СОДЕРЖАНИЕ

Стр.A. К УЗН ЕЦ О В — ГОЛОС СОВЕСТИ . Редакции!пая статья . . 5II. ГО РСКАЯ. Франческа из К л а м а р а ........................................................... 7Гл. КТЫ САНОВ. I. — В4тры П р и м ор ья ....................................................36II. — Человек коммуиистическаго общества . 43С т п х о т в о р е н i я: Л. А Л Е К СЕЕ В А , Тамара ВЕЛ ИЧКОВ- СКАЯ, Николай Е В С Е Е В , Юрш И ВАСК, Дм. КЛЕНОВ- СК Ш , Ирина ОДОЕВЦЕВА, Валерш П Е Р Е Л Ы Н И Н , Клавдия ПЕСТРОВО, Галина СОБОЛЕВА, СТРАННИК,В. СУМ БАТОВ, Юрш ТЕРАП1АНО, Игорь ЧИ Н Н О В, Зинаида Ш АХО В СК АЯ , Аглаида Ш ИМ АН СКАЯ . . . 46B. II. ИЛЬИН. Пожар MipoB (замг!тки к исторш учешя о пре­красном) ....................................................................................................................... 71II. К О В А Л ЕВ СК Ш . Творимая л е ге н д а .................................................................... 88Г.1. КАРАТЬЕВ. Исмаилиты и ассасн и ы .....................................................................96Александр Ш И К . PyccKie эмигранты в м1ровом театр!, драмыи к о м е д ш ................................................................................................................... 111С р е д и к п и г и ж у р н а л о в: О. М ОЖ АЙСКАЯ. Вл. Кор-вии-Шотровскш “ Поздиш Гость” , том I I .................................... 12510. А. К. Иван Новгород-Сг!верскш f ......................................................................... 129Б. БОРИСОВ. По “ ту” сторону .................................................................................133Я . Н. ГОРНОВ. Л и т е р а т у р н ы м з а м 1; т к и: М. Алданов“ Повесть о смерти” ........................................................................................142Кн. С. ОБОЛЕНСКИЙ. Д 4, л а и Л го д и: Под угрозой войны?— Невозможная нормализашя — ЗвКзда в ту маю! . . 149О б ъ я в л е н ш ............................................................................................................................. 160

КОНТОРА ЖУРНАЛА «В03Р0ЖДЕН1Е» открыта ежедневно, кромЪ суббот и праздничных дней,

от 14 ч. 30 м. до 18 ч. 30 м.Подписка, продажа, справки и объявлешя.

« L A R E N A I S S A N C E »

В03Р0ЖДЕН1ЕЕжемесячный

литературно-полити ческШ журнал

Выходит при ближайшем участш Кн. С. С. ОБОЛЕНСЕАГО и Я. Н. ГОРБОВА

№ 213

СЕНТЯБРЬ 1969 ГОДА

P A R I S73, avenue des Champs-Elysees, (VIII*)

Tel. : 359-06-03

ВЕЛИЧ1Е И СВОБОДА РОССЫ ДОСТОИНСТВО И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ И РОСТ КУЛЬТУРЫ

В О З Р О Ж Д Е Н 1 ЕНЕЗАВИСИМЫЙ ОРГАН НАШОНАЛЬНОЙ МЫСЛИ

ОСНОВАН 3 1ЮНЯ 1925 ГОДА В ВИДЕ ЕЖЕДНЕВ­

НОЙ ГАЗЕТЫ, С 1936 ГОДА ПРЕОБРАЗОВАН В ЕЖЕНЕДЕЛЬНУЮ ГАЗЕТУ. 7 1ЮНЯ 1940 ГОДА, НАКАНУНЕ ВСТУНЛЕН1Я В ПАРИЖ ГЕРМАН­

СКОЙ АРМ Ы , ИЗДАНЫ ВРЕМЕННО БЫЛО ПРЕ­

КРАЩЕНО; С ЯНВАРЯ 1949 ГОДА И ДО ДЕКАБРЯ 1954 ГОДА “ ВОЗРОЖДЕНЫ” ВЫХОДИЛО ШЕСТЬ РАЗ В ГОД, С ЯНВАРЯ 1955 ГОДА ВЫХОДИТ

ЕЖЕМЕСЯЧНО.

VOZROJDENIE« LA RENAISSANCE »

REVUE MENSUELLE LITTERAIRE ET POLITIQUE

C o m i t e d e r e d a c t i o n P R IN C E S . O B O L E N S K Y E T J . G O R B O F

№ 213

S E P T E M B R E 1969

P A R I S73, avenue des Champs-Elysees, (VIII*)

Tel. : 359-06-03

ВНИМАН1Ю НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ

В виду перемен в администрацш и счетоводстве журнала, под­писка, впредь до новаго изв'Ьщешя, принимается только на першд до конца текущаго 1969 года. Лица, которыя в связи с этим пожелают подписаться на 3, 4 или 5 месяцев, благоволят внести соответственно половину, две трети или пять шестых стоимости полугодовой подписки, указанной на задней странице нашей обложки.

Всю переписку просят направлять по адресу:«La Renaissance» — 73, avenue des Champs-Elysees, Paris-8e

Статьи пепрпиятыл к напеттатю не возвращаются, и Редак- ц1я пе вступает в переписку по их поводу.

Пргем в Редащш: по вторникам и пятницам от 16 до 18 час.

А. Кузнецов — голос совЪстиПо свидетельству корреспондентки парижскаго “ Ле Монд” А. Бузоглу, повсюду в Чехословакш приходится теперь слышать прибли­зительно ташя речи:“ Это Мюнхен более полный чем в 1938 году. Конечно, западныя правительства нас тогда бросили, но оппозишя, народ, рабочш класс на Западе высказались за нас. В этой поддержке мы могли по мень­шей мере черпать надежду на конец кошмара. Теперь мы — жертвы всеобщей безучастности. Нам не приходится надеяться ни на кого” .Как добавляет французская журналистка, в таких горьких упре­ках “ нет ничего удивительного ” . Но теперь и в Чехословакш знают, что безучастность все же не “ всеобщая” , в ней есть по меньшей мере одно исключеше, настолько важное, что чехословацкий народ может возлагать надежды на него. Стало известно, что Аиатолш Кузнецов уже получает из Чехословакш благодарственный письма за свои заяв- лешя о ней. А заявил он следующее, в первые нее дни после того, как отказался вернуться в СССР:“ Я принял это реш ете год тому назад, когда советская арм!я вторглась в Чехословакш. Советская интервенщя в Праге взвол­новала всю нашу интеллигенции. Громадное большинство ея настроено против советскаго режима” .Отказываясь встречаться с советскими представителями до тех пор, пока оккупащонныя войска не выведены из Чехословакш, Кузне­цов, борясь за общее освобождете, так и поступает, как поступило бы, именно, громадное большинство мыслящих людей в Poccin, если бы они могли высказываться и действовать свободно. Как у Кузнецова, у них нет больше иллюзШ, они знают все то, что он теперь открыто заявил: что марксизм-ленинизм провалился на экзамене исторш, что уже с Ленина началось подавлеше всякой свободы и уничтожете всех высших ценностей, ею создаваемых, и что злобная и бездарная власть, решив расправиться с возрождавшейся свободой в Чехословакш, тем самым отвергла и всякую уступку свободному духу в Poccin. Здесь — страшный, но и многообещающей парадокс наших дней: то, чего в свободном Mipe не видят, не понимают, а очень часто и не хотят ни видеть, ни понимать, то в Poccin сознают превосходно, но могут там выражать только намеками, как делал и Кузнецов пока не вырвался из царства лжи и чекистской свирепости.Страшно, что франпузешй адвокат, в свое время приглашенный советскою властью защищать ея интересы против французских же из­дателей, сумевших в первой книге Кузнецова отличить подлинное от парыйно навязаннаго, считает возможным и теперь еще высказывать в свободной печати недоумеше: как же так — в Москве Кузнецов

“ свободно” беседовал с ним и уполномочил его для этого процесса... Что это была за “ свобода” , Кузнецов исчерпывающе разсказал теперь на страницах “ Фигаро Литтерэр” , — но ведь и без этого подробнаго разсказа, только люди, представлешя не имеюпце — или иметь не желаюпце — о том, что такое тоталитарный режим, могли воображать “ свободным” писателя, которому, в Москве, грозило обвинеше в “ кле­вете на советское общество” . Страшно, что в свободной трибуне серь­езнейшей французской газеты “ прогрессивный” латино-американсшй интеллигент пытается язвить Кузнецова за то, что отказываясь встре­чаться с представителями оккупантов Чехословакш он не требует в то же время полнаго ухода американцев из Вьетнама и встречается с представителями англШских властей несмотря на поддержку, оказывае­мую А н т е й Нигерш против 1нафры. Последнее, кстати, особенно замечательно: “ прогрессивный” латино-американец забыл о том об­щеизвестном факте, что советская помощь Нигерш против Б1афры превосходит англшскую раза в полтора и действительно дает англича­нам некоторое основаше считать, что если они отойдут в сторону, то их место полностью займет СССР и дело от ’этого станет только хуже. Страшен весь этот “ прогрессивный” позыв — недостатки и грехи свободнаго Mipa ставить на одну доску с безпросветным ужасом тота- литарнаго коммунизма. (Как раз под свободную трибуну, занятую “ прогрессивным” мексиканцем, в “ Ле Монд” попало краткое сообще- Hie о болезни, быть может смертельной, до которой К ГБ довел в ссылке Ларису Дашэль).Отказавшись вернуться в коммунистически Mip, сам Кузнецов высказал некоторое сомнете в том, насколько он будет свободен за его пределами. Но это сомнете в ст епеш свободы существующей здгьсъ ничуть не ослабляет его уверенности в том, что там человек вообще лишен возможности жить по совести: там он должен или лгать и в какой-то степени соучаствовать в преступлетях власти, или принять мученичество (как Лариса Д атэль). Как то было, по его словам, и с самим Кузнецовым, власть все время принуждает людей к сделкам с их собственной совестью, люди носят маску, как приходилось носить ее Кузнецову, как носили ее и СинявскШ, и Дангэль; но сдавленная пру­жина совести готова выпрямиться и ударить при первой возможности. И в этом — основа для великой надежды. Власть, заставляющая людей носить эти маски, после ухода Кузнецова знает еще меньше, чем рань­ше: может ли она еще кому бы то ни было доверять? По всей вероят­ности — никому, так как и “ преданные” ей карьеристы “ верны” ей лишь до тех пор, пока это им кажется выгодным.Не сг западных “ прогрессистов” , самих себя ослепляющих, а от этой сдавленной пружины в Poccin зависит теперь м1ровая судьба.

Н. РОВСКАЯ.

Франческа из Кламара

Пробило пять и тотчас же послышались торопливые шаги Марилор. Она не вошла, а по своему обыкновенш, влетела в комнату.— Petite mere, ты не можешь мне одолжить 10 франков? Франческа посмотрела на дочь: челка над самыми глазами, вдольв^к голубая полоса, снизу черная, около внутренних углов глаз точки белая и красная. Губы бежевыя.— Боже мой, Марилор! Как ты раскрасилась!.. Точно клоун в цирке.— Ах, мама, ты ничего не понимаешь! Теперь такая мода...— Ужасная мода. В 15 лет девушка хороша своей свежестью, своей естественной красотой...Марилор вскинула длинныя, наклееныя ресницы:— А если этой самой естественной красоты нет? Ведь ты не по­делилась со мной ничем. Даже глаза и те отдала Анджело, а не мне.Действительно, Марилор ничего не унаследовала от матери. Не­большая, с мелкими подвижными чертами лица и вздернутым носиком, она была только мила, не больше.— Физическая красота не самое главное, — поучала Франческа,— главное... Марилор, твоя юбка? Ты еще ее укоротила? Это просто неприлично! Ужас какой-то.— А вы что?.. Хотите, что бы я одевалась, как старуха? — вдруг вспылила девушка. — Мне не 40 лет. Все девушки теперь так оде­ваются. Не только в Париже. Во всем Mipe. В Лондоне носят вот до этих пор.— Безобраз1е, — возмутилась Франческа, — Ходили бы уж вовсе без юбок или повязывали б их вокруг шеи, вместо шарфа...Марилор покусывала губы, скользила разсеянным взглядом по стенам, мебели, видно было, что она плохо слушает Франческу.— Хорошо, если ноги приличныя, а то посмотришь — или теле­графные столбы или вязальныя спицы, а то и просто колесом...— Ну, у меня ноги, это единственное, чем я могу быть довольна,— прервала Марилор и нетерпеливо: — Так ты одолжишь? И поско­рее, пожалуйста. Ребята, ждут меня на катке...— А куда ты дела свою получку?Девушка передернула плечиками.— Не все ли тебе равно? Купила кое что.Франческа вынула из кошелька деньги и протянула их дочери.

8 Н. РОВСКАЯ— Не запаздывай. Я буду волноваться. Столько случаев напа- денШ. Позавчера опять какой-то садист задушил шестилетнюю де­вочку. И не садись в чужую машину. Слышишь?— Да, да, — на ходу чмокнув Франческу, Марилор выскочила из комнаты.— Надень пальто! Будет дождь! — вдогс-нку крикнула Фран­ческа,Она смотрела через окно на удаляющуюся фигурку дочери. Длин­ные, незавитые волосы бились по ветру. В правой руке, от размаши- стаго хода качалась белая, большая сумка. Короткая юбченка, раз­летаясь, едва прикрывала бедра. Быстро мелькали красные сапожки.“ ...И , конечно, она не надела пальто. Умчалась в одном пуловере. Упрямая девчонка, Все оне теперь кашя-то оголтелый, как будто с нфпи сорвались, — думала Франческа. — Одеваются и причесываются как в театре, и отношешя между ними нелепыя, ненастоящгя... Не­возможно их понять... Или я так уже стара?” . Франческа невольно улыбнулась. Ей недавно исполнилось 43 года, но никогда еще она не чувствовала в себе столько неисчерпаемой энергш, столько жиз­ненности. Зеркало подтверждало это ощущеше, отражая ея сочную, достигшую зенита, красоту. Франческа направилась в комнату дочери. Как всегда, там все было вверх дном. Сложив повсюду разбросанный вещи, Франческа взбила подушки и натянула аккуратно розовое, пу­шистое одеяло. Когда она жила во Флоренщи у своих родителей и ей было тоже 15 лЪт, Франческа имела такое яге розовое одеяло. Вообще, комната Марилор, во всех деталях, напоминала комнату юной Фран­чески, и когда она входила сюда, ей казалось, что она переносится в свое прошлое. Н а стенах — обои в мелких розочках, розовыя гар­дины на окнах, светлый ковер. На Маршэ-о-пюс в Парижа Франческа даже разыскала реиродукцно Рафаэлевской Мадонны, но Марилор ско­ро закинула картину в угол и развесила на стенах фотографы* кине­матографических звезд и мюзикхольных идолов. Напрасно Франческа дарила Марилор прекрасный книги, который читала сама в юности. Марилор к ним не притрагивалась. Ничего не вышло также из музыки. Франческе хотелось, чтобы Марилор научилась играть на рояле. Меч­тала купить для нея в разсрочку инструмент, но Марилор заявила, что на т а т я глупости у нея нет времени. И что, вообще, серьезная музыка ни к чему. Если ей хочется потанцевать или послушать какую нибудь песенку, то для этого существуют пластинки и радш.Франческу огорчало такое безразлшпе дочери к настоящей му­зыке. Сама она воспитывалась иначе. Мать ея была прекрасная му­зыкантша и певица и одно время, до катастрофы, Франческа посе­щала Консерваторш. Расхождеше между дочерью и матерью с каждым годом становилось ощутительнее. Марилор ускользала от ея вл1я т я . Сын Анджело был Франческе ближе. В 20 лет в нем уже чувствова-

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 9лась серьезность и положительность зрйлаго человека. Между ними существовала глубокая, нерушимая привязанность. Франческа гор­дилась сыном, он гордился своей матерью. Анджело... Так называлась ея первая и послйдняя любовь. В честь этой любви носит имя ея сын. Но как давно это было...Они стояли на мосту. Лучи фонарей золотыми змйями извивались в черной водй Арно. “ Как красиво” , прошептала Франческа, и вдруг: “ Я люблю тебя” . Она повернула, голову в его сторону: сказал ли он это или ей послышалось? Она видела его бйлйюнцй профиль, и опять: “ Я люблю тебя” . Теперь сомнйшя не было. Губы его шевелились. Эта фраза впервые ей предназначенная наполнилась огромным значеньем, захлестнула ея душу восторгом. Она ощутила такую же торжественную радость, как в день своего перваго причасыя. И платье на ней в тот вечер было бйлое, как на причастниц^. Анджело взял ея руку. Она трепетала от предчувствхя какой-то раскрывающейся перед нею тайны и вдруг он крепко поцеловал ее в губы. Это было, как ожог. Она не знала, как должна поступить девушка в таком случай: разсердиться? уйти? Она ничего этого не сдйлала, а только всей грудью вздохнула медленно, с упоеньем, как вдыхают аромат первой сирени, погружая в ея свйж1я, naxynin вйтки разгоряченное солнцем лицо.“ Я не знала, что это так хорошо” , сказала она просто. На этом мосту они разстались. “ До завтра” , крикнула она ему, оборачиваясь у края моста. Но этого завтра не было... Она бйжала домой, неся на губах ощущеше поцйлуя. Ей казалось, что мать по ея губам узнает об этом поцйлуй и она отказалась от ужина, прошла прямо в свою комнату. Закрывая ставни, она сказала в ночной мрак “ Я люблю тебя” . И луна улыбалась ей в отвйт. Откидывая розовое одйяло, она погладила его рукой. “ Я люблю тебя” . А потом босая, распустив косы, в одной ночной рубашкй, что взметнулась, как парус, вокруг ея тйла, — она закружилась по комиатй и повторяла, повторяла на вей лады: “ Люблю, люблю, люблю...” . И смйясь от счастья, с разбйга бух­нулась в кровать так, что застонали пружины.Прибирая комнату, Франческа, сама того не замйчая, стала напй- вать какую-то старинную итальянскую мелодпо. Голос у нея был груд­ной, теплаго красиваго тембра, он лился широко и свободно, отда­ваясь во вс.йх комнатах, но вдруг Франческа замолкла — она забыла слова и никак не могла вспомнить. Ей стало досадно — эту пйсню пйла. ея покойная мать... В передней зазвенйл звонок. Франческа побй- жала открывать, даже не сняв передника. Это был Хрисыан, товарищ сына.— A-а, здравствуйте, Хрисыан. Анджело еще не вернулся. А Марилор только что ушла. Жалко, что не встрйтились.ХрисНан стоял в нерйшителытости перед дверью, которую она

10 Н. РОВСКАЯпридерживала рукой. Видя эту нерешительность, Франческа распах­нула двери.— Но вы можете его подождать. Анджело скоро должен притти.Юноша, не снимая анорака, прошел в гостиную. Он был высок истроен. Раньше Франческа его видела мельком и никогда не присмат­ривалась. Да он совсем не дурен, этот Х р и ш ан . И глаза у него хо- poniie, серьезные, — подумала она. Если бы глупая Марилор подружи­лась с ним, может быть и сама поумнела б. А то занята какими-то дикими, распатланными мальчишками, которые и говорить по-челове­чески не умеют. Вопят, орут, только и слышно: Влам, Вам, Дзр...Х р и ш ан подошел к столику с пластинками.— Разрешите посмотреть?— Не только посмотреть, по и поставить, если найдете что либо по вкусу. А я пока приготовлю кофе, чтобы вам не было так скучно слушать мой коверканный французский язык.Когда через несколько минут Франческа вернулась с чашками и кофейником, она застала Х р и ш ан а в той же позе.— Да что вы стоите? Ничего не нашли?— Того, что искал, не нашел.— А что вы искали?—■ Перед тем как я позвонил, я слышал какую-то чудную мело- дш , наверно, итальянскую. Ее пела замечательная певица...Франческа разсмеялась.— Это вовсе не пластинка...— Не пластинка? Но кто-то здесь пел... Может быть, вы?— Так, напевала.— Анджело мне никогда не говорил, что у вас такой редкш голос. Почему вы нигде не поете? Вы могли бы сделать карьеру.— Ну, что вы... Поздно, — разливая кофе возразила Франческа, — теперь дорога молодым, а я уже стара.Х р и ш ан посмотрел на Франческу.— Вы стары? Я не осмеливаюсь вам говорить много. Но тот, кто может петь так, как вы... В вашем голосе столько свежести, столь­ко молодости, эмоцш...— О, ля, ля!.. — смущенно проговорила Франческа. — Никто еще не говорил мне столько лестных слов о моем пеши. Мне просто не­ловко. Вы заставляете меня краснеть.Лицо ея порозовело и приняло какое-то совсем иное, милое вы- ражеше.— Вы не знаете цену вашего таланта.— Опять? Х р и ш ан , ради Бога, ешьте лучше печеше. — Фран­ческа подвинула к нему вазочку и чтобы переменить тему разговора, спросила: — Вы живете с родителями?— Нет, один...

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРЛ 11— Это грустно — жить без семьи.— Как вам сказать? Я никогда не жил в настоящей семье и мне трудно судить.— Ваши родители умерли?— Н6т, развелись. Мп!; было тогда четыре года. Отец и мать вскоре обзавелись новыми семьями. Я был всюду чужой.ХрисНан сам не знал, почему он так разоткровенничался. Это было не в его характер!;. Но в голос!; Франчески было столько теп­лоты, столько искренности — и смотрела она на него т!>м особым взглядом, каким смотрят матери на чужого ребенка-сироту. «Она вид­но очень добра и чувствительна’', — подумал ХрисНан.Кто-то открывал ключом парадную дверь.— Это Анджело, — встрепенулась Франческа.Анджело был очень похож на мать. Первое, что замечалось в его лице — это глаза. Hlupoitie, темно-голубые в густой т!;ни ресниц. У матери и сына была совершенно одинаковая улыбка. Сначала верхняя губа приподымалась в необъяснимо-привлекательном изгибе, от кото- раго все лицо необычайно хорошело, потом отблеск от ослепительно белых зубов пробегал по лицу, как солнечный луч. Анджело наклонился и поцеловал мать в ямочку на подбородке. Она любовно провела рукой по его волосам.— Выпей кофе. Еще горячш.— Спасибо. Не хочется, — и обращаясь к ХрисНану: — Прой­дем ко мне, я тебе что-то покажу.Франческа не умела сидеть, сложа руки. Как только юноши вы­шли, она вспомнила, что надо подшить оторванную подкадку и взяла пальто Марилор. Заодно она решила проверить пуговицы и карманы. На Марилор одежда, что называется, гор!;ла. Франческа высыпала на стол содержимое карманов — зеркальце, щеточку для бровей, гребешок, пилочку для ногтей, жевательную резинку, платок, губную помаду и несколько бумажек от конфект.— Ай-ай-ай, — покачивала она головой, — настоящая пубель, — и хотела уже выбросить бумажки в мусорное ведро, как вдруг за­метила на одной из них детски корявый почерк Марилор. Может быть, что нибудь нужное? Адрес? Она начала читать. Назваше противоза­чаточной пилюли. “ Господи! Откуда это у иея? Зачем? Неужели?..” . Франческу охватил страх. Да что же это такое? Живет с дочерью под одной кровлей и совсем не знает, что та думает и делает? Надо с ней поговорить серьезно. Сегодня же. Джузеппе пока незачем посвя­щать в это дело...— Мама, я не вернусь к ужину. Не жди и не волнуйся. Ложись спать спокойно, — просунув голову в полуоткрытую дверь, сказал Ан­джело и шутливо помахал Франческе рукой.Так он прощался с матерью, когда был совсем маленьким. Фран-

12 Н. РОВСКАЯческа вышла проводить сына. Хригаан с подчеркнутою почтительно­стью пожал ей руку. ПожаПе его было энергичное, мужественное, ла­дони cyxiH и горячгя. Франческа не переносила потных, вялых рук, ей всегда качалось тогда, что она прикасается к мокрой, грязной тряпк!.Несмотря на воскресный день, Джузеппе вернулся с работы поздно. Франческа сразу заметила, что он сегодня хромает больше обычнаго. Значит, сильно устал. Она накрыла стол в кухн!. Джузеппе долго мылся под краном, старательно вытирался, тщательно причесывался. Он все всегда д!лал основательно, не сп!ш а. И как всегда молча. Слово от него так же трудно было вытянуть, как монету из рук скупца. Фран­ческа к этому привыкла и чтобы молчате не было таким томительным она, обыкновенно, вела монолог, разсказывая мужу обо всем проис­шедшем за день. Так и теперь. Налив в тарелку томатнаго супа, она поведала ему о приход!, ХрисПана, о том, как он принял ея п !ш е за п!ш е настоящей п!вицы. Исчерпав тему и уже не зная о чем гово­рить, но желая сказать мужу что нибудь пр1ятное, подбадривающее, она добавила:— А помнишь, Джузеппе, когда мы прНхали во Францш и жили в одной комнатушк!? Мы и не мечтали, что будем когда нибудь им!ть такой павильон.Джузеппе кивнул головой.— А вот построили, своими руками. Ты работал даже ночью иног­да. И все у нас есть, не хуже других. И живем мы в Кламар! лучше, ч !м жили в Италш.Джузеппе тяжелыми челюстями медленно прожевывал мясо. Он напоминал в эту минуту жующаго вола. Крепкая голова на могучей ш е! дополняла сходство.— Фшь, !ш ь, Джузеппе. Я еще подбавлю. Ты тяжело поработал сегодня.Франческ! всегда было жаль Джузеппе, потому что она его не любила так, как должна любить жена, так, как она любила когда-то Анджело. У Джузеппе золотое сердце, золотыя руки, но этого, ока­зывается, недостаточно...— Джузеппе, — засмеялась вдруг Франческа, — а помнишь, как ты ухаживал за мною? Придешь в лавку, к бабушк! и стоишь среди м!шков, как пень среди деревьев. Молчишь и только на меня во в с ! глаза смотришь. Я спрашиваю: “ Вам чего? Может быть сахару?” . А ты буркнешь: “ Три кило” . — “ Что еще? Макарон?” — “ Пять пачек” . — “ Томатов?” — “ И томатов...” . И так заставлю тебя набрать полную кошелку, а сама губы до крови искусаю, чтобы не см!яться...Джузеппе вдруг улыбнулся:— А все-таки пошла за меня?— Ты знаешь сам, как все вышло... Но я никогда не жал!ла.Вскор! поел! ужина, Джузеппе пошел спать. Франческа р!шила

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 13дождаться дочери. Но только во втором часу ночи иод окнами зашур­шали шины автомобиля и Франческа услышала голос Марилор; она смеялась, с кем-то прощаясь. Франческа открыла дверь. Марилор была растрепаннее обычнаго. Даже, кажется, пьяна. Избегая взгляда ма­тери, она сказала первое, что ей пришло в голову:— Ты еще не спишь? — и хотела пройти в свою комнату, но Франческа ее остановила.— Постой. Я тебя ждала. Хочу с тобой серьезно поговорить.— Опять нотащя? Ни уйти, не пршти без них! Хватит! Будешь приставать — уйду из дому. Вы мне все надоели.Лицо Марилор сделалось злым, некрасивым, сморщилось в угро­жающей гримаске. Она была сейчас похожа на маленькаго хищнаго зверька.Франческа не сдавалась:— Я нашла у тебя эту бумажку и хочу знать...Марилор оборвала ее непр1ятным, деланным хохотком:— Ах, вот что! Поражена, что невинной девочке знакомы ташя страшныя назвашя?И дерзко глядя прямо в глаза матери Марилор закричала:— А ты что... предпочла бы, чтобы я преподнесла тебе младенца?Франческе хотелось ударить дочь — она с трудс-м сдержалась итолько сказала глухо:— Иди, выспись. Ты пьяна. Поговорим завтра.От усшпя и отвращетя голос ея прерывался.* * *Франческа лежала рядом со спящим мужем. Гнев и слезы души­ли ее, но она не смела, дать им волю, из боязни разбудить Джузеппе. Вот до чего она дожила. Для чего нужны были все ея жертвы? Ни­когда не думала о себе. Всегда жила для других. Сначала братья и сестры, потом свои дети. Так прошла лучшая нора жизни — молодость. Проклятая судьба. Почему, почему рядом с ней Джузеппе, а не Андже­ло, ея первая любовь, настоящая, какая бывает раз в жизни?..Этот звонок телефона — он до сих пор звенит в ея ушах. Будто погребальный звон по ея ушедшему счастью...Когда Франческа в то утро сбежала вниз, к телефону, и увидела в столовой на столе нетронутый со вчерашняго вечера прибор отца, сердце ея сжалось от тяжелаго предчувств1я.Сухой, офищальный голос:— Это квартира Mapio Перри?— Да-— Мне нужно кого либо из семьи. Кто у телефона?— Его дочь, — с нарастающим волнешем отвечала Франческа*

14 Н. РОВСКАЯ— Сегодня на. р азсв!т! ручная бригада извлекла из воды труп мужчины. В карман!* обнаружены документы на имя вице-директора Н ... фабрики Mapio Перри, 45 л!т. Установлен факт самоубШства. Необходимо, чтобы кто нибудь из ближайших родственников явился в морг для опознашя трупа.Качалась черная вода перед глазами Франчески. Золотыя зм!и спиралями извивались, скользили, взбирались на мост, обвивались во­круг ея шеи, плеч, головы, злов!ще шип!ли “ Люблю тебя” и жалили ея губы, сердце... Из воды выплыло б!лое лицо матери и глаза ея были черн!е, бездоннее воды:— Это отец? Дай мн! трубку.Но Франческа быстрым движешем повысила трубку:— У отца припадок. Он в госпитале...В эту минуту кончилась юность Франчески.Отец не оставил ничего кром! долгов и позора. Говорили о рас­трат!, о любовниц!). Ужасные часы. Дни. Нед!ли. Месяцы. Безум1е матери, продажа с молотка всего имущества. И вот Франческа на улиц!. Без крова. Без копейки денег. Четверо малол!тних сестер и и братьев и никого на с в !т ! кто бы ей мог помочь. Только дряхлая бабушка, мать отца. Глухая деревушка, б!дный домишко. Франческа за прилавком в жалкой бабушкиной лавченк!. Вм!сто лицея — стирка, штопка, мытье полов и посуды. Всему научилась, даже доить козу, хотя вначал! очень боялась ея. Об Анджело — только воспоминанье и слезы по ночам. Р азв! могла она теперь с ним переписываться, вид!ться? Она — дочь растратчика, нищая? Она не посм!ла с ним даже попрощаться. Почему? Боялась услышать слова осуждешя, оскорбляюпця память отца? Или боялась найти в нем перем!ну, которая была бы невыно­сима для ея гордости?.. Прошли трудные три года, поел! смерти ба­бушки и матери — вокруг никого кром! Джузеппе. Его преданных глаз, его кр!пких рук.На другое утро Франческа нашла комнату дочери пустой. Шкаф был открыт настежь. В нем сиротливо вис!ло одно старое платье. Кар­точки идолов со ст!н были сняты. Черн!ли только сл!ды от кнопок. Марилор взяла с собой также пластинки и трансистор. Видно, сб!жала из дому,как грозила.Весь день прошел в поисках. Анджело по!хал по- разным адресам, думая там найти сл!ды сестры. Но никто из ея пр1ятельниц ничего не знал или не хот!л сказать. Не было ея и в парикмахерской, гл!

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 15она работала ученицей, после того, как бросила школу. Марилор как в воду канула. Заявили в полицш. Дали объявлеше в газет1>. Фран­ческа, изнывая от тревоги, ходила из комнаты в комнату, от окна к окну и сжимая до боли руки шептала пересохшими губами:— ДЬва Mapin... Пресвятая Мадонна. Не допусти. Помоги.Страшныя БциДтя проносились в ея мозгу. Марилор, истерзаннаякаким-то садистом, лежит мертвая во рву. Марилор, обманутая, запер­та в тайном доме терпимости, Марилор, полуусыпленную наркотиками, везут для продажи на восток.Франческа боялась, что сойдет с ума. Она не спала, не ела, ни на минуту не могла сосредоточить свою мысль на чем нибудь ином. Только Марилор... Анджело забросил свои занятья. Он опасался оста­вить мать одну с ея мыслями, старался ее подбодрить, уверял, что не сегодня — завтра Марилор вернется. Франческа хотела верить и не могла, Джузеппе стал еще молчаливее обычнаго, от него моральной поддержки нельзя было ожидать. Франческа не могла оставаться дома. У нея появилась машя ежедневно ездить в Париж. До изнеможетл она бродила по улицам, в надежде где нибудь встретить Марилор. Домой она возвращалась без сил.Так было и в этот вечер. Она вошла в кухню и упала на стул, не в состоянш даже снять пальто. Анджело дома не было. Он, наверно, пошел ей навстречу. Она сидела без движешя некоторое время, от фи­зической усталости чувства ея как то притушили. Она была в полу- дремотном состоянш. Но вдруг до ея слуха донеслись каше-то шорохи, звуки... Снова галлюцинащя? Она подняла голову. Ей показалось, что наверху в комнате Марилор кто-то ходит. Франческа слушала насто­роженно. Нет, она явственно различала шаги. Кто-то передвинул ка­кую-то мебель. Как подхваченная волной, она ринулась по лестнице. Дрожащей рукой распахнула дверь: Марилор, как ни в чем не бывало, вынимала вещи из чемодана. Франческа кинулась к дочери, судорож­ными движетями ощупывала ея голову, плечи, лицо, как бы желая удо­стовериться, что это не сон, что перед ней, наяву, живая Марилор, потом, прижав ее к своему телу, разразилась рыданьями.— Это ты... Ты... Моя... Марилор...- Н у , да. Конечно, я. Разве я так изменилась, что нельзя узнать? —■ спокойно отвечала Марилор, делая легкое движете, чтобы освобо­диться от слишком тесна-го объятья.— Сколько горя... сколько боли ты мне причинила.— Напрасно безпокоилась. Как видишь, ничего со мной не слу­чилось.— Но где ты была?— Не важно. Где была, там меня нет.Так и не узнала Франческа, куда уходила Марилор и почему она вернулась. Внешне как будто все вошло в свою колею. Но бегство

16 Н. РОВСКАЯМарилор заставило Франческу переоценить мнопя ценности, до сих пор казавнпяся ей незыблемыми. Семья, домашнШ очаг оказались дутыми твердынями. С какой легкостью откинула их Марилор! Правда, вернулась. Но надс-лго ли? И так ли все это ценно и для Анджело? Весь этот домашшй уют Франческа годами создавала для детей. Без них он для нея не имел смысла.Она охладела к своему хозяйству. Все в доме делала по инерцш, без прежней любви. Однако, горячо откликнулась на просьбу сына в одно из ближайших воскресешй пригласить к завтраку Хрисйана и одну девушку. Только спросила:— Кто эта девушка?— Изабелла. Наша однокурсница.Франческа не пожалела труда. Приготовила множество итальян­ских блюд. Пришлось раздвинуть стол в столовой во всю длину. Фран­ческа уговорила Марилор остаться дома. Хрисйан почему-то ей не нра­вился. Она, кажется, находила его слишком серьезным.Изабелла пришла вместе с Хрисйаном. Тоненькая, как тростиноч­ка, изящная, с волосами луннаго цвета и необыкновенно светлыми глазами. Таше бывают у коз. Сначала Франческа думала, что Иза­белла — “ флирт” ХрисНана, но по некоторым признакам — долгим взглядам, особым улыбкам — поняла, что Анджело и Изабелла не­равнодушны друг к другу. Возможно, что этот завтрак — начало зна­комства будущей тещи с будущей невесткой. Франческе стало вне­запно грустно. Вот и Анджело уйдет. Такая девушка с козьими глазами, совсем чужая, до сегодняшняго дня неведомая, отберет у нея сына, заполнит его жизнь, создаст для него новый Mip, где для Франчески останется не много места. Она старалась побороть в себе ревнивое чувство. Ведь совершенно естественно, что рано или поздно Анджело должен выбрать себе подругу, но Франческе хотелось, чтобы это было как можно позже и воображаемая ею девушка, абстрактная, была со­всем непохожа на Изабеллу. К Изабелле она сразу почувствовала не­которую непр1язнь. “ Коза” — мысленно окрестила она ее. После зав­трака, чтобы не стеснять молодежь, Франческа ушла в соседнюю ком­нату, но сквозь полуотворенную дверь видела, как Анджело сейчас же сел рядом с Изабеллой, головы их сблизились, платиновыя пряди сме­шались с черными. Анджело ее поцеловал. Марилор поставила пла­стинку. Отодвинули стол. Христиан и Марилор танцевали модный танец. Марилор часто вскидывала свои непомерно длинныя ресницы и обдавала Хрисйана шяньем своих деланно-наивных глаз. Губы ея были чуть полуоткрыты, вытянуты вперед, будто ожидали поцелуя, как у женщин на картинах Ренуара.“ Ой, и пройдоха Марилор” , — улыбнулась Франческа. “ Хочет за­крутить голову Хрис'йану. Кокетничает вс-всю. И где она научилась? Я по сравнешю с ней всегда была белая гусыня” . Чтобы лучше ви-

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 17д!>ть танцующих, она стала на порога комнаты, но Марилор как раз побежала переменить пластинку. ХрисНан подошел к Франческе.— Я боюсь просить, но мне очень бы хотелось еще раз услышать ту песню, что вы пели.— Что вы... что вы... — растерялась Франческа, — какая я пе­вица? Я пою только для себя и то редко... При других — никогда.— Жаль...Подлетела Марилор. Она несколько удивленно взглянула на мать и Хриопана и, положив тоненьюя оголенный руки ему на плечи, по­влекла его под, плавный ритм танца на середину комнаты.Вскоре молодежь отправилась в кинематограф. Сразу в доме стало тихо и пусто. Франческа сильнее почувствовала свое одиночество, свою ненужность. Никому не пришло в голову пригласить ее с собою.Дули холодные ветры конца февраля. Светило негреющее солнце Но весна была уже недалеко. На каком-то небольшом деревце забе­лели мелте, слабеньше цветочки. Тошая ветки гнулись, изо всех сил сопротивляясь ветру. Вокруг земля была пс-крита круглыми лепест­ками, словно кто-то разсыпал конфетти. Франческа смотрела из окна и ей казалось, что деревцо корчится от холода. Было оно таким тро­гательно-доверчивым, безпомощным. Франческе хотелось выбежать, обнять его, согреть своим телом. Между ней и деревом была некая связь. Оба цвели без тепла, без радости.Сильно хлопнула входная дверь. Франческа обернулась. У Андлсе- ло был разстроенный вид.— Что случилось, Анджело?— ХрисНан стрелялся...— Господи... Жив? — вскрикнула Франческа.— Мало надежды, что выживет...— Но отчего, отчего?.. В двадцать лет!Марилор подала реплику из соседней комнаты:— Именно в двадцать лет и стреляются, тате дураки, как он...— Он наверно любил девушку? Она ему изменила? — допыты­валась Франческа.— Насколько я знаю, причина не в этом. Хрисыан особаго склада человек. Он страшится жизни. Она кажется ему грязным омутом.— Я ж говорю, ненормальный тип — на сто процентов, — не уни­малась Марилор.— Молчи. Что ты в этом понимаешь? — остановил ее строго Анджело.— Он рос один. Без семьи. Без материнской ласки... — задумчи­во проговорила Франческа.

18 Н. РОВСКАЯ— Да. Он чувствовал себя духовно одиноким. Мы часто говорили с ним и я не мог его переубедить...— Одиноким? В Париже, среди миллшиов людей! Неужели он не мог найти себе девушку по духу? — Марилор вошла в комнату, не прекращая подтачивать пилочкой свои ногти. Никто ей не ответил.— Ты был у него? — вдруг спросила Франческа, после паузы.— Выл, но визиты к нему запрещены...— Как мне жаль его, — прошептала Франческа.Вопреки всем д1агнозам, Х р и ш ан стал поправляться. Профессор, его оперировавнпй, не скрыл своего удивлешя. “ Редшй случай... И с­ключительный организм” . Франческа часто спрашивала Анджело: “ Как Х р и ш а н ? ” . Первое время Анджело и некоторые однокурсники регу­лярно навещали больного, но чем дольше оставался в госпитале Хри-

CTia-н, тем реже становились их визиты. У каждаго было слишком много своих, личных дел. Студенты готовились к экзаменам. Анджело не всегда мог успокоить хорошими новостями свою мать. Франческа пы­талась уговорить Марилор навещать Х р и ш ан а, но та отказалась на­отрез. Тогда она решила навестить юношу сама.В белой палате стояло четыре белых кровати. У больных, как сначала показалось Франческе, были одинаково бледныя, измученныя лица. Страдаше придавало им что-то общее. Колеблясь она подошла к крайней кровати, около окна.— Х р и ш а н ?Он, как видно, дремал. Золотисто Kapie глаза медленно открылись, сначала он как будто не узнал ея, йотом в них отразилось удивлеше.— Вы? Как хорошо, что вы пришли!Он протянул к ней исхудалыя руки. — Это такой пргятный сюр­приз для меня... Я думал, что меня уже все забыли.— А ваша мать?— Пр1езжала. раз или два...— Ах, Х р и ш ан . Как все мы рады, что вы поправляетесь. Я часто думала о вас... Зачем, зачем вы это сделали?..Х р и ш ан ничего не ответил.— Простите. Может быть, это безтактность с моей стороны зада­вать вам такой вопрос, но поверьте, это не простое любопытство... Я так переживала за вас...— Не знаю, будет ли вам понятно, — начал ХрисНан. — Это очень сложно. Мне трудно приспособиться к так называемой модерной жизни. Я не принимаю ея. Я , словно лошадь, затертая водоворотом ав­томобилей среди парижских площадей... Мне надо было родиться сто лет тому назад.

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 19— Вы малодушны, Христиан. Если бы вы знали, каше удары я перенесла в своей жизни... Надо научиться бороться. Надо перебороть прежде всего самого себя.ХрисНан слабо улыбнулся.— О, я вижу, у вас неизсякаемый запас жизненной энергш.— Это правда. Как бы я хотела поделиться с вами. Вы должны жить, ХрисНан. Вы лучше, чище других. Именно вы должны жить. Вы можете сделать в жизни много хорошаго. Если бы я была вашей ма­терью — я бы сказала вам: в муках я дала, тебе наивысшШ дар — жизнь, и ты не смеешь от него отказываться.— Мать дала мне жизнь, но не научила любить ее, — ответил ХрисНан.— Как можно не любить жизнь? — возмутилась Франческа. — Вы разве никогда не бывали в лесу, в иоле? Вы не видели солнеч­ных лучей, деревьев, цветов? А птицы? Звери? Дети? А любовь, пер­вая, чистая любовь?.. Знаете вы ее?— Нет, — покачал головой ХрисНан. — Чистой любви я не знаю. Да ея, пожалуй, теперь и нет. Наша эпоха ее уничтожила.— Не уничтозкила, ХрисНан. Конечно, она не для всех. Для избранных.— Вы сохранили еще много детской веры, я вам завидую. Я давно ее утратил. Красота природы... она еще больше подчеркивает тот черный узкас, в котором барахтается человечество. И потом, Фран­ческа, сказките, вам никогда не приходила мысль посмотреть на вещи с закулисной стороны? Вы бы увидели — солнечные лучи едва дохо­дят до земли из-за почти непроницаемой завесы нечистых испарены, газа, копоти, летящих вверх из миллшнов труб, автомобилей, аэро­планов, пароходов. В воздухе остается все меньше кислорода. Леса безжалостно вырубаются, отдавая площадь для постройки человеческих зкилищ. Реки, озера, моря загрязнены нечистотами. Гибнут рыбы, во­доросли. Птицы? Да скоро их узке всех поедят ненасытные люди. Даже певчих птиц не позкалеют. Не будет и зкивотных. Человек, неимоверно размнозкаясь, все уничтозкает вокруг себя. Человек смертен, но он сам несет смерть всему зкивому. Я не хочу участвовать, даже пассивно, просто как свидетель, в этом уничтожены природы.— О, ХрисНан, замолчите... То, что вы говорите, ужасно. Нельзя смотреть на жизнь такими глазами...— Я смотрю реально. И визку все без кондитерской глазировки.Когда Франческа прощалась, ХрисНан снова задерзкал ея руки.— Вы придете еще? С вами легко...Франческа наклонилась и поцеловала лоб ХрисНана.— Мне хотелось бы заменить вам мать.

