Р2 В82

п ер еи з д ан и е

Рисунки И. Архипова

Вронский Ю. П.

Злой город. / Переиздание. Рис. И. Архипова. М.: «Дет. лит.», 1976. –64 с. с ил.

Исторические рассказы в стихах об отражении Русью монголо-татарскогонашествия.

70802—225 Г–––––––-366—76 М101(03)76

© Иллюстрации. © Издательство «Детская литература», 1976 г.

Предисловие

Татаро-монгольское нашествие 1237—1240 годов в истории Руси былострашным событием, память о котором в сознании русского народанеизгладима. Она живёт в былинах, песнях, поговорках, не говоря уже олетописях и памятниках литературы. Одно из самых значительных ипередовых государств Европы было словно смерчем опустошенобесчисленными полчищами кочевников, вышедших из степей Монголии; этобыли сотни тысяч вооружённых всадников, за которыми двигалсягигантский лагерь шатров на колёсах. Полный гордости за свою«светлоукрашенную Русскую землю», народ видел её погибель.Опустошение пронеслось над территорией от Волги до Дуная.

Первой жертвой завоевателей пала в 1237 году Рязанская земля.Тщетно рязанский князь просил помощи у своего соседавладимиро-суздальского Великого князя Юрия Всеволодовича. Тому небыло дела до несчастья «чужой земли», хотя через короткое время ононеотвратимо пришло и к нему. В феврале 1238 года Владимир былразгромлен, а князь Юрий сложил свою голову на берегу реки Сити.

Русь в ту пору была разобщена, раздроблена на отдельные княжества,каждое из которых представляло собой самостоятельное государство.Ослабление Руси и

его причины давно уже видели передовые русские люди. Ещё за полстолетиядо татаро-монгольского нашествия автор замечательного «Слова о полкуИгореве», с болью и тревогой следивший за судьбами Русской земли,призывал князей оставить ссоры и всем вместе стоять за Русскую землю.Тревогой и призывом полны страницы русских летописей.

Русские люди умирали, но не сдавались. В поэтичном образеЕвпраксии, княгини небольшого удельного Зарайского княжества,входившего в состав Рязанской земли, автор «Повести о разорении РязаниБатыем» передал это с необыкновенной остротой. Евпраксия бросилась стерема и разбилась (по-древнерусски «заразилась», откуда по легенде ипроисходит название Зарайска), только бы не быть рабыней завоевателей. Ноэто был пассивный протест. Народ умирал, борясь с врагом до последнего.Именно простой народ – крестьяне и ремесленники противостояли войскаммонгольского хана Батыя. И русский богатырь Евпатий Коловрат был однимиз них, был олицетворением силы народа. Он один был подобен целойкрепости, поразить его враги могли только осадными стенобитнымиорудиями. Хан Батый без боя не взял ни одного города, но особо «злым»для него оказался небольшой городок Козельск, многие днисопротивлявшийся несметной силе.

И не болота, леса и морозы, а именно эта сила народногосопротивления изнурила татаро-монгольские войска, которые уже не в силахбыли двигаться далее на север и оставили неразорённой обширнуюНовгородскую землю. Враги вынуждены были повернуть на восток и толькочерез два года, в конце 1240 года, новым походом пришли на Русь,опустошив на этот раз Киевскую землю.

Русь заслонила собой Европу, спасла её культуру и цивилизацию. Имеяв своём тылу такой «злой» и непо-

корный народ, будучи обессилен его сопротивлением, Батый не могдвигаться вглубь Европы.

На Русь легло двухсотлетнее татаро-монгольское иго, сковавшее всюжизнь страны, отбросившее её назад, но не сломившее русский народ.Многие годы народ вынашивает мысль об освобождении. Вспыхиваютвосстания против поработителей в Ростовской земле в 1262 году, в Твери в1327 году.

Но все эти разрозненные выступления против татаро-монгольского игане могли привести к успеху. Победу можно было одержать толькосплочёнными усилиями всех русских земель.

Борьбу за освобождение Руси возглавила Москва. Москва терпеливоскапливала силы, неуклонно собирала вокруг себя русские земли. В 1380году русские одержали победу на поле Куликовом. Подвиг потомковЕвпатия Коловрата был не напрасен. Куликовская битва, хотя и не принеслаокончательного уничтожения татаро-монгольского ига (оно пало лишь черезстолетие – в 1480 году), показала, что и татаро-монголов можно победить.

Усилия русского народа принесли победу. Талант, государственныйум и прозорливость князей при всём своём значении не могли определитьсудьбы России. Народ переживал национальный подъём и духовноевозрождение. Русские люди строили города и монастыри, осваивали новыеземли. Расцветали литература и искусство. Важнейшими центрамикультурной жизни были монастыри. В них велось летописание. Летописцыдонесли до нас страшную картину разорения и двухвекового ига и народнойборьбы с ним. Летописцы не были, как это некоторые представляют себе,беспристрастными и сторонними свидетелями происходивших событий.Они жили одними чувствами со своим народом, в каких бы тихих кельяхотдалённых монастырей они ни нахо-

дились. Одним из основателей монастырей в XIV веке был СергийРадонежский. С его именем тесно связана подготовка Куликовской битвы,вдохновителем которой он был. Его ближайшие ученики Ослябя и Пересветмужественно сражались на поле Куликовом. Русский живописец тоговремени Андрей Рублёв гениально выразил дух народного возрождения. Всёего творчество наполняет мысль о единстве, любви и жертвенности, стольблизкая людям славной эпохи объединения Руси и самоотверженной борьбыза её национальную свободу.

Татаро-монгольское нашествие оставило страшный след в историиРуси и задержало её развитие, но не сломило дух русского народа.Захватчики, сами того не подозревая, способствовали объединению Руси,сплочению всех её сил воедино. И когда настал час, народ, который могпоказаться навсегда задавленным и погубленным, проявил высочайшийгероизм и навсегда сбросил ненавистное иго.

