Cамоорганизация и эволюционный менеджмент

Содержание

Введение

1. На пути постижения социальной самоорганизации

1.1. Слияние идей в парадигму самоорганизации1.2. Искусственные и естественные социальные порядки1.3. Автопоэзийные системы1.4. Сравнение двух базовых моделей системной теории 1.5. Радикальный конструктивизм1.6. Автономия1.7. Операциональная замкнутость1.8. Собственные поведения и неподвижные точки1.9. Самореферентность и семантическая замкнутость1.10. Рефлексивность1.11. Контингентность

2. Эволюционный менеджмент

2.1. Предпосылки эволюционного подхода к управлению2.2. Положительные и отрицательные обратные связи2.3. Сети взаимодействий2.4. Централизованные и децентрализованные схемы управления и принятия решений2.5. Природные сетевые структуры и границы биологических аналогий2.6. Функции управления в эволюционном контексте2.7. Перспективы и проблемы эволюционного подхода

3. Управленческая кибернетика Стаффорда Бира

3.1. Управление сложностью3.2. Закон необходимого разнообразия и принцип выравнивания разнообразия3.3. Нейрофизиологическая аналогия3.4. Автономная работа подразделений (системы один1 … одинN)3.5. Система два. Антиосцилляторная деятельность3.6. Система три. Директорат текущей деятельности

3.7. Система четыре. Главный переключатель и директорат развития3.8. Ситуационная комната3.9. Система пять. Высшее руководство3.10. Диагностирование на основе МЖС

Заключение

Введение

С середины ХХ века заметно ослабление доктрины научного рационализма, веры во всемогущество науки, в ее инструментальный характер. Появилось ощущение очередного тупика. Экологические проблемы, учет качества жизни, рост социального сознания, понимание раздробленности науки, границ человеческой рациональности сменили эйфорию по поводу беспредельности познания. Надежды на компьютеризацию, системотехнические методы, исследование операций развеяны уже в 70-х. Кажется исчерпанным потенциал претендующих не всеобщность идей кибернетики и общей теории систем применительно к биологическим и социально-экономическим проблемам. Люди начинают осознавать автономию и неуправляемость сложных систем. Закачались ортодоксальные теории экономического равновесия, рационального поведения. При этом общественные ожидания научных прозрений на фоне ощущения кризиса все усиливаются. На этом фоне появляется теория самоорганизации - синергетика, дающая новое видение механизмов спонтанного становления сложности и порядка. Это направление обещает нам постижение универсальных законов формирования и существования систем различной природы.

Отчетливо выделяются три этапа в развитии теорий и моделей познания: 1) классический (механистический): обратимость процессов, определенность, объективность опыта; 2) неклассический (физический): необратимость, принципы относительности, неопределенности, дополнительности; 3) постнеклассический (эволюционный): феномены жизни, мышления, социума, самоорганизация сложности, синергетика, космогенез.

Рассмотрим детальнее этот рост мудрости. Со времен Ньютона мы считали, что, если уравнения движения описаны точно, то мы сможем предсказать движение как вперед, так и назад с любой точностью. Так что в своем постижении мира мы шли от механистической модели (организованная простота). Эта модель закачалась, когда была показана термодинамическая необратимость тепловых процессов (неорганизованная сложность). Затем на квантовом уровне материи мы постигли принцип неопределенности, как предел возможностей познания, когда попытки повысить точность измерения положения частицы снижают точность измерения ее скорости. Причем проблема заключается вовсе не в погрешности приборов. Так было осознано влияние наблюдателя и случая на микроуровне.

И мы научились учитывать вероятностный характер процессов, связанный с наличием шумов, с невозможностью досконально учесть многочисленные влияния и степени свободы системы. Недавно осознали и стали интенсивно изучать сложные синергетические системы, удаленные от равновесия и самопроизвольно порождающие несложные и узнаваемые пространственные и временные структуры (самоорганизующаяся сложность). Привыкаем к новой модели нелинейной динамики, к тому, что удивительная глубина, фрактальность и хаотическая непредсказуемость поведений может возникать в сравнительно простых системах, что случайность и детерминизм совместимы.

Однако и эти последние находки и модели мало соответствуют наукам о поведении и разуме живых организмов, недостаточно приближают нас к уровню сложности общественных процессов. Успехи физики, химии и прочих наук, изучающих неживую природу, во многом обусловлены тем, что мы вправе рассматривать события, не привлекая понятия цели, значения, смысла. Но этот телеологический ракурс становится важным в биологических и определяющим в социальных явлениях.

Радикальная концептуальная перестройка, которая позволит приблизиться к пониманию социальной самоорганизации, все еще впереди. Даже организмические аналогии, так долго казавшиеся полезными, все же не адекватны сложности социума. В книге Ф. фон Хайека “Контрреволюция науки. Этюды о злоупотреблениях разумом” [94] говорится, что стремление слепо подражать научным методам физики и биологии господствует в общественных исследованиях вот уже около ста двадцати лет, едва ли сколько-нибудь продвинуло нас в понимании общественных явлений, но продолжает вносить путаницу и способствует дискредитации социальных дисциплин.

Характерно, что известный физик Е. Вигнер говорил о полной несовместимости научных подходов физики и психологии, подчеркивая, что это обстоятельство принципиально ограничивает познание реальности [20].

К.Юнг [6,163] выделял две объяснительные модели мира в нашем окружении: плерому – мир естественных наук, и креатуру – мир идей и коммуникаций. В плероме есть силы и импульсы. В креатуре эффекты вызываются лишь различиями. Именно различие, обеспечивающее различение, является единицей информации, элементарной идеей Канта.

В свете этого психофизического дуализма социум, очевидно, ближе креатуре. Коммуникации играют здесь главную роль, первичны по отношению к физическим процессам переноса, обмена, которые служат лишь для поддержки информационных процессов, обеспечивающих необходимую для жизни сложность. Так возникает цель этих процессов, смысл информации, контекст. Модели в виде уравнений, отражающих баланс энергий, известных науке видов, на этом символьном уровне неуместны и бессмысленны.

2

Вот как оправдывает этот дуализм Ф. фон Хайек. Когда мы изучаем то, что происходит в природе, наши ощущения и мысли не являются звеньями в цепи наблюдаемых событий, это лишь ощущения и мысли по поводу событий. А в общественном механизме они образуют необходимое звено. Мы можем понимать и объяснять человеческую деятельность так, как было бы невозможно в случае физических явлений, и поэтому термин “объяснять” продолжает нести смысловую нагрузку, недопустимую, когда речь идет о таких явлениях. Люди до сих пор не вполне осознали, что событиям, не связанным с человеческими действиями, нельзя давать “объяснений” того же рода, как те, которые могут их устроить, когда речь идет о человеческом поведении.

Неопределенность от вмешательства и выбора наблюдателя, которая проявляется лишь на квантовой окраине естествознания, характерна для социальных систем любого уровня. Происходит наблюдение за наблюдателями, и это существенно меняет эпистемологическую ситуацию.

Кроме того, с общесистемных позиций ясно, что верхний уровень (метауровень) малопостижим на низших уровнях, и, хотя эти ограничения присутствуют и в человеческих социальных системах, именно здесь лежит их главное превосходство. Ведь в принципе мы можем обдумывать и обсуждать самоорганизацию и организацию надындивидуального процесса, свою роль в этом. И эта рефлексия будет активной, влияющей через наши реакции на верхний уровень. Еще и поэтому социальные процессы становления смысла трудноуловимы. Да и обычный наш язык плохо отражает самоорганизацию социального процесса. Интеллектуальные ограничения этой теоретико-познавательной проблемы мы обсудим ниже.

Изучая социальную самоорганизацию, мы должны использовать новейшие результаты таких наук, как лингвистика, семиотика, антропология, нейрофизиология, тех разделов социологии и психологии, которые исследуют поведение, обучение и групповую динамику. Направления прорыва в этих науках неизменно связаны с выявлением самоорганизующих тенденций.

Биологическая в своей основе теория автопоэзийных систем [180,181] прослеживает генезис инвариантных признаков жизни от клетки до общества. Кибернетические подходы Г.Бейтсона [6] к анализу процессов обучения, коммуникации, проблем культуры и экологии показывают блестящую альтернативу традиционным методам. Основные достижения упомянутых научных направлений обогащают системную теорию новыми понятиями и убедительно показывают слабость традиционных представлений о природе сложности. Изложенные здесь новые подходы к ее изучению дают нам надежду на соответствие уровню современных проблем.

Книга написана на основе лекций, читаемых в Новом Сибирском Университете студентам факультетов менеджмента и экономики. В первой главе прослеживается история становления теории самоорганизации, слияние разрозненных фактов и идей в единую концепцию. Исследуются возможные принципы автономного развития сложных систем от природных явлений и организмов до общественных процессов. Обсуждаются современные представления о тех механизмах, которые поддерживают все формы жизни, поражающие нас сложностью и способностью выживать в не менее сложной среде. Детально рассмотрены основные признаки новой парадигмы теории систем, отражающей универсальные закономерности явлений самоорганизации любой природы. На этом пути мы приближаемся к пониманию социальной самоорганизации как наиболее сложного проявления этих общих законов.

Во второй главе излагаются основы нового подхода к управлению социальными системами, учитывающего эффект самоорганизации и известного как эволюционный менеджмент, а также структурные аспекты моделирования и управления сложными системами. Обсуждаются особенности дилеммы «централизм-автономия». На многочисленных примерах показано разнообразие методов анализа сетей взаимодействий факторов.

В третьей главе описана модель жизнеспособной системы Ст.Бира, как практический инструмент эволюционного менеджмента, изложены основы и рекомендации управленческой кибернетики и диагностики организаций.

В приложении популярно изложены некоторые математические понятия, связанные с фрактальной геометрией, динамическим хаосом и идентификацией автономных систем.

1. На пути постижения социальной самоорганизации1.1.Слияние идей в парадигму1 самоорганизации

И.Кант [29, Т.3] видел самоорганизацию, как такое взаимодействие частей, когда каждая часть обязана своим существованием действию остальных и существует ради остальных и всего целого. Кроме того, часть должна быть органом, производящим другие части, которые также взаимно производят остальные. Никакой искусственный инструмент не может отвечать такому определению, но только такой, в чьи ресурсы входят материалы всех существующих частей-инструментов. Только при выполнении таких условий, только в такой терминологии может существовать такой продукт, как организованное и самоорганизованное бытие и, как таковое, оно может быть физически оправданным и законченным.

1 Парадигмой будем называть концептуальную схему, стиль мышления, базовую модель постановки и решения проблем в конкретном научном направлении. Например, “пружина-масса” в теории колебаний или схема “стимул-реакция” в психологических исследованиях.

3

Биологи У.Матурана (Maturana) и Ф.Варела (Varela) [180,181] называют организацию живых систем автопоэзийной, то есть самосотворяющейся, благодаря особой активности их частей, которые циркулярно участвуют в сети взаимного производства частей и создают эту сеть как нечто обособленное в пространстве, занимаемым частями. Например, клетка существует лишь до тех пор, пока ее молекулы связаны в цепи химических реакций и рекурсивно производят друг друга в безостановочном круговороте внутри ими же создаваемой оболочки. Таким образом, активность и взаимодействие частей организованы таким уникальным способом, чтобы обеспечить их активность и взаимодействие. Имеем парадоксальную самообращеность, предельный эгоцентризм.

Сходство этих двух представлений о самоорганизации несомненно. Признание факта, что все живущие организмы операционально замкнуты в пределах некоторых границ, приводит к выводу, что их поведение может управляться извне только в очень умеренной степени. Тем не менее, конструктивный характер автопоэзийного описания феномена самоорганизации привлекает интерес представителей различных областей исследований, в том числе и социологов.

Н.Луман (Luhmann) [170], практически осмысливая теорию автопоэзиса в социологическом ракурсе, подчеркивает, что части должны не только непрестанно обновляться системой этих частей. Речь идет не о приспособлении и не об обмене веществ, но о своеобразном принуждении к автономному восстановлению, самообновлению. Система просто перестанет существовать, если нестойкие части, из которых она состоит, невоспроизводимы. Для этого могут быть использованы различные структуры из тех, которые преодолевают радикальную тенденцию к немедленному распаду.

Здесь уже ощущается второй закон термодинамики, утверждающей неизбежность дезорганизации систем, неспособных активно повышать степень своего порядка. Именно термодинамика послужила мостом от плеромы к креатуре, концептуально поддерживая теорию информации. Именно из задач нелинейной термодинамики, из работ И.Пригожина (Prigogine) [54,56] в области кинетики химических реакций появился первый исток современной теории самоорганизации – диссипативные структуры. Оказалось, что формирование сложных пространственных и временных порядков происходит в термодинамически неравновесных состояниях, в системах, как бы “подвешенных” в потоках энергии. Потери, обусловленные трением, вязкостью, теплопроводностью, диффузией и прочими неидеальностями реальных систем, приводят к тому, что системы, развиваясь из разных начальных состояний, необратимо приходят к типичным, узнаваемым поведениям: турбулентные вихри, химические колебания, конвективные валы, ячейки Бенара и т.п.

Рассмотрим возникновение конвективных валов, как наиболее типичный феномен самоорганизации. На рис.1.1 показана некоторая емкость, заполненная жидкостью и подогреваемая снизу. Нагреваясь, молекулы жидкости поднимаются и, остывая вверху, снова опускаются в более теплые слои. Подобное происходит в атмосфере и океанах. В ходе этого теплообмена молекулы совершенно хаотично сталкиваются и меняют свои траектории.

Рис.1.1. Конвективные валы. Поле скоростей частиц в поперечном слое жидкости.

Однако по мере усиления подачи тепла и повышения разности температур в нижних и верхних слоях, то есть, с ростом интенсивности этого теплопереноса, нарастающий хаос этих беспорядочных столкновений вдруг сменяется порядком согласованного вращения частиц, связного их движения в виде нескольких вращающихся валов. Возникает системный эффект, т.е. когерентное поведение частиц в потоке тепловой энергии. При этом теплообмен происходит практически без столкновений, без лишних потерь энергии. Понятно, что этот самопроизвольно возникший порядок обусловлен потоком тепла. Количество валов определяется вязкостью жидкости и геометрической формой емкости, но предсказать направление вращения конкретного вала или обеспечить точную их повторяемость невозможно, и при повторении этого нагревания могут возникнуть те же валы, но крутящиеся в противоположных направлениях. Заметьте, что молекулы ведут себя “умнее” людей в толпе возле какого-либо узкого прохода.

В те же 60-е годы Г.Хакен (Haken) [95], исследуя усиление света в лазере, показал, каким путем неупорядоченное взаимодействие атомов газа с порождаемым ими же электромагнитным полем приводит к кооперации активностей атомов, к подчинению общему ритму и к импульсу в виде монохроматического светового

4

пучка. Этот совместный эффект дал нам термин синергетика – наука о согласованном взаимодействии частей в их противостоянии диссипативному разрушению, взаимодействии, приводящем к самопроизвольному возникновению системных эффектов. Хакен определяет синергетику как общую теорию коллективных пространственных, временных или функциональных макроструктур.

Микрофлуктуации частиц в таких системах нарастают, и возникает когерентность, связность с более дальними соседями и в итоге макроскопический эффект. Вполне правомерно все это называют порядком из хаоса. Удается выявить небольшое число так называемых “параметров порядка”, подчиняющих остальные и управляющих становлением макроэффектов. Так, например, лазерная световая мода управляет светоэмиссионным поведением всех атомов.

Характерно, что выбор конкретной особенности системного поведения, как эффекта самоорганизации, например, направления завихрения вала при качественной смене поведения в момент достижения критического значения перепада температуры в слое жидкости, так называемого бифуркационного значения параметра, неуловим и неуправляем. Разделы математики, физики, изучающие фазовые переходы, изменения режимов систем, теория бифуркаций, теория катастроф, теория самоорганизованной критичности имеют прямое отношение к нашей теме. Многие научные направления сталкиваются с эффектом ветвления процессов, с цепочкой качественных и непредсказуемых смен поведения (бифуркаций) из-за дрейфа параметров и условий. Это приводит к непредсказуемости, к необходимости привлекать вероятностные категории для прогноза.

Примерно в это же время метеоролог Э.Лоренц (Lorenz) [167] , моделируя на компьютере конвективные потоки, получил решения системы обыкновенных дифференциальных уравнений в виде непериодических, неповторяющихся флуктуаций, напоминающих случайные процессы. Это было неожиданным, но еще большее удивление вызывала гиперчувствительность решений к начальным условиям, резко ограничивающая горизонт прогноза. Ведь в детерминированных системах, описываемых такими уравнениями, будущее всегда надежно и однозначно определялось прошлым.

Великий Лаплас был убежден в своем детерминизме, отрицая божественное провидение как ненужную гипотезу, но уже в начале ХХ века А.Пуанкаре (Poincare), изучая неинтегрируемые динамические системы, заметил, что “совершенно ничтожная причина вызывает значительное действие, которое невозможно было предусмотреть”. В этой непредсказуемости проявляется совместное действие детерминизма и случайности, порядка и хаоса. Такие эффекты демонстрирует известная “задача трех тел” в небесной механике. Движение малой планеты около двух звезд с равными массами оказывается хаотическим. Любая мизерная неточность в начальных условиях “раздувается” и спустя короткое время радикально меняет траекторию планеты.

Также и в модели Лоренца компьютерные имитации, стартующие с практически одинаковых условий, очень быстро приходили к существенно различающимся решениям. Математическая интуиция Лоренца позволила ему понять, что дело не в погрешности вычислений, что эти сверхчувствительные флуктуации являются особым поведением динамической системы. Логично его предположение, что непредсказуемость погоды принципиальна, поскольку имеет именно такое происхождение. Буквально, полет бабочки в Пекине может привести к урагану во Флориде. Мечта Дж.фон Неймана (Neuman) о суперкомпьютере для учета всех исходных данных и идеального прогноза оказалась несостоятельной. Этот режим был назван детерминированным хаосом или хаосом из порядка, хаосом неслучайного происхождения.

В системе Лоренца нет случайных шумов, невелико число степеней свободы, и пределы возможностей прогнозирования имеют иную причину. В режиме детерминированного хаоса система сочетает устойчивость поведения, в смысле удержания своих переменных в определенной зоне фазового пространства, называемой странным хаотическим аттрактором (см. Приложение), с неустойчивостью, зыбкостью конкретного поведения в аттракторе в смысле быстрого нарастания любой ошибки, любого малого отклонения. Минимальная и практически неизбежная неточность в начальных условиях или в параметрах модели быстро приводят ошибку прогноза к значениям, соизмеримым с размерами аттрактора. Затем эта ошибка уменьшится, и прогноз наконец-то сбудется, но никто не знает, когда это произойдет.

Мы по-прежнему должны пользоваться вероятностными методами. Однако эта непредсказуемость не должна огорчать нас. Она не является теперь следствием и мерой нашего незнания механизма явления. Мы получили новую базовую модель, прекрасно объясняющую возникновение всевозможных нерегулярных колебаний в окружающем нас мире. Вероятностный подход теперь обусловлен точным знанием модели явления и нашей уверенностью в хаотическом режиме его протекания.

В эту же проблему гиперчувствительности упираются попытки управления термоядерной реакцией, движением частицы в системе магнитных зеркал, биологические исследования морфогенеза. Это эквивалентно потере памяти процесса, что предельно усложняет восстановление его истории, определение начальных условий.

Подобные режимы детерминированного хаоса были обнаружены в дискретной динамике простейших одномерных отображений (см. Приложение), в функционировании реальных физических систем и организмов. Есть основания полагать, что многие динамические проявления биологической и, тем более, социальной самоорганизации носят похожий характер, и присущая этому режиму непредсказуемость, как информационная емкость, принципиально необходима для жизнеспособности систем, для проявления собственной сложности,

5

противопоставляемой сложности окружения. Можно наблюдать каким хаотичным становится полет бабочки, которую атакует воробей.

Мы сталкиваемся с системой, поведение которой кажется нам случайным процессом, и отказываемся от попыток поиска ее детерминированной модели. В действительности же эти попытки могут быть перспективными и дадут нам несложный механизм формирования наблюдаемого сложного поведения. Некоторые практические рекомендации по поводу идентификации таких систем даны в Приложении. Хаотический режим демонстрирует мощный эмерджентный эффект нелинейного взаимодействия небольшого числа компонент, факторов. Редукционистская попытка изучения отдельных компонент явления совершенно несостоятельна в свете этой нелинейности.

При исследовании отображений в пространстве комплексных чисел, в попытках разграничить области притяжения корней полиномов на комплексной плоскости были получены впечатляющие конфигурации. Границы этих областей называются множествами Жюлиа, имеют фрактальный характер, то есть проявляют определенное сходство при любых масштабах, обладают бесконечной глубиной самоподобия (см. Приложение). Многие природные процессы приводят к подобным структурам и явлениям, и масштабная инвариантность пространственного и временного характера повсеместно встречается в закономерностях физического мира [175]. Статистические степенные законы, связанные с самоподобными процессами [117], стали предметом интенсивных исследований в физике, биологии, лингвистике, когнитивной психологии и социологии.

Можно ли считать фрактальность непременным результатом действия самоорганизующих сил? Обязателен ли именно такой результат эволюционных процессов? Ответы скорее отрицательны.

Но вернемся к режиму детерминированного хаоса. Рассмотрим геометрию аттрактора как некоторой области в пространстве состояний динамической системы, где бесконечно развивается никогда не повторяющееся и своенравное поведение этой системы. Мы обязательно увидим многослойность, тонкую (канторовскую) структуру и элементы самоподобия. Фрактальная размерность такого аттрактора неизменно оказывается дробной. Поэтому он был назван странным. Хаотическим его назвали из-за непредсказуемости, обусловленной чувствительностью к ошибкам. Практически всегда наблюдается взаимообусловленность хаотичности и фрактальности.

Уже упоминавшаяся теория автопоэзийных систем с циркулярными самосохранением, самовоспроизводством и совместным онтогенезом структурных изменений представляет собой биологический вклад в это слияние идей. В последующих главах мы не раз обратимся к этому описанию явлений жизни, познания, интеллекта.

М.Эйген (Eigen) [120,121], пытаясь распространить эволюционную теорию на органические макромолекулы, изучая кинетику их реакций, обнаружил на этом доклеточном, добиологическом уровне элементы самоорганизации, адаптацию к среде, автокатализ, самовоспроизводство и мутации. Предпосылкой такого сложного поведения является открытость как способность к переносу вещества и энергии.

Результатом этой эволюции становится замыкание нескольких автокаталитических процессов в гиперцикл с круговой поддержкой, когда каждая реакция катализирует следующую и последняя в гиперцикле катализирует первую. По существу эта модель описывает систему каталитически взаимодействующих ферментов и полинуклеотидов как информационных последовательностей. Гиперциклы оказываются способными к исправлению ошибок, репликации, к хранению и передаче информации. Гиперциклы конкурируют между собой и стимулируют эволюцию. Слабые гиперциклы мутируют к улучшению или к распаду, и тогда из их остатков склеиваются новые с новыми свойствами.Получаем формальное описание процессов возникновения макромолекулярных самовоспроизводящихся структур, предшественников простейших клеток.

Как полагает Э. Янч (Jantsch) [126,127], во многих проявлениях самоорганизации от химической и биологической эволюции до экологических и экономических систем возникают аналогичные гиперциклы, связывающие автокаталитические “модули” в замкнутые структуры с последующими эволюционными преобразованиями.

Примечательно, что уравнения, описывающие динамику квазивидов Эйгена и взаимовлияние мод в лазере, оказались идентичными. Дальнейшее развитие этой аналогии было бурным: экономические взаимодействия, социальное поведение, урбанистические процессы, динамика опухолей и эпидемий. Сейчас уже трудно назвать сферу исследований без попыток выявления и моделирования самоорганизующих тенденций. К сожалению, дальше метафор во многих случаях дело не шло, сложность объектов и процессов явно превышала возможности моделей. Однако компьютерное моделирование таких систем при всей примитивности моделей обеспечивает анализ потенциально возможных устойчивых режимов (аттракторов), приблизительную оценку последствий наших вмешательств и конструктивно уже потому, что позволяет развить интуицию и способности распознавать похожие и знакомые режимы в реальных системах.

Говоря о кибернетическом вливании в этот поток научной мысли, заметим, что область интересов кибернетики - это информационный обмен, то есть мир коммуникаций, креатура. В этом символьном пространстве существует своя логика, отличающаяся от привычной. Скажем, отдав кому-то одно яблоко, Вы становитесь беднее на яблоко, но, поделившись идеей, информацией, Вы ее не теряете. В этом мире даже отсутствие информации является информацией и может запустить сложные информационные и даже

6

энергетические процессы. Например, не поданная в налоговое управление информация о доходах приводит к активным ответным реакциям.

Начиная с работ У.Р.Эшби (Ashby) [123, 131], то есть практически одновременно с рождением кибернетики Н.Винера (Winer) [212], наметилась вторая линия аналогии информационных процессов в искусственных и живых системах. Это направление стимулировалось открытиями в нейрофизиологии и интересовалось поведением сетей связанных автоматов, однотипных элементов, нейроноподобных структур. Гомеостазис, автономное возникновение сложных системных эффектов, устойчивых структур в таких сетях простых элементов имеют прямое отношение к теории самоорганизации.

Характерно, что Эшби был психологом по образованию, как и другой кибернетик Ст.Бир (Beer) [136], внесший значительный вклад в развитие этого направления. Другие пришли в кибернетику из биологии, физиологии, позже появился интерес у социологов и экономистов. В 70-х годах уже наметились параллели с лингвистикой, теорией познания, психотерапией и психологией, с исследованиями по этнографии, по проблемам обучения и коммуникации.

Кибернетика оправдывала статус метатеории, проявляя универсальный характер. Инварианты мира коммуникаций работали вполне конструктивно. Изучение мыслительных и языковых процессов, моделирование человеческого взаимодействия и интеллекта, осмысление психических функций в кибернетическом ракурсе, анализ самореферентности и влияния наблюдателя – все эти попытки обогащали эпистемологию нового подхода к анализу сложных явлений. Г.Бейтсон [6] называет два события 20-го века, изменившие мир: версальский мирный договор, как прецедент международного политического вероломства, и становление кибернетики. Его уникальное видение проблем обучения, культуры, экологии, психологии заметно расширило поле кибернетического исследования.

Г.фон Фёрстер (von Foerster) [147-149] изучал самоорганизацию с позиций кибернетики. Он собирал энтузиастов нового направления в своей биологической компьютерной лаборатории, где изучались и моделировались эффекты спонтанного поведения. В разное время там работали многие ученые, развивая основы биокибернетики, теории обучения и теории автоматов.

Следуя информационной теории К.Шеннона (Shannon), Фёрстер развивает измерение порядка и трактует самоорганизацию как возрастание упорядоченности. Это может происходить двумя независимыми путями, сосуществующими в реальных системах. Первый способ предполагает рост порядка за счет импорта его из среды, то есть поступления энергии и вещества в упорядоченном виде, в виде “строительных блоков” и расширения системы. Это можно назвать “порядком из порядка”. Другой путь – “порядок из шума”, когда система отбирает нужные возмущения в среде и встраивает их в свою динамику, управляя ростом внутреннего порядка для нейтрализации остальных возмущений. Это означает, что ограниченная энергия системы может лишь тогда восполняться, если системе удается превращать часть энергии в структуру, то есть запасать ее в виде порядка и тем компенсировать вмешательства среды. Такой же механизм поддержания жизни предполагал в свое время Э. Шредингер. При его нарушении происходит распад системы. Это исторически первая попытка строгой формализации самоорганизующегося поведения.

Фёрстер осмысливает парадоксальную логику второпорядковых понятий типа: наблюдение наблюдателя, управление управлением. Он определяет [148] кибернетику первого порядка как кибернетику наблюдаемых систем, а кибернетику второго порядка как кибернетику наблюдения, включающую наблюдателя. Последняя заинтересована больше взаимодействием между наблюдателем и тем, что наблюдается, и ориентирована на живые системы, причем не столько на управление, сколько на познание процессов развития и нарастания биологической и социальной сложности.

Кибернетика первого порядка делает акцент на управлении, тогда как сложные, живые системы самоорганизуются и выживают по иным законам. Зависимость смысла сообщений от контекста ограничивает полезность теории информации в коммуникативных процессах сложных систем. Субъективность наблюдателя определяет его модель наблюдения, его теорию, под оправдание которой отбираются убедительные факты. Позже мы покажем системные механизмы этого самоподтверждения.

Нейро-, психо-, био-, социокибернетика – так назывались различные попытки выделить этот новый взгляд на роль информационных процессов в становлении метауровней сложности. Социологическая ветвь развивается сейчас очень интенсивно, осмысливая применительно к проблемам социума кибернетические модели и концепции, уникальные результаты когнитивной психологии, лингвистики, семиотики, искусственного интеллекта [141, 151, 160, 200, 201].

Особое место в этом ряду занимает эволюционная кибернетика [68,85], изучающая информационные аспекты биологической эволюции, становление кибернетических свойств живых организмов, феномен возникновения сознательных проявлений жизни. Ограничения традиционных кибернетических моделей в задачах биологии отмечаются в исследованиях по семиотике [199].

Впервые термин second cybernetic прозвучал в статье М. Маруямы (Maruyama) [177], опубликованной в 1963 г. Однако в этой работе автор не касается рефлексивных проблем второго порядка сложности. Он показывает, что можно достигать цели, не только ослабляя, отфильтровывая нежелательные возмущения, не только минимизируя отклонения от эталонного поведения, но и усиливая полезные воздействия и флуктуации. Для этого нужны

7

контуры положительной обратной связи, и процессы нарастания отклонений в них называют морфогенетическими в отличие от морфостатических процессов нейтрализации отклонений от равновесия на основе отрицательных обратных связей обычных кибернетических систем первого порядка. Морфогенетические процессы используют и усиливают различия в ходе самоорганизации новых структур и порядков, и эта модель более правдоподобно объясняет природу процессов обучения, адаптации, социальных взаимодействий.

Теория самоорганизации отчетливо проявляет свойства метаязыка, обеспечивая междисциплинарное общение и, хочется верить, консолидацию гуманитарных и естественных научных идей и усилий для движения в спасительном направлении.

Говоря о вкладе отечественной науки, отметим работы Курдюмова С.П., Князевой Е.Н., Малинецкого Г.Г. [30,39] по нестационарным структурам, процессам с обострениями и системно-познавательным аспектам синергетики, информационные подходы к сложным эволюционным процессам Волькенштейна М.В., Чернавского Д.С., Мелик-Гайказян И.В. [22,48,114] , эволюционно-экологическую тональность работ Моисеева Н.Н. [51] и Назаретяна А.П.[52] , философию синергетики Аршинова В.И.[3], книгу Климонтовича Н.Ю. [38], социологическое и философское осмысление самоорганизации Васильковой В.В. [17], Баранцева Р.Г. [5]. Геофизические процессы исследуются с позиций самоорганизации, с привлечением артефактов фрактальной геометрии и динамического хаоса в работе [58]. Нельзя не назвать советскую школу теории нелинейных колебаний (Мандельштам Л.И., Андронов А.А., Неймарк Ю.И., Самарский А.А.), физико-математические работы по хаотической динамике ( Колмогоров А.Н., Аносов Д.В., Арнольд В.И., Мельников В.К., Гапонов-Грехов А.В., Рабинович М.И., Трубецков Д.И. , Анищенко В.С.). В сборниках [57, 73-74, 79, 88] и журналах “Вопросы философии”, “Общественные науки и современность”, “Прикладная нелинейная динамика” появляются яркие и полезные статьи Аршинова В.И., Баранцева Р.Г., Буданова В.Г., Бранского В.П., Данилова Ю.А., Назаретяна А.П., Пойзнера Б.Н., Редько В.Г., Руденко А.П., Седова Е.А. Недавно прошедший в Москве международный симпозиум «Синергетика в решении проблем человечества XXI века: диалог школ» прояснил многие вопросы социальной самоорганизации [74].

Однако появляются признаки ограниченности синергетического подхода. В статье [118] показана неадекватность основных положений и моделей синергетики применительно к описанию жизни. Встречаются высказывания о недопустимости линейного мышления в нелинейном по физической сути мире неравновесных структур [4, 46]. О слабости синергетических моделей в социологии пишет Бранский В.П. [13]. Влияние наблюдателя на процессы самоорганизации в социуме, в пространстве информационных образов, смыслов выпадает из поля зрения синергетики. Это отмечается во многих статьях сборника [73].

Напомним мысли Хайека о том, что в общественных явлениях мысли по поводу событий образуют необходимое звено в цепи этих событий. Кроме того, здесь мы переходим некий порог сложности. Каган М.С. [28] утверждает, что законы организации, действующие в антропо-социо-культурных системах, на несколько порядков сложнее их действия в материальных и даже биологических системах. Причина в рождении нового качества, в коренной реорганизации системы, в появлении нового порядка в ходе разрушения старого. Именно эмерджентный эффект появления новых свойств от соединения физиологических, психологических и, наконец, социокультурных уровней делает непродуктивным простое распространение на социальные системы закономерностей самоорганизации, выявленных в более простых в эволюционном смысле системах.

Обдумывая отличия социальной самоорганизации от биологических ее проявлений и тем более от неравновесных физико-химических переходов от хаоса к порядку, можно заметить смещение в распределении ролей плеромы и креатуры при становлении и поддержке процессов самоорганизации. Флуктуации связанных микрочастиц, “подвешенных” в потоках энергии, начинают все ощутимее подчиняться нескольким параметрам порядка, одновременно влияя на них, и возникает пространственная и временная корреляция, симметрия, закономерность, порядок, то есть, эффект самоорганизации. Это происходит без всякого плана или иной информационной, символьной, идеальной модели. Работают только физико-химические законы плеромы, неживой природы.

Но, переходя от гиперциклов Эйгена к живой клетке, мы видим возникновение информационной надстройки в виде ДНК, видим и рост влияния креатуры как генетических программ развития. При этом внутриклеточный метаболизм уже плохо уживается с термодинамикой, с ее вторым началом. Уникальность феномена клетки, автопоэзийный характер связи ее элементов во взаимном воспроизводстве элементов представляется непостижимым чудом. Совершенствование нервной системы многоклеточных организмов приводит к качественным отличиям в онтогенезе, и мы получаем автопоэзис второго порядка [181]. Интеграция нервных систем в социальную систему с ее лингвистическими особенностями, позволяет говорить об автопоэтических единствах третьего порядка, где все регулируется на символьном уровне в циклических процессах уточнения смысла. Физические, психические и социальные процессы здесь сосуществуют и подобны в принципах автопоэзиса. Физические процессы поддерживают психические, которые в свою очередь производят ментальные конструкции социального уровня, стимулирующие коммуникативные процессы психического плана, для поддержки и физического автопоэзиса в том числе. Креатура определяет этот автономный и неуловимый процесс структурных изменений, сохраняющих главные отношения в системе, то есть ее организацию. Происходит совместный онтогенез структур, а не становление параметров порядка как в синергетических моделях.

8

Начиная с клеточного уровня, и по мере усложнения жизни все ощутимее приоритет коммуникационных процессов и высших проявлений нервной системы над физиологической диссипацией обмена веществ. Все менее адекватными, определяющими и уместными становятся соображения энергетического баланса, термодинамики и ранние модели синергетического становления макроэффектов в нелинейных средах.

Развитие цивилизации удаляет человека от природы, денатурализует. Все более зыбким и уязвимым становится устойчивое неравновесие существования человека, все более искусными и искусственными системы жизнеобеспечения и вся ноосфера

Биоэволюция нервной системы наращивала дополнительные структуры над рецепторными и эффекторными нейронами. Социальная эволюция современного общества наращивает информационную надстройку. Постоянно растет удельный вес креатуры управленческих функций над производительными операциями плеромы.

Итак, принципиальное отличие процессов самоорганизации в неживой и живой природе в значимости и качестве информационного обмена, в приоритете коммуникационной деятельности. А сходство в существовании набора устойчивых поведений-аттракторов. Поиск этих поведений – одна из задач исследователей самоорганизации [39]. Если мы видим какое-то явление, порядок, симметрию, что-то выделяющееся из среды, то можно считать это устойчивым собственным поведением некоторого оператора как механизма эволюции. Возникает более важная задача - найти, идентифицировать, формализовать этот оператор. Спектр собственных поведений этих операторов следует понимать как набор центров притяжений эволюции. К какому-то из этих центров идет сложная система, а зная спектр, легче увидеть цель этой тенденции. Можно воздействовать согласованно с желаемыми поведениями, сдвигая эволюцию к наиболее безопасной части спектра, влияя на бифуркационную смену поведения, постепенно сужая разброс флуктуаций.

Социально-управленческие аспекты такого подхода освещены в разделе 1.8. и в главе 2. Скажем лишь, что необходимо, постоянно уточняя характер динамики (модель) системы, удерживать ее в коридоре движения по направлению к желаемому поведению, постоянно уточняя смысл этой желательности, понимая при этом, что идеальное поведение недостижимо и что ценен и конструктивен сам процесс этой поддержки. Больше того, в свете излагаемой здесь идеологии важен даже не столько этот процесс, сколько его осознание, самоусиление.

С определенной степени сложности системы ее самоорганизацию можно отождествить со способностью моделировать среду и себя в среде, выявлять различия и уточнять границы. Равновесие в подобных системах невообразимо и, вероятно, гибельно. Система устойчива тем, что никогда не приходит в состояние покоя. Идет непрерывная коррекция правил поведения, осуществляемая по неким алгоритмам, которые также корректируются и т.д. Такая иерархия типична для социальных систем. Причем эти изменения на разных уровнях управления могут происходить в одинаковом темпе, постоянно нарушая некий баланс тенденций, мотивов, интересов участников системы.

Вообще говоря, даже физические системы всегда находятся в динамическом равновесии, а статическое равновесие (покой) – это его частный случай. Например, уменьшение до нуля скоростей и высших производных в дифференциальных уравнениях, описывающих движение системы. Уравнения становятся алгебраическими, и система останавливается. В определенном смысле это вопрос выбора временного масштаба в анализе жизни системы.

Чем больше производных состояний системы участвуют в динамическом балансе, чем он сложнее и изменчивее во времени и пространстве (могут меняться коэффициенты при производных и даже структура), тем менее равновесна система. Можно сказать, неравновесие системы тем выше, чем дальше она от статического покоя, чем меньше у нее запас устойчивости, чем больше подвижность. В этом смысле неравновесность (биологической, социальной) системы можно определить как потенциальную готовность к изменениям, к адаптации. Чем сложнее, масштабнее, “умнее” система, тем дальше она от равновесия со средой, тем более зыбкой и трудноподдерживаемой, но и гибкой становится ее неравновесие-жизнь. Эта “устойчивая неравновесность” есть результат становления самоорганизации, плата за возможность самоорганизации, условие ее непрерывной реализации.

Неравновесие обеспечено постоянным обменом веществом и энергией с окружающей средой, иначе говоря, метаболизмом. Уникальная динамика таких устойчиво неустойчивых целостностей, как было указано выше, называется автопоэзийной.

Посмотрим на проблему с позиций термодинамики. Самоорганизация, по мнению Руденко А.П., есть “антиэнтропийный процесс, внутренняя полезная работа против равновесия” [70]. Процесс противоположной тенденции естественно назвать дезорганизацией. Маятник с трением, диссипативно теряющий энергию и приходящий к равновесию, не является примером самоорганизации. Процесс выветривания, разрушения скалы, выравнивание горного рельефа, превращение его в равнину повышает равновесность и энтропию, дезорганизует материю. Отмеченная выше непредсказуемость поведения в странном аттракторе, куда притягивается несложная система, позволяет говорить о положительном скачке энтропии в характере поведения динамической системы. Но и это не самоорганизация. Примите во внимание, что простая динамическая система идет к странному аттрактору детерминированным путем из детерминированных состояний с нулевой энтропией (от а к б на рис.1.2). Тогда как сложная самоорганизующаяся система, состоящая из многих элементов и имеющая много степеней свободы,

9

стартует в своем развитии из неупорядоченных состояний с высокой энтропией и снижает ее по пути к аттрактору (от в к б на рис.1.2). Причем неравновесность в состоянии б выше, чем в в. Этот антиэнтропийный процесс с его неравновесным итогом мы называем самоорганизацией.

а) б) в) Рис.1.2. Иллюстрация роста энтропии (слева направо) от абсолютного и безжизненного

порядка к абсолютному и безжизненному хаосу.

Между порядком и хаосом лежит детерминированный хаос самоорганизующихся систем. Представьте себе кирпичи аккуратно сложенные (а) и рассыпанные по склону (в). Между этими равновесными состояниями помещена некая художественная кладка (б), красота природных образований, творческих проявлений биологической, социальной жизни. Можно заметить, что не только неравновесность, но и сложность формы (б) выше, чем в соседних состояниях. При этом сложность естественно измерять в смысле Колмогорова, как длину описания, алгоритма, порождающего данное явление. В этом смысле описание аккуратно сложенных кирпичей будет предельно простым и коротким, также коротким будет алгоритм генерации случайных точек, который даст нам внешне неотличимую россыпь кирпичей. Подобрать компактное описание формы (б) – это трудная, творческая задача.

Можно утверждать, что такие системные признаки, как когерентность, зависимость элементов, предсказуемость их конфигурации, динамики убывают при движении слева направо по рис.1.2. Неупорядоченность, энтропия, случайность растут слева направо.

Определим самоорганизацию как самопроизвольный процесс становления и поддержания взаимокоординации элементов системы с повышением ее сложности и неравновесности. Это движение по пути от высокоэнтропийного хаоса по направлению к порядку, но никогда его не достигающее. Система искусно удерживает себя в неравновесности, в зыбкой гармонии промежуточного состояния [109].

Сложная система может считаться самоорганизующейся, если спасает себя от распада, от второго закона термодинамики тем, что поддерживает свое неравновесие в степени, достаточной для эффективного противостояния изменениям среды.

Именно в условиях высокой энтропии зарождается самоорганизация, запуская самоусиливающиеся каталитические циклы креативности, замечающие различия и накапливающие неоднородности в первоначально безжизненной равновесности. Вопреки второму закону термодинамики природа повышает порядок и сложность. Возможно, что происхождение и последующее усложнение жизни – это результат спонтанного роста сложности каталитических процессов в хаотической смеси химических элементов. Возникновение социальных порядков обязательно должно иметь аналогичные и специфичные черты.

Творческое начало хаоса в проявлениях самоорганизации любой природы подчеркивается во всех книгах, посвященных синергетике. Именно хаос способен рождать новый порядок в цепи чередования порядка и хаоса на пути развития и усложнения системы. Об этом говорит Бранский В.П. и другие авторы сборника “Стратегии динамического развития России” [74], выделяя в социальной самоорганизации рост степени синтеза порядка и хаоса, обусловленный стремлением к максимальной устойчивости. Можно развить эту мысль. - Тогда порядок нужно понимать как возможность безопасного перехода к неравновесному детерминированному хаосу с тем, чтобы чутко отреагировать на изменения среды, создавая более адекватный новой ситуации порядок.

Понятно, что этот переход к новому порядку можно считать социальным отбором. Бранский В.П. называет три основных фактора отбора: тезаурус – множество потенциально возможных порядков (диссипативных структур, аттракторов); детектор – схема взаимодействия элементов, осуществляющих выбор из тезауруса в рамках дихотомии конкуренции и кооперации, в соотношении сил “за” и “против”; селектор – механизм выбора конкретного детектора, выбор фактора отбора.

10

Итак, путь самоорганизации ведет от хаоса, как синонима беспорядка, к детерминированному хаосу с элементами художественного порядка по пути роста упорядоченности, но и неравновесности, которая виртуозно поддерживается механизмами этой самоорганизации. Когда ракета по замыслу конструктора достигает Марса в нужной точке, когда будильник, сделанный хорошим механиком, работает точно и предсказуемо, то в этом нет ничего хаотического, как нет и самоорганизации. Когда же самопроизвольно, без аккуратного конструктора рождается кристалл, вырастает дерево, формируется общественное мнение, мы не получаем той же степени точности и предсказуемости, имеем красоту иного порядка, которая ближе к искусству.

1.2. Искусственные и естественные социальные порядки

Разрабатывая сложную систему, мы озабочены выбором и согласованием ее частей для достижения системной цели. Мы задумываемся о схемах взаимодействия людей для решения сложных, непосильных одному человеку задач, при работе над совместными проблемами, проектами.

Появление новых свойств системы, свойств, отсутствующих у ее частей, называют эмерджентностью. Этот системный эффект мы наблюдаем повсеместно. Действительно, социальные проявления не вытекают из анализа человеческой психики. Общественные процессы не объяснимы с позиций малых социальных групп. Целое больше суммы частей – это известно. Но и части теряют что-то от соединения, автономность, например. Целое может быть проще своих частей. Например, сложность внутриклеточного устройства не проявляется во взаимодействиях клеток. С точки зрения организма это простые объекты, и модель их системной связи может оказаться несложной. Целое может развиваться быстрее частей, быть надежнее их. Но как правильно объединить усилия частей, людей, коллективов? Как сохранить сложность и разнообразие подсистем, подчиняя их общесистемной цели? Каким образом, не слишком ущемляя прав и свобод, сплотить людей общностью политических и экономических интересов?

Созданные по человеческому замыслу системы типа военных иерархий, направляемых общественных движений, небольших фирм великолепно порой функционируют, но очень давно замечено, что эти искусственные социальные системы распадаются, если убрать воздействие их конструктора. Люди убегают из лагерей, перелезают через стены, увольняются, уклоняясь от заботливо спроектированного социального рая. Авторитарные иерархии, командные экономические системы рано или поздно распадаются, причиняя множество человеческих несчастий. Есть мнение, что реформы Петра Великого все же замедлили развитие России, вступая в противоречие с укладом и характером самоорганизации народа. Заимствованные, чужеземные образы жизни не могут безболезненно прививаться, особенно в России [34].

Но в обществе существуют порядки другого типа, которые не проектируются людьми, но являются результатом их действий без осознанного намерения создать именно этот порядок. Системная цель не декларируется, подчиняя личные интересы, а спонтанно формируется из индивидуальных целей. Примеры известны. Это денежное обращение, право, разделение труда, рынок, государство. Само общество, как альтернатива войне каждого против всех, возникало спонтанно, но совершенствовалось затем разными путями, в том числе и искусственно. Согласно Н.Луману [171], общество - это сеть коммуникаций, непрерывно регенерирующая свои элементы и саму сеть. Общество воспроизводит и потребляет себя. Это социальная метасистема, обеспечивающая коммуникацию между всеми социальными системами, что и поддерживает целостность самого общества. При этом само общество не имеет внешних объектов для коммуникации и может лишь, расширяясь, включать их в себя.

В 18 веке Адам Смит писал о невидимой руке, действующей на рыночной площади, где сталкиваются интересы людей, преследующих эгоистические цели, руке, которая превращает спонтанное людское взаимодействие в порядок, формирующий цены, правила, законы, экономический рост и богатство нации. Случайные незапланированные противоречия приводят к устраивающему всех результату. Причем этот надындивидуальный порядок, этот общий интерес возникает как побочный продукт и не осознается до конца его участниками, но явно регулирует их взаимокорректирующие действия и совершенствуется на этой основе. Происходит циклическое взаимовлияние микро- и макроуровня.