20 Н. РОВСКАЯУ Франчески исчезло ощущете пустоты, образовавшееся со- дня бегства Марилор. Даже отдалеше Анджело — он теперь все свое сво­бодное время отдавал невесте — не угнетало ее так, как раньше. Она была снова кому-то нужна. Она все больше находила в Хрисыане то-, чего не доставало ей дома. Несмотря на разницу возраста у них на­шлось много общаго. Любс-вь к хорошей музыке в первую очередь. В духовной близости, что установилась между ними, каждый черпал не­достающее. Она нашла в нем свою молодость, он — ту человеческую теплоту, отзывчивость, который не надеялся уже встретить. Она при­ходила в госпиталь почти каждый день. Хрисыан каждый раз с нетер- пешем поджидал ее. Но скоро он должен был выйти из госпиталя и Франческа спрашивала себя, не кончится ли тогда все, что установилось между ними. Она бы очень жалела об этом. Она еще не отдавала себе яснаго отчета, но ея отношеше к Хриспану давно переступило границу дружеско-материнских чувств. Боясь показаться смешной, она ничем не выдавала себя. И не предполагала, что со стороны Хриспана может быть к ней что либо большее, чем обыкновенная благодарность.Они теперь встречались в госпитальном саду. В тот последтй день Франческа немного запоздала. Она видела, как прошяло лицо Хри- CTiana.— Боялся, что вы не придете...Не выпуская ея руки он подвел Франческу к скамейке. Сад был невелик, но уютен. Большой каштан оберегал скамейку от слиш­ком любопытных глаз и слишком горячих лучей.— Ну вот, ХрисНан. Вы теперь совершенно здоровы, — почти печально сказала Франческа, садясь рядом с ним. — Снова вольетесь в житейсктй поток... Я надеюсь, что вы достаточно окрепли не только физически, но и духовно.— Я знаю, о чем вы думаете, Франческа. Но не бойтесь. Я почти примирился с жизнью. И это благодаря вам. Я ваш неоплатный должник...— А вы, вообще, платите долги? — пошутила Франческа.— Смотря кому, — засмеялся Хрисыан, — вам, например, готов заплатить с удовольств1ем.— Почему мне с удовольств1ем?— Потому... потому что я вас люблю, —■ с каким-то внезапным озорством выпалил Хриспан.Франческа втайне давно ждала этого слова, но- не в такой момент и не таким тоном сказанного. Сейчас он, конечно, говорил не серьезно.— О, я не сомневалась в вашей сыновней привязанности ко мне... Я вас тоже люблю как сына.— Я хотел бы, чтобы вы любили меня иначе, Франческа, — тихо проговорил Х р и с т н . — Возможно ли эго?Сердце стучало в висках Франчески. Ей казалось, что не кровь,

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 21а огненная лава неслась в ея артер1ях. Томлеше подступало к горлу, к глазам, и вдруг слезы потоком брызнули из них, застилая туманом сад, здание госпиталя, ХрисНана...ХрисНан растерялся.— Вы плачете? Я оскорбил вас? Простите, ради Бога, простите, Франческа. Это сорвалось случайно. Считайте это за глупую шутку...— Ш утка?... — сквозь рыданья сказала Франческа, ■— так нель­зя шутить.ХрисНан был сбит с толку. Он ничего не понимал. Слова Франчески можно было истолковать двояко.Она встала. Прямая, гордая. Вытирая платком слезы, сказала:— Помните, ХрисНан. Ни вы, ни я ничего не должны друг другу. Прощайте...— Не уходите! Мы не можем так разстаться. Тут какое-то недо­разумение. Мне казалось, что вы... что я ... Что между нами такое пони- м ате. И вдруг... Франческа, вы не должны отнять у меня тот свет, что вы мне дали. Обождите. Если вы уйдете сейчас — обещаю вам — в этот раз я не промахнусь...Франческа замедлила шаги. Неужели... Неужели правда — Хри- т а н ее любит?— Скажите, что я должен сделать, чтобы вы не ушли? Лечь на землю, загородив вам дорогу?ХрисНан сделал движете, как бы намереваясь привести в ис- полнеше свои слова. Она остановила его.— Не безумствуйте. Могут увидеть, — и взглянула прямо ему в лицо, будто желая в его глазах найти ответ, уничтожающШ последтя сомнетя.Это лицо ее потрясло. Бледное, опустошенное, полное отчаятя... Ей хотелось кинуться к нему, целовать этот скорбный рот, эти потем- невпйе от волнешя глаза, эти мягше, светлые волосы... Но пересилив желате, Франческа протянула руку ХрисНану и сказала особо певучим, глубоким, как бы идущим из самаго сердца голосом:— Я вовсе не сержусь, Христиан. Вы не поняли. Мы поговорим в другой раз...— И я могу ripiiiTii к вам?— Конечно, ХрисНаи. Я буду рада.Только Марилор подметила нечто новое в своей матери. Фран­ческа словно помолодела, похорошела. Объяснялось ли это новой при­ческой? Франческа остригла свои длинные волосы и они крупными локонами оттеняли правильный тонкий овал ея лица. Или же это новое

22 Н. РОВСКАЯплатье, стянутое в талш, так молодило Франческу? Марилор даже по­хвалила.— Так ты мне больше нравишься, мамуля. Тебе можно дать на десять лет меньше. Вот если бы еще подвела глаза и укоротила платье...— Что ты... Я не хочу быть молодящейся старушкой.■— Боишься критики? Знаешь, мама, каждый должен делать в жизни, что ему хочется, не считаясь ни с кем. Иначе не стоит и жить.— Откуда ты набралась таких теорШ? Я тебя не учила...— Дошла собственным умом.“ В некотором отношенш Марилор права, — мысленно согласилась Франческа. — Чтобы оторвать у судьбы свой ломоть счастья, нельзя оглядываться на других” .ХрисНан приходил нисколько раз, но всегда кто-то присутствовал при встрече. Отчасти Франческа была этому рада. Оттягивалась не­обходимость так или иначе решить вопрос их дальнейших отношешй. А может быть Хрисыан охладеет к ней за это время и тогда 'все кон­чится само собой? Она вспоминала их последнюю встречу в госпитале. Почему она промолчала? Почему не крикнула, что любит его? Она боялась быть смешной. Зрелая матрона, готовая кинуться на шею маль­чику по первому его намеку... Несоответств1е возраста продолжало мучить Франческу. Он все равно не сможет ее любить долго... Она часто ловила вопрошающш взгляд Х р и ш ан а, но отводила глаза, боясь при других выдать себя. Хрисыан не выдержал. Он написал ей длин­ное письмо:“ Неужели мы никогда больше не сможем беседовать так, как это было в госпитале? Мне надо сказать вам так много. Вам одной. Пой­мите, Франческа, Я больше не могу. Я люблю вас, хс-тя быть может это и оскорбляет вас. Но разве настоящая любовь может оскорбить?..” .Франческа не знала, что ответить. Несколько раз пыталась пи­сать, но это было все не то, не то... Все ея существо призывало Хри- сыана, но рука не смела это подтвердить. Прошло несколько дней. Рано утром в передней звонок, как тогда, в первый раз. Она каким-то особым чувством узнала, что это Христиан. Через открытую дверь яркое, солнце ударило ей прямо в глаза. Темный силуэт ХрисНана в солнеч­ном ореоле. Волосы его горят золотым отливом. Так они стоят друг против друга несколько мгновешй, длинных, как вечность. Почти ли­шаясь сознашя она слышит: “ Наконец, наконец...” .Нетерпеливыя, жадныя руки охватывают ее с такой силой, что ей становится больно дышать. Он вносит ее в дом. И целует, почти кусает, неистовыми поцелуями ея шею, плечи, руки, лицо. Блаженная боль. Франческа не сопротивляется. Ей кажется, что на нее обрушились тысячи пылающих солнц.

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 23Франческа поправила смятое платье, прическу. Из зеркала на нее смотрело новое лицо. Она всматрнвается с любопытством. Вот лицо тех, что сорвали запретный плод с райскаго дерева. Лицо счастья. Хриспан обвивает руками ея талш.— Если бы ты знала, как я счастлив.Она удивлена, он прочел ея мысль.— А я только сегодня узнала, что такое любовь. Прежнее... Ан­джело... это не настоящее. Будто вычитано из датской книги. Стран­но, в глазах людей — я грешница. Но я не чувствую греха. Н а­оборот, мне кажется, что я притронулась к чему-то священному. А вот мои отношешя с мужем — это настоящей rpf.x. Ты понимаешь меня?— Один поэт писал: любовь это все пожирающШ и все очищаю- гщй огонь, — сказал Хрисыан.— Ты знаешь, ХрисНан, когда так много счастья, почему-то ста­новится страшно...С нгЬкотораго времени Франческа и ХрисНан встречались у него. Он жил в маленькой комнатке, под крышей семиэтажнаго дома. Сна­чала Франческа, поднимаясь, спешила, стараясь как можно поскорее прошмыгнуть, не встретив никого из соседей. Но потом ей стало безраз­лично. Наоборот, пусть люди знают и завидуют ея счастью. ХрисНан ее любит. Франческа отдалась своему чувству вся, целиком. Ея страст­ная, долго сдерживаемая натура не хотела теперь знать никаких пре­град. Она любила в Хрисыане все. Ей дороги были даже вещи, которым его окружали, которых касалась его рука. Иногда, придя раньше Хри- с т н а , она любовно дотрагивалась до его халата, прижималась к нему щекой, вдыхая знакомый, волнующш запах. Целовала подушку, где недавно лежала его голова. С нежностью листала книги и тетра­ди, по страницам которых пробегали его глаза. Она перечитала много его книг, стараясь стать ему еще ближе душевно, окончательно понять его. Не все еще она могла воспринять без внутренняго протеста. Мно­гое было недоступно ея пониманш.Однажды она нашла записи, которыя ее поразили:“ 9. Желай только того, что внутри тебя.“ 10. Желай только того, что вне тебя.“ 11. Желай только того, что недостижимо.“ Ибо внутри тебя свйт Mipa, единый свет, который может светить на пути. Если ты не способен увидать его внутри себя — безполезно искать его в ином месте. Он вне тебя, потому что достигнув его, поте­ряешь себя. Он недостижим, ибо вечно движется, отступая. Ты войдешь

24 Н. РОВСКАЯв свЪт, но никогда, не притронешься к пламени. Держись твердо за то, в чем н^т личности, что внг1; сугцествовашя, внимай только тому го­лосу, что говорит без звука. Смотри только на то, что одинаково незримо как для вн'Ьшняго, так и для внутренняго чувства” .Когда Франческа спросила, откуда Х р и ш ан взял эти изречешя и что они означают, он отобрал у нея тетрадь и сказал:— Это то, что довело меня до попытки самоубШства.Хриопаи лежал на диван'Ь, положив голову на теплыя кол'ЬниФранчески. Она перебирала его св'Ьтлыя пряди, время от времени на­клонялась и целовала его лицо.— Знаешь, Франческа. МнЪ кажется, я полюбил тебя в ту ми­нуту, когда услышал за дверыо, как ты шЪла.— И ты все еще любишь меня?— Почему ты это спрашиваешь? Разв-Ь не чувствуешь сама?— Я боюсь, что ты меня скоро разлюбишь... В ’йдь я настолько старше тебя.— Ты читала о Бальзак^ и Мадам де-Берни? Между ними была такая же разница возраста и однако, это не мешало им любить друг друга.— Но все же она любила сильнее, чйм он. Я не могла читатьбез слез... Он даже не нашел времени пргбхать к ней проститься,когда она умирала. И кажется, вообще, он больше ее любил за деньги, которыя она давала на издаше его произведены.— Ну, в этом ты меня не можешь обвинить, — засмеялся Хри­стиан. — Я не издаю книг, а у тебя шЬт денег. Я люблю тебя за тебясамое...— У меня уже есть морщинки... Разв^ онй не отталкивают тебя?— Я тебя именно люблю за ээти морщинки, за эту легкую т4шь под глазами. Ты жила, ты страдала. Это сл'Ьды твоей борьбы, твоих со- мн4>нШ, твоих потрясенШ.— Вокруг тебя столько молодых красивых девушек...— Мн1з не о чем с ними говорить. ОшЬ раздражают меня своей пустотой, своей примитивностью и потом Offfe так доступны, навяз­чивы...— Не всЬ одинаковы, ты можешь встретить настоящую девушку...— Я уже встретил тебя. Зачйм ты мучаешь себя сомн'Ьшями? Я теб^ уже говорил не раз — это ты дала Mfffe жизнь.Франческа возвращалась домой иногда поздно. Чтобы чйм-то объяснить свое частое отсутств1е из дома, она записалась на курсы кройки и шитья.Джузеппе попрежнему молчал. Но Марилор порою взгляды­вала на мать с любопытством. Франческ'Ь казалось, что она догады­вается о чем-то. Однажды, Марилор не вытерпела:— А я тебя недавно вид'Ьла на улищЬ, с ХрисНаном.

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 25— Где? Ах, да! Я случайно его встретила, возвращаясь с курсов.Франческе показалось, что в глазах Марилор пробежал лукавыйогонек. Слова дочери ее встревожили. Она поделилась своими опасе- шями с Хрисыаном.— Мы не должны больше встречаться на улице, Хрисыан. Надо быть осторожнее.ХрисНан резко притушил недокуренную папиросу, этим жестом выдавая свое нетерпете.— Е сть выход из положешя, о котором я тебе говорил, — переезжай ко мне. Оставь мужа. Нам не надо будет скрываться и об­манывать. Я хочу тебя иметь только для себя самого. Если тебе не нравится комната, мы подыщем другое помещеше.Франческа побледнела.— Это совершенно невозможно. Я не могу это сделать из-за Анджело.— Ты любишь его больше меня?— Эти две любви не сравнимы. Но пойми, если наша связь будет известна, как я смогу смотреть ему в глаза?* * *Анджело вернулся домой после полуночи. Против обыкновешя отец не спал. Он сидел за столом и просматривал газету “ Пари-Тюрф” , выбирая лошадей к воскресному тьерсе.— Добрый вечер, отец, — приветствовал Анджело. — Мы с тобой видимся редко. Как дела?Живя под одной крышей, они встречались только по праздничным дням.— Ничего. По малу.— Мама легла?— Еще не вернулась, — не отрывая глаз от газеты, отве­тил отец.Анджело вынул из холодильника кусок ветчины, налил стакан вина и примостился у края стола. Тишину в доме нарушало только равно­мерное тикаше старинных часов. Стрелка двигалась. Джузеппе сло­жил газету. Мельком взглянул на часы.— Пора спать. Завтра рано на работу...Когда Джузеппе был уже на пороге, Анджело вдруг спросил:—- Отец, ты это находишь норамльным?— Что? — задержался тот, но не обернулся.— Что матери до сих пор нет дома.Джузеппе не отвечал, продолжая стоять на месте.— Где она? Ты ничего не знаешь?..— Знаю, — коротко бросил отец.

26 Н. РОВСКАЯ— И молчишь? Молчишь, когда все за твс-ей спиной дают волю языкам ?— Она не маленькая. Сама знает, что делает, — Джузеппе вы­шел из комнаты.Анджело почти не спал всю ночь. Он не понимал отца. Как мог он оставаться равнодушным? Сносить этот позор? Эти сочувственно­фальшивые взгляды? Он не знал, что Джузеппе до сих пор любил Фран­ческу так, как в первый день их встречи. Считал чудом право назы­вать ее своей женой. В его глазах сна была существом, стоящим на много ступеней выше его, и счастье, что она дала ему, казалось им не заслуженным. Он готов был простить ей все, зная, что за это счастье он мог ей дать так мало... Анджело не мог понять и своей матери. Что с ней случилось? Из-за какого-то юнца жертвовать своим достоинст­вом, честью, семьею... Мог ли ои допустить мысль, что его мать, кото­рую его воображеше с детства вознесло на такую высоту, поступала, как самая вульгарная, похотливая бабенка? Он кипел от ярости. Ои должен мстить за семью, за отца, за свои поруганный идеальныя чув­ства. * * *Он застал Франческу за приготовлешем утренняго кофе. Вся кухня была залита потоком солнечного света. И Франческа в своем розовом, полупрозрачном халатике казалась вещественным продолжением луча. Впервые Анджело смотрел на нее глазами посторонняго. Она была очень красива, незнакомой, раздражающей красотой. При входе сына, она инстинктивным стыдливым жестом запахнула плотнее халатик на своей груди, но он успел заметить нужную тень впадины, разделяющую два высоких, полных округлешя груди. Эта обнаженность удвоила его ярость и омерз^те. Внезапно он представил себе ея податливое, истом­ленное страстью тело в объятьях Христтана. Он почувствовал тошноту. Франческа, держа кофейник в руке, приблизилась к сыну.— Хорошо спал, Анджелино?Она протягивала к нему свои чуть припухппя (может быть от вчерашних поцелуев) губы. От ея тела исходил новый, чужой запах. Никогда раньше она не душилась такими пряными духами. Анджело грубым движешем отстранил мать. Кофе плеснуло на халат. Франческа поставила кофейник на стол и ея быстрый, пытливый взгляд пробежал по лицу сына. Как раньше он не замечал, каше у нея блудливые, тревожные глаза?— Почему, Анджело? — спросила она.—■ Отмой сначала поцелуи твоего любовника...Страх вора, пойманнаго за руку. Она лепечет что-то и в этом лепете нет ни тени протеста, негодованья. Только униженность, мольба.

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 27—- Как ты можешь мне говорить подобный слова?— Если молчит отец, ты думаешь, никто не посмеет тебе сказать правду? Ты опозорила нас всех. Ты наплевала на все и хочешь все еще считаться святой? Ты обокрала меня. Убила мою вФру, мою любовь к тебе. Растоптала все святое, что заключало в себе слово “ мать” . Я ... ненавижу тебя. Ты подлая тварь... Ты...— Не надо, Анджело, не надо!Франческа протягивала руки к сыну, как бы заклиная его. Глаза ея были полны ужаса. Она ждала- слова, после котораго она не смогла бы жить. Но Анджело, задохнувшись от злобы, не мог говорить. Он только со всей силы ударил ее по лицу. Еще и еще. Она упала к его ногам, не пытаясь защитить даже своей головы.— Бей, бей, Анджело, моя первая любовь... Я изменила тебе... — шептала она.А он уже топтал ее, бил ногами куда попало, изступленно, с остер- вен’Ьшем. Он, может быть, убил бы ее. Кто-то изо всех сил схватил его за рукав, повис на руке.— Ты с ума сошел! Ты убъешь ее! — кричала Марилор.Франческа лежала на полу, без движешя, окровавленная, полу­обнаженная. Клочья розоваго халата разлетались по всей кухне.— Так избить! Ну и хам! — дрожа от негодовашя говорила Марилор.Анджело не слышал ея, может быть даже не видел. А Марилор была великолепна в своем гневе. Даже то, что ея лицо было густо намаза­но коричневым кремом и волосы закручены в иснолинсше бигуди, не снижало трагической силы его выражешя.— Помоги мне отнести ее в спальню, - - авторитетно приказалаона. Анджело повиновался, как автомат. Марилор осторожно мокрым по­лотенцем обтерла кровь с лица Франчески. Распухшее, в ссадинах и кровоподтеках, оно было страшно.— Тебе бы, братец, с твоими кулачищами, не адвокатом быть, а гориллой у какой нибудь знаменитости. Смотри, что ты сделал с ней. Не дай Бог так и останется, — возмущалась Марилор.Франческа, не открывая глаз, слабо застонала.— Надо позвать доктора. Может быть ты ей отбил что иибудь внутри.Марилор побежала к телефону. Анджело смотрел на мать. В душе его не было ни жалости, ни сожалешя. Только тошнотворная пустота. Сверлила мозг назойливая мысль. “ Если бы она умерла до этого. было бы легче” .Он прошел в переднюю, где Марилор говорила по телефону. По­весив трубку, она повернула к нему сердитые глаза.— Какое право, однако, ты имеешь так расправляться с матерью?

28 Н. РОВСКАЯРазве она наша раба? Разве она не может жить своей личной жиз­нью, помимо нас? У тебя ковбойсюе нравы. Н а месте Изабеллы я бы ни за что не вышла за тебя замуж. Каждый человек должен быть свободен в своих поступках, будь ему шестнадцать или сто лет. Мне стыдно за тебя.Марилор, демонстративно отвернувшись, прошла мимо брата с вы­соко поднятой головой. Анджело надел плащ и ушел из дома,* * *

Все разваливалось с ужасающей быстротой. Казалось, вскоре должен был рухнуть и дом. Анджело переехал к невесте. Джузеппе стал запивать, чего раньше с ним никогда не бывало. Франческа поднялась с постели с зажившими ранами, но с омертвелой душой. Поддержи­вала ее в эти трудные дни только Марилор. В ней она неожиданно нашла надежнаго друга. Марилор относилась к матери теперь, как к младшей сестре. Иногда она ее журила:— Ну, как можно было быть такими неосторожными? Зачем вы встречались на улице, ходили в кино? Ведь мнопе вас видели. Я тебе как-то даже намекнула, но ты не приняла во внимаше, — гово­рила она, втирая ей какой-то крем, от котораго, по ея словам, все следы от ударов должны были пройти безследно.— Я-то за тебя радовалась. А то, что ты имеешь? Стирка, базар, кухня, паркеты, шитье... Если бы я была такой красивой, как ты, да еще с таким голосом, поверь, я бы не так жила. Давно имела бы целый палас, автомобили, слуг, шикарные наряды. Я бы ездила по всему свету и у меня было бы без счета поклонников. Впрочем, Хри- CTian тоже не плох. Я одобряю твой вкус. Хотя он и не богат и не знаменит, я сама была бы рада, если б он меня полюбил. Знаешь, за что я ненавидела его? Я раз пришла к нему, еще в начале нашего знакомства...— Как “ пришла” ? — удивленно перебила ее Франческа. — Он тебя пригласил?— До чего ты наивна, мама. Какая девушка будет теперь ждать, чтобы парень ее “ приглашал” , если он ей нравится? Просто, сама пришла. Вечером. Ну, и дала ему понять, что он мне по вкусу и так далее... А он... Знаешь, что он сказал? Ему, видите ли, противны женщины, который сами вешаются па шею мужчине... И выставил меня вон! Х а-ха-ха ...Смех Марилор был совершенно искренен.— Марилор, неужели ты говоришь правду? Ты... ты сама предло­жила себя?— Что ж тут особеннаго? — передернула, по своей привычке, плечиками Марилор.

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 29— И ты... ты не была уже девушкой? В пятнадцать л'Ьт?— Друпя начинают еще раньше. Помнишь Шанталь? Такая ры­женькая. У нея мать с кем-то сб'Ьжала. Помнишь, три года тому назад у нея внезапно- умер отец? Это она его убила.— Как убила? — вскрикнула Франческа.— Очень просто. Ей было двенадцать лет, но она уже путалась с мужчинами. Ну, а отец запрещал ей выходить из дому по вечерам. Она ему всегда подсыпала снотворное за ужином. Однажды, впо-пыхах, подсыпала слишком много — он и умер...— Какой ужас! Не может быть... Родная дочь!— Сама мне говорила.— Убить отца... и из-за чего?— Из-за любви. Она тогда жила с каким-то стариком-художни- ком. Он ее закармливал шоколадом и пирожными.— Она любила старика?— Нет, пирожныя, — совершенно серьезно ответила Марилор и сейчас же ея мордочка приняла плутоватое выражеше. — А ты, ма­муля, скажи правду. Как ты обкрутила ХрисНана? Или он тебе сам повесился на шею?Звонок телефона заставил их обеих вздрогнуть.— Это снова Хриспан, — вздохнула Марилор. Бедный. Ты не хс-чешь с ним поговорить. Что же ему ответить?— То же, что всегда, — заволновалась Франческа, — Чтобы он не звонил, не думал обо мне. Забыл все...— Ну, это ему не удастся. Он тебя слишком любит. Лучше бы вам побеседовать, увидеться.-— Нет, нет... ни за что на свете, — испуганно вскричала Фран­ческа.Телефон не переставал звонить.— Ладно, я придумаю сама, что ему сказать, —- выходя из ком- наты сказала Марилор.Когда она вернулась, Франческа впилась в нее глазами.— Знаешь, что я ему посоветовала? Раз ты не хочешь его видеть и с ним разговаривать — остается одно. Пусть напишет письмо.Франческа уже открыла рот, чтобы протестовать, но Марилор спо­койно заявила:— Не бойся. Он напишет на мое имя. Никакой опасности.— Что ты сделала, — потерянно прошептала Франческа. — Ты дала ему надежду...— Слушай, мама. Зачем ты обманываешь меня и себя? Ведь ты любишь его! Я ведь вижу. И он тебя любит. Так в чем же дело? Это так чудесно. Если бы меня кто нибудь так любил, я бы все и всех бросила.

30 Н. РОВСКАЯВ своем письмй Хриопаи умолял Франческу взять развод. Теперь, когда все стало известно, это единственный выход. Они уйдут из П а ­рижа, туда, гдй никто их не знает. “ Я полюбил тебя навсегда. Я оолен, неизлечимо болен тобою. Лишиться тебя для меня равно, как если бы я добровольно отсйк себй руку или выколол глаза. Такой любви никто и ничто не может стать поперек. Она сметет вей преграды, вей препятств1я. Франческа, моя единственная, развй ты не горда, что могла внушить такую любовь?” .Читая эти слова, Франческа снова слышала горячШ голос Хри- сНана, видйла золотыя искры, горяпця в его глазах. Его глаза ей напоминали нйшй камень — она имйла его в дйтствй н забыла на- зваше. Темно-коричневый с играющими в нем крупинками золота. Она почти чувствовала присутств1е Х р и т а н а и прежнее томлеше, прежняя страсть охватывали ее, отнимали волю, ослабляли сопротивлеше. Что оставалось у нея, кромй любви ХрисНана? Не было семьи. Не было любви сына. Одни осколки. Разбитое склеивается трудно и плохо. Она много думала, прежде, чйм наконец рйшилась сказать Марилор:— Я навйрное разведусь с отцом.— Правильно сдйлаешь, — одобрила Марилор.— А пока что перейду...— К ХрисНану?— Возможно...— Ты будешь работать?— Конечно. Христиан получает не так много от отца и я не хочу быть ему в тягость.— Ты говорила с папа?— Нйт. Я напишу.Марилор передернула плечиками.— У тебя не хватает характера говорить прямо.В тот же день, Франческа, собрав нйкоторыя свои вещи, уйхала, оставив для Джузеппе короткую записку. Марилор положила ее около прибора отца на обйденном столй.Джузеппе, войдя вечером в кухню, сразу увидйл записку, но не нарушая своих привычек, сначала умылся и причесался и только садясь к столу, взял ее в руки. Марилор исподтишка слйдила за отцом. Вот он читает медленно первую строчку. Губы его шевелятся, как у мно­гих, кому рйдко приходится читать. Дочитал до конца. Опять пере­читывает... Не спйша вкладывает в конверт. Кладет рядом с тарелкой, на прежнее мй’сто. Задумался.— Ты будешь ужинать? — спрашивает Марилор.Отец кивает утвердительно головой. Марилор ставит перед ним разогрйтый ужин. Он начинает йсть так, как йл вчера, как йл мйсяц

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 31тому назад, — не спеша, основательно, как делает все. Никакой экс- прессш Марилор не могла уловить в его лице. Да любит ли он ее действительно? Истукан какой-то! Как мать могла оставаться ему верной столько лет? Марилор еще некоторое время покрутилась в кухне, надеясь, что отец задаст ей хотя бы какой нибудь вопрос, но он молчал. Тогда, не выдержав, она спросила сама:— Ты дашь ей развод?Джузеппе долго не отвечал. Марилор казалось, что за это время она успела бы выспаться. Она смотрела на его рабочую, тяжелую руку, сложенную в кулак. Рука медленно в унисон с течешем его медленной мысли отбивала на столе такт. Наконец, слово упало, твердое, как камень.— нет.— Было бы лучше для тебя и для нея, если бы ты согласился.— нет.Марилор нетерпеливее, чем обычно, передернула плечиками.“ Господи, до чего глупы и несносны эти так называемые взрослые люди. Кажется, чего проще. Не любишь — ну и катись” . Но вслух она сказала другое:— Спокойной ночи, папа, — и пошла спать.* * *Дома стало совсем скучно. Марилор старалась там оставаться как можно меньше. Часто забегала к матери. Как всегда ярко, эксцентрично одетая, она смотрела на Хрисыана озорными блестящими глазами, вер­телась всем гибким, тоненьким станом, выпячивая полудетскую, мало развитую грудь. Она явно кокетничала с ним.— Здравствуйте, бо-пер, — кричала она ему еще с порога, и подставляла для поцелуя обе щеки.Сегодня она ворвалась в комнату забыв даже постучать. Стреми­тельно поцеловала мать, а потом, подскочив к ХрисНану, чмокнула его прямо в губы. Он невольно откинул голову назад, а Марилор рас­хохоталась и, играя глазами, сказала:— Теперь не можете меня выставить. Я на правах родственницы.Х р и с т н а раздражала безцеремонность Марилор, но не желая оби­деть Франческу он переносил все ея выходки. Увидев, что Х р и с т н уткнулся в книгу и не обращает на нее никакого внимашя, Марилор обратилась к матери:— Между прочим, имею к тебе поручеше от папа.— Какое? — насторожилась Франческа.— Обожди, разскажу все по порядку. Ты знаешь отца. Зря слова не скажет. Ну, а после твоего ухода две недели не открывал

Н. РОВСКАЯрта. Вчера, вдруг, спрашивает: “ Ты видаешь мать?” . — “ Иногда” — говорю. “ Скажи ей — все будет забыто, пусть вернется” .— Я не могу вернуться, — прошептала Франческа.— То же. самое и я ему сказала...— А он? — подняла вопросительно брови Франческа,— Опять замолчал. Молчит и пьет. Пьет и молчит. Не дом, а могила. Я сама скоро сб^гу.— Скорей бы нам уехать из Парижа, — Франческа нервно сжа­ла пальцы.Х р и т а н давно отложил книгу и прислушивался к разговору.— Я д'Ьлаю все, чтобы это осуществилось как можно скорее. Воз­можно, что на той нед!>лгЬ нам удастся уехать из Франщи.Когда Марилор ушла, Франческа порывисто прижалась к Хри- т а н у :— Он может сюда прШти.— Я с тобой, Франческа, и никому тебя не отдам.— Я не могу вид'Ьть его. У него таюе преданные, собачьи глаза.— Ты боишься, что мало меня любишь?— О нгЬт, я люблю тебя больше жизни. Но с ним... мн'Ь будет так трудно говорить... * * *Франческа спешила. Х р и т а н , наверно, уже ждет ее. Из экономш она настояла, чтобы они завтракали и ужинали дома. Она вспомнила, что еще не купила для него бифштекса. В мясной грузный, красноли­цый парень, с засученными до локтя рукавами, чистил электрическую мясорубку. Окинув Франческу плотоядным, как ей показалось, взгля­дом, он быстро вытер руки о край бгЬлаго передника и с неожиданной легкостью подлетал к ней, сложив губы в умильную улыбочку. Вся его поза выразила готовность сделать все, что только потребует от него красивая покупательница. Даже, если она захочет, отрубить для нея собственный жирный палец. Франческа указала откуда он должен отрезать бифштекс и стараясь не смотреть на красную, неразд’Ьлан- ную тушу на крюк!} в глубин!? лавки, поспешно вышла. Она не перено­сила вида убитых животных, а в д'Ътств'Ь даже не могла вид'Ьть сырого мяса и пробегала мимо мясных лавок, зажмурив глаза. Франческа врезалась в густую толпу пешеходов. Выл обеденный час. Служапце и рабоч1е торопливо выходили из бюро, магазинов, ателье, боясь по­терять хоть мгновеше из предоставленнаго им двухчасового переры­ва. Кафе и рестораны заполнялись. Погода стояла на редкость теп­лая. Такая часто бывает в Париж!} в март!}. Солнце гр'йло по летнему, но завтра мог пойти дождь пополам со снегом и свирепый в!>тер задуть совсем не по весеннему. Мужчины, идупце навстречу Франческа, при-

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРАщуривались, скользили оценивающим взглядом по ея гибкой статной фигургЬ, задерживаясь дольше на ея высокой груди, стройных ногах. Франческа уже привыкла к этим взглядам и они ее не возмущали, как раньше. Привыкла она и к тому, что не проходило дня, чтобы кто нибудь не увязался за нею. Так было и сейчас. Кто-то не отставал ни на шаг. Проходя мимо красивой витрины, Франческа заметила пре­лестное платье, ласкавшее глаз своей расцветкой. Она на секунду при­остановилась, чтобы полюбоваться им.“ Вот бы Марилор такое” . В зеркальной поверхности витрины от­разился стройный силуэт Франчески и приземистая фигура ея пре­следователя. Лет под пятьдесят, круглый, с брюшком, наверно, лы­сый, потому что на голове его цвела пестрая, клетчатая шапочка с боль­шим помпоном. Вид у него был такой самодовольный и самовлюбленный, что Франческе стало смешно.— Может быть мы зайдем выпить что нибудь в кафе? — тихо спросил он.“ Какой дурак! — подумала Франческа, — он, кажется, думает, что неотразим и я приму его авансы! Если бы он видел Хриопана” . Ей стало совсем весело при этой мысли и вместо своего обычнаго в таких случаях: “ Убирайтесь прочь или я позову ажана” , — она повернулась к нему и сказала почти по пр1ятельски:— Не тратьте зря времени. Меня ждет молодой, красивый друг, а вы рискуете остаться без завтрака.Тот сразу исчез. Франческа обогнала низкорослую, чахлую де­вушку. Она, переваливаясь с бока на бок, с трудом волочила свои жалшя, безформенныя ноги. Профиль у нея был бледный и нежный. Девушка повернула голову и Франческа встретилась взглядом с ея печальными, злыми глазами.“ Бедная девочка. Наверное, после нолкшелита” . Когда Фран­ческа отдалялась, она знала, что девушка смотрит ей вслед. Она чув­ствовала ея завистливый взгляд, прикованный к ея легким, быстрым ногам. От этого чувства, ноги Франчески вдруг стали тяжелеть, пере­двигаться не с такой пружинистой уверенностью. “ Сколько горя на свете” , — думала Франческа и почему-то вспомнила Джузеппе. От­того ли, что он тоже слегка хромал, или оттого, что она причинила ему горе своим уходом? Она ясно представила себе, как он сидит теперь в каком нибудь дешевом кафе и натруженными, темными руками раз­ворачивает принесенный из дома бутерброд. У Франчески защемило сердце от жалости. Сколько потрудились эти руки! Сколько домов ими выстроено! Но, прочь, прочь это виденье, эту жалость! Иначе невоз­можно быть счастливой. Но Франческе сегодня не везло. Из молочной, прямо ей навстречу, выползла дряхлая старуха. Она несла в кошелке литровую бутылку молока. Видно было, что далее эту полупустую ко­шелку ей нести тяжело. Она вся согнулась. Лицо заросло каким-то

84 Н. РОВСКАЯсерым мхсм. Тусклые глаза уже были мертвы. В них не было никакого выражешя, кроме страшной усталости. Сколько ей лет? 80 или 90? Может быть она не выпьет и половины молока из этой бутылки, а может быть умрет через минуту тут же на улице, не дойдя до дома. Как это ужасно — старость и смерть!.. Франческа вышла на площадь. Отсюда уже виден дом, где они живут с Хриопаном. Лучи солнца при­льнули к окнам, стараясь проникнуть через занавески вглубь челове­ческих жилищ. За этим крайним окном ждет ее Хрисиан... Как она счастлива. Сейчас он обнимет ее сильными, молодыми руками.Вдоль края тротуара узким ручейком лениво течет вода, пущен­ная подметальщиком улиц, неся всякШ легкШ мусор. В ней купаются голуби — серые, рылае, белые, сиреневые. Пьют, задирая маленьшя головки вверх. В воде играют солнечные отблески, таше ярше, что кажется — какой-то безумец, проходя, бросил туда горсть брилл1ан- тов. Франческа переступила через воду. Голуби с шумом шарахнулись в сторону, почти задевая ее своими крыльями. В эту минуту у подъ­езда она увидела Джузеппе. Его старый, рабочШ, много раз ею чиненый пиджак, ботинки, выпачканные известью. Видно, прямо с работы. Исхудалое, почерневшее лицо. Из глубоких впадин на нее смотрят не его добрые, преданные глаза, но глаза человека, одержимаго тяжелым недугом. Лиловыя губы потрескались. Черты заострились, напряжены. Он делает шаг ей навстречу. Голос звучит глухо, издалека.— Франческа, вернись.— Не проси. Это невозможно, — отвечает она, избегая смотреть на него.— Вернись, — теперь в голосе настойчивость. — Вернись, или...Он грозит? Страхом хочет принудить ее отказаться от ХрисНана?Она ожесточается, сразу проходит вся жалость.— Я тебе отдала мои лучппе годы. Я тебе отдала все, что могла. И я никогда не любила тебя и никогда не была счастлива, — бросает она резко.Он закрывает глаза, как от удара.— Вернись, — хрипит он.— Оставь меня, раз и навсегда.Она уже открывает входную дверь и вдруг слышит позади веселый возглас ХрисНана:— Франческа, обожди.Она быстро оборачивается — Х р и т а н перебегает площадь, он спешит поделиться с ней радостной новостью и не замечая Джузеппе, еще не добежав, кричит:— Завтра уезжаем.Что-то блеснуло перед глазами Франчески. Молшя? нет, это не­стерпимо блестит на солнце какой-то предмет в руке Джузеппе. Он поднимает руку на уровень головы улыбающагося Хрисыана. Изступ-

ФРАНЧЕСКА ИЗ КЛАМАРА 35ленный женскШ вопль летит над площадью. Франческа бросается на­встречу выстрелу. Голуби срываются с окрестных крыш и в тревоге кружатся, кружатся в воздухе. Франческа медленно опускается к зем­ле. Голова ея падает на край тротуара. Темные локоны касаются воды. И вода начинает розоветь. Джузеппе смотрит на эту краснеющую воду, на пробитый висок Франчески. Второй выстрел заглушен грохотом гру­зовика. Ветхая старушенка плетется через площадь. Голова ея, скло­ненная к самой груди, раскачивается из стороны в сторону, в такт ея слабым старческим шагам. Видно, как ей трудно нести не только кошелку с молоком, но и свою сухую, древнюю голову.

Н. Ровская.

Вл. КРЫСАНОВ.

I.ВЪТРЫ ПРИМОРЬЯ

Посвящается Георггю Владимировичу и Нить Нилъсовпгъ ИвановымПослйдшя две недели стояла тихая погода, по ночам все было покрыто толстым слоем инея, а листья становились словно жестяными. Возвращаясь вечерами поздно из дальних прогулок в горах, я слышал, как грем'Ьла листва, когда какой нибудь зверь тревожил застывнпя в безмолвш гг]}тви. Днем лее солнце грело жарко, и листья, тихо умирая, перешептывались грустно под легким ветром. Они казались застывши­ми в ожидаши сильных ветров, прислушивались, а этому ветерку от­вечали лишь задумчивым шелестом. Потому-то и настроете мое было такое — чуть тревожное, но мягкое и мечтательное более. По долинам еще стоял летшй звон кузнечиков. В те дни я любил подолгу сидеть, привалившись к копне сена, либо прислонившись спинс-й к стволу де­рева где нибудь на вершине прибрежной сопки. Море было спокой­ным, синезеленым, а от него и небо на горизонте зеленело.Я прибыл в Приморсшй край в составе Тихоокеанской научно- изследовательской эксиедицш. Это было мое второе путешеств1е сюда, я любил здешний край, за мягкость ли климата, за особенное ли море — не знаю, но любил. Любил и ветры его, то мяпае, то напористые. Каждый много скитавшшся по лесам и горам человек замечал, веро­ятно, что ветры везде разные. Они приносят разныя чувства и мысли, каждый всегда приносит свое. Часто мне кажется, что они-то и делают путешественника спокойнее, мудрее. Так ли это со всеми, судить не берусь, но на себе я это испытал.Ветры Приморья заставляли меня остро чувствовать их безбреж­ность, безначалыюсть, а потому перемещали меня на миллшны лет вперед и назад одновременно, или на тысячи — по крайней мере, пропадало ощущеше времени, и наше вчерашнее, сегодняшнее, зав­трашнее теряли окраску, значеше. Я чувствовал дыхаше вечности. СомненШ быть не могло — таким ясным и ярким было это чувство. Но я никак не мог понять, где я в этой вечности, есть ли я в ней и в этих безпредельных ветрах.Я хотел почувствовать то же состоите в других местах, где я был позже или бываю теперь, но мне это не удавалось. Так же, как мне не удается снова вернуть ту неопределенную радость, беззабот-

ВФТРЫ ПРИМОРЬЯ 37ную удивленность, которыя я испытывал, шагая по суздальским доро­гам и слушая л1зтнш ветер.Наша экспедищя припозднилась с прибытием из перваго похода на две недели — мы пробыли в море полтора месяца, но еще более запаздывало командоваше Тихоокеанскаго флота, которое должно было обезпечить подводную лодку для второго похода. Задерживали то ре­монты, то учешя флота, то просто неразбериха, И уже проделав все нужный и ненужный ириготовлешя, мы не могли больше найти себе д'Ьло на базе, занимались кто чем мог, ожидая выхода в море, который откладывался со дня на день. Даже стирки нельзя было придумать. Мои коллеги безнадежно и озверело запили, а мне пить стало невмо­готу. Вот я и бродил по сопкам, а то сидел с удочкой. Иногда ко мне присоединялся Федор, наш фотоинжеиер, если был трезв, и мы шли с ним по грибы — их здесь было во множеств^. Вечером варили гриб­ной суп или жарили с картошкой, что давало повод к новой пьянке. Пили спирт, предназначенный для технических нужд, пока не кон­чили двадцатилитровую канистру. Потом пили все, что можно было купить в близлежавшей деревенька. Чтоб ко мне не приставали, я уходил в сопки или к морю, откупаясь грибами и рыбой. И того, и другого я приносил вдосталь.В этот день я отправился в л’Ьс в посл'йднШ раз. Накануне объ­явили, что выход в море назначен на завтра — на этот раз опреде­ленно. С утра ветер подул крепкими порывами, именно тот ветер, в который вслушивались ярше листья, пока он носился в каких-то да­лях. Теперь же весь лес был охвачен тревогой, смятетем. Вот когда он ожил! Чтобы умереть.Листья были повсюду: под нс-гами, в потемневшей речке, взле­тали толпами высоко в небо и долго опускались, кружились, исполняя неведомый танец, ио сколь ни затягивали его, все же опускались на землю обезсиленные. Им уж никогда не подняться с земли, хотя они и вздрагивали, порывались взлететь, шуршали под ногами “ еще... еще” . “ Слышите, слышите!” — пугались листья на деревьях и разом сры­вались вслед за порывом ветра, задевая на лету оставнпеся: “ прощай­те” . Оставнпеся затихали и, удивленные, тихо спрашивали “ куда же вы ?” , пока не налетал новый порыв, и тогда опять среди сумятицы слышались испуг, прощаше и недоучете листьев.Сквозь эту сумятицу до меня долетел — вначале отовсюду — чистый далекШ крик. Грусть этого крика ни спутать с чем-то другим, ни выразить нельзя. Спустя много времени он доносился громче, пе­рекрывал тревогу листьев, становился нескончаемым и, теперь уже было ясно, летел из прозрачной глубины неба. Гуси. Сколько я ни вглядывался, увидеть их не мог. Много позлее я различил полупро­зрачную линпо, лег на землю и неотступно до рези в глазах следил за нею. Гуси летели на такой высоте, что отнести к ним этот не-

38 Вл. КРЫСАНОВестественной чистоты и красоты крик было невозможно — они уле­тали, и небо исторгало грустный зов.И этот крик был не тот, что я слышал в Якутш. Ночами позд­ней осенью он несся из морозного в ярких звездах неба над прикры­той первым снегом землей и казался мне инопланетным.Я следил за гусями. Они постепенно растворялись в синеве, пока не исчезли совсем, но крик летел еще долго, очень долго. Я встал и прощался с гусями: “ Прощайте, гуси. Вы уносите мой год. Оставьте что нибудь из него. Оставьте мне любовь маленькой девочки Иринки, которая пишет мне грустный письма” .Я провожаю старый год, когда падают листья и улетают гуси. И в этом году я услышал их крик. Через год я снова увижу листопад и, может быть, услышу гусей. Но где?Я и не заметил, как шло время, а между гЬм было уже далеко за полдень и пора возвращаться на базу. Я сгГ>л у родника и съ'Ьл кусок черстваго хлеба, посыпаннаго солью, запивая ключевой водой из ста­кана, выр^заннаго из стебля толстой пучки — так по сибирски на­зывается растете с трубчатым стеблем и огромными листьями. Поси­дел и побрел едва приметными в чаще тропинками к базе, к людям.Не доходя километра три до базы, в светлом дубовом лесу я не­ожиданно увидел девочку лет четырех-пяти в голубом платыще и бе­лых чулках. Она сидела на камне и глядела, как я приближаюсь. Я остановился рядом и спросил:— Тебе нравится в лесу?— Нравится, — отвечала она тихо.— А что ты здесь делаешь?— Я заблудилась.— Так ты одна здесь?— Одна. Я заблудилась и устала, а теперь отдыхаю.— Ну что ж, я тоже отдохну. А потом пойдем вместе. Ты ведь с базы?— Да. Мой папа — офицер. А мама — Ольга Николаевна.— А тебя как зовут?— Иринка.— Я знаю еще одну девочку, которую зовут Иринка. Только она много старше тебя.— А где она?— В Москве.— Ты как дед Мороз.— Но ведь у деда Мороза борода белая.— А ты летнШ дед Мороз. Ты сказки умеешь разсказывать?— Умею. Тебе разсказать?— Потом разскажи, когда придем домой и будет темно. Днем сказок не раз сказывают.

