«…Ты уходишь в

вечность…»

Жизнь и творчество

Елены Рощиной.

Цели:

1. Познакомиться с жизнью и творчеством Елены Рощиной, дать представление о разностороннем человеке, наделенным большим поэтическим и искусствоведческим талантом.

Задачи:1. Развитие устойчивого интереса к литературному

наследию ивановской земли, в частности к жизни Е.Рощиной, привлечение внимания к актуальным идейным и нравственным проблемам.

2. Расширение и углубление жизненных впечатлений, формирование художественного вкуса школьников.

«На цыпочках уйду из жизни вашей, тихо-тихо, как падает снег на траур воротника, исчезну совсем незаметно, так, что вы не скоро ощутите мое отсутствие, а ощутив, не сразу поймете, что оно значит.»

Эти слова из дневника принадлежат совсем молодому поэту Рощиной ЕЛЕНЕ Олеговне, нашей землячке.

Детство. Елена Олеговна Рощина родилась 24 июля 1966года в городе Вичуга Ивановской области.Мать Елены – Наталья Семеновна Рощина (урожд. Гончарова) по своей жизненой позиции может быть по праву отнесена к шестидесятникам с их верой в социальную справедливость, необходимость преобразования мира, в «социализм с человеческим лицом».Столь же близок по духу к шестидесятникам был и отец Елены – Олег Алексеевич Рощин.

Наталья Семеновна, мама Елены, закончив Ивановское педучилище, работала какое-то время в Алтайском крае, учила детей, сотрудничала в газетах, писала стихи и рассказы. Переехав по семейным обстоятельствам на родину в Вичугу, она работала учителем в Старо – Гольчихинской школе, и заочно продолжала учебу в МГУ на факультете журналистики.

Мама Елены – Наталья Семеновна , оказала заметное духовное влияние на дочь, которая впоследствии с благодарностью записала в дневнике:«Мой круг – заклятый, как у Хомы Брута. Мама…- единственная душа, нарушающая этот круг, неутомимая, будящая во мне – все, что растила с малых лет, не дающая даже впасть в отчаяние, моя защитница и берегиня.»Она и сегодня остается ее

Берегиней. До конца.

У бабушки

Лена застала то время, когда бабушка в кругу родных пела под гитару романсы. Это была семья инженеров – интеллигентов, много лет проработавших на Вичугском машиностроительном заводе. Дома у бабушки была большая библиотека.

Лена часто бывала в этом доме, где впитывала в себя царившую здесьобстановку духовности, уважения к книге. Она даже жила некоторое время в их вичугском доме по улице Ленинградской в трудные минуты неопределенности своей жизни, стараясь уйти от мучившего ее одиночества души.

«Есть еще один дом моей души, тоже меня растивший и принимавший – любую. Маленький, затерянный, чуть заспанный дом моей бабушки. Две березы в окне, тридцать лет посаженные отцом, отполированные прикосновениями рук бревна, черные заросли терновника и обнажающаяся в полях рыжеватая земля – это, может быть, больше, чем жизнь. Это – душа.»

Из дневника Елены Рощиной.

Я полюбила дом, как тополь или книгу,Как жадный жар свечи и грустный шум дождей,И он, меня узнав, котом навстречу прыгалИ ластился в ночи к теплу руки моей.Дом попускал меня сквозь узкие проходы,Где запахи слились в неповторимый дух,И, бережно храня чужих людей приходы, Заботливо ко мне он обращал свой слух…Я полюбила дом, люблю его и ныне:За дверь, за стол, за то, что весел был.И номер твой, о дом, храню в себе, как имя,Так нежно и тепло, как ты меня хранил.

В школе В школе Елена Рощина проявляла жадность к жизни, в ней жила неистребимая тяга – знать больше, дойти до сути. Она прекрасно училась, много читала, в дневнике почти все годы учебы были одни пятерки по всем предметам – как бы спеша жить. Елена хотела познать тайны мира, впитывая впечатления от общения с ним.

Интересы Ее интересы были самыми разными.

В 8 классе увлеклась конным спортом, занималась в конной секции, и не беда, что ей приходилось каждый раз ездить за 12 км от Родников до деревни Котиха.