Очевидно, что функциональность, сложность и целенаправленность могут быть результатом незапланированной когерентности частей. Закономерности таких процессов изучаются вышеупомянутыми науками, входящими в поле зрения теории самоорганизации. В этом поле инвариантно работают законы возникновения сложных форм и поведений систем разной природы. Прослеживается сходство неживых систем с биологическими и даже социальными. Люди как молекулы жидкости в конвективных валах сталкиваются, набивают себе шишки и, наконец, находят устраивающий всех порядок, способ действия, закон, дающий им безопасность и уверенность. По аналогии с конвективным тепловым переносом это хочется назвать эффективным обменом при минимальном расходе социальной энергии. Однако будем осторожны, аналогия эта именно здесь и ограничена. Физические и даже биологические модели малополезны и неадекватны применительно к процессам общественного характера. Физический характер понятий, применяемых при описании ментальных явлений, таких

11

как психическая энергия, социальные силы, напряженность, мягко говоря, неконструктивен. Терминология плеромы неуместна в креатуре и лишь вводит в заблуждение, создавая концептуальный туман. В лучшем случае эти аналогии лишь метафорически поясняют мысль.

Существующие социальные системы являются смесью обдуманных установлений человека-конструктора и стихийно возникающих порядков. Причем сложность и значимость последних растут с масштабом социальной системы, с повышением информационной связности ее элементов и демократизации в их отношениях. И мы слышим нередко: система так сложна, что мало поддается управлению, значит, мы рискуем потерять контроль над ситуацией в кризисные периоды. Такова реальность. В книге [17, с.252] цитируется В. Набоков - “То, что полностью контролируемо, никогда не бывает вполне реальным, а то, что реально, никогда не бывает вполне контролируемо”. Н.Бердяев заметил, что “организованность убивает органичность”. Этому вторит и афоризм А.Эйнштейна: "Пока математические законы описывают действительность, они неопределенны, когда они перестают быть неопределенными, они теряют связь с действительностью". В этой книге мы пытаемся показать, что именно самоорганизация обеспечивает гармонию органичности.

Усложнение общественных задач, рост масштабов организаций, повышение связности нашего мира вместе с растущей демократизацией отношений требует иного взгляда на социальную самоорганизацию. Оба аспекта социальной системы - контролируемый и спонтанный, искусственный и естественный должны учитываться в их взаимодействии. В этом один из принципов эволюционного менеджмента. Известно высказывание Ф. фон Хайека (Hayek) [155]: «Чем более сложен порядок, к которому мы стремимся, тем более мы должны полагаться на стихийные силы, чтобы его достичь».

Запрет, насильственный слом самоорганизующих сил системы и даже недооценка их в ходе управления угрожают жизнеспособности. Искусственные системы сами долго не живут. Можно скрутить структурную пластичность самоорганизации колючей проволокой, законами военного времени и прочими ограничениями. Это гарантирует определенную стабильность и управляемость, но неизбежно отставание от более жизнестойких самоорганизующихся систем и в перспективе потеря управляемости. Однако самоорганизовываться могут и дезорганизующие силы. К вопросу соотнесения естественного и искусственного в социальном проектировании мы вернемся в разделе 2.4.

Говоря о социальных системах, нельзя забывать о спонтанных порядках в животном мире. Всем известен феномен согласованного и мудрого поведения сообществ животных и насекомых, который необъясним с генетических позиций. Достаточно вспомнить перелеты и звуковую коммуникацию птиц, оборонительное кольцо бизонов, тактику охоты стаи хищников, последние исследования общественных насекомых. Никто не знает, как волки пришли к приемам своей коллективной охоты. Они могут разойтись и разрушить стаю, но вероятно погибнут и сами. Созданный невидимой рукой порядок становится принудительной силой с системой правил и запретов, с признаками явной кооперации, коммуникации. Это социальная система, и поведение животных может многому научить нас.

Какова роль вожака в становлении стаи? Воспринимают ли муравьи все сообщество и себя его частицей, существует ли «дух муравейника», наследуются ли общественные проявления и стереотипы поведения, является ли вся эта социальная сложность результатом эволюции? Лишь часть этих проблем частично разрешена. Особенно поражают проявления “альтруизма” у высших позвоночных, как охрана безопасности стада с риском для собственного выживания. Это больше, чем забота о потомстве – это явно социальное поведение.

Возможно, единственным отличием социума животных является их неспособность абстрагироваться, давать оценки, обдумывать социальное поведение. Мы это можем, но, честно говоря, недалеко продвинулись на этом пути. Рука А.Смита остается пока невидимой, хотя успехи в понимании законов социальной самоорганизации бесспорны, а показанные ниже направления усилий дают некоторую надежду и намечают пути исследований.

Не исключен и противоположный путь познания, когда изучение социальных механизмов человеческого сообщества прольет свет на более примитивные формы кооперации животных, насекомых, тайны биологической эволюции. Как утверждает Назаретян А.П. [52] «постнеклассическая наука обогатила познавательный арсенал методом элевационизма, когда продуктивные образы распространяются не «снизу вверх», как требует редукционистская стратегия, а наоборот, от эволюционно позднейших к более ранним формам взаимодействия. Это помогает обнаруживать в прежних формах те присущие им свойства, которые служат онтологической предпосылкой будущего и, в частности, эволюционные истоки субъектных качеств, явственно выраженных в поведении высокоорганизованных систем».

1.3. Автопоэзийные системы

Работы авторов теории автопоэзиса чилийских биологов У.Матураны, Ф.Варелы малоизвестны у нас, и лишь недавно появились отклики и переводы на русский язык [47, 112,181]. Термин “автопоэзис (аутопоэз)” У.Матурана ввел для определения циркулярного принципа в динамике автономности и самосохранения живых систем (см. стр.4 ).

Молекулы в клетке связаны в циклы реакций и непрерывно восстанавливают друг друга внутри ими же создаваемой оболочки. Они автопоэзийно замкнуты на собственное самообновление и более ничего не производят.

12

Этот принцип самообращенной жизни клетки уже достаточно хорошо изучен. Но чем более он понятен, тем более удивительным становится чудо появления этой жизни. Как можно разорвать взаимообусловливающие процессы, чтобы решить с какого из них началась система? Белки синтезируются с участием белковых же рибосом. Мембрана синтезируется лишь на мембране. Для репликации ДНК нужны ферменты, кодируемые ДНК [21].

Переходя к многоклеточным организмам, мы опять же видим, что активность и взаимодействие частей организованы тем же уникальным способом, замыкающим на себя их активность и взаимодействие. Чтобы выделить систему в среде, нужна граница, как различие. Понятно, что организм, производя молекулярные продукты, непрерывно создает оболочку, шкуру; с другой стороны, именно эта граница, топологическое прерывание, делает организм целостным и жизнеспособным. Различимость живого организма возможна именно благодаря его автопоэзийной организации. Компоненты автопоэзийного единства связаны в сеть непрерывных взаимодействий типа клеточного метаболизма. Потому и граница клетки, мембрана не столько продукт сети молекулярных превращений, не столько ограничитель этой сети, сколько неотъемлемый ее участник. Мембрана операционально является частью внутренности клетки, где нет и не может быть разделения на производителя и продукт [181, с.40].

Существование живой системы полностью зависит от ее внутренней динамики воспроизводства, а динамика эта возможна благодаря существованию. Переходя к сообществам организмов, к социальным системам, мы видим ту же самообращенность, как наиболее яркую автопоэзийную черту. Она проявляется в работе нервной системы, в социальных системах и в обществе в целом. Парадоксальность, с этой особенностью связанную, мы обсудим в разделах 1.9. и 1.10.

В любой сложной системе можно, следуя теории автопоэзиса, выделить две сущности: организацию и структуру. Организация – это главные отношения между компонентами и главные принципы, которые конституируют систему, придают ей идентичность и смысл, принадлежность к определенному классу. Без них нет системы или это другая система. Организация системы независима от свойств составляющих её компонентов которые могут быть любыми, так что система может быть реализована множеством различных способов из множества различных компонентов. Структура – это конкретные пространственно-временные связи конкретных компонентов системы, которые реализуют организацию, воплощают ее принципы в данный момент. Следовательно, компоненты должны непрерывно регенерировать связи, определяющие структуру. Структура - это мгновенный снимок связей элементов в системе. Она постоянно уточняет пространство, в котором может существовать система без угрозы ее существованию. Структура может и должна меняться в целях сохранения организации и в рамках, обусловленных этим сохранением. Очевидно, в этих изменениях реализуется самоорганизация, совершенствуется противодействие второму началу термодинамики. История структурных изменений представляет собой онтогенез системы. Таким образом, автопоэзийные системы автономно сохраняют свою организацию неизменной путем онтогенетического дрейфа собственной структуры.

В комплементарности структуры и организации, в одновременном проявлении пластичности и стабильности проявляется принцип автопоэзиса. Существование живой системы полностью зависит от ее внутренней динамики воспроизводства, а динамика эта возможна благодаря существованию. Эта самообращенность, как наиболее яркая автопоэзийная черта, проявляется в работе нервной системы, в социальных системах и в обществе в целом. Парадоксальность, с этой особенностью связанную, мы обсудим ниже.

Можно уточнить, что организация есть то в системе, что жизнеспособно само по себе, по крайней мере, в принципе. В социальных системах это основное производство на заводе, отношения врач-пациент в клинике, преподаватель-студент в университете и т.п. Все прочие связи, составляющие структуру, нужны для фактического обеспечения этих главных и без организации немыслимы, нежизнеспособны. При реформировании предприятия происходит выбор лучшей структуры, обеспечивающей жизнеспособность в новых условиях, то есть, позволяющей эволюционировать, не теряя своей организации. Интересно, что еще в 1912 году Богданов А.А. [12] показывает различие между организационными принципами, которые управляют взаимодействием компонентов и их, компонентов, пространственно-временным расположением, то есть, структурой. Следует сказать, что тектология Богданова во многом предвосхитила кибернетику и синергетику.

Даже простое выделение в любой сложной системе организации и структуры представляет собой продуктивный момент анализа. Люди как элементы социальной системы взаимодействуют с ее организацией. Эти взаимодействия регламентируются текущей структурой, как контекстом, и могут быть заранее продуманными, ограниченными или произвольными, предусматривающими саморазвитие. Чем более поведение системы определяется последними видами связей, тем увереннее мы можем говорить о ее самоорганизации. Возможности самоорганизации заложены в структуре. Можно говорить о демократической избыточности связей (поликонтекстность) или об автократических ограничениях отношений (моноконтекстность).

Автопоэзийные единства как элементы социальной системы вступают в структурное сопряжение со средой и между собой, являются друг для друга источниками возмущений, которые запускают в них структурные изменения, производящие новые возмущения и так далее. Необходимо комплементарный характер этих возмущений порождает совместный онтогенез. Развитие нервной системы многоклеточных придает совместному онтогенезу и филогенезу социальные черты. Социальная среда значительно подвижнее биотической, обмен возмущениями идет быстрее, взаимодействия между организмами приобретают рекурсивный характер. Связность

13

совместных структурных дрейфов становится особенно сложной, если речь идет о человеческих сообществах. В главе 2, говоря о новых взглядах на эволюцию, мы вернемся к этой эволюции эволюционных механизмов и принципов.

Рассматривая естественные социальные системы и отличая их от живых, Матурана уточнял смысл организации, как сети взаимодействий, посредством которых живые компоненты поддерживают свой автопоэзис и постоянно восстанавливают эту же сеть. А социальная структура – это особый контингент ее живых компонентов, конституирующих организацию в данное время и в данном месте.

Однако есть отличия в характере автопоэзиса биологических и социальных систем. Социальные системы не создают физически своих компонентов и границы, внутри которых происходит это воспроизводство, поэтому соавтор теории автопоэзиса Ф.Варела не считал социальные системы автопоэзийными [207, p.54-58]. Это аргумент малоубедителен. Социальная система: стая животных, семья, община, клуб, фирма знают свои границы и удерживают их. Иммунная система тоже ограничивает, пусть не в топологическом смысле, но в смысле защитного отделения чуждых элементов. Любые общественные институты поддержания стабильности выполняют иммунную функцию. Любые социальные системы принимают меры к возобновлению своих связей, членов, ресурсов, технологических приемов их воспроизводства. Они целенаправленно меняют структуру, и циркулярное самосохранение реализуется с помощью соответствующих приоритетов и усилий в коммуникационной сфере. Именно коммуникации, и их воспроизводство придают циркулярный характер становлению смысла и являются автопоэзийными признаками социальной системы.

Н.Луман широко использует автопоэзийный метод анализа общества, говоря о самовоспроизводстве общественных связей. Буквально: “Социальная система включает в себя и воспроизводит все коммуникации и намечает смысловое содержание будущих коммуникаций” [170]. Многие социологи также продуктивно используют феноменологию автопоэзиса для осмысления социальных явлений [132, 184, 214, 215].

Очевидны, впрочем, и другие отличия социальных систем от биологических организмов. Главное – это огромная автономия компонентов, у которых несравненно больше свободы и гибкости. Социальные системы состоят из таких компонентов, которые могут покинуть систему, не всегда теряя при этом своей индивидуальности и жизнеспособности. Люди-компоненты, кроме того, обычно участвуют в нескольких социальных системах одновременно и имеют прямой доступ к окружению всей системы. Участники социальной системы осознанно принуждены воспроизводить ее связи для сохранения и утверждения заявленной организации. Но при этом социальная система не осознает себя подобно индивидууму. Общество не обладает коллективным разумом, который обладал бы доступом к себе посредством самоанализа [170, с.136]. Существенным отличием является и вышеуказанная скорость эволюции социальных систем.

По мнению Вайдлиха В. (Weidlich) [15, с.54], переходя от физических к биологическим и далее к социальным системам, можно увидеть, как от “слепого” возникновения целостных свойств под воздействием физических законов через склоняющее к мысли о рациональном замыселе создателя поведение живых организмов мы приходим к знаковым структурам, привнесенным человеком в свою социально-культурную жизнь

Безусловно, наиболее яркой чертой человеческих социальных систем нужно признать язык, творчество, культуру как формы координации социального поведения. Это как бы вырывает социум из эгоизма биологического автопоэзиса. Именно роль языковой среды, осознание ее непостижимости и силы привела самого Матурану к сомнениям и выводу о том, что автопоэзийность все же не является определяющим признаком человеческого социума. Он заявляет, что можно было бы говорить об автопоэзисе третьего порядка в социальных системах, но это не главное и не проясняет динамику отношений в сосуществовании людей. В социальных системах центральна именно реализация людей как языковых существ [181, с.186]. Появление социального контекста, в котором возникает и развивается язык, порождает разум и самосознание, которые дают смысл нашему онтогенезу и коонтогенезу, то есть той цепи структурных изменений, что называется жизнью.

Мы проводим свои жизни во взаимной лингвистической сопряженности и постоянно изменяемся в становлении лингвистического мира, который строим вместе с другими. Человеческая жизнь проходит в переговорах, и в этой сфере формируется социальная реальность. Мы живем в лингвистическом поле, в поле такой структурной сопряженности, где слова служат установившимися координаторами поведения. В языке мы регулируем свою социальную жизнь, и это “изысканная хореография поведенческой координации” [181, с.206]. Язык как феномен требует иного описания, ему узка автопоэзийная модель. Такие направления мысли как лингвистика, семиотика, семиодинамика, герменевтика более адекватны становлению смысла и цели человеческих сообществ.

Латинский смысл слова “переговоры” – совместное вращение. Если мы хотим жить иначе, то должны начать говорить об этой новой жизни, “вращаться” в ней, и получим другой мир. Это не имеет ничего общего с надеждой, это по сути дело. Язык – это действие, принуждающее к действию. Не благие намерения, но действия и, особенно, слова изменяют мир, утверждает Матурана.

Следует сказать о подходе П.Хейля (Heil) [157,158 с.176] , считающего общество процессом, где индивидуумы взаимодействуют друг с другом и с реальной средой под приоритетом самосохранения. При этом автопоэзис не считается необходимой и достаточной особенностью социальной системы. П.Хейль считает социум воспроизводящимся через процесс взаимодействий компонентов, модулирующих параллельным образом

14

некоторые состояния друг друга. Социальная система по Хейлю – это группа живых компонентов, которые характеризуются параллелизмом одного или нескольких когнитивных состояний и которые взаимодействуют согласно этим когнитивным состояниям операционально замкнутым способом (см. раздел 1.7). Эту особенность Хейль называет синреферентностью.

Не видно принципиальных отличий от автопоэзиса. Любая структура есть принуждение. Мы живем в сети структурной сопряженности, которую непрерывно обновляем, сохраняя свою организацию, в непрерывном процессе становления социума. Г.Паск в своей теории переговоров [140,189,190] также предполагает, что социальные взаимодействия непрерывно строят мнения, различия, чувства, что переговоры и идентичность возникают совместно.

В любом случае, феноменологические аспекты автопоэзийной теории позволяют увидеть многие механизмы социального процесса, очертания, пусть и нечеткие, той самой невидимой руки.

В последующем изложении будут часто встречаться сопоставления автопоэзийных представлений о сложности и самоорганизации с иными, заслуживающими внимания и обсуждения.

1.4. Сравнение двух базовых моделей системной теории Табл.1

Традиционная схема Новая схема

Управляемость, автоматизм АвтономияИдеальный наблюдатель Причинно-следственный механизм поведения

Редукционизм, простые аналоги и расчленение проблем

Самореферентность, рефлексивность, контингентностьРекурсия к собственным поведениям, операциональная замкнутостьХолизм, сложность, целостность и неделимость

Объективная реальность Радикальный конструктивизмПринцип “черного ящика” НеидентифицируемостьОтрицательные обратные связи Положительные и меняющие знак обратные

связиЭнергетический баланс Информационный обменТраектория, поведение Механизм, определяющий динамикуЭлементы Связи элементовБытие СтановлениеПодчиненность в иерархической структуре Свобода и ответственность в

децентрализованной сетиВнешняя поддержка, планирование Самосохранение, самоорганизация

В табл.1 мы видим слева основные черты доквантового детерминизма и механистической модели, а справа принципы и признаки нового взгляда на сложность и самоорганизацию. Происходит переоценка многих убеждений господствующей философии науки, которая была неявно основана на ньютоновской модели часового механизма Вселенной и предпочитала линейную причинную связь циркулярным процессам автономного становления порядка.

Будет ли показанное смещение к новой парадигме плодотворным и прогрессивным, приведет ли к аккумуляции знаний или к очередному научному тупику? На этот вопрос ответит история. Очевидно пока, что эта модель сложнее и богаче прежней и потому адекватнее изучаемым здесь процессам самоорганизации сложных систем.

Из табл.1 видно, что внимание переключается от взаимодействия объекта со средой к внутреннему устройству объекта, от элементов системы к связям между ними, от устойчивости к неравновесию.

Многие из приведенных в таблице терминов нуждаются в пояснениях, к которым мы и приступаем.

15

1.5. Радикальный конструктивизм

Обсуждая онтологический статус ощущаемого порядка мира, авторы сборника “Самоорганизация и управление в социальных системах” [197] выделяют две позиции, две базовые модели познания: эмпирическая теория, которая утверждает, что порядок реального мира существует независимо от нас и раскрывается благодаря адаптации органов восприятия человека [195] и позиция, предполагающая, что порядок является изобретением наблюдателя, дающего нам наиболее правдоподобное и удобное объяснение принципов этого порядка. Человек интерпретирует события и тем придает им смысл и порядок. Модели реальности - всего лишь ментальные построения, облегчающие понимание мира и проблем. Научные теории объясняют человеческий опыт, практику жизни наблюдателя, но не объективный независимый мир. Эта ветвь эпистемологии называется радикальным конструктивизмом [152, 196].

Эмпиризм предполагает, что реальность едина для всех наблюдателей, что знание есть представление об этой реальности, истинное настолько, насколько внешний порядок с ним, представлением, совпадает. Считается, что процесс познания суть источник этих представлений о незыблемой онтологической действительности. Теперь же мы начинаем склоняться к тому, что реальность зависит от наших попыток и способов ее упорядочить и меняется с развитием нашего восприятия. Наблюдаемое и наблюдатель совместно конструируют друг друга.

С этим трудно согласиться, но давайте рассуждать спокойно. Мы воспринимаем мир через ограниченный диапазон возможностей наших приборов и органов чувств, через узкую щель. Какая уж тут объективность! Здесь уместно напомнить древнюю притчу о слоне, разные части которого ощупывали слепцы и утверждали затем свои модели этого животного. Вспомните о жителях платоновской пещеры, которые изучали мир по его теням на стене. Совокупная Вселенная не наблюдаема, и наши надежды могут быть связаны лишь с интеллектом человека, конструирующего мир, всматриваясь в эту узкую щель. Вспомните как долго казалась людям точной и незыблемой модель Птоломея, и как убеждены мы сейчас в гелиоцентрическом представлении солнечной системы.

Подобные позиции явно выражены в работах У.Матураны, Ф.Варелы (автопоэзийные системы, биологическая теория познания), прослеживаются в психологии и психиатрии (Г.Бейтсон, Ж.Пиаже (Piaget), П.Вацлавик (Watzlawick)), в кибернетике (Г.фон Фёрстер, Г.Паск,), в работах по искусственному интеллекту (У.Мак-Каллок (McCulloch), А.Тьюринг (Turing), У.Питтс (Pitts)), в социологии (Н.Луман, У.Матурана, М.Зелени (Zeleny), П.Хейль). Э.фон Глазерфельд (Glaserfeld) показывает связь этих представлений с античной философией скептицизма. Так же очевидна связь со средневековой европейской схоластикой. Именно эти мыслители развивали диалектику, понимали причинно-следственные связи как сложно опосредованные, использовали понятия метаязыков и метатеории. Понятия бесконечность, абсолют, универсум были их рабочими инструментами. В работе [34] утверждается, что именно близкое знакомство с трудами схоластов облегчило переход европейской науки от ортодоксии классической парадигмы к постнеклассическому мировоззрению.

В книге [152] Глазерфельд так формулирует основные черты радикального конструктивизма: “Знание не пассивно приобретается, а активно конструируется познающим субъектом. Функция познания имеет адаптивный характер и служит для построения мира по результатам опыта, а не для открытия онтологической реальности”. Эта эпистемология опирается как на философию, так и на психологию и кибернетику. Характерно, что в книге Ф.Капры (Kapra) [33] научная парадигма, как главная концептуальная модель изучаемого фрагмента мира, определяется как совокупность мыслей, восприятий и ценностей, которые создают определенное видение реальности, оказывающееся основой самоорганизации научного сообщества.

Уместно привести мнение Г.Паска о роли исследователя в познании физического мира [189] – “Как можем мы знать что-либо о молчаливом мире деревьев и неба, камней и воды, частиц и электронов? Как мы различаем и наблюдаем их свойства? Мы воображаем отношения между этими элементами, чтобы обрести способность видеть их, конструируем границы тел, постулируем идентичность и различие. Возможно, наша персептуальная область не дает однозначных ответов, но как наблюдатели мы мысленно прослеживаем диалог одной стороны с другой, многократно переходим границы, которые сами и создаем. Мы произносим “с одной стороны легче, но с другой - быстрее“ и порождаем взаимодействие, сравнивая и противопоставляя две или более сторон. Мы создаем точку зрения для каждой стороны, изобретая участников беседы”. В этом процессе конструируется наше понимание вещей в их отношениях друг к другу, хотя обычно полагается, что люди, взрослея, познают “связь вещей”.

И мы, наблюдатели, формируемся в этом процессе. Можно увидеть как объект и субъект возникают одновременно и формируются, обусловливая друг друга. В ходе исследования активно генерируется множество потенциальных моделей, и роль внешнего мира ограничивается подкреплением некоторых из них. Конструктивизм может проявиться в личных мотивировках, в личном опыте. Происходит выбор уместной модели, чтобы устранить любые отклонения от собственного целевого состояния, возможно, облегчить управление.

Стоит вспомнить работы Я. фон Юэкскюля (Uexküll) [204], который предположил, что каждый живущий организм развивает собственную субъективную интерпретацию окружающей его среды. Каждый компонент в этой интерпретации имеет определенное значение для организма (опасность, пища, защита) и связан с функциями, которые поддерживают выживание и воспроизводство организма. Юэкскюль заметил циркулярную природу этих

16

биологических функций. - Организм чувствует несоответствие в интерпретации и изменяет ее, развивает функции, которые вновь приходят в несоответствие с моделью среды.

Ж. Пиаже творчески развивал конструктивизм в рамках "генетической эпистемологии", выделяя различные познавательные стадии, через который проходит ребенок при “монтаже” модели мира [193]. Он утверждает: «Разум организует мир, организуя самого себя». Когнитивный организм формирует и координирует собственный опыт, трансформируя его тем самым в структурированный мир. По Пиаже познание - это инструмент адаптации, направленный на конструирование жизнеспособных концептуальных структур.

Г.фон Фёрстер отметил, что нервная система абсолютно не может различать восприятие и галлюцинацию. Как образы нервного возбуждения это внутренние продукты [148]. В ходе исследования активно генерируется множество потенциальных моделей, и роль внешнего мира ограничивается подкреплением некоторых из них в ходе “монтажа”. Конструктивизм может проявиться и в личных мотивировках, в личном опыте. Происходит выбор уместной модели, чтобы устранить любые отклонения от собственного целевого состояния, возможно, облегчить управление.(удалить повтор)

В работе [181], говоря о биологических корнях процесса познания, авторы решительно отвергают чистый репрезентационизм, как идеальное отражение внешнего мира в нашем сознании, но дистанцируются и от солипсизма, утверждающего существование лишь внутреннего мира субъекта. Действие нервной системы характеризуется операциональной замкнутостью, и в зависимости от текущих ее состояний значимыми и различимыми могут признаваться те или иные явления в среде. Соответственно и реакции, и изменения внутренних состояний будут собственными и малопредсказуемыми.

Таким образом, теория автопоэзиса, считает познание биологическим атрибутом живых систем. Познание есть биологический феномен, происходящий внутри функциональной когерентности биосферы - “жить значит познавать” [47]. Именно биологическая основа познания делает его индивидуальным продуктом.

Происходит сдвиг от вопроса “Как организм получает информацию о среде?” к более конструктивному - “Как получается, что организм имеет структуру, которая дает ему возможность приспособления к среде?” Мы ищем не объяснения фактам, а механизм их происхождения – это эволюционная схема мышления. Опять вспомним Платона “Глаз, видящий другой глаз и вбирающий в себя лучшее в нем – то, как именно он видит, - может таким образом узреть себя самого”[78, с. 7].

Анализируя механизмы познания мира в своем синтезе рационализма и эмпиризма, Кант приходил к конструктивизму - поскольку чистый разум априорен, то наш рассудок предписывает свои законы природе: “ … это звучит странно, но тем не менее верно, если я скажу: рассудок не черпает свои законы (a priori) из природы, а предписывает их ей “ [29, Т.4, часть 1, С. 67-210].

Приведем еще мнение Ф.фон Хайека [94]: “вопрос здесь не в том, насколько похожа на правду созданная человеком картина внешнего мира, а в том, как человек, действуя в соответствии со своими воззрениями и понятиями, выстраивает другой мир, частью которого он сам становится. При этом под “человеческими воззрениями и понятиями” мы подразумеваем не только знания об окружающем мире. Мы подразумеваем все знания и представления людей о самих себе, о других людях и о внешнем мире, короче — все то, чем обусловлена их деятельность, в том числе и сама наука. Это та область, к которой обращаются социальные исследования”. Мысли по поводу устройства социума входят в социальную реальность и тут же изменяют ее. Этот автор утверждает также, что картина мира, составленная человеком на практике и позволяющая ему достаточно хорошо ориентироваться в повседневной жизни, является для науки не предметом изучения, а несовершенным инструментом, который предстоит улучшить.

Как уже отмечалось, самоорганизация сложных систем плохо поддается описанию в традиционных естественнонаучных терминах. Причинно-следственные модели плеромы не адекватны явлению самоорганизации, начиная уже с биологического уровня. Феноменология креатуры явно ближе к радикальному конструктивизму, нежели к привычной эпистемологии естествознания, где постулируется познавательная активность идеального исследователя, не имеющего биологических и психологических особенностей. Причем исследователь этот не просто конструирует, он верит в истинность своих моделей и других заставляет поверить в меру своих сил и научного авторитета. Мы наблюдаем интеллектуальную автаркию. Образно говоря, ученый нередко раздувает ту часть слона, которую смог ощупать, не оставляет места другому мнению. В истории науки немало трагедий на этой почве. Радикальный конструктивизм в целом способствует этике научной терпимости.

Социальная, творческая реальность креатуры бесспорно формируется наблюдателями, их ожиданиями и действиями, диктуемыми ожиданиями. Здесь уместно вспомнить мыследеятельность Щедровицкого Г.П. [119] и деятельностный подход к анализу механизмов познания, свойственный его школе. Происходит взаимовлияние между социальными исследованиями и социальной действительностью, между экономическими теориями и экономикой, то есть, между моделями и реальностью. Взаимосвязь наблюдателя и предмета наблюдения ограничивает объективность познания. Различие между внешним, независимым наблюдением и самонаблюдением требует новой эпистемологии, новой логики, учитывающей циркулярное взаимодействие теории и практики в эволюции научной мысли. В философских осмыслениях синергетики это направление называют постнеклассической наукой.

17

Эта проблема перекликается с квантовой физикой, где произошло, по словам М.Борна “стирание граней между объектом и субъектом”. И дело не только в принципе неопределенности, была осознана роль исследователя, его рабочих гипотез и методов. Практические результаты уже давно не служат беспристрастным критерием истинности теории.

Другой известный физик Ф.Капра также полагает [32], что современная физика опровергает миф об объективности науки. Структуры, которые ученые исследуют в окружающем их мире, связаны с их концепциями, мыслями, системой ценностей. Следовательно, теоретические и практические результаты исследования зависят от образа мышления ученого. Хотя большая часть конкретных изысканий не зависит от системы ценностей ученых явным образом, общее направление исследования не может от нее не зависеть. Поэтому ученые несут не только интеллектуальную, но и моральную ответственность за свои исследования. В этой же книге приводится высказывание В.Гейзенберга (Heisenberg): "Естественные науки не просто описывают и объясняют явления природы; это часть нашего взаимодействия с природой… То, с чем мы имеем дело при наблюдении, это не сама природа, но природа, доступная нашему методу задавать вопросы". Так что, согласно представлениям современной физики, Вселенная - это динамическое неделимое целое, включающее и наблюдателя. Традиционные понятия пространства и времени, изолированных объектов и наблюдателей, причины и следствия теряют смысл. Любопытно что, похожие представления издавна имели место в восточных религиозно-философских традициях. В книге [32] обсуждаются поразительные совпадения принципов квантовой и субатомной физики с воззрениями древних мистических книг индуизма, буддизма, конфуцианства.

Итак, многие черты окружающего мира, его системность, в частности, мы сами сконструировали, считая, что познавали его объективно и непредвзято. Но системы не существуют подобно вещам, и мир не состоит из систем, не расчленяется. И все же системное мышление, как познание и учет связей в мире, как поиск аналогий и системности в связях и различиях, полезны для конструктивных рассуждений о мире, для его научного конструирования.

Кстати, в теории систем конструктивизм ощущается уже в пионерских работах Л. фон Берталанфи (Bertalanffi) [9], где традиционное различение целого и части замещается на различение системы и окружения. Исторически такое восприятие идет из гештальтпсихологии [19] и сразу связывает теорию систем с термодинамикой, теорией информации и теорией эволюции. Возникает мост между плеромой и креатурой. Ведь рост энтропии это стирание различий. Выходит на поверхность понятие системной дифференциации [45,170], как отражения границы системы и среды внутри системы, как системная способность к отграничению. Система это не объект, а способ различения объекта и среды. Параллель с автопоэзисом и радикальным конструктивизмом очевидна. Системы тем самым создают окружающий мир для своих подсистем, создавая множество оперативно используемых различений “система-среда”, которые конституируют систему в целом, определяя ее организацию.

При этом системная дифференциация облегчается. Требование некоторой гомогенности частей означает, что комната, а не кирпич составляет часть дома, индивид, а не его внутренние органы является частью социальной системы. В социологических приложениях это обеспечивает лучшие аналитические возможности для выделения подсистем по различным признакам. Мы снова вернемся к радикальному конструктивизму в разделе 1.9.

1.6. Автономия

Энциклопедическое толкование греческого слова “автономия”означает следование внутренним законам, возможно, самоисполнение закона. В духе теории самоорганизации автономию лучше определить как самостоятельное функционирование, направленное на поддержку самостоятельности и невозможное без нее. Рассмотрим формальные схемы автономного поведения.

В математике, механике автономными называют динамические системы, поведение которых не зависит от внешних сил и сигналов. Изменение вектора2 состояний x(t)=[x1(t),x2(t),…,xn(t)] таких систем, то есть их эволюция, определяется самим текущим состоянием x(t) , каким-то набором параметров и механизмом формирования поведения f. Математической моделью служат обычно дифференциальные уравнения вида

) , i =1,2,…,n , показывающие,

как и от чего зависит скорость изменения состояний. В векторной форме имеем

). (1.1)

Краткие сведения о динамических системах приведены в Приложении. Кроме непрерывных моделей вида (1) используют и дискретные. Если состояния фиксируют лишь в конкретные моменты времени, то динамика системы описывается разностным уравнением вида

xk+1= φ(xk , ). (1.2)

2 Элементами вектора состояний могут быть импульсы и скорости частиц, численности взаимодействующих популяций, показатели экономической деятельности предприятия, концентрации веществ в реакторе и т.п.

18

Уравнение (2) представляет собой рекурсивный механизм формирования состояний в следующий момент времени xk+1 на основе текущих состояний xk . Видно, что в списке аргументов операторов эволюции f и φ нет ни времени, ни зависящих от времени внешних воздействий, поведение системы является ее внутренним делом. Впрочем, набор параметров может поставить автономию под сомнение, если будет меняться достаточно быстро по сравнению с темпом изменений xk.

Таким образом, автономия системы означает, что все изменения ее внутренних состояний и внешние их проявления определяются ее устройством, алгоритмом ее работы, ее конституцией. Это циркулярное функционирование, осуществляемое автономно и гарантирующее автономию.

Реальные системы погружены в среду, порой очень активную, существуют в потоках вещества, энергии и информации. Модели (1.1) и (1.2) дают самую общую, абстрактную схему автономии, отражают лишь особенности динамического баланса сил внутри системы и идеализированы в этом смысле. В действительности сложные системы обеспечивают автономную независимость своих реакций в замкнутых сетях взаимодействий своих элементов, путем изменений структуры этих сетей, путем создания компенсирующих и возбуждающих контуров.

Живые системы автономны именно в силу своего автопоэзиса. Автономия, как наиболее характерная особенность жизни, может пониматься, начиная уже с простейших организмов, как примитивная форма сознания.

Как мы увидим в дальнейшем, сложные системы отвечают на внешние воздействия непредсказуемыми изменениями собственных поведений. Причем набор этих собственных поведений тем богаче, чем сложнее система, чем совершеннее ее самоорганизация, чем дальше она от равновесия. Посмотрим, как реализуется процесс сохранения автономии.

1.7. Операциональная замкнутость

Выделение системы из среды может оказаться очень непростой задачей. Граница между ними часто условная, рыхлая и нередко, как показывают исследования последних лет, фрактальная. Теория автопоэзиса решает эту задачу феноменологически:“Посредством своей организации живая система определяет область всех взаимодействий, в которые она может вступать без утраты собственной идентичности”[47, с.99].

У.Матурана различает среду, окружение и нишу автопоэзийной системы [179, с.68]. Среда специфицируется самой системой, это фон для формирования различий, область, где система реализует свою целостность. Среда включает в себя ту часть фона, называемую окружением, которую видит наблюдатель, имеющий иные когнитивные возможности. Среда также включает и нишу, как когнитивную область системы, которая функционально определяется в каждый момент активностью системы. Текущую нишу определяют допустимые классы взаимодействий в ходе автопоэзиса, то есть, текущая структура. Иначе говоря, это та порой невидимая для наблюдателя часть среды, с которой система контактирует в рамках структурной сцепленности, подстраивая свою структуру для сохранения организации.

После различения системы и среды и выявления в системе двух сущностей: организации и структуры, задумаемся над тем, какой должна быть организация, обеспечивающая автономию в активной среде. В теории автопоэзиса утверждается, что организация должна быть операционально замкнутой. Иначе говоря, ее идентичность определяется в замкнутом цикле процессов, не выходящих за границы системы. Что это значит?

Существуют системы, работающие по принципу “вход-преобразование-выход”. Схемой функционирования таких систем служат причинно-следственные модели типа стимул-реакция, посылка-следствие и т.п. Эти системы, по крайней мере, теоретически, могут быть идентифицированы на основе наблюдений входных и выходных сигналов. Здесь действует кибернетический принцип "черного ящика". То есть, можно найти оператор преобразования F , чтобы затем, зная вход x, предсказывать выход y=F(x).

На рис.1.3 показана типичная процедура идентификации черного ящика (рис.1.3 а). Проведя серию экспериментов, изменяя вход x и измеряя соответствующий выход y (рис.1.3 б), находим оператор преобразования (в данном примере функциональную зависимость) F(x). Ящик становится прозрачным (рис.1.3 в). Входные и выходные сигналы могут представлять собой процессы x(t) и y(t), и оператором их связи может быть дифференциальное уравнение или другая модель динамики, которую следует найти в данной задаче идентификации. Такие идентифицируемые системы, однозначно реагирующие на входные воздействия, Г.фон Фёрстер назвал тривиальными [150].

19

а) б) в)

Рис.1.3. Идентификация тривиальной системы.

Подброшенный мяч вернется на землю - машина гравитации тривиальна. Посылка “Сократ – человек”, осмысленная в свете факта “все люди смертны”, неизбежно выдаст на выходе “Сократ смертен”. Неумолима тривиальная машина дедуктивного силлогизма.

Но существуют иные системы, проявляющие внутреннюю детерминацию, не позволяющие однозначно предсказать выход по входу. Эти системы как бы прислушиваются к своему внутреннему голосу, когда решают, как им реагировать на внешнее воздействие. Точнее говоря, их поведение определяется не столько внешней причиной, сколько фактическим характером внутренних связей, памятью о прошлых состояниях, правилами взаимодействия элементов, то есть, конкретной структурой.

К примеру, так работают конечные автоматы, известные в дискретной математике устройства с конечным числом внутренних состояний и ограниченной глубиной памяти. Пытаясь идентифицировать алгоритм работы такого автомата по входным и выходным сигналам, не учитывая внутренних состояний, которые меняются от входных сигналов и влияют на выходные, мы сталкиваемся с астрономическим объемом вычислений.

Эта закрытость от среды в смысле некоторой независимости поведений от внешних раздражителей, неоднозначности реагирования и называется операциональной замкнутостью. Один и тот же раздражитель в операционально замкнутых системах приводит к разным поведениям и, наоборот, одинаковые реакции могут быть вызваны разными внешними воздействиями. В этом одна из причин разнообразия и жизнеспособности биологических видов.

Как только появляется операциональная замкнутость, получаем особую автопоэзийную организацию, идентичность и самообновление которой достигается ее собственной активностью, без вмешательства внешних факторов. В случае нарушения операциональной замкнутости исчезает целостность и топологическая граница, которая неразрывно связана с активностью самой системы.

Операциональная замкнутость нервной системы не позволяет выявить причины и следствия в динамике нейронной активности, найти исток и предсказать итог внутренних регулярностей в виде наблюдаемого поведения [180]. Реакции нервной системы обусловлены соотношением активности ее частей, которое меняется под воздействием этой же активности. Например, самопроизвольное изменение баланса между возбудимостью и спокойствием, между сенсорной активностью и мышечным тонусом определяет поведение, влияющее на этот баланс. Операциональная замкнутость, как системное свойство определяет замечательную автономию живых существ.

Рассмотрим такую систему как кошка, которая в ряде экспериментов однозначно реагировала на мышиный писк, а потом перестала замечать этот стимул. Возможно, она просто сыта или озабочена чем-то другим. Можно сказать, что изменились ее обстоятельства. Точнее, структура ее изменилась и, поддерживая организацию, селективно выбирает в среде нужные сигналы. Эта избирательная нечувствительность к среде проявляется до определенного предела, в ограниченном диапазоне входных воздействий, не разрушающих организацию. Но даже на угрожающий жест, удар кошка может отреагировать неожиданно, если она защищает котят, когда ее структура настроена на сохранение главных отношений: мать и дитя. Мехенизмы этой регуляции в основном гормональные, но мы говорим о системных аспектах поведения.

Понятно, что здесь может проявиться и несовпадение когнитивных областей наблюдателя и наблюдаемой системы. Кошка в нашем примере может чувствовать то, что нам недоступно. Нельзя забывать и о влиянии наблюдателя на объект наблюдения. Животное может реагировать на нас и наши приборы. Но даже идеальный в этом смысле наблюдатель не идентифицирует операционально замкнутую систему.

То есть, это принципиальный запрет. Его не преодолеть простым увеличением когнитивной области наблюдателя, повышением точности и расширением диапазона приборов, расширением пространства фиксируемых состояний объекта наблюдения и учетом его предыстории.

Нервная система и организм, клетки и органы которого она объединяет в автопоэзийное единство, социальные связи организмов и окружающая среда живут совместно в цепи своих взаимных структурных деформаций. Наблюдателю представляется поведение организма как ответ на изменения в среде, но фактически

20

идет непрекращающееся и незаметное структурное сопряжение организма и среды, организма и других организмов.

Редукционизм как научный метод конкретизирует и выделяет исследуемый объект, вычленяя его из целостного мира, называет его системой и противопоставляет всему остальному миру, который называет теперь средой. Утилитаризм этого инструментального подхода как бы “зашоривает” попытки поиска закономерностей. Основные усилия направляются на разработку способов использования. Нас более волнует вопрос “как”, а не “почему”.

Представим, что из сложной сети связи факторов на рис. 1.4. а) нам доступна, наблюдаема лишь часть этой сети выше волнистой линии. Мы можем достаточно убедительно интерпретировать изменения фактора b как реакции на изменения фактора a, считая некоторые погрешности в повторяемости результатов ошибками измерений и несущественным влиянием неуправляемых и неизвестнных внешних факторов. Мы уверенно говорим о каузальной цепи, о здравом смысле причин и следствий. Так происходит привыкание к неверной модели. Но рано или поздно в нештатных, кризисных ситуациях подводная часть этого айсберга связей проявит себя и приведет к большим неприятностям. “Поплывут” параметры, которые мы считали константами. Наша причинно-следственная модель подведет нас, потеряет свой инструментальный характер. Больше того, забывая о сложности связей в мире, пользуясь примитивными моделями для достижения прагматичных целей, мы повреждаем этот мир. Наш выбор интерпретации, модели, осуществляемый в рамках радикального конструктивизма, отражающий нашу заинтересованность, оказывается небезопасным.

Эколог Г. Хардин (Hardin) замечает: “… любое вмешательство в существующий порядок вещей, весьма вероятно, приведёт к непредвиденным последствиям; и что многие из них - возможно, большинство, возможно, и все будут противоположны нашим ожиданиям и желаниям “ [154]. Далее еще не раз будет затронута эта контринтуитивность сложных систем.

Мы начинаем “глубже копать”, изучать и уточнять эту сеть взаимодействий, пока она не станет достаточно близкой к реальной, но, увы, и достаточно сложной, проявляющей автономию и операциональную замкнутость. Так что говорить в терминах причин и следствий, целей и средств по-прежнему невозможно. В разделе 2.3. мы вернемся к анализу сетей.

а) б) в) Рис. 1.4. Сеть связи факторов и ее операциональное замыкание.

Предположим, что a, b, c, d, ... на рис.1.4 а) есть элементы одной системы, влияющие друг на друга в соответствии с рисунком. Подадим внешний импульс на какой-нибудь из них и попытаемся проследить распространение реакций по этой сети. Мы увидим, что следствие циклично становится причиной, разветвляется и бесконечно долго циркулирует по многочисленным замкнутым контурам. Мы, в конце концов, забудем о том внешнем импульсе, а сеть может продолжать “жить” в этих циркуляциях. И нам уже не удается отличить зависимые переменные от независимых. Размотать этот клубок бесконечных “если, то” также невозможно, как и проследить путь стакана воды в разветвленной дельте реки.

Сконцентрируем внимание на одной из связей, считая ее главной, определяющей организацию, и будем отождествлять состояние системы с сигналами x, проходящими по этой связи (рис.1.4 б). Мы полагаем, что некий внешний сигнал запускает каскад смен состояний, и что изменения эти развиваются рекурсивно, то есть, “от

21

достигнутого”. Этому соответствуют схема (рис.1.4 в) и дискретная модель динамики (1.3), показывающая как формируется последующее состояние xk+1 в момент k+1 в зависимости от предыдущего xk

xk+1 = Ф(xk), k=0,1,2,… . ( 1.3 )Внешний сигнал можно отождествить с начальным состоянием x0 , но затем, по мере развития рекурсии, мы все более забываем о нем, и все большую роль играет структура внутренних связей, отражаемая оператором Ф. Так что можно прийти к одинаковым результатам от разных стартовых толчков.

Операциональная замкнутость при таком подходе есть утверждение, что сложная самоорганизующаяся система функционирует рекурсивно и что только такой механизм, гарантирует ее автономное существование. Затем наши усилия должны сконцентрироваться на поиске этих механизмов, циркулярно поддерживающих самосохранение систем любой природы, будь-то организм, социальная группа, климат планеты и пр.

Следует сказать, что, несмотря на замкнутость в операциональном отношении, реальные системы имеют и должны иметь неограниченное число контактов с окружением для пополнения своих ресурсов. Более того, диссипативные структуры, как основа синергетического процесса, могут существовать лишь в условиях обмена с окружающей средой. Они получают энергетическую и материальную поддержку. (Рекомендуем взглянуть на рис.1.9 в разделе 1.10.). Они открыты в плероме. Именно поэтому и не нарушается второй закон термодинамики, утверждающий, что в замкнутых, изолированных системах растет неупорядоченность (энтропия).

При внимательном рассмотрении становится ясно, что снижение энтропии в более активной системе происходит за счет роста энтропии в другой (система-донор, среда). Система сбрасывает избыток энтропии в среду как мусор. Отношения со средой становятся все более нестабильными и рискованными. Платой за эту активность в ходе повышения собственной сложности является необходимость во все более изощренных механизмах поддержки устойчивости этого неравновесия [52].

Итак, изучаемые системы открыты в термодинамическом смысле, далеки от статического равновесия, диссипативны и повышают свою упорядоченность, создают порядки, забирая все необходимое из среды и отдавая все ненужное. Поражает та легкость, с которой устанавливается в живой природе этот процесс самообеспечения. Чем доступнее источники ресурсов, тем более хищнической выглядит эта диссипация энергии. При этом порой настолько повышается энтропия окружения, что оно превращается в пустыню или свалку. Это с фатальной очевидностью зависит от уровня самоосмысления, культуры, цивилизованности системы, от характера ее критериев – физиологические, экономические или экологические. И совершенно понятно, что пока мы не перестанем отделять себя от среды, совершенствуя свои антиэнтропийные механизмы, опасность экологических кризисов глобального масштаба будет нарастать.

