миссис Колтер погода была ненастная. Рядом скаменнымфасадомстанциинапорывистомветрузависбольшойцеппелин.Лучи его направленных вниз прожекторов походили на огромные ноги;казалось,корабльмедленновтягиваетих,готовясьлечьназемь.

Но пилот не был удовлетворен: здесь, среди горных пиков, гулялиопасные вихри. Беспокоило его и чересчур близкое соседство кабелей,опор, трансформаторов: если дирижабль, полный горючего газа, отнесеттуда ветром, последствия будут роковыми. Мокрый снег барабанил поогромномужесткомукорпусукорабля,ивэтомшумепочтитонулистукинатужныйвойдвигателей,даиземлябылавиднаплохо.

— Тут не годится, — пилоту приходилось перекрикивать шум. —Обойдемпик.

Отец Макфейл сердито наблюдал, как пилот переводит рычаг,прибавляя обороты.Цеппелин поднялся и пошел в облет горы.Световыеноги под ним резко удлинились, словно нащупывая дорогу на склоне; ихнижниеконцытерялисьвпеленедождяимокрогоснега.

— Неужели нельзя подойти к станции поближе? — спросилПрезидент,наклонившись,чтобыпилотмогегослышать.

—Еслихотитеспуститьсяназемлю—нельзя,—ответилпилот.—Конечно,хотим.Ладно,швартуйтесьтам,загорой.Пилот отдал команде приказ приготовиться к швартовке. Поскольку

оборудование,котороеонивезли,былотяжелымивместестемхрупким,корабль следовало закрепить как можно надежнее. Президент откинулся

назад,постукиваяпальцамипоподлокотникукресла,кусаягубы,нохранямолчание,чтобынемешатьпилоту.

ЛордРок внимательно следил за происходящимиз своего укрытия впоперечной переборке в задней части кабины. Несколько раз за времяполета его маленькая темная фигурка мелькала за металлической сеткой,где ее мог бы заметить любой, кому вздумалось бы повернуть голову;однако, чтобы услышать, о чем говорят люди, галливспайн должен былидтинаэтотриск.

Он подался вперед, стараясь расслышать человеческую речь сквозьвойдвигателей,стукдождяиграда,пронзительноепениеветравпроводахигрохоттяжелыхботинокпометаллическиммосткам.Бортинженерназвалпилотукакие-тоцифры,тотподтвердилих,илордРокотступилобратновтень, вцепившись в распорки, чтобы не свалиться, пока корабль трясет имотает.

Вскоре, почувствовав по движению корабля, что швартовка почтизакончена, он снова пробрался по каркасу кабины поближе к сиденьям управогоборта.Здесьвобоихнаправленияхсновалилюди:членыэкипажа,техперсонал,священники.Деймоныумногихбылисобакамиисгоралиотлюбопытства. По другую сторону прохода молча, настороженно сиделамиссисКолтер;взглядзолотойобезьяныунеенаколеняхдышалзлобой.

Улучив удобный момент, лорд Рок метнулся к ее креслу и спустямгновениеужеспряталсявтениееплеча.

—Чтоониделают?—прошепталаона.—Пришвартовались.Мырядомсгидростанцией.—Выостанетесьсомнойилибудетедействоватьсамостоятельно?—Останусьсвами.Мнепридетсяспрятатьсяуваспододеждой.Нанейбылатяжелаяшубаизовчины,оченьжаркая—вкабинебыло

тепло,—ноиз-занаручниковмиссисКолтернемоглаееснять.— Прячьтесь, — сказала она, оглядываясь, и он мигом нырнул за

отворотшубы,забравшисьвподбитыймехомвнутреннийкарман.ЗолотаяобезьяназаботливорасправилаворотничокшелковойблузымиссисКолтер— ни дать ни взять внимательный кутюрье, обслуживающий любимуюмодель, — заодно сделав все, чтобы лорда Рока нельзя было заметитьснаружи.

Ивовремя.Непрошлоиминуты,какпоявилсясолдатсвинтовкой:онполучилраспоряжениевывестипленнуюиздирижабля.

—Мнеобязательноидтивнаручниках?—спросилаона.—Сниматьприказанебыло,—ответилон.—Вставайте,пожалуйста.—Номне труднодвигаться, если я немогуни за что ухватиться.У

менявсезатекло:япросиделатутнешевелясьбитыхполдня,ивызнаете,чтоябезоружия,выжеменяобыскивали.ИдитеиспроситеуПрезидента,нельзялиобойтисьбезкандалов.По-вашему,ясбегувтакомдикомместе?

ЛордРокбылнеуязвимдляееобаяния,носинтересомследилзатем,как оно действует на других. Солдат был молод; им следовало прислатьвместонегоседоговетерана.

—Нет,—сказалюноша,—ятакнедумаю,мадам,ноянеимеюправаделатьто,чегомненеприказывали.Уверен,выменяпонимаете.Прошувасвстать,мадам,и,есливыспоткнетесь,яподдержувасзаруку.

Она встала, и лорд Рок почувствовал, как она неуклюже двинуласьвперед. Галливспайн в жизни не встречал человека грациознее миссисКолтер;сейчасонаявнопритворялась.Когдаонидобралисьдотрапа,лордРокощутил,каконаспоткнулась,услышалиспуганныйвскрик,иегоещеразтряхнуло:этосолдатпоймалпленницузалокоть.Заметилонито,какизменились звуки вокруг: выл ветер, двигатели работали на малыхоборотах, поставляя энергию прожекторам, голоса поблизости отдаваликоманды.

Ониначалиспускатьсяпотрапу;миссисКолтертяжелоопираласьнасолдата.Онатихочто-тоспросила,илордРокедваразобралегоответ:

—Сержант,мадам…вонон,убольшогоящика…ключиунего.Ноянеосмелюсьпроситьих,мадам,выужизвините.

—Да-да,—сказалаона,сокрушенновздохнув.—Всеравноспасибо.Лорд Рок услыхал удаляющийся стук тяжелых ботинок, и она

прошептала:—Слышалипроключи?—Объяснитемне,гдесержант.Вкакомнаправленииикакдалеко.—Примерновдесятимоихшагах.Правее.Крупныймужчина.Явижу

связкуключей—ониунегонапоясе.—Чтотолку, еслияне знаю,которыйнужен.Наручникизапиралиу

васнаглазах?—Да.Короткимтолстымключом,обмотаннымчернойлентой.Хватаясьзатолстыймех,лордРокспустилсякподолушубынауровне

коленеймиссисКолтериосторожновыглянул.Наверху укрепили прожектор, имокрые скалы блестели в его лучах.

НокогдалордРокпринялсяозиратьсявпоискахтени,кругсветавнезапнопополз в сторону: прожектор качнуло ветром. Он услышал крик, и светвдругпогас.

Галливспайнтутжеупалназемлюиметнулсясквозьпеленумокрогоснега к сержанту, который дернулся вперед, чтобы поймать падающий

прожектор.ВсуматохелордРокпрыгнулнаногусержанта,очутившуюсярядомс

ним, уцепился заштанину его камуфляжного костюма—она уже успелапромокнутьиотяжелеть—ивонзилшпорупрямонадботинком.

Человек хрипло вскрикнул и неуклюже рухнул на скалы —схватившисьзаногу,онпыталсявздохнуть,позватьнапомощь.ЛордРоквыпустилштанинуиотскочилотпадающеготела.

Никто ничего не заметил: крика сержанта не было слышно за воемветраишумомдвигателей, а егопадениескрылатемнота.Нопоблизостинаходилисьдругиелюди,илордуРокунельзябыломедлить.Подбежавкнеподвижному телу— связка ключеймокла в луже ледяной воды,— онпринялся перекидывать в сторону огромные стальные стержни, каждыйтолщинойсегорукуидлинойвполовинуегороста,ивскоренашелключ,обмотанныйчернойлентой.Теперьемуоставалосьещеотстегнутьегооткольца, и вдобавок надо было все время уворачиваться от градин,смертельноопасных:ведьдлягалливспайнаэтобыликрупныекускильдавеличинойсдвакулакакаждый.

Итутнаднимраздалсяголос:—Чтосвами,сержант?Деймон солдата ворчалиподталкивалносомвпавшего в оцепенение

деймона сержанта. Лорд Рок не мог ждать; прыжок, удар — и второйчеловекупалрядомспервым.

Дергаяиотчаяннонапрягаясь,лордРокнаконецрасстегнулкольцо,нодлятогочтобыосвободитьнужныйключ,емупотребовалосьснятьшестьдругих. Каждую секунду прожектор мог вспыхнуть снова, но даже вполутьме трудно было долго не замечать двоих мужчин, лежащих безсознания…

Как только он потащил ключ в сторону, поднялся крик.Он старалсяизо всех сил, волоча за собой эту массивную стальную болванку,передвигаясьтонаногах,тоползком,начетвереньках,иуспелсхоронитьсяза небольшим камнем, когда мимо прогрохотали шаги и чей-то голоспотребовалсвета.

—Живы?—Вродениктонестрелял…—Онидышат?Сновазажегсяукрепленныйнамачтепрожектор.ЛордРококазалсяу

всехнавиду,каклисавсветеавтомобильныхфар,изамер,стреляяглазаминаправо и налево.Убедившись, что всеобщее внимание поглощено двумявоинами, которых свалил с ног загадочный обморок, он взвалил ключ на

плечоипобежалмеждукамнями,полужам,прямикомкмиссисКолтер.Ей хватило пары секунд, чтобы снять наручники и неслышно

положить их на землю. Подпрыгнув, лорд Рок уцепился за крайшубы ивскарабкалсякженщиненаплечо.

—Гдебомба?—шепнулонейвухо.—Ее только что сняли с корабля.Она вон в том большом ящике.Я

ничегонесмогусделать,покаееоттуданевынут,даипотом…—Ладно,—сказалон,—бегите.Спрячьтесь.Аяостанусьипослежу

заними.Бегитеже!Онсоскользнулвнизпоеерукавуиспрыгнулназемь.МиссисКолтер

беззвучнодвинуласьккраюсветовогопятна—сначаламедленно,чтобынепривлечь внимания стража, потом пригнулась и нырнула в дождливуютьму;золотаяобезьянастрелойнесласьпосклонувперединее,отыскиваядорогу.

Позади них по-прежнему рокотали двигатели и раздавалисьнедоуменныевосклицания; затемпослышался звучный голосПрезидента,пытающегося навести в этой суматохе хоть какой-то порядок. Онавспомнила долгие страдания и галлюцинации, причиной которых сталарана, нанесенная ей шпорой кавалера Тиалиса, и посочувствоваласраженнымвоинам:ихожидаломучительноепробуждение.

Но она продолжала упорно карабкаться вверх по мокрым скалам.Позадионавиделатолькоколеблющеесяпятносвета,котороеотражалосьвогромном выпуклом днище цеппелина; вскоре пропало и оно, и обэкспедициинапоминаллишьшумдвигателей,почтинеразличимыйзавоемветраигрохотомблизкоговодопада.

Монтажники с гидроантарной станции возились на краю ущелья,протягиваякбомбесиловойкабель.

Миссис Колтер не думала о том, как сохранить себе жизнь, — этоимело второстепенное значение. Важнее всего было другое: извлечьЛирины волосы из бомбы, прежде чем ее взорвут. После ареста миссисКолтер лорд Рок сжег локон из конверта и развеял пепел по ветру подночнымнебом;затемонпробралсявлабораториюивидел,какпоследнююпрядь золотистых волос поместили в резонатор. Он точно знал, гденаходитсяэтотрезонаторикакегооткрыть,однаконаяркомсвету,средисверкающих приборов легко было попасться на глаза кому-нибудь измногочисленного технического персонала, и галливспайн не смог ничегопредпринять.

Таким образом', им оставалось одно: выкрасть прядь волос послеустановкибомбы.

Задача осложнялась еще и из-за того, чтоПрезидент хотел сделать смиссис Колтер. Энергия, необходимая для активации бомбы, выделяласьприразрывесвязимеждучеловекомиегодеймоном,аэтоподразумевалоужасный процесс сепарации — проволочную клетку, серебрянуюгильотину. Отец Макфейл намеревался рассечь узы, которые напротяжениивсейжизни соединялимиссисКолтер с золотойобезьяной,ииспользоватьосвободившуюсяприэтомэнергиюдлятого,чтобыпогубитьее дочь. Иными словами, им грозила гибель от ее собственногоизобретения,—чтож,подумаламиссисКолтер,этохотябысправедливо.

Единственной ее надеждой был лорд Рок. Но когда ониперешептывались в дирижабле, он объяснил ей, как устроены егоотравленные шпоры: он не мог пользоваться ими постоянно, посколькупосле каждого укола эффективность яда снижалась. Для полноговосстановления его поражающей способности требовался целый день.Выходило,чтовскореглавноеоружиешпионапотеряетсилуиимпридетсяуповатьтольконахитрость.

Взобравшись по склону, миссис Колтер нашла каменный козырек укорнейели,котораяприлепиласьнадпропастью,и,устроившисьподним,сталаосматриваться.

Позади и немного выше ее, на краю ущелья, где ветер бушеваляростнеевсего,стоялагидроантарнаястанция.Монтажникивывешиваливряд фонари, чтобы затем протянуть к бомбе кабель; она слышаланеподалеку их голоса и видела фонари, которые мелькали междудеревьями. Сам кабель, толщиной с человеческую руку, сматывали согромного барабана, установленного на грузовике. Грузовик стоял навершине утеса, и, судя по скорости продвижения рабочей бригады, онадолжнабыладостигнутьбомбыминутчерезпять,небольше.

У цеппелина отец Макфейл подгонял солдат. Несколько человекстояли на страже, вглядываясь в темную пелену дождя с винтовкаминаготове,аостальныевскрывалидеревянныйящиксбомбойипроверялиеепередподключениемккабелю.МиссисКолтерясновидела ее влучахпрожекторов — громоздкая конструкция из металла и проводов, слегканакренившаяся на неровной скале. Ей было слышно, как потрескивают ишипятпрожекторы;подведенныекнимкабеликачалисьнаветру,разбиваявпыльдождевыеструииотбрасываянаутесыогромныепрыгающиетени,точногигантскиескакалки.

МиссисКолтербылаоченьхорошознакомабоковаячастьконструкции—страшнаяпроволочнаяклеткаисеребристоелезвиенаверху.Всепрочеениочемейнеговорило;онанемоглаподметитьникакойзакономерностив

расположениикатушек,изоляторов,конденсаторныхблоков,переплетениятрубок.Итемнеменеегде-товэтойпутаницескрывалсяклочокволос,откотороговсезависело.

Слеваотнеесклонобрывалсявтемноту,адалековнизупроблескивалбелыминеумолчногрохоталводопадСен-Жан-Лезо.

Раздался крик.Одиниз солдат уронил винтовку, упал ничкоми сталкататься по земле, корчась, брыкаясь и завывая от боли. Увидев это,Президент поднял взгляд к небу, приложил руки ко рту и издалпронзительныйклич.

Чтоонзадумал?МгновениеспустямиссисКолтервсепоняла.Произошлото,чегоона

никак не ожидала: рядом с Президентом приземлилась невесть откудавзявшаясяведьма,ионобратилсякней,перекрикиваяветер:

— Обыщи все вокруг! Где-то здесь прячется существо, котороепомогает женщине. Оно уже вывело из строя несколько моих солдат. Тывидишьвтемноте—такнайдиегоиубей!

— Что-то надвигается с севера, — сказала ведьма; миссис Колтеротчетливослышалаееголосвсвоемубежище.—Явижуэтоясно.

— Не обращай внимания. Найди существо, о котором я говорил, иуничтожьего,—повторилПрезидент.—Ононеможетбытьдалеко.Ищизаодноиженщину.Вперед!

Ведьмаопятьвзмылавнебо.ВдругобезьянасхватиламиссисКолтерзарукуипоказалакуда-то.

Там,наклочкемхапосредиоткрытогопространства,лежаллордРок.Как они могли его не увидеть? Наверное, с ним что-то случилось,посколькуоннедвигался.

— Иди и принеси его, — велела миссис Колтер, и обезьяна,пригибаясь как можно ниже и прячась за камнями, пулей помчалась кмаленькомузеленомупятнусредискал.Скороеезолотоймехпотемнелотдождя и прилип к телу; теперь различить обезьяну в полумраке сталотруднее,новсеравнориск,чтоеезаметят,былогромен.

ТемвременемотецМакфейлвновьповернулсякбомбе.Монтажникисантарнойстанцииужепротянуликнейкабель,итеперьтехникиукреплялизажимыисоединялиразъемы.

«Интересно,—подумаламиссисКолтер,—чтоонбудетделать:ведьегожертвасбежала».ТутПрезидентоглянулсячерезплечо,ионаувиделаеголицо.Онобылотакимнапряженнымисосредоточенным,чтопоходилонамаску.ГубыотцаМакфейлашевелилисьвмолитве,широкораскрытыеглаза, по которым хлестал дождь, были обращены к небу,— словом, он

очень напоминал охваченного экстазоммученика с какой-нибудьмрачнойиспанской картины. Миссис Колтер похолодела от ужаса: она поняла,каковы его намерения. Он собирался пожертвовать собой, а это значило,чтоустройствобудетприведеновдействиедажебезееучастия.

Перебегаяотскалыкскале,золотаяобезьянадобраласьдолордаРока.— У меня сломана левая нога, — спокойно сказал галливспайн. —

Последнийсолдатнаступилнанее.Слушайвнимательно…Пока обезьяна переносила его подальше от света, лорд Рок успел

подробно объяснить ей, где находится резонатор и как его открыть. Онибылипрактическиподносому людей, ношаг зашагом, от одной тени кдругой,деймонпередвигалсяитащилсвоюмаленькуюношу.

МиссисКолтергляделананих, закусивгубу,ивдругощутилапорывветра и тяжелый толчок— но он достался не ей, а дереву. В стволе, нарасстояниименьшечемвладоньотеелевойруки,дрожаластрела.Недавведьме возможности выстрелить снова, беглянка откатилась в сторону икинуласьвнизпосклонунавстречуобезьяне.

Итутвсесталопроисходитьодновременноиоченьбыстро:раздалсязалп ружейного огня и по склону покатилось облако едкого дыма, хотявспышеконанезаметила.Увидев,чтонамиссисКолтернапали,обезьянаопустила лорда Рока на землю и бросилась защищать ее как раз в тотмомент,когдаведьмаспикировалавниз,выхвативнож.ЛордРокотползкближайшему утесу, а миссис Колтер схватилась с ведьмой. Они яростноборолись среди скал, а золотая обезьяна принялась спешно выдергиватьиглыизведьминойветкиоблачнойсосны.

МеждутемПрезидентзаталкивалсвоегодеймона-ящерицувменьшуюиздвухсеребристыхклеток.Ящерицаизворачивалась,визжала,брыкаласьи кусалась, но он отодрал ее от руки и живо захлопнул дверцу. Техникиделали последние приготовления, следя за показаниями датчиков исчетчиков.

Неизвестно откуда взявшаяся чайка с диким криком набросилась нагалливспайнаивпиласьвнегокогтями.Этобылдеймонведьмы)ЛордРоксражался отважно, но чайка крепко держала его, а потом и ведьма,вырвавшись из объятий миссис Колтер, схватила ощипанную ветку икинуласьнаподмогусвоемудеймону.

Миссис Колтер побежала к бомбе, чувствуя, как ноздри и глотку ейточно раздирает изнутри — похоже, это был слезоточивый газ.Большинствосолдатупалиилиразбрелисьвстороны,задыхаясь(«Иоткудаон взялся, этот газ?» — подумала она), но ветер уже успел немногоразвеять едкое вещество, и теперь они снова собирались вокруг бомбы.

Гигантское ребристое брюхо цеппелина нависало над ней; под натискомбури удерживающие корабль канаты натягивались, бока его блестели отвлаги.

Но тут сверху донесся неожиданный звук — полный ужаса вопльтакойсилы,чтоумиссисКолтерзазвенеловушахидажезолотаяобезьянаиспуганновцепиласьвнее.Секундуспустяониувиделинечтовродевихряизбелыхконечностей,черногошелкаизеленойхвои,ипрямокногамотцаМакфейларухнулатасамаяведьма;слышнобыло,какеекостихрустнулиприудареоскалу.

Миссис Колтер метнулась вперед, чтобы выяснить, пережил ли этопадениелордРок.Ногалливспайнбылмертв.Егоправаяшпоразастрялаглубоковшееведьмы.

Однако сама ведьма еще не испустила дух, и ее губы судорожнозашевелились,исторгнувневнятное:

—Что-тонадвигается…что-тоеще…скоробудетздесь…Очемонаговорила,никтонепонял.Президентужепереступилчерез

ее тело, чтобы подойти ко второй клетке, побольше. Его деймон носилсявверхивнизпостенамсвоей—блестящаясетказвенелаподегокоготками—ижалобновизжал,моляопощаде.

Золотая обезьяна прыгнула на отца Макфейла, но это было ненападение:онавскарабкаласьпоегоплечамискакнулатуда,гдевпутаницетрубок и проводов скрывалось сложное сердце устройства — егорезонатор. Президент попытался поймать ее, но миссис Колтер схватилаегозарукуиприняласьоттаскиватьназад.Онаничегоневидела:дождьсекеепоглазам,даислезоточивыйгазещенеполностьюсдуло.

Авокругпалилиизвинтовок—чтостряслось?Прожекторыраскачивалисьнаветру,ииз-заэтогодажечерныескалы

горного склона будто ходили ходуном. Президент и миссис Колтерпродолжали бороться: они царапались, толкались, рвали друг на другеодежду и даже кусались. Она устала, а он был силен; но ей помогалоотчаяние,иона,наверное,оттащилабыегопрочь,еслибыкраемглазанеследилаещеизасвоимдеймоном:обезьянахваталасьзарычагимашины,ее цепкие черные лапы нетерпеливо дергали рукоятки туда-сюда, ищанужноеположение…

И тут миссис Колтер получила удар в висок. Это ошеломило ее, иПрезидент вырвался. Окровавленный, он втиснулся в клетку и запер засобойдверцу.

Нообезьянаужеоткрылакамеру—стекляннуюкрышкунатяжелыхпетлях — и запустила туда лапу: там, в металлических тисках с

резиновыми губами, был зажат золотистый локон! Она заработала ещебыстрее;миссисКолтертемвременемподнялась,хотярукиунеедрожали.Онасталатрястисеребристуюсеткуизовсеймочи,глядявверхналезвие,наискрящиеконтакты,начеловекавнутри.Обезьянараскручивалатиски,аПрезидент, лицо которого было искажено гримасой мрачного восторга,взялсязапровода.

Полыхнуло ослепительно-белым огнем, раздался громкий треск, иобезьяна взлетела высоко в воздух. Вместе с ней туда поднялось золотоеоблачко.Что этобыло—Лириныволосы?Илиее собственныймех?Такилииначе,ветерсразужеунесеговотьму.УмиссисКолтерсвелоправуюруку,ионапочтиповисланасетке;вголовеунеезвенело,сердцебешеноколотилось.

Но что-то случилось с ее зрением. Оно приобрело нестерпимуюясность,глазасталиразличатьсамыекрохотныедеталиисфокусировалисьна единственно важной точке во вселенной: на резонаторе, а точнее, наприлипшемкоднойизгубоктисковзолотистомволоске.

Она испустила вопль, полный невыразимой муки, и снова затрясласетку, стараясь стряхнуть волосок любой ценой, хотя силы ее почтииссякли. Президент отер ладонями мокрое от дождя лицо. Рот егозадвигался, точно он что-то говорил, но она не расслышала ни слова.Беспомощная, она пыталась разорвать сетку, а потом бросилась наустройствовсемсвоимвесом,нотутотецМакфейлподнеспроводадругкдругу,имеждунимипроскочилаискра.Вполнойтишинесияющеелезвиескользнуловниз.

Что-то где-то взорвалось, но этого миссис Колтер уже непочувствовала.

Чьи-то руки поднимали ее — руки лорда Азриэла. Похоже, онапотеряласпособностьудивляться;позадинего,насклоне,стоялбезупречновыровненный мыслелет. Лорд Азриэл взял ее в охапку и понес клетательному аппарату, не обращая внимания ни на пальбу, ни на клубыдыма,нинатревожные,растерянныекрики.

—Онмертв?Бомбасработала?—кое-каквыговорилаона.Лорд Азриэл забрался в кабину вслед за ней; снежный барс тоже

запрыгнул туда, держа в зубах обмякшую обезьяну. Потом ее спасительвзялсязарукоятки,имыслелеттутжевзмылввоздух.Ещенепришедшаявсебя окончательно,миссисКолтер смутноразличала внизу горный склон.Людисуетилисьтам,какмуравьи;однилежалимертвые,другиенеуклюжеползалипокамням.Междунимиединственнойцелеустремленнойнитьювэтом хаосе вился толстый кабель с антарной станции — он подходил к

блестящейбомбе,рядомскоторой,вклетке,бесформеннойгрудойлежалотелоПрезидента.

—ЛордРок?—спросилАзриэл.—Погиб,—шепнулаона.Он нажал кнопку, и к качающемуся, рвущемуся в небо цеппелину

метнулась стрела пламени. Мгновение — и дирижабль превратился вгигантский белый цветок; его лепестки охватили и мыслелет, которыйнеподвижно висел, невредимый, прямо посреди огненного вихря. Затемлорд Азриэл неспешно направил свой летательный аппарат прочь. Онинаблюдали, как пылающий цеппелин мало-помалу накрывает собой всюсцену — бомбу, кабель, солдат и все остальное, — и все это вместе,вращаясь в дымуи огне, начинаетмедленно сползать по склону, набираяскоростьиподжигаяпопутисмолистыедеревья.Вскоресверкающийклубпогрузилсявбелуюпенуводопада,атотзакружилегоиутащилвомрак.

ЛордАзриэл снова тронулпульт управления, имыслелет понесся насевер. Но миссис Колтер никак не могла оторвать взгляд отзавораживающегозрелища;полнымислезглазамионасмотреланапожар,пока он не превратился в вертикальную оранжевую полоску во тьме,окутаннуюпаромидымом,апотомивовсевничто.

ГлавадвадцатьшестаяБездна

Исходомизтьмысолнцевзошло,Лунасияетвблаженнойночи…

УильямБлейк(пер.В.Топорова)

Вокруг была тьма; чернота так давила Лире на глаза, что она почтифизически ощущала тяжесть тысячетонных скал наверху. Единственным,что освещало им путь, был фосфоресцирующий хвостик стрекозы дамыСалмакии, да и тот угасал, поскольку бедные насекомые не нашли себепищивстранемертвых,истрекозакавалеранедавноумерла.

ПоэтомуТиалиссиделнаплечеУилла;Лирадержаластрекозудамывладонях, а сама Салмакия нашептывала дрожащему созданию что-тоутешительное и кормила его сначала крошками печенья, а потомсобственнойкровью.ЕслибыЛираэтозаметила,онапредложилабысвою,таккакеебылобольше;новниманиядевочкихваталолишьнато,чтобыследить,кудаонаступает,иизбегатьямподногами.

ГарпияНет-Именипривелаихвсистемупещер,черезкоторые,поеесловам,можнобыловыйтикместу,откудалегчевсегопроделатьокноизстранымертвых в обычныймир. За ними тянулась бесконечная вереницадухов.Туннельнаполнялишепоты:этоидущиевпередиободрялитех,ктошелзаними,смелые—слабовольных,астарики—молодежь.

—Далеко еще,Нет-Имени?—тихо спросилаЛира.—Нашабеднаястрекозаумирает,абезнееунаснеостанетсясвета.

Гарпияобернуласькней:—Простоиди.Неможешьвидеть—слушай.Неможешьслышать—

чувствуй.Ееглазалютогореливомраке.Лиракивнулаисказала:— Да, я постараюсь, но я уже не такая сильная, как раньше, и не

храбрая—вовсякомслучае,неочень.Пожалуйста,неостанавливайся.Япойдузатобой…мывсепойдем.Тытольконеостанавливайся,Нет-Имени.

Гарпия снова отвернулась от нее и двинулась дальше. Стрекозиныйогонек тускнел с каждой минутой, и Лира знала, что скоро он потухнетсовсем.

Но она шла и шла, спотыкаясь, и вдруг рядом раздался голос —знакомыйголос:

—Лира…Лира,девочка…Ееохватиларадость.—МистерСкорсби!Ах,какжеярадавасслышать!Этоиправдавы…

явижу,только…ах,какяхотелабыдовасдотронуться!Вгустом,почтинепроницаемомсумракеонаразличилахудуюфигуру

инасмешливуюулыбкуаэронавта,иееруканевольнопотянуласькнему—но,конечно,ничегонепочувствовала.

—Я тоже, детка.Но послушай…они там наверху задумали кое-чтопротивтебя…неспрашивай,чтоименно.Аэтоиестьтотпареньсножом?

Уилл глядел на него; он был рад видеть старого товарищаЛиры, новдругеговзглядскользнулвсторонуиустремилсянадуха,стоящегорядомс воздухоплавателем.Лира сразу поняла, кто это, и подивилась тому, какпохожоннавыросшегоУилла:тотжевыдвинутыйвпередподбородок,тажеманерадержатьголову.

Уиллпотерялдарречи,ноегоотецзаговорилсам:—Слушай…наобсуждениянетвремени…простоделайв точности

то,чтояскажу.Возьминожиотыщиместо,гдесволосЛирыбыласрезанапрядь.

Егоголосзвучалнастойчиво,иУиллнесталтратитьвремяналишниевопросы. Глаза Лиры широко раскрылись от тревоги; подняв стрекозу воднойруке,онаприняласьдругойощупыватьголову.

—Ненадо,—сказалУилл,—уберируку…мешаешь.Ивслабоммерцаниистрекозиногоогонькаонувиделто,чтоискал:в

одном месте, прямо над ее левым виском, волосы были чуть корочеостальных.

—Ктоэтосделал?—спросилаЛира.—Изачем…—Помолчи,—оборвалееУилли спросилдуха своегоотца:—Что

теперь?— Обрежь короткие волосы у самых корней. Аккуратно собери их,

каждый волосок. Не пропусти ни единого. Потом открой другой мир—сгодитсякакойугодно—исуньихтуда,апотомзакройопять.Сделайэтосейчасже,немедленно.

Гарпияследилазаними;сзадисгрудилисьдухи.Всумракемаячилиихполупрозрачныелица.Испуганнаяиозадаченная,Лирастояла,кусаягубы,а Уилл выполнял указание отца; он наклонился к ней поближе, чтобывидеть кончик ножа при бледном свете стрекозиного огонька. Вырезавнебольшое углубление в скале другого мира, он положил туда всекрошечныезолотистыеволоскиисновазаделалскалу,преждечемзакрыть

окно.Апотомпочваунихподногамизадрожала.Откуда-тоизнемыслимой

глубины донесся низкий рокочущий гул, точно вся сердцевина землипровернулась вокруг своей оси, как гигантский жернов, и с потолкатуннеля посыпались мелкие камешки. Земля вдруг накренилась; Уиллсхватил Лиру за руку, и они прижались друг к другу, а скала под нимипоехалакуда-товсторону,икатящиесямимокамнизадевалиихноги…

Дети съежились и прикрыли головы руками, защищая собойгалливспайнов;вдругонисужасомпочувствовали,чтоихуноситкуда-товнизивлево,иизовсехсилвцепилисьдругвдруга.Ихпотрясениеистрахбыли так велики, что они не могли даже крикнуть. В ушах у них стоялгрохоттысячетоннойскалы,потерявшейопоруисъезжающейвбоквместесними.

Наконец движение прекратилось, хотя мелкие камни вокруг них по-прежнему катились, подскакивая, вниз по склону, которого минуту назадздесь не было. Лира придавила собой левую руку Уилла. Правой онпощупалремень:ножбылтам,вчехле.

—Тиалис!Салмакия!—дрожащимголосомпозвалон.—Обаздесь,обацелы,—послышалсяголоскавалеранадсамымего

ухом.В воздухе стояла пыль и пахло перегретым, растертым в крошку

камнем.Дышатьбылотрудно,ивдобавокониничегоневидели:стрекозапогибла.

—МистерСкорсби!—окликнулаЛира аэронавта.—Мыничегоневидим…Чтослучилось?

— Я тут, — отозвался Ли; он был совсем рядом. — По-моему, этовзорваласьбомба,ипо-моему,онипромахнулись.

— Бомба?— испуганно переспросила Лира, но потом вспомнила одругом:—Роджер!Тыздесь?

—Да,—тихонькошепнултот.—МистерПарри—онменяспас.Яужепадал,аонпоймалменя…

—Смотрите,—произнесдухДжонаПарри.—Нодержитесьускалыинешевелитесь.

Пыльоседала,иоткуда-топоявилсясвет:странное,слабоезолотистоемерцание, точно вокруг сеялся мелкий фосфоресцирующий дождик. Егобылодостаточно,чтобысердцаихзахлестнулопаникой,ибоониувиделито,чтолежалослеваотнихикудавсеэтопадало—илилилось,подобнореке,низвергающейсясобрыва.

Это была гигантская черная яма, шахта, уходящая во мрак на

неизмеримую глубину. Золотой свет струился туда и гас. Им был видендругой край пропасти, но он находился далеко— вряд лиУилл смог быдоброситьтудакамень.Справаотнихподнималасьвпыльнуюмглуосыпьизгрубыхкамней—тронь,ипосыплются.

Детииих спутникиютилисьна краю этойбездны,на том, чтодажетруднобылоназватьуступом.Здесьедваможнобылопоставитьногуиприизвестном везении найти, за что ухватиться, и пути отсюда не было —развечтовперед,вдольсклона,покаменнымосколкамишаткимвалунам,которые,казалось,готовыбылиобрушитьсявнизотмалейшеготолчка.

А за ними, по мере того как садилась пыль, возникали из тьмы всеновыеиновыелицадухов.Онисужасомгляделивбездну,съежившисьиневсилахсделатьнишагу.Толькогарпиямвсебылонипочем:онипариливвоздухеилеталитуда-сюда,возвращаясь,чтобыприободритьзастрявшихвтуннеле,исноваотправляясьвперед,чтобыразведатьпуть.

Лира проверила алетиометр: по счастью, он уцелел. Подавив страх,онаогляделась,нашлалицоРоджераисказала:

—Ладно, пошли дальше—мы ведь все еще тут, и никого даже неушибло.Затотеперьхотябывидно,кудаставитьногу.Такчтопойдем,небудемостанавливаться.Унаснетдругоговыхода,кромекакобогнутьэту…— Она махнула в сторону пропасти. — В общем, остается только идтивперед. Клянусь, что мы с Уиллом вас не бросим. Поэтому не бойся, неотчаивайся и не отставай. И другим скажи. Я не могу все времяоглядываться: мне надо смотреть, куда я иду, так что давай договоримся,чтовыбудетешагатьсзадииникуданепропадете,ладно?

Маленький дух кивнул. И так, в благоговейном молчании, колоннадухов начала свое путешествие по краю бездны. Сколько оно заняловремени, не смогли бы сказать ни Лира, ни Уилл; но оно было такимжутким и опасным, что запечатлелось в их памяти навсегда. Мрак вглубинепропастибылдотогогуст,чтословнозасасывалвзгляд,—стоилопосмотреть вниз, и голова начинала кружиться, а ноги подкашиваться.Поэтомудетиупорностаралисьсмотретьтольковперед—наэтотутес,нату площадку, на этот выступ и на тот ненадежный пятачок осыпи,— недавая взгляду соскользнуть в ущелье; но оно притягивало,манило, и ониволей-неволейвозвращалиськнемуглазами,всякийразчувствуя,чтовот-вотпотеряютравновесие,иборясьсголовокружениемиподступающейкгорлумерзкойтошнотой.

Порой живые оглядывались и видели позади бесконечную вереницумертвых, выливающуюся из расселины, которая привела их сюда:материприжималимладенцевличикамикгруди,пожилыеотцыбрели,спотыкаясь

о камни, маленькие дети цеплялись за юбки идущих впереди женщин,подросткиобоихполовшагалиосторожноисосредоточенно,иихбылотакмного… И все они шли за Уиллом и Лирой — значит, по-прежнемунадеялись,чтотевыведутихподоткрытоенебо.

Нобылиитакие,ктонедоверялим.Онитеснилисьунихзаспиной,имальчик с девочкой чувствовали их холодные руки у себя на сердце и вживотеислышалиихзлобныйшепот:

—Гдежеверхниймир?Сколькоещеидти?—Намстрашноздесь!—Не надо было сюда приходить… там, в странемертвых, у нас по

крайнеймеребылонемногосветаихотькакое-тообщество,аздесьгораздохуже!

—Зрявыявилисьвнашустрану!Оставалисьбыусебя,всвоеммире,иждали,покапомрете,аужпотомлезлибысюдамутитьводу!

—Покакомуправу вынас ведете?Выже всеголишьдети!Ктодалвамтакуювласть?

Уиллу хотелось обернуться и ответить им резкостью, ноЛира сжалаеголокоть:«Онинесчастливыинапуганы»,—сказалаона.

ПотомзаговориладамаСалмакия,иеечистыйровныйголосразнессядалековбескрайнейпустоте:

— Будьте храбрыми, друзья! Держитесь вместе и идите вперед!Дорогатяжела,ноЛираотыщетее.Сохраняйтетерпениеиспокойствие,имывыведемвасотсюда,небойтесь!

Услышав это, Лира почувствовала, что и у нее прибавилосьуверенности; на это втайне и рассчитывала дама. И они продолжалибрести,хотякаждыйочереднойшагдавалсяимсмучительнымтрудом.

—Уилл,—сказалаЛиранемногопогодя,—тыслышишьветер?—Да, слышу,— ответилмальчик.—Но я его совсем не чувствую.

Кстати, хочу сказать тебе кое-что об этой дыре слева.Эташтука тогожесорта, что и окна, которые я прорезаю. Граница того же типа. Знаешь, втаких границах есть что-то особенное; если один раз это почувствуешь,потом уже не забудешь. И сейчас я это чувствую — там, где скалаобрывается в темноту.Но та огромнаяпропасть внизу—непростоиноймир,каквсеостальные.Онадругая.Онамнененравится.Еслибытолькоямогеезакрыть…

—Тызакрывалневсеокна,которыепроделывал.—Да,потомучтоиногдауменянеполучалось.Ноязнаю,чтоихнадо

закрывать.Еслиониостаютсяоткрытыми,этоприноситвред.Аокнотакойвеличины…—Онмахнултударукой,стараясьнесмотреть.—Этоочень

плохо.Обязательнослучитсябеда.Покаони говорили,чутьподальше завязаласьдругаябеседа:кавалер

Тиалистихообсуждалчто-тосдухамиЛиСкорсбииДжонаПарри.— Так что же, по-вашему, Джон?— сказал Ли.— По-вашему, нам

нельзявыходитьподоткрытоенебо?Чудак!Даявесь,досамоймаленькойчастички,толькоимечтаюопятьслитьсясостальнойживойвселенной!

—Я тоже,—откликнулся отецУилла.—Но вот что я думаю: еслитемизнас,ктопривыккбитвам,удастсясохранитьсебявцелости,мыещепоучаствуем в сражении на стороне лорда Азриэла. А если мы явимся внужныймомент,этоможетрешитьееисход.

— Духи?— Тиалис старался, чтобы они не заметили скептическойнотки в его голосе, но у него ничего не вышло. — Как же вы будетесражаться?

—Конечно,причинитьвредживомусуществумынеможем.НоармиилордаАзриэлапридетсявоеватьиссозданиямидругогорода.

—СПризраками!—догадалсяЛи.— Именно. Они ведь нападают на деймонов, верно? А наших

деймоновдавнонет.По-моему,стоитпопробовать—каквысчитаете,Ли?—Чтож,ясвами,дружище.—Авы?—обратился духДжонаПарри к кавалеру.—Я говорил с

духамивашегонарода.Проживетеливыдостаточнодлятого,чтобысноваувидетьмирпрежде,чемумретеивернетесьсюдакакдухи?

— И правда, наша жизнь коротка в сравнении с вашей, — отвечалТиалис.—Мнеосталосьвсегонесколькодней,адамеСалмакии,пожалуй,немного больше. Но благодаря этим детям наше прозябание в миремертвыхнестанетвечным.Ягоржусьтем,чтомнеудалосьпомочьим.

Они двигались дальше. Ужасная пропасть все время зияла рядом.«Стоит сделать лишь один неверный шаг, поскользнуться на камешке,небрежновзятьсязавыступскалы—иполетишьвниз,—думалаЛира,—ибудешьлететьбезконца,такдолго,чтоумрешьотголода,недостигнувдна, а потом твой бедный дух будет продолжать падать в это бездонноеущелье, и никто тебе не поможет, ничьи руки не протянутся, чтобывытащитьтебя,—тыбудешьвечновсесознаватьипадать,падать…»

Конечно, это гораздо хуже, чем существовать в сумрачном,молчаливоммире,которыйонипокидают!

Итутсеесознаниемпроизошлочто-тостранное.Отмыслиопаденииу Лиры закружилась голова, и она пошатнулась. Уилл был впереди, ночересчурдалеко,иначеона,наверно,схватилабыегозаруку.Новэтотмигона больше чувствовала присутствие Роджера, и в душе у нее искоркой

вспыхнулотщеславие:однаждынакрышеИордан-колледжаейзахотелосьпопугать его, и, бросая вызов головокружению, она прошла по самомукраюкаменногожелоба.

Сейчасдевочкаоглянулась,чтобынапомнитьемуотомслучае.Пустьзнает, что она по-прежнему ловка и отважна; не будет она ползать, какмуха!НоРоджерпрошептал:

—Осторожней,Лира…помни,тыведьнемертвая,какмы…Дальше все происходило очень медленно, но она ничего не могла

поделать:еевессместился,камнипоехалиподногами,ионабеспомощнозаскользила к обрыву. Сначала ей стало досадно, потом ситуацияпоказаласькомичной,ионаподумала:«Какглупо!»Ноейсовершеннонезачтобылоухватиться;вокругкатилиськамни,онанабираласкорость,иеезахлестнулапаника:онаивправдупадает!Теперьееуженичтонеспасет—слишкомпоздно.

Отстрахаейсвеломышцы.Онанезамечаладухов,которыекинулисьвниз, чтобы поймать ее, хотя это было так же бесполезно, как пытатьсяостановитьоблакомлетящийкамень;неслышалаУилла,выкрикнувшегоееимя так громко, что в пропасти загудело эхо.Все ее тело превратилось водин сплошной комок нестерпимого ужаса. Она съезжала все быстрей ибыстрей,дальшеидальше,инекоторыедухиневыдержалиэтогозрелища:онизакрылиглазарукамиизарыдали.

На Уилла страх подействовал как удар тока. Он обреченно смотрел,как Лира сползает все ниже и ниже, и понимал, что ничего не можетсделать и ему остается только смотреть.Как и она, он не слышал своегоистошногокрика.Ещедвесекунды…ещеодна…иЛиранасамомкраю,онасейчассорвется,ивотужесорвалась,ужепадает…

Но вдруг из тьмы вынырнуло существо, чьи когти совсем недавноободрали еймакушкудо крови—гарпияНет-Имени сженскимлицомиптичьими крыльями, — и те же самые когти плотно сомкнулись вокругЛиринойталии.СначалаНет-ИмениполетелавнизвместесЛирой,потомучтонагрузкаоказаласьчересчурвеликадажедлясильныхкрыльевгарпии,ноэтикрыльябилиибилиповоздуху,акогтидержаликрепко;ивотмало-помалу,тяжело,медленно-медленногарпиявынесладевочкуизпропастииопустила, обмякшую и почти потерявшую сознание, в протянутые рукиУилла.