Любила фотографировать.

Одно время ее заинтересовала биология, и она стала покупать книги из области биологии (причем очень редкие)

От деда – С.А.Гончарова, передалась ей способность к рисованию, она участвовала в оформлении стенных газет, ее рисунки можно встретить и на страницах собственных сочинений.

И все же литература была ее настоящей

любовью, Елена любила уроки литературы.

Учительницей Лены была Нина Алексеевна

Коромыслова – сама очень творческий

человек, влюбленный в свой предмет.

В последних классах школы творческих дух Елены искал выхода, она пробовала писать, сотрудничала с районной газетой, областной прессой, хотя свою судьбу еще окончательно не определила.

Мечты В тот момент, когда человек стоит на распутье, Елене Рощиной хотелось многого: изучить литературу и историю Востока, которой она увлекалась в выпускном классе, пробовать себя в журналистике, как мама. Но самой заветной мечтой уже тогда было – связать свою судьбу с кино.

Первые разочарованияПосле окончания школы Елена отправилась в свой любимый Ленинград, чтобы попробовать свои силы на восточном факультете. Конкурс был 56 человек на место, брали только одну девушку, причем только с ленинградской пропиской.Лена сдала на «пять» все вступительные экзамены, но ленинградской прописки у нее не было, поэтому мечте не удалось осуществиться.

«Как много значит в нашей стране то, где человек родился. В этой стране, где, по сути, не нужен никто – ни поэт, ни мессия, ни посредственность. Где все одинаково равны в этой своей ненужности…»

(Из дневника)

И чем дальше, тем ощущение ненужности было острее.

ВыборСудьба распорядилась так, что после очередной неудачи в Ленинграде – Петербурге, с документами абитуриента, оказалась в Воронеже, который выбрала и где на журфаке «партийной подписи не требовалось.

Вот как она вспоминает об этом в своем дневнике: « Пять лет назад я стояла в Питере на перроне с двумя билетами в руках – на Минск и Воронеж. Поезда отправлялись с разницей в 10 минут. Я стояла там, раздираемая двумя железнодорожными ножами, вымокшая, как пес, и мучилась адом сомнений…»

Воронеж

«Не город, а сруб колодезный,»-Таковы были первые впечатления от Воронежа, города, ставшего для нее роковым. Привыкала к нему трудно и долго.И в о же время она полюбила его за время учебы в Воронежском университете – «там, в нем, никто так этого города не любил!»

Здесь Елена испытала самые сильные чувства – настоящую дружбу и любовь, оставившую в ее жизни трагический след, преследовавшую ее до конца дней.

Воронежу. Драгоценный, светящийся улей, Истекающий медом хлопот,С хромотой нераздавленных улиц,О столетий ослепших, как крот.Рыл ходы, не считаясь с линейкой,Наугад расставляя дворы,Ошалев от горчащей и клейкойТополиной пуховой игры…Сам провел колонковою кистью,Обмакнувши в черешневый сок,Эту линию, званую жизнью,За запретный, ничейный порог…

Студенчество

Студенческая жизнь складывалась у Елены непросто из-за неустроенности быта.Из дневника:« Студенческая жизнь, да. Высасывающий душу холод коридоров, ламповый ночной круг, шелест страниц.

Ведь у меня никогда не было тяги к общности (той, что по замыслу, должно давать студенчество). Тяга была к душе, к миру, к саду, к ветру. Но причем здесь студенческая жизнь?»

Однако, пожив какое-то время среди своих сверстников, Елена впускает их в свой духовный круг и пишет подруге Ирине Чалой:«Моя комната в общаге вдруг (неожиданно) стала чуть ли не клубом… Так что я пока не жалуюсь.»

Высокие ступени двадцати-Биенье сердца,Как трудно в мир себя ввести Дождь грезит листьями и

небом,Из сказки детства. Сон пахнет яблоком и хлебом.

Порой захватывает дух, Переплетаясь, сон и дождьСтрашны обрывы, Зачем приводят душу в дрожь?Но нежность губ, сплетенных рук- Она же столько дней томитсяНеразрушима. В нелепой клетке, словно птица.

