№ 8 | август 2012

Самозванцы

№ 10 | октябрь 2012

Я знаю, что я ничего не знаю

56 | Горбачев об Андропове 62 | Бизнес на вожде

Диагноз

ТЕРАКТСобытия 1(13) марта 1881 года не только оборвали жизнь императора Александра II, но и положили конец эпохе либе-ральных преобразований, символом и жертвой которых был этот человек. Эти события глубоко поразили совре-менников, которые стремились в своих дневниковых записях сохранить и пере-дать свои впечатления от этого страшно-го дня. Среди них было много медиков,

которые также оставили воспоминания. Произошедшее укладывается в очень короткий отрезок времени. В 13 часов 10 минут Александр II вышел из Михай-ловского дворца, а около 14 часов 30 ми-нут взорвалась первая бомба, брошенная Николаем Рысаковым, затем — вторая, которую кинул Игнатий Гриневицкий. Смерть, по разным данным, наступи-ла от 15:15 до 15:50. Официальным временем кончины принято считать

15 часов 35 минут пополудни. Александр II не позволил немедленно увезти себя с места покушения, чем дал шанс Гри-невицкому со второй бомбой. Вообще надо заметить, что личная охрана императора оставляла желать лучшего. В окружении царя было много военных, не раз видевших кровь и страшные раны, но после второго взрыва элемен-тарной медицинской помощи оказано не было — всех охватил шок. Вторая

Александр II мог остаться жив

Геннадий Онищенко

Если большинство современников задавались вопросом, почему не была должным образом обеспечена охрана царя, то медики хотели понять, можно ли было спасти его после полученных в результате террористического акта тяжелых ранений.

дилетант №10

Солдаты ищут мину на Садовой улице в Санкт-Петербурге после покушения на Александра II. Рису-нок XIX века

66

Нападение бомбистов на Алек-сандра II. Рисунок XIX века

жена Александра II, княгиня Екатерина Юрьевская (Долгорукова), вспоминала, что «кто-то предложил перенести его величество в ближайший дом, чтобы немедленно произвести первую перевяз-ку. Услышав это, император сказал едва слышным голосом: «Скорее... домой... от-несите меня во дворец... там... умереть!..»

Обер-полицмейстер Дворжицкий, сам тяжело раненный во время второго взрыва, писал впоследствии: «...Я при-поднял его с земли и тут с ужасом увидел, что обе ноги его величества совершенно раздроблены и кровь из них сильно струилась». Очевидцы вспоминали, что по мере приближения к Зимнему дворцу император терял со-знание от потери крови.

ПРИСУТСТВИЕ ДУХАРослого Александра II с трудом по-грузили в сани и не перевязанного, с перебитыми бедренными артерия-ми повезли в Зимний дворец. Казаки охраны на руках донесли его до каби-нета, который находился на втором этаже дворца. Александра II уложили на кровать и срезали остававшуюся на нем одежду.

Вокруг немедленно стали собираться близкие, они и были свидетелями смер-ти царя-реформатора. Супруга Алексан-дра III, будущая императрица Мария

Федоровна, писала своим родным в Данию: «Лицо, голова и верхняя часть тела были невредимы, но ноги — абсо-лютно размозжены и вплоть до колен разорваны в клочья, так что я снача-ла не могла понять, что, собственно, и вижу — окровавленную массу и поло-вину сапога на правой ноге и половину ступни на левой».

Военный министр Дмитрий Милю-тин записал в дневнике в тот же день: «...Я был в числе свидетелей агонии его: он лежал с раздробленными ногами на походной кровати в бес-сознательном состоянии, окруженный врачами и многочисленным семей-ством. Он едва дышал: для поддержа-ния дыхания ему вдували кислород, пока хирурги бинтовали раздроблен-ные члены ...Несмотря на все усилия продлить его жизнь, дыхание совсем прекратилось в 3 ч. 35 мин.». Лейб-медик царя Сергей Боткин констатиро-вал смерть. Он тоже, как и многие его современники, вел дневник, который в настоящее время хранится в отделе рукописей Российской Националь-ной библиотеки, в Санкт-Петербурге. В дневнике есть запись от 7 марта, но она нуждается в специальной расшиф-ровке, поскольку сделана типично докторским почерком, да еще и в со-стоянии волнения.