Он обнял ее и прижал к груди, ребрами чувствуя, как неистовоколотится ее сердце. В этот момент она перестала быть Лирой, а онУиллом; она больше не была девочкой, а он мальчиком. Они былиединственными человеческими созданиями в этом гигантском ущелье

смерти, и они приникли друг к другу, а духи столпились вокруг, шепчасловаутешенияи восхваляя гарпию.Ближевсех стоялиотецУиллаиЛиСкорсби, и как же им хотелось тоже обнять ее; а Тиалис с СалмакиейговорилисНет-Имени,восхищаясьею,называяееспасительницейихвсех,доблестнойгероиней,благословляяеедоброту.

Как только Лира немного пришла в себя, она протянула к гарпиидрожащиеруки,обнялаеезашеюицеловала,целовалаееуродливоелицо.Говоритьонанемогла.Всесловакуда-топропали,всясамоуверенностьитщеславиеслетелиснее,какшелуха.

Несколько минут они лежали тихо. Потом, когда страх понемногуотступил, снова тронулись дальше. Уилл крепко сжимал Лирину рукусвоей,здоровой,ипродвигалсячерепашьимшагом,проверяякаждоеместо,прежде чем поставить туда ногу, — процедура такая медленная иизматывающая, что они боялись умереть от усталости, но отдыхать былоневозможно и останавливаться тоже. Как можно отдыхать рядом с этойзияющейбездной?

Иещечерезчасэтогомучительногопутионсказалей:—Смотри.По-моему,тамвиденвыход…И правда: склон сделался не таким крутым, и можно было даже

залезтьпонемуповыше,подальшеоткраяпропасти.Атам,впереди,—ужне просвет ли в отвесной стене справа?Неужто они и впрямь выберутсяотсюда?

Лирапосмотрелавясные,надежныеглазаУиллаиулыбнулась.Они карабкались все выше, с каждым шагом удаляясь от обрыва; и

земля под ними постепенно становилась тверже, и можно было уже небояться подвернуть лодыжку или покатиться вниз, если у тебя под рукойобломитсявыступскалы.

—Наверное,мыужеприличноподнялись,—сказалУилл.—Непоралибратьсязанож?

—Ещерано,—ответила гарпия.—Надоидтидальше. Здесьплохооткрыватьдругоймир.Лучшееместонаверху.

И они пошли дальше: поиск опоры, проверка, осторожный шаг,переносвесаисновапоископоры…Рукиунихбылиободраныдомяса,колени и бедра дрожали от усталости, в голове звенело от напряжения.Наконецониодолелипоследниенесколькометровподъемаивыбралиськподножию утеса— здесь начиналась узкая теснина, ведущая куда-то вомрак.

Слезящимися, натруженными глазами Лира смотрела, как Уиллвынимает нож и прощупывает им воздух: в одном месте, в другом,

третьем…—Ага,—пробормоталон.—Нашелоткрытоеместо?—Кажется,да…— Уилл, — вмешался дух отца мальчика, — погоди немного.

Выслушайменя.Уилл опустил нож и обернулся. Прежде ему не хватало времени

подуматьоботце,хотяхорошобылочувствовать,чтоонрядом.Нотеперьонвдругосознал,чтосминутынаминутуонирасстанутсяокончательно.

—Чтослучится,когдавыотсюдавыйдете?—спросилмальчик.—Выпростоисчезнете,ивсе?

—Не сразу.У нас смистеромСкорсби есть идея.Некоторые из насзадержатся здесь еще ненадолго, и нам понадобится твоя помощь, чтобыпроникнуть в мир лорда Азриэла. Кроме того, — серьезно добавил он,глядя на Лиру,— если вы хотите снова отыскать своих деймонов, вам исамимпридетсятудаотправиться.Ведьонисейчасименнотам.

— Но, мистер Парри, — удивилась Лира, — откуда вы знаете, чтонашидеймонысейчасводноммиресмоимотцом?

— При жизни я был шаманом и кое-чему научился. Спроси свойалетиометр — он подтвердит мои слова. А насчет деймонов запомнитеоднувещь,—сказалон,ивегоголосезвучалинастойчивостьитревога.—Человек,известныйвамподименемЧарльзаЛатрома,былвынужденвремяотвременивозвращатьсявсвойродноймир,посколькунемогпостояннообитать в моем. Философы из Торре дельи Анжели, которыепутешествовалипоразныммирамбольшетрехсотенлет,тожестолкнулисьс этой необходимостью — в результате их мир постепенно ослабел ипришелвупадок.

Атеперьвспомните,чтопроизошлосомной.Ябылвоенным,служилвофлоте,апотомзарабатывалсебенахлебвэкспедициях;моемуздоровьюифизическойформепозавидовалбылюбойобыкновенныйчеловек.Потомя по случайности покинул свой мир и не смог найти дорогу обратно. Ямногоесделалимногоеузналвтоммире,гдеоказался,ночерездесятьлетпослесвоегопереходаобнаружил,чтосмертельноболен.

И вот в чем причина всего этого: ваш деймон может житьполноценнойжизньютольковтоммире,гдеонродился.Влюбомдругомместеонначнетхиретьивконцеконцовумрет.Мыможемпутешествоватьизмиравмир,еслионисоединеныокнами,ножитьмыдолжнытольковсвоем.

Великое предприятие лорда Азриэла когда-нибудь потерпит крах по

тойжесамойпричине:мыдолжныстроитьнебеснуюреспубликуусебянародине,ибодругихместдлянаснесуществует.

Уилл, мой мальчик, сейчас вы с Лирой можете выйти наружу длякраткогоотдыха.Оннуженвам,ивыегозаслужили;нопотомвыдолжныбудете вернуться обратно во тьму, чтобы совершить еще одно, последнеепутешествиесомнойимистеромСкорсби.

УиллсЛиройобменялисьвзглядом.Затемонпрорезалокно,ипереднимиоткрылосьсамоечудесноезрелищенасвете.

Легкие их наполнил ночной воздух, свежий, чистый и прохладный;перед глазами распростерся небесный купол, усеянный яркими звездами;подним,где-товдалеке,блестелаводнаягладь,аотделяющаядетейотводыширокая саванна была усеяна купами гигантских деревьев, высоких, какзамки.

Шагнув в одну сторону, затем в другую, Уилл расширил окнонасколько мог: теперь через него можно было пройти вшестером, а то ивсемеромсразу.

Первые духи затрепетали от надежды, и их волнение сталопередаваться по длинной шеренге за ними, точно рябь, бегущая поповерхности озера; и дети, и пожилые дружно поднимали головы, глядявпередсвосторгомиизумлением,извезды,которыхониневиделивотужецелые столетия, лили свой прекрасный свет в их бедные изголодавшиесяглаза.

Первымдухом,покинувшимстранумертвых,сталРоджер.Онсделалшаг наружу, и обернулся, чтобы посмотреть на Лиру, и засмеялся судивлением,чувствуя,какпревращаетсявночь,звездныйсвет,воздух…апотомисчез,оставивзасобойтакойосязаемыйвсплесксчастья,чтоУиллуневольновспомнилисьпузырькивбокалесшампанским.

За ним последовали и другие духи, а Уилл с Лирой в изнеможениирухнулинаросистуютраву,каждойсвоейклеточкойрадуясьэтомучуду—сладкопахнущейземле,ночномуветерку,звездам.

ГлавадвадцатьседьмаяПлатформа

…ДушамоясредиветвейПорхаетищебечет,словноптица,Икрылышкомсеребрянымдрожит…

ЭндрюМарвелл

Начав строить для Мэри платформу, мулефа работали быстро ислаженно.Онасудовольствиемнаблюдалазаними,потомучтоониумелидоговариватьсябезссориделатьобщеедело,непутаясьдругудружкиподногами, а еще потому, что их плотницкие приемы были изящными иэффективными.

Не прошло и двух дней, как платформа для наблюдений быласпроектирована,построенаиподнятанаместо.Онаполучиласьпрочной,удобной и просторной, и, забравшись на нее, Мэри почувствовала себясчастливой по крайнеймере в одном отношении— а именнофизически.Сочная зелень листвы; яркая синева неба в прорехах кроны; легкийветерок, несущий прохладу, и слабый аромат цветов, который радовал еевсякий раз, когда долетал до нее; шелест листьев, пение сотен птиц иотдаленныйрокотволннаморскомберегу—всеэтоласкалоиубаюкивалоее,иеслибыонамоглапозволитьсебенедумать,тоцеликомпогрузиласьбывблаженство.

Нодуматьбылонеобходимо—ведьрадиэтогоонаиочутиласьздесь!Икогдаонасновавзглянулавтелескопиувиделанеумолимоетечение

шрафа, частиц-Теней, ей показалось, что они уносят с собой счастье,жизнь,надежду…Онанепонимала,чтомогловызватьэтодвижение.

Тристалетназад,сказалимулефа,—воткогдадеревьяначалихиреть.Скореевсего,Тенинезнаютграницмеждумирами;втакомслучаепохоже,чтопримернотожесамоеслучилосьивеевселенной,ивовсехостальных.Триста лет назад было основано Королевское общество — первоенастоящее научное общество в ее мире. Тогда Ньютон совершил своиоткрытиявобластиоптикиигравитации.

АвЛириноммиретристалетназадкто-тоизобрелалетиометр.И тогдаже в том странноммире, через который она проникла сюда,

былизобретенчудесныйнож.Она легла спиной на доски, ощущая очень легкие, очень медленные

ритмичные колебания: это морской бриз покачивал гигантское дерево.Поднеся к глазу телескоп, она смотрела, какмириадыкрохотныхискороктекут между листьями, мимо раскрытых цветочных венчиков, средимассивных ветвей— это спокойное, целеустремленное движение противветраказалосьчутьлинесознательным.

Но что же случилось триста лет назад? Было ли это причинойдвиженияПыли?Аможет,наоборот?

Илиитоидругоевозниклокакрезультатчего-тотретьего?Илиздесьвообщенетникакойсвязи?

Потокшрафагипнотизировал.Каклегкобылобывпастьв забытьеипозволитьсвоемусознаниюплытьвследзадрейфующимичастицами…

Прежде чем она успела опомниться, убаюканная покачиваниемплатформы,именноэтоипроизошло.Онавдругочнуласьвнесвоеготела,иееохватилапаника.

Онанаходиласьметранадва-тривышеплатформыичутьвсторонеотнее,средиветок.Ичто-тослучилосьсошрафом:теперьоннедрейфовалелезаметно,анесся,какрекавполоводье.Действительнолиегоскоростьвыросла, или для Мэри, очутившейся вне тела, время стало течь по-другому?Какбытонибыло,ейгрозиластрашнаяопасность:этотмогучийпотокмогвовсеунестиеессобой.Онараскинуларуки,чтобыухватитьсязачто-нибудьпрочное, ноунеенебылорук.Ничегоне вышло.Поднейразверзлась головокружительная пропасть, а ее безмятежно дрыхнущеетеловсеудалялосьиудалялось.Онапопыталаськрикнуть,чтобыразбудитьсамусебя;низвука.Телопродолжалоспать,аееразумное«я»ужепочтивыплылозапределыкроны,подоткрытоенебо.

Несмотрянаотчаянноебарахтанье,онаникакнемоглапродвинутьсяназад.Этойсиленевозможнобылопротивиться:частицыПылидвигалисьмощно и плавно, как вода, низвергающаяся с плотины, словно тожепереливалисьзакакой-тоневидимыйкрай.

ИуносилиМэрипрочьотеетела.Онамысленнопротянуланиточкуксвоемуфизическомуобиталищуи

попыталась вспомнить, каково ей было в нем; вспомнить все ощущения,которые складывались в одно чувство жизни. Ласковое прикосновениемягкого хобота Аталь к ее шее. Вкус яичницы с беконом. Радостноенапряжение мышц, когда она подтягивалась вверх по крутому горномусклону. Выверенное порхание пальцев по клавиатуре компьютера. Запахжареногокофе.Теплопостеливзимнююночь.

И постепенно ее движение прекратилось; ниточка жизни держалакрепко,иМэри,зависнуввнебе,чувствоваланапоркатящегомимопотока.

А потом случилась странная вещь. Вспоминая все новые и новыеэпизодыизпрошлого—каконапробовалаледянойкоктейль«Маргарита»в Калифорнии, как сидела под лимонными деревьями у ресторана вЛиссабоне,каксоскребалаинейсветровогостекласвоеймашины,—Мэризаметила,чтодавлениеПылиослабевает.Сопротивлятьсяемусталолегче.

Но общая картина не изменилась: повсюду, вверху и внизу, могучийпоток двигался так же быстро, как прежде. Только вокруг нее почему-тообразовался островок затишья, где частицы сопротивлялись основномутечению.

Они и вправду были разумны! Они почувствовали ее тревогу,откликнулись на нее и медленно понесли Мэри обратно к брошенномутелу.Когдаонаприблизиласькнемунастолько,чтоувиделаеговновь—такое тяжелое, такое надежное, такое теплое, — ее душу сотряслибезмолвныерыдания.

Итутонасновапогрузиласьвсвоетело—и…проснулась.Она глубоко, судорожно вздохнула. Потом прижалась бедрами и

ладонями к шершавым доскам платформы. Минуту назад она чуть несошла с умаот страха, а теперь ее захлестнуламощная волналикования:ведьонасновавоссоединиласьсосвоимтеломивсемтем,чтоназываетсяматерией.

Наконецонаселаипопробовалаосмыслитьпроисшедшее.Еепальцынаткнулись на телескоп, и она поднесла его к глазам, придерживая однутрясущуюсярукудругой.Сомненийнебыло:медленныйдрейфПылиповсему небу превратился в быстрое, неудержимое стремление. Его нельзябылониуслышать, нипочувствовать, а без телескопаиувидеть, нодажекогда она отняла прибор от глаза, у нее осталось четкое ощущение этойбезмолвнонесущейсялавиныивдобавокещекое-чего,незамеченногоею,когда она боролась с угрозой остаться вне тела, — разлитой в воздухеискренней,беспомощнойгрусти.

Частицы, именуемые Тенями, знали о происходящем и сожалели онем.

ИонасаматожеотчастисостоялаизПыли.Какая-тодоляеесуществабылаподвластнаэтомукосмическомупотоку.Итожеможнобылосказатьомулефа,иолюдяхизкаждогоотдельногомира,иобовсехмыслящихичувствующихсозданиях,гдебыонининаходились.

И если она не выяснит, что случилось, их всех может унести взабвение—всехдопоследнего.

Вдруг ей страстно захотелось обратно на твердуюпочву.Она сунулателескопвкарманиначаладолгийспускназемлю.

Когдавечернийсветсталмягче,атениудлинились,отецГомесступилв окно.Он увиделширокуюпрерию, купы колесных деревьев и бегущиемежду ними дороги — словом, то же самое, что незадолго до негооткрылосьМэри.Нотеперьввоздухенебылодымки,посколькутолькочтопрошел дождь, и монах мог видеть дальше беглянки; в частности, онзаметилнагоризонтеблескморяимельканиебелыхпятнышек,похожихнапаруса.

Поддернув висящий за плечами рюкзак, он повернул в ту сторону.Стоялтихий,ясныйвечер,ишагатьпогладкойдорогебылоприятно:лицогрелилучизакатногосолнца,ввысокойтравепообочинамтрещаликакие-тонасекомыевродецикад.Самвоздухбылсвежий,чистыйиароматный,полностью лишенный примеси керосиновых паров или запахаотработанного гарного масла— в общем, того, чем была перенасыщенаатмосфера одного из миров, пройденных им по дороге сюда, а именнородногомираискусительницы.

Когда солнце уже почти село, он вышел к небольшому мыску умелкогозалива.Есливэтоммиребывалиприливыиотливы,тосейчасводастояласравнительновысоко,потомучтоуеекромкиосталасьлишьузкаяполоскамягкогобелогопеска.

А неподалеку от берега, по тихой воде, плавали… Тут отцу Гомесупришлось серьезно задуматься. Пожалуй, это были гигантские снежно-белые птицы — каждая величиной с лодку, с длинными прямымикрыльями, которые волочилисьпо воде вслед заними…оченьдлиннымикрыльями, метра по два каждое. Этих птиц — если они действительнобылиптицами—оннасчиталнеменьшедесятка.Телаихбылипокрытыперьями,аголовыиклювысмахивалиналебединые,новоткрылья,какнистранно,располагалисьоднозадругим…

Вдругониегозаметили.Головыразомповернулись,крыльямгновенновзмыли вверх, в точности как паруса у яхт, и при попутном ветрезагадочныесуществабыстропонеслиськберегу.

НаотцаГомесапроизвелаглубокоевпечатлениекрасотаэтихпарусов-крыльев, их гибкость и безупречная форма, а также скорость ихобладательниц.Потомонзаметил,чтоониещеигребут:подводойунихбылилапы,расположенныерядом,анеоднапозадидругой,каккрылья,ипри помощи этих лап и крыльев они неслись по воде с необычайнойскоростьюиграцией.

Добравшисьдоберега,перваяизнихгрузно,вперевалкузашагалапо

сухомупескупрямоксвященнику.Оназлобношипеланаходу; головаеедергалась,аклювугрожающещелкал.Междупрочим,вэтомклювебылиещеизубы—онипоходилинарядыострых,загнутыхвнутрькрючков.

ОтецГомесстоялметрахвстаотводы,нанизкомтравянистомгребне,и у него было вполне достаточно временина то, чтобыопустить рюкзак,взятьвинтовку,зарядитьее,прицелитьсяивыстрелить.

Голову птицы разнесло в красно-белые клочья; мертвое существосделалоещенескольконеверныхшаговирухнулогрудьювперед.Сминутуилиоколотогожизньвнемещетеплилась;ногисводилосудорогой,крыльявздымалисьиопадали,иогромнаяптицабилась,описываякровавыйкругилягая грубуютраву,покуданеисторглаизлегкихпоследнийбулькающийкашельвместесфонтанчикомалыхбрызгинезастыланавсегда.

Когда первая птица упала, прочие тут же остановились и замерли,глядянанееиначеловека.Вихглазахсветилсяострый,жестокийум.Онипереводиливзглядснегонамертвуюптицу,потомнавинтовку,потомнаеголицо.

Он снова вскинул винтовку к плечу и увидел их реакцию: онинеуклюжеподалисьназадисбилисьвкучу.Похоже,онивсепоняли.

Это были прекрасные сильные создания, крупные, с широкимиспинами,—настоящиеживыелодки. «Чтож,—подумал отецГомес,—раз они знают, что такое смерть, и видят связь между смертью и егооружием, это может стать почвой для плодотворного сотрудничества».Если они действительно усвоили, что его надо бояться, они сделают все,чтоонимвелит.

ГлавадвадцатьвосьмаяПолночь

КакчастомнебывалаСмертьмила…

ДжонКитс

—Проснись,Мариса,—сказаллордАзриэл.—Идемнапосадку.Надбазальтовойкрепостью—мыслелетприближалсякнейсюга—

ужеразгоралсябагряныйрассвет.МиссисКолтер,разбитаяиподавленная,открыла глаза; ей так и не удалось заснуть. Впереди, над посадочнойплощадкой, парила женщина-ангел Ксафания; увидев над крепостнымваломихкорабль,онанабралавысотуиполетелакбашне.

Едва они приземлились, как лорд Азриэл выпрыгнул из кабины ипобежал в западную сторожевую башню к королю Огунве, словно быначисто забыв о миссис Колтер. Техники, сразу явившиеся проверятьлетательный аппарат, тожене обратилинанее никакого внимания.Никтонеспросилее,кудаделсяукраденныймыслелет;можнобылоподумать,чтоонасталаневидимкой.Она грустноотправиласьв адамантовуюбашню,атамадъютантспросил,нехочетлионачего-нибудьпоестьивыпитькофе.

— Принесите, что найдется, — ответила она. — И спасибо вам.Кстати,—добавилаона, когда тотповернулсякдвери,—алетиометристлордаАзриэла,мистер…

—МистерВасилид?—Да.Оннемогбызайтикомненаминутку?—Сейчасонработаетскнигами,мадам.Япопрошуегозайтиквам,

когдаосвободится.Онаумыласьипереоделасьвединственнуюоставшуюсяунеечистую

рубашку.Стеклавокнахдрожалиотпорывовхолодноговетра,сквозьнихсочилсясерыйутреннийсвет,иейбылозябко.Онаподбросилавжелезнуюпечьещеугля,надеясь,чтопослеэтогодрожьуляжется,нохолодбылунеевкостях,иэтонепомогло.

Десятьминутспустявдверьпостучали.Вошелбледный,темноглазыйалетиометрист с деймоном-соловьем на плече и слегка поклонился ей.Следомзанимявилсяадъютантсподносом,накоторомбылихлеб,сыри

кофе,имиссисКолтерсказала:—Спасибо,чтозаглянули,мистерВасилид.Неугоднолиперекусить?—Благодарювас.Кофе,пожалуй.— Будьте так добры, скажите мне,— снова заговорила она, разлив

напиток по чашкам,— ведь вы наверняка в курсе событий:жива лимоядочь?

Онпомедлил.Золотаяобезьянасжалаейлокоть.—Жива,—осторожноответилВасилид,—новместестеми…—Что?Нуже,прошувас,—чтовыхотелисказать?—Она в странемертвых.Яне сразу разобрался в том, что сообщил

мне прибор: это казалось невозможным. Но теперь сомнений нет. Они смальчиком спустились в страну мертвых и открыли духам путь наружу.Выбираясьоттуда,духиисчезают,какдотогоисчезлиихдеймоны,иэто,по-видимому,представляетсяимсамымсчастливымижеланнымисходом.Если верить алетиометру, девочка сделала это потому, что подслушалапророчество;внемговорилось,чтосмертинаступитконец,ионарешила,что именно ей суждено его исполнить. В результате из страны мертвыхпоявилсявыход.

Миссис Колтер лишилась дара речи. Чтобы скрыть обуревающие еечувства, ейпришлось отвернутьсяиподойти к окну.Немногопогодя онасказала:

—Ионавыйдетоттудаживой?Ахда…язнаю,чтоневвашейвластиугадыватьбудущее.Ноона…какона…чтоей…

—Онастрадает,ейбольно,онанапугана.Ноунееестьспутники—тотмальчикидвашпиона-галливспайна,ивсеонидосихпорвместе.

—Абомба?—Бомбанепричинилаейвреда.Внезапно миссис Колтер почувствовала, что ее силы иссякли

окончательно.Ейхотелосьтолькоодного:лечьвпостельиспатьмесяцы,годы. За окном билась и хлопала на ветру веревка флагштока; каркалилетающиевокругбастионовграчи.

—Спасибо,сэр,—сказалаона,поворачиваяськученомуспиной.—Оченьвамблагодарна.Пожалуйста,сообщитемне,еслиузнаетеонейчто-нибудьеще—гдеона,чтоделает…

Мужчина поклонился и вышел. Миссис Колтер легла на походнуюкойку,однако,каконанистаралась,ееглазаупорнонехотелиоставатьсязакрытыми.

—Чтовыобэтомдумаете,король?—спросиллордАзриэл.Онгляделвтелескопсторожевойбашниназапад.Там,внебе,маячило

нечто вроде окутанной облаками горы; от горизонта ее отделяла полоскаширинойвладонь.Этагоранаходиласьоченьдалеко—такдалеко,чтоееможно было целиком закрыть большим пальцем вытянутой руки.Но онапоявиласьнедавноивиселаввоздухеабсолютнобездвижения.

Телескопприблизил ее, однаконичегонового заметитьнеудавалось:облакоостаетсяоблаком,скакогорасстояниянанегонисмотри.

—Заоблачнаягора,—сказалОгунве,—иликакееещеназывают—Колесница?

—ИправитеюРегент.Онхорошозамаскировался,этотМетатрон.Онемговоритсявапокрифическихписаниях:когда-тоонбылчеловекомпоимениЕнох,сынИареда,—вшестомпоколенииотАдама.Атеперьзанялпрестол царства. И намерен сделать еще больше, если прав тот ангел,которого нашли возле серного озера,— тот, чтошпионил на Заоблачнойгоре.ЕслиМетатронпобедитвэтойбитве,онстанетвмешиватьсявжизньлюдейнапрямую.Вытолькопредставьтесебе,Огунве:вечнаяИнквизициясоштатомпредателейишпионоввкаждомизмиров,управляемаяразумом,который поддерживает в небе эту гору… Такое и не снилосьДисциплинарномуСудуКонсистории!УстарогоВластителяхваталотактахотя бы на то, чтобы оставаться в стороне; всю грязную работу вродесжигания еретиков и вешания ведьм выполняли его священники. Этот,новый,будетгораздохуже.

—Чтож, для начала он вторгся в республику,— сказалОгунве.—Смотрите—этодым?

Над Заоблачной горой поднималась серая струйка, и по небеснойсиневемедленнорасползалосьпятно.Ноэтонемоглобытьдымом:струйкатеклапротивветра,треплющегооблака.

Корольподнескглазамбинокльипонял,чтоэто.—Ангелы,—сказалон.ЛордАзриэлотошелоттелескопаизамер,приставивладонькглазам.

Крохотныхфигурокбылисотни,тысячи,десяткитысяч—онизатмилиужеполнебавтойстороне,ипоявлялисьвсеновые.ЛордуАзриэлудоводилосьвидеть тучи голубых скворцов, порхающих на закате вокруг дворцаимператораКан-По,нотакихнесметныхполчищонневстречалникогдавжизни.Крылатыесуществавыстраивалисьвцепочкиимедленно,медленнодвигалисьнаюгинасевер.

—Ага!Атамчто?—спросиллордАзриэл,указываяпальцем.—Этоневетер.

На южном склоне горы возникло завихрение; оттуда вырывалисьдлинные,мощныедымовыешлейфы.НолордАзриэлбылправ:источник

движениянаходилсявнутри,анеснаружи.Облакоклубилосьибурлило,апотомнамгновениерасступилось.

Поднимбыланепростогора,ноонивиделиэтовсегосекунду;затемоблакосновасомкнулось,точноштора,задернутаяневидимойрукой,ивсеисчезло.

КорольОгунвеопустилбинокль.—Этонегора,—сказалон.—Язаметилартиллерийскиебатареи…— Я тоже. И еще много чего. Может ли он видеть оттуда сквозь

облако, хотел бы я знать? В некоторых мирах для этого существуютспециальныеустройства.Ачтодоегоармии—если,кромеангелов,унихникогонет…

Король издал короткий возглас, в котором слышались удивление иотчаяниеразом.ЛордАзриэлобернулсяисжалегорукутаксильно,чтонаэтомместевполнемогостатьсясиняк.

— У них нет этого — воскликнул он и неистово встряхнул рукуОгунве.—Унихнетплоти!

Онположилладоньнашершавующекудруга.—Пускай насмало,—продолжал он,—пускай наш век недолог, а

зрение слабо — но по сравнению с ними мы все равно сильнее. Онизавидуютнам,Огунве!Вотчтопитаетихненависть,явэтомуверен.Имстрастнохочетсяиметьнашидрагоценныетела,такиеплотныеикрепкие,такхорошоприспособленныекжизниназемле!Иеслимыпроявимотвагуирешимость,мысметемвсе этибесчисленныератитакжелегко,каквымоглибырассечьрукойдым.Даонипопростубессильны!

— У них, как и у нас, есть союзники из тысячи миров, Азриэл,—живыесущества,подобныенам.

—Мывсеравнопобедим.—Аеслионотправилвсехэтихангеловнапоискивашейдочери?— Моя дочь! — ликующе воскликнул лорд Азриэл. — Дать миру

такого ребенка — пожалуй, это что-нибудь да значит! Казалось бы,довольно было пойти в одиночку к королю бронированных медведей ихитростью вырвать королевство из его лап — но пробраться в странумертвых и преспокойно выпустить их всех на волю…А этотмальчик!Яхочу познакомиться с ним; хочу пожать ему руку. Знали ли мы, что намгрозит,когдазатевалиэтовосстание?Нет.Нозналилиони—ВластительиегоРегент,этотсамыйМетатрон,—зналилиони,чтогрозитим,когдавигрувступиламоядочь?

—ЛордАзриэл,—прервалегокороль,—выпонимаете,почемуонатакважнадлябудущего?

—Честноговоря,нет.ИменнопоэтомуяхочуувидетьсясВасилидом.Кудаонушел?

— К леди Колтер. Но он совсем измучен; он не сможет работатьдальше,поканеотдохнет.

— Раньше надо было отдыхать. Пошлите за ним, ладно? Да, и ещеодно: попросите, пожалуйста, мадам Оксантьель явиться в башню вближайшее удобное для нее время. Я должен выразить ей своесоболезнование.

МадамОксантьельбыласредигалливспайноввторойпорангу.Теперьей предстояло занять место лорда Рока. Король Огунве поклонился иоставилсвоегокомандираобозреватьсерыйгоризонт.

Втечениевсегодняккрепостиподходилиновыеотряды.АнгелыизармиилордаАзриэлалеталивысоконадЗаоблачнойгорой,ищапросвет,ноненаходилиего.Ничтонеменялось;небодавноочистилосьотвраждебныхангельских полчищ; неистовый ветер рвал облака, но они ни разу нерасступились дажена секунду.Прокатившисьпо холодному синемунебу,солнце стало клониться кюго-западу; оно позолотило облака и окрасилодымку вокруг горы во все оттенки багряного и кремового, розового иоранжевого.Когдаоносело,облакапродолжалислабосветитьсяизнутри.

Теперь к лорду Азриэлу стянулись воины из всех миров, где у негоимелись сторонники; механики и оружейники заправляли топливомлетательные аппараты, чистили орудия, устанавливали прицелы ирассчитывали заряды. Когда спустились сумерки, с севера прибылиочередные ценные подкрепления. Тихо ступая по холодной земле, сталипоодиночкеподходитьбронированныемедведи—ихбыломного,ивтомчислемедвежийкороль.Вскорепослеэтогоявилсяпервыйизнесколькихведьминскихкланов.Втемномнебедолгораздавалсянегромкийшелест—этоветкиоблачнойсоснырассекалиночнойвоздух.

Наравнине кюгуот крепостимерцали тысячиогоньков: там стоялилагеремвоины,пришедшиеиздалека.Ещедальше,совсехчетырехсторонсвета,безусталилеталидозоромсторожевыеотрядыангелов.

ВполночьвадамантовойбашнелордАзриэлдержалсоветскоролемОгунве, ангелом Ксафанией, предводительницей галливспайнов мадамОксантьель и Тевкром Василидом. Алетиометрист только что кончилговорить; лорд Азриэл встал, подошел к окну и посмотрел на тусклосветящуюся вдалеке Заоблачную гору, которая по-прежнему висела надгоризонтом. Остальные хранили молчание: сейчас они услышали то, чтозаставилопобледнетьизадрожатьдажелордаАзриэла,ипоканаходилисьвзамешательстве.

НаконецлордАзриэлпрервалпаузу.—МистерВасилид,—сказалон,—вы,должнобыть,оченьустали.Я

благодаренвамзатруды.Пожалуйста,выпейтеснамивина.— Спасибо, милорд, — отозвался ученый. Руки у него дрожали.

КорольОгунвеналилвбокалзолотистоготокаяиподалему.—Такчтожеэтоозначает,лордАзриэл?—прозвучалчистыйголос

мадамОксантьель.ЛордАзриэлвернулсякстолу.—Чтож,—сказалон,—этоозначает,что,вступиввбитву,мыбудем

иметьновуюцель.Моюдочьиэтогомальчикакаким-тообразомразлучилисихдеймонами,ноониумудрилисьвыжить;ихдеймонынаходятсягде-тов этом мире — поправьте меня, если я ошибусь, мистер Василид, —деймонысейчасвэтоммире,иМетатронрассчитываетзахватитьихвплен.Еслионсхватитдеймонов,детямпридетсяпоследоватьзаними,—аеслиэти двое детей окажутся в его власти, мы можем считать, что будущееутрачено для нас навсегда. Наша задача ясна: нам нужно отыскатьдеймонов раньше его и позаботиться о том, чтобы дети получили ихобратноцелымииневредимыми.

— Как они выглядят, эти потерявшиеся деймоны? — спросилапредводительницагалливспайнов.

—Они еще не приобрели окончательной формы, мадам,— ответилТевкрВасилид.—Онимогутвыглядетькакугодно.

— Итак, — промолвил лорд Азриэл, — подытожим: все мы, нашареспублика, будущее каждого разумного существа,— все это зависит оттого,останетсяливживыхмоядочьиудастсялинамсделатьтак,чтобыдеймоны—ееимальчика—непопаливрукиМетатрона.

—Совершенноверно,милорд.ЛордАзриэлвздохнулчутьлинесудовлетворением,словно,проведя

долгие и сложные подсчеты, достиг наконец весьма неожиданногорезультата.

— Очень хорошо, — сказал он, опершись на стол широкорасставленными руками. — Вот что мы сделаем, когда начнется битва.Король Огунве, вы примете командование над войсками, обороняющимикрепость. Мадам Оксантьель, вам надлежит немедленно разослать своихлюдей по всем направлениям на поиски мальчика с девочкой и двухдеймонов.Когдавыихнайдете,защищайтевсехчетверыхнещадяжизни,пока они не воссоединятся опять. После этого, как я понимаю, мальчиксможетоткрытьпроходвдругоймириспастись.

Дама кивнула. При свете лампы ее жесткие седые волосы отливали

сталью;сидевшийнакронштейнеудвериполевойлунь—ондосталсяейвнаследство от лорда Рока— на мгновение растопырил крылья и тут жесложилихснова.

— Теперь вы, Ксафания, — продолжал лорд Азриэл. — Что вамизвестнообэтомМетатроне?Когда-тоонбылчеловеком;обладаетлиондосихпорфизическойсилой,присущейнам,людям?

—Онснискализвестностьчерезмноголетпослемоегоизгнания,—ответилаженщина-ангел.—Яникогданевстречаласьснимлицомклицу.Но он не смог бы добиться верховной власти, если бы не был силен по-настоящему — силен во всех отношениях. Большинство ангеловуклоняются от прямой схватки. Метатрон же любит сражаться — ипобеждать.

Огунвезаметил,чтолордуАзриэлупришланаумкакая-тоидея:веговзглядепоявиласьрассеянность,онточноушелвсебя,ночерезмгновениеопятьвстряхнулсяизаговорилсудвоеннойэнергией.

—Понятно,—сказалон.—Ивотчтоеще,Ксафания:мистерВасилидсообщилнам,чтовзрывихбомбынетолькопривелктому,чтоподмирамиразверзласьбездна,нои такосновательнонарушилструктурувселенной,чтоповсюдувозниклиразломыитрещины.Где-топоблизостидолженбытьпроходвниз,ккраюэтойбездны.Яхочу,чтобывыегоотыскали.

—Зачемэтовам?—резкоспросилОгунве.— Я собираюсь покончить с Метатроном. Но моя роль уже почти

сыграна.Моядочь—вотктодолженжить,инашазадачасостоитвтом,чтобыоградить ееот атакивсех силцарстваипомочь ейнайтидорогувболеебезопасныймир—ей,мальчикуиихдеймонам.

—АчтобудетсмиссисКолтер?—спросилкороль.ЛордАзриэлпровелрукойполбу.—Янесталбыеетревожить,—сказалон.—Оставьтееевпокоеи

защищайтепомеревозможности.Хотя…пожалуй,якнейнесправедлив.ЧтобынинатворилаМариса, онаникогданепереставаламеня удивлять.Новсемызнаем,чтоследуетделатьнамипочему:мыдолжнызащищатьЛирудотехпор,покаонаненайдетсвоегодеймонаинескроетсявдругоммире.Можетстаться,нашареспубликапоявиласьнасветлишьрадитого,чтобыпомочьэтойдевочке.Такдавайтежедобросовестносделаемвсе,чтоотнасзависит.

МиссисКолтерлежалавсоседнейкомнате,накроватилордаАзриэла.Услыхав за стеной голоса, онапошевелилась,потомучто спаланекрепко.Потом она окончательно стряхнула с себя тревожный сон; ее грызласмутнаятоска.

Деймонеесиделрядом,ноонанехотелаперебиратьсяближекдвери;ейпростохотелосьслышатьголослордаАзриэла,ачтоименноонговорил,ее не интересовало.Она подумала, что они оба обречены.Подумала, чтообреченывсе.

Наконец она услышала, как поблизости закрылась дверь, и встала спостели.

— Азриэл, — позвала она, переступив порог соседней комнаты ивходявкругтеплогосветагарнойлампы.

Его деймон тихонько заворчал; золотая обезьяна низко наклонилаголову, успокаивая его. Лорд Азриэл сворачивал большую карту и необернулся.

—Азриэл,чтонасждет…всехнас?—спросилаона,усаживаясь.Он с силой потер глаза. Его лицо осунулось от усталости. Сев

напротивнее,оноблокотилсянастол.Ихдеймонывелисебяоченьтихо:обезьянаскорчиласьнаспинкестула,снежныйбарсуселсярядомслордомАзриэлом и замер в настороженной позе, не сводя с миссис Колтернемигающихглаз.

—Тыслышала?—всвоюочередьспросилон.— Кое-что. Мне не спалось, но я не подслушивала. Где Лира, кто-

нибудьзнает?—Нет.Ондо сихпорнеответилна еепервыйвопросине собирался этого

делать,даонаинерассчитываланаответ.— Нам следовало пожениться, — сказала она, — и воспитать ее

вместе.Этобылотакнеожиданно,чтоонморгнул.Егодеймониспустиледва

слышное, мягчайшее ворчание — оно исходило, казалось, из самойглубиныегоглотки—иулегсянаполу,вытянувлапывперед,каксфинкс.СамАзриэлпромолчал.

— Я не могу вынести мысли о небытии, Азриэл, — продолжалаона.—Пустьбудетчтоугодно,тольконеэто.Раньшеядумала,чтобольхуже… вечная пытка… мне казалось, это самое худшее… Но пока ты всознании,этовсеравнолучше,правда?Лучше,чемничегонечувствовать,чемпростоканутьвомракиотключитьсяотвсегонавекивечные.

Он по-прежнему только слушал — сосредоточенно, не сводя с нееглаз;сейчасемунебылонуждыотвечать.Онасказала:

—На днях, когда ты с такой горечью говорил о ней и обо мне… ядумала, ты ее ненавидишь. Я могу понять, отчего ты ненавидишь меня.Самаяникогданепиталактебененависти,номогупонять…мнеясно,за

что ты можешь меня ненавидеть. Но я не понимала, почему тывозненавиделЛиру.

Онмедленноотвелвзглядвсторону,потомсновапосмотрелнанее.— Помнишь, перед тем как покинуть наш мир, ты сказал одну

странную вещь? — продолжала она. — Это было на Свальбарде, навершинегоры.Тысказал:пойдемсомной,имынавсегдауничтожимПыль.Помнишь? Но ведь тогда ты солгал: ты собирался сделать прямопротивоположное.Теперьяэтопонимаю.Почемутынеподелилсясомнойсвоиминастоящимипланами?Почемуне,сказал,чтонасамомделехочешьзащититьПыль?Тымогбысказатьмнеправду.

—Яхотел,чтобытыпошлавместесомной,—ответилоннегромким,хриплым голосом. — И мне показалось, что ты предпочтешь услышатьложь.

— Да,— прошептала она,— я так и подумала. Ей не сиделось наместе, но не было и сил на то, чтобы встать. На мгновение ее одолеласлабость: голова закружилась, все звуки куда-то отступили, в глазахпотемнело, — но почти сразу же все ощущения вернулись, еще болеебезжалостные,чемпрежде,авокругничегонеизменилось.

—Азриэл…—пробормоталаона.Золотая обезьяна осторожно протянула руку к лапе снежного барса.

Мужчинанаблюдалзанимимолча,ибарснешелохнулся;еговзглядбылприкованкмиссисКолтер.

—Ах,Азриэл,чтоснамибудет?—сноваспросилата.—Неужелиэтоконецвсему?

Онничегонесказал.Двигаясь точно во сне, она встала, взяла рюкзак, лежащий в углу

комнаты,инащупалавнутрисвойпистолет.Ночтоонасобираласьсделатьпотом, так никто и не узнал, поскольку в этот момент снаружипослышалисьшаги:кто-тобежалполестнице.

Мужчина, женщина и оба деймона обернулись к двери. На порогепоказалсязапыхавшийсяадъютантивыпалил:

— Простите, милорд… те два деймона… их видели неподалеку отвосточныхворот…вобразекошек…часовойпыталсязаговоритьсними,пригласить внутрь, но они не подошли. Это было всего минуту-другуюназад…

Лорд Азриэл выпрямился на стуле, мгновенно преобразившись, —усталость как рукой сняло. Потом вскочил на ноги и схватил шинель.Набросив ее на плечи и не обращая ровно никакого внимания намиссисКолтер,онсказаладъютанту:

—Немедленно оповестите мадам Оксантьель. Огласите мой приказ:этим деймонам нельзя угрожать, нельзя ни пугать их, ни принуждать кчемубытонибыло.Любой,ктоихувидит,долженпервымделом…

Больше миссис Колтер ничего не услышала, потому что к этомувремени он был уже на полпути вниз. Вскоре затихли и его торопливыешаги,теперьтишинунарушалитольколегкоесипениегарнойлампыдавойнеистовоговетразаокном.

Ееглазавстретилисьсглазамиеедеймона.Намордезолотойобезьяныотражалась такая сложная и тонкая игра чувств, какой миссис Колтер,пожалуй,ещеневиделазавсетридцатьпятьлетихжизнивдвоем.

—Нучтоже,—сказаламиссисКолтер.—Яневижудругоговыхода.Думаю…Думаю,мы…

Обезьянапонялаеесполуслова.Онапрыгнулакнейнагрудь,иониобнялись. Потом женщина отыскала свою теплую шубу, они как можнотишевышлиизкомнатыиотправилисьвнизпотемнойлестнице.

ГлавадвадцатьдевятаяБитванаравнине

Призраккаждоготиранит,Нокогда-нибудьвоспрянетЧеловечностьотосна…

УильямБлейк

Лире и Уиллу было страшно тяжело покидать уютный мир,предоставившийимночлег,ноеслионихотеликогда-нибудьнайтисвоихдеймонов, им надо было снова возвращаться во мрак. Долгие часы ониусталобрелипотемномутуннелю,ивотЛиравдвадцатыйразсклониласьнад алетиометром — будь ее прерывистое дыхание погромче, Уилл,наверное,услышалбыгорькиевсхлипы.Онисамстрадал:там,гдераньшебыл его деймон, осталось словно бы обожженное, очень чувствительноеместо,вкотороеприкаждомвдохеточновпивалисьхолодныекрючья.

Каквялоонавращалаколесики;какмучительнотяжелодвигалисьеемысли! Раньше она легко и уверенно спускалась по лестницам смысла,ведущимоткаждогоизтридцатишестисимволовнациферблате,нотеперьэтилестницысталишаткимииненадежными.Аужудерживатьвпамятисвязимеждуними…Преждеэтобыловсеравночтобежать,илипеть,илипридумыватьочереднуюнебылицу—словом,естественно.Атеперьонаструдомзаставляласебяэтоделать,хотяголоваотказываласьработать,—ноошибитьсябылонельзя,потомучтотогдавсерухнет…

—Этонедалеко,—наконецсказалаона.—Иопасностейтамкуча—идетбой,ивообще…Номысейчаспочтичтовправильномместе.Прямовконцеэтоготуннелябольшаягладкаяскала,понейтечетвода.Таминадорезать.