А. Рогов

Я живу в угрюмой, тесной келье,Из окошка узкого я вижуНебо и верхушки тёмных ёлок.Над окошком носятся, щебечутЛасточки с рассвета до заката,Дразнят вольной волей, жизнью прежнейИ обратно в мир зовут вернуться.Я люблю не меньше, чем другие,Ласковое солнце, песни ветра,Только недосуг мне наслаждаться –Дни мои в молитвах и трудахВ монастырской тишине проходят.Очинив гусиное перо,Я кладу перед собой пергаментИ пишу о том, что видел самИ что слышал от людей надёжных.Я пишу, чтоб вы, потомки, зналиО делах неслыханных, ужасных –О нашествии орды татарской.Чтоб вы знали, что не робость нашаОбрекла на муки Русь святую –Честно, до последнего мы бились,И немногим довелось живымиВыйти из побоищ этих страшных.

Чтоб вы знали, что пришла к нам гибельИз-за княжьих распрей бесконечных.Испокон веков они, как волки,Грызлись меж собою, разорялиГорода и сёла друг у друга,Смердов убивали друг у друга,Злобу вымещали на невинных.

Не умели жить они в согласье –Смерть их помирила, неразумных.

Русь объята на юго-востокеНебывалым, жестоким пожаром.Из степей на Рязанскую землюПовалила орда кочеваяСтрашной огненной саранчой.

Исчислять татарскую силу,Что ковшами вычерпывать Волгу.Воздвигать для пришельцев преграду,Что плотину строить для ветра.

Ни обычаем, ни обличьемЭти люди на нас не похожи:Низкорослы и смуглокожи,А мечи их не прямы, а кривы,А слова их коварны и лживы – Обещаньям их верить нельзя.

Зажигают село или город,Тут и греются возле пожара,Как мы греемся возле костра,А потом на пожарище этомНа уголье конину пекут.

Всё сжигают они по дороге,Что с собою им взять не под силу,Всё живое они убивают,Что с собою не могут угнать;И дымящейся чёрной пустынейПосле них остаётся земля.

Но до града Владимира ветерНе донёс ещё запаха гари.Князь Георгий пирует с дружиной,Возвратясь с удачной охоты.

Нынче тур им попался огромный –Мало стало таких великанов.А рогов столь длинных не виделДаже самый старый боярин.

На исходе ноябрь промозглый,Но уютно в гриднице княжьей.

На столе жаркое дымится –Тут зверина, говядина, птица.Ходит чаша по кругу, как солнце,И весельем гостей одаряет,Мёд им в голову ударяетИ развязывает языки.Похваляются друг перед другом:Тот медведя убил кулаком,Этот вышел на тура с ножом,Третий пуще народ удивил –Воробья на лету подстрелил.

Вдруг какой-то неведомый воинВ княжью гридницу быстро вошёл,Поклонился, перекрестилсяИ сказал Великому князю:

— От рязанского князя с поклономПрискакал я к тебе во Владимир.Он велел мне сказать, что татарыК нам в Рязанскую землю явились,И просил, чтоб ты вышел на помощьИли выслал войско хотя бы.И ещё умолял он не медлить –Ведь врагов подождать не заставишь!

Усмехнулся Георгий: — Не медлить?..Ишь ты, быстрый какой!.. А скажи-ка,Вы Чернигов на помощь не звали?— Звали, – тихо ответил гонец.

— Ну, и что же черниговский князь,Он, небось, поспешил к вам на помощь?— Нет, – ответил гонец ещё тишеИ умолк, потупясь угрюмо.

Князь опять усмехнулся: — Не медлить!..Ну, а если я вовсе не выйду,Сам не выйду и войско не вышлю?— Плохо, князь: все потонем в крови!Как покончат татары с Рязанью,Сразу двинут к тебе во Владимир,Ту же самую чашу ты выпьешь!

Князь сурово сказал: — Возвращайся!И рязанским князьям передай:Может, помнят они, что когда-тоРазоряли окраины нашиИ что я наказал их примерно...Так пускай же теперь басурманеИх накажут за те же бесчинства!

Обо мне же печёшься напрасно –Коль татары в отчину нашуСунут нос, проучу их жестоко,Как и вас, бывало, учил,Только звать на помощь не буду!

Вот ушёл рязанский гонец,Князь велел гуслярам-запеваламЗапевать весёлые песни,

Чтобы снова радость, как пламя,В княжьей гриднице заполыхала.

Но весёлые старые песниУж не так-то и веселы будто...Не пылает пламенем радость –Всем другое мерещится пламя.Даже мёд уж не сладок, как прежде,Словно этот рязанский посланецОтравил его горечью слов.

Князь, дружина и гуслярыПили, ели, пели, плясали –Всё старались веселье вернуть,Но оно с той поры во ВладимирНикогда уже не возвращалось.

Ростовскому епископу КириллуСлучилось с Бела озера весноюК себе в Ростов Великий возвращаться.Ни талый дух, ни солнце, ни ручьиНе веселили старца, как бывало:Скорбел он крепко о народе русскомИ небеса молил о милосердье.Рязань и все другие городаЗемли Рязанской сжёг Батый проклятый.Владимир пал, все жители погибли,Великая княгиня, и невестки,И внуки – все сгорели на полатях

В соборной церкви. Сыновья убиты.И вся земля Владимирская впустеЛежит, как и Рязанская земля.А сам Великий князь ещё, быть может,Не знает о судьбе своей столицы –Отправился он войско собирать.Повсюду кровь... А что-то будет дальше?Насытился ли хищник этой кровью?..

Так размышлял Кирилл, когда увидел,Что возле речки Сити снег подталыйУсеян густо мёртвыми телами.

И жители поведали ему,Что бился здесь с татарами недавноВеликий князь Владимирский ГеоргийС дружиною отважною своейИ что из русских ни один не спасся.

И отыскал епископ тело князя –Недвижные глаза глядели в небоИ в них стояла талая вода.

И залился слезами добрый старец,И вспомнился ему осенний пир,Пророчество гонца о смертной чашеИ княжеские гордые слова...

Над Рязанью холод с вьюгойНа зиму венчается.Фёдор Юрьевич с супругойУ крыльца прощается.