ВЬТРЫ ПРИМОРЬЯ 39— Вечером, конечно, лучше.— А у меня в Москве бабушка есть. И в Ленинграде тоже. Ты отдохнул?— Отдохнул.— Тогда пойдем, мне холодно сидеть.— Пойдем.Мы зашагали — я впереди, она за мной. Вскоре вышли на ста­рую дорогу с тележной колеей, кс-е где поросшую молодыми осинками и густо усыпанную разноцветными листьями. Теперь можно было итти рядом, и мы снова заговорили.— Как ты попала так далеко от базы?— Я гуляла. Мама начала мыть пол и сказала, чтобы я не пу­талась под ногами, а пошла поиграть на улицу. Но как я могу играть — видишь, какое на мне красивое платье?— Очень красивое. И волосы у тебя красивые, и лента.— Это мамина. Мама сегодня сердитая. Я снова устала.— Теперь уж недалеко осталось. Скоро увидим базу. А почему мама сердитая? Что ты сделала?— Потому что мы уедем завтра в Ленинград. Это далеко-далеко. Я там была в прошлом году. Там много людей и автомобилей. Я вна­чале думала, что ты тоже из Ленинграда.— Почему?— У тебя нет погон.— В Москве тоже мало военных. А разве твоя мама не хочет ехать в Ленинград?— Хочет. Но папа, не хочет. Он завтра уходит в море очень на­долго. Он мог быть только с нашей лодки. Кроме нашей никакая дру­зам завтра в море не выходит.— А как зовут твоего папу?— Саша. И еще, — она запнулась, а потом выпалила, — това­рищ капитан третьяго ранга.Старпом с нашей лодки.— Может быть он хочет, но не может, — предположил я.— Его дядя Леня не отпускает.— А кто дядя Леня?— Адмирал. А у тебя есть жена?— Нет еще.— Никто не хочет быть твоей женой?— Почему же? А, впрочем, не знаю.— Мама — папина жена, но она не хочет быть его женой. И тетя Надя не хочет быть женой дяди Коли. Она говорит, что она уми­рает здесь. Никто не хочет быть женой, и я никогда не буду. Мама

40 Вл. КРЫСАНОВсегодня ругалась с напой. Они уже давно ругаются. Сегодня мама плакала, и я плакала, а папа потом пошел на базу.— А ты почему плакала?— Мама говорила, что она погубила гд'Ь-то хирурга для папы. Я испугалась. Но потом, когда я гуляла, я вид'Ьла хирурга — это такс-й толстый дяденька с усами. Значит, мама и я зря плакали, она его не погубила. Потом я снова плакала, и теперь мнЬ тоже страшно.— Чего ты боишься?— Мама говорила папЬ, что она зарыла талант, что в этой могилЬ жить невозможно. Кто такой талант?— Я потом тебЬ объясню. Сразу разсказать трудно.— Хорошо. Я никогда не внд/Ьла таланта, только слышала. Но зарывать его нельзя. Это страшно.— Да, это страшно.— МнЬ было очень страшно, когда недавно зарывали в могилу дядю Сашу. ЗачЬм так глубоко зарывают мертвых? ВЬдь им тяжело. Дядя Саша там совсем один.— Ты, пожалуйста, не плачь. Я тебЬ потом все разскажу. А сей­час не плачь. Давай разговаривать о грибах. А если хочешь, я разска­жу тебЬ о МосквЬ.— Разскажи о МосквЬ. Дядя Саша тоже жил в МосквЬ, когда был мальчиком. А теперь его погубила водка. Он баловался с пистоле­том и умер. Это котораго недавно зарыли. А в МосквЬ водки нЬт?— НЬт. Очень мало. Я не видЬл, и никто из моих друзей не видЬл. Там у меня очень много друзей.— У тебя там тоже дЬвочка Иринка есть. ЗдЬсь есть тоже Ирин­ка — это я.— Да, и девочка Иринка.— Она хорошая?— Очень хорошая. Такая же как ты. А вон, видишь? База. Сей­час мы будем дома.— Пойдемте к нам домой. Мама уже вымыла пол, мы не будем путаться под ногами. Дома мы поЬдим, и ты мнЬ разскажешь сказку. Я очень устала и хочу Ьсть.— Я доведу тебя до дому и пойду на лодку.— И ты тоже уходишь на лодку. Я не хочу, чтобы ты уходил.— Мы снова ветрЬтимся. Я все теб'Ь объясню и разскажу сказку. Все вЬдь не так страшно, ты просто еще не все знаешь.Мы проходили мимо магазина.— А вон мама стоит. Ма-ма!К нам обернулась молодая женщина.— Иринка! Я тебя вездЬ ищу. ГдЬ ты была?— Я заблудилась в лЬсу и пришла обратно с дяденькой. Он — лЬтшй дЬд Мороз.

ВЪТРЫ ПРИМОРЬЯ 41— Спасибо вам, — сказала мне женщина, подходя к нам.Я сразу узнал ее. Мы встречались не раз в компанш моих ле­нинградских друзей — студентов. Она же меня не узнавала — я был бородат, од^т в широченный комбинезон и походил на портоваго груз­чика.— Олька, ты меня не узнаешь?— Подожди... Володька! Ах ты, леттй дед Мороз! Бородища-то! Ты с какой луны свалился? Так это ваша экснедищя? Я тебя видела раза два, но не узнала — ты сейчас такой медведь косолапый. Пой­дем, пойдем к нам.Мы пили кофе, коньяк, говорили, вспоминали Ленинград. Она была старше меня на год. несколько лет тому назад, на втором курсе, вышла замуж за морского офицера. Закончила медицинстй и пр1ехала с мужем сюда. Позже выяснилось, что я знаком и с “ тетей” Надей — она была подругой Ольги по институту. Жены половины здешних офицеров из Ленинграда, потому что офицеры учились там в Военно- Морском училище или в академш, как муж Ольги. Все оне сидели здесь без дела на одном месте. А куда пойдешь? Кругом тайга да соп­ки, а до ближайшаго города триста километров. Вот рядом сельцо с заплеванным клубом. На базе же кроме маленькой библштеки да кино нет ничего.Иринка уже спала, а мы все разговаривали. Я спросил:— Так ты не хочешь быть женой своему мужу?— Откуда ты знаешь?— Я же леттй дед Мороз.— Иринка разсказала. Что она говорила?Я передал в общих чертах грустный разсказ Иринки, которая, конечно, не могла понять всей его грусти, но чувствовала и она. Ольга заплакала.— Я уеду завтра с Иринкой в Ленинград. Буду работать. Не могу больше. Он почти всегда в море или на базе. Ждешь, ждешь. Скука здесь, мертвечина. Ведь я же хирург. Я люблю это. Ты представить себе ие можешь, что здесь. Большинство жен так опустились. Пьют и спят с кем попало, пока мужья в море. Только мы с Надькой ждем. Но я не выдержу больше. Еще год, и мы будем такими же. Всему есть предел. Какая уж тут любовь!— А ты его любишь?— Любила. Но теперь только злюсь. Мне Сашку тоже жалко. Это невозможно. Ты себе представить не можешь!— Нет, отчего же! Могу. Я ведь тоже по полгода в экспедищях мотаюсь. Всякаго насмотрелся и почувствовал.— Вам легче, у вас есть дело.— Это верно. Ты подожди, не уезжай. Может, образуется.

42 Вл. КРЫСАНОВ— Ш т . Пусть он едет в Ленинград или в любой другой город или в деревню, где я могу что-то делать тоже.— Но ведь его вряд ли переведут. Это же почти нереально.— Пусть делает все, что- угодно, а я не могу оставаться дольше. С ума можно сойти.— Пусть тебе будет хорошо, Олька. До свидашя. Мне пора. Передай приват Бубнову и МаришюЬ. Всем остальным тоже. Прощай! Где нибудь встретимся.От офицерскаго поселка до штаба итти недалеко через дубовую рощу на склоне. По дороге вокруг болота — дальше. Я пошел через рощу. Снова порывы ветра осыпали меня листьями. Но вернуть чувство безпредельности уже не могли. Только грусть стала глубже и острее. Как все неповторимо и непоправимо в человеческих жизнях.А дядю Сашу хоронили в день нашего прихода на базу три недели тому назад. Поэтому нас не встречал у пирса адмирал — командую­щей бригадой. Вот та могила среди десятка других в дубовой роще. Свежая земля густо усыпана опавшими листьями. И они все летят. Теперь и мне страшно, Иринка,

ЧЕЛОВЕК КОММУНИСТИЧЕСКАГО ОБЩЕСТВА

Сонная деревня расположилась на крутом берегу Нижней Тун­гуски — большой реки, исколесившей тайгу поворотами, старицами, протоками. В деревне наберется дворов триста. Улицы чистыя, хотя только что прошел сильный дождь. Никто за чистотой улиц, конечно, не следит, просто место песчаное. Нисколько новых домов желтеют све­жими стенами, а то все старейшие, почерневппе, а некоторые с под­порками. И как в каждой русской деревне, вей дворы загорожены са­раями и сарайчиками и другими непонятными строешями, сооружен­ными по методу “ тяп-ляп” . А во дворах, несмотря на то, что кругом песок, непросыхающая грязь царствует от морозов до морозов.Бродят тих1я куры; л'Ьнивыя собаки даже не открывают глаз на прохожих (зимой эти собаки злы, как волки). Сонно, как куры, бродят нисколько пьяных мужиков и баб. Видно сразу, что пьяны они не по случаю, а это их обычное состоите. Вероятно, когда они трезвые, им хочется скандалить, но сейчас все хорошо. Любопытные мальчишки тол­пой пронеслись за газиком начальника нашей экспедищи. Этот газик — единственная легковая машина, виденная ими, а трактор они знают наизусть и не обращают на него вниманья. Трактор урчит у околицы на опушке. Семеро мужиков грузят бревна на прицеп. Они подходят тол­пой к одному концу, поднимают его, кладут на прицеп и переходят к другому. Пс-том садятся и курят, а когда есть что выпить, — пьют. Нельзя сказать, что бревна болышя.Все спокойно в этой тихой деревне, лежащей на далеком севере. И похожа она на вс.е северный таежныя деревни, как две капли воды. Есть здесь аэродром, куда прилетают маленьте труженики АН-2 и совсем маленьте ЯКи, есть клуб, где три раза в неделю идут не очень старые фильмы, есть магазин, где можно купить селедку и консервы, а также одежду, пролежавшую эти годы вместе с селедкой, краской, керосином и прочими несовместимыми вещами. Весной по реке сюда пригоняют баржи с мукой для поселка и экспедищи, с консервами, водкой, горючим и кое какими продуктами. Водка раскупается сразу, в несколько минут (закупают ящиками), кроме запаса, оставляемаго для районнаго начальства (деревушка эта. — районный центр). Есть здесь даже столовая, как ее называют жители, или обжорка — в тер- минологщ геологов. Ни тот, ни другой термин не подходит. В полу- развалившейся халупе (деревеня окружена безконечной тайгой, в де­ревне же и начинающейся) вам подадут что-то, что в меню обозна­чено как “ катлеты с макаронами” , сразу и не разберешь, где тут “ катлета” , а где макароны. Столы тате, что лучше есть сидя на по-

44 Вл. КРЫСАНОВдоконнике с чашкой в руке. Не очень-то постолуешься. И обожраться здесь не удастся — нечем, хотя и придется заплатить за “ катлеты” как за хорошш обед в московском ресторан!}. Так что скорее это обдираловка.Прилетел я сюда вечером самолетом, загруженным доверху ящи­ками с взрывчаткой. Начальник встретил меня и заторопил на базу получить спальный мешок и спецодежду, чтобы в пять утра вылетать в ближайший отряд за четыреста километров к северу отсюда.Покормили меня в вышеописанном предщйятш общественнаго пи- тат я , как могли. Пьяная повариха предложила выпить, но я отка­зался — не хотелось, да и брага, предложенная поварихой, пахла та­баком. Есть такой метод пивоварешя — настаивают брагу на махре, чтоб с ног шибала, а что противная — не важно, выпьют меньше. Брага была не на продажу, повариха предложила по доброте душевной. Мой отказ очень удивил ее.Ночное солнце, от дневного ничем не отличающееся, разве что стоит низко на север!}, пригрело валявшагося на улиц!} у почты му­жика, и он заливался храпом, чмокал, втягивал со свистом воздух, — словом, оживлял улицу. Сынишка л!>т двенадцати обкладывал его матом вполголоса, толкал в плечо, пытаясь разбудить, уговаривал отдать ключ от лодки, — на рыбалку, мол, нора.Около клуба молодежь играла в волейбол, и мат там не затихал, взлетая наперегонки с мячом. Клуб был еще открыт, и я осмотрел его. Обычный деревянный деревенский клуб, но довольно большой и не замусоренный, что редкость. На стен!} Доска Почета, обтянутая крас­ной матер1ей, на ней десятка два расположенных тремя рядами фото­графий тружеников колхоза “ Путь к просеют/’ . Едва увидев назваше, я тотчас вспомнил обработанную народную поговорку: ученье — свет, а неученых — тьма. Под половиной фотограф^ стояла одна и та же фам1ш я , — должно быть, какой-то- старинный сибирскш род состав­ляет половину населешя деревни. Позже я узнал, что все гораздо менее романтично: председатель райсовета носит эту фамилш, а его родственники, населяюпце Доску Почета, стараются не отставать от руководителя райс-на во вдохновенном творческом порыве.Утром тем же самолетом со взрывчаткой я улетел в тайгу.Прошло комариное лето, падал снег, мы возвращались из тайги на базу, найдя все, что нужно было найти, нашли и кое что для себя, что от нас вовсе не требс-валось. На летном поле нас встречали несколько жителей. Бригадир колхоза поджидал своего сынишку Кольку, рабо- тавшаго в нашем отряде рабочим. Кольке пятнадцать лет, он закончил седьмой класс. Бойкш парнишка, почти мужчина, то-есть к водке при­кладывается, но женщин еще дичится. Пьяный отец встретил его, расцеловал и начал требовать деньги, заработанный Колькой в экспе­диции Колька отвечал, что денег еще не получил, их выдадут на базе,

Ч ЕЛ О В ЕК КОМ М УНИСТИЧЕСКОГО О БЩ ЕСТВА 45но он все равно не даст отцу ни копейки, так как тот пропьет их в одну неделю, и тогда плакало колышно трудовое лето, не видать пар­нишка радшпр1емника — мечты, выношенной в экспедищи. Колхоз­ники, стоявнпе здесь же, стыдили бригадира, что мол на людях-то не приставал бы, но бригадир прикрикнул — не ваше дело, не суйте нос, куда не просят. В конце концов мы с Лешкой чуть не поколотили колькинаго отца, а Кольке наказали денег не отдавать и сразу купить пр1емник на нашей базе. Мы уговорим начальника экспедищи продать ему один.Иногда мне жаль Кольку, хотя он живой, расторопный и на жал- каго никак не похож. Все лТ,то вечерами после работы он разспра- шивал нас о геофизических премудростях, о геологическом строенш земли, о минералах. Очень смышленый — понимал все с лету. Однаж­ды у костра мы с Лешкой и Аккой вспоминали крымская практики, крымсше сады, где мы крали черешню и персики и проч1я вещи, вспо­минающаяся на севере почти каждый день. Колька слушал нас, а потом спросил, что такое черешня. Он знал мандарины, потому что иногда в магазине продавали консервированные китайские. Сливы тоже знал, у нас в экспедищи было много консервированных слив. Mip, нахо­дящейся вне деревни, был знаком ему только по книгам и кинофильмам. Жаль, если Кольке придется жить, работать и пьянствовать в родной деревне, едва он закончит школу. Я советовал ему закончить десяти­летку и поступить куда нибудь в институт. На что Колька ответил, что не так-то просто уйти из колхоза, да и знашя, полученный в его школе, вряд ли достаточны для поступлешя. Это была правда. Когда я разсказывал ему физику, то видел, что он мало знает, а был он лучшим учеником школы. Когда его возьмут в армпо, это будет для него первым открьтем большого Mipa. А если вернется сюда, будет через несколько л4>т таким же, как его отец, как большинство жителей деревни, и двадцатый век с громкими открьтями и собьшями будет катиться вдали.Мы решили лететь утром экспедищонным самолетом до Кирен- ска, потом добираться до Иркутска, а оттуда до Москвы рукой подать. Вечером пошли в деревню отнести радшпр1емник, который выпросили у начальника для Кольки в качестве премш. Колька теперь может сказать отцу, что денег у него нет, так как заплатил за радшпр1емник. Заодно я хотел показать Лешке Доску Почета и назваше колхоза, а то он мне не верил. На Доске Почета мы увидели фотографно колькинаго отца среди других. Фамилгя у него была та нее, что у председателя райсовета, и был он руководителем бригады коммунистическая труда. Фотограф1я висела, рядом с красиво оформленным Моральным Кодек­сом Человека Коммунистическая общества.Вл. Крысанов.

Л. АЛЕКСЕЕВА.

**♦Ш ла веселая, молодая,Уронила цветок из руки.Он лежит и ждет, увядая,Морща нужные лепестки.Умирает малое чудо!Подберу, поставлю в стакан,И весь день удивляться буду Оживающим лепесткам.В'Ьдь нс только для пчел рабочих Или бабочки и шмеля В щедрой радости, как и прочих, Сотворила его земля, —Для меня, для тебя, для взгляда Благодарных и зорких глаз, — Чтоб запомнил и эту радость И цветок от забвенья спас.

♦ * ik

Снова весенше фокусы: Прямо из зимней земли Шжнолиловые крс-кусы Выл'Ьзли и расцв'Ьли.Что же из этого следует? — Критик нахмурился тут.. . .Следует? Бог его выдает! Ф1алки, пожалуй, пойдут.

СТИХОТВОРЕНИЯ***Если сядешь в лунный омут на полу — Шелковинку вденешь запросто в иглу,А заглянешь в опьяневшее окно —Ночь висит, как голубое полотно.И на землю льются лунные холсты,А по ним теней прозрачные мосты.За росистым, за мерцающим кустомВот бы мне к тебе пробраться тем мостом, —Не манить тебя, не звать тебя ко мне, Но разок тебе привидеться во сне.

Л. Алексеева.

Тамара ВЕЛИЧКОВСКАЯ.

***Давно не ходят поезда По этим рельсам полуржавым, Отсюда Рим или Варшава,Как отдаленная звезда.Вокзальной шумной суеты Здесь больше никогда не будет, Не потревожат больше люди Кустов куриной слепоты.Шумят суровые дубы,Спадают желуди устало,На пнях, подобные кристаллам, Растут каше-то грибы.Неугомонный молодняк Подходит к насыпи вплотную И прожигая т1шь л'Ьсную На рельсах вспыхивает мак.Трещит без умолку сверчок,По шпалам ползают улитки И тянет шелковую нитку От рельсы к рельеф паучок.Под вечер пахнет по иному Цветенье одичалых роз...А ночью маленьше гномы См’Ьясь играют в паровоз.Они дорогу освещают Зелено-синим светлячком И каждый гном слегка качает Остроконечным колпачком.И призрак поезда стремится За вешним ветром по пятам В то царство, что порою снится Поэтам, детям и цветам...

СТИХ0ТВ0РЕН1Я 49т **Отвесна горная стена.Но силой вешняго разгула Цветов лиловая волна Через нее перехлестнула И вдоль дороги потекла,То лиловея, то синея...Сияньем лшдкаго стекла Трепещет марево над нею.А там — над призраками гор, Над елей мерным колыханьем, Такой немыслимый простор,Что пресекается дыханье...Вот, — развернуть бы два крыла Торжественно, неторопливо- И я бы тихо поплыла Над голубеющим обрывом Туда, где брезжит сишй свет Над легкой тучкой белогрудой.Но за плечами крыльев нет.Пусть нет — я ожидаю чуда.

ЯПО НСКАЯ В И Ш Н ЯЦ ветете японской вишни Недс-лго радовало глаз,Она осыпалась неслышно В назначенный судьбою час.И вот порозовели стены И лепестки у всех дверей,Как бледно-розовая пена Нездешних розовых морей.И долго, долго ветер южный Цветы приносит на порог,Как дар прекрасный и ненужный, Цветенья перваго итог.Тамара Величковская.

Николай ЕВСЕЕВ.

ЛАБИ РИН ТЯвилась она предо мною. Неслышной, как тень, подошла И узкою, властной рукою Меня в лабиринт увела.А там в лабиринте волненье И ревность и боль и любовь, Уснувших страстей пробужденье, Поющая нужная новь.И я в лабиринте блуждаю,Не знаю, чего я хочу,И кажется мне, умираю —В бездонную пропасть лечу.***М15СЯЦ май в провинщи глубокой, Пролетает тихой совки тень, Разговоры о любви высокой... Палисадники, черемуха, сирень...Я теперь об этом вспоминаю. Полстолетье промелькнуло сном. Милая, я ничего не знаю.Может быть, мы встретимся потом.ВезгЬлесныя целую руки За несказанное вами “ нет” .Будто бы и не было разлуки — Палисадники, черемуха, разсвет...***Последняя нежность... усталость... Желанный минутный покой.Н а юность похожая старость — Подарок земной — неземной.

Николай Евсеев.

Юрш ИВАСИ.

П ЕТР И Ф ЕВ РО Н ШВыдался зябкШ денек, осеншй, последшй, Кутается душенька в голубой платок.Имя Феврошя: стародавшя бредни, Медленно вышиваемый райскш цветок.Речи ласковыя лепетала намедни,Белые лебеди окликали: сестра!Выселки Мурома и у ранней обедни Молимся за Февронпо и за Петра.

Н ОВЫ Й 1ЕРУСАЛИМ...основаше первое — яспис.

Откр., XXI, 19.Пахнуло ли рыбами, розами: Наверное Бриндизи, юг.Весной — резедовыми грозами, Зимой — мандаринами вдруг.Мочеными льнами, осенними:А издали будто бы Псков. Сухими листками, последними: Заутро, я знаю, Покров.И сразу прослойками ясписа Украсится Новый Cion. Алмазами зауми-росписи Засветится, радуя он.Оне отзываются, вещи —И пре-образуются Им.Иной, но не лучше, а чище — Красуйся, 1е-русалим.

Юрж Иваск.

Дм. К Л Е Н О В С Ш .

Вспомним нашу молодость, Легкое вино!Жемчугом и золотом Искрилось оно!Только кто действительно Выпил всю до дна?И порой мучительно Нас корит она.Шепчет: “ Сколько мимо ты Счастья пробежал,Сколько встреч не вымолил, Губ не отыскал!Почему все страны ты Не перевидал?Почему Тосканы тыВсей не исшагал?Или в Восемнадцатом(Бог тебя прости!)Н а Кубань, чтоб драться там, Не нашел пути?”...Мне ответить нечего,Мне одно: молчать.Разве можно вечером Утру отвечать!

Дм. Кленовсшй.

Ирина ОДОЕВЦЕВА.

М АНИФЕСТЯ, Одоевцева, громогласно —В сём правительствам и всем народам — Заявляю о своих правах На влад'Ьше луной.Мне принадлежит луна,Мне и никому другому!Кто бы первый не ступил на луну И чей бы флаг не взвился на ней — Луна мояЭто ясно и безспорно,В этом и сомненья н'Ьт —В ’Ьдь луну мне Гумилев Подарил в морозный вечер В девятнадцатом году.Он сказал уверенно и твердо Голосом гортанным, глуховатым И торжественно его слова звучали:— Властью данной Богом мне Я сегодня вам дарю луну!Вам она принадлежит навыки,Вы теперь богаче всех на св’Ьт'Ь —Никогда не забывайте —Вам принадлежит луна!Гумилев тогда своим подарком Изменил мою дальнейшую судьбу —Оттого-то я была богата В самой черной нищете,Оттого-то ни одна утрата Мне не причинила зла,Оттого я и в аду кромешном Эмиграцш легко прошла,Что вела меня по гибельным дорогам Мне принадлежащая луна.

54 Ирина ОДОЕВЦЕВАПротив лунников и всбх Аполло,ТЬх, что кружатся вокруг луны,Я не протестую.Разрешаю даже космонавтам — если смогут — Высадиться на луну.А к кому — законно и неоспоримо —По моей последней вол'Ь Перейдет луна Я еще пока что не решила.Все же об’Ьщаю скоро Обнародовать мое реш ете.

В виду исключительного интереса, вызваннаго теперь во всем Mipi Луной, перепечатываем это стихотвсреше из № 95-го “ Новаго Жур­нала” .Ред.

СТИХОТВОРЕНШ 551юль 1969 г.Я в руку камышек беру И согреваю его своим дыхашем И вот он исчезает,Он превращаетсяВ зм^ю,Свисающую с гибкой в^ткиПлакучей ивы,В благоуханное дыханье сонных роз,В прозрачное очарованье Вольской, лунной ночи ИШироко-крылым вдохновеньем Перелетает океан,Чтоб музыкой планет наполнить слух МнЪ незнакомаго поэта.А я испуганно гляжу Н а узкую свою ладонь И начинаюВзволнованно, как в полусн'Ь,Ритмично повторять слова Слова, что прозвучат В еще ник^м не созданных стихах, ПреображаяДо дыр и вдрызг изношенную тему О жизни, смерти и любви.

Ирина Одоевцева.

Валерш ПЕРЕЛЪШИН.

ТРИ КАРТИНЫМарт Маргариды де Лима Соутелло

1. — РУК ИЗаломлены или никнут.Или стиснуты в кулаки, —А в'бдь тоже потом привыкнут К железной хватк'Ь тоски.Протянуты, словно в^тки,К дверям выходным... Но н'Ьт: Никто не уйдет из клетки Кому-то большому всл'Ьд.И . — B E R C E U S E D E L ’E N F A N T M O R TMip и зыбкШ, и шаткш Вязких песков и ила Н а спинку узкой кроватки Склонившись, переложила.В гбсном MipK'b дощатом Ч1ш ты играешь, мальчик?Н а одЪялй несмятом Ждет игрушечный зайчик.

III . — дъвочки-сосъдкиВоз.Н; моря утро прохладное. Собрались на одно крыльцо Б'Ьлая, черная, шоколадная — Три расы. Одно лицо.

СТИХОТВОРЕНЬЯ Шоколадная, черная, белая,И у вс1?х свежа и чиста Расцветающая, несмелая Человеческая красота.А к полудню жара тлетворная Их разделит. Уйдут с крыльца Шоколадная, белая, черная — Одинаковыя сердца.Валерт Перелети

Клавд1я ПЕСТРОВО.

В Н ЕН АСТН Ы Й ДЕНЬДолжно быть жизнь и хороша,Да что поймешь ты в ней, спЪша Между купелш и моргом...

Владислав Ходасевич.Мы все плывем, как щепки по теченью,Где радость, горе и добро, и зло,Подобно беглым легким сновиденьям,Нас обтекают, как вода весло.А жизнь течет. Жизнь бьется, водопадом!Плывем... Теченье быстро. Берег крут.Как проскользнуть, вон там, мы были б рады!Как нам хотелось бы помедлить, — тут!..Но жизнь уносит нас... И без возврата,Как в^тер легкое, пушистое перо.Разлуки... Сны... И мы — уже у ската,Едва познав и радость, и добро.И все обеты наши, все моленья, —В потоке бурном — слабый писк птенца!И — мимо, мимо, мимо, по теченью,Крутясь, захлебываясь, — до конца!

СТИХОТВОРЕНИЯ 59Зато слова: цветок, ребенок, зв'Ьрь Приходят на уста все чаще.

Владислав Ходасевич.Посмотри туда: в гйни каштанов Тихо гулькает дитя в коляск'Ь,А котенок, рыженькШ, пушистый,Ловит бабочек в веселой пляск^.Од'Ьяльце захватив в охапку, Заливается ребенс-к смехом,А котенок, изумрудно-глазый,Щ шггся на воробья под стрехой.Посмотри ж !..Растроганы тюльпаны, Робко улыбается ({палка...Ты ворчишь?.. Ты все еще нахмурен?.. Бедный, б'Ьдный, как тебя мн^ жалко!Клавд1я Пестрово.

Галина СОБОЛЕВА.

ЛОЖ ЕЧКИДв1> серебряный ложечки,Чуть погнутые края...Не в приданое ль мн1> прочила И х прабабушка, моя?И, с гЬх пор, он!з скитаются В бездорожш дорог,Никогда не потеряются,Перейдя чужой порог.С каждым годом тоньше, б'йдныя, Вот и проба стерлась чуть...Но поблескивают, блйдныя, Продолжая долпй путь.

Н А К А Ч ЕЛ Я ХН а качелях девочка качалась,В желтом платьиц’й, в сиреневом саду. Вам, конечно, в'Ьдь не раз случалось Мимо проходить? И я иду.Н а деревьях, крупныя как слезы, Капли прошумйвшаго дождя И листочки мокрые мимозы По лицу ударили меня.На качелях девочка качалась В этом заколдованном саду.Я остановилась. Мшй казалось,Что я счастье зд'Ьсь найду.Галина Соболева.

СТРАННИК.

СЕРД Ц ЕТвой Гость к теб^ стучит И каждый сердца стук — Удар о слабый щит Его желанных рук.

БАЛЛАДА О П Е РЕ СА Д К А СЕРД Ц АЯ малое сердце отдал,Его мн^ вырезал врач,И стало оно навсегда Началом больших отдач.Оживился сердцем другой,А, посл'Ь него, еще Всаживал Врач быстрой рукой Сердце в живое плечо.И сердце пошло кочевать В безмерности без потерь,Как любовь, как сестра и мать, Открывая в небо дверь.А я невредимо хожу,СтряхнувшШ сердце, как прах. Отдавайте сердце ножу,Отдавайте Врачу сердца!Его и свое остр1ё Врачу отточил я сам,Чтоб вырезал сердце мое И дал неживым сердцам.Человек, над сердцем не плачь, Земных врачей не тревожь,Есть для всякаго сердца Врач И молтй чудесных нож.

62 СТРАННИКСТОРОЖ ЗЕМ ЛИГуляет смерть по вс1зм ножам, штыкам,По всЬм стихам земным, стволам ружейным, По крикам и слезам, по снам келейным,По всб'М пустым глазам, слгЬпым рукам.Но вся любовь, открытая векам,В неповрежденности благоговейной Стоит и стережет земли покой,И тихою зовет меня рукс-й.

Странник.

В. СУМБАТОВ.

ЗАГАДКА СЛОВАНе в слов'Ь ли — безсмерпе для нас?Не в нем ли человек — подобье Бога? B c i тленны мы, и веб умрем в свой час, Но слов безсмертных нам известно много.В них — и добра благоуханный мед,И влага зла губительно-хмельная...Не словом ли был тот запретный плод, Сорвав который, мы лишились рая?..

лътоСегодня все весело, пышно, светло, —В цветные шелка разодето,Из райскаго сада на землю сошло Пахучее, звонкое лЪто.Сегодня весь день — будто праздник земли, ■— С утра распустились жасмины,Стрекозы с утра хороводы вели И птичьи неслись каватины,И солнечный луч ц’Ьлый день наблюдал,Смотря сквозь зеленыя кроны,Как в медленном танц'Ь семи покрывал У роз раскрывались бутоны.В. Сумбатов.

Юрш ТЕРАП1АН0.

На тихом кладбищ-fe сирень цв-Ьтет,На тихом кладбище печаль застыла И я не вздрогну, если скажут: “Вот Теория Иванова могила...”.

Теорий Иванов.Аллея кладбища, налево поворот И вдруг меня как чудо осенило И я сказал его словами: “ Вот Теория Иванова могила” .Он тут лежит. Сирень здесь не цветет, Но всюду тень великаго покоя И церкви сишй купол ввысь несет Ciame небесно-голубое.А мы, как он, свидетельствуем здесь О страшной всех нас одолевшей силе И пусть отсюда донесется весть,Что мы Россш жертвенно любили.** *Полной грудыо я вдыхаю воздух — Все-таки хорош и зимтй день!К вечеру, уже стремясь на отдых, По особому ложится тень.И по мере убыванья света Все становится дороже мне:Голос, что остался без ответа,Луч, что задержался на стене.

СТИХОТВОРЕН1Я 65*♦ ♦Слетает с небес вдохновенье На rfex кто печален и строг И легкое льет дуновенье Его ледяной холодок.Как будто вдруг кто-то- незримо Коснулся дыханьем виска —И хрупкого струйкою дыма Уходит печаль в облака.

Юрш Терашано.

Игорь ЧИННОВ.

В металлическШ Mip кибернетики Мы входить не должны, не должны. У знакомой волны Адр1атики Мы возьмем голубые билетики На концерт облаков и луны.Да, конечно, создаше гешя... (Человека! Не Божье создаше...)И любую задачу р^шит...Но пугают меня вычислешя Удивительных, странных машин.Я не очень люблю Аристотеля, Больше вйрю в Отца Вседержителя, Но боюсь (ото гргЬх или бред?)Что в минуту р^шат вычислители Все о БогЬ, о зл'Ь и добр'Ь,Обо всгЬх чудесах м1роздашя,О неясном загробном свиданш И о том, отчего и зач^м Мы в задумчиво-смутном волненш На далешя звезды глядим.

*

Как будто зв'Ьзды в хрустал’Ь, С1янье пира, шшье бала,В твоей рукй звезды св'Ьтл’йй, Алмазно-лунный, цветок бокала.Лишь миг шампанское шипит, Идем кружиться, идем кружиться, И черный вйер уже раскрыт,И тбнь взмахнула, и ресницы.

СТИХ0ТВ0РЕН1Я 67И плечи плавный плывут, Б'Ьл'Ья бально, блестя крылато. Пока живем, пока мы тут, Пс-ка не скоро еще расплата...

Смерть, гд"Ь твое жало? Ад, ix b твоя поб'Ьда?И жало смерти, и поб'Ьда ада.За два тысяче.гЬПя — не лучше.Без перемЬн... Ну, помечтаем лучше О лон’Ь Авраамовой... (прохлада,И Страшный Суд прошел благополучно).Да, если бы... Пустые разговоры?Висит луна, как яблоко раздора,Познашя добра и зла, греховный И мертвый плод. Так вот — когда? Не скоро?..Долина горя, темный л’Ьс огромный.Прощ ете, сп асете... Темница Не навсегда? “ В начал'Ь было Слово” .Да, хорошо бы. (Небо так сурово).А впрочем, подождем. Как говорится, До скораго! В'Ьрн’Ье, до Второго П р и ш е ст я ...Игорь Чиннов.

Зинаида ШАХОВСКАЯ.

О т ямщика до перваго поэта Мы всЬ поем

уныло —И русскШ рок преодолев, Смеяться радости и жизни, Сменив ночной слепой нап^в Всегда поюнцйся отчизнойН а трубный голос всЪх поб^д!НОЧНОЕСтираются тихо тяжелый гйни столицы,В безлунной ночи уплывают куда-то дома,В пустынных сс-борах шлют пустыя гробницы И звездным зерном наполняются всЬ закрома.И все так таинственно в этом умолкнувшем Mipi, Молчанье могил и серебряный трепет зарниц, Дыханье свободней. И дышится легче и шире В простор!» высоком гд'Ь памяти нЗзту границ.

** *Расцвел каштан и ожили бульвары,Идет толпа веселою р^кой И так отчетливо слышны удары,Не сердца, шЬт — но радости такой,Такой простой шлющей под нами,Идущей ввысь и вглубь, весь Mip осеребря. Плывет земля под гЬми облаками,Которым не дождаться сентября.А я стою. Стою, смотрю на Сену,Как будто молодость мн1> все еще дана,И вижу как идет, — наверно мнЪ на см!шу, — Вот эта девочка, весной упоена.

Зинаида Шаховская.

Аглаида ШИМАНСКАЯ.

***Русская нежность — там где березы, Русская гордость побед,Песни печальной руссюя слезы, — Слезы потерь и бед.Русское поле — душистыя травы, СинШ платочек — любовь,Руссюе люди, русская слава,Крепкая русская кровь.Русская правда — жалость без меры, Как драгоценный залог,Русская сила, русская вера,Русское “ с нами Бог” .***Хотелось бы жизнь полюбить как друие, Чтоб легче было бы жить,Хотелось бы эти цветы голубые Как чудо благословить.Хотелось бы в глупое, проходящее Поверить, как дар принять И то что душа сберегла настоящаго Без боли щедро отдать.Хотелось бы теплому дню улыбнуться, Кораблик в бассейн пустить И в Mipe чудесном на утро проснуться....А лучше бы вовсе не жить.

70 Аглаида ШИМАНСКАЯ

Любовь матери к д'Ьтям, Любовь к брату, к отцу, Любовь — как звезды эти — И слезы текут по лицу! Любовью сердце томится, Любовью сердце живет,Любовь ‘МН'Ь лебедем снится, Она мн^ niJCHio поет,Для встречи и для разлуки,В безсилш, в нищет’Ь,Любовь — для любви и муки В безсмертш, на крест'Ь.***Я не им^ю права п$ть “ И шЬсен Грузш печальной” , Когда воюют в странах дальних И сердцу боли не стерпеть.Я не им1>ю права жить Без жалости и без сознанья,Что мы окружены страданьем И надо плакать и любить.

Аглаида Шиманская.

в. н. ИЛЬИН.

ПОЖАР MIPOB(ЗАМ ЕТКИ К И СТО РШ УЧЕН 1Я О П РЕКРАСНОМ )Любовь как атом огневой Его в п о т р Mipoe метнула,В нем на себя она взглянула И в ней узнал он образ свой.Вячеслав Иванов.Может показаться странным тот факт, что учете о прекрасном, та часть философш, которую мы называем собственно учешем о кра- сотй или “ эстетикой” в специальном и общепринятом значенш этого слова, развилось, так сказать, “ отпочковалось” от общаго с теор1ей по- знашя и этикой (учешем о нравственности) философскаго “ тйла” чрез­вычайно поздно — в средин^ Х У Ш вйка. Это тйм болйе странно, что прекрасному посвящены мнопе отдйлы — и очень важные — фило­софш Платона, Плотина с прочими новоплато-никами (напримйр, с Проклом), важийшше отдйлы “ Поэтики” Аристотеля и др. Но эти фи­лософы словно стыдились посвящать самостоятельная изслйдовашя те­матик!; прекраснаго и как бы проводили ее “ контрабандой” под по­кровом логики, теорш познашя, этики, философш природы, математики, чего угодно, но только не под ея именем, словно рйчь шла о чем-то весьма постыдном, или, во всяком случай, легковйсном. Словом — эстетика всегда обрйталась, что называется, на задворках философш. Ею, как таковой, явно пренебрегали. А для цйлаго першда в тысячу лйт, каким было средневйковье, эта тема, даже в порядкй “ второ­степенной” и “ третьестепенной” , вовсе не существовала, подобно “ по­ловой проблемй” , которою античность весьма интересовалась, — но которая тоже оказалась совершенно оттйсненной на задворки филосо­фш и психолопи, вйрнйе, психопатолопи, до конца X IX и начала X X вв., когда плотины оказались прорванными цйлой когортой пер­воклассных ученых и психологов, как Зигмунд Фрейд, Блейлер, Брейер, Карл Юнг, Дюбуа, Альфред Адлер и др., и началось специфическое половодье половой проблемы, моды на нее, что не унялось еще по сей день — со всйм, что с этой проблемой связано, включая сюда и специфическую “ сексапильную” псевдо-эстетику, ничего общаго с под­линной красотой не имйющую... Это “ половодье” сексуализма так же вредит самой проблемй, как чрезмйрное презрйше к ней, замалчи- ванье ея. Но уж во всяком случай лучше презирать ее и замалчивать,

72 в. н. ИЛЬИНчем проделывать то, что теперь практикуется шарлатанами и полу- шарлатанами от “ психоанализа” .Первый систематически труд по эстетикгъ, входящей в систему философш объединенную общим методом, принадлежит Баумгартену, писателю лейбниц-вольфовской школы, носит заглав1е: Aesthetica и вышел в 1750 г. Его чрезвычайно важное заглав1е говорит именно о повой философской науюь. Эту новую философскую науку сам ея ав­тор, стяжавнпй себе, как никак, безсмерНе, расценивает довольно низ­ко сравнительно с другими отделами философш, например, Teopiefi по- знашя (гносеолопей) или с учешем о нравственности (этикой). Сам Баумгартен считает вопросы о прекрасном, изящном, о художественном творчестве маловажными, и видно, что он как бы заполняет здесь брешь, пробел, которым не должно быть места ни в науке, ни в фи­лософш, тем более, что учете о красоте связано с учешем о творче­стве самыми тесными узами. То, что некритически начал в порядке догматическом Баумгартен, то обработал критически и завершил Кант в своей “ К рит иш способности суждетя” («Kritik der Urteilskraft»), составляющей, как известно, у самого Канта, так же как у его после­дователя и комментатора Германа Когена третью часть общей системы философш (у Когена “ Критика чистаго чувства” — «Kritik des reinen Gefiihls»), уже без малейшаго поползновешя унизить сам предмет и его научно-философскую разработку, и даже со стремлешем приписать ему завершающей, синтетическШ (у Канта) или того более — центральный и фундаментальный характер (у Когена). Вышедшая в 1790 г. “ Кри­тика способности суж детя” Канта- представляет, в сущности, блиста­тельно удавнийся опыт систематически изложить и углубить пробле­матику красоты, вкуса и творчества, тему, важность которой дока­зывать — значило бы ломиться в открытия двери. Собственно говоря, начало тому, что в новое время все именуют “ эстетикой” и что тесно связано с проблемами изящнаго, вкуса и творчества, положил не Баумгартен, но Кант. Однако, удержалось заглав1е-термин Баум- гартена, под которым ныне очень мнопе ученые и мыслители (хо­тя и не все) склонны мыслить именно кантовское содержаше. Конечно, за Вольфом и Баумгартеном остаются в эстетике весьма важныя темы тогоступеннаго сОвершенствоватя, так сказать возрастатя в на­правлены изящнаго и прекраснаго, — а это чрезвычайно важно. Кант, хотя и трактует эту тематику критически и по-другому, нисколь­ко не наклонен разстаться с самой темой внушенной ему школой Леб- ниц-Вольфа, пусть критически им разработанной, и, даже, частично ли­шенной первоначальнаго основашя и первоначальнаго метода. Дело от этого не меняется. Баумгартен, как представитель лейбниц-вольфов- скаго метода и духа, свое заглавие (чрезвычайно удачное) придумал в связи с тем, что для его школы “ совершенство чувтвенпаго позна- тя есть красота” .

ПОЖАР MIPOB 73По началу как будто бы смутное и недостаточно обоснованное но­вое учете о познанш, “ эстетическая гносеологгя” , все же оказыва­ется повой и самостоятельной философской и, несомненно, морфоло­гической наукой. Последняя, возросши и усовершенствовавшись, может в качестве так сказать “ возвратнаго удара” очень и очень отразиться на всей структуре философскаго знашя, сообщив ему новый метод, стиль и характер. Это и означает превращенге самой филОсофги в критически и морфологически проверенное и обоснованное искусство. Пс-добнаго рода превращенпо может подвергнуться всякая наука, осо­бенно при аксшлогическом (ценностном) подходе к ней. Согласно лейбницевской теорш смутности первоначальных чувственных впечат­л и т , которыми все начинается у монады, эта смутность по мере про- яснетя ея разумом достигает высоких ценностных качествованШ. Лейб- ниц-вольфовская школа, сама того не сознавая, оказалась обладатель­ницей золотого ключа, которым отворялась дверь в область, аксюлоги- чески (т. е. с точки зр'йтя учешя о цггЬности) превосходящую гносеоло- гическш формализм,. Это и значит, что, собственно говоря, прекрас­ное есть новая, высшая и творческая форма истины, далеко, быть может безконечгю превосходящая эмпирическт и логико-гносеологиче- скт формализм в области оценок “ истинствоватя” ( “ истина истин- ствует” согласно выражение В . Н. Ильина).Равным образом это означает, что с момента вхождетя в фило- софш эстетически-аксгологическаго критер1я истины в качества высшаго типа истинствоватя уже никакой “ Смердяков” от так наз. “ реалистической” или “ натуралистической” и “ антисимволической” псевдо-критики не может сказать свое рабье и глупое: “ про неправду все писано” — без риска получить презрительное прозвище “ лакея” , а то так и какое нибудь покрепче...Конечно, это выясняется значительно позже, по M^pfi совершен- ствоватя морфологическаго и аксшлогическаго метода в эстетик^ и в философш искусства. Но первым и уже очень сильным эффектом но- воизобр'йтеннаго термина “ эстетика” (не трансцендентальная эсте­тика) оказалось появлете — как на это уже неоднократно указыва­лось — новой объединяющей инстанши, новаго критергя, объединяю­щего есть искусства, вместе с той великой основной их Платоновой идеей, что делает их искусством, согласно никоему общему универ­сальному признаку. Можно сказать, что с появлетем термина “ эсте­т ика” и опред'Ьлетя “ совершенство чувственнаго вОспр1ят1я есть красота как крите рт высшей истины” , девять парнасских сестер получили обгцт исток и общее возглавлете, увенчате.