Духи, которые собирались воевать, жадно подались вперед, и онапочувствовала,чтоЛиСкорсбиподошелкнейвплотную.

— Теперь уже недолго, детка, — сказал он. — Как увидишь тогостарогомедведя,передайему,чтоЛинашелсвойконецвбою.Аужпотом,послебитвы,уменябудетвволювремени,чтобыполетатьвместесветромипоискатьатомы,которыекогда-тобылиЭстер,имоейматерьювпрериях,и моими любимыми — эх, сколько ж их было… Лира, дочка, — ты

отдохни, когда все это кончится, слышишь? Жизнь хороша, а смертибольшенет…

Голосаэронавтазатих.Онахотелаобнятьего,ноэто,конечноже,былоневозможно.Поэтомуонапростопосмотрелана егобледный силуэт; духувиделнежностьвееблестящихглазах,иэтопридалоемусил.

В этотразСалмакияпутешествоваланаплечеуЛиры,Тиалис—наплечеУилла.Короткийвекгалливспайновподходилкконцу;рукииногиуобоих постепенно деревенели, а на сердце наползал холод. Вскоре импредстояло вернуться в страну мертвых уже в виде духов, но ониобменялись взглядами и молча поклялись, что останутся с детьми допоследнеговздохаинескажутнисловаосвоейприближающейсясмерти.

Дети двинулись дальше, в гору. Они не разговаривали. Каждыйслышал тяжелое дыхание другого, его шаги, хруст маленьких камешков,потревоженных его поступью.Впереди все времяшли гарпии—упорно,молчаливокарабкалисьонивверх,волочазасобойкрылья,скребякогтямипосклону.

Потомраздалсяновыйзвук—ритмичноекап-кап,отдающеесяэхомвтуннеле.Апотомэтотритмускорился:каплислилисьвструйку,ивотужезашумелабегущаяпокамнямвода.

— Здесь! — сказала Лира и коснулась скалы, преградившей импуть,—гладкой,мокройихолодной.—Пришли.

Онаобернуласькгарпии:—Ятутдумала, каквыменяспаслиикакобещалипровожатьвсех,

кто придет в страну мертвых, в тот мир, где мы сегодня ночевали. И яподумала:неправильно,чтоуваснетимени.Теперьонодолжнобыть.Иярешиладатьвамимя,также,каккорольЙорекдалмнеимяСирин.Яхочуназвать васДобрыеКрылья.Вот вашеновоеимя, и так вы теперьбудетезватьсявсегда:ДобрыеКрылья.

—Когда-нибудь,—ответилагарпия,—мыстобойвстретимсяснова,ЛираСирин.

—Ипокаязнаю,чтовыздесь,янебудубояться,—сказалаЛира.—Досвидания,ДобрыеКрылья…вденьмоейсмерти.

Ионакрепкообнялагарпиюирасцеловалаеевобещеки.ПотомкавалерТиалиссказал:—ТаквэтоммиререспубликалордаАзриэла?— Да,— откликнулась Лира,— я посмотрела по алетиометру. Тут

недалекоегокрепость.—Тогдапозвольмнепоговоритьсдухами.Онаподнялаегоповыше,и

онначал:

—Слушайте,потомучтомысдамойСалмакиейздесьединственные,ктоужевиделэтотмирпрежде!Там,навершинегоры,стоиткрепость—ее и защищает лорд Азриэл. Кто его враг, я не знаю. У Лиры с Уилломсейчасодназадача:отыскатьсвоихдеймонов.Нашазадача—помочьим.Такбудемжемужественнымиинепожалеемсебявбою!

ЛираповернуласькУиллу.—Хорошо,—сказалон,—яготов.Он вынулножи взглянул в глаза духу отца, стоящемурядом.Имне

довелось узнать друг другапоближе, иУиллподумал, какое это былобысчастье, если бы сейчас здесь оказалась и его мать — тогда они, всевтроем…

—Уилл,—встревоженнопозвалаЛира.Онопомнился.Егоножзастрялввоздухе.Онубралруку,иножповис,

воткнутыйввеществоневидимогомира.Мальчикглубоковздохнул.—Ячутьне…—Понимаю,—сказалаона.—Смотринаменя,Уилл.Впризрачномсветеонвидел ее светлыеволосы, крепко сжатыйрот,

честныеглаза;онощутилтеплоеедыхания;онуловиллегкийиужетакойроднойзапахеетела.

Иножосвободился.—Попробуюещераз,—сказалУилл.Он отвернулся. Как следует сосредоточившись, позволил своему

сознаниюперетечьвкончикножа…легкоекасание,пауза,нащупывание—инужнаяточканайдена.Вперед,всторону,внизиназад;духистолпилисьтак близко, что и Уилл, и Лира чувствовали, как каждый их нерв будтотеребятхолоднымипальцами.

Ивотпоследнийнадрезсделан.Сначала их захлестнулшум. Свет был ослепляющий— иживым, и

духампришлосьдажеприкрытьглаза,такчтонесколькосекундониничегоне видели; но гул, грохот, треск винтовок, крики и вопли сразуже почтиоглушилиих,иэтобылоужасно.

ПервымопомнилисьдухиДжонаПаррииЛиСкорсби:обаонибылисолдатами, искушенными в битвах, и шум не мог надолго выбить их изколеи.УиллсЛиройпростонаблюдализаоткрывшейсякартинойвстрахеиизумлении.

Вокруг рвались снаряды, осыпая кусками камня и металла склоныгоры, которая возвышалась неподалеку, а еще выше ангелы сражались сангелами. Ведьмы тоже были там— они взмывали в небо и пикироваливниз с боевым кличем своих кланов, посылая во врага меткие стрелы.

Заметилидетиигалливспайнанастрекозе:онатаковалчеловека,сидящегов кабине какого-то летательного аппарата. Стрекоза порхала над головойлетчика, а всадник соскочил с нее и вонзилшпоры ему вшею; потомонсновапрыгнулнаблестящуюзеленуюспинкусвоегонасекомогоиунессяпрочь,амашинанабреющемполетеврезаласьпрямовскалыуподножиякрепости.

—Открой-капошире,—сказалЛиСкорсби.—Выпустинас!—Погоди,Ли,—вмешалсяДжонПарри.—Что-тотампроисходит:

взглянинаверх!Уилл прорезал еще одномаленькое окошко там, куда указал отец, и,

посмотревтуда,они заметилипеременувходебитвы.Атакующиевойсканачали отступать; отряд бронированных машин прекратил движениевперед, медленно развернулся под прикрытием артиллерийского огня ипополз обратно. Эскадрилья летательных аппаратов, которая уже бралаверхвупорномбоюсгироптерамилордаАзриэла,описалавнебеполукруги стала удаляться на запад. Силы царства на земле — колоннывооруженных винтовками пехотинцев, группы людей с огнеметами,ядораспылителями,оружием,которогониктоизнаблюдающихникогданевидел, — все они мало-помалу переставали сражаться и поворачиваливспять.

—Что случилось?— спросилЛи.—Они покидают поле боя—нопочему?

Казалось, повода для этого нет: сторонников лорда Азриэла быломеньше,онибылихужевооруженыимногиеизнихлежалираненые.

Тут Уилл заметил, что духи вдруг заволновались. Они указывали внебо,гдечто-тодвигалось.

—Призраки!—воскликнулДжонПарри.—Вотвчемпричина!Ивпервые вжизниУиллуиЛирепочудилось, что онимогут видеть

этих существ—что-то вроде прозрачных дрожащих вуалей, падающих снеба, как пух. Но они были почти неразличимы, особенно те, что ужедостиглиземли.

—Чтоониделают?—спросилаЛира.—Направляются вон к тому стрелковому взводу…ИУилл с Лирой

мгновеннопоняли,чтодолжнослучиться,изакричаливужасе:—Бегите!Спасайтесь!Услышавголосадетейгде-тосовсемрядом,некоторыесолдатыстали

изумленно оборачиваться. Другие, увидев первого Призрака — что-тостранное, бледное, алчно несущееся к ним, — вскинули винтовки ипринялись стрелять, но, разумеется, безрезультатно.И тутПризрак напал

наближайшегоизних.ЭтобылвоинизЛириногомира,африканец.Егодеймон,длинноногая

рыжевато-коричневая кошка с черными пятнами, оскалил зубы иизготовилсякпрыжку.

Все они видели, как мужчина бесстрашно поднял винтовку иприцелился, не отступив ни на шаг; а потом его деймон забился вневидимойсети,беспомощнорычаивоя,ичеловеккинулсякнему,урониворужиеивыкрикиваяегоимя,носразужерухнулназемь,теряясознаниеотболиижуткойтошноты.

— Ну же, Уилл! — сказал Джон Парри. — Выпускай нас — мысразимсясэтимитварями!

ИУиллраскрылокнопоширеивыбежалоттудавоглавеармиидухов;и тут завязалась самая странная битва, какую только можно себепредставить.

Духитолпойвывалилииз-подземли—бледныесилуэты,ставшиеещебледнеенадневномсвету.Имбольшенечегобылобояться,иониринулисьна Призраков и стали хватать, рвать и терзать этих хищников, которыхЛирасУилломпрактическиневидели.

Стрелки и прочие живые воины были ошеломлены: они не моглиничего разобрать в этой призрачной битве. Размахивая ножом, Уиллпрокладывал себе путь в самой ее гуще — он хорошо помнил, какПризракиубегалиотегооружия.

Лираследовалазанимпопятам,жалея,чтоейнечемобороняться,ноозираясьпосторонамивнимательнонаблюдаязапроисходящим.Времяотвремени она словно бы замечала Призраков по маслянистому блеску ввоздухе,иименноонапервойсодрогнулась,почуявопасность.

ССалмакиейнаплечеонаочутиласьнанебольшойвозвышенности—этобылпростохолмиквокружениикустовбоярышника,ноотсюдаможнобыловидетьвсюширокуюравнинувокруг,разореннуюзахватчиками.

Солнцестоялопрямонадней.Впереди,назападномгоризонте,лежалагруда сверкающих облаков; ее то и дело раскалывали трещины мрака, авершину трепали гуляющие в поднебесье ветры. В той стороне тожескопилисьназемныесилыпротивника:поблескивалибокамимашины,надзамершимивожиданииполкамиразвевалисьпестрыефлагиизнамена.

Позади и чуть слева от нее начиналась неровная холмистая гряда,уходящая к крепости. Серые склоны холмов ярко блестели вослепительных предгрозовых лучах, а на дальних башнях из черногобазальтасуетилиськрохотныефигуркилюдей:оничинилиповрежденныйпарапет,наводилинацельорудияилипростонаблюдали.

Примерно тогдаЛира ощутила тотпервыйлегкийприступ тошноты,болиистраха,которыйтакясноговоритоприближенииПризрака.

Онасразупоняла,чтоэтозначит,хотяникогдараньшенечувствоваланичегоподобного.Иэтосказалоейодвухвещах:во-первых,отом,чтоонатеперь уязвима для Призраков, а значит, достаточно повзрослела; и во-вторых,отом,чтоПандолженбытьгде-топоблизости.

—Уилл…Уилл!—окликнулаона.Онуслыхалееиобернулсясножомнаготове.Глазаунегогорели.Но едва он открыл рот, как захлебнулся воздухом, пошатнулся и

схватилсязагорло,—ионапоняла,чтоснимпроисходиттожесамое.—Пан!Пан!—закричалаона,поднявшисьнацыпочкииозираявсе

кругом.Уилл согнулся в три погибели, стараясь подавить тошноту. Спустя

несколько мгновений гнетущее чувство прошло, точно их деймонамудалосьсбежать;нодетипо-прежнемунезнали,гдеихнайти,анаравнинепо-прежнему раздавались пальба, чьи-то возгласы, крики боли и ужаса,приглушенное як-як-як скальных мар, описывающих круги у них надголовой,почтиежесекундныйсвистищелкстрел,апотомковсемуэтомудобавилсяещеиновыйзвук—шумокрепшеговетра.

Сначала Лира почувствовала этот ветер щеками, потом увидела, какклонится трава, а потом услышала, как шелестят кусты боярышника.Небесавверхунабухлигрозой:изтучушливсеостаткибелизны,итеперьтамперекатывалосьчто-тосернисто-желтое,сине-зеленое,дымчато-серое,маслянисто-черное—тошнотворнаявихрящаясямассавцелыекилометрывысотойиширинойвгоризонт.

Позади все еще сияло солнце, так что каждая рощица и каждоеотдельное дерево на равнине вырисовывались до боли ярко и четко —крохотные хрупкие творения, бросающие тьме вызов каждым своимлисточком,прутиком,плодомицветком.

И на фоне этой картины брели двое, уже почти переставшие бытьдетьми, — теперь они различали Призраков довольно хорошо. ВетерхлесталУилла по глазам ишвырялЛире в лицо ее собственные волосы;казалось, он должен был унести Призраков прочь, но они по-прежнемуопускались с небес на землю, словно ничего не замечая. Рука об рукумальчиксдевочкойпробиралисьмежубитыхираненых:Лиразваласвоегодеймона,Уиллнастороженноозиралсявпоискахсвоего.

Небо уже полосовали молнии, а потом в их барабанные перепонкиударил первый раскат грома — точно кто-то изо всех сил шарахнултопором. Лира закрыла уши ладонями, а Уилл споткнулся, словно его

толкнули в спину.Они прижались друг к другу, подняли глаза и увиделизрелище,которогоневиделещениктониводномизмиллионовмиров.

Свостока,гденадкрепостьюосталсяпоследнийклочокчистогонеба,прямовсторонунадвигающейсябурилетеливедьмы—кланРутыСкади,РейныМитииещесполдюжиныдругих,—иукаждойврукахбылопопылающемуфакелуизветкижелтойсосны,смазаннойбитумом.

Те, кто был на земле, услышали треск и рев— это воспламенялисьвысоко вверху летучие углеводороды. Там, в поднебесье, еще оставалисьнесколькоПризраков,ислучайноналетевшиенанихведьмывскрикивалиипадалиназемлюживымифакелами;однакобольшинствополупрозрачныхсуществ к этому моменту уже достигло земли, и поток ведьм, точноогненнаярека,лилсявсамоесердцебури.

Навстречу ведьмам из-за окутанной облаками Горы поднялся отрядангелов, вооруженных пиками и мечами. Ветер дул им в спину, и онинеслись вперед быстрее пущенных из лука стрел, но это не испугалопротивника: первые ведьмы взмыли еще выше и ринулись оттуда в рядыангелов,разягорящимифакеламиналевоинаправо.Уангеловвспыхиваликрылья,иони,охваченныеогнем,скрикамилетеливниз.

А потом с неба упали первые крупные капли дождя. Если тот, ктоповелевал грозовымитучами, рассчитывалпогасить ведьминскиефакелы,егождалоразочарование:сосновыеветкисбитумомупрямогорели,шипяи отплевываясь тем сильней, чем больше их заливало. Дождевые каплишлепалисьоземь, точномаленькиеснаряды,поднимаяфонтанчикибрызг.Непрошлоиминуты,какЛирасУилломпромоклидокостей;ихтряслоотхолода, а дождь сек им головы и руки точно острыми камешками. Но,спотыкаясь, онипо-прежнемушливперед, вытирая воду с глази крича вобщейсумятице:«Пан!Пан!»

Гром над ними гремел почти не смолкая — там, наверху, что-тобухало, рвалось и трещало, точно сами атомы расщеплялись на части. ИсредивсегоэтогогрохотаиужасабежалиУиллсЛирой,иЛираотчаяннозвала:«Пан!Пантелеймон!Отзовись!»—аУиллпростокричалбезслов:онзнал,коголишился,нонезналимени.

Иповсюдуихсопровождалидвагалливспайна:онипредупреждали,вкакую сторону посмотреть и куда свернуть, чтобы не наткнуться наПризраков, которых дети видели еще не совсем отчетливо. Но Лирепришлось нести Салмакию в руках, потому что у дамы уже почти неосталось сил и она не могла удержаться у девочки на плече. Тиалисвнимательно озирал небеса, ища своих соплеменников и издаваяпризывныйкличвсякийраз,какнаднимимелькалочто-нибудьнебольшое

и яркое.Но его голос заметно ослаб, и кроме того, другие галливспайныискали взглядом цвета их кланов, ярко-синий и красно-желтый, но этикраскидавноужепотускнели, а сверкавшиеимителапокоилисьв странемертвых.

Апотомвнебевозниклодвижение,отличноеотвсехпрочих.Поглядеввверх и прикрыв глаза от холодных дождевых струй, дети заметилилетательный аппарат, не похожий ни на один из тех, что они виделипрежде: темный, неуклюжий, шестиногий и абсолютно бесшумный. Онлетел от крепости, очень низко; проскользнул над ними на высотенебольшогодомаипонессядальшенавстречубуре.

Но у них не было времени удивляться, поскольку очередноймучительный приступ тошноты подсказал Лире, что Пан снова вопасности,азатемиУиллпочувствовалтожесамое,—ноонислепобрелидальше по грязи и лужам среди раненых людей и сражающихся духов,спотыкаясь и борясь с тошнотой, обессилевшие, беспомощные ииспуганные.

ГлаватридцатаяЗаоблачнаягораПросторыэмпирейскиеНебес,Квадратныхиликруглых,—непонять,Стольширокиони.ПреднимопалВысокихбашен,блеющихсапфир…

ДжонМильтон(пер.Арк.Штейнберга)

Мыслелетом управляла миссис Колтер. Кроме нее и ее деймона, вкабинеаппаратаникогонебыло.

В грозу от барометрического альтиметра было мало проку, но онамоглапримернооценитьвысотуполетапокострамназемле,пылающимвтехместах,кудаупалиангелы;несмотряналивень,этикострыинедумалипотухать. Что же касается курса, с ним тоже проблем не было: молнии,сверкающиенадгорой,служиливеликолепныммаяком.Ноейприходилосьизбегать летучих существ, которые все еще продолжали битву в небе, иследитьзатем,чтобыненаткнутьсянаслучайныйхолм.

Онаневключалапрожекторы,потомучтохотелаподобратьсяксвоейцели вплотную и найти место для посадки раньше, чем ее заметят исобьют. Вблизи горы восходящие воздушные потоки стали болееинтенсивными,порывыветра—болеевнезапнымиисвирепыми.Гироптерточноневыдержалбывсегоэтого:егошвырнулобыназемлюираздавило,какмуху.ВмыслелетежемиссисКолтермогладвигатьсявместесветром,лавируя,какпилотволнопланавМирномокеане.

Вглядываясь вперед, она начала осторожно набирать высоту; она несмотрела на приборы и полагалась только на свое зрение и чутье. Еедеймон прыгал по маленькой стеклянной кабине туда-сюда и бросалвзглядывверх,впередипосторонам,тоиделосообщаяейозамеченныхпрепятствиях.Молниистрескомвспыхиваливокругмашиныгигантскимистреламииполотнищами.Ноонауверенновеласвойнебольшойаппарат,мало-помалу забирая все выше и неуклонно приближаясь к окутанномуоблакамидворцу.

И чем ближе миссис Колтер к нему подлетала, тем болеепоразительнойизагадочнойказаласьейприродасамойгоры.

Она вспомнила об одноммерзопакостном еретическом учении, авторкоторого получил по заслугам и ныне томился в подземельях Суда

Консистории.Онпредположил,чтосуществуетбольшепространственныхизмерений,нежелитриизвестных;чтовоченьмаломмасштабеимеетсядосеми или восьми других измерений, но их нельзя наблюдатьнепосредственно. Он даже создал модель, с целью показать, как все этоустроено,имиссисКолтервиделаэтумодельпрежде,чемнаднейпрочлизаклинания, изгоняющие нечистую силу, а затем сожгли. Складки внутрискладок, углы и грани, заключающие в себе что-то и в свою очередьзаключенныевчем-тодругом;еевнутреннеепространствобылоповсюдуивнешнее — тоже повсюду. Заоблачная гора произвела на нее похожеевпечатление: это была не столько скала, сколько силовое поле,воздействующеенасамопространство,такчтоблагодаряегоискривлению,растяжениюирасслоениювозниклитеррасыигалереи,залы,колоннадыисторожевыебашниизвоздуха,светаилегчайшейдымки.

Она ощутила, как у нее в груди медленно поднимается волнастранного восторга, но при этом не забыла высмотреть удобное дляпосадки место — укрытую облаками террасу на южном краю горы.Маленький аппарат кренило и потряхивало в плотной атмосфере, но онатвердодержалакурс, а еедеймонпомогейаккуратнопосадитьмыслелетнатеррасу.

Путь сюда ей освещалимолнии, солнце, заглядывавшее в случайныепрорехи в облаках, охваченные пламенем ангелы и лучи антарныхпрожекторов, но здесь свет был совсем другим.Это было перламутровоесвечение, исходящее от вещества самой горы; оно то разгоралось, тозатухаловритмемедленногодыхания.

Женщина и деймон выбрались из машины и огляделись, чтобыопределить,вкакуюсторонуидти.

Унеебылочувство,чтовнизуивверху,пронизываятканьсамойгоры,быстро движутся какие-то неведомые гонцы с донесениями, приказами,сообщениями. Она не могла их видеть; ее зрению были доступны лишьискаженныеперспективыколоннад,лестниц,террасифасадов.

Так и не успев решить, куда пойти дальше, она услыхала голоса испряталасьзаколонну.Где-топелипсалом;голосаприближались,апотомонаувиделапроцессиюангелов,несущихпаланкин.

Подойдя вплотную к ее укрытию, они заметили мыслелет иостановились.Пениезатихло,инекоторыеизносильщиковсталиозиратьсявтревогеисмятении.

МиссисКолтербыладостаточноблизко,чтобыразглядетьсуществовпаланкине.«Ангел,—подумалаона,—причемнеописуемостарый».Егонелегкобылорассмотреть,потомучтовесьпаланкинцеликомнаходилсяв

кристалле, отражающем прихотливый свет горы, но у нее возникловпечатление устрашающей дряхлости, лица, изборожденногоморщинами,дрожащихрук,бормочущегортаислезящихсяглаз.

Этодряхлоесуществоуказалотрясущимсяперстомнамыслелет,что-тоневнятнобубнясебеподносинепрерывнопощипываябородку,азатемоткинулоназадголовуииспустиловопль,полныйтакоймуки,чтомиссисКолтерневольнозажалауши.

Однакоангелы,очевидно,получилитвердоераспоряжение,посколькуонисобралисьсдухомитронулисьпотерраседальше,никакнереагируянабормотаниеивопли,доносящиесяизпаланкина.Достигнувоткрытогоместа, онишироко расправили крылья и по сигналу своего предводителявзмыливнебо,по-прежнемунесяссобойпаланкин.ВскоревсяпроцессияисчезлаизполязрениямиссисКолтер,скрывшисьввоздушныхвихрях.

Но у нее не было времени задумываться над этим. Они с золотойобезьяной быстро двигались вперед по огромным лестницам и длинныммостам, неуклонноподнимаясь все выше,—и чемдальшеонишли, темсильнее становилось это ощущение невидимой деятельности вокруг.Наконец,свернувзаугол,ониочутилисьнапросторной,словнозатянутойлегкимтуманомплощади,ипереднимивыросангелскопьем.

— Кто вы? По какому делу? — спросил он. Миссис Колтер слюбопытством посмотрела на него. Именно такие существа когда-то,давным-давно,влюблялисьвдочерейчеловеческих.

— Нет-нет, — мягко ответила она, — пожалуйста, не тратьте зрявремени.НемедленнопроводитеменякРегенту.Онждетмоегоприбытия.

«Главное — не давать им опомниться, постоянно сбивать их столку»,—подумалаона.Вотиэтотангелнезнал,чтоемуделать,ипотомупослушалсяее.Несколькоминутонашлазанимсквозьпричудливуюигрусвета,затемониоказалисьввысокомвестибюле.Каконитудапопали,онанезаметила,нофактоставалсяфактом,ипослекороткойпаузыпереднейраспахнулосьнечтопохожеенадверь.

Острыекоготкидеймонавпилисьейвплечо,ионаободряющесжалавпригоршнеегомех.

Переднимистоялосущество,состоящееизсвета.Ростомсобычногомужчину и примерно с такой же фигурой, оно излучало ослепительноесияние, и миссис Колтер плохо его видела. Золотая обезьяна уткнуласьлицомейвшею,асамаонаприкрылаглазаладонью.

—Гдеона?—спросилМетатрон.—Гдетвоядочь?— Я пришла, чтобы сообщить вам об этом, господин Регент, —

ответилаона.

—Еслибыонабылавтвоейвласти,тыпривелабыеессобой.—Еесомнойнет,нояподчиниласебееедеймона.—Какэтовозможно?—Клянусь,Метатрон,еедеймонвмоейвласти.Прошувас,великий

Регент,прикройтесебянемного—яослепленавами…Онзадернулпередсобойоблачнуюзавесу.Теперьонавиделаегокак

сквозь мутное стекло, но более отчетливо, чем раньше, хотя все ещепритворялась,чтоееслепитеголик.Онпоходилнамужчинусреднихлет—высокий,сильный,надменный.Быллионодет?Былилиунегокрылья?Ей не удалось разобрать — такую силу имел его взгляд. Она могласмотретьтолькоемувглаза.

—Пожалуйста,Метатрон, выслушайте меня. Я только что от лордаАзриэла.Унегодеймондевочки,ионзнает,чтоонаскоропридетискатьего.

—Ичтоонсобираетсяснейделать?—Оберегатьотвас,покаонаневступитвпорузрелости.Оннезнает,

кудаяотправилась,иядолжнапобыстреекнемувернуться.Яговорювамправду.Посмотрите наменя, великийРегент, ибомне нелегко глядеть навас.Посмотритевнимательноискажите,чтовывидите.

Повелительангеловпронзилеевзглядом.ТакойпридирчивойпроверкеМариса Колтер никогда еще не подвергалась. Все защитные оболочки,сотканные из лжи и обмана, были сорваны, и она стояла обнаженная—однотолькотело,духидеймон—подбеспощаднымвзглядомМетатрона.

Она знала, что ее природа должна будет ответить за нее, и страшнобоялась, что увиденного в нейМетатроном окажется недостаточно. Лирасолгала Йофуру Ракнисону словами; ее мать лгала теперь всей своейжизнью.

—Да,явижу,—промолвилМетатрон.—Чтовывидите?— Бессердечие, зависть и жажду власти. Жестокость и холодность.

Порочное,въедливоелюбопытство.Чистую,ядовитую,губительнуюзлобу.Никогда,ссамогодетства,тынепроявлялаикаплисострадания,жалостиили доброты, не рассчитав заранее выгоды, которой это должно для тебяотозваться. Ты мучила и убивала без промедления и раскаяния, тыпредавала, плела интриги и наслаждалась своим предательством. Тывоистинусточнаяямадлявсехморальныхнечистотнасвете.

Голос, произнесший эти слова, глубоко потряс миссис Колтер.Впрочем,онаожидала такогоприговораибоялась его;новместе с теминадеяласьегоуслышать,и,когдаоннаконецбылоглашен,почувствовала

приливторжества.Онасделалаедвазаметныйшагвперед.—Итак, вы видите,— сказала она,— я предам его с легкостью. Я

приведу вас туда, где он держит деймона моей дочери, и вы погубитеАзриэла,аничегонеподозревающаядевочкапопадетввашируки.

Туманвокругнеезаволновался,иеечувствапришливсмятение.КогдаМетатрон заговорил снова, его словапронзили ееплоть, точно стрелыизароматногольда.

—Когдаябылчеловеком,—изрекон,—яимелмножествожен,нониоднаизнихнебылатакойпрекрасной,какты.

—Выбыличеловеком?—ВбытностьсвоючеловекомязвалсяЕнохом,сыномИареда,сына

Малелеила,сынаКаинана,сынаЕноса,сынаСифа,сынаАдама.Япрожилназемлешестьдесятпятьлет,азатемВластительвзялменявсвоецарство.

—Ивыимелимногожен.— Я любил их плоть. И я понял, почему сыны неба стали любить

дочерей человеческих, и защищал их перед Властителем. Но его сердцеожесточилосьпротивних,ионзаставилменяпредречьихгибель.

—Ивынезналиженытысячилет…—ЯбылРегентомцарства.—Непришлоливамвремязавестисупругу?Вэтотмоментонаострее

всегопочувствовала грозящуюей опасностьи своюбеззащитностьпередней.Ноонадоверяласвоейплотиитому,чтослышалаобангелах,когда-тобывших людьми: утратив плоть, они мечтали вернуть ее или хотя быприкоснутьсякчужой.АМетатронбылблизко—такблизко,чтообоняларомат ее волос, видел ее гладкую кожу и мог даже дотронуться до неесвоейобжигающейдланью.

Раздался странный звук — нечто вроде шороха и потрескивания,которые вы слышите, прежде чем сообразить, что у вас дома началсяпожар.

—Скажимне,чтоделаетлордАзриэлигдеонтеперь,—промолвилРегент.

—Ямогусейчасжеотвестиваскнему,—ответилаона.Ангелы,несущиепаланкин,покинулиЗаоблачнуюгоруиустремились

на юг. Метатрон приказал им доставить Властителя в безопасное местоподальшеотполябоя,потомучтохотелещенанекотороевремясохранитьемужизнь;новместотогочтобыпредоставитьдряхломусуществуохрануизнесколькихполков,которыелишьпривлеклибывниманиепротивника,онположилсянабурю,решив,чтовтакихусловияхмаленькийотрядбудет

надежнеебольшоговойска.Возможно, его замысел увенчался бы успехом, если бы некий

скальный мара, деловито насыщавшийся телом сраженного бойца, невзглянул вверх как раз в тот момент, когда бок хрустального паланкинаблеснулвлученаправленноговнебопрожектора.

Что-тошевельнулосьвпамятискальногомары.Онпомедлил,сжимаявгорститеплуюпечень,икогдаодинизсобратьевотпихнулеговсторону,емувдругвспомниласьболтовняпесцанасеверномострове.

Оннемедленнорасправилкожистыекрыльяи взмылвверх, и спустянесколькосекундвсястаяпоследовалаегопримеру.

Ксафания и ее ангелы прилежно искали всю ночь и часть утра.Наконецонинашливскалеюжнеекрепостикрохотнуютрещину,которойднем раньше там не было; они изучили и расширили ее, и теперь лордАзриэл спускался по системе пещер и туннелей, ведущих далеко в глубьземли.

Ондумал,чтопридетсяидтивкромешноммраке,ноегоопасениянеоправдались.Здесьбылкакой-тоисточниктусклогосвета—словнопотокмириадов мельчайших частиц, испускавших слабое сияние. Подобномерцающейреке,онибезостановочноплылипотуннелювниз.

—Пыль,—сказалонсвоемудеймону.Онникогдаещеневиделееневооруженнымглазом,новедьистаким

количествомПылисразуемутоженедоводилосьсталкиваться.Онупорношагал дальше; наконец туннель резко расширился, и лорд Азриэлобнаружилусвоихногогромнуюпещеру,вкоторойлегкоуместиласьбыдюжинасоборов.Днаунеенебыло;еестеныотвесноуходилинасотню-другую метров вниз, к краю гигантской пропасти чернее самой тьмы, иименно туда струился нескончаемый потокПыли. Частиц в нем было неменьше, чем звезд во всех галактиках вселенной, и каждая частица быламикроскопической крупинкой сознания. Их свет окрашивал все вокруг впечальныетона.

Лорд Азриэл и его деймон стали спускаться к бездне и постепенноначали различать в полумраке то, что находилось за провалом, внескольких сотнях метров от них. Азриэлу почудилось там какое-тошевеление,ичемдальшеонспускался,темяснеестановиласьэтакартина:по обрывистому склону осторожно двигалась вереница едва заметныхбледных фигур. Там были мужчины, женщины, дети и прочие самыеразнообразные существа — иных он уже когда-то видел, а иных невстречал ни разу в жизни. Стараясь сохранить равновесие, они необращали на него внимания, и, поняв, что это духи, лорд Азриэл

почувствовал,какзашевелилисьволосыунегонаголове.—Лираужепобывалаздесь,—тихосказалонснежномубарсу.—Смотринепоскользнись,—негромкооткликнулсятот.В это время Уилл и Лира, промокшие насквозь, дрожащие и

измученные до полусмерти, слепо брели по грязи, камням и узкимущельям,гдебежалинабухшиепослегрозы,красныеоткровиручьи.Лирабоялась, что дама Салмакия вот-вот умрет: она уже несколько минут немоглапроизнестинисловаилежалаобмякшая,безсознания,удевочкиналадони.

Когдаонинаконецотыскалиручеексчистойводойиподнеслиполныеее пригоршни к своим пересохшим губам, Тиалис на плече Уиллаприподнялсяисказал:

—Уилл…яслышу,скачутлошади…улордаАзриэланеткавалерии.Значит, это враг. Переберитесь на тот берег и спрячьтесь… видишь, тамкусты…

—Пойдем,—позвалУилл,обернувшиськЛире.Ониперешливбродледяной поток и как раз вовремя успели выкарабкаться из расселины:раздалсяконскийтопот,ипоявившиесянадобрывомвсадникинаправилилошадейкводе,чтобынапоитьих.Этонебылопохоженакавалерийскийотряд:верховые,покрытыетакойжегустойкороткойшерстью,какисамилошади,обходилисьбезодеждыисбруи.Однакоонибыливооружены—трезубцами,сетямииятаганами.

Уилл и Лира не стали задерживаться, чтобы разглядеть их: онипригнулисьпонижеипобежалипонеровнойземле,думаятолькоотом,какбыуйтинезамеченными.

Но им приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы неоступитьсяиневывихнутьлодыжку;анаверхугремелгром,такчтоонинеслышалисвистаиклекотаскальныхмар,поканеувиделиихпередсобой.

Летучиетвариокружиликакой-тоблестящийпредмет;онбылнемноговышеихилежалнабокувгрязи.Кажется,этобылочто-товродебольшойклетки с хрустальными стенками. Визжа и вопя, они колотили по нейлапамиикамнями.

И,неуспев сориентироватьсяиповернуть вдругуюсторону,УиллиЛиравыскочилипрямовсерединуэтойотвратительнойстаи.

ГлаватридцатьперваяКонецвластителя

Власть изошла — теперь не будет ни Волка, ниЛьва.

УильямБлейк

МиссисКолтерпрошепталатенирядомссобой:—Смотрите,каконпрячется,Метатрон!Крадетсявтемноте,словно

крыса…Онистоялинавысокомуступенадогромнойпещерой,наблюдая,как

далеко внизу осторожно спускается по склону лорд Азриэл со снежнымбарсом.

—Ямогбысразитьегосейчас,—шепнулатень.—Да,конечно,—тихоотозваласьона,придвигаясьпоближе,—ноя

хочу видеть его лицо, милый Метатрон; я хочу, чтобы он знал о моемпредательстве.Пойдемзанимследомипоймаемего…

Поток Пыли, медленно и безостановочно льющийся в провал, слабосветился,точногигантскаяколонна.НоумиссисКолтернебыловремениегоразглядывать: онадолжнабылалюбойценойудержатьрядомс собойтень,дрожащуюотнетерпения.

Онитиходвинулисьвниз,следомзалордомАзриэлом.Ичемдальшеони спускались, тем сильнее наваливалась на женщину огромнаяусталость.

— Что? Что такое? — подозрительно прошептала тень, ощутивпеременувеенастроении.

—Ядумала,—сказалаонасладкимголосом,вкоторомтаилсяяд,—какэтоприятно,чтомойребенокникогданевырастет,азначит,неполюбитинебудетлюбим.Ядумала,чтолюблюдочь,когдаонабыламаленькой;нотеперь…

—Тыжалела,—откликнуласьтень.—Вглубинедушитыжалелаотом,чтонеувидишьеевзрослой.

—Ах,Метатрон,какдавнотыбылчеловеком!Неужтотынепонял,очем я жалела на самом деле?Не о ее будущем, а о своем прошлом. Какгорькомне думать, что я не знала тебя в девичестве; с какой страстью я

покориласьбытебе…Онаподаласьктени,словнонесумевсдержатьневольныйпорыв,ита

жадно,каквзабытьи,вдохнулаароматеетела.Они осторожно пробирались среди каменных обломков к подножию

склона. Здесь, вблизи столба Пыли, все было окутано золотой дымкой.МиссисКолтертоиделопротягиваларукутуда,гденаходиласьбырукаееспутника,будьончеловеком,апотом,точноопомнившись,зашептала:

—Неторопись,Метатрон…постойтут…Азриэлподозрителен…дайясначаласнимпоговорю.Усыплюегобдительность,азатемпозовутебя.Но ты оставайся маленькой тенью, чтобы он тебя не заметил: иначе онпростовыпуститдеймонаЛиры,инампридетсяеголовить…

Регент совершенствовал и оттачивал свой интеллект на протяжениитысячелетий; его знанияраспространялисьнамиллионымиров.Однаковэтуминутуегоослеплялодвойноежелание:покончитьсЛиройисделатьсяобладателем ее матери. Он кивнул и остался на месте, а женщина собезьянойбесшумно,крадучись,пошлидальше.

Лорд Азриэл ждал их за огромным гранитным валуном, вне полязренияРегента.Снежныйбарсуслышалихприближение,и,когдамиссисКолтер показалась из-за камня, лорд Азриэл выпрямился. Все вокруг—каждая поверхность, каждый кубический сантиметр воздуха — былонасыщеноПылью,ивеемягкомсияниивыделяласьлюбая,самаямелкаядеталь; и именно благодаря свету Пыли лорд Азриэл заметил, что лицомиссис Колтер мокро от слез, а губы крепко сжаты, чтобы не датьрыданиямпрорватьсянаружу.

Онзаключилеевобъятия,азолотаяобезьянаобняласнежногобарсазашеюиуткнуласьсвоейчерноймордойвегомех.

— Лира в безопасности? Нашла своего деймона? — прошепталаженщина.

—Духотцамальчиказащищаетобоих.—Пыльпрекрасна…яинезнала…—Чтотысказалаему?—Я лгала и лгала,Азриэл…Не будем тянуть, иначе я не вынесу…

Мыведьпогибнем,правда?Отнаснеостанетсядажедухов?— Если мы упадем в бездну— нет.Мы пришли сюда, чтобы Лира

смогланайтисвоегодеймона,апотомвырастиистатьвзрослой.Еслинамудастся погубить Метатрона, Мариса, она будет жить, и пусть мыотправимсясним—этоуженеважно.

—НоЛиранавернякаспасется?—Да,да,—мягкоответилон.

И поцеловал ее. В его объятиях она почувствовала себя такой жепокорнойилегкой,кактринадцатьлетназад,когдабылазачатаЛира.

Онатихоплакала.Потом,собравшисьссилами,зашепталаснова:—Я сказала ему, что предам тебя, и Лиру тоже, и он поверил мне,

потомучтояиспорченадомозгакостей;онсмотрелпрямомневдушу,иябоялась, что онувидитправду.Ноонничегонепонял…ялгала каждымнервомикаждойклеточкой,всемисвоимипрошлымиделами…Яхотела,чтобыонненашелвомненикаплидобра,иуменяэтополучилось.Вомнеи впрямь нет ничего хорошего— но я люблю Лиру. Откуда взялась эталюбовь?Незнаю;онаподкраласькомне,кактатьвночи,итеперьялюблюнашудочьтак,чтоуменяразрываетсясердце.СтояпередМетатроном,яуповала только на одно: что в тени моих чудовищных преступлений эталюбовь покажется крохотной, как горчичное зернышко, и жалела, что ненатворила еще больше злых дел: ведь тогда разглядеть ее было бы ещетруднее… Но горчичное зернышко пустило корни, и выросший из негомаленький зеленыйпобеграскололмое сердценадвое; я такбоялась, чтоонувидит…

Ей пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Он гладил ееволосы,усыпанныеблесткамизолотойПыли,иждал.

—Онможет в любоймиг потерять терпение,—шепнула она.—Япосоветовалаемудержатьсянезаметно.Ноон,вконцеконцов,всеголишьангел, хоть и был когда-то человеком. Можно схватиться с ним иподтолкнутьегоккраюпропасти,имыупадемтудавсевместе…

Онпоцеловалееиответил:— Да. Тогда Лира будет вне опасности, и царство окажется

бессильнымпротивнее.Атеперьзовиего,Мариса,любовьмоя.Онаиспустиладолгий судорожныйвздох.Потомразгладилаюбкуна

бедрахиубралаволосызауши.—Метатрон,—мягкопозвалаона.—Пора.В золотистом мерцании вырисовалась облаченная в плащ фигура

Метатрона, и он сразу увидел все: двух деймонов, припавших к камням,женщинувнимбеизПылиилордаАзриэла…которыймгновеннопрыгнулна него, обхватил за талию и попытался опрокинуть наземь. Но руки уангела остались свободными, и он осыпал тело и голову лорда Азриэлаградомударов:подэтимитяжелыми,неистовымиударамизатрещалиребранападающего, из его легких вылетел весь воздух и он едва не лишилсячувств.

Однако он крепко прижимал крылья ангела к его туловищу. Анесколько секунд спустя миссис Колтер втиснулась между этими

плененными крыльями и схватила Метатрона за волосы. Он обладалгромадной силой — это было все равно что держать за гривубрыкающегося коня.Ангел бешеномотал головой;женщинушвыряло изстороны в сторону, и она чувствовала, как напрягаются, пытаясь обрестисвободу,егоогромныесложенныекрылья.

Деймоныпоследовалипримерулюдей.БарссомкнулчелюстинаногеРегента,азолотаяобезьянавцепиласьвкрайближайшегокрылаитрепалаего, выдирая перья, но это только разжигало ярость ангела. Внезапно онсделалмогучийрывокивысвободилоднокрыло.

Миссис Колтер ударилась о скалу; на миг это оглушило ее, и онаразжала руки. Метатрон сразу же вскинулся снова, маша свободнымкрылом,чтобыстряхнутьснегозолотуюобезьяну,нохваткалордаАзриэлане ослабла — наоборот, теперь человеку было даже удобнее держатьангела, потому что в его объятиях осталось лишь туловище с однимкрылом.ЛордАзриэл стремился сжать это туловище как можно сильнее,чтобы затрещали ребра, и тем самым лишить Метатрона возможностидышать.Приэтомонтерпеливосносилсвирепыеудары,которыесыпалисьнаегоголовуишею.

Ноонипостепенноначиналисказываться.ИпокалордАзриэлследилзатем,чтобынепотерятьопорысредикамней,наегозатылокобрушилосьчто-то увесистое. Когда Метатрон совершил рывок в сторону, он успелсхватитьобломокскалывеличинойскулакитеперьсовсегомахуопустилегонаголовулордуАзриэлу.Человекупоказалось,чтоегочерепраскололипополам, и он понял, что второй удар убьет его на месте. Едва не теряясознаниеотболи—онабылаещемучительнейоттого,чтоонприжималсяголовойкбокуангела,—онупорнонеразжималобъятий;костиегоправойруки трещали под пальцами левой, а ноги, скользя по осколкам, искалинадежнуюопору.

И когда Метатрон высоко поднял окровавленный камень, маленькаязолотая фигурка метнулась вверх, точно язык пламени к кроне дерева, иобезьяна вонзила свои зубы в руку ангела. Он выронил камень, и тот состукомпокатилсяпосклону,аМетатронзамахалрукой,чтобыизбавитьсяот деймона; но золотая обезьяна держалась зубами, когтями и хвостом, азатем миссис Колтер прижала к себе огромное белое бьющееся крыло исковалаегодвижения.