Может, скоро бездыханнымНа снегу ему лежать –

Едет князь на встречу с ханом,А воротится ль – как знать?

Ни пред кем могучей выиКнязь не гнул до сей поры,А теперь везёт БатыюУнижённые дары.

Юрий Ингоревич сынуПоручил дары отвезтьИ просил, чтоб чин по чинуОказал он хану честь.

Нелегка такая ношаДля того, кто сердцем горд.То ли дело меч хороший,Булава или топор!

Но Рязани мало проку,Что князья её горды.Ей, сражаясь одиноко,Не отбиться от орды.А подмоги нет Рязани –Кто беду понять горазд?У соседа упованье:Обойдёт меня, Бог даст!

На конях кругом бояреИз любимцев княжеских.

С ним не раз они стоялиПротив ратей вражеских.Молодые, пожилыеВоины суровые,С князем все невзгоды злыеРазделить готовые.

Среди них седой, как снег,Одноглазый воин,И, как видно, больше всехОн обеспокоен.Голова его от дум,Словно колос, клонится.Это княжеский пестунИменем Апоница.

Всюду кони, всюду сани,Злато-серебро и тканиИз заветного ларя –Это всё дары РязаниДля татарского царя.

Ы

А княгиня ЕвпраксияНичего не говорит.У неё глаза сухие.У неё спокойный вид.

На морозе рдеть должна бы,А она, как плат, бледна.

Ровно каменная баба,Нынче сделалась она.

Что ж, слезами не поможешьНикому и ничему,Лишь напрасно растревожишьДушу князю своему.

Всё как будто перед казнью –Некогда опомниться:Вот сейчас подъедет к князюПреданный Апоница,Вскочит князь в седло – и сразуПоезд княжий тронется.

Знобко матушке-княгине,Хоть натоплено в дому.Сердце в страхе, словно в тине,И не выбраться ему.

Всё она перед иконой,Целый день не пьёт, не ест.То земные бьёт поклоны,То целует медный крест.

То на башню теремнуюС князем маленьким взойдёт.Смотрит, смотрит в даль пустую,Пока солнце не зайдёт.

Ночь настанет – не приляжет,Боязливо ждёт зарю.— Ох, не ездил бы ты, княже,К нечестивому царю!

Если ты в орде у ханаСложишь голову свою,От тебя я не отстану –Я сама себя убью!

Наклоняется над зыбкой –В зыбке, в белой пелене,Сын отцовскою улыбкойУлыбается во сне.

Вспоминает Евпраксия,Как, совсем ещё юна,Покидая Византию,Горько плакала она.

Не хотелось ей, царевне,Из Царьграда да в Рязань.Ей казалось: там деревня,А живёт там пьянь да рвань.

Только после оказалось:Грусть была напрасною.И Рязань ей показаласьСказкою прекрасною.

Как до града доскакали,Охала да ахала.Всюду храмы засверкали,Как головки сахара.

А Рязань-то вся резная,Леденцово-пряничная,Золотая, расписная,Солнечная, праздничная.

Людно, весело в Рязани,И народ собой хорош –С васильковыми глазами,С волосами, точно рожь.

А у князя молодогоКрасота, и ум, и стать!А уж храброго такогоВ целом свете не сыскать!

Раз под утро ЕвпраксияВсё ж забылась тяжким сном.Ей приснился стан БатыяИ он сам в шатре своём.

В колпаке, вооружённый,На престоле золотом,Справа слуги, слева жёны,Гридни топчутся кругом.

Перед ним стоят рязанцы,Ближе всех к Батыю – князь.Хан беседует с посланцем,На престоле развалясь.

Показался он княгинеНе пригожей сатаны.Ликом жёлт, подобно глине,Надо лбом рога видны.

Глазки злобные, косые.Пасть пылает, точно печь.И о ней, о Евпраксии,Он заводит с князем речь:

— У тебя, я слышал, княже,Роду царского жена?Может, ты её покажешь –Какова собой она?

Говорят, что ЕвпраксияЗнаменита красотой,Что искать жену красивейИ стройнее – труд пустой.

Если правду люди бают,Привези её скорей!Ждёт княгиню честь большаяБудет здесь женой моей! –

Вздрогнул князь. Рукой тяжёлойШарит – ищет рукоять.Князь забыл – мечи монголамУ шатра пришлось отдать!

Князь угрюмо усмехнулся:А Батый куда как смел!Усмехнулся и встряхнулсяИ на хана поглядел.

И с усмешкой, но спокойноПродолжает разговор:— Это русских недостойно –Жён водить к вам на позор!

Завизжал Батый поганый,Точно раненая рысь,Будто когти, пальцы ханаВ подлокотники впились.

— Изрубить его, строптивца!И всех прочих вместе с ним!И швырнуть зверям и птицам –Пусть их жрут на страх другим!

А кривому да седомуДайте борзого коня!

Ты, кривой, скачи до дому:Будь посланцем от меня!

Объяви в своей Рязани,Чтобы каждый слышал сам:Воронью на растерзаньеВсех строптивых я отдам!

Закричала ЕвпраксияИ очнулася от сна.Меркнут свечи восковые,Свет струится из окна.

Сын заплакал в колыбели,Страшным криком пробуждён.Боже правый, неужелиЕй приснился вещий сон?..

Потеплей одела сынаИ на башню поднялась.Даль безмолвна и пустынна.Нет, не едет милый князь!

Лишь какой-то верховойС бородой седой и длинной,С непокрытой головой,Заснежённою равниной,Белой, точно простыня,Гонит борзого коня.

Он спешит, как будто следомСам нечистый гонится.Верховой княгине ведом:То старик Апоница.

И княгиня Евпраксия,Как былинка, сотряслась,Поняла, что от БатыяНе вернётся больше князь.

Значит, сбылся сон вчерашний,Значит, сбылся прежний страх...И она метнулась с башниС малым сыном на руках.

Не умолкли причитаньяНад княгиней молодой,Как явился под РязаньюХан Батый со всей ордой.

…………………..