Появилась, в'Ьрнйе, выявилась, явила себя великая единая общая монада-идея (и притом идея-сила) красоты. Это уже явлете обйих Со­ф т — Софт нетварной, несотворенной и творящей, и Софт тварпой, сотворенной и творящей. Это уже обосновате великой библейской и

74 В. н. ИЛЬИНсвятоотеческой истины, которой Анри Бергсон дал философскую фор­мулировку: “ Творец творит творцов” . В нисколько другой форму­лировка это дано у Климента АлександрШскаго — “ Соф{я есть гос­пожа философш” и у Джоберти, знаменитаго противника Антоны Р оз- мини: “ сущее творит существующее” .Теперь можно сказать, что золотой ключ красоты — филОкалш показал свою способность всемогущаго подхода к истин!;, способность не только открывать двери в великую и таинственную область “ мате­рей” , термина, от котораго содрогнулся сам его изрекппй Гете (во вто­рой части “ Фауста” ) , но еще и сделать человека причастником вели- каго и радостнаго вш наго симпозгона — “ пира б °ю в ” . Это — выс­шая эстетика провиденщальных планов, мистических предвидЬнШ и пророчеств, разгадыватя и расшифровыватя судеб исторических и их “ роковых посланников” . К этой тематик!; и к ея специфическим, хотя, порою, трудно выносимым для смертных красотам приходится возвращаться постоянно, ■— т!;м бол!;е, что здЬсь личное, частное и универсальное постоянно соединяется и сплетается в некоем “ контра- пункгЬ” , порой фантастически прекрасном как и все то, что нисхо­дит свыше, порою трепет и ужас наводящем в своем жутком и трудно выносимом соединены и сплетены... Есть много общаго у исторш и у музыки. Об этом лучше всего говорить в заключены настоящаго из- слЬдовашя.Теперь же обратимся к конкретному предмету и к конкретным за- дашям эстетики в историческом аспект!;.Мы уже видЬли, что ограничивать ея сферу просто eocnpinmieM, хотя бы это было BoenpiflTieM одного прекраснаго, — невозможно и означало бы чрезмерно обеднять и сужать ея горизонты, хотя, конечно, эстетика есть наука о воспрштт ( с точки зр ш гя совершенства чувстветаго воспргяппя, т. е. красоты). В этом смысла и с разнаго рода оговорками, придется признать — хотя бы в качеств^ исходнаго момента для эстетики — тот основной и вряд ли подлежащей оспари- ванш факт, что она есть часть психолОгги, поскольку учете о Bocnpin- ты интегрально входит в нсихологпо познашя, ■— хотя сама функщя оц ш ки , собственно говоря, не психическая, но пневматическая, ду­ховная; и зд!;сь надо всячески избегать извращающих и смЬщающих вЬрную точку зрЬшя “ психологизмов” и начинать (так же как в тео- ры познашя и в этик!;) с “ очищешя” и так сказать очищешя почвы, — особенно там, гдЬ в наличности “ психологизмы” сощально-поли- тическаго происхождешя, что всегда есть настояпцй бич для правиль­н а я и здраваго учешя о ценности, без котораго эстетика просто не­возможна.Задача настоящаго очерка и всЬх других с ним связанных — посбить спЬси с политиканов взявшихся разсуждать “ о том, о чем разсуждать им не по чину” . В своем маленьком, но остром очеркЬ

ПОЖАР MIPOB 75“ Обскурантизм” Н. А. Бердяев очень хорошо показал, что “ обскуран­тизм родится не из недостатка, но от избытка разсуждетя со стороны rfex, кому разсуждать не по чину” , за отсутств1ем надлежащего напол- н етя черепной коробки...Итак, хотя эстетика и может быть признана в известном (но толь­ко в известном) смысле частью психологш, и, именно, психологш по- зн атя и творчества, но сами факты могушде служить творческими оценками, не говоря уже об актах и фактах творчества, требуют спе- щальной феноменолотш.Вот почему исторгя эстетических ученш ни в коем случай не может и не должна расцениваться как нечто второстепенное и могущее быть обойденным при всякаго рода эстетических оценках: наоборот, играю- ттпй в ней огромную роль сравните льно-морфолотческш и конъектур- но-вар1агфонпый метод делает исторпо эстетических ученш не подсоб­ным средством, но основным. Конечно, ни в коем случае нельзя сме­шивать эстетику BOcnpinTia с самим фактом творчества и с конкрет­ными результатами творческой деятельности, то-есть с прекрасными уже существующими объектами. Эстетическое воспр1яНе не может не быть частью научной психологш, в то время как наличность ирекрас- наго объекта скорее должна быть отнесена к ученно о бытш (сущно­сти) и к ученш о существовали, то-есть сочетанш сущности и суще- ствоватя, каковое сочетате, хотя и составляющее предмет общей и сравнительной морфологш, может обойтись без психологш. Однако, говоря строго, полнота эстетики как науки о прекрасном и о творче­стве, то-есть о субъекте и объекте прекраснаго, конечно должна вклю­чать в себе оба момента — психологическт и историко-феномеиоло- гическт (куда входит и сравнительная морфол°г1я прекраснаго).Таюя сочинешя по эстетике, главным образом в историческом подходе к ней, как Хрисыансена, Циммермана, Бозанкета, А. М. Ми­ронова ( “ Истор1я эстетических учешй” , Казань, 1913), весьма на­клонны начинать с эстетических воззрешй греко-римских “ класси­ков” , обходить или почти обходить Средневешше и в нем Византт и соответствующей першд исторги русской эстетической культуры с такими ея огромными ценностями, как церковное искусство (хра- мостроеше, иконограф1я, церковное пеше и проч.), и затем, пере­прыгнув даже через европейское Возрожденге, возобновлять свое изло- ж ете с X Y I I I века. Смещ ете перспектив получается ужасающее, — не говоря уже о том, что за борт оказываются викинутыми огромней- пйя ценности.Не приходится и говорить о том, что помимо художественно-эсте­тических ценностей тоже огромнаго размера, созданных Ищцей, Ки­таем, обеими американскими континентами с их превосходными при­митивами, частью вполне развитыми и часто грандшзными по формам и тщательными по отделке деталей произведетями искусства Мексики

76 В. н. ИЛЬИНи Перу, — совершенно или почти совершенно оказались замолчанными примитивы первобытнаго человека, который, кстати сказать, может быть и не первобытный, но едва оправлягопцйся от стихшных преды­дущих разгромов или истребительных войн несущих одичаше и ослаб- леше человеческому роду в его целом, как думают Гербигер, Ганс Фишер, Нейбургер, Нетлинг, и что, может быть, повторялось не раз и о чем последнюю жуткую и печальную повесть до нас донесли не­ясный (по д1алогам Платона) сведешя о гибели Атлантиды и что мо­жет очень скоро случиться с нынешним человечеством. Все это застав­ляет нас в корне пересмотреть существующее планы м1ровой исто­рш вместе с истор1ей культуры, конечно, со включешем сюда исторш учешя о прекрасном и исторш самого творчества прекрасных объек­тов, равно как и исторш субъектов творчества. Последнее тем более затруднительно, что структура духа давно ушедших со сцены исторш субъектов творчества доходит до нас лишь в матер1альном отраженш, но не непосредственно. Конечно, если человечество не одичает от сти­хшных разгромов, от внешних и внутренних войн, от насильничающих тоталитарных коллективов, если от испит1я до дна этой горькой чаши человечество ускользнет, — весьма возможно, что высппя формы тех­ники и сверхтехники позволят нам уловить следы духовной жизни запечатлевнпеся на дошедших до нас образах матер1альной куль­туры. Но об этом можно пока только фу турологически гадать, или же пытаться создать науку обратную футурологш — “ плюсквамперфек­ту млогт” (термин В. Н. Ильина).Можно и в наше время начинать с древних классических ученШ — но при нескольких оговорках. Прежде всего надо признать, что древше классичесше народы — не единственные носители в прошлом идей ве­ликой творческой культуры. Далее, вместе с проф. кн. Н. С. Трубецким и с евразшцами, признать, что Европа не единственное светлое явле- Hie на фоне сплошной тьмы и что, кроме Европы, есть еще и человгь- чество. Не следует также забывать, что Визанпя и Шевская и Мо­сковская Русь — это не дичь и не варварство оттого только, что- восточ­ные Отцы Церкви, Феофан Грек, Андрей Рублев, Нестор Летописец, Шайдуров и Лонгин с ДшниМем мало похожи на парижских блузни- ков 1848 г., а ‘"Временник” Тимофеева мало- общаго имеет с “ Капита­лом” Маркса, да и что в самой Европе на протяженш средневековаго тысячелетья жили не одни только дураки и безграмотные попы, как это выходит по политграмоте... и не одних только “ товарищей” .Вот если разстаться с этими любимыми грезами Милюкова и его нынешних эпигонов, то тогда, пожалуй, можно, по недостатку времени и места, начать исторш эстетических ученШ с греко-римских древностей. Итак, начнем, в частности, с сократо-платонизма.В сущности, все важнейппе “ Д1алоги” Платона и “ Эннеады” Пло­тина представляют образцы высокаго, высочайшаго искусства. Но те­

ПОЖАР MIPOB 77перь нам не это нужно, но этапы р а з в и т учетя о- прекрасном в тра- дищях сократо-платопизма.Известно, что Платон вообще начал свою писательскую деятель­ность в качестве драматическаго автора и лишь под могучим воздей- ств1ем Сократа отдался — и на всю жизнь —г философским и метафи­зическим изыскашям, в центре которых неизменно стояли добродетель и безсмерНе души, в том или ином раккурсе. Молено даже сказать, что под вл1яшем гешя самопознашя Платон, собственно, презрел вер­шины тогдашняго художества, как в облике изобразительных искусств, так и в виде столь любезнаго его сердцу древняго эллина трагически- драматическаго искусства. Но вотще! Чем более он отрекался от красоты, тем более она овладевала его помыслами, хотя бы в виде Эроса и идеи вечной и блаженной жизни в Mipe непреходящих сущно­стей — прообразов, “ парадигм” . И уже в одном из ранних, хотя очень удавшихся антисофистических д1алогов ( “ Г и п т й ” ) он прямо ставит вопрос о сущности красоты. Пр1ем его обычен: философская ирошя, такими несравненными мастерами которой были Сократ и его гешаль- нейнпй ученик. Оба они сознаются (то-есть Платон устами Сократа), что они — невежды в этой матерш и, как всегда, оставляют своего “ знающаго” собеседника, что называется, в дураках, — ибо чем более пытается блистать знаменитый софист своим краснореч1ем, тем более он удаляется от темы и в конце д1алога еще менее чем в его начале может толково и ясно объяснить “ незнающему” Сократу, что такое красота. Конечно, только Сократ и Платон могли себе позволить рос­кошь признаться в таком “ незнанш” , которое есть высшая форма знашя и “ умудренное неведеше” (docta ignorantia, говоря языком более позд- няго хрисНанскаго мыслителя Николая из Куэса). ВсякШ мыслитель рангом пониже оказался бы невеждой в самом обыкновенном одшзном смысле этого слова, — не говоря уже об обывателях из числа тех, что отравляют Сократа и изгоняют Анаксагора, Платона, Аристотеля и которые действительно упоены собою и уверены в своем совершен­стве по всем пунктам, то-есть в том, что они все знают, никогда не ошибаются и, вдобавок, еще блистают молодостью и красотой, хотя бы их рожи были похожи на пав1анов, а возраст неумолимо грозил в скорости перевалить за столетий...Да ты чем полон, шут нарядный?Ах, понимаю! Сам собой!Ты полон дряни, милый мой.В исторш философш существует обоснованное мнеше, что на­званный д1алог Платона есть начало систематической работы над те­мой красоты в том смысле, как это мы понимаем и в наше время.Достижеше Платоном своего першда расцвета, (уже после смерти

78 В. н . ИЛЬИНСократа) он ознаменовал двумя д1алогами: “ Федр” и “ Пир” ( “ Сим- пос1он“ ) , которые можно считать вершинами античной мысли по во­просу о метафизике и сущности крассты.“ Федр” на первый взгляд посвящен теме о сущности души и о ея судьбах, а “ Пир” — метафизике любви и опять таки судьбам души перед лицом вечности. Но не представляется особенно трудным пока­зать, что оба д1алога посвящены раскрытш мистерш красоты, то-есть открывают двери небесныя в таинственную область, где обитает веч­ная и божественная, софшная красота как источник высшей позна­вательной, то-есть философской мудрости, где онтолог1я совпадает с филокалгей.То, что объединяет оба д1алога — “ Пир” и “ Федр” , — это идея, что любовь есть любовь к красотгь, так сказать, “ открътпе красо­ты” . Во всем прочем эти д1алоги вполне автономны. Сближает их еще нечто — необычайная красота композищи, литературнаго стиля, глу­бина философской мысли и все время нарастающш интерес, как лите­ратурный, так и метафизичесшй, а в “ П и р е” и композищонный. В плане моральном “ Пир” блещет необычайной чистотой и безпретен- щозностыо нам'Ьрешй, как впрочем и “ Федр” , — тут и там полное отсутств1е того, что можно было бы назвать “ литературной чесоткой” или “ претенз1ей” . Платон совершенно уходит в тень ради Сократа, Со­крат вещает от имени Дютимы Мантинеянки, последнею же владеет в'ЬщШ пророческШ Дух. Такое же чудо смиренномудр1я овладевает и гордым, дерзким, самоупоенным Алшшадом. Он умиляется перед своим гешальным, не ведающим гордыни и вполне преодолевшим сладостра- спе учителем и не стыдясь говорит о слезах умилешя и стыда за свою жизнь, который у него вызывает одно только присутств1е Сократа. В этом финальном апофеозе Сократа, вложенном в уста мертвецки пьянаго Алкив1ада, чувствуется финальный тргумф добра неотдели­мого от красоты, в красоте и красотой живущаго и именно по этой причине вечно бодрствующего в своей софтной славе.“ Вы можете себе представить, друзья, каково было состояте мое­го духа в присутствш этого человека и при мысли, что он может быть меня презирает и при чувстве, которое он мне внушал, при мысли о его мудрости и его мужестве?” .Здесь не надо забывать, что Сократ к тому, что его так украшало в духовном порядке и что внушало особое почтете к нему со стороны не только Алкив1ада как военнаго героя, присоединял еще полное без- страппе, спокойную непоколебимую храбрость и жертвенную — до смерти — товарищескую любовь. Конечно, нельзя было бы и Алки- в1ада упрекнуть в недостатке храбрости: трусость была ему совершенно незнакома. Но то была храбрость отчаяннаго мальчишки, храбрость на Bice готоваго сорви-головы, которому, что называется, “ море по ко­лено” ... Совсем другое дело храбрость и мужество, непоколебимая устой­

ПОЖАР MIPOB 79чивость в доброд’Ьланш Сократа, ибо друзья его с Алкивьадом в их числе никогда не могли забыть, как он их вынес из боя идя босиком по льду и снегу... Для него, распутнаго Алюшада, все же жаждавшаго выс­ших озаренШ из иного Mipa и воистину прекрасных поступков, — всего этого негде было искать как только у сына Софрониска и Фанареты, который и для него и для многих других из окружавшей его молодежи был бол'Ье отца родного, тем более, что -настояние отцы давно уже сби­лись с праваго пути, совратились, развратились и шатались словно пьяные, сами не зная ни праваго пути, ни того, где им искать красоты, — в'Ьдь их самих как “ трупных и рвотных мух” тянуло на мерзость и гниль, а винили они в этом невиннаго и праведнаго Сократа, полнаго внутренней красоты, не говоря уже о том, что Сократ пил с возлюб­ленной молодежью — пил, но никогда не пьянил и все дивились ни­когда не видя его пьяным.Впосл'Ьдствш Церковь назвала это “ духовным трезв^шем” — вер­шиной прекраснаго духовнаго расположешя. Это и есть согласно Пла­тону истинно прекрасное, подлинное, где нет никакого подражатя или снижешя тематики или образов.Совершенно естественно, что для такого прославителя видетя подлинников и связанного с этим вид'Ьшем божественною безумгя, про­стое подражате или копья, а тгЬм бол'Ье подражате подражатю или к о тя копт и т. п. такого рода “ художества” не могли иметь ни разум- наго обосновашя, ни разумнаго оиред’Ьлешя и назначетя. Все то, что Платон говорит в знаменитой 10-й главе своей “ Политги” , есть острое, обоюдоострое оруж1е, направленное прс-тив всякаго так наз. “ реализма” или, тЬм более, “ натурализма” , словом, всего антитвор- ческаго, так сказать “ антимузыкальнаго” , “ антисимволическаго” , что снижает душу, а не возвышает ее. Остается только удивляться тому, как мало воспользовались этим оруж1ем, выкованным Платоном в его заоблачной мастерской, для борьбы за символизм против всЬх видов низменнаго подражатя... Впрочем, удивляться тут нечему. Символизм как школа, сам принцип “ музыка прежде всего” — возникли уже после того, как заглохли и замерли послЬдте отзвуки классической музы и затерялись ея кастальсюе воды и ключи вместе с забветем суверен­ной красоты древних классических языков и ум'Ьтя читать на этих языках и усваивать по настоящему оставленное ими наследство. Ко времени начала символизма и на Запад!?, и в Росши, — глубокая ночь варварства в виде сощалистически-тоталитарных безвкусиц опу­скалась на землю и все удушала смрадной холодной вонью портянок героев Алексея Пешкова — Горькаго.О грустно, грустно мне! Ложится тьма густаяНа дальнем западе, стране святых чудес!

80 В. н. ИЛЬИНСказанное касается не только Запада, но, в еще большей степени Россш.По этому поводу, нельзя не вспомнить многокультурнаго и бли- стательнаго классика. Фаддея Францевича З'Ьлинскаго, изв'Ьстнаго на всю Pocciio профессора Петербургскаго Университета но кафедре клас­сической филологш. Это именно он по поводу уничтожаемаго в Poccin классическаго образовашя надрьгвно рыдал и призывал: “ Берегите его как згъпицу о%а” ... Берегите, ибо это прежде всего и после всего — красота... Отсюда и заклятья ‘‘ красавицы славянки” , то-есть Poccin, всеми средствами волхвующей любви-страсти, отсюда водружеше над нею в качестве охранительных гешев всех драгоценнейших скрижалей классически античных символов, отсюда и непрерывное взываше солн­цепоклонника :

ПОБФДИ, СОЛНЦЕ —против ныне слишком хорошо известнаго “ краснаго вампира” — “ 'спрута” .Пророк, так же как, впрочем, и другой пророк, еще сильнейппй — Достоевскт, услышан не был... Ни классическаго образования, ни са­мой Poccin не уберегли. И мало того, что не уберегли, — в ней с новой силой поднялся вандальстй поход против античности, против мерно­стей ея непревзойденной красоты, — заодно прихватив и все положи­тельный ценности исторш и культуры, не миновав и положительнаго незаинтересованнаго знанья ( “ науки ради науки” ) и радостей любви и красоты. “ Н а мушку” было взято все, чем отрадна и оправдана многотрудная и многоскорбная жизнь человека, все то, чем эти скорби смягчаются и преображаются.О “ любителях невежества и адораторах тьмы” , как вполне за­служенно наименовал русскую револющснно-сощалистическую интелли- генщю В. В. Розанов, следует заметить, что говоря о сократо-платони- ческой школе в учеши о красоте, нельзя не требовать прежде всего очищешя от этой мерзости и от ея реминисценщй, все еще необычай­но цепких, особенно у старшаго поколения, или, лучше, у старших по- коленШ, по сей день живущих жалкой жвачкой из писашйСтарух зловещих, стариков Дряхлеющих над выдумками, вздором!Вместе с греко-римской античностью, особенно в связи с сократо- платонизмом, — пришло и учете о единой, вгъчпой и общеобязатель­ной красотт и ея многообразных отражетях.Понятно, почему к самому искусству в его конкретных объектах

ПОЖАР MIPOB 81сам Платон относился гораздо строже и требовательнее чем его пос­ледователи. Ведь нельзя забывать того, что вся философия Платона была упражнешем в смерти и подготовкой к смерти, с чем как раз и было связано видмпе подлинников: задача философш заключалась в подготовке человеческаго духа к их созерцанш, к переселению в горшя обители, что очень роднило платонизм с возникшей впослед­ствш хришанской аскетикой. Искусство же Платон считал по самому существу его лишь подражатель подлинникам и потому, как и всякое подражаше, фатально обреченным на неудачу. Подлинник потому и пре­красен, что он вечнаго совершенства и созерцающее его погружены в ничем не омраченное блаженство или наслаждеше. Этой теме посвя­щены, каждый по-своему, два таких гешальных д1алс-га как “ Фёдр” и “ Филеб” . В последнем особенно много места и д1алектической тех­ники посвящено отбору чистаго, безпримеснаго наслаждешя. Всегда наклонный и пифагорейству и к философско-метафизическим зашгпям математикой и естествознашем, Платон во вторую половину своей жиз­ни окончательно перешел на язык арифметики и геометрш (главным образом последней). Пропсхождеше знаменитого лозунга “ Никто не знающШ геометрш сюда пусть не входит” относится именно к этому першду.Естественно, что такое учете о красотгь, равно как и матема­тически логическая mecpin пОзнатя и связаннаго с ним наслаждешя, или, вернее говоря, блаженства, не могли быть релятивистическими, хотя и были построены на теорш взаимных отношенШ в плане матема­тическом части и целаго. Впоследствш эта идея очень сильно вл1яла так или иначе — до Т. Фехнера и пойле — на представителей феноме­нологической эстетики. И действительно, не было, кажется, серьезнаго философа, который бы не мечтал о построенш эстегичеекаго объекта любовашя и наслаждешя на строгих основах объективной общезначи­мости. А здесь арбитрами могут быть только лотка и математика. Не мешает тут припомнить, что самые совершенные образчики фор­мальной красоты даются нам в образе кристаллов, особенно сильно преломляющих свет как, например, алмазы. Ювелирный украшешя, особенно когда они попадают на шею, грудь, плечи, руки, уши моло­дых и прекрасных особ, становятся источником самато чистаго и не­заинтересованного, то-есть в конце концов физико-математическаго наслаждешя. Древне-гречесшл гетеры или же лица вроде Алкив1ада, чрезвычайно привлекавшаго внимаше Сократа и Платона тайной своей формальной красоты, по сей день дают богатейшую пищу для размыш- лешя на тему о красоте. Мораль и святость в лице образчиков иконо- графическаго совершенна™ мастерства всегда были наклонны как бы притягиваться (на noryooie того, как железо притягивается магнитом) вышеназванными типами формально прекрасных украшенш. Здесь начало того эстетическаго феномена, который впоследствш вызвал

82 В. Н. ИЛЬИНопредгЬлеше красоты в искусств!} и самого искусства как того, что человек в порядке творчества прибавляет от себя к прекрасному по природе.Ювелирные образы, драгоценные камни, артистическое шитье иг­рают в Св. Писанш обоих Заветов огромную роль, равно как золото, серебро, медь и вообще все драгоценные или полудрагоценные мате- pia-лы, служашде для изготовлешя прекрасных объектов. Мистико­символическая роль этого типа красоты, особенно драгоценных камней, золота, серебра и платины, по сей день прямо таки не поддается учету.В живописи, костюмерш и, особенно, в музыки, мотив “ украшетя” и без того прекраснаго образа — путем ли прибавлетя к нему пре­красных и идущих к нему объектов, или, наоборот, путем вящшаго об- н аж етя для р а с к р ы т красоты (если есть что показывать) — тоже играет огромную роль. В этом отношенш особенно характерна музыка с ея так наз. “ украшающими” нотами и гармошями, мелизмами и ка- денщями, который будучи хорошо lege artis исполненными, с!яют и блещут как драгоценности. Есть очень много тем и гармонШ, как в духовной так и в ’светской музыке, у которых “ украшетя” совсем не что-то прибавочное, излишнее, без чего можно обойтись, — ничего подобнаго! Эти украшаюпця инстанцш принадлежат % составу самих тем, мелодгй и гармотй, иногда удивительно волшебно звучащих в качестве так наз. “ проходящих пот” , и в пределах которых происхо­дят часто настоящая чудеса и волшебство гармонш и контрапункта. Что здесь мы имеем нечто чрезвычайно важное, принадлежащее к са­мому составу красоты и от чего сама красота никак не должна обна­жаться, видно, например, из богатейшаго сокровища “ знаменнаго рас­пева” , мнопя “ попевки” котораго просто составляют мелизматиче- скаго и фшритурнаго ( “ цветочнаго” ) типа украшенья и где красота и украшете просто пеОтдгьлимы и неотличимы друг от друга. Сюда также относятся так наз. “ Фиты чудесныя” — вокализно-фшритур- наго типа фигуры, иногда с глубочайшим и прекрасным музыкальным содержащем, исполняемый в начале церковных песнопешй, напри­мер, “ богородичных догматиков” , или в их средине, реже — в конце.Собственно говоря, если быть последовательным, то придется при­знать как охватывающее артиста вдохновите, так и охватывающей философа пафос позпатяу — явлешями одного и того же порядка: каждый из них по-своему влагает гимн Божеству, каждый из них по- своему пршбщается еозерцанно вечнато и безконечнаго Mipa над- м1рных сущностей — прообразов — парадигм (их иногда не совсем верно именуют “ Идеями” , хотя этот термин у Платона чье употребляется и применен им один или два раза случайно, чаще употребляется тер­мин “ эйдос” — форма, образ). Секрет целомудр1я, даже подлинной, всамделишной аскезы сократо-платонизма в том, что подлинное не

ПОЖАР MIPOB 83знающее примесей золото чистаго наслаждетя, обусловливаема™ со- зерцатем в вечности вечной красоты у Бога пребывающих подлинни­ков-парадигм, преодолевает и сжигает всякую нечистоту, в том чис­ле и нечистоту страсти.К сожаление, те, которые или мало читали Платона и мало вду­мывались в его творешя и в творешя таких его комментаторов как по­истине великш Прокл-новоплатоновец, смешивают парадигмы-перво­образы с тем, что впО'Следотвш стали уже в новую эпоху именовать врожденными идеями, чем совершенно выветривали и губили дух под­линной красоты и подлинного познашя, стяющШ нам в таких творе- шях Платона как “ Федр” , “ Пир” , “ Филеб” , “ Тимей” и др. Затрепан­ное и неверное понимаше и словоупотреблеше, искаженная терминолопя так наз. “ идеализма” привели к тому, что под последним сплошь и рядом стали понимать установку чисто психологическаго типа, что-то вроде противоположности “ филистерству” , над чем так едко и по справедливости издевался Шопенгауэр.Только самый тщательный анализ и продуманное чтете творетй Платона помогут нам открыть глаза на источник суроваго и всем хо­рошо известного отношешя Платона к поэтам, так же как и на слова Аристотеля, ученика Платона, о тем, что “ много лгут поэты” . Никогда не надо забывать, что Mip Платона (горнШ Mip!) равно как и Боже­ство Аристотеля — по ту сторону обычных психических эмощй: все это “ мгр без емт а и слез” ... Как Платон, так и Аристотель, каждый из них по-своему, хотят добиться того, что есть цель устремлешя всех ве­ликих и подлинных аскетов, особенно хрисыанских, — полиаго без- страстш. К чему противиться природе и судьбе?Н а землю сносят эти звукиНе бурю страстную, не вызовы к борьбе,Но исцелеше от муки.Так мыслил целительное и очищающее дейотае трагедш на душу Аристотель, вследств1е чего принял ее в своей “ Поэтике” — ее, изгнанную из “ Политш” Платоном.Принято считать, что Аристотель, в противность Платону, был ос­нователем формалъпаго направлешя в эстетике, ибо Платон, учитель Аристотеля, держался направлешя идеалистическаго. Такая точка зре- шя, помимо даже ея устарелости и поверхностности в отношенш, напри­мер, теорш трагедш у Аристотеля, положительно неверна. Вообще го­воря, весь склад и духовный облик Аристотеля были таковы, что он не особенно интересовался проблемой красоты. Эстетике в нашем смысле слова посвящена его знаменитая “ Поэтика” , — а больше на эту тему нет у него ничего. Архитектура, скульптура, человеческое тело, кра­

84 В. Н. ИЛЬИНсота природы и проч. — все ото остается за пределами вниматя и интересов Аристотеля. В этом ему долгое время — далеко за тысяче­летие — следовал весь культурный Mip. О святых вроде Франциска из Ассизи или Серафима Саровского мы не говорим: для себя и для их окружетя они возвратили рай на землю. Но число таких, которые это понимают, — тоже ничтожно мало.Говоря об эстетике Аристотеля я не хочу отнюдь умалять значе- шя тем симметрш и вообще меры во всех смыслах этого слова у ве- ликаго философа. Я хочу только сказать, что толкуя такую вершину ис­кусства, как трагедгя, он выходил далеко за пределы простого фор­мализма, который здесь у него либо далеко отстранен в сторону, либо вовсе не играет никакой существенной или заметной роли. Конечно, мГра и соразмерность для него как для эллина играет свою роль. Это необходимо, но этого отнюдь не достаточно. Ст рах, сострадате и очищающее дпйствге, которое весьма сродни искуплетю, — вне вся- каго сомнешя совершенно отодвигают в сторону формальный элемент, нами даже как бы не замечаемый или замечаемый только в виде эле­ментарных или даже грубых промахов в этой области, да и то не всегда: вспомним Геца фон Берлихинген молодого Гете... В противоположность отлично построенным “ Клавито” , “ Страдашям молодого Вертера” , “ Избирательному сродству” («Wahlverwandtschaften»), построенным с величайшим расчетом на формальную красоту и, вообще, на фор­мальный принцип, Гец фон Берлихинген — настоящш безформекный хаос нагроможденных действш и явленш. А какое сильнейшее впе- чатлеше он производит на читателя но сей день! То же следует сказать и о “ Вильгельме Мейстере” , во многих местах написанном и собран­ном с величайшей небрежностью, похожей на издевательство над чи­тателем и критиком. А какое наслаждеше раскрыть этот шедевр и чи­тать его на любой странице... Всюду чистое золото, даже если счи­тать, что это не роман, а хаотическое собрате матер1алов для романа, еще только имеющаго быть написанным. И выходит, что если матер1ал первоклассный, то недостатки композищи не дают или почти не дают себя чувствовать, а если матер1алы неважные, то никакая компози- щя не поможет.Но ведь страх, сострадате, очищете и искуплете — все это более чем гешально выбранные или избранные матер1алы для по- строетя трагедш или трагическаго романа... Это то, чем человек обре­тает свое человеческое достоинство существа стоящагс- безконечно вы­ше всякой биологической или формальной красоты...Однако, настоящая духовная почва и духовная атмосфера, “ аура” для трагедш появляется лишь с христианством и с Голюфским Кре­стом и Воскресетем (которое вГдь тоже принадлежит к составу тра­гедш, хотя и уводит от нея и возвышает над ней). Сюда лее мы отнесем и то в древнем Mipe, что было предвоехшцешем Голгофы и ВОскресетя,

ПОЖАР MIPOB 85например, — трагедт личной судьбы Сократа. Впрочем, переживая то, что я именую “ любовж и см ерит Сократа” и чему, собственно, посвящено все творчество Платона, в особенности же четыре его д1алога — “ П и р ” , “ АпОлогЬя” , “ Критон” и “ Федоп” (образующее див­ную тратедно, которую к сожалению никогда ,не ставят), — мы видим встающее из мрака будущаго и неясно маячащее mpoeicpecmie Голгофы.РезкШ перелом и разрыв с трагегтдей античной состоит в тем, что xpucmiancmeo принесло с собою совершенно новым идеи — “ мате- р{алы” , которых античный и, вообще, дохрисыанскШ человек по-на- ■стоящему не знал (за исключешем, может быть, Пифагора, Сократа, Платона, Гераклита — и обчелся). Ценности эти, в которых сочета­лись крест и красота, — личность, творчество и свобода.Как обидно и горько, что Н. А. Бердяев, назвавппй впервые эти ценности именно в таком контексте, — сейчас же от них отошел... Да и с кЪм и во имя чего!Принято считать, что принципы выраженные Аристотелем, к которым впослГдствш присоединились принципы “ Поэтики” Горащя, равно как и принципы трех единств (времени, места и дгЬйств1я, столь много способствевавцде Достоевскому в конструкщи его романов-тра- гедш) выработаны, что называется, единым духом, равно как и прин­цип единства в разнообразш и разносбраз1я в единстве. Н а деле эти принципы вырабатывались медленно, постепенно и раньше на практике, чем в теорш, пока, наконец, пройдя через всю античность греческую как и римскую, пережив крушеше Римской Имперш, пережив раннее и позднее Средневековье, раннее и позднее Возрождете, не дошли до французской трагедш X V II в., до “ Поэтики” Буало, а там, через века новой эпохи, и до Достоевскаго. Никто никогда не мог всерьез опро­вергнуть или опорочить эти принципы, а таме опыты как у Гете или Пиранделло только подтверждают от противнаго их основную правиль­ность. В IV в. блаж. Августин в трактате “ О прекрасном и подходя­щем” только пошел дальше, но не пытался коснуться основ положенных Аристотелем и Горащем. То же следует сказать о стоиках, о Цицероне и других... Уже ко времени бл. Августина вырабатывается своеобраз­ный канон внутренней духовной красоты, где душа, исходя из мрака, ведома красотой к свету.Двойное вл1яше новоплатонизма и христианства, не говоря уже о солнцепоклоннических культах, чрезвычайно вл1ятельных в пределах римскаго Mipa, да и за его пределами, просто бросается в глаза. Оста­ется удивляться, как до сих пор не было предпринято изследовашя на тему о .свете как об основном факторе ученья о красопт и о его связи со светопоклоинической снтолопей. Всю филокалическую эстетику пер­воначальна™ хрисианства можно было бы свести к знаменитому воз­гласу в конце утрени:

86 В. н. ИЛЬИН

Слава Тебе, показавшему нам сет и!В сущности, этот возглас совершенно эквивалентен возгласу:Слава Тебе, сотворившему пас!Как явствует уже из первых стихов книги Бьгпя, твореше Mipa есть твореше того, что добро зпло — папта кала лйш, — что есть кос­

мос-красота и что без света и порядка не существует. Поэтому можно и должно говорить о просвещены! и упорядочены! хаоса как основе млротвОретя, куда отнесем принцип соединенной дифференц1ацш и иитеграцт. Отсюда ясна колоссальная роль библейско-христгапскаго учены о мгротворепт как об укрощепги и просветлены безобразных пебыттственпых ужасов хаоса, противостоящих творческому и тво­рящему глаголу “ да будет” — далее имярек: что именно да будет, ибо речетем и именованием творится Mip.В заамвонной молитве, произносимой в конце православной Ли- тургш, Бог именуется Отцом Светов (во множественном числе! — “ Патер топ фотон” ) . Это изумительное по силе и красоте экспрессы! выражеше говорит нам зараз о двух образах творешя: о множествен­ности Mipoe (обитаемых мгров!) и о т т светоносных силах, ко­торым призваны были из ничто содействовать Богу в Его величай­шем и прекраснейшем деле мгротворетя, котораго мы по его гран- дюзности и великолепию и помыслить, вообразить не можем.Среди этих светоносных духов, призванных просвещать тьму не- бьгйя, один согласно Церковному Преданш не устоял и сам стал без­дной тьмы, ушел во тьму с целью поглотить не только все м1роздаше, но и объять его Творца и всЛ;х тех, кто Творцу служит. Это свиде­тельствуется не только -в первых стихах книги Бышг, но еще и в первых стихах четвертого Евангелгя, которое есть ведь тоже веща- Hie о сотворенш Mipa “ великаго совета Ангелом” и “ Богом крепким” , “ °тцом будущаго века” , тс-есть Богом Словом единосущным Отцу и та­ким же творцом как ti Бог Отец, также посылающим Духа Святаго, по преимуществу Духа световидгюй красоты и тоже следовательно Бога Творца, такого же Бога как и обе друггя Ипостаси Творца Mipa, хотя и со Своими собственными заданиями и сферами... Эти задашя и эти сферы и суть по преимуществу домен красоты.Из всего этого следует, что xpucmiancmeo и, в частности, пат­ристика и литургика хрисппанстя принесли с собою совершенно но­вое вечно обновляющееся учете о красоте. Отсюда и откровеше, ко­торое было дано изречь Достоевскому, о “ красоте спасающей Mip” ... Спасающей, то-есть вновь творящей, возсоздающей Mip. “ Се Аз творю вся нова” (1оан. Открой. 19, 5 ). Этому новому творению, которое будет так же страшно, необыкновенно, катастрофично и великолепно, — а

ПОЖАР MIPOB 87может быть и еще более, — как первое теореме, мы вс% призваны быть достойными и активными сотрудниками, а ие только пассив­ными наблюдателями-созерцателями... Призваше таких лиц как о. П а­вел ФлоренскШ, о. Серий Булгаков, Н . Ф. Федоров, П . К. Иванов, В. А. Тернавцев, Н . А. Бердяев и др. в этом духФ — не говоря уже о древних Святых и Отцах — это призыв к вечному и непрестаннаму дрянно самосовершенствовангя по всем иаправлетям ради будущаго содпй- ствгя новому творенгю и его несказанной, небывалой и грозной для недостойных красотп. Эсхатологически иророчестя части Св. Писашя — особенно 1оаннов Апокалипсис — вещают нам об этом с непрекра- щающейся силой и настоятельностью... Грандшзной пророческой фи­гурой стоит перед нами и преп. Серафим Саровскт как ангел весь об­лаченный в эсхащОлогическш септ — и это уже одним фактом своего явлен(я и своей необычайной духовной красоты.Другими словами, христганство принесло в мгр не только новый тип эсхатологической красоты, но еще свидетельство об эсхагполо- гичности всякой подлинной красоты зовущей в горнт мгр наши души и все наше существо напоминашями через красоту и через истинное знаше, — откуда извпчпая связь пифагоро-плат°низма с Хриснан- ством, и вообще то, что о. Павел ФлоренскШ именует общечеловпче- скими корнями идеализма.“ Руце Твои сотвористе мя и создаете мя” . На дивном богословском языке о. Павла Флоренскаго и его ученика о. Серия Булгакова, идущем из библейских и прабиблейских глубин, это означает софтность твари и в особенности софтность человпка, то-есть их происхождеше из творческого замысла Божчяго о всосовершенстве, то-есть о красотгь твари, даже если она и тварь падшая, если о ней надо говорить как о “ темном лике тварной С о ф т ” . Все равно, рука великаго Художника Бога-Творца чувствуется и видится и переживается, равно как и та великая истина, что Творец творит творцов.

В. Н. Ильин.

П. НОВАЯЕВСК1Й.Творимая легендаПодготовляя торжественное праздновате с т о л е т со дня рождетя Ленина, как Западный Mip, так и СССР создают легендарнаго Ленина, ничего не им1нощаго общаго с гем, кЬм он был на самом деле. Нам кажется, что сам Ленин, если бы он слышал и читал все то, что о нем теперь пишут, обрушился бы с обычной ему непримиримостью на тех, кто искажает его подлинное лицо, представляя его на Западе, как гу­маниста, тогда как он вело жизнь боролся с гуманизмом, а в СССР обожествляя его и создавая своего рода религно Ленинизма.Поэтому, до того как будут подводиться итоги его жизни и деятель­ности, надо уже теперь напомнить о том, кто он был, что он думал и к чему стремился.Для этого 'надо пользоваться, как воспоминашями его близких и в том числгЬ сестры и жены, так и подлинными актами и распоряжешями коммунистической власти первых лет сове.тскаго режима, о которых теперь не пишут. Надо также цитировать те высказывашя Ленина, которым были опубликованы в его произведешях предшествующих Ок­тябрю, которыя в большей части пропускаются в последующих изда-

1пях его сочиненш.Владим1р Ильич Ульянов (Ленин) ни по отцу, ни по матери не принадлежал к “ пролетар1ату” и, как мы увидим, стал борцом за дик­татуру пос-ледняго по совсем иной причине. Его отец, известный пе­дагог и преподаватель математики, Илья Николаевич Ульянов (1831- 1886) был сперва Инспектором, а потом Директором Народных Учи­лищ Симбирской Губернш, человеком строго консервативных убежденШ и верующим хрисыанином. Мать, Mapia Александровна, дочь врача, рожденная Бланк (1835-1916) была высококультурной женщиной и хорошей танисткой.Родился В. И. Ульянов в Симбирске 23 апреля 1870 года и учился в Симбирской Гимназш, в которой директором был Ф. Керен- ск!й, отец будущего главы Временного правительства. Министр Зем- ледел1я А. Н. Наумов, учившшея в одном классе с В . Ульяновым, пишет в своих воспоминашях, что его товарищ был очень старательным и трудолюбивым учеником, постоянно погруженным в чтете, но держав­шимся вдали от своих сверстников.При окончанш гимназш Директор аттестовал его, как очень хо- рошаго ученика, благонамерен наго и верующаго, хотя уже тогда он был атеистом, но свои убеждешя еще скрывал.

ТВОРИМАЯ ЛЕГЕНДА 89Семья была патр1архальная и жизнь н Симбирск!], по воспомина- шям сестры Ленина, Анны Ильинишны, протекала мирно. Отец npi- обргЬл дом с большим садом, выходившим на дв'Ь улицы и засаженным фруктовыми деревьями, и семья ни в чем не нуждалась. Особенно тя­жело отец переживал 1 марта 1881 г., убшство Ими. Александра II , котораго он очень почитал.Большую и, можно сказать, решающую рс-ль в жизни и судьб'Ь В. И. сыграл его старнпй брат Александр, родивипйся в 1866 году в Нижнем-Новгород'Ь, гдгй тогда преподавал его отец. Он был тоже очень старательным учеником, упорно не желавшим заниматься кружковщи­ной и политикой, даже когда он поступил в СП Б Университет и нача­лись студенчесюя волнешя. Т^м менЪе объясним р^зюй переворот в его Mip0B033pf>HiH, наступившш в 188G году.Отец умер в 1886 году и его смерть совпала с возобновившем сту­денческих волненш в Петербург^.В связи с манифестащями на улицах столицы и в зданш Уни­верситета, полищя арестовала 10 студентов, но их вскоре выпустили и с 39 другими выслали “ по домам"', в города, откуда они происхо­дили. Высылки и, болйе чгЬм мягкое, отношете властей к производив­шим безпорядки вызвали бурныя обсуждешя в студенческих кружках, в которых в это время уже принимал учаспе Александр Ульянов. Одни предлагали устроить новыя манифестащи протеста, друпе — напеча­тать и разбросать прокламацш, некоторые, самые горяч1е и непри­миримые, считали, что надо ответить на “ провокацно властей” поку- шетем на градоначальника Грессера. Один Александр Ульянов за­явил, что надо убить царя и хотя между причиной и предлагаемой им мйрой не было никакого соответствия, увлек нисколько студентов в под­готовку убийства, которое щлурочил к 1 марта 1887 года, годовщин!» убшства Царя — Освободителя крестьян. Он не только организовал покушеше, но сам изготовил бомбы и руководил группой террористов, которые должны были взорвать карету, в которой ехал Император из Аничкова Дворца в Петропавловскую Крепость на панихиду. Вся груп­па была захвачена на Невском в последнюю минуту с бомбами в руках и на допрос!] Александр не только заявил, что он подготавливал убШст- во, но что он нисколько об этом не сожалеет и продолжает считать свои дМствгя правильными. Мать А. Ульянова сделала все возможное, чтобы спасти сына. Судебный власти и, в частности, прокурор, дали ей возможность видеть его нисколько раз, но он продолжал настаивать на том, что подготовлял убШство сознательно. Из 14 арестованных и осужденных судом, Император помиловал 9, но 5, которые были глав­ными организаторами, были казнены.По воспоминатям близких, смерть Александра произвела на всю семью страшное впечатлите. Один Владюйр не выказывал никакого огорчетя. На вопрос близких он спокойно ответил, что отомстит и что

90 П. КОВАЛВВСК1Йединственным его ответом будет разрушеше режима и той власти, ко­торая осудила брата.В связи с событиями 1887 года надо вспомнить то, что происхо­дило в 1918 году. Поел! покушешя Фанни Каплан на Ленина, было убито нисколько сот человек, а не пять, в том числ! много невинных заложников.Занятья В. Ульянова в Казанском Университет!, были непродол­жительны, так как ему пришлось его покинуть в связи со студенческими безпорядками в декабр! того же года. Он был выслан в им!ше своего дяди Кокушкино, куда пргЬхала также его сестра, высланная за уча- c.Tie в револющонной пропаганд!. В деревн! Ульяновы вели спокой­ную жизнь пом!щиков, хотя уже тогда будушдй диктатор считал, что ц!лыо его жизни было разрушьте Имперш. всего государственнаго строя и уничтожеше пом!щиков. Полицейскому чину, который ему пе­редал расиоряжеше о высылк! в им!ше и ему сказал: “ Вы кулаком хо­тите разрушить ст!ну кр!пости” , — он отв!тил: “ Да, я разрушу ее, так как эта ст!на прогнила” .Уже в эту эпоху у В. И. Ульянова проявилась характерная черта —■ необыкновенное упорство в достиженш нам!ченной ц!ли и ув!рен- ность в том, что он ее достигнет во что бы то ни стало.В сл!дуюнце годы В. И . оканчивает экстерном ЮридическШ Фа­культет СПБ Университета и знакомится с дочкой офицера Надеждой Константиновной Крупской (1869-1939), которая станет потом его женой и уже с 1890 года принимает д!ятельное учаспе в револющонной работ!. К этому времени относится знакомство Ленина с германской философ1ей и, в частности, с Марксом. Он р!шает по!хать за границу, чтобы встретиться с вождем русских сощалистов Г . Плехановым.В Женев! его встр!чают с интересом и Аксельрод пишет, что по­явился челов!к объединяюшдй в себ! теоретика-марксиста с практи- ком-револющонером. Но соглашешя не устанавливается. Ж еневсте револющонные д!ятели в большинств! против террора и за постепенное водворете сощализма, а Ленин требует немедленной, систематически организованной борьбы, для которой пригодны в с ! средства. Вскор! он возвращается в Pocciio и провозит с собой через границу не только револющоиную литературу, но и все необходимое для устройства тай­ной типографш. В Петербург! он нам!чает два пути борьбы с властью: револющоиную пропаганду на заводах и использоваше в револющон- ных ц!лях воскресных школ. Он развивает необыкновенную энергно, как в своей партш, так и в кружках и в основанной им газет!. Первая “ боевая дружина” состоит из 9 интеллигентов и одного рабочаго. Ему удается устроить забастовки на заводах Лаферм и Торнтона. Поел! недолгаго ареста он вновь принимается за подрывную работу. В тюрь- м ! он налаживает связь с вн!шним м1ром, пишет статьи и разсылает воззвания. Освобожденный по амнисНи в связи с коронащей имп. Ни­

ТВОРИМАЯ ЛЕГЕНДА 91колая II , он удваивает свою энерпю. В тюрьма, как он будет разска- зывать впоследствш, он чувствовал себя в большей безопасности, чем на свободе, и сравнивал себя с Лютером, который во время заточен]я в ВартбургЬ подготовлял свс-ю “ Революцпо” .Вновь арестованный и приговоренный к ссылке на три года в Сибирь, он получает разр^шеше в течете нискольких дней устроить свои дела, повидаться с единомышленниками и затем едет в Енисей­скую Губернно, как свободный гражданин, в пассажирском поезде.Если о иребываши в Кокушкино мы знаем из воспоминатй се­стры Ленина Анны Ильинишиы, по мужу Елизаровой, то о жизни в Сибири повествует его жена Надежда Константиновна Крупская, во- споминашя которой были изданы в СССР.Деревня Шушенское была расположена в живописной местности на берегу Енисея в предгорья Саянскаго Хребта. Ленин и его друзья наняли крестьянсше дома и денег, который им выплачивало Импера­торское Правительство, хватало даж;е с излишком на оплату “ пансио­на” . Если бы мы не имели свидетельства жены Ленина, которую ни­как нельзя заподозреть в симпатш к Царскому правительству, то труд­но было бы поверить, насколько свободно жили ссыльные в Сибири и как они спокойно продолжали работу по разрушенпо существующаго строя при благосклонном равнодушш начальства.Ленин и его жена не только получали газеты и книги, но В. И . писал статьи и прокламащи, которыя печатались за границей, устраивал собрашя и ни на минуту не прекращал своей револющонной деятель­ности.Одна из сосланных, Крыжановская, вспоминает, что в Шушенском не было места ни скуке, ни лени, ни спорам. Все подготовляли буду­щую работу и никто за ними не наблюдал.Уже в 1900 году Ленину и его товарищам было разрешено вернуть­ся в Европейскую Pocciio с выбором места жительства. В. И . выбрал Псков, где приступил к организаши парии, поставив два услов1я для всех сотрудников: строжайшую дисциплину и строго определенные кадры.На съезде русских сощалистов в Минске, на котором были и тогдашше марксисты П. Б . Струве и проф. Туган-Барановскгй, вскоре порвавппе с Лениным, были вынесены резолющи о созданш газеты и центра за границей.Ленин поехал в Чехпо и Гермашю и начал издавать в Мюнхене газету “ Искра” . На вопрос друзей, откуда у него такая исключительная энерпя, он отвечал, что движущей силой ему служит ненависть и что благодаря ей он неутомим.После пребывашя в Париже Ленин поселился в Лондоне, где в 1903 году состоялся конгресс партш, собравнпй 44 делегата, Присут- ствовавпне разделились при определенш программы действш на две