Метатроночутилсявплену,ноонпо-прежнемубылцелиневредим.Идокраябездныбылоещедалеко.

АлордАзриэлслабелскаждойсекундой.Весьвкрови,онотчаяннопытался сохранить сознание, но оно словно ускользало все дальше и

дальше. Он чувствовал, как трутся друг о дружку кости его черепа; онбуквальнослышалэто.Всеегомысликуда-торазбежались,оставивтолькоодну:держисьитянивниз.

ТутмиссисКолтернащупалалицоангелаивпиласьпальцамипрямоемувглаза.

Метатрон закричал. Из-за огромной пропасти откликнулось эхо, икрикангелапоскакалотутесакутесу,умножаясьизатихая.Этозаставилобредущихвдалекедуховостановитьсяиподнятьглаза.

И Стелмария, снежный барс, чье сознание мутилось вместе ссознанием лорда Азриэла, сделал последнее усилие и прыгнул, норовявцепитьсяангелувгорло.

Метатронупалнаколени,потянувзасобоймиссисКолтер.Переднеймелькнули налитые кровью глаза лорда Азриэла. Она кое-какприподнялась, сжимая бьющееся крыло, и схватила ангела за волосы,чтобы закинуть его голову назад и обнажить горло для зубов снежногобарса.

А лорд Азриэл тем временем тащил ангела назад, все дальше идальше, оступаясь и спотыкаясь о камни, и золотая обезьяна прыгала сними, кусая, теребя и царапая, и они уже почти достигли края; но тутМетатрон напрягся и последним усилием широко распростер крылья —точно гигантские белые паруса, бьющиеся и хлопающие под порывамиветра,—имиссисКолтеротлетелавсторону,аМетатронвыпрямилсявовесьрост,икрыльяегобиливсесильнееисильнее;вотонужеоторвалсяотземли—однаколордАзриэл,слабеющийскаждыммгновением,всеещенеотпускалего.Пальцызолотойобезьяныпереплелисьсволосамиангела,ионанесобираласьихразжимать…

Нокрайпропастиосталсяпозади.Ониподнимались.Ещенемного—илордАзриэлупадет,аМетатронвырветсянасвободу…

—Мариса!Мариса!УмиссисКолтер,упавшейрядомсоснежнымбарсом,звенеловушах,

ноонауслышалакриклордаАзриэла—итогдаматьЛирывсталананоги,нащупала прочную опору и прыгнула что было сил, швырнув себя наангела, на собственного деймона и своего умирающего возлюбленного,вцепиласьвогромныемашущиекрыльяиувлеклавесьэтотживойклубокзасобойвбездну.

Скальные мары услышали испуганный возглас Лиры и разомповернуликнейсвоиплешивыеголовы.

Уилл прыгнул вперед и полоснул ножом ближайшего из них. Онпочувствоваллегкийтолчоквплечо:этоТиалиссоскочилснегопрямона

щекусамойкрупнойтвари,вцепилсявеешкуруипрежде,чемонауспеласброситьегоназемь,вонзилсвоюшпоруейподчелюсть.Рухнувв грязь,маразавизжализабилсявагонии;темвременемегособраттупоуставилсяна обрубок своей лапы, а потом — в ужасе — на свою собственнуюлодыжку,закоторуюухватиласьегоотрубленнаякисть.Секундуспустяунегов грудиужеторчалнож;Уиллощутил,какрукоятьоружиядрогнулараза три-четыре в такт ударам умирающего сердца, и выдернул его, недожидаясь,покападающиймаравывернетножизруки.

Уилл услышал, как все остальные злобно вопят и клекочут, спасаясьбегством.Онзнал,чтоЛиразаегоспинойневредима,нобросилсявгрязьсодной-единственнойужасноймыслью.

— Тиалис! Тиалис! — воскликнул он и, избежав укуса страшныхчелюстей, отпихнул в сторону голову самого крупногомары.Тиалис былмертв; его шпора сидела глубоко в шее летучей твари.Мара до сих пордергалсяищелкалзубами;Уиллупришлосьотсечьемуголовуиоткатитьеепрочь,итолькопослеэтогоонсмогснятьтеломертвогогалливспайнаслишеннойволосшеи.

—Уилл,—сказалаЛирапозадинего,—посмотрисюда,Уилл…Она не отрываясь глядела в хрустальный паланкин. Он уцелел, хотя

поверхностьхрусталябыласплошьпокрытапятнамигрязиикровиубитыхвоинов, растерзанных скальными марами еще до того, как онизаинтересовались своей случайной находкой. Паланкин лежал на бокусредиобломковскал,авнутриего…

—Ой,Уилл,онещежив!Но…бедный…Уиллувидел,какееладонилеглинахрусталь:онахотеладотронутьсядоангелаиутешитьего,потомучто он был такой старый и испуганный — плакал, точно ребенок, ипыталсязабитьсявсамыйдальнийугол.

—Ему,наверно,ужаскакмноголет…яещеникогданевидела,чтобыкто-нибудьтакмучился…ах,Уилл,мыведьможемеговыпустить?

Одним движением Уилл разрезал хрустальный кокон и сунул рукувнутрь,чтобыпомочьангелувыбраться.Нодревнеесущество,безумноеинемощное,толькоплакалоибормоталоотболиистраха:съежившись,оноотпрянулоотУилла,которыйсвоимвторжениемнапугалегоещебольше.

—Небойтесь,—сказалУилл,—покрайнеймере,мыпоможемвамспрятаться.Выходите,мыничеговамнесделаем.

Трясущаяся рука схватила руку мальчика и слабо сжала ее. Старикнепрерывно то ли хныкал, то ли бормотал что-то нечленораздельное,скрипелзубамиисудорожнотеребилсебясвободнойрукой;нокогдаЛиратоженагнулась,чтобыпомочьемувылезти,онсделалпопыткуулыбнуться

ипоклониться,иегодревниеглаза,едвазаметныесредиглубокихморщин,заморгалисневиннымизумлением.

Вдвоем они помогли Ветхому Днями выбраться из его хрустальнойклетки.Этооказалосьнетрудно,посколькуонбыллегок,какбумага;ионпошел бы за ними куда угодно, ибо своей воли у него не осталось, а напростую доброту он откликался, как цветок на солнечное тепло. Однакоподоткрытымнебомунегонебылозащитыответра,и,кихотчаянию,онстал рассеиваться и таять. Через несколько мгновений он исчез совсем;последним,чтоосталосьвпамятиудетей,былиегоудивленноморгающиеглазаипротяжныйвздох, в которомслышалось глубочайшееиискреннееоблегчение.

На этом все кончилось; тайна растворилась в тайне. Все это заняломеньше минуты, и Уилл снова обернулся к погибшему рыцарю. Онбережно поднял в ладонях его маленькое тело и почувствовал, что пощекамунегобегутслезы.

НоЛирачто-тонастойчивотвердила:— Уилл… надо идти… и поскорее… Салмакия слышит топот, они

скачутзанами…Синдиговогонебаспланировалаиндиговаяптица,иЛиравскрикнула

ипригнулась,ноСалмакиязакричалаизовсехсил:—Нет,Лира!Нет!Станьвовесьростиподнимикулак!Тогда Лира выпрямилась, поддерживая одной рукой другую, а синяя

птица—этобылполевойлунь—развернулась,сноваспланировалакнимисжалакостяшкиеепальцевсвоимиострымикогтями.

На спине у луня сидела седоголовая дама; взгляд ее ясных глазпереместился с Лиры на Салмакию, которая держалась за воротникдевочки.

—Мадам…—тихопромолвилаСалмакия.—Мысделали…—Высделаливсе,чтоотвастребовалось.Теперьмыздесь,—сказала

мадамОксантьельидернулазавожжи.Лунь немедленно прокричал трижды и так громко, что у Лиры

заложило уши. В ответ с неба метнулась сначала одна, потом вторая,третья, а потом и целые сотни блестящих стрекоз с седоками — онинеслись так быстро, что, казалось, неминуемо должны были столкнутьсядруг с другом, однако благодаря рефлексам насекомых и сноровкевсадников ничего подобного не произошло: вместо этого вокруг детей инад ними возникло нечто вроде яркого переливчатого покрывала,сотканногосверкающимииглами.

—ЛираиУилл,—сказаламадамОксантьель,—следуйтезанами,и

скоровывстретитесьсосвоимидеймонами.Когда лунь расправил крылья и снялся с Лириной руки, она

почувствовала, как в другую ее ладонь упало что-то легкое: это былаСалмакия, и Лире сразу же стало ясно, что дама давно находилась присмертиидержаласьоднойтолькосилойдуха.Девочкабережноприжалаеетельце к груди и кинулась за Уиллом; стрекозы прикрывали их сверху, ихотянабегудетинеразспотыкалисьипадали,Лираниразуневыпустилаизруксвоюдрагоценнуюношу.

— Левей! Левей! — раздался крик со спины полевого луня, и ониповернули туда; а справа, при свете пронизывающих мглу молний, Уиллзаметил отряд людей в легких серых доспехах, в шлемах и масках, срысящими рядом деймонами — серыми волками. К ним тут жеустремилась туча стрекоз, и врагидрогнули; не успелиони схватиться засвоебесполезноеоружие,какгалливспайныочутилисьсрединих.Каждыйкрохотный воин спрыгивал со своего насекомого, находил незащищенноеместо—руку,запястье,голуюшею,—вонзалтудашпоруисновапрыгална спину стрекозе, которая мгновенно уносилась прочь. Они летали такбыстро, что за ними практически невозможно было уследить. В отряденачалась паника; забыв о дисциплине, солдаты повернули и ударились вбегство.

Новдругсзадипослышалсягрохоткопыт,идетиобернулисьвужасе.Тесамыеконникискакалинанихгалопом,иврукахунекоторыхизнихбыли сети: они вертели ими над головой и, поймав стрекозу, щелкалисетью,точнобичом,отшвыриваявсторонуизувеченноенасекомое.

—Сюда!—сновараздалсяголосдамы,апотомонаскомандовала:—Падайте!Прячьтесь!

Ониповиновалисьипочувствовали,каксодрогаетсяподнимиземля.Неужелилошадиихдогнали?Лираподняла голову,убралас глазмокрыеволосыиувиделавовсенетого,когобояласьувидеть.

—Йорек!—закричалаона,ивгрудиунееполыхнулвосторг.—Ах,Йорек!

В ту же секунду Уилл дернул ее обратно, потому что прямо на нихбежалне только самЙорекБирнисон, нои весьполк егомедведей.ЕдваЛира успела пригнуться, какЙорек пронесся над ними, и они услышалиегорык:онприказывалсвоимвоинамразделитьсяивзятьврагавклещи.

Легко, словно его броня весила не больше его меха, король-медведьповернулсякУиллуиЛире,струдомподнимающимсянаноги.

—Йорек… сзади… у них сети!— крикнул Уилл, увидев скачущихпрямонанихвсадников.

Не успел медведь шевельнуться, как в воздухе просвистела сеть, иЙорека опутала стальная паутина. Он взревел и стал на дыбы, наносялапамимогучиеударывовсестороны.Носетьбылакрепка,и,хотяконьподнападавшимзаржалотиспугаиотпрянул,Йорекнемогосвободитьсяизпленастальныхтросов.

—Йорек!—выпалилУилл.—Стойсмирно!Недвигайся!Онопрометьюбросилсявпередполужамикочкам,покаврагпытался

совладатьсконем,иподбежалкЙорекукакразвтотмомент,когдакнимподоспелвторойвсадникивоздухсосвистомрассеклавтораясеть.

НоУиллнеподдалсяпанике:вместотогочтобырубитькакпопалоитолькоусугубитьположение,онпосмотрел,каклетитсеть,иразрезалеевнесколько взмахов. Обезвреженная, вторая сеть упала на землю, а Уиллкинулся к Йореку и взялся за работу: левой рукой он хватал стальныетросы,правой—резал.Плененныймедведьстоялнешелохнувшись,точногигантскоеизваяние,амальчикносилсявокругнего,совершаябыстрыеиточныедвиженияножом.

— Готово! — наконец крикнул он, отскакивая подальше, и Йорексловновзорвалсяпрямопередмордойближайшегоконя.

Тот,ктосиделвседле,замахнулсяятаганом,целямедведювгорло,ноЙорек Бирнисон вместе с броней весил около двух тонн, и подобныевыпады были ему не страшны. И конь, и всадник отлетели в сторону,смятые и растерзанные. Йорек восстановил равновесие, оглянулся,оцениваядиспозицию,ирыкнул:

—Комненаспину!Живо!Лирапрыгнуланамедведя,Уилл—заней.Сжимаяколенямихолодное

железо, они почувствовали, как под ними заходили ходуном могучиемышцы.

Позади них остальные медведи продолжали схватку с вражескойкавалерией;импомогалигалливспайны,которыежалилилошадей,приводяихвбешенство.Мимопронесласьдаманасинемлуне,выкрикнув:

—Сейчаспрямовперед!Ктемдеревьямвдолине!Йорек достиг вершины небольшой возвышенности и остановился.

Впередипростиралсянеровныйпологийсклон;примерновполукилометреотнихзеленеларощица.Ещедальшевелабеспрерывныйогоньневидимаяотсюдаартиллерийскаябатарея—снарядысвоемпроносилисьунихнадголовой,—акто-топускалсигнальныеракеты,которыевспыхивалипрямопод облаками и опускались на деревья, заливая их холодным зеленымсветомипревращаятемсамымвотличныйориентирдлянаводчиков.

А за контроль над рощицей вели борьбу десятка два Призраков: их

сдерживалсильнопотрепанныйотряддухов.Едвазавидевэтумаленькуюкучкудеревьев,ЛираиУиллпоняли,чтоихдеймонынаходятсятамичтоим грозит скорая гибель: с каждой минутой туда прибывали все новыеПризраки, целый поток которых лился из-за холмистой гряды справа.ТеперьУиллсЛиройвиделиихвполнеотчетливо.

Вдруг прямо за гребнем холма прогремел взрыв; в воздух полетеликамниикомьяземли.Лиравскрикнула,идажеУиллсхватилсязагрудь.

—Держитесь!—предупредилихЙорекиринулсявперед.Высоковнебевспыхнуларакета,потомещеиещеодна;онимедленно

опускались, заливая все вокруг ярким магниевым сиянием. Взорвалсядругойснаряд,насейразближе;онипочувствовалитолчокударнойволны,апотомуколыбрызнувшейимвлицокаменнойкрошки.Йорекнесбилсясрыси, но им стоило большого труда не свалиться с него: они не моглизапустить пальцы в его шерсть и только сжимали коленями броню, апоскольку спина у медведя была широкая, они то и дело соскальзывалиназад.

—Глядите!—воскликнулаЛира,показываявверх,ивтужесекундупоблизостиразорвалсяочереднойснаряд.

Прямонасигнальныеогнинесласьдюжинаведьм;врукахунихбыливетки, покрытые густой листвой. Этими ветками они загасили ракеты,разбросав их в стороны, и рощу вновь окутала тьма, скрывшая ее отартиллеристов.

До деревьев оставалось всего несколькошагов. ИУилл, и Лира ужечувствовали близость утраченных частей своего «я» — возбуждение,отчаянную надежду и леденящий страх, потому что среди древесныхстволов теснились Призраки, и им предстояло пробиваться сквозь этутолпу,одинвидкоторойвызывалунихтошнотуислабость.

— Они боятся ножа, — произнес чей-то голос рядом с ними, имедвежийкорольостановилсятакрезко,чтоУиллсЛиройскатилисьунегососпины.

—Ли!—воскликнулЙорек.—Мой старый товарищ!Такого я ещеникогданевидал!Тыведьмертв—носкемжеятогдаразговариваю?

— Йорек, дружище, на свете есть много такого, чего ты не видал.Дальшесправимсябезтебя:медведейПризракинебоятся.Лира,Уилл,—идитезамной,даподымитеповышенож…

На Лирин кулак снова опустился полевой лунь, и седовласая дамасказала:

— Нельзя терять ни секунды — бегите в рощу, найдите своихдеймоновиуходитеотсюда!Скороздесьбудетещежарче…

—Спасибо,мадам!Спасибовамвсем!—ответилаЛира,илуньвзмылвнебо.

Рядом с детьми смутно маячил силуэт Ли Скорсби; аэронавт по-прежнему торопил их, но им нужно было попрощаться с ЙорекомБирнисоном.

—Ох,Йорек,уменяпростонетслов…мыбудемблагодаритьтебяпогробжизни!

—Спасибо,вашевеличество,—сказалУилл.— Нет времени. Идите. Идите! — И он подтолкнул их вперед

бронированнойголовой.СледомзаЛиСкорсбиУиллнырнулвподлесок,разяножомнаправои

налево. Там царил обманчивый полумрак, игра густых ломаных тенейсбиваластолку.

— Не отставай, — бросил он Лире и невольно вскрикнул, когдаколючаяветкаежевикихлестнулаегопощеке.

Схваткаврощенепрекращалась;ихокружалишумидвижение.Тениметалисьтудаисюда,точнобельенасвирепомветру.Наверное,этобылидухи: дети ощущали легкие прохладные дуновения, к которым успелипривыкнуть,апотомуслыхалииголоса:

—Сюда!—Теперьсюда!—Шагайтесмелей—мыихнеподпустим!—Уженедалеко!АпотомЛирауслышалаещеодинголос,самыйроднойилюбимый:—Ах,скорее!Скорееже,Лира!—Пан,милый…яздесь…Она стремглав бросилась во тьму, дрожа и рыдая. Уилл продолжал

ломать ветки с плющом и рубить кусты и крапиву, а духи вокругзашелестелигромче,тоободряяих,топредостерегая.

Но Призраки тоже нашли свою цель и сочились сквозь колючиезаросли,встречаянебольшесопротивления,чемдым.Десяток-другойэтихбледных тварей устремились к центру рощицы, где дух Джона Паррисобиралтоварищейдляотраженияатаки.

УиллиЛирасовсемослабелиидрожалиотстраха,усталости,болиитошноты, но сдаться сейчас было бы немыслимо. Лира рвала колючиеветки голыми руками, Уилл рубил и колол налево и направо, а битвапризрачныхсуществвокругнихстановиласьвсеболееожесточенной.

—Вонони!—крикнулЛи.—Видите?Утойбольшойскалы…Дикая кошка… нет, две дикие кошки — шипели, скалили зубы

инаносили удары когтистыми лапами. Обе были деймонами, и Уиллпочувствовал,что,будьунеговремя,онслегкостьюугадалбы,котораяизнихПантелеймон; но временине было, потомучто от ближайшегопятнатениотделилсяизаскользилкнимодинизэтихжуткихПризраков.

Уилл перепрыгнул через последнее препятствие, ствол упавшегодерева,ипогрузилножвбесплотноемерцаниеввоздухе.Егорукатутжеонемела, но он стиснул зубы икрепче сжал рукоять ножа — и бледныйсилуэт,отпрянув,сноваисчезвотьме.

Онибылипочтиуцели;адеймоныобезумелиотужаса,посколькуиз-задеревьевпоявлялисьвсеновыеиновыеПризраки,итолькодоблестныедухипокаещесдерживалиихнатиск.

—Можешьсделатьокно?—спросилдухДжонаПарри.Уиллподнялнож,ноемупришлосьостановиться:страшныйприступ

тошнотысотрясвсееготелосголовыдопят.Вжелудкеунегобылопусто,и тем мучительнее оказался спазм. Лира рядом с ним тоже боролась сдурнотой. Дух Ли быстро сообразил, в чем дело, прыгнул к деймонам исхватился с бледным существом, вынырнувшим из-за скалы у них заспиной.

—Уилл…скорее…—выдавилаЛира,судорожноглотаявоздух.Нождвинулсявперед—всторону—вниз—иназад.ДухЛиСкорсби

выглянул в окно и увидел широкую мирную прерию под сверкающейлуной— это было так похоже на его родину, что ему стало удивительнохорошоиспокойно.

Уиллметнулсячерезпрогалинуисхватилближайшегодеймона;Лира—второго.

И даже в этой невероятной спешке, даже в этот миг величайшейопасности оба почувствовали легкийприлив радостного волнения—ибоЛира держала в руках деймона Уилла, безымянную кошку, а Уилл —Пантелеймона.

Ониструдомоторваливзгляддруготдруга.—Прощайте,мистерСкорсби!—воскликнулаЛира,оглянувшисьна

аэронавта.—Какжаль,что…ах,спасибо,спасибо…прощайте!— Прощай, моя милая… Счастливо тебе, Уилл! Лира пробралась в

окошко, но Уилл замер, глядя на отца, чьи глаза сверкали в полумраке.Преждечемрасстатьсяс егодухом,ондолженбылкое-чтосказать.Ионсказал:

—Тыговорил,чтоявоин.Чтоятаковотприродыиспоритьсэтимнеследует.Нотыошибался,отец.Ядрался,потомучтоэтобылонеобходимо.Я не волен выбирать свою природу, зато могу выбрать себе занятие по

душе.Иясделаюэтотвыбор,потомучтотеперьясвободен.Отецответилемуулыбкой,полнойгордостиинежности.— Отлично сказано, мой мальчик, — промолвил он. — Отлично

сказано.БольшеУиллнемогнанегосмотреть.Онповернулсяипролезвокно

следомзаЛирой.И теперь, когда их цель была достигнута, когда дети нашли своих

деймоновиспаслись,—толькотеперьмертвыевоинынаконецпозволилисеберасслабитьсяираспастьсянаотдельныеатомы.

ВседальшеотмаленькойрощицыиозадаченныхПризраков,прочьиздолины, мимо могучей фигуры своего старого товарища, закованного вброню медведя, — последний клочок сознания, бывшего аэронавтом ЛиСкорсби,медленновзмывалвверх,каквпрежниевременаегогигантскийвоздушныйшар.Емунедосаждалинивспышкиракет,нивзрывыснарядов;глухойквоплямболиигнева,ксвиступульипредостерегающимкрикам,ощущая лишь свое движение вверх, остаток Ли Скорсби проник сквозьгустые тучи и выплыл под сияющие звезды, где давно уже ждали этойвстречиатомыеговозлюбленногодеймонаЭстер.

ГлаватридцатьвтораяУтро

Утровосходит,ночьуходит,иСтражибегут…

УильямБлейк(пер.В.Топорова)

Широкая золотая прерия, которую мельком увидел в окне дух ЛиСкорсби,лежалавтишинеподпервымилучамисолнца.

Золотая, но еще и желтая, коричневая, зеленая с миллионамивсевозможных промежуточных оттенков; а местами и черная, сблестящими смолистыми полосами; и серебряная тоже — там, гдесолнечный свет блестел на только что зацветшей траве незнакомоговида,—и синяя там, гдеширокая водная гладь в отдаленииималенькоеозерцопоблизостиотражалисиневубескрайнегонеба.

Итихая—нотишинаэтанебылаполной,посколькумягкийветерокшевелилбессчетныемаленькиестебельки,имириадынасекомыхипрочихкрохотных тварей шуршали, жужжали и стрекотали в траве, и какая-топтицатаквысоковнебе,чтоеенельзябылоразглядеть,издавалазвонкиемелодичные трели, звучащие тоближе, тодальшеи всякийразчуть-чутьпо-другому.

На всем этом необъятном просторе были только два совершеннонеподвижныхибезмолвныхживыхсущества—мальчикидевочка,спящиеспинойдругкдругуподсеньюкаменноговыступанавершиненебольшогохолма.

Онибылитактихиибледны,чтоихможнобылопринятьзамертвых.Голодобострилихчерты,больпровеламорщиныуглаз,нарукахилицахзасохлигрязьипотснемалойпримесьюкрови.И,судяпоихабсолютнойнеподвижности, они находились на последней стадии физическогоистощения.

Первой очнулась Лира. Взбираясь по небосклону, солнце выглянулоиз-за скалы и коснулось ее волос. Она зашевелилась, а когда солнечныйсветупалнаеевеки,почувствовала,чтоподнимаетсяизглубинсна,точнорыбаизводы,—медленно,тяжело,нехотя.

Но с солнцем не поспоришь — и вскоре она повернула голову,прикрылаглазарукойипробормотала:

—Пан…Пан…Открывзащищенныеладоньюглаза,онапостепенноприходилавсебя.

Некотороевремяонанедвигалась,потомучтовсетелоунееныло,арукииногибыливялымиотусталости;новсежеонапроснуласьичувствовалаласковый ветерок и солнечное тепло, слышалашорох насекомых и трелиптицывысоковнебе.Всеэтобылохорошо.Онаизабыла,какхорошмир…

ПотомонаперекатиласьнадругойбокиувиделаУилла—онвсеещекрепко спал. Рука у него была перепачкана кровью; грязная рубахапорвалась, волосы стали жесткими от пыли и пота. Она смотрела оченьдолго— на маленькую жилку, бьющуюся у него на горле, на его грудь,котораямедленноподнималасьиопускалась,нанежныетениотресниц,докоторыхнаконецдобралисьсолнечныелучи.

Онпробормоталчто-тоишевельнулся.Нежелая,чтобыеезастализарассматриванием спящего, она перевела взгляд на маленькую могилу,которую они выкопали прошлым вечером, всего в несколько ладонейшириной, — теперь там покоились с миром кавалер Тиалис и дамаСалмакия.Рядомторчалплоскийкамень;онаподнялась,вывернулаегоизземлииустановилавизголовьемогилы,апотомселаиприкрылаглазаотсолнца,чтобыосмотретьравнину.

Казалось,ейнетконцаикрая.Онанигденебылаабсолютноплоской;небольшие взгорки, ложбины и плавные волнистые перепадыразнообразилиееповерхностьвезде,кудабыдевочканикинулавзгляд.Тами сям попадались купы деревьев, таких высоких, что они казались ненастоящими, а сделанными рукой человека: их прямые стволы и темно-зеленыекронысловнобросаливызовпространству,отчетливовидимыенарасстоянии,какминимум,внесколькокилометров.

Гораздоближе—собственноговоря,прямоуподножияиххолма,небольшечемвсотнешаговотсюда,—быломаленькоеозерцо,кудасбегалвыбивающийся из-под скалы ручей, и Лира сразу поняла, как сильно ейхочетсяпить.

Онаподняласьимедленно,наватныхногах,двинуласькнему.Ручееквесело журчал между обросших мхом камней, и она снова и сновапогружалатударуки,смываяснихкопотьигрязь,илишьзатемподнеслакортуполнуюпригоршню.Водабылатакаястуденая,чтоуЛирызаломилозубы,ноонаглоталаееснаслаждением.

Поберегуозерцозарослокамышами,вкоторыхквакалалягушка.Онобыломелкоеинетакоехолодное,какручей,—Лираобнаружилаэто,снявботинки и зайдя в воду. Она долго стояла неподвижно — солнцепригревало ей макушку, ил на дне приятно освежал ступни, а по икрам

скользилиещеболеехолодныеструивпадающеговозерцоручья.Нагнувшись,онаокунулавводулицоикакследуетнамочилаволосы,

даваяимраспуститьсянаповерхности,апотомсновасобираяитщательнопрополаскивая,чтобывымытьизнихвсюпыльигрязь.

Утоливпервуюжаждуипочувствовав себянемногочище, она сновапосмотрела на вершину холма и обнаружила, что Уилл проснулся. Онсидел,подтянувксебеколенииобхвативихруками,и,вточностикаконасама недавно, смотрел вдаль, удивленный бескрайним простором. Исолнечнымсветом,итеплом,ипокоем…

Она стала неторопливо взбираться по склону обратно к Уиллу изасталаеговырезающимнамогильномкамнеименагалливспайнов.Потомонпонадежнееукрепилкаменьвземле.

—Агде…—началон,иЛирасразупоняла,окомречь.— Не знаю. Пана я не видела. Мне кажется, он недалеко, но где

именно—незнаю.Тыпомнишь,чтослучилось?Онпотерглазаизевнултакшироко,чтоЛирауслышалалегкийтреск

и испугалась, как бы он не вывихнул челюсть. Затем моргнул и покачалголовой.

— Мало что, — ответил он. — Я схватил Пантелеймона, а ты…другого,имыпролезливэтотмир…повсюдубыллунныйсвет,ияопустилПана,чтобызакрытьокно.

— А твой… другой деймон просто выпрыгнул у меня из рук, —добавила она. — И я пыталась увидеть через окно мистера Скорсби сЙореком,апотомподумала,кудажеделсяПан,нокогдаоглянулась,ихуженебыло.

— Сейчас у меня не такое чувство, как в мире мертвых. Я нечувствую,чтомыпо-настоящемуразделены.

—Ия,—согласиласьона.—Онигде-тоблизко,конечно.Помню,вдетстве мы пробовали играть в прятки, но у нас никогда ничего невыходило,потомучтоябыласлишкомбольшая,чтобыотнегоспрятаться,а мне сразу делалось ясно, где он, даже если он для маскировкипревращался в мотылька или еще в кого-нибудь такого. Вот странно,—продолжалаона,невольнопроводяладонямиповискам, словнопыталасьотогнатькакое-тонаваждение,—егоздесьнет,номненекажется,чтоменяразорвалинадвое…Мнеспокойно,иязнаю,чтоемутоже.

—Ядумаю,онивместе,—сказалУилл.—Да.Наверняка.Онвдругподнялся.—Смотри.Вонтам…

Прикрывглазаотсолнца,онуказалнагоризонт.Онапосмотрелавтусторону и увидела вдалеке какое-то движение, заметное даже сквозьдрожащеелетнеемарево.

—Звери?—ссомнениемпредположилаона.—Прислушайся,—посоветовалон,приставивладонькуху.Теперь, когда он обратил на это ее внимание, она тоже услыхала

низкийнепрекращающийсярокот,похожийнаотдаленныераскатыгрома.—Ониисчезли,—сказалУилл.Иправда,крохотныепятнышкидвижущихсятенейпропали,норокот

неутихалещеминуту-другую.Потомонвнезапносталгораздотише,хотяираньшебылсовсемнегромким.Детипродолжалиглядетьвтусторонуиоченьскорозаметили,чтодвижениевозобновилось.Аещечерезнесколькомгновенийсновапослышалсязвук.

—Это они за каким-нибудь холмом скрылись,— сказалУилл.—Асейчасближе?

—Невидно.Да,смотри:ониповорачивают!Кажется,кнам…—Ну,еслипридетсяснимидраться,яхочусначалапопить,—сказал

Уилли,захвативссобойрюкзак,пошелкручью.Тамонвволюнапилсяисмылссебяпочтивсюгрязь.Кровиизегоранывытеклопредостаточно,иотмыватьсябылотрудно:емуужаснохотелосьподгорячийдушсбольшимкускоммыла,ичтобырядомлежалачистаяодежда…

А Лира по-прежнему смотрела на… неизвестно на кого — онивыгляделиоченьстранно!

— Уилл, — окликнула она, — у них колеса… Но в ее голосепрозвучаланеуверенность.Онподнялсячутьвышепосклонуиприставилкглазамладонь.Теперьпятнышкисталивидныотчетливее:вэтойгруппе,аможет, стадеиликомпании, былооколодюжинысуществ, и ехалиони,как и сказала Лира, на колесах. Они смахивали на гибрид антилопы смотоциклом,дажеещечудней:ведьвдобавокунихимелисьхоботы,какуслоников.

И они явно направлялись к Уиллу и Лире; в этом не было никакихсомнений.Уилл вынул нож, однакоЛира уже села около него на траву иприняласькрутитьголовкиалетиометра.

Он откликнулся быстро, когда странные существа были еще в двух-трех сотняхшагов от них. Длинная стрелка заметалась— влево, вправо,влево и опять влево,— и Лира следила за ней с тревогой, потому что впоследние несколько раз, когда она обращалась к алетиометру, ейприходилось очень нелегко: ее сознание медленно, словно нехотяпробиралось по разветвлениям смысла. И теперь, вместо того чтобы

перепархивать, как птица, с одной веточки на другую, она двигалась струдом, как бы на ощупь, — но ответ все же появился, уверенный, каквсегда,ионаскоропоняла,чтоговоритейприбор.

— Они наши друзья, — сказала она. — Все в порядке, Уилл; ониискалинас,знали,чтомытут…Ивотудивительно—что-тоянеразберу…докторМалоун?

Она произнесла это имя еле слышно: ей не верилось, что докторМалоунможеточутитьсявэтоммире.Однакопоказанияалетиометрабылисовершенноясными,хотьонинемог,конечно,назватьженщинупоимени.ЛираотложилаприборивсталананогирядомсУиллом.

—Давайпойдемимнавстречу,—предложилаона.—Ничегоплохогоонинамнесделают.

Несколько существ уже остановились, поджидая их. Предводительгруппы выкатился немного вперед с поднятым хоботом, и дети увидели,что он передвигается, сильно отталкиваясь от земли боковымиконечностями. Одни его товарищи свернули к озерцу, чтобы напиться;другие ждали, но в их глазах не было того кроткого, пассивноголюбопытства, какое бывает у коров, столпившихся перед воротами. Этисуществаявнобылиразумныихорошознали,чтоимнужно.

УиллиЛира спустились с холмаиприблизились к новоприбывшим.НесмотрянасловаЛиры,Уиллтакинеотпустилрукоятьножа.

—Незнаю,понимаетеливыменя,—осторожноначалаЛира,—ноязнаю,чтовынамневраги.Наверное,намлучше…

Предводительпошевелилхоботомисказал:—ВасждетМэри.Выедете.Мывезем.ВасждетМэри.ЛираохнулаиповернуласькУиллу,сияяотрадости.Надвухсуществахбылиуздечкиистременаизплетенойбечевки.Не

хваталотолькоседел,норомбовидныеспиныместныхжителейибезнихоказались достаточно удобными. Раньше Лире приходилось ездить намедведе,аУиллу—навелосипеде,нониодинизнихнекаталсяверхомналошади, а подобный опыт им сейчас наверняка пригодился бы. Правда,всадники обычно сами управляют лошадьми, а тут все было наоборот:уздечки и стремена служили детям только для того, чтобы сохранятьравновесиеинесвалиться.Всерешенияпринималисуществанаколесах.

— А где… — начал было Уилл, но ему пришлось замолчать ипокрепче схватиться за узду, поскольку существо под ним тронулось сместа.

Вся группа развернулась имедленно покатила вниз по травянистомуотлогому склону.Ухабов здесь хватало, но дети не страдали от тряски: у

местных жителей не было позвоночника, и Уиллу с Лирой казалось, чтоподнимиудобныепружинистыесиденья.

Скороонидобралисьдооднойиз техчерныхили темно-коричневыхполос,которыевиделисхолма,иточнотакже,какнезадолгодонихМэриМалоун, очень удивились, обнаружив, что это однаизмножества дорог сгладкимтвердымпокрытием,пересекающихстепьвовсехнаправлениях.

Выехав на ровное место, существа стали быстро набирать скорость.Дорогабылабольшепохожанаводнуютрассу, чемнашоссе:иногдаонарасширялась,образуячто-товродемаленькихозер,аиногдараспадаласьнаузкиерукава,которыепотомвдругсновасливалисьводнорусло.ВмиреУилла дороги выглядели совсем иначе — они бесцеремонно прорезалинасквозьхолмыибежалинаддолинамипобетоннымэстакадам.Здесьжеонибыличастьюпейзажаинеказалисьнасилиемнадприродой.

Существа на колесах ехали все быстрее и быстрее. Уилл и Лира несразуосвоилисьсновымиощущениями:оничувствовалиподсобойживуюмощь мускулов, а твердые колеса оглушительно грохотали по камню.Сначала Лире пришлось трудней, чем Уиллу, поскольку она никогда некаталасьнавелосипедеинезнала,чтонаповоротахнужнонаклонятьсявту же сторону; однако, глядя на Уилла, она скоро во всем разобралась исталаполучатьотездынаслаждение.

Стукколесмешалразговаривать.Вместоэтогодетипоказывалирукой—надеревья,визумленииотихразмеровивеликолепия;настайкуптиц,чуднее которых они в жизни не видывали, — взмахивая передними изаднимикрыльями,этистранныептицысловноввинчивалисьввоздух;нажирную синюю ящерицу величиной с лошадь, выползшую погретьсяпрямонасерединудороги(ихгруппаразделиласьнадвое,чтобыобъехатьее,аонадаженеобратилананихвнимания).

Когда они наконец сбавили скорость, солнце уже поднялось высоконад горизонтом. Откуда-то потянуло солоноватым, безошибочноузнаваемым запахом моря. Дорога стала подниматься на взгорок; теперьоникатилипонейнебыстреепешехода.

Все тело у Лиры затекло и болело, и она обратилась к существу, накоторомсидела:

—Вынемоглибыостановиться?Ялучшеслезуипойдусама.Почувствовав,какЛиратянетзауздечку,существозатормозило,хотя,

наверное,инепонялоееслов.УиллтожеспешилсявследзаЛирой;последолгойитряскойездыногиуобоихподкашивались.

Местные жители собрались в кучку, чтобы поговорить; их хоботыграциознодвигалисьвтактзвукам,которыеонииздавали.Спустяминуту

онитронулисьдальше,иУиллсЛиройсудовольствиемзашагаливпередвокружении этих теплых, пахнущих сеном созданий. Двое-трое из ниходолели подъем раньше основной группы, и дети, которым уже не надобыло сосредотачиваться на том, чтобы сохранить равновесие, смогли какследуетрассмотретьихиоценитьподостоинствулегкостьиизяществоихдвижений.

На вершине взгорка все остановились, и Уилл с Лирой услышалисловапредводителя:

—Мэриблизко.Мэритам.Они посмотрели вниз. На горизонте отливало синевой море.

Неподалеку,средисочныхлугов,медленнокатиласвоиводыширокаярека,а у подножия длинного склона, между купами невысоких деревьев иовощными грядками, стояли крытые тростником домики. Такие жесущества,какте,чтопривезлиихсюда,сновалиоколодомов,возилисьнаогородахиработалиподсеньюдеревьев.

—Поехалиснова,—сказалпредводитель.До поселка было уже рукой подать. Уилл с Лирой вновь оседлали

своих«коней»,аостальныепроверили,удобнолиимсидеть,идляпущейбезопасностидажепоправилихоботамистремена.

Потом они двинулись вниз, отталкиваясь от земли боковымиконечностями,искороразвилисумасшедшуюскорость.УиллиЛирасжаликоленямиспинысуществиухватилисьзаихшеируками;ветерсвистелуних в ушах, трепал им волосы и давил на глазные яблоки. Грохот колес,летящаяпообесторонызеленьлугов,могучийиплавныйразворотвнизу,яснаяголоваиупоениескоростью—местныежители,очевидно,обожаливсе это, и дети почувствовали их восторг и откликнулись на негосчастливымсмехом.

Они затормозили в центре поселка, и другие существа, видевшие ихприбытие, сразу собрались вокруг, приветственно восклицая и салютуяхоботами.ИтутЛиравскрикнула:

—ДокторМалоун!ИзхижиныивпрямьвышлаМэри—еевыцветшаяголубаярубашка,

ладнаяфигура,щекистеплымрумянцемпоказалисьдевочкеодновременночужимиизнакомыми.Онаподбежалакженщине;оникрепкообнялись,аУиллждалпоодаль,настороженныйинедоверчивый.

Мэри сердечно поцеловала Лиру, а потом шагнула к Уиллу.Последовало секундное замешательство — Мэри не знала, как ей быть.Сначала,движимаясочувствием,онахотелаобнятьизмученногомальчикатакже,какЛиру.Однакоонабылавзрослой,аУилл—почтивзрослым,и

она сразу поняла, что с ним нельзя вести себя как с ребенком: ведь онаникогданесталабыприветствоватьтакимобразомнезнакомогомужчину.И она заколебалась, боясь оскорбить товарища Лиры недостойнымприветствиемивтожевремяжелаявыказатьемусвоерасположение.

Наконец она просто протянула ему руку, и он пожал ее. Приливвзаимногопониманияиуважениябылтаксилен,чтотутжепереродилсявсимпатию, и каждый из них почувствовал, что приобрел нового друга навсюжизнь,—датаконоибыловдействительности.

—ЭтоУилл,—сказалаЛира.—Онизвашегомира—помните,явампронегорассказывала…

—АяМэриМалоун,—ответилаженщина.—Новамнадопоесть—увасобоихтакойвид,точновыумираетесголоду.

Она повернулась к стоящему рядом существу и издала несколькопевучих, протяжных звуков, сопровождая их плавными взмахами руки.Несколько существ сразу же скрылись в ближайшей хижине, вынеслиоттудаковрикисподушкамииразложилиихнаровнойлужайкеуодногоиз деревьев— под его низкими ветвями с густой листвой было уютно ипрохладно.

Как только они устроились на этих ковриках, хозяева принеслигладкиедеревянныечашки,докраевнаполненныемолоком—терпковатое,с легким лимонным ароматом, оно великолепно освежало; и еще орехи,похожие на фундук, но более маслянистые и приятные на вкус; и салатпрямо с огорода — узкие перечные листья, смешанные с мягкими итолстыми, выделяющими густой белый сок; и маленькие корни в формечерешен,сочныеисладкие,каксвежаяморковка.

Но дети не смогли съесть много: уж слишком все это было сытное.Уиллхотелвоздатьдолжноегостеприимствухозяев,ноемукусоквгорлоне лез: он лишь выпил молока и пожевал тонких, чуть подсушенныххлебцев, смахивающих на индийские или мексиканские лепешки. Этойпростойснедиемувполнехватило,чтобыподкрепиться.Лирапопробовалавсегопонемножку,ноиона,какУилл,вскорепоняла,чтодовольнобудетсамоймалости.

Мэрихотьиструдом,носумелаудержатьсяотрасспросов.Этидвоепрошличерезсуровыеиспытания,ивремяговоритьонихещененастало:сначалапутешественникамнадобыловосстановитьсилы.Такчтопокаонаответиланаихвопросыомулефа,вкратцерассказала,каксамаочутиласьвэтом мире, а потом, заметив, что дети клюют носом и глаза у нихслипаются,оставилаихотдыхатьподсеньюдерева.

—Вамбольшеничегоненужноделать—спитеспокойно,—сказала

онанапоследок.Стоял теплый, спокойный день, и стрекот сверчков нагонял дремоту.

Всегоминутчерезпятьпослетого,какихчашкиопустели,УиллсЛиройзаснуликрепкимсном.

—Ониразнополые?—судивлениемспросилаАталь.—Нокак этоможноувидеть?

— Очень просто, — ответила Мэри. — Их тела разной формы. Идвигаютсяонипо-разному.

—Они ненамного меньшетебя. Ношрафа вокруг них совсем чуть-чуть.Когдаонпоявитсяпо-настоящему?

—Незнаю,—сказалаМэри.—Думаю,скоро.Янезнаю,когдаонунаспоявляется.

—Иколесунихнет,—сочувственнозаметилаАталь.Они вместе пололи огород. Мэри соорудила себе мотыгу, чтобы не

нагибаться; Аталь работала хоботом, так что их беседа то и делопрерывалась.

—Нотызнала,чтоонипридут,—снованачалаАталь.—Да.—Тебесказалипалочки?—Нет,—ответилаМэриипокраснела.Какученому,ейнеочень-то

приятнобылопризнаватьсядажевтом,чтоонаищетсоветау«Ицзин»,атутделообстоялоещехуже.—Этобыланочнаякартина,—решиласьона.

Такмулефаназывалисновидения.Специальногословадляэтогоунихвязыкенебыло,носныонивиделиоченькрасочныеиотносилиськнимвесьмасерьезно.