Среди тех, кто оказался рядом с уми-равшим императором, была и фрейлина Александра Толстая. Она не принимала никаких оправданий морганатическому браку императора, но в своих записях достаточно объективно пишет о поведе-нии княгини Юрьевской: «Она распоря-жалась докторами, прибывающими ото-всюду. Это она распорядилась принести подушки с кислородом. Никогда не забу-ду странного, рокового шума, действую-щего на нервы, от этих подушек, по-средством которых пробовали вернуть к жизни государя... Его агония без види-мого страдания продолжалась полтора часа... конвульсивного движения мизин-ца левой руки, которое продолжалось... почти до самого конца. По мнению Боткина, это был механический остаток жизни, и, поскольку Государь потерял страшно много крови, его можно счи-тать умершим раньше, чем его перенес-ли в Зимний дворец. <...> В один момент Боткин, державший руку умирающего, обернулся к новому монарху и объявил, что все кончено».

Первыми медиками, которые оказа-лись около раненого императора, были дежурившие в Зимнем дворце гоф-

октябрь 2012

Александр II. Гравюра XIX века

После второго взрыва всехохватил шок

67

Диагноз

медик Маркус и фельдшер Коган. В этот же день, как и положено по инструкции, Маркус написал на имя министра Им-ператорского двора Александра Адлер-берга рапорт «о мероприятиях своих по оказанию ему последней медицинской помощи перед смертью». «В дежурство мое, сего 1 марта, в два часа пятнадцать минут пополудни позван был я для посо-бия Священной Особе Государя Импе-ратора. По немедленному моему при-бытию в кабинет Его Величества вместе с дежурным лекарским помощником Коганом я нашел Государя Императора лежащим на кровати в полном бессоз-нательном состоянии с полуоткрытыми глазами, с суженными, на свет не реа-гирующими зрачками, едва ощутимым пульсом и редким трудным дыханием. Лицо Его Величества было бледное, ме-стами забрызгано кровью, челюсти су-дорожно сжаты. Обе голени раздробле-ны настолько, что представляют собою бесформенную массу. Вышеупомянутое повреждение Его Величества признано мною, равно как и прибывшими после

все усилия прибывших после него вра-чей также были тщетными. Среди этих врачей был и Сергей Боткин, который нашел царя «уже без пульса». На вопрос цесаревича о прогнозе он ответил: «От десяти до пятнадцати минут».

Воспоминания лекарского помощни-ка Когана, опубликованные в 1913 году, более обширны и в них больше дета-лей собственно медицинского харак-тера. Он подробно перечисляет, что делал, чтобы привести царя в чувство: «...Спрыскивал и обтирал полотенцем лицо, давал нюхать нашатырный спирт и влил несколько валериановых капель в уста государя. Подание помощи дли-лось не более двадцати минут, и госу-дарь император стал дышать глубже прежнего, и, наконец, я услышал стон... После этого я ощупал едва ощутимый пульс, он был нитеобразный, весьма слабый; затем наложил руку на сердце государя, толчки были тоже слабые». Все описанное длилось первые пят-надцать–двадцать минут после того, как царя доставили в его кабинет, и до подхода других врачей. Все перечислен-ные действия делались, видимо, одной рукой или при помощи близких, так

Покушение на жизнь царя Александра II. Картина XIX века

дилетант №10

меня врачами, безусловно смертельным. Применение всевозможных возбуждаю-щих средств оказалось тщетным, и Госу-дарь Император в четверть четвертого пополудни в Бозе опочил. Дежурный гоф-медик Маркус».

Впоследствии, спустя девятнадцать лет, Маркус написал небольшую заметку, которую он назвал «Последние минуты Императора Александра II». Он писал, что после некоторого шока «мгновенно собрал все необходимое, как то: лекар-ский набор, вату, бинты, кровоостанав-ливающую жидкость и пр.», побежал в кабинет царя, где нашел его в полу-лежащем положении. Врач подчерки-вал, что он, «не потеряв присутствия духа», приказал лекарскому помощнику «придавливать как можно сильнее обе бедренные артерии», сам же приступил «к оживлению потухающей жизни». В чем конкретно заключалась эта по-мощь, автор заметки не уточнял. Есте-ственно, это не дало никакого результа-та, император продолжал находиться без сознания. Маркус подчеркивал, что

Во время покушения на царя пострадали еще 20 человек.Четверо погибли

68

как вторая рука пережимала бедрен-ную артерию. Далее, по словам Когана, доктору Маркусу стало дурно, и он вышел из кабинета. Любопытно, что сам Маркус упоминает только о своем «столбняке», когда он услышал о том, что царь ранен, но ничего не пишет ни в рапорте, ни в воспоминаниях о том, что оставил фельдшера наедине с уми-рающим царем.