Вдоль по Выселкам метелица бродит,Белой лапою в окна стучится,Только ей дверей не отворят,А захлопнут ещё поплотнее –Видно, проку не ждут от седой.Добрела она до крайней избушки,

Подползла по сугробу к оконцуПоглядеть, как живёт Колотило,Знаменитый в округе кузнец.

А кузнец, как всегда, за работой,Колотило от скуки на все руки –Вяжет сети иглицей кленовой.И живёт он, как видно, в достатке,Чисто в доме его и уютно,Спит младенец в резной колыбели,А вдоль стен резные скамейки,А в углу резной умывальник –Всё его, Кузнецова, работа.На стене полотенце в жар-птицах,На полу пестреют дорожки –Рукоделье жены кузнецовой.А сама кузнечиха за прялкой —До чего молода и пригожа,До чего бела и румяна!А уж волосы, верно, чернее,Чем крыло молодого грача.Тянет нитку льняную из кудели,Тут же сына качает в колыбели,Успевает менять в светце лучинуИ поёт колыбельную сыну.И так сладко поёт кузнечиха,Что метелица не утерпелаИ запела сама тихо-тихо,Нежно-нежно седая запела:

– Хороша ты, Кузнецова молодка,Ещё краше станешь ужотко!Белой лапой твои волосы трону –Станут белые они, точно иней.Белой лапой твои щёки поглажу –Побелеют они, точно снег.

Колотило взглянул на оконце,Показалось ему, будто что-тоОн увидел, а может, услышал.Пригляделся, прислушался – пусто,Ничего – ни тени, ни звука,Только воет метелица глухоДа лучина тихонько трещит.

Вдруг в сенях шаги раздалися,Распахнулася дверь и ворвалсяПар морозный, и кто-то вошёл,А войдя, упал у порога.Как покойник, пришелец был бледен,Как покойник, лежал неподвижно,С кровью смёрзлась его бородища,И в крови вся одежда была.

Чуть живой он лежал трое суток,И за ним, как за малым, ходили,И знахарку ему приводили,И очнулся неведомый гостьИ, очнувшись, вот что поведал:

— К нам явился Батый окаянныйИ потребовал дани несметной –И людьми, и конями, и прочим,А Великий князь Юрий и братьяПорешили биться с Батыем.И была жестокая сеча,Крепко билось рязанское войско,Много пало полков у Батыя,Но бесчисленна рать нечестивых,Что песок на морском берегу.Все погибли: князья и дружины,Храбрецы, бойцы удалые,Ни один живым не вернулся,Все остались лежать на снегу.

А Батый, распаляяся злобой,Обошёл всю Рязанскую землю,Разоряя веси и грады,Без пощады губя всех людей.И пришёл окаянный к Рязани,Всею силой своею великойОкружил наш город и билсяНеотступно пять дней и ночей.Басурмане друг друга сменяли,Мы же бились всё время бессменно,Многих наших татары убили,Многих ранили, а иныеНе снесли великих трудов.На шестое утро татарыПритащили тысячи лестниц,

Без числа стенобитных орудийИ огонь, чтоб метать через стены,И зажгли, и взяли Рязань.Был я ранен, когда уже битва,Как пожар, перекинулась в город,И очнулся под грудою трупов,И была уже поздняя ночь.Кое-как из-под мёртвых я вылез,Оглянулся на город горящийИ побрёл, сам не знаю куда...

И задумался кузнец Колотило:Засеяна земля мертвецами,Полита земля кровью невинной,А враги урожай собирают.Смерть кругом, а он, Колотило,Здесь сидит, у жениной юбки,Лютой местью не мстит нечестивым,Чаши смертной не пьёт, как другие...

Колотило смотрит в оконце,А метелица не утихает,Третий день без устали пляшет,Рукавами белыми машет.

Но недолго пришлось ему думать –В дом к нему соседи явились,Говорят: — Бросай, кузнец, работу!Слышь, пришёл Евпатий Коловрат –Набирает по сёлам дружину,

Хочет биться с проклятым Батыем,Отомстить за невинную кровь!

Встал кузнец, жену свою обнял,Поглядел на малого сынаИ сказал невольному гостю,Что лежал возле печки на лавке:— Мне, как видно, уже не воротиться,Оставайся хозяином в доме! –И, чтоб женских рыданий не слушать,За порог шагнул поскорей.Прихватил он из кузницы молотИ пошёл без оглядки от дома,А жена на крылечке стояла,И метелица ластилась к ней.

Ни стона, ни рыданияВ Рязани не слыхать.Порублены, погубленыИ жители и рать.

Здесь некому оплакиватьНевинных малых чад.Растерзаны, растоптаныРодители лежат.

Где высились вчера ещёХоромы и дворы,Теперь дымятся чёрныеОгромные костры.

Как будто адским пламенемЗемля обожжена.Неслыханная, страшнаяНастала тишина.

Ни воинов, ни жителей,Ни храмов, ни жилищ.Лишь бродит в белом саванеМетель средь пепелищ.

Ы

В ту пору был в ЧерниговеЕвпатий Коловрат,Когда орда БатыеваОпустошала град.

Услышав о нашествии,Он поспешил домой,И ни души в Рязани онНе отыскал живой.

И горе в сердце крепкоеРогатиной впилось.Упал на снег со стоном он,Как недобитый лось.

А ум его желание,Как пламя, обожгло:Воздать орде языческойЗа сделанное зло.

По весям, схоронившимсяПодале от дорог,Собрал дружину малую –Кого Господь сберёг.

И бросился в погоню он,Чтоб супостатов битьИ в битве чашу смертную,Как прочие, испить.

Селенья придорожныеВ развалинах, в золе,А сам Батый бесчинствуетНа Суздальской земле.

Евпатий с ханом встретилсяУ Каменки-рекиИ начал сечь без милостиТатарские полки.

Безбожные в смятении:Откуда храбрецы?Неужто для возмездияВоскресли мертвецы?

С какой великой яростьюВедут неравный бой,Один дерётся с тысячей,А два дерутся с тьмой!

А если у которогоПодзатупился меч,Хватает меч татарский онИ продолжает сечь.