Все же ключевой элемент для объяснения сути самоорганизации это операциональная замкнутость. В организме сэра Исаака Ньютона происходили вполне предсказуемые энергетические процессы обмена веществ (уровень плеромы), но ценен этот человек для нашей цивилизации информационными процессами поиска смысла, конструирования реальности, неожиданными ходами своей мысли (уровень креатуры). Энергетический носитель информации ее уникальности не определяет.

Итак, сложная система не может быть изолированной, всегда идет энергетический обмен. Да и информационно внешние события влияют на поведение, и сама система на них влияет, но ее реакции неоднозначны и потому реакциями не являются. Это может быть компенсация среды или усиление полезного стимула с выходом на новое гомеостатическое равновесие. Замкнутость не означает невосприимчивости, но изменения системы в ответ на изменения в среде реализуются невидимым процессом смены внутренних состояний.

Даже если входной толчок сможет запустить циркуляцию сигналов по сети связей, точнее говоря, если система это позволит, воспримет его как различие, то все равно не он определяет результат этой циркуляции. Среда не определяет ни ход, ни итог структурных изменений, а может только запустить их. Итог определяется структурой, текущей или изменившейся по правилам сохранения организации, а главное правило - операциональная замкнутость. Внешняя среда, входные воздействия могут лишь модулировать этот онтогенетический процесс структурного дрейфа. Связь между причиной и следствием неочевидна, и обычная логика ощущает дискомфорт.

Таким образом, внешние обстоятельства инициируют рекурсии в структуре, если они (обстоятельства) не превышают некоего предела и не приводят к распаду автопоэзиса. Напомним, что допустимые взаимодействия системы со средой составляют когнитивную область, нишу автопоэзийной системы. Структура системы непрерывно специфицирует эту область, то есть, уточняет набор поведений, классы взаимодействий, в которые система может вступать без потери целостности. По сути, это и есть познание. Автопоэзис отождествляет процессы жизни и познания как движение в когнитивной области.

Итак, если автономия есть отсутствие входных сигналов в уравнениях динамики, то операциональная замкнутость – это отделенность от среды в смысле независимости итога рекурсивного развития и структурной адаптации от внешних воздействий. Операциональная замкнутость это системное свойство, при котором поведение системы определяется сетью процессов, действие которых невидимо за пределами этой сети.

Рассматривая нервную систему как операционально-замкнутую, описывая организацию активности нейронов как цикличную, Матурана замыкает сенсорно-двигательную активность и помещает среду между

22

рецепторами и эффекторами. Изменение соотношения активности частей нервной системы приводит к изменениям этих соотношений. Это может быть меняющийся баланс сенсорной активности и мышечного тонуса, баланс между возбудимостью и спокойствием. Соотношения сенсорно-эффекторных корреляций меняются рекурсивно, и это также обусловливает автономию [181, с.147].

В своем анализе психологических особенностей обучения и коммуникации Бейтсон [6] также приходит к операциональной замкнутости. Разница между восприятием и действием, входом и выходом, афферентным и эфферентным не имеет большого значения для высших организмов в сложных ситуациях. Центральная нервная система получает информацию о действиях организма, и это попадает на вход нервной системы. С другой стороны, перцепция не является пассивной восприимчивостью и частично детерминируется эфферентным контролем высших центров. Перцепция меняется с опытом и об этом пойдет разговор в разделе 1.9. Не случайно многие органы чувств используются и для сигнализации. Динамическое сопряжение между рецепторами и эффекторами в нервной системе происходит от полного совпадения сенсорной и моторной поверхностей у простейших животных [181, с.135].

Тривиальная схема “вход-выход” применяемая к сложным системам выглядит порой неэтично. Известно, что, уколов икринку лягушки, можно запустить процесс развития эмбриона, и после каскада таких привычных и удивительных изменений мы получим взрослую, хотя и бесплодную лягушку. Но можно ли утверждать, что этот прыгающий и квакающий эффект есть результат нашего укола, что дерево с плодами и птицами на ветвях возникло оттого, что Вы бросили в землю горчичное зерно? Конечно, уколоть нужно правильно и создать условия для развития, но все же, все же …

Рассмотрим знакомую ситуацию начала реформ в экономической системе. Процесс пошел. Затем начинается пробуксовка реформ, истощение их энергии при столкновении с неожиданно возникшими проблемами. Начинается поиск причин неудач, внешних и внутренних врагов. Власть обвиняет изменившиеся условия, как будто они могут не меняться, особенности национального менталитета, как будто они не были известны раньше. Дальнейшие попытки оправдаться показывают, что не были учтены системные последствия реформ, и мы уже понимаем, что речь идет о самопроизвольных изменениях структур, спасающих какие-то организации определенных, неафишируемых интересов. Это уже теплее. Но истина в том, что они и не могли быть учтены с необходимой для управления точностью. Реформы запустили операционально-замкнутые механизмы самоорганизации во всех слоях общества, а эти процессы в отличие от морфогенеза лягушки практически неизвестны и малопредсказуемы.

Потоки информации в кризисные периоды захлестывают все государственные и общественные регуляторы, власть безнадежно отстает от ситуации и обречена на борьбу со следствиями. Возможно, оказался бы полезным быстрый и мощный в смысле власти и информированности мозговой центр, построенный с целью коррекции процесса точными толчками (инвестициями, изменениями законодательства, воздействиями на общественное мнение). Об этом говорит Ст.Бир в главе "Кибернетика кризиса" в книге [11], где он описывает свой уникальный опыт управления экономикой Чили в трудные времена правительства народного единства (1971-1973 гг.).

Разумеется, существуют простые системы, для которых описание по схеме “вход-выход” вполне приемлемо. Мы выбираем модель операциональной замкнутости, признавая свою слабость и границы возможностей познания, учитывая свой опыт и цели исследования. Ф. Хайек [155] замечает, что знаем мы не все, но достаточно, чтобы понять невозможность узнать все необходимое для надежной интерпретации сложных социальных явлений. Нет уверенности, что признание операциональной замкнутости единственно правильное решение, но складывается убеждение, что такие сложные системы, как нервная, иммунная, социальная, экономическая, экологическая более адекватно описываются замкнутыми сетями взаимодействий, поведение которых определяется текущей структурой, меняющейся для поддержки организации.

1.8. Собственные поведения и неподвижные точки

В ходе компьютерного моделирования автономных систем в виде сетей взаимодействий факторов, в виде коллектива связанных автоматов, нескольких популяций в среде с общим ресурсом, группы фирм, конкурирующих на общем рынке, поражает неожиданное и неотвратимое возникновение периодических или хаотических колебаний, пространственных и временных порядков, то есть эффектов самоорганизации.

Например, моделируется генная активность в виде булевых сетей - автоматов, состоящих из множества случайно связанных логических элементов [36]. Отдельный автомат можно рассматривать как модель молекулярно-генетической системы управления живой клетки, при этом каждый логический элемент интерпретируется как регулятор синтеза определенного фермента. Это моделирование приводит к устойчивым конкретным типам активности, как к различным типам клеток, убедительно напоминая результаты морфогенетической дифференциации.

Подобные эффекты наблюдаются в клеточных автоматах, в нейронных сетях с параллельной и распределенной обработкой информации, используемых для распознавания образов, поиска закономерностей и моделирования интеллекта [89] .

23

Рассмотрим упрощенные модели этих явлений. Поскольку внешнее воздействие в моделях отсутствует, то такие эффекты правомочно назвать собственными поведениями3. Собственное поведение может возникнуть в результате рекурсии. Предел xk+1 = Ф(xk), при k стремящемся к бесконечности, если он существует, является неподвижной точкой оператора, к которой стремится каскад изменений (траектория x0,x1,x2,… ), генерируемый

рекурсивной схемой (1.3). Этим пределом может оказаться стационарное состояние или типичный

процесс смены состояний, то есть характерное поведение, которое мы нестрого называем собственным. При этом x*= Ф(x*) , и рекурсия останавливается в неподвижной точке x*.

Рекурсию можно записать в виде композиций оператора Ф , то естьx1=Ф(x0), x2= Ф(x1)= Ф(Ф(x0)), x3= Ф(Ф(Ф(x0))), . . . , xk= Ф(xk-1)= Ф(Ф(Ф(Ф(…(Ф(x0))…) и в пределе x*=Ф(Ф(Ф(Ф(Ф(Ф(Ф(Ф( . . . и начальный толчок x0 исчезает в бесконечной дали [150]. Так что неподвижная точка x* зависит не от x0 , а является свойством (собственностью) оператора эволюции Ф, который, как мы знаем, отражает структуру связей в системе (рис.1.3 в ), то есть x* это выбор системы, собственное поведение. Не вдаваясь в детали, отметим, что в динамических системах возможен некоторый набор, спектр собственных поведений, к которым рекурсивно пойдет развитие системы, если стартовать из различных начальных условий (см. Приложение).

Если попытаться найти собственное поведение оператора дифференцирования Ф , то решая уравнение

, получим x*(t) = x (0) et , где x (0) –постоянный множитель, равный здесь произвольному начальному

состоянию. Если провести каскад рекурсивных вычислений квадратного корня, то есть оператора Ф , взяв в качестве

начального толчка любой x0 0 , найти x1= , затем x2= и т.д. Мы быстро убедимся, что неподвижной

точкой этого оператора будет x*1= 1. И действительно, 1= . Взяв калькулятор, легко увидеть, как стабильно удерживается система в неподвижной точке, как быстро нейтрализуются отклонения от нее. Формально, решая уравнение x= , найдем еще одну неподвижную точку x*2= 0, но она оказывается неустойчивой и любое малое превышение нуля притянет рекурсию к устойчивой x*1= 1. После этого единицу можно представить конструктивно, как способ ее сотворения

как предел повторных усилий по извлечению корня из результата предыдущего извлечения. Цель при этом есть результат бесконечного рекурсивного процесса, автономно развивающегося от достигнутого значения, сужающего коридор своих возможных поведений при движении к собственному поведению конкретного оператора. И можно опять уточнить вопрос: “Каким должен быть оператор, структура системы, чтобы она устойчиво шла к желательному для нас собственному поведению?”. Речь идет о распознавании или даже синтезе структур, о конструировании или поиске оператора, собственное поведение которого совпадает с желательным.

Как было показано, подобным рекурсивным путем формируются собственные поведения в операционально замкнутых системах. В итоге каскада трансформаций получаются эффекты самоорганизации: кристаллы, организмы, организации, цены, законы, общественные порядки. Оператор Ф как генетический код управляет этим процессом развития от достигнутого.

Устойчивые, притягивающие рекурсию неподвижные точки, в том числе и характерные поведения диссипативных динамических систем называются аттракторами. Это области притяжения траекторий в пространстве состояний. Некоторые системы приводят рекурсию к хаотически чередующимся значениям из ограниченного диапазона. В 1.1 уже было сказано, что такой режим называется детерминированным хаосом и характерен непредсказуемостью из-за гиперчувствительности к точности начальных условий x0. Более детально об этом можно прочесть в Приложении.

Безусловно, сложность системных задач в новой парадигме на порядок выше. Проанализируем такое упражнение. Вставьте пропущенное число в предложение: “Если девять умножить на . . . , то получится тридцать шесть”. Это задача поиска оператора в схеме “вход-выход”. Мы легко находим правильный ответ. Теперь найдите число, которое сделает истинным высказывание4: “Эта фраза содержит . . . буквы”. Чувствуете разницу? Приходится рекурсивно подбирать числа до получения собственного значения x*=Ф(x*). Сходимость этой рекурсии к искомому неподвижному значению обеспечивает наш здравый смысл.

А теперь попробуйте решить задачу синтеза Ф, придумать фразу, собственным значением которой будет, например, число x*= сорок шесть. Такие фразы означают то, что они означают, они автологичны. Системы, выведенные на собственное поведение, устойчивы к возмущениям, инвариантны к среде, автономны и уникально

3 Линейный оператор Ф, применяемый к собственному операнду x, оставляет его неизменным с точностью до множителя , называемого собственным числом оператора, то есть Ф( x)= x.Оператор как бы масштабирует собственное поведение x, не меняя его качественно.4 Этот пример приводит Г.фон Фёрстер [145 ].

24

жизнеспособны. Речь идет о поиске структуры системы, собственным поведением которой будет желательная нам динамика. Аналогичная задача в теории автоматического управления называется синтезом регулятора.

С определенного уровня сложности мы уже не можем говорить о пределе рекурсивной смены состояний в структуре. Дело в том, что меняется и структура в ходе взаимодействия со средой. Структурная пластичность, сохраняющая организацию системы, исключает выход на какой-либо предсказуемый аттрактор. Можно говорить о движении в каком-то пространстве структур, но это не проясняет картину. Собственно говоря, процесс структурных изменений, онтогенез автопоэзийной системы, можно представить как рекурсию, как обучение и развитие от достигнутого, но предел, как остановка или выход на периодичность и предсказуемость, совершенно немыслим. Выход в ходе онтогенеза на странный аттрактор также сомнителен, как и любое ограничение структурной пластичности. Вероятнее всего существует спектр аттракторов, соответствующих собственным, хаотическим поведениям системы, гибко меняющимся под воздействием внешних и внутренних обстоятельств. Высокая степень неравновесности обеспечивает эту гибкость. Современные нейрофизиологические исследования процессов мышления [127], моделирование нейронных сетей [55] склоняют нас к таким моделям выживания сложных систем.

В социальной группе рекурсия во многом управляется ожиданиями, предвосхищениями результатов. При этом увеличивается зависимость последующих действий, возникают рамки, правила, коридор для движения к собственным поведениям. Наблюдая изменения в сложной системе, как последствия каких-то действий, распоряжений, мы можем почувствовать, догадаться к какому собственному поведению из известного нам набора она идет. Мы должны суметь найти или создать средства для такой коррекции структуры и параметров, чтобы система двигалась к желательному собственному поведению, и удерживать ее в нем пока это признается желательным. Понятно, что нужно изучать и уточнять этот набор типичных поведений, стереотипов, который, кстати, не такой уж большой у животных и социально-экономических систем [11, с.242-246]. Следует также совершенствовать механизм смены поведений системы (см. об этом в разделе 2.6).

И, поскольку в социальной системе о равновесии говорить не приходится, фокус внимания должен быть перенесен на процесс движения, а не на результат, на принципы самоорганизации, а не на ее итог. Наивно рассчитывать на достижение желательного собственного поведения сложной системы, но можно поддерживать высокую сходимость к нему, опережающую нежелательный дрейф структуры под влиянием внешних и внутренних обстоятельств. Можно представить себе задачу синтеза структуры и правил ее изменения для устойчивого развития по направлению к нужному аттрактору. При решении этих сверхзадач мы вынужденно будем полагаться на стихийные силы, создавать и поддерживать избыточные связи, запускать и оперативно поддерживать разведочные рекурсии, выявляя предрасположенность системы. Перспективы этого подхода, называемого эволюционным менеджментом, обсуждаются в главе 2.

Итак, самоорганизующаяся система с определенного уровня сложности начинает изменять структуру для спасения организации, адаптируясь к переменам в среде. Происходит смена собственных поведений по определенным правилам. Не исключено, что на следующем уровне сложности также рекурсивно уточняются эти правила. Эта эволюция, как мы уже понимаем, зависит от внутренних свойств системы, от ее опыта, ее баз данных, от ее способности осмысливать собственное поведение и внешний мир. Идет непрерывный поиск собственных поведений, постоянное планирование, поиск способов изменения структуры. Этот процесс уместно назвать естественным дрейфом структуры [207]. Характерно, что и этот поиск можно считать собственным поведением на высшем уровне (метауровне) самоорганизации.

С учетом этой сложности становится ясно, что реакции системы в реальности не такие уж и собственные, не запрограммированы ее оператором Ф. Это результат непрерывного взаимодействия системы и ее окружения, скажем, животного и других организмов, животного и среды. Это собственное поведение некоего экологического метаоператора.

Представьте себе оператор Ф, как систему правил , которая удерживает собственное поведение системы близким к желаемому x* так, что любое отклонение x*+x быстро нейтрализуется. Затем мы можем признать необходимым определенный дрейф собственного поведения и по алгоритму начнем менять параметры оператора Ф . А где-то на следующем уровне может меняться законодательная база, параметризующая наш алгоритм изменения правил (рис.1.5). Получаем систему в виде иерархии рекурсивных контуров, где метауровень параметризует процесс поддержки и изменения собственного поведения нижних уровней. Подобным образом можно представить себе нарастание когнитивной сложности сети взаимодействий в ходе создания метамоделей, где неуправляемые константы становятся управляемыми переменными.

Ψ(λ,æ) λ

(μ,λ) μ

Φ(x,μ) x*

25

Рис. 1.5. Уровни параметризации собственных поведений сложной системы.

Легко вообразить такую связь двух или более систем, взаимно параметризующих друг друга. А именно, состояния одной влияют на оператор другой, смещая ее собственное поведение, а, следовательно, и свое практически непредсказуемым образом, но внутри некой гомеостатической области, определяемой этим конфликтом. Такая операциональная замкнутость структуры больше походит на автопоэзис живой клетки. Так реализуется структурный онтогенез в ходе взаимодействия организмов, классов, полов, поколений и т.д. Эта “игра в жизнь” как бы модулирует социум, обусловливает его феноменальность.

Гиперцикл Эйгена – это лишь частный случай подобного замыкания, когда последний рекурсивный контур поддерживает первый. Возможно построение метацепочек из гиперциклов. Такое самоподобие, такая связь самоорганизаций в природе и в социуме кажется довольно правдоподобной в свете современного научного опыта [124]. Это отдаленно напоминает структурные сопряжения первого, второго и третьего порядков в рекурсивных онтогенетических взаимодействиях автопоэзийных систем [181].

В кибернетических исследованиях биоэволюции [85] предлагается “теория метасистемных переходов”. Необходимость в новых иерархических уровнях нарастает в ходе саморепродуцирования систем. Считается, что переходы системы на следующий высший уровень развития происходят после объединения части подсистем нижнего уровня и возникновения механизма управления этим объединением. Тогда это объединение становится одной из подсистем высшего уровня, где также возможны метасистемные переходы. Происходит накопление предпосылок для последующей координации усилий с верхнего иерархического уровня. Этот кибернетический аналог фазовых переходов применительно к социальным системам можно трактовать как результат накопления необходимости и готовности быть управляемыми с последующим качественным скачком сложности управленческой структуры.

Очевидно, гиперциклы Эйгена возникли как метасистемный переход, связавший автокаталитические системы в циклическую структуру, где последнее звено стало катализировать первое. Таким итогом закончилось сотрудничество нескольких достаточно автономных автокаталитических модулей.

Метасистемный переход - это результат накопления некоего “потенциала развития” с последующим качественным скачком уровня сложности и неравновесности. Примером цепи метасистемных переходов может служить следующий эволюционный процесс [85 с.131]: управление положением – движение; управление движением – раздражимость; управление раздражимостью - сложный рефлекс; управление рефлексами – условный рефлекс (ассоциация); управление ассоциациями – мышление; управление мышлением – культура.

Аналогично может быть формализована вложенность процессов обучения, предложенная Бейтсоном [6]. Он выделяет нулевое обучение как специфичный отклик, не подлежащий исправлению методом проб и ошибок; обучение-1, где изменяется специфичность отклика внутри набора альтернатив (контекстов); обучение-2, корректирующее изменение наборов альтернатив, то есть, изменение в ходе обучения-1; обучение-3, как корректирующее изменение в системе наборов альтернатив5. Можно продолжить, но следующая ступень как будто не встречается у земных организмов.

Иерархию контекстов различной природы также можно отразить приведенной на рис.1.5 схемой, где смысл рекурсивно определяется в заданном сверху контексте.

1.9. Самореферентность и семантическая замкнутость

Современные исследования механизмов восприятия внешней среды, физиологических и психологических аспектов этого процесса, приводит к убеждению, что мы воспринимаем в основном то, что хотим, на что настроена наша структура, что позволяет наш жизненный опыт и собственный набор собственных поведений. К этому же склоняют нас идеи радикального конструктивизма. Происходит не “схватывание” и не игнорирование внешней среды, а поиск внутренних референтов, спецификация реальности. Среда становится внутренним миром системы, неповторимым и индивидуальным. Эту способность систем ссылаться на себя называют самореферентностью [207]. Происходит не отражение мира, а его полагание, привнесение в него смысла.

Самореферентность, это качественный порог сложности системы. Она является необходимым условием и результатом комплементарности физического и символьного уровней системы. Это свойство сложности либо есть, либо нет. Ниже этого порога происходит спонтанный распад систем на простые компоненты, выше – эволюция к более сложным конфигурациям, мышление и конструирование моделей среды и, рефлексивно, себя в среде.

Самореферентность живых систем подразумевает их операциональную замкнутость. Действительно, автопоэзийные системы, обладающие нервной системой, воспринимают среду на основе и в соответствии со своей текущей структурой. Структура же меняется в непрерывном онтогенезе, и меняется наша классификация внешних

5 Следует сказать, что автопоэзийная модель обучения [181] отличается от данной.

26

событий и приоритеты, как в течение жизни, так и в течение одного дня. Можно говорить о трансформации референтов.

В антропологии уже давно замечено, что мир воспринимаемых нами вещей и событий мы творим с помощью внутренних шаблонов, которые обусловлены в основном нашим культурным опытом [165]. Опыт и структурная пластичность позволяют сложной системе как бы помечать состояния среды, быстро сопоставлять внешние сигналы и какие-то внутренние референты. К примеру, новые художественные приемы в искусстве обновляют структуру восприятия людей, формируя их эстетические ожидания и предпочтения, и вскоре становятся осмысленными, признанными, востребованными и, наконец, привычными [125].

Образ, обладающий некоторой избыточностью, облегчающей узнавание, называют в психологии паттерном. Близко к этому понятие гештальта [18], как целостного образа, возникающего в результате синтеза некоторых ключевых данных. Например, дерево приблизительно симметрично, и мы, зная это из опыта, можем мысленно достроить левую часть по правой, можем быть уверены в наличии корней, которые не видим. Поэтому некорректно утверждать "Я вижу дерево". Дерево находится внутри нас. Можно увидеть лишь образ, сложную трансформу дерева, определяемую нервной системой и частично внешним деревом. Не знаю, воспримет ли дерево человек, выросший в пустыне, но уверен, что его образ дерева будет иным. Тогда лишь галлюцинация или сновидение есть то, что мы действительно видим, полностью наш продукт. Кстати, по четкости они не уступают инициируемому извне образу, и мы не отличаем галлюцинацию от того, что считаем внешней реальностью [148].

В теории познания давно известна похожая схема - “персептуальный цикл” Нейссера (Neisser) [186], согласно которому воспринимаемая среда является последовательно конструируемой реальностью и отражается вначале лишь поверхностный ее аспект. Эта селективно взятая информация изменяет “ориентирующую схему”, т.е. предубеждение, ожидание, что ведет к изменению информации, воспринимаемой из окружения, к изменению ее интерпретации, и эта в какой-то мере измененная реальность снова рекурсивно модифицирует “ориентирующую схему”, как нашу готовность “видеть” определенные данные. Такова рекурсивная динамика самореферентности. Похоже, что именно так в сложности и сомнительности доступного нам окружения мы конструируем уместную и ожидаемую информацию, находим смысл. Происходит притяжение к знакомым образам, импринтам, сказывается сила жизненного опыта. Не потому ли говорят “от судьбы не уйдешь”? Хотя подобная схема может означать не столько адаптивную подстройку к внешнему миру, сколько поиск равновесия организма, расширения равновесия в смысле гармонии с собственным опытом. Это проявление радикального конструктивизма в смысле Пиаже [193].

Замечено, что уверенность в том, что в изучаемых данных есть некая закономерность, симметрия, повышает результативность ее поиска, срабатывает “настройка на успех”. Можно предположить существование “решетки восприятия” [84], которая деформируется в зависимости от состояния. Показана связь психодинамических свойств человека с его семантическим пространством. Значимость стимулов определяется состоянием структуры. Имеется установка, предрасположенность для категоризации внешнего воздействия до встречи с ним. Другими словами, есть запрос на стимул.

Патти Г. (Pattee) [191] предположил, что смысл появляется в итоге эволюции самореферентной системы. С усложнением системы до самореферентных проявлений, с появлением контекстно обусловленных циклов восприятия сигналов и знаков среды, рекурсивно стягивающихся к собственным смыслам этих знаков, операциональная замкнутость сменяется семантической замкнутостью. Семантическую замкнутость коммуникативных процессов в обществе выявляет и Н.Луман [45].

Это уже не просто усиление признанного полезным сигнала с ненаблюдаемыми переменами внутренних состояний и неожиданными поведенческими проявлениями. Интерпретация знака происходит в самореферентной петле, и потому процесс становления смысла скрыт для внешнего интерпретатора. Семиотика отождествляет этот процесс с жизнью [198]. Более того, развитие организма есть его самоинтерпретация. Организм – сообщение, о том, как выжить в определенной среде, как приспособиться к новым средам.

Здесь нельзя не упомянуть об исследованиях в области герменевтики. Это теория последовательных интерпретаций текстов в поисках смысла или, несколько шире, искусство понимания и избегания недоразумений [23]. В работе [113] приводится высказывание М.Хайдеггера о цикличности переходов от восприятия частей к смыслу целого с последующим уточнением толкования частей с позиций общего смысла и далее рекурсивно до полного понимания или исчерпания существующего в тексте смысла.

Согласно феноменологии Э. Гуссерля (Husserl) [162], сознание всегда одновременно относится к самому себе и к наблюдениям, соединяя самореферентность и внешнюю референцию, переключаясь между рефлексией и направленностью на мир. Гуссерль называет "интенциональным актом" действие, конституирующее как познаваемую реальность, так и познающего субъекта.

В социальной системе наблюдатель является звеном общей сети процессов, которые определяют, специфицируют систему, как целостность. Наблюдатель здесь не может выйти за пределы целостности хотя бы для того, чтобы определить ее границы системы, описать окружающую среду. Наблюдатель неразрывно связан с функционированием целостности в качестве одной из определяющих ее составных частей. В таких случаях уже само описание системы изменяет ее. Происходит осознанная или нет модификация связей наблюдателя с данной системой. Мы видим при этом все тот же герменевтический круг актов интерпретации, на котором основывается вся человеческая деятельность.

27

В социологических исследованиях Н.Лумана самореферентность понимается как свойство, необходимое для дифференциации систем, путем ссылки на себя в процессе организации своих частей и в элементарных операциях. Чтобы этого достичь, система и прибегает к самоописанию и внутрисистемно использует различие между собой и средой “в качестве принципа и вектора производства информации”[170]. Очевидно, что самореферентные системы должны справляться с различием тождества и различия в своем окружении.

Тот же автор полагает, что познание возможно именно потому, что система не может войти в прямой контакт со средой и должна самореферентно полагать среду, строить модели среды и себя в среде, модели взаимодействий, развивая собственную когнитивную сложность. Действительно, автопоэзийная система живет и, следовательно, познает, но в силу операциональной замкнутости окружающая среда лишь модулирует структурный дрейф. Однако в результате создаются именно такие структуры, которые селективно воспринимают и усиливают важные различия. Так производится информация, происходит познание, возникают семантически замкнутые петли уточнения интерпретаций. Так растет способность к адаптации.

В свете самореферентности систем все, что принадлежит системе: труднообъяснимая ее эмерджентность и ее самоосознание в некотором иерархическом центре – все включено в процесс самосозидания и тем самым демистифицировано для наблюдателя. Теперь мы можем отличать различие системы и окружения с позиции наблюдателя от этого же различия, используемого в самой системе. Это заметно преобразует традиционную субъектно-объектную эпистемологию и обеспечивает более глубокое и предметное понимание.

Р.А.Уилсон (Wilson) в книге “Квантовая психология” [86] также убеждает нас, что “мы не пассивно принимаем данные из Вселенной, но активно создаем ту форму, в которой интерпретируем данные, причем создаем с той же скоростью, с которой принимаем”. Результат интерпретации обусловлен нашим “ментальным архивом”, а также игрой случая. Мы видим то, что по нашему мнению мы должны видеть, и вместо реальности видим собственный “тоннель реальности”. Возможен такой механизм: что-то выделяется в среде, но нечетко, с размазанными границами, непривычной формы и мы перебираем подходящие шаблоны из своего архива пока не получим некоторого совпадения и происходит узнавание. Границы становятся четкими. Подобным образом успешно работают искусственные системы распознавания образов.

Следуя Пиаже [193], можно уточнить, что когнитивный организм воспринимает (ассимилирует) лишь то, что укладывается в уже имеющиеся ментальные структуры. Это отвечает конструктивистской позиции участвующего наблюдателя и имеет одно важное следствие. В процессе этой ассимиляции организм остается в неведении относительно всего того, что им было проигнорировано ввиду несоответствия уже апробированным концептуальным структурам.

Дж.Николис (Nicolis) [55] предполагает, что возбуждение нейронной активности может возникать в результате предыдущих когнитивных оценок, на основе зафиксированных корреляций между множеством внешних сигналов и “репертуаром” ранее записанных в память аттракторов динамических режимов. Рассматривая лингвистические аспекты восприятия, мы понимаем, что на синтаксическом уровне значение текста недоступно. Смысл возникает, по гипотезе Дж.Николиса, на семантическом уровне в ходе дифференциации идущих из окружающей среды раздражителей, бомбардирующих наши рецепторы. Мы как бы разбиваем множество раздражителей и отображаем это разбиение на множество сосуществующих категорий-воспоминаний. Следовательно, должен работать какой-то механизм для обеспечения перемежающих скачков когнитивного процессора с аттрактора на аттрактор, создавая метаязык коммуникации между существующими в мозге категориями - аттракторами.

Идентичный механизм мышления в виде бифуркационных переходов внутри хаотического аттрактора, хаотическая смена аттракторов в сети нейронов мозга предполагается в современных психологических исследованиях. Например, в работе [128] выполненной в рамках нейрологического позитивизма, утверждающего неразделимость мышления, мозга, поведения и среды. Гераклитовский “поток сознания” отождествляется здесь с динамической системой, эволюционирующей в векторном поле, разделенном областями притяжений (бассейнами) различных аттракторов (см. Приложение). Индивидуальные сознательные устремления этого потока, сливаясь, обеспечивают социальную самоорганизацию, рост личности и развитие общества.

Впрочем, упомянутые модели мышления не более, чем привлекательные гипотезы о роли динамического хаоса в работе мозга. Не исключено, что внешний сигнал запускает в нашем мозге рекурсивную цепь ассоциаций, обусловленную индивидуальным жизненным опытом, настроением, контекстом, и увидим мы в основном то, что можем и хотим увидеть, сожмем рекурсию к собственному значению x*. Совершенно незнакомую вещь, да еще на незнакомом фоне мы вообще не заметим. Как порой поразительно разноречивы и расплывчаты показания “очевидцев” морского змея, НЛО! В причудливой кляксе мы сможем найти несколько осьминогов, если мы их раньше видели, и они есть у нас в голове. Как специфичны изображения одной и той же природы в разных художественных школах! Можно говорить о герменевтическом веере интерпретаций воспринимаемых различий.

Известно, что аборигены какого-то острова в Полинезии не воспринимают пролетающих самолетов. Не потому ли и мы не различаем в дыме костра их колдуна то, что неизвестно нам и нашей науке? В [55] приведен поразительный факт. В языке одного племени в Либерии есть названия лишь двух цветов, и эти люди не различают, не видят остальных. Зрительный аппарат при этом у них совершенно нормальный. Известно, что

28

эскимосы различают более десяти оттенков снега. Такова роль языка в восприятии среды и среды в развитии языка.

Проводимые в начале прошлого века исследования по гештальтпсихологии также доказывали преимущество синтеза над анализом при зрительном восприятии. Это ставит под сомнение субъективные описания реальности и свидетельские показания в том числе, как один из критериев истинности. Они зачастую информируют нас о наблюдателях, о различии их менталитетов более чем об объекте наблюдений.

Интерпретативный процесс внесения смысла и конструирования постоянно меняющейся реальности совершенствует и обогащает наши ментальные архивы и ориентирующие схемы, то есть те когнитивные структуры, которые и позволяют различать в неразберихе линий, красок, звуков то, что можно или нужно. Именно операциональная замкнутость нервной системы обеспечивает превращение окружающего шума в объекты. Стабильность возникает в сенсомоторном замыкании персептуального цикла, как его итог, как собственное значение.

Самореферентность как свойство мозга оправдывает радикальный конструктивизм. Напомним, что при этом исключается понятие абсолютной реальности из научного обихода. Существует лишь множество различных версий реальности, которые могут противоречить друг другу. Все они есть результат коммуникации, а не отражения некоей вечной и объективной истины [208]. Как же выжило человечество в субъективных построениях среды обитания?

Если конструктивизм отклоняет непосредственную проверку результатов познания путем сравнения модели с внешним миром, встает важная проблема выбора между различными конструкциями. Без четкого критерия выбора конструктивизм выливается в абсолютный релятивизм, безразлично полагающий равную адекватность любых моделей. Таким критерием служит согласие с когнитивными шаблонами в мозге, то есть механизм самореферентности, не исключающий и уточнение шаблонов в персептуальном цикле.

Другим критерием может стать согласие с когнитивными шаблонами других участников процесса познания. Это уже по сути социальное конструирование действительности. На этот выбор могут влиять и некие межличностные соглашения, конструктивизм обретает социальный характер, и знание становится продуктом переговоров. Принцип конвенциональности в научном познании подмечал и оправдывал А.Пуанкаре [66].

Коммуникация, обучение, взаимное влияние персептуальных циклов сближают когнитивные шаблоны и ментальные архивы людей. Циклический процесс уточнения реальности ведет каждого к своему видению, но люди договариваются об устройстве и смысле окружающего мира наиболее адекватном и безопасном для жизни.

Скорее всего, даже эти общие находки и установки ошибочны, но если мы долго избегаем серьезных неприятностей, то происходит самоподтверждение неверных моделей. Похоже, что во многих проблемах современности виновен ряд достаточно общих онтологических предрассудков и эпистемологических заблуждений этого рода [6].

С позиций автопоэзиса можно увидеть, что в сетях структурного сопряжения с другими людьми, в попытках поведенческой координации возникает лингвистическое поле и язык, с помощью которого мы не только познаем, но и творим мир и себя в нем [181].

Люди обсуждают и сглаживают различия в своих мировосприятиях. Хотя возможно и нарастание противоречий (см. раздел 2.4). Люди могут придерживаться своей модели реальности, не разделяемой большинством в их окружении, потому что эта модель облегчает их адаптацию. Мы выстраиваем связь вещей, успешно полагаемся на нее в своей жизни и удивляемся наличию иных моделей в чужих головах.

Впрочем, существенных различий быть не должно. Как утверждает Ф. фон Хайек [94], человек, классифицируя объекты окружающего мира, опирается на предсознательные сведения о тех отношениях, которые имеют особое значение для его существования в той среде, где происходило его развитие. Отношения эти обусловлены бесчисленными “условными рефлексами”, приобретенными человеком в ходе эволюции. Не исключено, что наша центральная нервная система классифицирует раздражители весьма “прагматично” в том смысле, что учитывает не все наблюдаемые отношения, а лишь те отношения между внешним миром и человеком, которые в ходе эволюции оказались значимыми для выживания.

Люди, выросшие в разных культурных средах, пусть с трудом, но понимают друг друга. У сходных автопоэзийных систем одинаковые воздействия со стороны среды вызывают сходные структурные деформации, которые компенсируются близкими способами. Вероятно близкими будут и исходные внутренние референты и реакции как результаты циклического процесса узнавания, что и ведет к пониманию.

Таким образом, мы выбираем интерпретацию, конструируем смысл согласно каким-то критериям. Разнообразие смысловых оттенков слов, языка - это основа творческого потенциала его носителей в деле конструирования реальности. Причем это ограничивает не точность, а лишь категоричность высказываний. Не столько осложняет взаимопонимание, сколько придает ему творческий характер, порождает сомнения в несомненности и преодолевает искушение определенностью. Происходит сотворение общего знания. Д.Бом определял науку как растущую цепь персептивно-лингвистических коммуникаций, посредством которых расширяются контакты человека с миром и самим собой.

Все эти субъективные модели мира и мировосприятия имеют свои области эффективности в разных обществах и сферах человеческой деятельности. Необходимость разных моделей и объяснений явления

29

постулируется принципом дополнительности Н.Бора. Согласно этому принципу невозможно даже судить о ложности или истинности одной модели, если осознана другая, находящаяся с ней в отношении дополнительности. Тот же Н.Бор называл истины глубокими, если отрицание их не является ложным, но приводит к другим глубоким истинам. Д.Юм (Hum) заявлял: “Ничто из того, что мы воображаем, не является абсолютно невозможным”. И тот же Д.Юм, критически осмысливая понятие причинности, допускал простое привыкание к наблюдаемым данным [124, с. 50-166]. Можно ли после всего вышесказанного называть практику или определенность критерием истинности теории, говорить о контролирующей роли опыта? Возможно, именно привыкание самореферентно заводит нас в научный тупик.

Проведем ряд экспериментов, показывающих самореферентность мозга при зрительном восприятии. Девушка на перевернутом фото (рис.1.6) кажется нам симпатичной, но поглядите на нее в нормальном положении и ужаснетесь. На непривычном фоне аномалия незаметна, тогда как в знакомом ракурсе человеческого лица она буквально бросается в глаза.

Сигнал от сетчатки глаза модулирует нейронную активность латерального коленчатого тела таламуса, к которому кроме зрительного нерва подходят еще 5 нервов (аксонов) из коры головного мозга. Грубо говоря, то, что мы видим, на 80% определяется мозгом. Извне приходит лишь раздражитель, запускающий быстрый процесс референции. На рис. 1.7 показана наша знакомая кошка6, которая видит нечто похожее на мышиный хвостик и достраивает желаемый образ.

Рис. 1.6. Непривычный ракурс скрывает аномалию. Рис.1.7. Рекурсия к собственному значению структуры голодной кошки

На сетчатке глаза есть так называемое слепое пятно, откуда отходит зрительный нерв, и где нет рецепторных клеток, колбочек, то есть часть внешнего мира всегда отсутствует в поле нашего зрения. Этот дефект мы совершенно не замечаем. Известны специальные картинки и опыты, позволяющие нам увидеть это слепое пятно. Но интересно, что мозг способен заполнить это пятно, изображением, которое кажется ему правильным. Отдалите рис.1.8 на расстояние вытянутой руки, закройте правый глаз и, смотря левым глазом строго в центр черного квадрата, медленно приближайте рисунок. На расстоянии примерно 25 см Вы заметите боковым зрением исчезновение пятна. Но удивительно не простое исчезновение, мы видим боковым зрением на месте пятна кирпичную кладку, которой там нет. Эти кирпичи суть продукт нашего мозга, галлюцинация.

Как же помещаются в мозге все образы мира? Кора головного мозга, этот “аккуратно сложенный парашют”

содержит около 10 миллиардов нейронов. Число же всевозможных связей между ними [11]. Это самое

большое из физически обоснованных конечных множеств. Количество вещества во Вселенной, примерно равное 1078 атомов водорода, заметно меньше.

6 Идея рисунка позаимствована из книги [173].

30

Рис. 1.8. Восстанавливающий эффект самореферентности мозга.

Известны и другие эксперименты, доказывающие активное вмешательство мозга в процесс зрительного восприятия [145]. На глаза испытуемому надеваются призматические контактные линзы, и он смотрит на лист бумаги с изображением прямой линии. Сначала линия кажется ему кривой, но, переводя глаза с одного конца линии к другому, испытуемый замечает, что кривизна уменьшается, и, наконец, он видит прямую линию. Дело в том, что глаза перемещаются по реальной прямой линии, которая лишь проектируется на сетчатку в виде кривой. Однако информация от глазных мышц противоречит изображению и заставляет мозг согласиться с ними. Здесь мы буквально делаем образ своими глазами.

Объемное зрительное изображение, глубина, размеры, параллакс и перспектива, различия, выявляемые при движении головы, при наблюдении одним и двумя глазами – вот инструменты нашего пространственного восприятия. Если один предмет частично заслоняет другой, то первый ближе. Если схожие предметы имеют разную величину, то больший ближе и т.д. При движении наблюдателя ближний объект перемещается быстрее. Очевидно обучение, формирование привычек и последующее участие мозга в ходе восприятия. Причем эти процессы объемного построения полностью бессознательны, мы не имеем над ними волевого контроля.

Искусно организованные опыты [6 с.445] доказывают именно такой механизм и позволяют повредить его, и мы временно теряем способность ориентироваться в пространстве, теряем спасительную веру в объективность мироощущения. В других случаях, например при головокружении, спасительной оказывается вера в незыблемость привычных представлений о неподвижности пола и стен. Мы убеждаем себя, что их движения есть результат временного расстройства нашего сознания.

Подведем итоги. Автономия суть отсутствие влияния входных воздействий. Операциональная замкнутость означает избирательное восприятие каких-то сигналов из среды для запуска рекурсий, итог которых является все же собственным поведением системы. При дальнейшем повышении уровня сложности мы замечаем самореферентность как процесс субъективного сопоставления внешнего мира с внутренними аналогами, как семантически замкнутую петлю построения собственного смысла наблюдаемых явлений.

1.10. Рефлексивность

Рефлексия, буквально, поворот назад, отражение, означает осмысление себя, собственных действий и мыслей. Говоря о самореферентности, мы естественно подразумеваем наличие в системе модели среды, модели взаимодействия с ней и, наконец, собственной модели системы. Действительно, мозг содержит модель сенсорно-моторных поверхностей тела, поддерживаемую огромным количеством датчиков. Отсюда наша уникальная способность двигаться в полной темноте и даже в невесомости знать точное положение каждой нашей конечности. Геном в клетке это та же модель, символьное описание, программа развития. Так что рефлексивность, как свойство, выглядит развитием самореферентности.

Как уже отмечалось, существуют два эпистемологических подхода к описанию мира: плерома и креатура. Принимая эту юнговскую модель, мы сможем увидеть все формы жизни от клетки до социальных и экологических систем протекающими на этих двух уровнях: нижний (энергетический, аппаратный, материальный), открытый в термодинамическом смысле и верхний (символьный, информационный, идеальный), операционально и семантически замкнутый. Это показано на рис.1.9.

31

Рис.1.9. Два уровня описания сложной системы.

Нижний уровень поддерживает верхний, который в свою очередь определяет перспективу и смысл нижнего. Эту модель можно обобщить до социальных систем, но с некоторыми оговорками. Собственно, об этих оговорках мы говорим здесь очень часто.

Энергетические балансы плеромы и прочие физические законы на верхнем уровне не работают, процессы в креатуре подчинены лингвистическим, символическим правилам. Здесь эффекты обусловлены не силами, а различиями. Это не вещь и не событие. Различие невозможно локализовать. Любые наблюдения фактически есть фиксация различий, и мы выбираем конкретные различия из множества в соответствии со своим опытом, установками, конкретным контекстом, то есть, самореферентно создаем информацию.

И.Кант в “Критике чистого разума” [29] называет выбор факта (различия) элементарным эстетическим актом. Аналогичный процесс различения в попытке выделить нечто из среды Дж.Спенсер Браун (Spencer Brown) [202] отождествляет с проведением границы и наименованием. Лотман Ю.М. в своих культурологических исследованиях называет проведение границ одним из основных механизмов семиотической индивидуальности. Этим пространство определяется как «наше», «свое», «культурное», «безопасное», «гармонически организованное» и т.д. Ему противостоит «их пространство», «чужое», «враждебное», «опасное», «хаотическое» [44].

В креатуре даже отсутствие информации может быть информацией, то есть, ничто оказывается причиной заметных последствий. В плероме отсутствие импульса оставит биллиардный шар неподвижным. Приложив конкретный импульс к шару, мы сможем предсказать, куда он покатится. Ударив животное, Вы получите непредсказуемую реакцию, определяемую чем-то другим, нежели направление и сила удара. Понятно, что реакция энергетизируется внутренним метаболизмом, но не все так просто. Известно, что резкое уменьшение пищи повышает активность и системность в поведении голодных амеб, саранчи. Механизмы социальной активности обычно более сложны или пока неясны. Но это автопоэзийный ответ. Причина и суть такого поведения в операциональной замкнутости их организации, в циклических изменениях текущей структуры в целях самосохранения. Теперь понятно, что циркулируют в контурах структуры именно различия, точнее, трансформы различий. Энергетический носитель различий создается на нижнем уровне и не определяет их значимости. Живая система, как утверждает автор статьи [82], самосохраняется, используя знаки, денотируемые (понимаемые, интерпретируемые) посредством своей внутренней семантики. Мы можем уточнить теперь, что знак денотируется самореферентно, семантически замкнутым образом, обретая собственный смысл, присущий нашей “наблюдаемой” системе.

Так что символьный уровень для живых систем важнее физического. Сложность, необходимая для выживания, запрограммирована именно в нем. Качественная структура контекста (символьный уровень) важнее интенсивности взаимодействий (физический уровень). Как уже отмечалось, роль символьного уровня в процессах самоорганизации быстро возрастает при усложнении биологических систем, при переходе от биологических к

32

социальным системам. Возрастает также роль интерпретации символов, знаков, слов. В разных социальных системах и подсистемах одной системы возможна разная интерпретация, самореферентно зависящая от конкретной структуры своего контекста. Кстати, возможности коммуникации несколько обогащаются тем, что слова имеют разный смысл в разных контекстах. Но становление общего смысла может затрудняться. Мы вернемся к этому в 2.4 и в главе 3.

Однако и энергетический уровень системы должен учитываться при анализе. Нужно «стоять одной ногой в креатуре, а другой – в плероме» [6], верить в единство разума и тела и принимать во внимание интерфейс между духом и материей, который “разбухает” по мере усложнения систем.

Характерно, что в силу самореферентности и рефлексивности верхний уровень содержит модель всей системы и, следовательно, модель этой модели и т.д. Живые системы как бы рекурсивно, фрактально вставляют самоописание в себя (см. рис.1.9). Возможно в пределе этой тавтологии, этой непрерывно усложняющейся рефлексии и возникнет самопознание? А может и недоступна нам эта сакральная глубина, «где даже ангелы не рискуют»[7].

Книга “Законы формы” Дж.Спенсера-Брауна [202] и его исчисление индикаций, вызвавшее много споров и откликов, совершенно не упоминается и, по-видимому, неизвестно в наших научных кругах. Он пишет, что Вселенная возникает перед нами, когда пространство разделено на части, скажем, на то и это, наше и не наше. До этой стадии Вселенная еще не отделена от нас, наблюдатель и наблюдаемое совпадают. Мы проводим границы с различными целями, ограничивая этим сферы применимости различных наук, и видим, как знакомые нам законы вытекают из первоначального акта разделения. Это так похоже на мысли Г.Паска на стр.21.

Разграничение пространства как создание формы подразумевает конструирование различия, а следовательно, и наименование, и даже процедуру перехода от непоименованной к поименованной части пространства, то есть, пересечение границы. Это совпадает с описанным в Библии отделением света от тьмы, тверди от воды с последующим наименованием. С этой “доисторической точки конденсации понятий” автор начинает свои рассуждения. Двигаясь вместе с ним по пути усложнения, мы создаем алгебру, чтобы формализовать эту сложность, невыразимую уже на обычном языке. Однако затем автор расширяет алгебру в обратном направлении и в результате этого интуитивно труднопостижимого хода получает начальную алгебру, названную исчислением индикаций. Единственный оператор этой алгебры указывает поименованное (отмеченное) состояние. Отсутствие оператора означает непоименованное состояние. Язык исчисления индикаций достаточно софистичен для описания парадокса как противоречия суждений, как самообращенности непредикативных высказываний, когда то, что определяется, входит в состав определения, когда мы вводим в систему высказываний высказывание о системе.