После ухода Маркуса лекарский помощник Коган «принял от него и правую бедренную артерию и, таким образом, остался держать обе артерии руками». Вскоре появились другие врачи — доктор Круглевский и доктор Дворяшин, который немедленно отпра-вился за ампутационным ящиком. Кру-глевский опрыскивал в это время царя холодной водой, а затем начал давать царю кислород, который был принесен из придворной аптеки. Все это время Коган держал обе артерии, но кровь

продолжала сочиться из множества ран. После того как вернулся доктор Дворя-шин с ампутационными инструментами, «был наложен эсмарховский бинт на правое бедро, а потом на левое, я же поддерживал оба бедра», пишет Коган. Прошло еще двадцать минут и появи-лись профессор Боткин, профессор Богдановский и почетный лейб-медик Головин. Боткин начал выслушивать сердце. Коган спросил: «Есть ли какая надежда?», на что «Сергей Петрович посмотрел на меня и сказал, что нет никакой надежды».

«РАНЕНИЯ НЕ БЫЛИ АБСОЛЮТНО СМЕРТЕЛЬНЫ» Медиками был подписан единственный бюллетень: «Состояние Его Величества вследствие потери крови безнадежно. Лейб-медик Боткин, профессор Богда-новский, почетный лейб-медик Голо-вин, доктор Круглевский». В 15 часов 35 минут была диагностирована смерть «от быстрой и обильной потери крови

(острое малокровие) через разрушен-ные артерии нижних конечностей».Смерть императора последовала толь-ко через полтора часа после взрыва, поэтому часть ответственности за нее легла и на врачей. Доктор Дворяшин, врач 4-го стрелкового батальона импе-

раторской гвардии, опубликовал 4 мар-та 1881 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» письмо, в котором под-робнейшим образом восстановил ход врачебных мероприятий.

В этом письме доктор пытался дать ответ на вопрос, были ли смертельны-ми раны царя. Он заявил, что ранения «не были абсолютно смертельны». Он пояснил, что «раздробление костей обе-их голеней само по себе, после двойной ампутации не абсолютно смертельно, если бы не сопровождалось такою страшной потерею крови». Косвенную вину за смерть царя он перекладывал на тех, кто находился рядом в момент взрыва: «…Не потеряй голову окружаю-щие Государя, сделай кто-нибудь прижа-тие бедренных артерий или перетяни чем попало бедро целиком — и Государь был бы спасен».

В этот же день на месте трагедии были подобраны различные вещи, при-надлежавшие царю, в том числе «обло-мок крышки от футляра для очков». Не сохранилось никаких подтверждений, что у Александра II имелись очки, и эта находка на месте взрыва — единствен-ное свидетельство того, что император, видимо, при работе с документами в семейном кругу ими пользовался.

Во время покушения на царя по-страдало еще 20 человек, из которых 11 были отправлены в придворный госпиталь. Кроме императора, погиб-ли еще четыре человека. Казак лейб-гвардии Терского эскадрона собствен-ного Его Величества конвоя Александр Малевич умер через 10 минут после того, как его доставили в госпиталь. Казак был раскольником, его торжественное погребение по староверческому об-ряду вызвало возражения со стороны обер-прокурора Святейшего синода Константина Победоносцева. С ним не согласился министр внутренних дел Михаил Лорис-Меликов. Потребовалось непосредственное вмешательство Алек-сандра III, чтобы Победоносцев уступил.

В тот же вечер, около десяти часов, от смертельных ран умер и народово-лец Игнатий Гриневицкий.

Автор — главный государственный

санитарный врач России

Александр II на походной кровати после смертельного ранения бомбой

Смерть императора последовала только через полтора часа после взрыва

октябрь 2012 69