92 П. К0ВАЛЕВСК1Йпочти равный половины: 24 были за немедленное ея проведете (боль­шинство) — будупце большевики, а 20 против (меньшинство) — бу­дущее меньшевики. По слс-вам Ленина, парыя должна была быть строго дисциплинированной в своей организацш, а в тактике применяться к обстоятельствам. Револющонер тот, который ум'Ьет ненавидеть. Эгоизм единственный настоящш стимул всякаго человеческаго дела, — говорил он, — надо ненавидеть всякую религпо и гуманизм. В своей работе “ Что делать” Лепин проводит следующая антидемократичесия идеи: лучше 10 профессиональных революционеров, чем 100 револющонно настроенных дураков, paoonie не способны разсуждать, их надо вести; всюду на местах должны быть вожаки, которые должны командовать; кадры револющи должны быть устроены на военный лад; там, где рождаются самостоятельный идеи, иослушаше невозможно.На возражеше противников, что Ленин желает навязать всем свой безоговорочный авторитет, он отвечал, что надо сперва все разрушить и строить наново на пустом м е т е .В начале Русско-Японской войны Ленин учел благопргятныя для револющи обстоятельства и принял самое близкое учасые как в про­паганде среди рабочих, так и в подготовке московская вооруженная вс-зстатя. Револющя в Россш, по его словам, должна была быть более жестокой и кровавой, чем Французская 1789 года. Бояться террора равносильно подлости, глупости и преступлении (речь на собранш партш).С границы Финляндш Ленин шлет призыв к “ экспропр1ацш” бан­ков и почтовых контор, для чего должен быть использован “ Коба” (I. Джугашвили — будущш Сталин), которая он презирал, но считал по­лезным для партш.По поводу аграрных безпорядков 1906-1907 годов Ленин писал, что к ссжалешю крестьяне разорили и -сожгли только 2.000 усадеб, а не все. В 1907 году на конгрессе партш в Таммерфорсе он требовал подготовки револющи с исполъзоватем всех современных военных усовершенствований и с раздачей рабочим оруж1я. Когда он остался в меньшинстве, он вновь уехал за границу. С 1908 года возобновляется его работа совместно с Максимом Горьким в школе пропагандистов на Капри. Его высказывания полны ненависти к Россш и воинствую­щ а я атеизма. Члены партш по его убежденно должны быть воинст­вующими атеистами. Всякая религиозная идея убшственна. Бог чудо­вищный труп. Всякая мысль о Боге — чудовищная подлость.После манифеста 17 октября и установлешя свободы печати в Россш, дело Ленина было значительно облегчено. В Москве начала издаваться легально коммунистическая газета “ Звезда” , а 5 мая 1912 года вышел в Петербурга первый номер газеты “ Правда” , в которой открыто проповедывалозь свержеше строя.Чтобы быть ближе к русским пределам и управлять оттуда под­

ТВОРИМАЯ ЛЕГЕНДА 93готовкой революцш, Ленин поселяется в Галицш вблизи от русской границы и основывает там в Новом Taprfe “ Главный Ш таб” революцш. Арестованный в начале войны австршскими властями, но вскоре осво­божденный, он переезжает в Швейцарпо, откуда шлет свой знамени­тый манифест коммунистической партш, в котором говорит, что его единственная цель — превращеше войны между державами в граж­данскую войну между классами. Надо покончить с сентиментальными вздохами т^х, кто стремится к миру на земле. Большевики никогда не откажутся от систематической и энергичной подготовки гражданской войны во всем Mipe.Мы не останавливаемся на конгрессах в Циммервальде и Кин- тале и на основанш III Интериащонала, который должен был заклей­мить “ позорную тактику” поддержки сощалистами капиталистических государств в войне. Ленин требовал, чтобы солдаты обеих воюющих сторон обратили свое оруж1е против своих правительств. Отъезду его из Швейцарш, его поездке через Гермашю, Швещю и Финляндш по­священо много книг и мы отсылаем к работам С. П . Мельгунова тех, кто хотел бы познакомиться с различными толковатями этого путе­шествия. Ленин npif»xaa в Петроград на Финляндскш вокзал 4 апреля 1917 года и сразу же формулировал свои требоватя в знаменитых апрельских тезисах. В них он требовал всей власти Советам, уничто- жешя полищи и администрации браташя на фронте, передачи земли крестьянам и борьбы с Временным правительством, которое показало свою неспособность.Уже на первом собранш Совета, по словам Зиновьева, Ленин об­винял буржуазную власть за ея оппортунизм. Слова Ленина были по­велительными и полными ненависти ко всем, кто не был с ним согла­сен. Они были, как отточенный кинжал. Вместо одной газеты он сразу основал три новых в Петрограде и десяток в провинцш. Он проявил не только невиданную энерпю при полной апатш Временнаго прави­тельства, но и OTcyTCTBie самой элементарной морали.Н а заседанш Совета 5 апреля он потребовал захвата власти во­оруженной силой и окончашя войны. Большинство членов Совета были явно враждебны ему, раздались крики “ предатель, возвращайся в Германш, шшон, провокатор” .На первом конгрессе Советов из 953 делегатов только 105 ока­зались большевиками, а остальные были эсерами и меньшевиками.1юльское возсташе большевиков часто неправильно истолковыва­ется. При полном благодушш Временного правительства, только бла­годаря энергш нескольких офицеров и казачьих частей “ генеральная репетшця захвата власти” не удалась. Совет, который заседал в Тав­рическом Дворце, сам просил у гарнизона защиты против наступаю­щих большевиков. Троцкш, Каменев, Гаскольников и еще несколько большевиков были арестованы и обвинены в государственной измене,

94 П. КОВАЛЕВСКШно вскоре выпущены по приказу А. Ф. Керенскаго. Ленин скрылся и жил все время в окрестностях Петрограда, подготовляя с Троцким захват власти.В так называемое Демократическое СовЬщаше 14 сентября было избрано всего 89 большевиков на 699 членов, что свидетельствовало о том, что подавляющее большинство населешя быол против них. Ленин принял поэтому исключительный меры. В своем письме — обращены к представителям в провинщи и столицах он говорил: вы будете все пре­дателями, если немедленно не пошлете агитаторов по заводам для под* готовки вооруженная возсташя и для ареста всех негодяев Демократи- ческаго Совещ атя. Центральный Комитет был так удивлен тоном об- ращешя, что решил его не исполнять и уничтожить.10 октября состоялось на Карповке засе.дате Центральная Ко­митета, о котором теперь пишут, как о полном торжестве Ленина. На самом деле, согласно данным прессы того времени, Ленин явился на квартиру Суханова, где собрались ответственные руководители, пере­одетым. ГорячШ спор длился всю ночь. За немедленный захват власти с оруж1ем в руках были только Ленин и ТроцкШ.В конце концов захват власти через две недели был решен 6 голосами за, при 5 против и 3 воздержавшихся. Подготовка шла со­вершенно открыто, были известны и дата и даже час переворота, но Временное правительство, вернее, Тр1умвират (КеренскШ-Верховсктй- ВердеревскШ) не принимали никаких предупредительных мер. План, разработанный Л. Троцким, предусматривал безпрепятственный захват стратегических пунктов и учреждешй. Пресса каждый день обращала внимаше Правительства на приготовления, по только 24 октября оно приняло меры к охране Зимняго Дворца, вызвав отряд юнкеров и жен- скШ батальон. Захват власти произошел, как было предусмотрено. Впо- следствш “ штурм Зимняго Дворца” и выстрелы Авроры пршбрелн значеше геройских поступков, которого они не имели на самом деле. Все было проведено Троцким и его помощниками с необыкновенной точностью и тщательностью. Советская власть воцарилась в столице почти без сопротивлешя. Были лишь попытки сопротивляться в Гат­чине и в отдельных казармах. В Москве шла серьезная борьба в те­ч ете нескольких дней, по в общем водворете Советской власти про­шло без упорной борьбы.Мы не будем останавливаться ни на перемирш с Гермашей и на Брест-Литовском мире, ни на разгоне законно и демократически из­бранная Учредительная Собрашя, а ограничимся некоторыми со- поставлешями творимой легенды о Ленине и его действШ в эти яды .Опираясь в самом начале на крестьянство, которое желало полу­чить землю в собственность, тогда как коммунизм таковой не призна­вал, Ленин затем, в 1918-1921 годах, не только произвел страшное разс-рете зажиточная крестьянства (кулаков) и середняков, но довел

ТВОРИМАЯ ЛЕГЕНДА 95все крестьянство реквизициями и продналогом до голоднаго состоятя.По его инищативе была учреждена в 1918 году Чрезвычайная Следственная Комисшя для борьбы с контрреволющей (Чека), кото­рая за три первых года своего существоватя уничтожила несколько сот тысяч человек.По инищативе Ленина был введен обязательный принудительный труд и положено начало концентращонным лагерям “ для исправлешя и перевоспитатя людей трудом” .Ленин, котораго теперь представляют гуманистом, боролся всю свою жизнь с гуманизмом, как проявлешем человеческой индивиду­альности, и считал, что все инакомыслящие должны быть ликвиди­рованы.Образ Ленина, как любвеобильнаго отца народа, никак не соответ­ствует тому, чем он был на самом деле, так как он всю жизнь пропо- ведывал ненависть, как высшую добродетель.Умер Ленин 21 января 1924 года. Последше месяцы он был уже настолько болен, что не реагировал на окружающее. При вскрыли его черепа врачами было обнаружено, что половина мозга была целиком высушена, а вторая сильно повреждена.П. Новалевсшй.

М. КАРАТЪЕВ.

Исмаилиты и ассасины

ВсЬм образованным людям хорошо известно, что хрисыансюе ду- ховно-рыцарсюе ордена сыграли видную роль в исторш европейскаго средневековья, а некоторые из них, — например, МальтШскШ, Тев- тонскШ и Ливонскш, — даже превращались в самостоятельный госу­дарства, Но мало кто знает, что ордена подобиаго же характера суще­ствовали па мусульманском Востоке, временами и здесь достигая не менее важнаго значешя. Из них особенно крупную историческую роль играли в свое время так называемые исмаилиты и ответвивнпеся от них ассасины.Исмаилизм, — нып'й одна из мусульманских сект, особенно рас­пространенная в Пакистан!; и в П е р ст , — зародился в восьмом сто- лг1зтш, как особое направлеше в исламг1}, и вначале носил характер скорее политической партии, чем релипозной секты. Среди потомков первых халифов (1 ), — родственников и свойственников Магомета, — шла борьба за верховную власть, а потому появилось нисколько таких партш-сект, каждая из которых защищала права своего кан­дидата, стараясь найти для этого какую-то опору в Коран!}.Когда, в 632 году умер Магомет, объединивший Аравпо, — это единство сразу же начало рушиться. Вспыхнула распря между меккан­цами и мединцами, претендовавшими на ведущую роль, некоторые го­рода не желали подчиниться ни т!ш, ни другим, повсюду появились пророки и даже пророчицы, стремивнпеся своими проповедями увлечь за собою народ и на основ!} новых ученш возвыситься подобно Маго­мету. В результате сила ислама была подорвана, от него начали отпа­дать целыя племена и области, — казалось, ему грозит полное исчез- новеше. И потому особо важное значете пршбретали личныя каче­ства того, кто станет теперь верховным вождем мусульман.Сам Магомет назначить себе преемника не успел, но кандидатов было четверо: Али, женатый на дочери Пророка Фатиме, Осман, жена­тый на другой его дочери Рока!}, Абу-Бекр, на дочери котораго, Айше, был женат сам Магомет, и Омар Ион-Хаттаб, — отец другой жены Магомета — Хафсы. Последит был, к тому же, самым пламенным и выдающимся по своим качествам сподвижником Пророка и лучшим толкователем его проповедей, не всегда понятных простому народу.По степени родства, больше всего прав на халифат имел Али,1) Сноски см. стр. 110.

ИСМАИЛИТЫ И АССАСИНЫ 97который был не только зятем, но и двоюродным братом Магомета, и отцом двух его единственных внуков — Гасана и Хусейна (Осман от Рокаи детей не имел). Сам Магомет, видимо, прочил его в свои пре­емники, но то ли колебался в атом, то ли не успел перед смертью сделать нужный распоряжешя. Али отличался благородным характе­ром и был легендарно храбр, — в мусульманских предашях это под­линный рыцарь без страха и упрека. Но он был мягок характером, нерешителен и политической мудростью, повидимому, не обладал. Сей­час нужен был не такой человек, а потому энергичный Омар настоял, чтобы халифом был провозглашен умный, в.пятельный и популярный среди арабов Абу-Бекр. Последнему удалось укрепить пошатнувшееся иоложете ислама и удержать верховную власть над ApaBiefl, — распро­странив ее даже на те области, который не подчинялись Магомету. Два года спустя он умер, назначив своим преемником Омара.Вклад Омара в исторш Арабскаго халифата по справедливости следует признать исключительным. За десять лет своего владычества, он прочно утвердил как духовное, так и политическое могущество ислама, твердою рукою оформил организаций единого арабскаго госу­дарства и вывел его на путь великих завоевании В годы его правлешя арабы нанесли жестокое поражеше византшцам и отобрали у них Сирпо, завоевали Египет, Киренаику, Триполитанпо, Палестину, Ме- сопотамш и значительную часть Персш, расширив, таким образом, пределы Халифата почти вдвое.В области духовной, мусульмански Mip обязан Омару иоявлешем Корана. По его настс-яшю, еще Абу-Бекр приступил к сбору и записи проповедей и поученш Пророка, но при нем этот труд далеко не про­двинулся и только благодаря несокрушимой энерпи Омара все духов­ное наслед1е Магомета было собрано воедино и оформлено в виде ста четырнадцати сур, составивших Коран. В силу этого, некоторые историки склонны считать Омара истинным основоположником ислама, для котораго Магомет дал только подсобный, сырой матер!ал. С этим согласиться, конечно, трудно: Омар лишь оформил и закрепил учете Магомета, хотя, несомненно, внес в него кое что и от себя.В 644 году (22-й год хиджры) Омар был убит в своей столице Медине персидским фанатиком Абуль Улу-Фирузом и халифом стал Осман Ибн-Аффан, зять Магомета, принадлежавшш к богатому и знатному роду омейа. При нем завоевания продолжались, — было за­вершено покорете Персш, захвачены Арметя, Груз1я и Азербайджан. Но Осман был уже стар, слабохарактерен и к тому же любил широко пожить. Он подпал под вл1яше своих родичей — омейадов, которым роздал все важнейние посты в государстве. Эти его ставленники не­медленно принялись расхищать государственную казну и захватывать лучппя земли в Аравш и в покоренных странах. Внутреншя дела ха­

98 М. КАРАТЬЕВлифата пришли в полный упадок. Все это вызывало нарастающее не­довольство, которое в конце концов перешло в открытое возстате. В 656 году мятежники ворвались во дворец Османа. Он был убит ударом сабли, а халифом провозгласили Али.Однако, — хотя династическая права Али были несомненны, — его власть признали далеко не все. На правах родства с Магометом (2), ее оспаривали омейады, непомерно усиливийеся за годы правлешя Османа; кроме того, с и л ь н ы й очаг сопротивлешя создала вдова Про­рока Айша, которая выставила своего кандидата на халифат (3 ). В основе этого лежали личные счеты: в свое время Али уличил Айшу в неверности Магомету и уговаривал его развестись с нею. Магомет, любивппй Айшу больше всех других своих жен, эту измену ей про­стил, вернее, предпочел в нее не поверить и обвинителям ответил, что особое откровете Аллаха доказало ему супружескую верность Аиши. Но с той поры она возненавидела Али и теперь собрала против него зна­чительную воинскую силу.Али прежде всего выступил против этой группировки и в сра- жеши под Басрой одержал над нею полную победу: вожди сопротив- лешя пали в битве, а Айша была взята в плен и отправлена в Медину. Вслед за тем были легко подавлены друпе очаги брожешя на АравШ- ском полуострове. К концу года Али утвердил свою власть в Аравш, в Египте и в других покоренных землях, за исключешем богатой людьми и ресурсами Сирш, которая целиком находилась в руках омейадов. Ея наместник Муав1я, — сын Абу-Суфьяна, — наотрез отказался под­чиниться новому халифу.Он располагал большим войском, но все же начавшаяся в 657 году война складывалась для него неудачно. Однако, в политике о-н был гораздо искуснее своего противника и ловко пользовался простоду- нпем и благородством Али: после каждс-й стычки вступал в переговоры, делая вид, что идет на мировую, сам же тем временем укреплял свои силы. Наконец произошло генеральное сражегпе, которое Али уже почти выиграл, когда его противники подняли на копьях листы Ко­рана, таким образом призывая именем Аллаха к прекращение битвы. Учитывая природное миролюб1е Али, Муав1я предложил ему, вместо п р о л и т братской крови, передать дело на реш ете третейскаго суда.Али согласился и это его погубило: в его собственном войске всыхнуло возмущеше и двенадцать тысяч лучших бойцов, стоявших за решительным действ1я против Муавш, — так называемые харид- житы (4 ), — его немедленно покинули. Они ушли в Месопотампо, где быстро усилились за счет местнаго населешя и выбрали там своего собственного халифа. Это создало новую угрозу для Али и не позво­лило ему возобновить военный действ!я против Сирш, когда затянув- шШся на год третейскш суд окончился впустую.Чтобы развязать себе руки, Али вынужден был двинуться в Me-

ИСМАИЛИТЫ И АССАСИНЫ 99сопотамш и ликвидировать новый очаг раскола. Перед сражешем он обещал всем раскаявшимся хариджитам полное прощеше и мнопе из них покинули своего халифа Абдаллаха Ибн-Вахба. Остальные от­чаянно защищались и, вместе со лжехалифом, почти все полегли в битве. Уцелевппе ушли в Перспо, где угке потеряли характер поли­тической партш и обратились в одну из религшзных сект ислама, кото­рая быстро разрослась и играла заметную роль в дальнейших собы- Пях. Пока Али был занят хариджитами, Муав1я значительно усилил свои позицш и провозгласил себя халифом. Кроме Сирш, его признал и Египет, также перешедпнй под его власть. Теперь уже омейады стали постоянно вторгаться в Аравно и в Месопотамно. Около двух лет Али продолжал с ними вооруженную борьбу, пока в 661 году его не сразил отравленный кинжал убШцы-хариджита.Законное право на халифат теперь принадлежало сыну Али — Гасану. По характеру он был слабоволен и постоять за себя не умел. Сторонников у него, — даже в самой Аравш, — было гораздо меньше, чем у противника, а потому его заставили отречься от прав на престол (несколько позже он был отравлен). Общепризнанным ха­лифом стал Муав1я, основатель династш Омейадов.Из Медины, в которой было много приверженцев Али, Муав1я сразу же перенес столицу имперш в Дамаск, так как Сир1я была ему вполне предана, главным образом потому, что он терпимо и гуманно относился к ея многочисленному хрисНанскому населенш. Он .правил удачно около двадцати лет, значительно расширил арабсмя завоева- т я и умирая передал верховную власть своему сыну Язиду, — с этой поры зваше халифа становится наследственным.Омейады, остававнпеся у власти почти целое столеНе, были пло­хими мусульманами и придерживались ислама только из соображетй выгоды. Так, например, один из халифов этой династш, Валид II из­вестен тем, что на общественную молитву посылал вместо себя свою наложницу, переодетую в мужское платье, а Кораном пользовался как мишенью для стрельбы из лука. Но будучи вольнодумцами, Омейа­ды были веротерпимы, — правили они, в общем, довольно гуманно и справедливо. При них непрерывно продолжалось расширете пределов арабской имперш, достигшей громадной величины: к ней, путем после­довательных завоеванш, были присоединены Бухара. Самаркандская область, Хорезм, Западный Туркестан, Афганистан, половина Индш, Дербенд, Дагестан, значительная часть Малой Азш, Алжир, Тунис, Карфаген, Марокко, почти весь Пиренейсшй полуостров и юг Францш до устья Роны. Западные пределы Халифата отстояли, к этому вре­мени, от восточных его границ почти на десять тысяч километров. Следует отметить, что благодаря высокому культурному уровню правя- щаго слоя арабов и релипознс-й терпимости Омейадов, власть их не

100 М. КАРАТЬЕВбыла особенно тяжелой для покоренных народов и многим пошла толь­ко на пользу, принеся с собою порядс-к, цивилизацш и даже повышеше общаго благосостояшя. Так было, например, в Испанш и в Португалш, которым под властью изгнанных арабами вестготов приходилось гораз­до хуже.В 750 году власть Омейадов пала (главным образом усил1ями пер­сов) и на смену им пришла новая динасНя Аббасидов, — в лице халифа Абуль-Аббаса, род котораго шел от дяди Магомета, Аббаса ал-Гашими. Все Омейады были перебиты, из них спасся только один Абдаррахман, который бежал в Испашю и основал в Кордове незави­симый халифат, — его потомки царствовали там еще триста л'Ьт.Абуль-Аббас, в своей политике опиравшшся больше на Персш , чгЬм на Аравпо, перенес столицу халифата поближе к ней, в Багдад, где основанная им династгя правила в течете пяти следующих сто- .тйтш. Начало этого nepic-да ознаменовалось широким обогащешем араб­ской культуры персидскими вл1ятями, что вскоре привело к блестя­щему расцвету мусульманскаго искусства и науки.•1!* *В связи со всеми этими собьтями и династическими перемена­ми, в мусульманском м1ргЬ почти сразу возникли две основных, поли­тических, по существу, партш — суннитов и пиитов (5 ), — каждая из которых, для усилешя своих позищй, оперлась на те или иныя поло- ж етя Корана, тем самым пршбретая внешшй характер релипозных сект, хотя никаких догматических различШ между ними вначале не было, — они появились много позже.Сунниты, — собственно правоверные мусульмане, составляющее огромное большинство, — считали трех первых халифов, Абу-Бекра, Омара и Османа, законными наследниками как светской, так и ду­ховной власти Магомета, а потому признавали непререкаемым все сделанное ими в области оформлешя и пополнешя ислама. В частности, они полностью склонялись перед авторитетом сунны, т. е. совокупности собранных этими халифами преданш о жизни, деятельности и поступ­ках Магомета, а также о правилах, которыми он руководствовался в своей обыденной жизни. Сунна служила как бы дополнешем к Корану, который многих жизненных мелочей не предусматривает. Права Омейа­дов на светскую и духовную власть сунниты тоже считали вполне за­конными.Шшты, наоборот, стояли на том, что единственным законным пре­емником Магомета был Али, роду котораго, как прямому потомству Про­рока, принадлежит наследственное право на халифат и на имамат (6), т. е. на светское и духовное владычество над мусульманским MipoM. Трех первых халифов они считали узурпаторами, и если вынуждены

ИСМАИЛИТЫ И АССАСИНЫ 101были подчиняться их светской власти, то имамами их во всяком случай не признавали, а убШцу Омара — Абуль Улу-Фируза считали святым. Никаких существенных отклонены! от основных догматов ислама у пиитов первоначально не было (7 ), они появились уже позже, когда в борьба с владычеством арабов ппизмпм воспользовались персы, ко­торые ввели в него некоторые элементы зороастризма.Кроме этих двух основных направлены!, существовало и третье, не очень многочисленное, но исключительно фанатичное, — это уже упоминавпйеся нами хариджиты, которые отвергали каши либо на­следственный права на духовную и светскую власть и, считая, что она должна принадлежать достойнейшему, — хотя бы он был самаго низкаго происхождешя, — требовали избирательнаго халифата. В своем фанатизме они дошли до того, что объявили суннитам и плитам “ священную войну” . Нападешями на мирные города и села, террори­стическими актами и убшствами они причинили немало хлопот хали­фам — Омейадам, а при Аббасидах почти полностью исчезли с исто­рической сцены, благодаря внутренним несоглашям и расколу. Впро­чем, одно из подразделенШ этой секты, так называемые ибадиты, еще сыграло крупную политическую роль в Алжире, где ему удалось в кон­це Y I I I века создать самостоятельное государство, просуществовав­шее полтора столетья.Среди пиитов, во второй половине Y II I века произошел раскол. И х шестой имам, потомок Али — Джаффар ас-Садик, лишил своего старшаго сына Исмаила наследственных прав и назначил своим пре­емником другого сына — Муса-Казима. Нашлись плиты, которые сочли этот акт незаконным. Своим седьмым имамом они провозгласили Исмаи­ла и в дальнейшем только за его потомками признавали право на имамат. Так зародилась новая секта исмаилитов, вскоре пршбревшая характер своеобразного ордена, основателем котораго считается некш Абдаллах Ибн-Маймун ал-Каддах.Быстраго и пышнато расцвета исмаилизм достиг в Персш, где за него ухватились все противники арабскаго владычества, превратив его в воинствующую партыо оппозищи, сначала Омейадам, а потом Аббасидам. Примкнули к нему и мнопе из тех, кто был недоволен существующими порядками и жаждал перемен: крестьяне, утесняемые городом, мелкая провинщальная знать, завидовавшая высшей ари­стократы, тайные зороастрШцы, принявнпе ислам по принужденш, и т. п.Таким образом, политическая доктрина средневековаго исмаи- лизма была вполне ясна, чего никак нельзя сказать о релипозной, ибо тут многое было покрыто тайной, не вполне выясненной и сейчас.До нас дошли свидетельства нескольких авторов того времени, из которых можно видеть, что в релипс-зном плане против исмаилитов выдвигались три основных обвинешя: книга “ Байан ал-Адьян” припи­

102 М. КАРАТЪЕВсывает им отход от niapiaTa, то-есть от совокупности тех правил, ко­торыми обязан руководствоваться в своей жизни каждый истинный мусульманин; Абд ал-Кахир Багдада утверждает, что они фактически порвали с исламом и внутренне подменили его- зороастризмом, или, во всяком случай, их учете вело к этому. И наконец, Ибн-Хазм обвиняет их в развратй: они, будто бы, допускали браки между ближайшими степенями родства, не скрывали своих жен от посторонних глаз, устраи­вали орпи, на которых пользовались женами друг друга и т. н. Обви- нешя послйдняго автора, повидимому, неосновательны и легко объ­ясняются тйм, болйе или менее общим положешем, что сектантам всег­да и всюду старались приписать самыя неприглядный качества и прежде всего развратную жизнь, — чтобы отвратить от них возможных последователей. Но первыя два свидетельства несомненно имели свои основатя.Достоверно известно, что первый глава исмаилитов, Абдаллах ал-Каддах, только наружно исповедовал ислам, а в душе его ненави­дел, — как и все идущее от арабов, — и тайно принадлежал к одной из сект парсизма (зороастризма). Его ближайние помощники и до­веренный лица толщ были тайными зороастршцами или вольнодум­цами. Таким образом, сектою управляли враги ислама, вынужденные скрывать свою истинную идеолоию от основной массы исмаилитов, которая состояла из верующих мусульман, но, по идей возглавителей, должна была служить только слепым оруд]ем в их руках.Сообразно этому, секта получила структуру ордена, который под­разделялся на семь, а по некоторым источникам даже на девять сте­пеней посвященгя. Рядовые члены не поднимались выше второй и здйсь, в низах, по видимости господствовал чистый ислам. В следующих степенях он постепенно развенчивался и наконец, в самых высших, — в который посвящались лишь избранные, — отрицался полностью. Тут выявлялась совершенно иная релипозно-философская доктрина, в которой есть черты буддизма, зороастризма, неоплатонизма и гности­цизма, кое что оставлено и от мусульманства. Весьма заметно также вл1яше теоретической фило соф т (метафизики) Аристотеля.В общих чертах, по этому внутреннему ученпо исмаилитов, су­ществует нйкш абсолютный м1ровой Дух или всевышнШ Бог, который, однако, не имеет определенна™ образа или характеризующих его свойств и качеств, — это скорее непостижимый для людей сгусток идеи творешя и первопричина всего существующаго. Исмаилиты сохра­нили за ним имя Аллаха, но считали, что какое либо общеше с ним невозможно и молитва ему безсмыслена.Этот Бог не создал Mipa непосредственно: для творешя он выде­лил из себя MipoBofi Разум, который обладает всеми качествами бо­жества и прежде всего абсолютным знатем, — молиться следует имен­

ИСМАИЛИТЫ И АССАСИНЫ 103но ему. ^Провой Разум, в свою очередь, выделил из себя MipoByro Душу, в которую заложены основы жизни. Будучи несовершенной, она стре­мится достигнуть совершенства и в поисках его принимает все новыя формы, находясь в постоянном движенш. В этом процесс!) она частич­но обратилась в Mipcsyro матерпо, из которой образовалась вселенная и все в ней сущее.Люди, как частицы MipoBofi Души, тоже должны стремиться к со­вершенству и к переходу в категорно MipoBoro Разума. Есть уже до- стигнпе этого: велиме пророки, в которых на земле непосредственно отражается MipoBofi Разум, — все же остальные люди суть порожде- шя Mipc-вой Души, то-есть низшей субстанции Их земное назначеше состоит в том, чтобы услышать и воспринять истину, посылаемую Mipo- вым Разумом через великих пророков и хранимую исмаилитскими има­мами, которые, таким образом, — ея проводники и толкователи.Исмаилиты считают, что великих пророков было семь: Адам, Ав­раам, Ной, Моисей, 1исус, Магомет и Исмаил. Но, согласно их ученйо, будут еще и друпе, высппе пророки, которые постепенно доведут из­бранную часть человечества до совершеннаго знашя, т. е. до возвраще- шя к своему первоисточнику — М1ровому Разуму. Пока же это не до­стигнуто, — избранных ожидает перевоплощеше душ, а остальные люди после смерти просто уходят в небьше.Во все это членов секты посвящали постепенно, доводя каждаго до того предела с-ткроветя, на воспр1япе котораго считали его способ­ным. Когда неофит приносил клятву молчатя и повиновенья, его вво­дили в первую степень, где учили воздавать хвалу и поклонеше Маго­мету, лишь слегка своеобразно истолковывая Коран и ни в чем не от­ступая от n i a p i a T a . Для лиц неразвитых и примитивных на этом дело и кончалось. Более способных через некоторое время посвящали во вторую степень, где смысл Корана несколько извращался. На третьей ступени этой 1ерархической лестницы следовали новыя откровешя и принципы n i a p i a T a объявлялись необязательными; на четвертой уже прямо говорили, что i n a p i a T выдуман для глупцов и невежд, чтобы лег­че держать их в повиновенш. Далее посвящаемый, — если его нахо­дили способным и достойным, — узнавал, что Магомет не высппй ав­торитет: он выше Моисея и 1исуса, но придут пророки, которые его превзойдут и затмят. Последним из них будет Махди (аналопя вто­рому пришествпо Христа), который совершит всевышнШ суд над людь­ми и введет избранных в царство MipoBoro Разума (8).Таким образом, на пятой степени магометанство фактически кон­чалось. На следующих уже учили, что обряды это пустая формаль­ность, что все релипи, в сущности, одинаковы и что их предписашя обязательны только для черни и для примитивно мыслящих людей. И наконец, на самой верхней внушалось, что филосЦпя выше релипи. Тут посвящаемый делался уже вольнодумцем и ему открывались истин-

104 М. КАРАТЪЕВныя положешя и цели исмаилизма. Но этих вершин достигали лишь немнопе, особо-избранные.В силу такой организацш, исмаилизм день ото дня креп, посте­пенно опутывая своими сетями весь халифат и вбирал в себя не только мусульман, но также многих парсов, хрисПан, iyfleeB и будди­стов, которые ждали от него защиты и установленш справедливости. Когда умер Абдаллах ал-Каддах, главою исмаилитскаго ордена стал его сын Ахмед. При нем исмаилиты уже пршбрКли огромное политическое значете и приступили к открытым дКйств1ям против Аббасидов.В конце IX сто-леНя они захватили Бахрейн и часть побережья Африки, где на их сторону стали берберШск1я племена. Халифом и имамом этих областей был провозглашен один из потомков Али и Фа­тимы, духовный глава исмаилитов Абу-сейид, который, приняв имя Убейдаллаха, стал родоначальником династш Фатимидов. Нисколько десятков лгЬт спустя, исмаилиты завоевали Сирш и Египет, — здесь ими был основан город Каир, куда Фатимиды перенесли свою столицу. Им подчинилась также вся Северная и Западная Африка и вскоре ЕгипетскШ халифат уже не уступал в могуществе Багдадскому ха­лифату Аббасидов, а временами далее превосходил его. Фатимиды вс- всем опирались на исмаилитов и, соответственно их принципам, отли­чались большой веротерпимостью, правили они разумно и гуманно. Египет при них процветал и в культурном, и в торговом отношенш.Может быть именно этими качествами Фатимидов объясняется возиикновеше секты друзов, которая в начале X I века отделилась от исмаилитов: они стали обожествлять Фатимидов, в лице халифа Х а ­кима (9 ), который отличался некоторыми странностями и, в частно­сти, любил в одиночестве, верхом на осле, совершать ночныя прогулки в окрестностях Каира. С одной из таких прогулок он не вернулся и безеледно исчез. После этого, под вл!яшем проповедей некаго Дару- зи (10), — от котораго секта получила свое назваше, — часть исмаи­литов уверовала в то, что Хаким был живым воплощешем единаго Бога и что следует ожидать его второго пришеств!я, как мессш — махди, который совершит последит суд над людьми и установит на земле цар­ство справедливости. Друзы нашли много последователей в горах Ли­вана и Сирш, где эта секта, в несколько измененном виде, существует и до сих пор, обратившись в особую народность.Во второй половине X I века среди Фатимидов (11) и их при­верженцев произошел раскол: халиф ал-Мустансир Биллаги назначил своим преемником старшаго сына Низара, а потом это назначете от­менил в пользу второго сына Мустали, который и вступил на престол. Но фатимидсктй халиф у исмаилитов считался в то же время имамом. Мнопе сочли, что однажды назначенный имам уже не может быть ли­шен “ благодати” , и стали признавать законными имамами только Ни­зара и его потомков. С этого момента исмаилиты разделились на два

ИСМАИЛИТЫ И АССАСИНЫ 105толка: низаритов и мусталитов. Первые (ныне их подавляющее боль­шинство) получили преобладаше в Персш и в Индш, вторые в Египта и в Сирш.В дни этого раскола, к руководителям низаритов принадлежал и н^кш Гасан Ибн-Саббах, перс но национальности. Изгнанный муста- литами из Египта, он возвратился к себе на родину, где, скрываясь от властей, с которыми у него были старые счеты, быстро пршбрЪл исключительное вл1яше в среде персидских исмаилитов и возглавил их борьбу против власти Аббасидов и местных царствующих династш (Газневидов в Индш и Сельджукидов в Персти), которыя к этому вре­мени уже почти обособились от Багдадскаго халифата, а временами даже доминировали над ним.Эта борьба велась уже десятки л'Ьт, но особаго успеха не имела, ибо султаны Сельджукиды боролись с исмаилитами их же оруж1ем: правительство наводнило страну своими пилонами и доносчиками, бла­годаря которым все крупные заговоры вс-время раскрывались и сле­довала жестокая расправа. Так, например, в 1044 году в Маверан- нахре (12) исмаилиты были перебиты почти поголовно. Но в 1063 году на персидскш престол взошел благородный по духу султан Алп- Арслан, который, считая внутренШ шшонаж и доносы недостойным делом, запретил пользоваться этими методами. Это позволило исмаили- там в течете двух ближайших десятилепй необычайно окрепнуть. К 1090-му году они были уже настолько сильны, что могли отважиться на открытое возсташе против Сельджукидов.Царствовавний в это время султан Мелик-шах, сын Алп-Арслана, заслуженно прозванный Великим, был одним из лучших правителей в исторш Персш. Под своей властью он объединил огромное государство, простиравшееся от границ Китая до Средиземнато моря и включавшее в себя всю мусульманскую A3iio. С помощью не менее прославленнаго везира Низам ал-Мулька, он сделал для подвластных ему земель весь­ма много и привел их к невиданному расцвету и благоустройству. Всю­ду отстраивались разрушенные и строились новые города, проводились удобныя дороги и оросительные каналы; по всем городам было по­строено множество великолепных общественных здашй, мечетей и школ, а в пяти главных центрах были учреждены училища высших зианш, — по существу, первые в исторш человечества университеты. В Багдаде, кроме того, была перестроена и блестяще оборудована астрономическая обсерваторья (воздвигнутая при одном из первых Аб­басидов, халифе Мамуне), — результатом ея работ явилась важная реформа календаря. Мелик-шах был гуманен, веротерпим, широко покровительствовал науке, а в релипозном отношенш придерживался шшзма.Все это ничуть не умиротворило исмаилитов и не завоевало их симпатШ. Они вели себя все более вызывающе, а когда везир Низам

106 М. КАРАТЬЕВал-Мульк отдал приказ о поимке Гасана Ибн-Саббаха, — взялись за opyjKie. К сверженш власти султана это возсташе не привело, но в августе 1090 года Гасану удалось в северной части Персш, близ го­рода Казвина, обманем захватить неприступную горную крепость Ала- мут, где он прочно утвердился и, приняв зваще шейха, организовал особый террористичесшй орден, вскоре сделавшШся послушным ору- ;цем в его руках и грозою всего мусульманская Mipa.За употреблеше гашиша, который нашел у Гасана Ибн-Саббаха весьма своеобразное примкнете, члены этого ордена на Востоке полу­чили назваше гашишинов (по-арабски “ хашшашин” ). Крестоносцы, которым они нанесли чувствительным потери, перековеркали этот тер­мин в “ ассасин” , — так стали называть гашишинов в Европе, а нисколько позже это слово сделалось нарицательным и вошло во фран- цузскш и в некоторые друпе европейсше языки со значешем безжа­лостная и коварнаго уб1йцы.Орден ассасинов носил традищонную на Востоке форму рели- позной секты и имел пять степеней, но, в отлшпе от чистых исмаили- тов, в абстрактную философпо особенно не углублялся и по духу был гораздо бол'Ье мусульманским, хотя и толковал Коран совершенно про­извольно.Во главе его стоял шейх, называвшшея также заместителем имама; члены двух старших степеней назывались деями (мисшонерами), — выспйе из них были посвящены во всгГ» тайны и цели ордена полно­стью, остальные лишь частично. Членам низших степеней не открывали ничего или почти ничего, — это были только слепые исполнители воли шейха и деев, — они носили назваше федави, что значит “ жертвую- щШ собой” .Этих федави Гасан Ибн-Саббах подбирал, главным образом, из сильных и смелых юношей, которых воспитывал в абсолютном пови- новеши своему слову. Для того, чтобы настроить их должным образом и подготовить к подвигу, он, прежде всего, путем настойчивой рели- позной обработки, превращал их в изступленных фанатиков, а потом одурял гашишем.По преданьям, подкрепленным свидетельствами Марко Поло и некоторых других средневековых авторов, одурманеннаго гашишем юношу, пока он находился в безеознательном состоянш, переносили в потайный сад, окруженный высокими стенами и оборудованный в со- ответствш с мусульманскими представлешями о рае. Здесь подготов­ляемый к подвигу федави, очнувшись, блаженствовал короткое время в объятьях прекрасных “ гурШ” и наслаждался всевозможными удоволь­ствиями. Затем его усыпляли снова, переносили в обычную обстановку и на следующей день уверяли, что молитвами шейха душа его только что побывала в раю и что испытанное там блаженство будет его вечным уделом, если он сложит голову, выполняя поручеше вождя.

ИСМАИЛИТЫ И АССАСИНЫ 107После этого федави безстрашно шли на смерть, становясь сле­пыми оруд1ями Гасана, который с их помощью очень скоро навел ужас на самых могущественных сановников своего времени и даже на носи­телей верховной власти. Тот, на кого указывала своим адептам без- иощадная рука Гасана Ибн-Саббаха, мог заранее считать себя мерт­вым, как бы высоко он ни стоял: почти не бывало случая, чтобы кин­жал федави не поразил намеченную жертву. А если был безсилен кин­жал, то наверняка действовал яд.Убийство, как правило, совершалось совершенно открыто, на люд­ном месте, при чем убШца и не пытался бежать, — он с восторгом принимал смерть, уверенный в том, что купил себе вечное блажен­ство, уже им испытанное однажды. Все это производило потрясающее впечатлеше на очевидцев и вскоре весь мусульмански! Восток тре­петал при упоминаши "шейха горы” , имя котораго теперь боялись произносить вслух.Тем не менее отважный везир Низам ал-Мульк продолжал энер­гичную борьбу с исмаилитами, а уличенных в принадлежности к асса- синам приказал сжигать живыми. Но в 1092 году он пал под ударом федави, а через несколько месяцев был отравлен и сам султан Мелик- шах. Правительственный войска, долго и тщетно осаждавпйя Аламут, в суеверной панике отступили, а ассасины захватили еще несколько городов и крепостей, которые Гасан отдал в управлете своим деям.Усобицы, возникпйя в связи со смертью Мелик-шаха, помогли исмаилитам и ассасинам еще усилить свои позищи и просочиться всюду, — свои люди были у них даже в личной гвардш новаго султана Бар- юарука. Террор и убШства приняли такой размах, что высокопостав­ленный и должностныя лица даже дома боялись снимать кольчуги или что либо съесть, не испробовав предварительно кушанья на рабах. Смерть подстерегала их повсюду, — нредательсюй удар мог быть на­несен в любую минуту и нередко он наносился лицом, которое, каза­лось, заслуживало полнаго довер1я.Наконец, возстан!е было ликвидировано, — вернее закончено, ибо наступившШ мир был обусловлен гЬм, что все захваченные асса- синами города, крепости и замки остались в их руках. Внутри Персш образовалось подлинное государство ассасинов. Вскоре оно совершен­но оформилось как таковое и просуществовало затем более ста пятиде­сяти лет, в случае надбности пользуясь прежними методами террора и убшств. Им наследственно управляла своя дииасНя шейхов. Гасан Ибн-Саббах, который казнил за неповиновеше обоих своих сыновей, умирая назначил преемником своего родича и вернаго сподвижника Бу- зург-Умида, который во всем следовал своему предшественнику. После него орденом и государством ассасинов последовательно правили его сын Мухаммед, внук Гасан Второй (13), правнук Мухаммед Второй и далее по нисходящей лиши, — Гасан Третий, Мухаммед Третш и,

108 М. КАРАТЪЕВнаконец, последнш глава ассасинон в Персш, Рукн-ад-дин Хуршах. При нем на nepciio обрушилось нашеств1е монголов. Крепость Аламут осадили войска хана Хулагу, которому Рукн-ад-дин вынужден был покориться. По услов1ям сдачи, Хулагу сохранил ему жизнь, но- в кон­це того же 1256 года он был убит по приказашю монгольскаго импе­ратора Мунке-хана, — это наводит на мысль, что он и под властью монголов попробовал действовать излюбленными методами ассасинов. Аламут был разрушен, но друпя ассасинсжчя твердыни еще долго ока­зывали татарам отчаянное сопротивлете, — одна из их крепостей в Ливане с безпримерным мужеством защищалась в течете двадцати лет, пока мамелюки не оттеснили монголов.Еще при Гасане Ибн-Саббахе группа ассасинов-проповедников была послана в Сирш и осела в городе Халебе (Алеппо), где местный эмир Ридван принял их милостиво и когда они достаточно окрепли за счет местнаго населенгя и прибывающих из Персш пополненш, — начал пользоваться ими в борьбе со своими врагами. Вскоре эмир соседняго княжества Химса, во время богослужешя в мечети, был сражен кинжалом федави, что положило начало нескончаемой серш дру­гих убШств. В результате, едва умер эмир Ридван, возмущенные жи­тели Халеба частью перебили, частью изгнали оттуда ассасинов. Но к этому времени сиршсте ассасины были уже достаточно сильны и многочисленны, — им даже удалось отобрать у крестоносцев крепость Апомею, а несколько позже дамасскш эмир Бури, очевидно, устра­шенный их славой, отдал им во владеше крепость Б е т а с , где они прочно обосновались.Признавая верховную власть аламутскаго шейха и подчиняясь его приказам, они постепенно овладели рядом крепостей и замков в Ливанских горах, создав тут фшйал ассасинскаго государства, управ­ляемый своими шейхами. Из них особенно прославился ал-Джебель, обосновавшШся в горной крепости Алейке, где, по преданьям, у него, для одурачивания своих федави, был оборудован такой же “ рай” , как в Аламуте. Этот шейх получил прозвате “ старца горы” . Впрочем, в западной литературе это прозвище присваивают также Гасану Ибн- Саббаху и некоторым другим шейхам ассасинов, как персидских, так и сирШских.Опираясь на свои неприступныя горныя гнезда, ассасины повели борьбу с владетелями близлежащих государств и княжеств, — как мусульманских, так и созданных крестоносцами, — временами заклю­чая союзы с тем или иным из них. По масштабам террористической деятельности они не уступали своим персидским собратьям: под уда­рами сиршских федави пали сотни виднейших сановников и пра­вителей, в том числе эмиры Химса, Дамаска, Мс-сула и Мераги, один из великих везиров египетскаго халифата и даже сам фатимидсктй ха­лиф Аамир, котораго ассасины считали узурпатором. Такая же участь

ИСМАИЛИТЫ И АССАСИНЫ 109постигла многих виднейших крестоносцев, даже коронованных, напри­мер, Тирскаго князя Конрада, ТриполШскаго графа Раймунда Пер- ваго и сына Антшхшскаго князя Боэмунда, Было сделано несколько покушешй на жизнь знаменитаго султана Саллах-ад-дина (Салади­на), победителя крестоносцев, что вынудило его спать в особо охра­няемой башне и не подпускать к себе никого без предварительной про­верки. Несколько позже Саллах-ад-дин сумел со “ старцем годы” поладить и даже пользовался ассасинами для своих политических целей.Мнопя высокопоставленныя лица и даже монархи, желая огра­дить себя от покушений ассасинов, платили им крупныя суммы, а иног­да и регулярную дань. Так, например, германскш император Фридрих Второй, npiexaBiHifl в Палестину в связи с крестовыми походами, преж­де всего отправил ассасинскому шейху подарки, стоимостью в 80.000 динаров. А когда туда прибыл французсшй король Людовик Святой, ассасины сами потребовали от него дани, пояснив, что они ежегодно получают ее от германскаго императора, египетскаго султана, венгер- скаго короля и многих других государей, “ которым хорошо известно, от кого зависит их жизнь” .Однако, вскоре это иоложеше изменилось: в середине X II I столе- и я ослабленные, но не уничтоженные монголами cnpificKie ассасины уже сами вынуждены были платить ежегодную дань католическому ор­дену рыцарей — 1оаннитов (впоследствш принявшему назваше Маль- Нйскаго Ордена).Постепенно хирея, сии все же сохраняли остатки своего суве­ренитета до 1273 года, когда египетскш султан Бейбарс решил с ними покончить. Его войска осадили и взяли последтя крепости ассасинов в Ливанских горах, после чего им было разрешено существовать только в качестве релипс-зной секты, которая, однако, сохранила свои тради- цшнные навыки, ибо сам Бейбарс не раз пользовался ассасинами для устранешя своих врагов, — в том числе аиглшскаго принца Эдуарда, npiexaBinaro в Палестину на помощь крестоносцам.В дальнейшем египетсюе султаны, когда в том случалась надоб­ность, следовали примеру Бейбарса. Услугами подобнаго рс-да не брез­говали и менее высокопоставленныя лица, и очень скоро ассасины опу­стились до положешя простых наемных убШц, за деньги готовых заре­зать кого угодно. Именно в эту пору слово “ ассасин” вошло в западно- европейсше языки в его современном значенииСтоит добавить, что инсценировками рая, — когда нужно было подготовить кого либо к подвигу или самопожертвованыо, — некоторые восточные владыки пользовались еще долго, вплоть до девятнадцатаго столеня. Но это уже были единичные случаи, не носивппе характера С'рганизацш.Что же касается “ исторических” ассасинов, то как весьма мало­численная и ныне вполне мирная релипозная секта, примыкающая

110 М. КАРАТАЕВк исмаилизму, — (.на и до сей нор существует в горах Ливана. Догма­тически она отличается от других исмаилитских сект гбм, что в^рит в возвращеше на землю седьмого имама Исмаила, который и будет “ махди” , т. е. всевышним судьей п устроителем царства правды.М. КарагЬев.