Теория логических типов Б.Рассела (Russel) и А.Уайтхеда (Whitehead) [211] запрещает подобные ситуации, заявляя, что множество не должно входить в состав своих элементов, классификация не может содержать себя. Контекст, как следующий логический тип, как метауровень, непостижим на нижнем уровне. Изучая процессы коммуникации, поведенческие паттерны, роль метафоры, Бейтсон часто апеллирует к теории логических типов и показывает, что высшие позвоночные и тем более люди каким-то образом обходят ее запрет. Ментальные и коммуникативные процессы выходят за рамки математической логики. Парадоксы существуют тысячи лет. Тавтологическое высказывание “Эта фраза означает то, что она означает”, обсуждаемая в разделе 1.7, отнюдь не бессмысленна, но самореферентна.

Парадокс в начальной алгебре представляет собой логическую рекурсию с повторяющимся переходом от поименованного к непоименованному состоянию [96]. Это называется повторным вхождением (reentry) в форму индикации. Ф.Варела расширяет двузначную логику Спенсера-Брауна, вводя третий(убрать) символ для повторного вхождения и называя его оператором самореферентного, парадоксального состояния. Основы этого исчисления самореференсий и его развитие можно увидеть в [164, 205]. Понятие повторного вхождения в форму использовал Н.Луман в своем анализе общества и процессов социальной коммуникации.

Как уже отмечалось, для социальных систем характерно обратное влияние познающего субъекта на реальность. Ведь в отличие от системы “астроном-галактика” здесь наблюдатель, действуя на основе своих, как правило, неадекватных представлений о реальности, неизбежно меняет ее. Другие субъекты, участники системы, также воздействуют на социальную реальность, "переплетая" свои персептуальные циклы.

Человек есть часть социальной системы, но ведь и система входит в его сознание, формирует личность. Именно потому, что наблюдатели являются одновременно и объектами наблюдения и участниками, возникает активная рефлексия, как особый источник неопределенности. Наблюдатель всегда связан с функционированием социальной системы, как ее составная часть. Поэтому любая попытка описания системы изменяет ее. Наблюдатель не может не взаимодействовать с системой, меняются его связи с ней. Получается герменевтический цикл интерпретаций и уточнений контекста, который лежит в основе любой человеческой деятельности.

Если же пойти дальше и признать, что попытка осмысления, описания социальной системы меняет ее, то мы не получим сходящейся последовательности уточняющих интерпретаций. Это теперь больше похоже на чередование истинности и ложности парадокса Рассела.

Возникает петля, включающая восприятие реальности, действия на основе этого восприятия, всегда неверного уже потому, что неполного, влияние этих действий на реальность и вновь восприятие. Вот отличие

33

ситуации от изучения явлений природы. Иначе говоря, рефлексивная петля означает процесс взаимных изменений мыслящих и действующих наблюдателей в составе системы и самой системы на основе непрерывного совершенствования модели взаимодействия. И эта картина характерна для всех экономических, политических и социальных реалий. Здесь хочется упомянуть уникальные работы В.А.Лефевра [43], как попытки формализации учета уровней рефлексивности в задачах анализа и принятия решений.

Дж.Сорос (Soros) [80] анализирует этот феномен применительно к общественным процессам и финансовым рынкам. Участники рынка пытаются предсказать будущее, которое зависит от их сиюминутных действий на основе анализа ситуации и прогнозов ее развития. Именно этим биржевая диаграмма принципиально отличается от каких-либо геофизических флуктуаций – ее видят люди, воздействующие на ее ход. Повториться некоторая типичная ситуация может именно потому, что люди ее помнят и начинают реагировать на похожие признаки. Этот процесс настолько “испорчен” психологией участников финансового рынка, что ни одна из известных моделей теории случайных процессов не адекватна этим(убрать) процессам ценообразования.

Другой причиной развития ситуации может быть несовершенство ее понимания. Неверные ожидания могут двигать процесс. Ошибки неустранимы, но именно они принципиально необходимы для ориентации в процессе. Чтобы оценить степень искажения представлений участников процесса, мы должны знать точную картину ситуации. Но это невозможно из-за рефлексивной петли - мышление участников процесса влияет на его ход. Равновесие недостижимо. Неясно, оказалось ли верным ожидание, либо реальность под него подстроилась. Наличие правдоподобной теории, догадки изменяет практику. Соответствие опубликованного прогноза и свершившегося затем факта уже не является гарантией точности модели, теории. А несоответствие вовсе не означает ошибку прогноза. Возможно поэтому с древнейших времен оракулы предельно затуманивают прогнозы.

И.В.Бестужев-Лада предлагает конструктивно учитывать рефлексивную петлю: “…не что будет, а что может произойти при наблюдаемых тенденциях, и что надо сделать, чтобы произошло возможно более желательное?” [10]. Но скажем точнее и осторожнее: “…что надо делать, чтобы с учетом рефлексивности запустить и удерживать предпочтительную тенденцию?” Поясним эту мысль.

Итак, социальные процессы неуловимы и своенравны. Социологические прогнозы в силу активной рефлексивности коварнее метеорологических. На климатические изменения не влияет наш прогноз. Горизонт прогноза погоды ограничен сложностью взаимных связей множества атмосферных процессов, гиперчувствительностью к точности вводимых в модель исходных данных, но рефлексии в любых геофизических процессах нет. В социальных системах нередко наблюдается самовыполнение пророчеств. Особенно пагубны нежелательные прогнозы, возможно в силу психологических эффектов.

Можно заметить, что точность ранних предсказаний под воздействием этого механизма влияет на выполнимость более поздних [159]. Работает возросший авторитет предсказателя, эффект плацебо. Вот почему порой реальнее произвести будущее, чем предсказать. Большие надежды связаны с компьютерным моделированием, с моделированием реакций системы на прогноз. Об этом подробнее см. в главе 2.

Рефлексия активного наблюдателя это также осознание собственной роли в управляемом процессе и корректировка ее на основе осмысления прошлого взаимодействия. В книге В.Франкла (Frankl) “Человек в поисках смысла” [92] есть удивительное высказывание: “Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и меняюсь в соответствии с тем, как поступаю”. Концепция рефлексивности связывает мышление и реальность, идеальное и материальное начала, так опрометчиво разведенные несколько веков назад картезианским дуализмом.

Как считает Н.Луман [45], общество в целом есть самореферентная система, базирующаяся на смысловой коммуникации и закрытая относительно смыслового содержания коммуникаций, то есть семантически замкнутая, автопоэзийная и в этом проявлении система. Смысл коммуникативных актов реализуется внутри системы в итоге рекурсии, как собственное значение структуры, поддерживающей эти рекурсии.

Биологические и социальные явления не содержат в себе следов их собственного возникновения, не воплощают своего начала. Не потому ли рефлективно-интерпретативная природа человеческого мышления – это скорее правило, чем исключение? Например, смысл слова нам становится понятен из всего предложения, но ведь смысл предложения определяется словами. Так что же первично в анализе текста слово или фраза? Равно как и смысл предложения, например, буквальный или иронический, окончательно проясняется контекстом, состоящим из предложений. В свою очередь, слово есть контекст фонемы. Циклический процесс уточнения смысла может быть быстрым или бесконечным, но каждый приходит к своему пониманию. Кроме того, примечательно, что мы можем пояснить смысл слова, только употребляя его в предложениях, то есть, выходя на метауровень лингвистической иерархии. Выйти за пределы языка и размышлять о нем посредством языка мы также можем, надстраивая контексты метаописаний. Познание социальной реальности идет по этому же пути, но попытки конструктивного использования этого знания, инструментального подхода блокируются вышеописанными особенностями сложных систем. Социальное управление без учета этой замкнутости безнадежно увязнет в рефлексивных петлях.

Иерархия контекстов есть универсальная черта любой коммуникации и научного объяснения. Отношения между контекстом и содержанием важны не только в лингвистике. Любая коммуникация предполагает определенную общность контекста. Можно утверждать, что информативен именно контекст и именно контекст меняется в ходе межличностных изменений. Рис.1.5 иллюстрирует и эту особенность.

34

Согласно теореме о неполноте К.Гёделя (Gödel) [153] в любой математической теории возможно противоречие, которое нельзя разрешить ее средствами. Иначе говоря, в любой системе, включающей арифметику, невозможно доказать ее непротиворечивость, используя лишь принятые в системе правила вывода теорем. Нужны иные, новые правила. Нужен выход в метасистему, но ведь и она неполна. Аналогично несостоятельность “множества всех множеств” [96] в том, что не остается фона, метамножества, на котором мы строим это множество. Начиная с клеточного уровня, мы сталкиваемся с этой тавтологией. Как создается оболочка клетки, кожа животного в результате деятельности организма, нежизнеспособного без этой оболочки? Ответ дает теория автопоэзиса, которая использует парадокс конструктивно. Однако вопрос о возникновении этой самообращенности остается пока без ответа.

Напомним, что автопоэзийные системы производят собственные элементы в сети собственных элементов. У этой динамики нет начала и конца. В операциональной замкнутости нет причин и следствий, продукта и производителя. Это ключ для понимания жизни и мышления на физическом, психическом и социальном уровнях, как проявления автопоэзиса разного порядка. Это регулярности, регулирующие самих себя изменениями собственной регулярности.

Повторное вхождение в форму, парадоксальный рефлексивный возврат операций к их собственным результатам не блокирует нашу когнитивную машину, но автопоэзийно приводит к пониманию главного качества жизни – жизни, как кантовской “вещи в себе”. Р.Пенроуз (Penrose) считает [192], что глубокие логические проблемы в квантовой физике, когнитивной философии, в работах по искусственному интеллекту имеют общее происхождение. Используя теорему Гёделя, он заключает, что человеческое мышление не может моделироваться и не является вычислительным процессом. Впрочем и сам Гёдель говорил, что “либо математика слишком велика для человеческого ума, либо человеческий ум есть нечто большее, чем машина”. Паршин А.Н. [60], называет теорему о неполноте фундаментальным философским фактом о природе познания, мышления и жизни. Граница между рациональным и интуитивным, формальным и чувственным не лежит между математическими и гуманитарными науками. Эта граница проходит по самой математике. Невозможно объяснить, почему нам все же доступна математическая истина. Постижение смысла идет не логическим путем, а каким-то “интуитивным схватыванием”[60]. Иначе говоря, мы неизвестным образом обходим теорему Гёделя в своей интеллектуальной жизни.

1.11. Контингентность

Рефлексия познающего наблюдателя, рефлексивность наблюдения за наблюдателями, ускоряемая ростом информатизации и интеллектуализации общественных процессов, приводят к особой характеристике современности, которую Н.Луман называет контингентностью [169]. Современное общество допускает множество самоописаний и описаний внешнего мира, поэтому оно может описать самого себя лишь таким единственным образом, который учитывает эту множественность. Контингентность это больше, чем случайность, это неоднозначность реального мира, признание того, что наблюдаемое неизбежно оказывается другим, не тем, чем нам казалось, неожиданным. Это неопределенность в общественных процессах, обусловленная их самореферентностью и операциональной замкнутостью.

Подавляющее превосходство креатуры исключает любые модели. Как пишет Капустин В.С. [34], социальное пространство насквозь пропитано субъективностью, простирается в прошлое и в будущее, в пространства смыслов, конкретных практик. Текстуальный объём пространства социума представляет ничтожно малую величину по сравнению с его контекстуальным оформлением. Социальные сценарии ставятся и разыгрываются неопределяемым числом параметров, поэтому и возникающие ситуации есть ничто иное, как визуализированные фокусы, в которых результируются множество процессов и все они нелинейные и автокаталитичные. Их поведение связано с исчерпанием старого и с очень сложным переходом к новому ресурсу, с непрерывным появлением новых способов и форм обеспечением потребностей жизни, перестройкой структур и их вечной адаптацией к новым условиям. Жизнь социума гораздо богаче любого явно выраженного рационально-теоретического знания. Мы ещё очень мало знаем о нём и практически не имеем надёжных форм верификации социокультурных знаний.

Происходит лишь то, что лежит в поле этих свойств. Все наши модели, метафоры и аналогии уступают по сложности социальной реальности. Она богаче и неуловимее любого умственного построения, так как включает наши размышления и реагирует на них. Эта непредикативность и делает уникальными общественные процессы и личную жизнь. Характерно, что этимология слова “контингентность” прослеживается в глубину веков почти до Аристотеля.

Гиперчувствительность к начальным условиям, выявленная в простых математических моделях, работающих в режиме динамического хаоса без активного наблюдателя, без намека на рефлексивность, также ведет к непредсказуемости, что позволяет нам смириться с контингентностью общественных процессов, оправдывает ее. Неизбежные ошибки восприятия мира определяют ход истории. Мы творим будущее, и не ведаем, что творим, но начинаем понимать, как творим.

35

Н.Луман пишет, что мир сместился в область ненаблюдаемого, авторитеты поблекли, научные теории поиздержались и исчерпали себя. Общество потеряло веру в истинность собственных описаний. Мы видим рефлексию относительно формы самонаблюдения и самоописания системы, которые должны быть проведены в самой же системе в ходе процесса, который со своей стороны подвергается наблюдению и описывается. Отсутствие внешнего дистанцированного наблюдателя исключает мета-описание и приводит опять к контингентности социального процесса. Исчезает четкость границы между наблюдателем и объектом, появляется многовариантность в проведении этой границы.

Контингентно все, что не является необходимым и не является невозможным. Высказывания о контингентных событиях трудно разделить на истинные и ложные еще и потому, что сейчас еще нельзя наблюдать то, что станет наблюдаемым после. И эту невозможность наблюдения мы наблюдаем уже сейчас [169, с.96]. Это парадоксальность, выходящая за границы двузначной логики. Социология наблюдает поведение наблюдателей в попытке определить собственное значение общественного процесса. Мы описываем наблюдение наблюдений наблюдателей и т.д., осуществляя “повторное вхождение в форму” Спенсера Брауна в надежде прийти к собственному значению, но оно все-таки оказывается другим, неожиданным.

Политическая власть наблюдает в зеркале общественного мнения реакции наблюдателей своих усилий и достижений. При этом публикация результатов опросов несколько меняет настроения людей, делая эти результаты устаревшими. Это открывает некоторые возможности для влияния на общественное мнение. Люди начинают понимать и эти механизмы манипуляции и встраивают этот новый опыт в свою последующую жизнь. Усиливающаяся связность нашего мира компьютерных сетей и технологий, подстегиваемая активностью средств массовой информации, приводит к ускорению и углублению активной рефлексии обучения и усилению контингентности.

Люди чувствуют, что ими манипулируют и подлинные их интересы игнорируют. Тогда возникают и совершенствуются новые способы воздействия на общественное мнение (PR-технологии), подготавливающие массы к восприятию любого волеизъявления властей и в то же время загоняющие саму власть в ловушки будущего. В [34] отмечается, что особенностью этих технологий является их непродолжительная эффективность как следствие последующего их тиражирования конкурентами и появления у населения "синдрома привыкания". Поэтому PR-технологии обречены на изощрённость и циничность.

Экономическая система ориентируется в подобных наблюдениях второго порядка, отслеживая цены конкурентов, предсказывая их реакции, исключая тем самым равновесие в процессах ценообразования. Участники финансового рынка пытаются узнать, во что верит большинство - в рост или падение курса. Постоянный дисбаланс спроса и предложения есть источник ценовых флуктуаций, реагирующих на ваше мнение о мнении большинства относительно цены актива и соответствующее мнению действие. Замеченная закономерность вскоре теряет предсказательную силу. Необходимы модели процессов изменения моделей, чтобы хоть отчасти соответствовать контингентности. Эволюционный путь непрерывного уточнения есть единственно возможный образ жизни в контингентном мире. Любое силовое вмешательство немедленно и непонятно как меняет чувствительный механизм наблюдения за наблюдениями, приводя к неожиданным последствиям. Авторы книги [53] приходят к тем же выводам постнеклассического характера о контингентности экономического процесса.

Можно увидеть параллели в семье, искусстве, в системе юриспруденции. Принципиально непредсказуем и всегда незавершен законотворческий процесс, как непрерывное совершенствование закона в ответ на выявленные контингентной жизнью недочеты предыдущих редакций. Теория автопоэзиса называет это совместным онтогенезом структурно сцепленных системы и среды, здесь общества и правового поля. Это ответ на вопрос о возможности искоренить коррупцию и вообще гарантировать эффективность каких-либо реформ. – В обществе будут бесконечно появляться неожиданные контринтуитивные ходы и события.

Математическая имитация общественных, исторических процессов [15,30,39], компьютерное моделирование динамики социально-экономических систем глобального масштаба [90], экологических процессов кажутся перспективным подходом. Качественный, экспертный анализ изучаемой системы уточняет ее количественную модель (см. также раздел 2.3). Затем анализ результатов моделирования позволяет скорректировать качественное описание и вновь уточнить модель и т.д. Принципиально можно смоделировать и рефлексивность, и реакцию на прогноз, но практически неизбежно проявление чувствительной зависимости от точности параметров модели и стартовых условий моделирования. Кроме того, в системах такого порядка сложности неминуемы цепочки непредсказуемых смен режимов при достижении бифуркационных значений параметров. Это так существенно ограничивает горизонт прогноза и степень доверия к нему, что нам остается лишь анализ выявленных моделированием альтернативных путей развития, возможных последствий реформ, стратегий, что обычно и делается.

При этом неизбежна субъективная трактовка, акцентирование, тенденциозность и прочие проявления влияния наблюдателя, как самореферентные, так и мотивированные извне. Объективность исключена, и оправданы только осторожные высказывания об оценках вероятностей будущих успехов и катастроф в надежде на продуманные действия по их поддержке либо предупреждению.

36

2. Эволюционный менеджмент 2.1. Предпосылки эволюционного подхода к управлению

До этого момента мы почти не затрагивали вопросы социального управления, касаясь лишь познавательной стороны теории самоорганизации. Теперь, говоря о проектировании и управлении социальными системами, о менеджменте, мы вынуждены заняться анализом целевых систем человеческого взаимодействия. То есть, думать не столько о спонтанно возникающих порядках в обществе, сколько о системах, созданных и управляемых человеком. Однако способность к самоорганизации в социальных системах огромна и практически сразу после их создания начинает проявляться в виде побочных эффектов, не совсем или полностью несовпадающих с намерениями конструктора или администратора. И нам приходится с этим считаться. В этом отличие социальных систем от искусственных объектов физического мира. Все сказанное в предыдущих главах убеждает нас, что сложная самоорганизующаяся система совсем непохожа на часы, мы плохо знаем, что заставляет ее “тикать”. Как учесть эту особенность наилучшим образом?

Все фирмы создаются преднамеренно под конкретный экономический проект, и ничего там не происходит без человеческого участия, но результат лишь частично совпадает с целями и часто возникает нечто ненужное ни людям, ни системе. Возникновение эффектов, обратных ожидаемым, отмечаемая контринтуитивность поведения сложных систем [64 с.266, 90] говорит не только об их сложности, но и о примитивности наших моделей и способов мышления. Системные представления старой парадигмы не соответствуют ни сложности реальных систем, ни системным тенденциям современности.

Реальные фирмы менее послушны, чем это предполагается в большинстве руководств по менеджменту. Организации реагируют на наши управляющие воздействия малопредсказуемым образом, не так, как нам подсказывает рациональный здравый смысл, воспитанный на старой системной парадигме. Разумеется, системно-ориентированные методы исследования операций и принятия решений имеют мало общего с реальным миром практикующих руководителей. Все вышеописанные свойства и признаки самоорганизации сложных систем ставят под сомнение адекватность таких моделей рациональности и соответствующих методов управления. И хорошо, если мы хоть отчасти достигаем поставленных целей. Тенденция к усложнению коммуникаций и информационной доступности еще более снижает эффективность системотехнических методов управления. Причем проблема заключается не только в ограниченной рациональности людей.

Сложные организационные картины, возникающие в реальной фирме, определяются не сознательным планированием и не внешними возмущениями, а характером связи подсистем, автономной динамикой этих связей, то есть, являются собственными поведениями, формирующимися операционально-замкнутым образом.

Считается, что результаты социологии и психологии малых групп, понятия групповой динамики в целом не очень применимы к фирмам и учреждениям, так как личные отношения и характеры людей как будто не должны определять функционирование всей системы. Правда в свете вышеотмеченных тенденций коммуникационных возможностей последнее замечание воспринимается с сомнением. Пространственная близость уже не является главным критерием для определения социальной группы. Менеджер может теперь задуматься над тем, как ожидания всех связанных сетью социальных партнеров ограничивают допустимые формы их деятельности и тем влияют на динамику отношений в организации.

Эволюционный менеджмент, впервые упоминаемый в работе [174], предполагает признание способности и права системы на самоорганизацию, саморазвитие, признает существование процессов, которыми нельзя командовать. Эволюционный менеджмент поощряет эти “само” и пытается их использовать. Цель организации – это то, что она делает, и если ее поведение не кажется нам рациональным, тем хуже для нас.

Отмеченная выше контингентность социума обусловлена еще и тем, что любое наше действие в социальном пространстве всегда многозначно по своим последствиям. Мы оцениваем лишь результаты, связанные с намерениями. Остальные остаются без внимания, по крайней мере до тех пор, пока их кумулятивный эффект не создаст новую, всегда неожиданную, проблемную ситуацию. Об этом мы говорили в разделе 1.7.

Как легко заметить, технологический процесс более определяет поведение людей, нежели их начальник. Игровая обстановка, лишь частично контролируемая футболистами, подчиняет их действия. Происходит как бы управление участием. И вообще, результат в социальной системе определяется действиями, а не намерениями ее участников и уже потому трудно предсказуем, что действия с намерениями не всегда совпадают.

Хорошим примером ограниченной управляемости, невозможности уверенного движения к заранее принятым целям является совещание, особенно при демократическом стиле его проведения. Домашние заготовки и сценарии развития переговоров ограниченно полезны, невозможно угадать, куда повернет коллективная мысль. Мы не контролируем этот контингентный процесс, скорее он управляет участниками, и его результат далек от их первоначальных намерений и заранее продуманных версий и сценариев. Вместе с тем переговоры – важнейшая часть административной деятельности.

В идеале менеджмент формирует сознание, придает смысл взаимодействию людей. Но, как было неоднократно показано, на социальном метауровне процессы семантически замкнуты и труднопостижимы. Самореферентность и рефлексивность добивают надежду на контроль и предсказуемость этой сферы усилий

37

менеджера. Социальная реальность бесспорно создается наблюдателем, но что получится в результате неизвестно. Возможно сближение с ожидаемым поведением, но ожидания у всех наблюдателей-участников различны. Здесь еще один источник контингентности социального эффекта.

Усложнение связей в нашем пронизанном социальными институтами обществе заставляет согласиться с Н.Луманом в том, что сознательное целевое планирование неизбежно приводит ко все более непредсказуемым результатам. Это тоже проявление контингентности, и все остальные описанные выше признаки самоорганизации, артефакты новой парадигмы системной теории должны серьезно приниматься во внимание, и успешные попытки их конструктивного использования помогут сформировать набор инструментов эволюционного менеджмента.

Похоже, что мы никогда не приходим к желаемому смыслу, эффекту, если декларируем его как цель. В.Франкл [92] называет парадоксальной интенцией психотерапевтический прием - намерение делать якобы не то, что на самом деле нужно. Мы подменяем страх чего-либо желанием этого, и фобия отступает, теряет силу. Высшая цель получается как побочный эффект движения к иной декларируемой цели, как следствие намерений, а не их объект. Предположительно, что и постижение высших истин становится возможным лишь «в деликатном взгляде бокового зрения» [14] , эти истины расположены как бы на периферии поля зрения [50] и уплывают при попытке рассмотрения. Остается научиться комбинировать декларируемые второстепенные и скрытые главные цели управления. Аналогично, обдумывая познавательный процесс, Бейтсон [6] считает, что прогресс умственной деятельности вытекает из сочетания расплывчатого и строгого мышления и что это драгоценный инструмент науки.

Напомним, что в теории автопоэзиса считается, что в ходе жизни и репродуцирования живых организмов реализуется последовательность индивидуальных онтогенетических дрейфов, то есть, изменений структуры, сохраняющих организацию. Наблюдающий социальную систему исследователь, администратор должен видеть взаимокоординирующее поведение ее живых элементов в ходе их совместного онтогенеза, видеть взаимную адаптацию элементов. Без адаптации неизбежен выход элемента из системы, возможен и распад системы. Все эти рекурсивно развивающиеся взаимодействия в процессе онтогенеза кажутся обучением совместной жизни.

Можно полагать, что главная цель - это создание жизнестойкой организации, как организма, как команды людей, связанных идеей, а прибыль и удержание позиций на рынке – все это вторично и само приложится эволюционным путем. Как представить себе такую жизнестойкую самоорганизацию видно из приведенной фразы И.Канта (стр. 4). Нужны автономные сети взаимодействующих элементов, ориентированных на поддержку этой автономии и невозможные без нее. Как же реализовать идею? Ясно, что универсальных рецептов быть не может, но понимание описанных здесь принципов социальной самоорганизации вооружает нас для этой работы.

Это очень сложные вопросы, требующие продуманных решений. Невежественные вмешательства в процесс взаимодействия элементов сложной системы с ее организацией напоминают силовые воздействия при воспитании детей. Эффект может оказаться обратным ожидаемому. Так легко сломать самоорганизацию положительных течений и этим облегчить и даже запустить развитие пагубных.

Эволюционный подход ближе к садоводству и воспитанию, чем к инженерной практике. Причем, мы не можем знать в точности, каким вырастет наше дерево, но можем обеспечить условия для желательного генезиса и твердо рассчитывать на плоды. Создание атмосферы, системы правил, мифов, поддерживающих самоорганизацию фирмы – это искусство эволюционного менеджмента.

О невозможности и ненужности досконального понимания целей, главных процедур и принципов организации, хранения всего этого где-то в ее гипотетической памяти пишут авторы книги [53], использующие эволюционный подход к анализу экономического поведения. Они полагают, что в организациях эволюционируют и наследуются наборы апробированных, зачастую эвристических и автоматически выполняемых приемов, технологических операций и правил принятия решений, так называемые “рутины”.

Именно “рутинизация“ преодолевает ограниченность наших умственных и технических возможностей. Мы применяем эвристики7 и проверенные технологии, не понимая до конца механизма их действия и не умея, как правило, объяснить их смысла. Однако из опыта знаем, что они работают и приводят к нужному результату.

Некоторое количество похожих фирм взаимодействуют в рыночных условиях, характеризуемых кривыми спроса на продукцию и предложения ресурсов. При этом дрейф агрегированных экономических показателей ассоциируется с “организационной генетикой”, т.е. процессом передачи и мутации во времени характерных рутин, влияющих на жизнеспособность. Угадать направление этого дрейфа сложно. Однако отсюда не следует движение к оптимальному поведению фирмы и равновесию на этой основе. Как впрочем, и в биоэволюции.

В таком контексте и в таких условиях погоня за прибылью как эвристика точнее описывает поведение, нежели критерии максимизации прибыли, экономического равновесия и теории полезности. В лучшем случае рациональное поведение можно понимать как повышение жизнеспособности в долгосрочной перспективе нередко и за счет временного снижения прибыли. Сохраняя элемент случайности вместо выбора единственной оптимальной стратегии, Вы сохраняете степень свободы. Используются дар предвидения, мастерство расчета и ясное понимание ставок в игре [53].

7 Эвристикой называют некоторое упрощенное правило, схему движения к цели, которой можно руководствоваться, не зная цели.

38

Опытные руководители давно используют подобные идеи, знают, что нельзя спланировать все действия и управлять всем, что именно неучастие во многих процессах, вынужденный или сознательный отказ от тщательного планирования дает ожидаемый эффект. В условиях неопределенности люди ограничивают свою рациональность, дополняют ее интуицией, опытом, эмоциями, творческими способностями. Это неоспоримое преимущество человеческого мозга подтверждает силу эволюционного подхода. Естественно нельзя отказываться от знаний, накопленных и апробированных существующей теорией менеджмента, но в эволюционном, развивающемся контексте многие явления становятся понятнее, предстают в новом свете и часть неразрешимых прежде проблем удается решать. Кроме того, более точное понимание своей роли и места в самоорганизации системы и комфортное ощущение такого знания многого стоят и сами по себе.

Термин “эволюционный менеджмент” страдает внутренним противоречием. Эволюция не может быть управляемой, но социальная, способная к самоорганизации система при непрерывном и сознательном планировании поисковых движений может ускорить свое развитие, хотя и в неожиданном направлении. Для социальной эволюции значимо то, что отбор идет не только в ходе конкурентной борьбы, но и в результате кооперации [13]. В этом проявляется одно из различий между социальной и биологической системами, обсуждаемых далее в разделе 2.5.

Организмы обновляются некреативно. Изменения как результат творческих проявлений немыслимы как у животных, так и в биологической жизни человека. Именно стабильность свойств клеточных компонентов организма, как результат эволюции, гарантирует эволюцию организма как системы клеток. Это хорошо объясняет закон иерархических компенсаций [72], утверждая, что необходимая для выживания свобода маневра верхнего уровня системы, а, следовательно, и всей системы достигается на пути ограничения разнообразия поведения на нижнем уровне.

Действительно, фиксированные правила поведения элементов социальной системы обеспечивают ее управляемость и жизнеспособность, но лишь до определенного порога сложности проблем и ситуаций в среде. Но затем можно и нужно творчески менять правила. Именно, склоняя организацию к демократическому стилю сотрудничества, к децентрализованной структуре, снимая ограничения, то есть, нарушая закон иерархических компенсаций, мы нередко находим выход из нестандартных ситуаций. Мы вернемся к этому в разделе 2.4.

Так что в общественной жизни выход за рамки стереотипов и активный поиск нового не только приемлем, но абсолютно необходим. Креативность запускает положительные обратные связи, и обновление социальной жизни идет быстрее биологической эволюции. Социальная среда как контекст этих обновлений изменяется также намного быстрее биосферы. Превращение невероятных состояний в вероятные происходит с ростом скорости и ценности этих изменений, то есть автокаталитически. Не всегда эти изменения оказываются позитивными, и некоторая инерция социальных систем в реагировании на перемены в среде признается порой спасительной. Нужно поддерживать некий компромисс между неравновесностью и стабильностью, который и обеспечивает управляющий орган либо самоорганизация.

С другой стороны, понятно, что эволюционирующая среда не оставит шанса тем системам, чьи критерии и правила поведения не учитывают ее эволюцию. Выход в постоянном поиске новых механизмов приспособляемости. Этот творческий поиск можно трактовать как мутации, позволяющие потомкам выжить там, где погибли бы родители.

Поговорим еще об эволюции. В последние годы проходит глубокая ревизия этой теории. Считается, что эволюция есть направленный процесс непрерывного и целенаправленного совершенствования организмов в их приспособленности к среде на пути естественного отбора из пассивных случайных мутаций. Однако теория автопоэзиса дает нам иную картину.

Из кратких пояснений в разделе 1.3 можно увидеть, что автопоэзийная система, как некая целостность дрейфует сквозь среду, постоянно меняя свою структуру и нишу, как класс допустимых взаимодействий, оставляя неизменной свою организацию и класс приспособленности [181, с.68]. Ее дрейф не имеет цели. Это ее онтогенез, результат активного подбора структур, собственных поведений, сохраняющих организацию. Этот процесс лишь нам, наблюдателям, кажется целенаправленным отбором со стороны среды. Да и сама среда также эволюционирует, заставляя говорить о метаэволюции эволюционных законов. Это становится совершенно очевидным при переходе от биологической к социальной эволюции.

Взаимодействие со средой и другими автопоэзийными единствами не определяет однозначно структурных изменений. Изменения эти рекурсивно связаны с предыдущими этапами онтогенеза и вообще зависят от структурной пластичности единства в его структурном сопряжении (коонтогенез) с другими единствами и со средой. Теория самоорганизации здесь смыкается с такой же междисциплинарной эволюционной концепцией. Однако акцент переносится на изменения, стимулируемые не внешними условиями, а внутренней активностью устойчиво неравновесных систем.

Как полагает Э.Янч [127], коэволюция автопоэзийных единств приводит к тому, что каждый процесс вертикального генетического развития оказывается опутанным сетью горизонтальных процессов. Это обогащает генетическую эволюцию новыми эпигенетическими измерениями. С ростом сложности системы эпигенетическое развитие, как системное преобразование совместного онтогенеза организмов, начинает превосходить генетическое как по важности, так и по скорости. Иначе говоря, горизонтальные связи в обществах и экосистемах становятся все

39

более важными для эволюции групп и отдельных видов. Морфологические свойства, находясь в процессе развития, не имеют решающего значения, особенно свойства молодых экосистем. Преимуществом обладают те системы, которые прогрессируют быстрее других. Вертикально передаваемая генетическая информация существенно дополняется горизонтально распространяемой метаболической информацией и в сложных организмах, и в системах сложных организмов.

Тождественность процессов жизни и познания, провозглашаемая в теории автопоэзиса, позволяет признать эволюцию, как и жизнь, процессом обучения. Живая система уточняет и, возможно, меняет число степеней свободы в собственной динамике самоорганизации для самоопределения своей собственной эволюции, для адаптации и сохранения устойчивой неравновесности в текущих условиях. Покажем это.

Эволюция не имеет предустановленной цели, как личного интереса природы. Мы заблуждаемся, считая, что мера приспособляемости существует объективно. Субъективность присутствует не только в наших самореферентных моделях эволюции животных, но и в операциональной замкнутости и собственных поведениях наблюдаемых нами животных. Если мы корректируем модель, подстраиваясь под наблюдения, то получаем иные собственные поведения. Положение какой-либо конечности у эмбриона - это результат взаимодействия всего, что происходит в каждой его клетке, то есть, и изменения могут быть лишь собственными. Операциональная замкнутость это единственный объяснительный принцип.

Эволюция просто проистекает в виде структурного дрейфа при непрекращающемся филогенетическом отборе. Но, хотя этот процесс в значительной степени непредсказуем, он все же и не случаен. Здесь нет оптимизации энергетических затрат с ростом интенсивности метаболизма, но лишь сохранение способности к автопоэзису и адаптации при постоянном структурном сопряжении с окружением, сохранение гармонии устойчивого неравновесия.

То есть, структурный дрейф системы конгруэнтен структурному дрейфу среды. Отбор может быть лишь обозначен как наличие неявной цели, скажем, максимизации способности к выживанию или приспособленности (соответствия). Эволюция, таким образом, есть восприятие, обучение, познание, то есть, сама жизнь в автопоэзийном ее понимании. Это подразумевает привилегию таких путей развития, которые увеличивают сложность и интеллект, как способность к устойчивому неравновесию.

Последние исследования механизмов дифференциации клеток дают нам похожую картину их эволюции. Самоорганизация связанных в геноме генов, моделируемых в виде простейших, но автономных булевых сетей, то есть случайно соединенных логических элементов, как регуляторов синтеза определенного фермента, приводит к узнаваемым классам генной активности, как к аттракторам динамики этих сетей [36]. Конкретный аттрактор – это тип клетки. Показано, что клетки способны к активному генетическому поиску, который может включать создание новых текстов, перемены в количестве и расположении генетических элементов, запуск программ, координирующих работу десятков генов, создание новых устойчивых систем генной регуляции [24]. Все это трудно назвать пассивным ожиданием случайного возникновения мутаций. Наблюдается по сути наследование приобретенных признаков именно как заученных сценариев генной активности.

С позиций автопоэзиса можно уточнить, что наследуется не поведение, а структуры, определяющие морфогенетические связи, собственную историю взаимодействий организма, память об онтогенезисе его прошлых структур, определяющих конкретное поведение в конкретном окружении. Иначе говоря, естественный отбор влияет на поведение через память об эффективности тех или иных структур, дающих преимущество организму [182].

Кроме того, известно, что каждый ген имеет определенный набор вариантов реализации. Эти варианты называют аллелями. Выбор и смена аллеля в ходе мутации может сформировать характер и даже внешность человека. Диапазон аллелей необычайно широк и достаётся нам от наших предков для выживания во всевозможных условиях. Именно аллели определяют своеобразие поведенческих реакций конкретного этнического архетипа. Наука не может сказать, когда и как будет востребован геном тот или иной аллель. В эволюционных процессах можно обнаружить предпосылки радикального конструктивизма как эпистемологии приспособления.

Различие между эволюционными теориями Ж. Б. Ламарка и Ч. Дарвина в том, что Ламарк допускал, что среда так или иначе “инструктирует” организм о том, как к ней адаптироваться. По мнению Дарвина, организм должен выяснить это сам на пути проб и ошибок. Давний этот спор, похоже, разрешается в пользу первого ученого. В этом обновленном смысле и следует понимать термин “эволюционный менеджмент”, как поддержку самоорганизации желательных направлений развития системы с учетом истории ее становления.

Рассмотрим структурные аспекты самоорганизации сложных систем.

2.2. Положительные и отрицательные обратные связи

Рекурсивный механизм функционирования операционально замкнутых систем вида xk+1 = Ф(xk , ), k=0,1,2,…

структурно эквивалентен действию обратной связи, возвращающей сигнал с выхода на вход системы. Если это приводит к самоусилению сигнала, или нарастанию отклонения от былого равновесия, то такую обратную связь мы называем положительной. Если мы наблюдаем стабилизацию, нейтрализацию отклонений, то обратная связь

40

отрицательна. Оператор Ф при этом как бы сжимает отклонение, и мы возвращаемся к устойчивой неподвижной точке x=Ф(x, ) при любых отклонениях от нее.

Реальные системы более сложны. Нередко мы имеем ограниченную область устойчивости неподвижной точки (бассейн ее притяжения), наблюдаем нелинейный характер и даже смену знака обратной связи в ходе рекурсии, то есть, немонотонность сжатия рекурсии к неподвижной точке, существование нескольких неподвижных точек с выходом рекурсии на периодический режим поочередного их посещения, хаотический режим, как собственное поведение, и даже малопредсказуемые переходы от одного режима к другому. Сложность системы может проявиться в наличии нескольких контуров обратных связей, и рассчитать их совокупный эффект будет непросто. Ясно, что в многомерных системах возможно нарастание отклонений по одним координатам вектора состояний и уменьшение по другим в соответствии со спектром показателей Ляпунова (см. Приложение). Наконец, нестабильность параметра в операторе эволюции исключает длительное следование характерному собственному поведению.

Рассмотрим примеры. Автокаталитическая химическая реакция самоусиливается, так как вырабатывает катализатор, ускоряющий реакцию, увеличивающую производство катализатора, что еще ускоряет реакцию и т.д. по контуру положительной обратной связи. Таким образом, скорость реакции превращения вещества, оказывается прямо пропорциональной количеству вещества z или некоторой степени количества вещества. Формально это записывается следующим дифференциальным уравнением

, m 0 , p1,

и мы получаем модель экспоненциально и даже гиперболически нарастающих реакций, когда возможен неограниченный рост за ограниченное время. Это так называемые процессы с обострениями, процессы горения в нелинейных средах, процессы роста популяции при неограниченном ресурсе [30]. Возможны и дискретные модели в виде разностных уравнений, например, такая схема zk+1=(1+a)zk роста банковского счета в соответствии со сложным процентом 100а% .

Техническая кибернетика основное внимание уделяет отрицательным обратным связям. В классической теории автоматического управления исследуются саморегулируемые устойчивые системы, состоящие из объекта управления и регулятора, охваченных отрицательной обратной связью (Рис.2.1).

Рис. 2.1. Типичная система автоматического управления.

В устройстве сравнения цель управления xцел (t) сопоставляется с сигналом обратной связи, показывающим фактическое поведение xфакт(t) объекта управления и вычисляется ошибка e(t)= xцел(t)- xфакт(t). Регулятор на основе ошибки формирует сигнал управления u(t) таким образом, чтобы уменьшать ошибку или улучшать управление по какому-либо критерию, зависящему, как правило, от этой ошибки. Так что система управляется ошибкой и невозможна без нее. Понятно, что система строится так, чтобы xцел(t) было ее собственным поведением.

Это не единственная, но наиболее распространенная модель технической кибернетики, успешно работающая в инженерных задачах. Неудивительно, что она, как привычный и изученный образец самореферентно распространилась на многие явления естественного и социально-экономического характера, где наблюдается нейтрализация нежелательных отклонений от заданного состояния. Например, процесс терморегуляции в живом организме, где стабильность температуры поддерживается довольно точно, гормональное равновесие, другие примеры гомеостазиса или классическая схема ценообразования (рис.2.2), восходящая к работам А. Смита.

По мере усложнения анализируемых систем, учета невидимых ранее факторов и просто накопления опыта мы замечаем слабость таких моделей. Существует, например, защитное повышение температуры в борьбе с инфекцией. Значит, есть контур с положительной обратной связью. При повреждении кровеносного сосуда в организме запускаются химические реакции, скорость которых на порядки выше обычных. Существуют и другие физиологические и социальные процессы, например, иммунные, обучающие, где усиливаются отклонения.

41

РЕГУ ЛЯТ ОР О БЪЕКТУ ПРАВЛЕНИЯ

ВНЕШ Н ИЕ ФАКТ ОРЫ

ЦЕЛ ЦЕЛ= - ФАКТ

ФАКТ

_

ФАКТ

Отклонение может быть желательным, перспективным. И мы будем самореферентно обнаруживать такие процессы самоусиления повсюду, когда привыкнем к мысли, что система может достигать цели, не только ослабляя вредные воздействия, но и наращивая полезные в контурах положительных обратных связей.

Рис. 2.2. Упрощенный механизм ценообразования. Здесь d – спрос, p – предложение, z – рыночная цена, n – натуральная цена.

Как мы уже отмечали, операционально замкнутая система, изменяя структуру, не принимает любые возмущения, а лишь полезные выделяет и усиливает, создавая для этого контуры рекурсии. Проявляется избирательная чувствительность, особая настройка структуры на нужные сигналы, запрос на стимул. Вспомните голодную кошку и мышиный хвостик на рис.1.7. В системе, развивающейся под влиянием положительной обратной связи, нет предустановленной цели в виде xцел (рис. 2.1). Итог развития (рекурсии) определяется внутренними свойствами, является собственным значением операционально замкнутой системы.

Положительные обратные связи, как вредные, так и желательные распространены повсеместно. Это многие геоморфологические процессы, разрушение горных пород, конструкций, самоусиление лавин, межличностные и межнациональные конфликты и симпатии, развитие живых организмов и патологий, накопление капитала и распространение эпидемий, идей. В обиходе мы часто называем порочным кругом эти эффекты усиления реагирования на реакции.

Небольшие различия людей в детстве, будь-то внешность, спортивные достижения, учеба, победа в конкурсе, усиливаются и разводят близких по происхождению и образованию людей на несравнимые социальные уровни, исключая коммуникацию между ними. Расслоение общества есть результат этого самоусиливающегося механизма.

Нарастающие негативные изменения в человеческих отношениях Бейтсон [6] называет схизмогенезом. Дифференциация может возникнуть не только в развитии симметричных отношений, скажем, взаимной неприязни, но также и в комплементарных отношениях типа доминирование-подчинение. Например, усиление диктатуры нарастает с положительной обратной связью. Показано, как нормальные отношения между родителем и ребенком типа опека-зависимость могут стать ужасными. Бейтсон вводит понятие “двойной связи” (double bind) как неустранимой патологии в семейных отношениях, ведущей к психическим расстройствам.

Возможно эволюционный процесс увеличения веса динозавров, своего рода гонка вооружений, способствовал их вымиранию. Кстати, в работе [7] Бейтсон называет смертным такой грех, который заставляет грешить других, и гонка вооружений как раз и является примером такой положительной обратной связи.

Нечто подобное происходит и в расслоении на межгосударственном уровне. В экономически развитых демократических странах региональные, сословные и имущественные различия уменьшаются. Тогда как в отсталых странах различия между богатыми и бедными растут, привилегированное меньшинство накапливает деньги и власть, социальная специфика облегчает и подстегивают этот порочный круг. Мир свободной торговли более выгоден для богатых стран и разрушителен для бедных [185]. Этот вывод приводит к предпочтительности планируемой экономики для слаборазвитых стран. Расслоение усиливается и в глобальных масштабах. Страны третьего мира обречены на все большую зависимость, и конфликтность будет нарастать, если не станут эффективными международные организации для регулирования дифференциации мира, для разумного управления потоками капитала.

В работе [177] процессы, управляемые отрицательной обратной связью, предложено называть морфостазисом, а самоусиливающися процессы - морфогенезисом. Поучителен приводимый там же пример возникновения и развития города в земледельческой местности. Сначала один из фермеров решает открыть лавку по продаже инвентаря, которая становится местом встреч. Там быстро появляются бар, гостиница, почта и растет поселок. Расширяется торговля сельскохозяйственными машинами, продуктами, зарождается промышленность и появляется город.

Начальный толчок мог с одинаковой вероятностью возникнуть на любой ферме, в любой точке этой первоначально однородной высокоэнтропийной равнины, но затем начинают работать положительные обратные связи, как силы притяжения, и возникает город. Неоднородность усиливается, ведь рядом не может появиться другой город – эффект тени большого дерева. С позиций термодинамики мы видим, как открытая система активно обменивается со средой, повышая упорядоченность, неоднородность и неравновесность. В дальнейшем рост

42

F ( - )ФАКТ

_2

ПРО ИЗВО ДСТ ВО

F ( - )1

-_

РЫ НОК

-

города может замедлиться в силу огромного числа явных и скрытых механизмов с отрицательными обратными связями, а также за счет самоусиления каких-то губительных тенденций. Города порой приходят в упадок и пустеют. Энтропия растет и уже трудно заметить различия на фоне пустыни или тропического леса.

Понятно, что города возникали порой по приказу, в иерархических пирамидах принятия решений типа: царь-архитектор-подрядчик-рабочие, но это не относится к самоорганизации, к ситуации, где работают децентрализованные сети взаимодействий, морфогенетически использующие замечаемые различия. Здесь очевидна решающая роль каталитического ускорения процессов, запуск которых можно считать случайным.

Можно увидеть конкуренцию двух начал: хаотической диссипации энергии и возникновения неоднородностей, очагов порядка в термодинамической безжизненности. Убедительные образцы дихотомии хаоса и порядка в ходе самоорганизации дают насекомые. Термиты носят комочки глины и укладывают их хаотично на ровной площадке, пока несколько комочков не окажутся лежащими рядом. И эта неоднородность, пропитанная гормонами, привлекает насекомых, они устремляются к ней со своей глиной. Возникают равномерно распределенные холмики, расстояние между которыми регулируется концентрацией гормонов. Холмики быстро растут, подстегиваемые положительной обратной связью, и становятся основанием, колоннами и сводами тоннелей термитника – достаточно сложного сооружения, построенного без архитекторов и чертежей, но и без слепого копирования [81]. Это переход от в к б на рис.1.2.