—Тынелюбишьночныекартины?—спросилаАталь.—Да нет, люблю, просто раньше я в них не верила. Но я так ясно

увидела эту девочку с мальчиком, и какой-то голос сказал мне, чтобы яготовиласьихвстретить.

—Чтоэтобыл за голос?Кактыего слышала, еслине видела, ктоговорит?

Аталь трудно было представить себе речь без движений хобота,которые делали ее четкой и определенной. Остановившись на грядке сбобами,мулефапосмотреланаМэрисбольшимлюбопытством.

—Нупочемуже,видела,—ответилаМэри.—Этобылаженщинаиликто-то похожий на женщину из моего народа. Старейшина, но при этомсовсемнестарая.

Старейшинамимулефа называли своих предводителей.Мэри видела,чтоАтальискреннезаинтересована.

—Какэто—старейшина,нонестарая?—спросиламулефа.— Это или-слово, — ответила Мэри. Удовлетворенная, Аталь

взмахнулахоботом.Мэрипродолжала,старательноподбираяслова:—Онасказаламне,чтоядолжнаожидатьдетей,икогдаонипридут,и

откуда.Нонесказала,зачем.Мненадопростосмотретьзаними.—Онираненыеиусталые,—сказалаАталь.—Ониостановятуход

шрафа?Мэри с тяжелым чувством подняла взгляд. Ей даже не нужен был

телескоп — она и так знала, что частицы-Тени стремятся вдаль ещебыстреепрежнего.

—Надеюсь,—сказалаона.—Тольконезнаю,как.Ранним вечером, когда мулефа разожгли костры, чтобы приготовить

ужин, а на небе загорелись первые звезды, в поселок прибыли несколькочужаков.Мэриумываласьвхижине;заслышавстукколесивозбужденныйгомон,онапоспешиланаружу,вытираясьнаходу.

Уилл с Лирой проспали полдня и только теперь зашевелились: ихразбудил шум. Лира, еще полусонная, села и увидела Мэри: женщинабеседоваласпятьюилишестьюмулефа,которыеокружилиее,явнооченьвзволнованные. Однако девочка не могла понять, сердятся они илирадуются.Заметивее,Мэрипрерваларазговор.

—Лира,—сказалаона,—произошлочто-тостранное…онинашликакую-то диковину, и… Я не понимаю, что это такое… Надо пойтипосмотреть.Этопримерновчасеходьбыотсюда.Япостараюсьвернутьсяпоскорее.Беритетам,уменявдоме,всечтозахотите:янемогуждать,ониоченьволнуются…

—Ладно,—сказалаЛира.Онаещеплохосоображаласосна.Мэрипосмотрелаподдерево.Уиллтерглаза.—Я правда не задержусь,— повторила она.—А с вами останется

Аталь.Предводительнервничал.Мэрибыстрокинулаемунаспинустремена

и уздечку, извинившись за неловкость, и тут же оседлала его. Группасняласьсместаипокатилакближайшемуповороту.

Они двинулись в новом направлении — к северу вдоль холмистойгряды, повторяющей линию берега. Прежде Мэри никогда не ездила втемноте и теперь убедилась, что для этого нужно еще большесамообладания, чем для езды днем.Пока они поднимались,Мэри виделаслева, довольно далеко, блеск луны на поверхности моря, и в этомсеребристом мерцании чувствовалось что-то одновременно холодное,

скептическое и удивленное. Впрочем, удивление было в ней самой,скептицизм—вовнешнеммире,ахолодок—вобоих.

Порой она поднимала глаза и нащупывала телескоп в кармане, ночтобы воспользоваться им, необходимо было сделать остановку. Однакомулефаявноторопились:Мэрипонимала,чтолюбаязадержкабылабыимнеприятна. После часа стремительной езды они свернули с каменнойдорогинаузкуютропку,котораятянуласьввысокой,поколено,травемиморощи колесных деревьев к холмистой гряде; море осталось у них заспиной. Весь пейзаж был залит лунным светом; впереди горбилисьширокие лысые холмы с редкими расселинами, по которым в окружениидеревьевбежалинебольшиеручьи.

К одной из таких расселин и направилась группа. Когда ониповернули,сбросивскорость,Мэрислезлаипошладальшепешком;бокобоксмуле-фаонаперевалилачерезхолмиспустиласьвлощину.

Она слышала, какжурчит ручей ишелестит травой ночной ветерок.Слышала,кактихошуршатколеса,—земляподнимибыларовная,хорошоутрамбованная—икакмулефатихопереговариваютсявпереди.Потомониостановились.

На склоне холма, всего в нескольких шагах от них, Мэри заметилаодно из окон, проделанных чудесным ножом. Оно напоминало вход впещеру,потомучтолунныйсветпроникалвнего,иказалось,чтоглядишьвглубь холма; но это впечатление было обманчивым. И оттуда, один задругим,появлялисьдухи.

Мэрипочувствовала,чтопочвауходитунееиз-подног.Усилиемволиона стряхнула с себя оцепенение и схватилась за ближайшую ветку: ейнужно было убедиться, что физический мир еще существует и она по-прежнемуявляетсяегочастью.

Затем она подступила ближе. Тут были старики и старухи, дети,женщинысмладенцаминаруках,людиидругиесоздания;всегущеигущетеклиониизмраканасветреальнойлуны—иисчезали.

Этобылопоразительноезрелище.Сделавнесколькошаговвэтоммиретравы, воздуха и серебристого света, они озирались по сторонам — налицахихбылнаписантакойвосторг,какогоМэриневиделаещениразувжизни, — и протягивали вперед руки, будто пытаясь обнять всювселенную; а потом, словно были сотканы из тумана или дымки, просторассеивались,становясьчастьюземли,росыиночноговетерка.

НекоторыеизнихповорачиваликМэри,точнохотелисказатьейчто-то; они касались ее руками, и она чувствовала как бы прохладныедуновения.Одна призрачная старуха поманила ее к себе. Затем раскрыла

рот,иМэриуслышалаееголос:— Им надо рассказывать истории. А мы этого не знали. Столько

времени—инезнали!Ноимнужнаправда.Ониеюпитаются.Выдолжнырассказывать им правдивые истории, и все будет хорошо, все… Просторассказывайте…

Ионараствориласьввоздухе.Этобылоодноизтехмгновений,когдамы вдруг вспоминаем забытый сон и на нас волной накатывают всечувства, которые мы тогда испытали. Это был тот сон, о котором онапыталась поведать Аталь, та самая ночная картина; но едва Мэрипопробовала снова вернуть ее, как она рассеялась и пропала, подобновыходящимизчерногопроемадухам.Сонисчезнавсегда,оставивпосебелишьнеуловимое,носладостноечувствоипризыврассказыватьистории.

Она вгляделась во тьму. Насколько хватал глаз, в этой бесконечнойтишинедвигалисьдухи—онишлиодинзадругим,целымитысячами,какбеженцы,возвращающиесянародину.

«Имнадорассказыватьистории»,—повторилаонапросебя.

ГлаватридцатьтретьяМарципан

Иты,оларчик,начинённыйЦветущейсладостью,—весна…

ДжорджГерберт(пер.И.А.Лихачёва)

НочьюЛиреприснилось,чтоПантелеймонвернулсяиоткрылейсвоюокончательнуюформу;ейоченьпонравилось,каконвыглядит,нонаутро,проснувшись,девочканесмогладажеприблизительновспомнить,какимонбыл.

Солнце взошло совсем недавно, и воздух был свежий, ароматный.Черезраспахнутуюдверь—Мэриуложилаеевсвоеймаленькойхижине,крытой тростником, — Лира видела солнечный свет. Она немногополежала,прислушиваясь.Снаружищебеталиптицыистрекоталокакое-тонасекомоевродесверчка;рядомтиходышалавоснеМэри.

Лира села и обнаружила, что раздета догола. Сначала ее охватилонегодование,нопотомоназаметилаусвоейпостелиаккуратносложеннуючистуюодежду—рубашкуМэриикусокмягкой,легкойузорчатойткани,которую можно было обвязать вокруг талии вместо юбки: Она оделась,чутьнеутонувврубашке;нотеперьейхотябынестыднобыловыйтиизхижины.

Так она и сделала. Пантелеймон был поблизости; Лира в этом несомневалась. Она почти слышала его голос, его смех. Это должно былоозначать, что он в безопасности и что они до сих пор как-то связаны.Акогдаонпроститееивернется—ужтогда-тоонинаговорятсявволю,ведьпростонато,чтобывсерассказатьдругдругу,уйдетнеодинчас…

Уиллпо-прежнемуспалподдеревом—вотлентяй!Лираподумала,неразбудить ли его, но потом решила, что в одиночку можно искупаться вреке.ОначастоплескаласьголышомвречкеЧеруэллсовсемиостальнымиоксфордскими детьми, но купаться так с Уиллом…При одной мысли обэтомоназалиласькраской.

ОставивУилла досыпать, она отправилась на берег в перламутровойутреннейдымке.Вкамышахукромкиводыабсолютнонеподвижностоялана одной ноге высокая стройная птица, похожая на цаплю. Лира пошла

медленно и тихо, чтобы не спугнуть ее, но птица обращала на нее небольшевнимания,чемнакакой-нибудьслучайныйпрутик,упавшийвводу.

—Нуладно,—сказалаона.Бросиводеждуна берегу, она скользнула в реку.Поплавав, чтобыне

замерзнуть совсем, она вылезла и присела на корточки, стараясь унятьдрожь. Раньше Пан обязательно помог бы ей обсушиться…А может, онобернулся рыбой и сейчас смеется над ней в воде? Или стал жуком изабралсякнейпододежду,чтобыпотомеепощекотать,илилетаетвокругввидептицы?Авдругонгде-тодалекосдругимдеймономивовсеонейнедумает?

Солнцепригреваловсесильнее,ионаскоровысохла.Снованакинувна себя просторную рубашку Мэри, она приметила на берегу несколькоплоских камней и решила сходить за своим собственнымплатьем, чтобывыстирать его. Но оказалось, что ее кто-то опередил: на упругих веткахдушистогокустапоблизостивиселаодежда,ееиУилла,ужепочтисухая.

Уиллпошевелился.Онаселарядомитихонькоокликнулаего:—Уилл!Вставай!—Гдемы?—тутжеотозвалсяонисел,схватившисьзанож.—У друзей,— сказала она, отводя глаза.—Они даже одежду нам

постирали—илиэтодокторМалоун…Сейчастебепринесу.Правда,онаещечуть-чутьвлажная…

Протянувемувещи,онаотвернуласьиподождала,покаоноденется.—Аявречкекупалась,—сказалаона.—ПошлаискатьПана,ноон,

по-моему,прячется.—Этомысль.Яимеюввидукупание.Уменятакоечувство,будтоя

целыйгоднемылся—весьгрязьюзарос…Пойдуотмываться.Пока его не было, Лира бродила по поселку: ее разбирало

любопытство, но она старалась не глазеть ни на что подолгу, чтобы непогрешить ненароком против местного этикета. Некоторые дома былиоченьстарые,другие—совсемновые,новсеявностроилисьнаодинлад,из дерева, глины и соломы. В них не было ничего грубого; на каждойдвери, оконной раме и притолокеЛира видела изящные узоры, но это небыла резьба по дереву: казалось, что дерево уговорили вырасти именнотакимманером.

Онасмотрелапосторонамизамечалавсебольшеследов,говорящихопристрастии хозяев к порядку и аккуратности; это было все равно чтооткрывать новые уровни значений на алетиометре. Часть ее сознанияжадностремиласьразгадатьсутьувиденного,перебегаяотодногообразакдругому, похожему, и от одного смысла к другому, как при общении с

прибором;нодругаячастьбылазанятаразмышлениямиотом,сколькоонипробудутздесь,преждечемихвынудятдвигатьсядальше.

«Во всяком случае, я ни шагу отсюда не сделаю, пока не вернетсяПан»,—сказалаонасебе.

Наконец Уилл пришел с реки, а потом из дома показалась Мэри ипозвалаихзавтракать;вскорекнимприсоединиласьАталь,ивесьпоселокожил. Двое малышей мулефа, еще без колес, все время подглядывали заЛирой из-за угла, прячась за своими хижинами; иногда она внезапнооборачивалась и смотрела прямо на них, так что они подпрыгивали отиспугаисмеялись.

— Ну вот, — сказала Мэри, когда они поели хлеба с фруктами ивыпили по чашке обжигающе горячего напитка с мятным ароматом. —Вчеравывалилисьсноготусталости,ивамнуженбылотдых.Носейчасвы оба выглядите гораздо лучше, и, по-моему, нам пора рассказать другдругуобо всем, чтомывыяснили.Временина это уйдетнемало, так чтодавайте заодно займем руки чем-нибудь полезным — например, будемчинитьсети.

Ониотнесливорохжесткихпросмоленныхсетейнаберег,разложилиихнатраве,иМэрипоказалаим,какзаменятьистершиесякускиверевкина новые. Она не теряла бдительности, потому что Аталь передала ейтревожную весть: семьи, живущие дальше по берегу, видели, как в моресобираютсябольшиестаибелыхптиц,туалапи,ивсемулефабылиготовыпокинуть свои поселки по первому сигналу. Но пока работу следовалопродолжать.

Так они сидели и работали на солнышке, у тихой реки, и Лираповедалаимсвоюисторию,начавстогострашнодалекогодня,когдаонисПаномрешилизабратьсявКомнатуОтдыхавИордан-колледже.

Прилив сменился отливом, а туалапи так и не появились. Под вечерМэриповелаУилласЛиройвдольберега,мимостолбиков,ккоторымбылипривязанырыболовныесети,поширокойзаболоченнойнизинекморю.Впору отлива здесь было безопасно, потому что белые птицы совершалинабегинаматериктолькотогда,когдаводастоялавысоко.Онишагалипотвердойдорожкенад грязью;подобновсемпрочимсооруженияммулефа,она была сделана очень давно и поддерживалась в идеальном состоянии,такчтоказаласьчастьюсамойприроды,анечем-тонавязаннымизвне.

—Акаменныедорогитожеонисделали?—спросилУилл.— Нет. Думаю, в каком-то смысле дороги сделали их, — ответила

Мэри.—Я имею в виду, что они никогда не научились бы пользоватьсяколесами,еслибывокругнебылостолькотвердыхровныхповерхностей.

По-моему, это потоки лавы, оставшиеся после древних вулканическихизвержений. Так вот, благодаря дорогам мулефа стали передвигаться наколесах. И все остальное тоже хорошо вписалось в общую картину,напримерсамиколесныедеревьяиформателместныхжителей—унихведьнетпозвоночника,вэтомонинепохожинанас.Внашихмирахкогда-то, давным-давно, сложилась ситуация, более благоприятная для существсоспиннымхребтом,иизнихразвилисьсамыеразныевиды.Авэтоммиреситуация возникла другая, и преимущество получили существа сромбовиднымскелетом.Тутестьипозвоночные,ноихнемного—скажем,змеи.Онииграютздесьважнуюроль.Мулефазаботятсяонихистараютсянепричинятьимвреда.

Какбытамнибыло, строениеихтел,дорогииколесныедеревья—всеподошлооднокдругому,иродиласьцивилизация.Множествомелкихслучайностей, удачных совпадений… А с чего началась твоя история,Уилл?

—Тамтожебыломногомелкихсовпадений,—началон,вспомнивокошкеподграбами.Придионтуданаполминутыраньшеилипозже—иникогда не увидел бы эту кошку, никогда не нашел бы окна, никогда непопалвЧиттагаццеиневстретилсясЛирой;ничегоэтогонеслучилосьбы.

Он стал рассказывать с самого начала, а они слушали его на ходу.Когдаонидобралисьдобереговойполосы,обнажившейсяприотливе, онужеописывалсвоюсхваткусотцомнавершинегоры.

—Апотомведьмаубилаего…Он так и не понял, почему она это сделала. Он повторил, что она

сказала ему перед тем, как наложить на себя руки: она любила ДжонаПарри,аонотвергее.

—Ведьмывообщесуровые,—сказалаЛира.—Ноеслионаеголюбила…—Любовь—тожесуроваявещь,—вмешаласьМэри.—Ноонлюбилмоюмать,—сказалУилл.—Иязнаю,чтоонвсегда

оставалсяейверен.ВзглянувнаУилла,Лираподумала,чтоисамон,еслиполюбит,будет

такимже.Вокругних,подтеплымпредвечернимсолнцем,раздавалисьобычные

негромкиезвуки:что-тотихонькобулькаловболоте,шуршалинасекомые,кричали чайки. Отлив достиг нижней точки; широкий ровный пляжблестелтак,чтоглазамбылобольно.Вверхнемслоепескажили,питалисьи умирали миллионы крохотных созданий, и множество признаков —отходыихдеятельности,дырочкидлядыхания, едва заметныешевеления

тамисям—показывало,чтожизньздеськипитнепереставая.Тайком от детей Мэри осмотрела горизонт, ища взглядом белые

паруса.Однакотам,гдесиневанебабледнела,смыкаясьсморем,виднеласьлишьмерцающаядымка,расцвеченнаяигройсолнечныхбликов.

МэринаучилаУилласЛиройотыскиватьмоллюсковособоговида—их дыхательные трубочки еле заметно высовывались из песка. Мулефаобожали этих моллюсков, но им было трудно передвигаться по песку исобирать их самостоятельно. Поэтому, попадая на берег, Мэри всегдастараласьнабратьихкакможнобольше,асегодняшняяработавтрипарыглазирукобещаланастоящеепиршество.

Женщина выдала детям поматерчатой сумке, и они взялись за дело,слушая продолжение истории Уилла. Сумки постепенно наполнялись, иМэринезаметноуводиласвоймаленькийотрядназадкболоту,потомучтоотливначалсменятьсяприливом.

Рассказ Уилла затянулся; было ясно, что до страны мертвых ондоберетсянераньшезавтрашнегодня.ВконцеобратногопутиУиллсталобъяснятьМэри, как они с Лирой открыли тройственность человеческойприроды.

— Знаете, — сказала Мэри, — церковь — католическая церковь, ккоторой я принадлежала, — не пользуется словом «деймон», но святойПавел говорит о духе, душе и теле. Так что идея тройственности нашейприродынетакужинова.

—Нотело—лучшаячастьчеловека,—ответилУилл.—ТаксчитаютБарухиБальтамос.Ангелымечтаютотеле.Поихсловам,ангелыникакнемогут взять в толк, почему мы не наслаждаемся жизнью по-настоящему.Иметь такуюже плоть и такиеже чувства, как у нас,— это их заветноежелание.Встранемертвых…

—Не торопись— расскажешь об этом в свое время,— вмешаласьЛира и улыбнулась ему такой ласковой, понимающей улыбкой, что онневольносмутился.

Взглянув на его просветлевшие черты, Мэри подумала, что никогдаеще не видела на человеческом лице выражения такого безграничногодоверия.

Кэтомувремениониужедостиглипоселка;порабылоготовитьужин.Мэриоставиласвоихспутниковнаберегурекинаблюдатьзаприбывающейводой, а сама присоединилась к Аталь у костра. Ее подруга оченьобрадоваласьихроскошнойдобыче.

—Но послушай,Мэри,— сказала она,—туалапи разорили поселоквыше по берегу, а за ним еще один и еще. Раньше они никогда так не

делали. Обычно они нападали на какое-нибудь одно селение, а потомвозвращалисьвморе.Вдобавок,сегодняопятьрухнулодерево…

—Дачтотыговоришь!Где?Атальназваларощунеподалекуотгорячегоисточника.Мэрибылатам

всеголишьтридняназад,итогданичтонепредвещалобеды.Онадосталателескопипосмотрелавнебо;действительно,потокчастиц-Тенейсталещеболеемощнымистремилсямимогораздобыстрее,чемприлив,постепеннозатопляющийречныеберега.

—Чтобудешьделать?—спросилаАталь.НаплечиМэрисловнолеглачья-тотяжелаядлань—такдавилнанее

грузответственности,нооназаставиласебядержатьсяпрямо.—Будурассказыватьимистории,—ответилаона.Когда с сытным ужином было покончено, трое людей и Аталь

устроилисьотдыхатьпереддомомМэри,подтеплымизвездами.Вольготнорастянувшисьнаковрикахвнапоеннойцветочнымиароматаминочи, ониприготовилисьслушатьрассказМэри.

Онаначалассобытий,случившихсянезадолгодоеевстречисЛирой:поведалаимосвоейработевгруппепоизучениюневидимоговеществаиовозникшихтрудностяхсфинансированием.Какмноговремениуходилоунее на хлопоты по выколачиванию денег и как мало его оставалось нанаучныеисследования!

НоЛиринопоявлениебыстровсеизменило:непрошлоинесколькихдней,каконасовсемпокинуласвоймир.

— Я последовала твоему совету, — сказала она. — Составилапрограмму— так называется последовательность команд,— чтобыТенимоглиговоритьсомнойчерезкомпьютер.Ионисказалимне,чтоделать.Сказали,чтоониангелы,и…вобщем…

—По-моему,нестоилоговоритьтакоеученому,—вставилУилл.—Выжетогдаврядливериливангелов.

—Ну, кое-что я про них знала. Понимаешь, я ведь была монашкой.Думала,чтофизикойможнозаниматьсявославуБожью,поканеубедилась,чтоникакогоБоганет,аеслииесть,физикавсеравногораздоинтереснее.Христианская религия — это очень влиятельное и убедительноезаблуждение,небольшетого.

—Акогдавыпересталибытьмонашкой?—спросилаЛира.— Я помню это очень хорошо, даже час, — ответила Мэри. —

Посколькуфизикизменяполучилсянеплохой,мнеразрешилипродолжатьнаучнуюдеятельность;я защитиладокторскуюисобираласьпреподавать.Наш орден был не из тех, что полностью изолированы от мира. Даже

монашеское облачение надевать не требовалось: достаточно былоодеватьсяскромноиноситьнагрудираспятие.Таквот,яготовиласьвестизанятиявуниверситетеипопутноизучатьэлементарныечастицы.

Итутяузнала,чтоскоросостоитсяконференцияпомоейтеме;меняпопросилиприехатьтудаипрочестьдоклад.ЯотправиласьвЛиссабон,гдераньшеникогданебывала;честнопризнаться,дотехпорявообщениразуне покидала Англии. И все это вместе — перелет, гостиница, яркийсолнечный свет, вокруг сплошь иностранная речь, именитые коллеги сосвоими выступлениями и мысли о моем собственном докладе: станут лименяслушатьинезабудулияотволнения,очемнадоговорить…словом,яужасноволновалась,можетемнеповерить.

Иещеучтитевотчто:яведьтогдабыласовсемневинна.Сдетства,какпослушная девочка, я регулярно ходила к мессе и думала, что у меняпризвание к духовной жизни. Всем сердцем я хотела служить Богу.Мнехотелосьвзятьвсюмоюжизньипожертвоватьеювоттак,—сказалаона,протянув вперед раскрытые ладони, — принести ее Иисусу, чтобы онсделал с ней все что пожелает. И мне кажется, я была довольна собой.Чересчур довольна. Считала себя умницей, ведущей праведную жизнь…Ха!Всеэтодлилосьпримернододевятитридцативечерадесятогоавгуста—стехпорпрошлоужесемьлет.

Лираселаиобхватилаколенируками.Онавнимательнослушала.—Этобылвечерпослемоегодоклада,—продолжалаМэри.—Все

прошлоблагополучно: в залеприсутствоваликое-какиевесьмаизвестныелюди, и с вопросами я справилась неплохо— как говорится, не ударилалицомвгрязь,—такчтоменяпереполнялирадостьиоблегчение…нуигордостьтоже,нескрою.

Вобщем,несколькомоихколлегсобралисьвближайшийресторанчикна побережье и пригласили меня с собой. В обычных обстоятельствах янашлабыкакую-нибудьотговорку,нотутподумала:вконцеконцов,яужевзрослая женщина, только что прочла доклад на важную тему, которыйхорошо приняли, и вокруг меня добрые друзья… Погода стоялазамечательная,иразговоршелосамыхинтересныхдляменявещах,увсехбылоприподнятоенастроение,иятожерешиланемножкорасслабиться.Втотденьяоткрылавсебечто-тоновое:обнаружила,чтомненравитсявкусвина и жареных сардин, теплый ветерок, овевающий лицо, негромкаяритмичнаямузыка.Яискренненаслаждаласьвсемэтим.

Ужинатьмыуселисьвсаду.Яочутиласьвконцедлинногостола,подлимонным деревом; рядом было что-то вроде беседки, увитойстрастоцветом, и мой сосед говорил с тем, кто сидел по другую руку от

него,и…вобщем,напротивменяоказалсячеловек,которогояразилидвавидела на конференции. Я не знала, как к нему обратиться; он былитальянец,результатыегоработыобсуждалисьсрединас,ияподумала,чтонеплохобыузнатьонейпобольше.

Ну вот. Он был лишь чуть-чуть старше меня, и у него были мягкиетемные волосы, прекрасная кожа оливкового цвета и черные-пречерныеглаза. Волосы все время падали ему на лоб, и он убирал их назад —медленно,воттак…

Она показала как, и Уилл подивился тому, насколько живо она всепомнит.

—Оннебылкрасив,—продолжалаона,—иегонельзябылоназватьдамскимугодником,обольстителем…Скрасавцемяненашлабыобщегоязыка:меня попросту одолела бы робость.Но он был оченьмил, умен ивесел,иэтооказалосьлегчелегкого—сидетьтамприсветефонаря,подлимоном,вдыхатьароматыцветов,винаижаренойрыбы,болтать,смеятьсяиловитьсебянамыслиотом,чтояемунравлюсь…СестраМэриМалоунфлиртует! Но как же мои обеты? Как же намерение посвятить жизньИисусуивсепрочее?

Словом, не знаю, что было тому виной — легкое опьянение, моясобственная глупость, или теплый бриз, или лимонное дерево… но мнепостепенно начало казаться, что я заставила себя поверить в неправду.Язаставила себя поверить в то, что мне хорошо и я полностью счастливасама по себе, без любви другого человека. Полюбить было для меня всеравночтоотправитьсявКитай:вызнаете,чтотакаястранасуществует,тамочень интересно и некоторые там побывали, но вам туда попасть несуждено.Ясобираласьпрожитьвсюжизнь,такинепосетивКитая,ноэтоменянеогорчало:ведьнасветестолькодругихстран!

Итуткто-топередалмнеблюдосдесертом,иявдругпоняла,чтоужепобывалавКитае.Фигуральноговоря.Изабылаобэтом.Всевернулоськомне благодаря вкусу одного лакомства — кажется, это был марципан…такаясладкаяминдальнаясмесь,—пояснилаонаозадаченнойЛире.

—А!Марчипин!—удовлетворенно воскликнулаЛираи устроиласьпоудобнее,готоваяслушатьдальше.

—Ну вот,— снова заговорилаМэри,— я вспомнила этот вкус и вмгновение ока перенеслась в тот день, когда попробовала марципанвпервые,ещедевочкой.

Тогда мне было двенадцать. Я пришла к одной подружке на деньрождения,имыустроилидискотеку—этокогдаиграетмузыка,записаннаяна специальном устройстве, а народ под нее танцует, — объяснила она,

сноваувидевналицеЛирынедоумение.—Обычнодевочкитанцуютдругс дружкой, потому что мальчики слишком застенчивы и боятся ихпригласить.Ноэтотмальчик—яегонезнала—пригласилменянатанец,апотомнаследующий,итутужмыразговорились…Аведькогдатебекто-тонравится,тыпонимаешьэтосразу,мгновенно;нутаквот,онмнеоченьнравился. И мы все говорили и говорили, а потом нам принеслипраздничныйторт.Ионвзялнемножкомарципанаипростоположилмневрот—я,помню,попыталасьулыбнутьсяипокраснела,мнебылоужаснонеловко,—иявлюбиласьвнеготолькозаэто—толькозато,чтоонтакласководотронулсядомоихгуб,угостивменямарципаном.

ПриэтихсловахМэриЛирапочувствовала,чтоснейпроисходитчто-тостранное.Ееволосыточнозашевелилисьусамыхкорней;дыханиесталочаще.Онаникогданекаталасьнааттракционахвродеамериканскихгорок,иначевсеэтопоказалосьбыейзнакомым:ееохватилвосторг,смешанныйсострахом,ноонасовершеннонепонимала,чемонивызваны.Загадочноеощущение не проходило; наоборот, оно усиливалось и как будто быширилось,захватываявсеновыеучасткиеетела.Оначувствоваласебятак,словноейдалиключотогромногодома,прокоторыйонаведатьневедала,хотяон,какэтонипоразительно,находилсявнутриеесамой;икогдаонаповернулаключв замке, где-товнедрахтемногодомасталиоткрыватьсядругиедвериизагоратьсялампочки.Онасиделадрожа,обнявколени,едваосмеливаясьдышать,аМэрипродолжала:

—И, по-моему, именно на той вечеринке, а может, и на другой, мывпервыевжизнипоцеловались.Этопроизошловсаду;там,вдоме,звучаламузыка,носредидеревьевбылотихоипрохладно,иявсятрепетала,всемоетелотрепетало—такменятянулокнему,иявидела,чтоончувствуеттожесамое,норобостьсковаланасобоихпорукаминогам.Ивсежекто-то из нас шевельнулся, и не прошло и секунды — это было точноквантовый скачок, внезапно,— как мы уже целовались друг с другом, икудатамКитаю—этобылнастоящийрай!

Мы встречались раз пять-шесть, не больше. Потом его семьяпереехала, и больше я его никогда не видела. Это было чудесно, но такбыстрокончилось…Однакожебыло!Яэтоиспытала.Иначеговоря,я-такипобывалавКитае!

Этобылоудивительно:Лирав точности знала,очемидетречь,хотяполучасом раньше ей не удалось бы понять в рассказе Мэри абсолютноничего. И роскошный дом внутри ее стоял с распахнутыми дверьми,залитыйсветом,втихоможидании.

—Ивот теперь, за столомпортугальскогоресторана,—продолжала

Мэри, совсемне замечаямолчаливойдрамы, разыгрывающейся в душе уЛиры,—кто-тоугостилменямарципаном—ивсесразувернулосьвновь.Ияподумала:неужтояивправдусобираюсьпровестивесьостатокжизни,ниразубольшенеиспытавничегоподобного?Подумала:нояхочупопастьвКитай.Тамстолькосокровищ,экзотики,итайн,иволшебства.Подумала:разве кому-нибудь станет лучше, если я пойду прямиком к себе вгостиницу, прочту свои молитвы, признаюсь во всем священнику ипообещаю никогда больше не поддаваться соблазну? Разве кому-нибудьстанетлучше,еслиясделаюсебянесчастной?

И я тут же ответила себе: нет. Никому от этого лучше не станет.Некому волноваться и осуждать, некому превозносить меня за то, что ятакаяхорошая,инаказыватьзадурныепоступки.Там,нанебе,пусто.Янезнала,умерлиБогилиегововсеникогданебыло.Нояпочувствоваласебясвободной и одинокой— не знаю уж, счастливой или несчастной, но сомноюопределеннопроизошлочто-тооченьстранное.Ивсяэтаогромнаяпеременаслучилась,кактолькомарципаночутилсяуменяворту—ядаженеуспелаегопроглотить.Вкус—воспоминание—лавина…

Когдаявсежепроглотилаегоивзглянуланамужчинунапротив,мнесталоясно:онзаметил,чтосомнойчто-топроизошло.Янемогласразувовсем признаться: уж очень это было странно и загадочно даже для менясамой. Но позже мы вышли прогуляться по пляжу в темноте, и теплыйночнойветероквсешевелилмневолосы,аАтлантическийокеанбылтакимпослушным—маленькиетихиеволныунашихног…

Итогдаясняласшеикрестикивыбросилаеговморе.Этобыловсе.Точка.Конец.

Воткакяпересталабытьмонашкой,—заключилаона.—Атотчеловек…этоонпотомизучалчерепа?—слюбопытством

спросилаЛира.— Нет-нет. С черепами работал доктор Пейн, Оливер Пейн. Он

появилсягораздопозже.Атого,сконференции,звалиАльфредоМонтале.Онбылсовсемдругой.

—Выснимцеловались?—Ну…—улыбнуласьМэри.—Да,нопотом.—Атруднобылоуйтиизцеркви?—спросилУилл.—Вкаком-тосмыследа,потомучтовсебылистрашноразочарованы.

Все, начиная с матери-настоятельницы и священников и кончая моимиродителями,оченьрасстроилисьисмотрелинаменясукоризной…Словното, во что страстно верили они, зависело от того, смогу ли я жить по-старому,потерявверу.

Но с другой стороны, это было легко, потому что имело смысл.Впервыевжизниячувствовала,чтопоступаювполномсогласиисовсейсвоей природой, а не только с ее частью. Сначала мне было немножкоодиноко,нопотомяпривыкла.

—Ивывышлизанегозамуж?—спросилаЛира.— Нет. Я ни за кого не вышла. Жила с одним человеком… не с

Альфредо, а с другим. Мы прожили вместе почти четыре года. Родныебылившоке.Нопотоммырешили,чтобудемсчастливее,еслиразойдемся.Такчтоясамапосебе.Человек,скоторымяжила,любиллазитьпогораминаучилэтомуменя;теперьяиногдаотправляюсьвгоры,аеще…ещеуменяестьмояработа.Вернее,была.Такчтояодинока,носчастлива,еслитыпонимаешь,чтояимеюввиду.

—Акакзвалитогомальчика?—спросилаЛира.—Наднерождения?—Тим.—Какойонбыл?—Ну…симпатичный.Этовсе,чтояпомню.— Когда мы в первый раз встретились в вашем Оксфорде, —

напомнилаЛира,—высказали,чтосталиученымещеипотому,чтовамнехотелосьдуматьодобреизле.Авыдумалионих,когдабылимонашкой?

—Хм-м…нет.Но я знала, о чемдолжна думать: о том, чему училаменя церковь.А занимаясь наукой, я думала совсем о других вещах. Такчтомненикогданеприходилосьразмышлятьодобреизлесамостоятельно.

—Асейчасприходится?—спросилУилл.—Сейчас я вынуждена об этом думать,— ответилаМэри, стараясь

бытьточной.— Когда вы перестали верить в Бога, — продолжал он, — вы

пересталиверитьвдоброизло?—Нет.Нояпересталаверитьвто,чтосуществуютсилыдобраизла

вне нас. Теперь мне кажется, что добрыми и злыми бывают поступкилюдей, но не сами люди. Мы можем назвать поступок добрым, если онпошелкому-тонапользу,илизлым,еслионпринескому-товред.Алюдислишкомсложны,нанихненаклеишьпростыхярлыков.

—Правильно,—твердосказалаЛира.—Наверное,ваминогданехватаетБога?—спросилУилл.—Да,—призналасьМэри,—иногдатакоебывает…дажетеперь.И

больше всего мне не хватает чувства связи со всей вселенной. Раньше ячувствовала,чтосвязанасБогом,ачерезнего,разонсуществует,исовсеммирозданием.Ноеслиегонет,то…

Где-тодалеко,наболотах,пропелаптица:ониуслышалинисходящий

ряддолгих,печальныхнот.Вкостредогоралиугольки,ночнойбризслабошевелил траву. Аталь дремала, как кошка: ее колеса плашмя лежали наземле, ноги она подобрала под себя, а глаза прикрыла, не теряя из видутого,чтотворилосьвокруг,нословновитаямыслямивневедомыхкраях.Уилллежалнаспине,глядяназвездыширокораскрытымиглазами.

Что же касается Лиры, то после происшедшей с нею страннойперемены она даже не шелохнулась: она хранила в себе память о своихнедавнихощущениях,точнохрупкийсосуд,докраевнаполненныйновымзнанием,инеосмеливаласьтронутьего,боясьпролить.Онанезнала,чтоэтобыло,чтоэтозначитиоткудаоновзялось,апотомупростосиделатихо,обнявколени,ипыталасьунятьдрожьвозбуждения.Скоро,подумалаона,скорояузнаю.Оченьскоро.

Мэри устала; у нее кончился запас историй. Наверняка завтра онавспомнитещечто-нибудь.

ГлаватридцатьчетвертаяТеперьонаесть

Споютебеожизнимира,ГдерадостьдышитиживётВлюбойпылинкепраха…

УильямБлейк(пер.В.Топорова)

Мэри не могла заснуть. Стоило ей закрыть глаза, как внутри что-тообрывалось—онасловноначиналападатьвкакую-тобездоннуюпропастьимигомпросыпалась,напрягшисьотужаса.

Этопроизошлотри,четыре,пятьраз,покаонанепоняла,чтоуснутьей сегодняне суждено; тогда она встала, тихо оделасьи выскользнулаиздома,решивуйтиподальшеотдерева,подразвесистымиветвямикоторогоспалиУиллиЛира.

Яркаялунастоялавысоковнебе.Дулсвежийветер,ивсеокрестныеполя были испещрены тенями летящих облаков — казалось, что этоперемещаются стада каких-то невообразимых животных. Но ведьживотные просто так никуда не бегают, подумалаМэри; если вы видите,как тундру пересекает стадо северных оленей или саванну — стадоантилопгну,вамсразустановитсяясно,чтоониищуткормилиместо,гдеудобноспариватьсяипроизводитьнасветпотомство.Ихдвижениеимеетсмысл. Но эти облака двигались по чистому произволу, в результатеабсолютно случайных событий на уровне атомов и молекул; их тенинеслисьпотравебезвсякойцели.

Темнеменеесостороныказалось,чтотакаяцельесть.Облакабудтоосмысленно стремились куда-то.И всё вокруг тоже.Мэри почувствовалаэто, хоть и не знала, какова эта цель. Однако, в отличие от нее, облакасловно знали, чтои зачемониделают; знали этои ветер, и трава…Весьмирказалсяживыминаделеннымсознанием.

Мэриподняласьнахолмиоглянуласьназад,наболота:наступающийприливужеподернулчерныегрязевыеравниныскамышовымиостровкамисверкающей серебряной пленкой. Тени облаков были видны там оченьотчетливо;ониточноубегаливпаникеотчего-тострашногоилиспешилиобнять что-то драгоценное впереди. Но что именно,Мэри не дано было

узнать.Она повернула к роще, где стояло ее дерево для наблюдений. Оно

было в двадцати минутах ходьбы; Мэри хорошо видела, как оно киваетсвоей гигантской головой, как будто беседуя с крепчающим ветром. Имбылоочемпоговорить,толькоонанемоглаихуслышать.

Она поспешила туда: ее заразило возбуждение ночи, и ей страстнозахотелосьвлитьсявобщуюжизнь.Этобылотосамоечувство,окоторомонасказалаУиллуподконецвечернегоразговора,—сейчасвсявселеннаяказаласьживой,ивсевнейбылосвязанобесчисленныминитямисмысла.Будучи христианкой, Мэри тоже ощущала эту связь; но потом, оставивцерковь, она почувствовала себя свободной, легкой и неприкаянной влишенномсмысламире.

Но за этим последовало открытие Теней и ее путешествие в другоймир;атеперьееокружалаэтатревожнаяночь,гдевсебылопреисполненоцелиисмысла,ноМэричувствоваласебяотрезаннойотобщейжизни.Анайтикнейдоступнеудавалось,потомучтоБогабольшенебыло.

Обуреваемаяодновременнорадостнымволнениемиотчаянием,МэрирешилавзобратьсянадеревоипопробоватьещеразпотерятьсебявПыли.Но не одолев и половины пути до рощи, она услышала какой-то новыйзвук,непохожийнашумлистьевишелесттравыподпорывамиветра.Этобыл глубокий, печальный стон, будтоисходящийизнедр органа.А затемраздалсяещеитреск—что-торвалось,ломалось,идеревоскрежеталоподереву.

Неужелиэтоееобзорнаябашня?Онаостановиласьтам,гдебыла,посредиоткрытоголуга.Ветерсекее

полицу,высокаятравахлесталапобедрам,мимонеслисьтениоблаков,ноМэри, не двигаясь, смотрела на зеленый полог листвы впереди. Трещалисучья, отрывались побеги, толстенные живые ветви переламывались, каксухиепалочки,илетелиназемлюсголовокружительнойвысоты,апотомивсякрона—кронатогосамогодерева,котороеМэризналатакхорошо,—сталаклонитьсявбокимедленноопрокидываться.

Словно тысяча криков слились в один— каждое волоконце в коре,стволе, корнях отчаянно протестовало против этого убийства. Но деревопродолжало падать. Выпутавшись из крон своих соседей, оно точнонаклонилоськМэри,преждечемгрянутьсяоземь,какгигантскаяволнаоволнолом; после падения его колоссальный ствол подскочил и сноварухнул, на сей раз окончательно, с последним протяжным стономизраненногоживогосущества.

Онаподбежалакнемуикоснуласьдрожащихлистьев.Вотееверевка,

авотиостаткиразбитойвдребезгиплатформы.Сердцеунеетакстучало,что в груди было больно, однако, вскарабкавшись по знакомым ветвям,торчащим под непривычными углами, она угнездилась в самой верхнейточке,докакойтолькосмогладобраться.

Проверив надежность опорной ветки, она вынула телескоп и с егопомощьюувиделавнебедвасовершенноразличныхдвижения.

В одном направлении двигались облака, между которыми мелькалалуна, а в другом, не имеющем с первым ничего общего, небо пересекалпоток Пыли, причем этот второй поток был гораздо быстрее и мощнеепервого. Собственно говоря, он занимал практически все небо — будтогигантскаяреканеумолимокатиласвоиводы,изливаясьизэтогомира,извсехмиров,куда-товневедомуюпустоту.

Медленно,словнобезучастияМэри,веемозгусложилисьотдельныекусочкиголоволомки.

УиллиЛирасообщилией,чточудесномуножунеменьшетрехсотенлет.ТаксказалимстариквТорредельиАнжели.

Если судитьпо рассказаммулефа,шраф, питающийих самихи весьэтот мир вот уже тридцать три тысячи лет, начал иссякать как раз околотрехсотлеттомуназад.

По словам Уилла, члены Гильдии философов, создатели чудесногоножа,проявлялинебрежность,невсегдазакрываяпроделанныеимиокна.ВедьисамаМэринашлатакоеокно;должнобыть,насветеестьещемногодругих.

Допустим,чтовсеэтовремяПыльмало-помалуутекаласквозьраны,нанесенныеприродечудеснымножом…

УМэриголовапошлакругом,ипричинойтомубылиотнюдьнетольковетвиупавшегодерева,которыесильнораскачивалисьподнатискомветра— вверх-вниз, вверх-вниз… Аккуратно убрав телескоп в карман, онаобхватиларукамитолстуюветкупередсобойиустремилавзгляднанебо,налунуинесущиесявдальоблака.

По вине чудесного ножа началась мелкомасштабная, незначительнаяутечка. Она вредна, и вселенная страдает из-за нее; надо обязательнопоговоритьпоэтомуповодусУилломиЛиройинайтиспособеепресечь.

Номогучийпотоквнебенеимеетсэтимничегообщего.Еговызвалисовсеминыепричины,ионсулиткатастрофу.Еслиегонеостановить,всяразумная жизнь погибнет. Как показали Мэри ее друзья мулефа, Пыльпоявилась, когда живые существа начали осознавать себя, но чтобысохранятьиприумножатьее,нужнабылакакая-тообратнаясвязь—вмиремулефа ее роль играли их колеса и древесноемасло. Без этого всяПыль

давно бы исчезла.Мысль, чувства, воображение— все это развеялось ипропало бы без следа, как дым, оставив вместо себя лишь голыйавтоматизм;тогдавкаждомизмириадовмиров,гдеразумнаяжизньтеперьпылаетяркимпламенем,онатолькопомерцалабыизатухла,каксвечанаветру.