А если у которогоНе вынес конь трудов,Садится на другого онИ вновь разит врагов.

Один с кузнечным молотом,Видать, из кузнецов,Как яйца, колет головыБатыевых бойцов.

Проносится сквозь полчищаЕвпатий КоловратИ, как крапиву, рубит онТатар за рядом ряд.

Увидел сечу лютуюИ убоялся хан –Подальше от побоищаПереместил свой стан.

Пять воинов ЕвпатияОт ран изнемогли.Схватили басурмане ихИ к хану привели.

— Откуда вы явилисяИ, не жалея сил,Пошто вы зло чините мне? –Батый у них спросил.

— Мы жители рязанскиеПришли – и стар, и млад.Позвал же в путь-дорогу насЕвпатий Коловрат.

И мы сюда на КаменкуЯвилися не зря –Хотим тебя почествовать,Могучего царя.

Да вот досада горькая:Уж ты не осуди –Не успеваем с чашеюВсё войско обойти!

Дивится хан ответу их,Велит послать скорейНа Коловрата избранныхСвоих богатырей.

С богатырями съехалсяЕвпатий Коловрат,И по шеломам бьёт он их,Как будто бьёт в набат.

Как стонет сталь калёная –Тяжёл его удар!И нет в доспехах кованыхСпасенья для татар.

Что делать? Зятя милогоЗовёт татарский хан.Он видом просто чудище,А ростом великан.

Зовётся Хостоврулом он,У хана он в чести.Он посулил ЕвпатияЖивого привести.

С отрядом храбрых воиновСпешит Батыев зять.Бесстрашного ЕвпатияЖивым он хочет взять.

Ему навстречу соколомРванулся Коловрат,Как в стадо лебединое,Он врезался в отряд.

Тут, помня обещание,Батыев великанНакинул на ЕвпатияВолосяной аркан.

Ещё одно мгновение –И петлю б затянулНа шее у ЕвпатияПроклятый Хостоврул.

Но Коловрат проворен был,Успел аркан схватитьИ разорвал верёвку ту,Как шерстяную нить.

Глядит он: что за чудище?Ни зверь, ни человек!И великана страшногоОн до седла рассек.

И дрогнули у воиновБатыевых сердца –Доселе не встречалось имПодобного бойца!

Бесчисленные по ́рокиПриволокли тогда,И била по ЕвпатиюИз по ́роков орда.

И пал рязанец яростныйОт многих тяжких ран.И к телу бездыханномуТогда склонился хан.

— Евпатий, – тихо молвил он, –С дружиною своейСгубил ты много доблестныхМоих богатырей.

И пали нынче многиеОтважные полкиОт рук твоих товарищейИ от твоей руки.

А у меня служил бы ты,Могучий Коловрат,Ты был бы сердцу ханскомуМилей, чем кровный брат!

И отпустил он раненых,Захваченных живьём, –Пускай их беспрепятственноИдут своим путём.

И бренный прах ЕвпатияОн взять позволил им,Чтоб схоронили воинаОбычаем своим.

Зазвенели ручейки под снегами,Зашумели водопады в овраге,А бугры, где снег уже растаял,Прошлогодней травой зазеленели.Только небеса ещё покуда,Словно талые воды, студёны,

И плывут по ним, точно льдины,Ноздреватые облака.Скоро, скоро уже над КозельскомПоплывут гуси-лебеди на север,На лесные дальние озёра.Но невесело молоденькой княгине,Как полынь, её долюшка вдовья,А теперь ещё новая тревогаЧёрным вороном застит ей свет.Ходят страшные, тёмные слухиО каких-то татарах безбожных,Будто все с кривыми мечами,Не щадят ни старых, ни малых.Дев и жён, молодых и красивых,Забирают в полон нечестивцыИ навек превращают в рабынь…Кабы никто её не видел,Облегчить бы сердце слезами,Пасть бы на землю сырую,В голос, не стыдясь, запричитать:«Князь мой милый, сокол мой ясный!На кого же ты меня покинул,Сиротиною сына оставил?Некому-то нас, горемычных,Оберечь от лихих супостатов.Злой татарин руки мне свяжетИ утащит в терем на колёсах,А сынок наш, князь малолетний,Век недолгий в муках окончитНа безжалостном вражьем копье!»

Но молчит молодая княгиня,Лишь солёные слёзы глотаетДа глядит, как играет Василий,Здешний князь удельный – мальчонкаЧетырёх годков от рожденья.А на князе багряный кафтанчикЗолотой бахромой оторочен,Золотым пояском подпоясан.Голова у князя покрытаСиней шапкой с жёлтой опушкой,На ногах голубые сапожки.Сдвинув бровки свои к переносью,Машет князь деревянным мечом.— Отчего ты, матушка, печальна?Ты скажи мне, кто тебя обидел?Я пойду на обидчиков войною,Разорю города их дотла!

Слыша речи ребячьи, княгиняУлыбается сыну сквозь слёзы,Как осеннее бледное солнце.

Князь владимирский погиб на Сити,С ним погибла вся его дружина,А Батыевы степные волкиВсей ордой к стенам Торжка явилисьИ долбили по ́роками стеныДнём и ночью – две недели кряду.

А пробивши стены, истребилиВесь народ от мала до велика.Истребивши, далее пустилисьК Новгороду древнему, на север.Тут Батый, по слухам, убоялсяПолых вод, озёр, болот бескрайнихИ велел орде идти на полдень,В землю половецкую степную.Позади – пожарища дымятся,Впереди – селения и грады,Новые кровавые пиры.

Вот татары подошли к Козельску,Смотрят, город вовсе не великий –Впору придавить копытом конским.По лукавому обыкновенью,Хан Батый послов отправил в город,Предлагает горожанам сдаться,Обещает пощадить им жизнь.

Козличи недолго совещались,Как один, решили не сдаваться:Лишь глупец поверит нечестивым –Меч у них кривой и речь кривая!Князь наш молод, биться сам не может,Но положим животы за князя,А в награду здесь получим славуИ венцы небесные – на небе!