Взмывает светлое крыло Зачем, зеленый юный ветер,

Любимых песен, Ты вновь ей расставляешь сети?Дыханье струн напряжено, И этот голос ниоткудаКак мускул лестниц. Твердит безумно: чудо, чудо…

Гитару отложив, по ним 1990Стремись к вершинамСвоей загадочной душиНепогрешимой.

1989.

ЛюбовьВоронеж дал Елене не только друзей, но и стал труднейшим экзаменом на серьезность испытываемого ею чувства, очень сложного и, как она считала, неразделенного. Это была любовь к человеку старше ее на 12 лет, для которого не было ничего святого в жизни, и который мог в любое время предать, бросить, уйти с другой.Боль, испытанная ею от этой любви, пронизывает все ее стихи, письма, дневниковые записи.«Я тысячу раз повторила тогда себе, как молитву: «Я выдержу, я выдержу». А что делать, если я слишком серьезно ко всему отношусь и не терплю ничего легковесного и поверхностного? Жить так жить, а жить всегда нужно единственно и всерьез.»

«Потери так велики, что страшно, как можно пережить их? Они глубоки, ведь еще Лорка говорил, что человек прирастает к сердцу железными прутьями. А когда он уходит, прутья выламываются, а в сердце остается рана. Но когда устанешь вести им счет, помнишь ли о боли?»

«Я отпускаю тебя легкой лодкой в тихие воды реки, я смиряюсь – не судьба. Иди, да хранит тебя Бог! Я старалась, но не смогла. Значит – не хотел. Но не жалею и люблю.»

Стихов о тебе не пишу- Чьи буквы – в лесу муравьиЛишь голос да имя. Под шорохом хвоиПокоем себя извожу, И знаки, и жесты твоиПокоем, как схимой. Уносят с собою.В дороге – ни рытвин, ни ям, В колючий могильник,Но шаг мой непрочен. Во тьму заклятья лесногоИ только по-детски упрям Дневник – недоступный тайник

Неловкий мой почерк. Печального слова…

«Когда же появится тот, кто скажет: «Приходи в любое время дня и ночи, потому что ты нужна мне не сегодня, не завтра – всегда. И не по частичкам – вся.» Ночью сидела и слушала, как стучат поезда. В раскрытую форточка лилась темнота. Я плакала. О чем? Все в конце концов проходит когда-то.»

(Из дневника)

«Когда же появится тот, кто скажет: «Приходи в любое время дня и ночи, потому что ты нужна мне не сегодня, не завтра – всегда. И не по частичкам – вся.» Ночью сидела и слушала, как стучат поезда. В раскрытую форточка лилась темнота. Я плакала. О чем? Все в конце концов проходит когда-то.»

(Из дневника)Перебирать, как волосы, слова,Вдыхая запах тонкий и обманный.Любви едва начатая главаЗа белый лист уводит снегом санным.Туда, где в невозможном далекеСозвездия, кометы и болиды,Где параллельные – рука в руке – Миры влюбленных – вопреки Эвклиду.

ДипломОтдушиной, отвлечением от боли сердца стали кропотливые изыскания Елены в период дипломной работы. Она не случайно выбрала «цветаевскую» тему. Среди обожаемых Еленой поэтов, философов Марина Цветаева была любимой.Взахлеб читая цветаевскую поэзию, розу, драматургию, собирая целую библиотечку ее книг и воспоминаний о ней, Елена не раз говорила о ниспосланном свыше «переплетении судеб» – своей и цветаевской.

«Цветаева пришла к ней в тот момент, когда, казалось бы, уже нечем было дышать. Безоглядная, всепоглощающая любовь осталась без ответа. Жизнь превращалась в сплошное страдание. Цветаева не то, чтобы сняла боль. Она открыла трагическую высоту любви.»Л.Н.Таганов в книге «Избранное»

Приближался конец ХХ века. Елена приехала в Иваново, где осталась практически в полном одиночестве: без работы, без близкого круга общения и друзей.Сам облик Иванова тех лет (конец 90-х годов) вызывал у нее отвращение: по сравнению с чистым и зеленым Воронежем, Иваново с его грязью на улицах и огромной лужей на площади, носящей имя великого поэта, казался ей чудовищем, от которого хочется скорее убежать.