С Н О С К И :

(1) Слово “халнф” значит — наместник, заместитель. Позже оно npl- обр-Ьло значеше императорскаго титула, — это одновременно и светсшй, и духовный глава мусульман.

2) Одною из жен Магомета была дочь Абу-Суфьяна, главы рода омейа.3) Это был аз-Зубейр, племянник первой жены Магомета, Хадиджы.4) Слово “хариджит” значит — повстанец, возставгшй.5) Назваше “сунниты” происходит от слова “сунна”, что значит обычай,

законность. Сунной назывался сборник преданШ о Магомете и его поступ­ках и обычаях, составленный первыми халифами. Назваше “шшты” идет от слова “ппйа”, которое можно перевести как “дружина” или “союз при­верженцев”.

6) Слово “имам” дословно означает “стоящш впереди”. Сначала так на­зывали старшаго священнослужителя каждой общины, образующей своего рода “приход”, а позже духовнаго главу мусульман.

7) Шгиты с некоторыми оговорками тоже признавали сунну.8) Некоторая часть нсмаилитов считала, что после седьмого пророка

Исмаила, Махди будет следующим — восьмым и последним. Это под- разделеше секты получило назваше карматов. В области внешней, карматы действовали в полном согласш с чистыми исмаилитами и временами играли на Востоке крупную историческую роль.

9) Халиф Хаким был сыном русской матери и очевидно унаследовал ея внешность — имел светлые волосы и голубые глаза, — уже одно это по­ражало воображеше египтян. Он царствовал с 996 по 1021 год.

10) Дарузи был одним из приближенных халифа Хакима.11) ДинасДя Фатимидов правила в Египте до 1171 года, когда пос-

ледшй ея представитель, халиф Адыл, был низложен Саллах-ад-дином, ко­торый основал новую династш Эйюбндов, курдскаго происхождешя.

12) Мавераннахр — что значит “междуречье”, — назваше, которое арабы дали завоеванной ими территории древней Согд1аны. Включал Бухару н Самаркандскую область.

13) Гасан II даже попытался провозгласить себя халифом, имамом и махди, которому Аллах поручил произвести перед концом Mipa суд над живыми и мертвыми. Это вызвало брожеше умов и смуту среди ассасинов. Вскоре Гасан был убит лицом внешне посторонним, но надо полагать, убшство организовали его же деп, чтобы спасти орден от раскола.

Аленсандр ШИК.

PyctKie мигранты в годовой театр!) д р а н и м й Г )Дать даже беглый обзс-р театральной работы русской эмигращи за 50 л'Ьт после вынужденнаго оставлешя родины как артистами уже имевшими признанное имя, так и горевшим надеждой проявить себя театральным молодняком — работа не легкая. Разсыпанные по всему свету работники сцены принесли с собой в изгнате заветы нашего славнаго театральнаго прошлаго, заложенный в них, завещанный по- колешями дух сценической работы, уважеше к труду и к авторским замыслам и трепетное желаше проникиовеннаго воплощешя их на сцене. В тяжелых услов1ях работы в разсеянш pyccKie актеры по­стоянно стремились, памятуя славное прошлое русскаго искусства, не поддаваться легкому успеху. Отметая бросше эффекты и дешевыя, хотя и суливнпя матер1альныя выгоды выдумки, они оставались, как это было всегда в Россш, служителями высокаго искусства.Прославляя русскость своего дела, добивались они подчас замет­ных успехов, не переставая, в тяжелых услов1ях разсеянтя и часто трудной личной жизни, удивлять своей жертвенностью и целеустрем­ленностью своих начинанш.Приступая к работе по едва ли не впервые создаваемой своего рода “ хронике” русскаго театра за 50 лет нахождешя русских актеров за пределами родины, я прежде всего вспомню людей беззаветно пре­данных сцене и старавшихся в изгнати не дать заглохнуть русскому театральному искусству. По мере сил своих им удалось здесь возро­дить РусскШ Театр, часто оказывавппйея примером и для загранич- наго сценическаго искусства.Если отдельный лица, как супруги Питоевы, Михаил Чехов, Ни­колай Евреинов, Шаляпин и друпе, по масштабу своей деятельности и оказанному ими вл1янш на современное им искусство сцены, и удо­стоились подчас очень богатой спещальной литературы, то главным затруднетем для составленья настоящаго очерка остается почти пол­ное отсутств1е систематически собраннаго матер1ала, всякаго рода сво­док, обзоров, подытоженных выводов касательно рядовой театральной работы русских актеров за интересующее нас время. За редкими исклю- чешями не удалось мне найти к а т я либо воспоминагпя, записи, заметки более видных и, скажу прямо, предусмотрительных участников теат-

*) Этот очерк, нами теперь публикуемый, был написан нын'Ь покойным автором для предполагаемаго Сборника, посвященнаго вкладу русскаго за­рубежья в MipoByio культуру.

112 Александр ШИКральной работы, который могли бы теперь послужить для настоящаго очерка.Мне все же удалось получить у нискольких лиц кое к ат я данныя, послуживнпя, так сказать, исходными для моей работы. Так, глубо-кую благодарность приношу чете В. М. Греч — П. А. Павлову, архивный матер1ал которых содержит много данных о деятельности так называе­мой “ Парижской группы” , к которой с-ни принадлежали. Беседы с отлично помнящей работу “ Парижской театральной группы” высоко­чтимой Екатериной Николаевной Рощиной дали мне много- сведешй о работе русских актеров в Париже за интересующее меня время. У казатя ея пополнены архивным матер1алом перебравшихся в Нью- 1орк Кс. Мих. Дубравиной и П . Н . Лосева. К этой же эпохе относится и довольно обширный матер1ал, любезно предоставленный мне С. А . Гу- рейкиным, поначалу образовавшийся из архива, собраннаго в свое время покойным, так много потрудившимся для русского театра в ка­честве суфлера и администратора, Яковом Павловичем Кремизшн. В некоторых спектаклях, как в свое время отмечали газетные критики, ему приходилось, когда актеры не успевали выучить свои роли, так напрягаться, что “ роли были слышны два раза: сперва из уст суфлера, а затем и в речи исполнителей” . Получил я некоторый указатя и от других участников отчетных спектаклей: всем не отказавшим мне в помощи — моя искренняя признательность.1.Наиболее целостной, оформленной и успешной по художественным достижетям оказалась среди разных подвизавшихся в Европе русских эмигрантских ансамблей группа артистов МХТ и его студШ, которая еще в 1920 г. выехала из Москвы через Грузно в Константинополь. В ея составе находились среди других Качалов, Германова, Берсенев, Тарханов, Греч, Павлов. Группа эта перекочевала в Болгарпо, где к ней присоединились А. А. Вырубов, Подгорный, а позднее и Хмара, тогда как часть группы во главе с Качаловым, Книгшер и Тархановым вернулась в Москву.Гастроли группы имели место в Югославш, Австрш, Германш и Чехословакш, преимущественно в старом репертуаре МХТ. Постоянное ядро группы образовалось вокруг Греч, Павлова, Крыжановской, Ва­сильева, Вырубова, Асланова, Левицкой и Токарской. В ея работе не­которое время принимали близкое учасые Германова и Массалитинов. Среди прочаго, была организована поездка в СШ А с Михаилом Чехо­вым, который там остался, а позднее и умер. Базой до 1935 г. остава­лась Прага, почему за группой и укрепилось назваше “ Пражская группа М Х Т ” .

РУССК1Е ЭМИГРАНТЫ В MIPOBOM ТЕАТРА 113Из многочисленных выступленШ “ Группы” следует отметить:1920 г. Вена, где с большим успехом шли “ Три сестры” .1922 г. Берлин: “ На дне” , гд'Ь великолепным Лукой был Моск­вин, а Книппер с исключительной женственностью и мягкостью пока­зала Раневскую в “ Вишневом Саду” .1923 г. В Праге была показана “ Медея” Эврипида с Германовой в заглавной роли и необычайно красивым Язоном — Вырубовым. ЗатТм в “ Бедность не порск” монолитным Гордеем был Дуван-Торцов, а Любимом, по отзывам прессы — “ шедевром задушевности” , был Павлов. Образцово поставлено “ У царских врат” Гамсуна с Кры- жановскс-й и Греч в главных ролях. Тогда же Павлов создал незабы­ваемую фигуру Опискина. в “ Селе Степанчикове” .В том же году на гастролях в Париже была блестяще показана “ Женитьба” , где героем вечера оказался Павлов, создавшШ сочную фигуру Подколесина, тогда как пальму первенства пресса отдавала Греч за образцовое исполнеше роли Клеменс в “ Битве жизни” Дик­кенса. Лавры ожидали группу и при ея поездке по Югославш и Болгарш, где болгарскш премьер дал особый банкет в честь “ Пра­жан” , в число которых вступили Токарская и Богданов.1926 г. Та же “ Битва жизни” шла с огромным успехом в Соф т, где газеты отмечали по поводу игры Греч: “ веселый смех и слезы умилешя безостановочно чередовались весь вечер” . Особо живым ока­зался в этому году сезон в Париже, где группа играла в разных театрах, а одно время даже ежедневно в “ Ателье” шел красочный спек­такль “ Женитьбы” . РСонцертное исполнеше “ Села Степанчикова” от­мечал в своих реценз1ях Сургучев, а кн. Волконскш хвалил Греч — сваху и Павлова — Подколесина, тогда как Сергей Яблоновсшй в своих отзывах называл “ Пражан” — “ законными детьми М ХТ ” .1927 г. В Голландш особый успех имела постановка Массали­тиновым “ На дне” . В Харлеме особо понравились Шаров в роли Луки в “ На Дне” и Крыжановская в роли Любови в “ Бедность не порок” .С шумным успехом прошла поездка по странам центральной Европы. В Цюрихе пресса особо отметила Вырубова — очень убеди­тельная Протасова в “ Живом трупе” , а в Базеле восторг вызвала “ Бедность не порок” целостностью постановки Шарова. В Женеве привлекла внимаше Греч в роли свахи в “ Женитьбе” . Единодушный восторг выпал на долю спектаклей в Штуттгарте, Кельне, Дюссель­дорфе и Вене. Один видный рецензент отметил: “ не надо знать языка: действ1е захватывает зрителей, проникая в их душу” .1928 г. Взрыв восторга в Италш. “ Какая удивительная труппа!” — пишет один из критиков.Исключительный успех труппа имела, затем в Лондоне, где осо­бым внимашем отмечены спектакли: “ Вишневый сад” и “ Н а дне” . Пресса отметила обаятельность Вырубова в роли Протасова, а также

114 Александр ШИКкрасочное исполнеше Греч роли цыганки Маши в ;‘Живом трупе” . Поразила критику тут и Германова в “ Карамазовых” . Грушенька “ с глазами Дузе” отмечена была одним из рецензентов, видимо, слышав­шим поэтическую легенду о происхождеши нашей артистки от италь­янской “ дивы” .В Страсбург^ местной пресс/]} особо трогательной показалась Крыжановская — Соня в “ Дяде В ан е” . Отметила критика и пре­красную игру Телегина и Павлова. В Бухарест!} шли “ Живой труп” , “ Бедность не порок” и “ Битва жизни” . В “ Карамазовых” выдви­нулся недавно примкнувнпй к трупп!} Богданов. Он же создал в по­ездке по Бессарабш р!}зко правдивый образ Пети в “ Вишневом саду” . В том же спектакл!} Павлов дал безупречную фигуру Фирса.Кишиневская пресса отмечала, что “ между публикой и сценой протянулись кргЬпюя нити взаимной любви и взаимнаго понимашя” . Поездка, завершилась чествовашем труппы. Журналисты указывали, что ей удалось сохранить целостность и спаянность состава, с тем, чтобы довести до конца ознакомлеше зрителей с русской культурой и рус­ским бытом. Румынскш видный драматург Чипр1ан говорил, что “ ру- MHHCKie артисты должны учиться театральному искусству у русских пргЬзжих” . Под конец п!}ли “ чарочку” Греч и молодая вступившая в труппу артистка Кс. Дубравина.

1929 г. Гастроли в ряд!’, славянских стран: спектакли в Вар­шаве, Кракове, Львове, Вильн!’,. Пресса восторгалась “ Селом Сте- панчиковым” , “ Женитьбой” , “ Властью тьмы” и “ Чеховским вече­ром” . В Белград!; с огромным успехом показаны были “ Сверчок на печи” , “ Женитьба” , “ Белая гвард1я” и “ Раскольников” с Григ. Хма- рой в главной роли. Тр1умфсм оказалось исполнеше Павловым роли Городяичаго; исходя из замыслов Гоголя, он превращал понемногу плута и мошенника городничаго в несчастнаго, страдающаго от своей оплошности старика.1930 г. Труппа вернулась в Прагу, подвизаясь в своем испытан­ном репертуар!;, пополненном “ Б !’,лой гвардАей” , спектаклем, вызы­вавшим слезы и старых, и молодых зрителей, а также пьесой “ Калики перехс-жче” , посвященной прославленш идейных борцов за русское дело.1931 г. Пр]езд труппы в Париж был встречен восторженной ста­тьей С. В. Яблоновскаго: “ 10 л1;т, — писал он, — держится в зару­бежье наша драматическая труппа: это подвиг!” . Играла труппа еже­дневно целый месяц “ Сверчка на печи” , “ Потоп” , “ Квадратуру кру­га” , “ Женитьбу” . В своей рецензш на “ Белую гвардш” кн. Волкон- скШ назвал вечер “ потрясающим” . В “ Ревизоре” блестяще проявил свой сверкаюпцй дар актера в рели Хлестакова новый участник труп­пы Алекин, позже безвременно скончавнпйся от сыпного тифа в Гер- манш.

РУССК1Е ЭМИГРАНТЫ В MIP0B0M ТЕАТРЕ 1151932 г. Гастроли в Англш и Голландш, где между прочим испол- нешем “ Ревизора” восторгался случайно там находивппйся Шаляпин. Успешное турне труппа совершила но Испании.1933 г. В Париже, куда труппа вернулась, показаны были “ Осен- т я скрипки” Сургучева и “ Давид Гольдер” Немировской, где заглав­ную роль играл, позволяя себе небольшой акцент в речи, Хмара. В “ Зеленом кольце” выделились в главных ролях Греч и Дубравина, как писал кн. Волконский. Он же отметил, что среди молодежи привле­кает внимаше “ прелестная” , совсем еще юная участница труппы: “ она сдержана, проникновенна и отлично говорит” . Так отозвался кри­тик о простой, естественной игре артистки, которая в дальнейшем прославилась под именем “ Лиля Кедрова” .Очень интересной была постановка “ Мысли” Андреева, в кото­рой Хмара играл Керженцева, неподражаемо передавая муки чело­века, старающагося уверить себя в том, что он здоров и только при­кидывается сумасшедшим, чтобы оправдать совершенное им убШство писателя, котораго очень талантливо изображал больным неврастени­ком примкнувппй временно к труппе Гуго Свобода. Жену писателя, предчувствующую неизбежность катастрофы, увлеченно играла Дуб­равина, сумевшая своей напряженностью заразить зрительный зал.В “ Осенних скрипках” новый сочлен труппы Алексей Телегин в роли “ любителя заграничных путешествш” блестяще проявил свой незаурядный комическш талант.Очень любопытным оказалось отношение зрителей к спектаклю, на котором шла пьеса советскаго драматурга Лавренева “ Враги” : драма двух братьев, из которых один отдался душой и телом новому строю, а. другой ненавидит его и мечтает покинуть страну. Апогеем конфликта служит момент, когда оба, став летчиками, встречаются неожиданно в воздухе. Младппй — Федор — щадит старшаго — Андрея, который, исполняя приказаше, убивает брошенной им бомбой мать и жену брата. Андрей, поздно осознавпий свою ответственность за совершенное, кончает с собой.Зрительный зал находился в состоянии явно повышенной нервно­сти и покрывал возгласами и рукоплескашями всякое замечаше на­правленное против большевиков. Хмара изображал Федора человеком, принявшим безоговорочно идеолопю, в которую даже не успел по- настоящему до конца вдуматься, тогда как Богданов показал Андрея озадаченным, еще не понявшим сущности новой, окружающей его жизни.1934 г. Состоялись гастроли в Риге, при чем в поездке прини­мал учаспе вступивишй в состав труппы Михаил Чехов, актер, просла- вившШся исполнешем ролей Эрика X IY , Фрейзера в “ Потопе” и др. В Париже М. Чеховым был поставлен в театре Эберто (1934) “ Реви­зор” Гоголя, с учасНем В. Греч, В. Мотылевой, М. Крыжановской, А. Павлова, Г. Хмары, М. Разумнаго, Жилинскаго, Загребельскаго, Стрен-

116 Александр ШИКковскаго, Кременецкаго, Свободы и самого М. Чехова в роли Хлеста­кова. Декорацш и костюмы были исполнены Ю. Анненковым. Поста­новка М. Чехова была очень индивидуальна и вызвала весьма хвалеб­ные отзывы. После парижских спектаклей, “ Ревизор” был показан, в той же постановка и с гЬми же исполнителями, в СШ А, где успех был еще более крупный. По окончанш американских спектаклей “ Ре­визора” , М. Чехов разошелся с этой труппой и навсегда остался в СШ А, где его, как создателя своей “ Системы” , исходившей из “ Си­стемы” его учителя К. Станиславскаго, но нисколько измененной, ожи­дала солидная слава и большая работа, особенно в кинематографе, в Холливуде. Однако, эта карьера преждевременно оборвалась ранней смертью артиста, в октябре 1955 г., в СШ А.1935 г. Снова гастроли в Париже, в “ Театр дэ-з-Ар” . Шли между прочим: “ Чужой ребенок” , “ Ревизор” , “ Белая гвард1я” и “ Бедность не порок” . В своей рецензш Сургучев писал: “ Павлов возносит Лю­бима на болышя художественный высоты” , “ Греч царствует в пьесе: как велика исходящая от нея веселая художественная радость... Но вот Крыжановская: тихш све.т пьесы...” . В составе труппы находились Греч, Крыжановская, Мотылева, Токарская, Павлов, Хмара, Богданов, Алекин, Налетов и др.

2.В 1919 году переехал в Лондон известный русскШ театральный постановщик Федор Коммиссаржевскш (брат Веры Коммиссаржевской), и там началась его зарубежная карьера. Большой ценитель опернаго искусства, он поставил в Англш (1919-1928) “ Князя Игоря” Бородина, “ Золотого петушка” Римскаго-Корсакова, “ Хованщину” и “ Бориса Годунова” Мусоргскаго, “ Пиковую Даму” Чайковскаго, “ Севильскаго цирюльника” Россини, и др. Одновременно, Коммиссаржевскш создал также ряд постановок в лондонских драматических театрах: “ Братья Карамазовы” по Достоевскому; “ Иванов” , “ Три сестры” и “ Дядя Ваня” Чехова; “ Павел I ” Мережковскаго; “ Ревизор” Гоголя; “ Катерина” Л. Андреева; затем — “ Человек с красными волосами” Уга Валполя; “ 14 ш л я” Р. Роллана; “ Господин Прс-ак” А. Беннета; “ Претендент” Ибсена; “ Лилшм” Мольнара; “ Бегство с тенью” В. фон Шольса; “ Король Лир” Ш експира; “ У дверей королевства” Гамсуна; “ Ворк­ман” Ибсена...В те же годы (1919-1928), Коммиссаржевскш работал также в Америке (Нью-1орк), в Париже и в Италш (Турин). Постановки в НьиЯорке (1922-1923): “ Удачник” Мильне; “ Пер Гюнт” Ибсена; “ Благовещенье” Клоделя... Постановки в Париже: “ Зигфрид” и “ Валькир1я” , оперы Вагнера; “ Жаннина и толстый Бернардон” , опера

РУССКИЕ ЭМИГРАНТЫ В MIPOBOM ТЕАТРТ 117Чиморозы... ДраматическШ театр: “ Дорога в Дувр” Мильне; «Le Club des Canards Mandarins» А. Дювернуа; “ Фарсы” Катиль Мендеса; «R . U . R .» Карла Чапека; “ Любовница Короля” ... Кроме этого, Ком­миссаржевскш открыл в Парижа кабаре “ Радуга” , где шли миша- тюрныя пьесы Анри Кремье, Эрнеста Блюма, Петра Потемкина и не­которых других авторов; постановщиком был Ф. Коммиссаржевскш; художниками — М. Андреенко, Ю. Анненков, Н . Бенуа и Б. Билин- скШ. Вскоре, однако, в 1931 году, по предложенш Никиты Бал1ева, ос­нователя (еще в дореволющонной Россш) знаменитаго театра мишатюр “ Летучая Мышь” , с которым он и переехал заграницу, Ф. Коммис­саржевскш согласился сделать, совместно с Бал1евым, несколько по­становок и оставил “ Радугу” . Н. Бал1ев в этот год прекратил вре­менно свои мишатюры ( “ Катенька” , “ Деревянные солдатики” , “ Китай- скш лак” и др.) и решил перейти к более крупным и серьезным по­становкам. В театре “ Мадлэн” , Н. Бал1ев и Ф. Коммиссаржевскш осу­ществили замечательную постановку (на французском языке) “ Пико­вой Дамы” Пушкина, инсценированной французским писателем Фер- нандом Нозьером (11 картин). Музыкальное сопровождеше было на­писано М. Архангельским, декорацш и костюмы Ю . Анненкова.Об этой постановке было написало множество хвалебных статей, как в русской, так и во французской прессе. В той же программе Ф. Коммиссаржевским и Н . Бал1евым была впервые показана короткая опера-буфф французскаго композитора Анри Core, написанная на тему разсказа Чехова “ Роман с контрабасом” . Эта пьеса не была оценена ни публикой, ни критикой и быстро сошла с репертуара, тогда как “ Пиковая Дама” была весьма успешно показана также в Лондоне и, затем, в Америке.Постановки в Турине (1919-1928): «Cosi fan tutte» Мо-царта; «Madonna imperia»; «Fata Malerba»; «Cambiale di Matrimonio»...Успех “ Пиковой Дамы” в Лондоне оказался решающим в зару­бежной карьере Коммиссаржевскаго: он был тогда же приглашен и назначен директором и главным режиссером в Памятный Шекспиров- скШ Театр в Стратфорде (родина Ш експира), где и осуществил по­становки следующих пьес Шекспира: “ Венещанскш Купец” (1932); “ Макбет” (1933); “ Виндзорсюя Кумушки” (1935); “ Король Лир” (1936); “ Комед1я ошибок” (1938); “ Укрощеше строптивой” (1939)...Неутомимый Коммиссаржевскш осуществил еще большое количе­ство театральных постановок (всегда — высококачественных) в Лон­доне, в Соединенных Штатах и в Канаде. Лондон: “ Девица Эльза” А. Шницлера; “ Ревизор” Гоголя; “ Большой отель” ; «Musical Chairs» Р. Мак-Кеизи, 1932; “ Улица Магнол1я” ; «The Maitlands» Р. Макг Кензи; “ Доктор Месмер” ; «Escape M e Never» М. Кеннеди; “ Чайка” Чехова (1936); “ Антонш и Клеопатра” Шекспира (1936); “ Молодой Давид” Ж . М. Барри, 1936... НьюЛорк: “ РусскШ банк” Стюарта

118 Александр ШИКМимс, 1940; “ Мисс Ж кш я” А. Шницлера, 1943; “ Предложете” Че­хова, 1943; “ Преступлете и наказате” по Достоевскому, 1947... За­тем — в Ныо-1оркском Оперном Театре: “ ЕвгенШ Онегин” Чайков- скаго, 1944; “ Пеллеас и Мелисанда” Дебюсси, 1947; “ Андрэ Ш енье” , 1949; “ Любовь к трем апельсинам” С. Прокофьева, 1949; “ Дон Ж уан” Моцарта, 1950; “ Воцзек” Альбана Берга, 1953... Канада: “ Аида” Верди, 1946; “ Симбелииа” Шекспира, 1949...В се постановки Ф. Коммиссаржевскаго были исполнены на языках тЬх стран, где онгЬ им создавались.Что же касается Никиты Бал1ева, то он, после удачных амери­канских гастролей, снова вернулся в Париж, где опять открыл свой театр мишатюр “ Летучая Мышь” . Пьесы: “ ВолжскШ бурлак” , “ Сара­банда” , “ Закуски” , “ Револющя картоннаго паяца” , “ В Раю” , “ Гри­вуазные анекдоты галантнаго века” , “ Любовь Жана-Пьерра” , “ Поэма любви” , “ Один вечер в Опере” , “ Экстаз скрипача” , “ Вечер времен Тальони” , “ Соловей” , “ Под колоколами колокольни” и друпя...В труппе были французсюе актеры и руссше; среди последних — Дьяконова, Антарова. Сафонова, Полякова, Коммиссаржевская, Руто- ва, Гржебина, Ершова, Португалова, Асланов, Горленко, Чернев, Ци- бульскШ, Зотов, КрижевскШ, Чернявскш, Каменсшй, кабаретный пгЬ- вец Александр Вертинский... Из французских актеров большую извест­ность завоевала в “ Летучей Мыши” певица MapiaHHa Освальд... Де­коративный оформлешя спектаклей делались Ю. Анненковым, Сер­геем Чехониным и французским художником Полем Коленом. Музыка М. Архангельскаго и француза Ральфа Эрвина.Эти спектакли “ Летучей Мыши” были также отмечены париж­ской прессой, как большое театральное собыпе.Н . Бал1ев скончался в СШ А.

3.Еще до перваго появленья в Париже “ Пражан” , находившиеся там руссюе артистичесше круги носились с мыслью организовать более или менее постоянную театральную группу. Так, барон Н . Дризен, имевппй свое театральное агентство, с рядом молодых, частью себя уже зарекомендовавших театральных сил, как, например, Ксешя Мих. Дубравина, Пав. Ник. Лосев (Горин), Сергей Александрович Гурей- кин и др., ставил драматичесше спектакли начиная с 1924 г. В мае состоялся “ Вечер трех авторов” , на котором в постановке А. А. Са­нина шли: “ Хорошая жизнь” Бунина, под наблюдешем Юшкевича его “ Домик сумасшедшаго” и “ Рука Бетховена” в постановке автора — Сургучева. В спектакле участвовали: Лар. Гатова (ст. М Х Т), Квят- ковская (Моек. Театр), Васильев (Нов. Петерб. Театр), Руссова, арт.

РУССК1Е ЭМИГРАНТЫ В MIPOBOM ТЕАТРФ 119Русской Драмы и др. Еще до того им'Ьл место “ Вечер сплошного смеха” , где с учаш ем Дубравиной, Лосева, Руссова и др. шли “ Иванов Павел” и под наблюдешем Тэффи ея “ Брошечка” и “ Вечер” , “ Наши среды” , чашка чаю среди артистов и художников при конферансье Л. С. ЛеО- НИДОВе.Но вот, осенью 1924 г. было положено основаше “ Русскому Дра­матическому Театру” спектаклем, поставленным под режиссурой вско­ре затем умершаго В. Д. Муравьева-Свирскаго. Показаны были “ Без вины виноватые” с участтем В. Ф. Панютииой, А. С. Кировой — одно­фамилицей известной артистки Петербургскаго Малаго Театра, со- звуч1е, которое пришлось уладить во избежите назревавшая инци­дента, — М. В. Радиной, Н . Н . Новицкаго, П . Н . Горина, А. Ф. Горо­децкая, А. И . Лавриновскаго и Г . С. Панютина — заменившая умер­шаго режиссера Муравьева. Безсменным суфлером и помощником ре­жиссера был вышеупомянутый Кремизшн. Вслед за первым спектаклем были поставлены “ Осетия скрипки” , в которрых показала себя пре­красной “ инженю” едва ли не впервые выступавшая А. С. Кирова, а в роли швейцара “ очень забавным” был П . Г. Спицыи, вскоре заре- комендовавшш себя очень толковой постановкой “ Начала карьеры” Рышкова.Приглашеше в качестве главнаго режиссера И . Э. Дуван-Торцова и намеченный гастроли Н . Лисенко, М. Э. Трояновой и И. И . Мозжу­хина позволяли с нетерпешем ожидать развиыя деятельности “ Рус­ск а я Драматическая Театра” . Действительно, первая постановка 1925 года — “ Дети Ванюшина” очень поправилась публике. “ Вечернее время” писало: “ Дубравина вдумчиво и тщательно отчеканила образ Клавдш. Оба Торцовы: старый и молодой провели свои роли с большим подъемом...” . Следующим спектаклем шла “ Вера Мирцева” Урван- цева. Зал был битком набит. Особенно отмечала пресса увлеченную игру Трояновой. С таким же успехом прошла “ Последняя жертва” Островская, а затем с участием Лисенко, Мозжухина, Римская и др. показан был спектакль, на котором играли “ Медведя” Чехова и “ Ста­риков” Аверченко. Дальше шли “ Соколы и вороны” Сумбатова с уча- сыем молодого артиста Александрийская Театра К. Я . Григоровича, горячо и искренне проведшая роль Зеленова. Хорош был и актер ста­рой русской школы Спицын в роли Застрожаева. Публика, по отзывам прессы, “ ловила со сцены прекрасную русскую речь” .Приходится прервать последовательность моей летописи, чтобы отметить состоявшШся 24 марта “ Вечер памяти Аверченко” , устроен­ный “ Русским литературно-артистическим Кружком” с учасыем Тэффи, Куприна, Зайцева, Сургучева, Юшкевича, Саши Ч ер н ая и И. Э. Дувана.В апреле “ Театр” показал “ Мечту любви” Косоротова с учас- пем В. А. Дюкомен, Григоровича, Кировой, Спицына и др., а затем

120 Александр ШИК“ Комедпо брака” Юшкевича с участием Трояновой, Дуван, Гранов­ской и др.Большой интерес вызвала постановка “ Змейки” Рышкова под руководством Григоровича и А. И . Хорошавина, ставших во главе дела. По отзывам газет “ новая дирекщя поставила спектакль безукориз­ненно. Очень искренне провел свою роль Дани Григорович, художе­ственно и умно играла Дубравина роль Киры, а Горин дал стильную фигуру лоботряса Ж ака” . Одновременно, однако, газеты отмечали не совсем достаточное знаше своих ролей некоторыми участниками спек­такля, уповавшими на то, что “ выручит” суфлер, котораго при этом становилось слишком слышно, как “ более чГм дГятельнаго участника спектакля” .Дальше поставили “ Ея превосходительство Настасьюшку” Кон­стантинова, в которой Троянова дала отличный образ русской женщины: жены, матери, домашней хозяйки и няньки. Дубравина создала нужную и естественную фигуру юной девушки, типичным бюрократом был Го­рин, в роли горничной неподражаема была костюмом, интонащей, же­стами и мимикой, по отзыву Викторова, В. А. Грановская. В труппу вошли арт. Малого Театра Д. Н . Кирова, Гринев, Машкеев. В поста­новке А. И. Долинова показан был “ Сорванец” Крылова, в котором выделилась удивительно верным бытовым тоном Граговская в роли крестьянской девушки Маланьи, а Д. Н . Кирова в роли Любы выявила всю глубину зародившейся первой любви.После “ Морали пани Дульской” , траги-фарса Запольскаго, труп­па сыграла еще “ Воспитанницу” Островскаго с учасыем Д. Кировой, Граговской, Долинова, Горина и Сницына, а также и “ Осеннгя скрип­ки” с Панютиной и Дубравиной. Упомянуть следует еще состоявппйся в том же сезоне “ Вечер русскаго спектакля” в Лондоне, в котором приняли учасые Вера Чарова, 0 . Рунич, М. Чернова и Е . Бурлаков- ская, а также и особое “ Детское утро” Саши Чернаго под председа­тельством И. Дувана.Здесь надлежит подчеркнуть заграничную карьеру выдающейся русской актрисы Веры Чаровой, начавшей свою артистическую дея­тельность в Москве, в театре Корша, в очень юном возрасте. После Октябрьской революцш, В. Чарова переехала в Лондон. Несмотря на вполне понятныя трудности, она сумела организовать там “ РусскШ Театр Художественной Мишатюры” , в состав труппы котораго вошли: В. Чарова, Евг. Сафонов, Арсенш Кириллов, Семен Крамской, Кирилл Морр, Иван Тетт и др. Режиссером стал Евг. Брей. Спектакли шли с заслуженным успехом не только у русских зрителей, но и у англичан. В лондонскую русскую труппу начали пр1езжать артисты из других стран: В. Греч, А. Павлов, Б. Карабанов, Евг. Сабурова-Бураковская, Раиса Райг...В 1954 году, в новом театре В . Чаровой (первый театр неожи­

РУССК1Е ЭМИГРАНТЫ В MIPOBOM ТЕАТРА 121данно сгорел) было отмечено сорокапятил'Ые театральной деятельно­сти В. Греч и А. Павлова: “ Свадьба Кречинскаго” Сухово-Кобылина, отрывки из “ Л Гса” А. Островскаго, из “ Анны Карениной” , из “ Бед­ность не порок” , из “ Ревизора” . Кроме того — инсценировки разсказа Л. Толстого “ Отец Серий” и разсказа Чехова “ Загадочная натура” .Позлее наступили более тяжелые годы: скончались И. Тетт и Ека­терина Карнакова. К. Морр покинул Англш ... В. Чарова перешла к устройству русских концертов, очень удачно и продуманно органи­зованных.В. Чарова продолжает жить в Лондоне.Возвращаемся во Францш. Создавшийся под дирекщей Виктора Аренс “ Драматический Театр” без успеха поставил переводную пьесу “ Дочь Улицы” в постановке артиста МХТ А. Уральскаго, а “ Новый PyccKifi Театр” под управлешем Бориса Орлицкаго, после нескольких как будто имевших успех постановок в Европе и Южной Америке, попробовал свои силы и в Париже, где в декабре 1924 г. с у ч а т е м Борейша, Крамер, Родшпова, Городского и др. дал несколько спек­таклей.Сезон 1925 г. завершили спектакли с учаш ем Д. Н . Кировой, Ду- бравиной, Спицына, Горина и др., шел в постановке Григоровича “ Пре­восходительный тесть” . Очень занятным оказался и спектакль, шедппй в пользу “ Зимней помощи” , в котором с учаспем Дубравиной, Гло­товой, Келдыш, Карабанова, Кузнецова и Горина была впервые по­казана новая пьеса Ренникова “ Галлиполи” .4.Попутно с работой “ Русскаго Драматическаго Театра” в Пари­

же, ставшаго центром театральной зарубежной деятельности, не вхо- дивнпя целиком в эту оргаиизацно театральный силы объединились под другими назвашями. Так, артистка Петроградскаго Малаго Те­атра Д. Н. Кирова возглавила “ РусскШ Интимный Театр” , который на рю Кампань-Премьер дал ряд спектаклей. Для открыНя зимняго се­зона 1931 г. при учаегш Лисенко, Граговсксй, В. С. Горева, С. Г. Врублевскаго, Б . Н. Шупинскаго и др. и при заведующем репертуа­ром кн. Ф. Н. Касаткине-Ростовском шли “ Бешенныя деньги” Остров­скаго в постановке К. В. Сафонова. Дальше в репертуар вошли “Ле~ ппй” Чехова и “ Дорогины” Тренева.Тогда же открылся и “ Зарубежный Камерный Театр” , основан­ный Б. Н . Эспе, ставшим его первым директором. “ Интимный театр” Кировой и “ Театр Комедш и Драмы” Барановской (для открыли поставивппй пьесу Андреева “ Тот, кто получает пощечины” с учасНем М. П . Рейнгардт, Спицына, Клименко и др. в постановке А. А. Пав­

122 Александр ШИКлова, игравшаго клоуна “ Тот” ) носили типично эмигрантски характер случайных начинанШ, тогда как “ Камерный театр” , выступавнпй в большом кс-нцертном зале газеты “ Ле Журналь” , придавал огромное значеше сосредоточенности и серьезности постановки, выступая даже без суфлера с артистами, знавшими свои роли “ на зубок” . Репертуар “ Камернаго театра” включил среди прочаго пьесу Пота-пенки “ Чуж1е” , не дававшую большого матер1ала для игры, хотя Дубравина и отлич­но провела свою роль вдовы Уткиной, которой драматургом было мало отпущено черт для обрисовки характера, а С. Глебов создал любо­пытную фигуру адвоката Крутоносова. “ Ц г1ши” Сумбатова, — по су­ществу, вещь устаревшая, — проходили в обстановке былой провин­циальной жизни, но участники, как отмечала пресса, “ играли серд­цем” , особенно Е . А. Маршева, Дубравина, Муратов, сам Эспе.“ Доходное место” Островскаго было отлично разыграно Скокан, Ё . Кедровой, Загребельским, В. II. Субботиным в постановке А. А. Павлова. “ Благодать” Урваннева шла в постановке Эспе с учасНем Зелицкаго, Дубравиной, Муратова, Клименко, Петрункина; “ Власть тьмы” под режиссурой М. Токаревой, игравшей Матрену, была отлично показана с Анюткой — Крыжановской и Никитой — Богдановым. Постановка эта напомнила об исключительном показе этой пьесы в “ Русском Драматическом Театре” , где с такой искренностью и темпе­раментом в роли Никиты выступал Вырубов, Горин как бы превзошел самого себя, создав исключительно сильный и совершенный образ Митрича, а Лиля Кедрова перевоплотилась, по единодушному отзыву прессы, “ с редким искусством в девочку Анютку” .БогатейшШ репертуар “ Театра” включал еще “ Человека с порт­фелем” , “ Недоросля” , “ Певца своей печали” Дымова, “ Ночную се­ренаду” Ланпеля и шедшую в бенефис Е . А. Маршевой в постановке Е . Н. Рощиной-Инсаровой “ Веру Мирцеву” . Опытная рука поста- новщицы, по отзывам критиков, “ хорошо сказалась на спектакле” , в котором участвовали Н. Н . Новицкш, В. А. Кострова, Б . Н . Кузне­цов и др.В постановке Рахматова показана была “ Хозяйка гостиницы” Гольдони с Е . Липковской в главной роли и самим постановщиком в роли кавалера Рипофрата. Отмечу еще “ Дядю Ваню” с прекрасной основной тройкой: Зелицким — профессором, Рахматовым — Астровым и Эспе — дядей Ваней. Сопю с большой душевной чистотой создала Дубравина, а Вафлю сдержанно и безподобно отчетливо вылепил Го­рев. Наконец, укажу на постановку “ Вишневаго сада” Богдановым, в которой на редкость целостный и продуманный образ Раневской дала Е . Н . Рощина-Инсарова, захватившая зрителей своей трактовкой по существу безтолковой и безпомощной в порывах своего сердца поме­щицы, утратившей почву под ногами. Трогательную Варю показала Дубравина, Токарская отлично изобразила Дуияшу. Загребельсюй

РУССК1Е ЭМИГРАНТЫ В MIPOBOM ТЕАТРГ 123был хорошим Лопахиным, Телегин образно изобразил Фирса, а Суб­ботин дал очень живого Яшу, этого “ не то хама, не то лакея” .5.Здесь будет уместным включить в повгЬствоваше нисколько строк о работе в начале тридцатых годов на Дальнем Востоке популярнаго там драматического артиста В. И . Томскаго, неутомимо ставившаго спектакли сперва в Харбин!*, а затем в Тянь-Цзине. В труппу его вхо­дили М. А. Туманова, Судьбинин, Истомин, Нирова, Григорьев и Дья­ков, с которыми он сыграл до сотни спектаклей, собираясь перебросить свою деятельность в Ш анхай. В своей беседе с сотрудниками выходив- шаго в Харбине журнала “ Рубеж” он сказал, что за годы работы на Дальнем Востоке убедился в том, что публика желала, иметь театр с здоровым репертуаром. “ А таковой, — заявлял он, — есть, есть силь­ные талантливые артисты, есть зритель” .Вернемся снова в Париж. В 1938 году с большим успехом про­шла пьеса Владим]ра Сирина-Набокова “ С о бьте” , в постановке, де- коращях и костюмах Ю . Анненкова. В главных ролях были Л. Кед­рова, В . Мотылева, М. Токарская, Н . Тскарская, М. Крыжановская, Евг. Скокан, Богданов, Бертеньев, Петрункин, В. Субботин...Вслед за “ Собьгием” начались репетищи второй пьесы В. Сири­на-Набокова: “ Изобретете Вальса” , с той же труппой и с Г. Хмарой в заглавной роли. Нахлынувшая война прервала эту работу, и пьеса не была поставлена.Прежде чем говорить об образовавшемся в Париже, в 1934 г., “ Театре Русской Драмы” , я ограничусь беглыми замечаньями о двух, не получивших широкаго развиНя иачинашях. Хотя имелся и “ Рус- скШ Драматическш Театр” Евгенш Питоевой, в сентябре 1943 года открылся “ Театр без занавеса” . Устроители, во главе с Сургучевым, поставили себе задачу “ высокого парешя” , в чуть ли не государст­венном размахе, надеясь на широкую матер1альную поддержку Ел. Влад, и Павла Альб. Оршевичей, соблазненных идеей создатя театра, далекаго от “ беженскаго типа” .Несколько спектаклей прошли по несколько раз, как, например, “ Своя судьба” , выдержавшая в декорацьях Добужинскаго и Лапшина восемь иредставлешй. Всего за сезон 1943-1944 гг. было дано до 50 спектаклей из 12 различных постановок. Была даже организована “ Сту;ця” для подготовки новых кадров, которою руководили Греч и Павлов. В репертуаре были: “ Ведьма” Чехова с Грановской и Суб­ботиным, намечалась постановка ряда оперных отрывков из “ Паяцов” , “ Онегина” , “ Трав1аты” и др. “ Прсдложете” Чехова шло с арт. Мал. Театра Смолдовской, дальше в репертуар включены были “ Пащенты”

124 Александр ШИКТэффи и парод1я на солдатски! спектакль “ Графиня Эльвира” , в ко­торой очень см'Ьшили зрителей ЧернявскШ и Субботин в ролях гра­фини, а Граговская чаровала в роли генеральши. Посл'ЬднШ спек­такль состоял из “ Экзамена на чин” Чехова и “ 29 февраля” Ун- ковскаго.Некоторый успгЬх выпал также на долю Парижской группы арти­стов “ Летучей Мыши” , начавшей свою работу в тяжелых услов1ях оккупацш дивертисментом, в котором участвовали Субботин, Скокан, Н. и Е . Кедровы, Болотовский, ЧернявскШ и Тел’Ьгин. Гастролировали в театрЪ и Тэффи и Александр Скаржинскш, создававппй надлежащую атмосферу “ театра мишатюр” . Спектакли им’Ьли м^сто по субботам и воскресеньям, несмотря на отсутствие осенью 1944 г. метро и элек­тричества.(Око-manie с.тдует)

Александр Шик.