Тот же эффект притяжения проявился и в феномене Кремниевой долины в Калифорнии, куда потянулись лучшие умы и технологии, где сконцентрировались свыше 900 фирм. И в этом уже нет случайности. Случай был в начале, когда там появилась Hewlett-Packard. Вспомните небольшие отличия в уровне компьютерной техники, производимой в Европе и США в начале 60-х, и пропасть в настоящее время. Распространение метрической резьбы и английского языка – тоже примеры положительной обратной связи. Чем больший сектор рынка захвачен продуктом, тем быстрее и легче идет вытеснение оставшихся конкурентов. Причем этот продукт может быть не лучше других и чисто случайно обогнать конкурентов на начальном этапе.

Рассмотрим “маргаритковый мир” Дж.Лавлока (Lovelock) [168]. Эта модель красиво иллюстрирует возможности равновесия и стабильности на основе положительных обратных связей. Представьте планету с единственной формой жизни в виде маргариток с темными и светлыми цветами, способными существовать в температурном диапазоне от 5 до 40оC, предпочитая температуру 20оC. Светимость местного Солнца возрастает по мере его старения, поэтому температура планетной поверхности вроде бы должна на протяжении всей ее истории увеличиваться.

Вот экваториальная область планеты нагрелась до 5оC, и появляются наши темные и светлые маргаритки примерно в равной пропорции. При этом в тех местах, где доля темных цветов случайно окажется выше средней, локальное альбедо будет несколько уменьшаться, а грунт прогреваться до более высокой температуры - то есть более близкой к оптимальным для маргариток 20оC. Это дает темным селективное преимущество, и запускается положительная обратная связь: темные цветы распространяются и уже заметно снижают общее альбедо, и пригодная для жизни область расширяется, что вызывает дальнейшее понижение альбедо, и т.д. Но вот наступает время, когда на планете, уже полностью заселенной маргаритками, в результате усиления светимости Солнца температура на экваторе начинает превышать 20оC. С этого момента преимущества оказываются на стороне светлых цветов, увеличивающих локальное альбедо и понижающих температуру мест своих обитаний. Расселение светлых маргариток происходит по точно такой же схеме (от экватора к полюсам), с той же с положительной обратной связью. Ясно, что с ростом светимости Солнца наступит момент, когда возможности наших маргариток по кондиционированию среды обитания окажутся исчерпанными; температура превысит 40оC, и планета опять станет безжизненной. Расчеты показали, что на протяжении всего времени между этими критическими моментами температура поверхности планеты будет практически постоянной - около 20оC, несмотря на непрерывное возрастание светимости Солнца.

Однако нарастание отклонений в контурах положительных обратных связей не бывает бесконечным. После какого-то предела начинает проявляться либо ограниченность ниши, либо происходит качественное изменение, даже разрушение структуры или возникают отрицательные связи защитного, компенсирующего характера, останавливающие тенденцию самоусиления, приводящие к насыщению. Это можно трактовать как нелинейный эффект ограничения, стабилизации на нужном уровне. Можно объяснить качественные изменения тем, что положительная обратная связь меняет параметры до достижения бифуркационных значений с последующей сменой режима. Понятно, что здесь включаются автопоэзийные механизмы изменения структуры для сохранения организации, но распознать эти процессы бывает непросто. На рис.2.3 показана схема действия закона уменьшения прибыли.

43

Рис. 2.3. Два контура обратной связи в ходе реинвестирования.

Налоговые отчисления будут расти быстрее прибыли и по верхней петле отрицательной обратной связи довольно быстро скомпенсируют самоусиление капитала в нижней петле, что сделает уже невыгодными добавочные вложения в эту сферу. Процесс роста капитала скорее всего произойдет по так называемой логистической кривой (рис. 2.4), которая удивительно часто встречается в исследованиях динамики развития различных по природе систем. Аналогичные механизмы лежат в основе законов убывающей полезности, продуктивности.

Рис. 2.4. Логистическая кривая самоусиливающихся процессов с последующим насыщением.

В любой сложной системе есть подсистемы, которые при отсутствии коррекции со стороны метасистемы "экспоненциально убегают" [6]. Коррекцию можно реализовать, создав контур отрицательной обратной связи. Система гомеостатически поддерживает важные параметры в безопасном диапазоне. Причем для этого меняются другие параметры, гомеостаз которых обеспечивается изменениями следующих переменных и т.д. (см. рис.1.5). Это можно увидеть в эволюционном процессе, акклиматизации, приобретении привычек и навыков.

Известно, что потоотделение, охлаждая кожные покровы, удерживает температуру тела в допустимом диапазоне, не допуская перегрева. Однако при снижении содержания воды в организме до опасного предела потоотделение прекращается. При невозможности поддержки гомеостаза средствами нижнего уровня происходит передача управления на высший уровень, происходит изменение структуры в целях самосохранения.

Логично предположить, что обучение сложным, да и не очень сложным навыкам на какой-то стадии включает положительную обратную связь. Вдруг появляется и быстро нарастает умение, скажем, держаться на велосипеде, горных лыжах. Появляется автоматизм, навыки реализуются уже на подсознательном уровне, и это обеспечивает дальнейшее совершенствование. При обучении стрельбе из лука, стрельбе из винтовки “от бедра”, где мы не сводим прицел с целью, уменьшая отклонение, мастерство, судя по описаниям, тоже нарастает лавинообразно. Возникает системный эффект слияния стрелка с оружием и целью на некоторой воображаемой линии.

Похоже, что отрицательные обратные связи обеспечивают стабилизацию важных факторов в допустимых пределах, а положительные обеспечивают необходимую для генезиса изменчивость и чувствительность. Эту мысль можно встретить в работах Моисеева Н.Н. [49]. Положительные обратные связи дестабилизируют систему, повышают ее неравновесность и тем облегчают ее переход к новым спасительным структурам. Бесспорно, гибкая восприимчивость биологической эволюции и креативная изобретательность социального прогресса имеют сходные механизмы. Однако эволюция социальной системы, происходящая в эволюционизирующей в таком же

44

+

НАЛО ГИ

_

ПРИБЫЛ ЬИНВЕСТ ИЦИИ КАПИТ АЛ

темпе социальной среде, в условиях эволюции правил эволюции, может неизмеримо ускоряться по сравнению с биологической эволюцией.

Для жизнеспособности сложной системы необходимо противодействие и баланс полярных сил, действие которых может проявляться как обратные связи разного знака. Скажем, экстремизм молодых компенсируется консерватизмом взрослых. Некоторая условная устойчивость, зыбкое равновесие, как выход на насыщение логистической кривой, обеспечивается в изощренной борьбе видов, классов, полов, поколений и пр. Изменение одного фактора меняет диапазон приемлемых для гомеостатического баланса значений другого фактора. Это выглядит как кибернетическая модель совместного онтогенеза автопоэтических систем. Искусное поддержание такой системы противовесов между внешней мотивацией и критериями внутренней стабильности, между текущими и перспективными целями составляет один из принципов управления, описанный в главе 3.

В явлениях самоорганизации нередко наблюдаем одновременное действие возбуждающих и тормозящих контуров, как в центральной нервной системе, баланс между которыми может регулироваться и на метауровне. В биологических процессах формообразования распространенной является модель “активатор-ингибитор” двух антагонистических компонентов эволюции [172]. Активатор приводит к ускорению течения процессов на основе положительной обратной связи, а ингибитор - к замедлению. Сложная дихотомическая игра этих двух факторов нередко приводит к удивительным и фрактальным узорам.

Как отмечалось, основной признак операциональной замкнутости - избирательное реагирование на сигналы из среды. Система ослабляет вредные воздействия в контурах отрицательных обратных связей и усиливает полезные стимулы в контурах положительных связей. Но для того, чтобы опознать стимул, нужно увидеть его проявления, его влияние на внутреннюю стабильность, на жизнеспособность. Для этого могут использоваться пробные шаги в направлении поддержки стимула, а уж затем включается обратная связь нужного знака либо комбинация связей.

Любопытно, что даже в сравнительно простых системах, но допускающих режим детерминированного хаоса, режим этот характерен непредсказуемым чередованием знака обратной связи, сменой сжатия и растяжения и обнаруживает фрактальную глубину разнообразия своих динамических проявлений. Да и самые известные фрактальные множества Жюлиа и Мандельброта характерны глубиной и причудливостью пограничной “бахромы”, которая как бы формируется в бесконечной борьбе разнополярных тенденций за бесконечно малые участки (см. Приложение).

2.3. Сети взаимодействий

В сложных системах мы видим разветвленные сети отношений между многочисленными факторами и можем выделить множество контуров с разными по знаку обратными связями. Понятно, что именно в этих сетях реализуется самоорганизация и возможности их моделирования и анализа исключительно важны для наших задач. Изобразим связь четырех факторов в виде графа (рис.2.5а), где каждая вершина соответствует конкретному фактору. Знак “+” на стрелке, ведущей, например, от z4 к z2 , говорит о том, что с ростом уровня жизни поднимается и арендная плата. Знак “ - ” говорит об обратной пропорциональности. Прирост Арендная

населения Z1

плата

Z2

- + +

+ +

Плотность застройки Z

3

-

Уровень а) б)жизни Z

4

Рис. 2.5. Граф и матрица смежности его вершин.

Такую модель визуализации отношений факторов в изучаемом явлении называют также когнитивной картой [83]. Вместо нее можно использовать матрицу (рис.2.5 б), которая позволяет компактно записывать и анализировать подобные сети.

Рассмотрим более сложную сеть связи факторов в городской среде, приведенную в [177] .

Z1

Z2

Z3

Z4

Z1

Z2

-1 +1

Z3

+1 -1

Z4

+1 +1

45

Рис. 2.6. Возможная связь некоторых факторов урбанистической системы.

Выделим контур . Дадим отклонение – приток жителей +P . Пройдем по контуру и,

вернувшись в P, увидим, что это начальное отклонение увеличилось. Значит, это контур положительной обратной

связи. Но население не будет увеличиваться лавинообразно, есть и другие контуры, скажем ,

который уменьшает начальное отклонение. Легко заметить и сформулировать следующее правило: четное число минусов в контуре делают эту связь положительной, нечетное – отрицательной.

Набор факторов во многом определяется целями исследования и может быть другим, например, уровень жизни, земельная рента, число бездомных, плотность населения. При построении подобных графов очень важно исключать опосредованные связи8. Скажем, связь между P и B осуществляется посредством G , поэтому и отсутствует стрелка от P к B. Известен пример заметной корреляции между количеством аистов и рождаемостью детей в одной из областей Германии. Очевидно, что эта связь опосредована уровнем индустриализации, который ухудшает условия обитания аистов и стимулирует переселение сельских жителей в города с традиционно меньшим числом детей в семьях.

В сборнике [197] предлагается следующий метод выявления структуры связей в организации. Администраторы разных уровней составляют доступные им схемы внутрифирменного взаимодействия, указывая в вершинах факторы и влияющих на них людей. На стрелках указывается периодичность и характер воздействий и названия документов. Затем из этих схем, как из перекрывающихся фрагментов составляется общая реально действующая структура организации, фактическая, а не декларируемая. Она обсуждается и уточняется с участием всех фигурирующих в ней людей.

Разумеется, многие связи и факторы в сложных системах нам неизвестны, так что не исключено влияние иных контуров. На основе таких моделей возможен лишь качественный поверхностный анализ изменений и наиболее вероятных сценариев рекурсивного развития ситуации. Однако, если граф учитывает основные механизмы эволюции системы и нам доступно измерение факторов, то не безнадежна попытка идентификации системы в виде дифференциальных или разностных уравнений, то есть, поиск количественного описания.

В общей теории систем и в исследованиях динамики биологических популяций известны методы оценки устойчивости сетей, представленных в виде ориентированного графа с дугами, размеченными знаками воздействия (типа рис.2.6). Рассмотрим попытку анализа последствий применения инсектицида, приведенную в [35].

Обозначим культивируемое растение z1, другое растение - z2, инсектицид – z3 , насекомое-вредитель, поедающее z1, обозначим z4. Существует также насекомое z5, поедающее z4, и насекомое z6, поедающее z4. Выявлено также насекомое z7, поедающее растение z2, единственное на которое не действует исследуемый инсектицид, и служащее пищей для z6. Таким образом, системная взаимосвязь этих семи факторов формируется следующей матрицей:

Z1 Z2 Z3 Z4 Z5 Z6 Z7

Z1 -1 +1Z2 -1 +1Z3 -1 -1 -1Z4 -1 +1 +1

8 Рассматриваемые сети взаимодействий отличаются от графов отношений влияния факторов именно отсутствием дуг транзитивного замыкания.

46

НАСЕЛЕНИЕ Р

М О ДЕРН ИЗАЦИЯ М

М ИГРАЦИЯВ ГОРО Д

С

САНИТ АРН ЫЕМ ЕРЫ

SЗАБОЛЕВАЕМ ОСТ Ь

D

КО ЛИЧЕСТ ВО БАКТ ЕРИЙ

В

КО ЛИЧЕСТ ВО О Т ХО ДО В

G + +

+

+ +

+

+

-

-

-

Z5 -1Z6 -1Z7 -1 +1

Допустим, мы можем измерить интенсивность воздействия фактора zm на фактор zs каким-то числом b(zm, zs). Допустим, по мнению эксперта, повышение концентрации инсектицида zm на 30% приводит к уменьшению плотности популяции zs на 50%. В таких случаях добавляют – “при прочих равных условиях”, имея в виду постоянство уровней остальных влияющих факторов. Это утопичное предположение оставим на совести нашего эксперта. Тогда в простой линейной аппроксимации связи факторов в виде разностных уравнений

получим весовой коэффициент b(zm, zs) = -5/3 . Уточнив аналогично все весовые коэффициенты, сможем разметить граф, указав на дугах эти весовые коэффициенты, определить элементы матрицы и провести проверку устойчивости такой линейной модели9. Для этого нужно найти корни характеристического уравнения матрицы смежности и, если все эти корни расположатся на комплексной плоскости внутри круга единичного радиуса, то модель устойчива. Другими словами, в ней возможен стационарный режим.

Разумеется, такие системы линейных разностных или дифференциальных уравнений не более чем игрушка для посвященных и упражнение для студентов. Ничего подобного статическому равновесию и даже гармоническим колебаниям в действительности мы не увидим и не только из-за влияния неучтенных факторов. В реальных системах связи факторов нелинейны, кроме того, имеет место взаимодействие двух и более факторов в их влиянии на другой фактор. На характер изменения фактора может влиять его произведение с другими, а также произведения и степени других факторов. Обычно при этом ограничиваются полиномами второго порядка в правых частях дифференциальных уравнений, моделирующих динамику факторов. См. например, [71]. Такая квадратичная аппроксимация уже приводит к изменениям знака обратных связей, к появлению сложных нерегулярных колебаний. Наиболее изучена модель вида

,

которая лучше отражает реальность и используется в самых разнообразных сферах исследований от лазера до анализа экономической активности. Но адекватность и прогностическая способность ее быстро уменьшаются на этом переходе от физических к социально-экономическим задачам.

Структуру и даже коэффициенты правых частей уравнений можно определять на основе когнитивных карт в ходе экспертного обсуждения механизма взаимосвязи факторов, итеративно уточняя модель по промежуточным результатам имитации. Приведенные ниже примеры показывают возможности этого подхода к моделированию сетей.

Рассмотрим несколько подходов к этой задаче. Уже достаточно давно для моделирования связи популяций в замкнутых экосистемах используются идеи, впервые формализованные в виде дифференциальных уравнений Лотки-Вольтерра [71]. Эти уравнения учитывают рождаемость жертв, смертность хищников, частоту их встреч, влияние встреч на прирост хищников и убыль жертв. Простая модель дает, тем не менее, колебания численности животных, похожие на реальные.

Если обозначить буквами v и z численности популяций волков и зайцев, то граф влияния факторов в системе “хищник -жертва” получается очень простым (рис.2.7).

Рис.2.7. Граф системы “хищник - жертва”.

Будем считать v(t) и z(t) состояниями автономной динамической системы в момент t. Попробуем сконструировать дифференциальные уравнения этой системы на основе анализа влияния состояний и их произведений на скорости изменения состояний:

9 Предполагается предварительная нормализация факторов, приведение их к единой шкале.

47

-

+

( 2.1 )

.

Здесь - коэффициент рождаемости зайцев, - коэффициент смертности волков. Вероятность встречи с хищника с жертвой пропорциональна произведению их численностей , коэффициент учитывает шансы волка догнать зайца и зависит от погодных и ландшафтных условий. Так что множитель z дает среднее количество зайцев, съеденных одним волком в единицу времени, множитель k z определяет относительный прирост волков в единицу времени от количества пищи. Коэффициенты , , k и составляют тот самый вектор параметров из уравнений (1.1) и (1.2), который регламентирует взаимодействие популяций с некоего метауровня (см. рис.1.5).

На рис.2.8 показаны решения системы ( 2.1 ), которые можно воспринимать как результат имитации изменения численности популяций, если в начале было z(0)=37 зайцев и v(0)=6 волков. Эти колебания напоминают фактические изменения численности животных, наблюдаемые в природе, однако точность прогнозов недостаточна для практических задач регулирования популяций. Очевидна необходимость учета влияния других животных, растительной массы, климатических колебаний.

Рис. 2.8. Взаимосвязанные колебания численности хищников и жертв в системе (2.4).

Любопытно, что даже в такой элементарной сети взаимодействия уже начинает отказывать обычный здравый смысл, и неудачными оказываются попытки избежать вымирания, то есть поддержать жертв, повысить нижнюю границу их численности путем повышения рождаемости или уменьшения гибельности встреч с хищником , то есть логичными на первый взгляд мерами. Оказывается, что эффективно помочь зайцам и обеспечить динамический баланс двух видов можно, лишь помогая волкам. Это один из постулатов древнекитайской философии - поддерживать равновесие между добром и злом, вместо борьбы со злом [32]. Для этого вывода понадобилось моделирование.

Сети взаимодействий имеют собственную логику. Эта логика настолько отличается от привычных дедуктивных причинно-следственных схем, что наша интуиция становится бесполезной. Известно, например, что попытки повысить пропускную способность делового центра Штуттгарта включением дополнительных улиц давали обратный результат. Запрет движения по некоторым улицам неожиданно снижал вероятность пробок. Хорошая “сетевая” идея сначала часто выглядит идиотской [87]. Принципиально возможно учесть эффект географической неоднородности популяций. Это приводит к уравнениям в частных производных. Мы можем учесть плотность расселения на плоскости с осями x и y при анализе взаимодействия нескольких популяций, влияние миграции, зависящее от координат [25,115].

Анализ и моделирование таких систем позволяет выявить специфику взаимодействия, влияние параметров на устойчивость возникающих режимов и натренировать интуицию. Более детальный анализ ситуации, учет дальних последствий, второстепенных, неявных связей может выявить совершенно иную динамику изменения факторов. При моделировании сетей, связывающих много факторов, нередко возникает неустойчивость или нечто похожее на хаотический режим. Анализ таких сложных сетей и выбор правильной тактики вмешательства возможны лишь на основе компьютерного моделирования. Человеческой интуиции не хватает, и мы вернемся к этим проблемам в разделе 2.5.

48

Рассмотрим еще ряд похожих моделей. Этот же подход давно используется при составлении уравнений кинетики химических реакций. Например, известно, что две молекулы вещества w1 преобразуются в одну молекулу вещества w2 и одну молекулу w3 со скоростью k1 . Из молекул w2 и w3 образуется одна молекула w1 со скоростью k2. А из молекулы w2 со скоростью k3 получается молекула w3. Это соответствует следующей схеме реакции

и системе уравнений вида

,

где ci – концентрация вещества wi .

В книге [56] приводится близкая модель перераспределения банковского капитала под воздействием изменяющейся степени привлекательности каждого из банков. В книге [15] описаны модели взаимодействия социальных групп, демографических, региональных процессов с использованием основного уравнения (master equation). Это уравнение отражает динамику изменения закона распределения вероятностей состояний системы (макропеременных) с учетом вероятностей перехода из состояния в состояние. Модель построена по аналогии с дифференциальными уравнениями Колмогорова для марковских процессов с непрерывным временем. Интересны демографические модели [25,26] , учитывающие экономические факторы, земельную ренту и возрастную структуру населения. Наивно рассчитывать на точные прогнозы, но эти схемы автономного взаимодействия факторов выглядят очень правдоподобными и могут использоваться для качественного моделирования и анализа влияния факторов.

При изучении малых социальных групп, в статических и динамических моделях групповых структур используются социоматрицы [58]. Элемент социоматрицы xij представляет собой интенсивность отношения индивида i к индивиду j. При этом отрицательная интенсивность означает негативное отношение. Анализ социоматриц позволяет в частности выделять антагонистические коалиции в группе. Известны попытки построения моделей динамики (развития) отношений [161]. Однако исходные предпосылки и ограничения этих моделей мало похожи на социальную реальность, что снижает доверие к результатам.

Следующим шагом на пути повышения сложности и адекватности моделей социального взаимодействия следует назвать сеть, узлами которой являются конечные автоматы с наборами “психических” реакций [37]. Связи в сети соответствуют интенсивностям социоматрицы, то есть, восприятиями соседа на графе отношений. Выбор реакции для корректировки восприятия зависит от состояния автомата и инцидентных ему дуг графа и использует идеи когнитивного диссонанса Л.Фестинжера (Festinger) [58]. Динамика смены состояний моделируется дискретной марковской цепью. На этом пути математически получен ряд нетривиальных выводов о сбалансированности сетей, формализовано понятие когнитивного диссонанса, однако сообщений об экспериментальной проверке результатов такого моделирования процессов социального взаимодействия нет.

Для синергетического подхода к социодинамике [15,74,173] характерно внимание к моделированию макроуровня коллективных процессов и тенденций, которые конечно же складываются из индивидуальных мнений и поведений, но влияют на них и подчиняют их общему социальному потоку, выступая как параметры порядка самоорганизующейся системы. Иначе говоря, индивидуальные мотивации зависят от макроситуации, но ведут к персональным решениям и действиям, влияющим на эту ситуацию.

Динамика рельефа земной поверхности [61,62] определяется направленными изменениями объема форм рельефа V и площади S их поверхности, при известных физических свойствах вещества, из которых следуют морфометрические показатели. В силу того, что скорость роста размеров форм рельефа определяется расходами P и Q вещества, соответственно в F- и D-литопотоках (F - глубинный литопоток, D – экзогенный литопоток), динамика геоморфосистем описывается уравнением

dV/dt = P(S,t) –Q(S,t). Если в качестве размеров экосистемы брать объем V вещества, заключенного в формах рельефа, то получим

следующую систему уравнений

49

где k – коэффициент денудации (размыва), а m – показатель, определяемый фрактальной размерностью поверхности рельефа.

Рассмотрим еще модель связи объема производимого в городе продукта x, численности населения y и земельной ренты z [25, с.172-173].

В этой модели a2 означает спрос продукта на душу населения a3 – доля предложения продукта внутри города. Так что a2у - a3x представляет избыток спроса, который с коэффициентом a1 влияет на темп роста производства. Коэффициент c2 дает спрос на рабочую силу для производства единицы продукта, c2x – общий спрос на городском рынке труда, c3 – доля жителей работающих в городе, c3y – предложение на рынке труда. На темп миграции жителей влияет избыток рабочей силы c2x - c3y и величина земельной ренты в произведении с объемом производимого продукта c4xz. Другой мультипликативный член b1xy показывает, что на рост ренты положительно влияют и x, и y. Можно преобразовать эту систему уравнений к системе Лоренца [164], показав тем самым возможность режима детерминированного хаоса даже в такой упрощенной сети факторов. Это как будто открывает путь к анализу условий и значений параметров ai , bi , ci , приводящих к хаотическим флуктуациям x, y и z. Однако схематичность этой модели заставляет сомненеваться в точности результатов моделирования. Хотя на качественном уровне выводы подобных исследований безусловно полезны.

Колебания цен на финансовых рынках отличаются рефлексивной чувствительностью к действиям наблюдающих эти колебания участников и потому труднопредсказуемы. С другой стороны, финансовые рынки существуют лишь потому, что далеки от равновесия, разнородны по ожиданиям и горизонтам ожиданий участников. Это вызвало к жизни область знаний, называемую техническим анализом (см. например [40]), располагающую большим набором в основном эмпирических методов прогнозирования ценовых тенденций.

Рассмотрим попытку идентификации механизма рыночного ценообразования, как автономного взаимодействия сил спроса и предложения в системе дифференциальных уравнений. Обозначим влияние спроса (силу “быков”) yб , влияние предложения (силу “медведей”) yм , текущее значение цены z , скорость изменения цены x=dz/dt. Анализ возможного взаимовлияния этих факторов на динамику цены позволяет предложить следующую модель

(2.2)

Видно, например, что рост цены вместе с давлением “медведей” xyм мультипликативно усиливает “быков”, то есть хочется покупать и есть предложения. Подобными рассуждениями определяется форма правых частей уравнений [104]. При удачном подборе коэффициентов получаем колебания цены (рис.2.9), напоминающие мультицикличность биржевых диаграмм.

50

Рис. 2.9. Имитация колебаний цены, как решение системы (2.2).

Понятно, что реальные процессы ценообразования неавтономны, реагируют на множество внешних факторов, то есть содержат элемент случайности, и рассчитывать на хороший прогноз по моделям вида (2.2) не приходится. Однако, данный пример показывает, что основной механизм можно имитировать и изучать с помощью таких упрощенных моделей. Познавательная ценность модели сложной системы не всегда совпадает с прогностической ее способностью. Более того, возможности прогноза принципиально ограничены в хаотическом режиме, так что предсказательная сила моделей не служит мерой их адекватности.

Детерминированный хаос как артефакт самоорганизации, возникающий в сравнительно простых автономных, но нелинейных и диссипативных системах (см. Приложение) склоняет нас к предположению о подобном происхождении разнообразных хаотических проявлений динамики природных и социальных систем. Получение похожих режимов в результате моделирования реальных систем в виде дифференциальных или разностных уравнений можно считать большой удачей и свидетельством того, что модель отражает большинство фактических связей изучаемого явления. Хотя при таком подходе неизбежны примитивизация и даже некоторая вульгаризация высших проявлений самоорганизации. Чем более определенной, прозрачной становится математическая модель, тем дальше она от реальности.

Здесь уместно еще раз подчеркнуть отличие моделируемых сетей от сетей материальных потоков, интенсивности которых определяются накопленными уровнями в узлах. И хотя эта зависимость потоков от уровней может быть достаточно сложной [90,91] , условия энергетических и материальных балансов как бы сдерживают «фантазию» сети. Она труднопредсказуема, «контринтуитивна», но сравнительно просто моделируется и затем изучается на основе модели. Когда же мы пытаемся моделировать коммуникацию социальных объектов, динамику рефлексивных отношений в человеческих коллективах, иначе говоря, применяем подобные модели в креатуре, мы не можем не видеть их «нищету» и должны интерпретировать результаты с повышенной осторожностью. Без значительных интеллектуальных усилий никакие возможности вычислительной техники в этих условиях не приведут ни к пониманию механизмов, ни к надежному прогнозированию.

2.4. Централизованные и децентрализованные схемы управления и принятия решений

Здесь пойдет речь о структурах и способах человеческого взаимодействия при решении сложных задач, при работе над совместными проблемами и проектами.

Усилия многих могут быть скоординированы и умножены в специально созданной структуре отношений подчинения. Люди издавна использовали эту идею, и многие из великих достижений человечества получены таким путем. От первобытной охоты на крупного зверя до египетских пирамид и современных космических программ везде движение к цели осуществлялось на основе подчинения в иерархической (централизованной, пирамидальной, автократической) схеме. При этом мы получаем вертикальное распределение степени подчиненности и ответственности, полномочий и права на ошибку. Такое распределение власти, такие попытки сохранения при этом управляемости вполне понятны. Нам до сих пор привычнее и спокойнее в системах со строго расписанными ролями и правами.

Подобные структуры создавались по заранее продуманному плану и по прежнему многим кажутся единственным и надежным способом координации усилий. Таковы военные системы, направляемые

51

общественные движения, партии и нелегальные организации, многие фирмы и учреждения, эффективно функционирующие благодаря высокой степени общности целей и мотивации.

Но, как уже отмечалось в разделе 1.2, существуют и другие порядки в деловых отношениях людей и немало выдающихся результатов получено в неуправляемом, спонтанном общественном развитии, когда взаимодействие не определяется подчиненностью и ею не ограничено число связей участников процесса, где макропорядок не создается “сильной рукой”, а возникает спонтанно. Отношения регламентируются лишь общностью целей и некоторым набором правил. Это гетерархическая (децентрализованная, демократическая) схема взаимодействий. Для нашего исследования важно, что такие схемы могут возникать не только спонтанно, но и по человеческому замыслу.

Итак, говоря о неизбежном распределении полномочий, ответственности и подчиненности в организациях, можно выделить два полярных способа построения структур: иерархию и гетерархию. На рис.2.10 показаны две эти структуры.

Сравнивая их с кибернетических позиций, можно отметить, что в иерархической схеме нет горизонтальных связей и связей между несмежными уровнями. Так что, если характеризовать состояние системы конкретной конфигурацией и текущим состоянием связей, то разнообразие состояний гетерархических структур несравненно выше. Это имеет самое прямое отношение к самоорганизации, отражает гибкость структур, их способность меняться в целях сохранения организации и противостоять разнообразию среды.

а) б)

Рис. 2.10. Иерархическая а) и гетерархическая б) структуры управления или принятия решений.

Рассмотрим примеры иерархии и гетерархии [174]. Иллюстрацией первой схемы управления служит экипаж небольшого военного корабля, все действия которого регламентированы инструкциями в системе отношений строгого подчинения. Футбольная команда, где каждый, руководствуясь правилами игры и ситуацией, может взять на себя инициативу в интересах всей команды - это гетерархическая структура. Понятно, что в сложной и быстро меняющейся игровой обстановке строгое подчинение тренеру будет совершенно неприемлемо. Такая команда обречена. Возвращаясь к военному кораблю, отметим, что в нештатной, экстремальной ситуации, в борьбе за жизнь экипаж будет нарушать инструкции, проявлять инициативу, непредусмотренные героизм и находчивость. Характерно, что на флоте есть приказ «Каждый сам за себя», означающий слом иерархии.

Иерархия подразумевает принуждение или, в лучшем случае, побуждение в виде системы поощрения-наказания. Гетерархия создается на основе убеждения, превращения людей в команду единомышленников путем сближения их моделей реальности, целей, точек зрения, видения проблем.

В 1900 году М.Вебер (Weber) сформулировал признаки так называемой “рациональной бюрократии” [18] :1.Четкое разделение труда (специализация).2.Иерархичность уровней управления (цепочки команд как в армии).3.Система правил и стандартов для унификации и координации задач.4.Формализм и обезличенность при выполнении должностных обязанностей.5.Наличие квалификационных требований и защита прав работающих.

Это было прогрессивным шагом в организационной науке того времени и соответствовало уровню развития общества, производственных отношений и технологий. С тех пор изменилось многое.

Иерархические схемы принятия решений и исполнения команд предполагают наличие абсолютного знания у главного лица, принимающего ультимативные решения под полную свою ответственность и способного

52

подчинить людей своей воле. В этом идеальном случае система достигала бы сверхцелей, которые никому неясны и недоступны кроме этого сверхразума. Конечно, это не имеет отношения к реальности. Кроме того, что знание не сконцентрировано в одной голове, а рассеянно во многих, фрагменты этого знания у разных людей часто не согласуются, а порой и противоречат друг другу.

В силу этого распределения знания и информация для принятия решений может зарождаться где-то в внизу, а не на вершине пирамиды власти. Не секрет, что новые законы зарождаются на уровне исполнительной власти. У. Мак-Каллок (McCulloch) утверждает, что информация рождает полномочия [183] и формулирует принцип “избыточности потенциальных командных пунктов”, как главное условие самоорганизации. Он утверждает, что лишь распределение знания по всей системе включает «коллективный мозг», адекватный сложности системы, и запускает ее самоорганизацию.

Отсюда следует необходимость ознакомления сотрудников с главными знаниями предприятия, чтобы сформировать у людей нужный и общий контекст. Поэтому речь идет не просто о распределении знания, а о принципиальной возможности принять управление на себя на основе знания или хотя бы проявить инициативу тем людям или группам, которые ближе к проблеме, владеют более качественной информацией, просто оказались готовы к этому. Даже при этих условиях их инициатива может оказаться нереализуемой, ошибочной, противоречащей некой глобальной цели и будет отвергнута, но все-таки войдет в запас идей и может оказаться спасительной, востребованной в иных ситуациях.

Бурный рост коммуникационных возможностей повышает информированность людей и когерентность социальных процессов. Похоже, что, чем сложнее задачи организации, тем равномернее должно быть распределение знания, полномочий и ответственности по всей управленческой структуре в надежде на спасительную самоорганизацию интеллектуальных усилий. К сожалению, соображения конфиденциальности, защиты информации могут противоречить этой рекомендации Мак-Каллока.

В гетерархических сетях разнообразие маневра элементов более мотивировано, они мастера своей судьбы, сами ищут коммуникацию с окружением [144]. Постановка цели не приходит сверху, а проясняется путем контактов со средой, решения принимаются коллегиально. Конечно, при этом координация действий затруднена, большое число связей может замедлить поиск нужной консультации и принятие решения. Но тем самым стимулируется обучение и адаптация, включается самоорганизация, инициируемая близостью к проблемам.

Моделирование работы коллектива автоматов, нейронных и булевых сетей, персептронов, гомеостатов Эшби [8, 16, 27, 111, 122, 123,144, 160, 183], взаимодействующих по простым правилам, показывает, что сложное малопредсказуемое поведение с элементами адаптации и самосохранения возможно даже в примитивных, но децентрализованных сетях, где каждый элемент руководствуется только правилами и не принимает команд от центра. Сложность зарождается внутри, гетерархически, без центрального регулятора.

Спонтанный полицентрический порядок, регламентируемый правилами и поведением ближайших соседей, может успешно адаптироваться к обстоятельствам. Переход от локальных правил к глобальной связи последствий и явлений идет в русле самоорганизации. Это не что иное, как рост когерентности и предсказуемости совокупного движения частиц синергетической системы, связанной параметрами порядка. Полет стаи птиц удалось смоделировать на основе трех простых правил [130] : 1)соблюдение минимального расстояния между птицами; 2)выравнивание скоростей; 3)стремление к центру стаи. Огибание препятствий в компьютерной имитации полета стаи правдоподобно до удивления. Как было отмечено выше, вертикально передаваемая генетическая информация существенно дополняется эпигенетическим развитием, горизонтально распространяемой метаболической информацией. С ростом сложности системы значимость этого аспекта эволюции быстро растет. Иначе говоря, горизонтальные связи становятся все более важными в сложных организмах, и в системах сложных организмов, в социальных и экосистемах.

Рассмотрим дилемму с логических позиций. В разделе 1.10 упоминались лингвистические уровни восприятия текста. Значения слов можно пояснить, лишь используя предложения, семантика предложений определяется контекстом, то есть на следующем уровне текстовой иерархии. Иначе говоря, для понимания смысла нужен скачок от элементов к множествам элементов, к другому логическому типу, от объектов к системе классификации объектов. Там же в 1.10, говоря о рефлексивности, мы упоминали теорию логических типов [211], согласно которой множества и их элементы не могут фигурировать в общем списке. Этот запрет есть одна из попыток спасти основы математики после осмысления парадоксов в теории множеств.

Парадокс Рассела о множестве В всех множеств, не содержащем себя в качестве своего элемента, то есть В = Х ХХ, служит моделью многих логических головоломок, известных с античных времен. Действительно, если мы задумаемся над тем, является ли В своим элементом, то есть В В или В В, то столкнемся с парадоксом. Если В принадлежит В как множеству множеств, не содержащих себя, то В не принадлежит В. И наоборот. Из истинности утверждения следует его ложность, а из ложности истинность. Парадокс о брадобрее, которому было приказано брить всех, кто не бреется сам, одновременно должен и не смеет брить себя самого, и никакого выхода у него нет. Вся проблема в том, что брадобрей включен в множество своих клиентов, равно как и любой администратор входит в управляемую им социальную систему, и нарушается запрет теории логических типов.

53

Однако запреты не уничтожили парадоксы и не помогут обойти реальные самообращенные ситуации, возникающие в сложных системах и блокирующие наши наивные попытки управления по схеме “вход-выход”.

Попытка осмыслить рефлексивность ситуации управления собой в составе организации, если и не приводит в замешательство, то все же создает неуютное ощущение. Вспомним здесь же теорему о неполноте К.Гёделя, утверждающую, что любая математическая система неполна, т.е. в любой системе, содержащей некоторые символы и правила их применения, можно сформулировать парадоксальное утверждение, ложность или истинность которого невозможно доказать средствами этой системы, нельзя вывести из аксиом системы. Даже при добавлении новых аксиом мы не придем к полноте. Необходим выход в метасистему, которая также неполна. Этажи власти должны быть бесконечными. Теперь мы начинаем ощущать математическую незаконность существования управленческих иерархий.

Можно различать правила коммуникации и метаправила коммуникативного контекста, следующего логического типа, то есть правила применения правил, дающие смысл правилам коммуникации. Эти метаправила, надындивидуальные схемы социального взаимодействия непосредственно недоступны человеческому сознанию, и мы не контролируем социальный метауровень10. Ясно, что мы можем обсуждать метаправила социального контекста, но только в логике правил коммуникации, то есть, на своем нижнем уровне. К этому приходит П.Дахлер (Dachler) [142].

Собственное поведение надындивидуального уровня социальной системы смутно воспринимается ее участниками, оно устанавливается семантически замкнутым путем и недоступно их рефлективно-интерпретативному сознанию. Там действует невидимая рука Смита. На этом уровне в результате взаимодействия или противодействия групп людей эмерджентно возникает то, что не хотел и не предвидел никто. Но именно там совместная эволюция субъективных персептуальных циклов, непостижимая для участников социальной системы, формирует и сближает их когнитивные шаблоны, создает ожидание, предрасположенность, социальный контекст и, наконец, смысл, как отношение к реальности.

Неизбежное взаимодействие микро- и макроуровней, отмеченное в разделе 2.3, ведет к формированию социальных эффектов. Механизм становления этого феномена, по мнению Коллинза Р. [41, с.67-69] реализуется в цепочках интерактивных ритуалов. Это принятые знаки уважения, приветствия, в общем, микрокоординация, солидаризующая социальную группу. Усиливается общность настроения, фокус внимания, “телодвижения, речевые акты и голосовые частоты согласуются в едином ритме ... и участники временно объединяются”, ощущая при этом границу возникшей общей реальности, этого социального феномена.

Похожим образом объясняет это теория автопоэзиса. - От операциональной замкнутости нервной системы мы поднимаемся к социальному сопряжению разговорных сетей, семантически замыкающих единство человеческих сообществ, где неуловимо “возникает новое измерение, дающее смысл, сознание, разум и наше “Я” [181, с.205].

На автопоэзисе, в основном, построена теория социальных систем, а точнее, социальных коммуникаций Н.Лумана, подчеркивающая рекурсивный, самовоспроизводящий и операционально замкнутый характер коммуникативных отношений. Луман говорит о символически генерализованных посредниках [45], таких как язык, письменность, деньги, власть, чувства, которые определяют смысл коммуникаций и создают социальную общность. Но они же осуществляют многочисленные бифуркационные переходы типа восприятия-отклонения в рекурсивном круге коммуникации, и путь к консенсусу, как и его смысл остается непредсказуемым, контингентным.

Так что иерарх, утверждающий полную управляемость подвластной ему системы, претендующий тем самым на контроль социального метауровня, противоречит этой замкнутости, формальной логике, но иерархии как-то существуют. И это не единственный пример выхода психических и социальных проявлений из “юрисдикции” математических законов.

Тем не менее, с определенного порога сложности системы и демократичности отношений чистые иерархии представляют собой исключение, нонсенс и должны быть полностью дисфункциональны. Ст. Бир [11] демонстрирует абсолютную непригодность пирамидальных схем для принятия решений. Но в задачах управления Бир не отказывается от централизованного подхода, подчеркивает опасность децентрализации. Закон необходимого разнообразия и принцип поглощения разнообразия, положенные в основу его кибернетической модели жизнеспособной системы (глава 3), как будто подразумевают приоритет иерархии, особенно в кризисных ситуациях и рутинных операциях.

Кроме того, известный закон иерархических компенсаций Седова [72] утверждает, что эффективный рост разнообразия на верхнем уровне иерархии всегда оплачивается ограничением разнообразия на нижних, и наоборот - рост разнообразия на низшем уровне оборачивается разрушением высшего и распадом системы. Можно увидеть убедительные примеры, иллюстрирующие закон, в биологической эволюции и даже в социальных проявлениях иерархии. Свобода элементов социальной системы неизменно ограничена неким набором правил, который и обеспечивает связность, предсказуемость, целенаправленность, т.е., системность этого множества элементов. Однако в социуме можно найти и контрпримеры.

10 Не следует путать социальный уровень описания системы с уровнем управления в иерархической структуре.

54

В любой общественной иерархии верхний уровень обязан мыслить более системно – думать о выживании в более широкой перспективе. По Биру это означает способность эффективно поглощать разнообразие среды и при необходимости подсистем нижнего уровня: связывать свободу их маневра, упрощать сеть допустимых взаимодействий, вводить правила взаимодействия, ресурсные ограничения.

Все эти правила могут совершенно не оставлять выбора – абсолютная иерархия или отсутствовать (“все дозволено”) – безграничная гетерархия. Мы уже понимаем, что эти полярные структуры нежизнеспособны. Если мы сможем, управляя системой, эффективно и оперативно менять правила в этом диапазоне, балансируя между централизмом и демократией, то жизнеспособность системы повысится. Решение обсуждаемой дилеммы находится на шкале “гибкость-стабильность” набора правил.

Таким образом, сталкиваясь со сложными задачами высший уровень управления может повысить шансы на выживание всей системы, не только ограничивая свободу, но иногда и наоборот расширяя разнообразие нижних уровней, разрешая и поощряя творческую инициативу и облегчая тем самым запуск самоорганизующих тенденций. Именно свобода нижних уровней надежно поглощает разнообразие ситуаций в активной и агрессивной среде, приводит к творческому решению труднейших проблем. Достаточно вспомнить известный метод “мозгового штурма”, когда демократическое обсуждение всех, даже самых “диких” идей и предложений приводит к неожиданным и спасительным решениям. Можно заметить, что эти соображения противоречат закону иерархических компенсаций.

Замечено, что отсутствие оперативной связи с центром заставляет людей находить уникальные решения, выявляет талантливых командиров. Тогда как хорошее и четкое управление, продуманные схемы действия и команд склоняют людей в сторону безответственной и безынициативной исполнительности. Рациональность и творчество – вещи несовместные. Понятно, что в центре виднее общая обстановка, стратегическая ситуация, но анализ всех текущих тактических особенностей, возможностей подразделений там невозможен. Организация отличается от организма в степени интегрируемости, подконтрольности частей. Это еще одно подтверждение слабости биологических аналогий в социальной самоорганизации.

Рассмотрим проблему с позиции теории метасистемных переходов [85], упоминаемой в разделе 1.8. Кибернетическая модель становления сложных систем, предполагаемая этой теорией, такова. - Эволюционные переходы на более высокую ступень развития происходят после объединения подсистем и возникновения механизма управления ими на более высоком уровне. Уточняя применительно к социальной эволюции, скажем, что само объединение происходит на основе возможности управления и желания быть управляемыми. Так что в контексте нашей дискуссии речь идет опять же о балансе принуждения и убеждения, авторитарности и демократичности.

Это наслаивание уровней управления обязано подчиняться закону необходимого разнообразия Эшби, значит, в соответствии с управленческой кибернетикой Бира, эффективно поглощать разнообразие среды с помощью управляемых подсистем. И если эти метасистемные переходы по биологическим уровням сложности происходят на основе полного контроля подсистем, то, поднимаясь до социальных систем, мы встречаем объединения без всяких элементов контроля и признаков иерархии, мы видим подсистемы, неуправляемые напрямую. В основе системности могут лежать идеи, мифы, нормы, соглашения, формирующие цели и ценности, в общем, невидимая рука, структурирующая организацию на основе этих идей. Социум нарушает теорию метасистемных переходов, выпадает и из этого кибернетического закона. Мы часто наблюдаем приоритет морали над правом. Закон, связывающий систему, оказывается внутри нас.

Где-то на переходе от автопоэзийного эгоцентризма клетки к проявлениям альтруизма высших животных и далее к высшим проявлениям человеческого духа перестают работать различные биологические, кибернетические и математические модели. Интеллект переступает им же найденные законы: метасистемных переходов, иерархических компенсаций, логических типов, теорему о неполноте. Заметим, что закон необходимого разнообразия неколебим, но поглощение разнообразия среды может происходить за счет самоорганизации, включающей творческий потенциал человеческого интеллекта.

Иерархии работают, если предназначены, задуманы быть именно такими, скажем, военные системы управления, связанные единством цели и жестким контекстом понимания задач. Но даже при этом выживать в нештатных ситуациях иерархиям помогает то, что ни координация, ни принятие решений не происходят строго в соответствии с заявленной пирамидой власти. Среди связей структуры реальной системы, действующих в конкретный момент, есть и невидимые нам неформальные теневые11 связи. Да и сеть известных нам, декларированных отношений слишком сложна, чтобы оценить последствия наших властных вмешательств в структуру. Но именно в этих явных и неявных сетях рождается информация и синергетические эффекты, обеспечивающие выживание и процветание.

Представляется сомнительным отождествление легитимных, регулярных связей с социальным порядком, а нерегулярных, неформальных с социальным хаосом, предложенное в [13]. Бесспорно, что именно за счет этих последних связей реализуется самоорганизация и жизнеспособность систем, заявляющих о жесткой иерархии

11 Термин «теневые связи» не следует воспринимать лишь в негативном смысле, это любые недекларируемые, нелегитимные отношения участников социальной системы.

55

своих структур. Сложная сеть человеческих отношений, не известная никому из участников во всей полноте, является реальной движущей силой, основой власти более чем формально установленная, легитимная схема отношений подчинения.

Не исключено, что мудрый иерарх видит эту “невидимую руку”, вовремя запускает и искусно поддерживает нужные ему рекурсии? В феноменальном мире социума, в психологических тонкостях человеческих связей невозможного мало. Черчилль говорил о Сталине, что этот человек мог уничтожать врагов руками своих врагов.

Связанные социальной системой наблюдатели обсуждают различия в индивидуальных восприятиях проблемы. Восприятия в результате меняются, и не всегда в ходе этих взаимных уточнений идет сближение точек зрения, сглаживание различий. Но лишь на этом пути может порой возникнуть общий смысл и ощущение порядка метауровня как схемы явных и неявных правил.

В теории автопоэзиса феномен возникновения социального метауровня описан более конструктивно. Воздействия со стороны среды и иных автопоэзийных единств приводят к последовательности структурных преобразований (онтогенез) конкретной автопоэзийной системы. Напомним, что структура меняется в целях сохранения организации и в диапазоне, определенном этой же целью. Поскольку социальная среда состоит из таких же структурно пластичных систем, то возникает их структурная сцепленность, реализующаяся в виде взаимокоординирующих рекурсий. Иначе говоря, области взаимодействий структурно сцепленных систем в ходе их совместного онтогенеза пересекаются, образуя консенсуальную область. Это уже зачаток смысла. С ростом сложности нервной системы автопоэзийных систем возникает лингвистическая и далее языковая область, где и происходит рождение, уточнение и расширение смысла.