)

Иваново

«Иваново…Грязь (невероятная), лопухи, репей, голод и особая нищета духа, какая-то невероятная его скудость. Кругом – знаки вырождения и гибели…»

(Из дневника)

Разочарование, понимание своей ненужности

сказалось на формирование личности Елены и, естественно, на

ее творчестве.О, западанье клавиш, о, тяжба земель!Прах землемеров в прогнивших шинелях пехотыВся деревенская мудрость запечных емель,Коим идти в никуда нипочем неохота.

Всех теть Маш, раздобывших в обед молока,Всех дядь Гриш, обожателей темного пива.Чья бессловесная даль так пуста и легка,Как и октябрь девяносто второго налива…

И перемены себе отлежали бока,Долготерпенье сварилось вкрутую в водице..Только вздыхаешь. И дверь запираешь пока,Тихо попросишь кого-то, чтоб вновь возвратиться. («Столько брести и споткнуться о запах жилья…»)

В октябре 1989 года Елена в своих стихах рисует яркую картину российского бытия

перестроечного периода:

Как начали, так и кончаем век,Живем пустопорожним плагиатомЧужих утопий. Отрицаний снегНе запорошит движущийся атомВины за преступления сего,Ничтожнейшего часа. Все оболыНа построенье храма твоего,Сворованные у Савонаролы,Вернуть пора. Все старые дрова,Украденные из его костра,Спалить дотла. Хранители щедротСказочных, строители добротАлчных, настроились вы всластьПод знаменем с кровавым словом: власть.

«Господи, как мне жаль эту страну, эту великую нищенку, гениальную побирушку, жаль ее замученных городов, ее измятых лиц, лишь изредка вспоминающих, что живы»

(Из дневника)

Реальность«Не быть застреленным у нас скоро войдет в привычку, и

в обиход – выброситься из окна.»Эта дневниковая запись – обобщение драматических

реалий: погиб Виктор Цой, застрелен Игорь Тальков. Узколицый певец площадный, Под твоей беспощадной высью

Виночерпий густого звука! Мне вовеки не будет места,Пригублю я твоей пощады Ускользну на рассвете рысью-До сердечного перестука. Так вдвоем с тобой стало

тесно.Всех речей твоих вихрь горячий У тебя пересохнет горло:дохну до последней боли, Жало липкой осы вонзится -Светлоокий мой римский мальчик, Жалость! Медленно ты и гордоУзник власти и жесткой воли. Смежишь угольные ресницы.

Соберу, словно с пашни, камни, Отпускаю по воле добройЯ слова на краю разрыва, Я – к единственной из

соперниц:Но – негнущимися руками Высоте, словно злоба, черной,

Оттолкну тебя, отрок милый. Вороненок мой, ночи первенец!

Предчувствие

Буквально за день до смерти – 16 июля 1994 года – Елена, уезжая из Воронежа, пишет в записке к подруге Светлане Косовой:

«Чувство такое, что еду умирать…», а в телефонной книге оставляет таинственную, резко оборванную запись: «Я буду жить…»

...17 июля 1994 года выстрелом в висок была убита наша известная землячка Елена Рощина, ставшая очередной жертвой Мавриной - "крестной матери" - и ее подельников.Суд, длившийся почти три месяца, вынес приговор: Маврина признана виновной в убийстве Леночки Рощиной и других тяжких преступлениях и лишена свободы на 19 лет. Наказание ей придется отбывать в колонии строгого режима.

Судьба сделала Елене щедрый

подарок после ее безвременной

гибели. Почитатели

творчества Елены Рощиной крымские

астрономы-физики, супруги Черных, открыв одну из малых

планет, назвали ее «Рощина»,

присвоив номер 5795.

Травой на черных всхолмиях могилВернемся мы однажды в этот мир.Прорвемся сквозь кошмар небытия.И ты, мой друг, и вы и, может, я.С ладоней теплых дремлющей землиПоднимемся – отточием стрелы.Под тонкой сеткой солнечных лучейНа воздух – ныне наш, раз был ничей.И наши позабытые словаПошелестят по мир, как мольба.Старинный, темный заговор ветровНаполним темной музыкой стихов…