Мэриострочувствовалабремясвоегонового знания.Онопригибалоеекземле,какгрузлет.Ейказалось,чтоонадревняя-предревняястаруха—усталая,измученнаяижаждущаясмерти.

С трудом выбравшись из ветвей гигантского дерева — ветер по-прежнему мотал их из стороны в сторону, трепал ей волосы и клонил кземлетраву,—онанаправиласьобратновпоселок.

На вершине подъема она в последний раз остановилась, чтобыпосмотреть на поток Пыли, гонимые ветром облака и луну, застывшуюпосрединебосвода.

И тут ей наконец стало ясно, что они делают; она поняла, в чемсостоитихвеликая,неотложнаязадача.

Они пытались задержать поток Пыли. Ветер, луна, облака, листья,трава — все эти милые ее сердцу явления природы словно с крикомбросалисьвборьбу,чтобывстатьгрудьюнапутиэтогострашноготечения,чтобы не дать частицам-Теням покинуть вселенную, которую они такобогатили.

Материя была влюблена в Пыль. Она не хотела с ней расставаться.Предотвратитьэтуразлуку—вотвчемприродавиделасвоюцель,иэтожебылоцельюМэри.

Неужелиейивпрямьказалось,чтобезБогаужизнинетсмысла,нетцели?Да,казалось.

— Что ж, теперь она есть!— вслух сказалаМэри и повторила ещегромче:—Теперьонаесть!

КогдаонасноваобратиласвойвзгляднаоблакаилунувпотокеПыли,они показались ей хрупкими и обреченными, как плотина из тонкихпрутиков и крошечных камешков поперек Миссисипи. Но они хотя быпытались что-то сделать. И будут продолжать свои попытки до тех пор,покаживавселенная.

Мэри не знала, сколько часов назад она покинула хижину. Когдасумятицавеедушенемногоулегласьиначалосказыватьсяутомление,онамедленнодвинуласьпосклонувниз,кпоселку.

Наполдороге,добравшисьдомолодойпоросливатныхдеревьев,оназаметиланаболотистойравнинечто-тостранное.Там,вместесприливом,ровнодвигалосьблестящеебелоепятнышко.

Оназамерла,всматриваясь.Пятнышкобылоединственным,атуалапивсегдаперемещалисьстаями,нововсемостальномонооченьсмахивалонауже знакомую Мэри птицу: крылья, напоминающие паруса, длиннаяшея, — да, без сомнения, это была туалапи. Мэри никогда не слыхала,чтобы они плавали в одиночку, и потому не сразу кинулась внизпредупреждатьпосельчан; кроме того,пятнышковсеравноостановилось.Онозастылонаводеусамойтропинки.

Апотомоноразделилосьнадвое…Нет,простокто-тосошелсоспиныптицы.

Иэтоткто-тобылчеловеком.Она видела его вполне отчетливо даже на таком расстоянии; луна

сиялаярко,аглазаМэрипривыкликлунномусвету.Посмотреввтелескоп,онаотбросилапоследниесомнения:этобылачеловеческаяфигуравореолеизПыли.

Этот человек что-то нес — кажется, длинную палку. Он шагал потропинке легко и быстро — не бежал, но двигался, как спортсмен илиохотник.Нанембылапростаятемнаяодежда,котораявобычныхусловияхпослужилабыемуотличноймаскировкой,новтелескопМэривиделаегоясно,будтовлучепрожектора.

Когда он приблизился к поселку, она поняла, что за палка у него вруках.Оннесвинтовку.

Мэрисловноплеснуливгрудьледянойводой.Каждыйволосокунеенателезашевелился.

Онабыла слишкомдалекодлярешительныхдействий: даже еслибыона закричала, он быничего не услыхал.Ей оставалось только смотреть,каконвходитвпоселок,озираясьпосторонам,тоиделоостанавливаясь,чтобыприслушаться,иперебегаетотдомакдому.

Чувствуясебябеспомощной,каклунаиоблака,пытающиесяудержатьпоток Пыли, Мэри мысленно взмолилась: Только не заглядывай поддерево…пройдимимодерева…

Но он подходил к нему все ближе, ближе и наконец встал прямонапротив ее дома.Она немогла этого вынести; сунув телескоп в карман,онапустиласьбежатьвнизпосклону.Сеегубедванесорвалсяотчаянныйвопль, но она вовремя сообразила, что может разбудитьУилла и Лиру, исдержалась:ведь,проснувшись,онинавернякавыдалибысебя.

Однакотеперьонаневидела,чтоделаеттотчеловек,иэтобылодлянее невыносимо; дрожащей рукой она вновь выхватила из карманателескоп,ночтобыпоглядетьвнего,ейпришлосьостановиться.

Онотворялдверьеедома.Потомскрылсявнутри,хотяПыльснаружи

ещеволновалась,какдым,еслипровестисквозьнегорукой.Мэривыждалаоднубесконечнуюминуту,ионпоявилсяснова.

Стоя на пороге, незнакомец медленно озирал все вокруг; дерево непривлекло его внимания. Потом он сделал шаг и застыл, точно внерешительности.Мэривдругосознала,какбеззащитнаонанапустынномсклоне—прекраснаямишеньдлявинтовки,—ноего,похоже,интересовалтолько поселок. Поразмыслив еще минуту-другую, он повернулся и тиходвинулсявперед.

Онанеотрываясь смотрела, каконидетпо тропинке; ейбылооченьхорошо видно, как оншагнул птице на спину и сел, скрестив ноги, а таразвернуласьизаскользилапрочь.Спустяпятьминутониисчезлиизвиду.

ГлаватридцатьпятаяЗахолмами

ДеньрожденьяжизнивсейПришел,любовьпришлакомне.

КристинаРоссетти(пер.Д.Густова)

—ДокторМалоун,— сказалаЛира утром,—мы сУиллом должнынайти своих деймонов. А потом разберемся, что делать дальше. Нам безнихплохо—долгомыневытерпим.Такчтонадоидтиискать.

—Кудаже выпойдете?—спросилаМэри.Глаза унее слипались, аголовабылатяжелаяпослебеспокойнойночи.

ОнисЛиройвышлинаберегреки;Лираумывалась,аМэриукрадкойвысматриваласледынезнакомца.Покачтоонаничегонезаметила.

—Незнаю,—откликнуласьЛира.—Ноонигде-торядом.Когдамыпролезливэтотмир,онисразусбежали,какбудтобольшенамнедоверяли.Честноговоря,яихпонимаю.Номызнаем,онигде-тоздесь,—паруразнамдажепоказалось,чтомыихвидели,такчто,наверное,найдем.

—Послушай…—ИМэри,преодолевнежелание,сталарассказыватьЛиреотом,чтослучилосьснейпрошлойночью.Покаонаговорила,книмприсоединился Уилл; они с Лирой слушали серьезно и внимательно,широкораскрывглаза.

—Может,онобычныйпутешественник—набрелнаокноислучайнопрошел внего,—сказалаЛира, когдаМэри закончила.Сегодняунеенауме были совсем другие вещи, более интересные, чем загадочныйнезнакомец.—КакотецУилла,—продолжалаона.—Сейчасведьмеждумирами много разных дырок… Все равно, если он просто повернулся иушел,значит,незамышлялничегоплохого,правда?

—Не знаю.Ненравитсямнеэто.Иябоюсьотпускатьвасодних—верней,побояласьбы,еслибнезнала,черезчтовыужепрошли.Вобщем,не знаю… Но, пожалуйста, будьте осторожны. Глядите по сторонам.Хорошохоть,чтовпрериионнесможетподкрастьсяквамнезамеченным.

—Есликого-нибудьувидим,сразусбежимвдругоймир,ивсебудетвпорядке,—сказалУилл.

Они твердо решили идти на поиски, и Мэри не хотелось с ними

спорить.—Ладно,—сказалаона,—толькообещайте,чтонебудетезаходитьв

рощи.Еслиэтотчеловекещетут,онможетспрятатьсязадеревом,ивынеуспеетевовремяубежать.

—Обещаем,—согласиласьЛира.— Пойду приготовлю вам с собой какой-нибудь еды — вдруг вы

пробродитецелыйдень.Завернув в кусок ткани сыр, несколько плоских хлебцев и сладких

красныхплодов,хорошоутоляющихжажду,Мэриперевязаласвертоктак,чтобыегоудобнобылонестизаплечомнаверевке.

— Доброй охоты, — напутствовала их она. — И не забывайте обосторожности!

Ее тревога так и не улеглась, и она провожала детей взглядом досамогоподножияхолма.

—Интересно,почемуонатакаягрустная?—сказалУилл,когдаонисЛиройначалиподъемквершинехолмистойгряды.

— Наверно, гадает, вернется ли когда-нибудь домой, — ответилаЛира.—Аесливернется,тодадутлиейопятьработатьвлаборатории.Аможет,онагрустит,потомучтодумаетотомчеловеке,котороголюбила.

—Хм-м…Как,по-твоему,амысамикогда-нибудьвернемсядомой?— Кто его знает. У меня вроде и дома-то нет. Обратно в Иордан-

колледжврядливозьмут,ажитьсмедведямииливедьмамиянесмогу.Вотразвесцыганами…Ябынепротив,еслионисогласятся.

—АкакнасчетмиралордаАзриэла?Тамтыжитьнехочешь?—Этовсеравнонеполучится,—ответилаона.—Почему?—Тыразвенепомнишь,чтосказалдухтвоегоотцапередтем,какмы

выбрались из мира мертвых? Про деймонов — что они могут прожитьдолго только в своем собственном мире. Наверное, лорд Азриэл, то естьмойотец,даженеподумалобэтом—ведькогдаонначиналсвоедело,очужихмирахещепочтиничегонезнали…Столькохрабростиитрудов,—сказалаона,будтоневерясамойсебе,—ивсенапрасно!Всевпустую!

Они легко шагали по каменистой дороге и, лишь добравшись довершиныгряды,остановилисьипогляделиназад.

—Уилл,—сказалаЛира,—авдругмыихненайдем?— Уверен, что найдем. Ужасно любопытно, как он выглядит — в

смысле,мойдеймон.—Тыжееговидел.Аянарукивзяла.—ТутЛирапокраснела,потому

что дотронуться до чужого деймона было грубейшим нарушением

приличий.Этозапрещалосьнетолькоправиламивежливости—нет,здесьбыли замешаны более серьезные вещи, что-то вроде стыда… БыстрыйвзгляднапорозовевшиещекиУиллаподсказалей,чтоонпонимаетэтонехуже ее. Она не знала, испытывает ли он то же смешанное с испугомрадостноеволнение,котороеовладелоеюпрошлымвечером,—сейчасэтиощущениявернулисьвновь.

Они пошли дальше бок о бок, охваченные внезапнымзамешательством.НоУилл,преодолевробость,заговорилопять:

—Когдаувасдеймоныперестаютменяться?—Ну… по-моему, примерно в нашем возрасте или чуть позже. По-

разному.МысПаномчастоэтообсуждали,насчетнего.Гадали,какимонбудет…

—Неужелизаранееничегопредсказатьнельзя?—В детстве—нет.А когда подрастаешь, начинаешь думать, какую

формуонпримет,—туилиэту…Вконцеконцовониобычностановятсятакими, как надо. То есть подходят к твоему настоящему характеру. Ну,например, если у тебя деймон-собака, значит, ты любишь делать то, чтотебевелят,знаешь,ктохозяин,слушаешьсяприказовиугождаешьлюдям,которыевышепоположению.Умногихслугдеймоны—собаки.Такчтоэто помогает понять, кто ты на самом деле, и выбрать, чем тебе лучшезаниматься.Акаквтвоеммиреузнать,ктотынасамомделе?

—Незнаю.Япросвоймирвообщезнаюнемного.Все,чтояумею,—это держаться тишком да молчком, поэтому мне мало что известно овзрослыхиотом,каклюдидружат…иливлюбляются…По-моему,иметьдеймонадовольнотрудно,потомучтолюбой,ктонатебяпосмотрит,сразуузнаетотебеоченьмного.Япредпочитаюбытьвстороне,чтобыменянезамечали.

—Тогда твой деймон, наверное, был быживотным, которое хорошоумеет прятаться. Или тем, которое выглядит как другое — скажем, какбабочка, которая притворяется осой — для маскировки. В вашем миреобязательнодолжныбытьтакие—ведьунасониесть,амыоченьпохожи.

Онишлидальшевдружескоммолчании.Ихокружалоширокоеясноеутро, прозрачное в тенистых ложбинах и жемчужно-голубое в теплыхлучах солнца. Повсюду, насколько хватало глаз, простираласьбеспредельнаясаванна—коричневая,золотая,буро-зеленая,теряющаясявпереливчатой дымке и совершенно пустынная. Казалось, они —единственныелюдивмире.

—Вообще-тоонанепустая,—сказалаЛира.—Тыимеешьввидутогочеловека?

—Нет.Тызнаешь,чтояимеюввиду.—Да,знаю.Воннатраветени…наверное,птицы,—сказалУилл.Онужедавнозаметил,какпоодальмелькаетчто-тотемное,маленькое.

Этитенибыливиднылучше,еслисмотретьнанихнепрямо,акраешкомглаза.КогдаонсказалобэтомЛире,онаответила:

—Этотворческаяпассивность.—Что-что?—ПервымонейсказалпоэтКитс.СпросиудоктораМалоун.Уменя

она включается, когда я общаюсь с алетиометром. А у тебя— когда тыпользуешьсяножом,развенет?

—Да,наверное.Ноявотчтоподумал—анедеймонылиэто…—Ятожетакподумала,только…Онаприложилапалецкгубам.Онкивнул.—Смотри,—сказалон,—видишьтамупавшеедерево?Это было то самое дерево, на которое взбиралась Мэри. Они

осторожноподошликнему,косясьнарощу:неупадетливдругещеодно?Тихимутром,когдаслабыйветерокедвашевелиллистья,неверилось,чтотакаягигантскаяколоннаможетрухнуть,ноонатемнеменеележалапередними…

Могучий ствол был высоко над их головами: с одной стороны егоподдерживали на весу вырванные из земли корни, а с другой— густыеветви.Некоторыеизэтихветвей,сломанныеипомятые,былисамипосебетолщелюбогообычногодереваизмираУилла;всякрона,вкоторойбыломножествоещеуцелевшихсучьевисвежихзеленыхлистьев,возвышаласьнадними,какразвалинырухнувшегодворца.

ВнезапноЛирасхватилаУиллазаруку.— Тс-с,—шепнула она.—Не смотри. Я уверена, они близко. Там

что-томелькнуло—могупоклясться,чтоэтоПан…Ее рука была теплой. Он ощущал это сильнее, чем присутствие

огромной массы ветвей и листвы у себя над головой. Притворяясь, чтоленивоскользитвзглядомпогоризонту,онукрадкойпокосилсянаверх,наэту путаницу зеленого, коричневого и голубого, и там — она неошиблась!—увиделто,чтоявнонебылодеревом.Арядомсним—ещеодно.

—Пойдем отсюда,— едва слышно прошепталУилл.—Идем куда-нибудьещеипосмотрим,пойдутлионизанами.

—Аеслинет…Ладно,давай,—тихонькооткликнуласьЛира.Для виду они осмотрелись по сторонам, взялись за одну из ветвей,

уткнувшихся в землю, словно собираясь по ней взобраться, а затем как

будтопередумали:пожалиплечамиидвинулисьпрочь.—Ужаснохочетсяоглянуться,—сказалаЛира,когдаониотошлина

несколькосотметров.— Лучше не надо. Они нас видят и не потеряются. Догонят, если

захотят.Онисошлисчернойдорогив высокую,поколено, травуи с трудом

побрели по ней, наблюдая, как вокруг мечутся, скачут и порхаютнасекомые, и слушая их шуршание и стрекот, сливающиеся в одинмиллионоголосыйхор.

— Что ты собираешься делать, Уилл? — тихонько спросила Лирапосленесколькихминутмолчания.

—Мненужновернутьсядомой,—ответилон.Однаковегоголосеейпослышалосьсомнение.

Покрайнеймере,онаоченьнадеялась,чтоонещеколеблется.—Аеслионидосихпортебяищут?—спросилаона.—Телюди?—Ну,вконцеконцов,мыбывалииневтакихпеределках.—Да, правда…Но я думала показать тебе Иордан-колледж и наши

болота.Хотела,чтобымывместе…— Да, — ответил он, — я тоже хотел… Да и снова побывать в

Читтагацце было бы здорово. Это прекрасное место, а если Призракиоттуда ушли…Но у меня мать. Я должен вернуться и ухаживать за ней.ВедьяпростобросилееумиссисКупер,аэтонечестнопоотношениюкнимобеим.

—Нечестно,чтотебявынудилитакпоступить!—Да,—согласился он,—но это «нечестно»другогорода.Это как

ураган или землетрясение. Может, оно и нечестно, только винить тутнекого.Авотеслияоставлюматьупожилойженщины,котораяисама-тоне слишком здорова, это будет совсем другое «нечестно». Это будетпопростунехорошо.Такчтодомойвернутьсянадо.Но,может,теперьнамбудет трудно жить как раньше. Может, наш секрет раскрылся. Вряд лимиссис Купер могла справиться одна, если на маму нашло и она опятьстала всего пугаться—помнишь, я рассказывал, как у нее бывает. Тогдамиссис Купер, наверно, обратилась за помощью, и когда я вернусь, меняотправятвкакое-нибудьспециальноезаведение.

—Дачтоты!Неужеливприют?—По-моему, такполагается.Откровенно говоря,не знаю.Мнедаже

думатьобэтомпротивно.—Тогдатывоспользуешьсяножомисбежишь!Хотябывмоймир!— Все-таки мне надо быть с матерью. Когда вырасту, я смогу

ухаживать занейпо-настоящему, в своемдоме.И тогда ужниктонамнепомешает.

—Какпо-твоему,утебябудетжена?Оннадолгоумолк.Нооназнала,чтооннепростомолчит,адумает.— Так далеко я не загадываю,— наконец ответил он.— Тогда это

долженбытькто-нибудь,ктопоймет…Янедумаю,чтовмоеммиретакаянайдется.Атывыйдешьзамуж?

—Ятоже…—сказалаона,иголосунеедрогнул.—Еслида,онтожеврядлибудетизмоегомира.Такмнекажется.

Онимедленнобрелидальше,кгоризонту.Унихбылосколькоугодновремени—всевремя,оставшеесяувселенной,принадлежалоим.

ЧерезнекотороевремяЛирасказала:—Тыведьсохранишьусебянож,правда?Исможешьпосетитьмой

мир?— Конечно. Во всяком случае, я никогда бы не отдал его кому-то

другому.—Несмотри…—сказалаона,несбиваясьсшага.—Вонони,опять.

Там,слева.—Значит,всежепошлизанами,—обрадованооткликнулсяУилл.—Тс-с!— Я так и думал, что пойдут. Ладно, будем притворяться дальше:

сделаемвид,чтоищемих,ибудемпроверятьвсесамыедурацкиеместа.Теперьэтопревратилосьвигру.Онинашлималенькоеозероистали

искать в грязи и камышах, громко уверяя друг друга, что их деймоныдолжны были принять вид лягушек, водяных жуков или слизняков; ониотдирали кору давно упавшего веревочного дерева на опушке рощи,прикидываясь, будтоищут там своихдеймонов в обликеуховерток;Лираразыграла целое представление, заявив, что наступила на муравья, —жалела его, утверждала, что у него лицо Пана, и обвиняла в нежеланииговоритьсней.

Но,улучивудобнуюминутку,онанаклониласькухуУиллаисерьезносказала,понизивголос,чтобыихнеуслышали:

—Мыведьдолжныбылиброситьих,кактыдумаешь?Унаснебылодругоговыхода?

— Да, ты права. Тебе пришлось труднее, чем мне, но нам обоимбольше ничего не оставалось. Потому что ты дала Роджеру обещание идолжнабылаегосдержать.

—Атебенадобылоещеразпоговоритьсотцом…—Имыдолжныбылиихвсехвыпустить.

— Да. И я так рада, что нам это удалось. Когда-нибудь Пан тожепорадуется—этобудет,когдаясамаумру…Теперьнамнегрозитразлука.Такчтомыправильносделали.

Солнце забиралосьвсе вышепонебосводуиначиналоприпекать; отнегохотелосьспрятатьсявтень.Ближекполуднюониочутилисьнасклоненеподалеку от вершины холмистой гряды, а когда одолели подъем, Лираплюхнуласьнатравуипробормотала:

—Ну,еслимыскороненайдемгде-нибудьтени…Подругуюсторонухолмавиднеласьлощина,густозаросшаякустами;

тамнавернякабылручей.Онидобралисьпо склонудоначалалощиныиувиделиродник,бьющийизскалысредипапоротникаитростника.

Остудив в воде пылающие лица, они с благодарностью напились изашагали вдоль ручья: он бежал вниз, время от времени разливаясьмаленькими запрудами, преодолевая крошечные преграды из камней ипостепенностановясьширеиполноводнее.

— Откуда она берется? — удивилась Лира. — Притоков вроде бынигденевидно,аводытутгораздобольше,чембылонаверху.

Уилл, краешком глаза наблюдавший за тенями, заметил, как онискользнулиполистьямпапоротникаиисчезливкустахнижепосклону.Онмолчакивнул.

—Простотечетмедленней,—пояснилон.—Родникбьетбыстро,аздесьводаскапливаетсявзапрудах…Онитам,—шепнулон,указываянамаленькуюгруппудеревьевуподножияхолма.

Сердце у Лиры забилось так сильно, что она чувствовала, какпульсируетжилканагорле.Преждечемотправитьсяпоберегудальше,онис Уиллом переглянулись — в глазах у обоих застыло до странностисерьезное, сосредоточенное выражение. Кусты и трава здесь росли гуще,чемувершины;ручейтоиделонырялвзеленыетуннелиипоявлялсянаоткрытыхместах, играя солнечными бликами, чтобы тутже спрыгнуть скаменного порожка и вновь скрыться в зелени, так что им приходилосьидтивдольнего,полагаясьскореенаслух,чемназрение.

Уоснованияхолмаонисчезалвмаленькойрощице,средидеревьевссеребристойкорой.

ОтецГомеснаблюдал заУилломиЛирой с вершиныхолма.Идти заними было нетрудно: хотя Мэри и считала открытую местностьбезопасной, даже там ничего не стоило спрятаться в траве или заотдельными купами веревочных и лаковых деревьев. Вначале дети частоозирались,боясьслежки,ионвынужденбылдержатьсяпоодаль,нопотомони настолько увлеклись беседой, что почти совсем забыли об

осторожности.Чегоонникакнехотел,такэтопричинитьвредмальчику.Однамысль

о том, что может пострадать невинный, приводила его в ужас. Чтобы нерисковать, необходимо было подобраться к ним поближе и тщательноприцелиться,аэтоможнобылосделатьтольковлесу.

Медленноиосторожнодвигалсяонпоберегуручья.Егодеймон,жукс зеленой спинкой, летел впереди, ориентируясь по запаху: зрение у негобыло хуже, чем у священника, зато обоняние очень тонкое, и он отличночуял,гдепрошлимолодыелюди.ВремяотвременионсадилсянастебелектравыиподжидалотцаГомеса,апотомсновапускалсявполет;и,видя,каклегко он улавливает запах, оставленный в воздухе их телами, отец ГомесневольновозблагодарилБогазапорученнуюемумиссию,иботеперьсталояснееясного,чтоэтидвоеготовятсявпастьвсмертныйгрех.

Впередимелькнулосветлоепятно—этобылирусыеволосыЛиры.Онускорилшагиснялсплечавинтовку.Унеебылоптическийприцел—неочень мощный, но прекрасно выверенный, так что через него цельвыгляделавравнойстепеничеткойиувеличенной.Да,оннеошибся:вотдевочка остановилась и обернулась, и он подивился тому, что лицочеловека,стольглубокопогрязшеговгрехе,можетсиятьтакимсчастьеминадеждой.

Этоудивлениезаставилоегозамешкаться,имоментбылупущен:обапутникавошливрощуискрылись задеревьями.Чтож,далеконеуйдут.Пригнувшись, он тронулся дальше: в одной руке у него была винтовка,другойонпомогалсебесохранитьравновесие.

Теперь он был так близок к успеху, что впервые задумался о своембудущем после выполнения задания. Как принести царству небесномубольшепользы—вернутьсявЖеневуилиостатьсяпроповедоватьвэтоммире? Первое, что следует сделать здесь, — это убедить четвероногихсуществ, у которых вроде бы имеются зачатки разума, что их обычайездить на колесах мерзок и богопротивен, поскольку возник благодарябесовскому наущению. Только искоренив его, они могут надеяться наспасение.

Ондостиг подножия холма, где начинались деревья, и тихоположилвинтовкуназемлю.Вглядываясьвсеребристо-зеленовато-золотойсумрак,он приставил ладони к ушам: так можно было расслышать даже тихиеголоса сквозь стрекот насекомых и журчание воды. Да, они здесь.Остановились.

Оннаклонился,чтобыподнятьвинтовку…И подавился криком, потому что кто-то схватил его деймона и

потащилпрочь.Боль была невыносима. Но здесь никого нет! Где же деймон? Отец

Гомесслышал,каконплачет,изаметался,ищаегоглазами.—Спокойно,—раздался сверху чей-то голос,—не надо дергаться.

Твойдеймонуменявруке.—Но…гдеты?Ктоты?—МенязовутБальтамос,—сказалголос.УиллсЛиройосторожношлипоручью,почтиненарушаямолчания,и

наконецочутилисьвсамойсерединерощи.Здесьбыланебольшаяполянка,поросшая мягкой травой, на которой лежали замшелые валуны. Ветвинаверху смыкались, пропуская вниз лишь узкие солнечные лучи, так чтоповсюдуигрализолотистыеисеребряныеблики.

А еще здесь царила тишина.Ее нарушали толькожурчание ручья даизредкашелестлиствы,потревоженнойслучайноналетевшимветерком.

—Уиллопустилнатравукотомкуседой;Лираположиларядомсвойрюкзачок.Деймоныпересталимелькатьпоблизости,оставивихвполномодиночестве.

Снявботинкивместесносками,ониуселисьнапоросшиемхомкамниу ручья и опустили ноги в воду; она оказалась такой ледяной, что у нихзахватилодухикровьсразубыстрейпобежалапожилам.

—Естьхочется,—призналсяУилл.—Имне,—сказалаЛира,хотяоначувствоваланетолькоголод,нои

ещечто-тосмутноеинастойчивое,радостноеищемяще-тревожное,чегоисаманемоглатолкомопределить.

Развязав котомку, они перекусили хлебом и сыром. По какой-тонепонятной причине руки плохо их слушались, а еда показалась обоимпочти безвкусной, хотя мягкий хлеб с хрустящей корочкой только вчераиспеклинакамнях,даислоистыйсолоноватыйсырбылоченьсвежим.

ПотомЛиравзялаодинизместныхфруктов—маленький,красный—и,повернувшиськУиллусотчаяннобьющимсясердцем,сказала:

—Уилл…Ибережноподнеслаплодкегорту.По его глазам ей сразу стало ясно, что он понял ее с полуслова и

слишкомобрадовался,чтобыотвечать.Еепальцывсеещебылиуегогуб.Онпочувствовал,каконидрожат,ивзялеерукувсвою,апотомониобатаксмутились,чтонезнали,кудадеватьглаза;обоихдокраевпереполнялосчастье.

Легко—точнодвамотылька,случайностолкнувшихсявполете,—ихгубы соприкоснулись. И не успели они сообразить, что происходит, как

очутилисьдругудругавобъятиях,ионаслепоприжималасьщекойкегощеке,аонкее…

—Помнишь, как говорилаМэри,—шепнул он,— если тебе кто-тонравится,этопонимаешьсразу…икогдатыспалавтотраз,нагоре,передтемкакисчезнуть,ясказалПану…

—Яслышала,—прошепталаона,—янеспалаихотеласказатьтебетожесамое,итеперьязнаю,чточувствовалавсеэтовремя:ялюблютебя,Уилл,люблю…

При слове «люблю» все в нем точно вспыхнуло огнем; он весьзатрепеталиответилейтемижесловами,сноваисновацелуяеепылающеелицо,супоениемвдыхаяароматеетела,еетеплых,пахнущихмедомволосисладкоговлажногортаспривкусоммаленькогокрасногоплода.

Ихокружалаглубокаятишина,словновесьмирзатаилдыхание.Бальтамосбылвпанике.Он отступал вверх по течению ручья, еле удерживая деймона-жука,

который бился, кусался и царапался, и пытаясь как можно лучшеспрятаться от человека, который не разбирая дороги ломился сквозьзарослизанимиследом.

Если он их нагонит, тогда конец… Бальтамос, знал, что отец Гомесубьетегонаместе.Ангелуегоранганесправитьсясчеловеком,дажееслиэтот ангел здоров и силен, а он не мог похвастать ни тем ни другим;вдобавокегоизмучилитоскапоБарухуистыдзато,чтоонбросилУилла.

—Стой, стой!— воскликнул отец Гомес.—Пожалуйста, погоди.Ятебя не вижу… давай поговорим, прошу… пожалей моего деймона,умоляютебя…

Покачтовсебылонаоборот:этодеймоннежалелБальтамоса.Ангелсмутновиделзеленоесуществосквозьтыльнуюсторонусвоихрук;раззаразомоновпивалосьвеголадонимощнымичелюстями.Разожмионрукихотябынасекунду—ионоулетит.НоБальтамосбылполонрешимости.

—Сюда,—сказалон,—замной.Выходиизлеса.Яхочупоговоритьстобой,нонездесь.

—Ноктотытакой?Ятебяневижу.Подойдикомне—какясмогупонять,ктоты,еслинеувижутебя?Постойнаместе,небегитакбыстро!

Но в быстром передвижении заключалась единственная защитаБальтамоса.Онстаралсяне замечатьукусовдеймонаипробиралсявверхпоручью,ступаяскамнянакамень.

Потомонсделалошибку:кинулвзглядназад,тутжепоскользнулся,иногаегосъехалавводу.

— Ага! — удовлетворенно шепнул сам себе отец Гомес, услышав

всплеск.Бальтамос тут же восстановил равновесие и пустился дальше— но

теперь с каждым его шагом на сухих камнях оставался мокрый след.Священник увидел это, прыгнул вперед и почувствовал, как по его рукескользнулиперья.

Он замер в изумлении; в его мозгу колоколом прозвенело слово«ангел». Воспользовавшись паузой, Бальтамос снова метнулся вперед, иновыйжестокийприступболизаставилсвященникаустремитьсязаним.

— Еще немного, — бросил Бальтамос через плечо. — Только довершиныхолма,атаммыпоговорим,обещаю.

—Давайздесь!Пожалуйста—клянусь,ятебянетрону!Ангел не ответил, ему было не до того.Он должен был делить свое

внимание между тремя задачами: следить, чтобы его не схватили сзади,смотреть, куда бежит, и стараться не упустить деймона, терзающего емуруки.

Чтожекасаетсясвященника,тоонсоображалбыстро.По-настоящемуопасный враг прикончил бы его деймона сразу; этот же явно боялсянанести решающий удар. Придя к такому выводу, отец Гомес сталспотыкаться, притворно стонать и несколько раз умолял противникаостановиться—асамнетерялбдительности,подкрадывалсявсеближеистаралсяоценить,наскольковрагсилен,какбыстроонможетдвигаться,вкакуюсторонусмотрит.

— Пожалуйста, — повторил он, и голос у него сорвался.— Ты непонимаешь, как это больно… я не сделаю тебе ничего плохого… развенельзяостановитьсяипоговорить?

Емунехотелосьупускатьизполязрениярощууподножияхолма.Ониуже достигли тогоместа, откуда начинался ручей, и он видел траву, едвазаметно примятуюногамиБальтамоса.Священник следил внимательно ибылтвердоуверен,чтоангелстоитименнотам.

Бальтамос обернулся. Священник поднял глаза до того уровня, накотором, как он думал, должно было находиться лицо ангела, и впервыеувидел его: всего лишь легкое дрожание в воздухе, но ошибиться былонельзя. Впрочем, он был слишком далеко, чтобы достать до него однимпрыжком,даипленениедеймоналишалоегосил.Вотеслибыподойтиещенашажок-другой…

— Сядь, — сказал Бальтамос. — Сядь там, где стоишь. Ни шагудальше.

—Чеготыхочешь?—спросилотецГомес,недвигаясь.—Чегояхочу?Убитьтебя,нодляэтогоячересчурслаб.

—Нотыведьангел?—Какаяразница?—Авдругтыошибаешься?Мыможемоказатьсянаоднойстороне.—Нет,этонетак.Яследилзатобой.Знаю,начьейтыстороне…нет-

нет,нешевелись.Оставайсятам.— Еще не поздно покаяться. Даже ангелам это дозволено. Я готов

выслушатьтвоюисповедь.— Барух! Помоги мне! — в отчаянии воскликнул Бальтамос,

отвернувшись.Икактолькоонвыкрикнулэтислова,отецГомеспрыгнул.Онударил

ангелаплечом; тотпотерялравновесиеи, выбросиврукувбок,освободилжука-деймона. Жук немедленно вспорхнул с его ладони, и отец Гомесощутил прилив облегчения и энергии. Как ни странно, это и сталопричиной его гибели. Он так свирепо кинулся на еле заметную фигуруангелаивстретилтакмалосопротивления,чтонеудержалсянаногах.Егоподошва скользнула по траве; по инерции он пролетел дальше в сторонуручья, а Бальтамос, подумав о том, что сделал бы Барух, отбил рукусвященника,которойтотхотелухватитьсязакуст.

Падение оказалось роковым. Сильно ударившись головой о камень,отецГомеспотерял сознаниеипогрузилсялицомвручей.Холодная водамгновенно привела его в чувство, но когда он, захлебываясь, попыталсявстать,Бальтамос,необращаявниманиянадеймона,жестокожалящегоеголицо,глазаирот,отчаянноринулсявниз,налегвсемсвоиммалымвесомнасвященника,чтобынедатьемуподняться,иудержалегоголовуподводой.

Когдадеймонвнезапноисчез,Бальтамосослабилхватку.ОтецГомесбыл мертв. Убедившись в этом, Бальтамос вытащил тело из ручья ибережноопустилнатраву.Онсложилсвященникурукинагрудиизакрылемуглаза.

ЗатемБальтамосвыпрямился—усталый,измученныйиполныйболи.—Барух,—сказалон,—милыймойБарух,ябольшенемогу.Уиллс

девочкойвбезопасности,ивсебудетхорошо,нодляменяэтоконец,хотянасамомделеяумервместестобой,Барух,любовьмоя!

Мгновениеспустяегонестало.Ближеквечерунаогородесталосовсемжарко,иМэриедванесморил

сон.НокогдараздалсяголосАталь,вкоторомзвучаланеторадость,нетотревога, она встрепенулась: неужели упало еще одно дерево? Или сновапоявилсячеловексвинтовкой?

— Смотри! Смотри! — говорила Аталь и тянулась хоботом к еекарману.

Мэридосталателескопипоследоваласоветуподруги,направивеговнебо.

— Скажи мне, как ведет себя шраф! — попросила Аталь. — Ячувствую,тамчто-тоизменилось,тольконепонимаючто.

Грозный поток Пыли наверху остановился. Конечно, он не застыл ввоздухе;Мэри осмотрела сквозь янтарные стекла весь небосвод, замечаягде слабое течение, а где что-то вроде вихрей или небольшихводоворотов,—нопостоянногодвиженияводнусторонубольшенебыло.Вернее,было,нодругое:теперьчастицыПылимедленноопускалисьвниз,точноснежинки.

Она подумала о колесных деревьях: наверное, цветы, раскрывшиесянавстречу этому золотому дождю, теперь напьются вволю. Мэри словночувствовала,какжаждутэтогоихбедныепересохшиегорлышки,которымпришлосьтакдолгообходитьсябезживотворногоэликсира.

—Авотиони,—сказалаАталь.Мэри обернулась с телескопом в руке и увидела вдалеке Уилла с

Лирой—онинеспешавозвращалисьвпоселок.Держасьзарукиисблизивголовы, они разговаривали друг с другом, не замечая больше ничеговокруг,—онапонялаэтодаженатакомрасстоянии.

Сначалаонахотелаподнестителескопкглазам,нопередумалаисноваубралаеговкарман.Внемнебылонужды,онаитакзнала,чтоувидит,—двефигуры,словносостоящиеизживогозолота.Теперьонивыглядяттакже,какиспоконвековвыгляделилюди,вкоторыхпроснуласьихистиннаяприрода.

Пыль, которая пришла со звезд, вновь обрела свой живой дом, ипричиной этому были они— дети, переставшие быть детьми и до краевпереполненныелюбовью.

ГлаватридцатьшестаяСломаннаястрела

ИвсёжеЦелитой,единой,Я,вериться,достичьбымог,НепреграждайжелезнымклиномКнейкаждыйразпутимне—Рок.

ЭндрюМарвелл(пер.А.Шадрина)

Двоедеймоновтиходвигалисьпоночномупоселку,тоисчезаявтени,то появляясь опять; неслышно ступая мягкими кошачьими лапами, онипересекли площадь для собраний и остановились перед входом в домикМэри.

Осторожно заглянув внутрь, они увидели только спящую хозяйку;тогдаониповернулисьисновапересеклизалитуюлуннымсветомплощадь,направляяськраскидистомудереву.

Еговетвибылитакимидлинными,чтопахучиеспиралевидныелистьяпочтикасалисьземли.Оченьмедленноиаккуратно,чтобыневыдатьсебяслучайным шорохом или треском упавшего на землю сучка, деймоныпроскользнули под листвяной полог и увидели тех, кого искали, —мальчикаидевочку,крепкоспящихдругудругавобъятиях.

Ониприблизилиськнимпотравеисталитихонькодотрагиватьсядоспящих носом, лапой, усами, купаясь в исходящем от них тепле, нособлюдаябесконечнуюосторожность,чтобынеразбудитьих.

Когда они убедились, что с людьми все в порядке (ласково полизавбыстро затягивающуюся рану Уилла, убрав с лица Лиры непослушнуюпрядь),позадинихраздалсяелеслышныйоклик.

Мгновенно, в полнейшей тишине, оба деймона развернулись однимпрыжком, став волками: безумно горящие глаза, оскаленные белые зубы,словноживоевоплощениеугрозы.

Сзади стояла женщина— ее силуэт вырисовывался в лунном свете.ЭтобыланеМэри,и,когдаона заговорила,ониясноуслышалиее голос,хотяонбылсовершеннобеззвучен.

—Пойдемтесомной,—сказалаона.Деймонское сердце Пантелеймона трепыхнулось в груди, но он

промолчал, решив подождать с приветствием до тех пор, пока они неокажутсяподальшеотУилласЛирой.

— Серафина Пеккала! — радостно воскликнул он, когда ониотошли.—Гдетыпропадала?Знаешь,чтослучилось?

— Тихо. Летим туда, где можно поговорить, — откликнулась она,вспомнивоспящихмулефа.

УпорогаМэрилежалаветкаоблачнойсосны.Когдаведьмавзялаее,деймоны обратились в птиц, сову и пеночку, и все трое полетели надсоломенными крышами, над лугами и холмистой грядой к ближайшейроще колесных деревьев с посеребренными луной кронами— эта рощавысиласьвпереди,какдревнийзамок.

ТамСерафинаПеккалауселасьнасамойудобнойветвивокружениицветков,жаднопьющихПыль,иптицыустроилисьрядом.

—Недолговамосталосьбытьптицами,—сказалаведьма.—Оченьскоро вы примете окончательную форму. Оглядитесь по сторонам ихорошенькозапомнитевсе,чтовидите.

—Кеммыстанем?—спросилПантелеймон.—Выузнаетеэтоскорее,чемвамкажется.Слушайте,—продолжала

Серафина Пеккала, — сейчас я поделюсь с вами частью ведьминскогознания, которое мы тщательно оберегаем от чужих ушей. Я могу этосделатьтолькопотому,чтовыздесь,сомной,авашилюдиспятвнизу.Какпо-вашему,комудоступнотакое?

—Ведьмам,—ответилПантелеймон,—ишаманам.Но…—Оставив вас на берегу в стране мертвых, Лира и Уилл невольно

поступили так, как поступают ведьмы с самого начала существованиянашего племени. В наших северных землях есть одно унылое, гнетущееместо, где на заре мира случилась страшная катастрофа, и с тех пор тамниктонеживет.Деймонамтудапутьзакрыт.Чтобыстатьведьмой,девочкадолжнапересечьэтотпустырьодна,бросивсвоегодеймона.Вызнаете,какэтомучительно.Нопотомонаобнаруживает,чтодеймоннеотсеченотнее,как после операции в Больвангаре; они по-прежнему составляют единоесущество, но теперь могут путешествовать раздельно, отправляться вдальние края, видеть разные чудеса и приносить назад знания. Вы ведьтоженеотсечены,правда?

— Правда, — ответил Пантелеймон. — Мы с ними едины. Но этобылотакбольно,имытакиспугались…

—Чтож,—сказалаСерафина,—онинесмогутлетатькакведьмыижитьтакжедолго;ноблагодарятому,чтоонисделали,вовсемостальномонибудутведьмами.

Деймоны молчали, пытаясь осмыслить эту странную новость. ЗатемПантелеймонспросил:

—Значит,мыбудемптицами,какдеймоныведьм?—Потерпи.— А как же Уилл может быть ведьмой? Я думал, все ведьмы —

женщины.—Этидвоемногоеизменили.Всемыучимсяжитьпо-новому, даже

ведьмы. Только одно осталось прежним: вы должны помогать своимлюдям, а не препятствовать им. Ваше дело — оказывать им помощь,направлятьиободрятьихнапутикмудрости.Именнодляэтогоинужныдеймоны.

Наступило молчание. Потом Серафина повернулась к пеночке испросила:

—Кактебязовут?— У меня нет имени. Я не знала, что существую, пока меня не

вырвалиизегосердца.—ТогдаянарекутебяКирджавой.— Кирджава, — повторил Пантелеймон, точно пробуя слово на

вкус.—Ачтоэтозначит?—Скороузнаешь.Нуатеперь,—продолжалаСерафина,—слушайте

менявнимательно,иярасскажувам,чтовыдолжнысделать.—Нет,—решительновозразилаКирджава.— Судя по твоему тону, — мягко, заметила Серафина, — вы уже

знаете,чтоясобираюсьсказать.—Мынехотимэтогослышать!—заявилПантелеймон.—Этослишкомбыстро,—сказалапеночка.—Чересчурбыстро…Серафина молчала, поскольку была согласна с ними и чувствовала

глубокуюпечаль;новсежеонабылаздесьсамоймудройипонимала,чтодолжнапомочьимпоступитьправильно.Выждавминутку,чтобыдеймоныуспокоились,ведьмазаговориласнова.

—Гдевыпобываливовремясвоихскитаний?—спросилаона.— Во многих мирах, — ответил Пантелеймон. — Мы проходили

сквозь все окна, которые нам попадались. Их гораздо больше, чем мыдумали.

—Ивывидели…—Да,— сказалаКирджава,—мы смотрели внимательно и видели,

чтопроисходит.—Мывиделиимногоедругое,—быстродобавилПантелеймон.—

Например ангелов, и говорили с ними. Видели мир, откуда пришли те

маленькие люди, галливспайны. Там есть еще и большие люди, которыепытаютиубиваютих.