Ставка на иерархические структуры оправдана в стабильных условиях, без жесткой конкуренции, при монопольном характере функционирования. Такие структуры эффективны в реакциях на стандартный набор внешних стимулов. Но, с другой стороны, большой удельный вес рутинных операций облегчает задачу самоподдерживания фирмы, упрощает контроль и снижает необходимость иерархии.

Усложнение управленческих функций и задач, демократизация отношений, доступность информации, наукоемкие технологии и скорость технологических изменений резко выявляют недостатки иерархических структур, их неповоротливость и негибкость по отношению к инновациям, снижение мотивации и креативности исполнителей и плохую адаптацию к среде. Им не хватает той самой чуткой неравновесности, как основного признака самоорганизации. Время реагирования на изменения оказывается больше, чем время проявления последствий этих изменений, чем интервал между очередными изменениями. – Это гибель любого организма и любой организации, пребывающей в иллюзиях стабильности и предсказуемости внешней и внутренней обстановки.

В типичной иерархической системе задача разбивается на множество мелких составляющих, по отдельным специалистам, которые решают их в отрыве от всей задачи. А какой-то сверхразум наверху все потом состыкует и оценит вклад каждого. Задачи, права и обязанности всех участников определены и известны. Взаимодействие предусмотрено лишь по вертикали. Вот архаичная мечта администратора прошлых эпох.

Если же сложная проблема не раскладывается по полочкам, не поддается декомпозиции, если необходимо, чтобы все видели задачу целиком и пытались внести свой вклад, игнорируя отношения подчиненности и горизонтальные деления на отделы и секции, то иерархия мешает. Если интересы дела выше субординации, если абсолютно необходим свободный и постоянный контакт между всеми участниками решения проблемы, то и контакты эти должны выглядеть консультацией двух коллег, а не указаниями начальника подчиненному. Происходит управление участием, а не авторитетом. Шеф уже не бог и всего не знает(убрать(.

Но по-прежнему многие считают децентрализацию схем управления рискованным делом, и уверенно чувствуют себя в пирамидальных структурах с четко расписанными полномочиями, даже догадываясь о том, что такие структуры не адекватны сложности современных задач, и их спокойствие просто опасно.

В работе [34] отмечено, что российский бизнес сознательно движется в сторону организации холдингов и использования ресурсоемких технологий. В то время, как экономически развитый мир уже ощутил эффективность пространственно-распределенных, сетевых структур. В мире распространяются “ad hok-кратические структуры”12 - организации для использования благоприятных моментов и условий, организации с сильно развитыми горизонтальными ветвями, наиболее приспособленные для венчурного и инновационного бизнеса.

Климат коллегиального общения редко возникает в традиционно создаваемой пирамиде бюрократических отношений. Попытки прорваться наверх со своей идеей, через голову непосредственного начальника наткнутся на что-нибудь вроде “знай свой шесток”. Желающий наладить горизонтальные связи на своем уровне в интересах общего дела вполне может услышать “ не лезьте не в свое дело”. И люди начинают привычно искать и строить личные связи и неслужебные отношения. Это побочные результаты тщательно продуманного, но неизбежно неидеального структурирования. Вероятно, именно они спасают организацию в трудные времена.

Но для принятия оперативных решений по достаточно апробированным формализованным правилам иерархия все же сохраняет преимущество. Ведь в децентрализованных сетях, где никто не исключен из процесса

12 ad hok (лат.) – кстати, уместно, по случаю.

56

принятия решений, процесс этот может недопустимо затянуться. Всем знакомы нескончаемые дебаты даже в безотлагательных случаях, когда личные амбиции заслоняют интересы дела, когда звучит “довольно играть в демократию, пора бы власть употребить”. В таких чрезвычайных обстоятельствах уместно включать иерархию.

Невозможность детального централизованного управления очевидна для таких огромных систем, как экономика отрасли, транспортная, энергетическая система страны. Управление на таком уровне – это политика, поиск путей и создание условий самостоятельного развития в направлении, которое кажется желательным. Также неприемлемо выглядит полная децентрализация этих сложных и больших систем. Как же найти допустимую и эффективную степень автономии подразделений системы? Как будет показано ниже, стабильного и вечного решения этой проблемы нет. Необходимо постоянно перемещаться по этой шкале “централизм-демократия”, реагируя на изменения внешней и внутренней обстановки.

Сложность и неопределенность проблемной ситуации обычно превышает возможности человеческого интеллекта. О какой рациональности принятия решений можно говорить? Ошибка руководителя бывает менее опасна, чем промедление в надежде на прояснение ситуации, чем долгое обсуждение с целью того же прояснения. Советы здесь давать особенно трудно.

В практике социальных систем известны децентрализованные структуры управления, поддерживающие самокоординацию на основе правил, частично регламентирующих деятельность. Уже давно возникло ощущение, что сверхсложные задачи могут быть решены лишь в структурах, где нет монопольной авторитарности, где имеет место полицентрическое распределение полномочий. Но в реальной жизни мы по-прежнему воспринимаем уклон в демократический стиль руководства и создание гетерархических, свободно взаимодействующих групп, как рискованную, непозволительную роскошь. Нам привычнее и спокойней пребывать в системе с жесткой структурой, с четким распределением ролей, свободы и ответственности.

Понятно, что безграничная свобода без правил, норм и законов переиначит или вовсе развалит систему, но о подобной анархии никто не говорит, как нет речи и об абсолютной иерархии. Но без элементов иерархической подчиненности невозможно ни становление, ни существование целостности. Полной децентрализации не бывает. Элементы подчинения или, лучше, доверия необходимы хотя бы потому, что мы не сможем объяснять все мотивы своих действий и указаний. Подробнее об этом мы скажем в части 3. Кроме того, разный характер задач, разные языки и горизонты планирования даже на смежных уровнях структуры исключают полное понимание.

Модель жизнеспособной системы Бира [11] – это компромиссный вариант, творчески скопированный с центральной нервной системы, где в обычном состоянии идет автономная работа подразделений и лишь в экстремальных обстоятельствах включается «диктатура центра».

Действительно, во многих организациях эти два полярных способа целенаправленного взаимодействия людей встречаются в комбинированном виде. Существуют научные группы, где рутинная работа идет в централизованном режиме и осуществляется переход к свободному коллегиальному сотрудничеству, формирование гетерархических рабочих групп при решении инновационных задач. Известно, что казачий отряд на привале и на марше демонстрировал разную степень централизации. В чрезвычайных ситуациях в целях повышения оперативности эффективным оказывается создание временных иерархий в виде специальных комиссий и комитетов. В жизни встречаются всевозможные варианты и комбинации правил изменения и самоизменения структур в целях выживания организаций.

Возможно также, что текущим режимом социальной самоорганизации может быть гетерархия, создающая по мере надобности временные иерархии для решения возникающих срочных проблем ограниченной сложности. Но ясно, что поиск решений в трудных, плохо формализуемых ситуациях, то есть основная задача управления, успешнее реализуется в гетерархических сетях, в которых отсутствие контроля компенсируется самоконтролирующими правилами структурного взаимодействия. Можно утверждать, что повышение степени интеллектуальности труда и уникальности сотрудников с необходимостью склоняет к гетерархии. Гетерархия необходима в интеллектуально сложных задачах и возможна в очень простых, рутинных технологических процессах. Расширение сетевой экономики [59,110], предполагающей создание временных организаций связанных компьютерной сетью сотрудников, произвольно удаленных друг от друга, свидетельствует о преимуществах коллегиальных схем общения и в этой новой сфере деятельности.

В социологии известен эксперимент [133, 150], в котором участникам, сидящим в закрытых кабинках, раздавались карточки с колонками цифр, причем лишь одна цифра была общей и фигурировала на всех карточках. Задача заключалась в выявлении этой общей цифры при жестких ограничениях на возможности коммуникации. В одном из опытов участники обменивались записками с предположительной цифрой со своими соседями в круговой схеме расположения кабинок, другая схема давала больше возможностей для контактов, в третьей схеме вся информация шла через одного неизвестного остальным «шефа». В последнем случае правильный ответ получался быстрее, хотя моральные ощущения были хуже. Участники говорили о каком-то «кретине», который мешал им действовать эффективно. Однако при усложнении задачи, когда вместо цифр предлагаются шарики со сложными узорами, которые трудно описать в записке, эксперимент по централизованной схеме срывается. Участники в гневе покидают кабинки, на записках появляются оскорбления. Внимание переключается с коммуникации на коммуникаторов. При определении общего шарика по демократической схеме люди не только решали эту задачу, но и создавали общий язык для обозначения узоров, отмечали удовольствие от работы.

57

Эти и другие исследования в рамках социологии малых групп показывают эффективность демократических схем общения и роль психологического климата для выработки сложных решений. По-видимому, иерархия увеличивает силу, а гетерархия разум. Однако, как и любая метафора, эта тоже слишком категорична. В феноменальном мире человеческого общения любое утверждение либо банально, либо неточно и должно восприниматься с оговорками.

Интересно, что и в другом социальном масштабе, на межнациональном уровне можно найти исторические примеры прочного государственного единства на основе широкой региональной автономии. И, напротив, известно как сильный централизм вызывает центробежные тенденции, конфликты и распад империй. Остается лишь научиться объединять, не подчиняя и не связывая.

Группы с коллегиальными отношениями рождают лидеров. Лидером становится тот, чье видение ситуации близко к картинам большинства на данной стадии их персептуальных циклов, возможно, опережает их рекурсии распознавания ситуаций и уточнения смысла. Его модель реальности как бы накрывает пересечение моделей остальных членов группы. Тогда его авторитет растет, и его идеи находят поддержку. Он профессионально признан большинством коллег и, если обладает еще и нужными личностными качествами, может стать шефом. Авторитет лидера это его способность удачнее репрезентировать мир, убеждать на этой основе, формируя желательный ход событий. Лидер задает природу контекста, в котором происходит взаимодействие, и тем самым модулирует персептуальный цикл высшего, социального уровня. Как было отмечено выше, это семантически замкнутый процесс, но складывается ощущение, что настоящие лидеры могут контролировать становление смысла социального взаимодействия.

Такой лидер может влиять на персептуальные циклы, стягивать их к своим представлениям о реальности, выравнивать, снижать разброс мнений. Тогда рост авторитета равносилен повышению степени централизма и может вести к общему заблуждению, к снижению адекватности моделей среды и системы в ней. В пределе можем получить подмену целей и иную организацию. А началось все с децентрализованной структуры с коллегиальными отношениями. Свобода и демократия – вещи тонкие и небезопасные и нуждаются как в защите, так и в координации.

Важно заметить также, что мы говорим не только о проектировании организаций и разработке новых структур. Возможны реконструкции и перестройки, и это обычное дело в работе грамотно организованной системы.

В главе 3 мы рассмотрим кибернетический аспект дилеммы централизм-автономия. В завершении этого раздела перечислим и сравним преимущества этих двух полярных способов построения структур управления и принятия решений, которые учитывает классическая теория организаций [49].

Централизованная структура а) облегчает контроль и снижает вероятность ошибок из-за неопытности персонала; б) исключает возможность паразитирования; в) позволяет легко использовать опыт и знания высшего руководства; г) сравнительно предсказуема и эффективно использует различные ресурсы, кроме человеческих.

Преимущества децентрализованной структуры: а) единственно возможна в сложных процессах принятия решений; б) облегчает возможность принятия решения тому, кто ближе всего к проблеме; в) стимулирует инициативу, позволяет персоналу отождествлять себя с организацией, эффективно использует человеческий ресурс; г) тренирует будущих лидеров, удерживает способных людей.

Подведем итоги. Система целенаправленного взаимодействия людей – это гениальное изобретение человечества, должна меняться с изменением среды, общества и технологий. Поиск постоянного компромисса между авторитарным управлением и демократическими отношениями - это залог выживания систем и структура самоорганизующейся системы должна обеспечивать чуткий баланс между этими формами, между автоматизмом и автономией. Если система выживает, то она не может быть ни централизованной, ни децентрализованной. Больше того, степень централизма в системе, рассчитывающей на эффект самоорганизации, не может быть заранее известной и жестко заложенной в структуру. Напротив, структура должна давать возможность регулирования соотношения централизм/автономия для раскрытия потенциала самоорганизации, для поддержки ее позитивных тенденций и сдерживания негативных – это и есть качественное изменение в ответ на вызов времени.

Изменение этого баланса является непростым делом еще и потому, что означает изменение привычных, стандартных операций в уже устоявшихся привычных структурах, возможно, повышение трудозатрат, ответственности. Это нарушает некоторое сложившееся “перемирие”, сдерживание конфликта [53], многие считают это деструктивным и противятся подобным новшествам. Структурные возможности такого регулирования мы обсудим в главе 3.

2.5. Природные сетевые структуры и границы биологических аналогий

Все сказанное выше убеждает нас в том, что правила и законы экономической деятельности, созданные в век машин, не соответствуют нашему веку сетей. Чтобы сегодня создать новый конкурентоспособный продукт,

58

нужна великолепная идея и безупречное исполнение. И, если во впечатляющих идеях нет недостатка, то неясно как обеспечить реализацию этих грандиозных проектов, требующих титанических усилий и сверхчеловеческой координации тысяч голов и рук в условиях изощренной конкуренции? Как создать, поддерживать и развивать организацию, которая справится со всем этим? Как сохранить потенциал индивидуального интеллекта, коллективного творчества и демократического климата, которые принципиально необходимы для решения этих сверхзадач? И где можно увидеть что-либо подобное в действии? Ответ – в природе, в муравейнике, в жизни пчел, в совместном полете птиц, словом, в спонтанных социальных порядках, в мире, который предшествовал нашему технократическому. Но как сохранить управляемость и целеустремленность, развивая одновременно творческий дух? Как сделать это топологически правильно, чтобы получить по законам нелинейного синтеза эмерджентный энергетический выигрыш, чтобы возникла самоорганизация из простых, но жизнеспособных систем?

В книге К.Келли (Kelly) [166], посвященной таким проблемам, описан эпизод конференции в Лас Вегасе. Несколько тысяч участников, сидящих в затемненном зрительном зале, держат картонки, которые окрашены с одной стороны в красный, а с другой – в зеленый цвета. Видеокамера фиксирует зал, и на огромном экране все эти люди видят волнующееся красно-зеленое море точек. Затем ведущий рисует электронным мелом на экране окружность и просит аудиторию изобразить внутри зеленую цифру «пять». На экране медленно возникает нечто аморфное зеленое, контуры его меняются, люди поворачивают картонки и убеждаются в правильности их положений, наконец, все начинают различать цифру, контуры которой очень быстро становятся четкими.

Ведущий предлагает поиграть в одну из самых первых компьютерных игр, в пинг-понг. Народ с левой стороны управляет левой ракеткой, а с правой стороны – правой. Игра начинается и проходит довольно успешно. Ракетка часто делает, то, что вы хотите, но не всегда. Ее движение есть результат усреднения движений множества игроков, и вы не всегда в большинстве. Возбуждение зала переходит в восторг от спонтанной самокоординации.

Задание усложняется еще более. Ведущий запускает программу-тренажер, имитирующую управление самолетом. Его инструкции просты: «Ребята слева управляют поворотом, а те, что справа – высотой, полетели!». И вот эти несколько тысяч пилотов в виртуальной кабине берут управление и пытаются приземлить самолет на взлетно-посадочную полосу. Но полет самолета труднее игры в пинг-понг, динамика его сложнее, инерция больше. Связь между действием и эффектом не такая быстрая. Самолет задирает нос, кренится, все идет к катастрофе, но управление улучшается. Самолет опять идет на посадку и вдруг делает вполне профессиональный разворот. Зал ревет от восторга, никто не ждал этого виража, и никто не управлял извне. Люди просто летели вместе, как птицы. В этой виртуальной компании каждый принимал собственное решение, зная цель и средства, и достигалась необходимая координация.

В муравейнике, улье нет центрального авторитета, организующего активность особей. Насекомые взаимодействуют с ближайшим окружением, обмениваясь гормонами, и принимают согласованные решения. Результат перемещения роя, это статистический массовый эффект. Распределение вероятностей направлений движения пчел выявляет преимущественную тенденцию.

Биологические сообщества адаптивны, гибки и способны к постоянному обновлению – это созвучно основным концепциям самоорганизации. Но они явно малоэффективны, неуправляемы и непредсказуемы, так что не отвечают привычным критериям традиционного менеджмента, что так ценились в уходящем от нас веке машин. Сравните с преимуществами двух типов структур управления в предыдущем параграфе. Не слишком ли велика плата за живучесть и интеллектуальную гибкость? Но примеры последних лет, особенно в сфере высоких технологий, говорят о том, что распределенные мозги мощнее централизованной силы.

Возрастание сложности общества и экономической жизни ведет к разработке компьютерных информационных систем и сетей, в которых заложены возможности самоорганизации, саморазвития. Используя коммуникационные возможности таких сетей в современной экономике возникают и очень эффективны дистанционные деловые отношения людей, связанных компьютерной сетью, соединяющих конкурентные требования бизнеса и личные потребности, достигающих продуктивной координации в ходе свободного сотрудничества с помощью горизонтальных связей без централизованного контроля и руководства. Интерес к сетевой экономике и ее удельный вес растут очень быстро. Современные коммуникационные технологии вновь приводят нас к давно забытому этапу социальной эволюции – общинному производству, когда люди работали в тесном контакте при минимальном руководстве [59].

Если мы начнем учиться управлению у природных систем, то, прежде всего, заметим [166] : 1.Распределение суммарного знания по всей системе и самоуправляемость без предписаний сверху вниз,

то есть знакомую нам избыточность командных пунктов; 2.Определенную независимость и автономию каждой части, из которых составлена эта сложность, хотя

части все же нежизнеспособны вне системы (муравьи, муравейники, лес, экосистема); 3.Постоянную адаптацию, похожую на поиск нового равновесия. Но биосистемы никогда не достигают

равновесия, образно говоря, не останавливаются, чтобы не упасть. Они как бы делают вид, что стремятся к равновесию, но фактически поддерживают эксцентричность, нестабильность, гибкую способность к инновациям;

4.Неизменное изменение и изменение правил изменения, то есть самоизменяющиеся правила, вокруг которых и возникает сложность поведений, адекватная сложности среды (вспомните уровни контекстов на рис.1.5);

59

5.Трудности проведения границы между системой и средой. Биосистемы постоянно оспаривают самые малые участки, уточняют и размывают границы, которые приобретают фрактальные очертания. Попробуйте увидеть, где кончается озеро и начинается его берег. Иначе, но не менее сложно переплетены границы между системами в социуме, это во многом смысловое разделение в сознании людей, неопределенное из-за субъективных восприятий условий нечеткой принадлежности к социальным системам.

Эффект эмерджентности проявляется в биосистемах с такой силой, что кажется появлением чего-то из ничего. Вдруг возникает клетка, сознание, самореферентность и рефлективно-интерпретативный механизм восприятия. Отсюда совершенно фантастическая приспособляемость, хотя и в ущерб управляемости. Но есть еще кое-что в поведении этих систем, что настораживает человека – равнодушие к результату, безжалостность, выживание любой ценой.

История создания программного обеспечения «Windows NT» фирмой Microsoft [213] показывает силу и слабость биологических аналогий. Проект стоимостью 150 миллионов долларов выполняли 250 программистов, среди которых было много звезд первой величины. Этот программный продукт содержит более 6 миллионов строк кода и выполнялся 3,5 года вместо запланированных 1,5. Координация была минимальной, по сути, это была толпа программистов-одиночек и очень маленьких групп с лидерами, проектировавших части программы. Отчетность была «безумно» свободной, многие «писатели» кода игнорировали даже лидеров. Работа шла на грани срыва в полный хаос с постоянным недоуправлением. При устранении ошибок люди самостоятельно искали помощи. Как при этом достичь системной согласованности и не погубить творческую атмосферу?

Шеф проекта однажды приказывает, чтобы каждый «ел только собственную собачью пищу». Это случилось через год трудного топтания на месте и означало использование в дальнейшем для написания кода незаконченных и несовершенных ранее составленных версий. В лаборатории построения наскоро «электронно сшивали» фрагменты кода и распределяли его как операционную систему для всех работ на следующей неделе. Как будто при написании романа вы пользуетесь только словами из ранее написанных глав. Это «дьявольское» правило смогло создать команду с общей системой ценностей из сборища интеллектуалов, недолюбливающих друг друга. Во-первых, они были изумлены сыростью «собачьей пищи» и количеством собственных ошибок, срывающих все планы на неделю. Во-вторых, заработала положительная обратная связь. Каждая удачная находка облегчала написание кода и приводила к новым успехам, которые повышали вероятность последующих. И, наоборот, каждая ошибка тормозила дело, пока не становилась нетерпимой и с неизбежностью устранялась. Люди вынужденно мобилизовали все силы и предельные возможности интеллекта, работали самоотверженно, самоотреченно13.

Однако “бесчеловечность” биологических сообществ, легкомысленная жестокость природы, толпы проявилась в этом социальном эксперименте. Некоторые из людей, втянутых в этот изматывающий творческий процесс, потеряли семьи, друзей, перенесли нервные расстройства. Блестящий результат, но не все его создатели счастливы. Можно найти примеры не столь рокового совместного творчества, но все же аналогия с муравьями не подходит для людей безоговорочно и должна иметь пределы. Нельзя терять из виду человека.

Об этом же говорит Репин В.С. «В дарвиновской эволюции цена прожитой жизни – ноль. Но в информационно богатой среде человек и другие виды перестают быть анонимным строительным материалом. Информация формирует личность и новые ценности существования. Силы творчества нейтрализуют инстинкты потребления. Теперь жизнь каждого человека получает значение и смысл, который не сводится к выживанию любыми путями. Чем более богаты и разнообразны цивилизация и культура, тем выше цена жизни. Новая организация жизни гарантирует права каждого на жизнь и будущее. Жизнь, личностные ценности, все сильнее зависят от сообщества и правил игры в сообществе. Силы эволюции строят "духовный ковчег" личности над древним биологическим каркасом человека» [69].

Есть, наконец, еще и значимость. Люди должны получать удовольствие от работы, от принадлежности к престижной фирме, к системе ценностей. Если, судя по тенденциям, информационные технологии современности скоро сделают для многих необязательным присутствие в офисе, то идеологические мотивы, сотрудничество с компанией, которой можно гордиться, будут играть не последнюю роль.

Анализируя природные процессы самоорганизации, замечаешь постоянное взаимодействие разных уровней описания, которые, как уже отмечалось, при относительной автономности сами по себе нежизнеспособны. Система существует и развивается, как результат непрерывного диалога между нижним уровнем и ближайшим верхним (метауровнем)14. Применительно к социуму это можно назвать совместной эволюцией характеров и мнений индивидуумов со структурами, которые они формируют, но никогда не воспринимают во всей полноте и сложности [155]. Метаправила и метаязык, как уже отмечалось, малодоступны пока элементам нижнего уровня. Здесь мы отличаемся от муравьев, лишь тем, что пытаемся понять “невидимую руку”. И эти наши попытки на трудном рефлексивном пути развития нашего мышления, как следует из вышесказанного, не безнадежны.

Можно представить себе социальную систему, как клубок индивидуальных взаимосвязанных персептуальных циклов, непрерывно уточняющих непрерывно меняющуюся от этих уточнений реальность

13 Вдумайтесь в смысл двух этих близких по смыслу слов. Он имеет отношение к теме нашего разговора.14 Не следует путать уровни описания с командными уровнями. Речь идет о метасистеме, содержащей в себе более мелкие. Лес не командует муравейниками, он их включает в себя.

60

метауровня. О равновесии говорить не приходится, более того, равновесие – это смерть. Но в своих рекурсивных уточнениях реальности мы обречены к нему стремиться. Остановка на этом пути не менее гибельна.

Еще раз подчеркнем непредсказуемое, но уже осознаваемое влияние наблюдателя на объект наблюдения, то есть, на социальную структуру, где он действует на основе своего несовершенного понимания “связи вещей”.

2.6. Функции управления в эволюционном контексте

В самом общем смысле менеджмент это деятельность, наделяющая социальную систему свойствами, обеспечивающими ее выживание. Выделим три основные функции менеджмента15.

Функция проектирования это, прежде всего, умственное воображение системы с требуемыми свойствами, особый вид творческой деятельности. Мы хотим создать основные принципы и наборы правил взаимодействия людей, которые обеспечивали бы идентичность и нужные свойства системы, т.е., ее организацию. Свойств этих множество, здесь и экономические, и социальные показатели, но главные – выживаемость, жизнеспособность. Система должна жить в условиях, которые не только невозможно предвидеть, но и перечислить нельзя. Поэтому спроектированные структура и правила должны гибко и быстро меняться, возможно, самоизменяться, сохраняя организацию. Так что проектирование должно касаться и способов изменения правил, и синтеза структур, позволяющих изменения, и анализа последствий изменений. Жизнь системы это производство товаров или услуг, как гарантия уверенного существования всех ее участников, которые должны действовать и взаимодействовать в текущей структуре и по последней версии правил и не заботиться более ни о чем. Вот идеальная цель проектирования.

Как отмечает Назаретян А.П. [52], критерием выбора проектов и путей решения проблем может служить степень их концептуальной совместимости с парадигмой самоорганизации, то есть некая самореализуемость. Утопические решения беззащитны против роста издержек и других негативных последствий, по меньшей мере, требуют специального отслеживания и тем нереальны.(перенесено из след стр.)

Построение правил это процесс внесения смысла, результат поиска общего смысла на коллективном уровне, то есть конструирование того, что воспринимается всеми как ощутимый порядок. Здесь разгадка роли мифов и ритуалов в сообществах людей.

Разумеется, задача это крайне сложна. Надежность и гибкость воспринимаются многими как антиподы. Люди боятся перемен и связанного с ними риска, нарушения установившегося баланса сил, пытаются действовать по инерции, по старинке. Собрать команду единомышленников под какой-то экономический проект непросто, важно, но недостаточно. Предусмотреть характер будущих проблем практически невозможно, но необходимо пытаться, придумывать и проигрывать правдоподобные ситуации. Эта проблематизация фактических и предполагаемых обстоятельств присутствует во всех функциях менеджмента, но особенно при проектировании систем.

Итак, система создана и пусть саморазвивается дальше по Дарвину: мутации, отбор наиболее жизнеспособных, снова мутации и т.д. и через какой-то миллион лет мы будем иметь само совершенство. К сожалению, нам некогда ждать пока наша фирма пройдет этот путь, который к тому же усеян “трупами” невыживших систем. Нужна функция поддержания, осуществляемая на основе понимания особенностей биологической эволюции и социальной самоорганизации, которые и создали эти совершенные организмы, экосистемы и общественные порядки, выживающие в непредсказуемой среде.

Организация конкуренции и кооперации в целенаправленном социальном отборе входит в функцию поддержания. Здесь возникают непростые вопросы. Как организовать стимуляцию к работе непосредственными ее результатами? Как запустить благожелательные тенденции в специально организованных контурах положительных обратных связей? Как организовать рекурсивное нарастание нужной мотивации? Как затормозить рост при приближении к желаемому “потолку” логистической кривой?

Но главным в этой функции должно стать постоянное повышение органически присущих системе уже заложенных в структуру свойств адаптивности, гибкости и маневренности, осуществляемое на основе осмысления опыта работы с прежней структурой, то есть рекурсивно.

Для адаптации к новым условиям нужно увидеть и оценить ошибки. Это относится к любым эволюционирующим системам. Ошибка – это условие выживаемости, стимул и средство перемен. Недопустимо лишь осуждать ошибки и мириться с ними как с неизбежным злом. Ошибка – это повод и направление для переговоров по совершенствованию функции поддержания.

Известен “этический императив” Г. фон Фёрстера [147] - “Поступай так, чтобы расширялись возможности выбора”. Это напоминает “Не сжигай мосты”, “Не плюй в колодец” как концентраты народной мудрости, запрещающие необратимые действия. Разрешено все, что развязывает наш маневр и запрещено все, что ведет к “закостенению” структуры и правил ее изменения. Партнер, который в ходе переговоров первым называет свою цену, сужает свои дальнейшие возможности в обсуждении условий.

15 Этих функций можно выделить гораздо больше, но исключительно трудно избежать при этом смешения.

61

Стабильные экономические условия в 60-е годы прошлого века, привели к буму системотехнических методов управления, методов исследования операций и математического программирования. Целое поколение менеджеров выросло убежденными в непогрешимости традиционной парадигмы и модели “вход-выход”. Критериями были только прибыль, рост оборота, расширение сфер влияния. При этом предполагался целенаправленный выбор действий и структур управления в условиях достаточной информированности и предсказуемости. Все это делалось в ущерб гибкости и способности к выживанию. Волна банкротств в период нефтяного кризиса, экологические и социальные проблемы показали беспомощность этих моделей и опасность таких целевых установок при изменении условий.

Поиск путей повышения гибкости подобен мутациям, но не всегда случайным, как не случаен и последующий отбор. Отмеченная выше креативность социальных процессов, самоусиление новаторских и нестандартных подходов ускоряет социальную эволюцию. Необходима периодическая переформулировка концептуальных корпоративных образов, ключевых определений проблемных ситуаций с учетом изменяющихся внешних и внутренних обстоятельств. Эти процессы уточнения контекста снова подразумевают постоянный поиск новых путей решения старых проблем, анализ возможных проблем и постоянное планирование будущих изменений, формирование повестки завтрашнего дня. Так поддерживается неравновесность, исключающая закостенение.

Именно непредсказуемость развития сложных систем заставляет экспериментировать с целью “прощупывания” тенденций, а также для повышения потенциальной гибкости. Будучи уверенными в том, что знаем тенденции, что можем предвидеть ход событий, мы перестаем учиться и будем наказаны. Вскоре проявит себя невидимая сеть связей (рис. 1.4а) и “кто бы мог подумать” каким неожиданным образом. Никто не мог подумать, но необходимо было быть готовыми к изменениям.

Процесс планирования, как полагает Р.Акофф (Ackoff) важнее результата [129]. Проблемы суть продукт наших размышлений, они лишь в наших головах, но рефлексивно управляют действиями и формируют действительность. Жизнь есть процесс создания и решения проблем; от вируса до экосистемы, все только этим и занимаются. Чем тщательнее мы домысливаем вероятные и невероятные ситуации, тем больше мы рождаем новых проблем, которые стимулируют создание специальных групп, которые снова плодят проблемы и ищут пути решения.

При этом создаются и совершенствуются внутренние референты, те самые шаблоны, которые притягивают, позволяют распознать теперь уже знакомые обстоятельства. В этом полезность деловых игр, компьютерных тренажеров и имитаторов. Новые условия могут востребовать апробированные и отложенные в запас методы и структуры управления. Это повышает интеллектуальную готовность противостоять изменениям и использовать удачный шанс и может быть поручено специально созданным небольшим группам, которые могут быть названы группами эволюционного тренинга16.

Если живой организм для существования в агрессивной среде должен обладать элементами хаотического поведения, то можно предположить, что и искусственные системы, способные адекватно взаимодействовать с меняющимся окружением, должны быть в той или иной степени хаотичными. И мы это видим. Поисковые, разведочные шаги, нерациональные на первый взгляд дела и проекты давно вошли в тактический арсенал известных компаний [87].

Запас альтернативных идей подобен запасу нефункциональных (немых) генов в геноме [67], как источнику новых доминантных форм генов. Этот потенциал вскрывается в ходе мутации и расширяет творческие возможности естественного отбора. О пользе нефункционального многообразия временно невостребованных идей пишет Назаретян А.П. [52].

Видно, что функция поддержания это во многом переговорный процесс, непрерывное обсуждение, убеждение, состязание и примирение субъективных интересов и амбиций. Переговоры с целью прояснения проблемы и путей ее решения – это, прежде всего попытка понять другие точки зрения, попытка договориться о значении, смысле проблемы. В переговорах мы ищем наши сходства и, пусть ненадолго, игнорируем наши различия. Мы пытаемся приблизиться к чужому видению ситуации. Оно не только не совпадает, но часто и не пересекается с нашим внутренним референтом. Мы иными словами излагаем свои позиции, отходя незаметно от первоначальных представлений, пока не возникнет “резонанс”. Это, говоря формально и метафорически, и есть соглашение по пониманию, которое мы и фиксируем в протоколе. Происходит некоторая потеря индивидуальности, но в обмен на взаимо- и, что характерно, самопознание. Понятно, что понимание позиций собеседников необязательно ведет к их сближению.

Как уверяет Г.Паск [190], излагая суть проблемы, мы дистанцируем свое представление, чтобы собеседники могли максимально к нему приблизиться. Общее, разделяемое всеми представление, общий смысл, как результат обсуждения, существует теперь в метауровне независимо от нас. Паск упоминает также о препятствиях аналогичных неопределенности Гейзенберга в наших попытках полностью понять друг друга [189].

Эта модель переговоров коррелирует с автопоэзийным представлением о языке, о лингвистической сопряженности, о совместном онтогенезе, который мы осуществляем с другими, непрерывно изменяясь в этом

16 Точнее было бы назвать отделом целевых мутаций, но будем милосердны к сотрудникам этих отделов.

62

общем становлении лингвистического мира. Спонтанное структурное сопряжение такого типа (третьего порядка), когда индивидуальные онтогенезы участников являются компонентами сети онтогенезов, и порождает социальные явления. Конфликт при этом разрешается только путем выбора более широкой когнитивной области и перехода на новые позиции, где возможно сосуществование. Этот социальный императив антропоцентристской этики [181, с.217] биологической в основе своей.

Известны примеры рождения общего смысла, спасительного консенсуса в ходе трудного обсуждения проблемы людьми с разными убеждениями и целями. Вспомните православные русские соборы. Понятно, что в ходе обсуждения спонтанно происходит переоценка и, возможно, сближение позиций. Хотя, конечно, не исключены коалиции и сговор.

Итак, переговоры ведут к временным соглашениям, заменяющим авторитарное руководство. Идеальный консенсус большая редкость, но приемлемые решения и пути улучшения решений являются полезными результатами переговоров. Переговоры повышают у участников сомнения в несомненности собственных позиций и мнений и, следовательно, склоняют к необходимости компромиссов и временных соглашений. В ходе обсуждения рождается смысл, который определяет, что является разумным вопросом и каков разумный ответ. Разнообразие возможных сценариев и исходов сужается быстро и необратимо. Подробнее об этой стороне процесса управления, об управлении разнообразием сказано в главе 3.

Предельно важно понимать при этом, что интересы фирмы не вытекают из множества личных мотивов, а следуют из восприятия ее в эволюционном ключе, как автопоэзийного организма, дрейфующего в жесткой, активной среде, меняющего свою структуру и классы взаимодействий непредсказуемым образом.

Необходимо создавать условия для стремления к динамическому равновесию индивидуумов и групп с разными интересами, связывая их неизбежную дифференциацию какими-то элементами взаимной зависимости, компенсации, внося элемент комплементарности в их отношения. В книгах по управлению персоналом, групповому поведению, конфликтологии можно найти рекомендации по этому поводу. Любопытный анализ природы недоразумений в коммуникации людей приведен в работе М.Маруямы [176].

Говоря конкретнее, кроме понимания роли стандартных и привычных приемов выполнения технологических операций и принятия решений, так называемых “рутин”, упоминаемых в разделе 2.1, следует воспринимать неизбежный процесс изменения, модификации рутин как мутацию, как эволюцию генотипа. Память системы и все особенности ее экономического поведения “зашиты” в рутинах. Существующие рутины и соответствующие им системы коммуникаций могут способствовать или препятствовать отправлению функции поддержания. В общем случае необходимо целенаправленно влиять на мутацию рутин.

Сами по себе рутины, как генотип организации, наследуются и эволюционируют медленно и не всегда в лучшую сторону. Но это создает определенный автоматизм, предсказуемость и упрощает деловые отношения. Люди ценят это и неохотно воспринимают волевые изменения и новшества. И действительно, модификация рутин – огромный риск. Здесь опять же нужны переговоры для уточнения действий, преодоления оппозиционных настроений и солидаризации усилий.

Рассматривая поддержание в другой временной шкале, имея в виду долгосрочную перспективу выживания, можно ввести функцию развития. Говоря о будущей деятельности, об ответственности перед людьми, зависящими от наших решений, вплоть до экологических последствий, если такие возможны, мы можем условно различать функции поддержки и развития.

Функция развития это прощупывание путей расширения сфер деятельности, ассортимента услуг, технологических новинок и изменений. Здесь уместны разработка моделей связи системы и среды, изучение и “примерка” новых стратегий на основе моделей, долгосрочное прогнозирование и системный анализ. Все это входит в круг задач так называемого корпоративного планирования.

Уже не раз было сказано о моделировании сетей взаимодействий. Этот инструмент анализа сложных процессов путем их имитации совершенствуется вместе с возможностями компьютерной техники.

Рис. 2.11. Пересечение направлений перспективного развития.На рис.2.11 показано пересечение результатов поиска и анализа путей развития системы в разных сферах ее

интересов. Именно в этом пересечении залог будущего выживания. Это те направления усилий и инвестирований, которые признают рациональными специалисты из всех трех областей.

63

РЫ НОЧ НЫ ЕИССЛЕДО ВАНИЯ

КО НСТ РУ КТ О РСКИЕ РАЗРАБОТ КИ

КО РПОРАТ ИВНО Е ПЛАН ИРО ВАН ИЕ

Покажем сущность этих задач на примере достаточно типичной ситуации. На рис. 2.12 показано изменение во времени доходности некой технологии А, скажем производство и сбыт кинокамер. Обычно это происходит по логистической кривой (см. раздел 2.2) и после максимальных темпов роста начинают действовать отрицательные обратные связи, стабилизирующие этот показатель.

Рис. 2.12. Жизненные циклы старой и новой технологий.

В момент времени t1 , когда наша технология А на подъеме, появляется новая технология В, скажем видеозапись, и первые дорогие, ненадежные видеокамеры. Но, если никто в отделе развития не сумеет увидеть перспективу или убедить совет директоров в перспективности новинки, в необходимости инвестирования в эти разработки, то к моменту t2 банкротство станет очевидным уже и для скептиков, отвергнувших спасительную инициативу.

Ясно, что любые инновации снижают текущую рентабельность, и непросто определить объем необходимых отчислений на подобные исследования. С.Бир [11] пишет о необходимости неустанного поиска новых технологий и объектов инвестирования, о точном распределении вложений, о трудностях объективного определения фазы логистической кривой. – “На подъеме или на спаде находится наша технология?”. Ведь, пытаясь оценить ее эффективность в различные моменты времени, мы не получим гладкой кривой. Скорее всего, будем иметь нечто похожее на пунктир на рис. 2.13. Возможности экстраполяции таких зашумленных кривых ограничены.

Рис. 2.13. Идеальная и реальная (пунктир) кривые доходности некоторой технологии.

Трудно поддержать “сумасшедшую” идею, и в итоге мы уступаем рынок конкурентам, у которых хватило на это смелости. Притом современный темп перемен делает прошлый опыт почти бесполезным, и мы оказываемся в положении экспериментаторов, пытающихся планировать процесс планирования. И это входит в функцию развития.

Функция развития предполагает также раннее распознавание негативных тенденций, которые могут усиливаться по той же логистической кривой. Поверхностные меры, не задевающие механизма положительной обратной связи, который и разгоняет кривую, могут давать лишь временное ее понижение с последующим нарастанием нежелательного эффекта. Возьмем примеры из социальной сферы: разовая финансовая помощь или штрафование, строительство ночлежек вместо домов, бесплатное питание, попытки ограничить рождаемость и прочие образцы ограниченности линейного мышления, инструментализма подхода “вход-выход” бесполезны, а то и опасны, поскольку не учитывают глубинных причин этой самоорганизации человеческого несчастья. Нужно найти эти механизмы и запустить полезные тенденции, которые переломят негативные и начнут менять структуру. Это создание рабочих мест, изменения налогообложения, земельной ренты, улучшение экономического климата,

64

А

В

ДО ХОДНОСТ Ь

ВР ЕМЯ

смена администрации. Крайне важны момент и сила таких воздействий, иначе они могут даже повредить, усилить угрожающее расслоение общества. Замечено, что нередко после гуманитарной помощи какой-нибудь из стран третьего мира возрастает экспорт в нее дорогих автомобилей и вин, а дети продолжают умирать.

И, наконец, кадровая работа в рамках функции развития подразумевает выявление и развитие творческого потенциала сотрудников. Это главный ресурс современного предприятия. Креативность мышления, компетентность в смежных областях деятельности – эти свойства гарантируют адаптацию к темпу перемен нашего информационного общества.

2.7. Перспективы и проблемы эволюционного подхода

Благодаря эволюционному подходу возникает более точное понимание сущности и роли организации в сложной сети социально-культурных, технологических, экономических и политических факторов. Проясняется и роль менеджера, рефлексивно управляющего собой в составе организации, управляющего движением к постоянно меняющейся цели, постоянно уточняющего правила движения.

Решение организационных вопросов при разработке структур управления, при внедрении корпоративной сети, обеспечивающей горизонтальные и вертикальные связи сотрудников любых уровней, должно проводиться в эволюционном ключе, с максимальными возможностями для развития. Облегчение контактов и доступ к общей информации совершенно необходимы для возникновения новых идей, инициатив. Контроль, прогноз, моделирование развития сети, анализ движения и изменения информации в ней, анализ вероятных сценариев развития событий, использование возможностей сети для координации благожелательных тенденций – это очень сложная, но реально достижимая цель нового менеджмента. Перспективы моделирования сетей кратко описаны в 2.3. Однако понятно, что все эти сети нейронов, клеточные автоматы и дифференциальные уравнения дают лишь качественную картину и уж точно не смоделируют становление смысла в социальных взаимодействиях. Опыт, интуиция, интеллект администратора, оснащенного описанными здесь моделями и артефактами теории самоорганизации, наконец, его творческий поиск в деле управления социальной сложностью остаются незаменимыми.

Сложная сеть человеческих отношений, в том числе и неформальных, непредусмотренных в корпоративной сети, и не известная полностью никому из участников, является реальной движущей силой, основой власти более чем декларируемая схема отношений подчинения. В этой сети зарождаются такие «тонкие» материи, как доверие, солидарность, преданность. Это сближает ожидания. Но этими вещами нельзя командовать, их нужно “растить” [174]. Менеджер должен видеть зарождение и развитие тенденций, культивировать положительные и умело ослаблять негативные.

Чем выше уровень руководителя в структуре системы, тем отчетливей он должен представлять автономию этого взаимосвязанного организма, свое место в нем и ограниченность силовых воздействий. Может наступить момент истины, когда он поймет, что организация не тождественна его представлениям, преследует иные цели или ее собственное поведение гибельно. Он может признать, что контроль утрачен, что сложность задачи превышает уровень его компетентности, и фактически отстраниться, понимая, что алиби лучше ответственности.

Сложные социальные явления непостижимы по многим вышеуказанным причинам. В разделе 2.4 показано, что лишь распределение знания по всей системе могло бы включить ее «коллективный мозг», адекватный ее сложности, и обеспечить выживание. Такие децентрализованные системы неуправляемы напрямую, но жизненная сила самоорганизации есть плата за потерю контроля. Высшая мудрость заключена в способности поддерживать самоуправление, управлять “вскользь”, контролировать “боковым зрением”. Кажется, это единственный путь преодоления рефлексивности управления собой в составе организации. Если при этом мы не видим смысла в реакциях системы, ее поведение не кажется нам рациональным, и система выживает явно вопреки нашим вмешательствам, то … мы – слабое звено.

Самоорганизующаяся система часто выживает не благодаря, а вопреки нашим невежественным вмешательствам. Если при этом собственное поведение системы не кажется нам рациональным, то нужно срочно искать смысл ее выживания и нашего в этом участия.

Управления такого уровня – это, как уже отмечалось, процесс формирования сознания, придания человеческого смысла событиям и обстоятельствам, процесс формирования норм и правил, определяющих границы разумного поведения. Это по плечу специалистам высшего класса, которые реорганизуют и вытягивают из кризиса фирмы, создают команды из разочарованных людей, формулируют связывающие всех системы идей и ценностей, вроде десяти заповедей. Эта тяжелая задача, творческий труд воспитателя и режиссера, политика и психотерапевта в одном лице, умеющего доводить свои замыслы до результата.

Эволюционный менеджмент признает сложность динамики автономных сетей, их биологику, условную, “своенравную” управляемость, но и их жизненную силу. Нужны не командиры и не исполнители, а катализаторы и культиваторы эволюционирующей системы [174]. Не надзор, а создание предпосылок успешности человеческих усилий, создание и совершенствование гибких структур, обеспечивающих контроль в экстренных случаях и автономную работу в ординарной обстановке, позволяющих оперативно формировать творческие коллективы с

65

коллегиальными отношениями для решения инновационных задач и переходить к иерархическим схемам управления на стадии их внедрения.

Эволюционный менеджмент – это переориентирование корпоративной культуры с учетом особенностей новой парадигмы, новой системной методологии. Это означает сохранение вместо роста прибыли и оборота, кооперацию вместо конкуренции, партнерство вместо доминирования, внимание к отношениям в сети, а не к ее элементам [31, 98, 102]. Это попытка познать операционально замкнутый механизм вместо бесполезного изучения порождаемой им, хаотической как правило, динамики.

К сожалению, характер самоорганизации может быть и нежелательным. При недостатке власти, традиционных ценностей и правовых инструментов самокриминализируется социальная жизнь, срастается капитал и политика, и коррумпируется власть. При недостатке жизненных ресурсов или при неспособности их использования этносы самоорганизуются в замкнутые, агрессивные анклавы и сообщества [34].

Негативные тенденции в человеческих сообществах саморазвиваются весьма активно, разрушая систему, паразитируя на ней, воспринимая заявляемые ею принципы как ограничения, меняя цели и фактически смысл системы, то есть организацию. В свое время К. Поппер (Popper) говорил о незащищенности абсолютной свободы от злоупотреблений ее противников [15 с.43]. Система должна быть спроектирована так, чтобы допускать возможность быстрой коррекции структуры в целях регулировки степени автономии частей. В зависимости от текущей обстановки для сохранения организации спасительной может оказаться централизованная или децентрализованная структура. Практические аспекты регулирования отношения централизм-автономия досконально исследует Ст.Бир, справедливо полагая, что плохую свободу следует ограничивать [11].

Эволюционный менеджмент не имеет набора универсальных методик, да вероятно это и невозможно, это противоречит его логике. Есть лишь универсальная идея о беспрестанном и безграничном увеличении гибкости и совершенствовании структуры с целью повышения жизнеспособности, о распознавании собственных поведений, о поиске и осмыслении аналогий с природными системами. Кибернетическая модель жизнеспособной системы Ст. Бира, рассматриваемая в следующей главе, отвечает духу эволюционного подхода, использует ряд идей и принципов самоорганизации.

3. Управленческая кибернетика Стаффорда Бира

3.1. Управление сложностью

Содержание этой главы представляет собой популярное изложение и критическое осмысление книг Ст.Бира [11,134-137] и литературы, посвященной приложениям его модели жизнеспособной системы для управления и организационного консультирования [143, 146].