Семь недель татары город осаждают,Семь недель на город падают их стрелы,Дождь смертельный зарядил не на шутку –Это страшное ненастье, как видно,Никогда уже не сменится вёдром.

По оврагам и лощинам снег растаял,И на смену подснежникам нежнымОдуванчики жёлтые явились.Речка Жиздра ото льда освободиласьИ на гладь её, спокойную как небо,Гуси-лебеди спускаются на отдых.Сказки нянины княгиня вспоминает,Вспоминает, как маленькая, шепчет:— Гуси-лебеди, милые, возьмитеМаленького Васеньку с собой,В лес дремучий на север унеситеВ дом к своей государыне лесной.Может, сжалится Яга над дитятей,Приютит у себя сироту!

Гуси-лебеди взмывают в небеса,Гуси-лебеди летят себе в леса,Гуси-лебеди гогочут да ячат,А ей кажется – хохочут да кричат.

День и ночь татары лезут на стены,День и ночь не умолкает шум битвы.Притомится один отряд, сражаясь,Новый, свежий, отряд его сменяет –

Это чтобы осаждённые не зналиНи минуты сна и покоя.

Горожане на стенах разят пришельцевИ мечи свои, иззубренные за день,Даже ночью наточить не успевают.День и ночь кипят котлы со смолою,Чтобы лить её на злых басурманов.День и ночь жёны делают стрелы,Чтоб мужья стреляли в нечестивых.Стар и млад таскают камни на стены,Чтобы рушить на головы безбожных.Разбирают дома свои на брёвнаИ бросают брёвна на проклятых.Сотни по ́роков стоят у стен Козельска,День и ночь долбят, клюют стены града,Как огромные чудовищные дятлы,И к концу седьмой недели расклевали,Продолбили толщу стен крепостных.

Ворвались тогда татары в проломы,Всей ордой поднялись на вал высокий.Горожане повстречали их с ножамиИ дрались с ордой проклятою, покудаНе испили смертной чаши, как один.

А которые не в силах были биться,Те в домах на засовы затворялисьИ в домах разжигали костры.

А всех прочих, оставшихся живыми,Малых в люльках и старых на полатях,Повелел иссечь Батый безбожный.А про княжича одни говорили,Что разрублен татарскою саблей,А другие – что в крови утонул.Гуси-лебеди не вняли княгинеИ за сыном её не прилетели.Только стаи облаков белоснежныхПроплывают над пожарищем чёрным.

Много русских погибло в Козельске,А захватчиков – тех ещё больше.Победители долго искалиТрёх князей своих средь убитых,Не нашли и отправились дальше,В половецкие знойные степи.Вспоминали Козельск и, не смеяГоворить это страшное имя,Нарекли ему имя: Злой город.

Над Выселками полтора столетьяПрошло с тех пор, как Колотило бросилСемью и дом по зову КоловратаИ вместе с ним погнался за Батыем.На деревенском кладбище могилыЕго потомков – тоже кузнецов,А где лежит их предок, неизвестно.

Вся Русь стонала полтора столетьяПод нестерпимым игом басурманским,А пуще всех Рязанская земля –От Золотой Орды она всех ближе.

Шли годы. И татарские владыки,Как прежде наши, стали грызть друг друга,Всё чаще им бывало не до русскихИз-за кровавых споров и раздоров.

Шли годы. И с Москвою во главеНеспешно, потихоньку, понемногуИз множества разрозненных земельЕдиное слагалось государство,Как из перстов слагается кулак.

И вот по русским городам и весямПрошла молва: Великий князь московскийТеперь повсюду собирает войско –Намерен он с татарами сразитьсяИ Русь от ига тяжкого избавить.

И вот к нему все русские князьяПришли с дружинами и ополченьем,И даже из Литвы пришли два князя –Димитрий Брянский с Полоцким Андреем.

И Троицкой обители создательПремудрый старец Радонежский СергийБлагословил на битву это войско,Сказал, что в ней прольётся много крови,Но русские одержат в ней победу.

И отпустил с московским ополченьемДвух чернецов, Ослябю с Пересветом,Что мужеством прославились в миру.И лишь Олег, рязанский князь, в то войскоС дружиною своею не пошёл.

Он не поверил в силу русской ратиИ торжества Мамая убоялся –Рязань-то ведь всех ближе от Орды!

Молва о том, что будет бой великийИ в Выселки рязанские пришла.Кузнец Иван, потомок Колотила,Сказал: — Князь не идёт, так сам пойду!Поцеловал жену и малых деток,Взял молот и отправился в Москву.

Пыль густая над Доном клубится,Точно лес, колышутся стяги,Боевые хоругви и копья,Золочёные шлемы сверкают,Будто главы церквей православных –Это войско Великого князяВышло степью к синему Дону.

И задумался Дмитрий Иванович,И созвал воевод многомудрых,Чтоб решить, на каком берегуЛучше встретить Мамаево войско.

— Перейди, – говорили одни, –Через Дон: пусть нас Дон охраняетСо спины от рязанского князя!

— Не ходи! – говорили другие. — Коль случится, что нас одолеют,Никому не уйти из-за Дона!

Князю по ́ сердцу первое мненье,Не затем мы явились сюда,Чтобы спины подставить татарам!Он велел, чтоб мостили мостыИ надёжные броды искали.

Всплески, клики, стук топоров,Звон доспехов и конское ржаньеНе стихали всю ночь над рекою,А наутро в тумане густомБлиз Непрядвы, за Доном широким,К битве строилась русская рать.

Кто без удержу весел, гогочет,Сыплет шутками, словно из торбы,Кто, напротив, тих и задумчив –Где он мысленно? В прошлом? В гряду-

щем?

Шутят старые над молодыми,Молодые смеются смущённо.И иной, из весёлых весёлый,Обрывает свой хохот внезапно,А в глазах печаль и тревога.

Вот над Доном туман поредел,Проглянуло сентябрьское солнцеИ прошло по рядам ополченцев,Ждущих встречи с Мамаевым войском.

Заскрипели телеги вдали,На холме показались татарыИ, как воды морские, с холмаПотекли на широкое поле.

Имя полю тому – Куликово.