Онисталирассказыватьведьмеосвоихстранствиях,надеясьотвлечьее от главного; и она понимала это, но не перебивала их из-за любви, скоторойкаждыйизнихслушалголосдругого.

Но вскоре они рассказали все, чтомогли, и умолкли; теперь тишинунарушаллишьслабыйбезостановочныйшепотлистьев.НаконецСерафинаПеккалазаговорилаопять:

—ВыпряталисьотУиллаиЛиры,чтобынаказатьих.Язнаю,почемувыэтоделали;мойКайсапоступилточнотакже,когдаяпришлаобратноиз той страшной пустыни. Но потом он вернулся ко мне— ведь мы по-прежнемулюбилидругдруга.Иимскоропонадобитсявашапомощь,иначеонинесмогутсделатьто,чтоотнихтребуется.Выдолжнырассказатьимвсе,чтоузнали.

У Пантелеймона вырвался крик — чистый, холодный крик совы,какоговэтомлесуещеникогданеслышали.Иповсейокруге,вгнездах,ив норах, и во всех уголках, где охотились, паслись или искали падальразныеночныеживотные,зародилсяновыйинезабываемыйстрах.

Серафинапристальноследилазаниминеиспытываланичего,кромесострадания,поканеперевелавзгляднадеймонаУилла,пеночкуКирджаву.Она вспомнила свой разговор с Рутой Скади: увидев Уилла толькооднажды, та спросила, смотрела ли Серафина ему в глаза, и Серафинаответила,чтоунеенехватаетнаэтодуху.Сидящаятеперьпередведьмойсерая пташка излучала неумолимую свирепость, осязаемую, как жар, иСерафинаиспугалась.

НаконецкрикПантелеймоназатихвдали,иКирджавасказала:—Значит,мыдолжнысообщитьим.—Да,должны,—мягкоподтвердилаведьма.Постепенносвирепость

ушлаизвзглядасеройпташки,иСерафинаопятьсмоглапосмотретьейвглаза.Теперьонаувиделатамбеспредельнуюгрусть.

— Сюда плывет корабль, — сказала Серафина. — Я покинула его,чтобыприлететьсюдаинайтивас.Мыприбылиизнашегомиравместесцыганами.Черездень-другойонипоявятсяздесь.

За несколько секунд сидящие перед ней птицы изменили облик,превратившисьвдвухголубей.Серафинапродолжала:

— Возможно, вам больше никогда не придется летать. Я умеюзаглядыватьвблизкоебудущееивижу,чтообавысможете забиратьсянатакуювысоту,каксейчас,поканасветеестьдостаточновысокиедеревья;но,по-моему,всвоемокончательномвидевыбудетенептицами.Такчто

смотритеизапоминайтекакможнобольше.Язнаю,чтовам,ЛиреиУиллупредстоят долгие и мучительные раздумья, и знаю, что вы сделаетенаилучшийвыбор.Носделатьегодолжнывысамииниктодругой.

Онинеответили.Тогдаонавзялаветкуоблачнойсосны,взмылавнебои описала круг высоко над кронами гигантских деревьев; лицо ее овевалночной ветерок, кожу чуть покалывал звездный свет, а сеющаяся сверхуПыль,которойонаникогданевидела,дарилаейприятноеощущениесилыиуверенности.

Серафинаещеразвернуласьвпоселокитихозашлавдомкженщине.Оназналаонейоченьмало:толькото,чтоМэрипришлаизодногомирасУилломичтоейотведенаважнаярольвпоследнихсобытиях.Серафинанемогла судить, добродушна Мэри или строптива; но ей нужно былоразбудить ее, не испугав, и для этого имелось подходящее колдовскоесредство.

Она села на пол у изголовья и стала смотреть на женщину из-подприкрытыхвек,дышаснеювтакт.Вскоресвоимполузрениемонаначаларазличать бледные картины, которые Мэри видела во сне, и подстроиласознание в резонанс с ними, будто слегка натягивая и отпуская струну.Потом,совершивочередноеусилие,Серафинасамаступилавэтикартины.Очутившись там, она могла обратиться к Мэри прямиком. Так она исделала—стойлегкостьюимгновеннойсимпатией, скакимимыпоройбеседуемслюдьми,встреченнымивосне.

Короткое время спустя они уже говорили быстро и сбивчиво — изэтогоразговораМэрипотомничегонемоглавспомнить,—ишлинафонестранногопейзажаизэлектрическихтрансформаторовизарослейкамыша.Серафинепорабылобратьинициативувсвоируки.

— Через несколько минут ты проснешься, — сказала она. — Непугайся. Ты увидишь меня рядом с собой. Я бужу тебя таким образом,чтобытызнала:всевпорядкеитебеничтонегрозит.Тогдаипоговоримпо-настоящему.

Она стала выбираться из сна, увлекая за собой свою собеседницу, искоро вновь оказалась в ее доме: скрестив ноги, она сидела на земляномполуивидела,какблестятвтемнотеустремленныенанееглазахозяйки.

—Ты,наверное,ведьма,—прошепталаМэри.—Да.МенязовутСерафинаПеккала.Атебя?—МэриМалоун.Меняещеникогданебудилитакбережно.Яправда

несплю?— Уже нет. Нам надо поговорить, а разговор во сне трудно

контролироватьиещетруднеезапомнить.Лучшеобсудимвсенаяву.Чтоты

выберешь:останемсяздесьилипрогуляемсяприлуне?— Пожалуй, второе. — Мэри села и потянулась. — А где Лира с

Уиллом?—Спятподдеревом.Выйдя из дома, они обогнули дерево — за сплошной завесой его

листвыничегонебыловидно—испустилиськреке.МэринаблюдалазаСерафинойПеккаласопаскойивосхищением:она

еще никогда не видела такого стройного и грациозного существа вчеловеческом образе. Ведьма выглядела моложе самой Мэри, хотя Лираговорила, что ей уже не одна сотня лет; о ее возрасте можно былодогадатьсяразвечтополицу,накоторомлежалапечатьглубокойгрусти.

Они уселись на берегу над серебристо-черной водой, и Серафинасообщилаей,чтонедавнобеседоваласдеймонамиУиллаиЛиры.

— Сегодня они отправились искать их, — сказала Мэри, — нослучилось что-то другое. Кстати, Уилл видел своего деймона толькооднажды, когда они убегали после битвы, да и то мельком. Он не былуверенвегосуществованиинавсестопроцентов.

—Конечно,унегоестьдеймон.Какиутебя.Мэриудивленнопосмотрелананее.— Если бы ты могла его видеть, — продолжала Серафина, — ты

увидела бы черную птицу с красными лапками и ярко-желтым клювом,слегкаизогнутым.Такиеживутвгорах.

—Альпийскаягалка…Акактебеудаетсявидетьмоегодеймона?—Явижуего,когдаприкрываюглаза.Будьунасвремя,ябыитебя

этомунаучила—тогдатысмоглабывидетьнетолькосвоегодеймона,ноидеймоновдругихлюдейиз твоегомира.Мнеиподумать странно, что тыэтогонеумеешь…

ЗатемонарассказалаМэривсе,чтоповедаладеймонам,иобъяснила,чтоэтозначит.

—Выходит,теперьдеймоныдолжнысказатьим?—спросилаМэри.—Сначалаяхотеларазбудитьихисказатьсама.Потом—попросить

тебя взять эту ответственность на себя.Но когда я увидела их деймонов,мнесталоясно,чтонамлучшеневмешиваться.

—Онилюбятдругдруга.—Знаю.—Онитолькочтоэтопоняли…Мэри попыталась осмыслить все последствия того, что открыла ей

Серафина,ноэтобылослишкомтрудно.Спустяминутуонаспросила:—ТыможешьвидетьПыль?

—Нет,яникогдаееневидела.Поканеначалисьвойны,мыонейдаженеслышали.

Мэри вынула из кармана телескоп и протянула ведьме. Серафинаподнеслаегокглазамиахнула.

—Таквотонакакая,Пыль!Онапрекрасна!—Обернисьивзглянинадерево,подкоторымониспят.Серафина повиновалась, и у нее снова вырвалось невольное

восклицание.—Иэтосделалиони?— Что-то случилось сегодня… или вчера, если сейчас уже за

полночь,—сказалаМэри, пытаясьподобратьнужные словаи вспоминаямогучую, как Миссисипи, реку Пыли, которую она видела. — Какая-томелочь— но она все изменила… Если тебе нужно повернуть огромнуюреку в другое русло, а в распоряжении у тебя всего лишь один-единственныйкамешек, тыможешь это сделать—надо толькоположитьэтоткамешеквправильноеместо,чтобыперваяструйкапотекланетуда,асюда. Что-то подобное и случилось вчера. Не знаю, что именно. Ониувиделидругдругавновомсвете,илиещечто-то…Дотехпорихчувствабылииными,атеперьвдругпеременились.ИэтопотянулокнимПыль—оченьсильно,такчтоонапересталатечьвдругуюсторону.

— Значит, вот как это должно было случиться! — изумленнооткликнуласьСерафина.—Итеперьмыспасены—вернее,будемспасены,когдаангелызаполнятгигантскуюпропастьвподземноммире.

ОнарассказалаМэриобезднеиотом,каксамаузналаоней.—Ялетелавысоко,—объяснилаона,—искала,гдеприземлиться,и

встретила ангела — ангела-женщину. Она выглядела очень странно —стараяимолодаяводноитожевремя,—продолжалаона,позабывотом,чтосамапроизводитвточноститакоежевпечатлениенаМэри.—ЕезвалиКсафания. Она о многом мне рассказала… Например, о том, что всяистория человечества была историей борьбы между мудростью иглупостью.Онаидругиеангелы-мятежники,сторонникимудрости,всегдастаралисьдатьумамсвободу;Властительсегоцерквамивсегдапыталисьдержатьихвплену.Онапривеламнеуймупримеровизмоегомира.

—Ятожемогупривестимногопримеровизмоего.—Ипобольшейчастимудростьвынужденабыладействоватьтайно,

нашептываясвоисоветы,прячась,точношпион,вукромныхуголках,тогдакакводворцахихрамахраспоряжалисьеевраги.

—Да,—подтвердилаМэри,—иэтомнезнакомо.— И эта борьба еще не закончена, хотя силы царства встретили

сопротивление. Они перегруппируются под началом нового командира ивернутсяболеесильными,чемраньше,амыдолжныбытьготовыотразитьихнатиск.

—НочтопроизошлослордомАзриэлом?—спросилаМэри.—ОнсразилсясРегентомцарства,ангеломМетатроном,иповергего

вбездну.Метатронисчезнавсегда.НоилордАзриэлтоже.УМэриперехватилодыхание.—АмиссисКолтер?Вместоответаведьмадосталаизколчанастрелу.Онавыбиралаеене

торопясь—самуюлучшую,самуюпрямую,прекрасносбалансированную.Ипереломилаеепополам.—Как-то раз вмоеммире,—сказала она,—этаженщинанамоих

глазах пытала ведьму, и я поклялась, что пошлю эту стрелу в горломучительнице. Теперь я уже никогда не смогу выполнить свою клятву.Миссис Колтер пожертвовала собой вместе с лордом Азриэлом, чтобыуничтожить ангела и сделатьмир безопаснымдляЛиры.По отдельностиимэтонеудалосьбы,новдвоемонипобедили.

—КакжемыскажемобэтомЛире?—огорчиласьМэри.—Подождем,покаонаспросит,—ответилаСерафина.—Можетине

спросить.Влюбомслучае,унееведьестьтотприборссимволами—онсообщитейвсе,чтоонапожелаетузнать.

Некоторое время они сидели в дружелюбном молчании; звездымедленнодвигалисьнаднимипопривычномукругу.

— Ты можешь заглянуть в будущее и сказать, чем они станутзаниматься?—спросилаМэри.

—Нет,ноеслиЛирасноваотправитсявсвоймир,ябудуейвернойсестройдосамойеесмерти.Аутебякакиепланы?

—Уменя…—началабылоМэриипоняла,чтодосихпортолкомобэтом не думала.—Наверно, мое место всеже в родноммире.Хотя мнебудет жаль покидать этот: я была здесь очень счастлива. Пожалуй,счастливее,чемкогдабытонибыло.

—Чтож,еслитыивправдувернешьсядомой,помни,чтоутебяестьсестра в ином мире, — сказала Серафина. — И я тоже буду об этомпомнить.Мы увидимся снова через день-другой, когда придет корабль, иеще поговорим на пути домой; а потом расстанемся навсегда. А сейчасобнимименя,сестра.

Мэритакисделала,апотомСерафина,оседлавветкуоблачнойсосны,поднялась в небо. Мэри смотрела, как она летит — над камышом, надболотами,надгрязевымиравнинами,надпляжеминадморем,—покане

потерялаееизвиду.Примерно в это же самое время одна из больших синих ящериц

наткнуласьнателоотцаГомеса.ВчеравечеромУиллсЛиройвернулисьвпоселокдругимпутеминевиделимонаха,поэтомуонлежалтамже,гдеегооставилБальтамос.Ящерицывэтоммирепиталисьпадалью,нобыликроткимии безобидными созданиями; по древнемунегласному уговору смулефа им дозволялось забирать всю найденную мертвечину посленаступлениятемноты.

Ящерица утащила тело священника к себе в нору, и ее дети наелисьдосыта. Что же касается винтовки, то она так и лежала в траве, кудаположилееотецГомес,постепеннопревращаясьвржавчину.

ГлаватридцатьседьмаяДюны

Душамоя,тынеищибессмертия.Лучшевозьмивсёчтоможноотжизни.

Пиндар

НаследующийденьУиллсЛиройсноваотправилисьнапрогулку;ониговорили мало, им просто хотелось побыть вместе. Вид у них былошеломленный, точно они никак не могли опомниться после какого-торадостного потрясения; двигались они медленно и почти не замечалиничеговокруг.

После полудня стало припекать, и они, вволю набродившись поширокимхолмам,вернулисьвсвоюзолотисто-серебрянуюрощу.Тамониразговаривали, купались, ели, целовались, а потом лежали в счастливомзабытьи,бормочачто-тотакоежебессвязное,какиихмысли,ибуквальнотаялиотлюбви.

ВечеромонивмолчаниипоужиналисМэрииАталь,апосколькубылопо-прежнему довольно жарко, решили сходить к морю в надежде напрохладный бриз. По берегу реки они спустились на широкий пляж,которыйблестелподлуной;приливтолькочтоначался.

Они легли на мягкий песок у подножия дюн, и тут раздалсянеобычныйптичийкрик.Ихголовыразомповернулись,потомучтотакнемогла бы кричать ни одна птица из этого мира. Откуда-то сверху, изполумрака, донеслась мелодичная трель, а с другой стороны ей в ответпослышалась другая. Восхищенные, Уилл с Лирой вскочили, чтобырассмотреть певцов, но увидели только два маленьких темных силуэта,которые то спускались ниже, то снова взмывали вверх, не переставаярадовать их красивыми, переливчатыми, бесконечно разнообразнымируладами.

Апотом,поднявкрыльяминебольшойфонтанчикпеска,перваяптицауселасьвнесколькихметрахотУилла.

—Пан?..—промолвилаЛира.Онимелвидголубя,ноегоцвет,темный,нелегкобылоопределитьпри

светелуны;вовсякомслучае,онхорошовыделялсянабеломпеске.Другая

птицавсеещекружиланадними,непрекращаяпесни,азатемспустиласьисела рядом с первой— тоже голубка, но перламутрово-белая и с темно-краснымхохолком.

И тогда Уилл понял, что значит видеть своего деймона. Когда онаслетелавнизиселанапесок,егосердцесжалосьитутжесновазабилосьровно — ощущение, которое ему не суждено было забыть. Даже черезшестьдесят с лишним лет некоторым его воспоминаниям предстоялоостаться такими же яркими и живыми, как раньше: пальцы Лиры,вкладывающие ему в рот ароматную мякоть под серебристо-золотымидеревьями; ее теплые губы, прижимающиеся к его губам; то, как егодеймона нежданно-негаданно вырвали у него из груди на пороге странымертвых; и сладкаяправота его возвращения кнемууподножия залитыхлуннымсветомдюн.

Лираподаласькним,нотутПантелеймонзаговорил.—Лира,—сказалон,—прошлойночьюкнамприлеталаСерафина

Пеккала.Онамногоенамрассказала,апотомвернуласькцыганам,чтобыпомочьимнайтисюдадорогу.СкороздесьбудутиФардерКорам,илордФаа,ивсеостальные…

—Пан,—огорченновоскликнулаона,—ах,Пан,тынесчастлив…вчемдело?Чтослучилось?

Тогда он изменился и подбежал к ней в облике снежно-белогогорностая. Другой деймон преобразился тоже— в это мгновение сердцеУилласловнодалолегкийперебой—исталкошкой.

Преждечемподойтикнему,кошказаговорила.Онасказала:—Ведьма даламне имя. Раньше уменя не было в нем нужды.Она

назваламеняКирджавой.Носейчасслушайте—выслушайтенас…—Да, выдолжнынас выслушать,—поддержал ееПантелеймон.—

Этотруднообъяснить.И,говоряпоочереди,онирассказалиимвсе,чтоузналиотСерафины,

начинаясистиныоновойприродесамихдетей—стого,чтоониневольнообрелиприсущуюведьмамспособностьразлучатьсясосвоимидеймонами,нетеряяприэтомединствасними.

— Но это еще не все, — добавила Кирджава. А Пантелеймонвоскликнул:

—Ах, Лира! Прости нас, но мы должны сказать тебе то, что знаемтеперь…

Лира была искренне озадачена: она не помнила, чтобы Пан когда-нибудь перед ней извинялся. Взглянув на Уилла, она увидела у него вглазахтакоежеоткровенноенедоумение.

—Ладно,—сказалон.—Говорите,небойтесь.— Это касается Пыли, — сказал деймон-кошка, и Уилл подивился

тому,чточастьегосамогоможетсообщитьемучто-то,чегооннезнает.—Она вся— вся, какая только есть во вселенной,— утекала в ту бездну,которуювывидели.Потомонапочему-топересталатудатечь,но…

—Этобылтотзолотойсвет,Уилл!—перебилаЛира.—Помнишь,каконпадалвпропастьиисчезалтам…ТакэтобылаПыль?Правда?

— Да. Но существуют и другие пути, по которым уходит Пыль,—продолжал Пантелеймон, — а этого быть не должно. Жизненно важно,чтобыонасохраниласьвмиреинеисчезла,потомучтоиначевседоброезахиреетипогибнет.

—Нокудаонаутекаетсейчас?—спросилаЛира.ОбадеймонапосмотрелинаУиллаиегонож.—Всякийраз,когдамыоткрывалиокно,—сказалаКирджава(иУилл

сноваощутиллегкийприливвосторга:Она—этоя,ая—этоона ),—всякий раз, когда кто-нибудь открывал новое окно между мирами —неважно, мы или члены Гильдии, — нож прорезал выход во внешнююпустоту.

Втужесамуюпустоту,чтоивбездне.Мыэтогонезнали.Иниктонезнал,потомучтощелочкаполучалась слишкомтонкой,чтобыееувидеть.НоПыльвполнеможетвытекатьчерезнее.Еслизакрытьокносразу,многоПыливытечьнеуспеет,новедьестьтысячиокон,которыетакниктоинезакрыл.Значит,всеэтовремяПыльвытекалаизмировнаружу,вничто.

ВсознанииУиллаиЛирызабрезжиласмутнаядогадка.Ониборолисьсней,пыталисьотогнатьее,ноонабылаточносерыйсвет,чторазгораетсяв небе и мало-помалу уничтожает звезды: это понимание проникало подвсебарьеры,которыеонивоздвигалинаегопути,просачивалосьсквозьвсезавесыиогибаловсезаслоны,которымионипыталисьотнегозащититься.

—Каждоеокно,—прошепталаЛира.—Всеокнадопоследнего…онидолжныбытьзакрыты?—струдом

выговорилУилл.—Вседопоследнего,—подтвердилПантелеймоншепотом,какЛира.—Нет,—пробормоталаЛира,—нет,неможетбыть…— Это значит, что мы должны покинуть свой мир и остаться в

Лирином,—сказалаКирджава,—илиПансЛиройдолжныпокинутьсвойиостатьсявнашем.Другоговыходанет.

И тогда безжалостный дневной свет ударил их по глазам в полнуюсилу.

ИЛиразакричала.Прошлойночьюкриксовы-Пантелеймонанапугал

всехслышавшихегокрохотныхтварей,ноегонельзябылодажесравнитьстем отчаянным воплем, который вырвался сейчас у Лиры. Он ошеломилдеймонов,иУиллпонялпочему.Онине зналивсейостальнойправды—той,чтосталаизвестнаУиллуиЛирезавремяразлукисними.

Лирадрожалаотгневаигоря;онасжалакулакиишагнулапопескуводнусторону,потомвдругую,обращаязалитоеслезамилицотокморю,токдюнам,словноискалаунихответа.Уиллподскочилкнейисхватилеезаплечи,почувствовав,какстрашноонанапряжена.

—Погоди,—сказалон,—послушай:чтоговорилмойотец?—Ах,—воскликнулаона,сокрушенномотаяголовой,—онсказал…

тызнаешь,чтоонсказал…тыжебылтам,Уилл,тывсеслышал!Ониспугался,чтоотгоряонаможетумеретьнаместе.Онабросилась

кнемувобъятияизарыдала,прижавшиськегогруди,вцепившисьногтямиемувспинуиуткнувшисьлицомвшею,такчтоонслышалтолько«нет…нет…нет…».

—Погоди,—сноваповторилон,—давайвспомнимвсеточно,Лира!Может,найдетсякакой-нибудьвыход.Какая-нибудьлазейка…

Он мягко высвободился из ее объятий и усадил ее на песок.Взволнованный Пантелеймон тут же прыгнул к ней на колени, а кошка,второй деймон, нерешительно подошла поближе к Уиллу. Они еще некасались друг друга, но теперь он протянул ей руку; она ткнулась ему впальцысвоейкошачьеймордойиделикатноступилакнемунаколени.

—Онсказал…—сглотнув,началаЛира,—сказал,чтобезвредадлясебя людимогут проводить в чужихмирах совсеммало времени.Но этонеправда. Ведь мы-то сколько провели! И если не считать того, что нампришлосьсделать,чтобыпопастьвстранумертвых,осталисьздоровыми,развенет?

—Мыбыливчужихмирахнетакуждолго,—сказалУилл.—Мойотецпровелвдалиотсвоегомира,тоестьмоего,целыхдесятьлет.Иужеумирал,когдаяегонашел.Десятьлет—большенельзя.

—АкакжелордБореал?СэрЧарльз?Онведьничемнеболел!—Да,нонезабывай,чтоонмог,когдаемувздумается,посещатьсвой

мир,чтобыпоправитьздоровье.Вконцеконцов,именнотам,всвоеммире,тыиувиделаеговпервые.Наверное,оннашелкакое-топотайноеокно,окоторомниктонезнал.

—Нуимыможемсделатьтожесамое!—Моглибы,еслибне…—Всеокнадолжныбытьзакрыты,—напомнилПантелеймон.—Все

допоследнего.

—Нооткудатакаяуверенность?—воскликнулаЛира.—Намсказалангел,—пояснилаКирджава.—Вернее,сказала.Мыее

встретилиимногоеотнееузнали.Этоправда,Лира.—Тыговоришь—ее?—подозрительноспросилаЛира.—Этобылаженщина-ангел.—Никогдапротакихнеслыхала.Авдругонаврет?Уиллтемвременемразмышлялодругойвозможности.—Допустим,всеокназакроют,—сказалон,—амыбудемоткрывать

себеодно,когдапонадобится,пролезатьвнегокакможнобыстрееитутжезаделыватьобратно—ведьэто-тонаверняканичемнегрозит?ТогдамногоПылипопростунеуспееттудапросочиться…

—Ура!—Сделаемокнотам,гдеегониктоникогданенайдет,—продолжал

он,—итолькомывдвоембудемзнать…—Этоужточносработает!Яуверена!—поддакнулаЛира.— И мы сможем ходить из одного мира в другой и оставаться

здоровыми…Но деймоны потупили головы, и Кирджава бормотала «нет, нет», а

Пантелеймонпроизнес:—Призраки…ОнарассказаланамещеиоПризраках.—Призраки?—переспросилУилл.—Мывиделиихвовремябитвы,

впервыйраз.Причемтутони?—Мы узнали, откуда они берутся,— ответила Кирджава.—И это

самое худшее. Они — дети бездны. Стоит открыть ножом окно, какпоявляетсяПризрак.Он словно кусочек этойбездны, которыйвыплываетоттудаипопадаеткнам.ВотпочемувмиреЧиттагаццестолькоПризраков—из-заокон,которыеоставленытамоткрытыми.

— Они растут, питаясь Пылью, — добавил Пантелеймон. — Идеймонами. Потому что Пыль и деймоны, в общем, похожи; во всякомслучае,взрослыедеймоны.ИПризракистановятсябольшеисильнее,когдапоедаютих…

Уиллпочувствовалвсердцесосущийстрах,иКирджаваприжаласькегогруди,чувствуятожесамоеистараясьутешитьего.

—Выходит,чтокаждыйраз,—сказалон,—буквальнокаждыйраз,пользуясьножом,явыпускалвмирещеодногоПризрака?

Он вспомнил, как Йорек Бирнисон чинил нож в пещере. Медведьсказал тогда:Ты не знаешь, что этот нож может делать сам по себе.Твоицелимогутбытьхорошие.Ауножамогутбытьсвоицели.

Лираследилазанимглазами,вкоторыхсветиласьмука.

—Нотакнельзя,Уилл!—сказалаона.—Мынеможемделатьтакоеслюдьми…намнельзявыпускатьновыхПризраков,мыжевидели,чтоонитворят!

—Согласен,—ответилон,вставаянаногииприжимаякгрудисвоегодеймона.—Значит,нампридется…одномуизнаспридется…япереберусьвтвоймири…

Оназнала,чтоонхочетсказать,ивиделаунеговрукахпрекрасного,здоровогодеймона,скоторымонещедаженеуспелтолкомпознакомиться;подумалаонаиоегоматери,зная,чтоонтожедумаетоней.Покинутьееижить с Лирой, пусть всего несколько лет — способен ли он на такое?Наверное, он сможетжить с ней, ноЛира знала, что тогда он не сможетжитьссамимсобой.

— Нет, — воскликнула она, вскочив вслед за ним; Кирджаваспрыгнула на песок, к Пантелеймону, а мальчик с девочкой обреченноприниклидругкдругу.—Этосделаюя,Уилл!Мыотправимсявтвоймири будем тамжить!Пускай даже мы сПаном заболеем—мы сильные, яуверена, что мы сможем протянуть очень долго… а в твоем миреобязательно найдутся хорошие врачи — доктор Малоун поможет намотыскатьих!Пожалуйста,давайтакисделаем!

Онпокачалголовой,ионаувидела,чтонаегощекахблестятслезы.— По-твоему, я смогу это вынести? — спросил он. — По-твоему,

смогужить счастливо, глядя, как тыболеешьи увядаешь, в то время каксамяденьотоднявзрослеюинабираюсьсил?Десятьлет…Даэтоерунда!Мыинезаметим,каконипролетят.Намбудетподвадцатьсхвостиком.Нетак уж долго этого ждать. Представь себе, Лира: мы выросли и толькоприготовились сделать все, чтохотели,—и тут…тут все кончается.По-твоему, я смогу жить дальше после того, как ты умрешь? Ах, Лира, яотправлюсьзатобойвстранумертвых,незадумавшисьнинасекунду,кактызаРоджером; значит,ужедвежизнипропадутни за грош, твояимоя.Нет,мыдолжныпрожитьсвоижизницеликомивместе—ионидолжныбытьхорошими,долгими,полноценными,аеслиэтоневозможно,тогда…тогданампридетсяпрожитьихврозь.

Закусив губу, она смотрела, как он рассеянно ходит туда-сюда, не всилахунятьболь.Потомоностановилсяи,обернувшиськней,заговорилвновь:

—Помнишьещеоднувещь,окоторойсказалотец?Онсказал,чтомыдолжныстроитьнебеснуюреспубликунасвоейродине.Сказал,чтодругихместдлянаснет.Теперьяпонимаю,чтоонимелввиду.Ах,какэтогорько!Я-то думал, он говорит только о лорде Азриэле и его новом мире, а он

говорилонас,обомнеиотебе.Мыдолжныжитьвсвоихмирах…—Спрошу алетиометр,— сказалаЛира.—Ужон-то знает.И как я

раньшенедогадалась!Она села, вытирая щеки ладонью, и протянула другую руку за

рюкзачком.Онаносилаегоссобойповсюду;думаяонейвгрядущиегоды,Уиллчастобудетпредставлятьеесебесэтоймаленькойсумкойзаплечами.Убрав волосы за уши быстрым движением, которое он так любил, онавынулаприбор,завернутыйвчерныйбархат.

— Разглядишь?— спросил он, хотя луна светила ярко, символы нациферблатебылисовсемкрохотными.

—Япомню,гдечто,—ответилаона.—Яихвсенаизустьвыучила…Помолчи-ка…

Онаскрестиланогиинатянуланаколениюбку,чтобыположитьнанееалетиометр.Уиллоперсяналокотьинаблюдалзаней.Яркийлунныйсвет,отражаясьотбелогопеска,заливалеесиянием,котороебудтобыисходилооткуда-то изнутри ее самой; глаза у нее блестели, а на лице было такоесерьезное,сосредоточенноевыражение,чтоУиллвлюбилсябывнееснова,еслибыэталюбовьуженевладелавсемегосуществом.

Глубоковздохнув,Лиравзяласьзаголовки.Новсегочерезнесколькосекундостановиласьиповернулаприбор.

—Нетак,—короткосказалаонаиначалаопять.Уилл наблюдал за ее милым лицом. И поскольку он знал его очень

хорошо—ведьонстолькоразвидел,какменяютегорадостьиотчаяние,печальи надежда,—ему стало ясно, что делоне ладится.ОбычноЛирабыстроприходила в состояние внутренней концентрации, при котором еелицо становилось спокойным и безмятежным. Теперь же она казаласьнесчастной и сбитой с толку: прикусывала губу, все чаще моргала имедленно, точно в недоумении, переводила взгляд с одного символа надругой,вместотогочтобыуверенноследитьзапрыгающейпоциферблатустрелкой.

—Нет,—сказалаона,качаяголовой,—непойму,чтоделается…Яжетакхорошоегознаю,нопочему-тонемогупонять,чтоонговорит…

Онаиспустиладолгийсудорожныйвздохисноваповернулаприбор.Вее руках он выглядел странным и неуклюжим. Пантелеймон, мышонок,шмыгнул к ней на колени и положил свои черные лапки на стекло,вглядываясьвразныесимволыпоочереди.Лирапокрутилаоднуголовку,затемдругую,затемопятьперевернулавесьприборцеликом—иподняланаУиллаглаза,полныепаники.

—Ах,Уилл!—воскликнулаона.—Янемогу!Разучилась!

—Тс-с,—сказалон,—неволнуйся.Этоумение—онопо-прежнемугде-то у тебя внутри. Надо просто успокоиться и найти его там. Ненапрягайся.Лучшерасслабься,ионоотыщетсясамо…

Она сглотнула, кивнула, сердито протерла глаза тыльной сторонойладониисделаланесколькоглубокихвдохов;ноонвидел,чтоонавсеещеслишкомнапряжена.Положиврукиейнаплечи,онпочувствовал,каконадрожит, и крепко обнял ее. Высвободившись, она снова взялась заалетиометр. Смотрела на символы, крутила головки — но невидимыелестницысмысла,покоторымонапреждеспускаласьтаклегкоиуверенно,пропалибезследа.Онапростонепонимала,чтоозначаютвсеэтисимволы.

Отвернувшись,онаприжаласькУиллуисотчаяниемсказала:—Ничегоневыходит…явижу…этоушлонавсегда…онопоявилось,

когда было нужно для всего, что мне предстояло сделать, — для того,чтобы спасти Роджера, а потом для нас двоих… а теперь исчезло,кончилось, просто покинуло меня… Я этого боялась, потому что впоследнеевремявсесталотактрудно—толияплоховиделакартинки,толи пальцы не слушались или еще что, только все стало по-другому; моеумение покидало меня, уходило понемножку неизвестно куда… а теперьоно ушло совсем, Уилл! Мы его потеряли! Оно больше никогда невернется!

И она горько, безутешно зарыдала. Ему оставалось только обниматьее.Возразитьбылонечего,потомучтоонсознавалееправоту.

Вдругобадеймонаощетинилисьиподнялиголовы.УиллсЛиройтожечто-то почувствовали и вслед за ними поглядели на небо. К нимприближалсясвет—иунегобыликрылья.

—Это,наверное,таженщина-ангел,—догадалсяПантелеймон.Он был прав. Мальчик, девочка и двое деймонов смотрели, как

Ксафания, распластав крылья ещешире, опускается на песок. ХотяУиллпровел много времени в обществе Бальтамоса, новая встреча с ангеломпотряслаего.ОнисЛиройкрепкодержалисьзаруки,глядя,каккнимидетэтосущество,озаренноесветоминогомира.Ксафаниябылаобнажена,ноэто не имело значения; да и какая одежда подошла бы ангелу? Они немогли бы сказать, молода она или стара, но на ее суровом лице былонаписаносочувствие,иУиллусЛиройсразусталоясно,чтооназнаетвсеихсокровенныемысли.

—Уилл,—сказалаона,—япришла,чтобыпроситьтебяопомощи.—Меня?Какжеямогувампомочь?— Я хочу, чтобы ты показал мне, как закрывать отверстия,

проделанныеножом.

Уиллсглотнул.—Япокажувам,—ответилон,—авывзаменнемоглибыпомочь

нам?—Нетак,кактыдумаешь.Явижу,очемвысейчасговорили.Ваша

печальоставилаввоздухеслед.Этонеутешение,ноповерьмне:все,ктознает о вашей беде, переживают вместе с вами, однако существует рок,которомувынужденыподчинятьсяислабые,исильные.Дажерадивасянемогуизменитьпорядоквещей.

—Почему…—началаЛираслабым,дрожащимголосом,—почемуябольшенепонимаю,чтоговориталетиометр?Чтосомнойслучилось?Этобылоединственное,чтояумелахорошо,ионокуда-топропало…простоисчезло,какбудтоэтогоникогдаинебыло…

— Раньше ты понимала его по наитию, — ответила Ксафания,поглядевнанее,—атеперьсможешьвосстановитьэтоумениетрудом.

—Искольковремениэтозаймет?—Всюжизнь.—Такдолго…—Нопослецелойжизнитрудовираздумийтвоеумениестанетдаже

лучше, поскольку будет основано на сознательном понимании. Такоеумениеглубжеиполнеетого,чтобылоутебяраньше;вдобавок,обретяегооднажды,тыуженикогдаснимнерасстанешься.

—Выимеете в видуцелуюжизнь?—прошепталаЛира.—Всю ее,длинную-длинную?Ане…непростокаких-нибудьнескольколет…

—Да,—ответилаженщина-ангел.—Правдали,чтовсеокнадолжныбытьзакрыты?—спросилУилл.—

Вседоединого?—Пойми,—сказалаКсафания,—количествоПылинепостоянно.Ее

не всегда было столько же, сколько сейчас. Разумные существа создаютПыль — они непрерывно воспроизводят ее, когда чувствуют иразмышляют,когданабираютсямудростииделятсяеюсдругими.

И если вы поможете в этом всем, кто населяет ваши миры, —поможете им учиться и понимать самих себя и друг друга и то, какустроено все на свете, покажете им, как быть добрыми, а нежестокими,спокойными, а не суетливыми, веселыми, а не мрачными, и главное, какоставаться свободными, восприимчивыми и любознательными… тогдаПыли,которуюонивосстановят,хватит,чтобывозместитьееутечкучерезодно из окон. Так что одно отверстие между мирами можно оставитьоткрытым.

Уиллзадрожалотвосторга,представивсебе,каконипроделаютновое

окно между его миром и Лириным. Это будет их секрет, и они смогутнавещатьдругдруга,когдазахотят,житьвкаждомизмировпоочереди—всякийразнедолго,чтобыихдеймонынезахворали,—апотомонивместеповзрослеют, и, может быть, когда-нибудь у них появятся дети, которыестанут тайными гражданами обоих миров; тогда они смогут обогащатькаждыйизэтихмировзнаниями,добытымивсоседнем,ипринесутлюдяммногодобра…

НоЛиракачалаголовой.—Нет,—тихопростоналаона,—мынеможем,Уилл…И он вдруг понял, о чем она думает, и с той же мукой в голосе

откликнулся:—Ахда,мертвые…—Мыдолжныоставитьокноим!Должны!—Да,иначе…— И мы должны сделать достаточно Пыли, чтобы это окно можно

былонезакрывать…Онадрожала.Уиллпривлек ее к себе, и онапочувствовала себя еще

совсеммаленькойдевочкой.— И если у нас получится, — голос у него сорвался, — если мы

проживемжизньдостойноибудемвсевремядуматьоних,тогданамбудетчторассказатьгарпиям.Мыдолжныпредупредитьобэтомлюдей,Лира.

—Да,— согласилась она,—потому что гарпиямнужныправдивыеистории. И если кто-нибудь проживет свою жизнь так, что потом емунечегобудетонейрассказать,онникогданевыйдетизмирамертвых.Мыдолжныпредупреждатьобэтомвсех,когосможем.

—Ноневдвоем,апоодиночке…—Да,—подтвердилаона,—поодиночке.ИприэтомсловеУиллощутил,каквнемволнойвсколыхнулисьгнев

иотчаяние—ониподнялисьизсамойглубиныегодуши,словноизнедрокеана, потрясенных каким-то могучим катаклизмом. Всю жизнь он былодин, и теперь снова будет один: тот удивительный, бесценный дар,который ему достался, отнимут почти сразу же. Он чувствовал, как этаволна вздымается все выше и выше, как ее гребень начинает дрожать изаворачиваться — и как эта гигантская масса всем своим весомобрушиваетсянакаменныйберегтого,чтодолжнобыть.Апотомизгрудиего невольно вырвалось рыдание, потому что такого гнева и боли он неиспытывалещеникогдавжизни;иЛира,дрожащаяв егообъятиях,былатак же беспомощна. Но волна разбилась и отхлынула назад, а грозныескалы остались — ни его, ни Лирино отчаяние не сдвинуло их ни на

сантиметр,посколькуспорыссудьбойбесполезны.Он не знал, сколько времени боролся со своими чувствами. Но

постепенно он начал приходить в себя; буря в его душе улеглась.Возможно,водамэтоговнутреннегоокеананесужденобылоуспокоитьсяокончательно,однакопервое,самоемощноепотрясениеужеминовало.

Ониповернулиськангелуиувидели,чтоонавсепонимаетиразделяетихскорбь.Ноонапрозреваладальшеих,ипотомулицоеевыражалоещеиспокойнуюнадежду.

Уиллструдомсглотнулисказал:— Ладно. Я покажу вам, как закрывать окна. Но для этого мне

придется прорезать новое окно и впустить в мир еще одного Призрака.Знайяпронихраньше,ябылбыосторожнее.

—СПризракамимыразберемся,—успокоилаегоКсафания.Взявшись за нож, Уилл повернулся к морю. Он боялся, что у него

будут дрожать руки, но все обошлось. Он прорезал окно в свойсобственныймир,иониувиделикрупнуюфабрикуилихимическийзавод— сложная система трубопроводов связывала корпуса и резервуары дляхранения продукции, на каждом углу горели фонари, струи параподнималисьвысоковподнебесье.

—Странно,чтоангелынеумеютэтогоделать,—сказалУилл.—Ножизобрелилюди.—Ивызакроетеихвсе,кромеодного,—сказалУилл.—Того,через

котороеможновыйтиизмирамертвых.— Да, обещаю. Но мое обещание будет действительно при одном

условии—вызнаете,прикаком.—Знаем.Имногооконпридетсязакрыть?—Тысячи.Целаяпропастьразверзласьпривзрывебомбы,иестьеще

огромноеотверстие,проделанноелордомАзриэлом.Итоидругоеследуетзакрыть, и мы об этом позаботимся. Но есть еще множество мелкихотверстий—некоторыеглубокоподземлей,некоторыевысоковнебе.Онипоявилисьпоразнымпричинам…

— Барух и Бальтамос говорили мне, что пользовались такимиотверстиями, чтобы путешествовать между мирами. Значит, ангелы тожебольшенесмогутэтоделать?Ивы,какимы,окажетесьзапертывсвоеммире?

—Нет,мыумеемпутешествоватьинымиспособами.—Амы,—спросилаЛира,—мыможемэтомунаучиться?— Да, можете. Отцу Уилла это удалось. Наше умение основано на

способности, которую вы называете воображением. Но воображать не

значитвыдумывать—скорее,этоособаяформавидения.—Такэтоненастоящиепутешествия,апонарошку…—сказалаЛира.— Нет, — ответила Ксафания. — Никакого «понарошку».

Притворятьсялегко.Аэтотспособтруднее,ногораздоближекреальности.—Ионтожевродеалетиометра?—спросилУилл.—Емутоженадо

учитьсявсюжизнь?—Да,онтребуетупорныхзанятий.Конечно,придетсяпоработать.А

выхотите,чтобывамвседоставалосьдаром?Того,чтостоитиметь,нетаклегко добиться. Но у вас есть друг, который уже сделал первые шаги икоторыйвампоможет.

Уиллнепредставлялсебе,окомонаговорит,исейчасунегонебылоохотыспрашивать.

—Понятно,—вздохнулон.—Асвамимыещеувидимся?Будутунасвстречисангеламипослетого,какмыразойдемсяпосвоиммирам?

—Не знаю,— сказала Ксафания.—Но вы не должны зря тратитьвремянаожидание.

—Иядолженсломатьнож.—Да.Ониговорили,стояпередоткрытымокном.Фабрикасверкалаогнями,

жизнь там кипела по-прежнему; гудели машины, смешивались реактивы,людипроизводилитоваризарабатывалисебенахлеб.ЭтобылродноймирУилла.

—Сейчасяпокажувам,какэтоделается,—сказалон.И он объяснил ангелу, как нащупывать края окна пальцами, а потом

соединятьих,точнотакже,каккогда-тоэтообъяснилемусамомуДжакомоПарадизи.Мало-помалуонизакрылиокно,ифабрикаисчезла.

— А отверстия, сделанные другими способами, действительнонеобходимо закрыть все до одного? — спросил Уилл. — Ведь Пыль,наверное, уходит только сквозь те окна, которые прорезали ножом. Адругие, возможно, существуют уже тысячи лет, и Пыль через них неушла…

—Мызакроемихвсе,—ответилаКсафания,—потомучтоиначевыубьете на поиски такого окна всю жизнь, а это будет пустая тратаотпущенноговамвремени.Ввашихмирахвасждетгораздоболееважнаяинужнаяработа.Ивыбольшенебудетепутешествоватьзаихпределы.

—Икакаяжеработаждетменя?—спросилУилл,нотутжедобавил:—Нет,пожалуй,лучшенеговорите.Ясамрешу,чтомнеделать.Есливыскажете, что мое дело сражаться, или исцелять людей, или заниматьсянаукой, я стану все время об этом думать и даже если потом займусь

именно этим, то буду недоволен, потому что у меня вроде как не быловыбора, а если займусь другим, то буду чувствовать себя виноватым,потому что делаю не то, что должен. Какая бы работа меня ни ждала, явыберуеесам,безподсказки.

—Значит,тыуженапутикмудрости,—сказалаКсафания.—Там,вморе,что-тосветится,—вмешаласьЛира.—Этокорабль—твоидрузьяплывутсюда,чтобызабратьтебядомой.