Среди книг и ж урналовВл. ПОРВИ Н-П10ТР0ВСК1Й «П03ДН1Й ГОСТЬ». Том II.Изд. В. Камкина. Вашингтон, 1969 г.В этом втором том'Ь произведший Владим1ра Корвин-Шотровскаго помещены его поэмы разных лет, а также драматическая поэмы.Помню, когда вышла в Париж!» его книга “ Пораж ете” , как по­трясли меня стихи о Poccin! В них было столько боли, но боли уже претворенной в музыку — торжества не только над личным страда-тем, но также над м1ровой злобой и глупостью. Да, бывают иныя “ пора- жешя” , которыя стоят самых славных побед...Страна высоких заблуждешй Еще открыта для души.Мы за большое пораженье И против маленьких побед,Мы принимаем униженье,В котором униженья нет.Побитые камнями чуда,Найдя в паденье уголок,Глядим без зависти оттуда На тЬх, кто с нами пасть не мог.

(Поражете )О Белом движенш с большой силой писали два поэта — наши современники — Марина Цветаева и Корвин-Шотровсшй. Но у Ц ве­таевой тон всегда мажорный, в то время как голос у К .-П . становится особенно приглушенным, когда он глубоко что-то переживает.В этой рецензш я не буду снова подробно говорить о поэзш Вл. Корвин-Шотровскаго (см. мою статью в мартовском номере “ Возрож- д е т я ” ), это уже сделали друпе. Отзывы некоторых критиков, в раз­ные моменты писавших о К .-П ., включены во второй том “ Поздняго Гостя” . Самая интересная — большая статья ныне покойнаго Ю. Офросимова (перепечатанная из “ Новаго Журнала” , кн. 84, 1966 г .) , в которой он дает обстоятельный анализ творчества поэта и разска- зывает о встречах с Корвиным и о его бшграфш. Для тех, кто хорошо знал автора “ Воздушного Змея” и любил его как человека и поэта, он воскресает на этих страницах, со своими шутками, чудачествами и немного меланхолической ирошей.В этой статье хочу лишь высказать мысли о некоторых особенно­стях и литературных npieMax В. К .-П .

126 СРЕДИ КНИГ И ЖУРНАЛОВХарактерна для него способность быть деятельным участником Исторш (пишет ли он о гражданской войне или о Сопротивленш) и, одновременно, — ея безпристрастным наблюдателем, как бы изда­лека созерцающим эти трагичесшя собьтя.Возьмем, например, в той же поэме “ Поражеше” описаше рево- лющоннаго Петрограда.Торжественное разрушенье,Величественный вид пустынь,Громоподобное крушенье Несокрушаемых твердынь...Медный Всадник, как некШ грозный Обличитель,Внимал, как рвется мат победный К дворцовой рухнувшей стене.Его лицо не потемнело,Лишь под копытами коня Змея свивалась и шипела, —Рука державная, звеня,Над мертвым городом широко Зловешдй очертила круг,И смехом пламенное око Как солнце вспыхивало вдруг.Как великолепно схвачен облик другого “ Вершителя судеб” Рос- сш — Ленина.Шумит гражданская гроза,Гигант стоит неколебимо,И только узк!е глаза За ним следят неутомимо.На загнанном броневике Ладонь широкая разжата, —Есть сходство грозное в руке С той, устремившейся куда-то.Штыки и снег со всех сторон,Пайки — и выстрелы вприправу, — Гранитный город обречен На устрашающую славу.Гнездо исторш горит,Птенцы раздавлены ногами,Скрипят века под сапогами--------Внимаше! Он говорит--------

СРЕДИ КНИГ И ЖУРНАЛОВ 127И загудел весь шар земнойКак мяч футбольный перед го-лом,Врываясь с треском в Mip иной,Он лопнул с грохотом тяжелым.Заглохла наскоро войнаПровинщально и ненужно...В поэме “ Возвращеше” , поот вспоминает друга, товарища счаст­ливых школьных л'Ьт, погибшаго в застенках Гестапо. Корвин обла­дал редким даром — дружбы. Но что такое дружба? ведь это одна из граней Любви. Благодаря способности остро сочувствовать другому, поэт может проникать в его сердце, жить его тревогами, даже вопло­щать в нискольких ярких образах дух чужой релипи.— Я освятил тебя во чрев!,— Я до рождения призвал,— Ты — город мой, ты меч во гневе,— Железный столб и медный вал.— Я ждал тебя, но лоб блудницы— На всех дорогах осквернен,— И вот — Я двинул колесницы— Наследственных твоих племен.— Определил и не нарушу,— И в ярости не отступлю, —— Я как занозу выну душу— Затем, что все еще люблю.Разве в этих негодующих словах не чувствуется ревнивая караю­щая десница “ Ветхаго деньми” !Поэт проходит безчисленныя метаморфозы, преодолевая простран­ство и время, и чувствует себя, как в родном доме, в итальянском Ренессансе...Корвин-ШотровскШ был рожден стать творцом трагедШ — самаго динамическаго искусства, быть может, и, в каком-то смысле, самаго эфемернаго, ибо успех пьесы зависит, прежде всего, от игры артистов. Но этот выбор не должен нас удивлять, так как автор Драматических поэм мучительно испытывал именно хрупкость, не только всего при- зрачнаго недолговечнаго нашего Mipa, но и Mipa внутренняго, создан- наго нашей фантаз1ей. Однако, пьесы его предельно жизненны и креп­ко построены. Отбрасывая свою гамлетовскую личину, он всегда дает жизнь полнокровным героям — будь то люди Ренессанса, историче- сшя лица (и даже мифичесшя), люди сильных страстей, огненнаго духа, как Пушкин, Бетховен, Дон-Жуан. Литературный темперамент поэта ищет выхода в переживашях. в действш другой эпохи, когда

люди не были обезс-илены разъедающим скепсисом, потерей всех ил- люзШ.Отметим другую любопытную черту всякого гешя. Я придаю этому слову вовсе не обычное его толковаше как исключительнаго разно- сторонняго таланта. Первоначально слово это, повидимому, обозна­чало того, кто питается от первоисточника, от слова генезис — рож- деше. Эта черта — способность перевоплощаться в каких-то чудо-вищ, извергов, изображать их, как будто автор побывал в их шкуре. Чита­тель, не испытавшш творческаго акта, часто воображает, что творец сих произведены должно быть большой мерзавец и плут сам, если мог так хорошо об этом всем рассказать! Но вспомним Пушкина! “ Г ет й и злодейство — две вещи несовместныя” ... Эту мысль выска­зывает его герой — Моцарт. Заметьте — эти слова действуют как закляНе на Сальери, укрепляя в нем намереше убить соперника, ибо убШца — не гетй и не мог противиться своей завистливой природе.Но вернемся к вопросу о творческом акте. Совсем не обязательно человеку самому совершить преступлете, чтобы испытать, что такое мучете совести или отвращеше к жизни. Достаточно уметь сочувство­вать другому, пережить его соблазны. Это нетрудно, ибо в каждом из нас заложены семена всех страстей. Но претворить кошмар души, кровавое злодеяте в высокое искусство может только настоянцй ху­дожник.У каждаго из героев Корвина своя душа, свой язык и интонацш, поэтому они так живы и убедительны, — будь то Франческо Ченчи или Фома (Король), ни перед чем не останавливаюшдеся чтобы удов­летворить свои безудержный желашя; или жестокте палачи и наемные убШцы, или же такая чистая пламенная девушка — Беатриче Ченчи — “ львиная душа в сосуде хрупком” .Но почему такой одаренный драматическШ писатель, как К .-П ., так мало создал в этой области? Жизнь Владюпра Львовича была не­легкая: чтобы прокормить семью и дать образоваше сыну, блестящему математику, ему приходилось работать день и ночь, раскрашивая плат­ки, за которые платили гроши. Чтобы стать писателем известным ши­рокой публике, нужна, увы! реклама, а чтобы найти одобрете в гла­зах читателей и критиков, недостаточно быть талантливым...Прав Гееорпй Иванов:Узнает ли когда ниоудь она,Моя невероятная страна,Что было солью каторжной земли?А, впрочем, соли всюду грош цена —Просыпали — метелкой подмели...

128 СРЕДИ КНИГ И ЖУРНАЛОВ

О. Можайская.

И в а н Н о в г о р о д - С Ь в е р с к ш10 поля 1969 года под Парижем скоропостижно скончался писа­тель Сибири, знаток ея народов, ея эпоса, певец Ледниковой Пустыни (так называл его И. С. Шмелев), Иван Иванович Новгород-Северсшй. Пушкинист проф. М. Л. Гофман писал о нем: “ Новгород-СГверскШ, поэт совершенно непохожШ ни на кого дру­гого, но настоящей, Бедней милостью, поэт, никому не подражает, и Пушкину, но выходит на гЬ же самыя вершины высокой святой поэзш, в прим'Ьнеши к Ив. Новгород-СГверскому можно повторить слова Жу- ковскаго: “ Поэзш есть Бог — в святых мечтах земли” ...“ О чем он пишет? Д1апазон его творчества огромный.. Он мог бы написать одно или два стихотворешя и все равно был бы громадным поэтом” .Картины далекаго севера мощно и красочно встают перед нами в стихах Ив. Новгород-СЛверскаго, посвященных неизвестному для боль­шинства читателей краю Сибирскаго Севера. Необычайный свГт Се­верного Ы ятя, отраженного в снегах и льдах, в фантастических ледя­ных храмах и замках торосов — стоячаго льда, вспышки сполохов, разсыпающихся кумачом, маками, смарагдом в безмолвной полярной ночи, таинства Севера с его народами, с летом Ш АМ АНОВ:На бубне волшебном летели шаманы —Спешили за солнцем, встречали весну.На бубне гремящем летели шаманы,Смеялися в тучах, блистали огнем.Кругом ликовали полночныя страны,Навстречу стремились гагары, турпаны И иочыо над тундрою было как днем.Все наполнено великим дыха Hi ем Творца, кипящей жизнью земли, увлекающей и покоряющей нас заветами высшей любви, — вот на- строеше Новгород-Северскаго в его Северной поэзш.И далее, Новгород-Северскш через неумолимые законы тайги, че­рез звериныя тропы, гусиные, журавлиные перелеты уводит нас к “ Вершинам” , горы, теснясь, устремляются ввысь, ввысь и человек с ними увлекается взлетом в небеса, к солнцу:Кручи над кручами, в смелом стремленья,Выше и выше, до снежных вершин,Тянутся к небу их мощныя звенья,

130 Ю. А. КПрах попирая безкрылых долин.С Новгород-Северским мы подходим к пустыне, к безкрайней дали песчаных дюн, к зыбким и знойным пескам — золотым, возне­сенным и пронзенным солнцем, многоустным, многозвонным, где Гос­подь в древнем храм!; — золотом дацан!; перед чуждою ему святыней, в синей дымке, под сводом храма, предстал наедине поэту, в его мо­литве и хвал!; Творцу:Господь, Хвалу Тебе пою,И перед чуждою святыней В тиши Дацана в дымке синей Как зачарованный стою.Ив. Новгород-ОЬверскШ достигает космических звездных далей, шагая с Планетами в Огнекрылый Путь:“ Звезда чуть зримая — Нептун,Как страж планет на грани Mipa.Я чуть коснулся робких струн,Но громко зазвен!;ла Лира.Приветствую тебя, старик!Твои каждый шаг — для нас эпоха...ЗвгЬздпыя поэмы служат мостом к xiipy надзвездному — Предвеч­ной колыбели, глубошя релппозно-философскгя строфы поражают мысль, воязвышают душу, завершаясь стихами глубочайшей хрисНан- ской любви:В стремнину вечности низринутся века,И прах планет разв!;ется над бездной,Но, голубой дорогою, надзвездной,Нас оградит Незримая Рука.И выше вечности, к Предвечному стремясь,С восторгом возносясь к Всесветной Колыбели,Где новые Mipbi лишь только что зардели,Мы узрим там стихов иную вязь.И новая Псалтырь безмолвье потрясет,И новый Гимн, неслыханный, услышим,Скрижали иовыя грядущему напишем...Верь! К жизни новой нас Предвечный вознесет.Новгород-СеверскШ вводит нас в свой цикл “ Библейских Н апе­вов” сборником “ Пророки” и завершает его книгой “ Благовесте” .Всей Твари поднебесной Да будет благов!;ст1е cie...Да будет помощью чудесной!

Иван НОВГОРОД-СЪВЕРШЙ 131А ты креписьПод ношей крестной —Душой ликуя В каждом дн'Ь!Светлым чудотвс-рныя иконы Бож1ей Матери целым ожерельем жемчулшн-поэм посвященных Ей открывают нам дивный Mip почита- nin православной Церковью Богородицы, отраженный в дупгЬ русскаго народа:ОДИГИТР1Я — ПУТЕВОДИ ТЕЛ ЬН И ЦАРазстуиитесь, дали сингя, —Дайте тропку Богородице!Не Она ль Святая Скингя,И не в Ней ли небо- сходится И с землей, и с нами темными.Пресвятая Богородица,Попечалься над бездомными!

П УТИ ВЛ ЬСКАЯНе в Путивл'Ь плачет Ярославна,А по всей родной земл!’>,С нею Матерь Божья неустанно Сыну молится во МГл!».Русь моя, вечерняя зигзица,Веруй в горести своей!Не скорби, — Небесная Царица Внемлет жалоб!» Твоей...Временами поэт несется в вихре современной жизни, зовет всех к будущему в труд!» и борьба за истину, навстречу побеждающему валу любви, где воочпо предстанет воля Великаго Зодчаго:Апокалипсис времен,В м!ровом круговороте Мы стоим на пс-вороте...Лучших зорь придет черед,Надо верить!..Все за труд, мы люди — братья!Нас не тьма, возьмет в объятья Свет Творец, Великш ЗодчШ.Этот кратий, далеко не исчерпывающШ обзор творчества Ив. Нс-в-

132 Ю. А. К.город-Северскаго хочется закончить еще одним стихотворешем, впол­не выражающим настроенность души поэта:В противоречь!! наших дней У нас одно святое знамя,Ты, пострадавпий за людей,Ты, распинаемый и нами.Непревзойденный Твой завет:Любви, прощенья, состраданья —Вот высшее на свете знанье,Единый Путь, иного н'Ьт.Родился Ив. Hi вгород-Северскш 13 ноября 1893 года и провел детство на заимке близ Алексеевича на реке Зее, притоке Амура, а потом в Маршнске Томской Губернш. Род Новгород-Северских происхо­дил из города Новгород-Северска и переселился в Сибирь много по- колегпй тому назад. Отец его был участником Балканской освободи­тельной войны. Учился Иван Иванович в Омском Механико-Техниче­ском училище имени Александра III , а потом окончил с отлшйем Иркут­ское Военное училище. По делам семьи, а позже по делам Переселен- чес-каго Управлешя, он изъездил на коне и на почтовых всю Сибирь от северной тундры до Алтая и Приморья.Участник первой MipoBOfi войны, он был тяжке- контужен и всю жизнь страдал от последствШ потрясетя. В Императорской армш он получил чин капитана, позднее ротмистра, йотом принял учасые в Доб­ровольческом движенш и после второй, почти смертельной контузш был отнесен в морг, но ожил и был произведен ген. Врангелем в пол­ковники. Его песнь “ Пусть свищут пули” распевалась русскими сол­датами всю войну, а позже участниками Корниловскаго Удар наго полка.В эмигращи И. И. Новгсрод-СеверскШ был редактором-издателем юношеских журналов, опубликовал много сборников стихов, а в прозе ему принадлежат Спбирсшя сказки, Легенды о Бож1ей Матери, Восточ­ный легенды и ряд разсказов, часть которых находится еще в руко­писи. В 1926-1927 гг. он был студентом Богословскаго Серпевскаго института в Париже.Все творчество Ив. Новгород-Северскаго, человека удивительной доброты, проникнуто глубокой верой, почиташем Бож1ей Матери и свя­тых и любовью к Россш и к воспитавшей его Сибири. Можно надеяться, что удастся издать весь ценный поэтическШ и литературный матер!ал, который остался после почившаго писателя и поэта.

Ю. А. К.

Б. БОРИСОВ.ПО «ТУ» СТОРОНУТЕМА ЛЮ БВИЭта тема на страницах советских газет — не новая. Но она начи­нает подозрительно часто повторяться.Так, например, 29 поня “ Комсомольская правда” поместила (в черной рамке) заметку “ Примите пашу любовь” .На полосой коммунистической газеты такое заглав1е выглядит как-то дико. Коммунизм и любовь!Речь идет о любви учителей к учащимся. Забегая нисколько впе­ред, следует подчеркнуть, что о коммунизме и его строительстве тут говорится вскользь, как бы нехотя.Чтобы ознакомиться с гЬм, как парнйные наставники напутствуют вступающих “ в большую, самостоятельную жизнь” будущих строите­лей этой “ новой жизни” , приведем все более или менйе интересныя м^ста из речи директора школы, напечатанный парийной газетой.“ И мы тоже, как папы и мамы, в последнюю минуту хотим сказать очень многое и, как нам кажется, очень важное. Вы помните наверно эти слова: “ Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан” . ”Звучит это так же, как некогда у Некрасова, но сегодня это зна­чит — не вмешивайся ни в кащя общественные и государственный дела. Это очень убедительно и выпукло показал Лиходеев, в фельетоне, о котором у нас уже был разговор.Но дальше...Дальше все то же, что было и раньше, только лучше упрятано в словесную оболочку.“ В чем секрет молодости? Как ее сохранить? Вы еще этого не знаете... Ну так вот. Секрет очень простой. Заключается он в одном слове: любовь. Мы вам желаем любви, большой любви. Любви к своему делу, к труду, к своему народу, к комсомолу и парни, к своей От­чизне.“ Мы желаем вам и другой любви. Той, о которой вслух для всех говорят поэты, а все люди говорят об этом только вдвоем” .Директор говорит гладко и достаточно убедительно, если только слушатель или читатель его речи не вспомнит, что произнося ее, об­служивает он ту самую парию, которую он помянул только один раз, да и то вскользь, парню, далее и после реабилитацш выживших крым­ских татар не пускающую их на родныя места, парню, не исполняю-

134 Б. БОРИСОВщую ею же установленных законов и в нарушеше их водворяющую своих граждан в концлагери, исиравительно-трудовыя колоши, пси- х1атричесшя больницы.А тогда во весь рост встает вопрос: что заставило парию подни­мать эту тему, для нея такую необычную, такую, по существу, враж­дебную ея доктрин!; ненависти, именуемой и сегодня “ борьбой клас­сов” даже и в СССР, где “ классы” , если и сохранились, то только в пользу высших парнйных “ товарищей” , да особо ответственных и способных из числа rbx, кто своими талантами и трудами вольно или невольно продолжает обслуживать парню?Это положеше настолько очевидно, что “ Самиздат” распро­страняет известную брошюру академика Сахарова, в которой говорит­ся, что борьба классов — дело времен давно прешедших.Директор школы, стараясь заданное ему дело выполнить как можно лучше, явно переборщил, когда закончил свою речь следующи­ми словами:“ Милыя д!;ти, мы вам никогда не говорили: милыя дети, мы вас действительно очень любим. Примите от меня, от всех ваших учи­телей нашу огромную любовь и пронесите эту любовь через всю вашу жизнь” .Как всегда, когда выполняется парпйпое задаше, бывает, так сказать, и перевыполнеше. Так и теперь — перевыполнили, и “ милыя дети” , “ мы вас очень любим” звучит невыносимо фальшиво.Этим отличается и не только частично цитированная речь дирек­тора выпускникам. И получается впечатлеше, переходящее в уверен­ность, что тему о любви Агитпроп выпустил в печать рановато.Ш А РА Х Н У Л И С Ь ...Частичное объяснеше этого явлешя находим в “ комментар1ях к письмам о воспитанш чувств” .“ Передо мной десять писем в редакщю. Две стопки. В одной — откровенья отцов, в другой — от взрослеющих детей. Письма “ про любовь” . ”Подборке уделено много места, но, конечно же, все разнообраз1е подходов к вопросу этим не исчерпывается. И ничего новаго в них, по существу, нет. Приведем поэтому только то, что пересказано о пос­леднем из писем.“ Можно ли петь песни про любевь? — спрашивают старшекласс­ники. Везде пишут, что самая чистая любовь бывает в семнадцать лет. А наши воспитатели боятся этого слова как огня. Даже в песнях, который мы поем на смотрах самодеятельности, слова про любовь

ПО “ ТУ” СТОРОНУ 135вычеркивают и заменяют другими, как будто это пошлыя слова. Пожа­луйста, убедите смотровую комиссш, что это слова хоронйя...” .В сов'Ьтсюй быт вошло выражеше: “ шарашкина контора” . Упот­ребляется оно, когда о ком нибудь хотят сказать, что он в своих рй- шешях или мн'Ьшях шарахается из стороны в сторону. Повидимому, это словечко, меткое как пуля снайпера, вошло в жизнь под впечатлТ>- шем того, как ведет себя п а р т .Всего пятьдесят лет тому назад, были “ товарищ Коллонтай” с ея Teopiefl стакана воды и иарыйная пропаганда “ любви без черемухи” , давшая множество беременных девочек и несметное количество венери­ческих заболеванШ. С тех пор пария “ шарахнулась” . И наложила печать иринудительнаго молчашя вообще на слово “ любовь” .Сказанное касается внутренней жизни страны. То же самое можно наблюдать и в делах, касающихся иностраннаго Mipa.Так, например, “ Комсомольская правда” в номера от 17 шля по­местила заметку “ Старт АпОллона-11” . Вызывает она особый интерес и содержащем, и тоном. В противоположность прежней практике, когда парийная печать об американских дс-стижетях в космосе сообщала, в лучшем случае, весьма коротко, как о происшеств1ях не заслуживаю­щих особаго интереса, а в первые дни после полета Гагарина и с не­скрываемой прошей (тоже, дескать, и капиталисты туда же суются), теперь сообщеше дано обстоятельно и в пристойных тонах.“ ...Космический корабль с помощью ракеты-носителя “ Сатурн У ” выведен на орбиту... Кто же эти отважные люди, которым доверили са­мый ответственный полет с высадкой на Л ун е?..” .Выдержанная в серьезном и деловом тонЬ заметка заканчивается некоторыми бшграфическими данными о всех трех космонавтах.Следует признать, что такой объективной информацш до сих пор не доводилось читать на страницах иартШной печати. Но загадки в этом нет. Когда эта заметка сдавалась в набор, было уже совершенно ясно, что первыми космонавтами высадившимися на Луне будут не советсше. Партш ничего не оставалось, как только постараться как можно скорее и основательнее изгладить из памяти людей собственное многолетнее и подчас до неирилтпя неуемное бахвальство.За последнюю четверть века произошло два исключительно важ­ных собьшя: взрыв атомной бомбы и высадка на Луне. И оба эти собьтя осуществлены американскими силами, помимо исключительной тотальности партШных вождей и непревзойденнаго значетя марксиз­ма-ленинизма. Факты говорят о том, что коммунизм — вовсе не ведущее учете, он — не передовая сила даже и в созиданш матер1альных цен­ностей.Из событий свидетелями которых мы были за последте годы,

136 Б. БОРИСОВможно сделать и еще один вывод, в свою очередь не утешительный для партш.Гагарин осуществил свой первый полет за несколько месяцев до американскаго. Это дало повод партШной пропаганде потешаться над американцами. Но вот теперь, “ спасая лицо” , парНя послала аппарат “ Луна-15” за три дня только до старта “ Аполлона-11” , да и то, кажется, не совсем удачно. Во всяком случае, сообщешя о нем как-то не во-время затихли.Короче говоря, партш в космосе нанесен такой удар, последств1я от котораго сейчас невозможно предвидеть. Но они скажутся, несомнен­но, не только вне, но и внутри страны. Израсходованные неисчисли­мые милл1арды народнаго достояшя и крик о достижешях “ возможных только в стране пос-троеннаго сощализма” не помешали проигрышу “ соревновашя” .Ж АРКОЕ ЛКТОНо не столько для СШ А, как предсказывали партшныя газеты. В самом Кремле не мало забот, котсрыя “ поддают жару” партШным вождям.•3а два дня до окончашя м1рового съезда представителей “ ком­мунистических и рабочих парий” , московсыя газеты (воскресный номер “ Правды” от 15 ноля) опубликовали постановлеше Ц К КПСС и Совета министров СССР “ О мерах по обезлечешю уборки урожая и заготовок сельскохозяйственных продуктов в 1969 году” .Этот партШно-правительственный документ меньше всего похож па государственный. В лучшем случае он напоминает те давно про- шеднпе годы коммунистического правлешя, когда, не обращая ни на что внимашя, повторялось одно: давай, давай! Его же можно прирав­нять и к истерическому припадку нервной женщины.Документом этим мобилизуется грузовой транспорт любых пред- npinTiir, учреждений и организащй, вместе с его водительским составом и ремонтными средствами, для перевозки урожая и заготовки продо­вольственных припасов. Мобилизованным шоферам и ремонтникам со­храняется 75 % их средняго заработка, по месту постоянной занято­сти. Вопреки прежним парпйно-правительственным постановлешям, на сельсксхозяйственныя работы и работы на хлебопр1емочных пунктах мобилизуется трудовое населеше городов, за мобилизованными сохра­няется 50 % месячнаго заработка но месту основной работы и всем им оплачивается проезд.Совхозы должны, по этому постанс-вленно, выделять до десяти процентов овощей, фруктов и ягод для продажи постоянным и вре­менным работникам “ по плановой себестоимости, но не выше рознич­

ПО “ ТУ” СТОРОНУ 137ных цен”. (Дожили, значит, до того, что частник — “ спекулянт и захребетник” — имеет возможность свои цены спускать ниже предала государственных — твердых!).И, наконец, устанавливается почетное зваше “ Отличник авто­мобильных перевозок сельскохозяйственных продуктов урожая 1969 года” , с вручешем грамот от облисполкома, крайкома и даже Совета министров республики!Не нужно быть пророком или сверхслещалистом, чтобы сказать, что этот “ правительственный” акт означает хаос в хозяйстве всей страны.“ В РСФСР и Казахстане на целинных землях предоставлено право с начала поступлешя хлеба труд рабочих-грузчиков оплачивать по расценкам, повышенным на 50 % ” . А рабочим не-грузчикам этого повышешя не полагается? Как же они-то будут работать и что полу­чат в результат^ своей работы на месте назначенья?Трактористам-машинистам и комбайнерам совхозов, работающим без потерь, разрешено выдавать зерно в размере от 2 до 4 центнеров безплатно. А не трактористам, не совхозникам?Постановлеьпе, помимо всего остального, широко открывает двери для самых разнообразных нравонарушенш...На последних снимках Брежнев выглядит человеком неуравнов'й- шеным, особенно на снимках крупным планом. И не удивительно: Мао, Чехословакчя, американская высадка на Луне... А теперь и уборка урожая, состоите котораго заставило бить в набат несмотря на iipucyTCTBie в Москве знатных ыартшных представителей из семи­десяти пяти стран.“ Н ЕЛ ЬЗЯ ДОЛЬШ Е М И РИ Т ЬСЯ ”В “ Правде” от 29 Коня появилась корреспонденщя из Красно­дарского края (прежняя Кубанская область) “ Овощи просятся на стол” . Редакшя предпослала ей слКдуюшдя строки:“ В редакцно “ Правды” поступают сообщенья о недостатках в снабженш населешя свежими овощами и фруктами. На исходе ьюнь, а в магазинах порою трудно пршбрКсти зеленый лук, капусту, морковь и друпе овощи. Мало поступает в торговую сеть и фруктов. Одним из крупных производителей и поставщиков этой продукщи является Крас­нодар скШ край. Редакщя поручила своему корреспонденту ознако­миться с ходом производства ранних овощей и фруктов в хозяйствах края, с организащей их сбыта и торговли” .Этим сказано все. Нам оставалось только посмотреть: шЬт ли чего новаго в достиженьях научно обоснованнаго сощалиетическаго хозяй­ства, что способствовало бы такому положенно. Мы добросовестно прочли

138 Б. БОРИСОВвсю корреснонденшю и должны сказать, что ничего новаго в ней не нашли. Стара и песня. Бюрократически! и вдобавок очень сложный аппарат не может справиться с такой серьезной и тяжелой задачей, как перевозка и продажа, скажем, зеленаго лука. Н а рынке его п1>т и за ним идет безуспешная охота покупателей. Ограничимся поэтому тем. что написала редакшя как пос.тЬслов1е к корреспонденцию“ Сообщеше нашего корреспондента показывает, что для улучше­ния снабжешя трудящихся промышленных центров фруктами и овоща­ми требуется решить ряд важных проблем. Надо не только своевре­менно и без потерь убрать выращенный урожай, но и доставить про- дукпно в хорошем виде потребителю. Между тем в работе заготови­телей, торговли, транспортников, автомобилистов существует разнобой, нет должной слаженности п четкости. Это дорого обходится и государ­ству. и хозяйствам, и потребителю. Нельзя дольше мириться с подоб­ными фактами.'‘Публикуя эту корреспонденции, редакшя “ Правды” обращает внимаше министерств сельскаго хозяйства, торговли, пищевой про­мышленности, руководителей Центросоюза, их органов на местах на не­обходимость принять неотложный меры для обезпечешя населешя свежими овощами и фруктами” .До тех пор пока картошкой и луком снабжают населеше три ми­нистерства и один Центросоюз, ннкашя “ неотложный меры” не помо­гут, сколько бы овощи ни “ просились на стол” .17 поля опять “ Правда” поместила заметку из Кущевскаго района (Северо-КавказскШ край), на которой стоит остановиться ради сле­дующих строк:“ Два месяца в прикубанских степях свирепствовали черный бури... в ноне пронеслись губительные суховеи, за ними последовали запоздалые ливневые доищи... Много полезнаго делают для успеха жатвы наши осевые помощники — контролеры. Их в районе около трех тысяч человек...” .У нас нет под рукой точных сведенШ о численности населешя этого района, поэтому примем его приблизительно: от пяти до десяти тысяч, в среднем — семь с половиной тысяч. Если помнить, что суще­ствует контроль партшный, государственный, финансовый... да доба­вить еще и народный контроль, то станет очевидным, что партш скоро придется занимать контролеров на стороне.Мы неспроста выдвинули это предположеше. “ Правда” от 14 ноня поместила заметку “ От поля до прилавка” , с ирисовокуплешем под­заголовка “ За столом деловых встреч” . Что встречи были много­людными и еще белее многословными, видно из содержашя заметки, но были ли оне действительно и деловыми, остается под вопросом.Редакционное вступление упоминает о том, что уже была напеча­

ПО “ ТУ” СТОРОНУ 139тана корреспондента “ из Краснодарская края и Ростовской области” , а теперь...“ Начатый разговор был продолжен за стс-лом деловых встреч в редакщи “ Правды” . В беседе приняли учасые руководители хо­зяйств и специализированных трестов Российской федерацш, Украины, Молдавш, Азербайджана, представители центральных учреждений: за­готовители, пищевики, работники плановых органов учета, торговли, снабженческих и транспортных организаций” .Сколько же молено еще “ организовывать” ? В'Ьдь уже пол века прошло!“ Комсомольская правда” (1.8.69) опубликовала заметку “ В полу­пустом самолете... нгЬт мест” .В этом нет ничего удивительного. В СССР и поезда, и пароходы ходят и плавают полупустыми. Интересны обстоятельства, при которых ото проделывается. Для персон номенклатурных постоянно “ брони­руется” некое. немалое количество мест “ на вс я Kin случай” .Почему в аэрофлогй самолеты летают полупустыми, мы все-таки не можем толком объяснить и после ирочтешя указанной заметки. Приведем основное из нея. Может быть читатель лучше нас разбе­рется.“ Учтите, — наставлял меня уже в воздухе бортмеханик, — если вы, журналист центральной газеты, были доведены до отчаятя, то что бы мог сделать на вашем месте какой нибудь новичок на аэро­дроме, или пожилой человек, или мать с ребенком?” .Журналист “ пришел в отчаяше” на Шереметьевском аэропорту столицы.“ Мне нужно было во что бы то ни стало улететь в Великтя Луки. 30 шля единственным рейсом... Я примчался в аэропорт за полчаса до вылета самолета. Бегу к кассе.— О наличш мест справок не даем, — говорит кассир. — Об­ратитесь к диспетчеру по транзиту.“ Другой конец аэровокзала.— На Ведшая Луки на сегодня нет ни одного свободного места - - сообщает диспетчер. — Ничем помочь не можем.“ Третье здаше. Кабинет дежурпаго по аэровоклазу.— Успокойтесь, гражданин, — советует хозяйка кабинета. — По­пробуйте купить билет на другой рейс и поговорить с дежурным по регистрацш: бывают опоздавппе...“ Опять касса.— Дайте пожалуйста билет на...— Встаньте в очередь!— Но самолет сейчас уходит.— Ах, это опять вы? Вам же сказано: нет ни одного места.

140 Б. БОРИСОВ— Но я прошу у вас билет на любой другой рейс... Может кто нибудь опоздает.— Не мешайте работать!“ И снова кабинет дежурнаго по вокзалу.— Ну, прикажите. У меня считанныя минуты.— Кассир работает от городского агентства. Ьзжайте в город и разбирайтесь...“ ...Я самым отчаянным образом прорвался сквозь два кордона и с последней надеждой побежал к самолету. И тут... И тут выяснилось самое странное: в самолете, который должен был с минуты на минуту вылетать, оказалось 13 (тринадцать) свободных мест.“ ...Уже в воздух!; я попытался переброситься словечком с к1ш нибудь из экипажа и хоть что нибудь понять в логик!; происшедшаго.— Понять в самом д1;л!» трудно, — улыбнулся бортмеханик. — Одно могу заявить совершенно офищально: летом подобныя исторш повторяются в Москве частенько. Люди мечутся по аэровокзалу, а мы... увозим воздух. ПЬт, уж дайте мне свои координаты: если вы не напише­те об этом, я напишу про вас” .Догорело, как говорят, до ногтя человеку. И вот такими “ дости­женьями” пронизана вся советская жизнь. У всех на глазах.Вспоминается уже очень старый анекдот:— Почему у нас обуви н!;т ?— Не знаю.— А самое главное требоваше — догнать и перегнать Америку — знаешь?— Знаю.— Ну то-то же! Перегонять босиком легче.СО Т В О РЕШ Е НОВАГО КУМ ИРАКоммунисты не могут жить без вождей. Если нет, и при почти все­общем противодййствш не удается выдвинуть вождя политическаго, так пытаются создать вождя хоть литературнаго. Правда, и здесь не очень урожайно на кандидатов, зато противодействуя меньше. К тому же есть одна готовая фигура. Увенчанная нобелевской прем1ей: Михаил Ш о­лохов.Воспользовавшись этим благощпятным обстоятельством, пария провела в Ростове-на-Дону собрате “ творческой молодежи” Сс-вет- екаго Союза и его европейских сателлитов ( “ Комсомольская правда” от 3 и 4 поля).“ Яршя содержательный встречи с дс-нскими рабочими и электро- возостроителями, с коллегами-ростовчанами были своеобразней прелю- ;цей к сегодняшней встрече с Михаилом Александровичем Шолоховым.

ПО “ ТУ” СТОРОНУ 141Особую приподнятость придало- сегодняшнему заседание клуба выступ- леще писателя, прииявшаго учасне в дискуссш Отвтпствеппостъ художника перед пародом и исторгей” , — сообщает газета от 3.7.А в следующем номера встреч!; удалено еще больше места, и тон заметки несоизмеримо превыспренней.Понять это- не трудно. Шолохов на этом собранш выступал на­стоящим “ полпредом” .“ Мы, писатели, много говорим о воспитанш молодежи. И сегодня каждый пишушдй для молодежчг должен чувствовать себя комсомольским секретарем, ответственным за новый поколешя” .В этом-то и заключалась цель “ встречи” , несмотря на то, что сам Шолохов, из котораго парня стремится состряпать советскаго Тол­стого Льва Николаевича, не годится даже и в Толстого Алексея Нико­лаевича,Однако, парнйная реклама ему, конечно, обезпечена до конца дней (дней парни, или его личных).“ Уроки Шолохова — это каждый прожитый им день (теперь понятно, почему заметка озаглавлена: “ День и век” — Б . Б .) . Он боль­шой писатель и государственный деятель, член К П СС, академик, на­родный депутат” .Небезызвестный Утесов представлялся публике как “ орденопро- сец” . Выпросил или нет — не знаем! У Шолохова судьба сложилась удачнее. Он сам не просил. За него нобелевскую премпо выпросила ему пария...

Б. Борисов.

И СПРАВЛЕНИ ЕВ № 212 “ Возрождешя” , в статье Н. Пашеннаго, внизу стр. 126 и наверху стр. 127, два абзаца, от слов “ Алексей Федорович Львов родился” до слов “ не подлежит сомнение” , должны были быть напе­чатаны как примечаше и лишь по ошибке попали в самый текст статьи.

Я. Н. ГОРБОВ.ЛИТЕРАТУРНЫЯ ЗАМЫКИ

М. АЛДАНОВ. — ПОВЪСТЬ О СМЕРТИИзд. «Пос/Ьв», 1969 г.Те нисколько описапШ кончин, который встречаются на страницах книги Алданова, не дают осиовашя считать ее посвященной преиму­щественно смерти, как подсказывает назваше. Однако, заключительный этап жизни главнаго героя, — русскаго с иностранной фамшКей Кон­стантина Платоновича Лейдена, человека угрюмаго и необщительнаго, — которому автор, с очевидностью, уделяет больше всего — и са- маго углубленнаго — своего вниманья, приводит читателя, в некотором смысле, к соприкосновенно с границами жизни. Можно даже сказать, что в oiincanie это Алданов отчасти ввел древнее поняие: memento

mori.Давно известная манера писать Алданова в “ Повести о Смерти” так же выпукла, как в многочисленных других его книгах. Ее узнаешь с первых же страниц. Исключительная внимательность — почти на­стойчивость — в оиисашях затронутых обстоятельств, доскональность д1алогов и обмена мнешями, в добросовестности своей порой кажу­щаяся чуть преувеличенной; картины среды, эпохи, быта; тщательный зарисовки силуэтов персонажей, как главных, так и привходящих; на- ломинашя о характерных для эпохи условгях существовашя, сощаль- ных отношешях; путешествгя, жизнь в городе, жизнь в деревне... И — тоже как всегда у Алданова — взятыя в несколько домашнем, ин­тимном раккурсе лица, появивппяся на авансцене исторш. В извест­ном смысле центральный момент избраннаго Алдановым першда — революцгя 48 года. Но момент этот — в контексте автора — нечто вроде катализатора. Он говорит и о том, что ему предшествовало, о нем самом и о том, что за ним последовало. Читателю дано видеть Короля Людовика-Филиппа, револгощонных деятелей, подготовивших его свержеше, Бланки, Барбеса, Араго и других, случайно и непо­нятным образом оказавшагося политической фигурой Ламартина, его окружеше, польских эмигрантов, связывавших расчеты на возстанов- лете Польши с надеждой на новую франко-русскую войну, их “ тайную работу” ...Вдалеке, едва намеченная, виднеется фигура Императора Нико­лая Перваго. Много места занимает Бальзак, его поездки в Россйо, женитьба, Ганская, возвращеше в Париж и тяжкая кончина. Н е ­сколько подчеркнута склонность к преувеличеншм польских патрштов,

ЛИТЕРАТУРНЫЯ ЗАМЕТКИ 143живших в ожиданш какого-то “ вмешательства” западных держав, го­товых любой, даже недостоверный, слух принять за реальность, по­сылавших эмиссаров с “ рискованными и ответственными” поручешями в Pocciro, в Турщю, в Австрш, Италпо... И при чтенш относящихся к этим надеждам и к этим усилиям страниц, поневоле возникает желаше сравнешя: мы, теперь, ведь толщ ждали, и, может быть, еще ищем, политическаго сдвига, который должен привести к завершешю изгнанья и отверженности и к признанно наших русских прав! На этом, по Ал- дановски, — с введешем в повествоваше множества уточненШ, эпизо­дов, разъяснешй, — развернутом фоне протекает главное, увлекатель­ное повествоваше. Между Людовиком-Филиппом, императором Нико­лаем I, Ламартином, Бальзаком, польскими эмигрантами, с простотой и ясностью разсказан посл'Ьдшй першд .жизни Лейдена, оригинальнаго и независимаго образа мыслей человека.У располагающаго изрядными средствами шевлянина этого — и помещика Херсонской губ., — мужа весьма привлекательной, скром­ной, но знающей себе цену жены Ольги Ивановны и отца капризной дочери Лили, много передовых идей, делового характера: так, на­пример, он решается на ввоз из Турцш в Pocciro платанов, дерево которых служит матерьялом для кораблестроения, а кора идет на из- готовлеше лекарств, — стоит даже построить для этого фармацев­тически завод! — хочет подробно изучить южную растительность, npi- обрести семена, неизвестных в России видов, следуя за “ модой” , осно­вывает собственный сахарный завод...При этом у него большая склонность к философш, к метафизиче­ским спекулящям и углубленным, на соответствуюпця темы, разгово­рам с другом книготорговцем Тятенькой (фамшпя это или прозвище — остается неизвестным), скептиком и бонвиваном, обществом котораго он иногда тяготится, но который ему, несмотря на это, и близок, и нужен.То ли Лейдену шевское суьцествоваше наскучило, то ли в нем вновь заговорила жажда деятельности, то ли ему что-то подсказал какой-то тайный голос, некое желаше что-то проверить и найти кашя-то высшая оправдашя, — но он предпринимает большую поездку заграницу. Сначала в Константинополь, потом в Италпо.И в Константинополе нанятый им гид ведет его на сеанс дерви­шей, предварительно дав некоторый, — конечно, не слишком подроб­ный, — объяснешя о том, что такое дервиши, каковы их вйровашя, цели и что их соединяет в сектантское содружество. Во время сеанса Лейдену приходит в голову, что то, что он видит: пляски и кружеше, и слышит: “ странную, печальную и очень однообразную мелодпо” , что все это как бы “ философскШ балет” ! И перебирает в памяти объ­яснешя гида: есть дервиши Ба-Ш ар, признаюшде закон, и Би-Ш ар — закона не признаюшде. Он колеблется, не зная, к какой категорш

144 Я. Н. ГОРБОВмог бы себя причислить. Но кроме мыслей с- Ба и Би-Ш арах в голове его, — вернёй, перед его умственным взором, — проходит образ зеленоглазой блондинки. Видел он ее совсем мельком, утром того лее дня на невольничьем рынке. Рабыню продавала мать, и все тот же гид разсказал, что продажа рабов, в частности продажа детей их родителями, — вполне законна. Раньше, мол, были пленные, а те­перь бедняки, обремененные многочисленным потомством, продают сыновей и дочерей. Одна из так проданных рабынь, дочь русскаго священника, стала любимой женой султана и правила Турщей. Ее звали Роксоланой и лучппе поэты посвятили ей многочисленный про- изведешя. Между т1ш, “ музыка, — пишет Алданов, — играла все быстрей. Так же ускорялась пляска... дервиши то приближались к шей­ху, то удалялись от него, то скрещивали руки, то простирали их вверх, вперед, в стороны... В этом правда есть что-то демоническое, подумал Лейден. У меня у самого начинает от них кружиться голова, Его мысли спутались...” .И стал тогда прогрессивный помещик Херсонской губернш, ин- тересовавнййся философией, зиавний языки, муж заботливой жены и отец шестнадцатилгЬтней дочери, шевлянин с иностранной фамил1ей, Би-Шаристом. “ Если во мнгЬ сидит Би-Ш ар, — с огорчешем подумал он, — то отпадают и мои давнпшшя добрыя чувства” .За день до отхода парохода в Италпо он хорошо позавтракал и пр1ятно выпил, потом нанял извозчика по часам, покатался, отпустил извозчика и, “ сам не зная как” , очутился на невольничьем рынке, где и купил за сравнительно небольшую цену зеленоглазую, замечен­ную накануне рабыню, с которой незамедлительно отправился в кухми­стерскую, где и пил с ней водку и вино. “ Что же это я сделал? С ума сошел!” — думал он растерянно и говорил себе, что тотчас же вернет ее матери.Но она хотела, чтобы он ее взял с собой “ в Париж” . При этом выяснилось, что продавшая ее старуха совсем не мать, а лишь сооб­щница по продаже, и что сделка прочная, так как покупатель ни­когда не рискнет сознаться ни в том, что купил, ни в том, что его обманули.Н а его замечате, что он ее отпустит на все четыре стороны, она отвечает, что “ не пойдет на четыре стороны” и гадает ему по руке. “ Ах, будет у тебя бед а...” . И тут же уточняет разныя деловыя подробности: “ В твоей комнате две кровати? Одна? Это хорошо. Я никогда не хра-пею... я чистая, и блох у меня нет” .Говорит она по-русски, так как много лет прожила в поселеньи перешедших в Турцпо казаков. Усвоенный ею их простонародный язык, передаваемый Алдановым, в этом разговоре, между богатым рус­ским помещиком и константинопольской невольницей, звучит как мо­жет звучать утонченнейший юмор.