Как уже отмечалось, сложность связей современного мира и темп изменений в компьютерных и коммуникационных технологиях приводят к безнадежному отставанию любых методов управления, основанных на старой парадигме. При этом дело не столько в неадекватности системотехнических моделей, сколько в скорости реагирования. Время реакции на перемены, время адаптации превышает интервал между очередными изменениями. Темп прогресса в сфере информатики принял взрывной характер, и радикальные изменения происходят несколько раз за жизнь одного поколения. Мы оказываемся беспомощными в потоке растущей сложности. Возникает страх перед будущим, и кризисные ситуации уже стали нормой, а не исключением.

Надежды на компьютер в значительной мере не оправдались, но он в этом не виноват. – Его неверно используют. Да и проблема не в том, как использовать компьютер, а в том, как управлять в эпоху компьютерных сетей. Вместо прежних систем обработки данных нужны системы, которые производят информацию и тем поддерживают постоянное обновление структур и методов управления. В этом смысл согласованной работы компьютера и человеческих мозгов, способной противостоять сложности внешних и внутренних обстоятельств. Управленческая кибернетика Бира акцентирует внимание именно на процессах контроля сложности.

Посмотрим, как возникает эта сложность, если отождествлять ее приближенно с разнообразием каких-то факторов, ситуаций в среде принятия решений. Представим себе технологический процесс, который может быть осуществлен на одном из k1 типов оборудования, одним из k2 способов, из сырья одного из k3 видов. Тогда число принципиально возможных состояний (разнообразие) этого процесса равно композиции k1k2k3 и может быть достаточно большим в реальном производстве.

Казалось бы, можно детально проанализировать все варианты реакций на все возможные состояния реальной системы, ввести их в компьютер и держать все под контролем. Покажем, что это утопия. Мы сталкиваемся при этом с таким уровнем сложности, что неосуществим не только анализ альтернативных стратегий и тактик, но даже простой поиск информации.

Если каждый фактор, определяющий состояние процесса, может принимать только два значения, скажем, есть фактор или его нет, исправен какой-то из n станков или нет, то число состояний, то есть разнообразие такой системы, включающей n станков, равно 2n. Допустим для упрощения, что у нас есть также 2n вариантов загрузки

66

станочного парка. Очевидно, система принятия решений по управлению этим производственным процессом на

основе текущих состояний потенциально может иметь разнообразие порядка .

Это число всевозможных вариантов реагирования на состояния системы без отсечения заведомо неприемлемых решений. Тем не менее, этот закон роста разнообразия внушает тревогу. При смешном n=2 мы уже получаем 256 вариантов.

Рассмотрим фирму с разнообразием состояний n=300 , хотя и это весьма далеко от реальности. Принимая, как и прежде 300 вариантов управления и два значения для каждого состояния, получаем требуемое разнообразие

“мозга фирмы” равным или в битах 300х2300, что примерно равно 3х1092 бит. Запомним это число.

Далее Бир приводит расчет возможностей гипотетического компьютера, использующего все вещество планеты Земля в квантовом вычислительном режиме. Принцип неопределенности Гейзенберга показывает нам предел точности совместного измерения координаты и импульса элементарной частицы, погрешности измерения которых связаны постоянной Планка. Если же мы попытаемся хранить информацию, откладывая по биту на каждом энергетическом уровне материального тела, то выйдем на предел Бремермана [138]. Он утверждает, что в течение секунды один грамм вещества не сможет переработать более чем 2х1047 бит информации. Это физический предел миниатюризации вычислительных устройств на квантовом уровне. Предположим теперь, что мы используем всю массу планеты (6х1027грамм) в качестве компьютера Бремермана и заставим его работать в течение всей жизни Земли. Это примерно 109 лет. В году примерно 107 секунд. Итого, за это время мы сможем обработать (2х1047)( 6х1027)(109)(107)=1092 бит. Вспомним теперь, что требовалось нам в три раза больше. Так что компьютер размером в планету за миллиард лет не сможет перебрать все способы управления этой небольшой фирмой. Вся Вселенная (1058грамм) за время ее жизни (1017сек) переработала бы 10125бит, что тоже не дотягивает до потребностей реальной организации.

Как же мы справляемся с астрономическим разнообразием ситуаций? Как мы выбираем один из бесчисленного разнообразия путей решения проблемы? Ответ известен. Мы противопоставляем этой сложности разнообразие человеческих мозгов, объединенных в структурах управления, т.е. самоорганизацию социальных систем. Эти структуры должны неустанно совершенствоваться для того, чтобы сужать разнообразие среды, расширяя при этом разнообразие управленческих реакций. Только таким образом можно справиться со сложностью и соответствовать темпу изменений современности.

3.2. Закон необходимого разнообразия и принцип выравнивания разнообразия

Закон необходимого разнообразия одного из отцов кибернетики У.Р.Эшби гласит: “Разнообразие регулятора должно быть не меньше разнообразия объекта регулирования”. Перефразируя применительно к социальному управлению, получаем “Арсенал управляющих воздействий должен быть не менее обширным, чем разнообразие проблемных ситуаций в среде, где разворачивается деятельность”. На первый взгляд это кажется невозможным, но закон работает. Мы выживаем и даже порой процветаем, изощренно выравнивая разнообразия. Мы сужаем разнообразие среды, расширяя одновременно разнообразие своих действий.

Человеческий интеллект привычно систематизирует множества, подмечая в них закономерности. Сталкиваясь со сложностью, мы классифицируем ситуации, типы и, пользуясь этой классификацией, приходим к решению. Этот процесс логического поиска, быстро усекает разнообразие альтернативных решений, оставляя для детального анализа лишь небольшую их часть.

В реальной жизни мы не всегда пытаемся подсчитывать и изучать возможные состояния среды, а противопоставляем среде другое разнообразие. Например, не перебирая возможные варианты игры и комбинации сильного шахматиста, мы выставляем против него другого гроссмейстера, разнообразие которого не меньше. В ходе игры он будет связывать маневр противника, развивая одновременно возможности для своего маневра. Вот так разнообразие может победить разнообразие.

Мы принимаем меры, которые должны нейтрализовывать любые мыслимые проблемы и одновременно вооружать нас против проблем немыслимых. Нанимая опытного менеджера, системного аналитика, консультанта, в общем, специалиста по разнообразию, мы действуем в этом духе. Причем структура нашей фирмы должна способствовать его задаче, или мы поручаем ему перестройку структуры.

Схемы взаимодействия игроков на футбольном поле должны давать им возможность проявить свое разнообразие и поглотить, обезвредить разнообразие приемов и тактик противников. Если разнообразие одной команды намного больше, чем у другой, то именно предсказуемость ситуаций и результата позволяет называть такую игру жалким неинтересным зрелищем. Кстати говоря, проявления коррупции, как присваивание разнообразия, нецелевое использование свободы личного усмотрения, имеющейся у любого администратора даже в самой жесткой иерархической структуре, вписываются в этот же кибернетический контекст.

Любую социальную систему можно представить следующей упрощенной моделью выравнивания разнообразия (рис. 3.1). Очевидно, что разнообразие среды существенно выше разнообразия технологических операций, которое в свою очередь намного превышает разнообразие управления. Никакой администратор не

67

знает всего, что происходит в его подразделении и тем более на рынке. Показанные на схеме аттенюаторы (устройства для сужения разнообразия) и усилители (расширители разнообразия) должны работать на полную

мощность.

Рис. 3.1. Схема выравнивания разнообразия

Можно теперь кибернетически уточнить автопоэзийное разделение организации и структуры (раздел 1.3). Организация это главные отношения в системе, определяющие ее идентичность, назначение и смысл. Структура это вся совокупность остальных действующих отношений, уместных в данный момент и позволяющих социальной системе существовать с помощью эффективного противопоставления разнообразию среды разнообразия своих элементов-людей. Структура должна гибко меняться, чтобы содействовать нашим усилиям по уменьшению изменчивости рынка, технологических операций и способствовать расширению набора управленческих реакций на изменения внешней и внутренней обстановки. В идеале именно самоорганизация и обеспечивает вариативность структуры.

Невозможно предугадать желание клиента относительно, скажем, цвета изделия, но можно путем изучения спроса ограничить набор цветов до нескольких наиболее ходовых, частично игнорируя запросы клиентов. Привлечение способных дизайнеров позволит создать две, три формы, покрывающие весь диапазон эстетических вкусов и технических характеристик. Интеллект конструктора аттенюирует разнообразие капризов и фантазий рынка. При этом полное игнорирование разнообразия сродни невежеству, и его можно назвать летальной аттенюацией.

Если же оставить часть изделий неокрашенными в ожидании сигнала из магазина и комплектовать краской или окрашивать на месте в заказанный цвет - это будет усилением разнообразия операций. Гибкое комбинирование различных банковских или страховых услуг – это примеры того же подхода.

Региональный агент сужает разнообразие рынка, передавая в центр агрегированную, частично обработанную, деловую информацию. Милиция, к примеру, усиливает свое разнообразие радиосвязью, транспортом, профессионализмом. Информационные системы сокращают число подозреваемых лиц. Мощные аттенюаторы это оружие, регистрация автомобилей, ограничение доступа, комендантский час, но это уже ущемляет права человека, его свободу, читай разнообразие. Аналогичные аттенюаторы – это стандартизация, типизация, регламент заседаний, протокол, фильтрация входных данных и другие выстраданные человечеством методы борьбы со сложностью. Вместе с тем, антибюрократические меры повышают гибкость управления, усиливают его разнообразие.

68

Управление Среда Технологические аттенюатор операции усилитель

Корпоративное соглашение поглощает разнообразие возможных ситуаций подобно тому, как правила дорожного движения или судоходства сокращают свободу маневра транспортных средств. Мы жертвуем свободой своего движения, чтобы оно стало безопасным и просто возможным. Причем движение пешеходов регламентируется лишь в зонах повышенной опасности. В обычных условиях люди расходятся на основе баланса доброжелательности и независимости, хотя порой возникают колебания и даже столкновения.

Характерно, что именно правила движения, ограничивая автономию водителей, превращают в систему транспортный поток, увеличивая корреляцию и предсказуемость поведения элементов потока. Это служит хорошей иллюстрацией действия закона иерархических компенсаций [52]. Подсистемы отдают часть своей автономии некоему компетентному управляющему центру в надежде на повышение эффективности всей системы и выживания всех в долгосрочной перспективе.

Так мы управляем сложностью. Это кажется известным и естественным. Но, осознанно перечисляя используемые и потенциально возможные аттенюаторы и усилители в исследуемой системе, то есть, работая в контексте рис. 3.1, можно прийти к нетривиальным находкам и спасительным решениям.

Возникают и чисто технические вопросы о количестве связей в структуре, о пропускной способности каналов и преобразователей информации (точки на рис.3.1), о синхронизации их работы. Оставим их специалистам по информатике и технической кибернетике.

Выделим главное: нанимая опытного администратора, специалиста, давая ему право действовать под личную ответственность, мы создаем автономную подсистему. И эта автономия – мощнейший аттенюатор и усилитель одновременно. Крайняя степень автономии – это когда раз в день мы слышим “Все в порядке” или “Есть проблемы”. С помощью этой, заметьте, самоорганизующейся подсистемы мы сжали разнообразие среды до одного бита.

Однако в проблемных ситуациях необходимо быстрое и мощное вмешательство, возможно превышающее компетентность этой подсистемы. Обеспечит ли структура такой переход от автономии к централизованному контролю? Справятся ли наличные каналы со скачком информации, характерным для кризисных периодов? Кто определяет допустимую ситуацией степень автономии? Нет ли в природе ответов на все эти “кто”, “где” и “как”? Есть! Эта центральная нервная система человека и других высших животных.

3.3. Нейрофизиологическая аналогия

Дилемму автономии и централизма биоэволюция решила сотни тысяч лет назад. На примере центральной нервной системы (ЦНС) мы убеждаемся в мудрости природы. Если бы такие подсистемы, как сердце, почки были бы полностью автономны, то они пренебрегли бы интересами организма с летальным исходом. И наоборот, если бы эти, как и другие органы не были бы частично автономны, нам бы пришлось все время о них думать и ежесекундно давать им указания. Мы бы не справились с этим и тоже умерли бы минут через десять. Эволюционное решение этой дилеммы – центральная нервная система. Ни один организм не может позволить себе роскошь осознавать то, с чем он может справиться на бессознательных уровнях. Такая экономия достигается также формированием привычек [6, с.174].

Замечено, что мы легко переходим по бревну неглубокий овраг, но не можем повторить этот переход над глубокой пропастью. Чувство страха не столько парализует наши спонтанные и, следовательно, быстрые реакции по сохранению равновесия, а просто включает сознательное управление поддержкой равновесия. Вместо быстрого автоматизма неосознаваемых реакций предпринимаем фатальную попытку централизованного управления процессом. Именно скорость натренированных инстинктивных реакций позволяют человеку проявлять воистину цирковое мастерство в сложных ситуациях17.

Именно ЦНС обеспечивает этот автоматизм, регулирует внутреннюю стабильность и динамическое равновесие с внешним миром, управляет подсистемами возбуждения и торможения, вмешивается, когда нужно и куда нужно, обеспечивает адаптацию, имитирует и прогнозирует развитие ситуаций раньше принятия сознательных решений. Стереотипы реакций, ограниченный набор стандартных поведений – это как бы классифицирует множество потенциально возможных действий, и также снижает неопределенность и разнообразие, упрощает и ускоряет адаптацию.

Рассмотрим один эпизод в работе подсистемы дыхания. Мы обычно не задумываемся о частоте дыхания, подсистема автономно решает, сколько кислорода нам нужно для текущей активности. Однако возможно и вмешательство высшего уровня, когда мы можем сознательно увеличить глубину и частоту или

17 Это справедливо не только для виртуозных физических навыков. Полани М. [194] утверждает, что люди часто не знают те приемы, с которыми они достигают цели. И вообще, мы знаем больше, чем можем сказать, и руководствуемся при принятии решений неявными и даже непонятными нам самим правилами, эвристиками. Мы убедились практически в их действенности и используем почти подсознательно.

69

напротив задержать дыхание, но до определенного предела кислородной недостаточности или избыточности. Сознание вскоре затуманится, и мы выпустим из под его контроля автономию дыхания.

Понятно, что здесь неуместно подробное описание ЦНС, хотя это очень интересно. - Поразительно точный и изящный механизм, связывающий нейронной сетью наш многоклеточный организм в автопоэзийное единство второго порядка. В нем можно условно выделить пять уровней, управления от спино-мозговых нервов до коры головного мозга. Именно на этой степени аналогии и детализации основана структура модели жизнеспособной системы (МЖС) Стаффорда Бира, показанная на рис.3.2).

Рис.3.2. Модель жизнеспособной системы (МЖС)

70

П ять

Ч еты ре

Т ри

Два

Два

Т ри*

1

N

Два

...

...

5

43

2

11

1M21

2M...

Среда

Мы видим в ней пять уровней, которые повторяются затем в меньшем масштабе, повернутые на 45 градусов. Они повторяются в подразделениях один1, …,одинN типа цехов, отделов, факультетов и т.п. Можем предположить существование и более мелких копий, как во фрактале и будем правы. Это самоподобие рекурсивно приведет нас к главным отношениям, которые составляют суть организации (см. раздел 1.3). Эти “матрешки” единственные жизнеспособные сами по себе подсистемы. Можем заметить также, что вся модель на рис.3.2 есть фрагмент один пятиуровневой системы верхнего метауровня. И это самоподобие является одним из необходимых условий жизнеспособности. Каждая жизнеспособная система вложена в жизнеспособную систему. Фрактальная структура МЖС отражает отношения между частями в их интеграции в единое целое, служит согласованию задач и росту степени общности.

Мы видим много других подсистем: “два”, “три” и т.д., не обладающих фрактальностью. Они не жизнеспособны сами по себе, не являются “центрами рентабельности”, не составляют организацию. Это элементы структуры – они предназначены для сохранения организации, для поддержки гомеостазиса при изменениях внешних обстоятельств (среда) и внутренней ситуации (технологические операции). Легко заметить сходство с рис.3.1, где обозначены лишь среда, операции и управление. Если нас интересует конкретная жизнеспособная система, то мы как бы наводим на нее наш “микроскоп”, и повернутые на 45 градусов фрагменты будут теперь ее подразделениями. После этого Вы ощущаете точное знание своего места по отношению к главным характеристикам административной территории. Затем мы должны увидеть в исследуемой системе (“системе в фокусе” [146]) функции, идентичные ЦНС, проверить соблюдение принципов управленческой кибернетики. Попробуем аргументировать указанную аналогию и кое-где показать ее ограниченность, описывая специфику работы каждого из блоков этой модели жизнеспособной системы.

3.4. Автономная работа подразделений (системы один1 … одинN)

Центр локального регулирования (квадрат) работы подразделения одинi (круг) следит за выполнением текущих заданий и стандартных функций, которых достаточно много в любой деятельности. Здесь можно увидеть отрицательные обратные связи, нейтрализующие отклонения от нормы, от плана, от установленной на верхних уровнях программы действий. Налицо сходство с рефлекторной петлей позвоночного отдела. Система автономно удерживает параметры в определенном диапазоне. Нет ни перегрева, ни переохлаждения, стоимость и качество в норме, запасы ресурсов внутри безопасных границ.

Но это поверхностная аналогия. На деле же все сложнее. Мы нигде не увидим отрицательные обратные связи в чистом виде. Не так уж тривиально и предсказуемо работают эти рефлекторные петли ни в организме, ни в социальной системе. Множество невидимых на первый взгляд контуров, образуемых неявными факторами и побочными взаимодействиями (см. рис 1.4а) делают неочевидными и неожиданными причинно-следственные связи. И мы будем лечить заболевшее плечо, а это был симптом сердечного заболевания. Подобные ошибки возможны и на фирме.

Симпатические (возбуждающие) и парасимпатические (тормозящие) петли нервной системы можно увидеть и в деятельности автономных подразделений. Стабильность часто поддерживается как бы в системе противовесов, усилиями противоположных по интересам служб, отделов (см. раздел 2.2). Лозунг “у каждого свой начальник” неверен. Гомеостатический баланс интересов точнее описывает реальность, нежели обратная связь.

Кроме того, в ходе управления повсеместно идет прогнозирование, предчувствие неминуемых отклонений от программы на основе анализа доступных данных и, конечно, опыта. Адекватные меры позволяют избежать отклонений, и обратная связь не будет к этому причастна.

Опыт и общение периферийных руководителей позволяет им опережать официальную информацию, которая может оказаться уже ненужной к моменту появления. Это та самая гетерархическая сеть партнерских отношений, не командная, а чисто информационная. Как и утверждалось выше в разделе 2.4, именно благодаря таким сетям появляется необходимая для выживания гибкость в жестких иерархиях. Многое решается как бы само собой, и пороги срабатывания отрицательных обратных связей, по аналогии с нейронами в ЦНС в ее спокойном состоянии, можно поднять, что обычно и делается. Так что в первом приближении, скажем, на клеточном уровне фирмы, эти пороги могут отражать степень автономии.

Если фирма состоит из двух человек, один, допустим, производит, а другой продает, то они могут объяснять друг другу все детали и мотивы своих действий, совместно обсуждать планы и прочее. Здесь даже не возникает вопроса о централизме или автономии. Но если в организации работают несколько человек, то управляющий уже физически не сможет объяснять каждому причины своих решений и поступков и вникать во все их обстоятельства – на такую гармонизацию отношений просто не хватит времени. Придется ему доверять, а им подчиняться для согласованного решения общих задач. Здесь уже неизбежно разделение функций, и встает вопрос о степени автономии их выполнения.

71

Вместо потока исчерпывающей информации, как во взаимодействии двух человек, мы видим внутри системы обмен ограниченной специализированной информацией. Сверху идут предписания, наверх – отчеты. При этом лаконичность, как первых, так и вторых регламентируется неким ресурсным договором, служебной инструкцией и характеризует степень автономии. Другими словами, как много отдано на личное усмотрение и насколько формальна подотчетность начальника подразделения, насколько расширено разнообразие маневра этого звена за счет уменьшения разнообразия “рычагов” управления им. Здесь неизбежный, неисчерпаемый и неискоренимый источник коррупции

Начальники подразделений контактируют между собой, но эти отношения не всегда бывают партнерскими и не в последнюю очередь по той же причине невозможности объяснять все свои мотивы. Кроме того, существуют антипатии и несходство характеров, соперничество, карьеризм и т.п. человеческие факторы. Таким образом, в отличие от организма, организации меньше походят на интегрированное целое. В результате заказаны материалы, которые есть на складах, заново проводятся разработки, теряются возможности и ресурсы, в том числе и человеческие, корыстные интересы и усилия людей и подразделений наносят ущерб системе, снижая ее жизнеспособность.

Действия по спасению собственного плана не могут не задевать другие локальные подразделения, связанные с нашим через среду, общие ресурсы и общий план. Даже если мы должны и успеем оповестить коллег, они могут не знать, как реагировать. Поэтому нужна система, повышающая вероятность того, что те, кому нужно, узнают именно то, что нужно, и вовремя.

3.5. Система два. Антиосцилляторная деятельность

Итак, автономная работа подразделений (систем один) нуждается в поддержке. Эту поддержку осуществляет система два – координатор совместной работы подразделений (вертикальная цепочка треугольников на схеме МЖС).

Эта система замечает отклонения от плана или стандартного поведения и может компенсировать нарушения в работе одного из подразделений усилиями других. У нее для этого есть власть и информация. Отклонения неизбежны и решения одних подразделений по их устранению мешают другим, создавая отклонения у них, раскачивая эти колебания. Нужна координация.

Двойственная роль низовых начальников – забота о своих подразделениях в условиях лояльности высшему руководству, приводит к тому, что при малейшей опасности и нарушениях привычной ритмичности доверие к коллегам исчезает. Все занимают оборонительную позицию, и начинается блеф, как в покере. Происходят завышения потребностей, утаивание ресурсов, что неминуемо приводит к росту и последующим колебаниям уровней запаса ресурсов и потерь, с ними связанных. Динамика этих процессов великолепно показана в книге Дж.Форрестера [91].

Подстраховочные завышения потребностей в ресурсе, запаздывание в цепях исполнения команд и в обратных связях – вот источники колебаний. Человеческие факторы психологического свойства проявляются как дефекты управления. Колебания эти, вообще говоря, неустранимы, но их следует контролировать и ослаблять. Это антиосцилляторная функция системы два.

Должно происходить и происходит распределение и оперативное перераспределение ресурсов, с учетом интересов и приоритетов всех подразделений при выполнении их заявок. Возможно и оперативное изменение приоритетов в соответствии с распоряжениями сверху. Эту функцию можно увидеть в отделах, касающихся нормирования, стандартизации технологического процесса, охраны труда и качества. В университете это бюро расписаний, учебно-методический отдел, распределяющие аудиторный и преподавательский ресурсы. Эти функции видны при составлении графиков, регламентирующих снабжение, сроки профилактик и ремонта и т.п.

В антиосцилляторную деятельность входят предварительный подсчет себестоимости, оперативная коррекция планов, вариантов распределения ресурсов. Можно увеличить эффективность одного подразделения за счет некоторого снижения показателей другого, но так, чтобы выросла суммарная эффективность, и никто бы не пострадал. Можно укрупнять операции снабжения и сбыта на основе полной информации о потребностях. Здесь находят применение математические модели распределения ресурсов, управления запасами, теории очередей, оперативного управления.

Не только коррекция заявок на ресурсы любой природы и усилия по перераспределению их во избежание колебаний и нарушений общего плана являются задачами системы два. Она должна информировать верхние уровни об особо опасных ситуациях, где ее компетенции или авторитета может не хватать18. Многие действия по предотвращению неуправляемых колебаний могут быть простыми, формальными, заранее продуманными и, следовательно, быстрыми. И это – главное. Однако при необходимости именно система два обратится в систему три, которая непосредственно руководит подразделениями один (вертикальная командная ось) и может власть употребить или подключить высшие

18 Система два не воспринимается как руководящая, так как не стоит на главной командной оси.

72

эшелоны, отобрав всю автономию у подразделения, сузив его разнообразие, вплоть до отстранения низового руководителя (переход на “прямое президентское правление”).

Как мы уже отмечали, весь набор стандартных технологических приемов и схем принятия решений, свойственных людям конкретного отдела, цеха, эволюционирует. То есть, идет наследование и мутация всех этих рутинных операций. Это происходит по причине текучести кадров, а также вследствие попыток модификации, улучшения. Понятно, что эти перемены как-то повлияют на другие подразделения, поэтому подсистема два должна, по крайней мере, быть в курсе, чтобы быстрее и точнее отреагировать на последствия.

Здесь происходит взаимоувязка деятельности начальников подразделений с промежуточных позиций понимания местных и общего интересов системы. Система два проявляет себя как искусный интерфейс между системами один и три. Обычно опасность колебаний и значение описанных функций системы два недооцениваются.

Итак, отношения в связке “один - два” определяются взаимным признанием прав других подразделений и необходимостью ослабления колебаний.

3.6. Система три. Директорат текущей деятельности

Отношения в связке “один - три” основаны на понимании того, что подразделение есть часть фирмы или корпорации и у нее есть право и долг ограничивать автономию частей в целях выживания всех, в том числе и этого подразделения. В этих отношениях проявляется корпоративный синергизм, сила внутрифирменного сцепления. На основе своего видения работы всех подразделений и учета интересов фирмы система три может заметить и поддержать эмерджентность, как системный эффект взаимодействия, “убить двух зайцев”, распространить удачный опыт на все подразделения. Это директорат текущей деятельности(перенесено снизу).

Система три это высший уровень поддержки автономии и низший уровень централизованного управления. Основная функция - обеспечение стабильности внутрифирменной обстановки и автономной работы подразделений.

Система три передает плановые и специальные указания от высшего руководства к подразделениям по центральным вертикальным каналам (рис.3.2), получает от них и от системы два информацию о внутренней обстановке и анализирует ее, на основе анализа распределяет ресурсы материальные, человеческие, информационные, как бы меняет эти ресурсы на своевременные и нужные результаты. Сфера ее интересов: “внутри и сейчас”.

Посмотрим, как это делается. На схеме МЖС мы видим, что система три как бы охватывает подразделения справа контуром систем два, а слева контуром с блоком три*, о котором мы скажем позже. В организме человека аналог системы три находится где-то в среднем мозге и компенсирует симпатическую (правую) систему возбуждения парасимпатической (левой) системой торможения.

Допустим, мы видим автобус у остановки и решаем, что успеем добежать. Это решение принято в системе пять. Система четыре расписала план по всем подразделениям, и они автономно заработали: ноги, сердце, легкие – все под присмотром системы три. Правая петля контролирует взаимодействие, распределяет поток адреналина. Левая петля наблюдает за степенью создавшегося напряжения, ограничивает перегрузки и перевозбуждения. Тревожный сигнал “в боку закололо” будет усилен и потому пройдет через пороги систем три и четыре в кору головного мозга пять. Начнется пересмотр плана в связи с изменившимися внутренними обстоятельствами и включится автономия шага, а не бега. Тоже произошло бы при изменении внешних обстоятельств, скажем, автобус закрыл двери и поехал. А если бы жизненно важно было успеть, мозг проигнорировал бы сигнал о наступающем кризисе и приказал бы системе три подбросить еще адреналина, включить подразделение “крика и размахивания руками”.

Похожие ситуации происходят и на фирме. На основе доступной и подготовленной информации высшее руководство (система пять) сформировало план действий. Система четыре конкретизирует и формулирует задачи подразделений. Система три следит за автономным выполнением плана, система два регулирует взаимодействия систем один, гасит конфликты и колебания. Возможно, что в одном из подразделений возникнет слишком большое напряжение, риск аварии, снижения качества, роста себестоимости. Тогда пойдут вверх соответствующие сигналы и, возможно, по левой сдерживающей петле активность будет снижена, план изменен для сохранения жизнеспособности. Аналогичные изменения могут произойти вследствие анализа внешней обстановки, непрерывно осуществляемого системой четыре. При этом система четыре переведет подразделения на режим централизованного управления на время коррекции плана.

Как уже отмечалось, поиск баланса обычно происходит в возбуждающих и тормозящих внутреннюю активность мотивировках. Можно усмотреть два критерия: стабильность внутренней обстановки и стабильность взаимодействия с внешней средой, рынком. Начальник производства стремится оптимально использовать технику и рабочую силу, обеспечивая максимум производительности при минимальных

73

затратах и учете ограничений на ресурсы различной природы: материальные, финансовые, человеческие. Начальник сбыта хочет максимально удовлетворить заказчиков, занять сектор рынка и для этого требует предельного напряжения: перегрузки оборудования, сверхурочная работа и т.п. Конфликт двух этих людей неизбежен, но, что характерно, совершенно необходим для динамического равновесия и успешной работы. Всем ясно, что снижение себестоимости и цены повышает шансы сбыта. Увеличение объема продаж и выгодный контракт позволят, наконец, провести ремонт или заменить оборудование. Люди не могут этого не понимать, но текущие интересы и задачи заслоняют перспективу выживания. Кроме того, ответственность не делится поровну – за перегрузку и аварию, инициированную со стороны сбыта, отвечает начальник производства.

Можно увидеть подобный механизм чувствительного баланса в конфликтах конструкторского и технологического отделов, в противоречиях качества и себестоимости. Понятно, что примеры этой дихотомии могли и не быть производственными, подобные коллизии возникают в любых организациях. В научных учреждениях очень важен баланс фундаментальных и прикладных исследований. Текущая деятельность системы три сводится во многом к согласованию этих двух противовесов, внешней и внутренней мотивировок. При этом опять же могут быть полезными различные методы исследования операций, теории игр. Именно анализ антагонистических тенденций проясняет постановку задачи оптимизации.

Конфликт конструктивен, пока не имеет личностного характера, тогда лишь можно использовать его как модель взаимодействия с целью поглощения разнообразия. Лишь тогда эта модель будет полезной для спокойного обсуждения проблем в контексте противоречивых критериев и точек зрения.

Начальник подразделения учитывает свою локальную среду и плохо представляет окружение всей системы, как говорится “мелко плавает”, хотя и “не оторван от земли”. В то время как система три работает на выходных данных системы четыре и знает “глубокую воду” высшего руководства. На основе этого знания она и регулирует автономию подразделений.

Метаязык высшего уровня непонятен нижнему. Системный аспект этой проблемы мы затрагивали в главе 1. И дело даже не в словарном запасе, а в незнании правил формирования понимаемых в конкретном окружении фраз, т.е. в недостатке синтаксиса. Добавим упомянутую выше невозможность пояснять все мотивы своих решений. Добавим к этому разные горизонты планирования, уровни ответственности и информированности. В этом отличие фронтовых воспоминаний, написанных лейтенантами и генералами. Здесь лежит принципиальная необходимость иерархии, эвристик, политики “кнута и пряника” для поддержки нужной тенденции в условиях недостаточной лояльности. Этим тоже занимается система три.

Скажем, начальник отдела не в состоянии понять, почему предложенный им проект отвергнут руководством, он не знает, как этот проект может повредить другим, репутации фирмы. Низовой администратор физически не может быть информирован обо всем, что происходит в совете директоров. Потому-то ему и проще пожимать плечами, выслушивая “уму непостижимые” указания, чем пытаться постичь их. Страницы книг Бира насыщены подобными находками, иные из них кажутся тривиальными, но кибернетический ракурс их анализа дает неожиданную пользу.

Старая проблема централизма и автономии высвечивается по-особому. Ведь как автономия, так и детальная регламентация деятельности уменьшают разнообразие и облегчают управление, но совершенно по-разному, с различными приоритетами критериев качества управления.

Можно заявить, что с автономией покончено, хватит играть в демократию. Тогда те руководители, которые не могут быть лишь исполнителями уйдут, и монолитная, скованная правилами и приказами фирма спокойно заработает. Нет, этого не будет. Такого мамонта погубит скорость перемен.

Есть и другое решение. Объявим, что фирма полностью децентрализована. Тогда сразу уволятся те, кто работал на корпоративную сплоченность, заявив, что их дело подорвано. Возможно, что некоторое время такая фрагментарная фирма просуществует. Но достаточно будет небольшого конфликта, и отсутствие сцепления, центра притяжения приведет к распаду. И хорошо, если на обломках возникнут мелкие фирмы.

Новая парадигма системного подхода совпадает с выводами Бира, который говорит нам, что не годится любое заранее фиксированное соотношение централизм/автономия. Этот компромисс нужно постоянно покачивать, уточнять и изменять.

Демократичность отношений и климат коллегиального общения нуждаются в особой опеке. Все мы знаем, что у многих людей по мере карьерного роста исчезает стремление к сотрудничеству, проявляются авторитарные черты. Есть люди, готовые сражаться за свои амбиции во вред делу. Понятно, что это выходит за рамки модели, но менеджмент должен воспринять рецепт управленческой кибернетики о постоянном совершенствовании структуры и механизмов регулирования степени автономии.

Анализируя состав информации, перемещающийся по вертикальным линиям через систему три, можно ответить, демократична или автократична исследуемая фирма, увидеть к какой форме управления она тяготеет. Разумеется, эта информация отличается в разных организациях, но можно найти и общее. Вниз идут программы распределения и использования ресурсов в подразделениях. Ресурсный договор определяет долю личного усмотрения, широту полномочий и, стало быть, автономии низовых руководителей. Вверх

74

идут отчеты различного вида: стандартизованные ведомости балансов, рентабельности, потерь, частота поступления и подробность которых определяется степенью ответственности и подотчетности и, стало быть, централизмом организации. Это тоже регламентируется ресурсным договором.

Но кроме этой информации через фильтры системы три снизу порой прорывается сигнал, требующий повышенного внимания и вмешательства верхних уровней. Как уже отмечалось, результатом может быть коррекция планов и ограничение автономии. При этом по правой возбуждающей петле с участием системы два реализуются необходимые изменения в совместной работе подразделений.

Говоря о возможности гибкого изменения отношения централизм/автономия, мы имеем в виду какие-то способы и правила изменения формы и периодичности поступления этих распоряжений и отчетов. Здесь и психологические моменты изменения степени ответственности и полномочий и технические аспекты гибкости программного обеспечения управляющих информационных систем.

Все эти усилия по перепланированию могут вызвать большое напряжение в подразделениях с риском снижения качества, срывов, аварий. Таким образом, результатом другого сигнала повышенного внимания может быть и реакция руководства на левой тормозящей петле. Блок ревизий три* представляет собой быстрый и компетентный орган, эпизодически напоминающий об ответственности, ресурсном договоре, стандартах и нормах, качестве и безопасности, в общем, мониторинг. Бир называет эту деятельность спорадическим аудитом.

Оба этих канала: правый и левый как раз и поглощают остаток разнообразия среды и операций, с которым не справляется автономная работа подразделений, который не покрывают все вертикальные каналы главной командной оси и пункты ресурсного договора. Эти каналы восполняют пробелы в информации о состоянии подразделений, гарантируют внутреннюю стабильность всей организации, предотвращают возникновение критических ситуаций. Их нужно конструировать с запасом пропускной способности, с учетом всплеска информации в кризисных периодах. К примеру, можно предусмотреть специальную линию экстренной связи.

Итак, система три поддерживает автономную работу подразделений и внутреннюю стабильность, доводит решения руководства, распределяет ресурсы, организует ревизии, передает вверх стандартные отчеты и экстренную информацию.

3.7. Система четыре. Главный переключатель и директорат развития

Все вышесказанное по поводу трехуровневой связки систем 1-2-3 убеждает нас в эффективности такой схемы поддержки автономной работы и гомеостатического внутреннего баланса. Однако успешность решения этих задач определяется также потоком плановых указаний и директив из самого верхнего уровня.

Необходимые для этого планирования данные о состоянии подразделений подаются системой три в систему четыре. Туда же непрерывно идут данные о внешней среде. Именно эта система обеспечивает самореферентность мозга предприятия. Она формирует представление высшего решающего центра (система пять) о реальном мире и реальной внутрифирменной обстановке, добиваясь рекурсивного сближения между своим видением ситуации и ее моделью в представлении руководства.

Верное понимание ситуации не снижает ее сложности и разнообразия, но облегчает выбор наиболее адекватных действий из нашего ограниченного арсенала и расширение его в конкретном направлении. Анализ внешней и внутренней ситуации, осуществляемый в системе четыре, позволяет развивать разнообразие управления.

Понятно, что здесь возможна тенденциозная подача фактов, влияние собственного к ним отношения, сформированного мотивацией, доступными контактами. Известно, что “окружение делает президента”. Все это неизбежные издержки человеческого взаимодействия, но вопросы доверия, лояльности выходят за рамки рассматриваемой модели, хотя повсеместно подчеркиваемая гибкость структуры как раз и призвана помочь в преодолении негативных сторон этого взаимодействия.

Чем точнее эта информация, тем адекватнее властные действия руководства по сохранению жизнеспособности, точнее прогнозы развития, эффективнее планирование. Благодаря этой точности достигается своевременность коррекции планов и переключений на централизованный режим управления. Необходимость постоянной адаптации, отбрасывания устаревших и планов, разработки новых обусловлена изменениями на рынках, в законодательстве, появлением технологических новинок. Кроме того, именно этот непрерывный поиск поддерживает неравновесность, высокую готовность к возможным изменениям, интеллектуальную гибкость. Понятно, что процессы перепланирования опять же нуждаются в объективной и оперативной информации.

Система четыре, как генератор информации для поддержки жизненно важных решений существует в любой организации. Она не всегда оформлена и легализована как организационная сущность (отдел развития, аналитический отдел, отдел корпоративного планирования), но ее функция есть в головах управленцев или хотя бы в одной голове.

75

Среди множества моделей производственных и коммерческих фирм, используемых в различных задачах и потому отражающих различные стороны деятельности, базовыми следует признать схемы превращения инвестиций в прибыль с различной степенью детализации этих процессов увеличения капитала. Максимально простая, то есть, наиболее абстрагированная схема такого процесса показана на рис.3.3.

Рис. 3.3. Упрощенная схема финансовых потоков фирмы.

Более детальная модель, варианты которой приводятся в [11], показывает множество контуров обратных связей, позволяет учесть инерцию товарных и финансовых рынков, запаздывания в исполнении решений, как факторы, влияющие на динамику. Разработка и анализ моделей подобного типа входит в круг задач системы четыре.

В каждом из узлов схемы на рис.3.3 принимается решение по распределению ресурсов на основе ранее разработанных или постоянно уточняемых планов. Система четыре непрерывно добывает информацию для этого уточнения. Поток внутрифирменной информации составляют фактические и потенциальные ресурсы и ограничения. Система четыре, находясь на перекрестке двух этих потоков внешней и внутренней информации, обеспечивает точность распределения доходов в целях перспективного выживания корпорации. Это директорат развития. Область его интересов – “снаружи и потом”. Функция развития, описанная в разделе 2.6, в основном реализуется здесь.

Именно на основе переработки информации и моделирования развития ситуации система четыре может выполнять свою переключательную функцию, ослабляя степень автономии или подавая вверх сигнал о необходимости централизованного управления. Процесс извлечения информации из данных для принятия решения по силовым вмешательствам очень сложен. – Что является важным? Какова мера срочности? Чем проверить объективность данных? Опасна ли замеченная тенденция? Можно ли справиться с ситуацией без высшего руководства? – Вот набор непростых вопросов переключательной функции.

Посмотрим, как это происходит в нашем организме. В нервной системе постоянно действует двойственный механизм возбуждения и торможения. Потому-то мы и не вылезаем из кожи при малейшем шуме, но изменяем соотношение сил тормозящих и возбуждающих сигналов, особенно в ожидании важного сигнала, в зависимости от степени опасности обстановки.

Говоря о физиологии этого процесса, отметим, что на линии связи нейронов существуют промежутки – синапсы. Электрические импульсы могут пройти этот промежуток или нет. Это зависит от суммарного воздействия тормозящих и возбуждающих импульсов. Но, даже пройдя синапс, импульс возбуждения может оказаться ниже порога срабатывания нейрона. Понадобится несколько таких импульсов, как бы подтверждающих тревогу, чтобы нейрон сработал и передал возбуждение дальше к другим проверяющим значимость синапсам. За этим стоит точный молекулярный механизм, сравнительно недавно понятый и описанный.

Нечто подобное должно происходить и в действительности происходит в организации. Решение “делать – не делать ” определяется на основе конфликтующего набора доводов “за” и “против”. И естественно, этот баланс возбуждающих и тормозящих сил меняется под воздействием внешних и внутренних обстоятельств.

Множество путей ведет к коре головного мозга, и по ним, образно говоря, идут требования возбуждения или торможения. Если в каком-то узле этих путей сигнал не прорвется, то в другом месте, спустя некоторое время, напомнит о себе. Многое в этом балансе сенсороно-моторных корреляций зависит от того, спим мы или бодрствуем, от глубины сна, от степени нашего внимания, озабоченности чем-то важным. Настолько важным, что не станет наша система четыре, находящаяся где-то в среднем мозге, заваливать кору информацией о пальце, который зачесался. Мы его автономно почешем, но потом можем о нем вспомнить, а можем и не вспомнить. Это зависит от массы факторов, формирующих контекст.

76

Т ЕХНО ЛОГИЧ ЕСКИЙ ПРО ЦЕСС

КРЕДИТ

ПРО ЧИЕ РАСХОДЫ

ДО ХО Д НАЛО ГИ

ДИВИДЕНДЫ

РАСПО ЛАГАЕМ ЫЙ КАПИТ АЛ

РЕИНВЕСТ ИЦИИ

ЗАТ РАТ ЫНА АМ О РТ ИЗАЦИЮ

В системе 4 находится некий фильтр, работающий как деликатный и вдумчивый секретарь, анализирующий степень важности и срочности информации, учитывающий обстановку, замечающий аномалии и тревожные закономерности. Высшее руководство занято, подписывается важный контракт, была команда “не мешать”, все возложено на систему три, которая поддерживает автономную работу. Организм как бы спит, но вдруг прорывается через фильтры системы четыре тревожный сигнал, сознание просыпается, кора берет контроль над всеми мышцами, гонит гормоны по симпатическим каналам для активизации обратных связей, для снижения порогов срабатывания нейронов.

Допустим, мы озабочены какой-то проблемой. Кора ее обдумывает, и одновременно работают автономии дыхания, пищеварения, ходьбы. Система три поддерживает их, включает свет, обогреватель, кофейник (внутри и сейчас), причем делаем мы это машинально, не задумываясь. Система четыре помнит – в пятницу у меня лекция, через неделю командировка, нужно послать факс (снаружи и потом). Эти сведения ей “спущены” из системы пять. В свете этих перспектив сигналы изнутри, к примеру, “горло побаливает” или снаружи “обещают заморозки” могут быть проигнорированы или взяты на заметку, или вызывают быструю и адекватную реакцию.

Вспомните операционально замкнутые системы, у которых именно конкретные состояния структуры определяют спектр собственных поведений (разделы 1.7 и 1.8). Внешние возмущения лишь модулируют этот баланс возбуждения и торможения. Заметьте, что все это четко разделено на “снаружи и внутри”, на “сейчас и потом” без шизофренического смешения.

Есть ли что-нибудь подобное в Вашей организации? Понятно, что при угрозе взрыва, пожара мы шефа с постели поднимем, чтобы он тоже выделял адреналин. Но пройдет ли через секретаря сигнал об активизации конкурентов? Или мы не достаточно ускорим каналы возбуждения и наша реакция запоздает по этой причине? Имеется ли заранее составленная программа под названием “кризисный режим” или что-то в этом стиле? Эта функция системы четыре часто в плачевном состоянии. Здесь также видна ограниченность организмической аналогии. Организм на любые возмущения в своем диапазоне пусть и неудачно, но отреагирует. Организация вполне может и не заметить опасность в силу недостаточной целостности, корпоративной сплоченности.

Управление в реальном времени это мечта о том, чтобы корректирующие воздействия подавались вовремя, в фазе с корректируемыми процессами. Для этого мы должны не столько уменьшать запаздывание в каналах обратных связей и управляющих воздействий, сколько уметь видеть факты до их появления. При этом речь идет не столько о прогнозе и учете выявленных тенденций, сколько об их предчувствии, о формировании и поддержке нужных тенденций. Будущее следует воспринимать как набор возможных сценариев (аттракторов), а настоящее - как сложный и ответственный процесс выбора аттрактора и способа управления движением к нему.

Данные финансовой и прочей отчетности за прошедший день, месяц говорят нам о том, что мы должны были сделать, но уже поздно. Конечно, история учит, но на нее нельзя повлиять. Услуги, оказываемые системой четыре, должны кроме анализа прошлых событий, замеченных закономерностей и тенденций помогать руководству “творить будущее” с учетом рефлексивности социальных процессов (раздел 1.10). Посматривая в зеркало заднего вида, чаще все же смотрите вперед, как советует Бир.

Чтобы в этом процессе заработали на полную мощь человеческая интуиция и другие возможности интеллекта, нужно обеспечить его информацией. Не данными, заметьте, а информацией, то есть, различием в данных, порождающим различие в нас и наших действиях. Тогда мы можем оперативно распознать ситуацию по едва намечающимся ее признакам. Иначе получаем футбол в тумане. Когда увидел мяч, уже поздно действовать.

3.8. Ситуационная комната

Что придумало человечество для контроля сложных и динамичных систем, для оперативного вмешательства в развитие событий путем распределения ресурсов и усилий? Мы знаем, что для управления крупными войсковыми операциями в штабах оснащаются специальные помещения, с большими рельефными картами, по которым перемещаются флажки, фишки, кораблики. Операторы отмечают на стеклянных планшетах координаты самолетов. Все мы видели по телевизору центры управления космическими полетами, где визуализация состояния орбитальной станции предельно информативна.

Это можно назвать ситуационной комнатой. Главное в ее разработке: а) возможность управления в реальном времени и б) добротная подача информации в основном в аналоговой (нецифровой) форме. Таким путем можно организовать и поддерживать симбиоз человеческого мозга и компьютера. Любые даже очень простые варианты такого воплощения системы четыре приводят к глубоким изменениям в деле управления организацией. Ст.Бир успешно использовал такую комнату для управления экономикой Чили и описывает свой опыт в книге [11].

В ситуационной комнате не должно быть цифр. Нет смысла выводить на экран данные в цифровой форме, человеческий мозг плохо с ними справляется при принятии оперативных решений. Там на одной из

77

стен должны быть несложные схемы финансовых и материальных потоков типа изображенной на рис.3.3, меняющие толщину пропорционально интенсивности. Там же должна располагаться “живая” схема корпорации, подобная представленной на рис.3.2. Периодичность изменений должна соответствовать возможностям зрительного восприятия и требованиям оперативности управления. Особым цветом выделяются тревожные сигналы. Главное, что все это технически осуществимо и недорого. Подобные экраны и табло с компьютерной поддержкой давно работают и постоянно совершенствуются.

Итак, не надо цифр, им место внутри компьютера. Представьте себя переходящим большую улицу, пользуясь точными скоростями и расстояниями до ближайших автомобилей, прогнозами их положений в количественной, числовой форме. Кошмар! Смотреть нужно по сторонам, а не в калькулятор. Быстро и эффективно мозг справляется лишь с качественной информацией.

Вторая стена связана с прошлым, с памятью системы. На ней нужно по мере надобности высвечивать ретроспективные данные, графики и диаграммы, позволяющие оценить динамику важнейших показателей, историю развития внешних и внутренних тенденций.