Завтратыснимивстретишься.Слово «завтра» ошеломило обоих, как тяжкий удар. Еще совсем

недавноЛиратолькообрадоваласьбыскоройвстречесФардеромКорамом,ДжономФааиСерафинойПеккала—нотеперь…

—Мнепора,—сказалаКсафания.—Явыяснилато,чтохотела.Онапоочередиобнялаихлегкими,прохладнымирукамиипоцеловала

влоб.Потомнаклонилась,чтобыпоцеловатьдеймонов;онисталиптицамии вспорхнули вслед за ней, когда она распростерла крылья и быстровзлетелавнебо.Всегочерезнесколькосекундонаскрыласьизвиду.

ВнезапноЛираохнула.—Тычто?—спросилУилл.—Язабыласпроситьеепроотцасматерью…иалетиометртожене

могуспросить…Авдругятеперьникогдапронихнеузнаю?Онамедленноопустиласьнапесок,ионселрядом.—Ах,Уилл,—сказалаона,—нучтомыможемподелать,что?Яхочу

житьстобойвсегда.Хочуцеловатьтебя,иложитьсястобой,ивставатьстобой вместе каждое утро, всю жизнь, до самой смерти — а до нее,наверно, еще долгие, долгие годы.Я не хочу, чтобымне осталось тольковспоминать,иничегобольше…

—Да,—сказалон,—вспоминать—этослишкоммало.Мненужнытвоинастоящиеволосы, губы,и глаза, и руки.Яине знал, чтополюблюкогда-нибудьтаксильно.Вотбылобыхорошо,еслибыэтаночьникогданекончилась!Еслибымымоглисидетьздесь,каксейчас,аземляпересталабывертетьсяивселюдизаснули…

—Все, кроме нас!Амы с тобойжили бы тут вечно и любили другдруга.

—Ябуду любить тебя вечно, что бы ни случилось.Пока не умру, ипосле того как умру, а когда я выберусь из страны мертвых, мои атомыбудутлетатьвезде,поканеотыщуттебя…

—Иябудуискатьтебя,Уилл,—каждуюминуту,каждуюсекунду.Акогдамысновавстретимся,топрижмемсядругкдругутаксильно,чтонасбольшениктоникогданеразлучит.Каждыймойатомикаждыйтвой…Мы

будемжитьвптицах,ицветах,истрекозах,исоснах…ивоблаках,ивтехмаленькихпылинках,которыеплаваютвсолнечныхлучах…Акогданашиатомыпонадобятся,чтобысоздатьновуюжизнь,нельзябудетбратьихпоодному — только по два, один твой и один мой, так крепко мысоединимся…

Онилежалибокобок,рукаобруку,глядявнебо.— Помнишь,— прошептала она,— помнишь, как ты пришел в то

кафевЧиттагаццеипервыйразвжизниувиделдеймона?— Я не понял, кто он такой. Но когда увидел тебя, ты мне сразу

понравилась,потомучтотыбылахрабрая.—Нет,тымнепонравилсяпервый.—Неправда!Тынаменябросилась!—Нуда,—сказалаона.—Тыженаменянапал!—Вовсеяненападал!Этотывыскочилаинапала.—Да,носразуостановилась.—Вотименно,«но»,—ласковопередразнилон.Онпочувствовал,каконадрожит,апотомхрупкиекосточкиееспины

подеголадоньюсталиподниматьсяиопускаться:онаплакала.Онгладилее теплые волосы, ее нежные плечи, снова и снова целовал ее лицо, ивскореонасудорожновздохнулаизатихла.

Деймоны уже вернулись и, снова переменив облик, приблизились книмпомягкомупеску.Лира села, чтобывстретитьих, иУиллподивилсятому, как легко он может определить, где чей деймон, в кого бы они нипревращались.СейчасПантелеймонбылзверем,которогооннемогсразуопознать: что-то вроде крупного и сильного хорька с золотисто-рыжиммехом,гибкого,подвижногоиграциозного.Кирджавасновасталакошкой,нонеобычногоразмера, ашерстьунеебыла густая,блестящаяиигралатысячьюразныхоттенков—тутбыличернильно-черный,ипалево-серый,иголубой,какбездонноеозеровсолнечныйдень,идымчато-лиловый,каку пронизанного лунным светом тумана…При одном взгляде на ее мех вумесразувсплывалослово«изысканный».

— Куница. — Он наконец сообразил, в кого превратилсяПантелеймон.—Леснаякуница.

—Пан,—сказалаЛира,когдаеедеймонскользнулкнейнаколени,—тыуженебудешьсильноменяться?

—Нет,—ответилон.— Странно… Помнишь, когда мы были маленькие, я вообще не

хотела, чтобы ты когда-нибудь перестал меняться… А теперь наоборот.Еслитыостанешьсятаким,ябудунепротив.

Уилл накрыл ее руку своей. Им овладело новое настроение, и ончувствовалспокойствиеирешимость.Точнозная,чтоонделаетикчемуэто приведет, он снял руку с Лириного запястья и погладил золотисто-рыжиймехеедеймона.

У Лиры захватило дух. Но ее изумление было смешано судовольствием, очень похожим на тот восторг, с которым она поднесла кгубамУиллатоткрасныйплод,ионаненашлавсебесилпротестовать.Сотчаянно бьющимся сердцем она ответила тем же: опустила ладонь натеплую, шелковистую спину деймона Уилла и зарылась пальцами в егомех,зная,чтоУиллсейчасиспытываетвточноститежечувства.

Иещеоназнала,чтопослеприкосновениярукивлюбленногонитот,нидругойдеймонуженеизменятся.Онипринялисвойокончательныйвидиостанутсятакиминавсюжизнь.

Так они лежали на песке и гадали, было ли это чудесное открытиесделанодонихдругимивлюбленными,аземлямедленновращалась,инанебосводенаднимисиялилунаизвезды.

ГлаватридцатьвосьмаяБотаническийсад

Цыганеприплылинаследующийдень,когдасолнцеужеклонилоськгоризонту. Поскольку гавани у мулефа, конечно, не было, им пришлосьстатьнаякорьвсотне-другойметровотберега;потомДжонФаа,ФардерКорам и капитан сели в баркас и отправились на материк вместе сСерафинойПеккала,указывающейимпуть.

Мэрирассказалаонихмулефавсе,чтознала,икогдацыганеступилина широкий пляж, там собралась целая толпа любопытных. Разумеется,новоприбывших тоже снедало любопытство, но Джон Фаа, повелительзападныхцыган,засвоюдолгуюжизньнаучилсявежливостиитерпениюибыл твердо намерен проследить за тем, чтобы здешние жители, как быстранно они ни выглядели, встретили с их стороны только уважение идружелюбие.

Поэтому он простоял на солнцепеке несколько минут, дав старомузалифу Саттамаксу произнести приветственную речь, которую Мэриперевелакакумела;апотомДжонФааответилмулефапоклономотименитех,ктоплавалпобесчисленнымрекамизаводямегородины.

Когда они тронулись по болотам к поселку, мулефа заметили, кактрудноидтиФардеруКораму,исразужепредложилиемусвоюпомощь.Онсблагодарностьюоседлалодногоизних,ивскореониприбылинаплощадьдлясобраний,гдегостейужеподжидалиУиллиЛира.

Сколько же воды утекло с той поры, как Лира в последний развиделась с этими дорогими людьми! В последний раз они говорили варктических снегах, когда ехали спасать детей от Жрецов. Охваченнаявнезапной робостью, она протянула им руку для пожатия, но Джон Фаакрепкообнялееирасцеловалвобещеки,апотомиФардерКорамсделалто же самое, внимательно посмотрев ей в лицо, прежде чем прижать кгруди.

— А она выросла, Джон, — сказал старый цыган. — Помнишь тумаленькуюдевочку,которуюмывзялиссобойвсеверныекрая?Погляди-кананеесейчас!Лира,дорогаямоя,будьуменяязыккакуангела,яитонесумелбывыразить,какрадвидетьтебяснова!

«Ноонавыглядиттакойнесчастной,—подумалон—такойхрупкойиусталой». И, конечно, он и ДжонФаа сразу заметили, что она старается

держаться поближе к Уиллу и что этот мальчик с прямыми чернымибровямининасекундунетеряетееизвидуивсвоюочередьнеотходитотнеенинашаг.

Пожилыелюдиприветствовалиегосуважением,посколькуСерафинаПеккала рассказала им кое о чем из того, что он совершил. УиллвосхищенновзиралнамогучуюфигуруДжонаФаа—внейчувствоваласьсила,смиреннаялюбезностью,имальчикподумал,чтоисамхотелбыстатьтакимженасклонелет.Этотчеловекявнобылнадежнойзащитойиопоройдлявсех,ктовнихнуждался.

—ДокторМалоун,—сказалДжонФаа,—мыхотелибыпополнитьсвоизапасыпреснойводыипровизии,еслиувашихдрузейнайдетсячто-нибудь съестное на продажу. И еще: наши люди уже давно не покидаликорабля,ктомуженампришлосьизрядноповоевать.Такчтоэтобылобыистинным счастьем, если бы все они смогли высадиться на берег, чтобыподышатьздешнимвоздухом,апотомрассказатьсвоимдомашнимомире,вкоторомонипобывали.

—ЛордФаа,—ответилаМэри,—мулефапоручилимнесказать,чтообеспечат вас всем необходимым и сочтут за честь, если все вы сегоднявечеромразделитеснимитрапезу.

—Будемоченьрадыпринятьприглашение,—отозвалсяДжонФаа.Согласноуговору,вечеромпредставителитрехмировсошлись,чтобы

вместеотведатьхлебаимяса,винаифруктов.Цыганепринеслихозяевамподаркиизвсехуголковсвоегомира:кувшинысможжевеловымспиртом,фигуркиизморжовойкости,шелковые гобеленыизТуркестана, кубкиизсеребра,добытоговшведскихкопях,эмалированныеблюдаизКореи.

Мулефасрадостьюпринялиэтидарыивответвручилигостямвещисвоего собственного изготовления: старинные сосуды из ценного ватногодерева, мотки отличной веревки, лакированные чаши и рыбацкие сети,такиепрочныеилегкие,чтодажецыгане,обитателиречногокрая,никогданевидалиничегоподобного.

Отужинав, капитан поблагодарил хозяев и отдал приказ начатьпогрузкунабортсъестныхприпасовиводы,посколькуужеутромцыганесобиралисьпуститьсявобратныйпуть.Покаониработали,старыйзалифсказалгостям:

—Вовсеммирепроизошлавеликаяперемена,имыгордытем,чтоврезультатенанаслеглабольшаяответственность.Яхочупоказатьвам,чтояимеюввиду.

ИДжонФаа, Фардер Корам,Мэри и Серафина отправились с нимитуда, где открылся выход из страны мертвых: оттуда по-прежнему

нескончаемойвереницейшлидухи.Мулефапосадиливокругрощу,заявив,что это место теперь священно и они вечно будут за ним ухаживать,посколькуздесьнаходитсяисточникрадости.

—Этовеликоетаинство,—сказалФардерКорам,—иярад,чтомнедовелось увидеть его своими глазами. Каждый из нас страшится ухода всмертную тень, что бымы тамни говорили.Но теперь уменяна сердцесталолегче:ведьтечастинассамих,которымпредстоитспуститьсявтотмир,смогутвыйтиобратно.

— Ты прав, Корам, — промолвил Джон Фаа. — На моей памятиумерло много славных людей, да и сам я отправил на тот свет немалонароду, хотя делал это лишь в пылу битвы. Знать, что после срока,проведенноговотьме,мысновапопадемнаверх,вэтотпрекрасныйкрай,ибудемсвободныкакптицы,—честноеслово,лучшегонельзяижелать!

— Мы должны поговорить об этом с Лирой, — сказал ФардерКорам,—иузнать,каквсеэтопроизошлоичтоэтозначит.

ПрощаниесАтальидругимимулефадалосьМэрисбольшимтрудом.Прежде чем она поднялась на борт, ей вручили подарок: лакированныйсосуд с маслом колесного дерева и — самое драгоценное — крохотныймешочекссеменами.

— Может быть, они и не вырастут в твоем мире, — сказалаАталь,—нотогдаутебябудетхотябымасло.Незабывайнас,Мэри.

—Никогда,ответилаМэри.—Никогда.Еслидажеяпроживустолет,какведьма,ипозабудувсеостальное,яникогдане забудутебяидобротутвоегонарода,Аталь.

Так началось путешествие домой. Ветер был умеренным, море —спокойным,ихотянагоризонтенеразпоблескивалиснежно-белыекрылья,свирепыептицысоблюдалиосторожностьидержалисьпоодальоткорабля.Уилл и Лира практически не расставались, и две недели плаванияпромелькнулидлянихкакоднасекунда.

КсафанияобъяснилаСерафинеПеккала,чтопослетого,каквсеокнабудут закрыты, прежние отношения между различными мирамивосстановятся.ТогдаОксфордЛирыиОксфордУилласновалягутодиннадругой, как изображения на двух прозрачных пленках: эти города будутпридвигатьсявсеближеиближедругкдругу,покаполностьюнесовпадут,хотясоприкоснутьсяпо-настоящемуимтакинесуждено.

Но пока что они были далеко друг от друга— между ними лежалостолько же километров, сколько пришлось преодолеть Лире, когда онадобираласьизсвоегоОксфордавЧиттагацце.АОксфордУилланаходилсясовсемрядомсэтимприморскимгородом—взмахниножом,ипопадешь

туда.ОниприбыливЧигаццевечером;когдаякорьсшумомрухнулвводу,

теплыелучипредзакатногосолнцаосвещализеленыехолмы,терракотовыекрыши, хорошо знакомую Уиллу и Лире изящную набережную спонемногу рассыпающимся парапетом и маленькое кафе, где онивстретилисьвпервые.Капитандолгоизучалгородвподзорнуютрубуинеобнаружилтамникакихпризнаковжизни, однаконавсякийслучайДжонФаа решил отправить на берег с полдюжины вооруженных людей:вмешиваться они ни во что не будут, но при необходимости окажутпомощь.

Прощальный ужин прошел уже в сумерках. Уилл поблагодарилкапитанаидругихкомандиров,апотомДжонаФааиФардераКорама.Ноприэтомондумалосвоем,ионивиделиеголучше,чемоних:переднимибылещемолодой,нооченьсильныйиглубокоудрученныйчеловек.

Наконец Уилл с Лирой и их деймоны, а также Мэри с СерафинойПеккалатронулисьвпутьпоулицампустогогорода.Ондействительнобылпуст: только их шаги отдавались эхом, только их тени скользили помостовой…ЛираиУиллопередилиженщин;рукаобрукушлионитуда,где им предстояло расстаться, а Серафина с Мэри двигались за нимиследом,беседуя,каксестры.

— Лира хочет ненадолго заглянуть в наш Оксфорд, — сказалаМэри.—Унеечто-тонауме.Ноонаскоровернется.

—Аутебякакиепланы?—Уменя?ЯотправлюсьсУиллом,конечно.Мыснимпойдемкомне

домой…этосегодня,азавтраузнаем,гдесейчасегомать,ипосмотрим,чтодля нее можно сделать. В моем мире столько разных законов и правил,Серафина, — придется общаться с властями и отвечать на тысячувопросов; я помогу ему разобраться с юридической стороной дела, ссоциальнымислужбами,сжильемитакдалее,аонпустьтолькозаботитсяоматери.Онсильныйпарень…Нояемупомогу.Крометого,онтожемненужен.Работыуменябольшенет,денегвбанкенемного,иянеудивлюсь,еслименяищетполиция…Он—единственныйчеловеквмире,скоторымямогувсеэтообсуждать.

Онишагалидальшепомолчаливымулицам,мимоквадратнойбашнисоткрытой дверью, за которой зияла темнота, мимо маленького кафе состоликами на тротуаре, и наконец свернули на широкий бульвар спальмамипосередине.

—Выходздесь,—сказалаМэри.Окно, которое Уилл впервые увидел на тихой окраине Оксфорда,

открывалось отсюда и с той стороны охранялось полицией; во всякомслучае,такбыло,когдаМэриобманомпроникланаэтусторону.УнихнаглазахУилл подошел к этомуместу и несколькими ловкими движениямизакрылокно.

—Нуиудивятсяжеони!—заметилаМэри.ПреждечемвернутьсясСерафинойнакорабль,ЛиранамереваласьпройтивОксфордМэриикое-что показать там Уиллу; разумеется, им следовало быть крайнеосторожными,иженщинытерпеливопобрелизанимипозалитомулуннымсветомЧиттагацце.Справаотнихраскинулсяпросторный,красивыйпарк,в центре которого сияло, точно покрытое сахарной глазурью, высокоезданиесклассическимпортиком.

—Когдатысказала,каквыглядитмойдеймон,—началаМэри,—тыдобавила, что могла бы научить меня видеть его, если бы у тебя быловремя…Жаль,чтоунасеготакмало.

— У нас было время, — ответила Серафина, — и разве мы ненаговорилисьвволю?Яраскрылатебекое-какиеведьминскиесекреты—впрежниевременаэтобылозапрещено.Нотывозвращаешьсявсвоймир,даивременанынчедругие.Иятожемногомуоттебянаучилась.Атеперьвотчто: когда ты говорила с Тенями на своем компьютере, тебе нужно быловойтивопределенноесостояние,верно?

—Да…какЛире,чтобыговоритьсалетиометром.Тыхочешьсказать,еслияпопробую…

— И в то же время будешь пользоваться обычным зрением. Ну-ка,попробуй.

Когда-то Мэри приходилось видеть картинки, которые поначалувыглядели как хаотическая россыпь цветных пятнышек, но потом, еслисмотреть на них определенным образом, словно разворачивались в трехизмерениях,—тогдапередбумагойпоявлялосьдерево,илилицо,илиещечто-нибудь удивительно осязаемое, чего просто не было там раньше. То,чтопредлагалаейсейчасСерафина,былосродниэтому.Онадолжнабыласмотретьнамир,какобычно,ивтожевремявпастьвсвоегородатранс,преждепозволявшийейобщатьсясТенями.Другимисловами,онадолжнабыла как бы грезить наяву — точно так же, как надо смотреть в двухнаправлениях одновременно, чтобы пятнышки сложились в трехмернуюкартинку.

И точно также, как в случае с картинкой, она вдруг увидела то, чтонадо.

— Ах! — воскликнула она и схватила Серафину за руку, чтобы неупасть, потому что прямо перед ней, на железной ограде парка, сидела

птица, черная и блестящая, с красными лапками и изогнутым желтымклювом,— альпийская галка, именно такая, о какой говорила Серафина.Она— или он?— была всего в полуметре отМэри и рассматривала ее,чутьнаклонивголову,будтослегкимизумлением.

Это зрелище так потряслоМэри, что ее концентрация нарушилась иптицаисчезла.

—Еслиполучилосьодинраз,вдругойделопойдетлегче,—сказалаСерафина. — Когда будешь в своем мире, сможешь таким же образомвидетьичужихдеймонов.Правда,онинесмогутувидетьтвоего,идеймонаУиллатоже,еслитыненаучишьих,какятебя.

—Да…Этопоразительно.Спасибо!«НоведьЛирабеседуетсосвоимдеймоном»,—мелькнуловголовеу

Мэри.Так,может,иона,Мэри,нетолькоувидитэтуптицу,ноиуслышитее?Онашлаподорожке,охваченнаярадостнымпредчувствием.

Впереди них Уилл уже прорезал окно; они с Лирой подождалиженщин,апотомонзакрылегоснова.

—Знаете,гдемы?—спросилУилл.Мэри огляделась кругом. Нырнув в окно, они очутились на тихой,

тенистой дороге, вдоль которой стояли большие викторианские дома сзаросшимигустойзеленьюпалисадниками.

—Где-товсеверномОксфорде,—ответилаона.—Похоже,недалекоотмоейквартиры,хотьяинемогуточноназватьулицу.

—ЯхочупопастьвБотаническийсад,—сказалаЛира.—Ладно.По-моему, тудане большепятнадцатиминут ходьбы.В ту

сторону…Мэри снова попробовала включить двойное зрение. На сей раз это

удалосьейлегче,ионавновьувиделагалку,теперьужевсвоеммире,—птица сидела на ветке, нависшей над тротуаром. Затаив дыхание, Мэрипротянула руку, и галка без промедления слетела на нее. Мэрипочувствовала ее небольшую тяжесть, крепко сжавшие палец коготки ибережнопересадилаеенаплечо.Онаустроиласьтамтак,будтопровеланаэтомместевсюжизнь.

«Чтож,таконоиесть»,—подумалаМэри…ипошладальше.Движение на Хай-стрит было редкое, и, когда они свернули к

лестнице, ведущей к воротам Ботанического сада напротив колледжаМагдалины, вокруг не было ни души. У фигурных решеток стояликаменныескамьи,иМэрисСерафинойопустилисьнаоднуизних,аУилли Лира перелезли через железную ограду внутрь. Их деймоныпротиснулись сквозь прутья следом за ними и тоже оказались на

территориисада.— Сюда, — Лира потянула Уилла за рукав. Она повела его мимо

фонтана под раскидистым деревом, а потом налево, между клумбами, когромной многоствольной сосне. Здесь возвышалась массивная каменнаястенасдверью;дальшепосадкибылинетакимиправильными,адеревьяказались моложе. Лира привела его почти в самый конец сада, намаленький мостик, где стояла деревянная скамейка, укрытая низкимиветвямиодногоиздеревьев.

—Ура!—сказалаона.—Ятакнадеялась,ионаправдатутстоит,неотличишь…ВмоемОксфорде,когдамнехотелосьпобытьодной—ну,тоестьсПаном,—яприходиласюдаисиделаточнонатакойжескамейке.Ия подумала: если ты… может, хоть раз в год… если бы мы смоглиприходить сюда одновременно, хотя бы на часок, тогда можно было быдумать,чтомыопятьрядом,—ведьтаконоибудет,еслитысядешьсюдаиятоже,тольковсвоеммире…

—Да,—согласилсяон,—покаяжив,ябудуприходитьсюда.Гдебыянибылвэтоммире,явернусь…

—ВИвановдень,—сказалаона.—Вполдень.Всюжизнь.Пока яжива…

Горячие слезы мешали ему видеть, но он не стал вытирать их —толькопривлекеексебе.

—И если мы… когда-нибудь…—шептала она, дрожа,— если мывстретимкого-нибудь,ктонампонравится,иженимся,томыбудемвестисебя хорошо, и не сравнивать все время, и не жалеть, что мы не друг сдругом,асними…Асюдавсеравноприходить—развгод,наодинтолькочас,чтобыпобытьвместе…

Они крепко обнялись.Минута проходила за минутой; водяная птицапозади них, на реке, захлопала крыльями и крикнула; случайныйавтомобильпроехалпомостуМагдалины.

Наконецониразжалиобъятия.—Ну…—мягкосказалаЛира.Все вокруг в этот момент было мягким, и потом он очень любил

вспоминать этот момент— ее изящные черты скрадывал подступающийсумрак, ее глаза,рукииособенногубыказалисьбесконечномягкими.Онцеловал ее снова и снова, и каждый поцелуй приближал их к тому,последнему.

Отяжелевшиеимягкиеотлюбви,онипобрелиобратнокворотам.ТамихждалиМэрииСерафина.

—Лира…—промолвилУилл,ионасказала:

—Уилл…ОнпрорезалокновЧиттагацце.Онинаходилисьнедалекоотопушки

леса, в глубине парка, посреди которого стояла большая вилла. Впоследний раз они вошли в окно и окинули взглядоммолчаливый город,черепичные крыши, поблескивающие под луной, высокую башню,сверкающийогнямикорабльнаспокойнойводе.

ПотомУиллобернулсякСерафинеисказалтвердо,какмог:— Спасибо тебе, Серафина Пеккала, за то, что спасла нас тогда от

детей,изавсеостальное.Пожалуйста,будьдобрасЛирой,покаонажива.Ялюблюеетак,какещениктоникогонелюбил.

В ответ королева ведьм расцеловала его в обе щеки. Лира что-топрошептала Мэри, потом они обнялись, и сначала Мэри, а за ней Уиллшагнули через последнее окно обратно в свой мир, под сень деревьевБотаническогосада.

«Надовыглядетьбодрым»,—вертелосьвголовеуУилла,ноэтобыловсе равно что удерживать голыми руками свирепого волка, которыйстремилсяразодратьемукогтямилицоиперекуситьглотку;темнеменееонпринялжизнерадостныйвид,уверенный,чтониктонедогадается,какихусилийемуэтостоило.

Он знал, что и Лира страдает так же, — об этом ясно говорила еевымученная,напряженнаяулыбка.

Ивсежеонаулыбалась.Один последний поцелуй — такой быстрый и неуклюжий, что они

стукнулись скулами и слеза с еещеки мазнула его по лицу; их деймонытожепоцеловалисьнапрощание,иПантелеймонскользнулвокноикЛирена руки; а потомУилл начал закрывать окно, а потом наступил конец—оказалось,чтопроходзакрытиЛирыбольшенет.

—А теперь…—Он старался, чтобы его голос звучал буднично, ноемувсеравнопришлосьотвернутьсяотМэри.—Теперьясломаюнож.

Онпощупалвоздухпривычнымспособом,нашелзацепкуипопыталсявызватьвпамятитотдавнийслучай,когдаонхотелоткрытьокновпещере,а миссис Колтер вдруг непонятно почему напомнила ему мать— и ножсломался, поскольку наконец встретил то, чего не мог разрезать, — этобылаеголюбовькней.

Вотисейчасонпопробовалпредставитьсебематьтакой,какойвиделеевпоследнийраз,—испуганнаяирасстроенная,онапровожалаеготогдавтеснойприхожеймиссисКупер.

Но это не сработало. Нож легко пропорол воздух, и перед нимираскрылся мир, где бушевала гроза: тяжелые капли брызнули им в лицо,

ошеломивобоих.Уиллбыстрозакрылокноиненадолгозадумался.Егодеймонзнал,чтоемунужносделать,исказалпросто:—Лира.Конечно!Онкивнули,сжимаяножвправойруке,левойнашелусебя

нащекеместо,ещевлажноеотееслезы.Ина этот разнож с душераздирающимтреском сломался, и кусочки

лезвияупалиназемлюирассыпалисьпокамням,мокрымпоследождяиздругойвселенной.Уиллопустилсянаколени,чтобыаккуратнособратьих,и Кирджава с ее острым по-кошачьи зрением помогла ему отыскать всеобломкидопоследнего.

ПотомМэривскинуланаплечорюкзак.— Ну, — сказала она, — послушай-ка меня, Уилл. — Мы с тобой

почти не говорили, ты и я… так что мы, можно сказать, еще толком незнакомы. Но мы с СерафинойПеккала кое-что обещали друг другу, да иЛире я это обещала, но если бы я даже и не давала никаких другихобещаний, то пообещала бы тебе то же самое, а именно: если ты мнепозволишь,ябудутебедругом,покамыобаживы.Обамысамипосебе,и,ядумаю,намобоимпригодитсяэта…яимеюввиду,чтонамбольшенескемпоговоритьобовсемэтом,кромекакдругсдругом…Вдобавокмыобапривыклижитьсосвоимидеймонами…Иуобоихпроблемы,иеслиужэтонаснеобъединит,янезнаю,чтоещеможет…

—Уваспроблемы?—спросилУилл,глядянанее.Ионаответилаемуоткрытым,дружеским,честнымвзглядом.

—Да.Преждечемуйти,яразбилакое-какиеприборывлаборатории,и подделала удостоверение, и… Все это мы как-нибудь утрясем. И твоипроблемы—ихтожерешим.Найдемтвоюматьиобеспечимейхорошеелечение.Аеслитебенегдебудетжить,чтож—еслитынепротивжитьуменя,еслимыэтоустроим,тогдатебенепридетсяотправлятьсявэтот,какего… в приют. То есть нам нужно будет придумать что-нибудьправдоподобноеистоятьнасвоем,номысэтимсправимся,верно?

Мэри была другом. У него появился друг. Настоящий. А он и неожидал…

—Верно!—воскликнулон.— Ну, тогда за дело.Моя квартира в двух шагах отсюда, и знаешь,

чему я сейчас обрадовалась бы больше всего на свете? Чашке горячегочаю!Такчтопошлиставитьчайник…

ЧерезтринеделипослетогокакУиллнаглазахуЛирызакрылсвоймир навсегда, она вновь очутилась в Иордан-колледже, за тем самымстолом,гденанеевпервыенеотразимоподействоваличарымиссисКолтер.

На этот раз компания собралась небольшая: толькоЛира,Магистр иледи Ханна Релф, глава одного из женских колледжей, носящего имяСвятой Софии. Леди Ханна присутствовала и на том давнишнем ужине;Лира хоть и удивилась, увидев ее снова, но вежливо поздоровалась иобнаружила,чтопамятьееподвела,ибоэталедиХаннаоказаласьгораздоумнее,интереснееидобреетойстаромодноодетойматроны,которуюонасмутнопомнила.

Пока Лиры не было, произошла уйма разных событий— вИордан-колледже, и вАнглии, да и во всеммире.Похоже, влияние церкви резкоусилилось и был принят целый ряд жестоких законов, но потом этовлияние сошло на нет так же быстро, как выросло; в результатепереворотоввМагистериумерелигиозныефанатикибылинизвергнутыиквластипришлиболееумеренныефракции.

ЖертвенныйСоветраспустили;вДисциплинарномСудеКонсистории,оставшемсябезПрезидента,царилосмятение.

Оксфорд тоже пережил краткий период волнений, но теперьвозвращался к своей прежней научной и ритуальной рутине. Кое-чтоизменилось: ценная коллекция серебра, принадлежащая Магистру, былапохищена, некоторые слуги исчезли из колледжа. Однако личный слугаМагистра,Казинс,никуданеделся,иЛираготовиласьотреагироватьнаеговраждебностьвызовом,ибоонибыливрагами,сколькоонасебяпомнила.Но когда он тепло приветствовал ее, взяв ее руку в свои, это буквальноошеломило Лиру: неужели в его голосе действительно звучит искреннеерадушие?Дауж,вотэтоизменилсятакизменился!

ЗаужиномМагистриледиХаннаперечисляливсе,чтослучилось завремя Лириного отсутствия, и она слушала их то с огорчением, то спечалью, то с изумлением. Когда же они перешли в гостиную, где имподаликофе,Магистрсказал:

—Ты почти не давала о себе знать, Лира. Но мне известно, что тымногоеповидала.Можешьрассказатьнамчто-нибудьопережитом?

— Да,— ответила она.— Хотя не все сразу. Кое-чего я и сама непонимаю,акоеотчегоисейчасдрожуиплачу;но,обещаю,ярасскажувамвсе,чтосмогу.Толькотогдаивыкое-чтомнепообещайте.

Магистр переглянулся с седовласой леди, на коленях которой сиделамартышка,еедеймон,ивглазахуобоихпромелькнулавеселаяискорка.

—Чтоже?—спросилаледиХанна.—Пообещайте,чтобудетеверитьмне,—серьезносказалаЛира.—Я

знаю, чтоне всегда говорилаправду, а бывалои такое, чтомои выдумкиспасали мне жизнь. В общем, я знаю, какая я была, и знаю, что вы это

знаете,ноянехочурассказыватьсвоюнастоящуюисторию,есливыбудетеверитьмнетольконаполовину:слишкомужонадляменяважна.Поэтомуяобещаювамрассказатьправду,есливыобещаетемнеповерить.

— Ну что ж, обещаю, — сказала леди Ханна, и Магистр согласнокивнул.

—Новызнаете,чегомнехочется,—сказалаЛира,—почти…почтичто больше всего на свете? Мне хочется снова научиться пониматьалетиометр.Ах, это было так странно,Магистр,—как это умение вдругпришло,апотомраз—ипропало!Ещенедавнояумелаэтотакхорошо…могладвигатьсяпо значениям символов тудаи обратно, перескакиватьотодного к другому и замечать все связи — это было как… — Онаулыбнуласьипродолжала:—Яносиласьпрямокакобезьянаподеревьям,быстро-быстро. А потом вдруг хлоп — и ничего… Все сразу как будтопотеряло смысл: я даже ничего не могла вспомнить, кроме основныхзначений,например,чтоякорьозначаетнадежду,ачереп—смерть.Аведьихтамбылитысячи…Ивсеисчезло.

— Нет, Лира, не исчезло, — сказала леди Ханна. — Книги по-прежнемулежатвБодлианскойбиблиотеке.Наукаработысалетиометромживаинедумаетумирать.ЛедиХаннасиделанапротивМагистра,водномиздвухкреселоколокамина,аЛира—напуфикемеждуними.Вкомнатегорела только лампа у кресла Магистра, но лица пожилых людей быливидны отчетливо, и Лира поймала себя на том, что внимательноразглядывает леди Ханну. Она добрая, подумала Лира, и мудрая, ипроницательная— но в остальном ее лицо оставалось для нее такой жезагадкой,какойсталитеперьпоказанияалетиометра.

—Нучтоже,—промолвилМагистр,—поранамподуматьо твоембудущем,Лира.

При этих словах она вздрогнула. Потом собралась с духом ивыпрямилась.

—Всевремя,покаменянебыло,—заговорилаона,—япроэтонедумала.Я всегдадумала толькоо том, чтоделалось вокруг, онастоящем.Много раз мне чудилось, что у меня вовсе нет будущего. Но теперь…Вдруг оказалось, что передо мной целая жизнь, но нет… нет никакогопредставления о том, что с ней делать, — это все равно что иметьалетиометр и не знать, как с ним обращаться. Наверно, я буду работать,тольконезнаю,надчем.Родителиуменяизбогатых,ноготовапоспорить,чтоониникогданеоткладывалидляменяденьги,даивообще,сейчасониужточновсеихкуда-нибудьдапотратили,такчтоеслибыдажеяимелананих право, то ничего бы не получила. Не знаю,Магистр. Я вернулась в

Иордан,потомучтораньшездесьбылмойдомимненекудабольшеидти.Думаю, король Йорек Бирнисон позволил бы мне жить на Свальбарде, аСерафина Пеккала — с ее ведьминским кланом; но я не медведь и неведьма,такчтомоеместонетам,хотьяихилюблю.Может,менявозьмутксебецыгане…Но,есличестно,ябольшенезнаю,чтомнеделать.Есличестно,я…растерялась.

Они смотрели на нее: ее глаза блестели ярче обычного, подбородокбыл выдвинут вперед — манера, которую она, сама того не заметив,переняла у Уилла. «Она выглядит не только растерянной, но ирешительной»,—свосхищениемподумалаледиХанна,аМагистрзаметиликое-чтоеще: заметил,чтодетская,неосознанная грацияисчезлаиЛирастесняется своего повзрослевшего тела. Но он всей душой любил этудевочку и с гордостью и трепетом подумал о том, в какую прекраснуюженщинуонапревратитсяужеоченьскоро.Исказал:

—Покудастоитнашколледж,тынеостанешьсябездомной,Лира.Тыможешьжитьздесь,сколькозахочешь.Ачтододенег—твойотецпередалнамопределеннуюсуммунаобеспечениевсехтвоихнужд,аменяназначилеераспорядителем,такчтонаэтотсчетнебеспокойся.

В действительности лордАзриэл ничего подобного не делал, однакоИордан был богатым колледжем, да и у Магистра были свои средства,уцелевшиедажепосленедавнихпертурбаций.

—Нет,—продолжалон,—менябольшезаботиттвояучеба.Все-такитыещеоченьмолода,апреждетвоеобразованиезависелоот…Ну,еслиужбыть совсем откровенным, от того, кому из наших ученых ты внушаламеньший страх,— сказал он, и на губах его мелькнула улыбка.— Онобылобессистемным.Однакоможетоказаться,чтостечениемвременитвоиталантыувлекуттебявнаправлении,которогомысейчасвовсенеможемпредвидеть.Ноеслибытыпоставилавцентрсвоихжизненныхинтересовалетиометри решила сознательнообучиться тому, что когда-тоделалапоинтуиции…

—Да,—уверенносказалаЛира.—…тотыврядлимоглабысделатьлучшийвыбор,чемпредатьсебяв

рукимоегодоброгодругаледиХанны.Какученый,вэтойобластионанезнаетравных.

— Позволь сделать тебе предложение, — сказала леди, — и сразуможешь не отвечать. Сначала подумай. Так вот: мой колледж не такойдревний,какИордан,даитыещеслишкоммолода,чтобытудапоступить,но несколько лет тому назад мы приобрели большой дом в северномОксфорде и решили открыть там школу-интернат. Я с удовольствием

познакомила бы тебя с директором— вдруг ты захочешь стать одной изнаших учениц? Понимаешь ли, есть одна вещь, которая вскоре тебепонадобится, — я имею в виду дружбу со сверстницами. В юности мымногое узнаем друг от друга, а в Иордане вряд ли найдется достаточноеколичество девочек твоего возраста. Директор нашей школы — умнаямолодаяженщина,энергичная,добрая,своображением.Намповезло,чтомы ее нашли. Поговори с ней, и если моя идея придется тебе по душе,пустьинтернатСвятойСофиибудеттвоейшколой,также,какИордан—твоим домом. А если тебе захочется начать систематические занятия салетиометром, я, пожалуй, смогу давать тебе уроки. Но времени у насвпереди сколько угодно, так что не торопись, дорогая; ответишь, когдарешишь.

—Спасибо,—сказалаЛира.—Спасибо,ледиХанна,яподумаю.Магистр дал Лире свой ключ от двери в сад, и теперь она могла

уходитьиприходитьвлюбоевремя.Послеужина,когдасовсемстемнело—главныеворотаужезаперли,—онисПантелеймономвыскользнулиизколледжаипошлипо темнымулицам, слушая, какоксфордскиеколоколаотбиваютполночь.

КогдаониоказалисьвБотаническомсаду,Панпогналсяполужайкезамышкой, а потом раздумал и залез на огромную сосну у ограды. Былорадостносмотреть,каконпрыгаетсветкинаветкутакдалекоотЛиры,ноим следовало соблюдать осторожность, чтобы никто этого не видел:приобретенная с таким трудом ведьминская способность к разделениюдолжнабылаостатьсяихтайной.ПреждеЛираобязательновыдалабыэтутайну своим сорванцам-приятелям, чтобы посмотреть, как они в ужасевыпучат глаза, ноУилл научил ее ценить молчание и осторожность. ОнаселанаскамейкуисталаждатьПана.Онлюбилзаставатьееврасплох,нообычно она успевала заметить его раньше, чем он рассчитывал; вот исейчасонаувидела,каконкрадетсякнейпоберегуреки.Отвернувшись,онапритворилась,чтонезамечаетеготемногосилуэта,исхватилаеговтотмомент,когдаонпрыгнулнаскамейку.

—Уменяпочтиполучилось,—сказалон.— Да ну. Ты еще у ворот был, а я уже тебя засекла. Он уселся на

спинкескамьииоперсяпереднимилапкаминаееплечо.—Чтомыейответим?—спросилон.— Что согласны. Все равно, пока надо только встретиться с

директоршей.Апрошколупослерешим.—Номысогласимся,правда?—Да,—откликнуласьона,—скорейвсего.

—Там,должнобыть,неплохо.Лираподумалаодругихученицах.Какиеони?Наверное,умнееее,и

большезнают,иужточнолучшеразбираютсявтом,чтосчитаютважнымдевочкиеевозраста.Аонанесможетрассказатьимисотойдолитого,чтознает.Иобязательнопокажетсяимневежественнойпростушкой…

— Как думаешь, леди Ханна и впрямь умеет общаться салетиометром?—спросилПантелеймон.

—Спомощьюкниг—уверена, что да.Интересно, сколько их, этихкниг?Помянимоеслово:мывыучимихвсе,апотомбезнихобойдемся.Нетаскатьжессобойповсюдуцелуюкучу…Пан!

—Что?—Тыкогда-нибудьрасскажешьмне,чтовыделалисдеймономУилла,

когдабылибезнас?— Когда-нибудь. А она расскажет Уиллу… мы уговорились, что

сделаем это, когда придет время — мы оба это почувствуем, — но нераньше.

—Хорошо,—покладистоответилаона.ОнарассказалаПантелеймонувсе,ноонимелправонасвоисекреты:

вконцеконцов,онатакжестокоснимобошлась.Крометого,приятнобылосознавать,чтоихсУилломобъединяетеще

что-то.Оназадумалась,наступитликогда-нибудьвеежизничас,когдаонаперестанетдуматьонем:мысленноговоритьсним,зановопереживатьвсеминуты,проведенныевместе,мечтатьуслышатьегоголосипочувствоватьприкосновение его рук, его любовь. Раньше ей и не снилось, что можнополюбить кого-нибудь так сильно; из всех ее удивительныхприключенийэтобылосамоеудивительное.Ейказалось,чтонежность,оставленнаявеесердце этой любовью, похожа на ушиб, который никогда не пройдет икоторыйонабудетлелеятьвечно.

Пан скользнул вниз, на скамью, и свернулся калачиком у нее наколенях.Здесь,втемноте,онимогличувствоватьсебяспокойно—онаиеедеймонсихсекретами.Где-товспящемгородебыликниги,которыеснованаучатеепользоватьсяалетиометром,идобрая,умнаяженщина,котораяейвэтомпоможет,идевочки-школьницы,которыезнаютгораздобольше,чемонасама…

«Ониещенеподозреваютобэтом,—мелькнулоуЛирывголове,—ноонистанутмоимиподругами».

—Помнишь,чтосказалУилл…—пробормоталПантелеймон.—Когда?—Напляже,передтемкактывзяласьзаалетиометр.Онсказал,что

другихместдлянаснет.Такговорилемуотец.Нобылоикое-чтоеще.—Помню.Онимелввиду,чтосцарством—снебеснымцарством—

покончено,егобольшенесуществует.Мынедолжныжитьтак,будтоонозначитбольше,чемжизньвэтоммире…потомучтосамоеважноеместовсегдатам,гдемысами.

—Онсказал,мыдолжныкое-чтопостроить…—Вотпочемунамнужнавсянашажизньцеликом,Пан.Аиначемы

ушлибысУилломиКирджавой,правда?—Да.Конечно!Илиониснами.Только…—Толькотогдамыне смоглибыэтопостроить.Иниктоне сможет,

еслибудетдумать впервуюочередьо себе.Хоть этоужасно трудно,намнадо быть веселыми, и добрыми, и любопытными, и смелыми, итерпеливыми,аещеучитьсяидумать,иработатьизовсехсил,всемнам,вовсехнашихмирах,итогдамыпостроим…

Ее руки лежали на его шелковистой спине. Где-то в саду запелсоловей, легкий ветерок тронул ее волосы и прошелестел листьями ввышине.Ивсеколоколагородапрозвенелипоразу—одинвысоко,другойнизко, некоторые поблизости, а некоторые в отдалении, какой-тонадтреснуто и брюзгливо, а какой-то серьезно и густо, но все на разныеголосаобъявилиодноитожевремя,хотядваилитричуть-чутьзапоздали.Итам, вдругомОксфорде, гдеонисУилломпоцеловалисьнапрощание,тоже,наверное,звониликолокола,ипелсоловей,иветерокшевелиллиствувБотаническомсаду.

— И тогда что? — сонно переспросил ее деймон. — Что мыпостроим?

—Небеснуюреспублику,—сказалаЛира.

notes

Примечания

1Тулку—у тибетских буддистов высокий чин в иерархии, человек, в

прошлойжизнибывшийпростымсвятымилибожеством.