л и т е р а т у р н ы й з а м е т к и 145Следует загйм описаше совместной жизни во Флс-ренцш. Лейдену сокровища этого города приносят, разумеется, большое удовлетворе- Hie. Он ходит по музеям, осматривает церкви, дворцы, улицы, читает, наводит справки о цветоводстве, покупает много книг. Роксолане (так он назвал свою рабыню) это все, конечно, вполне чуждо. Она делает покупки, платья, кружевного белья, дамских украшешй и мечтает о том, как в Париже станет гадалкой, зная, повидимому из разговоров, что ремесло это в столице Франши может приносить изрядную пользу. А пока что старается, при каждом удобном и неудобном случае, полу­чить от Лейдена лишнШ золотой. “ Ты султан, — говорит она ему, — а я твоя невс-льница; и помни же, что султаны очень щедрые” . И по­вторяла, что уедет в Париж (куда он ехать не собирался). То, что она о Париже “ говорила как о чем-то само собой подразумевающемся, было и непргятно и успокоительно” для Би-Ш ара Лейдена.В конце этой совместной жизни во Флоренцш с любовницей- невольницей, которая продлилась довольно долго и которой автор уде­ляет немалое внимаше, описывая и пос^щешл музеев, и обильно поли­тые винами и алкоголем обеды и ужины, прогулки, ночи... получил Лейден от Тятеньки письмо, первыя же строки котораго, необыкновен­но нежныя и в их переписке необычный, поразили его. И дальше следовало “ я знаю, какой страшный удар наношу тебе...” . Тятенька извещал Лейдена, что его жена скончалась в Шеве от холеры, кото­рая хоть и утихла к этому времени, но еще не совсем кончилась.И с той поры начинается для Лейдена жизнь, в известном смысле состоящая из непрерывнаго мучешя и непрестаннаго угрызешя со­вести, перемежающихся с мыслями о самоубшстве, с углубленным анализом своих побуждены, своего м1рссозерцашя, — словом, он впадает в состояше, которое едва ли ие ближе к смерти, чем к жизни.Лейден продолжает механически итти к какой-то цели, но в чем заключается эта цель он хорошо не знает. Он отыскивает в себе мысли, например, что иные относятся к смерти жены равнодушно, — и от одного того, что такая мысль могла хотя бы только скользнуть, он испытывает (так и не покинувшее его до конца дней) мучеше.Как всегда у Алданова все относящееся к главному герою — даже больше того: главная его тема — не заполняет сплошного ряда страниц и вырисовывается в сочеташи с рядом других, если не второстепен­ных, все же и не преимущественных тем. Приключешя Роксоланы в Париж!}, пргйзд к ней самого Бальзака на сеанс гадашя ему, его смерть, сцены подавлешя революдшнной вспышки, смерть на барри­кад!; молодого польскаго повстанца, описаше кончины жены Лейдена Ольги Ивановны и многое другое, без нарочитостей, но так, что ни­чего не оставлено в тйни разсказанное, не заслоняет основного, того, что нельзя назвать лейт-мотивом книги (так как автс-р часто от этого основного уклоняется), но что — кажется нам — составляет самый

146 Я. Н. ГОРБОВзамысел ея, то-есть то, для чего эти разбитая на шесть частей 410 страниц написаны.Обратный путь Лейдена в Шев — куда он двинулся поел! того, как напрасно попытался купить пистолет и яд, — сказав себ! при этом, что пастоящт самоубшца удобнаго способа самоубШства не выбирает, а просто “ бросается с крыши вон того палаццо головой вниз” , — дает автору много поводов вернуться к душевному состояние Лейдена, который, в дилижанс!), гд! в с ! восхищались красотами при­роды, молчал. Он “ повалился на мягкую скамейку, с облегчешем по­думав, что дтлатъ больше ничего не нужно и нельзя до самой В !н ы ” . Ему даже чувствовать голод кажется позорным. “ ...A прг!ду в Шев, говорит он себ!, — Лиля, Тятенька и друпе будут старательно у б е ­дить меня !сть и пить для поддержашя сил. Этим в!дь легче всего выражать учасПе, доказывать заботливость, они даже будут д!лать вид, будто их горе похоже на мое... Он пододвинул было к себ! еще не убранные лакеем блинчики с вареньем и отдернул руку: вспомнил, что именно это сладкое любила Ольга Ивановна... и она больше ни­когда не будет !сть, никогда не будет путешествовать... Он достал из кармана письмо Тятеньки и перечел его в!рно в десятый раз. Тот старался все смягчить: скончалась быстро, без мучешй. Но Лейден знал, как умирают от холеры. Самыя ужасныя, отвратительным подробности не выходили у него из головы” .И так, в таких мыслях, с такими непрерывно проходящими перед умственным взором сопоставлешями, выводами, угрызешями сов!сти, попытками найти себ! оправдаше ( “ что я сд!лал уж такого постыд- наго? Все условно, все условно!” ) проходят часы и дни обратной дороги. И точно в противов!с пришедшемуся ему но душ! в Констан- тинопол! заключенно об удобств! Би-Шаризма, разр!шающаго сд!лки с сов!стыо, он, глядя в одну точку, не то шепчет, не то думает: “ Я поч­ти всю жизнь прожил в ожиданш каких-то страшных, непоправимых несчастШ... Уж если я прежде думал, что никогда в жизни счастлив не был, что ми! сказать теперь?.. Я просто не понимаю, как могут су­ществовать если не жизнерадостные люди (тут в!дь просто физшло- п я ) , то философы с оптимистическим м1ропонимашем, все равно, ре- липозным или н !т ...” .“ Быть может загробная жизнь и есть, но разв! она мн! зам!нит эту жизнь?.. Выть может я там встр!чусь с Олей, но разв! это будет то же самое, та же Оля? Что же мн! осталось? Оттяжка смерти?” .И читает, перечитывает Шопенгауэра, Платона, Спинозу.В Ш ев! он прошел по комнатам опуст!вшаго дома в сопровож­дены дворника Никифора, который испуганно разсказал как все про­изошло, добавив, что вид!л т!ло умершей в часовн! для холерных. Лейден постарался, но не смог, себ! это представить. Трижды заста­

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЗАМЬТКИ 147вил дворника повторить слова уже умиравшей жены о священник!*, за которым перепуганный дворник хогЬл сбегать. Ольга Ивановна этого не позволила, так как знала, что священники всегда приходят по вызову больных, заражаются и сами умирают. — “ Шзт, не надо губить батюшку... Бог меня простит... Уходи... Ты барину скажи, когда пргЪдет...” .“ Умерла как праведница, — сказал себ'Ь Лейден. — Это и есть истинный героизм. У нея была простая в-Ьра, которой у меня нЪт и быть не может. И насколько же ея в$ра спасительной... ” .Перед тОм как уйти, дворник показал Лейдену купленный для него, во время его отсутствтя, Ольгой Ивановной красивый халат. И на кладбищ'Ь, куда он поехал, у ея могилы он думает: “ ...У нея со­весть была чиста. Покупала мнО подарок, именно тогда когда я ее обманывал” . И перечитывал ея старый письма. И думал, что “ почти никогда не говорил с ней о серьезных вопросах, о тОх, которые на­зывают философскими. Не удостаивал! А она была мудрОе меня” .По ночам просыпался с ужасом. Сердце его сильно стучало.“ Ш т ея, нОт, больше никогда не увижу, — думал он. — Да что же это, Господи! Да не сон ли это? Может быть никогда этого не было, она жива, и я никуда не Оздил, ни в Турцпо, ни в И талш ” .Ему казалось, что “ остается только дом для умалишенных” , до таких степеней горя и отчаянья он докатился. В полусвОтО кончав- шагося дня он видОл в зеркал!* свое “ изможденное, почти безумное лицо с воспаленными глазами” .И только много позже пришел к заключешю, что “ случившееся с ним несчастье не только его не прикончило, но скорей остановило раз­вивавшуюся в нем душевную болОзнь” .В сочетанш с главой, гдО описано, как заболОла холерой кухарка Ульяна и йотом Ольга Ивановна, гдО приведено нисколько недлинных — но необыкновенно ярко обрисованных — подробностей, с совсем коротенькой, простой, чуть что не поспешной, как сама описанная в ней страшная смерть, этой главой, позволяющей читателю яснОй себО пред­ставить душевное состоите Лейдена, которому пришлось как бы воз- становить подробности случившагося, глава о возвращенш Лейдена в Шев пршбрОтает особенную выпуклость.Смертей в книг!’, Алданова описано нисколько: смерть молодого польскаго револющонера, смерть — очень страшная — Бальзака и др. Но всО эти описатя входят, если можно так выразиться, в статут Ал- дановской писательской техники. О смерти главнаго своего героя, — точно бы в вид'Ь исключешя, — Алданов не говорит. Но в раккурсб его переживатя кончины жены именно образ смерти придает повести ея преимущественный вЪс. Позволяем себ'Ь думать, что для этого и была написана Алдановым эта книга.

148 Я. Н. ГОРБОВВсе остальное в ней и художественно, и увлекательно, и полно содержашя, эрудицш, точно, ясно, как раз в меру подробно. Но все это рамка для подлинной темы.С некоторым недоум'Ьтем смотришь на обложку. Смерть, на ней изображенная, побуждает думать о каком-то скелете Дон-Кихота, с косой в руке, едугцаго на до неимоверности отощавшем Россинанте.Ни с главной темой книги, ни с оправой этой темы обложка не сочетается.Я. Н. Горбов.

ПОЛУЧЕНО ДЛЯ ОТЗЫВА:Л. Ж ОХОВ. Быль прошлой жизни. НьюЛорк, 1969 г.Вышла из печати 4-ая книга стиховБОРИ СА Н АРЦ И ССО ВА

«ПОДЪЁМ»48 страницЦена 2,00 долл., с Перес. 2,20 долл.Имеются в продаже сборники

«ГОЛОСА» и «ПАМЯТЬ»Заказы направлять книжному магазину В. КАМКИН1410 Columbia Rd. Washington, D. С., N. W. 20009, USAчерез pyccKie книжные магазины во Франщи.

Кн. С. 0В0ЛЕНСК1Й.

ДЪла и ЛюдиПОД УГРОЗОЙ ВОЙНЫ? — НЕВОЗМОЖНАЯ НОРМАЛИЗАЦИЯ —

ЗВЪЗДА В ТУМАНЪ

Под угрозой войны?Возможно, что на Дальнем Восток!» в обозримые сроки ничего- особенно катастрсфическаго не произойдет. Но напряжете там та­ково, что почти каждый день может и случиться все что угодно.Возможно, что в западном сектор!» так называемаго сов!>тскаго блока еще некоторое время будет продолжаться двусмыслица закулис­ных давлены, переговоров и угроз. Но и там напряжете таково, что почти каждый день оно может в Чехословакы дойти до стихшнаго взрыва или довести советские верхи до того, что они ринутся в новую попытку насильственно “ вскрыть” хотя бы румынсюй нарыв.А среди этого — то напряжете внутри самой Россы, которое сейчас выявлено более всего драматическим уходом в некоммунистиче- скШ Mip Анатолия Кузнецова.В отношены Китая, в отношены европейских коммунистических стран и во внутренней политик!1» советское правительство ведет себя так, точно его единственная ц!»ль — во что бы то ни стало избегать любых изменены в существующем положены вещей. Никакой инища- тивы, никакого движенья. Точно на верхах совсем больше не знают, как сами будут действовать завтра. Отсюда и возможность самых не- правдопободных решенШ, если ход событШ заставит выйти из не- нодвижности и что-то предпринимать.Суть д!»ла проста: вся система прогнила, в своей идеологы, в своей практике, в своих руководящих кадрах, в своих методах управ- л етя и международной политики. Застой, теперь уже многолетшй, вы­званный этим всеобщим плетем , привел к тому, что все вопросы запущены, своевременных решены не было принято ни в чем, ошибки и изъяны, даже самые катастрофические, нигде не были исправлены во-время и власть, именующая себя “ самой прогрессивной в Mipe” , пришла в состоите такого закоснешя, что способна уже только судо­рожно реагировать на всякы новый, ею непредвиденный факт. И ста­рается скрыть это свое состоите словесной шелухой, настолько услов­ной, устаревшей и навязшей в зубах, что она не обманывает больше никого, но оставляет весь Mip в полном недоумены: что же на самом-то деле намерены в дальнейшем предпринимать в Кремле?

150 Кн. С. ОБОЛЕНСК1ЙГоворя о катастрофических ошибках, сейчас поневоле думаешь прежде всего о том, что советская власть своими руками, следуя своей “ единственно научной” идеологш, создала военно-револющонный Ки­тай, сама положила начало его военной ядерной силе и потом еще годами не решалась признать возникшую опасность, даже тогда, когда эта опасность стала уже вполне очевидной. Не решалась потому, что этот “ раскол” в коммунистическом Mip-fe по сути д'бла уже означал крушеше ея собственной “ идеологической базы” и требовал перехода на совершенно новые пути как в международной политик!?, так и во внутренней. Чтобы обуздать своевременно красный Китай, надо было отменить партШный догмат борьбы с западным MipoM и соответственно избавить Pocciro от той же омертвелой догматики, теперь ставшей ору- д!ем револющоннаго импер1ализма красных китайцев. Вместо такого решительнаго и нолнаго поворота, власть ограничилась спорадиче­скими и довольно двусмысленными попытками заигрывашя на Западе, главным образом с Соединенными Штатами, и не менее двусмыслен­ными намеками на некоторый “ либерализм” внутри Poccin и всего советскаго блока. Первое по сей день не дало сколько нибудь ощути­тельных результатов, второе дало результаты вполне определенные, но настолько напугайте власть, что она стремительно стряхнула с себя “ либеральный” налет. Проблески даже совсем малой свободы послужили мощным поощрешем порыву к свободе настоящей, это до­вольно скоро стало ясно и в Poccin, а в Чехословакш это вызвало тот сдвиг, на который советское “ руководство” отозвалось паническим решешем иятервенировать. Сделанная в состоянш паники, эта новая катастрофическая ошибка создала нечто в роде порохового погреба у западной границы СССР, к тому самому времени, когда в Азш война с Китаем стала угрожать вплотную, она же встала психологически не­преодолимей преградой на пути действительного сближетя с MipoM некоммунистическим и вместе с тем похоронила в Poccin надежду на безболезненное, эволюцшнное избавлеше от тоталитарного гнета.В такой обстановке, советское правительство должно теперь ре­шать: как готовить отпор нападению китайцев, по меньшей мере воз­можному если не в самом близком, то в несколько более отдаленном будущем, или, может быть, самому начинать превентивную войну.Привычка к конспиративной секретности, воспринятая коммуни­стами всех мастей от подпольных времен, в сочетанш, по всей веро­ятности, с отсутств1ем окончательных планов на будущее, приводит к тому, что степень непосредственной опасности войны на Дальнем Во­стоке никто, кажется, не может сейчас установить. Вполне возможно, что китайская диктатура проиагандно раздувает эту опасность для того, чтобы отвлечь внимаше от своих внутренних затрудненш и спло­тить китайскш народ под лозунгом борьбы с внешним — теперь уже в первую очередь несомненно русским — врагом. Вполне возможно,

ДЪЛА И ЛЮДИ 151что за последнее время и советская диктатура старается — хотя и более сдержанно — использовать взрывчатость положешя на китай­ской границ!) для сходных целей. Сама взрывчатость положешя от этого не уменьшается, наоборот, увеличивается, потому что и такое пропагандное использование тоже представляет собою игру с огнем. На самых этих днях, в китайском посольстве в Париже для спещально приглашенной публики демонстрировали фильм пограничных столкно- вешй, в котором все тихоокеанское побережье Росши снова объявлено китайским. Вполне понятно, что такая настойчивость давно уже вы­звала в Россш — вовсе не только в парыйно-правительственных кругах — совершенно законную тревогу: предъявляя такой “ запрос” , пусть даже первоначально только в агитащонных целях, китайсше заправилы, при несомненно свойственной им оголтелости, могут в один прекрас­ный день зарваться настолько, что уже не будут в состоянш остано­виться и нападут. Вследств1е этого, в Советском Союзе мысль о пре­вентивной войне возникает сама собою, она несомненно появлялась уже под конец правлешя Хрущева. Обратно, это неизбежно стано­вится известным в Китае, и в особенности со времени оккупации Че- хословакш, отчасти и под впечатлешем того техническая совершен­ства, с которым она была проведена, китайсше верхи в свою очередь, и судя но всем поступающим сведениям всерьез, боятся теперь, как бы Советсмй Союз в самом деле не начал первым войну, не дожидаясь дальнейшая. Свою собственную тревогу китайская власть, естест­венно, старается передать и передает своему народу, психологически и технически готовя его к большой войне на севере — и “ эскалящя” продолжается безостановочно.По сведеншм, заслуживающим наибольшая довер1я, — япон­ским, Китай вс-первых начал, пока еще весьма ограниченную, но все же частичную мобилизацию и сосредоточил вдоль русских границ армш численностью не менее 500.000 человек, а во-вторых технически до­стиг того, что в начале 1970 года будет располагать межконтиненталь­ным орулаем, способным, следовательно, поражать всю территорно Росши. В этих условиях, концентращя войск не может не происходить и с советской стороны, по вполне правдоподобным сс-общешям числен­ность советских сил стянутых к границе должна приблизительно рав­няться китайским, а с другой стороны не придется удивляться, если ракетно-ядерныя перспективы Китая послужат в Москве аргументом для скорейшая удара по еще не совсем готовому противнику. Запад- но-германскШ журнал “ Дер Шпигель” счел даже возможным сообщить, что советское кс-мандоваше настаивает теперь на начале военных дей- ci’Bifl до конца этой осени. Насколько это верно, мы, конечно, не можем судить, это могут быть и только домыслы, выведенные на основанш правдоподоб1я, кроме того, если такой план и существует, то это еще не значит, что он будет принят, утвержден и приведен в исполнеше.

152 Кн. С. ОБОЛЕНСКШНо уже и одно- только правдогюдоб1е таких предположенш говорит само за себя и, конечно, также содействует дальнейшей “ эскаляцш” .Не только по сообщенпо “ Шпигеля” , но и по совокупности слухов, так или иначе идущих ив Москвы, всякая советская операщя такого рода свелась бы к разрушение китайских ядерных центров (вероятно, с занятием Восточнаго Туркестана советскими войсками) и к сколь возможно более быстрой оккупацш Пекина, без намеренья продви­гаться дальше вглубь китайской территории Но, как нам уже дово­дилось писать, никто не может дать гарантию в том, что война на этом и остановится действительно. Мы отмечали сведенья, согласно которым китайская ядсрная и ракетная промышленность закамуфли­рована и защищена так, что ея молтеноснсе уничтожете может по­терпеть неудачу. Но и в случае удачи этой операщи, у Китая, при уже начавшейся войне, оставался бы его огромный человеческШ по­тентат, на который маоистская диктатура, как известно, и разсчи- тывает больше всего. А заняые Пекина, как показывает историчесшй опыт до второй м1ровой войны включительно, не обязательно ведет к крушенпо сопротивляемости о стального Китая. Как Чжан Кай-ши и тот же Мао Цзе-дун продолжали из глубины огромной страны вести войну против японцев, занявших не только Пекин, но и все крупные центры сколько нибудь близкие к морю, так и в случае даже успеш- иаго и достаточно быстрого овладения Пекином советскими войсками (десантом с воздуха по Пражскому образцу?) вполне возможным оста­ются образование фронта где-то по-близости от нынешней китайской столицы (далеко не всегда в исторш бывшей таковой) и, следовательно, затяжная война. Чтобы ея избежать, требовалось бы не только момен­тальное падете маоистской диктатуры, но и замена ея каким либо кукольным правительством, посаженным в Пекин из Москвы (к чему некоторая подготовка как будто ведется), а таким общекитайским правительством, которое было бы и склонно, и способно заключить мир. Кто может поручиться, что так зто и будет? Даже новый распад Китая после свержешя Мао не сулил бы мира, а скорее наоборот: достаточно было бы одной какой либо краевой власти решиться на продолжеше войны, чтобы Советскш Союз оказался втянутым по меньшей мере в некш гигантсшй “ Вьетнам” .Таковы аргументы, которые могут быть выдвинуты и, по всей вероятности, в самой Москве выдвигаются против превентивной вой­ны. К этому прибавляется то напряжете, которое существует теперь у западных советских границ и почти неизбежно поведет к распаду всей системы сателлитов, если только СССР “ увязнет” в продолжительном вооруженном конфликте на Востоке. В общем, начинает казаться, что время для сравнительно легкой превентивной войны было лет пять тому назад, когда к ней как будто склонялся Хрущев, — тогда, когда атомное вооружете Китая было еще только в зачатке, когда Мао еще

ДГЫ А И ЛЮДИ 153не разгромил своих соперников "культурной ревс-лющей” , когда в Вар­шавском блоке еще не было теперешняго кризиса, котораго можно было и избежать постепенным раскр1шощешем вассальных стран, ког­да, несмотря на зигзаги Хрущевской политики, вера в постепенное улучшеше строя еще не была разрушена в самой Россш и когда Соединенные Штаты, а вместе с ними и весь культурный Запад, на­деясь на благопр1ятную эволюцно Россш, отчетливо предпочитали со- глашеше с ней дальнейшему усилешю агрессивно револющоннаго Китая. Вооруженный конфликт с Китаем и тогда потребовал бы и по­влек бы за собой очень существенное ускореше того р а з в и т , и внут­ренняя, и международная, которое, казалось, намечалось в то время. Но с тех пор все это возможное р а з в и т было не только остановлено, но, насколько возможно, повернуто вспять, частью бездейошем, а ча­стью собственными дейс'шями советская правительства, и теперь всту­пать в войну с Китаем, буде ома так или иначе вспыхнет, ему пред­стоит в обстановке неизмеримо менее благопр1ятной, чем тогда. Но и ждать скрести руки, чтобы Мао закончил свое атомное вооружеше и укрепил бы еще более созданную им диктатуру — тоже чрезвычайно рисковало.Отсюда — неуверенный и достаточно неуклкишя советсшя по­пытки все-таки завязать опять отиошешя с Соединенными Штатами, а теперь даже и с “ Боннскими реваншистами” , и с другой стороны — искугаеше силой навести полный “ порядок” внутри Варш авская блока раньше, чем что нибудь крупное стрясется в Азш: два возмож­ных направлешя действш, который совершенно явно исключают друг друга.Невозможная нормализацияЗа истекнпе месяцы, после водвсрешя в Праге Гусака на место Дубчека, порой могло казаться, что тихою сапой, постепенно, но не­уклонно усиливающимся давлешем советское “ руководство” добилось в Чехословакш самаго важнаго для него результата: сломало мораль­ный пружины народная сопротивлешя. В настояпцй момент, нет боль­ше никакого сомнешя в том, что этого не произошло. Покорное окку­пантам новое возглавлеше Чехословацкой компартш оказалось в состоя- нш только на поверхности провести то, что в Москве называют “ нор- мализащей” , — а затем выяснилось, что народ, лишенный тех руко­водителей, которые сумели завоевать его довер1е, сам взял в свои руки борьбу за свою свободу. Несмотря на беспросветность созданная в стране положешя, эта борьба теперь разгорается все больше, и в форме пассивная сопротивлешя, грозящаго парализовать совершенно экономическую жизнь страны (составляющей одно из важнейших зве­

154 Кн. С. ОБОЛЕНСКШньев коммунистической системы Восточной Европы), и в форме от­крытых выступлешй и протестов где и когда это только возможно. Под “ нормализированной” поверхностью, с опять омертвевшими пе­чатью и радш, с возстановлеиным политическим сыском, с поощрешем доносов, с возвратом сталинско-новотиовских “ кадров” , снова твердя­щих наизусть заученный фразы о “ монолитности” , “ бдительности” и “ идеологической непримиримости” , страна в действительности превра­тилась, по довольно единодушному впечатление иностранных наблюда­телей, в “ паровой котел” , готовый взорваться почти ежеминутно. Впро­чем, и без всяких иностранных наблюдателей, действ1я и распоряжешя самих властей за последнее время показывают достаточно ясно, до какой степени оне сами, и в Праге, и в Москве, боятся такого стихШ- наго взрыва, не говоря о том. что совершенно неизвестно, как заста­вить работать народ, принцишалыю и систематически не желаюпцй больше работать.Надо особо подчеркнуть, что теперь ото уж никак не какая ни- будь “ интеллигентская фронда” , а сопротивлеше всенародное, притом в первую очередь — сопротивлеше рабочих. Офищальное руководство профессшнальных союзов теперь тоже оказалось уже “ нормализован­ным” в значительной степени, но и это не помогает: именно крупнай- iuie заводы стали главными очагами борьбы, ведущейся не только пас­сивно — ничегонеделашем на производстве, но и активно — освисты- вашем представителей оккупантов и слишком отъявленных коллабо- ра-нтов, а то и градом камней, кидаемых в них вместо предполагав­шихся цветов. Конечно, свободолюбивая интеллигенщя Чехословакш сыграла огромную роль, да» первый толчок этому всенародному про- буждешю, можно сказать, что и по многим историческим примерам это — в порядке вещей, но теперь народ, однажды пробужденный, дока­зывает свою способность продолжать борьбу несмотря на то, что интел­лигенщя, по крайней мере в огромном своем большинства, снова при­ведена к молчашю. Об этом надо помнить и в прим^ненш к сегодняш­ней Poccin: нередко говорят и пишут, что дух свободы и протеста там проявляется главным образом только в сравнительно малочисленной культурной сред'Ь, при пассивности основной массы населешя. Се­годня это, в общем, так, — но года два тому назад так это было и в Чехословакш. И среди очень многих факторов, постепенно содействую­щих преодолРнпо естественной пассивности народной массы в Poccin, сейчас отметим один: в печати промелькнуло сообщеше о том, что при своем последнем посещеши Чехословакш советскш генерал-че­кист Епишев как-то уж очень упорно совещался со своими чехосло­вацкими коллегами о нс-днятш “ уровня политического воспиташя” не только в чехословацких, но и в оккупащонных советских войсках. Су­ществует немало и других данных, позволяющих думать, что советская власть поступила опрометчиво, поставив стотысячный русскгя войска

и люди 155в прямое и длительное соприкосновеше с народом, отвергшим ту самую “ систему” , которую им полагается защищать.Притом этим войскам, через год нослЕ начала оккупащи, при­ходится, повидимому, сталкиваться и с прямыми, пока еще частич­ными, но уже происходящими, взрывами народнаго негодовашя. Гово­рим “ повидимому” из-за специфических прелестей коммунистическаго режима. Для сравнешя, — то, что теперь случилось в Северной Ир- лаядш, конечно, весьма неприглядно. Но там по крайней мЕрЕ извест­но совершенно точно, что в ночь на 15 августа в БельфастЕ было 6 убитых и 163 раненых; а из Чехословакш очень упорно и самыми различными путями — через албано-китайское радш как и через все­возможных западных туристов — передаются свЕдЕшя о десятках уби­тых за послЕдше дни при столкновешях в разных, поименно назы­ваемых мЕстах, — но никакая оф ища льна я провЕрка этих свЕдЕшй, конечно, невозможна. Однако, само это замалчиваше положешя не- сомнЕнно критическаго, — очень ли оно благощнятствует “ политиче­скому воспитанно” русских офицеров и солдат, своими глазами видящих то, что есть и что стараются скрыть от внЕшняго Mipa?Подлниныя народный чувства теперь прорвались наружу и в дру­гом мЕстЕ коммунистической Восто-чной Европы: в Румынш при ея посЕщенш Президентом Никсоном. Сышйнссть встрЕтивших его на­родных оващй несомнЕнно оставила далеко позади тот всего только пристойный npieM, который готовило ему румынское партШное руко­водство, тщательно дозирующее “ вЕрность марксизму-ленинизму” с “ открывашем дверей” в сторону “ капиталистического” Mipa. Сам Чяу- шеску мог на этом опытЕ убЕдиться в том, что только послЕднее при­носит ему дЕйствительную поддержку в его собственной странЕ, и на ироведенио-м вслЕд за тЕм съЕздЕ румынской компартш неизбЕжныя расшаркивания в сторону Кремля приняли почти уже комическШ ха­рактер на фснЕ категорически утвержденного “ особаго положешя” Румынш в отношеши советского блока, вплоть до провозглашенной рЕшимостн вести народную войну против всякой агрессии — каковая, как всЕм извЕстно, в настоящее время угрожает Румынш отнюдь не со стороны “ западных импер1алистов” . На трагическш фарс был похож и весь офищальный обмЕн ледяными любезностями и колючими наме­ками между румынскими ораторами и советским представителем К а­тушевым, в закулисных переговорах добивавшимся от “ братьев-румын” опредЕленных успокоительных завЕрешй. Их он, очевидно, не получил, так же, как и румыны не добились от него сколько нибудь ясных ука- занШ о дальнЕйших намЕрешях совЕтскаго правительства по отноше- niio к ним. Самое вЕроятное, что никаких окончательно установленных намЕрешй в КремлЕ и нЕт, как и год тому назад всего за нЕсколько дней до оккупацш Чехословакш окончательное рЕшеше, повидимому, еще не было принято.

156 Кн. С. 0Б0ЛЕНСК1ЙСейчас и советской верхушке должно быть ясно, что обострять еще больше румынский вопрос или довести положите в Чехословакш до совсем драматических событш было бы равносильно уничтожение всякой возможности улучшить отношешя с Соединенными Штатами, а тг1;м самым и с западным MipoM вообще. В Москве, конечно, предпо­лагают, н, вероятно, с основаnieM, что ни в том, ни в другом случай Америка не сделала бы ничего — кроме прекращешя всякаго раз­говора с Советским Союзом. Но уже эта перспектива — т. е. пер­спектива окончательной изоляши Совйтскаго Союза при нарастающей китайской опасности — составляет по нынешним временам исключи­тельной силы аргумент. Попытки выйти из изолящи и наладить сносныя отношешя на западе за последнее время то и дйло предпринимаются из Москвы, Вашингтон их, конечно, не отвергает, но и ставит на вид их совершенную недостаточность. В целом ряде вполне офищальных американских заявлешй отмечалось, что Москва могла бы более энер­гично содействовать прекращение Вьетнамской войны, что к устране- niro напряжешя в Европе следует стремиться не только на словах, но и на гдйле, и что, наконец, Соединенные Штаты не исключают воз­можности повести разговор с красным Китаем. Как мы уже писали на этих страницах, последнее составляет безусловно самую серьезную заботу в теперешней советской внешней политике, для устранешя этой опасности советская дипломапя стала даже делать кое каше шаги в сторону западной Германии Но “ оттепели” в германском вопросе, а тем самым и в Европе вообще, мешает неспособность Кремля разря­дить напрямгеше в его сателлитах.Остается верным, что год тому назад именно Ульбрихт больше всйх постарался втолкнуть московское “ руководство” в чехословацкую авантюру. С тйх пор в Москве как будто начали понимать, что для какой бы то ни было европейской “ оттепели” необходимо припрятать эту одшзнейшую фигуру и вообще придать коммунистической Восточ­ной Германш несколько более пристойный вид. За послйдшя недели в MipoBYio печать из советской столицы стали очень упорно поступать сообщешя о том, что на московских верхах склонны государственную власть в Восточной Германш передать в друпя руки, оставив Уль­брихта партшным секретарем, и после этого как-то смягчить антаго­низм “ обйих Гермашй” . Надо сказать, что и такой маневр представ­лялся бы мало убедительным: всем известно, что в коммунистических странах действительная власть сосредоточена в партшном возглавле­ны, и в подобном стушевываши Ульбрихта нетрудно было бы увидеть не очень замысловатый камуфляж. Но сейчас дело выглядит так, словно Ульбрихт и против этого уперся, вообще уперся против вся­ких попыток что бы то ни было “ смягчить” в Средней Европе. В целом ряде новейших заявлешй, и его самого, и его ближайших клев­ретов, зазвучала новая нотка: став действительно и в военном отно-

Д'МА И ЛЮДИ 157шенш, и в экономическом самым важным “ союзником” Советского Союза, Панковсшй режим теперь заговорил о “ новом качестве” своих отношенШ с Москвой, допускающем “ критику и самокритику” , о том, что помимо него ничего в Европе решать нельзя и что ни на какую “ оттепель” он не согласен без своего предварительнаго формальнаго м ежд у и ароднаго пр изнашя.Таким образом Москве предстоит или отложить всякое пс-печеше об “ оттепели” в Европе и, следовательно, о сближенш с западным Mi- ром, или совсем отделаться от обнаглевшаго вассала и провести в Во­сточной Германш не какой нибудь камуфляж, а действительную и ко­ренную перемену. В первом случае придется, конечно, силой “ держать в порядке” всю систему “ народных демократы ” , не только Чехосло- вакш, но, вероятно, и Румынпо, и затем ждать столкновешя с Китаем при безусловной враждебности Запада и с сильнейшим риском взрыва в сателлитах как только к тому представится случай. Если же, нако­нец, “ списать в расход” Ульбрихта вместе с его сталинским режимом в Восточной Германш, то это неизбежно повлечет за собой полный пересмотр положешя в малых коммунистических странах Европы, пол­ный отказ от той “ лиши Ульбрихта” , которая вызвала чехословацкую трагедш, словом, общую “ оттепель” внутри нынешняго советскаго блока. И нйт сомщЬшя в том, что такая “ оттепель” не остановилась бы и на русской границе.Звезда в туманеПротиворечивое и опасное международное положеше Советскаго Союза по сути дела — только последств1е немыслимаго положешя внутри страны. Не может здраво выполнять в Mipe подобающую ей роль великая страна, в которой по словам А н атш я Кузнецова пере­стало быть возможным жить, — страна, о которой он говорит, что он ее продолжает любить, и тем не менее “ сошел бы с ума” , если бы вы­нужден был в нее вернуться.Все то, что Кузнецов с непревзойденной силой правдивости по­вествует теперь о безпрестанной слежке и о безпощадном и нелепом гнете, нашим читателям необходимо прочесть целиком в “ Оэндей Телеграф” или в “ Фигаро Литтерэр” : пытаться приводить отрывки мы не будем, — тем лучше, что эти тексты ограждены авторскими правами, потому что их следует прочесть именно полностью. Остано­вимся только на одном вопросе.Как нам именовать писателя, порвавшаго с коммунистическим ре­жимом: “ А. Анатоль” , как он сам теперь желает, или его первоначаль­ным именем “ АнатслШ Кузнецов” , от котораго он отрекся? “ Кузнецов — нечестный, конформистский и трусливый автор” , пишет он теперь.

158 Кн. С. ОБОЛЕНСКШ— Верно то, что все, появлявшееся в печати под этим именем, стра­дает недоговоренностью, искажешями, определенными подтасовками. Тем не менее, сквозь недоговоренность, искажетя и подтасовки всегда проглядывал подлинный русскШ писатель и гражданин PocciH Ана- толШ Кузнецов, отчаянно боровнпйся за возможность, хоть обиняками, хоть намеками, выражать правду. И в этом качестве Анатолш Куз­нецов был и остается нам дорог.Конечно, надо было знать и Pocciro, и коммунизм, чтобы пони­мать и чувствовать, какую правду старался выразить АнатолШ Кузнецов. Но это и оказалось возможным для католического священ­ника француза о. Павла Шалей, который сам просидел семь лет в со­ветских концлагерях. “ Звезда в тумане” , назвал он тогда свой, со­знательно и умело сокращенный, перевод “ Продолжешя легенды” А. Кузнецова, — перевод, который теперь руссшй автор объявляет един­ственно правильным. О. Шалей тогда подразумевал “ звезду” марк­сизма-ленинизма, исчезающую во мгле. Теперь то же заглав1е npi- обретает для нас иное значеше. “ Звезда” марксизма-ленинизма с тех пор в Россш, но всем признакам, погасла окончательно. И сквозь туман все сильнее просвечивает иная звезда. Вопреки навязанным властью недоговоренностям и ис-кажетям, ее уже можно было раз­личать и в том, что тогда писал А. Кузнецов. Девять лет тому назад, когда нельзя было предвидеть его теперешнее реш ете, Я. Н . Горбов мог уже писать в “ Возреждеши” о главном герое все той же его по­вести :“ Видя его совсем не заказной энтуз1азм, его искренность, его самопожертвоваше, его чувство товарищества, солидарность, человеч­ность, его любовь к простым людям, — поневоле себе говоришь, что не смогли его до конца изуродовать ни комсомольская политграмота, ни “ не предусмотревшая главнаго” школьная программа... Ему претит несправедливость... Протест против лукавства и необуздаянаго стяжа­тельства, не просто ли ото протест хорошаго русскаго юноши, сам по себе, естественно возникший?.. И чем дальше будет итти время, тем ясней будет становиться Толям и их товарищам, что ровно ничем они не обязаны ни старым коммунистам, ни новым, ни комсомолу. Ни гетальнсму Ильичу и еще более тотальному Сталину!” .Теперь сомнешй нет: Анатолш Кузнецову все давно стало ясно, и не ему одному. И то, что Гербов тогда называл “ просто протестом хорошаго русскаго юноши” , которому “ претит несправедливость” , ■— это и есть та звезда, которая теперь все ярче светит сквозь еще не разсеявнпйся туман. Она светит в протестах, которые сейчас, 20 августа 1969 года, в первую годовщину оккупащи Чехословаши, сме­лые pyccKie люди сумели передать в Москве в иностранный агент­ства. Она светит в потрясших Mip произведешях Солженицына, за- прещеннаго в Россш и всей подлинной Росшей почитаемого. Она све~

ДГЬЛА И ЛЮДИ 159тит в регулярно выходящей в Poccin — согласно информацш “ Посева” — сухой и скупой — но сколь содержательной — “ Хроник!; текущих событий” , посвященной борьб!; “ за права человека в С С С Р ” и даю­щей “ не только св'Ьд'Ьшя из Москвы, Ленинграда и 1иева, но и из других городов, как Харькова, Ташкента, Бухары, Риги, Днепропетров­ска, Кирова и т. д., а кром!; того св!;д!;тя из тюрем, концлагерей и ссылок из самых отдаленных мгЬст Советского Союза” .Вопреки мраку тюрем, концлагерей и ссылок, ради этой разгораю­щейся звезды стоит жить.Кн. С. Оболенсшй.

НОВЫЯ ИЗДАН1Я ВСЕСЛАВЯНСКАГО ИЗДАТЕЛЬСТВА:Ген. П. Н. Краснов — От Двуглаваго Орла к красному знамени, Том

2-й. Роскошный твердый переплет с зол. тисн., красочная супер­обложка, 416 стр. текста. Цена — $ 6,50. Заграницу —$ 7,50. Имеется на складе некоторое количество тома 1-го. Цена, как и тома 2-го.

Государь Император Николай II Александрович. Сборник памяти 100- леНя со дня рождешя. 380 стр. текста и множество редких фото- графЩ. Цена — $ 6,75. Заграницу — $ 7,50.

Ген. В. Замбржицмй — Германо-Советская война 1941-1945 гг. При- ложеше: Альбом 17-ти схем. Объективная оценка операщй, планов и замыслов советскаго и германскаго командовашя. Цена — $ 5,00.

Прот. Д. Константинов — “Гонимая Церковь”. Положеше и деятель­ность Русской Православной Церкви в СССР. Издаше “к 50-летйо октября”. 384 стр. текста и множество оригинальных фотографШ. Красочная супер-обложка. Цена — $ 7,00.

Николай Чухнов — В смятенные годы. Очерки нашей борьбы в годы 1941-1965. 304 стр. текста. Цена — $ 6,00.

Проф. Е. Месснер — “ЛуцкШ прорыв”. К 50-леИю величайшей русской победы на всех фронтах. Множество фотографШ и схем. Худо­жественная супер-обложка. Цена — $ 5,00.

М. М. Спасовсмй — В. В. Розанов в последше годы своей жизни. Цена — $ 4,00.

Вс-Ь цены с пересылкой. Требуйте наши каталоги.Заказы направлять по адресу:

SLAVONIC BAZAAR31 Middle Street Bridgeport, Conn. — 06603, USA.

„ Ч а с о в о й "Орган связи РоссШскаго Нашональнаго Движе'лн

Под редакц!ей В. В. ОРЪХОВА

подписывайтесь на журнал

Подписная плата во Францш: 20 фр. (год), отд. номер: 2 фр. Представитель для Франши: Librairie «Кама» — 27, rue de Villiers.

92-Нейи, С.С.Р. 18.446.32.Продается во Франши в книжных магазинах: Е. de Sialsky, 2, rue

.Pierre Ie Grand, Paris-8'; «Кама», 27, rue de Villiers, Neuilly-sur-Seine; Magasin du Livre, 10, rue de Carmes, Paris-5'; «Дом Книги», 9, rue

de ГЕрегоп, Paris-6'.

“ РУССКАЯ МЫСЛЬ“« LA РЕ№ЁЕ RUSSE »

Главный Редактор: Зинаида ШАХОВСКАЯ

«Русская Мысль» — самая большая русская еженедкльная газета на Запад-fe. Она выходит в Париж-fe, каждый четверг на 12-ти страницах большого формата и предлагает своим чита­телям широюй обзор международных событЩ, статьи о вопросах религш и философш, о наук-fe, литератур-fe и искусств-fe, инте­

ресные архивные матер1алы, документы о жизни в С С С Р .

«Русская Мысль» — не только звено объединяющее старую и новую эмиграцш, не только голос доходяпцй до Россш с Запада

и голос Россш на Запад-fe, но и окно, открытое на Запад.

Bc-fe, кто интересуется русским вопросом, читают «Русскую Мысль»

Адрес Р Е Д А К Щ И И КОНТОРЫ :LA « PENSEE RUSSE», 91, rue du Faubourg-Saint-Denis, PARIS-10'Tel.: 824-83-16 C.C.P. 5883-44 Paris

ripieM по д-Ьлам редакцш и конторы ежедневно от 10 до 18 ч., кром-fe суббот и воскресешй.

В экстренных случаях звонить в типографно: 636-01-29ПОДПИСНАЯ ЦЪНА: на 3 мЪс. — 22,50 фр.

на 6 м-fec. — 42,00 фр. на год — 84,00 фр.

ДЛЯ ЗАГРАНИЦЫ: на 3 мФс. — 25,00 фр.на 6 мФс. — 48,00 фр. на год — 96,00 фр.

ЦЬна отдЬльнаго № 2,00 фр.

Directeur : R. Bouland. — Impr. Beresnlak, 18-20, Faubourg du Temple, Paris-11*

Н а ш и п р е д ста в и те ли за-границей :АВСТР1Я: Frau Kira Wolff, Bartensteingasse 8, Wien I.АРГЕНТИНА: Mr. Jorge Knircha. Villa Balester, Jose Hernandez 149 dep.

2, Prov. Buenos-Aires.БЕЛЬПЯ: «La Sentinelle». Belgique. Boite postale 31. Ixelles-4 (Compte

postal 3925.03).ВЕЛИКОБРИТАН1Я: Iskander Ltd., 56, Ennismore Gardens, London S.W. 7. ГОЛЛАНД1Я: N. V. Martinus Nijhoff-Libraire. В. P. 269, 9, Lange Voorhout.

La Have. Pavs-Bas.ЗАП. ГЕРМАН1Я: Dipl.-Ing. N. Alimov. Miinchen 22. Liebigstrasse 16/11. США: «Slavonic Bazaar», 31 Middle Street, Bridgeport, Conn. — 06603,

Mrs M. S. Kingston. Russian Book Store «Russ», 443, Balfcoi Street. San-Francisco, 18. Calif. 94118, U.S.A.

ВЕНЕ11УЗЛА: Mme G. Balitzky Sur 5, No 88. Caracas.БРАЗИЛ1Я: Mr. L. Rubanov. Livraria «KNIGA». Rua Quintino Bocaiuva,

22 - 2.° - S/8 — Caixa Postal 8405. Sao-Paulo.АВСТРАЛ1Я: «Unification», 497 Collins St., Melbourne, C.I., Australie.

ГРАНИЖУРНАЛ ЛИТЕРАТУРЫ, ИСКУССТВА, НАУКИ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

Журнал “ГРАНИ” публикует произведения, которые по условиям цензуры не могут быть изданы на Родине.

В частности, в “Гранях” были опубликованы произведения Б. Пастернака, А. Солженицына, М. Нарицы, В. Тарсиса, Евгении Гинзбург, А. Платонова

и др.; материалы ряда подпольных журналов, документы и т. п.

УСЛОВИЯ подпискиНепосредственно из издательства —■ на 4 номера, включая переписку: в США и Канаде — дол. 7, в Германии и во всех других странах — НМ 26или эквивалент в местной валюте. При подписке через представителей, соответственно: дол. — 10, НМ — 30. В розничной продаже: дол. — 2,50

НМ — 7,50.Подписную плату следует посылать почтовым заграничным переводом

пли чеком в письме по адресу:

POSSEV-VERLAGD 623 Frankfurt/Main 80, Flurscheideweg 15

или банковским переводом на:Konto 215 640, Dresdner Bank, Frankfurt/Main

Из Германии удобнее всего пересылать на:Konto 33 461, Postscheckamt, Frankfurt/Main.

ПРИН ИМ АЕТСЯ П О Д П И СК А НА 1969 ГО ДНА ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ЛИТЕР АТУ PH О-ПОЛИТИЧЕСКИ ЖУРНАЛ,, ВОЗРОЖДЕНИЕ”ОРГАН НЕЗАВИСИМОЙ НАЦЮ НАЛЬНОЙ МЫСЛИ (45-й год издашя)

П О Д П И СН АЯ Ц Е Н А :

Франщя:1 г о д .....................................................................................................80 фр.6 м есяцев..........................................................................................45 фр.ОтдТльный номер . 8 фр.Англ1*я (и зона стерлинга):1 г о д .....................................................................................8 фунтов ст.6 м е ся ц е в .........................................................................4 ф. 10 шил.Отдельный н о м е р ................................................18 шиллингов

Д рупя европейсшя страны и Бл. Восток1 г о д ...................................................................... 110 фр. фр.6 месяцев................................................................................ 60 фр. фр.Отдельный номер...............................................................11 фр. фр.С .Ш .А ., Канада и Латинская Америка:1 г о д .................................................................................21 доллар6 месяцев ............................................................... 12 долларовОтдельный н о м е р ...........................................2,50 доллара

Во избЪжаше перерыва в полученш журнала, не забывайте возобновить подписку своевременно

VOZROJDENIE (La Renaissance).73, avenue des Champs-Elysees, Paris-8e

Tel. : 359-06-03. С. C. Postaux : Paris 781-81.

Подписка принимается с 1 числа любого м-Ьсяца.