На третьей стене место для будущего. Здесь отображаются прогнозы, как статистического характера, так и полученные от экспертов, системных аналитиков. Возможно даже описание вероятных сценариев развития событий.

У нас осталась еще четвертая стена, и Бир рекомендует использовать ее для имитационных экспериментов с моделями организации, отражающими с различной степенью детализации различные стороны ее деятельности [11, с.199 и 206]. Нет недостатка в подобных моделях, применяемых в качестве тренажеров и в деловых играх, но здесь важнее всего визуализация реакций системы на управляющие воздействия. Модель должна наглядно показывать все этапы проявления последствий конкретных решений по распределению ресурсов, по изменению тактики управления, по структурным изменениям. Понятно, что в свете всех вышеописанных особенностей сложных систем трудно рассчитывать на точность такого моделирования. Тем не менее, это позволяет избегать грубых ошибок и находить приемлемые, не самые плохие решения. Вообще говоря, это единственный способ поддержки человеческой интуиции путем анализа реакций сетей взаимодействий на альтернативные варианты управления.

Разработка моделей, создание и модернизация ситуационной комнаты входят в функции системы четыре, как информационная поддержка важнейших решений высшего руководства. Модель также открывает возможности для экспериментирования с целью построения и коррекции планов путем оценки долгосрочной перспективы развития, как это отмечалось в разделе 2.6. Компьютерная имитация функционирования сложных систем используется давно и плодотворно, но подчеркнем еще раз необходимость аналоговой, “живой” модели с возможностью ручного изменения параметров распределения средств, например A,B,C,D,E на рис.3.4, наблюдения непосредственных эффектов этих воздействий, анализ влияния запаздываний x1, x2, x3, y, z. Разумеется, не исключено использование моделей для тренировки операторов и администраторов, для деловых игр.

78

Рис.3.4. Модель для анализа вариантов распределения капиталовложений. К сожалению, практика существующих отделов развития сосредоточена на анализе прошлой и

существующей ситуации с попытками экстраполяции замеченных тенденций, с выявлением прошлых ошибок. Однако главной целью аналитиков системы четыре является формирование будущего, а не пугающего представления о нем. Ни “кто виноват”, ни “что будет”, а что нужно делать, чтобы самоорганизующие силы двигали организацию в желательном направлении.

3.9. Система пять. Высшее руководство

Это последний поглотитель того разнообразия, с которым не смогли справиться фильтры всех нижних уровней. Проблемы, прошедшие сюда, по уровню сложности относятся к компетенции системы пять и могут быть решены только здесь. Оставлять их на усмотрение систем нижних уровней все равно, что оставить ядовитые грибы среди съедобных в надежде, что желудок сам разберется.

Здесь как в коре головного мозга логически завершается иерархия функций управления. Система пять замыкает управленческий цикл системы(перенесено снизу). Число уровней могло бы отличаться от пяти, и эта классификация условна, хотя логически и функционально обоснована всей вышеописанной схемой взаимодействия уровней в деле поглощения разнообразия.

Из соображений формальной логики мы не смогли бы закончить эту иерархию систем принятия решений. Однако система должна иметь границы, и мы вынуждены смириться с недоуправлением со стороны инклюзивной системы, с отсутствием логически завершенного критерия или невозможностью его понять (см. по этому поводу раздел 1.10). Образно говоря, следует оставить попытки найти высший смысл, главный критерий и ограничиться эвристиками, подпитывающими способность к выживанию в долгосрочной перспективе, гарантирующими сохранение организации.

Система пять формирует организационную культуру, политику, систему поощрений, поддержки инициатив, распределение и генерацию новых знаний. Именно организационная культура позволяет продуктивно аттенюировать разнообразие знаний, опыта, мотивов всех сотрудников, органично связав их в общую деятельность.

Высшее руководство можно назвать метасистемной деятельностью, попыткой увидеть систему со стороны, подтвердить ее целостность, индивидуальность и тождественность в глазах метасистемы, включающей нашу. Происходят постоянные контакты с многочисленными посредниками между нашей системой и средой, между нашей системой и метасистемой. При этом уточняется роль и место системы, смысл деятельности, идентичность.

Вторая важнейшая функция системы пять: присматривать за гомеостатическим балансом систем четыре и три, то есть, контролировать устойчивое неравновесие внешних и внутренних мотивировок, компромисс текущих и перспективных задач, то есть, баланс между сегодня и завтра. Дихотомия этого рода

79

ИНВЕСТ ИЦИОНН ЫЙ КАПИТ АЛ

ЭФФ

ЕКТИ

ВНО

СТЬ

ПРО

ИЗВ

ОД

СТВА

С

ТАРА

Я

П

РОД

УКЦ

ИЯ

НО

ВАЯ

ПРО

ДУК

ЦИ

Я

ЭК

ОН

ОМ

ИЧ

ЕСКИ

Е

ИЗМ

ЕНЕН

ИЯ

ТЕ

ХНО

ЛО

ГИЧ

.

Н

ОВИ

НК

И

РЕК

ЛА

МА

А В С D Е

СПРО С И РЫ НОЧ НЫ Е ПЕРСПЕКТ ИВЫ

1 2 3 СЕБЕСТ ОИМ О СТ Ь

ВАЛОВОЙДО ХО Д

ЧИСТ Ы Й ДО ХОД ДИВИДЕНДЫ

ФИНАН СОВЫЙ РЫ НО К

ЦЕНА АКЦИЙ

РЕЗЕ

РВН

ЫЙ

КАП

ИТА

Л

НАЛ ОГИ

КРЕ

ДИ

ТЫ

способна привести к конфликтам и расколу, но без нее нет жизнеспособности, и система пять должна искусно сочетать заботы о настоящем и будущим без патологического раздвоения.

Подготовка и принятие решений в системе пять происходит в сложной сети связей. Бир называет эту сеть “губкой разнообразия” и убедительно показывает абсолютную непригодность пирамидальных схем для задач этого рода. Не приводя здесь его несколько идеализированные расчеты [11, с.210-216], отметим лишь, что при иерархически ограниченных возможностях связей вероятность правильного решения равна вероятности того, что все участники управленческой пирамиды, не сговариваясь (горизонтальных связей нет), его поддержат. Тогда как в гетерархической сети отношений вероятность ошибки равна вероятности того, что в ходе свободных консультаций и обсуждений все единодушно ошибутся.

Децентрализованная нейроноподобная сеть нужна для принятия надежных решений ненадежными элементами-людьми. Продуктивность обсуждений и качество принимаемых решений зависят от отношений участников, от климата этих деловых встреч. Известны различные методы организации итерационных экспертных процедур [116], существует методология мягких систем [96,139] созвучная новой парадигме системного мышления.

Для принятия решений исключительно важна способность системы пять распознавать ситуации, замечать и предугадывать особенности в поведении рынка, конкурентов, партнеров. Информация, поступающая из операционной комнаты системы четыре и из других источников, в том числе и из метасистемы, должна обеспечить точность и оперативность догадок и решений. Хорошей иллюстрацией этого процесса служат шахматы, где в эндшпиле важнее не глубина анализа, а интуиция. Нередко замысел противника остается неразгаданным, и тогда шахматист, выжидая, усиливает свою позицию. Подобно этому пассивность высших эшелонов может быть сознательным решением, ожиданием прояснения ситуации.

Как мы уже отмечали, главный вклад кибернетики в теорию организаций – это разнообразие, его происхождение, фильтрация, поглощение в задачах управления сложностью. Структуры, сужающие разнообразие внешних и внутренних проблем и расширяющие разнообразие приемов управления – это инструмент эволюционного менеджмента. Степень самоорганизации или автономии тем выше, чем меньше тот, не поглощенный остаток разнообразия, что идет “на откуп” высшему руководству.

Кибернетика показывает нам, что поглощение разнообразия, есть уменьшение информации и этим опасно. С другой стороны, рост потока информации ведет к задержкам, ошибкам и нестабильности. Каким будет компромиссный путь достижения цели? Это проблема высшего пятого уровня. Ее решение лежит в плоскости регулирования степени автономии, в повышении гибкости структур для этого регулирования, в поддержке позитивных самоорганизующих тенденций.

При этом самоорганизация – самый мощный и безопасный поглотитель разнообразия. Важнейшей ее предпосылкой служит избыточность различного рода – связей, идей, инициатив, планов. Именно избыточность связей в сети не очень надежных элементов, характерная для децентрализованных структур, снижает вероятность ошибок в принятии решений. Это же изобилие контактов служит средой для включения самоорганизации согласно так называемому принципу избыточности потенциальных командных пунктов, описанному в разделе 2.4. Мы не знаем, как возникают идеи в наших головах, но в социальной системе информация, близость к проблеме рождают инициативы и полномочия. Неожиданно для руководства группа заинтересованных лиц поднимает вопрос о приобретении, модернизации и т.п. Эти близкие к проблеме люди оказались готовыми увидеть нужную информацию в потоке данных, их модели реальности запустили персептуальные циклы по направлению к этому решению, которое им кажется адекватным, спасительным. Оно может быть отвергнуто руководством по вполне объективным причинам, но именно избыточность таких инициатив повышает вероятность принятия точных решений, увеличивает запас альтернативных идей и, следовательно, жизнеспособность.

Если же мы в борьбе с тем же разнообразием проводим разукрупнение структуры по функциональному или другим признакам, создаем пирамидальную схему принятия решений, то получаем фиксированное число командных пунктов. Затем мы в рамках той же борьбы регламентируем их задачи и полномочия, и избыточности источников инициатив не остается. Если теперь в каком-нибудь подразделении возникнет идея, не связанная напрямую с его задачей или выходящая за рамки его предполагаемой иерархией компетенции, она не получит развития.

3.10. Диагностирование на основе МЖС

Кратко описанная здесь пятиуровневая модель организации отражает основные функции центральной нервной системы, обеспечивающей великолепную адаптацию к сложной среде. Это проверено в ходе эволюции. Ст. Бир показывает нам как обеспечить эту аналогию в служебном взаимодействии людей, как организовать информационную поддержку самоорганизации, как управляя сложностью, справляться с разнообразием.

Эта достаточно сложная на первый взгляд схема не требует слепого копирования ни в структурном, ни в функциональном отношении. МЖС это интеллектуальный инструмент, средство преобразования

80

разногласия интересов в гармонию единомышленников. Модель полезна тем, что позволяет разным по мотивациям и стилю мышления людям говорить на одном языке и, значит, продвигаться в направлении общего смысла и решения проблем. МЖС это схема связей, но не людей, а их ролей, и часто оказывается, что у одного человека есть роли на разных уровнях рекурсии. Таким образом, модель не является иерархической схемой и не склоняет нас к иерархии.

Модель дает информационный каркас для компьютеризации, показывает ее возможности и рациональные границы. И вместе с тем это мощный диагностический инструмент. Если управленческая кибернетика открыла и сформулировала некоторые законы, то они должны выполняться в любых организациях, быть инвариантными к характеру системы. Разнообразие должно поглощаться наилучшим образом, без потери управляемости, но и без убивающего инициативу диктата. Пропускная способность каналов и преобразователей информации должна обеспечивать контроль ситуации. Даже в кризисные периоды все эти устройства должны работать синхронно, без задержек и пропусков, гарантируя оперативность принимаемых решений. Все эти во многом технические вопросы могут быть легко проверены и нередко оказываются в запущенном состоянии.

Самоподобие рекурсивных уровней модели должно проявляться и в подобии выполняемых ими функций. Каждая из пяти подсистем должна иметь представление о работе аналогичных подсистем на следующем верхнем и предыдущем нижнем уровнях. Удачный опыт должен распространяться без помех и противодействия.

Сопоставляя модель и реальную организацию, мы должны детально определить среду каждого из подразделений, как область его интересов и действий, проанализировать управление на этом локальном уровне через призму поглощения разнообразия. Изучить наборы рутин, виды аттенюаторов и усилителей разнообразия, формы отчетности и возможности изменения и регулирования степени автономии.

Идентифицировав систему два, необходимо составить подробный перечень причин колебаний и конфликтов между подразделениями и возможных мер, повышающих безопасность их взаимодействия. Изучить оперативность и эффективность этих мер.

При изучения функций системы три следует детализировать механизмы ее взаимодействия с системами один, два и четыре в ходе поддержки и регулирования автономии. Выяснить хватает ли внимания всем подразделениям. Что из разнообразия операций покрывает канал ревизий три*? Не воспринимают ли в подразделениях вмешательства со стороны системы три как деспотические?

Выявив функции системы четыре в исследуемой организации, нужно определить горизонт видения перспектив. Гарантирует ли этот директорат развития адаптацию? Какова чувствительность к инновациям? Адекватны ли используемые здесь модели среды и фирмы в среде? Достаточна ли предоставляемая системой четыре информация для решений по переходу с централизма на автономию и для корпоративного планирования? Есть ли предпосылки и понимание для создания ситуационной комнаты?

И, наконец, анализируя деятельность системы пять, нужно определить, кто фактически руководит и как обеспечивает идентичность организации и представления о ней в глазах метасистемы. Как воспринимается система четыре на высшем уровне? Достаточно ли взвешенно проявляют упорство и уступчивость представители директората развития четыре и директората текущей деятельности три? Как осуществляет система пять поддержку этого гомеостатического баланса между внешними мотивами и внутренней ситуацией?

Большую угрозу жизнеспособности представляют нарушения или полное отсутствие некоторых функций систем два, три и четыре. В книге [146] описан опыт применения МЖС в организационном консультировании и названы следующие типичные нарушения кибернетических принципов: 1)узкие места и лишние инстанции в каналах связи между уровнями; 2)запущенность некоторых подразделений и дефицит внимания к ним со стороны руководства; 3)нехватка автономии подразделений и невозможность быстрого изменения степени автономии; 4)слабое взаимодействие подразделений и иные нарушения корпоративного сцепления; 5)системы два, три и четыре озабочены лишь собственным статусом и распространяют свои функции на систему вместо их совершенствования (бюрократический культ процедур в ущерб выживанию); 6)не легализована система два и ее антиосциляторная деятельность воспринимается в подразделениях как угроза или помеха; 7)слабость системы четыре, ее рекомендации игнорируются и, как следствие, система пять может функционально смешиваться с системой три и перегружаться рутинными делами.

Обдумывая критические замечания к модели Бира [146], следует признать справедливым упрек в преувеличенном внимании к процессам связи и контроля в ущерб чисто социальным явлениям в организации, культурным и политическим аспектам человеческого взаимодействия. Однако нет причин, по которым модель не может быть использована в более демократическом ключе, соответствующем принятому в организации стилю управления. Ничто не мешает нам учесть психологические моменты процедур переключения на централизованное управление. Можно, наконец, развивая модель Бира, двигаться от управления сложностью к координации творческого потенциала, как самого надежного поглотителя разнообразия современного мира.

81

Ограничивать свободу, используя автократические методы, допустимо лишь для поддержания целостности организации. При этом интересы корпоративного сцепления должны систематически проводиться в жизнь иначе подразделения начнут ограничивать свободу друг друга и результатом будет монополизм сильнейшего. В нашем свободном мире так заметны досадные издержки демократии, ее неспособность обуздать преступность, коррупцию, остановить терроризм и войны, слияние капитала и политики и разрушение природы. Стаффорд Бир полагает, что такая свобода не лучше диктатуры. Интересны и поучительны его попытки применения модели для описания динамики кризиса и анализ общественных процессов в свете закона о необходимом разнообразии [11].

82

Заключение

Теория самоорганизации набирает силу и уже отчетливо проявляет свойства метаязыка, обеспечивая междисциплинарное общение и, хочется верить, консолидацию гуманитарных и естественных научных идей и усилий для движения в спасительном направлении, для преодоления кризисов.

Общность процессов самоорганизации в живой и неживой природе проявляется на физическом уровне в диссипативном характере обмена в нелинейной среде в условиях термодинамического неравновесия. Действует синергетический принцип подчинения небольшому числу параметров порядка, которые ведут процессы к одному из набора собственных форм или поведений этой среды (аттрактору). Выбор конкретного аттрактора малопредсказуем, но его неотвратимость, стабильность и относительная простота описания по сравнению с динамикой его становления также являются универсальными чертами самоорганизации. Конструктивная роль случайных мутаций, проявляется в системах различной природы и степени сложности. Огромная роль нарастающей когерентности простых элементов, связанных в сети, и простота правил их взаимодействия в ходе становления макроэффекта свойственны любым процессам самоорганизации. Все это бесспорные и важные результаты теории.

Однако наиболее сложной и труднопостижимой является социальная самоорганизация. Как показано в книге, социальные системы исключительны в своих проявлениях. Человеческий интеллект легко уходит от всех им же найденных законов, оставляя их в биосфере, достигая высшей сложности в надындивидуальном разуме социального уровня. На этом уровне не работает математическая логика и некоторые законы общей теории систем. И синергетические модели, и автопоэзийное описание не адекватны сложности человеческого общения. Похоже, что коллективный разум социальных самоорганизующихся взаимодействий не терпит ограничений.

Напомним еще раз фразу Н.Бердяева: “организованность убивает органичность”. Почти закономерно, что, когда мы в попытках моделирования социальных процессов используем изощренные математические формализмы, тем более ограничительными становятся условия применимости этих формальных схем, тем сомнительнее результаты. Чтобы удержать познавательную ценность моделирования, нужно вовремя остановиться в естественном стремлении к высшей степени абстрагирования. Может быть, нет еще той математики и той логики, которые бы органично включали все описанные в книге артефакты. Пока же вербальные описания сложных процессов самоорганизации, использующие одно из высших достижений эволюционного развития – человеческий язык, более гибки и лучше соответствуют этой сложности. Главный вывод управленческой кибернетики Ст.Бира совпадает с основным тезисом теории самоорганизации об устойчивой неравновесности. Модель жизнеспособной системы позволяет говорить об организационных структурах, позволяющих оперативно регулировать отношение централизм/демократия. По сути, речь идет об автопоэзийном структурогенезе, как о биологическом принципе и механизме самоорганизации, обеспечивающем спасительный компромисс между дисциплиной и креативностью.

Теория самоорганизации обещает преодолеть удручающую раздробленность науки тем, что ведет к сохранению единства всего многообразия научных знаний, неудержимо специализирующихся в своих областях в соответствии с запросами нашей усложняющейся жизни. Есть надежда на то, что книга поможет постижению этого океана проблем, поиску единства в разнообразии научных картин мира при сохранении их спасительного разнообразия.

Давней мечте о синтезе научных направлений мешает дефицит терпимости в среде интеллектуальной элиты человечества, дефицит сомнений в несомненности своего мнения, своей правоты. Ученые, работающие на границах условно разграниченных областей единой человеческой мысли неизбежно будут пользоваться упрощенными моделями смежных наук, подвергаясь обвинениям в дилетантизме и примитивизме. Чтобы преодолеть этот барьер, необходимо создавать научные коллективы специалистов разного профиля, развивающих теорию и практику самоорганизации, повышать статус таких лабораторий.

Скажем еще раз о необходимости смены системной парадигмы, о преодолении инструментального характера нашей науки, когда мы стремимся не столько познать, сколько дать метод достижения целей и именно такую практику считаем критерием точности теории. Социальные науки не представляют исключение, хотя манипулирование людьми с одной стороны противоречит демократической этике современного общества, ущемляя автономию человеческого духа, с другой стороны это недейственно в силу “гибкости” и обучаемости людей-инструментов и контингентности всей системы их отношений. Так что цель проекта будет ускользать или вынужденно и опять же непредсказуемо меняться. Мы никогда не придем и к желаемому смыслу, если будем декларировать его как цель.

Системная мудрость должна проявиться в экологичности мышления. Истоки этих прозрений в трудах русских космистов, в последних работах Г.Бейтсона, У.Матураны, С.Бира.

83

Литература

1. Анищенко В.С., Вадивасова Т.Е., Астахов В.В. Нелинейная динамика хаотических и стохастических систем. – Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1999.

2. Арнольд В.И. Теория катастроф.- М.: 1990.3. Аршинов В.И.Синергетика как феномен постнеклассической науки.- М.: 1999. 4. Баранцев Р.В. Имманентные проблемы синергетики//Вопросы философии.- 2002, №9.5. Баранцев Р.В. Синергетика в современном естествознании. М.: УРСС, 2003. 6. Бейтсон Г. Экология разума.- М.: Изд-во “Смысл”, 2000.7. Бейтсон Г., Бейтсон М. Ангелы страшатся.- М.: Технологическая школа бизнеса, 1994.8. Беркович С.Я. Клеточные автоматы как модель реальности: поиски новых представлений физических и

информационных процессов. М.: МГУ, 1993.9. Берталанфи фон Л. // Системные исследования. Ежегодник, 1969. М.: Наука, 1969, с.30-54.10. Бестужев-Лада И.В. Методика долгосрочного упреждающего анализа данных в технологическом

прогнозировании.// Социологические исследования.- 2000.-№1.11. Бир С. Мозг фирмы.- М.: Радио и связь, 1993.12. Богданов А.А. Всеобщая организационная наука: тектология.- Санкт-Петербург: 1912.-Т.1. (2 изд. М.,

1989).13. Бранский В.П. Теоретические основания социальной синергетики//Петербургская социология.- 1997, №1,

с.148-180.14. Буданов В.Г. Делокализация как обретение смысла. К опыту междисциплинарных технологий.

http://sky.kuban.ru/socio_etno/iphrRAS/~mifs/langsy.htm 15. Вайдлих В. Социодинамика. Системный подход к математическому моделированию в социальных науках.-

М.: Изд-во “Эдиториал УРСС”, 2004. 16. Варшавский В.И. Коллективное поведение автоматов.- М.: Наука, 1973.17. Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем.- СПб.: Издательство «Лань», 1999.-480с.18. Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990. 19. Вертгеймер М. Продуктивное мышление.- М.: 1987.20. Вигнер Е. Этюды о симметрии.- М.: Мир, 1971.21. Виолован К., Лисовский А. Проблемы абиогенеза как ключ к пониманию несостоятельности эволюционной

гипотезы. http://www.creatio.orthodoxy.ru22. Волькенштейн М.В. Энтропия и информация.- М.: 1986.23. Габитова Р.М. Универсальная герменевтика Фридриха Шлейермахера // Герменевтика: история и

современность-. М.: 1985. 24. Голубовский М. И снова о наследовании приобретенных признаков // Знание-сила, №8, 2002 С.44-52.25. Занг В.-Б. Синергетическая экономика. Время и перемены в нелинейной экономической теории.- М.: Мир,

1995. 26. Иваницкий Г.Р. Синергетика//Новое в жизни, науке и технике. Сер. Математика, кибернетика, 1989, №7.27. Искусственный интеллект. - В 3-х кн. Кн.2. Модели и методы. Справочник / Под ред. Д.А.Поспелова.- М.:

Радио и связь, 1990.- 304 с. 28. Каган М.С. О синергетическом подходе к построению современной онтологии. В сб. Стратегии

динамического развития России: единство самоорганизации и управления. Труды Международного симпозиума “Синергетика в решении проблем человечества XXI века: диалог школ”, том III, часть 1, М.: изд-во “Проспект”, 2004

29. Кант И. Соч. в 6-ти томах. - М.: Мысль, 1964.30. Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего.- М.: Наука, 1997.- 285с.31. Капра Ф. Системное управление в 90-е годы//Проблемы теории и практики управления.- 1991, №4.32. Капра Ф. Дао физики. – СПб.: Орис, 1994. 33. Капра Ф. Уроки мудрости. -Киев: 1996.34. Капустин В.С. Введение в теорию социальной самоорганизации. Учебное пособие. РАГС.

http://spkurdyumov.narod.ru/Kapustin12.htm35. Касти Дж. Большие системы. Связность, сложность и катастрофы.- М.: Мир, 1982, 216с.36. Кауффман С.А. Антихаос и приспособление//В мире науки.1991, №10.37. Ковчегов В.Б. Модель динамики групповых структур человеческих сообществ//Социология: методология,

методы, математические модели. 1991, №1, с.75-98.38. Климонтович Н.Ю. Без формул о синергетике.- Минск: 1986.39. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем.- М.: Наука, 1994.

84

40. Колби Р., Мейерс Т. Энциклопедия технических индикаторов рынка.- М.: Издательский дом «АЛЬПИНА», 2000. – 581 с.

41. Коллинз Р. Социология философий: Глобальная теория интеллектуального изменения. -Новосибирск, 2002, с.67-69

42. Кроновер Р.М. Фракталы и хаос в динамических системах.- М.: Постмаркет, 2000.43. Лефевр В.А. Конфликтующие структуры.- М.: Институт психологии, 2000.44. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. - М.: ЯРК, 1996.: 17545. Луман Н. Понятие общества//Проблемы теоретической социологии/Под ред. А.О.Бороноева.- СПб.: 1994,

с.25-42.46. Майнцер К. Сложность и самоорганизация. Возникновение новой науки и культуры на рубеже века. В кн.

Синергетическая парадигма.- М.: 2000. 47. Матурана У. Биология познания // Язык и интеллект / ред. В.В.Петров.- М.:1996.48. Мелик-Гайказян И.В. Информационные процесы и реальность.- М.: Наука, 1997.-192с.49. Мескон М. и др. Основы менеджмента.- М.:Дело, 1997, 701с.50. Моисеев В.И. Феномен сильной синергетики // Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и

подходов.- М.: Прогресс-Традиция. 2000.-536с.51. Моисеев Н.Н. Алгоритмы развития.- М.:1987.52. Назаретян А.П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории.- М.: ПЕР СЕ, 2001.

http://www.russianglobalclub.com/civkri/oglav.htm53. Нельсон Р., Винтер С. Эволюционная теория экономических изменений. М.: ЗАО Финстатинформ, 2000.54. Николис Г., Пригожин И. Самоорганизация в неравновесных системах.- М.: 1979.55. Николис Дж. Хаотическая динамика лингвистических процессов и образование паттернов в поведении

человека. Новая парадигма селективной передачи информации // Вопросы философии, 1997, №3.56. Николис Дж., Пригожин И. Познание сложного.- М.: «Мир», 1990.- с.344. 57. Онтология и эпистемология синергетики.- М.: 1997. 58. Паповян С.С. Математические модели социальной психологии.- М.: Наука, 1983.59. Паринов С.И. Экономика ХХI века на базе Интернет-технологий,

http://www.iis.ru/events/19981130/parinov.ru.html/60. Паршин А.Н. Размышления над теоремой Геделя // Вопросы философии, №6, 2000.61. Поздняков А.В., Черванев И.Г. Самоорганизация форм рельефа.- М.: Наука, 1990. – 220с.62. Поздняков А.В., Лялин Ю.В., Тихоступ Д.М Формирование поверхности равновесия и фрактальные

соотношения в эрозионном расчленении // Самоорганизация геоморфосистем (Проблемы самоорганизации, вып. 3). Томск, 1996. С. 36 – 48.

63. Постон Т., Стюарт И. Теория катастроф и ее приложения.- М.: 1980. 64. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант.- М.: 1994.- 252 с.65. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса.- М.: 1986.66. Пуанкаре А. Избранные труды.- М.: 1974.67. Рапопорт И.А. Гены, эволюция, селекция. Избранные труды. –М.: Наука, 1996.68. Редько В.Г. Эволюционная кибернетика.- М.: Наука, 2001.69. Репин В.С. Интервью http://uic.nnov.ru/pustyn/cgi-bin/htconvert.cgi?repin.txt/70. Руденко А.П. Самоорганизация и прогрессивная эволюция в природных процессах в аспекте концепции

эволюционного катализа// Российский химический журнал.- 1995, т.39, №2.71. Свирежев Ю.М., Логофет Д.О. Устойчивость биологических сообществ М.:Наука, 1978.72. Седов Е.А. Информационные критерии упорядоченности и сложности организации структуры систем. -В

кн.: Системная концепция информационных процессов. - М.: 1988.73. Синергетика // Труды семинара в 3-х томах.- М.: издательство МГУ, 2000.74. Синергетика в решении проблем человечества XXI века: диалог школ. Стратегии динамического развития

России: единство самоорганизации и управления. Труды Международного симпозиума. - М.: изд-во “Проспект”, 2004

75. Синергетика и психология. Тексты. Вып.1, М.: 1997. 76. Синергетика. Труды семинара.- М.: 2000. 77. Синергетическая парадигма.- М.: 2000. 78. Скобельцин А. Нарцисс, или Мастерская взгляда.- М.:Греко-римский кабинет Ю. Шичалина, 2001.79. Событие и смысл.- М.: 1999.80. Сорос Дж. Алхимия финансов.- М.: Инфра-МЮ 1996,-416с.81. Сулис В. Коллективный интеллект // Синергетика и психология. Тексты. Вып.2 Социальные процессы /

Под ред.И.Н.Трофимовой, М.: ЯНУС-К, 1999, 272с.82. Титов С.А. Проблема контекста в живых системах // Общественные науки и современность, №3, 1996.83. Толмен Э. Когнитивная карта у крыс и человека//Хрестоматия по истории психологии.- М.: 1980. с.63-82.84. Трофимова И.Н. // Вопросы психологии, №4, 1996.

85

85. Турчин В.Ф. Феномен науки. Кибернетический подход к эволюции. М.: Наука, 1993. 295с.86. Уилсон Р.А. Квантовая психология. - Киев : ЯНУС, 1998.87. Уотермен Р. Фактор обновления. Как сохраняют конкурентоспособность лучшие компании. – М.:

Прогресс, 1988.88. Управление риском: Риск, устойчивое развитие, синергетика.- М.: Наука, 2000. – 431с. 89. Фодор Дж., Пылишин З. Коннекционизм и когнитивная структура: критический обзор. // Язык и интеллект/

сост. В.В.Петров.- М.: Прогресс, 1995.90. Форрестер Дж. Мировая динамика.- М.: Наука, 1978, 167с.91. Форрестер Дж. основы кибернетики предприятия.- М.: Прогресс, 1971,-340с.92. Франкл В. Человек в поисках смысла. - М: Прогресс, 1990.93. Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность: Ошибки социализма.- М.: 1992.94. Хайек Ф. Контрреволюция науки. Этюды о злоупотреблениях разумом. - М.: ОГИ, 2003.

http://www.synergetic.ru/philosophy/articles/hk_sc.htm95. Хакен Г. Синергетика.- М.: 1980.96. Хиценко В.Е. Самоорганизация в социальных системах. Эволюционный менеджмент: Реферативный обзор/

Новосиб. гос. техн. ун-т. – Новосибирск, 1993. – 49с.97. Хиценко В.Е. Можно ли организовать самоорганизацию?// Социологические исследования. – 1993. -№8.98. Хиценко В.Е. Самоорганизация и менеджмент// Проблемы теории и практики управления.- 1996.-№3.99. Хиценко В.Е. Идентификация и прогноз в режиме детерминированного хаоса // Труды международной

научно-технической конференции "Научные основы высоких технологий", том 1.- Новосибирск, 1997.100. Хиценко В.Е. Возможности идентификации систем в хаотическом режиме// Труды 4-ой международной

конференции "Актуальные проблемы электронного приборостроения", том 13.- Новосибирск, 1998.101. Хиценко В.Е. Хаотический режим как собственное поведение самоорганизующейся системы// Порядок и

хаос в развитии социально-экономических систем/Материалы семинара«Самоорганизация устойчивых целостностей в природе и обществе»./ -Томск, 1998.

102. Хиценко В.Е. От принципа неопределенности к контингентности //Материалы научного семинара «Самоорганизация устойчивых целостностей в природе и обществе».- Томск, 1999.

103. Хиценко В.Е. Модель жизнеспособной системы Стаффорда Бира // Менеджмент в России и за рубежом, №4, 1999.

104. Хиценко В.Е. Моделирование динамики финансовых рынков. Новая концепция анализа и прогноза // Рынок ценных бумаг, №3 (138), 1999.

105. Хиценко В.Е. Социальная самоорганизация и новая концепция управления. //Материалы научного семинара «Самоорганизация устойчивых целостностей в природе и обществе». - Томск, 2000.

106. Хиценко В.Е. Взаимообусловленность хаотичности и фрактальности. //Материалы научного семинара «Самоорганизация устойчивых целостностей в природе и обществе» .- Томск, 2001.

107. Хиценко В.Е. Несколько шагов к новой системной методологии // Социологические исследования, №3, 2001.

108. Хиценко В.Е. Коллегиальность или подчиненность …//Персонал МИКС, №5 и 6, 1999.109. Хиценко В.Е. Самоорганизация систем: становление теории, основные результаты и проблемы.

Материалы XXVII Пленума Геоморфологической комиссии РАН “Самоорганизация и динамика геоморфосистем” – Томск, 2003.

110. Цвылев Р.И. Постиндустриальное развитие. Уроки для России.- М.:Наука,1996, 206 с. 111. Цетлин М.Л. Исследования по теории автоматов и моделирование биологических систем.- М.: Наука,

1969.112. Цоколов С.А. Теория аутопоэза У. Матураны и Ф. Варелы как биологическая составляющая

эпистемологии радикального конструктивизма. В сб.Философия и общество.- М.: 2001.113. Цурганова Е.А. Герменевтический круг // Современное зарубежное литературоведение.- М.: 2000, с.192-

193.114. ЧернавскийД.С. Синергетика и информация.- М.: Наука,2001.-244с.115. Чернавский Д.С., Чернавская Н.М., Малков С.Ю., Малков А.С. Математическое моделирование

геополитических процессов // Стратегическая стабильность, 2002, №1116. Шнейдерман М.В. Итеративные процедуры сбора экспертных данных // Автоматика и телемеханика.-

1982.-№4. 117. Шредер М. Фракталы, хаос и степенные законы. Миниатюры из бесконечного рая.- М.: Постмаркет, 2000.118. Штеренберг М.И. Синергетика и биология// Вопросы философии.- 1999, №2.119. Щедровицкий Г.П. Методологический смысл оппозиции натуралистического и системно-деятельностного

подходов // Избранные труды.- М.: 1995.120. Эйген М. Самоорганизация материи и эволюция биологических макромолекул.- М.: Мир, 1973.- 216 с. 121. Эйген М., Шустер П. Гиперцикл. Принципы самоорганизации макромолекул.- М.: Мир, 1982.- 270 с.122. Эшби У.Р. Введение в кибернетику.- М.: Изд-во ин.лит.,1959.

86

123. Эшби У.Р. Конструкция мозга. Происхождение адаптивного поведения.- М.: Мир, 1964.124. Юм Д. Исследование о человеческом познании. Соч. в 2-х томах. Т.2.- М.: Мысль, 1966. c. 50-165.125. Якобсон Р. Очередные задачи науки об искусстве // Роман Якобсон. Тексты, документы, исследования/

Отв. ред. Х.Баран, С.Н.Гиндин. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1999, С.5.126. Янч Э. Прогнозирование научно-технического прогресса.- М.: Прогресс, 1970.127. Янч Э. Саморегулирующаяся вселенная. Введение и обзор: рождение парадигмы из метафлуктуации

//Общественные науки и современность, 1999.№1128. Abraham F. D. Chaos, bifurcations, & self-organization: Dynamical extensions of neurological positivism &

ecological psychology // Psychoscience, 1(2), 1997, рр. 85-118. http://www.pacweb.com/blueberry/129. Ackoff R.L. The Democratic Corporatin.- N.Y.: Oxford Univ. Press. 1994.130. Artificial Life // Santa Fe Institute Studies in the Sciences of Complexity, Proceedings, vol.6 / Langton C.G. ed.-

Redwood City CA: Addison-Wesley, 1989.131. Ashby W.R. An Introduction to Cybernetics.- Chapman and Hall, 1956, есть перевод: Эшби У.Р. Введение в

кибернетику.- М.: ИЛ,1959. 132. Autopoiesis: A Theory of Living Organization. Zeleny M ed.- New York:North Holland, 1981.133. Bavelas A. Communication Patterns in Problem Solving Groups // Cybernetics/ H.von Foerster ed./ N.Y.: Josiah

Macy Jr. Foundation, 1952.134. Beer S. Brain of the Firm.- Chichester: Wiley, 1981. (есть перевод: Бир С. Мозг фирмы. М., Радио и связь,

1994.)135. Beer S. The Heart of Enterprise.- Chichester: Wiley, 1979.136. Beer S. Cybernetics and Management.- English Universities Press, 1959. есть перевод: Бир С. Кибернетика и

управление производством.- М.: Физматгиз, 1963.137. Beer S. Diagnosing the System for Organisations.- Chichester: Wiley, 1990.138. Bremermann H.J. Optimization trough Evolution and Recombination. In Self-Organizing Systems, Spartan

Books, Washington D.C., 1962.139. Checland P.B. Soft system methodology: an overview // J. of Applied System Analisis.- 1988.- Vol.15.140. Conversation Theory: Applications in Education and Epistemology.- Amsterdam and New York: Elsevier

Publishing Co., 1976.141. Cybernetic Approach to the Experimental Psychology of Learning. 3rd. Congress Intl. Assoc. Medical

Cybernetics.- Naples: 1964.142. Dachler P. Some Explanatory Boundaries of Organismic Analogies for the Understanding of Social System //

Self-organization and management of social system/ Ulrich H. ed./ Springer Series in Synergetics: Springer-Verlag, - Vol.26, 1984.

143. Espejo R., Hardnen R. The Viable System model.- Chichester, New York: Wiley, 1989. 144. Faucheux C., Makridakis S. Automation or Autonomy in Organizational Design// Int.J.General Systems.- vol.5,

1979, pp.213-220.145. Festinger et al. Efference and the conscious experience of perception // Journal of Experimental Psychology,

1967-74, No. 4, Part 2, pp. 1-36.146. Flood R.L., Jackson M.C. Creative Problem Solving . Total System Intervention.- Chichester: Wiley,1991.147. Foerster von H. Cybernetics. Encyclopedia of Artificial Intelligence.- John Wiley and Sons, 1987.148. Foerster von H. Cybernetics of Cybernetics, paper delivered at 1970 annual meeting of the American Society for

Cybernetics, Cybernetics of Cybernetics/ H. von. Foerster ed.- Illinois: University of Illinois, Urbana, 1974.149. Foerster von H. On Self-Organizing Systems and their Environment//Self-Organizing Systems/M.C.Yovits, S.

Cameron eds.- London: 1960, есть перевод: Самоорганизующиеся системы. Сборник докладов / Т.Н.Соколов ред.- М.: Мир, 1964, 435с.

150. Foerster von H. Principles of self-organization in socio managerial context.//Self-organization and management of social system/ Ulrich H. ed./ Springer Series in Synergetics: Springer-Verlag, - Vol.26. - 1984.

151. Geyer F., Zouwen van der J. Cybernetics and Social Science: Theories and Research in Sociocybernetics// Kybernetes, Vol. 20, No. 6, 1991, pp. 81-92.

152. Glaserfeld von E. The Construction of Knowledge.- Intersystems Publications, 1987.153. Gödel K. Monatshefte fur Math. und Phys. Bd.38, 1931.154. Hardin G. Filters Against Folly. New Work: Viking Press, 1985, p. 210.155. Hayek F.A. Law, Legislation and Liberty. Vol.1, Rules and Order.- London: 1973.156. Hayek von F. Kinds of Order in Society//Studies in Social Theory/Institute for Humane Studies.-California:

1975.-№5.157. Hejl P.M. Self-Regulation in Social Systems// Selforganization. Portrait of Scientific revolution/ W.Kron et al.

eds.- Kluwer Academic Publishers, 1990, pp.114-127.158. Hejl P.M. Sozialwissenschaft als Theorie selbstreferentieler Systeme.- Frankfurt: 1982. 159. Henshel R.L. Credibility and Confidence Loops in Social Prediction // Selfreferencing in Social Systems /

Salinas, F.Geyer and J van der Zouwen (eds.) CA: Intersystems Publications, 1990, pp.31-58.

87

160. Holland J.H. Adaptation in Natural and Artificial Systems /The University of Michigan, 1975.161. Hunter J.E. Dynamic sociometry//J.Math.Sociol., 1998,V.6, pp.87-138.162. Husserl E. Die Krisis der Europäischen Wissenschaften und die transzendentale Phänomenologie, Husserliana,

Vol. VI.- Den Haag: Nighoff, 1954.163. Jung C. G. Septem Sermones ad Mortuos //Memories, Dreams, Reflections / A. Jaffe ed. -New York: Pantheon,

1966.164. Kauffman L.H., Varela F.J. Form Dynamics // J. Social Biol. Struct., 1980, 3, 171-206.165. Keesing R.M. Cultural antropology. - N.Y.: Holt, Rinehart and Wilson, 1981.166. Kelly K. Out of Control: The Rise of Neo-Biological Civilization.- Reading, Massachusetts: Addison-Wesley,

1994.167. Lorenz E.N., //Journal of Atmospheric Sciences.- 1963, 20.168. Lovelock J.E., Watson A.J. Biological homeostasis of the global environment: the parable of Daisyworld.-Tellus,

1983.169. Luhmann N. Beobachtungen der Moderne. - Opladen: Westdeutsche Verlag GmbH, 1992.170. Luhmann N. Soziale Systeme. – Frankfurt a.M.: 1984. – S.325.171. Luhmann N. The World Society as Social System//Int. J. General Systems.-1982, Vol.8. pp. 131-138. 172. Mainhardt Н. Wie Schnecken sich in Schale werfen-.Berlin: Springer, 1997.173. Mainzer К. Thinking in Complexity. The Complex Dynamics of Matter, Mind, and Mankind.- Berlin: Springer,

1997.174. Malik F., Probst G. Evolutionary Management // Self-organization and management of social system/ Ulrich H.

ed./ Springer Series in Synergetics: Springer-Verlag, - Vol.26, 1984.175. Mandelbrot B. The Fractal Geometry of Nature.- New York: W.H.Freeman and Company, 1982, есть перевод:

Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы.- М.: Ин-ут компьютерных исследований, 2002.-656с.176. Maruyama M. Basic elements in misunderstandings // Cybernetica (Namur), Vol. VI.- №3.-1963.177. Maruyama M. The Second Cybernetics. Deviation Amplifying mutual causal processes// American Scientist-

1963,- №51. 178. Maturana H. Science and Daily Life: The Ontology of Scientific Explanations// Selforganization. Portrait of

Scientific revolution/ W.Kron et al. eds.- Kluwer Academic Publishers, 1990, pp.12-35.179. Maturana H. The Biological Foundation of Self Consciousness and the Physical Domain of Existence //

Beobachter.- Munchen, 1992, s.68 .180. Maturana H., Varela F. Autopoiesis and Cognition: The Realization of the Living// Boston Studies in the

Philosophy of Science, Vol.42/- Dordrecht (Holland): D.Reidel Publishing Co., 1980.181. Maturana H., Varela F. The Tree of Knowledge: The Biological Roots of Human Understanding.- Boston: New

Science Library, 1988, есть перевод: Матурана У.Р., Варела Ф.Х. Древо познания.- М.: Прогресс-Традиция, 2001.-224с.

182. Maturana H.R., Guiloff G.D. The Quest for the Intelligence of Intelligence // J.Social Biol.Struct. 1980,3,135-148.

183. McCulloch W. Embodiments of Mind.- Cambridge: Massachusetts: The MIT Press, 1965.184. Mingers J. Self-producing Systems: Implications and Applications of Autopoiesis.- New York: Plenum

Publishing, 1994. 185. Myrdal G. Economic Theory and Underdeveloped regions.- London: 1975.186. Neisser U. Cognition and Reality. - San Francisco: Freeman, 1976.187. Pask G. A Conversаtion Theoretic Approach to Social Systems // Sociocybernetics: An actor oriented social

systems theory/ F. Geyer and J. van der Zouwen eds. Martinus Nijhoff, Social Systems Section.- Amsterdam: 1979, pp.15-26.

188. Pask G. An Approach to Cybernetics.- London: The Penquin Press,1972.189. Pask G. Conversation Theory.- New York: Elsevier, 1977.190. Pask G. Developments in Conversation Theory: Actual and Potential Applications// Applied Systems and

Cybernetics, Vol. III/ G. Lasker ed.- New York: Pergamon Press, 1981, pp.1326-1338.191. Pattee H. Evolving self-reference: matter, symbols, and semantic closure. Communication and Cognition //

Artificial Intelligence, 12, 1995, рр. 9-28.192. Penrose R. Shadows of the Mind: A Search for the Missing Science of Consciosness.- New York, Oxford: Oxford

University Press, 1996.193. Piaget J. The construction of reality in the child, N.Y.: Basic Books, 1954.194. Polanyi M. Personal Knowledge: Towards a Post-Critical Philosophy. N.Y.: Harper Torch-books, 1962195. Riedl R. The Biology of Knowledge.- Chichester: 1984.196. Schmidt S. J. Der Diskurs des Radikalen Konstruktivismus.- Frankfurt a.M.: 1987.197. Self-organization and management of social system/ Ulrich H. ed./ Springer Series in Synergetics: Springer-

Verlag, - Vol.26, 1984.

88

198. Sharov, A. A. Biosemiotics: a functional-evolutionary approach to the analysis of the sense of information / Biosemiotics: The Semiotic Web, T. A. Sebeok and J. Umiker-Sebeok (eds.), Berlin: Mouton de Gruyter, 1991, рр.345-373.

199. Sharov A.A. From cybernetics to semiotics in biology//Semiotica, 120 (3/4), 1998, pp.403-419200. Sociocybernetic Paradoxes: Observation, Control and Evolution of Self-steering Systems/Geyer F., Zouwen van

der J. eds.- London: Sage, 1988.201. Sociocybernetics: An actor oriented social systems theory/ F. Geyer and J. van der Zouwen eds., Social Systems

Section.- Amsterdam: 1979.202. Spencer Brown G. The Laws of Form.- London: George Allen and Unwin, 1969.203. Teubner G. How the Law Thinks: Toward a Constructivist Epistemology of Law // Selforganization. Portrait of a

Scientific Revolution/ W.Krohn et al. eds.- Kluwer Academic Publishers, 1990.204. Uexküll, J. von. The Theory of Meaning // Semiotica, 42(1), 1982, рр.25-82.205. Varela F. A Calculus for Self-Reference // Int.J.General Systems.- vol.2, 1975.206. Varela F. Principles of Biological Autonomy.- N.Y.: North Holland, Oxford,1979.207. Varela F. Two principles of self-organization// Self-organization and management of social system/ Ulrich H. ed./

Springer Series in Synergetics: Springer-Verlag, - Vol.26. - 1984.208. Watzlawick P. How Real is Real?- New York: 1977.209. Watzlawick P. The Language of Change.- New York: Basic Books, 1978.210. Watzlawick P., Beavin J., Jackson D. The Pragmatics of Human Communication.- New York: Norton, 1967.211. Whitehead A.N., Russell B.Principia Mathematica.-Cambridge:University Press, 1925.212. Winer N. Cybernetics: or Control and Communication in the Animal and the Machine.- New York: Wiley, 1948,

есть перевод: Винер Н. Кибернетика.- М.: Сов. радио,1968.213. Zachary P. Showstopper! The Breakneck Race to Create Windows NT and the Next Generation at Microsoft.-

New York: The Free Press, 1994.214. Zeleny M. Spontaneous social orders// Int. J. General Systems.-1985, Vol.11. 215. Zeleny M., Hufford K.D. The Application of Autopoiesis in Systems Analisis: Are Autopoietic Systems Also

Social Systems//International Journal of General Systems, Vol.21, 1992, pp.145-160.

89