Разом двинулась русская ратьИ сошлась с басурманскою ратью,Будто в небе две тучи сошлисьИ низвергли разящие громы.

Началась великая брань,Небывалая, страшная битва –О подобных побоищах раньшеНа Руси никогда не слыхали.

Степь ковыльная на десять вёрстЗагудела от топота, звона,

Криков, стонов и конского ржанья,Кровь лилась, как вода в половодье.

В тесноте задыхались бойцы,И коням преграждали дорогуГоры трупов татарских и русских.

Где же пешие ратники наши?Их великое множество было!Нету ратников – всех покосилаСмерть с кривою татарскою саблей!

Вот лежит богатырь из РязаниИ сжимает рукою недвижнойМолот, бурый от вражеской крови.

Обессилел могучий Ослябя,Меч иззубрил, как будто о камни,О татарские шлемы стальные,Шуйцей рану в боку зажимает,А десницей рубит врагов.

Нет с ним храброго Пересвета –Чернеца поразил в поединкеЧелибей, богатырь басурманский.

Где же знамя Великого князя?Уж не плещет оно над войсками!

Может, тело Великого князяТопчут в поле татарские кони?

А Мамай – тот стоит на холме.Пять князей знатнейших с ним рядом.По татарскому обыкновенью,Самый главный начальник не долженРисковать драгоценною жизнью:Он лишь издали смотрит на битву.

Битва радует сердце Мамая:Хоть и много татарских головНа засохший ковыль покатилось,Скоро сломят татары урусовИ, как прежде, хлынут в их землюЖечь и сечь, надругаться и грабить.

Золочёных шлемов московскихИ московских червлёных щитовМеньше, меньше виднеется в поле.Лишь осенняя роща сверкаетЗолочёной листвой и червлёной.

И не знает Мамай, что в той рощеПритаилось русское войскоИ что брат Великого князяХрабрый князь Владимир АндреевичИстомился, сидя в засаде,Исстрадался, глядя на поле,

Где татарская конница гонит,Топчет, рубит нашу пехоту.Рядом с ним воевода московский,Седовласый Дмитрий Михайлович.

Не стерпел Владимир Андреевич,Говорит воеводе с обидой:

— Для того ли мы шли на Мамая,Чтоб трусливо глазеть из укрытья,Как безбожные топчут конями,Рубят саблями ратников наших?

— Потерпи, Владимир Андреевич!Скоро будет самое время,Чтоб ударить в спину врагам!

И когда из рощи, как ястребы,Полетели русские всадникиВ тыл татарам, топтавшим пехоту,Ужаснулся всем сердцем Мамай.

Видя гибель татарского войска,Он не стал дожидаться, покудаИ его, как курёнка, изловят –Прочь от страшного места помчалсяНа своём жеребце белогривом.

Наши гнали татар сорок вёрст,Надевали проклятых на копьяИ тупили мечи о кольчуги.

Мало кто из Мамаевой ратиВ Золотую Орду воротился!

То не клик журавлиный над полемИ не рёв олений осенний –Это князь Владимир АндреевичГромко в трубы трубить приказал,Чтоб живые на зов собирались.

И явилось на зов сорок тысяч,А четыреста тысяч осталосьВозле рек Непрядвы и Дона.Там лежат они и поныне.

А московского князя искалиПо всему Куликовому полюИ нашли чуть живого средь трупов.Князь очнулся, узнал о победеИ велел возвращаться домой.

Грады великие,Малые весиГромоподобнаяВесть огласила:

Русская силаТатарскую силу

На Куликовом полеСломила!

Слава, как буря,К морю рванулась,К Кафе, к Царьграду,К Дербенту и к Риму:

Русь одолелаЗлых басурманов!Русь победилаТатар окаянных!

ИСТОРИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ

Р я з а н с к а я з е м л я простиралась по течению реки Оки и в верховьяхреки Дон. Центром её был г. Рязань (Старая).

Р я з а н ь . – Древняя Рязань находилась в 50 км от современной вниз потечению р. Оки. Современная Рязань до 1778 г. носила названиеПереяславль Рязанский.

Б а т ы й , Б а т у (ум. в 1255 г.) – монгольский хан, основатель государстваЗолотой Орды. Золотая Орда возникла в результатезавоевательных походов татаро-монголов 1236—1243 гг. подпредводительством Батыя.

В л а д и м и р – столица Владимиро-Суздальской земли, крупнейшийкультурный центр Руси.

К н я з ь Г е о р г и й – Георгий (Юрий) Всеволодович, Великий князьвладимирский (1212—1238).

Т у р – дикий бык, обитавший в Европе до XVII века.

Ч е р н и г о в – один из древнейших русских городов на реке Десне, левомпритоке Днепра, известен с IX в., центр обширногоЧерниговского княжества.

Фё д о р Ю р ь е в и ч – удельный зарайский князь в Рязанской земле, сынрязанского князя Юрия Ингварьевича. Известен по «Повести оразорении Рязани Батыем». В летописях не упоминается.

Ю р и й И н г о р е в и ч (Ингварьевич) – рязанский князь с 1220 г.

Г р и д н и ц а – часть княжеского дворца, первоначально служившаяпомещением для княжеской стражи (гридей). В описываемоевремя гридница стала помещением для пиров.

П е с т у н – воспитатель.

К н я г и н я Е в п р а к с и я – жена зарайского князя Фёдора Юрьевича,происходившая из рода византийских императоров Комненов.

К а м е н н а я б а б а – изваяния скифов (V—IV вв. до н. э.) и половцев (XIIIв.) в причерноморских степях.

В е с ь – село, деревня.

Б а с у р м а н е . – Обычно так в Древней Руси называли мусульман, ноиногда и вообще иноверцев. Мусульманство было принятотатаро-монголами лишь после 1258 г. при хане Берке. До этогоони были язычниками.

Е в п а т и й К о л о в р а т . – Известен только по «Повести о разоренииРязани Батыем», в летописях не упоминается.

Р о г а т и н а – разновидность копья с более широким и массивнымнаконечником.

С у з д а л ь с к а я з е м л я – Владимиро-Суздальское княжество,находившееся в междуречье Волги и Оки. Древнейшимицентрами её были Суздаль и Ростов, почему её иногда ещёназывают Ростово-Суздальской. С середины XII в. центр этойземли переместился во Владимир.

Р е к а К а м е н к а – приток Нерли, а Нерль приток Оки. На р. Каменкестоит г. Суздаль.

П о ́ р о к – орудие, с помощью которого осаждавшие метали камни дляразрушения стен. Пороки имели вид большого камнемётноголука либо самострела.

К о з е л ь с к – город в Черниговской земле на р. Жиздре. В начале XIII в.центр удельного княжества.

Т е р е м н а к о л ё с а х . – Монгольские юрты были установлены наповозки для передвижения во время походов.

С и т ь – приток р. Мологи.

Т о р ж о к – город в Новгородской земле на р. Тверце, возникший на местеторга (ярмарки) на пути из Новгорода к Волге.

Н о в г о р о д – один из древнейших и крупнейших городов в Древней Руси.Известен с IX в. Новгород был центром обширнейшейНовгородской земли, простиравшейся от верховьев Волги доБелого моря.

З е м л я П о л о в е ц к а я – причерноморские степи между Волгой иДунаем, где в XI — начале XIII вв. кочевали половецкие племена.

Ж и з д р а – приток Оки.

П о г а н ы е – язычники, нехристиане.

З о л о т а я О р д а – ханство, возникшее после походов монгольских войскв 40-х годах XIII в. на территории Восточной Европы и СреднейАзии от Иртыша до Дуная. Столицей Золотой Орды был городСарай Бату на Волге (близ Астрахани). Золотоордынские ханынаходились в зависимости от великих ханов, живших в г.Каракоруме (Монголия).

Д м и т р и й Б р я н с к и й – сын Великого князя литовского Ольгерда,княжил в Брянске, принадлежавшем тогда Литве, с 1377 г. был наслужбе у Великого князя московского.

А н д р е й П о л о ц к и й – сын Ольгерда, княжил в Полоцке,принадлежавшем тогда Литве, с 1379 г. был на службе уВеликого князя московского.

С е р г и й Р а ́ д о н е ж с к и й (ум. в 1395 г.) – основатель Троице-Сергиевамонастыря под Москвой (ныне в г. Загорске). Принималактивное участие в борьбе за объеди-

нение русских земель, был вдохновителем похода русских войск противМамая. С Сергием были связаны и многие деятели русской культуры тоговремени.

О л е г Р я з а н с к и й – Великий князь рязанский (1350—1402),соперничавший с Москвой, как и его предшественники, запервенство на Руси. Во время похода Мамая выступил на егостороне, пропустив татаро-монголов по Рязанской земле. Кмоменту битвы рязанские войска, однако, не успели подойти.После Куликовской битвы Олег бежал из Рязани, в 1381 г.заключил мир с Дмитрием Донским. В 1382 г. он опять выступилна стороне врага, а в 1386 г. вновь примирился с Москвой.

К у л и к о в о п о л е – находится в верховьях Дона в современномКуркинском районе Тульской области.

Д м и т р и й И в а н о в и ч (1350—1389) – Великий князь московский (с 1359г.). Последовательно проводил политику объединения русскихземель вокруг Москвы и совместной их борьбы противтатаро-монгольского ига.

Ма м а й – монгольский темник (полководец), фактически управлявшийЗолотой Ордой с 1357 г. по 1380 г. через подставных ханов.После Куликовской битвы Мамай был изгнан из Орды своимсоперником ханом Тохтамышем, бежал в Крым, где и был убит.

Н е п р я д в а – западный приток Дона, ограничивающий с севера Куликовополе.

Ч е л и б е й – татарский воин-богатырь. Поединок между ним и Пересветомоткрыл Куликовскую битву.

Д е с н и ц а – правая рука.

Шу й ц а – левая рука.

Ч е р в л ё н ы й – красный.

В л а д и м и р А н д р е е в и ч (ум. в 1410 г.) – князь серпуховской,двоюродный брат Дмитрия Донского, выдающийся полководецмосковских войск.

Д м и т р и й Ми х а й л о в и ч – Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский,воевода Великого князя московского, участник всех походовДмитрия Донского. Волынским он назывался потому, что былсыном волынского князя Кориата — Михаила.

К а ф а – город в восточной части Крыма, ныне г. Феодосия.

Ц а р ь г р а д – г. Константинополь, столица Византийской империи, ныне г.Стамбул (Турция).

Д е р б е н т – город па западном берегу Каспийского моря.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3

Летописец . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7

Рязань просит о помощи, но соседние князья отказываются помочь ей . . 9

Рязань пробует умилостивить Батыя дарами . . . . . . . . . . 15

Кузнец Колотило узнаёт о нашествии Батыя и вступает в дружину ЕвпатияКоловрата . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 26

Евпатий Коловрат . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 32

Злой город . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40

Русь готовится к решительной битве . . . . . . . . . . . . . 47

Куликово поле . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 50

Исторический словарь . . . . . . . . . . . . . . . . . . 59

Д л я м л а д ш е г о шк о л ь н о г о в о з р а с т а

Юрий Петрович ВронскийЗ Л О Й Г О Р О Д

Исторические рассказы в стихах

Ответственный редактор И. В. Омельк. Художественный редактор М. Д. Суховцева.Технический редактор И. Я. Колодная. Корректор Л. М. Короткина. Сдано в набор 14/VIII1975 г. Подписано к печати 21/I 1976 г. Формат 60Ч841/16. Бум. типогр. № 1. Печ. л. 4. Усл.печ. л. 3,72. Уч.-изд. л. 2,41. Тираж 300 000 экз. Заказ № 1436. Цена 14 коп. ОрденаТрудового Красного Знамени издательство «Детская литература». Москва, Центр, М.Черкасский пер., 1. Ордена Трудового Красного Знамени фабрика «Детская книга» № 1Росглавполиграфпрома Государственного комитета Совета Министров РСФСР по делам

издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, Сущевский вал, 49.